Содержание к диссертации
Введение
1. Основания освобождения от юридической ответственности в англосаксонской правовой традиции 10
1.1. Освобождение от ответственности в англосаксонской правовой традиции ввиду отсутствия вины и иных причин 12
1.2. Освобождение от ответственности в договорных отношениях в странах англосаксонской правовой традиции 21
1.3. Причинение вреда в условиях крайней необходимости и другие основания освобождения от уголовной ответственности в англосаксонской правовой традиции 45
2. Основания освобождения от юридической ответственности в континентальной правовой традиции 54
2.1. Развитие в континентальной правовой традиции положений римского права об основаниях освобождения от ответственности 54
2.2. Положения об освобождении от ответственности в преддоговорных и договорных отношениях в континентальном праве 64
2.3. Основания освобождения от уголовной ответственности в уголовном законодательстве стран континентальной правовой системы 71
2.4. Опыт европейского права в контексте оснований освобождения от ответственности 85
3. Особенности отражения опыта континентальной правовой традиции в России 93
3.1. Рекомендации по использованию Россией международного и европейского опыта регулирования института освобождения от ответственности в условиях гармонизации правового поля 93
3.2. Освобождение от гражданско-правовой ответственности в российском праве на основании доказанной невиновности 108
Заключение 121
Библиографический список 124
- Освобождение от ответственности в договорных отношениях в странах англосаксонской правовой традиции
- Развитие в континентальной правовой традиции положений римского права об основаниях освобождения от ответственности
- Опыт европейского права в контексте оснований освобождения от ответственности
- Освобождение от гражданско-правовой ответственности в российском праве на основании доказанной невиновности
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Освобождение от ответственности- институт, известный еще римскому праву, однако в настоящее время в правовых системах его развитие оказалось на различном уровне, что обуславливает ряд теоретических и практических вопросов.
При этом следует уточнить, что право отличает институт освобождения от юридической ответственности от институтов исключения юридической ответственности и освобождения от наказания. Сложность дифференциации указанных институтов приводит к ошибочному выделению порядка и оснований их применения. В отличие от института исключения ответственности, основанного на явлении неприменения, освобождение от ответственности имеет особый внедоговорной процессуальный характер, который делает это правоотношение не тождественным освобождению от наказания: если первое возможно только до вынесения приговора, то второе - уже после него. Кроме того, освобождение от ответственности предполагает освобождение от наказания, но не наоборот.
Итак, нормы института освобождения от гражданско-правовой ответственности распространяются лишь на такую стадию развития правоотношения, в рамках которой обязанность нести ответственность уже возникла, но еще не реализована.
Процессуальные различия между данными институтами связаны и с материально-правовыми основаниями, которые сегодня в российском праве представлены слабо. Причем низкий уровень разработки оснований освобождения от ответственности в современном российском праве мешает реализации сообразности, справедливости, сочетанию личных интересов с общественными, гуманизации, гармонизации, экономии и иных принципов права.
Актуальность изучения проблемы оснований освобождения от юридической ответственности в англосаксонской и континентальной правовых традициях связана с такими аспектами, как: 1) теоретические проблемы разграничения оснований освобождения от юридической ответственности от иных институтов; 2) вопросы гуманизации права; 3) расширение возможностей участников судеб-
ного процесса и снижение числа амнистии как единственного реально функционирующего механизма освобождения от ответственности; 4) проблемы гармонизации российского права с международно-правовыми нормами (например, с нормами Венской конвенции и др.).
Степень изученности темы. Институт освобождения от ответственности активно исследуется в современной российской науке, но в пределах уголовно-правовой сферы . Однако это не означает, что исследуемый институт не становился предметом более широкого анализа правоведов в разные исторические периоды. Так, в российском праве проблемы освобождения от ответственности за нарушение обязательства вследствие влияния обстоятельств непреодолимой силы исследовались дореволюционными (Э.Э. Пирвиц, Т.М. Яблочков") и советскими (М.Я. Пергамент, В.А. Туманов, Е.А. Павлодский ) учеными.
Среди современных работ об освобождении от ответственности следует отметить труды таких авторов, как Г.К. Сухоруков, И.Н. Тихоненко, В.Ф. Мартынов, СВ. Медведев4. Указанные ученые рассматривают общие теоретические подходы к институту ос-
См., например: Камнев Р. Г. Обстановка совершения преступления и специальные основания освобождения от уголовной ответственности: дис. ... канд. юр. наук. Волгоград, 2008; Плиско Р. К. Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим: дис. ... канд. юр. наук. Владивосток, 2009; Галстян И. Ш. Освобождение от уголовной ответственности в связи с положительным постпреступным поведением виновного: дис. ... канд. юр. наук. Ставрополь, 2006; Лепешев В. А. Освобождение от уголовной ответственности и наказания актом амнистии: дис. ... канд. юр. наук. Красноярск, 2006; Якоби И. В. Развитие института уголовной ответственности и институтов освобождения от уголовной ответственности и уголовного наказания в Российском государстве: теоретический и ис-торико-правовой аспект: дис. ... канд. юр. наук. Краснодар, 2007 и др.
Пирвицъ Э.Э. Значение вины, случая и непреодолимой силы въ гражданскомъ праве. Спб., 1895; Яблочков Т.М. Понятие непреодолимой силы в гражданском праве // Юридические записки Демидовского лицея. 1911.
Пергамент М.Я. Война и «непреодолимая сила». Спб., 1914; Туманов В.А. Понятие непреодолимой силы в советском гражданском праве // Вопросы советского гражданского права. М., 1955; Павлодский Е.А. Случай и непреодолимая сила в гражданском праве. М., 1978.
Сухоруков Г.К. Освобождение от ответственности по советскому праву: автореф. дис. ... канд. юр. наук. Свердловск, 1972; Тихоненко И. Н. Основания освобождения от юридической ответственности: дис. ... канд. юр. наук. М., 1995; Мартынов В.Ф. Институт освобождения от юридической ответственности (теоретико-правовой аспект). СПб., 2003; Медведев С. В. Освобождение от юридической ответственности в Российском государстве: теоретические и практические аспекты: автореф. дис. ... канд. юр. Наук. Нижний Новгород, 2005.
вобождения ответственности, специфику его регулирования, элементы и факторы.
Говоря о правовой природе освобождения от ответственности, важно понимать, что данный институт тесно связан с развитием понятия «юридическая ответственность», которое имеет межотраслевой характер.
Понятие юридической ответственности не является новым для российской правовой науки. В свое время его изучали А.А. Агар-ков, С.Н. Братусь, С.С. Алексеев, Н.В. Витрук, О.С. Иоффе, Б.М. Лазарев, И.А. Гурвич, О.Э. Лейст, Б.С. Антимонов, Ю.Г. Ба-син, Н.Д. Егоров, Т.Н. Илларионова, А.А. Собчак, Т.Я. Стоякин, В.А. Тархов, Ю.К. Толстой, М.Х. Фарукшин, Б.Б. Черепахин, В.Ф. Яковлев и др.
Так, в исследовании Н.В. Витрука рассматривается широкий круг вопросов теории и практики юридической ответственности, основания исключения юридической ответственности и освобождения от юридической ответственности5.
Из современных научных исследований следует выделить
г 1-і о
также работы О.Е. Рептевой , И.А. Толстовой , Б.З. Кушховой , И.Г. Захарова9, И.М. Журавского10, В.В. Романовой11, А.А. Агаджа-нова12, Е.Г. Кольцовой13, А.У. Алиева14, В.В. Голубева15 и некото-
ВитрукН.В. Общая теория юридической ответственности: монография. М., 2008.
Рептева О.Е. Юридическая ответственность за правонарушения, дис. ... канд. юр. наук. Самара, 2010.
Толстова И.А. Юридическая ответственность государства и его представителей, дис. ... канд. юр. наук. Владимир, 2010.
Кушхова Б.З. Юридическая ответственность публичной власти в современной России: общетеоретический аспект, дис. ... канд. юр. наук. Краснодар, 2009.
Захаров И.Г. Юридическая ответственность в частном праве: дис. ... канд. юр. наук. Казань, 2008.
Журавский И.М. Юридическая ответственность за нарушение законодательства об охране и использовании растительного мира: дис. ... канд. юр. наук. М., 2007.
Романова В.В. Юридическая ответственность государства: дис. ... канд. юр. наук. Тольятти, 2007.
Агаджанов А.А. Юридическая ответственность государства как гарантия законности: проблемы теории и практики в Российской Федерации: дис. ... канд. юр. наук. Челябинск, 2006.
1 о
Кольцова Е.Г. Юридическая ответственность коллегиальных органов местного самоуправления: вопросы теории и практики: дис. ... канд. юр. наук. Казань, 2006.
Алиев А. У. Принципы юридической ответственности и проблемы их реализации: дис. ... канд. юр. наук. Махачкала, 2005.
Голубев В.В. Юридическая ответственность Правительства Российской Федерации: дис. ... канд. юр. наук. М., 2005.
рых других .
Кроме того, данная проблема нашла отражение в широком круге исследований зарубежных авторов.
Что касается непосредственно сравнения оснований освобождения от юридической ответственности в англосаксонской и континентальной правовых традициях, то монографического исследования по данной теме нами не найдено.
Цель исследования - сравнительно-правовой анализ оснований освобождения от юридической ответственности в англосаксонской и континентальной правовых традициях.
Для реализации цели были поставлены следующие задачи:
проанализировать основания освобождения от юридической ответственности в англосаксонской правовой традиции;
выявить особенности оснований освобождения от юридической ответственности в континентальной правовой традиции;
дать общую характеристику оснований освобождения от юридической ответственности в российском праве;
предложить рекомендации по использованию Россией международного и европейского опыта регулирования института освобождения от ответственности в условиях гармонизации правового поля.
Объектом исследования являются общественные отношения в сфере правового регулирования освобождения от ответственности.
Предметом исследования выступают нормы, которые формируют различные национальные правовые системы и регулируют институт освобождения от ответственности.
Методологической и теоретической основой исследования послужили общенаучные и частнонаучные методы исследования: диалектический, исторический, формально-логический, технико-юридический, сравнительно-правовой, структурно-системный, аналитический, а также методы анализа, синтеза, де-
Ивахненко С.Н. Юридическая ответственность в современном российском праве: Проблемы правопонимания: дис. ... канд. юр. наук. Ставрополь, 2005; Кожевников А.И. Субъекты юридической ответственности: дис. ... канд. юр. наук. М., 2004; Лигшнскш Д.А. Общая теория юридической ответственности: дис. ... д-ра юр. наук. Самара, 2004; Лучков В.В. Юридическая ответственность в механизме правового регулирования: дис. ... канд. юр. наук. Тольятти, 2004.
дукции и индукции.
Работа выполнена с использованием научных трудов и правовых отечественных и зарубежных источников, а также материалов судебной практики различных стран.
Научная новизна работы заключается в комплексном сравнительно-правовом анализе норм, регулирующих основания освобождения от юридической ответственности в англосаксонской и континентальной правовых традициях. Ранее в литературе такой анализ не проводился.
Выводы, полученные в результате исследования и выносимые на защиту:
Такие принципы освобождения от юридической ответственности, как добросовестность (bona fide), случай (casus) и непреодолимая сила (vis maior), были сформулированы в системе римского права и предопределили развитие институтов освобождения от ответственности как в гражданском, так и в уголовном праве континентальной правовой традиции.
Основаниями освобождения от частичной и полной ответственности в англосаксонской правовой традиции являются: 1) осведомленность и согласие с угрозой ущерба потерпевшего (volenti поп fit injuria); 2) обоюдная небрежность истца и ответчика, которая приводит к применению принципа относительной небрежности (comparative negligence); 3) участие потерпевшего в противоправном деянии (no right of action arises from a despicable cause); 4) добросовестность ответчика в ее широком понимании (good faith).
Основанием освобождения от юридической ответственности в уголовном праве англосаксонской правовой традиции является состояние крайней необходимости, которое учитывается при наличии следующих условий: 1) опасность правоохраняемым интересам должна быть реальной и существующей в настоящее время, а не возможной в будущем или имевшей место в прошлом; 2) отсутствия спровоцированности самим причинителем вреда (специальная оговорка об этом имеется в УК отдельных штатов США); 3) отсутствия возможности устранения опасности иными средствами, кроме как причинением вреда, охраняемым уголовным законом интересам; 4) равнозначности, т.е. причинение вреда не может пре-
вышать пределов крайней необходимости. Данные условия рассматриваются как основания освобождения от ответственности.
Особенностью института освобождения от ответственности в континентальной правовой традиции является наличие: 1) доктрины culpa in contrahendo, которая подразумевает освобождение от ответственности в случае преддоговорной вины (в форме следствия недействительности договора); 2) особых условий договора - unfair terms, которые не противоречат закону, но лишают прав какую-либо из сторон договора.
В связи с недостаточностью урегулирования российским законодательством института освобождения от ответственности органа управления юридическим лицом основным направлением в совершенствовании гражданского законодательства Российской Федерации мог бы стать учет зарубежного опыта правового регулирования оснований освобождения от ответственности органов управления юридическим лицом.
6. Основным фактором влияния на национальные правовые
системы, принадлежащие к континентальной правовой традиции, в
современный период времени становится европейское право, кото
рое выступает как модель общего права континентальной Европы.
Практическая и теоретическая значимость исследования заключается в том, что англосаксонская и континентальная правовые традиции демонстрируют высокую эффективность и огромное значение института освобождения от юридической ответственности. Отдельные аспекты заявленной к исследованию темы предоставляют новые возможности для теоретического осмысления и практического разрешения задач современного российского права.
Кроме того, материалы диссертации могут быть использованы в преподавании курсов теории государства и права и сравнительного правоведения, в подготовке методических разработок и при совершенствовании законодательства о нормативно-правовой основе оснований освобождения от юридической ответственности.
Структура диссертационного исследования обусловлена целью и задачами диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, заключения и списка использованной литературы.
Освобождение от ответственности в договорных отношениях в странах англосаксонской правовой традиции
Значение договорной ответственности в англосаксонском праве всегда признавалось правоведами40 и судами41. Такая «абсолютная ответственность» устранялась в ряде случаев, освобождающих сторону от ответственности и включенных в обязательном порядке в текст договора42.
Лишь в конце XIX в. сложилась доктрина тщетности договора (frustration of contract) или отпадения его смысла, актуальная и сегодня43.
Исследуя англосаксонское право, А. Грибанов понимал под тщетностью договора очень широкое и расплывчатое понятие, охватывающее невозможность, крайнюю затруднительность исполнения, а также отпадение цели, даже если это не приводит к физической невозможности исполнения договора44.
Эта доктрина закреплена в ст. 2-615 Единообразного торгового кодекса США, где сказано, что просрочка в поставке или непоставка всех либо части товаров продавцом не рассматривается как нарушение им своих обязанностей по договору продажи, если обусловленное исполнение стало неосуществимым вследствие непредвиденных обстоятельств, ненаступление которых было основной предпосылкой заключения договора, или вследствие добросовестного выполнения предпиеаний применимого иностранного или отечественного правительственного акта, независимо от возможного последующего признания его недействительным.
Особое место в вопросе освобождения от ответственности в договорных отношениях в странах англосаксонской правовой традиции занимает тема договорных оговорок.
В английской правовой системе существует ряд нормативных положений, которые могут оказывать влияние на оговорки в договоре, связанные с освобождением от ответственности. Подобные оговорки - предмет таких документов, как Закон о недобросовестных условиях договора45 (далее - UCTA 1977) и Закон о несправедливых условиях потребительских договоров 1994 г.46 (далее - Unfair Terms 1994).
Последний закон коррелирует со специальной Директивой Европей ского совета №93/13/ЕЕС от 5 апреля 1993 г. «О несправедливых условиях в потребительских договорах»47 (далее - Директива)). В частности, п. 1. ст. 4 Unfair Terms 1994 дословно воспроизводит положение Директивы. Это определение было рассмотрено в прецеденте Director General of Fair Trading v First National Bank , который можно считать ключевым в вопросе договорных оговорок об освобождении от ответственности.
В п. 17 выступления лорда Бингхама отмечается: «Текст, установленный в п. 1 ст. 4, заимствованный без изменений из п. 1 ст. 3 Директивы, вполне объяснимо вызывает острые дискуссии в академических и профессиональных кругах... Если бы содержание текста трактовалось неоднозначно или могло быть истолковано по-разному в различных странах-участницах, то было бы желательно или даже необходимо обратиться в Суд Европейских Сообществ за разъяснениями. Однако формулировка данного текста... по моему мнению, вполне понятна и недвусмысленна. Условие, подпадающее под сферу действия рассматриваемых норм, является несправедливым, если оно вызывает существенное неравенство прав и обязанностей сторон по договору, что причиняет ущерб потребителю, в той мере или таким способом, которые противоречат требованию добросовестности».
В указанном судебном случае подчеркивалось, что недобросовестность и неравенство сторон - это разные, но тесно связанные признаки, влекущие причинение вреда потребителю. Данная позиция сегодня может быть признана ведущей в английской доктрине. Так, в учебнике коммерческого права отмечается, что существует две позиции по вопросу о тождественности или нетождественности недобросовестности и существенного дисбаланса, но более правильной следует считать вторую. Соответственно, п. 1 ст. 3 Директивы (п. 1 ст. 4 английских Regulations) содержит три признака несправедливости условия: недобросовестность, неравенство прав и обязанностей и причи нение вреда пoтребитeлю49.
Отметим, что в статье английского автора, которая была написана еще до появления указанного прецедента, автор анализирует норму п. 1 ст. 3 Директивы и п. 1 ст. 4 Regulations и также разграничивает существенный дисбаланс и недобросовестность; «Таким образом, существует два элемента, которые относятся к вопросу о справедливости [договорных условий]. Во-первых, концепция добросовестности и, во-вторых, существенное неравенство, причиняющее вред потребителю»50.
Что касается другого нормативного документа, то раздел 3 (1) в связи с разделом 3 (2)UCTA 1977 препятствует стороне исключить и ограничить ответственность за небрежность «со ссылкой на любой срок действия контракта или уведомления», за исключением случаев, когда срок действия контракта или уведомления «удовлетворяют требованию разумности» (“satisfies the requirement of reasonableness”)51.
Критерий разумности отличается в зависимости от того, идет ли речь о сроке действия контракта или об уведомлении, которое не имеет договорного значения:
1) в случаях, где речь идет о сроке действия контракта, «справедливость и разумность должны учитываться в отношении обстоятельств, которые были или должны были быть известны, или входили в намерение сторон, когда заключался договор»52;
2) если это уведомление, вопрос в том, справедливо ли и разумно полагаться на это, учитывая все обстоятельетва получения, существующие тогда, когда ответственность возникла или возникла бы53.
Приложение 2 к UCTA 1977 устанавливает «руководящие принципы». согласно которым внимание должно быть уделено тому, как именно критерий разумности применяется к некоторым контрактам.
Сюда относятся: 1) относительно сильные позиции сторон переговоров; 2) любое встречное удовлетворение, согласно которому может быть получено согласие клиента на срок; 3) объем знаний клиента о сроке.
Отметим, что для некоторых сфер, в частности для аудиторов, существуют ограничения для использования оснований освобождения от ответственности за нарушение договора по небрежности в отношении как своего клиента, так и третьих лиц. Раздел 310 Закона о компаниях 1985 г.54 предусматривает, что любое положение, которое освобождает от ответственности аудитора (по причине небрежности, нарушения обязанностей или злоупотребления доверием), является ничтожным.
Развитие в континентальной правовой традиции положений римского права об основаниях освобождения от ответственности
Рассматривая классическое римское право91 об основаниях освобождения от ответственности, которое лежит в основе континентальной правовой традиции, прежде всего необходимо уточнить, что данная концепция вытекает из представления в римском праве о правовом статусе личности и ее праве на защиту, в том числе в спорных ситуациях ответственности и наказания.
В первую очередь отметим, что в римском праве не существовало ни единой категории правосубъектности граждан, ни единого института, регламентирующего правовое положение личности (persona). На практике дей ствовало правовое поле, определенное такими специфическими правовыми понятиями, как caput, Status, commercium, connubium, которые обеспечивали общий режим правового регулирования положения личности.
Правоспособность (caput) отдельного человека в основных областях отношений (политических, семейных и имущественных) должна была советовать требованиям: а) в отношении свободы: гражданства: принадлежать к числу римских в) в семейном положении: не быть подчиненным власти главы семьи (patriapotestas).
Таким образом, как пишут И.Б. Новицкий и И.С. Перетерский92, caput определялся трояким состоянием: а) состоянием свободы - Status libertatis; б) состоянием гражданства - Status civitatis; в) семейным состоянием Status familiae, в силу которого данное лицо не подчинялось власти домовладыки. Отпадение или изменение одного из этих состояний (capitis deminutio) влекло за собою и прекращение либо изменение объема или содержания правоспособности. Полная правоспособность человека в области складывалась из двух элементов: а) ius conubii - права вступать в регулируемый римским правом брак, создавать римскую семью; б) ius commercii - права быть субъектом всех сделок.
Кроме того, существовало средство защиты нематериальных благ как важнейшего аспекта гражданско-правового статуса физических лиц (деликт iniuria).
Iniuria изначально охватывал защиту телесной неприкосновенности, а затем трансформировался в деликт против личности вообще (телесной неприкосновенности и нематериальных благ: чести, семейных отношений и Т.Д.), предусматривавший денежное возмещение ущерба как единственный, адекватный способ компенсации пострадавшему93.
Рецепция римского права, начавшаяся в XI в,, раскрыла некоторые из понятий римского права, касающиеся правового статуса личности, но не ввела их в оборот. Феодальная раздробленность в дальнейшем только усугубила существующую множественность правовых статусов личности, не внеся никакого порядка в данную сферу, что существенно ограничивало свободу человека. Позже в ходе великих революций (Папская революция. Реформация в Германии, Французская революция и др.) единство режима правового регулирования личности было восстановлено, хотя и непоследовательно: так, правовое положение женщины еще долгое время оставалось не равным положению мужчины.
В настоящее время в правовых системах Германии, Италии, Франции для характеристики правового статуса личности используется категория правосубъектности граждан, которая признается сложным и комплексным правовым явлeнием94. В указанных странах, за исключением Германии, содержание правосубъектности граждан составляют правоспособность и дееспособность граждан. Немецкие юристы добавляют к этому перечню деликто-способность граждан, которая в российской науке признается аспектом дееспособности, с чем трудно не согласиться.
В целом в странах романо-германской правовой системы категории «правосубъектность граждан», «правоспособность граждан», «дееспособность граждан» понимаются сходным образом, что объясняется принадлежностью данных стран одной системе и взаимным влиянием национальных правовых систем друг на друга посредством международных связей в науке и юридической практике. Данное обстоятельство также свидетельствует об основополагающем значении категории «правосубъектность граждан» для ха рактеристики субъекта права и описания его правового статуса, в чем и проявляется ее универсальность.
При этом анализ нормативных и теоретических источников показывает, что важнейшие правовые категории «правоспособность граждан» и «дееспособность граждан» закреплены в гражданском законодательстве рассматриваемых стран лишь в самом общем виде. Гражданские кодексы Германии, Италии и Франции не содержат определений категорий «правоспособность граждан» и «дееспособность граждан». Это можно назвать особенностью зарубежного частного права. Более подробно содержание данных категорий раскрывается в юридической науке указанных стран, что обеспечивает стабильность законодательства и возможность для его развития.
Несмотря на указанное обстоятельство, в странах, в которых правовая культура, правосознание большинства населения и сама правовая система находятся в стадии формирования, закрепление определений важнейших категорий и понятий, в том числе такой категории, как «правосубъектность граждан», в тексте гражданского кодекса является целесообразным.
В целом мировая юридическая наука и практика с конца XIX в. и по настоящее время придерживаются положения о том, что правоспособность физического лица возникает с момента рождения, а не зачатия человека и прекращается со смертью, что закреплено в гражданских кодексах Германии, Франции, Италии и России.
Кроме того, в гражданском праве Германии, Италии, Франции понятие «нематериальные блага» имеет различное содержание. В праве Германии, Италии и Франции такие ценности, как жизнь, здоровье, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, не охватываются понятием «нематериальные блага». Они являются объектами абсолютных субъективных прав в Германии и прав личности во Франции.
Нематериальное благо и личное неимущественное право (абсолютное субъективное право, право личности) соотносятся как предмет воздействия (объект права) и само воздействие. При этом сходство в определении признаков личного неимущественного права (абсолютного субъективного права, права личности) в континентальной юридической науке свидетельствует о единообразном понимании указанных понятий юристами Германии, Франции и других стран и соответственно их универсальном характере.
Необходимо отметить, что кодификации гражданского права рассматриваемых зарубежных стран весьма лаконичны в регламентации личных неимущественных прав и нематериальных благ. В текстах Германского гражданского уложения. Французского гражданского кодекса, Итальянского гражданского кодекса 1942 г. содержатся отдельные статьи, посвященные некоторым правам на нематериальные блага (положения о праве на имя - во всех указанных нормативных актах; о праве на частную жизнь, телесную неприкосновенность - только во Франции). Подобная ситуация - следствие того, что законодательные акты Германии и Франции были разработаны в XIX в., когда считалось, что вопросы правового статуса личности должны быть урегулированы в конституциях, других законах, положениях, выработанных судебной практикой и доктриной, а в гражданских кодексах должны регулироваться только имущественные правоотношения. Однако в последнее время ситуация изменилась. В конце XX в. был внесен ряд изменений во Французский гражданский кодекс: в 1970 г. появились нормы, касающиеся права на уважение частной жизни, в 1994 г. - нормы о физической неприкосновенности, в 2004 г. - нормы, касающиеся запрета посягательств на человека как вид, изучения генетических свойств человека и идентификации личности с помощью генетических отпечатков. Это свидетельствует о расширении предмета регулирования гражданского законодательства за счет вопросов, ранее находящихся исключительно в сфере ведения публичного права (конституционного, административного, уголовного, информационного).
Опыт европейского права в контексте оснований освобождения от ответственности
Особое значение для развития континентального права имеет европейское право, которое выступает и как модель общего права континентальной Европы, и как фактор влияния на национальные правовые системы, принадлежащие континентальной правовой традиции.
Еще в комментарии к Основному закону ФРГ144 говорилось о том, что нормы европейского права повлияли практически на все сферы жизнедеятельности, в том числе и на правовую. Это подтверждается принятием большого количества законов, направленных на реализацию директив ЕС, а также направленных на исполнение отдельных положений Договора о создании ЕС.
Принципы европейского деликтного права145 предполагают, чт.е. общие положения об обстоятельствах, освобождающих от ответственности (defences in general), и действия потерпевшего, содействующие причинению вреда (contributory conduct or activity).
Общие положения об освобождении от ответственности предусматривают освобождение от ответственности в результате правомерных действий (ст. 7:101). Рассмотрим их подробнее.
Причинение вреда может не повлечь за собой ответственности в тех случаях и в той мере, поскольку лицо, этот вред причинившее, действовало на законных основаниях:
а) в целях защиты охраняемых законом собственных прав от противоправного посягательства на них (необходимая самооборона) (self-defence);
б) в силу крайней необходимости (under necessity);
в) ввиду невозможности получить своевременную помощь со стороны властей (самопомощь) (self-help);
г) с согласия потерпевшего или в случае его добровольно взятого на себя риска нанесения вреда;
д) в силу законно полученного разрешения, например лицензии.
При этом освобождение от ответственности зависит в значительной мере от убедительности приводимых обоснований, с одной стороны, и условий ответственности - с другой. В исключительных случаях ответственность, наоборот, может быть ограничена.
Обстоятельства, освобождающие от строгой ответственности (ст. 7:102), включают в себя следующие принципы:
1) применение принципа строгой ответственности может быть исключено или ограничено, если причиненный вред - следствие непредвиденных и неконтролируемых а) природных сил (force majeure) или б) действий третьих лиц;
2) полное освобождение, а также степень частичного освобождения от строгой ответственности зависят от степени влияния внещних сил, с одной стороны, и сферы действия ответственности - с другой;
3) если имеет место частичное освобождение от строгой ответственности в соответствии сп. 1, б, то строгая ответственность и любой другой вид ответственности третьих лиц носят солидарный характер.
Вторая группа - действия потерпевшего, содействующие причинению вреда (ст. 8:101), подразумевает следующее:
1) причинитель вреда может быть освобожден от ответственности полностью или частично в зависимости от степени встречной вины потерпевщего и с учетом всех прочих обстоятельств, относящихся к установлению или ограничению ответственности потерпевшего, как если бы он был причините-лем вреда;
2) в случае истребования возмещения ущерба в связи со смертью потерпевшего его поведение или действия согласно данной статье освобождаются от ответственности полностью или частично;
3) в соответствии с данной статьей содействующие причинению вреда поведение или действия потерпевшего полностью или частично освобождают последнего от возмещения подлежащих возмещению убытков.
Как уже было показано, большая часть этих норм находит свое отражение в праве различных стран, входящих в романо-германскую правовую семью. Рассмотрим одну из таких норм - bona fides.
Как известно, в качестве общих правил договорного права на региональном уровне в Европейском союзе применяются Принципы европейского договорного права - Principles of European Contract law (PECL)146. Официально как одно из общих обязательств, которому должны следовать стороны при заключении договора, действие принципа добросовестности закрепила ст. 1:201 Принципов европейского договорного права:
«(1) Каждая сторона должна действовать добросовестно и честно.
(2) Стороны не могут исключить или ограничить эту обязанность».
Обязанность соблюдать принцип добросовестности также имеет для сторон императивный характер. Добросовестности отдается приоритет над другими условиями PECL, когда их строгое соблюдение привело бы к явно несправедливому результату. Данный принцип также регулирует те ситуации, когда сторона без любого серьезного основания настаивает на соблюдении формальностей. В отношениях, осуществляемых в течение длительного времени (аренда, страхование, товарищество и т.д.), добросовестность выступает в качестве директивы для поведения сторон.
Исходя из смысла ст. 1:201 PECL, на каждую сторону налагается абсолютная обязанность соблюдать добросовестность в осуществлении ее прав и выполнения ее обязанностей согласно контракту, а также предъявлять доказательства должного отношения для другой стороны. Это необходимо также при рассмотрении непредвиденных обстоятельств, которые не предполагались в их соглашении или правовых нормах, регулирующих контракт. Соблюдение требований добросовестноети необходимо стороне, которая должна выполнить евои обязательства согласно положениям контракта, и стороне, которая желает принудить к выполнению требований контракта контрагента, не осуществившего его выполнение.
Итак, как справедливо пишет А.В. Попова, добросовестность - основной принцип, содержание которого лежит в основе большинства норм PECL, необходимый как при заключении, исполнении и принудительном исполнении обязанностей сторон, так и в осуществлении прав стороны согласно контракту. В большинстве статей PECL повторяет те требования, которые необходимы для наличия доброеовестного поведения в действиях сторон при заключении и исполнении контракта. Однако они содержат и ряд специфических требований: обязанность не разглашать конфиденциальную информацию, полученную от другой стороны; доводить до сведения друг друга информацию, связанную с риском причинения вреда людям или собственности при исполнении условий контракта; не нарушать принципов, признанных фундаментальными в законах государств - членов ЕС; не исключать выполнение договорного обязательства до наступления срока его реального исполнения; предоставлять суду право по требованию сторон при разрешении вопроса об аннулировании контракта изменять его положения для приведения в соответствие с тем, что могло бы быть согласовано, если бы стороны действовали по требованиям добросовестноети.
По верному замечанию А.В. Поповой, пункт О Комментария к PECL, учитывая императивный характер ст. 1:201, допускает ограничения ее действия: «Иногда возникают конфликты между требованием закона и правосудием. Закон или в иных отношениях действительные условия контракта могут при данных обстоятельствах привести к явно несправедливому результату. Должен ли в таких случаях суд позволить правосудию преобладать, будет зависеть, среди прочего, от того, до какой степени пострадают уверенность и предсказуемость в договорных отношениях, позволяя правосудию взять верх»147. Следовательно, судьям разрешается ограничить данную обязанность сторон в специальных случаях, чтобы сохранить наиважнейшие цели в договорных отношениях.
Итак, принцип добросовестности возник в международном праве, в том числе и частном, в виде общей нормы и конкретизировался судами. Затем этот принцип, попадая в национальное право, развивается доктринально, корректируется национальной судебной практикой и возвращается обратно в международные конвенционные нормы уже достаточно разработанным и обогащенным национальными подходами. Важность установления принципа добросовестности, развитого вне зависимости от структуры и правил, содержащихся в национальных правовых системах, его имплементация, устранение недостатков и пробелов в некоторых правовых системах и отдельных договорах повлекут за собой в будущем единообразное понимание этого принципа в доктрине международного права и правоприменительной практике.
По мнению профессора П. Шлехтрима, «важность общего принципа "добросовестности и честности" и элементы, развитые из них, зависят от структуры и содержания определенной юридической системы, в которых они существуют, а также определенных условий конкретного контракта»148.
Освобождение от гражданско-правовой ответственности в российском праве на основании доказанной невиновности
Представляется, что применять опыт континентальной и англосаксонской правовой традиции ко всей системе российского права рано. Хотя некоторые исследователи выделяют обшие (межотраслевые) основания освобождения от юридической ответственности188, мы полагаем целесообразным учитывать отраслевые особенности в выделении оснований освобождения от ответственности. Этому способствует и разный уровень развития института освобождения от ответственности в правовых отраслях (например, в уголовном праве существует традиция отождествлять освобождение от ответственности и освобождение от наказания).
В указанном ключе ГК РФ рассматривает среди оснований освобождения от гражданско-правовой ответственности (в том числе и органа управления) отсутствие хотя бы одного из условий;
1) противоправный характер поведения, связанный с управлением юридическим лицом (принятие незаконного управленческого решения);
2) причинение вреда (убытков) акционерам, частным интересам физического или юридического лица, публичным интересам государства;
3) наличие причинной связи между противоправным поведением и вредом (убытками);
4) вина, обусловленная принятием и реализацией противоправного управленческого решения и причинением имущественного и/ или неимущественного ущерба189.
Вопрос признания основанием освобождения от ответственности случаев гражданско-правовой ответственности без вины является наиболее значимым, так как расширяет субъективные права. Такой подход находится в русле признания добросовестности правонарушителя, что ранее (параграф 3.1) мы отнесли к доказанным положительным основаниям (действия на основаниях добросовестности, разумности, лояльности и заботливости).
Поскольку ГК РФ называет обязанность по возмещению вреда невиновным лицом ответственностью, то последнюю можно разделить на:
- ответственность за вину:
- ответственность без вины или независимо от вины.
Тогда в соответствии с п. 1 ст. 401 ГК РФ получается, что лицо, не исполнившее обязательство либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (ответственность за вину), кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности (ответственность без вины или независимо от нее). В связи с этим целесообразно вовсе не включать вину в состав условий наступления гражданско-правовой ответственности.
Итак, в указанном подходе гражданско-правовая ответственность может наступать независимо от вины и при условии противоправности деяния (действий или бездействия), наличии вреда и причинно-следственной связи. Таким образом, вина в условиях может не учитываться, а ответственность наступает.
Далее необходимо подчеркнуть, что в правовой системе Российской Федерации, как одной из входящих в семью континентального права, римское право также стало основополагающим ядром. Здесь мы видим, что гражданско-правовая ответственность возникла на основании нарушения обязательства стороной правоотношения и наличия вины в ее действиях, послуживших причиной возникших убытков другой стороны, в результате, наиболее важным в то время считалось доказать субъективную составляющую - вину причинителя вреда, которая имела такие разновидности, как умысел, неосторожность, случаи, непреодолимая сила и форс-мажор190.
Римские юристы считали, что несоблюдение заботливости в правоотношении является виной. Предусматривалась и ответственность без вины в ситуациях, когда должник был ответственен перед контрагентами независимо от факта своей виновности. Наглядный пример, когда имущество, переданное должнику на хранение другой стороной правоотношения, было испорчено, уничтожено каким-то третьим лицом. Подобные нормы о безвиновной ответственности должника были и в русском праве (например, ответственность опекунов и попечителей за правонарушения их подопечных). Это важное обстоятельство, так как положения о безвиновной ответственности должника не только существовали в римском и русском праве, но и характерны для некоторых предусмотренных в российском праве обязательств. Данные положения возникли, на наш взгляд, исходя из справедливого гражданско-правового феномена, когда кредитор в соответствии с законом или договором ждет исполнения обязательства и его не интересует, почему или по чьей вине обязательство не было исполнено или исполнено лишь в части.
Римское право предусматривало ответственность должника как за неисполнение договорных обязательств, так и за внедоговорный вред. Возмещался реальный ущерб, упущенная выгода и проценты за неисполнение договора, при этом компенсировался лишь прямой ущерб, а косвенный во внимание не принимался191.
В указанном ключе институт освобождения фигурирует как «особая форма правового поощрения в форме отказа от государственного принуждения и нaкaзaния»192. При развитии концепции баланса государственных, общеетвенных и индивидуальных интересов институт освобождения от ответетвенности получает особое значение; его наличие позволяет говорить о правах человека, в том числе и на самозащиту.
Изложенное обусловливает следующий тезис: для норм института освобождения от гражданско-правовой ответственности без вины характерен диспо-зитивно-дозволительный метод регулирования отношений между участниками гражданского оборота. Диспозитивность норм этого института состоит в том, что применение штрафных санкций они предусматривают лишь в том случае, если лицо не представит сведений о наличии обстоятельств, освобождающих его от ответственности без вины.
Дозволительный характер норм института освобождения от гражданскоправовой ответственности без вины выражается в том, что применение штрафных санкций и доказывание наличия условий освобождения от ответственности без вины являются правом потерпевшего и обязанного лиц.
Основания освобождения гражданско-правовой ответственности без вины могут быть разделены на процессуальные и материальные.
Процессуально-правовые основания освобождения от гражданско-правовой ответственности без вины непосредственно содержатся в нормах исследуемого института, где говорится о презумпции вины, т.е. о том, что обязанное лицо не несет ответственности, если докажет наличие предусмотренных для этого законом обстоятельств. Таким образом, к процессуальным основаниям освобождения от гражданско-правовой ответственности следует отнести доказывание и доказательства.
Говоря о материально-правовых основаниях освобождения от гражданско-правовой ответственности без вины, необходимо отметить, что они весьма разнообразны. Одно из наиболее распространенных - отсутствие вины, которое доказывается обязанным лицом. Как известно, в публично-правовых отраслях права, где действует принцип презумпции невиновности, при отсутствии вины ответственность вообще не возникает, поэтому отсутствие вины рассматривается там не как основание освобождения от юридической ответственности, а как обстоятельство, исключающее ее.
В гражданском праве действует принцип презумпции виновности, суть которого состоит в том, что бремя доказывания отсутствия своей вины, когда ее наличие является необходимым основанием ответственности, возлагается на лицо, допустившее правонарушение.
Основания полного освобождения от ответственности без вины в силу закона установлены в п. 3 ст. 401; п. 2 ст. 476; п. 1 ч. 2 ст. 901; п. 1 ст. 1079; ч. 2 п. 2 ст. 1083; ст. 1098 ГК РФ; и. 4 ст. 13; п. 4 и 5 ст. 14; п. 5 ст. 18; п. 6 ст. 28 Закона РФ от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 «О защите прав потребителей», ст. 54 Закона РФ от 21 ноября 1995 г. «Об использовании атомной энергии».
Похожие диссертации на Основания освобождения от юридической ответственности в англосаксонской и континентальной правовой традиции : сравнительно-правовой анализ
