Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Интонация и акцентуация как средства выражения категории отрицания в табасаранском и русском языках 24
1.1. Роль интонации в формировании повествовательного отрицательного предложения в табасаранском и русском языках 24
1.2. Роль ударения в формировании и выражении отрицательной семантики 46
Глава II. Лексико-грамматические средства выражения категории отрицания табасаранского языка в сопоставлении с русским 63
2.1. Лексические средства выражения категории отрицания 63
2.1.1. Отрицательный глагол адар в словообразовании и его функции 63
2.1.2. Отрицательные наречия в табасаранском языке, их образование и функции 71
2.1.3. Отрицательные местоимения в табасаранском языке, их образование и функции 79
2.2. Морфологические средства выражения отрицания. Глаголы с отрицанием дар в диалектах табасаранского языка 86
2.3.Синтаксические средства выражения отрицания. Разновидности отрицательных предложений 107
Глава III. Типы отрицания и их выражение в табасаранском и русском языках 115
3.1. Общее и частное отрицание в табасаранском и русском языках 115
3.2. Смещенное отрицание в табасаранском и русском языках 123
3.3. Множественное (или кумулятивное) отрицание в табасаранском и русском языках 128
Заключение 135
Список сокращений 146
Список источников 146
Список использованной литературы 147
- Роль интонации в формировании повествовательного отрицательного предложения в табасаранском и русском языках
- Роль ударения в формировании и выражении отрицательной семантики
- Отрицательный глагол адар в словообразовании и его функции
- Общее и частное отрицание в табасаранском и русском языках
Введение к работе
Актуальность темы реферируемой диссертации обусловлена, в первую очередь, неисследованностыо категории отрицания в табасаранском литературном языке, в его южном, северном и этегском диалектах, а также в многочисленных говорах, значительно отличающихся на всех языковых уровнях. Табасаранский язык до сих пор не располагает монографическим исследованием, посвященным комплексному анализу сложной и в научном аспекте важной языковой категории - категории отрицания. Она совершенно не исследована ни в одной из форм существования табасаранского языка, в том числе в монографии П.К. Услара «Табасаранский язык» (1979), «Грамматическом очерке табасаранского языка» А.Дирра (1905), в работах К.Боуды «Табасаранский язык» (1939), Л.И. Жиркова «Табасаранский язык» (1948), А.А. Магометова «Табасаранский язык» (1965), Б.Г. Ханмагомедова «Очерки по синтаксису табасаранского языка» (1970), К.К. Курбанова «Грамматические классы слов табасаранского языка» (1995) и т.д.
Комплексное исследование категории отрицания на всех языковых уровнях с привлечением иллюстративного материала из фольклора и художественной литературы, а также грамматического материала на уровне существующих форм табасаранского языка, безусловно, актуально для всестороннего изучения этой категории в целом.
На выбор темы диссертации и ее обоснование повлияли такие факторы, как: 1) недостаточная изученность узловых вопросов лексики и фонетики, морфологии и синтаксиса табасаранского языка, на которых базируется настоящее исследование; 2) широкая употребительность и функциональная значимость различных единиц, выражающих категорию отрицания в табасаранском языке, которые характеризуются незащищенностью своего информативного значения и восполняют его лишь в рамках синтаксических конструкций. В табасаранском языке функционирует грамматическое отрицание как компонент речи. В русском литературном языке, как язык большой науки, функционируют все виды отрицания.
Отдельные лексико-грамматические категории табасаранского литературного языка, его диалекты и говоры нуждаются в более детальном исследовании. Актуальность темы исследования определяется еще и тем, что сама категория отрицания имеет целый комплекс способов грамматического выражения и самые различные средства, в том числе фонетические и лексические, морфологические и синтаксические.
В настоящее время возрос интерес к сопоставительным исследованиям ряда категориальных систем функционирующих и контактирующих языков в Республике Дагестан, где исторически сложились двуязычие и многоязычие. Актуально формирование не только билингвизма, но и полиязыковой компетенции. Необходим учет структурно-типологического сходства и различия языков по генетическим, морфологическим и синтаксическим особенностям.
Объектом исследования является функционально-семантическая категория отрицания табасаранского языка в сопоставлении с русским.
Предметом исследования служат фонетические (в первую очередь просодия слова), морфологические, лексические и синтаксические средства выражения категории отрицания, а также различные ряды словоизменительных и словообразовательных категорий табасаранского языка, посредством которых образуются формы имен и глаголов с семантикой отрицания. На морфемном уровне в системе глагола отрицание реализуется морфемами ду со значением отрицания и MV - запрета. В русском языке обе эти функции выполняет отрицательная частица не.
В работе «отрицание» рассматривается как грамматическая категория. В действительности различают отрицание на философском и логическом уровнях, а также как один из основных законов диалектики - закон отрицания отрицания. В научной терминологии функционируют и другие термины, например, отрицательная абсолютная температура, отрицательное диффе ренциальное сопротивление (в области физики), отрицательное число (число меньшее нуля, например, -2, -10 и т.д.). Грамматическое отрицание — прежде всего речевое понятие [СЭС 1981:261; ЛЭС 1990:354-355].
Цель диссертационной работы заключается в комплексном исследовании и систематизации фонетических, морфологических, лексических и синтаксических средств выражения отрицания в табасаранском литературном языке, в некоторых его диалектах и говорах в сопоставлении с аналогичными явлениями русского языка.
Считаем необходимым определить и проанализировать совокупность различных грамматических явлений, функционально и семантически однородных слов при различии их форм, описать единство средств выражения категории отрицания, обусловленного их общим грамматическим значением.
Кроме того, в исследовании делается попытка дать наиболее полное описание основных средств отрицания, в том числе его фонетических, лекси-ко-семантических, морфологических особенностей и синтаксических функций в составе предложения и в отрыве от него. В целях создания целостной картины исследуемой категории в сопоставляемых языках поставлены следующие лингвистические задачи:
- выявить и описать единицы, которые в совокупности составляют категорию отрицания в табасаранском языке;
- определить фонетические, лексические и морфолого-синтаксические признаки единиц отрицания;
- разработать критерии функционирования отрицания в сравнении со смежными единицами фонетики и лексики, морфологии и синтаксиса;
- выявить роль интонации и ударения в формировании повествовательного отрицательного предложения;
- выявить основные лексические средства выражения отрицания и определить все присущие им структурные и функциональные особенности;
- анализировать морфологические средства выражения отрицания и особенности функционирования его в масдарных и должеиствовательных формах глагола;
- выявить синтаксические средства выражения отрицания, в том числе разновидность отрицательных предложений, роль союзов и союзных частиц в организации отрицательного предложения табасаранского языка;
- исследовать особенности отрицательных единиц в диалектах табасаранского языка в сравнении с литературным табасаранским языком;
- уточнить фондовый уровень и функционально семантический потенциал словоизменения и словообразования грамматических форм имен и глаголов, в комплексе образующих категорию отрицания в табасаранском языке;
- определить типы отрицания и присущие им структурные и функциональные особенности.
Рабочая гипотеза. В табасаранском языке, как и в других языках мира, функционирует категория отрицания; при этом каждый отдельно взятый язык в её организации и функционировании имеет свои особенности. Так, в табасаранском языке на морфемном уровне разграничены функции отрицания двумя морфемами ДУ- / -ду- и МУ- / - МУ-: ПО семантике - отрицание и запрет. Отмеченные частицы функционируют как значимые элементы в структуре глагола. В табасаранском «функции отрицания несёт ДУ- / -ду-» [Магометов 1965:290]. Прохибитив (запрет) реализует частица МУ- /- МУ-. Параллели этих частиц свойственны многим языкам, в частности цахурскому, ру-тульскому, крызскому, лакскому и др. [Ибрагимов 1978:83-86, он же 1990:110-111; Хайдаков 1975:177-180]. В табасаранском языке да-р выполняет функции отрицания: пуз «сказать» - да-р-пуз «не сказать» [Магометов 1965:290-315]. Рабочая гипотеза заключается в расширенном освещении отрицания в табасаранском языке, выявлении соответсвующих параллелей в русском и дагестанских языках.
Принципы и методы исследования. Цель и задачи во многом определили выбор принципов и методов исследования, которые ориентированы на богатую традицию синхронного изучения грамматического строя дагестанских языков и на осмысление специфических особенностей функционально-семантической природы категории отрицания в табасаранском языке. В процессе выполнения работы были использованы описательный, сравнительно-сопоставительный и структурно-семантический методы исследования.
По мнению А.А. Реформатского, В.Д. Аракина, В.Г. Гака, В.Н. Ярцевой, В.П. Нерознака и других известных ученых метод сопоставительного (контрастивного) языкознания определяется как имеющий «дело с парным сопоставлением языковых систем (структур) на всех уровнях вне зависимости от генетической и типологической принадлежности сопоставляемых языков, с целью выявления их структурных и функциональных особенностей, сходств и различий».
Научная новизна исследования заключается в том, что в ней впервые в табасаранском языке системно рассматриваются вопросы теории отрицания, внутриязыковой и межъязыковой типологии фонетических и грамматических способов его выражения. Сопоставительное (контрастивное) исследование категории отрицания на материале одного из дагестанских и русского языков также проводится впервые.
Научная новизна определяется еще тем, что выявлен и расписан функционально-семантический потенциал морфемных и лексических единиц, служащих формированию категории отрицания в табасаранском языке, в принципе, все еще не отмеченных в специальной литературе. С позиций выделения системных отношений единиц отрицания разного уровня, анализа функциональных особенностей их формальных и содержательных признаков работа также отличается определенной новизной.
На защиту выносятся следующие положения диссертации:
1. Потенциал табасаранского языка, образующий категорию отрицания и её функционирование на фонетическом (интонация и акцентуация), мор фемном (отрицательные частицы), лексическом (различные части речи) и синтаксическом (разнообразные союзы с отрицательной семантикой) уровнях, достаточно разнообразен.
2. Интонация как один из квалификаторов отрицательного предложения способна формой произношения дифференцировать типы модального предложения, не прибегая к морфологическим маркерам. Именно интонация способна придать утвердительному предложению вопросительное или отрицательное значение и выступить как объективно распознавательный элемент структуры предложения.
3. Ударение в табасаранском и русском языках, является одним из главных интонационных средств организации предложения. Показатель отрицания влияет на позицию ударения и долготу гласного. Закономерно также совпадение ударного и долгого слогов в табасаранском языке. Звучание здесь сохраняется, хотя тональность делится на восходящую, ровную и нисходящую.
4. Морфологические средства выражения отрицания в табасаранском литературном языке и его диалектах имеют такие особенности, которые противопоставляются друг другу и образуют самостоятельную семантико-функциональную группу с диалектными вариантами.
Инвентарь отрицания в табасаранском языке богаче, чем в русском. В обоих языках негатив семантически воспринимается как отрицание: молодой - старый, т.е. немолодой, хороший - плохой, т.е. нехороший.
Материал исследования. Для наибольшей убедительности иллюстративный материал, как правило, привлекался из табасаранского литературного языка, представленного в произведениях художественной литературы и в периодической печати. Вместе с тем использованы сборники табасаранских пословиц, поговорок и других жанров фольклора. Привлекался также диалектный материал, собранный автором в полевых условиях. Использованы монографии и другая научная литература по табасаранскому языку. Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что полученные в ней лингвистические сведения позволяют создать более полные и современные теоретические и учебные грамматики табасаранского языка. Они могут быть положены в основу подготовки учебно-методической литературы. Материалы и теоретические положения, приводимые в работе, представляют определённый интерес в плане сравнительного и исторического изучения табасаранского языка. Выводы исследования способствуют углублению знаний об особенностях выражения категории отрицания в табасаранском языке и в его диалектах, уточнению места категории отрицания в системе лексики, морфологии и синтаксиса.
Практическая ценность результатов диссертации вытекает из их новизны и теоретической значимости. Полученные данные могут найти применение в преподавании русского и табасаранского языков в дагестанских вузах и школах, в вузовских курсах по лингвистической типологии и сопоставительной грамматике, в разработке теоретических и учебных грамматик и другой учебно-методической литературы для школ и вузов.
Фонетическая, лексическая и структурно-семантическая классификация основных единиц категории отрицания по частям речи с учетом частотности их употребления окажет практическую помощь исследователям других дагестанских языков в плане описания этой сложнейшей категории.
Научно-теоретической базой диссертации послужили научные труды в области табасаранского и других дагестанских языков, а также общепризнанные работы в области русистики и кавказоведения отечественных и зарубежных ученых-лингвистов: П.К. Услара, К. Боуды, А. Дирра, Л.И. Жир-кова, А.А. Магометова, Б.Г. Ханмагомедова, К.К. Курбанова, З.М Загирова, В.М. Загирова, С.Х. Шихалиевой, A.M. Пешковского, А.А. Шахматова, В.А. Трофимова, В.А. Бондаренко, Е.В. Падучевой и др.
Апробация работы и публикации. Основные положения и выводы диссертационного исследования обсуждены на заседаниях кафедры общего языкознания Дагестанского государственного педагогического университета, в докладах на ежегодных научно-практических конференциях профессорско-преподавательского состава ДГПУ (2004-2008), изложены в шести опубликованных работах.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованной научной литературы, источников анализируемого фактического материала и условных сокращений.
Роль интонации в формировании повествовательного отрицательного предложения в табасаранском и русском языках
Как известно, интонация представляет собой единство взаимосвязанных компонентов, в том числе мелодики, интенсивности, длительности, темпа речи и тембра произнесения. Некоторые исследователи включают в состав компонентов интонации и паузы. Вместе с ударением интонация образует просодическую систему языка. Интонация является важным средством формирования высказывания и выявления его смысла [ЛЭС 1990:197].
Интонация в высказываниях сопоставляемых языков выполняет самые разнообразные функции: различает коммуникативные типы высказывания -побуждение, вопрос, восклицание, повествование, импликация (подразумевание); различает части высказывания соответственно их смысловой важности, выделенности; оформляет высказывание в единое целое, одновременно расчленяя его па ритмические группы и синтагмы; выражает конкретные эмоции; раскрывает подтекст высказывания; характеризует говорящего и ситуацию общения.
К конструктивно-грамматическим признакам предложения, определяющих модальные отношения, как в русском, так и в табасаранском языках, также относятся интонация, морфологическое оформление членов предложения и порядок расположения их в составе конкретного предложения.
Необходимо отметить особую роль интонации и в рамках целого текста. Самым различным образом она окрашивает тексты разных стилей и жанров, делит текст на смысловые куски, осуществляет межфразовую связь, является активным фактором эмоционально-эстетического воздействия на слушателя. Особенно заметна роль интонации в художественном тексте. Она рисует некоторые элементы действительности: протекание действия быстро или медленно, выделение персонажей на маленьких и больших, на важных и незначительных, эмоциональное состояние персонажей, соответствие описываемого действия реальной действительности, его воздействие на общество, сила добра и зла, которая наиболее наглядно описывается в произведениях устного народного творчества.
Во всех этих перипетиях заметна роль интонации в формировании повествовательного отрицательного предложения. В этом плане считаем необходимым отметить, что в табасаранском языке, как и во многих других языках, в зависимости от содержания повествовательное предложение имеет свои две разновидности: 1) утвердительное предложение и 2) отрицательное предложение.
В сопоставляемых разносистемных языках, так или иначе, одной из основных грамматических категорий синтаксиса, противопоставленная в его системе слову и словосочетанию по форме, значению и функции, является предложение. Как утвердительные, так и отрицательные предложения могут иметь многообразные оттенки значения, в том числе подтверждение и отрицание, убедительность и сомнение, доверие и недоверие, возможность и невозможность и т.д. В выражении каждого значения интонация играет особую роль. В этом плане отрицание обнаруживает много общего с категорией определённости - неопределённости, поскольку она представляет собою также одну из категорий семантики высказывания. Её функция — актуализация и детерминизация имени, демонстрация его единственности в описываемой ситуации (определённость) либо выражение его отношения к классу подобных ему феноменов (неопределённость). Эти отношения можно определить словами «да-нет» [ЛЭС 1990:349, 354, 385-386].
Как в русском, так и в табасаранском языках утвердительные предложения несколько бедны грамматически-структурными формами выражения. Так, в русском языке единственной формообразующей деталью утвердительных предложений является частица да (употребляемая иногда повторно или даже трехкратно) или её лексические эквиваленты, которые не входят в структуру самого предложения, а предваряют его или заканчивают, напри мер: Да, да я же говорил Вам и повторяю ещё раз. Частице да в табасаранском языке соответствует утвердительная частица ав, частотность употребления которой не менее высока: Ав, ав, узу дугъаз гъапнийзаки, ва сабасан текрар апіураза.
Слово, которое несёт на себе утверждение, произносится с особой силой и более высоким тоном. Если в русском языке иногда для усиления утверждения употребляются частицы же, ведь и другие, то в табасаранском языке таковыми, то есть их эквивалентами, являются -ки, -ра и т.д. Веди нас к цели назначения, ведь ты знаешь дорогу «Хъади гъарах учу лазим вуйишвахъ-на, увуз рякъ аъгъявузки». Частица ведь указывает на причину, основание предшествующего утверждения. Ведь с Вами я ни о чем не спорю «Узу уч-вухъди гъич сабдинра гьюэ/сат апіури адарзаки». Ведь вы говорили истинную правду «Учву гъапиб дюж: дюз гъякъ вуки». Частица ведь служит для усиления выразительности.
Если в русском языке порядок расположения членов в составе предложения не играет существенной роли в определении его разновидности, то есть утвердительное или отрицательное, то в табасаранском языке принят определенный, даже строго расположенный порядок слов, по которому глагол, в том числе и отрицательный, выносится на конец предложения.
Относительно двух других признаков, т.е. интонации и морфологического оформления членов предложения, то они в обоих сопоставляемых языках играют существенную роль в определении отрицательного или утвердительного статуса простого повествовательного предложения.
Интонация, морфологическое выражение главных членов предложения и порядок их расположения в составе определенного типа конструкции в обоих сопоставляемых языках служат грамматическими признаками, которые определяют его модальность. Наши наблюдения, подобранный иллюстративный материал также свидетельствуют о том, что интонация, т.е форма произношения, выделение в фразе или в целом предложении отдельных слов, словосочетаний (логическое или смысловое ударение на отдельном слове или словосочетании) играет принципиально важную роль в формировании простого повествовательного предложения табасаранского языка с отрицательной семантикой. В принципе зависимость семантики предложения от интонации, одного из важных средств формирования высказывания, можно отнести к универсальному явлению, характерным всем языкам мира.
Роль ударения в формировании и выражении отрицательной семантики
Ударение, как известно, играет важную роль в языке. Вместе с тем представляет собой очень сложную и многоаспектную проблему. Ударение не может быть исчерпано фрагментарными исследованиями: отдельными статьями, небольшими очерками или разделами в монографических исследованиях, посвященных отдельным диалектам и говорам, или несколькими параграфами в школьных учебниках. Если в русском языке ударение изучено всесторонне, то в табасаранском языке до сих пор остается серьезной лингвистической проблемой. Нет ни одной работы, в том числе и научной статьи, посвященной проблемам ударения табасаранского языка. В данном разделе исследование табасаранского ударения ограничивается лишь одним его аспектом, а именно — выявлением его роли в формировании и выражении семантики отрицания.
Дагестанские языки, в отличие от русского, имеют сложную акцентную систему. В русском языке ударение как объект фонологии и морфонологии в специальной литературе хорошо освещен. Описаны акцентные характеристики словоформ определенного класса. Благодаря этому выявляется на какие акцентные варианты разбивается данная грамматическая категория и как эти варианты выражают единство данной грамматической категории в отличие от других грамматических категорий [Грамматика 1970:425]. Ударением в русском языке называется динамическое выделение одного из слогов, причем выделение динамического или силового слога достигается изменением напряженности артикуляции. Ударение в русском языке не прикреплено к какому-нибудь определенному слогу от начала или от конца слова: городу, сковороде, записывать и т.п. Посредством ударения лишь один слог в слове выделяется среди прочих, а все остальные слоги слова безударны. Наличие или отсутствие ударения слога в слове является значительным признаком [там же: 425]. В русском языке в зависимости от ударения меняется звучание слова - гласные а, о, е функционируют только как слогообразующие, всегда долгие, в безударных слогах в зависимости от позиции подвергаются качественным изменениям разной степени, меняется звучание. Гласные и, ы, у под ударением всегда долгие, в безударном положении терпят количественные изменения, приобретают краткость, но сохраняют звучание, ср.: дома [д6мъ] — дома [д ма], пишу [пишу] - пишешь [п йшъш].
В дагестанских языках слово независимо от ударения сохраняет звучание, например, апіуз [апГуз] «делать» и т.д. В этом плане упреки Л.И. Жир-кова в адрес А. Дирра не совсем корректны. В частности он писал: «Исследователи бесписьменных языков Дагестана в своих очерках или высказывались неясно об ударении в этих языках, или хранили по этому вопросу полное молчание. Дирр в некоторых своих работах отмечает ударение в приводимых текстах: иногда формулирует такие неясные «законы», как ударение падает на разные слоги. Указывает он и на неясность понятия об ударении у его информаторов» [Жирков 1970:107].
Время показало, что определить ударение в дагестанских языках очень сложно. Приведу несколько определений об ударении в дагестанских языках: 1. Ударение в аварском языке - разноместное и более слабое, чем в русском. В большинстве случаев оно падает на первый или второй слог [Мазиева 2000:48]; 2. Ударение в агульском языке слабое динамическое и обычно падает на второй слог [Сулейманов 2000:65]; 3. В даргинском языке нет четко выраженного динамического ударения. Все слоги в слове, как правило, произносятся с одинаковой силой [Мусаев 2000:101]; 4. Ударение в лакском языке слабое, непостоянное и связано с долготой гласных [Абдуллаев 2000:136]; 5. Ударение в лезгинском языке силовое (экспираторное), имеющее твердые закономерности и рождающее определенные нормы акцен туации. Оно фиксированное от начала на втором слоге [Мейланова 2000:156]. 6. В рутульском языке ударение слабое динамическое. В именах, как правило, падает на второй слог слова, в местоимениях и глаголах -на первый слог [Ибрагимов 2000:189]; 7. Ударение в табасаранском языке играет важную роль; имеет смыс-лоразличительное значение: убжуб «утрамбовать» — убжуб «испечь». При изменении слова ударение часто перемещается на последний слог [Ханмагомедов 2000:204]; 8. Для цахурского языка характерно силовое ударение, которое падает преимущественно на второй слог слова, «...в цахурском языке нет строгих правил, регулирующих законы ударения» [Талибов 2000: 239-240].
Ретроспективный анализ ударения в других дагестанских языках и знакомство с имеющейся специальной литературой свидетельствуют, что данный вопрос в этих родственных языках аваро-андо-цезской, лакско-даргинской и лезгинской группы изучен более или менее удовлетворительно. Об этом свидетельствуют научные труды А.Шифнера [1872], П.К.Услара [1889], Л.И.Жиркова [1970], Ш.И.Микаилова [1985], Е.Ф. Джейранишвили [1964], Г.Х. Ибрагимова [1964], А.Е. Кибрика [1978], СВ. Кодзасова [1978], М.С.Саидова [1967], Т.Е.Гудава [1967], И.А.Исакова[1981], посвященные исследованию дагестанских языков, в которых освещаются вопросы ударения и связанные с ними фонетико-морфологические процессы.
Интересно обозреть видение ударения в дагестанских языках, в частности - в цахурском, известным фонетистом не только в России, а в языковом мире, Кодзасовым Сандро. Он - участник более 35 лингвистических экспедиций в Дагестан под руководством члена-корреспондента АН РАН Кибрика А.Е., соавтор фундаментальных монографий по дагестанским языкам. Фонетическая часть монографии «Элементы цахурского языка в типологическом освещении» выполнена им [Элементы 1999:14-47]. СВ. Кодзасов пишет, что «цахурский язык обнаруживает весьма сложную акцентную систему, и наше описание следует считать предварительным. Обнаружено два просодических типа словоформ... Слова первого класса имеют достаточно сильный акцент, который воспринимается как «нормальное» ударение носителями языка. Слова второго класса имеют более слабое выделение (prominence) одного из слогов, такие слова воспринимаются как безударные или слабоударные. Эти различия отмечаются носителями языка как в многосложных, так и в односложных словах. Акустические отличия ударных слов от безударных не вполне ясны» [Элементы 1999:20]. Далее он отмечает, что «следует пояснить ситуацию с тональными интерпретациями просодических характеристик ца-хурских слов, которые давались нами ранее при работе с микикским материалом (см. Кибрик, Кодзасов 1990). Нужно признать, что тонологическая установка была ошибочной: компьютерные данные ясно показывают отсутствие тональных различий, соответствующих нашим прежним записям» [Элементы 1999:21-22].
Акцентная система цахурского языка, описанная СВ. Кодзасовым, во многом схожа с акцентной системой табасаранского языка, естественно, с определенной спецификой.
Из исследователей даргинского языка описанием особенностей ударения занимались С.Абдуллаев, З.Г.Абдуллаев и др. В частности, З.Г.Абдуллаев пишет о том, что вопрос об ударении — это своего рода прочный камень для исследователя-фонетиста. Особенно он труден для разрешения в языках с сильным диалектным членением и сложной вокалической системой, к которым относится даргинский язык. Вообще специалисты по фонетике дагестанских языков вопроса об ударении чаще избегают, чем его исследуют, а имеющиеся в научной литературе отдельные высказывания носят либо общий характер, либо страдают существенными неточностями и противоречиями» [Абдуллаев 1993:216].
Отрицательный глагол адар в словообразовании и его функции
Говоря о лексических средствах выражения категории отрицания в табасаранском языке, в первую очередь, речь можно вести об отрицательной форме глагола адар «отсутствует»: ваъ, думу хулаъ адар «нет, он дома отсутствует»; ваъ, думу хулаз гъюри адар «нет, он не идёт домой»; ваъ, думу хул ан удучвури адар «нет, он из дома не выходит» и т.д. Данная форма глагола может быть употреблена как отрицание всего того, о чём говорится в предложении. Она может относиться и к одному из членов предложения, то есть частично отрицать то, о чём говорится в предложении: Ци зат мархьарургъ-ури адар. Гьяйифки, гизаф къур йис улубкъну «В этом году дожди вообще не идут. Очень жаль, что наступил неурожайный (засушливый) год».
Богаты словообразовательные возможности и разнообразны семантика и структура отрицания адар. Оно может участвовать в образовании композитов, выступать и в форме причастия: фикир адру кас «безумный человек» (доел, ум отсутствующий человек); кіул алдру кас «безголовый человек» (доел, голова отсутствующий человек); тертил адру кас «невоспитанный человек» (доел, воспитание отсутствующий человек); ягъ адру кас «бессовестный человек» (доел, совесть не имеющий человек).
Как видно из этих примеров, можно указать ещё на одну особенность отрицательного глагола в составе композиты. Она заключается в том, что именно через этот структурный элемент в состав предложения включаются все необходимые для его конструкции слова. Приведённые функции выполняет не только отрицательный глагол адар (алдар) «отсутствует (отсутствует поверх)» и причастие типа адру (алдру) «отсутствующий (отсутствующий поверх)». В принципе их может выполнить любой другой глагол отрицательной семантики. Такие глаголы, присоединяясь к именным основам, превращают их в компоненты сложных глагольных основ. Сам процесс образования этих сложных глагольных основ чрезвычайно разнообразен в силу внутренних свойств сочетающихся в них элементов и относится к наиболее поздней ступени исторического развития табасаранского языка.
Разнообразны процессы, происходящие при образовании композиты, важнейшими из которых можно считать утрата знаменательными словами лексической самостоятельности, демотивация компонентов новообразования и переосмысления структуры в целом. В таком случае глагольное слово почти приобретает служебные функции. Отрицательный глагол, участвующий в этом словообразовании, превращается в словообразовательный морфемный элемент.
Причастная форма адру, образованная от отрицательного глагола адар, относится к группе глагольной и именной лексики, образованной посредством суффикса -р с атрибутивной семантикой. Структурно глагол адар «не имеет», «отсутствует» состоит из следующих частей: -р - суффикс, -а— тематический гласный перед суффиксом, -д— корень, начальный а- - отрицательный преверб. Отрицание адар структурно может быть разобрано и иначе, ибо ад — начальная часть слова, которая означает «хвала». Следовательно, отрицание может перетягивать на себя второй -а.
Вместе с тем можно указать и на другую особенность причастной формы адру «не имеющийся», «отсутствующий» - на её способность функционировать в атрибутивной роли, перейдя при этом в разряд прилагательных. Этому способствует суффикс -ру который образует прилагательные, близкие по значению к существительным. Таких суффиксов в табасаранском языке немало. Образованные с их помощью слова в равной мере употребляются и отдельно от существительных, то есть самостоятельно, и в качестве определений. Некоторые из этих существительных, можно сказать, адъективировались. Это подтверждается многочисленными примерами типа: чіар «волос» — чіартюх, чіаралир «волосатый»; ибар «уши» — ибакъ, ибаркагшр «уша стик», «ушастый»; шюрюш «слюна» - шюршях «слюнтяй», шюрюшалир «слюнявый»; ківанті «губа», ківантіар «губы» — ківантілях, ківантіаралир «губастый» и т.д.
По этой модели можно образовывать прилагательные чуть ли не от каждого существительного. В принципе то же самое наблюдается и в других дагестанских языках. По этому поводу М.-С. М. Мусаев пишет, что «образование подобных динамичных имён, является прямым результатом трансформации синтаксической структуры (словосочетания или предложения) в сторону контаминационного сжатия до самого предела» [Мусаев 1989:169-172].
Исторические языковые изменения порождают новые языковые объекты, как, например, с причастной формой отрицательной семантики адар «не имеющий», которые нами в синхронном плане называются прилагательными, образованными с помощью суффикса, а в диахронном плане называются они историческими причастиями.
Если же в этом аспекте проанализировать языковые модификации, то мы находим немало фактов в морфологических изменениях слов, в которых эти слова не только теряют свое генетическое значение, но и существенно меняют и внешний облик. А это свидетельствует о том, что многие прилагательные, которые могут быть сегодня названы и историческими причастиями, представляют собой упростившуюся форму глагольного словосочетания.
Приблизительно такой же путь лежит в основе образования многих сложных слов табасаранского языка. Причин тому много, в частности, одна из них - потеря словосочетанием глагольной категориальное {лнцури айнр дуфну адар, лгщурайир дуфнадар). Кроме того, в этом процессе сказываются исторические предпосылки, связанные с различного рода субстантивацией, адъективацией и метафоризацией.
Процесс адъективации причастий в табасаранском языке, как и во многих других дагестанских языках, довольно сложный и многоплановый. Адъективация причастий объясняется, в первую очередь, положением причастия в грамматической системе табасаранского языка. Как и в русском языке, причастие в табасаранском языке имеет признаки и глагола, и прилагательного, т.е. оно находится между этими двумя частями речи.
Причастие в табасаранском языке не было объектом исследования, как в описательном, так и в сравнительно-сопоставительном плане. Поэтому, в аспекте поставленной проблемы необходимо указать на свойства причастий, общие с глаголами, и на свойства причастий, общие с прилагательными. I. Свойства причастий, общие с глаголами. 1. Причастия связаны с глаголами, на базе которых они создаются. Ср. гъурхну «прочитал» — гъурху «прочитанный», урхура «читает» - урхурайи «читаемый», кагъаз дурхнадар «письмо не прочитано» — дурхнадру кагъаз «непрочитанное письмо» и т.д. В принципе нет причастия, которое не восхо дило бы к глаголу. Причастные образования имеют общие с глаголами лек сические значения. Если глагол многозначен, то и причастия могут обладать всеми его значениями. 2. Причастия имеют общие с глаголами морфологические и синтакси ческие свойства: вид, время, переходность — непереходность: лихурайи «ра ботающий» (настоящее время), дгшихнайи «проработавший» (прошедшее время), далихну адру (давно прошедшее время), дилихди гъюру «не поработав возвращающийся» и т.д. Причастная форма будущего времени в табасаранском языке является аналитической. Она образуется путем сочетания целевой формы глагола и причастных форм вспомогательных глаголов: имбу «оставшийся» - имдру «неоставшийся», ккимбу «хватающийся», «намеренный, ожидаемый» - кким-дру «нехватающийся» и т.д.
Общее и частное отрицание в табасаранском и русском языках
Как известно, выделение структурно-семантических типов общего и частного отрицания вошло в лингвистическую традицию после работ А.И.Томпсона и A.M. Пешковского. Сущность его заключается в следующем: если действие отрицания распространяется на сказуемое, выражающее предикативный признак высказывания, то отрицательным является все предложение, которое и называется общеотрицательным. Если же отрицание распространяет свое действие на какой-либо другой член предложения и не изменяет общего утвердительного смысла высказывания, то предложение определяется как частноотрицательное [Томпсон 1903; Пешковский 1956].
В отрицательном предложении, как правило, отрицается некоторое утверждение. Такое отрицаемое утверждение называется сферой действия отрицания. Сферой действия отрицания может быть как часть предложения (Студенты не пишут лекцию из-за шума в аудитории), так и всё предложение (В ненастную погоду студенты не пришли на занятия).
Предложение, которое целиком составляет сферу действия отрицания, называется предложением с полным отрицанием (или общеотрицательным). Что касается предложения с неполным отрицанием, то здесь отрицается лишь один из семантических компонентов предложения. Такое предложение называется частноотрицательным. В любом предложении могут быть семантические компоненты, которые не подвергаются отрицанию. Так, например, в общеотрицательном предложении «Я не огорчен тем, что он уехал» компонент «он уехал» входит в сферу действия отрицания, но не отрицается.
В определении сущности отрицания в лингвистической литературе нет единого мнения. В.Е. Падучева использует для обозначения синтаксических разновидностей отрицания, соответствующих общему и частному типам, термины «фразовое» и «присловное» отрицание [ЛЭС 1990:354]. По мнению О. Есперсена и A.M. Пешковского, отрицание с точки зрения роли выражающих его элементов в синтаксической структуре предложения бывает фразовым (выраженное отрицательным словом в составе сказуемого) и при-словным - не при сказуемом. Чаще всего фразовое отрицание бывает полным, а присловное неполным. Однако возможно и обратное соотношение: в предложении «Немногие досидели до конца» присловное отрицание является полным («Неверно, что многие»), а в предложении «Мы с вами долго не увидимся» фразовое отрицание является неполным («В течение долгого времени наша встреча не будет иметь места»).
Изучение специальной литературы и конкретных научных трудов ученых по данной проблеме позволяет заключить, что концепция общего и частного отрицания не лишена противоречий. Традиционно считалось, что формальное деление отрицательных предложений по положению частицы не при сказуемом или при другом члене предложения совпадает с семантическим делением, поскольку отрицание не только синтаксически, но и по смыслу связывали со словом. В действительности же, как замечает Е.В.Падучева, эти деления не всегда совпадают[1966:49]. Е.В. Падучева и Ж.К. Манукян предлагают различать виды отрицания и соответствующие отрицательные предложения не только в формальном, но и в семантическом плане. В предложении, являющемся результатом замены частицы не лексемой неверно, синтаксическое употребление которой соответствует ее семантике, оператору отрицания синтаксически подчиняется либо все предложение, либо только его часть. Например, предложение «Он не пошел домой» по смыслу равнозначно предложению «Неверно, что он пошел домой». Предложение такого типа и предлагается называть семантически общеотрицательным. Сферой действия отрицания в этом случае является все предложение [Падучева 1974:155; Манукян 1975:28].
Интерпретируя различные точки зрения о категории отрицания, можно отметить и то, что одни лингвисты понимают общее отрицание аналогично его пониманию в формальной логике. В логике под общим отрицанием понимается отрицание всей формы суждения, например: «Неверно, что существуют иные миры». Другие лингвисты относят предложения с неглагольным отрицанием к разряду утвердительных. «Отрицание при других членах предложения не создаёт отрицательного предложения. По смыслу и структурно оно является утвердительным» [Булах 1962:7]. Ср.: «Он не уехал в Москву» и «Он уехал не в Москву» (по А.М.Пешковскому).
В русском языке частица не образует как фразовое (Он не пришел), так и присловное (Он пришел не поздно) отрицание. В данном случае фразовое и присловное отрицания совпадают соответственно с общим и частным отрицанием.
В табасаранском языке отрицание дар образует отрицательные формы глагола сказуемого. В таком случае оно является фразовым отрицанием. Но это вовсе не означает, что предложение с таким сказуемым всегда является общеотрицательным. Например, в высказывании Думу къанди гъафундар «Он не поздно пришел» (доел. «Он поздно не пришел») отрицание одновременно и фразовое (при сказуемом гъафундар «не пришел»), но частное (отрицается компонент къанди «поздно», но не факт «пришел»).
В русском языке в частноотрицательных предложениях отрицательная частица может занимать позицию перед отрицаемым компонентом предложения, например: «Не в первый раз я вижу его с синяками на лице». В табасаранском языке точно такие же конструкции не встречаются. Но им можно противопоставить частноотрицательные предложения с противопоставлением, например: Думу жил дар, гъизил ву «Это не земля, а золото». Вовсе не обязательно, чтобы в аналогичных конструкциях присутствовало противопоставление. Например, с отрицанием дар «не является» можно строить высказывание с частным отрицанием: Узу дарза думу ляхин гьапіур «Не я это сделал». Уву дарва думу ляхнин тахсиркар «Не ты виноват в этом деле».
