Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы исследования 9
1.1. Подходы к понятию национально-культурной специфики 9
1.2. Билингвокультурные проблемы художественного перевода 14
1.3. Проблема качества перевода художественных текстов 32
Выводы к Главе 1 40
Глава 2. Анализ языковых средств выражения национально-культурной специфики и проблема передачи их в художественных текстах при переводе произведений Т. Капоте 43
2.1. Особенности художественной литературы американского юга 43
2.2. Характеристика безэквивалентной лексики в художественной литературе американского юга 53
2.3. Анализ переводческих стратегий и приемов передачи безэквивалентной лексики в переводах произведений Т. Капоте 75
2.4. Американский сленг в произведениях Т. Капоте и проблема его передачи на русский язык 92
Выводы к Главе 2 103
Заключение 105
Список использованной литературы 109
Приложение 123
Список сокращений
- Подходы к понятию национально-культурной специфики
- Билингвокультурные проблемы художественного перевода
- Особенности художественной литературы американского юга
- Характеристика безэквивалентной лексики в художественной литературе американского юга
Введение к работе
Актуальность исследования обусловлена следующими факторами.
В последнее время, когда интенсивно развиваются отношения национальных сообществ, принадлежащих к разным культурам, особое значение приобрела проблема взаимосвязи языка и культуры. Межъязыковые контакты требуют, чтобы язык изучался параллельно с национально-культурной спецификой народа-носителя языка. Выделение национально-культурного компонента в лексике художественного текста дает возможность исследовать язык художественного текста в плане отражения в нем национально-культурных особенностей общественной и духовной жизни народа.
Довольно слабо изучены трудности перевода, возникающие по причине различий в национально-специфичных стереотипах этносов и различий языковой и концептуальной картин мира.
Недостаточно изучена степень взаимосвязи передачи стиля и преобразований содержания или выражения культурно-маркированных единиц исходного текста в переводной.
4. Недостаточно исследованы оптимальные пути передачи содержания
и выражения культурологически обусловленной лексики оригинала на
структурно иной язык текста перевода.
Актуальность проблематики предопределила выбор объекта и предмета исследования.
Объектом исследования в настоящей диссертации являются языковые преобразования при переводе художественной литературы американского Юга.
Предметом настоящего исследования является межъязыковая передача национально-культурных особенностей английского языка в художественных текстах Т. Капоте.
5 Целью диссертации является изучение механизма преобразования
содержания и выражения культурно-маркированных языковых единиц при
передаче стиля оригинала в переводной текст.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
определение понятия «национально-культурная специфика» с учетом современных достижений лингвокультурологии;
описание способов художественного перевода;
выявление характеристик культурно-маркированных языковых единиц в художественных текстах;
определение частотности употребления языковых средств, выражающих национально-культурную специфику в художественных произведениях;
выявление проблем передачи культурно-маркированной лексики в художественных текстах при переводе;
рассмотрение функционирования сленга в художественных произведениях и проблемы передачи его на русский язык.
Цель и задачи настоящей работы определили выбор следующих методов анализа:
- метода металингвистического анализа имеющихся теоретических
положений по рассматриваемой тематике;
- метода наблюдения, который в данной работе представлен
процедурой сопоставительного анализа примеров функционирования в
художественном тексте единиц языка, обладающих национально-культурной
спецификой. Данный анализ имеет целью выявить закономерности
реализации единиц языка, обладающих национально-культурной
спецификой;
- метода лингвистического описания, представленного в настоящей
работе такой процедурой, как семантический анализ, опирающийся на
словарные толкования значений лексических единиц;
- метода контекстологического анализа художественных текстов;
метода классификации и систематизации языкового материала по определенным критериям;
метода трансформационного анализа, фиксирующего особенности переводческих трансформаций в общем и по отдельным типам.
В работе применяется комплексная методика изучения объекта исследования, включающая, кроме традиционных методов и приемов наблюдения и аналитического описания языковых фактов, количественный метод, заключающийся в подсчете количества реалий в художественных произведениях, и семантико-стилистический метод, заключающийся в классификации реалий по семантико-стилистическим группам.
Материалом для исследования послужили три оригинальных произведения Т. Капоте на английском языке и тексты их переводов на русский. Общий объем исследованных произведений на английском и русском языках составляет 1183 страницы.
Научная новизна работы определяется целью и задачами, поставленными в ней. Она заключается:
в выборе объекта исследований - языковых преобразований при переводе художественной литературы Т. Капоте;
в определении степени зависимости преобразований содержания и выражения культурно-маркированных языковых единиц с различными способами передачи стиля оригинала на переводной язык;
в установлении частотности использования культурно-маркированной лексики в художественных текстах и типов преобразований при адекватном и эквивалентном способах перевода;
в классификации безэквивалентной лексики;
в выявлении оптимальных путей передачи информации оригинала на переводной язык.
7 Предполагаемые результаты исследования позволяют сформулировать
следующие основные положения, выносимые на защиту.
Национально-культурная специфика языка художественной литературы американского юга двупланова, то есть, с одной стороны, - это межъязыковая национально-культурная специфика, а с другой — межрегиональная специфика.
При переводе с английского языка на русский выделяются особые группы реалий, связанные с противопоставлением именно этих лингвокультур.
Преимущественными приемами перевода реалий, которые используют переводчики литературы американского юга, являются транскрибирование и транслитерация.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что работа расширяет и уточняет представление о национально-культурной специфике. Сопоставление содержания и выражения культурно-маркированных единиц текста оригинала и перевода способствовало выявлению основных тенденций адекватной и эквивалентной передачи параметров исходного текста на переводной язык
Практическая значимость диссертации состоит в том, что основные теоретические положения и выводы диссертационного исследования, а также полученный эмпирический материал могут найти применение в курсах по лингвистике и интерпретации текста, сравнительной типологии и теории перевода. Результаты настоящего исследования могут быть использованы при разработке лингводидактических технологий обучения будущих переводчиков на базе предлагаемых стратегий, способствующих развитию навыков перевода.
Апробация результатов исследования.
Настоящая диссертационная работа была заслушана на кафедре перевода и переводоведения Московского гуманитарного института имени Е.Р. Дашковой. Основные тезисы диссертационной работы заслушивались на
8 студенческих конференциях, проводимых в Московском гуманитарном
институте имени Е.Р. Дашковой в период с 2005 по 2007 год.
Структура и содержание диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, после каждой из которых даются выводы, заключения, библиографии, списка художественной литературы, приложения.
Во введении определяются цель и основные задачи исследования, обосновываются его актуальность, новизна, теоретическая и практическая значимость, характеризуется материал исследования и формулируются положения, выносимые на защиту.
В первой главе рассматриваются теоретические посылки диссертационного исследования. Здесь уточняются, анализируются и развиваются те теоретические положения, которые являются ключевыми в изучении национально-культурной специфики, без четкого осмысления которых невозможно дальнейшее изучение отражения национально-культурных особенностей в художественных произведениях при переводе, а также освещается общая концепция исследования.
Вторая глава посвящена изучению национально-культурных особенностей единиц языка в художественных текстах Т. Капоте. Рассматриваются средства языка, которые содержат национально-культурный компонент значения и являются высокочастотными в художественных текстах. Предлагаемая классификация безэквивалентной лексики, функционирующей в текстах, и приемы ее передачи в переводах произведений Т. Капоте. Рассматривается национально-культурная специфика сленга в произведениях Т. Капоте и проблема его передачи на русский язык.
В библиографии представлены работы отечественных и зарубежных лингвистов, использованные при написании диссертации.
Основная часть диссертации изложена на 109 страницах, 16 страниц занимает список научной и художественной литературы, а также Приложение.
Подходы к понятию национально-культурной специфики
В настоящее время общепринятым является мнение о том, что как в культуре, так и в языке каждого народа присутствует универсальное (общечеловеческое) и национально-специфическое.
К вопросу о национально-культурной специфике языка обращались многие учёные в разных отраслях лингвистики, начиная с В. Гумбольдта (В. Гумбольдт, 1984, 1985) в XIX веке и заканчивая представителями таких сравнительно молодых лингвистических наук, как лингвокультурология и теория межкультурной коммуникации. Особое место в исследовании национально-культурной специфики языка занимает теория лингвистической относительности американских лингвистов Э. Сепира и Б. Уорфа, которая до сих пор вызывает массу возражений, и тем самым даёт постоянный толчок к разработке проблемы, означенной в лингвистике как «язык - мышление -культура».
Д.О. Добровольский различает два подхода к пониманию национально-культурной специфики. Первый подход он называет сравнительным, когда «национально-культурная специфика некоторого явления данного языка определяется относительно некоторого другого языка» [Добровольский, 1997 : 40]. Второй подход он называет интроспективным, когда носители языка выделяют национально-маркированные единицы своего языка вне сопоставления с другими языками.
При сравнительном подходе культурно значимыми явлениями являются только те, которые имеют соответствия в нескольких культурных кодах, относящихся к народной культуре, таких как народной мифологии, коллективных фольклорных текстах [песнях, сказках, былинах], сакральных [религиозных] текстах [Там же : 45]. Иными словами, языковые факты являются культурно релевантными, если обнаруживают культурно-значимые следствия, т.е. наличие данного факта имеет некоторые следствия для осмысления других знаковых систем [мифов, фольклора, верований], или имеют культурно-обусловленные причины, когда данный факт воспринимается как обусловленный функционированием подобных знаковых систем.
Интроспективный подход основан на представлении о наличии в языке внутренне присущих национально-культурных характеристик независимо от специфики других языков и культур. При этом подходе задача состоит в определении, в чем состоит национальная специфика языка глазами его носителей [Добровольский, 1997: 40]. Интроспективный анализ предполагает текстовый анализ языкового материала с привлечением информантов с целью выявления национально-культурной специфики языка. На основе анализа фразеологических единиц Д. О. Добровольский выделяет следующие формальные признаки национальной специфичности: факторы осложнения формы [рифмование, звуковое подобие], нестандартные морфологические формы компонентов [языковую игру, сознательное искажение формы] [Добровольский, 1997: 50].
К содержательным признакам Добровольский относит определенную маркированность отдельных компонентов фразеологизма: наличие в структуре национальных имен собственных и их производных, персонажей «народной мифологии», слов-реалий, архаичных компонентов.
Тот факт, что при интроспективном подходе признаки национальной специфичности были выделены только для фразеологического состава языка, сужает область применения категории национальной специфичности при анализе других языковых единиц. Поэтому представляется необходимым выделить более общие признаки, которые могли бы быть применены ко всему составу лексического, а также грамматического уровней языка.
Лингвисты указывают на необходимость разграничения категории национально-культурной специфики и культурно-исторических ассоциаций, которые ориентированы на денотат. Изучение денотативно-ориентированных ассоциаций, как пишет Добровольский, это часть проблемы отражения в языке особенностей конкретных исторических эпох. Подобные ассоциации могут иметь нетривиальные лингвистические следствия [Добровольский, 1997: 41]. Именно культурно-исторические ассоциации, которые относятся к соответствующему денотату, затрудняют адекватную интерпретацию текста представителями других культур, так как этот текст осложняется ассоциациями, для понимания которых необходимо привлечь культурно-историческую информацию.
Как отмечает Добровольский, при поиске культурной информации в языке лингвисты зачастую привлекают не только категорию национальной специфики, которая соотносится с языковым кодом, но и культурно-исторические ассоциации, которые ориентированы на денотат и являются «знаниями о мире», то есть не относятся к области языка. Добровольский считает, что недопустимо смешивать культурно-исторические ассоциации и национально-культурную специфику, и объединять эти феномены под общим понятием «культуры в языке» [Добровольский, 1997: 42].
В другой концепции национальная специфика разграничивается от культурной специфики [Гак, 1999 : 260]. Национальная специфика обуславливается двумя факторами — объективным и субъективным.
Объективный фактор объединяет природные и культурные реальности, которые свойственны жизни одного народа и не существуют в жизни другого. Объективный фактор проявляется на примере таких понятий, которые выражены в каком-либо языке одним словом, а в другом языке для этого требуется описательный способ, или если фразеологизму соответствует нейтральное слово в другом языке.
Субъективный фактор состоит в произвольной избирательности, когда слова, отражающие одни и те же реальности, представлены различно в разных языках. Это можно проиллюстрировать на примере эталонов, когда одно и то же слово считается эталоном красоты у одного народа и эталоном глупости у другого народа. Например, слово корова имеется как в киргизском языке, так и в русском языке. В киргизском языке оно имеет положительную коннотацию, что реализуется в эталоне глаза красивые, как у коровы [киргиз.] [Маслова, 2001 : 44]. В русском языке слово корова ассоциируется с недалекостью, глупостью. Данные ассоциации имеют следующее выражение она - глупая корова и фразеологизм дойная корова.. В концепции В.Г. Гака национальной спецификой обладает как безэквивалентная лексика, так и лексика, которая в разных языках имеет различный лексический фон [Гак, 1999 : 260].
Культурная специфика [др. термин культурная обусловленность] предполагает соответствие с элементом материальной или духовной культуры данного общества, его истории, верований, обычаев и естественно-природных условий. Необходимо отметить, что понятие культурной специфики В.Г. Гака является более широким по отношению к культурно-историческим ассоциациям, термину, предложенному Д.О. Добровольским, поскольку последний включает лишь отраженные в языке особенности исторических эпох.
В.Г. Гак, отмечая, что существуют единицы, имеющие только национальную специфику или только культурную обусловленность, добавляет, что национально-специфический аспект может соединяться с культурно-обусловленным аспектом в языковой единице [Гак, 1999 : 261 -262].
Билингвокультурные проблемы художественного перевода
Перевод получает различные определения в рамках различных научных концепций. Так, например, один из крупнейших отечественных переводоведов А.В. Федоров писал: «Перевести - значит выразить верно и полно средствами одного языка то, что уже выражено ранее средствами другого языка» [Федоров, 1983 : 10].
В свете семиотического подхода перевод рассматривается как процесс получения, перекодирования и передачи исходного сообщения; необходимым условием этого процесса является сохранение инварианта исходной информации. Так, Р. Якобсон, выделяя три вида перевода [внутриязыковой, межъязыковой и межсемиотический], второй из них [т.е. собственно перевод] определял как «интерпретацию вербальных знаков посредством какого-либо иного языка». Р. Якобсон говорил о том, что «чаще всего при переводе с одного языка на другой происходит не подстановка одних кодовых единиц вместо других, а замена одного целого сообщения другим. Такой перевод представляет собой косвенную речь; переводчик перекодирует и передает сообщение, полученное им из какого-то источника. Таким образом, в переводе участвуют два сообщения, в двух различных кодах» [Якобсон, 1986 : 363].
С развитием теории коммуникации появились новые аспекты переводоведения; перевод также получил новую трактовку. Она отражена, например, в исследованиях А.Д. Швейцера, считающего, что «перевод может быть определен как: - однонаправленный и двухфазный процесс межъязыковой и межкультурной коммуникации, при котором на основе подвергнутого целенаправленному [«переводческому»] анализу первичного текста создается вторичный текст [метатекст], заменяющий первичный в другой языковой и культурной среде; - процесс, характеризуемый установкой на передачу коммуникативного эффекта первичного текста, частично модифицируемой различиями между двумя языками, двумя культурами и двумя коммуникативными ситуациями» [Швейцер, 1988 : 75]. На сходных принципах базируется и определение перевода, предлагаемое В.Н. Комиссаровым [сам исследователь называет это определение «телеологическим» (целевое, мотивационное)]: «Перевод - это вид языкового посредничества, при котором на другом языке создается текст, предназначенный для полноправной замены оригинала в качестве коммуникативно равноценного последнему» [Комиссаров, 2000 : 44]. В.Н. Комиссаров при определении данного понятия сознательно отказывается от качественных признаков [полноты, точности, эквивалентности и т.д.], считая главным признаком перевода его предназначение, его особую цель.
Такой подход основывается на т.н. презумпции идентичности, или коммуникативной равноценности. Речь идет о том, что получатели перевода отождествляют его с оригиналом, причем это отождествление касается не только функции и содержания, но и структуры соответствующих текстов [там же : 43-45].
Как видно из приведенных определений, все они отражают определенные этапы развития теории перевода и ее взаимодействия с разными научными парадигмами.
Сегодня всякий раз, когда речь заходит о видах перевода, то художественный перевод выделяют отдельно, указывая, таким образом, на особую специфику данного вида перевода [ср. Бархударов, 1975 : 45-49; Миньяр-Белоручев, 1996 : 176-183; Виноградов 2001 : 12-14; Алимов, 2005 : 27]. Более наглядно место художественного перевода в иерархии видов перевода, как особого вида коммуникации, представлено Р.К. Миньяр-Белоручевым [Миньяр-Белоручев, 1996 : 13].
Художественный перевод - это перевод определенной жанровой направленности, выполняемый человеком письменно. Такое положение художественного перевода свидетельствует о его относительной автономности, о существовании отдельной теории художественного перевода. Однако такой статус данная область переводоведения - несмотря на то, что она считается наиболее «древней» из всех перечисленных в схеме теорий перевода - приобрела относительно недавно. Как отмечает отечественный теоретик художественного перевода В. Россельс, «для опубликованных до середины 60-х годов в нашей стране и за рубежом книг, сборников и статей по вопросам художественного перевода и переводной литературы ... характерны либо историко-литературный аспект, либо разработка одной или нескольких теоретических проблем», вследствие чего возникли такие разделы как «сопоставительная стилистика» и «сравнительное стиховедение» [Россельс, 1974 : 6].
Осознание того, что художественный перевод имеет свою особую функцию, характеристики, область использования породило немалое количество работ, посвященных данному виду перевода, а главное побудило переводоведов, лингвистов к новым изысканиям в построении теории художественного перевода [см. работы И. Левого, А. Поповича, Г.Р. Гачечиладзе, К.И. Чуковского, И.А. Кашкина, А.В. Федорова, П. Гиро, Ж.-П. Вине, Ж. Дарбельне, Е. Кари, Ж. Мунена, П.М. Топера, Т.А. Казаковой, Ю.П. Солодубаи др.].
Непроясненность вопроса о соотношении и роли языковых и внеязыковых компонентов в процессе перевода приводит исследователей в середине XX века к попытке создания теоретической модели переводческого процесса. Характерной особенностью европейской транслатологии в 80-е годы является и то, что перевод начинает рассматриваться, прежде всего, как акт межъязыковой коммуникации [Каде, 1980, Швейцер, 1988].
Импульсом для дальнейших перспективных исследований в области сравнительно-сопоставительной лингвистики в функционально коммуникативном ключе, в частности, в разработке многоаспектной проблемы эквивалентности в этот период послужили изыскания Лейпцигской школы перевода. Исходя из идеи переводимости, представители данного направления руководствуются положением, согласно которому тексты исходного языка могут замещаться текстами языка перевода при сохранении неизменным «рационального информационного содержания» [термин О. Каде]. Вместе с тем текст художественного произведения может существенно отличаться от текстов с «объективным» типом высказывания, которые в первую очередь и рассматривались в рамках подобных исследований. Именно поэтому все то, что касается передачи других элементов содержания [прежде всего, экспрессивно-эмоциональной нагрузки, коннотативных компонентов значения, и, в конечном итоге, передачи художественно-эстетической ценности текста], требует дальнейших исследований. Это обстоятельство послужило основанием для мнения, что модель Лейпцигской школы, ориентированная на лингвистическую коммуникацию, не в полной мере отвечает требованиям, предъявляемым к художественному переводу.
Традиционно свои поиски с моделью литературной коммуникации перевода соотносит Чехословацкая школа переводоведения. Разработка этой модели входила в круг интересов И. Левого [1974], который в своей диссертационной работе, переросшей позже в монографию, последовательно рассматривал факторы, определяющие литературную коммуникацию.
По мнению А.Д. Швейцера, наиболее полно отражает специфику художественного перевода модель литературной коммуникации, предложенная словацким ученым А. Поповичем [Швейцер, 1988 : 52-54]. Одним из условий решения задач, стоящих перед переводчиком художественного произведения, является проблема более тщательного изучения природы переводимого текста, как правило, достаточно сложно организованного. Указывая на отсутствие в теории перевода «развитого аппарата анализа оригинального произведения», А. Попович считает, что «теория переводческой интерпретации оригинала» должна развиваться «на базе теории текста и теории литературной коммуникации и метакоммуникации». Акцент при рассмотрении способов организации и толкования текста делается преимущественно на анализ структуры самого текста и взаимоотношений составляющих его элементов [Попович, 1980]. Вместе с тем, при данном подходе к процессу перевода внимание обращено в первую очередь на передачу «рационального» информативного содержания, элементы эстетического плана, существенные для перевода художественного текста, оказываются в исследовательском процессе данного периода оттесненными на задний план.
Это обстоятельство дало повод указать на отсутствие в предлагаемой А. Поповичем схеме коммуникационного процесса перевода звена, связанного с понятием сущности самого произведения как объекта перевода. Чешский литературовед Р. Паролек полагает, что за «внешним» планом, именуемым в коммуникационной теории перевода «текстом», необходимо видеть план «внутренний». Автор соотносит его с понятием «авторской художественной модели мира».
Особенности художественной литературы американского юга
Путь развития американской литературы сложен и глубоко противоречив. Однако нельзя говорить об особенностях современной литературы, не коснувшись истории становления американской нации в целом.
Двести с лишним лет тому назад, сразу после американской революции, когда американцы с гордостью осознали себя новой нацией, когда революционные волны романтизма катились по Европе, уже существовала американская письменность, но еще не было американской литературы. Существовало лишь великое желание создать ее, выразить в ней дух независимости и демократии - национальный американский дух [Аленин, 2007 : 72].
Для культуры США, для американцев - членов лингвокультурной общности - характерны следующие установки: акцент на материальных ценностях, на «действии», т.е. изменении, прогрессе; ориентация на будущее; краткосрочные планы; акцент на автономии личности; стремление к самостоятельному принятию решений; ориентация на немедленное вознаграждение. В центре всего этого — идея о том, что время — деньги; его нельзя растрачивать на пустяки и др. Все это находит выражение в языке и культуре американцев.
Глубоко в историю уходят корни такого феномена, как «американская мечта», «американский оптимизм», основывающиеся на вере в то, что Америка призвана спасти человечество, указав ему дорогу к «светлому будущему», поскольку на диком и нетронутом цивилизацией материке человек способен произвести переоценку ценностей, определить смысл жизни, то есть начать свою историю, как Адам, — сначала, что уже невозможно в старой Европе. Это заблуждение царит в умах американцев вплоть до настоящего времени.
Глубокое изучение особенностей развития нации позволило прийти к выводу о том, что наличие свободных земель, постоянное продвижение на Запад и другие особенности, вызвавшие к жизни феномен «американской мечты», обусловившие устойчивость легенды об особом пути развития Америки, идеи прагматического «общества равных для всех возможностей», позволяет говорить об особенностях развития государственного устройства в США и только.
«Американская мечта» зачастую находится в разладе с жесткой действительностью, равно как и ее южный вариант, продержавшийся значительно дольше, поскольку он стоял в оппозиции по отношению к буржуазному Северу. Все это, конечно, находило отражение в американской литературе.
Особенно большой вклад внесен писателями южной школы в освещение противоречий между мечтой и действительностью, разработку проблемы отчуждения личности в капиталистическом обществе, а также в определение истоков духовного кризиса общества «равных возможностей». Южная школа, представленная такими именами, как У. Фолкнер, Р.П. Уоррен, Т. Капоте, Ю. Уэлти, У.Стайрон, Ш. Э. Грау, Фл. О1 Конор, К. Маккаллерс, Р. Прайс и др., находится в тесной связи с историческим литературным процессом, протекающем как на самом Юге, так и во всей стране Для южан характерно пристальное, критическое исследование действительности, несостоятельной с точки зрения былого оптимизма, оказывающей губительное влияние на личность.
Литература Юга разрабатывает определенный круг общечеловеческих проблем. Характерно, что литература писателей-южан опирается на достижения русской реалистической школы XIX и начала XX века, особенно на творчество А.П. Чехова. Для этой школы характерно своеобразное и смелое сочетание гуманизма и беспощадной критики. Утверждаемая русскими писателями поэтика ломает традиционные представления о границах между трагическим и комическим, величественным и тривиальным обыденным, сливает воедино описания страстных порывов человеческой души и воплощение разоблачительной материалистической детали. Этот стилистический прием противопоставления и стоящее за ним видение мира осваивает южная реалистическая школа США, изображая правдивую картину действительности, разрабатывая тему вины южной аристократии перед негритянским населением, стремясь запечатлеть трагедию личности, находящейся в конфликте с миром дисгармонии.
Особую позицию в этом вопросе заняла «южная литература», которую отличает вера в человека, в его способность раздвинуть рамки обыденности и беспросветности бытия.
Процесс развития южной литературы и формирования ее мировоззренческой позиции неоднороден. Здесь усматривается целесообразность выделения двух этапов развития.
Первый этап — охватывает период с гражданской войны, к которой привели разногласия между индустриальным Севером и аграрным Югом, и в которой рабовладельческий Юг потерпел поражение, вплоть до начала XX века - времени, с которым связывают расцвет, так называемого, «южного ренессанса».
Для него характерна пасторальная традиция, которую отличает верность идее «южной исключительности», вера в то что Юг — уникальная для Америки область гармонии и духовности отношений, будто бы вовсе не затронутых буржуазным индивидуализмом, убеждение в том, что Юг характеризуется прочностью нравственных основ, является воплощением человеческой общности.
В этот период, с одной стороны, выступает литература аболиционизма, в рамках романтической эстетики протестующая против рабства с этических, общегуманистических позиций. С другой стороны, литература Юга, романтизируя и идеализируя «южное рыцарство», встает на защиту исторически обреченного неправого дела и реакционного уклада жизни.
Утверждение национальной самобытности и независимости, поиски национального самосознания и национального характера проходят через все искусство американского романтизма. Писатели-романтики в своих книгах с увлечением путешествуют вместе со своими героями и читателями по морским просторам, глади Великих Озер, дремучим лесам, могучим рекам, бескрайним прериям. В мировом романтизме природа всегда выступает как альтернатива антигуманной цивилизации. В творчестве романтиков США этот мотив подкрепляется тем, что нетронутая цивилизацией природа начинается у американцев буквально за порогом дома.
Для американского романтизма сквозной стала индейская тема. Индейцы в Америке с самого начала были не условным отвлеченным понятием, фигурировавшим подчас в европейском романтизме, а повседневной реальностью, с которой был связан сложный психологический комплекс — восхищения и страха, враждебности и чувства вины. Несомненной заслугой американских романтиков был искренний интерес и глубокое уважение к индейскому народу, его своеобразному мироощущению, культуре, фольклору.
Писатели-южане нередко остро и справедливо критикуют пороки капиталистического развития Америки, дегуманизирующие последствия буржуазного прогресса, но делают это с политически-реакционных позиций. При всех этих чертах ограниченности «южный» романтизм готовит почву для формирования сложной, многомерной, но несомненно плодотворной «южной традиции» в литературе США, которая в XX веке представлена именами У. Фолкнера, Р. П. Уоррена, У. Стайрона, К. Маккалерс, Ш. Э. Грау и др.
Характеристика безэквивалентной лексики в художественной литературе американского юга
Для обозначения наименований, наиболее ярко отражающих национальные особенности культуры народа-носителя конкретного языка, используется множество терминов: безэквивалентная, неполноэквивалентная лексика, варваризмы, лакуны, фоновая лексика, национальные словесные образы, экзотическая лексика, культуремы и др.
Выдающееся место в этом ряду занимает, несомненно, категория «лакуны», особенно в интерпретации И.Ю. Марковиной и Ю.А. Сорокин (Марковина, Сорокин, 1989 : 113). В трактовке этих авторов «лакуна» становится своего рода собирательным (родовым) понятием для всевозможных межкультурных, межъязыковых и межтекстовых расхождений, проявляющихся в межкультурной коммуникации и при межкультурном сопоставлении. Разработанная ими классификация включает более 40 типов лакун и, что примечательно, носит в значительной степени таксономический характер.
В основе термина «лакуна» лежит образ «пробела», «дыры», «скважины» и т.д. (схожую мотивацию имеют и англоязычные термины "holes in patterns" (Ч. Хоккет) или "gaps" (К. Хэйл), от которых отталкиваются И.Ю. Марковина и Ю.А. Сорокин (Марковина, Сорокин, 1989 : 116), в силу чего внимание акцентируется на отсутствующей или отличной части культурного, языкового либо текстового контраста.
П.Н. Донец предлагает новый термин - «специалия». Эта категория мыслится как единица максимально высокого уровня обобщения, охватывающая все виды специфики культуры, языка, а также речи и текстов на этом языке (дискурса). Вместе с «лакуной» «специалия» образует бинарную единицу контраста, охватывающую, в свою очередь, все виды несовпадений между сопоставляемыми культурами, языками, дискурсами и текстами (Донец, 2003 : 14).
В данном исследовании для обозначения культурно-маркированных наименований будет использоваться термин «безэквивалентная лексика» (БЭЛ). Одними из первых определение БЭЛ дали Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров: «Слова, служащие для выражения понятий, отсутствующих в иной культуре и в ином языке, слова, относящиеся к частным культурным элементам, то есть к культурным элементам, характерным только для культуры А и отсутствующим в культуре Б, а также слова, не имеющие перевода на другой язык одним словом, не имеющие эквивалентов за пределами языка, к которому они принадлежат» (Верещагин, 1983 : 53). Рассматривая безэквивалентную лексику и ее культурно-значимую информацию, мы исходим прежде всего из положения о том, что задача лингвокультурологии - «эксплицировать культурную значимость языковой единицы» (Маслова, 2001 : 10).
Одной из главнейших, базовых функций языка является коммуникативная. К этой функции языка относится, в частности, и функция хранения и передачи национального самосознания, традиций культуры и истории народа. В плане соотношения языка и культуры представляет интерес передача языковой единицей культурной информации.
Вопрос этот представляет интерес для лингвистов. В.Н. Телия отмечает, что «в настоящее время именно в славистике интенсивно развивается теория народных стереотипов и несомой ими культурной информации на фоне изучения языкового образа мира и с использованием когнитивных методов исследования (преимущественно на материале фольклора)» (Телия, 1996 : 218).
Как отмечается в лингвистической литературе, в номинативном составе языка содержится по крайней мере два типа единиц. «Это единицы, в которых культурно значимая информация воплощается в денотативном аспекте значения (это слова, обозначающие реалии материальной культуры или же концепты культуры духовной и социальной), и единицы, в которых культурно значимая информация выражается в коннотативном аспекте значения» (Телия, 1996 : 235).
Извлечение культурной информации из единиц первого типа не представляет особых трудностей, так как она лежит на поверхности и все носители языка - члены данной лингвокультурной общности - достаточно легко ее распознают.
Культурная информация второго типа «спрятана», «закамуфлирована», она не так эксплицитно ощущается, чувствуется носителем языка, как в единицах первого типа. Дело в том, что коннотации слова труднее определить, они охватывают все эмотивные и когнитивные ассоциации, которые слово дает интеллекту, разуму, кроме его обычного, словарного значения. К тому же коннотации большинства слов в принципе бесконечны и не имеют границ. Это является свидетельством культурной целостности общества.
Эти процедуры для единиц второго типа сложнее, так как они включают в себя интерпретацию образного основания языковых сущностей как их квазиденотата в категориях культуры. Эта культурная информация содержится в образно мотивированных единицах, /отрефлексированное/ или бессознательное соотнесение которых с «духовной оснасткой культуры» и интерпретация в ее категориях, составляют содержание культурной коннотации, владение которой является своего рода «идиоматичной» частью культурно-языковой компетенции. Так говорит исследователь (Телия, 1996 : 236) относительно культурной коннотации фразеологизмов, но мы считаем, что это положение справедливо и для БЭЛ.
Представляется важным процитировать мнение этого лингвиста в связи с анализируемыми вопросами. «Соотнесение языковых значений с тем или иным культурным кодом и составляет, с нашей точки зрения, содержание культурно-национальной коннотации, которая и придает культурно значимую маркированность не только значению БЭЛ, но и смыслу целых текстов. Экспликация культурно-национальной значимости БЭЛ достигается на основе рефлексивного - бессознательного или осознанного - соотнесения этого живого значения с теми «кодами» культуры, которые известны говорящему.
Указанные выше положения, в основном, касаются литературного языка. Л.К. Латышев, рассматривая БЭЛ только как категорию переводческую, относит к ней «слова и устойчивые словосочетания ИЯ, не имеющие в системе ПЯ соответствий в виде лексических единиц» (Латышев, 2005: 166). В первую очередь к категории БЭЛ Л.К. Латышев относит слова-реалии, безэквивалентность которых, по мнению исследователя, кроется в «отсутствии в практическом опыте носителей языка перевода предметов и явлений, а стало быть, и понятий, обозначенных этими словами». К БЭЛ Л.К. Латышев также относит «временно безэквивалентные термины», «случайные безэквиваленты» («случайные лакуны» в терминологии других исследователей) и «структурные экзотизмы». При этом ученый отмечает, что лексическая безэквивалентность в переводе - явление не абсолютное, а относительное, и означает лишь то, «что значение лексической единицы (слова или устойчивого словосочетания) ИЯ не может быть передано аналогичным, «симметричным» образом - с помощью лексической единицы ПЯ» (Латышев, 2005: 166).
Мы, вслед за Л.К. Латышевым, к разряду безэквивалентной лексики относим, прежде всего, слова-реалии. Трансформация национальных языковых реалий решает вопрос передачи исторического и культурного своеобразия информации, заложенной в тексте оригинала на иной язык (Воркачев, 2001 :41).
