Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Политический дискурс как предмет лингвистического исследования
1.1. Понятие дискурса в современной лингвистике 13
1.2. Политический дискурс как вид институционального общения и его основные функции 21
1.3. Языковая личность в политическом дискурсе 36
1.3.1. Понятие языковой личности в лингвистических исследованиях
1.3.2. Ценностный аспект языковой личности 39
1.3.3. Когнитивно-познавательный аспект языковой личности 48
1.3.4. Поведенческий аспект языковой личности 54
1.4. Риторические характеристики политического дискурса 61
Выводы по первой главе 79
Глава 2. Президентская риторика как вид политического дискурса и её основные жанры в американской, немецкой и австрийской лингвокультурах
2.1. Понятие жанра и критерии его классификации 83
2.2. Жанровое пространство политического дискурса и его социокультурные особенности 91
2.3. Основные жанры президентской риторики в американском, немецком и австрийском политическом дискурсе 99
2.3.1. Атональные / состязательные жанры президентской риторики. 99
2.3.2. Ритуальные / эпидейктические жанры президентской риторики 122
2.3.3. Ориентационные жанры президентской риторики 140
Выводы по второй главе 150
Глава 3. Когнитивные и стилистические характеристики президентской риторики 154
3.1. Когнитивные и лексико-семантические особенности речей президентов 154
3.2. Синтактико-стилистические характеристики речей президентов 177
3.3. Стилистические средства выразительности президентской риторики 188
3.4. Интертекстуальность как характерная особенность президентского дискурса 199
Выводы по третьей главе 208
Заключение 211
Литература 217
Приложение 241
- Понятие дискурса в современной лингвистике
- Политический дискурс как вид институционального общения и его основные функции
- Понятие жанра и критерии его классификации
- Когнитивные и лексико-семантические особенности речей президентов
Введение к работе
Язык был всегда в центре внимания лингвистов, которые пытались познать природу этого удивительного явления. Стремление ответить на вопросы о том, как язык связан с человеком, в какой мере человек зависит от языка, насколько тесно взаимодействуют языковая и внеязыковая реальности, побудило лингвистов расширить предмет своего изучения. Внимание исследователей привлёк такой источник языка, как социальный контекст, что способствовало сращению лингвистики с рядом смежных ей наук и появлению новых дисциплин - социолингвистики, психолингвистики, этнолингвистики. Важным следствием выхода лингвистов за пределы понимания языкового знака как части замкнутой на себе самой языковой системы явилось появление термина «дискурс», отражающего динамическую природу коммуникации в ситуациях реального общения. Стремление провести дискурсивную типологию приводит исследователей к классификациям дискурса на различных основаниях, среди которых можно назвать социолингвистические, прагмалингвистические и другие критерии, позволяющие разграничивать виды дискурса друг от друга.
Большой интерес исследователей дискурса в последние годы вызывает изучение того, как язык используется в социальной среде, в профессионально ориентированных ситуациях общения. При этом перечень видов дискурса зависит от количества сложившихся в обществе институтов на определённом историческом этапе его развития. Одним из наиболее заметных социальных институтов современности является политика, интерес к изучению которой со стороны лингвистов в последнее время устойчив, поскольку многие политические действия по своей природе являются речевыми.
Данное диссертационное исследование посвящено изучению лингвокультурных характеристик американской президентской риторики, которую мы будем рассматривать на фоне немецкой и австрийской
президентской риторики как вида политического дискурса. Для настоящегб исследования принципиально понимание того, что президентский дискурс носит риторический характер. Он проявляется в определённой системе жанров, понимаемых нами как устойчивые типы риторических произведений, представляющие собою единство особенных свойств формы и содержания, определяемое целью и условиями общения и ориентированное на реакцию адресата. Кроме этого, риторический характер создаваемых в президентском дискурсе речевых произведений обусловлен преимущественно осознанным (интенциональным) характером их порождения и необходимостью подготавливать их заранее. Каждый жанр президентского дискурса характеризуется собственными риторическими особенностями. Эффективность президентских обращений напрямую зависит от используемых способов риторического воздействия на адресата.
Объектом исследования является президентский дискурс в указанных лингвокультурах, который понимается как текст, обусловленный ситуацией политического общения.
В качестве предмета изучения рассматриваются лингвокультурные характеристики американского, немецкого и австрийского президентского дискурса последних 20 лет.
Актуальность настоящего исследования объясняется следующими причинами:
1) изучение институциональных видов коммуникации находится в фокусе внимания социолингвистики, прагмалингвистики, лингвистики текста, теории дискурса, однако президентский дискурс как разновидность политического общения ещё не был специальным объектом исследования в лингвистической литературе. В то же время роль института президентства в США является уникальной как в историческом, так и в современном аспектах;
анализ национально-культурных характеристик дискурса в целом представляет собою актуальное направление лингвистики на современном этапе её развития. В частности, в лингвистических исследованиях рассматривались лингвокультурные характеристики прагма- и социолингвистических типов дискурса. Однако лингвокультурная специфика президентского дискурса не получила отражения в работах по языкознанию. Специальных работ, посвященных немецкоязычному президентскому дискурсу, на данный момент нет;
в предлагаемом диссертационном исследовании рассматриваются сложные по структуре и содержанию формы, что особенно важно ввиду того, что в современной теории риторических жанров описание вторичных жанров применительно к частным риторикам отсутствует;
отдельные параметры политического дискурса в целом (например, ролевая структура и метафоричность) подвергались лингвистическому анализу, в то же время комплексное изучение президентского дискурса и его конститутивных свойств (жанровых, стилистических, интертекстуальных) не являлось предметом специального рассмотрения в научной литературе.
Цель работы заключается в моделировании современного президентского дискурса и выявлении лингвокультурных характеристик президентского дискурса в США на фоне его аналогов в Германии и Австрии.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие исследовательские задачи:
1) определить место и функции президентского политического
дискурса в современном обществе США, Германии и Австрии;
2) описать языковую личность президента в ценностном, когнитивно-
познавательном, поведенческом аспектах;
3) исследовать структуру жанрового пространства президентского
дискурса США, Германии и Австрии;
4) установить конститутивные жанровые признаки президентского
дискурса с учётом его национально-культурной специфики;
5) выявить средства риторического воздействия президентского
дискурса на лексическом, синтаксическом и интертекстуальном уровнях.
Материалом исследования послужили 1134 текста речей президентов США, Германии и Австрии на английском и немецком языках (989 на английском языке и 145 - на немецком) из печатных и электронных СМИ, лингвострановедческои литературы, книг журналистов, политологов и политических обозревателей, видеозаписи выступлений президентов общей длительностью 270 минут на английском языке и 68 минут - на немецком, аудиозаписи на аудиокассетах и компакт-дисках общей длительностью звучания 35 минут на английском языке и 20 минут - на немецком. Максимальный объём текста составляет 61 страницу печатного текста ("State of the Union Address" президента США Дж. Картера в 1981 году).
В ходе работы над материалом исследования использованы такие методы, как 1) метод понятийного моделирования; 2) метод лингвокогнитивного анализа, включающий в себя анализ лексической сочетаемости ключевого слова, синонимов ключевого слова, деривационного и лексико-фразеологического полей ключевого слова, контрастивный анализ эквивалентных по своему прямому значению лексем; 3) метод анализа словарных дефиниций; 4) метод интервьюирования для верификации статуса президентского дискурса в соответствующих лингвокультурах; 5) метод интроспективного анализа; 6) квантитативный метод анализа для установления частотности тех или иных языковых явлений.
Метод интервьюирования был использован нами в трёх лингвокультурах. По составленной анкете был проведён письменный опрос респондентов, в котором приняли участие 50 американцев, 50 австрийцев и 50 россиян (тексты анкеты на английском, немецком и русском языках даны
в приложении). Всего анкета включала 20 вопросов, ответы на большинство которых будут проанализированы в дальнейшем тексте диссертации.
Анализ указанного эмпирического материала включает в себя следующие этапы:
методом сплошной выборки были отобраны 1134 текста речей президентов США, Германии и Австрии за всё время существования института президентства в этих странах. В задачи этого этапа анализа входил обзор основных жанров и традиций президентской риторики, чему посвящена вторая глава исследования;
на втором этапе анализа из отобранного эмпирического материала были вычленены 748 текстов разных жанров президентов США, Германии и Австрии за последние 20 лет (628 на английском языке, 120 - на немецком). Эти тексты были подвергнуты более тщательному анализу не только с позиций жанровых характеристик, но и с точки зрения их стилистической экспликации, что раскрывается в третьей главе работы.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что
предлагается комплексный анализ языковой личности президента с позиций ценностного, когнитивно-познавательного, поведенческого аспектов, а также с учётом риторической направленности создаваемых ею речевых произведений;
осуществляется целостное изучение и структурирование жанрового пространства президентского дискурса;
3) выявляются национально-специфические жанры президентского
дискурса;
4) рассматривается широкая палитра стилистических средств,
используемых в президентском дискурсе;
5) исследование президентской риторики проводится в межкультурном
ракурсе, что способствует более точному пониманию лингвокультурных
характеристик президентского дискурса.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что работа вносит вклад в разработку таких ключевых проблем современной лингвистики, как институциональное общение, национально-культурные характеристики дискурса, жанровые признаки дискурса, риторическое воздействие.
Практическая ценность настоящего диссертационного исследования состоит в том, что его материалы могут найти применение в вузовских курсах риторики, стилистики, интерпретации текста, в теоретических дисциплинах дискурсоведения, межкультурной коммуникации и сопоставительной лингвистики, а также спецкурсов по политической коммуникации и профессионально ориентированной риторике. Результаты исследования могут быть также востребованы при разработке механизмов и форм оптимизации политического дискурса.
Теоретическую базу исследования составляют труды отечественных и зарубежных учёных, посвященные лингвистике текста и теории дискурса (В.В. Богданов 1993, В.Г. Борботько 1998, М.Я. Дымарский 1998, В.И. Карасик 2002, В.Б. Кашкин 2004, 2005; М.Л. Макаров 1998, 2003; П.Серио 1999; З.Я. Тураева 1986, Л.В. Цурикова 2002, Е.И. Шейгал 2000, W.Chafe 1996, M.Coulthard 1977, Т.А. van Dijk 1991, N.Fairclough 1992, D.Schiffrin 1994; J.Sinclair, M.Coulthard 1975; M.Stubbs 1983), языковой личности (Л.И. Гришаева, Л.В. Цурикова 2004; Ю.Н. Караулов 2003, Е.Д. Поливанов 1968, А.П. Седых 2004, И.П. Тарасова 1992), теории риторики и проблемам убеждающей речи (А.К. Авеличев 1986, С.С. Аверинцев 1981, Т.В. Анисимова 2000, А.Н. Баранов 1990; А.Н. Баранов, Е.Г. Казакевич 1991; Ю.М. Лотман 1995; А.К. Михальская 1992, 1996а, 1996b; Ю.В. Рождественский 1997, П.Сопер 1995; И.А. Стернин 2001, 2003; Г.Г. Хазагеров 2002, E.Ochs 1979), вопросам соотношения языка и власти (В.Н. Базылев 2005, Р.М. Блакар 1987, Х.Вайнрих 1987, Р.Водак 1997, В.И. Жельвис 1990; Г.Г. Почепцов 2000а, 2000b, 2000с; А.П. Чудинов 2001, 2003;
P.Bourdieu 1991, J.Habermas 1984), жанрам речи (M.M. Бахтин 1997, 2000; А.Вежбицка 1997, Т.Г. Винокур 1993, В.В. Дементьев 1997, М.Н. Кожина 1999, Т.В. Шмелёва 1997), когнитивной лингвистике (А.П. Бабушкин 1996, А.Вежбицка 1999, Н.А. Красавский 2001; Е.С. Кубрякова 1994, 2001, 2004; Д.С. Лихачёв 1997; З.Д. Попова, И.А. Стернин 2001). На защиту выносятся следующие положения:
1) Жанровое пространство президентского политического дискурса на
современном этапе развития США, Германии и Австрии представляет собою
совокупность атональных (состязательных), эпидейктических (ритуальных) и
ориентационных жанров. В контексте борьбы за власть ядро жанрового
пространства занимают атональные жанры, в которых состязательность
получает открытую, эксплицитную реализацию. Ритуальные жанры, хотя и
количественно доминируют в жанровом пространстве президентского
дискурса, находятся на его периферии, так как направлены на сохранение, а
не на завоевание власти. Количественное доминирование жанров ритуальной
коммуникации во всех анализируемых,, нами лингвокультурах является
универсальной характеристикой президентского дискурса.
2) Жанровая модель дискурса включает в себя следующие
жанрообразующие признаки: хронотоп общения (время и место дискурса),
участников дискурса и их ролевые характеристики, институциональную
сферу общения, тематическую заданность общения, жанровую композицию,
коммуникативную цель (ведущую интенцию, функцию), первичность /
вторичность, стилистические особенности риторического произведения.
3) Атональные, ориентационные и ритуальные жанры в анализируемых
нами лингвокультурах обнаруживают как универсальные, так и национально-
специфические жанровые признаки. К универсальным признакам относятся
коммуникативная роль «потенциальный президент» в атональных жанрах,
коммуникативная роль «гомилет» в ритуальных жанрах, тактика
информационных ударов в президентских теледебатах. Национально-
культурная специфика проявляется, прежде всего, в тематической заданности общения, развитии тематических блоков, выборе микротем, а также композиционной структуре. Кроме этого, существуют отдельные национально-специфические жанры, приобретающие смысл только в своей лингвокультуре. Таким примером является еженедельное субботнее радиообращение президента США к нации.
4) Языковая личность президента изучается в ценностном,
когнитивном и поведенческом аспектах. Система ценностей языковой
личности президента отражается в его концептуальной картине мира, которая
складывается из ментальных репрезентаций, то есть концептов.
Концептосфера языковой личности президента в исследуемых нами
лингвокультурах характеризуется универсальными признаками, в частности,
высокой коммуникативной востребованностью концептов «свобода» и
«мир». Национально-культурная специфика концептуальной картины мира
языковой личности президента объективируется в концептах «терроризм» в
американском президентском дискурсе, «общность» и «единство / единение»
в немецком и австрийском президентском дискурсе.
5) Риторическое воздействие президентского дискурса на адресата
достигается за счёт использования лексических и синтактико-стилистических
средств выразительности. Набор синтактико-стилистических средств
выразительности носит универсальный характер, однако их выбор
определяется дискурсивными условиями и спецификой риторического
жанра.
В риторическом аспекте одной из наиболее значимых особенностей президентского дискурса является его сверхметафоричность. Из четырёх исходных сфер-источников метафор (человек, социум, природа и артефакты) во всех исследуемых нами лингвокультурах преобладает метафора человека.
6) Одним из признаков президентского дискурса является его
интертекстуальность. Палитра интертекстуализованных высказываний
включает ссылки на президентов-предшественников, президентов других стран, политиков, философов, деятелей науки, литературы, искусства, сюжеты из Библии. Ссылки на своих предшественников количественно преобладают в дискурсе президентов США. Для дискурса немецких и австрийских глав государств характерно доминирование ссылок на слова и имена деятелей науки, литературы и искусства, философов. Выбор ссылки функционально обусловлен и направлен на достижение риторического воздействия на адресата.
Апробация. Содержание работы излагалось на трёх международных конференциях, проводившихся Воронежским Государственным Университетом в 2002 и 2003 годах, на региональной научно-практической конференции Воронежского Государственного Педагогического Университета в 2004 году, на ежегодных научных сессиях профессорско-преподавательского состава Воронежского Государственного Университета (2004-2006 годы), на регулярных аспирантских семинарах под руководством проф. В.Б. Кашкина (ВГУ), где за период 2004-2005 годов было сделано три доклада. Материалы исследования нашли применение в семинарских и лекционных занятиях дисциплин «Введение в теорию межкультурной коммуникации» и «Дискурс» для студентов факультета романо-германской филологии ВГУ. По материалам исследования имеется 7 публикаций.
Логика изложения результатов работы, её цель и задачи определили структуру диссертации, текст которой состоит из введения, трёх глав, каждая из которых завершается выводами, заключения, 9 таблиц, 4 схем, списка использованной литературы, списка словарей и справочников, списка источников примеров и приложения. Общий объём диссертации составляет 241 страницу.
Понятие дискурса в современной лингвистике
Понятие «дискурс» является базовым для нашего исследования. В связи с этим необходимо рассмотреть сущность этого понятия, причины его появления, а также его место в современных лингвистических исследованиях.
На протяжении веков исследователи фокусировали свое внимание на вопросах внутренней структуры и отдельных элементов языка (грамматики, семантики, синтаксиса и пр.) или на вопросах исторического развития отдельных языков, их происхождения, взаимовлияния. Однако, благодаря развитию таких новых дисциплин, как языковая логика и семиотика, благодаря исследованиям таких философов, как Л.Витгенштейн, Ч.Пирс, М.М. Бахтин, Дж.Остин, лингвисты впервые ставят перед собой задачу изучить вопросы функционирования языка в реальном социальном контексте. На первое место выходят проблемы изучения зависимости формы и содержания конкретного высказывания от взаимоотношений между коммуникантами, различного рода характеристик ситуации, в которой произносится это высказывание. Понятие «дискурс» пришло в лингвистику вместе с признанием необходимости выхода исследователя за пределы узкого понимания языкового знака как элемента системы, замкнутой на себе самой. Реальное признание открытости языковой системы, проявляющееся в факте динамического взаимодействия знакового и реального миров, изменило исследовательские приоритеты. Внимание исследователей привлёк такой источник плана содержания, как социальный контекст.
Изучение теоретической литературы по исследуемой проблеме свидетельствует о том, что в лингвистике пока ещё не сложилось общепринятого определения термина «дискурс». Как отмечает У.Чейф, «дискурс многосторонен, и достаточно очевидна ограниченность любых попыток свести его к одному или двум измерениям» [Chafe 1996, 49]. По мнению В.И. Карасика, это явление трактуется в столь различных научных парадигмах, что само понятие «дискурс» стало даже шире понятия «язык» [Карасик 2002,271].
В этой связи было бы полезным уточнить понятие дискурса в ряду смежных понятий «язык - речь - дискурс - текст». Дискурс обычно противопоставляется тексту, реже - языку, и нередко приравнивается к речи в соссюровском понимании (язык в действии, language in use). Каковы же основания разграничения дискурса и текста?
Во-первых, как отмечает Е.И. Шейгал, категория дискурса относится к области лингво-социального, в то время как текст - к области лингвистического [Шейгал 2000, 9]. Текст определяется как вербальная запись некоторого коммуникативного события [Brown, Yule 1983], а дискурс как реализация языка в живом общении, в событийном аспекте. Таким образом, под текстом следует понимать языковые формы, временно или искусственно изолированные от контекста. Дискурс же подразумевает взаимодействие текста и контекста (текста и экстралингвистических и прагматических факторов). Это означает, что дискурс включает такие параметры, как физический носитель текста, невербальные средства коммуникации, участники общения, функции, со-текст (предыдущий и последующий тексты как элементы того же дискурса).
Во-вторых, дискурс и текст противопоставлены как процесс и результат. По мнению М.Я. Дымарского, дискурс представляет собой явление, связанное с реальным речепроизводством, а текст является продуктом этого речепроизводства в зафиксированной форме [Дымарский 1998, 24]. Е.А. Курченкова также разграничивает понятия «дискурс» и «текст» на основании процессуально-временного различия: текст статичен, а дискурс динамичен [Курченкова 2000, 8]. Следует также заметить, что дискурс проявляет себя через текст, хотя любой текст может быть продуктом нескольких, иногда конкурирующих дискурсов.
В-третьих, дискурс и текст противопоставлены в оппозиции «актуальность -» виртуальность». Если дискурс рассматривается как реальное речевое событие, текущая речевая деятельность, то текст лишён жёсткой прикреплённости к реальному времени, он представляет собой абстрактный ментальный конструкт, реализующийся в дискурсе [ван Дейк 1989; Schiffrin 1994].
В-четвёртых, дискурс традиционно ассоциируется только со звучащей, устной речью, а текст - с письменной формой. На наш взгляд, удачным преодолением ограниченности такого подхода явилась концепция В.В.Богданова, согласно которой термины «речь» и «текст» являются видовыми по отношению к родовому термину «дискурс» [Богданов 1993]. Дискурс в таком понимании объединяет все параметры, свойственные и речи, и тексту, что вполне вписывается в развиваемую в настоящем исследовании концепцию дискурса. Таким образом, исследования текста не лишены целесообразности с точки зрения дискурс-анализа. Подобно тому, как текстовые данные помогают получить представления о языковой личности и её когнитивном багаже, так и текстовые данные указывают на дискурсивные характеристики, которые не выражаются в тексте напрямую.
Проанализировав разные точки зрения, можно прийти к выводу о том, что дискурс, понимаемый как текст в ситуации реального общения, допускает различные измерения. Так, М.Стаббс выделяет три основные характеристики дискурса: 1) в формальном отношении это - единица языка, превосходящая по объёму предложение; 2) в содержательном плане дискурс связан с использованием языка в социальном контексте; 3) по своей организации дискурс интерактивен, т.е. диалогичен [Stubbs 1983,1].
Что касается первой характеристики дискурса в концепции М.Стаббса, то с точки зрения современного терминологического подхода следовало бы скорректировать её, так как в последних лингвистических исследованиях за единицу дискурса принимается не предложение, а высказывание [Ломов 2004,94].
М.Л. Макаров в качестве важнейших отличительных свойств дискурса выделяет особую структуру, существенно отличающуюся от структур лингвистических единиц разных уровней, связность (когеренцию), а также метакоммуникативную самоорганизацию [Макаров 2003].
П.Серио выделяет восемь значений термина «дискурс»: 1) эквивалент понятия «речь» (по Ф.Соссюру), т.е. любое конкретное высказывание; 2) единицу, по размерам превосходящую фразу; 3) воздействие высказывания на его получателя с учётом ситуации высказывания; 4) беседу как основной тип высказывания; 5) речь с позиций говорящего в противоположность повествованию, которое не учитывает такую позицию (по Э.Бенвенисту); 6) употребление единиц языка, их речевую актуализацию; 7) социально или идеологически ограниченный тип высказывания, например, феминистский дискурс; 8) теоретический конструкт, предназначенный для исследований условий производства текста [Серио 1999,26-27].
Политический дискурс как вид институционального общения и его основные функции
Дискурс включает в себя коммуникативные обстоятельства как важнейший смыслообразующий компонент ситуации общения. Эти коммуникативные обстоятельства следует рассматривать как прагмалингвистические категории. Вслед за В.И. Карасиком мы считаем целесообразным вьщелить и обосновать следующие дискурсные категории прагмалингвистики: 1) участники общения (статусно-ролевые и ситуативно-коммуникативные характеристики), 2) условия общения (пресуппозиция, сфера общения, хронотоп, коммуникативная среда), 3) организация общения (мотивы, цели и стратегии, развёртывание и членение, контроль общения и вариативность коммуникативных средств), 4) способы общения (канал и режим, тональность, стиль и жанр общения).
Перечисленные выше категории значимы в определении типа дискурса. Следует согласиться с В.И Карасиком в том, что с точки зрения статусно-ролевых характеристик участников общения принципиально важно противопоставить личностно-ориентированное и статусно-ориентированное общение, а также вытекающие отсюда типы личностного и институционального дискурса. В первом случае в общении участвуют коммуниканты, хорошо знающие друг друга, раскрывающие друг другу свой внутренний мир, во втором случае общение сводится к диалогу представителей той или иной социальной группы. М.Л. Макаров называет среди критериев, позволяющих отличить эти два вида дискурса друг от друга, ориентацию на процесс и относительно свободную мену коммуникативных ролей в разговорном (бытовом) дискурсе и ориентацию на структуру и относительно фиксированную мену коммуникативных ролей в институциональном общении [Макаров 2003, 176].
Личностный (персональный) дискурс представлен двумя основными разновидностями - бытовым (обиходным) и бытийным дискурсом. «Статусно-ориентированный дискурс представляет собой институциональное общение, т.е. речевое взаимодействие представителей социальных групп или институтов друг с другом, с людьми, реализующими свои статусно-ролевые возможности в рамках сложившихся общественных институтов, число которых определяется потребностями общества на конкретном этапе его развития» [Карасик 2002, 277].
В личностном общении адресат интересует нас во всей полноте своих характеристик. В случае статусно-ориентированного общения коммуниканты реализуют себя только в ограниченном наборе ролевых характеристик, выступая в качестве представителей определённых групп людей (начальник и подчинённый, клиент, пациент, пассажир, прихожанин, ученик и т.д.). С позиций социолингвистического подхода дискурс есть общение людей, рассматриваемое с точки зрения их принадлежности к той или иной социальной группе или применительно к той или иной типичной речеповеденческой ситуации. Поэтому представляется возможным выделить применительно к современному социуму политический, административный, юридический, военный, педагогический, религиозный, мистический, медицинский, деловой, рекламный, спортивный, научный, сценический и массово-информационный-типы институционального дискурса.
Политический дискурс является разновидностью институционального общения. Он был объектом изучения многих зарубежных исследователей. В работах Ю.Хабермаса по политическому дискурсу было доказано, что язык является средством доминирования и социальной силы [Habermas 1984]. Язык и власть в мире политики исследовались также П.Бурдье [Бурдье 1993]. Проблемам этнических предубеждений и расизма были посвящены социокогнитивные исследования Т. ван Дейка [ван Дейк 1991]. Приёмы дискурсного анализа современной политической ситуации, а также коммуникативные манипуляции правящих элит для сохранения власти над согражданами показаны в работах Р.Водак [Водак 1997]. Язык власти и институциональный дискурс были проанализированы Н.Ферклафом [Fairclough 1992]. Основная цель исследователей языка политики была лаконично сформулирована Р.Водак: «Как дискурсивные социолингвисты мы, обеспечиваем инструментарий для,, менее авторитарного дискурса» [Водак 1997,5].
В последнее время политический дискурс как вид институционального общения также привлекает внимание большого числа отечественных исследователей. Так, А.Н. Баранов анализирует его ритуальную составляющую, Е.В. Бакумова устанавливает национально детерминированные особенности жанра политического портрета, Е.А.Попова рассматривает характеристики политического дискурса на материале газетных интервью, М.Ю. Кочкин уделяет внимание проблеме манипуляции в политическом дискурсе, Ю.М. Иванова исследует стратегии речевого воздействия в жанре предвыборных теледебатов. Наиболее полно комплексный анализ политического дискурса как объекта лингвокулыурологического изучения представлен в монографии Е.И. Шейгал [Бакумова 2002а; Баранов 1997; Иванова 2003; Кочкин 2000; Попова 1995; Шейгал 2000].
Дискурс понимается Е.И. Шейгал как «система коммуникации, имеющая реальное и потенциальное (виртуальное) измерение». В реальном измерении - это текущая речевая деятельность и возникающие в результате этой деятельности тексты, в потенциальном измерении - семиотическое пространство, включающее 1) вербальные и невербальные знаки, ориентированные на обслуживание этой коммуникативной сферы, . 2) тезаурус прецедентных текстов, 3) типичные модели речевого поведения, а также 4) систему речевых актов и жанров политического дискурса [Шейгал 2000,11].
Политический дискурс трактуется как институциональное общение, которое, в отличие от личностно-ориентированного, использует определённую систему профессионально-ориентированных знаков, т.е. обладает собственным подъязыком. С учётом значимости ситуативно-культурного контекста, политический дискурс представляет собой феномен, суть которого может быть выражена формулой «дискурс = подъязык + текст + контекст» [Шейгал 2000, 15]. Г.Парре выделяет пять теоретических моделей контекста: речевая, экзистенциальная, ситуационная, акциональная и психологическая [Parret 1983]. При этом контекст не пассивен, он обладает активным творческим потенциалом. Произнося высказывание и интерпретируя его, люди выбирают контексты, то есть феноменологические проекции коммуникативной ситуации общего фонда знаний [Меу 1993; Sperber, Wilson 1995; Макаров 2003].
Понятие жанра и критерии его классификации
В данной работе исследуются речи президентов в американской, австрийской и немецкой лингвокультурах. Президент как глава государства участвует в коммуникации, осуществляемой между институтом власти, который он представляет, и гражданами общества, выполняя при этом ораторские функции. Цель этого общения - информирование граждан, воздействие на общественное мнение, призыв к тем или иным действиям. Оратор имеет определенный статус, что включает его положение в обществе и социальную роль. Коммуникативная ситуация детерминирует стратегию и тактику оратора. С одной стороны, интенции автора определяют выбор жанра высказывания, с другой - жанр задает интенциональную структуру высказывания. Многие лингвисты едины в том, что высказывание как коммуникативная единица речи всегда является произведением определенного жанра, обладающего устойчивыми типическими формами построения целого [Бахтин 2000; Вежбицка 1999; Дементьев 2001; Карасик 1991; Шмелева 1997].
По выражению М.М. Бахтина, «мы говорим только определенными жанрами» [Бахтин 2000]. Понятие «жанр» находит неоднозначную трактовку в трудах исследователей. Например, О.С. Сыщиков считает, что жанр - это единица дискурса, так как любой жанр реализуется в коммуникативной ситуации [Сыщиков 2000]. С точки зрения Т.В. Анисимовой, главная сложность изучения системы жанров состоит в отыскании основания для их классификации [Анисимова 2000, 5].
Разными специалистами выдвигаются такие разные, но в целом взаимосвязанные критерии, как ситуация общения, портрет оратора, образ аудитории, целевая установка, типичное содержание и т.д. В данном исследовании жанр определяется как «устойчивый тип риторического произведения, единство особенных свойств формы и содержания, определяемое целью и условиями общения и ориентированное на реакцию адресата» [Анисимова 2000, 34].
Одним из главных направлений в исследованиях, посвященных проблеме жанров, является создание обобщенной модели речевого жанра в виде схемы (алгоритма). По мнению психологов, модель любой известной человеку деятельности запечатлевается в коре его головного мозга в определённом комплексе объединённых связями нервных клеток. Мысленно воспроизводя модель процесса, человек каждый раз наполняет её новым содержанием. Поэтому модель жанра не только не ограничивает творчество индивида, но даже позволяет направить его на создание оригинального произведения.
Модели речевого жанра у разных исследователей представлены различным набором жанрообразующих признаков. Так, М.М. Бахтин называл такие конститутивные признаки жанра, как сфера общения, «предметно-тематические соображения» (содержание), конкретная ситуация общения, персональный состав участников общения, «устойчивая типическая форма построения целого» [Бахтин 2000]. Таким образом, следуя модели М.М. Бахтина, можно сказать, что жанр определяется «по теме, по композиции, по стилю», т.е. по содержанию, по композиции, по языковым средствам выражения.
Т.В. Шмелева включает в модель речевого жанра 7 признаков: коммуникативную цель; образ автора (роль в конкретной ситуации общения); образ адресата; образ прошлого и образ будущего (предшествующий и последующий эпизоды общения); тип диктумного (событийного) содержания; языковое воплощение (лексические и грамматические ресурсы жанра) [Шмелева 1997].
В.В. Дементьев вслед за Т.Г. Винокур доказывает, что критерием классификации жанров может служить противопоставление информативного и фатического типов общения. «Фатика» понимается как вступление в общение, имеющее целью предпочтительно само общение. Генеральной фатической интенцией является удовлетворение потребности в общении. «Информатика» понимается как вступление в общение, имеющее целью сообщение чего-либо». Однако данный вывод был сделан В.В. Дементьевым на материале жанров повседневного общения, и поэтому вопрос о его более широком распространении остаётся весьма дискуссионным [Винокур 1993; Дементьев 1997,37].
Вопросы риторического жанра также остаются в центре внимания современных исследователей риторики. Например, типологии риторических жанров посвящено исследование Т.В. Анисимовой, написанное на материале современной административной риторики [Анисимова 2000]. Системные характеристики композиции риторического произведения рассматриваются в работах Е.Г. Гимпельсон [Гимпельсон 1998]. Ряд жанров бытового дискурса рассматривается в исследовании Я.Т. Рытниковой [Рытникова 1996].
Системные характеристики и специфические признаки жанра лежат в основе их типологии. В теории риторического жанра существует несколько типологий. Так, жанры классифицируются по сфере общения (судебная, парламентская, академическая, деловая речь) [Анисимова 2000]. Типология ПСопера основана на критерии «коммуникативная цель», в соответствии с которым автор выделяет информационный, эпидейктический, убеждающий, призывающий и развлекательный типы речи [Сопер 1995]. Жанры в соответствии с идеями М.М. Бахтина делятся на первичные (сложившиеся в условиях непосредственного общения, имеющие простую композицию и простой нерасчлененный тезис) и вторичные (требующие подготовки, имеющие сложную композицию и сложный расчленённый тезис), на монологические и диалогические с точки зрения предполагаемой реакции адресата, то есть на не предполагающие непосредственной реакции аудитории и предполагающие непосредственный ответ в виде речи или действия (произнесённые как реакция на слово или действие) [Бахтин 2000].
Не до конца прояснённым в современной лингвистике остаётся вопрос о разграничении жанра и речевого акта. В подавляющем большинстве исследований к жанрам относят не законченные высказывания, а отдельные предложения с выраженной интенцией (речевые акты), так что в одной законченной реплике могут оказаться от двух до пяти и даже больше разных жанров. На причину этого явления указывала А.Вежбицка, которая, анализируя современное состояние проблемы жанра, писала: «Говорят: речевой акт - единица совершенно другого порядка, чем морфемы, слова или предложения; в действительности же понимают по-прежнему: предложение. Языковед чувствует, что пока он опирается на предложение - даже если он смотрит на это предложение с новой, неграмматической точки зрения — до тех пор у него под ногами твердая почва. Многофразовое высказывание -это, как ему представляется, зыбкая почва, подобная теории литературы и другим подозрительным областям «не-точного» знания» [Вежбицка 1997, 100]. Именно этим объясняется противоречие, справедливо подмеченное В.В.Дементьевым: «Судьба «теории» (не обойтись без кавычек) речевых жанров сложилась драматично. Это особенно заметно на фоне «счастливой» судьбы теории речевых актов, разрабатываемой комплексно и добротно на протяжении трех десятилетий, начиная от лексикологического описания глаголов речевой деятельности и кончая многочисленными типологиями, скрупулезно выстроенными парадигматическими и синтагматическими моделями» [Дементьев 1997].
Современные лингвисты весьма часто обращаются к плодотворной идее М.М. Бахтина о делении всех жанров на первичные и вторичные, при этом встраивая её в самые различные системы взглядов. Приведём цитату, которая довольно часто приводится в трудах по теории речевых жанров, но при этом получает неоднозначную трактовку в ряде источников: «Особенно важно обратить здесь внимание на очень существенное различие между первичными (простыми) и вторичными (сложными) речевыми жанрами (это не функциональное различие). Вторичные (сложные) речевые жанры -романы, драмы, научные исследования всякого рода, большие публицистические жанры и т.п. - возникают в условиях более сложного и относительно высокоразвитого и организованного культурного общения (преимущественно письменного) - художественного, научного, общественно-политического и т. п. В процессе своего формирования они вбирают в себя и перерабатывают различные первичные (простые) жанры, сложившиеся в условиях непосредственного речевого общения» [Бахтин 1986а, 430].
Когнитивные и лексико-семантические особенности речей президентов
Исследуемые в настоящей работе речи президентов относятся к президентскому политическому дискурсу. Поскольку политический дискурс, как было показано нами в главе 1, представляет собою разновидность институционального общения, то научного интереса заслуживает проблема подъязыка политики. Его особенностью является деспециализация политических терминов, связанная с тем, что политика - единственная профессиональная сфера, общение в которой ориентировано на массового адресата.
В этом смысле интересным исследовательским направлением представляется классификация подъязыка политики на семантических основаниях. В связи с тем, что одним из характерных свойств политического дискурса является его динамичность, то возможным критерием такой классификации признаётся стабильность существования того или иного слоя лексики в диахронном аспекте [Шейгал 2000, 71]. Так, руководствуясь этим критерием, Е.И. Шейгал выделяет три лексические группы в наиболее употребительной части политического словаря: 1) политические константы - оценочно-нейтральная базовая политическая терминология. Этот слой лексики является наиболее значительным, так как президенты часто обращаются к базовым реалиям мира политики. В нашем корпусе примеров это такие политические константы, как: the president, the government (правительство), the administration, the election (выборы), the Congress, the Senate, the department (департамент, министерство), the Medicare (система медицинской помощи), the army, Capitol Hill (Капитолийский Холм), the Pentagon; der Staat (государство), die Verfassung (Конституция), die Regierung (правительство), das Parlament, der Bundesrat (Бундесрат), der Bundestag (Бундестаг), die Bundesversammlung (Федеральное Собрание), der Bundesprasident, der Bundeskanzler, das Grundgesetz (основной закон), die Justiz (судебная власть), die Wahl (en) (выборы), die Polizei, die Partei, die Opposition, die Gewerbchaft (en) (профсоюзы), die Reform, der Euro (евро), das Sozial- und Rentensystem (система социального и пенсионного обеспечения) и многие другие. 2) оценочно-маркированные базовые политические термины. Это незначительный слой лексики, куда входят весьма устойчивые в политическом языке лексемы, денотат которых стабилен, но коннотативное значение подвержено изменениям в зависимости от политических ценностей, исторической ситуации, культурного контекста. Под термином «коннотация» мы, следуя определению Р.К. Потаповой, понимаем «сумму эмоционально оценочных компонентов, сопровождающих денотативное значение в реальном речевом акте и влияющих на конечный смысл воспринимаемого высказывания» [Потапова 1998: 6]. Политические термины могут также приобретать несвойственную им ранее коннотацию или, наоборот, утрачивать её в связи с изменением культурно-исторических реалий.
Например, с уходом в прошлое острых политических противоречий смягчается и негативная коннотация словосочетания «холодная война» / "the Cold War"/„der kalteKrieg".
Термин „der Nationalsozialismus" («национал-социализм»), вошедший в политический лексикон в качестве названия новой идеологии Германии, переосмысляется после Второй Мировой войны как огромная вина, которую немецкий народ должен искупить перед человечеством.
Ряд лексем всегда имеет отрицательное коннотативное значение, но оно может усиливаться или ослабевать в зависимости от социально-экономической ситуации в той или иной стране. Так, негативная коннотация лексемы „die Arbeitslosigkeit" («безработица») в современном немецком языке усиливается, что объясняется ростом безработицы в Германии. Невозможность выполнения своих предвыборных обещаний Г.Шрёдером победить безработицу в Германии послужила причиной беспрецедентного роспуска Бундестага в 2005 году и досрочных выборов канцлера. Именно количество безработных Германии (4 миллиона) определяет неуклонно растушую негативную коннотацию термина „die Arbeitslosigkeit".
На наш взгляд, похожее усиление негативной коннотативной части значения лексемы наблюдается у термина "terrorism" («терроризм»), вобравшего в себя в условиях современного американского общества исключительно обширный информационный и морально-оценочный потенциал. Объяснить это можно тем, что сохранение базовых ценностей американского общества в новом тысячелетии стало невозможным без уничтожения террористической угрозы. По этим же причинам в современном американском политическом дискурсе претерпевает изменения коннотация словосочетания "nuclear proliferation" («распространение ядерного оружия»). Сегодня за ним стоит не просто результат научно-технического прогресса, а явная или скрытая угроза безопасности нации. Это можно доказать тем, что в ходе президентских теледебатов 30 сентября 2004 года Дж.Буш и Дж.Керри были едины в том, что распространение ядерного оружия представляет собою самую большую опасность для США.
В качестве ещё одного интересного примера можно рассмотреть термин «глобализация» / "globalisation" / „die Globalisierung". Президент США Дж.Буш, употребляя термин "globalisation" в предвыборной дискуссии с А.Гором, трактует это явление как "the triumph of human liberty across national borders1 (5 октября 2000г.). Однако есть тысячи противников глобализации, для которых коннотация этого слова имеет явно отрицательный характер. Такое противоречивое отношение к глобализации находит полное отражение в ,3erliner Rede-2002" президента Германии И.Рау, который упоминает этот термин более 50 раз, подробно комментируя возможные плюсы и минусы этого явления. И.Рау завершает своё выступление словами лауреата нобелевской премии по экономике А.Сены: „Obwohl ich fur die Globalisierung bin, danke ich Gott fur die Antiglobalisierungsbewegung" 2(13 мая 2002 г.).
