Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Взгляды ученых-финно-угроведов на проблему вокализма 11
1.1 Мордовские (мокшанские и эрзянские) диалекты как объект лингвистических исследований 11
1.2 Вопросы классификации мокшанских диалектов 30
1.3 К вопросу о вокализме прафинно-угорского и прамормордовского языков 50
1.4 Основные периоды в развитии мокшанского вокализма 71
1.5 Междиалектные и внутридиалектные чередования гласных 73
1.5.1 Чередования гласных первого слога 74
1.5.2 Чередования гласных исхода слова 81
Краткие выводы 82
Глава вторая. История гласных первого слога 101
2.1 История фонемы 101
2.2 История фонемы <а> 115
2.3 История фонемы <е> 123
2.4 История фонемы <а> 134
2.5 История фонемы <о> 146
2.6 История фонемы <и> 156
2.7 История фонемы <д> 165
2.8 Развитие прафинно-угорского гласного 'Hi 185
2.9 Фонетические явления в области гласных первого слога 191
2.9.1 Сужение гласных 191
2.9.2 Расширение гласных 194
2.9.3 Лабиализация 197
2.9.4 Передвижка гласных по ряду 198
Краткие выводы 200
Глава третья. История гласных непервого слога 204
3.1 Основы на конечный гласный 204
3.1.1 Развитие фонемы <а> непервого слога 224
3.1.2 Развитие фонемы <д> непервого слога 227
3.1.3 Развите фонемы <а> непервого слога 235
3.2 Развите основ на конечный согласный 241
3.2.1 Внутриязыковое выпадение конечного гласного именной основы 252
3.2.2 Выпадение конечного гласного глагольной основы 255
3.3 Развитие дифтонгических сочетаний 259
3.4 Корреспонденции прафинно-угорских гласных непервого слога в современных мокшанских диалектах 268
3.4.1 Корреспонденции прафинно-угорского *а 269
3.4.2 Корреспонденции прафинно-угорского *а 272
3.4.3 Корреспонденции прафинно-угорского *е 275
3.5 Гармония гласных 280
Краткие выводы 299
Заключение 301
Список использованной литературы 308
- Мордовские (мокшанские и эрзянские) диалекты как объект лингвистических исследований
- К вопросу о вокализме прафинно-угорского и прамормордовского языков
- Фонетические явления в области гласных первого слога
- Внутриязыковое выпадение конечного гласного именной основы
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В мордовском языкознании проблемы синхронного и диахронического вокализма мокшанских диалектов до конца не исследованы. Практически неизученным является развитие вокализма непервого слога.
Наше обращение к проблеме вокализма объясняется рядом причин, а именно стремлением:
- во-первых, дать описание фонетической системы гласных мокшанских диалектов в историческом освещении;
- во-вторых, системно и подробно рассмотреть фонетические изменения в системе вокализма первого и непервых слогов слова мокшанских диалектов;
- в-третьих, описать развитие диалектной системы мокшанского языка в ее реальном функционировании, так как имеющиеся теоретические работы в некоторой мере абстрагированы от конкретных условий использования диалектов;
- в-четвертых, определить ареалы распространения фонетических явлений в области гласных.
В выборе данной темы исследования важную роль сыграло и то обстоятельство, что решение многих вопросов не только мордовской, но и финно-угорской лингвистики невозможно без введения в научный оборот упорядоченных данных по исторической фонетике мокшанских диалектов.
Предметом настоящего исследования является вокализм мокшанских диалектов в его историческом развитии.
Цель работы: рассмотреть фонетическую систему гласных мокшанских диалектов в историческом освещении; определить, к каким гласным общемордовского и финно-угорского периодов они восходят; выявить, какие фонетические процессы способствовали становлению вокализма мокшанских диалектов
Источники исследования. Материалом настоящего исследования послужили: данные современных мокшанских диалектов и отдельных говоров, родственных финно-угорских языков, заимствования, письменные памятники, словари финно-угорких языков, этимологические словари. Кроме опубликованных диалектных текстов и лексикографических источников в диссертации использована словарная картотека отдела филологии и финноугроведения НИИГН при Правительстве Республики Мордовия, диалектный материал, хранящийся в архивах мокшанского и эрзянского языков Мордовского университета, а также текстовый материал, собранный в полевых условиях во время диалектологических экспедиций (1990 - 2005 гг.)
При работе над диссертацией использованы научные труды и публикации (монографии, статьи, тексты) отечественных и зарубежных финно-угроведов.
Научная новизна работы заключается в том, что впервые в мордовском языкознании подвергаются историческому и синхронному анализу фонетические системы мокшанских диалектов; по фонологической тождественности гласных выделяется три типа мокшанских говоров: акающий, экающий и икающий; рассматривается варьирование гласных фонем; делается попытка восстановления гласных прамордовского языка путем междиалектных и межъязыковых сопоставлений; картографируются изоглоссы распространения вокалических явлений; прослеживаются закономерные и незакономерные изменения в системе гласных мокшанского языка. Привлечение обширного, ранее неизвестного или малоизвестного диалектного материала также определяет научную новизну исследования.
Предпринятое комплексное изучение мокшанских диалектов позволит определить его место и роль в развитии финно-угорского вокализма. Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что, опираясь на большой фактический материал, она вносит определенный вклад в синхронно-диахроническое исследование мордовского вокализма. Тем самым обогащается общая теория финно-угроведения в целом. Результаты исследования могут способствовать формированию более точного представления о фонетической системе гласных мокшанских диалектов. Приводимые в работе исследования послужат основой для создания учебников и учебно-методических пособий по диалектологии и исторической фонетике для вузов, составления этимологических словарей.
Диалектный материал и выводы диссертации могут быть использованы при преподавании общих и специальных курсов современных мордовских языков в университетах и институтах, практике изучения мокшанского языка в педагогических училищах и школах, а также процессе проведения занятий в системе повышения квалификации учителей-филологов.
Методология исследования. В работе используются сравнительно-исторический и синхронно-описательный методы исследования. На синхронно-описательном методе базируется описание современного состояния системы гласных фонем мокшанских диалектов. С помощью сравнительно-исторического метода восстанавливается древнее состояние системы вокализма, выявляются пути развития гласных фонем.
Транскрипция и оформление диссертации. В диссертации диалектный материал дается в транскрипции на основе латинской графики. Такой подход делает необходимым объяснение отдельных транскрипционных знаков: [а] - среднерядный неогубленный гласный нижнего подъема; [а] - переднерядный неогубленный гласный нижнего подъема; [о] - заднерядный огубленный гласный среднего подъема; [и] - заднерядный огубленный гласный верхнего подъема; [і] - переднерядный неогубленный гласный верхнего подъема; [е] - переднерядный неогубленный гласный среднего подъема; [iiJ -переднерядный огубленный гласный верхнего подъема; [ё] -долгий гласный переднего ряда среднего подъема; [Ї] - долгий гласный переднего ряда верхнего подъема; [о] - долгий гласный заднего ряда среднего подъема; [й] - ДОЛГИЙ гласный заднего ряда верхнего подъема; [Ї] - несколько отодвинутый назад вариант фонемы i ; [ej - несколько отодвинутый назад вариант фонемы е ; [а] - несколько отодвинутый назад вариант фонемы а ; [д] - передне-рядный вариант фонемы д , употребляющийся в серединных слогах; [3] -заднерядный вариант фонемы д , употребляющийся в серединных слогах;
[a] - переднерядный вариант фонемы д , употребляющийся в конечном открытом слоге I типа мокшанских говоров; [ё] - переднерядный вариант фонемы 8 , употребляющийся в конечном открытом слоге II и III типов мокшанских говоров; [а] - заднерядный вариант фонемы д , употребляющийся в конечном открытом слоге; [б] -заднерядный огубленный краткий гласный;
[b] - звонкий билабиальный смычный; [р] - глухой билабиальный смычный; [v] - звонкий лабио-дентальный щелевой; [w] - звонкий билабиальный щелевой; [f] - глухой лабио-дентальный щелевой; [g] - звонкий заднеязычный смычный; [к] - глухой заднеязычный смычный; [t] - велярный глухой переднеязычный смычный; [t ] - палатальный глухой переднеязычный смычный; [s] - велярный глухой переднеязычный щелевой; [s ] - палатальный глухой переднеязычный щелевой; [s] - глухой переднеязычный щелевой; [z] -звонкий переднеязычный щелевой; [z] - велярный звонкий переднеязычный щелевой; [z ] - палатальный звонкий переднеязычный щелевой; [с] - апикальная аффриката со смычным апикальным началом [t] и плоскощелевой апикальной рекурсией [s]; [in] - билабиальный смычный носовой; [п] - велярный переднеязычный смычный носовой; [п ] - палатальный переднеязычный смычный носовой; [ц] - заднеязычный смычный носовой; [1] - велярный звонкий переднеязычный смычный боковой; [Г] - палатальный звонкий переднеязычный смычный боковой; [L] - велярный глухой переднеязычный смычный боковой; [L1] - палатальный глухой переднеязычный смычный бо ковой; [г] - велярный звонкий переднеязычный смычный дрожащий; [г ] -палатальный звонкий переднеязычный смычный дрожащий; [R] - велярный глухой переднеязычный смычный дрожащий; [R1] - палатальный глухой переднеязычный смычный дрожащий; [j] - звонкий среднеязычный щелевой; [J] - глухой среднеязычный щелевой.
В транскрипции на основе русской графики даются корреспонденции, извлеченные из работ К.И. Ананьиной, Р.В. Бабушкиной, Д.В. Бубриха, С. 3. Деваева, М.Д. Имайкиной, Т.И. Ломакиной, А.П. Феоктистова и др.
Ссылки на источник даются по следующей формуле: автор, год издания, страница; если в списке использованной литературы под данным годом значится несколько работ автора, рядом с цифрой, обозначающей год издания, пишутся литеры 1;2.3 и т. д.
Ударение обозначено двоеточием после гласного: [уа:Гта] «окно», [s uval a:ms] «копошиться».
Палатализация согласных отмечена диакритическим знаком /7, который ставится в верхнем правом углу.
Условные сокращения: авест. - авестийский язык; алт. - алтайский праязык; ат. - атюрьевская группа говоров центрального диалекта; булг. -булгарский язык; в. - венгерский язык; V - вокал; веп. - вепсский язык; вм. -вместо; вод. - водский язык; ген. - генитив; город. - городищенскии диалект мокша-мордовского языка; греч. - греческий язык; домд. - домордовский период; др.-инд. - древне-индийский язык; др. - и другие; зап. - западный диалект мокша-мордовского языка; ин.-европ. - индо-европейский праязык; ин-сар. - инсарский диалект мокша-мордовского языка; иран. - иранский язык; к. - коми язык; кар. - карельский язык; к.-з. - коми-зырянский язык; кольско-саам. - кольско-саамский язык; к.-п. - коми-пермяцкий язык; КЭС1СЯ 1970 -Лыткин В. И., Гуляев Е. И. Краткий этимологический словарь коми языка. -М.: Наука, 1970; лат. - латинский язык; лив. - ливский язык; м. - мокшанский язык; манс. - мансийский язык; м. д. - мокшанский диалектный; МКНЭС 1981 - Келин М. А., Цыганкин Д. В., Мосин М. В. Мокшень кялень нюрьхкяня этимологическяй словарь. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1981; монг. - монгольский язык; мр. - марийский язык; МрРС - Васильев В. М., Саваткова А. А., Учаев 3. В. Марийско-русский словарь. - Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1991; NyK - Nyelvtudomanyi Kozlemenyek (Журнал). - Pest (позднее - Budapest); норв.-саам. - норвежско-саамский язык; об. м. - общемокшанский язык; об. мд. - общемордовский язык; об. перм. - общепермский язык; осм. - османский язык; ОФЯ 1 - Основы финно-угорского языкознания. - М.: Наука, 1974; пш. - пшеневский говор мокша-мордовского языка; прамд. - прамордовский язык; пратюрк. - пратюркский язык; раннемд. -раннемордовский язык; русск. - русский язык; рыб.-мам. - рыбкинско-мамолаевские говоры центрального диалекта; саам. - саамский язык; с.-з. -северо-западная группа говоров западного диалекта; сев. - северная группа говоров центрального диалекта; SKES 1-6 - Suomi kielen etymologinen sanakirja. - Helsinki, 1955-1978. - 1- 6; СМрЯ 2004 - Словарь марийского языка. - Йошкар-Ола, 2004. - Т. 9; ср. - сравните; ср.-вад. - средне-вадский диалект мокша-мордовского языка; т. д. - так и далее; тат. - татарский язык; т. е. - то есть; темн.-ат. - темниковско-атюрьевские говоры центрального диалекта; темяш. - темяшевский диалект мокша-мордовского языка; тохар. -тохарский язык; т. п. - и тому подобное; тюрк. - тюркский язык; у. - удмуртский язык; UEW 1-7 - К. Redei. Uralisches Etimologisches Worterbuch. L. 1-7. - Budapest: Akademiai kiado, 1986; yp. - уральский праязык; ф. - финский язык; ф.-в. -финно-волжский праязык; ф.-п. - финно-пермский праязык; ф.-у. - финно-угорский праязык; х. - хантыйский язык; С - палатальный консонант; центр. - центральный диалект мокша-мордовского языка; Сни -велярный непарный консонант; чув. - чувашский язык; шайг. - шайговская группа говоров центрального диалекта; э. - эрзянский язык; ЭВ 1998 - Цыганкин Д. В., Мосин М. В. Этимологиянь валке. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1998; э.д. - эрзянский диалектный; эн. - энецкий язык; эст. - эстонский язык; ю.-в. - юго-восточный диалект мокша-мордовского языка; ю.-з. - юго-западная группа говоров западного диалекта; юкаг. - юкагирский язык. На защиту выносятся следующие положения.
1. Шестифонемная система гласных II и III типов мокшанских говоров является результатом развития семифонемной системы I типа.
2. Фонема д первого слога является вторичной, однако ее появление восходит к разным историческим периодам.
3. Переднерядные и заднерядные варианты фонемы д восходят к разным гласным прафинно-угорского языка.
4. Лабиализованность и палатальность прафинно-угорского ii, отсутствующего в мордовских языках, сыграли свою роль в становлении корреспонденции этого гласного.
5. Вокализм непервого слога мокшанских говоров I типа во многом является продолжением прамордовского вокализма; гласный а в большинстве случае появился в результате переноса артикуляции прамордовского а к переднему ряду. В остальных диалектах гласные переднего ряда нижнего и среднего подъемов подверглись сужению.
6. Односложные слова появились вследствие выпадения прамордовского гласного д в прафинно-угорских е-овых и а-овых основах, продолжение этого процесса наблюдается и в настоящее время.
7. Гласные и , і в непервом слоге восходят к более древним дифтонгическим сочетаниям uv, ij, ij, которые сохранились перед гласными, а в форме множественного числа перед согласными t , (t )n .
8. Гармония гласных в мокшанских диалектах по сравнению с прафин-но-угорским языком расширила сферу своего действия.
Апробация работы. Диссертация обсуждена на кафедре мокшанского языка Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарева». По материалам диссертации опубликовано более 40 печатных работ. Основные положения диссертации отражены в монографии «Система гласных в диалектах мокшанского языка в историческом освещении» (2006 г.); в учебниках и учебных пособиях: «Краткий курс современного мокшанского языка» (1998 г.), «Мокшень кялень фонетика» (2002 г.), «Мокшень кя-лень диалектология» (2002 г.), «Мокшанский язык» (2004 г.), «Мокшень кяль» (2004 г.). Результаты исследования докладывались на международных конгрессах финно-угроведов (Тарту 2000 г., Йошкар-Ола 2005 г.), всероссийских и региональных конференциях (Саранск 1994, 1996, 1997, 1998], 19982, 1999, 2000,, 20002, 2001, 2003,, 20032, 20033, 2004, 2005,, 20052, 20053 гг., Йошкар-Ола 1996 г., Москва 2001 г., Сыктывкар 2004 г.). По теме диссертации преподается спецкурс студентам национального отделения ГОУВПО «Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарева».
Структура и объем исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, условных сокращений, имеются таблицы, карты. Общий объем работы составляет 334 страницы компьютерного текста.
Мордовские (мокшанские и эрзянские) диалекты как объект лингвистических исследований
Мокшанский язык в своей конкретной реализации не является однородным. Он проявляется в виде нескольких диалектных типов, которые отличаются друг от друга большой пестротой. «В отдельных диалектах до сих пор продолжают сохраняться архаические элементы, восходящие к общемордовскому источнику, а иногда даже к финно-угорскому языку-основе» (Феоктистов 1960: 74), но, с другой стороны, активно развиваются отличия.
Четких территориальных границ между мокшанскими диалектами не существует. Территориальная разобщенность находится в прямой зависимости от процессов исторического развития мордовского народа. Одним из основных является процесс миграции, в результате чего расселение мордвы, потеряв в основном компактный характер, становилось все более смешанным. «Миграции других народов, главным образом русских, на древние мордовские земли, с одной стороны, и переселения самой мордвы за их пределы - с другой, привели к тому, что уже к концу XVII в. удельный вес мордвы постепенно уменьшался» (Козлов 1960: 60). Оставив места своего коренного расселения, мордва устремилась на территорию Пензенского, Саратовского, Куйбышевского, Оренбургского края, а затем - в Заволжье и Приуралье, в степные районы Сибири и Казахстана, Татарию. Соприкосновение мокши и эрзи с другими народами - русским, татарским, чувашским, привело к сложному характеру языкового общения (Паасэнен 1902: 3-51). При этом нельзя не учитывать и тот очевидный факт, что население вновь созданных сел и деревень складывалось из представителей разных диалектов мокшанского и эрзянского языков, в них «обнаруживаются явственные следы ассимилированной эрзи и мокши» (Цыганкин 1979: 6). К последним следует отнести говоры типа морддавыдовских (Объедкин 1963t; 19632), шугуровских (Цыганкин 1958) эрзянского языка. Значительная часть их территории была заселена мокшей, которая впоследствии подверглась ассимиляции со стороны эрзянского населения, и, наоборот, смешанные говоры - дракинский (Торбеевский район) (Якушкин 1959), наскафтымские (Пензенская область) (Бибин 1964) -образовались в результате ассимиляции эрзянского населения мокшанским. Своеобразное переплетение мокшанских и эрзянских элементов в области фонетики и морфологии обнаруживается в верхне-алатырских говорах (Горьковская область) (Ананьина 1974). Городищенский диалект (Пензенская область) (Ломакина 1975) мокша-мордовского языка представляет собой смешение разных диалектных типов мокшанского языка в эрзянском окру-, жении. «Территория бывшего Городищенского уезда Пензенской губернии была сплошь покрыта большим сурским лесом. Он был заселен мордвой в основном в 17 веке. Она уходила в леса Городищенского уезда из разных уездов Пензенского края - Саранского, Инсарского, Краснослободского, На-ровчатского, Керенского и других от русских колонизаторов. Прилив мордвы в леса бывшего Городищенского уезда не прекращался вплоть до XIX века» (Ломакина 1975: 5). Особый интерес представляют в плане фонетики и морфологии смешанные мокша-эрзянские говоры на территории Татарстана (Паасонен 1902; Тураева 1972), которые находятся в окружении татарских и русских селений.
Изучение диалектных различий на разных уровнях имеет свою историю. Своеобразие говоров и диалектов мордовских языков привлекало внимание не только отечественных, но и зарубежных исследователей.
Первые упоминания о мордовских диалектах относятся к XVII - XVIII вв. (работы Н. Витсена, Ф. Страленберга, Г. Миллера и др.). Они представляют собой фиксацию мордовской речи в виде небольших текстов, словарей и одиночных слов - названий различных предметов и явлений из области мордовской этнографии (Феоктистов 1963: 3-35).
Подробная характеристика письменных источников XVII - XVIII вв. дается в известных работах А. П. Феоктистова. Наиболее ранним по времени источником, в котором встречается мордовский материал, является работа голландского ученого Н. Витсена «Северная и восточная Татария» (1692 г.). В конце раздела о мордве приводится «перечень»-словник из 325 голландско-мордовских соответствий. Большинство мордовских слов, приведенных в книге, и теперь бытует в мокшанском языке. А. П. Феоктистов обратил внимание на то, что в ауслауте некоторых слов употребляется а, как в мокшанском языке, в современном эрзянском ему соответствует о, например: kota, э. koto «шесть»; panda, э. pando «гора», ofta, э. ovto «медведь», вместе с тем имеются и такие слова, звучание которых ближе к эрзянскому: pi/те «дождь», to /го «пшеница», tele «зима». В словаре зафиксировано большое количество русских слов: ро/го, buka, pu/v и др. Неоднородность состава собранной мордовской лексики, как и неточности в передаче звуков сильно затрудняют решение вопроса о диалектной базе словаря. Предположительно, мордовский материал собирался среди мордвы (преимущественно - мокшан) - жителей южной части современной Мордовии и Пензенской области (Феоктистов 1963: 9 -10).
К вопросу о вокализме прафинно-угорского и прамормордовского языков
Современные исследователи придерживаются в основном двух точек зрения на качество гласных финно-угорского праязыка. Одна из них принадлежит ученику профессора кафедры общего языкознания Берлинского университета, финно-угроведа Э. Леви В. Штейницу, который в книге «Geschichte des finnisch-ugrischen Vokalismus» (1944 г.) (2-е изд. в 1964 году) реконструирует .для первого слога финно-угорского праязыка 11 гласных: 8 гласных полного образования и 3 редуцированных. Существование редуцированных гласных в языке-основе, по его мнению, доказывается тем обстоятельством, что в отдельных хантыйских и марийских диалектах в этимологически общих словах наблюдается соответствие редуцированных гласных, на пример: вах. w3 «кровь» мр. г. w3", вах. nda «четыре» мр. г. псі и т.д. Это не может быть случайным (Steinitz 1944: 5 - 6). Наличие разнообразных соответствий гласных в других финно-угорских языках В. Штейниц объясняет парадигматическими вокалическими чередованиями еще в языке-основе, при этом он опять ссылается на хантыйский язык (Steinitz 1944: 10). Точку зрения В. Штейница поддержал М. Лехтинен, который считал, что долгие гласные верхнего подъема образовались из сочетаний ij, av (UAJb. - № 39.-С. 147-152).
Результаты и методы работы В. Штейница были положительно встречены многими исследователями, и лишь Э. Беке и Э. Итконен подвергли их критике. В 1946 году в № 29 журнала «Finnisch-ugrische Forschungen» вышла рецензия Э. Итконена «Zur Frage nach der Entwicklung des Vokalismus der er-sten Silbe in den finnisch-ugrischen Sprachen, insbesondere im Mordwinischen», где он на примере мордовских диалектов излагает свои приемы и методы, которые, по его мнению, могут привести к правильной реконструкции системы праязыкового вокализма.
По утверждению Э. Итконена, ни хантыйский, ни марийский вокализм не могут являться основой в реконструкции финно-угорского вокализма, так как наиболее консервативными из всех финно-угорских языков являются прибалтийско-финские языки, в частности финский, эстонский, водский (Itkonen 1946: 222 - 223). Одним из аргументов выдвигая то, что в мордовских языках долгим и кратким гласным прибалтийско-финских языков соответствуют разные гласные. Если бы после отделения в прибалтийско-финском языке-основе не было бы долгих гласных, составляющих пару с краткими, то в мордовских языках были бы одинаковые соответствия (Itkonen 1946: 90). Звуковая система остальных финно-угорских языков претерпела большие изменения: утрачена была палатально-велярная гармония гласных, отпали конечные гласные, в середине слова часто происходило выпадение гласных и т.д. (Там же: 79 - 82). В своих дальнейших работах - «Bei trage zur Geschichte der einsilbigen Wortstamme im Finnischen». - FUF, 1949. -№ 30; «Zur Geschichte des Vokalismus der ersten Silbe im Tscheremissischen und in den permischen Sprachen». - FUF, 1954. - № 31 - Э. Итконен приходит к заключению, что прафинно-волжская и прафинно-пермская системы гласных, отождествляемые с вокализмом финно-угорского праязыка, состояли из семи кратких: переднерядных - /, и, % а; заднерядных - и, о, а; и четырех долгих гласных: Г, й, д, ё. Системы гласных мордовских, марийского, удмуртского и коми языков могут быть объяснены только исходя из финно-саамских данных (Itkonen 1954: 259). Появление чередований в отдельных финно-угорских языках следует рассматривать как результат самостоятельного развития языка.
В.И. Лыткин долгие гласные прибалтийско-финских языков возводит к праприбалтийско-финской эпохе, так как квантитативная корреляция имеется лишь в прибалтийско-финских (кроме вепсского, где они исчезли под влиянием русского языка) и в угорских языках (венгерском, хантыйском, мансийском) (Лыткин 1974: 181). Правда, в марийском языке наряду с краткими гласными имеются также очень краткие, условно названные редуцированными, несущие определенные фонологические функции; однако эти гласные не противопоставляются каким-либо определенным гласным, имеющим большую длительность (Грузов 1965: 58 - 62). Результатом позднего развития (примерно в 16 - 17 вв.) являются долгие гласные в нуль-эловых диалектах коми языка. Их нельзя считать полноценными фонемами, это так называемые «связанные» фонемы, поскольку они появляются только в определенном фонетическом положении (чаще как результат компенсации выпавшего гласного основы на вместе исчезнувшего /) (Лыткин 1974: 180).
Фонетические явления в области гласных первого слога
Среди всех фонетических процессов наибольшее распространение получило сужение гласных нижнего и среднего подъемов, как кратких, так и долгих.
Финно-угорский гласный переднего ряда нижнего подъема а в одних основах сузился до гласного [е], в других - до гласного [і]. В связи с этим можно выделить такие соотношения: я е [і]; а / [і] ( [ ?]); я а [е]; о [о].
1. В некоторых который в 1-м и Ш-м типах диалектов сохранился, а во Н-м подвергся дальнейшему сужению [е] [і], в эрзянском языке ему соответствует [е]: ката «крепкий, твердый» м. [кеггш] ( [kime]), э. [кете] (ОФЯ 1: 408); ракка «живот» м. [река] ( [pike]), э. [реке] (ЭВ 1998основах прафинно-угорский а сузился до гласного среднего ряда [е],: 138); sawna «язь» м. [s eni], э. [sn ej] (ОФЯ 1: 417); Шш «легкие» м. [t evlav] ( [t ivlav]), э. [t evilav] (ОФЯ 1: 400); jdtkd [ecka] ( (jic ke]), э. [ecke] «толстый» (ЭВ 1998: 225); ра8з «цедить» [ped ams] ( [pid ams]), э. [pcd ams] «цедить» (UEW 4: 359).
2. В большой группе слов прафинно-угорский а между двумя палатальными или палатализованными согласными в общемордовском языке сузился сначала до [і]; во П-м типе в безударном положении [і] редуцировался [д]. Редукции не наблюдается в тех словах, где после [і] стоит [j], [k], [s ], иногда [п ]: например: раГке «нога» (UEW 4: 362) [pil ga]; рапз «овес» (UEW 6: 726) [pin o-m]; taje «вошь» (ОФЯ 1:415) [s i]; asd (ЭВ 1998: 54) [is ak] «вчера, намедни»; аг\е-се (ЭВ 1998: 53) «малина» [in dz i]; tdskd «трава, сено» (ОФЯ 1: 426) [t isa] ( [t is e] [t ds an e] «травка»; n almd «язык» (ОФЯ 1: 412) [n il d-] ( [n ol -an] «я глотаю»); с а?р- «ломать, отла мывать» (ОФЯ 1: 418) [s ind d-] ( [s cn ca] «я сломаю») и др.
Массовое сужение прафинно-угорского а наблюдается в мокшанских диалектах икающего типа и в эрзянском языке: например: jdsd «прохладно» [asa] ( [jes e], [es?]), э. [ekse] «прохлада, холодок» (Keresztes 1986: 37); kaksd «смола, деготь» (Keresztes 1986: 52) [kasa] ( [kes e]), э. [keksej; kdppd «босиком» (Keresztes 1986: 56) [кара] ( [керё]), э. [кере]; та Ike или mdlye «грудь» (ОФЯ 1: 411) [mast a] ( [mes t e]), э. [теГкг ] «грудная клетка»; sdppd «желчь» (ОФЯ 1: 411) [s apa] ( [s epe]), э. [s pe]; kal a-«переходить вброд» (ОФЯ 1: 419) [каТЭ-] ( [кеГ5-]), э. [kel e-]; kate «рука» (ОФЯ 1: 412) [lead ] ( [ked1]), э. [ked ]; сфагз «голень» (КЭСКЯ 1970: 311) [s ajaV] ( [s ejor ]), э. [s ejer , s ejer ks]; jage «лед» (ОФЯ 1: 413) [ajj ( [jej]), э. [ej]; pasb «орех» (ОФЯ 1: 428) [paM] ( [pes t e]), э. fpest e]; saje «волос» (ОФЯ 1: 426) [sajaV] ( [s ejdr ]) и др.
В слове [ov] «зять» а [о] в положении между двумя губными согласными предположительно в такой последовательности: watp «зять» (ОФЯ 1: 401) уау(з) (v)ovd [ov] (м.д. [ova]); ср.: ф. vdvy, эст. wdi «зять», х. woij, weij, в. vo (veje), норв.-саам. wij.
Прафинно-угорские гласные среднего подъема е и ё в одних основах еще в общемордовский период перешли в [і]; в других сужение общемордовского е [ї\ совершилось недавно на диалектном уровне (в икающих диалектах мокшанского языка в безударном положении гласный [і] редуцировался): kesd «год, лето» (ЭВ 1998: 70) [kiza], э. [kizej; nelja «четыре» (ОФЯ 1: 423) [п іГй] ( [п П ё]), э. [n il e]; репе «собака» (ОФЯ 1: 416) [p inVi] ( [p in e]), э. [p in e]; nele- «проглотить» (ЭВ 1998: 120) [n il oms], э. [n il ems]; тёке- «продать» (ЭВ 1998: 107) [mi-], э. [mije-]; seme- «пить» (ОФЯ 1: 181) [s imS-], э. [s ime-]. В икающих говорах мокшанского языка сужение прафинно-угорского e [i] произошло перед палатальными согласными: wene-s «лодка» (ЭВ 1998: 32) [ven ds] ( [vin os ]); bnete «мед» [mecT] ( [mid ]), э. [med ] (ОФЯ 1: 422).
В словах teke- «делать» (ОФЯ 1: 418) [t ij5-]; seve- (UEW 4: 440) [s ivams] «съесть» сужение e [i] произошло, вероятно, еще в раннемокшан-ское время, в то время как эрзянский язык сохранил более древний вокализм; ср.: э. [t eje-], [s?ve-].
В группе слов сужению подверглись финно-угорские % и б: ога «шило» (ЭВ 1998: 197) [ur], [ига], э. [то]; кора «кора» (ОФЯ 1: 403) [kuva], э. [kuvo]; ola «подбородок, челюсть» (ЭВ 1998: 195) [ula], [ulal], э. [ulo]; towke «весна, весной» (ЭВ 1998: 190) [tunda], э. [tundo]. В последующих словах в период самостоятельного развития мокшанского языка [и] подвергся редукции, например: polwe «колено» [p51manza], [p51man d z a], з.
[pul aza], [pumaza] (ЭВ 1998: 153); kore- [k Rta-ms], э. [kirtams] «опалить, спалить» (ЭВ 1998: 73); коге- [кэгпа-ms], э. [korna-ms] «храпеть» (ЭВ 1998: 79); коге- [kaR -c a] ( [kaR-c e]), э. [kur-s a] «коромысло» (ЭВ 1998: 85).
Сужение прафинно-угорского о [и] наблюдается и в марийском языке, часто в тех же основах, что и в мокшанском языке: м. [kud] - мр. [куды] «дом» kota; м. [ul dms] «быть» - мр. [ула-]; м. [s ura] «рог» - мр. [шур] и т.д. Вероятно, подобного рода соответствия восходят к мордовско-марийской общности (Грузов 1969: 105).
Сужение гласных нижнего и среднего подъемов на диалектном уровне продолжается и в настоящее время. Этому процессу подвергаются обычно гласные переднего ряда [а] и [е]. Например, во И типе говоров мокшанского языка в большой группе слов гласный [е] появился в результате сужения общемордовского я: [t en l] «теперь», [теГ] «желание», [керё] «босиком», [s evams] «брать, взять», [ver ] «верх», в других диалектах [t an i], [maT], [кард], [s avdms], [vaY]; а гласный [і] часто восходит к прамордовскому е: [t iv] «дело», [pi] «конец», [s il me] «глаз», [s id i] «сердце», [kiv] «камень», [pir ams] «загородить, отгородить», в других диалектах [t ev], [ре], [s ed i], [kev], [per ams].
В болдовско-сузгарьевском кусте (III тип) сужение испытал только гласный [а], например: (I, III) [s ed i], (II) [s id i] «сердце»; (I, III) [t ev ], (II) [t iv] «дело»; но (II, III) [mel ], (I) [maT] «желание»; (II, III) [t el me], (I) [t al ma] «веник».
Внутриязыковое выпадение конечного гласного именной основы
Выпадение конечного гласного основы в именах существительных происходит на тех же условиях, что и в глаголах, за исключением того, что выпадает только редуцированный гласный, которому предшествует сочетание согласных, второй из которых смычный [d], [сГ], [t], [t1], [g], [к], а первый чаще сонорный.
Ауслаутный гласный последовательно исчезает в форме множественного числа, но может выпадать и в форме единственного. Выпадение происходит только в том случае, если суффиксальная морфема начинается со смычных: [t], [t ] или фрикативных: [s], [f]. Перед сонорными гласный сохраняется. В качестве сравнения возьмем форму номинатива множественного числа [-]/[-f-], аблатива неопределенного склонения [a] и форму генитива неопределенного склонения [-п1]: ур. was ka «железо (металл)» (ОФЯ 1: 405) м. [us ka] ( [us ke]/ [vis ke), э. [us ke] I [vis ka] «проволока» - [us k] - [us k ta], но [us ka-n ]; ф.-у. s offka «вид утки» (ОФЯ 1: 415) м. [c ulga], э. [c ulgo] - [c ulk] - [c ulka], но [c ulga-n ]; ф.-п. norta «сани, нарты» (ОФЯ 1: 432) м. [nurda], э. [nurdo] - [nurt] - [nurta], но [nurda-n ]; ф.-у. pcikkd «живот» (Мосин 1989: 8) м. [реки] ( [реке] / [pike]), э. [реке] - [pek] - [peka], но [рекэ-n ]; ф.-в. tastci «звезда» (Мосин 1989: 44) м. [t ast u] ( [t es t e]), э. [t est e] - [t ast -f] - [tast a], но [t ast d-n ]; ф.-п. merta «человек, мужчина» (ОФЯ 1: 427) м. [mir d ] ( [mir d e]), э. [mir d e] «муж» - [mir t ] - [mir t a], но [mir d d-n ]; ф.-у. c ukld / с іікГа «бородавка» (ОФЯ 1: 400) м. [s el g !] / [s el g e] I [c el ga] I [s il ge], э. [s il ge]/ [s al ga] - [s il k] - [s il ka], но [s el ga-n ]; ф.-у. malke или bnalye «грудь» (ОФЯ 1: 411) м. [mast j I [mes t e] «грудь», э. [mel kt ] «легкие» - [mast 1] - [mast a], no [mast o-n ]; ф.-n. pash «орех» (ОФЯ 1: 428) м. [past tf] I [pes t e], э. [pest e] «орех» - [past ] - [past a], но [past 3-n ]; ф.-п. sew3 «калина» (ОФЯ 1: 427) м. [civga] I [civge], э. [cevgel1] - [civk] - [civka], но [civg3-n ]; yp. kiince «ноготь» (Bartens 1999: 57) м. [kendM] I [kin d z?], э. [kenz?] - [ken c] - [ken ca], но [kendza-n ]; ф.-у. keske (ЭВ1998: 73) или kiips3- «шкура ног животных» (Te пляшина 1978: 303) м. [kis ka] I [ kis ke] I [kis ka] «шкура, кожа» - [kis k] -[kis ka], но [kis ka-n ]; ф.-у. silke / siilke «слюна» (ОФЯ 1: 419) м. [s el grt] I [s il ge], э. [s el ge] - [s el k] - [s el ka], но [s el ga-n ]; ф.-у. tirj e / tiitje «комель» (ОФЯ 1: 414) м. [t irg#] - [t irjk] - [t irjka], но [t irgd-n ]; ф.-у. Чігкз или кигкз «внутренность, внутренний» (ОФЯ 1: 420) м. [kurga], э. [kurgo] «рот, пасть, полость» - [kurk] - [kurka], но [kurga-n ]; ф.-у. omte «дупло» (Мосин 1989: 12) м. [unda], э. [undo] - [unt] - [unta], но [unda-n1].
В некоторых словах в форме множественного числа определенного склонения выпавший гласный основы оказывается перед суффиксальным сонорным [п1], что противоречит закономерности, например: [pil gaj / [pil ge] «нога» - [pil k-n d] I [-п ё]; [kurga] «рот» - [kurk-n a] I [-n e]; [karga] «журавль» - [kark-n a] I [-п ё] и т.д. Все дело в том, что в современном мокшанском языке суффикс множественного числа определенного склонения имеет два варианта: [ n fl] / [ n e] и [-n a] / [-п ё], исторически восходящих к общемордовскому +-n d. Первый вариант присоединяется к основам на согласные [d], [d ], [t], [t ], [n], [n ] и на гласные [а], [а]; к остальным основам - второй вариант. Поэтому выпадение конечного гласного произошло не перед сонорным, а перед смычным [t], который впоследствии сам выпал, предварительно оглушив предыдущий звонкий согласный основы. Поэтому все перечисленные формы исторически звучали: [kurk-n a] / [-п ё] [kurga -n a] / [-п ё], [kark-n a] / [-п ё] [karga -n o] / [-п ё], [pil k-п й] / [-п ё] [pil gd -nVT / [-п ё].
Закономерности выпадения гласных в языке-основе и функционирующем в настоящее время совпадают в том, что утрачивается гласный неполного образования, восходящий к прафинно-угорским е, а. В первом слоге могли стоять гласные [o] z/, [u] o.
Основное отличие состоит в том, что исторический гласный выпал после одинарного согласного, а современный - после переднеязычного взрывного, входящего в сочетание согласных.
