Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Общетеоретические основы исследования 12
1.1. Понятия языковой личности и идиолекта в изменившейся научной парадигме 16
1.2. Исследования идиостиля писателей 23
1.3. Идиолект литературного персонажа как средство создания художественного образа 29
1.4. Возрастные особенности идиолекта 32
1.5. Тендерные исследования речевого поведения 38
1.6. Взаимообусловленность социального фактора и речи литературных персонажей 45
1.7. Соотношение понятий языковой нормы и вариативности 49
1.8. Общая характеристика идиолекта литературного персонажа 53
1.9. Идиолект литературного персонажа в переводе. Проблема сохранения образа 57
Выводы по Главе 1 63
Глава 2. Специфические характеристики идиолектов литературных персонажей функции идиолекта литературного персонажа: возрастной и тендерный аспекты 65
2.1. Идиолект литературных персонажей-детей 77
2.2. Идиолект литературных персонажей-подростков 83
2.3. Идиолект литературных персонажей средней возрастной группы, принадлежащих к низким слоям общества 100
2.4. Идиолект литературных персонажей-представителей старших поколений 117
2.5. Тендерно детерминированные особенности идиолекта литературного персонажа 121
Выводы по Главе 2 134
Глава 3. Особенности передачи идиолекта литературного персонажа при переводе 135
3.1. Мотивированность использования индивидуальных особенностей литературного персонажа в художественном тексте 135
3.2. Функционально обусловленные проблемы передачи идиолекта литературного персонажа 140
3.3. Игнорирование особенностей идиолекта литературного персонажа в переводе: тендерный аспект 144
3.4. Частичная передача особенностей идиолекта литературного персонажа в переводе 160
3.5. Передача особенностей детского идиолекта в переводе 177
3.6. Соблюдение особенностей идиолекта литературного персонажа в переводе 180
3.7. Переводческие стратегии при передаче возрастных и тендерных особенностей идиолекта литературного персонажа 202
Выводы по Главе 3 208
Заключение 210
Библиография 215
Приложения 236
- Возрастные особенности идиолекта
- Идиолект литературных персонажей средней возрастной группы, принадлежащих к низким слоям общества
- Функционально обусловленные проблемы передачи идиолекта литературного персонажа
- Соблюдение особенностей идиолекта литературного персонажа в переводе
Введение к работе
Актуальность данного исследования связана с необходимостью изучения особенностей идиолекта литературного персонажа на основе интегративиого подхода, разработанного на междисциплинарной основе, а также дальнейшего развития функционального подхода в отечественном переводоведении, основополагающие принципы которого были заложены А.В. Федоровым, и необходимостью разработки переводческих стратегий передачи возрастных и тендерных особенностей идиолектов литературных персонажей.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в творческом развитии результатов научных исследований идиолекта литературного персонажа в рамках новой научной парадигмы, экстраполировании достижений гендерологии на частную теорию перевода с английского языка на русский и творческом переосмыслении и развитии теории переводческих стратегий.
Объектом исследования являются идиолекты литературных персонажей художественных произведений русских, британских и американских писателей.
Предметом исследования являются способы выражения и передачи возрастных, социальных и тендерных особенностей идиолектов литературных персонажей в переводе с английского языка на русский в функциональном и прагматическом аспектах.
Цель исследования - выявление возрастных и тендерных особенностей идиолекта литературного персонажа в произведениях художественой литературы британских и американских авторов и разработка стратегий и тактик их передачи при переводе с английского языка на русский.
' 4
Для достижения этой цели ставятся следующие задачи:
исследовать идиолекты литературных персонажей в произведениях художественной литературы на русском и английском языках на предмет выявления возрастных и тендерных особенностей;
проанализировать стратегии, применяемые авторами художественной литературы для передачи особенностей идиолекта литературного персонажа;
3. выявить фонетические, грамматические и лексические отклонения
от языковой нормы, использованные авторами художественных текстов
для индивидуализации идиолекта литературного персонажа;
4. выявить и классифицировать функции идиолекта литературного
персонажа и доказать обусловленность функций идиолекта литературного
персонажа интенциями автора художественного произведения;
5. выявить стратегии, применяемые профессиональными
переводчиками художественной литературы для передачи особенностей
идиолекта литературного персонажа;
6. разработать и обосновать стратегии и тактики передачи
возрастных и тендерных особенностей идиолекта литературного
персонажа в рамках авторских рекомендаций.
Материалом для данного исследования послужили произведения художественной литературы британских и американских авторов XIX-XX-XXI вв. и их переводы на русский язык, а также произведения русских и советских авторов XIX-XX вв. В общей сложности для изучения и анализа нами были использованы 84 произведения художественной литературы объемом 18801 страница.
Рабочая гипотеза исследования: возрастные и тендерные особенности идиолекта литературного персонажа нередко игнорируются переводчиками художественной литературы, в то время как передача этих особенностей, репрезентирующих намерения авторов оригинала,
позволила бы более полно и адекватно передать образ литературного персонажа и реализовать интенции авторов оригинала в тексте перевода.
Объем поставленных задач потребовал применения комплексного метода, включающего в себя сопоставительный, контекстуальный и описательно-аналитический методы исследования.
Методологической основой нашей работы стали теоретические положения, сформулированные и разработанные в трудах отечественных и зарубежных исследователей, а именно работы В.В. Виноградова, Л.В. Щербы, В.П. Григорьева, Е.Н. Ахмадеевой, Е.Н. Рядчиковой в области лингвистики и литературоведения, посвященные проблемам изучения идиостиля писателя и идиолекта литературного персонажа. Мы также опираемся на теоретические положения, разработанные и получившие развитие в трудах зарубежных и отечественных гендерологов Д. Камерон, Д. Коатс, Р. Лакофф, Е.И. Горошко, Е.А. Земской, А.В. Кирилиной, М.А. Китайгородской, Н.Н. Розановой. На основе теоретических положений, сформулированных в трудах А.В. Федорова, Ю.В. Дорофеева и др., мы продолжаем развивать функциональный подход к переводу, а также теорию переводческих стратегий, разработанную в трудах А.Д. Швейцера, В.Н. Комиссарова, О.А. Бурукиной.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что исследования возрастных и тендерных особенностей идиолекта литературных персонажей являются существенным вкладом в дальнейшее развитие лингвистики текста и переводоведения, а конкретизация понятий стратегии и тактики и выявление стратегий и тактик передачи возрастных и тендерных особенностей идиолектов литературных персонажей -существенным вкладом в развитие общей и частной теорий перевода. Результаты, полученные в ходе данного диссертационного исследования, создают теоретическую базу для анализа ошибок, допускаемых переводчиками (в том числе студентами, овладевающими
профессиональной переводческой компетенцией) при передаче ими возрастных и тендерных особенностей идиолекта при переводе художественного текста, и на ее основе возможность дальнейшей разработки критериев оценки качества перевода.
Практическая ценность данной работы заключается в том, что ее результаты имеют прикладной характер. Разработанные нами переводческие стратегии и тактики передачи возрастных, тендерных и социальных особенностей идиолекта литературного персонажа могут применяться переводчиками-практиками в своей работе, а также преподавателями общей и частных теорий перевода при обучении студентов переводческих специальностей.
На защиту выносятся следующие основные положения:
Возрастные и тендерные особенности идиолектов литературных персонажей проявляются в художественном тексте в виде отклонений от литературной нормы на фонетическом, грамматическом и лексическом уровнях.
Поскольку возрастные, социальные и тендерные особенности идиолектов литературных персонажей функционально обусловлены и интенционально мотивированы, необходимо учитывать их при переводе художественной литературы, в том числе с английского языка на русский.
Возрастные и тендерные особенности идиолекта в ряде случаев выполняют текстообразующую функцию, что обусловливает необходимость их сохранения и максимального учета при переводе.
Для адекватной передачи особенностей идиолектов литературных персонажей с учетом интенций авторов оригинала переводчикам необходимо применять определенные переводческие стратегии. Наиболее адекватной для передачи возрастных и тендерных особенностей идиолектов литературных персонажей нам представляется стратегия
максимального учета индивидуальных особенностей идиолекта при переводе.
5. В рамках выбранной стратегии максимального учета индивидуальных особенностей идиолекта переводчикам следует намечать и использовать в своей работе совокупности предлагаемых нами переводческих тактик.
Возрастные особенности идиолекта
На каждом этапе своего существования человек по-разному воспринимает окружающую действительность. Меняется его взгляд на мир, претерпевает изменения система ценностей, в результате чего меняется и его речь.
В раннем детском возрасте человек учится выговаривать те или иные звуки, правильно произносить слова, строить предложения. Как отмечает Д.Б. Эльконин, перед ребенком стоит определенная коммуникативная задача, степень сложности которой определяется потребностями общения и непосредственного речевого воздействия. Чтобы разрешить эту задачу, ребенок должен располагать некоторым набором исходных средств. В качестве таковых и выступают слова «взрослого» языка и правила их организации в большие единицы -синтагмы и предложения [Эльконин 1968: 34].
Однако заимствованные у взрослых языковые средства ребенок использует по-своему. Можно, утверждать, что в сознании детей образуется своя строго упорядоченная система. По мнению американской исследовательницы Э. Велтен, у англоговорящих детей существует свой принцип противопоставления глухих и звонких согласных, отличный от того, что используют взрослые [Велтен 1943: 16]. А.Н. Гвоздев полагает, что при восприятии звукового облика морфемы у русскоговорящего ребенка на основе наглядного представления о предмете формируется образная связь звучания с предметными отношениями. На основе образной связи ребенок как бы «нащупывает» правильное произнесение нужного ему слова, руководствуясь сделанным им ранее обобщением. Поэтому и появляются слова типа мыха (большая мышь) и лога (большая ложка) [Гвоздев 1961: 24].
В речи ребенка встречается значительное количество грамматических ошибок. Наиболее частотной ошибкой является построение глагольных форм по образцу одной, более легкой для ребенка. Например, как указывает Н.О. Рыбников, русские дети в определенном возрасте говорят вставаю, лизаю, жеваю. Подобные формы не являются изобретением ребенка: просто он слышит ломаю, засыпаю, хватаю — и ему проще использовать одну стандартную форму глагола [Рыбников 1987: 37].
Исследования Н.О.Рыбникова (1987), А.Н.Гвоздева (1961), Т.Н. Ушаковой (1997) аргументированно доказали, что первые годы жизни русскоговорящего ребенка являются периодом усиленного словотворчества.
Т.Н. Ушакова выделила три основных принципа, по которым дети с трех до шести лет образуют новые слова:
1. часть слова используется взамен целого слова: пах (запах); прыг (прыжок); лепь (то, что слеплено);
2. присоединение к корню слова «чужого» окончания: правдун (говорящий правду), сухота (сухость), умность, радование и др.;
3. «синтетические слова»: ворунишка (вор и врунишка), бананас (банан и ананас), вкуски (вкусные куски), бабезьяна (бабушка обезьяны) [Ушакова 1997: 37].
В связи с трудностями, которые представляет для анализа детская речь в силу несформированности тендерных стереотипов, отечественная гендерология только начинает заниматься исследованием этого материала (М.Л. Бутовская, М.М. Кольцова, Т.И. Петрова), Однако, например, А.А. Бондаренко удалось выявить некоторые тендерно обусловленные грамматические различия в речи пятилетних русскоязычных мальчиков и девочек в области [Бондаренко 2009: 116].
По мнению В.В. Потапова, значительный прогресс в изучении детской речи достигнут зарубежными гендерологами, исследующими особенности:
1. коммуникативного поведения младенцев, детей раннего возраста и их родителей (Т.В. Brazelton, J.B. Gleason, Е. Tronick);
2. коммуникативного поведения дошкольников разного пола в процессе совместной деятельности (J. Dunn, J. Sachs, A. Sheldon);
3. коммуникативного поведения детей школьного возраста, дифференцированного по половым признакам (P. Eckes, L.J. Francis, M.N. Goodwin) [Потапов 2002: 102].
Начиная с подросткового возраста, дети демонстрируют неприятие норм и правил, диктуемых им взрослыми. У подростков возникает свойственное их возрасту ощущение одиночества. По мнению И.С. Кона, в обществе сверстников одни подростки ищут признания собственной значимости, другим важно чувство сопричастности с группой, третьи хотят найти подкрепление чувства самоуважения, четвертые черпают необходимую информацию. Большей частью эти мотивы переплетаются и не осознаются молодыми людьми [Кон 1989: 130].
По мнению специалистов, употребление подростками жаргонизмов и сленговых выражений может быть вызвано следующими причинами. Л.И. Скворцов полагает, что иногда использование грубых жаргонных слов подростками объясняется их скрытой застенчивостью, которую они маскируют посредством словесного максимализма. Как полагает исследователь, использование жаргона продиктовано желанием самоутвердиться [Скворцов 1996: 65].
Чаще всего подростки не задумываются над смыслом того или иного слова или выражения, употребляемого ими в речи, пользуясь принятыми в кругу их общения шаблонами речи, которые появляются вследствие регулярных коммуникативных контактов между членами молодежной группы. К ним можно отнести языковые единицы, своеобразные формы зачина и концовки речи, цитаты.
Подростки часто экспериментируют со словом: искажают и сокращают его, придают ему иное значение. Подростковому возрасту свойственно употребление лексики, стилистически сниженной. По мнению Е.Д. Поливанова, подобная лексика имеет более богатое смысловое содержание. Этим объясняется предпочтение молодежи жаргонизмов нормативным эквивалентам. Нередко использование жаргона является выражением своеобразного протеста против однообразия речи, поэтому подростки стремятся приукрасить ее необычными словами и выражениями [Поливанов 1931: 162], образующими в совокупности различные жаргоны и молодежный сленг.
На сегодняшний момент не существует четкого разграничения между понятиями жаргона и сленга. Попытки изучить природу сленга были предприняты многими отечественными и зарубежными учеными, в том числе Г.Р.Ивановой (1991), М.Ю. Титоренко (2003), Т. Лабовым (1992), К. Эбли (1996) и другими.
По мнению Г.Р. Ивановой, одной из основных функций общенационального языка является объединение различных социальных групп в одно целое — нацию, в то время как основной целью и жаргона, и сленга является задача теснее сплотить какую-нибудь группу и противопоставить ее обществу в целом [Иванова 1991: 12].
В своем диссертационном исследовании М.Ю. Титоренко определяет сленг как разновидность социального диалекта, употребление которого ограничено некоторой социальной общностью, группой, объединением людей. Сленг реализуется лишь на лексическом уровне и представляет собой особый словарь, характерный для некоторой социальной общности, используемый ею для описания наиболее значимых для этой группы ситуаций [Титоренко 2003: 59].
К. Эбли полагает, что «сленг - это постоянно меняющийся состав разговорных слов и выражений, используемых говорящими для идентификации своей социальной принадлежности» {пер. наш) [ЕЫе 1996: 10].
Т. Лабов считает, что к сленгу, как правило, относятся слова, не употребляемые в литературном языке. По мнению исследователя, «сленг в большинстве случаев представляет собой разговорный язык» {пер. наш) [Labov 1992: 340].
Таким образом, сленг представляет собой широкий пласт нелитературной лексики, его употребление, с одной стороны, ограничено конкретной, социальной общностью, с другой стороны, более широкой общностью, в состав которой входит несколько субкультур, в том числе подростковая субкультура [Титоренко 2003: 62]. Сленг — своего рода пароль молодежной субкультуры, ее неотъемлемая характеристика.
Идиолект литературных персонажей средней возрастной группы, принадлежащих к низким слоям общества
Мы полагаем, что речь литературных персонажей - носителей английского и русского языков, принадлежащих к средней возрастной группе, в большинстве литературных произведений не имеет выраженных особенностей, обусловленных возрастом. Представители средней возрастной группы могут принадлежать к различным социальным слоям, иметь разные уровни образования, воспитания и, соответственно, их речь может отличаться кардинальным образом, приобретая с возрастом все более выраженные социальные характеристики.
Исходя из вышеперечисленных факторов, обусловливающих идиолект литературных персонажей данной категории, мы решили сузить группу персонажей среднего возраста и ограничиться анализом особенностей идиолектов представителей средней возрастной группы, принадлежащих только к так называемым низким слоям общества. Идиолекты литературных персонажей, относящихся к данной возрастной категории, содержат выраженные черты социолекта, но, как и другие, характеризуются, прежде всего, индивидуальностью (Д.В. Псурцев). В данном параграфе мы рассмотрим идиолекты литературных персонажей с точки зрения лексических, грамматических и фонетических отклонений от литературной нормы, поскольку именно отклонения от нормы придают идиолекту литературного персонажа неповторимую индивидуальность и создают особые трудности при переводе, которые необходимо учитывать в стратегиях перевода.
Фонетические особенности речи присущи различным возрастным и социальным группам. Однако в каждой группе они проявляются по-разному.
Основываясь на анализе художественных произведений британских и американских авторов, мы можем утверждать, что одной из фонетических особенностей представителей так называемых низких слоев британского и американского обществ, является наличие различных типов стяжения с ассимилятивной заменой звуков. К ним можно отнести явление редукции начального гласного, которое выражается в следующих сочетаниях:
1. редукция начального гласного в выражениях с глаголом to be:
it was - twas it weren t - twern t it isn t - tesn t
it is - tis, tes it ain t - tain t
"Twas just the time o day, miss" (Fowles. FLW, p.70); "The lame man touched his own: "I know what tes, meself" (Galsworthy. AT, p.70); "Yes, miss. Tis the way e speaks, miss" (Fowles. FLW, p.70); "Tweun t just bein wicked. I d as soon die as lose yer now" (Fowles. FLW, p.323); "There s always a vlower on this grave. An tain t so very lonesome, neither" (Galsworthy. AT, p. 105);
Оговоримся, что редукция не всегда является показателем речевых особенностей персонажей из так называемых низких слоев общества. Редукция, как прием, часто используется в поэзии для сохранения ритма, присущего стихотворной речи:
"As о the cold sepulchral stone
Some name arrests the passer-by,
Thus, when thou viewst this page alone,
May mine attract thy pensive eye"
(George Gordon Byron)
2. редукция начального гласного в выражениях it won t, it wouldn t.
it won t - twon t it wouldn t - twouldn t, twouldn "Twon t please yu when I ve bashed yure head in!" (Galsworthy. AT, p.79); "Well, twouldn do no halm ef you wuz ter faint now an den," advised Mammy" (Mitchell. GWW, p.79).
3. стяжение нескольких слов в одно:
don t know - dunno of a day - о day
loving-hearted - lovin - earted of rum - о rum
"If I don t have a drain o rum, Jim, I ll have the horrors..." (Stevenson. ТІ, p.27); "Twas just the time o day, miss" (Fowles. FLW, p.70); "Dunno, never zeen e" (Galsworthy. AT, p. 71); "I was fond o that maid — don know as there was anyone as wasn fond of er. But she was tu lovin - earted - that s where twas, I think" (Galsworthy. AT, p. 106).
Характерной чертой речи литературных персонажей, принадлежащих к так называемым низким слоям общества, является непроизнесение звука [h] в начале слова (в особенности в лондонском просторечии — кокни), что обусловленно низким уровнем образования и инфантильностью сознания, а также фонетическими стереотипами данной социальной группы:
a) how- ow heard — eard, yeard hurting — urtin here - yere
her- er, e hand — and hundred — underd had — "ad
have - ave help - elp heart - eart here - yere
"Ow much would er cost then?" (Fowles. FLW, p. 71); "I bet you ave. I eard you ave" (Fowles. FLW, p.117); "Mr. Charles, I m a-goin to hask for er and" (Fowles. FLW, p.282); "Mustn t complain, though - they mighty near ad it off (Galsworthy. AT, p. 70); "She was one in an underd, poor maid! I putts a vlower ere every time I passes" (Galsworthy. AT, p. 106).
Или добавления звука [h] в начале слова:
b) anything - hanything upstairs - hupstairs ask - hask
"Expec you will. When they re a-married orf hupstairs. I ll show yer round" (Fowles. FLW, p. 117); "Mr Charles, I m a-goin to hask for er and" (Fowles. FLW, p.282); "I will. I ll aul coals. Hanything!" (Fowles. FLW, p.323);
Существующие диалектные особенности речи литературных персонажей могут накладываться на социальные. В результате, мы сталкиваемся со следующими фонетическими изменениями: 1. заменой гласных звуков:
М - М gt - git, forgot - forgit [Л] - [э] hungry - hongry
[э] - [u] what — whut, was - wus [Э] - [a:] proper - praaper
[u] - [u:] good — gude, do - du
"Is y all aimin ter go ter Mist Wynder s? Cause ef you is, you ain gwine git much supper," said Jeems. (Mitchell. GWW, p. 19); "I never said ее wuz" (Fowles. FLW, p. 117); "Yeas: they m praaper buties; gude milkers tu" (Galsworthy. AT, p. 70);
2.заменой согласных звуков:
[f] - [v] flower - vlower, fiddle - [s] - [z] same - zame, see — zee, sure viddle zure, sit — zet
[n] - [d] seen — zeed, seen - seed [rj] - [k] nothing - nothink
[h] - [n] hour - nour, half- narf [0] - [d] the - de, them - dem, they - dey
[r] - [h] married - mahied, many — [v] - [f] even - effen mahy, warm - wahm
"Wen you is mahied, you kin eat, too," retorted Mammy. (Mitchell. GWW, p. 78); "I ain t done nothink, Mr Charles" (Fowles. FLW, p.97); "Yes, sir. Read in narf n nour, sir" (Fowles. FLW, p.359); "Dunno; never zeen e. Megan zays e zets there; an old Jim zeed e once. E was zettin there naight afore our pony kicked-in father s ead. E plays the viddle" (Galsworthy. AT, p. 71);
К характерной речевой особенности литературных персонажей-представителей низких слоев общества можно отнести искажение фонетического звучания слов (звуковая имитация) в их стремлении употребить непривычное слово или «сложное» научное слово, преследуя следующие цели:
1) желание говорить с людьми более высокого социального положения на их языке;
2) стремление показать свою образованность;
3) попытка подчеркнуть собственную принадлежность к более высокому социальному уровню, например:
going - gwine just a little — jes a lil children — chillum
how come - huccome afraid — afeared gentleman — gempmum
hospital - horsepittle tomorrow - termorrer hysterics — istricks
"Is de gempmum gone? Huccome you din ast dem ter stay fer supper, Miss Scarlett? Ah done tole Poke ter lay two extry plates fer dem. Whar s yo manners?" (Mitchell. GWW, p.25); "Whut gempmums says an whut dey thinks is two diffunt things" (Mitchell. GWW, p. 78); "No m, he ain at de horsepittle. Miss Merriwether an Miss Elsing ain dar needer" (Mitchell. GWW, p.349); "No m, he ain t at de horsepittle" (Mitchell. GWW, p.349); "No. She s not afeared о yu" (Galsworthy. AT, p.71); "Miss Scarlett hadn never keered nuthin bout Miss Bonnie nor none of her chillum" (Mitchell. GWW, p.969); "I didden know ow to do, for soon s er s on er bed, m m, er s token by the istricks ..." (Fowles. FLW,p.337).
Функционально обусловленные проблемы передачи идиолекта литературного персонажа
Любое речевое произведение, в том числе и текст, особенно художественный, создается с целью определенного воздействия на читателя, донесения до него идей и намерений автора, характеризуется мотивированностью и интенционностыо. Задача переводчика заключается в тщательном анализе текста оригинала, выявлении его прагматики и отражении интенций автора в переводе.
В данной работе мы руководствуемся определением прагматики, предложенным В.Ы. Комиссаровым. Согласно этому определению, прагматика - э го способность текс га оказывать воздействие на рецептора, вызывать у него интеллектуальную или эмоциональную реакцию на передаваемое сообщение [Комиссаров 2002: 179].
Понятие прагматики художественного текста неотделимо, по мнению многих исследователей (А.В. Федоров, А.Д. Швейцер), от функций высказывания. P.O. Якобсон выделяет следующие функции высказывания: экспрессивная, конативная, метаязыковая, референтивная, фатическая и поэтическая.
Любой художественный текст характеризуется принадлежностью к тому или иному стилю, обусловлен жанровой спецификой, выражает интенции автора произведения. При этом каждое высказывание в рамках текста реализует одну или несколько функций, выявление которых возможно лишь при тщательном анализе текста. Именно поэтому в основе переводческого процесса лежит предперсводческий анализ текста.
При изучении этого явления исследователи (так же, как и переводчики-практики при работе над переводом на этом этапе) сталкиваются с определенными методологическими трудностями. Так, основной проблемой в сфере анализа и интерпретации текстов является отсутствие общих методологических и гносеологических основ. По мнению Ю.В. Дорофеева, современные исследования, посвященные вопросам поэтики и стилистики художественного текста, языковой картине мира, учитывают лишь конкретные процедуры анализа и представления материала, упуская из виду методологические проблемы. Вследствие этого частные методологические модели, лежащие в основе отдельных исследований, пытаются реализовать лишь принцип внутренней непротиворечивости, отодвигая на второй план все остальные составляющие [Дорофеев 2007: 651].
Вслед за Ю.В. Дорофеевым мы можем выделить следующие положения, на которых, на наш взгляд, должны основываться анализ и интерпретация текста:
1. текст представляет собой функциональную систему, создание которой обусловлено ее назначением;
2. функцией текста является воздействие на картину мира реципиента;
3. интерпретация текста базируется на анализе языковых средств и связей между ними в тексте с учетом целей, преследуемых автором данного текста;
4. залогом объективности и продуктивности анализа и интерпретации текста служат принципы верифицируемости и фальсифицируемости. То есть любая интерпретация должна быть, с одной стороны, доказательной и обоснованной, с другой стороны, может быть опровергнута на основании коррекции фактами [Дорофеев 2007: 653].
По мнению Ю.В. Дорофеева, функциональный подход к анализу и интерпретации текста позволяет рассматривать объект исследования -текст - как действующую систему относительно автора и читателя. Функция выступает не как одна из характеристик объекта, а как центральное методологическое понятие, способ представления объекта, характер и форма его бытия [Дорофеев 2007: 652].
В работе «Проблема идиостиля. Психолингвистический аспект» В.А. Пищальникова отмечает, что одной из задач исследователя, занимающегося изучением и анализом смысла художественного текста, является уяснение системы языковых средств, использованных художником для воплощения идейного замысла произведения, изучения функций и значений как отдельных элементов художественного текста, так и. текста в целом. Решение подобных задач приводит к определению характеристик идиостиля того или иного писателя [Пищальникова 1992: 20].
Исследователь Н.А. Рудяков, в монографии «Поэтика, стилистика художественного произведения» предлагает рассматривать единицы языка не только и не столько как средства отражения объективной действительности, но и отражения представлений, заключающих в себе чувственно-волевое отношение к объектам окружающего мира. Данное свойство языковых единиц приобретает принципиальное значение в процессе анализа текста, так как текст (особенно художественный) представляет собой не фотографическое отражение действительности, но выражает субъективное отношение автора к миру, явлениям окружающей действительности, взглядам и представлениям [Рудяков 1993: 24].
В работе «Доминантная эстетизированная эмоция как суггестивный компонент художественного текста» В.А. Пищалышкова отмечает, что эмоциональный компонент концепта достаточно часто выступает фактором, актуализирующим характер восприятия и понимания текста. При этом эмоция понимается как субъективная форма существования мотивации [Пищальникова 2000: 8].
По мнению В.А. Пищальниковой, в структуре художественного текста фиксируется личностью актуальная эмоция, возникающая вследствие субъективной мотивации эстетической деятельности и репрезентированная в индивидуальном речевом произведении. Мотивационные процессы, направляя эстетическую речевую деятельность автора художественного текста, формируют индивидуальные эмоции, которые и представляются в художественном тексте, через функции высказывания реализуя интенции автора. Ведущая эмоция, фиксированная в художественном тексте, выявляется для рецепиента через ее мотивированную акцентуацию в речевых действиях как эмоциональная доминанта того или иного художественного текста [Пищалышкова 2000: 10].
Мы разделяем точку зрения B.C. Виноградова, полагающего, что переводчик обязан не только попять текст и осмыслить его как художественное целое, но и корректно воспринять его эмоциональное воздействие. Переводчик художественной литературы должен уметь чувствовать эмоции, которые способно вызывать чтение подлинника. Иными словами, «переводчику нужно быть чутким рецептором» [Виноградов 1978: 24], способным сопереживать с автором, способным проникнуться эмоциональным настроем переводимого произведения, прочувствовать и донести до читателя интенции автора.
В результате неверной интерпретации функций высказывания и лежащих в их основе интенций автора при переводе нередко возникают проблемы, в том числе:
- искажается образ литературного персонажа;
- смещаются акценты в раскрытии образа героя;
- на реципиента перевода оказывается иное воздействие, отличное от того, что было задумано автором оригинала;
- вызывается иная интеллектуальная и/или эмоциональная реакция реципиента перевода, отличная от реакции реципиента оригинала.
Соблюдение особенностей идиолекта литературного персонажа в переводе
Анализируя используемые переводчиками стратегии максимального учета особенностей идиолекта литературного персонажа (ЛП) в переводе, частичного соблюдения особенностей идиолекта ЛП и полного игнорирования особенностей идиолекта ЛП в переводе, мы пришли к выводу, что в случаях, когда автор оригинала придает характерным чертам своего персонажа особое значение, наделяя их дополнительными функциями, оптимальной является применение переводчиком стратегии максимального учета особенностей идиолекта ЛП. На основе проведенного нами анализа мы выдвинули гипотезу, что выбранная и разработанная переводчиком стратегия реализуется им с помощью набора тактик, каждая из которых подразумевает использование одного или нескольких методов, реализуемых за счет определенного набора приемов.
Нашу гипотезу мы решили проверить с помощью лингвистического анализа (по В.Н. Комиссарову) книг, написанных в XIX веке, - "Alice s Adventure in Wonderland" Л. Кэрролла в оригинале и шести переводах и "The Adventure of Tom Sawyer" M. Твена в оригинале и двух переводах, главными героинями которых являются девочки-подростки, - и книги, созданной в начале XXI века, - "Extremely loud and incredibly close" Дж.С.Фоера в оригинале и переводе, главный герой которой - мальчик 9 лет выдает себя за 14-летиего подростка.
Проведенный нами анализ идиолекта литературного персонажа Алисы позволил нам выявить, что особенности ее идиолекта совпадают с речевыми характеристиками подростков (см. 2.3), а также имеют выраженные фемининные черты (см. 1.3.2).
Выявленные нами возрастные особенности включают в себя:
1. использование в речи наречий-интелсификаторов so, such, perfectly, extremely, dear:
"She is such a dear quiet thing" (p.53); "There is such a nice little dog near our house I should like to show you!" (p.54); "But you are so easily offended, you know!" (p.64); "And yet what a dear little puppy it was" (p.79); "He sperfectly idiotic!" (p.95);
2. употребление слов и выражений для демонстрации собственной образованности и начитанности: latitude, longitude, multiplication table, jury-box, jurors:
"I wonder what latitude or longitude I ve got to?" (p.39); "However the multiplication table don t signify" (p.49); "I daresay it s a French Mouse, come over with William the Conqueror" (p.52); "And that s the jury-box, and those twelve creatures... I suppose they are the jurors " (p. 155);
3. использование разговорных и грубых слов и выражений stupid, idiotic, stuff.
Oh, there is no use talking to him, he is perfectly idiotic" (p.95); "It s the stupidest tea-party I was ever at in all my life!" (p. 116); "Stuff and nonsense!" said Alice loudly, (p. 172);
4. подражание, имитация речи взрослого человека (чтение наставлений):
"If you drink much from a bottle marked "poison", it is almost certain to disagree with you, sooner or later" (p.43); "You ought to be ashamed of yourself a great girl like you" (p.47); "You should learn not to make personal remarks. It s very rude" (p. 107);
5. употребление прилагательных с суффиксом -у- [Титоренко 2003], передающих экспрессивность и оценочностъ: poky, funny, sleepy, dreamy:
"Howfunny it ll seem to come out among the people that walk with their heads downward!" (p.39); "Alice began to get rather sleepy, and went on saying to herself, in a dreamy sort of way, "Do cats eat bats?"" (p.40); "And how funny it ll seem to send presents to one s own feet!" (p.47); "I shall have to go and live in thatpo&y little house, and have next to no toys to play with, and oh!" (p.50);
6. использование собственных метафор:
"I don t believe there s an atom of meaning in if (p. 170);
7. в речи Алисы встречаются грамматические ошибки — отклонения от литературной нормы, характерные для детей: неправильное образование сравнительной степени прилагательных, употребление наречия such вместо so, употребление неправильных глагольных форм, порядка слов, притяжательных местоимений:
"Curiouser and curiouserl" cried Alice, (p.46); "I can t be Mabel, for I know all sorts of things, and she, oh! she knows such a very littleV (p.48); "However the multiplication table don t signify" (p.49); "It was much pleasanter at home" (p.69); "It s the stupidest tea-party I was ever at in all my life!" (p. 116); "And they all quarrel so dreadfully one can t hear one s self speak (p. 128); "I never was so ordered about in all my life; never!" (p. 137);
8. вежливое обращение к взрослому собеседнику, характерное для детей и подростков из семей с высоким социальным статусом:
"Please, would you tell me" said Alice, a little timidly, for she was not quite sure whether it was good manners for her to speak first" (p.97); "Pray don t trouble yourself to say it any longer than that" (p. 135);
Необходимо отметить, что хотя тендерные речевые особенности не так четко выражены в речи лигерагурпых персонажей-детей и подростков в силу недостаточной сформированное тендерных стереотипов в их сознании, в речи Алисы нам удалось выявить явно выраженные тендерные, а именно фемининные черты:
1. использование оценочных прилагательных [Eckes 1994, Moulton 1978]:
"Oh, ту poor little feet, I wonder who will put on your shoes and stockings for you now, dear?" (p.46); "That will be a queer thing, to be sure!" (p.51); "She is such a nice soft thing to nurse — and she is a capital one for catching mice" (p.53); "And what an ignorant little girl she ll think me for asking!" ip.40);
2. употребление восклицательных и назывных восклицательных предложений [Ваитапп 1979, Brotherton 1977, Penman 1977]:
"What a curious feeling!" said Alice, (p.43); "It wasn t very civil of you to offer it!" (p 107); "Oh, I ve had such a curious dream!" (p. 173); "Stupid things!" Alice began in a loud indignant voice, (p. 156);
3. использование разнообразных модальных глаголое [Labov 1988]:
"I m sure I shan 7 be able" (p.46); "I must be kind to them" (p.47); "There ought to be a book written about me, that there oughtl" (p. 69); "I should have liked teaching it tricks very much ifl d only been the right size to do it!" (p. 79): "I think I could, if I only knew how to begin" (p.42); "If it makes me grow smaller, I can creep under the door" (p.45);
4. употребление вводных слов, выражающих различную степень уверенности [Holmes 1986]: /think, I suppose, you know, I wonder:
"But do cats eat bats, / wonder?" (p. 40); "I can t remember half of them -and it belongs to a farmer, you know, and he says it s so useful" (p.54); "It can t possibly make me larger, it must make me smaller, / suppose" (p. 77); "It s a mineral, I think," said Alice, (p. 134);
5. высокая степень эмоциональности речи [Горошко 1999], использование средств эмоциональной оценки (oh, dear, эмфатическое do):
"I ll stay down here till I m somebody else - but, oh dearl" (p.50); "He says it kills all the rats and — oh dearl" (p.54); "Oh, do let me help you to undo it!" (p.64); "I do wonder what can have happened to me!" {p.69).
На основе проведенного нами сопоставительного анализа оригинала фантастической повести Л. Кэрролла "Alice s Adventures in Wonderland" и ее переводов на русский язык, выполненных переводчиками Н. Демуровой, В. Набоковым, Б. Заход ером, Ю. Нестеренко, А. Кононенко и Н. Стариловым, мы установили, что переводчики руководствовались стратегией максимального учета возрастных и тендерных особенностей идиолектов при передаче речи литературных персонажей Л. Кэрролла и, в первую очередь, Алисы.
В рамках стратегии максимального учета оригинальных особенностей идиолекта мы выявили следующие тактики, использованные переводчиками, и, в первую очередь, Н.М. Демуровой для передачи идиолекта подростка:
- тактику подбора функциональных эквивалентов;
- тактику словотворчества;
- тактику фонетического соответствия. Рассмотрим выявленные нами тактики на примерах.
