Введение к работе
Постановка проблемы. Религиозной системе Японии свойственны необычайная пестрота и устойчивость сосуществующих в ней многочисленных автохтонных и привнесенных с материка учений, конфессий и ритуальных практик. Островное и периферийное по отношению к материковой буддийско-конфуцианской цивилизации положение, вероятно, во многом определило специфику японского религиозного феномена, его сложный, многосоставной характер, компонентами которого являются синтоизм, разнообразные школы буддизма, даосизм, конфуцианство, христианство, новые синкретические вероучения – так называемые «новые религии».
Представляется, что основные отличительные черты японской религиозной системы следующие.
Во-первых, усвоение материковых религиозных концепций и практик на Японских островах происходило в условиях существования комплекса местных верований и отсутствия какого-либо собственного религиозного учения в отличие, например, от постижения буддизма в Китае, где ко времени его проникновения глубоко укоренилась этико-политическая доктрина конфуцианства.
Во-вторых, рано разработанный японцами механизм выбора и адаптации явлений и форм иноземной культуры, не в последнюю очередь в религиозной и государственно-идеологической сферах, создал условия формирования и развития японского религиозного феномена, в котором гармонично сочетаются заимствованные представления и основополагающие автохтонные идеи при сохранении собственных духовных институтов и обрядовой деятельности.
С VIII в., когда завершился процесс становления централизованного государства, главной задачей религиозных институтов Японии было проведение ритуалов, направленных на «защиту страны» (тинго кокка). Эти обряды включали синтоистские, буддийские и даосские элементы. Центральным объектом «защитных» ритуалов являлся государь и его род как олицетворение государства. Сакральность государя и неприкосновенность его власти были обоснованы в «императорском мифе», сформулированном в летописных сводах «Кодзики» («Записи о делах древности», 712) и «Нихон сёки» («Анналы Японии», 720). Главенство в мифологическом пантеоне солярной богини Аматэрасу, от которой, согласно преданию, вел происхождение государь, объясняло исключительное право «императорского» рода на верховную власть. Родовые божества влиятельных кланов находились на следующих ступенях божественной иерархии.
Постепенно под влиянием социально-экономических изменений из многочисленных полифункциональных локальных и родовых божеств выделилось несколько, получивших общегосударственное значение, что выражалось в создании сети их святилищ по всей стране. Общеяпонские культы представляли собой синкретические религиозные явления, которые наряду с самостоятельными конфессиями и верованиями являлись частью многокомпонентной системы, которую известный религиовед Аллан Грапард определил как combinative religion. Окончательное оформление культов всеяпонских божеств произошло в XIII–XIV вв. Этому способствовали упадок аристократического и рост самурайского и ремесленно-торгового сословий. Вышедшие на авансцену истории социальные группы в большинстве своем поклонялись общеяпонским божествам, которые были наделены характерными свойствами и функциями. Так, божество земледелия и урожая Инари стало широко почитаться среди горожан как приносящее удачу в торговых делах. Обожествленный под именем Тэндзин поэт и ученый Сугавара Митидзанэ (845–903) считался покровителем знаний, божество Хатиман – защитником государя и воинского сословия. Кроме этого, учения Тэндзин и Хатиман предлагали легкие пути избавления от страданий в следующей жизни и вознаграждение в этой. Поклонение указанным божествам удовлетворяло религиозные потребности общества в условиях происходящих изменений – в доступном для понимания пути спасения, защите, обеспечении покровительства и удачи в делах независимо от социального положения, кровнородственных связей и вида деятельности. Эти божества изначально не входили в государственный мифологический пантеон, в котором богиня Аматэрасу занимала верховное положение.
Одной их превалирующих функций культа божества Хатиман, который зародился в уезде Уса провинции Будзэн (город Уса, префектура Оита) и стал объектом внимания государева двора в VIII в., была охрана государства, государя и династии. Культ представлял собой соединение местных верований в божеств гор и камней, почитания божества-покровителя кузнечного дела корейскими иммигрантами, шаманских и даосских практик. Эволюция культа сопровождалась расширением ареала почитания Хатиман: с запада из святилища Уса – в центр, где было основано святилище Ивасимидзу, из центра – на восток страны, где главным сакральным центром стало святилище Цуругаока. В XIV в. за божеством Хатиман окончательно закрепилась охранительная функция. Этому способствовало распространение учения Хатиман, в котором было выделено его значение как защитника страны, особенно, его роль в отражении нашествия монголов на архипелаг в 1274–1281 гг.
Проблема возникновения и формирования феномена синкретических культов всеяпонских божеств в условиях социально-политических и религиозных изменений японского общества мало изучена. Это определило выбор темы данного исследования – изучение становления и эволюции одного из наиболее популярных всеяпонских культов Хатиман.
История культа божества Хатиман в Японии в VIII–XIV вв. во многом отражает изменение социально-политической ситуации, когда страна прошла сложный и долгий путь от начала формирования сильного централизованного государства до появления двух полюсов политической силы – аристократической и военной, а затем к становлению власти военного правительства и номинальных политических привилегий государя. На протяжении этих веков культ выполнял функцию сакрально-идеологической основы верховной власти. Вместе с тем исследование учения Хатиман представляется важным для изучения основных религиозно-философских положений XII–XIV вв. Безусловно, реконструкция культа Хатиман позволяет выявить причины и процессы формирования почитания других всеяпонских божеств. Стремительное развитие культа в VIII–XIV вв. в свете его взаимодействия с политическими институтами, а также разработанность мыслителями культа некоторых религиозно-философских вопросов представляют особый интерес для исследования общих проблем истории и религии Японии.
Научная актуальность исследования становления и эволюции культа божества Хатиман в VIII–XIV вв. обусловлена несколькими факторами.
Во-первых, история религий, которая изучает роль и место религиозных культов в истории развития человеческого общества, является актуальным направлением востоковедения и гуманитарной науки в целом.
Во-вторых, обращение к истории культа Хатиман в VIII–XIV вв. создает условия для понимания религиозных и социально-политических процессов в японском обществе в этот период.
В-третьих, на материале истории культа Хатиман возможно более глубокое исследование взаимодействия государства и религиозных институтов Японии в VIII–XIV вв.
В-четвертых, анализ религиозно-философского учения, детально разработанного служителями культа Хатиман и зафиксированного в хрониках святилищ, сравнение с концепциями других школ японской мысли позволяют составить более полное представление о японском религиозном феномене.
Настоящее исследование не претендует на исчерпывающий анализ всех связанных с культом Хатиман проблем. Некоторые из них требуют более глубокого и комплексного исследования с привлечением не только письменных источников, но также данных археологии и этнографии.
Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают период с VIII по XIV вв. Выбор этого периода обусловлен тем, что в конце VIII в. божество уезда Уса стало объектом интереса правящего рода и было введено в общегосударственный мифологический пантеон под именем Хатиман. В XIV в. произошло окончательное оформление ритуала и учения культа, которые в дальнейшем практически не изменялись и сохранились до сегодняшнего времени.
Эволюция культа Хатиман в VIII–XIV вв. была разделена на три этапа, которые можно условно соотнести с тремя периодами социально-политического и духовно-культурного развития страны – эпохами Нара (710–794), Хэйан (794–1192) и Камакура (1192–1333). Выделенные автором диссертации этапы соответствуют территориальному расширению культа на западе (святилище Уса), в центре (святилище Ивасимидзу) и на востоке страны (святилище Цуругаока). С появлением каждого нового центра поклонения Хатиман происходили трансформации в функциях божества: из военно-охранительного божества, известного также своими пророчествами в святилище Уса, Хатиман превратился в защитника государя и его рода в святилище Ивасимидзу, а затем в родовое божество клана Минамото и покровителя военного сословия в святилище Цуругаока.
Объектом диссертационной работы выступает культ божества Хатиман в исторической ретроспективе.
Предметом данного исследования является формирование и эволюция культа божества Хатиман в контексте религиозных и социально-политических изменений в Японии в VIII–XIV вв.
Исходя из актуальности темы и недостаточности разработки ряда ее аспектов, была определена цель настоящего диссертационного исследования: на основе анализа письменных источников VIII–XIV вв. рассмотреть историю становления и развития культа Хатиман, эволюцию функций божества и определить механизм формирования культа в общем контексте социально-политической и религиозной ситуации в Японии в VIII–XIV вв.
Из указанной цели вытекают следующие задачи исследования:
-
Изучить проблему происхождения и становления культа Хатиман на основе источников и историографии.
-
Исследовать эволюцию функций божества, которая охватывает период с VIII по XIV вв., в контексте социально-политических и религиозных условий формирования культа, дать основную характеристику этих функций.
-
Выделить основные этапы формирования культа Хатиман.
-
Проанализировать взаимоотношение религиозных и государственных институтов в японском обществе в VIII–XIV вв. на примере культа Хатиман.
-
Рассмотреть главные положения учения культа, которое окончательно оформилось в XIV в.
Методологической базой диссертации являются общеисторические методы исследования, способы изучения религии и общетеоретические положения, описанные в работах И.Д. Ковальченко, М. Элиаде, И.Н. Яблокова:
-
Диахронный анализ: рассмотрение процесса эволюции изучаемого предмета для выявления определенных закономерностей и тенденций в его развитии.
-
Системный подход: восприятие объекта исследования как целостной системы с закономерным функционированием ее частей.
-
Историко-генетический метод: обнаружение свойств и изменений изучаемого объекта в процессе его исторического движения.
-
Феноменологический метод: выделение и описание религиозного феномена, анализ универсальной структуры религиозного явления.
-
Герменевтический метод применительно к первоисточникам: истолкование сакрального текста в социокультурном и временном контекстах.
Основой методологии исследования также является принцип историзма, который предполагает анализ всех процессов и явлений в ретроспективном контексте, междисциплинарный подход и комплексный анализ применительно к источникам.
Научная новизна и оригинальность предлагаемой диссертации заключаются в том, что она представляет собой первое в отечественной историографии исследование процесса формирования и развития культа японского божества Хатиман и рассмотрение главных положений учения, разработанного служителями культа, в исторической ретроспективе. Вместе с тем в научный оборот вводится источник начала XIV в. «Хатиман гудо:кин» («Наставление глупым детям о Хатиман»), комментированный перевод которого помещен в приложении к диссертации.
Научно-практическая значимость диссертационной работы состоит в том, что положения и выводы настоящего исследования могут быть использованы для изучения религии и общих проблем истории древней и средневековой Японии. Собранный в диссертации и вводимый в научный оборот материал, включая письменный памятник «Хатиман гудо:кин», может быть применен при подготовке учебных курсов, программ и пособий для студентов высших учебных заведений востоковедного профиля и исторических факультетов университетов, изучающих историю, религию и культуру Дальнего Востока. Также содержащийся в диссертации фактический и документальный материал может быть полезен при составлении учебников, справочных и энциклопедических изданий.
Фундаментом для решения задач, заявленных в настоящей диссертационной работе, стало изучение следующих источников.
Главным источником данного исследования было выбрано «Наставление глупым детям о Хатиман» («Хатиман гудо:кин», начало XIV в.), поскольку в этом письменном памятнике отражено учение Хатиман, окончательно оформившееся в XIV в., а также содержится историческая и квазиисторическая информация о возникновении культа из более ранних источников. «Наставление» создано в жанре энги (досл. «происхождение» от санскр. pratitya samutpada) – в японской традиции понимается как история святилища, которая сообщает о происхождении почитаемого божества, его деяниях, содержит легенды об основании святилища и т.д. «Хатиман гудо:кин» состоит из двух частей или книг. Первая книга является важнейшим источником по истории вторжения китайско-монгольской династии Юань (1271–1368) на архипелаг в 1274–1281 гг., она была написана в конце XIII в., т.е. сразу после окончания монгольского нашествия. Эта часть «Наставления» подробно излагает значение Хатиман как военно-охранительного божества, отразившего вражеское нападение. Вторая книга описывает появление и чудесные деяния божества в Японии с целью охраны государства и государя, а также спасения всех живых существ. Теории защиты и спасения являются главными положениями учения Хатиман, которое было разработано на основе сложившихся к тому времени религиозно-философских концепций. Кроме этого, в священную историю культа вошли описания важнейших ритуалов и церемоний святилища Ивасимидзу.
Этот источник впервые вводится в научный оборот в отечественной историографии. Выполненный автором перевод на русский язык второй книги с комментариями включен в приложение к данной диссертации.
В качестве вспомогательных источников для изучения текста «Хатиман гудо:кин» были использованы «Хатиман гу:дзи дзюмпайки» («Записи о паломничестве к храмам-святилищам Хатиман», конец XIII в.). Из 63 легенд памятника 44 по содержанию совпадают с «Хатиман гудо:кин». «Записи» созданы до монгольского вторжения 1274–1281 гг., в них слабее, чем в «Наставлении» выражена охранительная функция божества. Предания, собранные в этом памятнике, по жанру близки к поучительным буддийским рассказам сэцува и повествуют о происхождении и чудесах святилищ Хатиман – Оосуми, Касии, Хакодзаки, Уса на острове Кюсю, а также Ивасимидзу.
В форме повествования энги созданы наиболее ранняя хроника святилища Уса «Уса хатимангу: мирокудзи конрю: энги» («История возведения храма Мирокудзи при святилище Уса Хатиман», 844), а также «Хатиман усагу: готакусэнсю:» («Собрание пророчеств Хатиман святилища Уса», 1313), составленное монахом из клана священнослужителей Оога Дзинъун.
Вышеуказанные энги относятся ко второй категории источников, использованных при изучении предмета исследования. Эту группу представляют также хроника «Сёку нихонги» («Продолжение Анналов Японии», 797), которая содержит записи о подношениях двора святилищу Уса и пророчествах Хатиман; хроника «Нихон сандай дзицуроку» («Истинные записи трех правлений Японии», X в.), описывающая обращения государя к святилищу Ивасимидзу; хроника «Адзума кагами» («Восточное зерцало», конец XIII – начало XIV в., охватывает период 1180–1266 гг.), излагающая обряды и молитвенные обращения представителей военного дома Минамото к родовому божеству Хатиман в святилище Цуругаока.
К третьей группе источников, задействованных в исследовании для реконструкции верований местности появления Хатиман и военной функции божества, принадлежат мифолого-летописные своды «Кодзики» («Записи о делах древности», 712) и «Нихон сёки» («Анналы Японии», 720), которые содержат сведения об уезде Уса; фрагменты «Будзэн-куни фудо:ки» («Описание провинции Будзэн», VIII в.), историко-географического описания (фудоки) древней провинции Будзэн; сведения о святилищах Хатиман по уездам в «Энгисики» («Установления годов Энги», X в.); военные повести гунки – «Сё:монки» («Сказание о Масакадо», XI в.), «Муцу ваки» («Сказание о земле Муцу», XI в.), «Хэйкэ моногатари» («Сказание о доме Тайра», XIII в.), «Хэйдзи моногатари» («Повесть о смуте годов Хэйдзи», XIII в.), «Тайхэйки» («Повесть о Великом мире», конец XIV в.), «Гикэйки» («Сказание о Ёсицунэ», XV в.) и др.
Историография и степень изученности проблемы. Обзору научных работ отечественных и зарубежных исследователей, содержащих основные концепции и теории, касающиеся проблем генезиса и эволюции культа божества Хатиман, посвящена отдельная глава настоящей диссертации. В ней кратко представлены основные научные публикации, освещающие некоторые вопросы происхождения и становления культа.
В японской историографии накоплен значительный материал по культу Хатиман. Изученные и процитированные диссертантом научные работы были систематизированы и разделены согласно концепциям о происхождении культа на «автохтонные» (о местном происхождении божества) и «аллохтонные» (о заимствовании культа с континента).
К первой категории были отнесены теории о том, что Хатиман упоминается в первых японских мифах «Кодзики» и «Нихон сёки» под именем другого божества, например, бога огня (Курита Хироси). Это также концепции о том, что культ возник на основе шаманских практик (Янагита Кунио, Миядзи Наокадзу, Саси Цутаэ) или почитания божества как покровителя кузнечного дела (Янагита Кунио, Хиго Кадзуо, Саси Цутаэ). Большинство исследователей выделяет значение автохтонных культов гор и камней в становлении культа Хатиман (Миядзи Наокадзу, Ниномия Масахико, Цудзи Хидэнори). Привлекает внимание интересная гипотеза Иинума Кэндзи о том, что Хатиман появился в VIII в. как божество, оберегающее центральную власть от набегов племени хаято на острове Кюсю.
Миядзи Наокадзу принадлежит первый фундаментальный труд о божестве Хатиман, который охватывает историю возникновения и становления культа на примере главных святилищ – Уса, Ивасимидзу и Цуругаока, а также изучает распространение культа вместе с основанием других святилищ Хатиман по всей стране.
Последователи «аллохтонных» концепций видят истоки культа в почитании родового божества клана Хата (Ханда Ясуо) и в корейских верованиях (Танака Кацудзо), отводят буддизму главенствующую роль в генезисе культа Хатиман (Киёхара Садао, Мацумото Эйити, Оно Гэммё:, Такэдзоно Кэнрё:, Иэнага Сабуро:).
Однако происхождение культа сложно свести только к одной теории – «автохтонной» или «иноземной», поскольку регион возникновения почитания божества Хатиман расположен близко к Корейскому полуострову и через него проходил поток материковой культуры. Как справедливо отмечают исследователи Саси Цутаэ, Накано Хатаёси, Цудзи Хидэнори, в становление культа большую роль сыграли не только местные верования (культы гор, камней), но и материковые представления и обряды.
Большой вклад в изучение культа Хатиман внес Накано Хатаёси, его многочисленные работы являются наиболее детальными и обобщающими большое количество материала. Однако некоторые гипотезы ученого, например, о древнем государстве Яматай, существовавшем в регионе возникновения почитания божества Хатиман, диссертант подвергает сомнению.
В западной историографии есть несколько специальных работ, посвященных Хатиман, среди которых наиболее значимыми являются труды Росса Бендера и Аллана Грапарда. Бендер уделяет особое внимание политическому значению культа – роли божества Хатиман как источника легитимности власти. В нескольких работах исследователь на примере анализа пьесы «Юми явата» («Лук Хатиман») для театра Но: подчеркивает значение божества как защитника государя и охранителя мира и спокойствия в государстве.
Религиовед Аллан Грапард отмечает влияние совокупности верований полуострова Кунисаки («combinations in Kunisaki») – местных верований, материковых шаманских практик, обрядов даосизма, эзотерических ритуалов японских буддийских школ Сингон и Тэндай, синкретического учения сюгэндо: – на становление и эволюцию культа Хатиман. Исследователь подробно рассматривает тему пророчеств в культе, а также выделяет контаминацию древних автохтонных обрядов и буддийских ритуалов в церемонии «отпускания живых существ». Проблему происхождения и значения этой церемонии затрагивает исследовательница Джэйн Мэри Лоу.
В отечественной историографии нет специальных обобщающих работ, посвященных изучению культа. Хатиман упоминается в трудах А. Н. Мещерякова и Н. Н. Трубниковой в связи с «инцидентом До:кё:», созданием статуи будды Махавайрочаны в храме То:дайдзи и почитанием божества кланом Минамото. Отметим публикацию Г. Б. Спиридонова о ритуале «отпускания живых существ», анализ которой исследователь проводит на основе серии гравюр XIX в. из коллекции Санкт-Петербургского Государственного музея истории религии (ГМИР), на которых изображена процессия синтоистских и буддийских служителей во время церемонии. В учебном пособии «История религий Японии IX–XII вв.» кратко описано почитание Хатиман в святилищах Ивасимидзу и Цуругаока. В справочном издании «Энциклопедия синто» (2010) отдельные статьи посвящены Хатиман, а также святилищам божества – Уса, Ивасимидзу и Цуругаока.
Несмотря на детальную изученность культа в японской и наличие некоторых специальных работ в западной историографиях, многие аспекты остаются не исследованными, например, вопрос о возникновении божества по-прежнему остается открытым. Автор применяет новый подход к исследованию темы, а именно к проблеме формирования и становления культа, не только на базе сообщений о Хатиман в официальных хрониках, но и впервые на основе источника XIV в. «Хатиман гудо:кин», который излагает предложенные служителем государственного святилища Ивасимидзу версию возникновения и формирования культа, интерпретацию политики, права на власть, морально-этических ценностей, религиозно-философское учение о спасении, вознаграждении в этой жизни и пр.
Апробация диссертационного исследования. Отсутствие в отечественной историографии обобщающих работ по культу Хатиман обусловило необходимость апробации основных положений данного исследования. По теме диссертации было опубликовано 11 работ, включая справочную статью о святилище Уса в «Энциклопедии синто».
Апробация отдельных тем по проблемам исследования была проведена в форме докладов на всероссийских и международных конференциях и конгрессах: «Ломоносов» (МГУ, 2011, 2012), «Ломоносовские чтения» (МГУ, 2011–2013), XIII, XIV и XV конференции «История и культура Японии» (РГГУ, 2011–2013), XXVI международная научная конференция по источниковедению и историографии стран Азии и Африки (СПбГУ, 2011), XIV конференция «Путь Востока» (СПбГУ, 2011), VII международная востоковедная конференции «Торчиновские чтения» (СПбГУ, 2011), I конгресс российских исследователей религии «Религия в век науки» (СПбГУ, ГМИР, 2012), III международная научная конференция «Китай, Корея, Япония: методология и практика интерпретации культур» (Киев, 2013).
Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры истории и культуры Японии в Институте стран Азии и Африки МГУ им. М. В. Ломоносова 28 февраля 2013 года.
