Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Проблема переводимости и способы передачи пословиц
1.1. Взгляды отечественных и зарубежных учёных на проблему переводимости - непереводимости 11
1.2. Переводимость с точки зрения категории соответствия и несоответствия 20
1.3. Проблема переводимости через призму переводческой эквивалентности 22
1.3.1. Переводческая эквивалентность как обязательное условие переводимости 36
1.4. Основные переводческие приёмы 38
1.4.1. Трансформации - наилучшее переводческое решение для достижения адекватности перевода 41
1.4.2. Функционально-стилистические сдвиги как один из оптимальных способов компенсации в переводе 43
1.5. Способы передачи пословиц 45
Выводы по главе 1 52
ГЛАВА 2. Лингвоэтническии и культурологический аспекты перевода 54
2.1. Этнокультурные трудности в переводе 54
2.2. О межкультурном факторе в переводе 60
2.3. Принцип компенсации этнокультурных расхождений -
универсальный метод преодоления лингвоэтнического барьера 65
2.4. «Естественный семантический метаязык» А. Вежбицкой как
база для сравнительного изучения национально-специфичных
концептов и ключ к пониманию различных этнокультур 71
Выводы по главе 2 79
ГЛАВА 3. Опыт сопоставительно - переводческого изучения пословиц в немецком, русском и башкирском языках 81
3.1. Теоретические предпосылки к сопоставительному изучению пословиц в немецком, русском и башкирском языках 81
3.2. Классификация пословиц по эквивалентности 85
3.3. Выявление сходств и различий в пословицах сопоставляемых языков 88
3.3.1.Универсальное (общечеловеческое) 88
3.3.2. Национальное (специфическое) 94
3.4. Семантический анализ эмоциональных концептов на материале пословиц в трёх языках 101
Выводы по главе 3 112
Заключение 114
Литература 116
Приложение 130
- Взгляды отечественных и зарубежных учёных на проблему переводимости - непереводимости
- Проблема переводимости через призму переводческой эквивалентности
- Этнокультурные трудности в переводе
- Теоретические предпосылки к сопоставительному изучению пословиц в немецком, русском и башкирском языках
Введение к работе
Перевод - одно из древнейших занятий человека. В основе его возникновения лежат различие языков и стремление представителей разных этнических групп к общению. В условиях расширения межкультурных контактов и распространения научно-технических знаний перевод приобретает всевозрастающее значение, и интерес к различным сторонам этого сложного явления и к проблемам, связанным с ним, становится очевидным.
XX век - «век перевода». Это изречение приписывается Пьеру -Франсуа Кайе, одному из основателей и многолетнему президенту Международной переводческой федерации.
Хотя перевод имеет многовековую историю, современное переводоведение сформировалось, в основном, во второй половине XX столетия. В.Н. Комиссаров характеризует современное переводоведение как результат междисциплинарных исследований, использующих методы целого ряда наук [Комиссаров 1999: 32]. Изучение перевода проводится с позиции литературоведения, когнитивной и экспериментальной психологии, нейрофизиологии, этнографии. Однако все работы в области перевода имеют ярко выраженную лингвистическую основу. Лингвистический подход основывается на том, что перевод всегда имеет дело с двумя и более языками. Социосемантический подход сосредотачивает внимание на социальных аспектах и взаимодействиях различных знаковых систем и изучает соотношение лингвистического, экстралингвистического и паралингвистического в процессе речевого общения, проблемы, связанные с воздействием на этот процесс особенностей языка, культуры и мышления человека.
Таким образом, в центре внимания лингвистов оказались сегодня связь языка с реальной действительностью, с обществом, его культурой. В таких условиях перевод стал рассматриваться «как крупномасштабный
естественный эксперимент по составлению языковых и речевых единиц в двух и более языках в реальных актах межъязыковых коммуникаций, что позволяет обнаружить в каждом из этих языков немаловажные особенности, которые могут оставаться не выявленными в рамках одноязыковых исследований» [Комиссаров 1999: 78].
Переводимость являлась извечной проблемой лингвистов. Актуальна проблема переводимости и сегодня. Актуальность темы обусловлена несомненным научным интересом современных лингвистов к данной проблеме в связи с возрастающей ролью перевода как средства интенсивного международного обмена культурными и духовными ценностями, а пословичный фонд народов представляет собой источник важной этнокультурной информации.
Данное диссертационное исследование посвящено сопоставительно -переводческому анализу пословиц в немецком, русском и башкирском языках, так как в силу своей образности (метафоричности), этнокультурной специфичности пословицы являются ярким примером непереводимости или труднопереводимости. Исходя из этого, объектом настоящего исследования являются пословицы в немецком, русском и башкирском языках с их эквивалентами или аналогами, национально-специфичные пословицы, характерные только для определённой этнокультурной общности, и пословицы, содержащие «эмоциональные концепты» по терминологии А. Вежбицкой, являющиеся отражением особенностей национального менталитета.
Материалом исследования послужили около 2400 пословичных единиц, извлечённых из словарей разных типов: двуязычных немецко-русских, русско-немецких, башкирско-русских словарей, трёхязычного башкирско-англо-русского словаря и фразеологических словарей немецкого, русского и башкирского языков. Дополнительно использовались одноязычные словари немецких, русских и башкирских пословиц с целью извлечения из них
национально-специфичных пословиц. Привлекался также сборник пословиц, составленный нами для решения исследовательских задач с учётом наличия эквивалентов или аналогов во всех трёх языках и содержания в них эмоциональных концептов.
Цель исследования - изучение возможностей, приёмов и способов передачи пословичных единиц как национально-духовного богатства народов на материале немецких, русских и башкирских пословиц.
В соответствии с поставленной целью были сформулированы задачи исследования:
1. Краткое изложение проблемы переводимости-непереводимости,
основных приёмов перевода как средства достижения адекватности,
способов передачи пословиц с учётом их этнокультурной специфики.
2. Проведение сопоставительно - переводческого анализа пословиц в
немецком, русском и башкирском языках с целью выявления сходств и
различий содержания и формы, а также классификация пословиц по
эквивалентности.
3. Изучение национально-культурной специфики пословиц в
сопоставляемых языках: выявление универсального (общечеловеческого) и
национального (специфического) в пословицах трёх народов.
4. Изучение эмоциональных концептов на материале пословиц в трёх
языках.
Теоретическую базу исследования составили труды отечественных и зарубежных учёных по вопросам переводимое и непереводимости, этнокультурной специфики пословичных единиц и исследования, раскрывающие суть данной проблемы во взаимосвязи и взаимовлиянии членов триады «мышление-язык-культура».
Методы исследования. Для решения поставленных целей и задач исследования были использованы сравнительно-сопоставительный, описательный и сопоставительно-переводческий методы. Они служат
важным методом исследования при обнаружении сходств и различий содержания и формы эквивалентных пословичных единиц, при выявлении универсального и национального и дают возможность выяснить, как преодолеваются этнокультурные трудности перевода, связанные со спецификой каждого из языков. Используется также семантический метод анализа для сравнительного изучения основных эмоциональных концептов А. Вежбицкой в разных этнических культурах.
Научная новизна данной работы заключается в попытке осуществления комплексного сопоставительно-переводческого и семантического анализа эмоциональных концептов на примере пословиц с привлечением трёх неродственных разносистемных языков (немецкого, русского и башкирского).
Теоретическая значимость исследования заключается в систематизации теоретического материала по данной теме, в изучении единиц разносистемных языков и описании этнокультурной специфики пословичных единиц.
Практическая ценность исследования состоит в том, что познание национально-культурной специфики способствует осуществлению и расширению межкультурной, межэтнической коммуникации. Разработанный нами трёхязычный немецко-русско-башкирский сборник пословиц может быть использован в качестве учебно-дидактического материала в преподавательской деятельности при разработке тематики и написании курсовых и дипломных работ.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Общность логического строя мысли, наличие семантических и лексических универсалий - принципиальная основа переводимости, которая обусловливает возможности адекватного перевода.
2. Пословицы народов как источник важной культурологической
информации позволяют выявить этнокультурные особенности определённой
лингвокультурной общности.
Концепт как этнокультурно отмеченная единица является ключевым для понимания национального менталитета как специфического отношения к миру его носителей. В концепте находят отражение духовная жизнь нации, менталитет этноса.
Использование различных переводческих операций в комплексе как возможностей нахождения эквивалентов, вариантных соответствий, привлечение интерпретации и экспликации позволяют установить смысловое единство между сопоставляемыми пословичными единицами и обеспечить межъязыковой и межэтнический обмен национально-духовными ценностями.
Апробация работы. Доклады по теме исследования обсуждались на заседаниях кафедр немецкой филологии БГУ и Сибайского института БашГУ. Основные положения и результаты исследования были представлены на научно-практических конференциях СИ БашГУ (Сибай 2002-2006), отражены в шести публикациях (Сибай 2002-2005, Уфа 2004, 2007).
Структура работы обусловлена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованной литературы и приложения. Приложение включает три схемы, одну таблицу к теоретической части работы и трёхязычный немецко-русско - башкирский сборник, включающий около 1000 пословичных единиц, составленный нами в качестве исследовательского материала.
Во введении очерчен круг проблем, подлежащих изучению и исследованию.
В первой главе «Проблема переводимости и способы передачи пословиц» даётся краткий обзор теоретических воззрений отечественных и зарубежных лингвистов по проблеме переводимости-непереводимости, изложены разные точки зрения о способах передачи пословичных единиц.
Уместным представляется здесь также рассмотрение проблемы переводческой эквивалентности как основы коммуникативной равноценности, так как в трактовке понятий «переводимость» и «непереводимость» имеется в виду не только принципиальная возможность перевода с одного языка на другой, а также возможность нахождения эквивалента единицы исходного языка на языке перевода.
Во второй главе «Лингвоэтнический и культурологический аспекты перевода» освещаются этнокультурные трудности в переводе, рассматриваются переводческие возможности нейтрализации национально-культурных расхождений.
В третьей главе «Опыт сопоставительно-переводческого изучения пословиц в немецком, русском и башкирском языках» даны теоретические предпосылки к практической части настоящего исследования, проводится сопоставительное исследование пословичных единиц в трёх языках. Теоретические данные подкрепляются анализом и классификацией материала.
Взгляды отечественных и зарубежных учёных на проблему переводимости - непереводимости
Ещё в эпоху Возрождения великий Данте писал: «Пусть каждый знает, что ничто, заключённое в целях гармонии в музыкальные основы стиха, не может быть переведено с одного языка на другой без нарушения всей его гармонии и прелести» (Цит. по [Фёдоров 2002:36]). Такие сомнения возникали во все времена и не только по поводу поэзии.
Скептическое отношение к переводу подтверждает и следующее высказывание Сервантеса: «...перевод с одного языка на другой, - это всё равно, что фламандский ковёр с изнанки;...нет той гладкости и нет тех красок, которыми мы любуемся на лицевой стороне...» (Цит. по [Фёдоров 2002:36]).
Уникальная, неповторимая структура, особенности грамматического строя и словарного состава, своеобразие каждого отдельного языка, отличающие его от других языков, предполагают принципиальную невозможность тождества двух текстов, написанных на разных языках. Данной проблеме посвящены труды И.И. Ревзина, Ж. Мунэна, А. Нойберта, О. Каде, Ю. Найды, А. Поповича, Л.С. Бархударова, В. Коллера, А.Д. Швейцера, Р.К. Миньяр-Белоручева, А.В. Фёдорова, И.С. Алексеевой, Л.Л. Нелюбина, Л.К. Латышева, B.C. Виноградова и др.
Отношение языковедов к переводу чётко выразил ещё в 1796 году знаменитый немецкий лингвист Вильгельм Гумбольдт в письме к немецкому писателю и переводчику Августу Шлегелю, выражая сомнение в самой возможности успешного перевода: «Всякий перевод представляется мне безусловно попыткой разрешить невыполнимую задачу. Ибо каждый переводчик неизбежно должен разбиться об один из двух подводных камней, слишком точно придерживаясь либо своего подлинника за счёт вкуса и языка собственного народа, либо своеобразия собственного народа за счёт своего подлинника. Нечто среднее между тем и другим не только трудно достижимо, но и просто невозможно» (Цит. по [Фёдоров 2002: 42]).
Подобные взгляды, получившие позднее название «теории непереводимости», разделялись многими лингвистами. Идеи В. Гумбольдта получили дальнейшее развитие в неогумбольдтианском направлении. Своё крайнее выражение этот взгляд нашёл в «принципе лингвистического релятивизма» в гипотезе Сепира-Уорфа, постулировавшей несовместимость «картин мира», создаваемых различными языками.
Теория языковой относительности способствовала тем самым признанию принципиальной невозможности перевода. В немецком языкознании неогумбольдтианство нашло своё выражение у Л. Вейсгербера, подчёркивавшего детерминирующую роль языка, образующего «промежуточный» мир (Zwischenwelt), сквозь который человек воспринимает действительность, и который формирует его картину мира. Согласно Л. Вейсгерберу, каждый язык - это особое «видение мира», особая картина действительности, недоступная для носителей другого языка [Weisgerber 1971: 54]. «В самом деле, - говорит А.Д. Швейцер, - если исходить из того, что каждый конкретный язык содержит свою собственную картину мира, детерминирующую восприятие внеязыковой действительности его носителями, то непереводимость приобретает статус общеязыковедческой аксиомы» [Швейцер 1988:100].
В противоположность упомянутым выше теориям, абсолютизирующим роль языка в процессе познания и статически рассматривающим понятие культуры (как застывшего, неизменного образования), философия языка эпохи Просвещения (Декарт, Лейбниц) манифестировала принцип абсолютной переводимости, утверждая, что все языки есть лишь вариации некоего общего lingua universalis и для перевода важна лишь общность понятий. Этот принцип нашёл своё продолжение и развитие в теории универсалий Н. Хомского в опоре на денотативную функцию языка.
Оба принципа - и принцип абсолютной непереводимости, и принцип абсолютной переводимости - недостаточно полно отражают реальную картину «взаимопереводимости» языков, так как и тому и другому принципу недостает динамичности.
«Каждый язык представляет собой гибкое, многоликое, отнюдь не единое образование, и каждая культура подвержена непрерывным изменениям. Если связь языка и культуры приводит к созданию уникальных языковых образований (простым примером таких образований являются формулы контакта, фразеологизмы), то переводимость будет зависеть от того, существует ли в данный исторический момент коммуникативная взаимосвязь между этими образованиями в разных языках. Тогда упомянутые формулы контакта, несмотря на свою языковую уникальность, окажутся переводимыми, поскольку в любом языке - это необходимые компоненты коммуникативного акта» [Алексеева 2004: 132].
Интересна идея немецкого лингвиста А. Нойберта о приоритетной роли прагматики в переводе, о ее связи с переводимостью и о необходимости переводческой классификации текстов. Он связывает проблему прагматической адекватности и тем самым проблему переводимости с четырьмя типами прагматических отношений, соответственно которым он выделяет четыре типа перевода, различающиеся по степени переводимости [Нойберт 1978: 69-73].
Проблема переводимости через призму переводческой эквивалентности
В трактовке понятий «переводимость» и «непереводимость» имеется в виду не только принципиальная возможность перевода с одного языка на другой, а также возможность нахождения эквивалента языковой единицы исходного языка в языке перевода. Понимание переводимости обусловливается трактовкой понятия «эквивалентность». Поэтому в настоящей работе будет уместно также рассмотрение проблемы переводческой эквивалентности, выявление степени смысловой близости текстов оригинала и перевода как основы коммуникативной равноценности.
По мнению Л.К. Латышева, понятие эквивалентности используется в переводе без достаточного научного обоснования, как нечто априорно понятное, и он предлагает взглянуть на проблему переводимости через призму философского учения о тождестве-равенстве-эквивалентности, которое позволяет понять, при каких условиях текст на одном языке может быть признан эквивалентным тексту на другом языке [Латышев 2003: 66]. Требование эквивалентности текстов - исходного и конечного - всегда являлось одним из основных требований, и понятие эквивалентности всегда считалось одной из наиболее важных онтологических черт перевода.
Широко известны теоретические концепции и разработки по проблеме переводческой эквивалентности Я.И. Рецкера, Л.С. Бархударова, В.Н. Комиссарова, А.В. Фёдорова, В.Г. Гака, А.Д. Швейцера, Л.К. Латышева, B.C.
Виноградова и др. Первая попытка создания типов эквивалентности была сделана ЯМ. Рецкером в его теории закономерных соответствий.
В основе любого сопоставления лежит перевод, который предполагает контекстуальную эквивалентность сопоставляемых единиц и структур, то есть возможность их использования в переводе друг для друга. Лишь после того, как благодаря контекстуальной эквивалентности доказана сопоставимость единиц двух языков, можно ставить вопрос об их формальной эквивалентности, о том насколько сходно их положение в структуре каждого из языков. Таким образом, понятие «эквивалентность» оказывается центральным не только для теории перевода, но и для сопоставительного языкознания.
По мнению Дж. Кэтфорда, эквивалентность должна определяться эмпирически, путём сопоставления реально выполненных переводов с их оригиналами. Исходя из положения, что план содержания единиц языка столь же специфичен, как и их план выражения, Дж. Кэтфорд утверждает, что при переводе отнюдь не происходит переноса или воспроизведения значений единиц оригинала, а лишь замена значений в одном языке значениями в другом языке. Он пишет, что для существования переводческой эквивалентности необходимо, чтобы как исходный, так и конечный тексты были бы соотносимы с функционально релевантными признаками данной ситуации [Catford 1965: 31]. Под функционально релевантными признаками ситуации подразумеваются признаки, существенные с точки зрения коммуникативной функции текста в данной ситуации, т.е. для Дж. Кэтфорда решающим критерием эквивалентности является семантический критерий соотнесённости с предметной ситуацией.
Для анализа эквивалентных отношений хорошо подходит также типологическая схема Р. Якобсона, выделяющая следующие функции: референтная или денотативная (установка на референта), экспрессивная-эмотивная (установка на отправителя), конативная-волеизъявительная (установка на получателя), фатическая-контактоустанавливающая (установка на контакт между коммуникантами), металингвистическая (установка на код) [Якобсон 1966: 72]. В связи с данной типологией можно говорить об эквивалентности референтной, экспрессивной, конативной, фатической и металингвистической. Установление доминантных функций оригинала определяется прагматикой текста - коммуникативной интенцией отправителя и коммуникативным эффектом текста и предполагает наличие прагматической эквивалентности между оригиналом и переводом, то есть прагматические факторы играют доминирующую роль.
П. Ньюмарк особо подчёркивает важность семантического перевода, обеспечивающего наиболее полное воспроизведение оригинала. Он выдвигает некоторые теоретические концепции, относящиеся к интерпретации текста оригинала и к процедуре подбора оптимального варианта перевода и предлагает различать два вида перевода: «коммуникативный» и «семантический». Коммуникативный перевод стремится произвести на читателей перевода тот же эффект, который возникает у читателей оригинала. Семантический перевод стремится передать контекстуальный смысл оригинала так точно, насколько это позволяют семантические и синтаксические структуры языка перевода.
Значительное место уделяет проблеме переводческой эквивалентности О. Каде [Каде 1968: 90]. Он формирует понятие «коммуникативной ситуации», воспроизведение которой обеспечивает «динамическую эквивалентность» перевода и предлагает различать максимальную, оптимальную и частичную эквивалентность, учитывая разницу между теоретически возможной близостью текстов оригинала и перевода, практически достижимой и реальной близостью, достигнутой данным переводчиком при данных условиях.
Этнокультурные трудности в переводе
Проблема переводимости занимала умы учёных, теоретиков языка на протяжении многих веков, и их выводы во многом зависели от того, какую роль они отводили языку в процессе познания и интерпретации действительности и, следовательно, насколько тесной оказывалась связь языка и культуры, ведь перевод - это «точка пересечения, в которой сходятся все проблемы языка и мышления, языка и культуры, национального и индивидуального в концептуальной и языковой картинах мира» [Нестерова 2005:45].
Идея В. Гумбольдта о языке как порождении «духа» народа, его понимание языка как прямого отражения культуры получило своё развитие в концепциях американских лингвистов Э.Сепира и Б.Уорфа. «Среди всех проявлений, посредством которых познаётся дух и характер народа, только язык способен выявить самые своеобразные и тончайшие черты народного духа и характера и проникнуть в их сокровенные тайны» [Сепир 2001: 69]. Концепция Сепира - Уорфа представляет по существу продолжение и развитие взглядов В. Гумбольдта, по которой особенности каждого языка, выражающиеся в национальном своеобразии «духа» одного народа, несводимого к своеобразию «духа» другого народа, влияют на особенности мышления людей, пользующихся данным языком, в результате чего содержание мысли, выраженной на одном языке, не может найти соответствия в другом, если они различны. Из гипотезы Сепира-Уорфа следует, что различие языков предполагает и различие логических категорий и характера мышления у людей, говорящих на этих языках.
Так родилась теория языковой относительности, суть которой заключалась в том, что каждый народ, ограниченный владением своим родным языком, ограничен и в видении мира.
Сторонники теории лингвистической относительности приходят к выводам о наличии особого логического строя в мышлении носителей языков иного типа, по мнению П.В. Чеснокова, такое представление может сложиться только в результате «неразличения логических форм (логического строя мысли) и семантических форм (семантического строя) смыслового содержания, так как логический строй мысли один для всех людей, ибо он вытекает из природы человеческого познания, обусловлен потребностями познавательной деятельности человека. Поэтому никакие особенности строя языков не могут изменить его» [Чесноков 1977: 56]. Делая выводы из теории сторонников неогумбольдтианского направления, П.В.Чесноков отмечает, что философия неогумбольдтианства есть субъективно-идеалистическая философия позитивизма, которая основывается на метафизическом преувеличении активности языка в процессе познания [Чесноков 1977: 25].
Каждый язык национально специфичен: на протяжении своей истории он впитывает в себя особенности обычаев и своеобразие национального характера носителей языка, факты истории народа. Особенности эти настолько существенны, что принято говорить о языковой картине мира. Отражению в языке особенностей культуры и истории говорящего народа уделял особое внимание ещё Ж. Мунэн [1963: 35]. По его мнению, каждый язык создаёт свою собственную картину мира, складывающуюся из национально - культурных особенностей этноса, проявляющихся в традициях, обычаях, обрядах как устойчивых элементах культуры, в повседневном поведении, в быту, в национальных особенностях мышления.
Язык отражает условия существования его народа. Поскольку картины мира, создаваемые разными языками, несводимы друг к другу, то содержание текста оригинала не может совпадать с содержанием текста перевода. В качестве препятствия для возможности осуществления перевода Ж. Мунэн указывает также культурно-этнические особенности, находящие отражение в переводимых текстах. Культура одного народа специфична и непроницаема для другого народа, каждый из них обладает своими обычаями, ассоциациями, своей психологией, своим отношением к реальности. При литературном обмене между двумя этнически различными культурами в особенности дают себя знать психологические противоречия. По мнению Ж. Мунэна, речь здесь идёт не только о различиях в картинах мира, но и о том, что и сами миры оказываются разными. Он указывает на трудности перевода, связанные с особенностями социальной, религиозной, лингвистической, материальной культур: как перевести слово «пустыня» на язык племени, живущего в гуще тропического леса? Как переводить специфические религиозные термины на язык народа, не знакомого с теологическими понятиями и ритуалом?
Лингвистические препятствия для перевода, таким образом, объединяются Ж. Мунэном в три группы проблем: специфичность семантики языковых знаков, несовместимость «картин мира», создаваемых языком для отражения внеязыковой реальности, и различия в самой этой реальности, в культуре и цивилизации носителей разных языков.
В современной трактовке «языковая картина мира, в определении О.А. Корнилова, представляет запёчатлённый в лексике национального языка так называемый «отражённый мир», являющийся проекцией внешнего мира этническим языковым сознанием и несущий в себе информацию об особенностях национальной ментальности» [Корнилов 2000: 71].
Теоретические предпосылки к сопоставительному изучению пословиц в немецком, русском и башкирском языках
Сопоставление строится на примере пословиц, наиболее ярко выражающих языковое богатство народов, являющихся проявлением народного духа, отражением коллективных знаний языкового сообщества. В.А. Маслова называет пословицы «зеркалом жизни нации» поскольку природа значения пословиц тесно связана с практическим опытом личности, с фоновыми знаниями носителя языка, с культурно - историческими традициями народа [Маслова 2001: 67].
В.Г. Костомаров, А.С. Мамонтов отмечают также кумулятивную функцию пословиц. «Национальная культура отражается этими языковыми сущностями цельно, нерасчленённо, комплексно» [Костомаров 1990, Мамонтов 2000].
Полноценная передача всей совокупности информации, заключённой в пословицах, возможна только при учёте взаимодействия всех факторов: языковых, этнокультурных и когнитивных.
«Пословица - это в народе возникшее и в народной молве ходящее кратко выраженное наблюдение или суждение, содержащее поучение, предупреждение, так сказать, аксиома народной философии» [Граф 1997]. Вот что пословица говорит о себе сама: Ein Sprichwort - ein Wahrwort. Пословица мудра. От пословицы не уйдёшь. ЬУЭ курке мэкэл. Ein gutes Sprichwort trifft nicht die Augenbraue, sondern direkt das Auge. Добрая пословица не в бровь, а зримо в глаз. Пословицы появились на свет в результате обобщения тысячелетнего жизненного опыта наших предков, их правдивость испытана и подтверждена веками. Они вносятся в речь в готовом виде и употребляются в иносказательном смысле. Переносный характер пословиц особенно ярко выступает при передаче на другой язык, таким образом, пословицы - жанр фольклора, афористически сжатое, образное, грамматически и логически законченное изречение с поучительным смыслом, в ритмически организованной форме. Пословицы - золотой фонд народа, свод правил жизни, их можно смело назвать готовой формулой жизни, то есть живи согласно пословице - и не ошибёшься. Как говорится в самой пословице:
Пословицу сказал - дорогу указал. Не зря наставления старшего поколения очень часто для убедительности подкреплялись пословицей, ведь она во все времена выполняла поучительно- воспитательную функцию: Gestohlen Gut liegt hart im Magen. Чужое добро впрок не идёт. Хэрэм мал хойеріїез була. Возникновение пословиц было обусловлено особенностями исторического развития и социальных условий народов. Появление немецких пословиц можно проследить, начиная уже с X века. К древнейшим немецким пословицам принадлежат: Jeder streckt sich nach seiner Decke. Eigener Herd ist Goldes wert. Nicht alle Vogel sind Falken.
Для вышеупомянутых немецких пословиц находятся эквивалентные соответствия и в русском и в башкирском языках: Jeder streckt sich nach seiner Decke. По одёжке протягивай ножки. Юргашща карап аяшццы hoH. Eigener Herd ist Goldes wert. Своя хатка -родная матка. Y? в Нем - глэн тгшэгем. А.Е. Граф отмечает, что, к сожалению, сегодня пословичная мудрость у немцев звучит гораздо реже, чем в XVI и XVII веках, когда добрая немецкая пословица была у всех на устах, а русский же человек намного чаще оживляет свою повседневную речь пословицей, чем современный немец.
Начиная с XIX века, лишь немного новых немецких пословиц вошло в обращение, например:
Die Eisenbahn undder Todwarten aufniemand. Железная дорога и смерть никого не ждут. Русская же пословица брала начало в крестьянской среде, которая составляла в XIX веке около 80% населения. К русским пословицам древнейшего происхождения относится:
На тебе, убоже (нищий, убогий), что нам не гоже. Многие башкирские пословицы имеют арабское происхождение. К старинным башкирским пословицам относятся: Ил текврЪо, кгл була. Суть пословицы при интерпретации сводится к тому, что если взяться за работу дружно сообща, то исход дела будет успешным.
