Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Понятие и основы использования специальных познаний в процессе расследования преступлений 11
1. Социально-исторический очерк использования специальных познаний в российском уголовном процессе 11-27
2. Понятие специальных познаний и научно-технических средств и критерии их допустимости в уголовном процессе 27-45
3. Формы использования специальных познаний на предварительном следствии 45-74
4. Субъекты использования специальных познаний 74-91
ГЛАВА 2. Роль специальных познаний в формировании доказательственной базы 92
1. Доказывание - как процесс формирования доказательственной базы . ..92-110
2. Использование специальных познаний при собирании доказательств .110-143
3. Использование специальных познаний при проверке и оценке доказательств 143-164
Заключение 165-172
Библиография 173-194
- Социально-исторический очерк использования специальных познаний в российском уголовном процессе
- Понятие специальных познаний и научно-технических средств и критерии их допустимости в уголовном процессе
- Доказывание - как процесс формирования доказательственной базы
- Использование специальных познаний при собирании доказательств
Введение к работе
Актуальность исследования. Преобразования, происходящие в различных сферах жизнедеятельности Российского общества - социальной, экономической, политической, культурной, обусловили необходимость изменений в сфере правового регулирования. Стала очевидной необходимость дальнейшего совершенствования уголовно-процессуального законодательства с учетом современных тенденций развития преступности, повышения уровня её организованности, вооруженности, технической оснащенности. Для успешной борьбы с такой преступностью необходим комплекс современных методов и средств в раскрытии и расследовании преступлений. Процессуально регламентируемая система использования специальных познаний, а также научно-технических средств и методов, должна быть более гибкой и динамичной, отвечать требованиям оперативности в получении доказательственной информации и повышать её объективность. Действующая в настоящее время система источников доказательственной информации сложилась еще в начале века и в своей основе опирается на свидетельские показания, что не позволяет эффективно справляться с криминогенной ситуацией в стране в силу реальной возможности влиять на показания лиц, участвующих в деле. В такой ситуации совершенно справедливо ставится вопрос о смещении центра тяжести в доказывании в сторону «немых» свидетелей. Диссертант считает, что нужно говорить не только о введении новых источников доказательств, но и о подкреплении с помощью научно-технических средств и методов исследования уже имеющихся средств доказывания.
Изучение как опубликованной, так и неопубликованной судебной практики показало, что качество доказывания, осуществляемого следственными органами, не всегда отвечает современным требованиям. Причиной этого является не только невыполнение
участниками процесса требований уголовно-процессуальных норм, но и несовершенство самого законодательства.
Особую актуальность избранная тема исследования приобретает в свете подготовки проекта нового Уголовно-процессуального кодекса РФ. Урегулирование вышеуказанных проблем - одно из важнейших направлений в повышении эффективности предварительного следствия, поскольку использование специальных познаний и научно-технических средств значительно расширяет познавательные возможности следователя, влияет на качественные и количественные характеристики получаемых им фактических данных.
Развитие теории доказательств, решение многих проблем, связанных с разработкой критериев допустимости специальных познаний и научно-технических средств в уголовном процессе, теоретических и правовых основ их использования, связаны с именами таких видных российских учёных, как В.Д. Арсеньев, Р.С. Белкин, А.И. Винберг, В.М. Галкин, В.И. Гончаренко, Г.И. Гра-мович, А.В. Дулов, ЕЛ. Ищенко, Ц.М Каз, Л.Д. Кокорев, Ю.Д. Корухов, Д.П. Котов, И.Ф. Крылов, A.M. Ларин, П.А. Лупинская, Э.Б. Мельникова, Ю.К. Орлов, А.Я. Палиашвили, И.Л. Петрухин, А.Р. Ратинов, Р.Д. Рахунов, Н.А. Селиванов, В.В. Степанов, М.С. Строгович, З.М. Соколовский, И.Н. Сорокотягин, С.А. Шейфер, А.Р. Шляхов, В.И. Шиканов, А.Т. Шуматов, А.А. Эйсман. Однако ими в основном исследовались проблемы использования отдельных форм специальных познаний и научно-технических средств: судебных экспертиз, ревизий, участий специалистов в следственных действиях и др. Монографическая же разработка всего комплекса проблем, связанных с использованием специальных познаний и научно-технических средств в процессе доказывания при производстве по уголовным делам, до сих пор отсутствует. Именно данные обстоятельства побудили автора диссертации обратиться к вопросам собирания, проверки и оценки доказательств с использованием специальных познаний. Настоящая работа представляет собой попытку восполнить пробел в части ис-
пользования специальных познаний и научно-технических средств в формировании доказательственной базы на предварительном следствии.
Цель и задачи исследования. Цель исследования состоит в том, чтобы на основе достижений правовой науки, изучения следственной, экспертной и судебной практики подвергнуть анализу понятие, правовую природу и сам процесс использования специальных познаний и научно-технических средств в формировании доказательственной базы, а также разработать рекомендации по дальнейшему совершенствованию уголовно-процессуального законодательства и практики его применения.
В соответствии с общей целью диссертант ставил перед собой следующие задачи:
-дать социально-исторический очерк использования специальных познаний и научно-технических средств в создании доказательственной базы по
делу;
-исследовать доказывание как процесс формирования доказательственной базы и определить само понятие "доказательственная база", и его характерные признаки;
-выявить роль специальных познаний в собирании, проверке и оценке доказательств и определить пути повышения эффективности использования этих познаний, в том числе за счет расширения системы источников доказательств;
исследовать понятие и основные черты специальных познаний;
выработать критерии допустимости специальных познаний и научно-технических средств в уголовном процессе;
-рассмотреть формы использования специальных познаний с тем, чтобы составить четкое представление о доказательственном значении их результатов;
-определить особенности правового положения субъектов, использующих специальные познания и научно-технические средства;
обосновать предложения по расширению процессуальных форм использования специальных познаний и научно-технических средств;
выявить несогласованность и пробелы в правовом регулировании указанных вопросов, а также в практике их разрешения,
сформулировать предложения по совершенствованию действующего уголовно-процессуального законодательства.
Методологическая и правовая базы исследования. Методологической основой диссертационного исследования явился диалектический метод познания окружающей действительности в ее взаимосвязи и взаимообусловленности, с помощью которого изучались вопросы о доказывании как единстве практической и теоретической деятельности.
При написании работы использовались также историко-юридический, сравнительно-правовой, логический, системно-структурный, конкретно-социологический и другие научные методы исследования.
Правовой базой диссертации являются Конституция Российской Федерации и уголовно-процессуальное законодательство. В целях более глубокого изучения отдельных вопросов темы автор обращался не только к действующему Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР 1960 г., но и к Уставу уголовного судопроизводства 1864 г., УПК РСФСР в редакции 1923 г., Уголовному кодексу Российской Федерации 1996г. Диссертантом проанализированы проект Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, предложенный Комитетом Государственной Думы по законодательству и судебно-правовой реформе, а также проекты закона «О государственной судебно-экспертной деятельности» и положения «О лицензировании экспертной деятельности».
В работе использованы разъяснения законодательства, содержащиеся в действующих постановлениях Пленума Верховного Суда СССР и Пленума Верховного Суда Российской Федерации.
Эмпирическую основу исследования составили данные, полученные в результате анкетных опросов и интервьюирования практических работников, изучения уголовных дел, анализа статистической информации, опубликованной отечественной и зарубежной уголовно-процессуальной практики. По специально составленным анкетам опрашивались следователи прокуратуры и УВД г. Саратова и Саратовской области, эксперты ЭКУ УВД Саратовской области и сотрудники Саратовской лаборатории судебных экспертиз, адвокаты г. Саратова и Энгельса (всего более 300 чел.). Диссертантом изучено и обобщено 160 уголовных дел, а также опубликованная практика Верховного Суда Российской Федерации за последние 10 лет.
Научная новизна исследования проявляется, прежде всего, в комплексном подходе к разрешению проблем доказывания, связанных с созданием на предварительном следствии объективной доказательственной базы. В этой связи автором рассмотрено доказывание как логико-практическая деятельность по формированию доказательственной базы, обоснован ее цикличный характер и выявлена роль специальных познаний и научно-технических средств в каждом из ее элементов - собирании, проверке и оценке доказательств. Указанные обстоятельства обеспечили системность исследования и послужили основанием для выработки ряда практических рекомендаций по совершенствованию действующего законодательства.
Результатом исследования явились следующие положения, выносимые на защиту:
-понятие доказательственной базы и обоснование цикличности процесса ее формирования;
-введение нового источника доказательств - результатов применения научно-технических средств;
-общие положения оценки доказательств, полученных с использованием специальных познаний и научно-технических средств;
-определение специальных познаний и их основных признаков;
-система критериев допустимости специальных познаний и научно-технических средств в уголовном процессе,
-понятие типичных для следователей познаний юридического характера, представляющих собой специфическую категорию познаний, находящихся за пределами ст. 78 УТЖ РСФСР, ] и применяемых в уголовно-процессуальной деятельности государственных органов;
-классификация форм применения специальных познаний и научно-технических средств в уголовном процессе на: используемые в рамках следственных действий (экспертиза, помощь специалиста), используемые в рамках иных процессуальных действий (ревизии и документарные проверки, восстановление бухгалтерского учета за счет собственных средств), используемые в непроцессуальных формах (предварительные исследования, консультации специалистов и др.);
-классификация субъектов, использующих в своей деятельности специальные познания, определяемая совокупностью предоставленных им прав и возложенных на них обязанностей, а также их ролью в формировании доказательственной базы;
-предложения по упорядочению процессуального статуса руководителя экспертного учреждения и введению обязательного участия защитника в процессе назначения экспертиз;
1 В дальнейшем УПК, если иное не будет оговорено.
-порядок предоставления и проверки результатов оперативно-розыскных мероприятий, проводимых с использованием научно-технических средств;
-обоснование необходимости расширения случаев обязательного применения научно-технических средств;
-уточненное понятие заключения эксперта как самостоятельного источника доказательств;
-предложения по оптимизации процесса назначения экспертизы и оформления ее результатов;
-введение обязательного лицензирования судебно-экспертной деятельности как критерия оценки компетентности эксперта;
-создание Каталога общепризнанных экспертных методик и разработка единой процедуры утверждения компьютерных программ экспертных исследований.
Практическое значение исследования заключается в том, что сделанные в работе выводы и данные рекомендации способны повысить качество и объективность предварительного следствия. Предложения диссертанта могут быть использованы в процессе разработки и совершенствования уголовно-процессуального законодательства, а также послужить основой для дальнейших исследований. Положения, сформулированные в диссертации, могут использоваться в преподавании курса уголовного процесса, спецкурсов по применению специальных познаний, а также в различных формах повышения квалификации практических работников (семинарах, конференциях и др.).
Апробация работы. Основные теоретические положения диссертации отражены в тезисах выступлений на следующих конференциях, международной научно-практической конференции «Права человека в России и Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод», организованной Саратовской Государственной Академией Права и Институтом Российского и Меж-
дународного Права /Саратов^ 996/, научно-практической конференции «Использование современных технико-криминалистических средств и специальных познаний в борьбе с преступностью», проводимой Саратовским юридическим институтом МВД /Саратов, 1997/, научно-практической конференции «Законотворческая деятельность субъектов РФ», проводимой Правительством Саратовской области, Саратовской областной Думой, избирательной комиссией Саратовской области и Саратовской Государственной Академией Права /Саратов, 1997/, международной научно-практической конференции "Права человека: пути их реализации" /Саратов, 1998/.
Выводы, сделанные в диссертации, используются в преподавании уголовного процесса и криминалистики, а также при чтении спецкурсов в Саратовской государственной академии права.
По теме диссертации была опубликована статья в научно-популярном журнале «Вестник Саратовской государственной академии права» /Саратов, 1997/.
Структура диссертации, обусловленная логикой и целями исследования, состоит из введения, двух глав, объединяющих семь параграфов, заключения и библиографии.
Социально-исторический очерк использования специальных познаний в российском уголовном процессе
Использование специальных познаний в Российском уголовном процессе имеет достаточно глубокие корни. Исторически первой формой использования специальных познаний в уголовном процессе является экспертиза. Возникновение экспертизы в России, как и в других странах, чаще всего связывают с медициной. В качестве первой экспертизы приводят обычно случай освидетельствования врачом Феофилом удельного князя Андрея Ста-рицкого, подозревавшегося в притворной болезни. В то же время И.Ф. Крылов в своем диссертационном исследовании утверждает, что, даже если и считать это освидетельствование экспертизой, то она была далеко не первой, поскольку в исторических актах содержится упоминание о более ранней экспертизе документов, имевшей место в России в 1508 г. Именно она и является первой попыткой применения специальных познаний в судебной практике .
В то время, как практическая судебно-экспертная деятельность началась в России еще в 16-м в., теория экспертизы стала разрабатываться, начиная только с первой половины 19-го в. Объяснения этому следует искать в том, что теоретические взгляды на природу и сущность тех или иных институтов тесно связаны с формой процесса, в котором они применяются. В розыскном процессе, существовавшем в России до середины 19-го в., главное значение отводилось признанию обвиняемого, считавшемуся «царицей доказательств». Основным же средством его получения была пытка, образно названная В.Д. Спасовичем «особой экспертизой» , в которой роль эксперта играл «заплечных» дел мастер или палач. Естественно, что научная экспертиза в этих условиях не имела возможностей для своего развития.
Сведущие лица в дореформенном русском процессе привлекались чаще всего к участию в осмотрах. На связь экспертизы с осмотром указывает и процессуальное законодательство того времени. Таким же образом на экспертизу смотрела и теория, относившая ее либо к осмотрам (Я.И. Баршев), либо видевшая в ней дополнение личного осмотра.
После судебной реформы 1864 г. взгляды на экспертизу изменились. Большинство процессуалистов стали признавать ее самостоятельным видом доказательств (И.Я. Фойницкий, В.К. Случевский, Н.Н. Розин и др.).4 Но рядом с этим существовали и другие взгляды на экспертизу. Например, ряд процессуалистов видел в ней разновидность свидетельского показания. Эту позицию обосновывал К.В. Шавров. Он утверждал, что так же, как свидетель изображает суду наблюдавшийся им факт, так же, в сущности, и эксперт сообщает суду свои заключения о факте, так как никакая умственная деятельность немыслима без умозаключения. Разница между заключением эксперта и показанием свидетеля, по мнению Шаврова, состоит только в степени достоверности выводов этих лиц, а это не дает основания для выделения экспертизы в особый вид доказательств. Ошибочность этих взглядов наглядно продемонстрировал Н.Н. Розин. "Это мнение, — писал он, — не может быть признано правильным, поскольку, каков бы ни был характер нашей логической деятельности, свидетель не призван к тому, чтобы давать суду свои мнения, суждения или заключения по существу своего показания, тогда как эксперт, именно призывается для сообщения суду своих заключений о значении того или другого обстоятельства." Кроме того, указывает Н.Н. Розин, свидетель является в процессе лицом случайным и потому незаменимым, тогда как эксперты приглашаются судом или сторонами по их выбору, в силу доверия к их специальным познаниям.6 Взгляд на эксперта, как на свидетеля, не получил в России заметного распространения. Широко обсуждалась и имела большое количество приверженцев другая теория, признававшая за экспертом роль научного судьи, а за его заключением - роль научного приговора. Вот что пишет по данному поводу Л.Е. Владимиров, идейный вдохновитель указанной теории:
"Эксперты, основывающие свои заключения на какой-либо науке, есть научные судьи, приговор которых является решением специального вопроса в деле. Напротив, эксперты, основывающие свои заключения на опытности в каком-либо ремесле, занятии или промысле, есть справочные свидетели, объяснения которых подлежат дальнейшей оценке".7 Эта теория так же была подвергнута убедительной критике Н.Н. Розиным. Он, в частности, отмечал, что деление экспертиз на вышеуказанные группы построено по искусственному признаку, поскольку суду может быть так же трудно разобраться в вопросах медицины или строительной науки, как и в технике ведения сложного банковского дела. Превращение же судьи по отношению к научным экспертам в простого исполнителя чужого решения, противоречит самому положению судьи в уголовном процессе, а экспертизе придает значение формально-го доказательства.
Понятие специальных познаний и научно-технических средств и критерии их допустимости в уголовном процессе
Максимально эффективное использование специальных познаний в уголовно-процессуальном доказывании требует четкого определения самого понятия "специальные познания". Уголовно-процессуальный закон (ст. 78 УПК) не дает такого определения, ограничиваясь лишь перечислением областей этих познаний: наука, техника, искусство и ремесло. В научной литературе о специальных познаниях говорят, как о совокупности знаний и практических навыков, оказавшихся необходимыми для всестороннего, полного и объективного выяснения обстоятельств, входящих в предмет доказывания по уголовному делу.
Как справедливо отмечает Р.С. Белкин, в настоящее время термин «специальные познания» приобрел такое обыденное звучание, что и в теории, и в практике стал употребляться автоматически, аксиомно, как нечто само собой разумеющееся. Между тем, далеко не все ясно и бесспорно в содержании данного понятия и в практике его применения, как основания для привлечения к участию в следственном действии специалиста или решения вопроса о назначении экспертизы.
Обычно под специальными познаниями понимают познания в области различных наук, ремесел, искусств, техники, выходящие за рамки житейского опыта25 и тех профессиональных познаний, которыми в принципе должны обладать работник дознания, следователь, прокурор и судья.26 То есть речь идет о некоем обобщенном типе работника правоохранительных органов и суда, обладающем определенной суммой юридических знаний и навыков в своей профессии ("профессиональный опыт") и знанием жизни ("житейского опыта").
На наш взгляд, такие категории, как профессиональный и житейский опыт, весьма расплывчаты, неопределенны и абстрактны. Даже приблизительно нельзя определить конкретное содержание тех практических навыков и опыта, которые следователь или судья приобрел за время своей работы в этом качестве, ибо невозможно заранее предусмотреть все ситуации, вопросы, проблемы, с которыми ему приходилось сталкиваться на практике. Таким образом, то, что для одного следователя составляет элемент его практического опыта, другому может быть неизвестно и требует разъяснений специалиста.
Кроме того, в настоящее время имеют место ситуации, когда работники правоохранительных органов и суда имеют не одно, а два и более специальных образования: юридическое и техническое, педагогическое, экономическое и т.д. В такой ситуации те специальные познания, которые для большинства практических работников носят характер специальных, они могут использовать непосредственно сами.
Еще неопределеннее выглядит понятие житейского опыта. Общеизвестно, что каждая личность имеет свой специфический жизненный опыт, который в каждом рассматриваемом случае не равен жизненному опыту другой личности. Поэтому конкретно можно говорить только о «житейском опыте» определенного лица.
По нашему мнению, единственно правильным является определение специальных познаний, исходя из наличия или отсутствия специального образования. А в процессуальной науке следует вести речь о пределах их применения. Например, при расследовании дорожно-транспортных происшествий, хотя на это прямо не указано в УПК, сложилась практика обязательного назначения автотехнических экспертиз. Следователь СО УВД г. Энгельса, которому было поручено проведение предварительного следствия по одному из таких дел, в целях экономии времени, сам рассчитал скорость автомобиля на момент столкновения. Используя данные, установленные при осмотре места происшествия, он подставил их в формулу расчета скорости, общие принципы которой изучаются в старших классах всех общеобразовательных школ, после чего принял решение по делу. Однако прокурор, затребовав данное дело для проверки, принятое следователем решение отменил и дал указание назначить автотехническую экспертизу, поскольку, по его мнению, производство подобных расчетов выходит за рамки компетенции следователя, так как связано с использованием специальных познаний.27 Попытавшись разрешить возникший в данном случае конфликт, напомним, что в силу общего построения нашего уголовного процесса, следователь лишен права производить экспертное исследование не только потому, что он плохо подготовлен в специальной области, но, прежде всего, потому, что от него не могут исходить доказательства.
Доказывание - как процесс формирования доказательственной базы
В настоящее время в правовой литературе сформировалось и утвердилось представление о доказывании как специфическом виде познания,148 которое осуществляется в соответствии с общими закономерностями, присущими познавательной деятельности во всех областях теории и практики. В частности, доказывание в уголовном процессе имеет своей целью установление объективной истины, которой можно достичь лишь в результате всестороннего и беспристрастного исследования полученной информации, соблюдения законов и правил логики.
В то же время в уголовно-процессуальной науке встречаются попытки разграничить познание и доказывание по временному признаку, представив их, как качественно разные и последовательно сменяющие друг друга, хотя и выполняемые одним субъектом операции.149 Так, в 1969 году ИМ. Лузгин писал: «Если познание в широком смысле этого слова представляет собой получение знаний о тех или иных предметах и явлениях, то доказывание заключается в обосновании установленных положений, в создании условий для познания тех же обстоятельств другими лицами...».Отсутствие в приведенном высказывании оговорки о неотделимости обосновывающей деятельности от извлечения знаний, дает основание предполагать, что сначала следователь осуществляет познание, а потом уж - доказывание.
Подобные суждения объясняются, видимо, тем, что авторы проводят аналогию с «доказательством» в логике, которое обозначает установление истинности какого-либо суждения путем его выведения из других суждений, уже считающихся истинными.151 Иначе говоря, доказательство в логике - это рассуждение. Аналогичная трактовка судебного доказывания привела к тому, что некоторые ученые также сочли его исключительно мыслительным процессом, обосновывающим правильность уже полученных знаний152.
Наиболее четко мысль о единстве познания и доказывания выразил М.С. Строгович: «Мы отождествляем доказывание в уголовном судопроизводстве с познанием истины по уголовным делам: процесс доказывания и есть процесс познания фактов, обстоятельств уголовного дела». Аналогичной позиции придерживаются многие ученые - процессуалисты.
Сложная структура процесса доказывания, сочетающего в себе элементы получения знаний, их обоснования и передачи, раскрывается в исследованиях авторов, рассматривающих эту деятельность, как сочетание практических и мыслительных операций. 55 Неразрывное единство и взаимодействие познавательной и удостоверительнои сторон доказывания, как нельзя лучше объясняет концепция "доказательственного исследования"156. "В судебном доказывании,- отмечает М.С. Строгович, - познание не сопровождается... удостоверительной деятельностью, а включает ее в себя, так как доказательства нужны не только для того, чтобы других убедить в истинности данного вывода, но прежде всего для того, чтобы к этому выводу прийти самому." При этом все должностные лица, осуществляющие познавательную деятельность в уголовном процессе, превращают "истину в себе" в "истину для всех" , что достигается путем применения надежных средств извлечения знаний, в том числе, основанных на новейших достижениях науки и техники.
В доказывании применяются общетеоретические методы научного познания: наблюдение, описание, сравнение, эксперимент. В доказывании, в частности, в экспертных исследованиях широко используются достижения естественно-технических и гуманитарных наук.
Вместе с тем, между доказыванием и научным познанием имеются существенные различия, обусловленные тем, что процесс установления истины по уголовному делу регламентирован нормами права, облечен в процессуальную форму. Нормы уголовно-процессуального кодекса регламентируют все основные стороны доказывания: его цель, предмет, источники, способы и порядок получения и проверки информации об обстоятельствах, имеющих значение для правильного разрешения дела, основные правила оценки доказательств, круг субъектов доказывания, их права и обязанности и т.д.
Использование специальных познаний при собирании доказательств
Нельзя не согласиться с мнением A.M. Ларина о том, что собирание доказательств начинается с поиска, выявления источников доказательственной информации. Нами уже отмечалось выше, что поисково-познавательная деятельность следователя по уголовному делу шире доказательственной. Чаще всего поиск доказательств остается за рамками доказывания. Тем не менее, после возбуждения уголовного дела именно следователь, изучив исходные данные, предварительно их оценив и сделав вывод о недостающих данных, организует поисковую деятельность, для чего: 1. дает поручения оперативно-розыскным подразделениям по розыску потер певших, очевидцев, вещественных доказательств (похищенного, орудий пре ступления) и др.; 2. помещает сообщения для граждан и общественности в средствах массовой информации; 3. делает запросы в иные правоохранительные органы и т.д.
В отыскании источников доказательственной информации особое значение имеет оперативно-розыскная деятельность органов дознания Осуществление оперативно-розыскных действий существенно облегчает последующую процессуальную деятельность следователя и органа дознания. Располагая ориентирующей информацией, они могут с большей эффективностью использовать предоставленные законом средства и способы собирания доказательств. Вместе с тем, действующее законодательство допускает получение доказательств на основе результатов ОРД. Статья 11 Федерально-го закона "Об оперативно-розыскной деятельности" гласит, что « результаты оперативно-розыскной деятельности могут использоваться в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства РФ, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств»
Сказанное означает, что любые фактические данные, имеющие значение для уголовного дела, в том числе полученные с использованием ОРД, для того, чтобы стать доказательствами, должны быть, прежде всего, получены из предусмотренных законом источников (ч. 2 ст.69 УПК) и с соблюдением установленного законом процессуального порядка (ч.1 и 2 ст. 70 УПК). Таким образом, только полученные на основе оперативно-розыскных данных в предусмотренном законом порядке доказательства, а не сами результаты оперативно-розыскной деятельности, должны подвергаться проверке и использоваться в процессе оценки доказательств . Данное обстоятельство объясняется тем, что на содержании данных, полученных в ходе оперативно-розыскной деятельности, существенным образом сказываются не только различия в правовом положении субъектов, от которых исходит оперативная и доказательственная информация, но и существенная разница в правовом регулировании методов (условий и порядка) ее получения и фиксации, а, следовательно, и в правовых гарантиях, связанных с ее достоверностью, соблюдением при этом прав и законных интересов граждан.
Информация, полученная оперативным путем, подразделяется на имеющую непосредственное доказательственное значение и вспомогательную, ориентирующую. Нам, в первую очередь, интересна информация, которая содержит сведения доказательственного значения. Чтобы правильно использовать ее в ходе расследования уголовного дела, в том числе и в качестве доказательств, она должна быть оформлена в соответствии с определенными требованиями, указанными в законе.
Пренебрежительное отношение к правильному составлению необходимых документов, в которых фиксируются результаты оперативно-розыскных мероприятий, может привести к тому, что документы нельзя будет использовать в качестве доказательств.
