Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Пословицы и поговорки как объект лингвистического исследования
1.1. Из истории изучения пословиц и поговорок в общем и русском языкознании 8
1.2. Отграничение пословиц и поговорок от фразеологических единиц ... 15
1.3. История изучения вопроса в турецком языкознании 25
1.4. Из истории собирания и изучения пословиц и поговорок в чувашском языкознании 32
Глава II. Семантические особенности турецких и чувашских пословиц
2.1. Национальное и интернациональное в пословичном фонде 43
2.2. Метод сравнительного исследования пословиц 51
2.3. Сравнительно-сопоставительная характеристика семантических особенностей турецких и чувашских пословиц 61
2.4. Пословицы с буквальным значением 67
2.5. Пословицы с переосмысленным значением 84
Глава III. Структурные особенности турецких и чувашских пословиц
3.1. Классификация пословиц по признаку отличия от свободных предложений 103
3.2. Пословицы - со структурой простого предложения 111
3.3. Пословицы - со структурой сложного предложения 124
3.4. Пословицы - предложения с осложненной конструкцией 144
3.5. Пословицы - предложения с прямой речью 145
Заключение 147
Список литературы 151
Список сокращений
- Из истории изучения пословиц и поговорок в общем и русском языкознании
- Отграничение пословиц и поговорок от фразеологических единиц
- Национальное и интернациональное в пословичном фонде
- Классификация пословиц по признаку отличия от свободных предложений
Введение к работе
Вместе с народом и его языком рождается пословица, народ ею живет; в ней - его переживания, житейский опыт, его философия. Восточные народы называют пословицу «цветом языка», «ненанизанными жемчужинами», греки и римляне -«господствующими мнениями», итальянцы - «училищем народа», испанцы - «врачевством души», немцы - «уличной мудростью».
Пословицы и поговорки являются древнейшим и
популярным жанром устного народного творчества. В них
народ отразил свое отношение к родной природе и ее
явлениям, социальному и историческому опыту своих предков,
выразил свое мировоззрение, нравственные нормы и
эстетические идеалы. Поэтому сравнительное изучение
пословично-поговорочных выражений получило большое
развитие. Этой проблематике посвящены труды В.Н.Кравцова,
В.П.Аникина, В.П.Жукова, Г.Л.Пермякова, В.В.Виноградова и
др. В этих трудах пословицы и поговорки изучаются в трех
аспектах: лингвистическом, логико-семантическом и
художественно-образном.
Оценивая состояние изучения пословиц, особенно в сравнительно-сопоставительном плане, следует отметить, что собственно лингвистических трудов о пословицах создано немного, в некоторых из них пословица определяется так, как это принято в фольклористике, без должного учета ее языковых особенностей. Продолжает оставаться дискуссионным вопрос о принадлежности пословиц к фразеологии. Даже в случае отнесения их к фразеологизмам не определяются с достаточной четкостью черты, отличающие, с одной стороны, пословицу от поговорки, с другой - пословицу и поговорку от фразеологических единиц.
Признаки тождественности пословиц чувашей и турок можно заметить в определении термина жанра. Оба народа пословицы называют изречениями мудрых людей: чуваши -ваттисен самахё (изречения предков; высказывания предков, букв, старых людей); турки - ata sozleri, ata sdzti, atalar sozti, где ata отец; дед, дедушка (букв, изречения отцов, дедов; изречения (высказывания, слова) предков).
В данной работе мы ставим цель сопоставить пословицы и поговорки чувашского и турецкого языков в семантическом и структурном плане.
Актуальность темы. Если история собирания и классификация пословиц в России восходит к именам И.М.Снегирева, М.И.Михельсона, В.И.Даля, то языковедческое изучение пословиц начинается практически с работ А.А.Потебни. Широко известны его труды, в которых ученый впервые затрагивает вопросы происхождения пословиц, их семантики, отличия пословиц от аналогичных образований. Отдельные наблюдения за структурно-семантическими особенностями пословиц содержатся в работах академика В.В.Виноградова, этой проблеме посвящены некоторые статьи Б.А.Ларина и других ученых.
Изучение данного фольклорного жанра в Турции начинается с XVIII в. Собиранием и изучением пословиц занимались М.Шемседдин, Ибрагим Шинаси, Тефвик Абузи, Ахмед Вефик-паш, Текезаде М.Саид, Демир Альпа, Сади Г.Каримлы, Осман Нури Перемеджи, Мехмед Али Агакай, Мустафа Нихад Езен, Ф.Ф.Тюлбентчи и др.
К языковедам, применившим научный подход к классификации пословиц и фразеологизмов, можно отнести Омера Асыма Аксоя, Юсуфа Зийя Бахадынлы и др.
Малые жанры чувашского фольклора начали собирать в
XIX в. Этому делу посвятили свои труды С.М.Михайлов,
Н.И.Золотницкий, И.Н.Юркин, Н.И.Ашмарин, Петте, Юханкка, К. Пилеш, В.А.Долгов, Н.В.Никольский, И.И.Одюков, Н.Р.Романов, И.С.Тукташ и др.
Вместе с тем чувашские пословицы и поговорки до сих пор мало исследованы, особенно в лингвистическом плане. Языковедами лишь иногда привлекались они в качестве иллюстративного материала для подтверждения тех или иных вопросов чувашского языка. Языку чувашских пословиц и поговорок посвящены работы Н.В.Никольского, Н.А.Андреева, М.Ф.Чернова, И.С.Серова. В чувашском языкознании имеется одно исследование, специально посвященное пословицам и поговоркам. Это кандидатская диссертация Ю.Ф.Ефимова на тему «Лексико-грамматические особенности чувашских пословиц и поговорок».
В работах вышеназванных языковедов имеются наблюдения и суждения по вопросам происхождения, семантики и синтаксиса чувашских пословиц и поговорок. Многие фундаментальные вопросы филологического изучения пословиц и поговорок чувашского и турецкого языков, в том числе и других тюркских языков, все еще остаются недостаточно изученными и до конца невыясненными. Это обстоятельство обусловливает необходимость исследования проблем, связанных с пословицами и поговорками чувашского и турецкого языков.
Актуальность темы состоит в том, что в ней впервые в чувашском- и турецком языкознании рассматриваются пословичные выражения чувашского и турецкого языков в плане сопоставления структурной и семантической характеристики.
Предмет исследования - семантико-структурные сходства и различия пословиц и поговорок чувашского и турецкого языков, являющихся в основном наследием древнейших эпох тюркоязычной общности. Факты показывают, что чувашские пословицы и
поговорки находят себе параллели в современном турецком языке.
Но некоторые пословицы и поговорки не имеют таких параллелей, они являются результатом позднейшего развития истории чувашского языка.
Цель и задачи исследования. Цель настоящей работы — сравнительно-сопоставительное изучение пословично-поговорочных выражений исследуемых языков и выявление на этой основе их общих и национально-специфических особенностей.
Для реализации этой цели поставлены следующие задачи:
- анализ состояния изученности и разработанности пословиц
и поговорок и связанных с ними теоретических вопросов в
тюркологии в аспекте рассматриваемой темы;
характеристика и классификация пословиц и поговорок чувашского и турецкого языков по тематическим группам;
сравнительное изучение пословиц и поговорок данных языков в семантическом плане;
- выявление структурных особенностей пословиц двух языков.
Материал и методы исследования. Материалом для исследования
послужили чувашские пословицы и поговорки, извлеченные из 17-томного «Словаря чувашского языка», «Ваттисем калана самахсем» Н.И.Ашмарина, «Ваттисен самахёсем. Каларашсем. Сутмалли юмахсем» Н.Р.Романова, материалы из V тома «Чувашского народного творчества», также из сборников пословиц и поговорок турецкого языка (более тысячи пословиц и поговорок).
Теоретической и методологической основой настоящей работы
явились труды известных тюркологов и специалистов, посвященные
пословично-поговорочным выражениям. Использовались следующие
методы: описательный, сравнительно-исторический и
сопоставительный. Исследование проводилось в синхронном плане с отдельными историческими экскурсами.
Научная новизна диссертации заключается в том, что она
представляет собой первую работу, выполненную на материале
пословиц и поговорок чувашского и турецкого языков в сравнительно-историческом плане. Впервые в языкознании дается их подробный семантический и структурный анализ.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты настоящего исследования могут быть использованы при разработке проблем и вопросов, связанных с компаративным исследованием паремиологического фонда тюркоязычных народов в лингвистическом аспекте. Диссертационная работа может быть использована при создании научной сравнительно-исторической грамматики. Пословицы и поговорки исследуемых языков можно включить в учебники и учебные пособия как иллюстративный и страноведческий материал.
Апробация работы. Основные теоретические положения и результаты диссертационной работы изложены на научно-практических конференциях, проходивших в Чувашском государственном университете им. И.Н.Ульянова и в Чувашском государственном педуниверситете им. И.Я.Яковлева. По теме диссертации опубликованы три статьи.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения. В качестве приложения даны списки научной литературы и сокращений.
Из истории изучения пословиц и поговорок в общем и русском языкознании
Язык, как важнейшее средство человеческого общения, представляет собой весьма гибкую и в то же время четко организованную систему. Он, с одной стороны, состоит из единиц (фонем, морфем, слов, устойчивых сочетаний), а с другой -обладает структурой, то есть внутренней организацией, схемой связей и отношений этих элементов.
В языке важна его национально-культурная семантика, отражающая особенности природы, характер экономики и общественного устройства страны, особенностей быта, обычаев и историю народа. Она присутствует на всех уровнях языка, но наиболее ярко проявляется в пословицах и поговорках, которые непосредственно и прямо отражают внеязыковую действительность, называют предметы явления и ситуации окружающего нас мира. Пословицы и поговорки языка, являясь результатом длительного развития, фиксируют и передают от одного поколения к другому сведения об общественном быте, поэтому они важны не только как средство коммуникации, но и как источник различной общественно значимой информации. Можно утверждать, что национально-культурная семантика языка - это продукт истории, включающий в себя прошлое культуры. И чем богаче история народа, тем ярче и содержательнее его пословицы и поговорки. «... Язык тесно переплетен с духовным развитием человечества и сопутствует ему на каждой ступени его локального прогресса или регресса, отражая в себе каждую стадию культуры» [Гумбольдт, 1984. С. 48]. Дискуссионной остается проблема разграничения пословиц и поговорок. Не выяснена до конца сущность пословиц и поговорок как языковых явлений.
Первые попытки выявить отличительные черты пословиц и поговорок, определить устойчивые критерии их разграничения были предприняты русскими языковедами и собирателями фольклора И.М.Снегиревым, А.А.Потебней, В.И.Далем, Ф.И.Буслаевым, которые высказали интересные мысли и замечания по данному вопросу. Проблема дифференциации пословиц и поговорок освещается и в работах О.Широковой, М.А.Рыбниковой, В.П.Фелицыной, С.Г.Гаврина, А.М.Бабкина, А.А.Молоткова, В.П.Жукова, В.М.Мокиенко, Н.М.Шанского и других. В них даются различные критерии разграничения данных жанров. Рассмотрим некоторые из них.
Одни исследователи кладут в основу отграничения пословиц от поговорок смысловой критерий. Так, И.М.Снегирев считал, что пословица отличается от поговорки, во-первых, законченностью формы и мысли; во-вторых, тем, что отличается по содержанию: пословица содержит в себе важную для жизни истину, поговорка же создает намек, уподобление, сравнение «общеупотребительный оборот языка».
В.И.Даль разграничивал пословицы и поговорки также в смысловом плане. Он дал следующее определение пословицам и поговоркам, ставшее классическим: «Пословица - коротенькая притча... Это суждение, приговор, поучение, высказанное обиняком и пущенное в оборот, под чеканом народности. Пословица обиняк, с приложением к делу, понятый и принятый всеми..., как всякая притча, полная пословица состоит из двух частей: из обиняка, картины, общего суждения и из приложения, толкования, поучения; нередко, однако же, вторая часть опускается, предоставляется сметливости слушателя, и тогда пословицу почти не отличишь от поговорки» [Даль, 1989. С. 14]. Поговорка, по его определению, «окольное выражение, переносная речь, простое иносказание, обиняк, способ выражения, но без притчи, без суждения, заключения, применения; это одна первая половина пословицы. Поговорка заменяет только прямую речь окольною, не договаривает, иногда и не называет вещи, но условно, весьма ясно намекает» [Даль, 1989. С. 15]. Как видно, В.И.Далем отмечены в пословицах такие качества, как краткость, иносказательность, назидательность и обобщенность, а в поговорках - образность, иносказательность, и отсутствие поучительности.
А.М.Бабкин отмечает, что «в отличие от пословицы поговорке не присущ характер нравственного правила и поучения; она представляет собой иносказательное выражение экспрессивно-эмоционального характера, обладающее смысловым единством» [Бабкин, 1964. С. 27].
Другие лингвисты подходят к вопросу разграничения пословиц и поговорок с точки зрения наличия или отсутствия у них переносного значения. Такая точка зрения впервые была высказана О.Широковой. По ее мнению, основным отличием пословицы от поговорки считается переносный смысл, которым обладает пословица, и отсутствие его у поговорки.
В работах В.П.Аникина читаем: «Пословица - это краткое, вошедшее в речевой оборот и имеющее поучительный смысл, ритмически организованное поэтическое изречение, в котором народ на протяжении веков обобщал свой социально-исторический опыт» [Аникин, 1957. С. 14]. В этом определении обращается внимание на такой формоорганизующий элемент пословицы, как ритмическая организация, подчеркивается поучительный характер пословицы, законченность суждения в ней. В.П.Аникин следующим образом определяет поговорку: «Поговорка - это широко распространенное образное выражение, метко определяющее какое-либо жизненное явление. В отличие от пословиц, к которым они близки по своей форме, поговорки лишены прямого обобщенного поучительного смысла и ограничиваются образным, нередко иносказательным определением какого-либо явления» [Аникин, 1957. С. 15]. У поговорки подчеркивается отсутствие характера обобщения, и это существенно. Обобщает лишь пословица, поговорка констатирует, уточняет и т.п.
Так, в определениях пословицы и поговорки появляются если не семантические критерии, то какие-то косвенные указания на них. Характерно, что разница в плане выражения пословиц и поговорок исследователями не отмечается. Утверждение о полной идентичности плана выражения пословицы и поговорки имеет некоторое хождение и в настоящее время. (Например, мнение В.П.Жукова: «От фразеологизмов пословицы и поговорки отличаются вструктурно-грамматическом отношении: они представляют собой законченные предложения») [Жуков, 1966. С. 7].
Т.З.Черданцева, указывая на структурную и семантическую близость пословиц и поговорок, однако отмечает, что последние «могут иметь, в отличие от пословиц, и открытую структуру, т.е. вводиться инфинитивом глагола, и в этом случае иметь структуру словосочетания, а не предложения» [Черданцева, 1977. С. 145].
Отграничение пословиц и поговорок от фразеологических единиц
С целью конкретизации исследуемого материала необходимо рассмотреть вопрос об отграничении пословиц и поговорок от других элементов языка, прежде всего от фразеологических единиц. Дело в том, что до сих пор нет единого мнения по этому вопросу в лингвистике. В.В.Виноградов пословицы и поговорки не относит к числу фразеологических единиц. Однако есть противоречивые мнения. Например, А.С.Аксамомтов не поддерживает теорию В.В.Виноградова: «Известно, что в пословицах есть такие фразеологизмы, которые образуются другими путями вне пословиц и поговорок. Однако большое число фразеологизмов образовано именно от пословиц... В общем, пословицы и фразеологизмы имеют общую образовательную семантическую основу - переносное значение» [цит. по: Паина, 1986. С. 23].
Такого же мнения придерживается и И.В.Арнольд, более четче показывая отношение пословиц и поговорок к фразеологическим единицам: «Пословица, - пишет он, - не входит в понятие фразеологии, так как она является завершенным суждением, ... и по синтаксической структуре соответствует полному предложению. Вместе с тем пословицы по образному употреблению художественных и стилистических средств и структуре имеют много общего с фразеологизмами. В большинстве случаев фразеологические единицы образуются от пословиц. С этой позиции целесообразно будет рассматривать их в одной главе, но раздельно (отдельно)» [цит. по: Гусейнов, 1977. С. 11]. Однако нельзя считать совершенным его высказывание относительно поговорок, которое звучит так: «Поговорка является собирателем опыта и наблюдений народа, однако лишена завершенного суждения и ее можно отнести к фразеологическим единицам» [Там же. С. 37].
Существует ряд работ относительно образования отдельных типов фразеологических единиц от пословиц и поговорок. Это неопровержимо доказано в трудах С.И.Ожегова, Л.С.Паиной и других ученых.
Изучение пословиц может вестись и ведется, по крайней мере, с двух родственных, но не идентичных позиций: различается лингвистический подход к пословицам и поэтики фольклора. В основном, пословицы до сих пор были объектом фольклористики. Тем не менее значение их важно как с общеязыковедческих позиций, так и для описания системы конкретного языка. Применительно к последней задаче уместно напомнить слова В.И.Даля: «Грамматика не только могла бы и должна бы многому научиться у пословиц, но должна бы быть по ним, во многих частях своих, вновь переверстана» [Даль, 1957. С. 23]. Действительно, обращение к пословицам позволяет уточнить отдельные характеристики того или иного языка, особенно в области синтаксиса. Значительный интерес для описания системы языка пословицы представляют, в частности, с точки зрения их семантики. Дело в том, что фразеологические словосочетания зачастую очень близки по типу значения к пословицам.
Собственно говоря, причиной, позволившей включить пословицы в круг интересов современного языкознания, первоначально и явилась проблема определения объема фразеологии. Пословицы либо признаются фразеологизмами и соответственно включаются в предмет фразеологии, либо не признаются таковыми и выводятся за пределы системы языка вообще.
На протяжении истории их изучения пословицы включались в фразеологию. Точнее, не приводилось более или менее четких границ между пословицами и афоризмами, с одной стороны, и фразеологическими единицами, с другой. Это было чрезвычайно характерно для лексикографической практики XVIII-XIX и начала XX вв. в России. Лишь постепенно принципы отбора словарных единиц для словарей пословиц пересматриваются, но все же материал словарей не сужается только до пословиц, в них имеются глагольные фразеологические единицы, иногда - именные и др. Например, в сборнике М.Ф.Заменгофа наряду с пословицами присутствуют библейские афоризмы «крылатые слова», фразеологические единицы [Заменгоф, 1875. С. 131]. Данный сборник, по-видимому, является одной из первых работ, не только посвященной фразеологии, не только относящей к ней пословицы, но и подразумевающей под этим понятием именно их, если сравнить количество пословиц и фразеологизмов в книге.
В XX веке проблема соотнесенности пословиц с фразеологией решается с иных, качественно новых позиций. Прежде всего она переосмысляется в связи с становлением фразеологии как лингвистической дисциплины, стремящейся уточнить границы своего предмета. Обращение к значению фразеологизмов привлекает внимание исследователей и к пословицам, которые, в отличие от фразеологических единиц, сближаются с последними по некоторым чертам своей семантики.
Вопрос о включении и невключении пословиц во фразеологию решается в зависимости от понимания ими сущности фразеологизма. А.В.Кунин относит пословицы и поговорки к коммуникативным фразеологическим единицам. Он обращает внимание на грамматическую модель, по которой строятся эти фразеологизмы, и считает, что она позволяет выделить их в особый класс фразеологических единиц: «Фразеологические единицы, входящие в четвертый класс, - пишет он, представлены любым типом предложения, за исключением номинативного и междометного» [Кунин, 1970. С. 313].
Аналогичную трактовку встречаем у А.Г.Назаряна, различающего коммуникативные фразеологизмы непословичного характера и коммуникативные фразеологизмы-пословицы, разницу между которыми автор усматривает в том, что «в отличие от непословичных коммуникативных фразеологизмов с аналогичной структурой они (коммуникативные фразеологизмы - пословицы -В.П.) имеют назидательный характер, т.е. содержат какую-нибудь мораль или выражают какую-нибудь житейскую мудрость» [Назарян, 1976. С. 115].
Национальное и интернациональное в пословичном фонде
При составлении сборников пословиц возникали проблемы, которые оказались в сфере интересов языковедов относительно недавно. Этим объясняется относительно небольшое количество работ, посвященных сравнительно-сопоставительному изучению пословиц, и слабая изученность пословичных фондов разных языков в сопоставительном аспекте.
Основной является проблема национального и интернационального в пословичном фонде, вьщелившаяся при сравнительно-сопоставительном изучении пословиц Национальное и интернациональное пронизывают все стороны жизни современного человеческого общества - экономику, политику, идеологию, быт и т.д. Поэтому изучение национального и интернационального в культуре является выполнением части более широкой научной задачи по выявлению сущности и особенностей этих явлений в их многостороннем совокупном проявлении [Китиков, 1989. С. 4].
Существуют две противоположные точки зрения на наличие в пословичном фондах разных языков безэквивалентных пословиц. Г.Л.Пермяков и ученые, разделяющие его взгляды по этому вопросу, основываются при этом на материалах ими же составленных сборников пословиц.
Факт наличия в том или ином сборнике соответствий к каждой иноязычной пословице не обязательно говорит об отсутствии в данном пословичном фонде безэквивалентных пословиц. Если рассматривать в целом известные дву- и многоязычные сборники, то нетрудно заметить, что в подавляющем большинстве их приводятся пословицы, которые в родном языке составитель может лишь объяснять и переводить.
При существующих способах классификации пословиц, затрудняющих поиск тех или иных единиц, при наличии в общем ограниченного числа одноязычных сборников пословиц, при крайне малом количестве дву- и многоязычных сборников попытки подбора эквивалента к иноязычной пословице наталкиваются иногда на значительные технические трудности. Эти причины, вызывающие отсутствие эквивалента в том или ином сборнике, нельзя не принимать во внимание. И все же проблема эквивалентности пословиц не сводима только к недостаточно четкой подаче клише в сборниках.
Большинство существующих двуязычных (многоязычных) сборников имеет ту особенность, что, несмотря на заявляемое направление выбора эквивалентов (от родного языка составителя к иностранному или же наоборот), фактически любой сборник ориентирован на язык его составителя. Таким образом, практически идет выбор чувашских пословиц (при использовании, например, материала турецкого и чувашского языков), эквивалентных тем турецким, которые находятся в распоряжении исследователя (составителя). Это положение вполне объяснимо, например, при составлении чувашско-турецких сборников, чувашский пословичный фонд не только меньше изучен, чем турецкий, а для решения вопроса, является ли некоторое чувашское клише эквивалентным некоторому турецкому, необходимо также иметь представление обо всем объеме значений чувашской пословицы, хорошую ориентированность в кругу допустимых для конкретной пословицы ситуаций. Однако все эти соображения при составлении сборников не принимались бы во внимание, даже не осознавались бы составителями. Создалось бы несколько парадоксальное положение: даже сопоставительный анализ двух пословичных фондов, не всегда позволял и позволяет выйти за рамки, навязанные исследователю его родным языком. Специфические, строго национальные пословицы не всегда оказывались бы выявлены таким путем.
Тем не менее нет необходимости доказывать ту ценность, которую могли бы представить списки (сборники) специфических, узконациональных пословиц. Они способствовали бы раскрытию способа членения данным языком внеязыковой действительности, определили бы круг понятий, раскрыли бы некоторые моменты видения мира народом, создавшим такие пословицы.
Нельзя не признать, что доля безэквивалентных пословиц в одном отдельно взятом языке невелика, хотя сколько-нибудь определенных данных по этому вопросу не имеется. Более существенной является несколько другая сторона национальной специфики пословиц, а именно: подбор иноязычного эквивалента пословицы, содержащей реалии, имеющие преимущественное значение лишь для данного народа, что повышает специфичность клише; это происходит, например, при переводе художественных произведений.
Такая передача вызывает определенные трудности как раз из-за глубокого национального своеобразия большинства пословиц, даже если у них и существуют эквиваленты в языке перевода.
Говорить о национальном и интернациональном в пословицах и поговорках - это значит дать анализ степени сходства и своеобразия тематики и поэтических особенностей изречений каждого народа в отдельности и в целом, вместе взятых. Такое сравнение представляет соблазн для исследователя, но возникают определенные трудности из-за того, что хотя языки народов (например, чувашский, турецкий) и принадлежат к одной семье, но основной фонд пословиц и поговорок каждого из народов в большей степени сформировался самостоятельно, сообразно объединению разрозненных племен в единый народ. Это у каждого народа проходило в разные исторические периоды и в некоторых своеобразных географических условиях. Взаимосвязи народов (чувашей, турков) со славянскими и другими тюркскими народами в течение длительного времени вызвали сходства в тематике и в художественно-изобразительных средствах афоризмов этих народов. Сходство социально-экономических условий, а также исторических судеб народов могло способствовать как появлению заимствований, так и возникновению одинаковых произведений независимо друг от друга.
В фольклоре народов, имеющих общее этническое происхождение, существует немало близких явлений (сюжетов, художественных образов, изобразительных средств), что можно объяснить только наличием общего культурного наследия, полученного этими народами от общих предков [Кравцов, Лазутин, 1988. С. 368].
Классификация пословиц по признаку отличия от свободных предложений
По своей структуре и форме пословицы отличаются от свободных предложений. Форма пословицы обыкновенно несвободная, складная, мерная, что достигается разнообразными приемами - ритмом, аллитерацией, параллелизмом, рифмой. Например: чув. Карчак катар масара, Качча кайтар пасара; рус. букв. Старуха пусть идет на кладбище, Жених пусть идет на базар; тур. Sakla samam gelir zamam; рус. букв. Береги солому, придет(и) ее время; тур. Inegin sansi, topragin karasi; рус. букв. Хороша корова бурая, хороша земля черная. В первом случае рифмуются заключительные слова: чув. масара «на кладбище» и чув. пасара «на базаре», во втором случае - тур. samam «солому» и тур. zamani «время», в третьем случае - тур. sansi «бурая» и тур. kansi «черная». В первом примере два слова дают 2 хорея, 2-я строка дает также 2 начальных хорея. И первая, и вторая строка составлены из 7 слогов. 1 Утне пахан, рус. букв. Кто ухаживает за лошадью, чув. ( улта выртман; Не лежит на дороге; ( ынна пахан, Кто призревает людей, Тулта выртман. Не лежит на дворе. Рифмуются 1 стих с 3-м, 2-й с 4-м и конечные и начальные слова. Тур. Ак aglatir, рус букв. Любовь заставляет плакать, Dert soyletir; Горе заставляет говорить. Рифмуются заключительные слова. В чувашской пословице нередки случаи аллитерации, как между стиховой или строфической, так и междусловной или стиховой: Чун саван чуп тут, чун ыратан чук туна. Наличие ч во всех начальных словах дает аллитерацию междустиховую. Некоторые пословицы весьма лаконичны: чув. ( аварна - ду, пырна - пыл «В рот масло, в глотку -мед»; чув. Вутта - шыв «Огню - вода»; тур. Az el iste, gok el asta; чув. Ёсре - сахаллан, апатра - нумайййн; рус. букв. На работе мало (рук), за столом много (рук). В пословицах можно найти почти все виды фигур речи, придающие им образность, экспрессию, и способы косвенно-переосмысленного отражения действительности.
1. Метафора - скрытое образное сравнение, уподобление одного предмета, явления другому, а также вообще образное сравнение в разных видах искусств (ТСРЯ, 1999. С. 353). Например: чув. Ялта салакайак вилмест «В деревне воробей не умирает, т.е. деревня поддержит голодного однодеревенца»; чув. ын аллинчи кукаль пысаккан куранать «Пирог в чужих руках кажется большим»; чув. Сёрекене сёрмессерен пула кёмест «Не каждый раз в невод попадает рыба» (ср.: Асмассерен турамё кёмест «Не каждый раз, как почерпнешь, попадает в ложку кусок»); тур. Anandan alaca da dogar, kula da; чув. Амаран ула та суралать, хала та; рус. Семья не без урода; тур. Atinazgini, tayin peinden gider; чув. Утан асканё чи малтан тихаран килет (ср.: Пупё мёнле, прихучё me дапла); рус. Каков поп, таков и приход. 2. Метонимия - употребление одного слова, выражения вместо другого на основе близости, сопредельности, смежности понятий, образов (ТСРЯ, 1999. С. 354). Например: чув. Выса хыраман халхи сук «У голодного брюха нет ушей»; чув. Пула курмана - шурпп «Кто не видел рыбы, тому и уха хороша» (букв, не видавшему рыбы - уху); тур. Sabnn (dayanmanin) kokii altin (gibi degrli); рус. букв.
У терпения золотое дно; тур. arlatcmin dili оупаг; рус. букв. У обманщика язык играет. 3. Синекдоха - название части вместо названия целого, частного вместо общего и наоборот (ТСРЯ, 1999. С. 718). Например: чув. Ут пуласси тихаран палла «По жеребцу заметно, каким будет конь»; чув. Йавашран Йаван пулать «Кроткий стал грозным» (букв. Из кроткого Иван выходит); тур. Yag gomlegi diindan belli; чув. Qy чулмекё тулёнчен палла; рус. букв. Узнается птица по полету. 4. Аллегория - иносказание, выражение чего-нибудь отвлеченного, какой-либо мысли, идеи в конкретном образе (ТСРЯ, 1999. С. 22). Например: чув. Туй хапха умне дитсен, йёппе дип кирлё пулна «Когда свадьба началась, понадобилась иголка с ниткой» (букв. Когда свадьба дошла до ворот, понадобилась иголка с ниткой); чув. Вуникё пуртй аври пёр дёрте выртна, вуникё кёнчеледди выртман «Двенадцать топорищ рядом лежали, а двенадцать прялок - нет»; тур. Damla tas deler; чув. Тумлам чула шатарать; рус. Капля камень точит, тур. Inegin olmazsa кедіуе de annecik dersin; чув. Ёну пулмасан качакуна та аннедём тейён (ср.: Ним дукран нимёр); рус. На безрыбье и рак рыба. 5. Гипербола - слово или выражение, заключающее в себе преувеличение для создания художественного образа (ТСРЯ, 1999. С. 130). Например: чув. Кёлтен кёмёл пуличчен кётсе лар «Жди, когда зола превратится в серебро»; чув. Хёрёх шал витёр тухсан, хёрёх яла саралать «Если прорвется сквозь сорок зубов, разойдется по сорока деревням»; тур. Soyleyecegi varsa, isitecegi de var; чув. Калаканё пулсан илтекенё те пулать; рус. букв. Если есть что сказать, есть что и слушать; тур. Her parlayan altin deyildir; рус. He все то золото, что блестит. 6. Ирония - тонкая, скрытая насмешка (ТСРЯ, 1999. С. 251). Например: 106 чув. Килте яшка пёдерме пёлмен, ялта пата пёдернё «Дома не сумела сварить похлебку, в деревне сварила кашу»; чув. Ухмаха кашни кун прадник «Для дурака, что ни день, то праздник»; чув. Тумлантарсан, тунката та туй арам пулать «Если нарядить, и пень будет красив, как сваха»; чув. Хуркайак хыддан кёпшёл тапранна «За дикими гусями сойка собралась»; тур. Halkin malini yesin de yiiz yasasin; рус. букв. Пусть грабит - грабит да сто лет живет; тур. Tahsilsiz hoca olmus; рус. букв. Не учась, мулой стал; тур. Кбг tavuk karamugu da bugday sanir; чув. букв. Суккар чах хываха та пари (тула) сунать; рус. Слепой курице и шелуха пшеницей кажется-, тур. Qok коса segenkiz kelle evlenmek zorunda kahr; рус. букв. Разборчивая девушка потом за лысого пойдет.
