Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Специфика сказочного дискурса в англосаксонской лингвокультуре 8
1.1. Генетические истоки сказочного дискурса 8
1.2. Конститутивные признаки сказочного дискурса 27
1.3. Категория сказочности как жанрообразующая категория сказочного дискурса 31
Выводы к первой главе 53
Глава 2. Сказочность как лингв опрагматическая категория сказочного дискурса 59
2.1. Актуализация категории сказочности на графико-фонетическом уровне 59
2.2. Актуализация категории сказочности на лексическом уровне 67
2.3. Актуализация категории сказочности на синтактико-стилистическом уровне 91
2.4. Структура сказочного текста и стратегии языковой личности в сказочном дискурсе 105
Выводы ко второй главе 138
Заключение 142
Библиография 150
Приложения 183
- Генетические истоки сказочного дискурса
- Конститутивные признаки сказочного дискурса
- Актуализация категории сказочности на графико-фонетическом уровне
- Актуализация категории сказочности на лексическом уровне
Введение к работе
Данное диссертационное исследование посвящено изучению и комплексному описанию сказочного дискурса как одной из наиболее ранних форм художественной коммуникации, в которой нашли отражение наивное сознание и «древняя» картина мира.
Сказка прошла долгий путь от воспроизведения примитивно-фантастической действительности до символического и философского переосмысления. Она является отражающей ступенью познания ребенком, а позднее и взрослым, мира и самого себя, позволяющей судить о специфике национального самосознания этноса, динамике развития мышления и выработанных им лингвокультурных ценностей.
И хотя изучение структурного аспекта сказок и мифов (Р. Барт, А. Греймас, К. Леви-Стросс, В. Я. Пропп, Ц. Тодоров, A. Dundes, Е. Kongas-Maranda, P. Maranda) способствовало возникновению на Западе структурной антропологии, семиотики и заложило основы для широкого изучения дискурса и коммуникации, в современной лингвистике многие характеристики английской сказки, в частности, ее лексика, синтактика, прагматика, и в целом концептуальный мир сказки недостаточно изучены.
В отечественном языкознании сказка рассматривалась как особая область языка с присущими ей просодическими характеристиками (3. А. Сахарова), синтаксическими особенностями (Е. М. Печерникова), жанровым своеобразием (С. А. Скороходько), «выпадением из реального мира» и установкой на вымысел (О. Н. Тройская). И хотя ряд исследований, посвященных сказке, выполнен в русле лингвистики текста (В. С. Алпатова, О. Н. Тройская, Е. Ю. Ласкавцева, Н. М. Невара), исследование сказочного дискурса до сих пор не получило должного освещения. Этим объясняется выбор английской фольклорной сказки, как продукта полиграфического искусства, в качестве объекта исследования, предметом исследования является сказочный дискурс как активная среда реализации
лингвопрагматической категории сказочности и языковые средства ее актуализации.
Актуальность исследования обусловлена повышенным интересом лингвистов к изучению дискурсивных аспектов языка, необходимостью дальнейшей разработки проблем, связанных с выявлением механизмов формирования сказочных образов и их вербального воздействия на поведение и мышление человека, потребностью в разработке типологии сказочного дискурсивного пространства.
В работе выдвигается гипотеза, согласно которой сказочный дискурс рассматривается как активная среда реализации специфических параметров категории сказочности, вербализующихся на разных уровнях языковой структуры.
Целью работы является изучение и описание лексико-синтаксического и стилистического своеобразия категории сказочности в английском языке.
В соответствии с поставленной целью формулируются следующие задачи исследования:
разработать базовые параметры категории сказочности;
выявить способы актуализации категории сказочности на графико-фонетическом, лексическом, синтаксическом и стилистическом уровнях;
установить конститутивные признаки сказочного дискурса;
описать ядерные и периферийные жанры сказочного дискурса в соответствии с реализацией в них категории сказочности;
определить стратегии языковой личности в разных жанрах английского сказочного дискурса.
Для решения поставленных задач в диссертационной работе применяются следующие методы и приемы исследования: гипотетико-индуктивный и гипотетико-дедуктивный методы; метод компонентного анализа; функциональный и контекстуальный методы, выявляющие функциональные особенности единиц сказочного дискурса; методы
сопоставительного, описательного и трансформационного анализа (приемы наблюдения, интерпретации, обобщения и классификации языкового материала).
Материалом исследования послужили 249 разножанровых англоязычных текстов сказочного дискурса общим объемом более 100 п.л., отобранных из сборников «English fairy tales / Collected by Joseph Jacobs, 1963», «English fairy tales / Selected L. Kellner, 1917», «Folktales of England I Edited by K. Briggs, 1965», «Folklore and Mythology Electronic Texts I Edited by D. Ashliman, 1996 - 2003», «The fairy tale treasury / Selected by V. Haviland, 1972», «Народные сказки Британских островов I Под ред. Дж. Риордана, 1988», «Le Morte d'Arthur I Sir Th. Malory's Book of King Arthur and of his Noble Knights of the Round Table. 1-2 Volumes, 1894», а также эпическая поэма «Beowulf/ Interpreted by F. Gummere, 1910».
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые осуществляется лингвопрагматическое исследование сказочного дискурса, конститутивные признаки которого определяются категорией сказочности.
Разработаны базовые параметры категории сказочности (чудо/волшебство, аксиологичность, размытый хронотоп, структурно-семантическая итеративность). Выявлены способы их актуализации на графико-фонетическом, лексическом, синтаксическом, стилистическом уровнях, установлен лингвопрагматический статус категории сказочности, разработана типология жанров сказочного дискурса, исследована специфика функционирования параметров категории сказочности на разных уровнях языковой структуры, описаны стратегии языковой личности в разных жанрах английского сказочного дискурса.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что результаты проведенного исследования способствуют дальнейшей разработке общих и частных вопросов теории дискурса, расширяют и уточняют понятийный аппарат теории дискурса, дополняют имеющиеся сведения о тенденциях и закономерностях вербализации лингвопрагматических категорий, в
частности, категории сказочности, инициирующей сказочное дискурсоразвертывание.
Практическая значимость работы определяется возможностью использовать ее основные положения в теоретических курсах общего языкознания, общей и частной лексикологии, в спецкурсах по теории дискурса, дискурсивному анализу и лингвистике текста. Фактический материал может найти применение в лексикографической практике и анализе текстов сказочного дискурса. Кроме того, основные результаты исследования могут быть использованы на занятиях, посвященных анализу и интерпретации англосаксонских сказочных текстов.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Базовыми параметрами категории сказочности являются чудо,
аксиологичность (наличие ценностей и антиценностей), размытый хронотоп,
структурно-семантическая итеративность.
2. Лингвосемиотические механизмы актуализации сказочности
наиболее отчетливо проявляются в ядерном жанре - волшебной сказке:
в стилизации шрифта, синтезе инициальных букв сказочного текста с иллюстрациями (графико-фонетический уровень);
в тематических группах лексем, обозначающих: а) волшебные существа (spirit, ghost, demon, etc); b) сказочных героев (fairy, elf, goblin, etc), отличающихся доброжелательностью I враждебностью к людям; 3) волшебников (enchanter, witch, etc), а также многочисленных топонимах, прозвищах и онимах сказочных существ, живущих в реальном и потустороннем мире (лексический уровень);
- в структурной организации сказочной предикативной цепи:
кумуляции, нанизывании, повторах разного вида (синтактико-
стилистический уровень).
3. В сказочном дискурсе наряду с универсальными признаками
(участники, цели, тематика, ценности, стратегии) выделяются
специфические: эпичность, повествовательность, установка на вымысел, эстетичность, развлекательность, дидактичность.
Лингвосемиотическое пространство сказочного дискурса динамично структурируется от ядра, представленного анималистской и волшебной сказками, к периферии, образованной легендами, былинами и их фольклорными разновидностями.
Наиболее частотными стратегиями языковой личности сказочного дискурса являются: в анималистских и бытовых сказках — стратегии нравоучения, волшебных сказках — подтверждения чуда, в былинах и легендах — прославления героев.
Апробация работы. Основные положения и результаты диссертационного исследования докладывались на научных конференциях Волгоградского государственного университета (2001-2004 гг.), региональных научно-практических конференциях молодых исследователей (г. Волгоград, Волгоградский государственный педагогический университет, 2002 - 2004 гг.), на региональной конференции «Лингвистика и межкультурная коммуникация» (г. Волгоград, Волгоградский государственный университет, 2004 г.), были предметом обсуждения на заседаниях и аспирантских семинарах кафедры профессиональной иноязычной коммуникации ВолГУ (2001-2004 гг.). По теме диссертационного исследования опубликовано 7 работ.
Структура диссертации подчинена ее цели, обусловлена задачами и спецификой исследуемого материала. Диссертация включает введение, две главы, заключение, список литературы (296 наименований), список лексикографических и интернет-источников.
Генетические истоки сказочного дискурса
Интерес к сказке неуклонно растет, хотя никакой другой фольклорный жанр не освещался в литературе более подробно, предмет изучения не исчерпан до сих пор. В настоящее время в рамках филологической парадигмы сказка изучается в области фольклористики, литературоведения, текстологии, лингвистики. Каждая отрасль подходит к изучению сказки в соответствии с частными изысканиями, методами и целями. Лингвистический подход отличает непосредственная обращенность к сказочному языку, словесной стороне, отражение в сказках истории языка и связей с диалектами.
Во второй половине XX века в отечественном языкознании исследование народных сказок германских народов приобретает устойчивый интерес. Сказка рассматривается как особая область изучения, специфическая сфера языка, с присущими ей просодическими характеристиками [3. А. Сахарова], особенностями синтаксиса [Е. М. Печерникова], жанровым своеобразием текстов и реалий [С. А. Скороходько], особой картиной мира, заключенной в сказке [О. Н. Тройская]. Ряд работ выполнен в русле лингвистики текста [Н. М. Невара, В. С. Алпатова, О. Н. Тройская, Е. Ю. Ласкавцева], предшествовавшей дискурсивному анализу.
Исследование фольклорных произведений как частного аспекта более широкого явления - дискурса (в нашем случае - сказочного), по имеющимся данным, пока не получило освещения. Однако именно сказка и, в первую очередь русская, в трудах В. Я. Проппа (Морфология сказки, 1928), а также работы других ранних формалистов в конце 1950-х — начале 1960-х годов способствовали возникновению на Западе структурной антропологии Клода Леви-Стросса. Результаты анализа мифов в русле данного направления привели к расцвету французского структурализма и семиологии (А. Греймас, Р. Барт, Ц. Тодоров). В то же самое время в другой части Европы структурная антропология пробудила интерес к систематическому анализу мифов и сказок [A. Dundes 1964; Е. Kongas-Maranda, P. Maranda 1971]. И только впоследствии исследования в области лингвистической антропологии, разрабатываемой в США, заложили основы для широкого изучения дискурса и коммуникативных явлений.
В отечественном языкознании до сих пор не существует однозначного и единого мнения о современном направлении — исследовании дискурса. Палитра мнений по данному научному явлению чрезвычайно разнообразна: от крайнего неприятия [П. Б.Паршин 1996:33-38], критического рассмотрения с целью выявления истинного, конкретного объекта лингвистического изучения [О. Г. Ревзина 1999: 25] до вполне положительных оценок отдельных методов развивающегося направления [Ю. Н. Караулов 1989: Н. Д. Арутюнова 1990:136-137 и др.]. Неустойчивость границ складывающейся дисциплины, возникшей на стыке ряда гуманитарных наук, ее процессуально-динамический характер наталкивают на мысль о пока еще недостаточной степени разработанности и лакунарности исследований дискурса, что подтверждается нечетким подходом к терминологии по данной проблематике.
Отсутствие единого подхода отмечает ряд исследователей, в том числе его основатель — голландский лингвист Т. ван Дейк. Неоднородность созданного направления объясняется многозначностью введенного термина «дискурс». «Понятие дискурса так же расплывчато, как понятия языка, общества, идеологии. Мы знаем, что зачастую наиболее расплывчатые и с трудом поддающиеся определению понятия становятся наиболее популярными. «Дискурс» - одно из них» [Дейк Т. А. ван 1998]. По данным энциклопедии «Кругосвет», во вступительной статье к вышедшему на русском языке в 1999 сборнику работ, посвященных французской школе анализа дискурса, П. Серио приводит далеко не исчерпывающий список из восьми различных пониманий дискурса, и это только в рамках французской традиции [ЭК].
Несмотря на сложившееся положение в зарубежной и отечественной литературе, дискурс признается всеми исследователями «составной частью динамики развития лингвистической мысли конца XX века» и очерчивает «некоторый класс вполне актуальных практических исследовательских задач» [П. Б. Паршин, 1996:38]. Никакие языковые явления не могут быть адекватно поняты и описаны вне их употребления, без учета их дискурсивных аспектов. Поэтому дискурс становится одним из центральных разделов лингвистики [А. А. Кибрик 1994: 127].
Следует признать, что на данный момент много сделано в плане разработки теории исследования дискурса. В данном случае анализ дискурса, в самом широком значении подразумевающий всякое употребление языка, предполагает изучение аспектов используемого языка в широком социокультурном контексте. Всесторонний характер, многоаспектность направления накладывают отпечаток на терминологический инструментарий и выработку общей методологии. Полисемантичное ключевое понятие -дискурс, в настоящее время понимается как текст, актуализируемый в определенных условиях (по 3. Харрису), и дискурсивная практика (по М. Фуко).
Что касается конкретных видов дискурса, следует отметить, до сих пор нет четкой, общепризнанной классификации, позволяющей судить о релевантности выделения нового типа дискурса в рамках лингвистической традиции. С другой стороны, нередки случаи невозможности включения уже разработанных типов дискурса в привычные схемы систематизации [см., например, О. С. Сыщиков 2000:7-8]. Наблюдается тенденция к введению в научный оборот определенных типов дискурса без последующей характеризации, что вполне было бы оправдано при наличии универсальной классификации.
Трудность подобной систематики заключается в разнообразии «форм жизни» [Н. Д. Арутюнова: 1990], то есть, на наш взгляд, многоаспектности как социальной человеческой деятельности, так и разноплановости интересов каждого отдельного субъекта общественной структуры. В рамках традиционного подхода выделение новой разновидности дискурса осуществляется на основании ряда критериев: 1) Характеристика участников общения, благодаря которым выделяются два типа дискурса: статусно-ориентированный или личностной ориентированный. Под статусной ориентированностью подразумевается наличие института общественных отношений или общественного сознания, а также определенной системы профессионально ориентированных знаков, собственного подъязыка, социальных ролей, фактора интенции. [В. И. Карасик 1998:191]. Статусно-ориентированный тип представлен, по меньшей мере, двумя основными разновидностями — институциональной и ситуативно-ролевой. 2) Историчность дискурса, то есть связь с определенной эпохой и социальной востребованностью, особыми области его проявления с прототипными способами общения, стратегиями поведения, формирующими новый вид коммуникации. Например, компьютерный дискурс. Таким образом, актуализация конкретного дискурса связана с социальной востребованностью. Вследствие неустойчивости, изменчивости дискурсов требуется выделение следующего критерия. 3) Процессуалъностъ представляет собой «текущую» речевую деятельность в какой-либо сфере, характеризующую, по образному выражению М. Я. Дымарского, только лишь Present Continuous эпохи. Это бурлящее варево из частотных слов, удачных или, наоборот, неудачных до курьезности фраз, из аналитических статей и информационных сообщений, публичных выступлений, интервью, комментариев, кулуарных обменов мнениями [М. Я. Дымарский 1998:19]. Позволим себе не согласиться с мнением М. Я. Дымарского и расширить рамки процессуальности. На наш взгляд, кажется логичным предположить существование дискурса как процессного аспекта Continuous во временном срезе Past, а также Future. Попытаемся доказать наличие этого критерия в устном и письменном модусе сказочного дискурса, то есть его реализацию в срезе настоящего, прошедшего и будущего времени.
Конститутивные признаки сказочного дискурса
Обращение, в первую очередь, к исследованию сказочного дискурса в рамках семиотического подхода продиктовано причинами неразработанности знаков и их роли, способам проявления в системе сказочного дискурса, конститутивных признаков, функций данного типа общения, основных категорий, выявление параметров, определяющих функционирование этих знаков внутри определенной категории.
В итоговой работе по русской сказке В. Я. Пропп неоднократно утверждает, что, по сути, сделать постановку, показать или проиллюстрировать сказку невозможно, так как события в сказке происходят вне времени и зримого пространства. Попадая в сферу реальности, сказка перестает быть таковой. На этом основании разработка сказочного дискурса как реального речевого действия становится сложной и проблематичной. Тем не менее, попытаемся доказать начальную гипотезу о существовании сказочного дискурса как особой знаковой системы.
Доказательством существования сказочного дискурса является ряд присущих ему конститутивных признаков, маркирующих наличие областей проявления сказочного содержания, но и ролей непосредственных участников сказочного дискурса, рассказчика и слушателей (главным образом, в устной угасающей традиции). При переходе сказочного дискурса из устной коммуникации в письменную, вербальная коммуникация все более приобретает художественно-эстетическую ценность.
Взаимодействие создателя или исполнителя со слушателем доказывает наличие коммуникативного акта общения при передаче и восприятии информации для определенных намерений и целей. Социально-интерактивный аспект сказочного дискурса представлен различными моделями репрезентации общения в англоязычном сознании и коммуникативном поведении. В зависимости от древности и специфики жанра сказочного дискурса непосредственные участники моделируют общение по осям, что указывает на эволюционно-закономерное развитие явлений языковой и неязыковой действительности в английской сказочной лингвокультуре. "Сакральное :: десакрализованное" (анималистские сказки, легенды, "Beowulf, "Le Morte d Arthur" :: кумулятивные сказки, волшебные, бытовые, анекдоты).
"Формальное :: неформальное" (анималистские сказки, кумулятивные, " Beowulf, "Le Morte d Arthur", волшебные :: бытовые, легенды, анекдоты). Например, использование в эпической поэме "Беовульф" и Легендах о короле Артуре устаревших слов высокого книжного стиля, специальной литературно-книжной лексики, поэтизмов, архаизмов, историзмов, однако степень официальности в "Беовульфе" намного выше: LO, praise of the prowess of people-kings of spear-armed Danes, in days long sped, we have heard, and what honor the athelings won!
В анималистких сказках формальность выражается имплицитно при реализации наставительно-дидактических целей жанра. В кумулятивных сказках формальность косвенно выражается в игнорировании адресата в связи с основной целью - создания и воспроизведения незамысловатого сюжета. В литературно обработанных волшебных сказках употребляется общепризнанная литературно-книжная и литературно-разговорная лексика.
В бытовых сказках, легендах, анекдотах наблюдается тенденция употребления разговорных, стилистически сниженных и диалектных форм слов: There was a farm house situated a long way from anywhere, about five or six from the nearest house. At this farm they had a terrible lot of fruit trees, and damson time had come round again, and they were short of a brass for jamming with [The Jamming Pan]. There was once a woman, good but simple, who had been twice married [A Visitor from Paradise]. Sally Moggins s oldest darter, Mary Jane, was a fine gurt strappin maid got tu. Er didn t go out to sarvice like er tu older zisters, but bide ome to elp mother keep vore the ouse, an a fine maid to work er was zo iverybody zed...[The Three Sillies]. Dunnamany year ago, two chaps what had come from Lunnon - a pleace where all de men be as wise as о wis... [The Mare s Egg].
"Солидаризирующее :: дистанцирующее" (волшебные, бытовые, анекдоты, "Le Morte d Arthur", легенды :: легенды, анималистские сказки, кумулятивные, "Beowulf). Из двух указанных оппозиций как следствие формируется оппозиция "ассиметричное :: относительно симметричное" (анималистские сказки, кумулятивные, "Beowulf :: бытовые, анекдоты, волшебные, "Le Morte d Arthur").
Целью сказочного дискурса, на наш взгляд, является приобщение к красоте небывалого фантастического мира через эстетическое восприятие чудесного, вымышленного рассказа для времяпровождения, иными словами, развлечение. Канал общения в сказочном дискурсе может быть как устным, так и письменным, контактным и дистантным, непосредственным и опосредованным. Сказочный дискурс, как сложное лингвокультурологическое образование реализуется в различных ситуациях и условиях современного общения при наличии живого исполнителя или заменяющего его технического носителя и слушателя. Тональность общения, выделяемая некоторыми исследователями в качестве конститутивного признака коммуникативного общения, в сказочном дискурсе варьируется в зависимости от жанра сказки. В волшебной сказке она художественная, эстетическая, в легенде — информативная, поучительная, в бытовой сказке — шутливая, юмористическая, в былинах -пафосно-восхваляющая. Наличие конститутивных признаков еще раз подтверждает рабочую гипотезу о существовании сказочного дискурса, трудность выделения которого связана с его исключительной особенностью - не явной представленностью, а нахождением в более тонкой сфере языкового сознания, чем области его реального проявления. Сказочный дискурс отсылает к несоответствию, несоизмеримости реальному миру и к креативной установке на конструирование сказочной реальности в собственной среде. Сказка, рассматриваемая в психологии, как «спонтанный, наивный и нерефлексируемый продукт души» [А. Н. Майкова 1999:20-21], является отражением на бессознательном уровне, трансформированной реальной действительности. Базовая виртуализация сказочного дискурса происходит в модусе «как бы». Он отсылает к несоответствию, несоизмеримости реальному миру и к креативной установке на конструирование сказочной реальности в собственной среде.
Соответственно, рассмотрение сказочного дискурса способствует изучению особенностей восприятия внешнего мира нашим сознанием. Более того, будучи порождением последнего, сказочный дискурс характеризуется устойчивостью и надвременностью.
Вышеперечисленные свойства сказочного дискурса говорят о его универсальности. Простота, доступность, эстетические качества привлекают массового читателя. Сказочный дискурс становится влиятельным. Он выполняет компенсаторную функцию в обществе, приобретая развлекательный и дидактический характер своей интенциональной базы, а сказка становится видом социумо- или национально-прецедентного текста, существующего в межпоколенной передаче и аккумулирующего ментальные стереотипы, то есть определенные установки и привычные реакции, облекаемые в языковую или неязыковую форму и характеризующие языковую личность.
Актуализация категории сказочности на графико-фонетическом уровне
Исследователи фольклора единодушно относят исполнение сказки к совершенно особому словесному искусству, искусству художественного слова. Задачей языковой личности сказочного дискурса является оказание наибольшего прагматического воздействия на слушателей во взрослой (первобытное общество, средневековье, становление капиталистических отношений, более поздние периоды непосредственной записи сюжетов) / или в детской аудитории (во все времена). Адресант сказочного дискурса стремится увлечь слушателей неправдоподобным рассказом, обладающим высокой связностью, создать художественную иллюзию чуда, придать звучанию сказки как можно больше сценической образности, что собственно, и связано с выделенными параметрами категории сказочности.
3. А. Сахарова относит чтение сказки к сценическому стилю, где изобразительный аспект интонации, интонационный показ, преобладает над рассказом с представленными слушателям образами говорящих персонажей. Интонационными параметрами, участвующими в акте изображения характеристик предмета или явления, выступают модуляции высотных и темпоральных показателей [3. А. Сахарова 1980:119].
Из-за незнаковой природы элементов звуковой подсистемы языка (кинакем, фонем, слогов) не обеспечивается функциональная связь звуковой подсистемы с двумя знаковыми языковыми подсистемами - грамматической и лексической [В. Я. Плоткин 1989:170]. При анализе письменного модуса сказочного дискурса мы вынуждены ограничиться графической репрезентацией фонетической стороны речи, так называемым "внутренним слушанием" [J. Е. Behrend 1985:313].
Включение в орбиту рассмотрения интенсификации внешней формы на письме объясняется увеличением содержательной емкости и глубины понимания сказки, уточнением роли и более или менее осознанных стратегией личности адресата. Оно нацелено на изучение сказочного дискурса, для которого звучащая форма является первичной и основной. Более того, в данном вопросе мы солидарны с точкой зрения С. Г. Тер-Минасовой о существовании "коннотативной просодии" внутренней речи [С. Г. Тер-Минасова 1980:87]. При признании существования тех или иных просодических параметров (высоты тона, длительности, громкости) в устном модусе дискурса, следует признать отражение их интонационных особенностей во внутренней речи и на письме.
Согласно проведенному анализу, основными способами графической репрезентации интонационных и произносительных особенностей речи, эксплицирования языковой личности в письменном модусе дискурса являются изменение шрифта, курсив, растягивание слова и другое. Следует отметить, что перечисленные способы относятся одними исследователями к графико-изобразительному оформлению текста [В. А. Кухаренко 1988:22], другими - к стилистическому анализу графики [И. В. Арнольд 1990:226-243]. Мы в своей работе относим графические изменения шрифта, не имеющие функции изменения просодических свойств устного модуса сказочного дискурса, к графическому уровню оформления дискурса, а графические способы, отражающие взаимодействие графики и звучания - к фонетическому.
Особого внимания заслуживает репрезентация графических средств актуализации сказочности непосредственно в сказочном тексте. Синтез первой буквы сказки и изображения представляет собой один из семиотических механизмов создания сказочного эффекта [см. приложение 2]. Рисунок, как одно из архитектонических средств, составляет единонераздельную целостность и связность с письменным модусом дискурса, подчеркивая его знаковость.
Еще один участник сказочного дискурса — художник-интерпретатор, способствует оказанию большего прагматического воздействия на читателя посредством использования знаков смешанной природы. Сообщение, передаваемое смешанным знаком сказочного дискурса, позволяет прибрести читателю начальный, предтекстовый опыт. Таким образом сказочный дискурс представляет собой взаимодействие разноуровневых семиотических систем, где сам текст сказки и категория сказочности выступают как знак, где означаемым является отражение опыта адресанта, фактов и явлений виртуального сказочного мира.
Очевидна и знаковость в тексте графической репрезентации фонетических средств, используемых личностью адресанта (48 примеров). К ним относятся:
1. Растягивание, членение слова на морфемы (слоги). В волшебной сказке растягивание используется адресантом для показа хвастливости ожившего пирожка. Johnny-cake said: "I ve outrun an old man, and an old woman, and a little boy, and two well-diggers, and two ditch-diggers, a bear, and a wolf, and I can outrun you too-o-o!" [Johnny-cake]. В сказке "My own self ребенок фей растягивает слово из-за причиненной ему боли: "It s my own self," sobbed the fairy child, "and my foot s burnt sore. O-o-h!" Данные примеры относятся к аксиологическому параметру категории сказочности.
Растягиванием слова рассказчик подчеркивает и устрашающую таинственность мест, где живет полусказочный персонаж Tiddy Mun, что выявляет дискретный, ситуативный параметр чуда в легендах: "... my word! Twor a stra-ange an ill place to be in, come evens" [Tiddy Mun].
Растягивание слова может сочетаться со стилистическим приемом звукоподражания, что относится к сфере итеративного параметра категории сказочности. Например, гудение ветра в американской сказке, близкой по сюжету сказки "The Bull, the Tup, the Cock, and the Steg", передается следующим образом: The wind said "Buzz-zoo-o-o-o-o!"... The wind found cracks and blew in them. "Bizzy, bizzy, buzz-zoo-o-o-o-o!"
2. Написание прописных букв всего слова (не первого) в предложении, словосочетании или предложении заглавными буквами. Например, в волшебно-легендарной сказке этот прием используется адресантом для показа эмоционального отношения бедной женщины к найденному "золоту", оказавшемуся впоследствии коровьим оборотнем. Пример относится к аксиологическому параметру сказочности: "Now that," said she, stopping to look at it, "would be just the very thing for me if I had anything to put into it!" ... "Mercy me!" she cried, and jumped back to the other side of the road, "if it isn t brim full o gold PIECES!!" [The Heddley Kow].
В кульминационном тематическом эпизоде волшебной сказке "Tom Tit Tot" используется рифма и аллитерационный повтор, показывающие его принадлежность к итеративному параметру сказочности: Well, she backed а step or two, and she looked at it, and then she laughed out, and says she, pointing her finger at it: "Nimmy nimmy not]Your name s TOM TIT TOT."
Актуализация категории сказочности на лексическом уровне
При анализе и определении сказочных признаков в ядерных и периферийных жанрах исследуемого дискурса слова и словосочетания с различным порогом устойчивости, передающие своей семантикой понятие сказочности, рассмотрены в текстах в следующей последовательности: анималистские, кумулятивные, волшебные сказки, легенды, "Le Morte d Arthur", "Beowulf, бытовые сказки и анекдоты, то есть основные жанровые разновидности согласно классификациям советских и западных фольклористов (каталог сказок Аарне—Томпсона), а также масштабные эпические произведения, очерчивающие сказочное пространство англосаксонской лингвокультуры.
1. Как показывает проведенный анализ, в самом древнем жанре английских анималистских сказок отсутствуют слова (существительные, прилагательные, глаголы), в семантике которых зафиксировано понятие сказочности. Но в нем присутствуют устойчивые, свойственные практически всем жанрам ядра сказочного дискурса, словесные комплексы, относящиеся к хронотопическому параметру сказочности, типа "Once upon a time, when pigs spoke rhyme and monkeys chewed tobacco, and hens took snuff to make them tough, and ducks went quack, quack, quack, О!" При разложении типичной для зачина речевой формулы выявляются следующие фразеологические единства, относящиеся к хроносу сказки: once upon a time; when pigs spoke rhyme, when monkeys chewed tobacco, when hens took snuff to make them tough. Фразеологические единства воспроизводятся в сказочном дискурсе в качестве готовых единиц, но эти несвободные словосочетания различны по степени спаянности своих компонентов.
Что касается словосочетания once upon a time, то оно в более поздних жанрах сказок редуцируется до слова once, что на воображаемой шкале сказочного времени означает постепенный переход от неопределенного ирреального хроноса действия к более или менее определенному.
Хронотопические словосочетания when pigs spoke rhyme, when monkeys chewed tobacco, when hens took snuff to make them tough, некогда употребленные как свободные словосочетания, из-за постоянного воспроизводства в процессе коммуникации приобрели устойчивый характер.
Основной структурный принцип образования этих сочетаний -существительное + глагол. Лексико-фразеологическая сочетаемость обусловлена спецификой сказочного общения, направленного на эстетическое восприятие чудесного вымышленного повествования, вследствие этого словосочетания демонстрируют отклонения от естественной логики реальных вещей. Адресант относит сказочное действие к тому периоду времени, когда животное выполняло действия, не свойственные своей природе. Вариативность компонентов устойчивых словосочетаний проявляется в наличии переменных аналитических форм и разных контекстов. Например, в узусе языка закреплен фразеологизм "when pigs fly", то есть "когда свиньи полетят", что полностью противоречит их природе, то есть фразеологическое словосочетание можно заменить на соответствующее ему слово "never", "никогда".
Кроме того, в сказочном дискурсе имеются слова и выражения, не заключающие в свою внутреннюю форму значение сказочности, но имеющие устойчивые ассоциации со сказочными ситуациями. Особенностью анималистских сказок является наличие лексико-семантической группы "birds" с входящими в нее такими представителями класса птиц, как the magpie, the thrush, the blackbird, the owl, the sparrow, the starling, the turtle-dove. Единственный представитель диких млекопитающих в анималистских сказках - the fox.
Аксиологический параметр сказочности выражается посредством описания персонажей атрибутивными словосочетаниями типа прилагательное + существительное. Чудесная антропоморфность персонажей-животных в самом древнем из имеющихся жанров, в анималистских сказках, передается негативными (the silly turtle-dove) либо позитивными характеристиками (the wise owl). Последнее словосочетание, возможно, впоследствии послужило для формирования устойчивого сравнения типа as wise as an owl в более поздних жанрах фольклора.
Чудо в анималистских сказках также передается свободным сочетанием слов (глаголов говорения, эмоционально-речевой деятельности и имен существительных, персонажей-животных), имеющих устойчивые ассоциации со сказочными ситуациями в дискурсе: All the birds of the air came to the magpie and asked her to teach them how to build their nests; "Oh, that s how it s done," said the thrush, and away it flew; "That suits me," cried the starling, and off it flew. Сказочность основана на представлении древней языковой личности о всеобщем говорении природы, отсутствии четких границ между животными и человеческими персонажами.
К группе слов и словосочетаний, ассоциирующихся с различными ситуациями в сказочном дискурсе, относится аппелятивная лексика и имя собственное анималистских сказок. По структурным характеристикам прозвище либо имя может быть монолексемным (Taffy - прозвище жителей Уэльса; Reynard) и полилексемным (Madge Magpie — птица сипуха). Слово или номинативная группа в контекстном окружении обрастает «сказочными» коннотациями за счет употребления адресантом и персонажами-участниками различных прозвищных номинаций по отношению к ведущему персонажу. Вариация нейтральных, узуальных, шутливо-иронических номинаций (the magpie Madge Magpie Taffy) сигнализирует о взаимообусловленности сказочности с категорией оценки. Выдвижение категории сказочности в дискурсе также становится возможным благодаря наличию оппозиции узуального имени реального персонажа-человека и узуального имени антропоморфного персонажа. Например, в сказке "Reynard Steals Fish" противопоставленные имена Ann : Reynard (the Fox) являются маркерами того, что сказочное действие происходит на границе реального и виртуального миров.
Дополнительным средством создания сказочности являются пространственные характеристики сказки. Спецификой анималистских сказок является размытый хронотоп. Например: All the birds of the air came to the magpie, однако местонахождение сороки неизвестно. В сказке о лисе Рейнарде пространство распространяется от дороги до дома мужчины: So he ran and he ran and he ran till he got far away in front of the cart and lay down in the road as still as if he were dead. ... Reynard began to throw the fish out till there were none left, and then he jumped out himself without the man noticing it, who drove up to his door...
