Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Лингвокулыурная специфика англосаксонских властных номинаций 10
1.1. Феномен абсолютной власти и его проявление в англосаксонской лингвокультуре
1.2. Англосаксонские лексические властные номинации 28
1.3. Англосаксонские словообразовательные властные номинации 37
Выводы к Главе 1 63
Глава II. Лингвокультурная специфика англосаксонского властного дискурса 67
2.1. Дискурсивные характеристики англосаксонской абсолютной власти 67
2.2. Лингвостилистические особенности англосаксонского властного дискурса 90
2.3. Презентационная специфика англосаксонского властного дискурса 114
Выводы к Главе 2
Заключение
Список литературы
- Феномен абсолютной власти и его проявление в англосаксонской лингвокультуре
- Англосаксонские лексические властные номинации
- Дискурсивные характеристики англосаксонской абсолютной власти
- Лингвостилистические особенности англосаксонского властного дискурса
Введение к работе
Вся история человеческой цивилизации иллюстрирует следующую аксиому: без разделения личностей на отдающих распоряжения и исполняющих их невозможно возникновение даже минимально цивилизованного общества. С началом расслоения общества реальная власть от патриархальной верхушки и временных военных вождей постепенно стала переходить к более узкой, и впоследствии наследственной части племени - прослойке жрецов и вождей. На этом уровне отношений, когда право на власть стало доставаться не естественным путем (умнейшим и сильнейшим), у людей, претендующих на верховную власть, появляется потребность в средствах подавления недовольства других членов общества, которые, по достижении определенного интеллектуального или физического развития, перестали получать свою долю власти.
Власть, как самый древний и непреходящий институт, представлена догосударственными (племенная иерархия), надгосударственными (абсолютная монархия) й государственными (демократия) формами властной организации общества, являясь регулятором поведения населения. Ярким примером становления, укрепления и проявления абсолютной власти являлась Англия XVI века. Этот период в истории Англии характеризовался заметной консолидацией надгосударственной формы правления - властью монарха. Усиление королевской власти происходило во времена правления династии Тюдоров и сопровождалось непримиримой борьбой с римской католической церковью, парламентом и остатками феодальной знати. При Генрихе VIII и его дочери Елизавете I парламент принял статут, согласно которому королевские ордонансы и прокламации были приравнены к закону, введена англиканская церковь, во главе которой стал монарх, о чем свидетельствуют властные прецедентные тексты Act of Supremacy (1534), The Oath of Supremacy, 2nd Act of
Supremacy (1559), Act of Parliament (1536), Elizabeth's Act of Uniformity (1559), The Thirty Nine Articles, etc.
В прецедентных текстах королевских указов, вердиктов и
ордонансов отражается лингвосемиотическое пространство
англосаксонской абсолютной власти той эпохи, выявляется система
разноуровневых властных номинаций, просматриваются
системообразующие признаки властного дискурса, его риторика, ритуальность и презентационные характеристики.
Настоящая диссертация посвящена изучению реализации номинативных функций монархической личности и формированию дискурса англосаксонской абсолютной власти. Исследование выполнено в лингвосемиотической парадигме, изучающей лингвокультурные процессы, инструменты и ресурсы дискурсивного воздействия власти на подданных.
Актуальность предпринятого исследования заключается в необходимости изучения лингвокультурной специфики абсолютной власти, выявления системообразующих признаков англосаксонского властного дискурса, определения его разноуровневых номинативных средств, лингвориторических и презентационных характеристик, а также его ритуальных параметров.
Объектом диссертационного исследования избран дискурс абсолютной власти англосаксонских монархов XVT века, предметом изучения является специфика лингвосемиотического пространства англосаксонской власти - властные номинации и дискурсивные параметры.
Гипотеза исследования заключается в том, что англосаксонская абсолютная власть формирует лингвосемиотическое пространство в виде системы знаков семиотического (знаки власти), лингвосемиотического (ритуалы власти) и лингвистического (дискурс власти) характера с целью оказания максимального воздействия на подданных.
Целью диссертации является определение феномена абсолютной власти, его семиотической, номинативной и дискурсивной специфики в англосаксонской лингвокультуре XVI века.
Для реализации поставленной в работе цели необходимо решить следующие исследовательские задачи:
-выявить специфику лингвосемиотического пространства англосаксонской абсолютной власти;
- описать номинативную специфику лексических, словообразовательных,
паремиологических средств англосаксонской власти;
определить тематическую направленность и жанровую специфику англосаксонского властного дискурса;
охарактеризовать лингвориторическую специфику дискурса абсолютной власти;
- изучить ритуальную динамику англосаксонского властного дискурса;
- описать дискурсивные признаки англосаксонской абсолютной власти и
их презентационные характеристики.
Функциональная и содержательная сложность изучаемого типа дискурса предопределили использование следующих методов анализа:
метод исторической перспективы при исследовании исторических документов эпохи Тюдоров,
гипотетико-индуктивный и гипотетико-дедуктивный методы,
метод контекстуального анализа,
метод интроспекции и ретроспекции,
метод дискурс-анализа в той его части, где он был необходим для анализа исторических аутентичных текстов,
описательный метод и его основные компоненты (наблюдение, интерпретация и обобщение),
элементы контент-анализа,
метод компонентного анализа лексических единиц,
- метод ономасиологического анализа, выявляющий понятийные
категории изучаемого феномена,
метод семасиологического анализа, верифицирующий понятийное пространство исследуемого явления,
метод семиотического анализа, позволяющий выявить свойства и параметры лингвосемиотического пространства англосаксонской власти,
- лексико-семантический, синтаксический и стилистический анализ
исторических текстов власти.
Материалом исследования послужили аутентичные исторические тексты публичных выступлений властных персон Англии XVI века, официальные документы этой эпохи, личная переписка Генриха УШ и Елизаветы I, мемуары современников, описывающих властные ритуалы. Всего было проанализировано около 100 текстов, что составляет около 50 п.л. Отбор лексического (около 700 единиц) и паремиологического (около 50 устойчивых словесных комплексов) материала производился по словарям The Concise Oxford Dictionary of the English Language (COD), The American Heritage Dictionary of the English Language (AHDEL), Webster's New Students Dictionary (WNSD), Collins Cobuild English Dictionary (CCED), The Oxford Concise Dictionary of Proverbs (OCDP), The Longman Dictionary of English Idioms (LDEI), The Random House Dictionary of The English Language (RHDE).
Теоретической основой диссертации послужили исследования по истории государственности (Аристотель, Полибий, Н. Макиавелли, Д. Локк, Ш. Монтескье), социологии власти (К. Кастанеда, Парсонс, Шекли, Шибутани), теории институциональности (Алмонд, Бердяев, Верба, Веблен, Дарендорф, О.В. Иншаков, Д. П.Фролов, Флигстин, Бергер, Лукман, Норт, Турен, Уильямсон, Уолш, Ходжсон), философии власти (Ж. Бодрийяр, П. Бурдье, М. Вебер, Ф. Гегель, М. Фуко, М. Хайдеггер), политологии (В. Н. Амелин, Г. А. Белов, К. С. Гаджиев, Г. А. Дегтярёв, А.
Г. Здравомыслов, В. В. Ильин, Б. И. Краснов, Г. Лассуэл, А. А. Пушкарёва, А. И. Соловьев), психологии властного взаимодействия (О. Барнс, Г. В. Болл, Т. Тоффлер) и дискурсу власти (Т.Н. Астафурова, Е.В. Бакумова, АН. Баранов, В.И. Карасик, М.В. Кочкин, Н.А. Купина, Э.Р. Лассан, А.В. Олянич, И.А. Стернин, А.П. Чудинов, Е.И. Шейгал).
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые исследуется феномен англосаксонского властного дискурса; изучается его лингвосемиотическая и лингвокультурная специфика; выявляется система облигаторных параметров дискурса англосаксонской абсолютной власти, описываются семиотические, номинативные, лингвостилистические, ритуальные и презентационные средства властного воздействия в их совокупности.
Теоретическая значимость диссертации состоит в расширении и
уточнении понятийного аппарата теории властной коммуникации, в
дальнейшей разработке проблем прагмалингвистики,
лингвокультурологии и риторики, связанных с ритуальными и презентационными особенностями англосаксонского дискурса абсолютной власти.
Практическая ценность работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в вузовских курсах общего языкознания, социолингвистики, лингвокультурологии, стилистики и интерпретации текста; в спецкурсах по межкультурной коммуникации, риторике, обучению публичной речи студентов-филологов, а также при написании дипломных и курсовых работ по истории английского языка и страноведению.
Положения, выносимые на защиту: 1. Специфику лингвосемиотического пространства англосаксонской абсолютной власти отражают три группы знаков, номинирующих ситуацию властного взаимодействия: регулятивы (персоналии, титулы,
формы обращения, роли, одеяния, регалии и символы королевской власти), процессивы (последовательность ритуальных действий) и классификаторы (знаки, знаменующие собой границы этапов ритуала -гимны, колокольный звон и т.д.).
Англосаксонские лексические властные номинации представляют участников, инструменты, ресурсы власти, а также властные действия, направленные на обретение, удержание, проявление и свержение власти. Словообразовательные властные номинации передают функциональный, темпоральный и пространственный признаки власти, делегированные субъектом абсолютной власти ее объектам - представителям институтов, охватывающих все сферы англосаксонского общества той эпохи.
Специфические системообразующие признаки властного дискурса заключаются в его авторитарности, дистанцированности, риторичности, ритуальности и презентационности. Их оценка объектами власти вербализуется в англосаксонском паремиологическом фонде, отражающем преимущественно негативные и амбивалентные характеристики абсолютной власти.
Тематическая направленность властного дискурса изучаемой эпохи связана со свержением религиозной власти римской католической церкви и утверждением англиканской церкви, во главе которой встал монарх, подавлением инакомыслия. Жанровая специфика англосаксонского властного дискурса проявляется в трех типах властных жанров - повелевающем (edict, act, rescript, ordinance, ultimatum), регулирующем (verdict, injunction, statute, mandate, query, request, petition, bill, solicitation) и предписывающем (precept, order, command и dictate), реализуемых в письменном и устном формате.
Ритуальная динамика англосаксонского властного дискурса представлена в этапах ритуализации властного события:
1) топологическая обусловленность;
уточнение границ и семиотики властного ритуала;
регламентация хроно-, топо- и звукосемиотических компонентов ритуального процесса;
вербализация ритуального события;
драматизация ритуального события;
введение новых элементов ритуала, значимых для власти.
6. Презентационная специфика англосаксонского властного дискурса выражается в вариативности признаков властных номинаций на лексическом уровне (sheriffhood, sheriffdom, sheriffship; sainthood, saintdom, saintship) и театрализации ритуального события на дискурсивном уровне.
Апробация работы. Основные положения и результаты диссертационного исследования докладывались на научных конференциях Волгоградского государственного университета (2004 - 2005 гг.), на аспирантских семинарах кафедры профессиональной иноязычной коммуникации, на ежегодной научно-практической конференции Сочинского государственного университета туризма и курортного дела «Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты» (2004 г., 2005 г.), на региональной конференции молодых исследователей Волгоградской области. По теме диссертационного исследования опубликовано 5 работ.
Объем и структура диссертации. Диссертационное исследование включает введение, две главы, заключение, список литературы, список лексикографических справочников, исторических, публицистических, официальных документов, мемуаров и свидетельств современников, интернет-источников.
Феномен абсолютной власти и его проявление в англосаксонской лингвокультуре
Разгадка феномена власти, приращение всякого нового знания о природе власти и механизмах властвования является одной из наиболее древних и в то же время наиболее молодых сфер научных исследований. Первые попытки разобраться в парадоксах и механизмах власти были предприняты ещё в ранний период истории Индии, Китая и Греции. Например, то, что древнегреческое «архе», обозначавшее «власть» или «главенство», имело и другое значение - первоначало или первопричина, по-видимому, было не случайным совпадением, но смутной догадкой о природе власти.
Парадоксы власти во все времена занимали умы философов и писателей. Аристотель и Шекспир, Гете, Ницше и Достоевский, Фуко и Кафка в философских категориях или художественных образах пытались приоткрыть завесу над этим, далеко еще не познанным, феноменом жизни общества.
Власть появилась с возникновением человеческого общества и в той или иной форме всегда сопутствовует его развитию. Власть необходима, прежде всего, для воспроизводства человеческого рода. Семейно-родовая форма власти наблюдалась у кочевых народов, развитием оседлости постепенно утверждалась племенная власть. Формирование власти территориальной обусловлено необходимостью организации общественного производства, которое немыслимо без подчинения всех участников единой воле, а также потребностью регулирования социальных отношений между людьми. С появлением классов и государства кровные, родовые связи были разрушены, моральный авторитет старейшины рода сменился авторитетом правителя, власть которого отделилась от общества и встала над ним.
Уже в Древнем Китае Конфуций (551-479 гг. до н.э.), обращая внимание на божественную и естественную стороны происхождения власти, обосновал необходимость ее существования как механизма поддержания порядка во взаимодействии между людьми, регулирующего отношения управляющих и управляемых. Следуя патриархальному пониманию иерархической власти, он уподоблял власть императора над подданными отеческой власти старшего главы семьи или рода над младшими его членами.
Аристотель утверждал, что властный механизмЧнеобходим для организации и регулирования «общения между людьми», поскольку «верховная власть повсюду связана с порядком государственного управления...» (Дегтярёв 1996:109). Он указывал на опасность злоупотребления властью лиц, ею наделенных, использования ими властных возможностей для своей частной выгоды, а не для общего блага. Рецепты преодолений властного отчуждения предлагались самые разные: от проектов «смешанной власти» (Полибий, Н. Макиавелли), «разделения властей» (Д. Локк, Ш. Монтескье), «сдержек и противовесов» (Т. Джефферсон, Д. Гамильтон) до идеи полной ликвидации системы государственно-публичной власти вместе с самим государством (Годвин и Штирнер, Бакунин и Кропоткин). Ф. Гегель, определял государственную власть как «всеобщую субстанциональную волю». Вместе с тем, для пользы гражданского общества и оптимизации управления, он считал необходимым известную специализацию власти, деля ее на законодательную, отражающую общие интересы, правительственную, связывающую общее с отдельными, особенными случаями, и, наконец, княжескую власть, объединяющую всё в единую систему государственного механизма (Дегтярёв 1996).
К истолкованию власти и причин её возникновения в обществе существует множество подходов. Уже сам этот факт указывает на то обстоятельство, что, видимо, каждая из них фиксирует лишь один из многочисленных аспектов власти, которые в реальном процессе её генезиса взаимодействуют друг с другом. Так, в рамках биологической интерпретации власти она рассматривается как механизм обуздания, связывания человеческой агрессивности, укоренённой в наиболее глубоких, фундаментальных инстинктах человека как биосоциального существа. Сама же агрессия рассматривается как инстинкт борьбы, направленный против собратьев по виду, существующий как у животных, так и у людей. С социальными факторами, но иного, не культурного, а в большей степени экономического свойства, связывает генезис власти марксистская традиция, видя его основную причину в социально-экономическом неравенстве и расколе общества на враждующие классы, в необходимости обеспечить управление социальной целостностью в условиях нарастающей социальной дифференциации и борьбы. Весьма устойчива и своеобразна традиция рассмотрения власти как порождения самой природы человека, заложенной в нём неискоренимой тяги к доминированию, подчинению как окружающего мира, так и себе подобных (и себе подобным): «В сущности власти нет ничего материального, она есть не что иное, как манера мыслить» (Подорога 1989 : 207).
М. Вебер основной аспект общественной активности видел в стремлении участвовать во власти и ее распределении, в борьбе за власть и в сопротивлении ей (Вебер 1990). Согласно западной традиции первичным видом власти является власть индивидуальная, как произвольная от естественного права на свободу действия, распоряжения собой, вещами, всем, что доступно. Поэтому распространенными моделями власти являются межперсональные конструкции, отношения между двумя и большим числом субъектов. Согласно позитивистскому подходу основу определения власти составляет признание асимметричности отношений между субъектами, существующая в связи с этим возможность одного субъекта влиять или воздействовать на другого субъекта. Если констатируется способность одного субъекта (А) влиять на других (В и С) и добиваться поставленных целей, несмотря на сопротивление (со стороны В и С), то можно утверждать, что субъект (А) имеет власть (над В и С). Власть определяется так же, как способность или менять отношения людей, или сохранять их, как способность добиваться цели. Как заметил Г. Лассуэл, вся наука о власти сводится к изучению влияний. Власть начинается там, где информация, рекомендация, решение реализуются, переходя в достижение цели (Белов 1994).
Англосаксонские лексические властные номинации
Лингвистике известно свойство всякого наименования идентифицировать объект через определение его существенных характеристик. Именуя и давая определение объекту, мы тем самым накладываем на него определенные ограничения. Не случайно глагол defmire (определять) в латинском языке восходит к значению «ограничивать». Ср. рассуждения Р.Г. Апресяна: «Язык активно используется властью как средство ограничивающего (рестриктивного) воздействия. Он может восприниматься властью как самостоятельный рестриктивный механизм, требующий постоянного вмешательства и контроля. Это, в частности, реализуется в именовании, в отстаивании определенных названий, переименовании, творении новых имен и т.д.» (Апресян 1997: 135). Р. Барт считает, что власть, скрытая в языке, связана прежде всего с тем, что «язык - это средство классификации и что всякая классификация есть способ подавления: латинское слово ordo имеет два значения: «порядок» и «угроза» (Барт 1994: 548).
Лексический уровень лингвосемиотического пространства англосаксонской абсолютной власти отмечен широкой представленностью лексем, номинирующих субъекты и объекты власти, инструменты и ресурсы власти, а также властные действия, состояния и процессы, характеризующие этапы «зарождения, жизни и смерти» власти в целом.
Субъекты королевской власти представлены такими лексическими единицами, как king, queen, rex, regina, sovereign, monarch.
Объекты королевской власти составляют иерархию персоналий, которая имеет ряд уровней приближения к трону монарха:
1) первый уровень отражен лексемами prince, princess, duke, grand duke, archduke, duchess, денотирующими персоны, приближенные к соверенам по крови и родственным связям;
2) второй уровень представлен лексемами count, countess, baron, baronet, baroness, marquis, marquess, marchioness, earl, viscount, viscountess, knight, lord, dame, lady, etc., номинирующими титулы и звания, дарованные совереном своим вассалам и членам их семей в качестве высокородных привилегий;
3) третий уровень составляют лексемы, обозначающие светские, судебные, военные и духовные должности королевских подданных, которым соверен делегирует ответственность проявления своей власти -councillor, privy councillor, sheriff, justice, marshal, archbishop, bishop, prelate, archdeacon, deacon, etc.;
4) четвертый уровень состоит из лексических единиц, денотирующих объекты королевской власти, которые обслуживали соверена и его двор -lady in waiting, maid of honour, personal attendant, valet, master of ceremonies, master of heraldry, etc.
Инструменты власти в лингвосемиотическом англосаксонском властном пространстве представлены лексическими единицами, которые обозначают средства и методы, при помощи которых происходило обретение, проявление и удержание абсолютной власти. Прежде всего, это имена существительные, обозначающие документы, связанные с властным процессом в целом: prescript, decree, edict, act, rescript, ordinance, ultimatum, verdict, injunction, statute, mandate, query, request, petition, bill, solicitation, precept, order, command, dictate. Особое место в этом ряду занимает лексическая единица article, денотирующая консолидацию королевской власти с властью духовной, успешно завершившийся формированием англиканского символа веры - Thirty Nine Articles.
Ресурсы власти являются важным аспектом всего властного процесса: их регулирование и распределение выступает реальным объектом властного проявления. К ресурсам власти можно отнести те материальные предметы и духовные блага, которые способны, во-первых, удовлетворять потребностям и интересам людей, представляя определенную ценность в социальных отношениях и, во-вторых, повышать потенциал влияния и силу воздействия субъектов власти. Важнейшей социальной причиной подчинения одних людей другим является неравномерное распределение ресурсов власти.
Ресурсы власти многообразны и делятся на утилитарные, принудительные и нормативные: к утилитарным относятся материальные социальные блага; к принудительным - меры уголовного и административного воздействия; к нормативным - средства воздействия на внутренний мир, ценностные ориентации и нормы поведения человека. Они призваны обеспечить одобрение действий субъекта власти, принятие его требований. Типология ресурсов может проводиться в соответствии с важнейшими сферами деятельности (экономические, социальные, политико-силовые и информационные).
Дискурсивные характеристики англосаксонской абсолютной власти
Функциональная специфика англосаксонского властного дискурса прослеживается в конститутивных функциях языка власти и системообразующих интенциях властной / авторитарной языковой личности. Как показал анализ языкового материала - властные прецедентные тексты (Magna Carta, Act of Supremacy (King Henry VHI), The Oath of Supremacy, 2nd Act of Supremacy (Queen Elizabeth), Bill of Rights, Act of Parliament, Elizabeth s Act of Uniformity (1559), The King s reply to the Address of the House of Commons, 39 Articles, The King s Speech to the Recorder of the City of London и др.), содержащие властные лексемы, словообразовательные элементы, властные синтаксис и паремиологию - основной функцией анализируемого дискурса является осуществление властных полномочий: борьба за власть, обретение власти, её удержание, проявление и перераспределение (Bergsdorf 1978; Corcoran 1979; Elder, Cobb 1983; Denton, Woodward 1985; Schaffher, Porsh 1993).
Важными дискурсивными признаками англосаксонского властного дискурса являются четко прописанные участники -субъекты исполнения и объекты приложения власти: - субъекты верховной / монархической власти (king, queen, prince, princess etc.); - субъекты верховной / религиозной власти (king, queen, archbishop); - субъекты исполнительной власти (sheriffs, officials, etc.); - субъекты судебной власти (justices, judges, etc.); - объекты приложения власти - представители всех сословий англосаксонского общества (bishops, deacons, abbots, earls, barons, foresters, stewards, servants, merchants, knights, subdeacons, freemen, liegemen, etc.); - исторические персоналии ("Master Pandulf subdeacon and member of the papal household, Brother Aymeric master of the Knights of the Temple in England, William Marshal, earl of Pembroke, William earl of Salisbury, William earl of Warren, William earl of Arundel, Alan de Galloway constable of Scotland, Warin Fitz Gerald, Peter Fitz Herbert, Hubert de Burgh seneschal of Poitou, Hugh de Neville, Matthew Fitz Herbert, Thomas Basset, Alan Basset, Philip Daubeny, Robert de Roppeley, John Marshal, John Fitz Hugh ").
Отличительной особенностью властного англосаксонского дискурса является конкретизация хронотопа - времени и территории распространения власти («Given through our hand, in the plain called Runnymede between Windsor and Stanes, on the fifteenth day of June, in the seventeenth year of our reign», «namely, after the expiry of at least 40 days and at a fixed place we will specify the reason of the summons» (Magna Carta, p. 16)
Концептосфера властного дискурса представляет собой систему концептов авторитарной коммуникации, ценностными параметрами которых являются агоналъность, интеграция и ориентация власти.
Авторитарная агоналъность, понимаемая как интенция существующей власти сохранить себя, заключается в стремлении уничтожить оппонента властного режима, либо лишить его социального статуса, а также соответствующих этому статусу собственности и привилегий. Она проявляется через маркеры «чуждости» - знаки, содержащие компоненты дистанцирования, умаления значимости, недоверия к оппоненту, угрозы, иронические номинации.
Интеграция обеспечивает контактную фазу общения и передаётся маркерами «своих» - инклюзивы {we, our, us), лексические единицы с компонентами совместимости и причастности {on behalf of, together, etc.), грамматические формы императива {"We therefore beg your Serene Highness again and again that you be pleased to set a limit to your acts "; " ... before these gentlemen go into their countries, you bring them all to kiss my hand"; "Meanwhile farewell and hold your Peace ").
Ориентация позволяет определить «своих» и «чужих». К знакам ориентации относятся все номинации, обозначающие координаты монархического пространства (король и его двор / придворные). Лингвосемиотическими презентемами властных субъектов являются их титулы {earl, baron, duke, countess, etc.), звания {King of England, Prince of Wales, Earl of Burmingham, Archbishop of Canterbury, etc.), обращения {Your Highness, Your Majesty, Your Eminence, Your Grace, Your Worship, Your Honour, Your Lordship /Ladyship etc.), роли {Lord Treasurer, Maid of Honour, Chancellor), регалии {crown, orb, sward, mantle, etc.), а также номинации социокультурных локусов {sheriffdom, princedom, kingdom, earldom, queendom) в иерархии института королевской власти Великобритании.
Системообразующие признаки властного дискурса включают в себя институциональностъ, авторитарность, дистанцированность, риторичность, ритуальность / театральность.
Институциональностъ. Властный дискурс относится к институциональной форме общения, которая характеризуется авторитарными правилами и ритуализованными рамками функционирования. Власть как социальный институт реализуется в англосаксонском социокультурном пространстве в разного рода ритуализованных действиях, нормативных процедурах и организационных формах в зависимости от представленного в них
уровня проявления власти / институциональности. Отличительной чертой властного дискурса является направленность на индивидуального («to our reverend fathers Stephen, archbishop of Canterbury, primate of all England, and cardinal of the holy Roman Church, Henry archbishop of Dublin, William bishop of London, Peter bishop of Winchester, Jocelin bishop of Bath and Glastonbury, Hugh bishop of Lincoln, Walter Bishop of Worcester, William bishop of Coventry, Benedict bishop of Rochester»), группового / корпоративного («to archbishops, bishops, abbots, earls, barons, justices, foresters, sheriffs, stewards, servants, and to all officials») и массового адресата («to other loyal subjects») (Magna Carta www).
Лингвостилистические особенности англосаксонского властного дискурса
Англосаксонский властный дискурс предстает как конгломератный жанр, включающий признаки институциональной, риторической и ритуальной коммуникации со специфической композиционной структурой.
Любое выступление соверена, в том числе и перед парламентом, строится в зависимости от преследуемой им цели и отличается «своеобразной композицией, под которой понимают закономерное, мотивированное содержание, построение и расположение всех частей выступления, их целесообразное соотношение, организация материала, расположение его в определенной системе» (Кохтев 1992:205).
Вслед за Е.А. Ножиным, мы выделяем следующие элементы, из которых состоит публичное выступление: 1) зачин, или набор этикетных формул, т.е. приветствие, обращение, апелляция соверена к подданным; 2) вступление, или введение в тему, которое может одновременно являться средством установления контакта с аудиторией, представленной разными сословиями, привлечения их внимания и интереса; 3) главную часть выступления, состоящую из тематических блоков; 4) заключение (Ножин 1989). Одновременно, каждая из композиционных частей выступления выполняет определенные функции дискурса: информационную, фатическую, воздействующую и инспиративную.
Рассмотрим композиционную структуру выступлений англосаксонских соверенов с учетом следующих особенностей функциональной специфики их композиционных частей.
Выбранные в качестве примера выступления Генриха VIII (1534 г.) и Елизаветы I (1559), относящиеся к традиционному жанру «Act of Supremacy», посвящены расширению полномочий власти (законодательное утверждение абсолютной власти Генрихом VIII - «the submission of all loyal subjects and the clergy to the King s Majesty») и ужесточению требований Елизаветы І (в том числе религиозных) к лояльности подданных.
Центральными темами выступлений являются: утверждение всемогущества {«the only supreme head in Earth»; «the Queen s highness is the only supreme governor of this realm6») и связанных с этим статусом социально-экономических параметров абсолютной власти («the English crown shall enjoy all honours, dignities, preeminences, jurisdictions, privileges, authorities, immunities, profits and commodities to the said dignity»);
угроза врагам королевской власти («...shall have full power and authority from time to time to visit, repress, redress, record, order, correct, restrain, and amend all such errors, heresies, abuses, offenses, contempts and enormities, whatsoever thev be. which by any manner of spiritual authority or jurisdiction ought or may lawfully be reformed, repressed. ordered, redressed, corrected, restrained, or amended, most to the pleasure 6 Realm = (arch.) 1) a kingdom; 2) a field or domain of activity (COD) of Almighty God, the increase of virtue in Christ s religion, and for the conservation of the peace, unity, and tranquility of this realm; any usage, foreign land, foreign authority, prescription, or any other thing or things to the contrary hereof notwithstanding»; «...and to the intent that all usurped and foreign power and authority, spiritual and temporal, may for ever be clearly extinguished, and never to be used or obeyed within this realm, or any other dominions or countries be further enacted by the authority aforesaid, that no foreign prince, person, prelate, state, or potentate, spiritual or temporal, shall at any time use, eniov. or exercise any manner of power, jurisdiction, superiority, authority, preeminence or privilege, spiritual or ecclesiastical, within this realm, or within any other dominions or countries that now be, or hereafter shall be, but from thenceforth the same shall be clearly abolished out of this realm: any statute, ordinance, custom, constitutions, or any other matter or cause whatsoever to the contrary in any wise notwithstanding»); дарование милостей лояльным подданным («... yet did I never put my pen to any grant, but that upon pretext and semblance made unto me, it was both good and beneficial to the subject in general though a private profit to some of mv ancient servants, who had deserved well at my hands. But the contrary being found by experience, I am exceedinelv beholden to such subjects as would move the same ...»).
Особый интерес для нас представляет то, каким образом в выступлениях англосаксонских соверенов реализуются зачин, вступление, главная часть, заключение.
Проанализированный материал показал, что публичные выступления монарха начинаются с обращения к аудитории {loyal subjects), которое выражается через набор определенных этикетных формул приветствия или апелляции к слушателям. Обращаясь к подданным - субъектам исполнительной власти - sheriffs, officials, etc.; судебной власти (justices, judges, justiciaries etc.); верховной / религиозной власти (archbishops, bishops); объектам приложения власти - представителям всех сословий англосаксонского общества (deacons, abbots, earls, barons, foresters, stewards, servants, merchants, knights, subdeacons, freemen, liegemen, etc.); историческим персоналиям ("Master Pandulf subdeacon and member of the papal household, Brother Aymeric master of the Knights of the Temple in England, William Marshal, earl of Pembroke, William earl of Salisbury, William earl of Warren, William earl of Arundel, Alan de Galloway constable of Scotland, Warin Fitz Gerald, Peter Fitz Herbert, Hubert de Burgh seneschal of Poitou, Hugh de Neville, Matthew Fitz Herbert, Thomas Basset, Alan Basset, Philip Daubeny, Robert de Roppeley, John Marshal, John Fitz Hugh"), монарх перечисляет их сословный статус, подчеркивая свое расположение к ним, что в свою очередь, должно вызвать у них ответное верноподданническое чувство и лояльность. Основными функциями зачина являются установление контакта с подданными и создание представления о теме выступления с последующим дискурсоразвертыванием.
