Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. (Вводная). Земные блага как проблема религиозной этики 26
1. У истоков религиозной этики 26
2. Древний Китай. Даосизм и конфуцианство 37
3. Учения Древней Индии 51
4. Философская этика Древней Греции и Рима 63
ГЛАВА 2. Дыхание первоисточника: Библия 88
1. Социальная антропология Ветхого Завета 88
2. Богочеловеческая личность Иисуса Христа. Собственность и богатство в свете евангельских идеалов 115
ГЛАВА 3. Святоотеческое наследие (социально-экономический аспект) 135
1. Мужи апостольские и апологеты (1-Шв.в.) 135
2. «Восточные» отцы Церкви. Великие каппадокийцы и св. Иоанн Златоуст 148
3. Зарождение социального учения на латинском Западе. Св. Амвросий Медиоланский и Августин Блаженный 163
4. Монашеский путь и идеал «нестяжательное» 174
ГЛАВА 4. Русское православие 184
1. Православный тип религиозной личности 184
2. Русское монашество: формы аскезы, организации жизни и вопрос о собственности. Влияние на мирскую этику 205
3. Церковная проповедь XIX в 224
4. Религиозная философия «Серебряного века». Парижская школа богословия 236
5. Православие в современной России. Социальная доктрина Русской Православной Церкви (экономический аспект) 251
ГЛАВА 5. Католическое социальное учение 276
1. Католический тип религиозной личности 276
2. Схоластика о частном и общем благе 281
3. «Нищенствующие» монашеские ордена versus «Опус Деи» 309
4. Проблема собственности в социальных энцикликах и официальных церковных документах. От «Рерум новарум» до наших дней 324
ГЛАВА 6. Протестантизм: новый взгляд на хозяйственную деятельность 352
1. Учение М. Лютера 352
2. Кальвинизм. Предопределение и богатство 375
3. Современная протестантская теология 3 84
4. «Протестантизм» на русской почве: духоборы и молокане 398
Заключение 410
Список источников и литературы 416
- У истоков религиозной этики
- Социальная антропология Ветхого Завета
- Мужи апостольские и апологеты (1-Шв.в.)
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется, во-первых, тем, что проблемы, связанные с собственностью, всегда имели непреходящее значение для судеб человечества. С ними связаны, с одной стороны, бесконечные конфликты, войны и революции, а с другой – поиски социального блага и справедливого устройства общества. Их этическое осмысление прослеживается в памятниках письменности древних цивилизаций, сакральных текстах многих религий мира, в том числе Библии, сочинениях античных и средневековых авторов, не говоря уже о мыслителях нового и новейшего времени. Тем не менее, они остаются нерешенными и поныне.
В основополагающем документе ООН – «Декларации тысячелетия», принятой в 2000г., отмечались небывалые масштабы социальной и имущественной дифференциации. В качестве первоочередной задачи выдвигалось преодоление нищеты и бедности, повышение уровня жизни наиболее отсталых стран и народов. Экономический кризис усложнил ее решение, особенно ударив по неимущим.
Во-вторых, для современной России проблема собственности приобрела особый смысл и значение. Прежде всего, из-за объективного положения дел. По данным Росстата коэффициент дифференциации доходов превысил 15 раз, что намного выше, чем в большинстве стран мира. В то же время, Россия заняла второе место в мире (после США) по числу долларовых миллиардеров. При этом из 142 млн. россиян почти 22 млн. согласно официальной статистике имели доходы ниже прожиточного минимума. После кризиса таких стало значительно больше.
Также важен и субъективный фактор. Общественное мнение обеспокоено современными реалиями в социально-экономической сфере. У старшего поколения к этому добавляется унаследованное с советских времен предубеждение против частной собственности и негативное отношение к богатым. По верному замечанию Н.М. Римашевской в последние десятилетия «образовались как бы две России», различающиеся между собой не только по материальной обеспеченности, но и по своей психологии, ценностным ориентациям, жизненным устремлениям. Другие авторы, опираясь на социологические данные, также делают вывод о том, что привыкание россиян к частной собственности и неравенству не означает их морального приятия и одобрения.
В-третьих, вопрос об этике социально-экономической жизни остро стоит не только в России, но и другими странами. Показательно, что на его важность обратили внимание политики G20, обсуждавшие ситуацию, связанную с экономическим кризисом в апреле 2009 г.
Свое видение проблемы имеют религиозные лидеры и главы церквей различных конфессий. По их единодушному мнению экономический кризис является отражением глобального кризиса современной цивилизации, «забывшей» о духовных ценностях и нравственных заповедях. «Жизнеспособна лишь такая экономика, которая сочетает эффективность со справедливостью и общественной солидарностью», - отметили в своем послании Предстоятели православных церквей. С ними согласен и Патриарх Кирилл, по словам которого из кризиса нужно выводить не столько экономику, сколько человеческие души.
О том, что собственность и богатство – не только экономические, но и нравственные категории напомнил Папа Бенедикт XVI, по справедливым словам которого сейчас «только безумие может побудить строить позолоченный дом, вокруг которого царит пустыня или деградация». Он уже давно высказывал мысль о том, что экономика и этика представляются современному миру взаимоисключающими, но суть именно в том, что они должны быть соединены, сохраняя при этом свою автономность.
Учитывая, что религиозный фактор вновь выдвинулся в центр в современной международной жизни и геополитики, представляется важным обратиться к общему христианскому пониманию собственности и богатства в сопоставлении с опытом других религий. Эта тема до сих пор не получила своего комплексного освещения.
В-четвертых, современная отечественная, как и мировая наука проявляет повышенный интерес к изучению религий. При этом нельзя не отметить склонность ряда отечественных авторов к излишней политизации религиоведения и апологетике православия в его «фундаменталистской» и националистической интерпретации. Представляется, однако, что без объективного осмысления духовно-исторических традиций и их сравнительного анализа нельзя понять процессы формирования общественных установок и устремлений.
В-пятых, тема исследования, находясь на стыке различных научных дисциплин, вписывается в развивающуюся в последние годы позитивную тенденцию уделять «человеческому измерению» экономики все большее внимание, что сопряжено с повышением значимости личности в современном мире. Иными словами, современная экономическая экзистенция человека во многом определяется духовно-нравственными категориями и не сводится к узко прагматическим ориентациям на потребление и комфорт.
Предмет и объект исследования. В качестве предмета исследования выступает христианское отношение к собственности, бедности и богатству, тесно связанное с религиозным пониманием личности и смысла человеческой жизни. Объектом исследования являются социальные учения христианских исповеданий, – православия, католицизма и протестантизма, которые рассмотрены в общем контексте развития мировой религиозной социальной мысли.
Целью исследования является изучение развития христианской церковной социальной мысли и сравнение православных, католических и протестантских принципов и подходов к проблеме собственности и богатства, а также выявление связи между вероучением и отношением к личности, а через это к земной жизни, хозяйственно-экономической деятельности и ее плодам. Это предусматривает решение ряда задач:
– выявить общие тенденции и установки по отношению к земному бытию и материальным благам в учениях различных религий в ходе мирового цивилизационного процесса до возникновения христианства;
– определить основные принципы социально-этических воззрений Ветхого и Нового Заветов;
– рассмотреть формирование социальной мысли христианства в так наз. эпоху неразделенной церкви (до 1054 г.), определить основные подходы к ней отцов церкви;
– проследить эволюцию взглядов официального русского православия на собственность, богатство и бедность, определить их специфику в различные эпохи и выявить особенности современного этапа;
– проанализировать развитие социального учения католицизма и сопоставить его с православным подходом;
– рассмотреть формирование основ социальной этике протестантизма;
– показать, с одной стороны, сходство, а с другой стороны, принципиальные различия между православным, католическим и протестантскими воззрениями на земную жизнь человека, материальные блага, собственность и богатство;
– определить общие принципы и специфику социальной этики различных религий и особенности христианского подхода;
– предложить и обосновать новый научный подход к изучению религиозной социальной мысли с целью раскрытия общих закономерностей духовного развития различных конфессиональных общностей.
Хронологические рамки исследования охватывают период с древнейших времен до сегодняшнего дня. Это обусловлено целями и задачами диссертации, которые предполагают рассмотрение общей эволюции религиозно-этической мысли и сравнительный анализ как различных религиозных учений с христианством, так и христианских вероисповеданий между собой на различных этапах истории, а также анализ современной ситуации и перспектив развития социальных учений.
Методология исследования определяется его комплексным междисциплинарным характером, что предполагает сочетание приемов и методов различных дисциплин, прежде всего, истории и религиоведения, философии, социологии и экономики. Работа строится по историко-хронологическому принципу, который сочетается с методом сравнительного анализа, проблемным и типологическим подходами. Фундаментальным принципом работы является принцип научной объективности. Это предполагает, с одной стороны, отказ от предвзятого отношения к религии, который был свойственен советской науке, до недавнего времени руководствовавшейся марксистско-ленинской идеологией и атеизмом. С другой стороны, объективность требует толерантного отношения ко всем вероисповеданиям, а также четкое различение методов религиоведческого анализа от богословского (теологического), которому присуща апологетика вероучительных позиций.
Для выработки методологии данного исследования особое значение имели труды М. Вебера «Хозяйственная этика мировых религий», «Социология религии», «Протестантская этика и дух капитализма», «Теория ступеней и направлений религиозного неприятия мира». Автор данного исследования в полной мере разделяет исходный постулат М. Вебера о том, что одним из важнейших, хотя и не единственным, детерминантом хозяйственной этики является религиозная обусловленность жизненного поведения. Однако, в отличие от М. Вебера, которого, по его собственным словам, «интересуют не этические теории теологических компендиумов, а коренящиеся в психологических и прагматических религиозных связях практические импульсы к действию», основным предметом данного исследования как раз и являются именно эти теории. Это обуславливает использование в диссертации различных методов, направленных на выяснение воздействия тех или иных религиозных учений на личность человека и формирование определенного отношения к земной жизни и ее благам. Из них наиболее важными были следующие:
Метод целенаправленной концептуализации исторического материала, что предполагает обобщение исторических фактов, рассмотрение этики различных религий как «целостного» учения, что, конечно, не имело полной реализации в реальной истории. Благодаря этому методу возможно выделение наиболее существенных факторов, которые оказывали решающее воздействие на формирование той или иной религиозной социальной этики.
С этим связан и метод построения «идеальных типов», который позволяет определить мотивы религиозной социальной этики и их общий смысл. Как отмечает в этой связи Г. Померанц, идеальные типы – это мысленные образы в человеческом сознании, постоянно проверяемые фактами. «Жизнь стоит перед его взором в своей бесконечной сложности. В этом калейдоскопе явлений интуитивно выделяется «тип», некоторая повторяемость, и мысль оперирует с «типом» как с атомарным фактом – но все время сознает, что это не факт. Идеальный тип такое же создание Вебера, как Собакевич - создание Гоголя».
Важно отметить, что для данного исследования такой подход к конструированию «идеальных типов», восходящий к М. Веберу, существенно дополнялся теорией К. Г. Юнга, который, уделяя значительное внимание античной и средневековой мысли, предлагал свою классификацию психологической типологии.
В работе используется также метод сравнительного анализа, в основе которого лежит предположение, что в различных религиозных обществах возникают аналогичные вопросы. Этот метод позволяет выявить различные подходы к их решению и определить их особенности. Он широко использовался в религиоведческой науке, но применялся каждым исследователем по-своему, преимущественно для обобщенного анализа различных религий. Также и в богословии существует особое направление, занимающееся сравнением вероучений различных религий для защиты собственных позиций. Однако абсолютизация апологетического подхода чревата предвзятостью по отношению ко всем другим религиям. Кроме того, сравнительное богословие, как правило, не ограничивается какой либо одной «сквозной» темой. Тем не менее, нельзя не отметить его исключительную важность для диссертации.
Большое значение для данного исследования имеет метод системного анализа, который позволяет выявить причинно-следственную связь, существующую между вероучением и экономикой, определить направления развития социальной мысли и формирования иерархии ценностей. Автор широко применял и «разъяснительный» метод, особенно важный при трактовке богословских построений и вероучительных позиций, определяющих отношение к земной жизни и ее благам.
В связи с этим важен экзистенциальный подход. Его развивал, в частности, К. Ясперс, который считал, что человеческая история определяется в наибольшей степени духовными факторами, прежде всего, отношением к трансцендентному. Другими словами, экзистенция человека пронизана религиозными переживаниями. В отличие от методологии «культурных циклов» О. Шпенглера и А. Тойнби, К. Ясперс убедительно показал духовное родство человечества, а его теория «осевого времени» проливает свет на процесс зарождения религиозной этики, в том числе и социальной, в различных этно-конфессиональных общностях древнего мира.
Историко-экзистенциальный подход развивали также исследователи первой половины ХХ в. из школы «Анналов» – Л. Февр, М. Блок, Ф. Бродель, Ле Гофф, Й. Хейзинга, в центре внимания которых находилась духовно-психологическая история, с которой они связывали социально-экономические воззрения той или иной эпохи, в том числе на собственность и богатство.
Из отечественных мыслителей экзистенциального направления, оказавших большое влияние на выработку методологии данного исследования, важно назвать имя Н. А. Бердяева, который говорил о неразрывной связи между «историческим» и «человеческим». К этому же направлению относятся работы Д. С. Мережковского, в которых он на богатейшем историческом материале выстраивает свою концепцию христианской истории и богословия. Применительно к теме данного исследования экзистенциальный подход важен потому, что ставит во главу угла не вещь, а человека, который ею владеет, его душу и чувства. В конечном счете, такой подход не исключает других, но существенно их дополняет. Человек, и только человек, есть основа и стержень всякой собственности вообще. Отметим, что из экономистов об этом говорили еще А. Смит и М. Штирнер. В России огромный вклад в развитие этой идеи внесли (кроме Н.А. Бердяева) С.Н. Десницкий, И.А.Ильин, Вл. Соловьев, а также плеяда корифеев «Серебряного века» – С.Н. Булгаков, П.И. Новгородцев, В.Ф. Эрн и др.
При работе над диссертацией был использован и парадигмальный метод, ярким выразителем которого является опальный католический мыслитель Г. Кюнг. Само понятие «паградигма» ( в переводе с греч. – «образец»), использовалось еще Платоном, а в новейшее время Шеллингом, Гегелем и другими мыслителями. Однако Кюнг применил это понятие для объяснения эволюции религиозного сознания, подразумевая под «парадигмой» модель, в соответствии с которой верующий воспринимает Бога и мир. На смену одной «парадигме» в историческом развитии религии идет другая, что ведет к повороту в религиозном мировоззрении, открытию в нем новых ракурсов и перспектив. Особенно важным для данного исследования является его идея о механизме появления новых парадигм, «точек констелляций», которые связаны с деятельностью конкретных мыслителей.
Это обуславливает важность историко-персоналистского подхода, широко используемого в данном исследовании. Сама идея персонализма как ориентира в научном освещении тех или иных социальных процессов давно известна. Этим методом пользовались многие историки и социологи. Но для изучения религиозной мысли такой подход выходит на первый план, поскольку она складывается из взглядов и суждений, характеров, поведения и жизненных судеб конкретных людей. Часто их убеждения и прозрения были связаны с определенными событиями и переживаниями, имевшими как естественный, так и сверхъестественный характер.
Что касается церковной мысли как цельного учения, то и в его формировании многое зависело от личности и характера того или иного религиозного деятеля. Достаточно вспомнить острую борьбу и перипетии формирования и принятия основных догматов на церковных Соборах. Историю религиозной мысли в целом и церковных доктрин нельзя отделить от истории жизни того или иного духовного лидера и его внутренней эволюции. Применение историко-персоналистского подхода предполагает широкое цитирование религиозных мыслителей и изучение обстоятельств их жизни. В данном исследовании автор старался свести это к разумному минимуму, выделяя из необозримого многообразия персоналий наиболее важные и знаковые для той или иной эпохи фигуры, с которыми связаны религиозные «парадигмы» и вектор развития церковной социальной мысли.
Использование всех вышеперечисленных методов позволяет объемно взглянуть на проблему и осуществить ее комплексный анализ.
Характеристика источников исследования. Среди основных групп источников исследования могут быть названы следующие:
– Сакральные тексты и писания реальных и легендарных основоположников древних учений. Среди них: древнеегипетская литература; древнекитайские даосские религиозные трактаты Лао-цзы и Чжуан-цзы, сочинения Конфуция; памятники древнеиндийской религиозной мысли, буддийские тексты, прежде всего из канона Типитака, этико-религиозный трактат Дхаммапада и др. Особое значение для разработки темы имеет духовно-этический и философский опыт Древней Греции и Рима, который стал важным компонентом формирования христианских воззрений. В трудах Платона и Аристотеля, Протагора, Эпикура, Диогена, а также Цицерона, Полибия, Сенеки и др. большое внимание уделялось социальным отношениям, добродетелям и идеалам.
– Книги Ветхого Завета, которые признаются Священным Писанием в иудаистской и христианской традициях. В данном исследовании автор пользовался синодальным переводом текстов на русский язык и так наз. Вульгатой – латинским переводом. Весьма ценным для работы над темой стали и другие переводы Пятикнижия Моисеева, в том числе с комментариями. К ветхозаветным книгам примыкает древнееврейская литература, из которой для данного исследования наиболее важны трактаты Талмуда, в которых раскрывается социально-экономическая проблематика.
В эту же группу источников можно включить ветхозаветные апокрифические сочинения, в которых освещается проблема связи богатства с праведностью (Книга Еноха; Книга юбилеев или малое Бытие; Заветы двенадцати патриархов, сыновей Иакова, Иосифа, Вениамина и др.).
– Тексты Нового Завета (четыре канонические Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна; Деяния святых Апостолов, их Послания и Откровение Иоанна Богослова). Автор опирался, прежде всего, на синодальный перевод Библии, а также переводы с комментариями, сделанные С. С. Аверинцевым, В.Н. Кузнецовой и группой переводчиков Библейского общества. Кроме канонических Евангелий были изучены апокрифические новозаветные сказания.
Эту группу источников дополняют гностические тексты, которые позволяют лучше понять причины отрицательного отношения к материальному миру и его благам в некоторых направлениях раннехристианской мысли. Использованы также тексты из Наг Хаммади, переведенные и комментированные А. Хосроевым.
– Памятники раннехристианской письменности, известные как писания «мужей апостольских» и «апологетов», которые образуют доникейскую патрологию (до Никейского Собора 325г.).
– Святоотеческое наследие (после Никейского Собора). В его периодизации обычно выделяется «золотой век», связанный с творчеством целой плеяды выдающихся мыслителей IV-V вв., которых условно можно разделить на несколько групп. К первой относятся «великие каппадокийцы» – Василий Великий, Григорий Нисский и Григорий Назианзин (Богослов). Особое место занимает их современник св. Иоанна Златоуст. Ко второй группе – латинские отцы, из которых выделяются св. Амвросий Медиоланский и Августин Блаженный, труды которого занимают исключительно важное место в истории христианства. Третью группу составляют многочисленные представители монашеско-аскетической традиции, речения и писания которых полностью представлены в «Добротолюбии», а также многообразных памятниках монашеской литературы. К четвертой группе можно отнести более поздних авторов (второй половины VI-VII вв.), из которых наиболее важными для данного исследования были Максим Исповедник, Исаак Сирин и Иоанн Дамаскин, а также св. Исидор Севильский. К этой же группе можно отнести и бл. Фефилакта Болгарского (XI в.), толкования евангельских текстов которого и поныне сохраняют актуальность.
– Источники русской православной церковной мысли (после окончательного разделения церкви на православную и католическую в 1054 г.) можно сгруппировать в соответствии с историческими эпохами.
К средневековым источникам можно отнести патерики (прежде всего, Киево-Печерский); памятники агиографии (жития святых), расцвет которой пришелся на XV в., а систематизация – на XVI в., в чем ведущую роль сыграл митрополит Макарий, создавший «Великие Минеи-Четьи». (Их синодальное издание относится к XVIII в. – в переложении св. Димитрия Ростовского). К этой же группе относятся памятники литературы древней Руси. Особое занимают творения преп. Нила Сорского и преп. Иосифа Волоцкого, а также «Домострой» Сильвестра.
Среди более поздних источников (XVIII-XIX вв.) необходимо отметить сочинения св. Дмитрия Ростовского, св. Тихона Задонского, Паисия Величковского, а также св. Серафима Саровского, св. Феофана Затворника, Амвросия Оптинского, Иоанна Кронштадского и др.
В эту же группу источников входят церковные проповеди XIX в., в которых проблема собственности рассматривалась в контексте новых социально-экономических отношений. Наиболее показательными в этом отношении были проповеди митрополита Московского Филарета (Дроздова), архиепископа Одесского и Херсонского Дмитрия (Муретова), архиепископа Иннокентия (Борисова) и архиепископа Амвросия (Ключарева).
Русская религиозная философия «серебряного века» составляет особую группу источников. Наиболее значимыми для данного исследования были работы Вл. Соловьева, С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева, С.Л. Франка, И.А. Ильина, В.Ф. Эрна, относящиеся к социально-экономической проблематике и социальной этике, а также Л. П. Карсавина по католической духовности.
К источникам, по которым можно судить о развитии современной православной церковной социальной мысли, относятся, прежде всего, принятый на Архиерейском Соборе 2000 г. программный документ «Основы социальной концепции Русской Православно Церкви»; труды Патриарха Алексия II и Патриарха Кирилла, иерархов РПЦ; церковные документы. Автор рассматривал также документы организаций, связанных с РПЦ и действующих под ее непосредственным руководством (так наз. Всемирный Русский Народный Собор (ВРНС).
– Источники католической социальной мысли (после окончательного разделения Церквей) можно условно разделить на две группы. К первой относятся наследие схоластов. Ко второй – церковные документы со времен понтификата Льва XIII и опубликования его знаменитой энциклики «Rerum Novarum» в 1891г. С этого времени социальное учение трансформировалось в целостную церковную доктрину.
Труды схоластов отличаются большим разнообразием, допускавшим существенные расхождения в оценках собственности и богатства. Особенно важны были труды Грациана, Петра Ломбардского, Александра Галльского, св. Альберта Великого, св. Бонавентуры, Иоанна Скота Эриугены, которые непосредственно влияли на формирование официального социального учения католической церкви и уделяли большое внимание экономическим аспектам жизни мирян, в том числе проблеме общего и частного блага. Принципиальное значение для данного исследования имеют труды Фомы Аквинского. Среди его многочисленных трудов особенно важной для исследования была вторая книга второй части «Суммы теологии».
В эпоху поздней схоластики (XV-XVI вв.) специально занимались разработкой социально-экономических вопросов Антонин Флорентийский, Франсиско де Виториа, Доминго де Сото, Луис Молина, Франсиско Суарес и Роберто Беллармино.
К этой группе источников примыкает наследие основателей монашеских орденов, в том числе нищенствующих, которые занимались разработкой не мирской, а монашеской этики.
К наиболее важным источникам современного этапа развития католической социальной мысли (с конца XIX в. по наст. время) относятся, прежде всего, официальные документы Ватикана, папские энциклики и послания. Это, в первую очередь, социальные энциклики Льва XIII «Rerum Novarum» (1891); Пия XI «Quadragesimo anno» (1931) и «Divini Redemptoris» (1937); Пия XII «Humanae Generis» (1950); Иоанна XXIII «Mater et Magistra» (1961) и «Pacem in terries» (1963); Павла VI «Populorum Progressio» (1967) и «Octogesima adveniens» (1971); Иоанна Павла II «Redemptor hominis» (1979), «Laborem exercens» (1981), «Sollicitudo rei socialis» (1987), «Centesimus annus» (1991); Бенедикта XVI – «Deus caritas est» (2006) и «Spe Salvi» (2007).
К этой же группе источников относится Пастырская Конституция II Ватиканского Собора (1963-1965) «Gaudium et spes» (1965), Декрет о задачах мирян «Apostolicam actuositatem», Заявление о религиозной свободе «Dignitatis humanae» и др. документы. Католическая социальная доктрина получила отражение также в таких важных источниках, как Катехизис католической Церкви и «Компендиум социального учения Церкви». (Кроме общепринятого Катехизиса автором были использован американский католический Катехизис, написанный иезуитом Дж. Хардоном). Важными источниками этой же группы являются авторские труды римских Пап и кардиналов, особенно Иоанна Павла II и Бенедикта XVI, а также церковных иерархов.
В качестве источников для выяснения позиции, альтернативной официальной, следует указать документы и материалы так наз. Теологии освобождения.
– Источники протестантской социальной мысли связаны, в первую очередь, с трудами отцов-основателей протестантизма – М. Лютером и Ж. Кальвиным, лютеранскими и кальвинистскими официальными церковными документами. К лютеранским относятся, прежде всего, Аугсбургское Исповедание веры и его Апологии, Шмалькальденские Артикулы, Большой и Краткий катехизисы М. Лютера, Формула Согласия. К кальвинистским – Гейдельбергский катехизис 1563 г., Каноны Дортского Синода 1618-1619 гг. и Вестминстерское исповедание веры 1643-1649 гг. Важные источники этой же группы связаны с именами протестантских мыслителей конца XIX- XX вв., такими, как Ф. Шлейермахер, А. Гарнак, К. Барт, Р. Нибур, А. Рих и др.
Самостоятельную группу источников по современной религиозной ситуации в России составляют разнообразные опросы общественного мнения (ВЦИОМ, Левада-Центр, ФОМ, а также исследования Д. Фурмана и К. Каариайнена.). Были использованы данные и зарубежных социологических центров, прежде всего испанских Центра социологических исследований (Centro de los Investigaciones Sociologicos).
Широкий и разнообразный круг источников позволил объемно увидеть и оценить весь спектр социальной мысли, проследить ее генезис от истоков до наших дней, увидеть взаимосвязь между тем или иным пониманием человеческой личности и идеалом общественного устройства, а с ним и проблемы собственности и неравенства.
Обзор литературы и степень изученности темы. Проблемы вероучения христианства и других религий мира, их этические и социально-экономические воззрения нашли отражение в широком круге специальной литературы, однако комплексный и широкий сравнительный анализ, раскрывающий тему диссертации, практически отсутствует. Кроме ряда работ М. Вебера, о которых уже говорилось, можно отметить труды выдающегося православного мыслителя прот. С. Булгакова, которые сыграли особую роль в подготовке диссертации, а также исследование дореволюционного православного историка и богослова В. И. Экземплярского.
Наиболее близки теме диссертации глубокие и содержательные исследования М.И. Лапицкого и Н. Н. Зарубиной, а также ряд коллективных монографий. Нельзя не отметить исследования современных авторов О. В. Шведова и особенно Н. В. Сомина, в которых проблема собственности в христианстве рассматривается с позиций православной апологетики, что сказывается на отношении к социальным концепциям западного христианства.
Проблема христианской экономической этики весьма разработана в католическом и протестантском богословии, однако работ по их сравнительному анализу немного. Из них назовем «Хрестоматию по сравнительному богословию», в которую вошли глубокие исследования православных авторов, а также брошюры и монографии католических богословов К.-Х. Пешке, А. Раушера, Дж. Беннета и др.
Малочисленность исследований непосредственно соответствующих теме диссертации заставила обратиться автора к широкому кругу исторических, религиоведческих, социологических, экономических, а также богословских сочинений, которые так или иначе проливают свет на поставленную проблему. (Их полный перечень дан в списке использованной литературы). В этом кратком обзоре укажем лишь наиболее важные из них, разделив на научные и богословские.
К научной литературе относятся, во-первых, исследования классиков мирового религиоведения, – М. Мюллера, К. Тиле, П. Шантепи де ла Соссея, которые считаются основателями религиоведения как самостоятельной науки, а также Э. Тайлора, Дж. Фрэзера, И. Бахофена, Э. Ренана, Ю. Велльгаузена, У. Робертсона Смита, Н. Фюстеля де Куланжа, Ф. Делича, Г. Спенсера, Э. Лэнга, Р. Маретта, Э. Дюркгейма, Л. Леви-Брюля, Бр. Малиновскоаго, Э. Кассирера и др.
К ним же относится и М. Элиаде. Особняком стоят работы А. Бергсона, в частности, «Два источника морали и религии», в которой этот выдающийся мыслитель стремился объяснить истоки религии и морали.
Проблемы архаических обществ, их верований и воззрений на социальный порядок широко освещались в отечественной науке, прежде всего, этнографической. В этом отношении следует отметить работы А. И. Першица, В. Р. Кабо, В. А. Шнирельмана, Л. Е. Куббеля, О. А. Артемовой, Ю. И. Семенова, А. Б. Зубова и др., к которым обращался автор в ходе работы над диссертацией. Сохраняют свою большую ценность работы одного из крупнейших советских религиоведов С. А. Токарева, посвященных ранним формам религии.
Из обширнейшей литературы по истории древнейших цивилизаций важное место занимают признанные классическими труды Б.А. Тураева, Д. Брэстеда, А. Эрмана и др. Важную роль в работе над диссертацией играли труды отечественных и зарубежных авторов, посвященные китайским и индийским духовным традициям.
Научная литература, посвященная зарождению христианской социально-этической мысли и связанные с этим исследования по иудаистской и ранней христианской традиции представлены в поистине неисчерпаемой библеистике, исторических трудах, посвященных раннему средневековью как отечественных, так и зарубежных ученых. Для темы диссертации наиболее важными из них были работы авторов начала ХХ века – Ю. Велльгаузена, А.Я.Гаркави, П.К.Коковцева, С.Е.Винера, советских и российских современных ученых А. Б. Рановича, И. С. Свенцицкой, Е.М. Штаерман, И.М.Дьяконова, И.Ш. Шифмана, И.Д.Амусина, К.Б.Старковой и мн. др. Отдельно отметим фундаментальные труды И. Р. Тантлевского. Неоценим вклад в науку С. С. Аверинцева, чьи работы были внимательно изучены автором диссертации.
Не менее важными при работе над диссертацией были труды выдающихся историков – В. О. Ключевского, Н. И. Костомарова, П. Н. Милюкова, Д. С. Лихачева, Р. Г. Скрынникова, В. И. Буганова, А.П. Богданова, Я. Н. Щапова, А. И. Клибанова и мн. др. Что касается характеристики современного этапа, то особенно важными были работы Дм. Фурмана, А.А. Красикова, Н. Митрохина.
Среди наиболее значительных работ отечественных авторов, посвященных западной христианской мысли важно отметить труды М. М. Бахтина, А. Ф. Лосева, Ю. Л. Бессмертного, П. М. Бицилли, А. Я. Гуревича, Л. М. Брагиной, А. Р. Корсунского, Г. Г. Майорова, Б. А. Рыбакова, М. А. Корзо, В.И. Уколовой, И. Р. Григулевича. Из зарубежных авторов весьма полезной для данного исследования стала книга известного испанского ученого Х.К. Барохи, посвященная средневековой религиозной жизни и представлениям, в том числе о бедных и богатых.
Обратимся теперь к обзору той богословской литературы, которая играла наиболее важную роль в освоении темы исследования.
Изучая социально-экономические воззрения авторов библейских книг, автор исследования отдавал себя отчет в том, что существуют десятки и сотни центров и институтов по изучению Св. Писания. В Русской Православной Церкви действует Синодальная библейская комиссия, активно работает Российское библейское общество, Русский библейский институт в Петербурге, Отделение Российского палестинского общества, научные центры в Институте востоковедения РАН и мн. др. исследовательские коллективы ученых и богословов. Но поскольку к теме исследования имеют отношения лишь определенные аспекты библеистики, а именно смысл библейских установлений, касающихся социальной и экономической этики, а также общий исторический контекст их появления, были выбраны лишь некоторые, наиболее важные для темы исследования работы.
Среди работ православных авторов, которые касались социальной этики в контексте христианской истории, следует отметить, прежде всего, А. В. Карташева и еп. Кассиана (Безобразова). Богословским проблемам ветхозаветной и новозаветной библейской этики уделяли большое внимание Вл. Соловьев, М. Тареев, М.Э. Постнов, Н. Н. Глубоковский, прот. А. Горский, М. Барсов, Л. И. Бриллиантов, прот. Г. Флоровский, В. В. Болотов и др. Нельзя не отметить многотомный фундаментальный труд прот. А. Меня по истории мировых религий и христианства и многие другие его работы.
Большое значение для темы диссертации представляют работы католических и протестантских авторов, которые заслуженно считаются корифеями по изучению Библии. Это, прежде всего, книги Брюса М. Мецгера, Л. Буйе, Чарльза Г. Додда, С. Дина Макбриджа, Дж. Бартона, Дж. Д. Дана, очерк библейского богословия Д. Бартелеми, Дж. Макензи, а также А. Гарнака и К. Барта. Отметим также разнообразные сочинения известного католического богослова Ганса Урса фон Бальтасара.
В исследовании социальной мысли отцов Церкви автор опирался на многочисленные труды по патристике, прежде всего, арх. Киприана (Керна), Л. П. Карсавина, прот. Иоанна Мейендорфа, К. Е. Скурата, В. Н. Лосского, Л. Клемана, С. Л. Епифановича, а из современных авторов – еп. Иллариона (Алфеева). Из католических авторов отметим А. Аммана, А. Пареди, А. Скола, Дж. Маренго, Х. Прадеса Лопеса и др. Ценнейшие исследования истории русской церковной мысли, в том числе социальной, содержаться в работах прот. Г. Флоровского, А. В. Карташева, Г. П. Федотова, иеромон. И. Кологривова, И. Хрущева, проф. С. Смирнова, И. М. Концевича, прот. А. Шмемана и католического специалиста по восточной духовности о. Фомы Шпидлика.
Что касается работ западных богословов по истории христианской социальной мысли, то здесь, в первую очередь, следует указать работы таких крупных авторов, как Э. Жильсона, Ж. Маритена, Фредерика Ч. Коплсттона. В изучении наследия св. Фомы Аквинского, в частности, его воззрений на собственность и богатство, весьма полезной была работа С. Свежавски, а для понимания общих тенденций развития католического социального учения - книги Патрика де Лобье и А. де Любака. Автор опирался также на фундаментальные труды испанского богослова и специалиста по истории социально-экономической этики Реституто Сьерра Браво. Таким образом, богословская литература явилась серьезным дополнением к научной, и ее важность для подготовки диссертации трудно переоценить.
Научная новизна исследования определяется совокупностью поставленных задач и состоит, прежде всего, в реализации нового подхода к изучению взаимосвязи между религиозным учением о человеке, – с одной стороны, и отношением к хозяйственно-экономической деятельности, материальным благам – с другой. Этот подход предполагает существенное расширение границ научного анализа по нескольким причинам.
Во-первых, проблема рассматривается не изолированно, но в общем контексте вероучений в их исторической эволюции. Во-вторых, изучаются и сравниваются между собой не только христианские исповедания (православное, католическое и основные протестантские), но и различные дохристианские религии, что позволяет глубже понять специфику христианского подхода. Отметим, что такой сравнительный анализ христианских воззрений на проблему собственности с дохристианскими религиозными учениями Востока и Запада можно признать новаторским. В-третьих, предельно расширены хронологические рамки исследования, которое охватывает период с архаичных времен до наших дней, что позволяет определить основные тенденции в развитии мировой религиозной социальной мысли и выявить ее общее этическое ядро.
В отечественной научной литературе это первое комплексное исследование истории формирования и развития христианской социальной мысли от ее истоков до сегодняшнего дня. Комплексный и сравнительный подход к проблеме личности и собственности определяет научную новизну в решении частных задач исследования. В этом отношении к достижениям при разработке теоретических и практических аспектов темы диссертации можно отнести следующие.
- Выявлены общие исторические тенденции в развитии этической составляющей религиозного сознания и предложена новая систематизация различных религий, где основным критерием является глубинное соединение Божественного начала и человеческой личности, целей и ценностей ее земной жизни.
- Определены, с одной стороны, универсальные этические принципы в отношении к собственности и богатству, которых придерживается не только христианство, но и другие мировые, а также многие локальные религии, а с другой стороны, - специфика обоснования этих принципов в различных религиозных учениях.
- Впервые в отечественном религиоведении дается подробный анализ святоотеческого наследия и сравниваются воззрения различных отцов Церкви на проблему собственности и богатства.
- На основании широкого круга источников автор выделяет основные доминанты религиозного сознания, характерные для православной, католической и протестантской духовных традиций, что позволяет конструировать соответствующие этим традициям религиозно-психологические идеальные типы, обладающие своими представлениями о целях и смыслах земной жизни и ее благах.
- Прослежена эволюция взглядов Русской Православной Церкви (РПЦ), католических и протестантских церковных мыслителей различных исторических эпох на проблему собственности, богатства и бедности, определена специфика этих взглядов и выявлены характерные особенности современного этапа.
- Дана оценка современной религиозной ситуации в России и позиции РПЦ и околоцерковных структур на рассматриваемую проблему.
Апробация и практическое использование материалов диссертации
Материалы исследования были активно использованы автором в 1995-1999 гг. при работе в качестве члена Экспертной группы по религиозной политике при заместителе руководителя Администрации Президента РФ.
Аналитические доклады по исследуемой темы были сделаны в Институте этнологии и антропологии РАН (1993-1994 гг.), Институте экономики переходного периода (ИЭПП) (1995-1999 гг.); Институте федерализма и гражданского общества (2000-2004 гг.), в Центре иберийских исследований ИЛА РАН (2006-2008).
Основные положения и выводы исследования были представлены на многочисленных научных и научно-практических конференциях и семинарах, в том числе: международном теологическом конгрессе, посвященном 500-летию Ордена Непорочного Зачатия (Испания, Леон, Духовная академия св. Исидора Севильского, 1989); международном научно-практическом семинаре испанистов (Венгрия, Сегед, Сегедский государственный университет, 1990); международной философской конференции (Испания, Жирона, философский факультет Университета Жироны, 1991); международной конференции по старообрядчеству (Польша, Варшава, 1994); международной конференции «Федерализм и гражданское общество» (Москва, Институт федерализма и гражданского общества, 2000); международной интернет-конференции “Христианские начала экономической этики” (Москва, 2000); международной конференции “Современная Россия: культура и развитие личности» (Москва, Институт федерализма и гражданского общества, 2001); богословской конференции Русской Православной Церкви «Учение Церкви о человеке» (Москва, МП РПЦ, 2001); международном семинаре «Глобальная этика и глобальный бизнес» (Москва, МГИМО (У) МИД России 2003); российско-испанском симпозиуме «Испания: три десятилетия экономических и социально-политических достижений и перемен» (Москва, ИЛА РАН, 2005); «Рождественских чтениях» (Москва, Экономический факультет богословского Института им. Иоанна Богослова, 2006); российско-испанском симпозиуме «Россия и Евросоюз после 2007: путь к стратегическому сотрудничеству» (Москва, ИЛА РАН, 2007); всероссийской конференции «Испания после выборов: преемственность и перемены» (Москва, ИЛА РАН, 2008); международной конференции «Этноконфессиональные конфликты (Москва, Институт Европы РАН, 2008); международной конференции «Регионы и центр: как строить отношения? Испанский вариант. (Москва, Институт Европы РАН, 2008); X международной конференции по проблемам развития экономики и общества. (Москва, 2009 г., ГУ-ВШЭ).
Апробацией основных идей работы стали исследования по гранту ИНО-Центра (Информация. Наука. Образование) колл. проекта «Толерантность в социально-экономических отношениях в христианстве и других религиях мира (сравнительное религиоведение)» в 2003-2004 г.г., а также по гранту РГНФ колл. проекта № 06-03-02063а «Разработка концепции продвижения позитивного имиджа России в иберийских странах», в рамках которого были использованы материалы по сравнительному анализу православной и католической традиций.
Материалы исследования широко применялись автором в лекциях иностранным слушателям в рамках летней школы ИЛА РАН в 2006-2007 гг., выступлениях перед зарубежной аудиторией (В Испании в 1991 г. и в 1996 г., Италии в 1993 г.) Автором исследования было также подготовлено учебное пособие для студентов Московского Государственного Университета дизайна и технологий и других высших учебных заведений «Гендер. Культура. Религия» (в соавт.). М.: МГУДТ, 2006.
Обобщения и выводы диссертации могут быть использованы в вузовских курсах «История мировых религий», «История экономических воззрений», «История этики»; при разработке соответствующими российскими ведомствами мер и предложений по религиозной политике и межконфессиональному диалогу.
Диссертация была обсуждена и одобрена на заседании Центра по изучению проблем религии и общества Института Европы РАН.
У истоков религиозной этики
Прежде чем рассмотреть проблему собственности в христианстве, необходимо определить общие подходы к ней в других религиях мира, выявить универсальные принципы социально-экономической этики. В противном случае, то, что является всеобщим, можно принять за особенности, присущие только христианству, а постулаты, известные с глубокой древности, - за достижения современной мысли. Как отмечал вэтой связи Э. Тейлор, «Человек, понимающий только одну религию, понимает ее наг самом деле не больше, чем человек, знающий только один язык, понимает последний. Нет человеческой религии, которая стояла бы совершенно отдельно от других: мысли и принципы современного христианства, имеют умственные нити далеко позади, в самых первых начатках человеческой цивилизации».1
Если попытаться взглянуть на весь духовно-религиозный опыт человечества в целом, можно увидеть два способа восприятия сверхъестественного: первый связан с магизмом, второй - с собственно религией, т.е. поклонением высшим по отношению к человеку божественным силам. Каждый из них предполагает свою жизненную стратегию и свой подход к материальному благополучию.
Если принять концепцию К. Ясперса об «осевом времени», которая представляется весьма убедительной, то можно сказать, что магизм преобладал в религиозном сознании в течение многих веков и тысячелетии, а религиозная этика и связанный с ней приоритет духовного над материальным, стала развиваться в I тыс. до н.э. Именно в эту эпоху и были, по словам К. Ясперса, «разработаны основные категории, которыми мы мыслим по сей день, заложены основы мировых религий, и сегодня определяющих жизнь людей».2
В марксистской науке; как и среди многих ученых-эволюционистов, долгое время считалось, что магизм представляет собой изначальную форму религиозного сознания, и что вера в единого Бога-Творца возникла относительно не- давно. По мнению одного из классиков религиоведения А. Бергсона, магия изначально укоренена в человеке, являясь «лишь экстериоризацией желания, которым наполнено его сердце».3 Среди богословов, напротив, преобладала точка зрения, согласно которой единобожие (монотеизм) предшествовало магизму и многобожию (политеизму), и что последующее забвение единого Бога отражает лишь углубляющееся грехопадение. Так, Каин, исполины и строители вавилонской башни, о которых повествует Библия, все больше теряли связь с Богом и противопоставляли Ему свою волю.
Но все исследователи единодушно отмечали внеморальный характер магизма и его направленность, прежде всего, на материальное обеспечение жизни. По словам, Э. Тейлора, «Весьма важный-элемент религии, именно тот нравственный элемент, который, ныне составляет самую жизненную часть.ее, встречается весьма слабо выраженным в религии примитивных племен».5 Это, конечно, не тождественноих аморализму.
Согласно данным- этнографии, которая традиционно уделяет большое внимание исследованию архаических обществ7 и реконструирует по охотничье-собирательным народам жизнь наших далеких, предков, отношения! между людьми-и-отношения, между человеком и природой отличались непосредственностью. «И социальные отношения, и конкретная их нормативная регуляция, и все духовные ценности находились в прямой, ничем не осложненной зависимости от нужд жизнеобеспечения в широком смысле: начиная с поддержания физических сил и кончая удовлетворением сложнейших потребностей психики», -пишет в этой связи О: Ю. Артемова. Таким образом, все системы прав и обязанностей в архаических обществах были направлены натарантированный доступ каждого к источникам существования, начиная от пищи и заканчивая, ценностями духовной культуры.9 Обладание какими-либо материальными ценностями не давало в таких обществах, построенных на присваивающем типе хозяйства (охоте и собирательстве) высокого статуса. Во многих из них существовал даже особый механизм имущественного выравнивания, закрепленный в поведенческих нормах, а социальная дифференциация основывалась не на обладании собственностью, а на качествах личности, в том числе воинских, ремесленнических и знахарски-шаманских способностях.10 Лишь" в, обществах с производящим хозяйством, т.е. там, где по выражению Дж. Вудберна, существовала «система отсроченного возврата» вложенного труда, богатство начинают играть важную роль в обретении более высокого социального статуса.
Социальная антропология Ветхого Завета
Библия или Священное Писание представляет собой собрание книг, входящих в Ветхий и Новый Заветы. Она создавалась на протяжении многих веков «богодухновенными» авторами, через которых, согласно церковной точки зрения, говорил Сам Бог. Ветхий Завет, прежде всего, его главная часть — Пятикнижие Моисеево (Тора), составляет основу иудаизма. Древнейший пласт ветхозаветных текстов связан с устными преданиями, передававшимися от отца к детям во времена патриархов (между XIX - XVIII в.в. до н.э.). Окончательную редакцию большинство книг Ветхого Завета получили в V-VI в.в. Новый Завет, воепринимается в иудаизме как ересь, поскольку Иисус Христос не признается как Мессия и отвергается Его воскресение, что составляет суть христианской веры.
Вместе с тем; Ветхий Завет имеет для христианской, традиции не меньшее значение, чем Новый. Иисус Христос и ранняя Апостольская церковь принимали тот же взгляд на книги Ветхого Завета, как и Синагога. Не случайно весь Новый Завет буквально пронизан цитатами из.ветхозаветных текстов. Приводя эти цитаты, Иисус ставит их вне всякого обсуждения, признавая их непререкаемый авторитет (См.: Мф. 4, 4-19; 21,13). С точки зрения христианской церкви, главная тема всех библейских книг как Ветхого, так и Нового Заветов история спасения-человека и прихода Мессии - Иисуса Христа. Ветхий Завет рассматривается как его ожидание, а Новый Завет - как исполнение этого ожидания.
Известный католический богослов Людовик Буйе справедливо отметил, что чем более глубоким становится анализ ветхозаветных текстов, тем яснее становится их неразрывная связь с христианством. «Какова бы, ни была преображающая сила христианского откровения, - не только свои формулировки, образы, свое обрамление, но и самую суть своих понятий оно черпает из еврейского предания: Из этого вытекает задача первостепенной важности - определить с гораздо большей точностью и, мы сказали бы, с гораздо большим сочувствием, чем это делалось до сих пор, ту «туманность» позднего еврейского предания, в которой родились христианский мир и Сам Христос».1
Смысл Заветов (священных договоров) между Богом и людьми, состоит в попечении Бога о человеке, который обязуется выполнять данные ему Господом заповеди. В Ветхом Завете они не ограничиваются только Декалогом (Десятью заповедями) Моисея, но состоят из 613 установлений , обязательных для выполнения каждым благочестивым евреем. Многие из них связаны с этикой социально-экономических отношений и проблемой собственности. Они не только неотделимы от религиозных, но и связываются с велениями Бога, в которых выражены Его воля и Его призыв к человеку.
Важно подчеркнуть, что библейские тексты Ветхого и Нового Заветов говорят о Божественной Личности. Иудаизм был первой в истории человечества религией, основанной на непоколебимой вере в единого и единственного Бога, Создателя мира, Который является не только строгим Судией, но и Небесным Отцом. Раввины обращают особое внимание на то, что «Все заповеди даются от имени Того, Кто раскрывается человеку как Бог, требующий повиновения, про-являющийл любовь, ревнующий, наказывающий, помогающий и спасающий. Именно это позволяет Всевышнему обратиться к человеку от имени первого лица. Принципиальность и важность такого обращения становится понятной, если на мгновение представить, что повеления могли быть даны от имени «оно»: так, словно говорит природа, не реагирующая на чувства и переживания человека».3
При этом при заключении Завета не только один Моисей, взошедший на гору, но весь народ должен был услышать Его глас, войдя, таким образом, в личный контакт. «Весь народ видел громы и пламя, и звук трубный и гору дымящуюся» (Исх. 20, 18-20). По раввинистическим толкованиям, каждый думал, что Слово Всевышнего обращено именно к нему. Несмотря на этот личный кон-такт со Всевышним, народ возвращается к поклонению золотому тельцу, отступив от только что заключенного Завета. Моисей разбивает скрижали. Но это ста-новитсяше концом, а началом отношений с Богом. Он дает Закон второй раз, причем в более полном и, как считается в иудаистской традиции, более совершенном и развернутом виде, что и запечатлено в Торе - первых пяти книгах Библий. В память об отступлении Израиля от первого Закона из десяти заповедей, полный Закон, «Пятикнижие Моисеево» иудаистская традиция иногда называет разводным письмом, уподобляя Бога верному мужу, а Израиль - неверной жены. Получив этот «развод», она раскаивается и еще больше хочет воссоединиться с любимым. Поэтому для благочестивых иудеев исполнение Закона означает усвоение мыслей и желаний Бога. Внутренняя готовность к этому выразилась в стремлении согласовать все свое поведение с предписаниями Закона, что должно опираться на веру и внутреннюю нравственную чистоту. Именно это отражено в призыве Бога: «Святы будьте, ибо свят Я, Господь Бог ваш» (Лев. 19,2).4 Совершенство же видится, прежде всего, в способности любить и нести добро всему сущему. Поэтому, все заповеди-Торы в конечном итоге, как это не раз отмечается в самих ветхозаветных книгах, а также талмудической литературе, подчинены главной заповеди: «люби ближнего как самого себя» (Лев. 19,18), которая в Новом Завете обретет новый, более полный смысл.
Мужи апостольские и апологеты (1-Шв.в.)
К первым памятникам церковной письменности относятся творения мужей апостольских, к которым относятся св. Игнатий Богоносец и св. Поликарп Смирнский, св. Климент Римский, Папий, Ерм, неизвестный автор "Дидахе" («Учения двенадцати апостолов»). Их произведения; близкие по сути к простым отеческим беседам о духовной жизни, пользовались столь большим авторитетом среди христиан, что до определения корпуса канонических книг Св. Писания в IV в. воспринимались как продолжение Нового Завета.
Со II в. появляются так наз. апологии, направленные назащиту христианства1 перед лицом языческого мира. Их развивали- Кодрат, св. Иу стан-Мученик, Татиан, Афигагор, Феофил Антиохийский, Минуций Феликс, св. Ириней Лионский, Тертуллиан, св. Климент Александрийский и Ориген. В апологетических сочинениях был дан «опыт применения к христианскому учению начал эллинской религиозной философии, и этим положено основание церковному богословию как науке, оперирующей понятиями. классической культуры», - отмечал Н.И.Сагарда. Поэтому апологии были ближе не к беседе или проповеди, а к философии. Сами апологеты, по словам И.В. Попова, «старались представить учение Священного Писания философией, но наиболее чистой, истинной, достоверной, популярной и действенной».
В принципе они не столько развивали богословские идеи, сколько распространяли и разъясняли евангельское учение среди верующих, уделяя особое внимание вопросам морали, как индивидуальной, так и социальной. Поэтому мужи апостольские и апологеты часто обращались к вопросам бедности и богатства, определяя пути благочестивого отношениямсобственности.
Вместе писания мужей апостольских и апологетов образуют "доникейскую" патрологию (то есть до Никейского Собора 325г.), обладающую своей спецификой, связанной с особенностями раннехристианской эпохи. Известный патролог арх. Кйприан (Керн) называет ее «золотым детством» христианства, «с его золотыми снами, с его наивностью младенчества»5,-и отмечает несколько наиболее характерных ее черт. Среди них важно отметить, во-первых, отсутствие собственно богословско-догматических интересов. Во-вторых, еще не было общепринятых записанных формул, уставов и правил. Жизнь христианских общин, еще немногочисленных, руководствовалась,непосредственной любовью ко Христу и ближнему. И, в-третьих, что особенно важно, вся атмосфера раннехристианской эпохи, мировосприятие, религиозные чувства были проникнуты напряженным ожиданием второго пришествия Спасителя.
Можно утверждать, что именно эсхатологический настрой определял практическое и теоретическое решение проблем, связанных с собственностью и всей этикой социальных отношений. Речь идет не просто об эсхатологическом чувстве, которое с той. или иной степенью интенсивности присутствовало навеем протяжении христианской-истории, выливаясь в различные формы. В раннехристианскую эпоху эсхатологизм отличался, во-первых, ожиданием конца мира буквально со дня на день, и во-вторых, переживался как радостное и светлое ожидание встречи с любимым Учителем - Христом. «Уже последние времена», - был убежден св. Игнатий Богоносец.6 «Нужно ежечасно ожидать насту-пления Царствия Божия», - говорил св. Климент Римский, ибо «Господь скоро придет и не замедлит». Тертуллиан считал, что именно его поколению Бог назначил увидеть конец времен.
Особенностью раннехристианского эсхатологизма, отличающего его от последующих веков, был радостный, светлый характер. Чувство восторга от близкой-встречи с Иисусом затмевало чувство ужаса при мысли о конце земной истории. Пригэтом гибель практически, всего человечества, и опасение немногочисленных христиан воспринимались как нечто само собой разумеющееся.
В результате все религиозное сознание сосредоточивались на жизни не бесной и вечной. Земные дела и привязанности казались помехой. К чему задерживаться на земном, если завтра ему настанет конец? «Мы живем надеждою будущего блаженства», «счастливым созерцанием будущего», - говорил Минуций
Феликс, описывая жизнь своих современников-христиан.
Все земные ценности, начиная от семьи, брака и заканчивая собственностью, рассматривались как лишенное смысла бремя, препятствующее вхождению.в новую преображенную жизнь. Поэтому в ряде случаев то, что можно принять за призыв к аскетике (например, совет не обзаводиться семьей и рожать детей, или не иметь никакой собственности), было естественным проявлением эсхатологизма.
Св. Иустин Философ говорил о глубоком нравственном перевороте, который совершается в душе человека, переходящего от язычества к христианству.
