Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ РОССИЙСКОЙ ПРОВИНЦИИ :ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ
1.1. Российская интеллигенция в историко-культурном дискурсе 32
1.2. Провинциальная культура и провинциальная интеллигенция 44
ГЛАВА 2. ГЕНЕЗИС, СОЦИАЛЬНО-ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ МЕДИЦИНСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ
2.1. Система медицинского образования и особенности становления медицинского сообщества в Российской империи 63
2.2. Формирование, социальный и профессиональный портрет медицинской интеллигенции Кубани 78
2.3. Общественно-политическая деятельность медицинской интеллигенции Кубани 95
ГЛАВА 3. МЕДИЦИНСКАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ И РАЗВИТИЕ КУЛЬТУРНОГО ПОТЕНЦИАЛА ПОРЕФОРМЕННОЙ КУБАНИ
3.1. Роль медицинской интеллигенции в организации культурного пространства региона. «Штучная» интеллигенция 113
3.2. Профессиональные сообщества медицинской интеллигенции и развитие социокультурной сферы региона 130
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 152
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 155
- Российская интеллигенция в историко-культурном дискурсе
- Система медицинского образования и особенности становления медицинского сообщества в Российской империи
- Роль медицинской интеллигенции в организации культурного пространства региона. «Штучная» интеллигенция
Введение к работе
Актуальность проблемы. Современный период развития научного знания отличается актуализацией историко-культурной проблематики, расширением масштабов социокультурных исследований, интересом к изучению истории русской и национальных культур. Во многом это обусловлено тем фактом, что культурная жизнь российской провинции на протяжении многих столетий отличалась многообразием форм и проявлений и совсем не была идентичной культурной жизни столичных центров. Российской провинцией накоплен значительный историко-культурный потенциал и огромный запас культурных ценностей.
Обращение к истории российской провинции и ее историко-культурному достоянию связано с растущей тенденцией осмысления собственного культурного и духовного наследия, с необходимостью вернуть русской культуре и истории забытые имена творцов ее величия. В этой связи особую актуальность приобретает проблема роли и места провинциальной интеллигенции в истории культуры российской провинции.
Несмотря на общность социальных характеристик, провинциальная интеллигенция не является гомогенным сообществом. Важнейшим фактором ее повседневной жизни, социально-культурной деятельности является профессиональная принадлежность. Большой интерес представляет исследование отдельных профессиональных групп внутри интеллигенции, позволяющих понять особенности корпоративной культуры, воздействие профессиональной деятельности на личностные характеристики, формирование системы ценностей.
Ряд исследований по истории дореволюционной российской провинциальной интеллигенции специально посвящены инженерно-технической, художественной, педагогической интеллигенции; в последние
годы усилился интерес к истории провинциального духовенства. До сих пор наименее изученной группой интеллигенции является медицинская интеллигенция, внесшая существенный вклад в развитие культурного потенциала провинции. Медики являлись одной из многочисленных групп провинциальной интеллигенции, во многом формировавшей ее социально-культурный облик. Профессиональная практика медицинской интеллигенции, как правило, сочеталась с активной культурно-просветительской, общественно-политической деятельностью, что определяло особый статус представителей самой гуманной профессии.
В данной диссертации предпринята попытка реконструировать роль и место медицинской интеллигенции в культурном пространстве российской провинции на примере Кубани. Настоящее исследование, посвященное медицинской интеллигенции в культурном пространстве российской провинции, может стать тем элементом огромной мозаики, из которой впоследствии будет складываться полная картина культурной жизни российской провинции.
В качестве объекта исследования в диссертации выступает медицинская интеллигенция российской провинции как составная часть общероссийской.
Исходя из исторических реалий второй половины XIX - начала XX веков, к категории медицинской интеллигенции мы относим врачей, фельдшеров, фармацевтов, акушерок и дантистов, то есть всех, получивших медицинское образование (высшее или среднее) и работавших по специальности.
Предметом исследования является генезис, социальные характеристики, профессиональная, культурно-просветительская и общественно-политическая деятельность медицинской интеллигенции.
Степень изученности темы.
Тема «Медицинская интеллигенция в социокультурном пространстве российской провинции» до настоящего времени не была предметом специального исследования, хотя отдельные ее стороны нашли отражение в
ряде работ, выполненных как на общероссийском, так и на региональном материале.
Имеющиеся работы можно условно разделить на несколько групп.
Труды по истории медицины. Интерес к истории отечественной медицины возник еще в XIX веке. Среди большого количества опубликованных работ, следует выделить исследования Н.Г. Куприянова, который рассматривал историю российской медицины в царствование Петра I и Екатерины II, М.Ю. Лахтина, написавшего научно-популярные этюды по истории медицины в России. В начале XX века вышло исследование В.М. Рихтера, посвященное развитию российской медицины с 1820 до 1914 г. (1).
Интерес к истории медицины после сорокалетнего перерыва возрождается в середине XX столетия. В 50-е. годы выходит совместное исследование Л.О. Каневского, Е.И. Лотовой, Х.И. Идельчик, в котором рассматривались тенденции развития теоретической медицины в России (физиологии, морфологии, патологии, фармакологии, биохимии), а также становление клинической медицины, микробиологии и гигиены. Авторы не обошли вниманием и социальную историю медицины, затронув проблемы высшего медицинского и женского медицинского образования в России, историю возникновения медицинских обществ, съездов, специальной медицинской печати (2).
В 1983 году была опубликована работа Г.Н. Троянского, посвященная истории российской стоматологической школы (3). В 1997 году вышло исследование по истории российской медицины под редакцией В.О. Самойлова, в котором автор рассматривал историю становления медицины с допетровской Руси до второй полвины XIX века (4).
В тесной связи с изучением истории российской медицины находится проблема подготовки медицинских кадров, которая нашла отражение в работах, посвященных истории высшего образования в России.
В 1995 году была опубликована работа В.Г. Кинелева по истории высшего образования в России, в которой рассматривается деятельность государственных и частных университетов в области подготовки врачей различных ведомств (5).
Особый интерес представляют исследования А.Е. Иванова о становлении высшей школы в России в конце Х1Х-начале XX века. В своих работах автор представил численный состав студенчества государственных и частных медицинских учреждений, исследовал его национальный состав. В его работах большое внимание уделено развитию женского образования в России и обучению российских студентов - медиков за рубежом (6).
В исследовании заявленной темы особый интерес имеют труды по истории российской интеллигенции.
Началом обсуждения роли интеллигенции в российском обществе послужили работы идеологов народничества П.А. Лаврова, М.К. Михайловского. Развернутый портрет интеллигенции дал Р.В. Иванов-Разумник в статье «Что такое интеллигенция?». Важным этапом в изучении интеллигенции стал выход сборника «Вехи», который сыграл роль толчка, импульса к полемике. Сборник «Вехи», «Из глубины» стали своеобразной классикой литературы, посвященной проблемам интеллигенции.
Продолжение полемики, но уже с учетом новых исторических реалий, происходило в русском зарубежье (труды Н.А. Бердяева, Г.П. Федотова, И. А. Ильина, П.Н. Милюкова) (7).
В советской историографии традиционно основное внимание уделялось проблемам становления новой советской интеллигенции. Дореволюционная интеллигенция, в том числе и медицинская, долгое время изучалась лишь с точки зрения ее участия в революционном движении.
Только во второй половине 1950-х годов на фоне некоторой либерализации политического режима появились научные исследования, которым суждено было стать частью фундамента ряда серьезных интеллигентоведческих работ.
Успешное развитие историко-культурного направления в отечественной историографии начиная с 1960-х гг. способствовало созданию масштабных работ по истории российской интеллигенции. В них достаточно успешно решались вопросы об особенностях формирования и деятельности профессиональных групп дореволюционной интеллигенции (В.Р. Лейкина-Свирская, П. В. Алексеев); ее численности и составе (Л.К. Ерман, А.В. Ушаков, А.Д. Степанский, О.Н. Знаменский). Параллельно были опубликованы труды об интеллигенции историко-философской направленности (8).
В трудах В.Р. Лейкиной-Свирской представлены сведения о формировании медицинской интеллигенции в России, рассматривается её социальное происхождение, условия жизни студентов-медиков, доходы врачей, младшего медицинского персонала, особенности профессиональной деятельности (9).
Монография Л.К. Ермана посвящена участию интеллигенции в первой русской революции. О.Н. Знаменский рассматривал российскую интеллигенцию накануне Октября 1917 года. Однако оба автора уделили особое внимание социальной характеристике некоторых профессиональных групп интеллигенции, в том числе и медицинской (10).
Что касается изучения истории медицинской интеллигенции с точки зрения ее политического участия в революционном движении, то существует несколько работ, посвященных данной проблеме, среди которых следует выделить «Краткую историю профессионального движения медработников» под редакцией А.С. Алуфа, книгу И.Я. Слонимской, в которой рассматривается участие медицинских работников в революции 1905-1907 годов и ряд других работ (11). В совместной статье И.П. Лейберова и Н.Ф. Шалаева впервые рассмотрена политическая деятельность студентов Военно-Медицинской Академии (12).
Переосмысление истории интеллигенции в России с новых методологических позиций привело к возникновению нового междисциплинарного научного направления - интеллигентоведения, в рамках
которого особое место отводится историко-культурным исследованиям регионального характера, осознанию роли интеллигенции в культуре провинции.
Серьезным стимулом для развития интеллигентоведения в 1990-е годы стали научные конференции в Иваново, Костроме, Омске, Москве, Санкт-Петербурге, Тамбове, Екатеринбурге, Ставрополе. В сборниках материалов многих из них имеются публикации по истории столичной, провинциальной и медицинской интеллигенции. В отдельных статьях содержатся сведения, касающиеся биографии провинциальных врачей (13).
Складывание крупных интеллигентоведческих центров послужило толчком к изданию ряда обобщающих теоретических исследований по истории интеллигенции. С 1989 года в Волгограде издается журнал «Провинциальные ведомости», в 1990 году в Кемерово возникает альманах «Провинция». Журналы «Русская провинция», «Ярославская старина» и «Российская провинция» широко публикуют материалы на различные темы. Главная идея, объединившая эти областные издания - место и роль родного края в истории отечества, лучшие традиции провинциальной культуры, подвижническая роль интеллигентов в провинции и т.д. С 2001 года в Иваново стал выходить журнал «Интеллигенция и мир», в котором большое количество статей посвящено различным аспектам жизнедеятельности региональной интеллигенции.
На рубеже тысячелетий появляются новые исследования, посвященные истории дореволюционной интеллигенции различных регионов России. Среди них работа Е.И. Самарцевой, об интеллигенции Тульской губернии; Т.А. Сабуровой об омской дореволюционной интеллигенции. В написанной на основе докторской диссертации монографии Н.К. Гуркиной исследуется генезис и деятельность интеллигенции Европейского Севера России. В кандидатской диссертация Т.О. Санниковой - «Интеллигенция российской провинции XIX века: мировоззрение и образ жизни» (на материале Урала) к традиционным аспектам изучения провинциальной интеллигенции добавлен
образ жизни. В диссертации М.В. Воробьевой представлена культурно-просветительская деятельность российской интеллигенции в Калмыкии. Значительный интерес представляет исследование А.Г. Данилова, посвященное интеллигенции Дона, Кубани и Ставрополья в конце Х1Х-начале XX века (14).
Интеллигентоведение - как область междисциплинарного поиска -привлекает и культурологов. Одним из значительных историко-культурологических исследований по истории интеллигенции является монография А.А. Данилова и B.C. Меметова, в которой впервые предпринята попытка осмыслить роль провинциальной интеллигенции в развитии российского общества на протяжении значительного исторического периода: от зарождения российского государства до начала XX века. Авторами подробно рассматривается такие вопросы, как историография изучения российской интеллигенции, её происхождение и взаимоотношение с властью, сущность провинции и ее влияние на столицу (15).
В последние десятилетия значительное время уделяется вопросам провинциальной культуры. Характерно, что исследователи актуализируют долго остававшиеся без внимания наследие Н.К. Пиксанова, И.М. Гревса, Н.П. Анциферова по проблемам культуры провинции и изучению городской среды (16). Омские историки В.Г. Рыженко, В.П. Корзун, В.Ш. Назимова включили в свою комплексную исследовательскую модель теоретико-методологическое и методическое наследие российских историков и культурологов 1920-х годов, адаптированное с учетом современного состояния гуманитарных исследований («культурных гнезд» и «культурно-цивилизационного ландшафта» российской провинции (17).
Социально-культурное пространство формировалось, как известно, за счет значительного роста образовательного начала и культурного потенциала отдельных регионов страны, за счет роста интеллектуальных сил провинции. Данные процессы нашли отражение в монографии С.Я. Сущего и А.Г. Дружинина. Авторы рассмотрели пути развития русской культуры в отдельных
регионах с позиции территориального расположения и влияния географического фактора (18).
Из исследований, посвященных российской провинции, выделим работу И.В. Чванова, в которой с социально-философских позиций раскрывается социокультурная и историческая природа феномена российской провинции как системного многомерного пространства с выявлением его основных черт, характеристик и проявлений в контексте взаимосвязи личности и окружающей действительности (19). Заслуживает внимания статья А.Г. Кислова и И.В. Шапко, посвященная, так называемому социально-топологическому оправданию провинции. В ней предпринята попытка осмыслить сущность провинции, ее особенности, степень взаимовлияния столицы и провинции (20).
В процессе изучения работ по истории интеллигенции стало очевидным отсутствие исследований, посвященных истории медицинской интеллигенции и ее места в социокультурном пространстве провинции. Медицинская интеллигенция рассматривается в основном контексте истории земской медицины, медицинских обществ, воссоздаются биографии отдельных врачей (21).
В зарубежной историографии мы находим достаточно много работ, посвященных российской интеллигенции. В советскую эпоху западные исследователи затрагивали вопросы, касающиеся ее участия в расшатывании царского режима, оппозиционности интеллигенции и прихода к власти большевиков. Из работ, посвященных медицинской интеллигенции России, нам известно (из ссылок) лишь одно исследование - Frieden «Russian Physicians in an Era of Reform and Revolution, 1856-1905», Princeton, 1981 («Российские врачи в эру реформ и революции, 1856-1905»). Однако данное исследование еще не переведено на русский язык и отсутствует в доступных фондах столичных библиотек.
Что касается истории медицинских учреждений и медицинской интеллигенции на Кубани, то первым исследователем данной темы можно
считать Ф.А. Щербину. В его работе «История Кубанского казачьего войска» (Т. 2) содержатся данные о зарождении медицинского дела на Кубани, сведения о первых врачах, характеризуется состояние больниц в начале XIX века (22).
С 1920-х годов на Кубани возобновляется интерес к истории региональной медицины. Важным стимулом для появления соответствующих исследований стало развитие краеведческих исследований. Транслятором историко-медицинских знаний стал журнал «Кубанский Научно-медицинский вестник» (1921-1933 гг.), который издавался Кубанским медицинским институтом имени Красной Армии. Именно там появились публикации о профессиональной деятельности врачей в недавнем прошлом, ряд биографических зарисовок о кубанских докторах: Н.Ф. Мельникове-Разведенкове, М.М. Дитерихсе, М.Н. Верховском, Г.В. Гелейшвили, Н.В. Войцеховиче, П.А. Розанове, Г.С. Кулеше, Н.А. Христианове (23).
Более пятидесяти последующих лет история медицинской интеллигенции Кубани не привлекала внимания исследователей. Начиная с 1980-х годов интерес к теме постепенно возрождается. Выходит ряд работ биографического характера. В 1986 году вышли очерки В. Бардадыма о жизни и деятельности СВ. Очаповского. В книге «Ратная доблесть Кубанцев» он рассматривает деятельность кубанских врачей в годы русско-японской войны 1904-1905 годов. В последних книгах В.П. Бардадыма представлены биографии В.М. Платонова, И.Я. Мееровича (24). Статья Б. Верткина посвящена известному врачу Темрюка И.П. Покровскому, который был членом III Государственной Думы (25). Из статьи А.Н. Еремеевой мы узнаем о деятельности и творчестве известного кубанского врача и писателя И.Ф. Косинова (26).
80-летний юбилей Кубанской государственной медицинской академии стал стимулом для создания информационно-справочного сборника, в котором представлены сведения о кубанских ученых-медиках советского периода. Среди них немало тех, кто работал в лечебных учреждениях Кубани до революции (27).
Одной из первых работ по истории кубанской стоматологии является статья Е.О. Любомирской, в которой в основных чертах рассматривается профессиональная деятельность дантистов на Кубани (28).
Значительный интерес представляют обобщающие работы по истории культуры Кубани (И.И. Горловой, А. Манаенкова, В.И. Лях, Н.Г. Денисова), труды по истории интеллигенции Кубани (А.Н. Еремеевой, Б.А, Трехбратова, С.А. Трехбратовой, В.П. Бардадыма, Т.В. Ратушняк, А.И. Слуцкого, Л.В. Комиссинской), истории общественных и профессиональных организаций кубанской интеллигенции (А.Н. Еремеевой, А.Г. Ковальской, В.П. Громова, Л.Е. Оспищевой, С.А. Кукушкиной, В.А. Жадана, С.Титова, Ю.А. Яворской) (29).
С точки зрения изучения политической деятельности медицинской интеллигенции Кубани представляет интерес монография Л.А. Карапетяна о политических партиях на Северном Кавказе (30). Среди членов этих партий были врачи и средний медицинский персонал.
В обобщающих трудах по истории Кубани имеются отдельные сведения о численности и деятельности медицинских учреждений, в том числе и военно-фельдшерской школе.(ЗІ).
Существует ряд исследований, посвященных возникновению курортных учреждений на Кубани (32), а также работы по истории городов и населенных пунктов, в которых приводятся сведения о медицинском обслуживании населения Кубанской области (33).
В упомянутой ранее работе А.Г. Данилова приводятся ценные количественные характеристики, касающиеся кубанской медицинской интеллигенции и медицинских обществ.
Итак, история провинциальной медицинской интеллигенции дореволюционной России в целом и Кубани в частности нашла отражение в ряде работ, но еще не стала предметом специального историко-культурного исследования.
Исходя из степени изученности проблемы и ее источниковой обеспеченности, цель диссертационного исследования - изучить роль и место медицинской интеллигенции в социокультурном пространстве российской провинции.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
изучить теоретические основы исследования провинциальной интеллигенции;
выявить основные тенденции формирования медицинского сообщества и профессиональной деятельности медицинской интеллигенции в России;
реконструировать процесс формирования и социальный портрет медицинской интеллигенции провинции на примере Кубани;
исследовать участие медицинской интеллигенции в общественно-политической жизни региона;
определить роль и место провинциальной медицинской интеллигенции в организацию культурного пространства;
выделить основные направления деятельности медицинской интеллигенции как транслятора культурных ценностей;
рассмотреть процесс профессиональной консолидации медицинской интеллигенции и его воздействие на развитие социокультурной сферы региона.
Хронологические рамки диссертации охватывают период с 1860-х годов до 1917 года, что обусловлено следующими факторами.
Окончание Кавказской войны, буржуазные реформы Александра II и связанные с этим перемены способствовали бурному хозяйственному освоению российских окраин, в том числе и Кубани, развитию социальной сферы, формированию медицинской инфраструктуры и медицинской интеллигенции как многочисленной по провинциальным масштабам группы. Верхняя временная рамка определяется кардинальными изменениями в обществе, последовавшими после революционных событий 1917 г.
Территориальные рамки исследования ограничены территорией Кубанской области, соответствующей границам 1896 года.
Источниковую базу диссертации составили разнообразные по видам и степени информативности источники. Классифицируя доступные документы и материалы по видам и определяя основные признаки, характеризующие их внутреннюю качественную определенность, можно выделить несколько групп источников: делопроизводственная документация, материалы статистики, источники личного происхождения, периодическая печать, справочные издания, данные устной истории, художественные произведения.
Автором была проведена работа по выявлению необходимых материалов в Российском государственном историческом архиве (РГИА), в Государственном архиве Краснодарского края (ГАКК) и в музее Кубанской государственной медицинской академии.
Обширную группу архивных источников составляет
делопроизводственная документация — протоколы заседаний различных организаций, в основном, ответственных за организацию медицинской помощи, отчеты, рапорты, деловая переписка (34).
Данные документы принадлежат различным организациям: Канцелярии наказного атамана Кубанского казачьего войска; Войсковому правлению Кубанского казачьего войска; Первой и Второй казачьим отделениям Кубанского казачьего войска; Войсковому штабу Кубанского казачьего войска; Канцелярии начальника Кубанской области и наказного атамана кубанского казачьего войска; Кубанскому областному жандармскому управлению; Канцелярии помощника начальника Кубанского областного жандармского управления; Екатеринодарскому городскому гражданскому комитету.
Фонд Канцелярии наказного атамана Кубанского казачьего войска с 1783-1870 годы (Ф.249.) содержит документы об утверждении в Екатеринодаре Врачебной Управы и Главного Оспенного комитета, а также об открытии минеральных источников на реке Шокадзе.
В архиве Войскового правления казачьего войска с 1842 по 1888 годы (Ф.252.) даны сведения о состоянии войсковых больниц, лечебных заведений в Кубанском Казачьем войске, представлены отчеты о состоянии здравоохранения в Кубанской области.
В архиве Первого и Второго казачьих отделений Кубанского казачьего войска (1820-1917 г.) (Ф.318.) содержатся рапорты, касающиеся созыва съезда врачей Кубанской области, а также о порядке прикомандирования стипендиатов-медиков в войсковые учреждения Кубанского Казачьего войска после окончания учебы в высших учебных заведениях, о назначении казаков в фельдшерские ученики, о страховании медицинского персонала.
В фонде войскового штаба Кубанского казачьего войска (Ф.396.) имеются сведения об открытии Екатеринодарской военно-фельдшерской школы.
Большой интерес представляет фонд Канцелярии начальника Кубанской области и наказного атамана казачьего войска (Ф.454.), представлены документы об учреждении медицинских, научных, просветительских, благотворительных и спортивных обществ, инициаторами создания которых были врачи. Здесь содержатся сведения о лечебных учреждениях, о политической деятельности некоторых врачей, а также их прошения об издании периодических изданий в городе Екатеринодаре.
В фондах Кубанского областного жандармского управления (ф.583.) и Канцелярии помощника начальника Кубанского областного жандармского управления (Ф.584.) представлены данные о политически неблагонадежных врачах, состоящих под надзором полиции.
В Российском государственном историческом архиве были исследованы материалы Департамента Общих Дел Министерства Внутренних Дел, в которых содержатся сведения о созыве съезда российских хирургов, в числе которых были представители и Кубанской области (35).
Интерес представляют регулярно публиковавшиеся отчеты Екатеринодарской Городской Думы, включавшие выступления врачей по различным вопросам здравоохранения и санитарии в регионе.
Важным источником являются статистические и справочные материалы, к которым относятся: Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 года (36), ежегодные отчеты начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска (3 7), отчеты органов местного самоуправления (38). Множество статистических данных содержится в сборниках местного статистического комитета и научных обществ (39).
В диссертации широко использованы разнообразные справочные и аналитические материалы, публиковавшиеся в Кубанских сборниках и Кубанских Календарях.
Информативны с точки зрения истории медицинских учреждений ежегодные отчеты начальника Кубанской области и наказного атамана, в которых представлены следующие разделы: численность войсковых больниц, число больных в них, число городских больниц и лазаретов, частные аптеки, организация санитарного надзора и обзор наиболее распространенных болезней.
В Кубанских Сборниках (1883-1916 гг.) имеются сведения о развитии курортного дела на Кубани.
Большую ценность имеют источники личного происхождения: мемуары, дневники, автобиографии. Они позволяют воссоздать дух эпохи, психологию современников, осознать мотивацию их деятельности.
Из опубликованных наибольший интерес представляют записные книжки известного драматурга Е. Шварца. Его детство и юность прошли в городе Майкопе. Здесь он увидел первые спектакли на сцене Пушкинского Народного дома, в которых в качестве артистов - любителей выступали его родители (отец - врач, мать - акушерка) В Майкопе он сделал первые шаги в литературном творчестве. Шварц неоднократно посещал Екатеринодар, где жил его дед Б.
Щварц, дяди, двое из которых - врач И. Шварц и адвокат А. Шварц - были известными артистам - любителями. В своих дневниковых записях «Живу беспокойно» Е. Шварц ярко осветил атмосферу, царившую в среде интеллигенции (40).
Из неопубликованных источников личного происхождения можно выделить воспоминания В. А. Малаховой-Франгопуло о деятельности Екатеринодарского отделения русского музыкального общества, среди членов которого были врач М.Х. Франгопуло и владелец аптеки В. Симков (41).
В фонде Екатеринодарского городского гражданского комитета (Ф.-Р. 1260.) имеются сведения об известном враче города Екатерине дара - Н.С. Долгополове.
В Коллекции документальных материалов по истории Кубани, собранной
Мироновым (Ф.-Р. 1547.), содержатся документы, отражающие
профессиональную, благотворительную и политическую деятельности хирурга И.Я. Мееровича.
Биографическую информацию содержат личные фонды многих кубанских врачей - профессоров: Я.А. и В.Я. Анфимовых (42), П.И. Бударина (43), К.Д. Вачнадзе (44), Е.М. Жадкевича (45), И.Д. Мельникова-Разведенкова (46), К.С. Керопиана (47). Здесь содержатся их личные вещи: свидетельства о рождении, паспорта, фотографии, письма, дипломы, благодарности и полученные награды.
Ценный материал для изучения медицинской интеллигенции содержит местная и всероссийская периодика.
Из российских периодических изданий особого внимания заслуживают журналы Общества Русских врачей в память Н.И. Пирогова, в состав которого входили кубанские врачи. На страницах данного издания публиковались материалы, касающиеся актуальных проблем российской медицины. Из кубанских периодических изданий автором были исследованы «Кубанские Областные Ведомости», «Кубанский край», «Кубанский курьер», «Кубанский казачий листок», журнал «На Кавказе», «Кубанский казачий вестник» (48).
Статьи в газетах и журналах по своему характеру можно разделить на информационные и аналитические. Первые представляли сведения о состоянии медицинского дела на Кубани, об открытии лечебных учреждений; в них также приводились данные о посещении этих учреждений больными. Аналитические статьи содержали сведения по истории медицины и проблемам профессиональной деятельности врачей.
Интересны отдельные публикации в Известиях Общества Любителей Изучения Кубанской области (ОЛИКО), особенно статьи и тексты докладов врача И. Ф. Косинова.
Важным источником являются изданные в 1990-е годы летопись «Екатеринодар-Краснодар» и «Энциклопедический словарь по истории Кубани с древнейших времен до октября 1917 года» под редакцией Б.А. Трехбратова. В летописи приведены данные о развитии медицинского дала на Кубани, возникновении и деятельности отдельных обществ, в состав которых входили врачи и многие другие сведения (49). В словаре имеются сведения о развитии народной медицины, приводятся биографии некоторых кубанских врачей (50).
Горизонты исторической науки намного расширяют устные свидетельства. Одна из наиболее важных особенностей устной истории как метода исторического исследования - участие исследователя в процессе создания источника.
Непосредственные участники описываемых нами событий давно умерли, однако живы их потомки. Дочь известного кубанского врача А.Г. Ковальская, отец которой лично знал многих врачей, работавших на Кубани с дореволюционных времен, сообщила сведения из истории становления и развития кубанской медицины. Именно ею и ее отцом был собран материал по истории Кубанской медицинской академии, а впоследствии организован музей. А. Н. Еремеевой мне были переданы стенограммы ее беседы с хирургом В. М. Бенцманом, который ответил на вопросы о деятельности И. Я. Мееровича -своего деда.
Своеобразным источником являются художественные произведения
врачей-писателей. Авторитет А.П. Чехова в воссоздании атмосферы провинциального общества является общепризнанным. Сопоставление ситуаций, характеров, оценок А.П. Чехова с воспоминаниями его современников и архивными материалами позволяют более объемно и цельно представить себе картину жизни провинциальной медицинской интеллигенции (51). В. Вересаев касается норм врачебной этики врача, его нравственного облика (52). Ценным источником являются произведения кубанского врача И.Ф. Косинова, воссоздающие различные аспекты жизни дореволюционной Кубани (53). Художественные произведения врачей помогают лучше осознать и прочувствовать духовные процессы, происходившие в обществе, а также реконструировать нравственный идеал российского врача.
Теоретико-методологические основы диссертации и методы исследования. В качестве методологических принципов и регулятивных положений в диссертационной работе применяются теоретические концепции исторической, культурологической и философской наук, позволяющие выявить общие закономерности развития культуры, историческую обусловленность социокультурных процессов.
Методологический анализ способствовал приданию единства различным подходам к изучаемому объекту, поэтому в диссертации мы уделили внимание логической строгости изложения, обоснованию используемых теоретических построений, взаимосвязи применяемых методов и поставленных задач.
В основе исследования лежит принцип историзма, требующий исследования явлений и процессов в связи с конкретными условиями во взаимосвязи и взаимообусловленности, и принцип объективности, в основе которого - стремление сделать исследование предельно достоверным.
Большие возможности для раскрытия и понимания многомерности истории провинции и деятельности ее интеллигенции представляет социокультурный подход. В центре данной концепции находится личность, обладающая
самоорганизующим свойством. Конкретизацией данного подхода применительно к истории провинциальной России можно считать комплексную модель «культурно-цивилизационного ландшафта» российской провинции современных сибирских ученых В.Г. Рыженко, В.П. Корзун и В.Ш. Назимовой, в которых сделан акцент на изучение внутреннего мира культуры. В концепции вышеназванных ученых развиваются идеи Н. К. Пиксанова о «культурных гнездах» и «штучных интеллигентах», играющих особую роль в провинциальном социуме (54).
Важным инструментом исследования является сравнительно-исторический метод, позволивший увидеть общие закономерности и специфику роли и места медицинской интеллигенции в провинциальном обществе.
Реконструктивный метод позволил сформировать цельный образ объекта, основываясь на имеющихся данных, осознании каждого конкретного события и явления как части целого. Применение историко-генетического метода способствовало изучению объекта в развитии.
Научная новизна диссертации определяется тем, что в ней впервые на междисциплинарной основе специально исследуется проблема генезиса, профессиональной, культурно-просветительской, общественно-политической деятельности медицинской интеллигенции российской провинции:
автором был исследован и введен в научный оборот комплекс разнообразных источников по обозначенной проблеме;
рассмотрены особенности личности и общественного статуса врача в российской провинции;
реконструирована динамика численности кубанских врачей и среднего медицинского персонала, даны их характеристики с точки зрения социального происхождения, тендерных критериев, материального положения и профессиональной деятельности;
рассмотрены основные направления общественно-политической деятельности медицинской интеллигенции Кубани;
исследованы основные тенденции профессиональной консолидации кубанских медиков и ее воздействие на развитие социальной сферы региона;
изучен вклад кубанских медиков в создание и функционирование научных, просветительских, благотворительных и иных обществ.
Положения, выносимые на защиту:
Модернизация Российской империи во второй половине XIX века, вызвавшая ускоренное развитие капитализма, становление отдельных институтов гражданского общества привела к количественным и качественным изменениям в среде интеллигенции, которая начинает занимать особое место в обществе, пытается найти решение назревших проблем.
Активную роль в социально-экономическом и культурном развитии России играла не только столичная, но и провинциальная интеллигенция. Цивилизующее влияние провинциальной интеллигенции на российское общество было более значительным как в силу её приближенности к сельскому населению и населению малых городов, преобладающему в стране, так и в связи с особенностями восприятия образованного человека в провинции - не только как профессионала, но и как носителя особых духовных ценностей, воплощение «культурной нормы».
Медицинская интеллигенция представляла собой одну из крупных групп провинциальной интеллигенции, во многом формировавшую ее социально-культурный облик. Профессиональная и повседневная практика медиков определялась условиями социокультурного пространства. Наряду с сугубо прагматичными вопросами, решение которых составляло неотъемлемую часть их профессиональных обязанностей и карьерных притязаний, провинциальная медицинская интеллигенция находилась в гуще общественных инициатив, направленных на организацию социокультурного пространства.
4. Важной составляющей деятельности медицинской интеллигенции
Кубани было активное участие в создании и деятельности общественных
организаций различного профиля - от научных обществ до обществ любителей
искусств. Высокий интеллектуальный потенциал медиков, их компетентность в различных областях знаний находили, таким образом, достойное применение.
Наиболее активные как в профессиональной, так и в социокультурной деятельности врачи могут быть отнесены к так называемой «штучной интеллигенции», вокруг которой формировались культурные гнезда, определявшие культурный ландшафт региона.
Важной характеристикой провинциального медицинского сообщества изучаемого периода являются активные процессы профессиональной консолидации. Это выразилось в создании разнообразных медицинских обществ, центров профессионального общения, обмена опытом. Общества способствовали развитию региональной инфраструктуры профессиональной медицины, общественно важных инициатив. Не замыкаясь в рамках регионального пространства, кубанские медики активно контактировали с коллегами из столиц и российских регионов.
Общественно-политическая деятельность провинциальной медицинской интеллигенции не поддается однозначной оценке. В ней сочетались оппозиционность режиму, попытки конструктивного диалога и активное сотрудничество с властью. Объективно, социальные и культурные инициативы провинциальной медицинской интеллигенции, ее профессиональная деятельность «работали» на стабильное, поступательное развитие общества.
Практическое значение диссертации заключается в возможности применения ее содержания в научной, преподавательской деятельности при написании работ по истории культуры Кубани, истории российской интеллигенции, социальной истории медицины.
Апробация работы осуществлена на конференциях: «Интеллигенция России в истории Северного Кавказа» (Ставрополь 2000 г.), «Вторые кубанские литературно-исторические чтения» (Краснодар, 2000 г., молодых ученых, посвященной 35-летию университета и 10-летию кафедры истории и
музееведения (Краснодар, 2001 г.), научно-практической конференции молодых ученых (Краснодар, 2002 г.).
Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав,
заключения и списка использованных источников и литературы. В первой главе
рассматриваются теоретико-методологические аспекты изучения
интеллигенции российской провинции. Вторая глава посвящена генезису, социально-профессиональным и политическим характеристикам медицинской интеллигенции. В третьей главе представлена деятельность медицинской интеллигенции в организации культурного потенциала пореформенной Кубани.
ПРИМЕЧАНИЯ.
Куприянов, Н.Г. История медицины России в царствование Петра Великого /Н.Г. Куприянов. - СПб., 1872; Он же. Исторический очерк состояния медицины в царствование Екатерины П. - СПб., 1873; Лахтин, М.Ю. Этюды по истории медицины /М.Ю. Лахтин. - М., 1907; Рихтер, В.М. История медицины в России с 1820-1914 гг. В. 3. т. /В.М. Рихтер. - М., 1914.
Каневский, Л.О. Основные черты развития медицины в России в период капитализма [Л.О. Каневский, Е.И. Лотова, Х.И. Идельчик ].- М., 1956. - С. 115 - 123, 141 - 145.
Троянский, Г.Н. История советской стоматологии /Г.Н. Троянский. - М., 1983.-С. 6- 11.
Самойлов, В.О. История российской медицин /В.О. Самойлов. - М., 1997. - С. 74, 90 - 93, 115, 121 - 125, 140 - 144, 183.
Высшее образование в России: Очерк истории до 1917 года / Под ред. В.Г. Кинелева. - М., 1995. - С. 133 - 136, 204 - 206, 237 - 238.
Иванов, А.Е. Высшая школа России в конце XIX - начала XX веков /А.Е. Иванов. - М., 1991. Он же. Студенчество России конца конце XIX - начала XX века. Социально-историческая судьба. - М., 1999.
Санникова, Т.О. Интеллигенция российской провинции XIX века: мировоззрение и образ жизни (на материале Урала). Дисс.кан. ист. наук /Т.О. Санникова. - Екатеринбург, 2002.
Самарцева, Е.И. К проблеме особенностей становления интеллигентоведения как новой отрасли научного знания /Е.И. Самарцева // Интеллигенция и мир. Российский научный журнал. -Иваново, 2001. - № 1. - С. 66 - 67.
Лейкина-Свирская, В.Р. Интеллигенция в России во второй половине XIX века /В.Р. Лейкина-Свирская. - М., 1971. - С. 135 - 141; Она же. Русская интеллигенция в 1900 - 1917 г.г. - М., 1981. - С. 22 - 25.
Ерман, Л.К. Интеллигенция в первой русской революции /Л.К. Ерман. - М., 1966. - С. 22 - 33. Знаменский, О.Н. Интеллигенция накануне Великого Октября (февраль-октябрь 1917 г.) /О.Н. Знаменский. - Л., 1988. - С. 26 - 27.
Алуф, А.С. Краткая история профессионального движения медработников /А.С. Алуф. - М., 1929; Слонимская, И.Я. Медицинские работники в революции 1905-1907 годов /И.Я. Слонимская. - М., 1955; Страшун, И.Д. Русская общественная медицина в период между двумя революциями 1907 - 1917 годы /И.Д. Страшун. - М., 1964; Гурвич, К.И. Участие медицинских работников в революционном движении в России XIX - XX века /К.И. Гурвич // Вопросы истории. - 1972. - № 2. - С. 203.
Лейберов, И.П. Студенты Военно-медицинской академии в русском освободительном движении /И.П. Лейберов, Н.Ф. Шалаев // КЛИО. - СПб., 1998.-№ 1 (4).-С. 201-210.
Ягодинская, Л.А. Роль медицинских обществ в развитии здравоохранения во второй половине XIX века /Л.А. Ягодинская // Культура и интеллигенция России в эпоху модернизаций (XVIII-XX вв.). Материалы Второй всероссийской научной конференции. Российская культура: модернизационные опыты и судьбы научных обществ. В 2 т. - Омск, 1995. - Т.2. - С. 69 - 72; Шепелева, В.Б. Омские медики и система здравоохранения на рубеже XIX - XX столетий /В.Б. Шепелева // Там же. - С. 72 - 76; Горелов, Ю.П. Исторический
опыт медицинской культуры Западной Сибири /Ю.П. Горелов // Там же. - С. 69 - 70; Шатохин, И.Т. Социально-профессиональная характеристика земских врачей на рубеже XIX - XX веков (по материалам Курской губернии) /И.Т. Шатохин // Интеллигент и интеллигентоведение на рубеже XXI века: итоги пройденного пути и перспективы. - Иваново, 1999. - С. 219 - 221.
Самарцева, Е.И. Интеллигенция Тульской губернии на рубеже XIX - XX вв. Автореф... канд. ист. наук /Е.И. Самарцева. - М., 1991; Сабурова, Т.А. Интеллигенция Омска на рубеже XIX - XX вв. Автореф...канд. ист. наук /Т.А. Сабурова. - Омск, 1995; Гуркина, Н.К. Интеллигенция Европейского Севера России в конце XIX- начале XX в./Н.К. Гуркина. - СПб., 1998; Санникова, Т.О. Интеллигенция российской провинции XIX века: мировоззрение и образ жизни (на материале Урала). Дисс... канд. ист. наук /Т.О. Санникова. - Екатеринбург, 2002; Воробьева, М.В. Культурно-просветительская деятельность российской интеллигенции в Калмыкии (вторая половина XIX - начало XX вв.). Автореф... канд. ист. наук /М.В. Воробьева. - Волгоград, 1998; Данилов, А.Г. Интеллигенция юга России в конце XIX - начале XX века. Дисс...канд. ист. наук /А.Г. Данилов. - Ростов-на-Дону, 2000;
Данилов, А.А. Интеллигенция провинции в истории и культуре России /А.А. Данилов, B.C. Меметов. - Иваново, 1997.
16. Санникова, Т.О. Указ. соч. - С. 4.
17. Назимова, В.Ш. Культурно-цивилизационный ландшафт малых сибирских
городов в экстремальных условиях XX века /В.Ш. Назимова// Проблемы
культуры городов России. - Омск, 1997. - С. 14-21; Рыженко, В.Г.
Интеллектуальный потенциал региона в координатах культурно-
цивилизационного ландшафта (XX век) /В.Г. Рыженко // Культура и
интеллигенция сибирской провинции в XX веке: Материалы региональной
научной конференции. - Новосибирск, 2000. - С. 148 - 153. Корзун, В.П.
«Культурные гнезда»: к вопросу методики изучения истории научной
интеллигенции /В.П. Корзун // Российская интеллигенция: XX век. Тезисы докладов и сообщений научной конференции. - Екатеринбург, 1994. - С. 67 - 68.
Сущий, С.Я. Очерки географии русской культуры /С.Я. Сущий, А.Г. Дружинина. - Ростов-на-Дону, 1994.
Чванов, И.В. Российская провинция как социокультурный феномен. Автореф... канд. философ, наук/И.В. Чванов. - Саранск, 1995.
Кислов, А.Г. Социально-топологическое оправдание провинции /А.Г. Кислов, И.В. Шапко // Социологические исследования. - М., 2000. - № 8. - С. 118- 121.
Селезнева, В.Т. Очерки по истории медицины в Пермской губернии /В.Т. Селезнева. - Пермь, 1997, Сорокина, Ю.Э. Врачебная династия Миславских ХІХ-ХХ вв. /Ю.Э. Сорокина. - Екатеринбург, 1995. Змеев, М.В. Провинциальный врач рубежа ХІХ-ХХ веков: особенности профессионального и повседневного быта (на материалах Пермской губернии) /М.В. Змеев // Толерантность и власть: судьбы российской интеллигенции. Тезисы докладов международной конференции, посвященной 80-летию «философского парохода».(4-6 октября 2002 г.). - Пермь, 2002. - С. 178.
Щербина, Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т.2 /Ф.А. Щербина. -Екатеринодар, 1913. - С. 730 - 743. Проблемы развития и становления профессиональной медицины в Черномории (1794-1860 гг.) отражены в новейшем исследовании Котричевой, В.Г. Из истории становления профессиональной медицины в Черномории (1794-1860 гг.) /В.Г. Котричева // Голос минувшего. Кубанский исторический журнал. - Краснодар, 2001. - № 3 -4. - С. 15 - 19. Несмотря на то, что сведения о рассматриваемом периоде в работе отсутствуют, имеющаяся там информация интересна как базовая.
Кубанский Научно-медицинский вестник. - Краснодар, 1924-1930.
Бардадым, В. Радетели земли Кубанской /В. Бардадым. - Краснодар, 1986. Он же Радетели земли Кубанской. 2-е изд., доп. - Краснодар, 1998. Он же.
Ратная доблесть кубанцев. - Краснодар, 1993. - С. 109, Он же. Кубанские портреты. - Краснодар, 1999. - С. 123 - 132.
25- Верткин, Б. Доктор из Темрюка /Б. Верткин // Кубанские новости. -Краснодар, 1995. - 5 декабря. - С. 3.
Еремеева, А.Н. К биографии И.Ф. Косинова /А.Н. Еремеева // Кубань литературная: новые доклады и сообщения. - Краснодар, 1994. - С. 11 - 13.
Кубанская медицинская академия (1920-2000 гг.). Информационно-справочный сборник. Изд. 2-е, перераб. и доп. - Краснодар, 2000.
Любомирская, Е.О. Зубоврачебные кабинеты на Кубани в начале XX века /Е.О. Любомирская // Развитие региональной детской стоматологии на рубеже столетий. - Краснодар, 2001. - С. 46 - 50.
Горлова, И.И. Культура кубанских станиц 1794-1917. Исторический очерк / [И.И. Горлова, А. Манаенков, В.И. Лях]. - Краснодар, 1993; Горлова, И.И. Художественная культура и художественное образование. Учебное пособие /И.И. Горлова. - Краснодар, 2001; Лях, В.И. Просвещение и культура в истории кубанской станицы /В.И. Лях. - Краснодар, 1997; Денисов, Н.Г. Художественная культура Кубани. Рекомендовано к изданию учебно-методических объединений по образованию в области народного творчества, социально-культурной деятельности и информационных ресурсов /Н.Г. Денисов, В.И. Лях.. - Краснодар, 2000. - С. 61; Еремеева, А.Н. Организации любителей искусства дореволюционной Кубани /А.Н. Еремеева // Сборник работ преподавателей гуманитарных наук. - Краснодар, 1994. - С. 151; Энциклопедический словарь по Кубани с древнейших времен до октября 1917 года /Под ред. Б.А. Трехбратова. - Краснодар, 1997; Трехбратова, С.А. Генезис народного просвещения на Кубани конец XVIII-начало XX века. Автореф...канд. ист. наук /С.А. Трехбратова. - Ставрополь: АГУ, 1996; Бардадым, В. Радетели земли Кубанской. 2-е изд. доп. /В. Бардадым. -Краснодар, 1998; Ратушняк, Т.В. Развитие краеведения на Кубани (конец XVIII-нач. 1930-х гг.). Автореф...канд. ист. наук /Т.В. Ратушняк. - Краснодар, 1999;
Слуцкий, А.И. Издательская и библиотечно-библиографическая деятельность статистических комитетов на Северном Кавказе /А.И. Слуцкий // Книжное дело в России во второй половине Х1Х-начала XX в.: Сб. науч. тр.- СПб., 1992; Комиссинская, Л.В. Любительский театр Кубани Х1Х-начала XX века. Автореф...канд. искусств. /Л.В. Комиссинская. - М., 1993; Комиссинская, Л.В. Любительский театр Екатеринодара XIX в./Л.В. Комиссинская // Краснодару 200 лет: Тезисы Краевой научно-практической конференции. - Краснодар, 1993; Ковальская, А.Г. Из истории медицинских обществ на Кубани /AT. Ковальская // Советское здравоохранение. - М., 1988. - № 1. - С.57-58; Громов, В.П. Культурно-просветительская деятельность Екатеринодарского Благотворительного общества в 60-90 годы XIX века /В.П. Громов // Проблемы историографии и культурного наследия народов Кубани дореволюционного периода. - Краснодар, 1991. - С. 27 - 38; Оспищева, Л.Е. История благотворительных организаций Кубани (конец XIX - начало XX века): опыт изучения. Автореф... канд. ист. наук /Л.Е. Оспищева. - Майкоп, 2000; Кукушкина, С.А. О деятельности Екатеринодарского художественного кружка при городской картинной галерее /С.А. Кукушкина // Проблемы историографии и культурного наследия народов Кубани дореволюционного периода. Сборник научных трудов. - Краснодар, 1991. - С. 38-44; Жадан, В.А. Деятельность Екатеринодарского отделения ИРМО (1900-1920) /В.А. Жадан // Кубань. -Краснодар, 1987. - № 2. - С. 35-37; Титов, С. Екатеринодарский кружок любителей музыки /С. Титов // Кубань. - Краснодар, 1987. - № 2. - С. 87-88; Яворская, Ю.А. Профессиональные организации кубанской интеллигенции в пореформенный период /Ю.А. Яворская // Вторые кубанские литературно-исторические чтения. - Краснодар, 2000. - С. 78.
30. Карапетян, Л.А. У истоков российской многопартийности: Северо-Кавказский регион (конец 90-х гг. XIX в. - февраль 1917г.) /Л.А. Карапетян. -Краснодар, 2001.
Прошлое и настоящее Кубани в курсе отечественной истории. - Краснодар, 1994. - Ч. 1. - С. 239 - 241; Очерки истории Кубани с древнейших времен по 1920 год. /Под ред. В. Н. Ратушняка. - Краснодар, 1996. - С. 579 - 581.
Воскресенский, В. Курорт Ейск /В. Воскресенский. - Краснодар, 1964. - С.6 - 9; Аванасьев, В.А. Природные лечебные факторы курорта Анапа /[В.А. Аванасьев, Л.И. Баклыков, Т.Ф. Стойнов].- Краснодар, 1984.- С. 3 - 7; Курорт Горячий Ключ: 130 лет. - Краснодар, 1994.- С. 3 - 11.
Ктиторов, С.Н. История Армавира в контексте социально-экономического и культурного развития степного Предкавказья в XIX - начале XX века. Дисс... канд. ист. наук /С.Н. Ктиторов. - Армавир, 2000.
Протоколы заседаний Общества Кубанских врачей за 1891 и 1892 гг. -Екатеринодар, 1894. Протоколы заседаний Кубанского медицинского общества за 1895, 1898, 1899, 1900, 1901, 1902, 1903 и 1904; Отчеты о деятельности Екатеринодарского отделения Санкт-Петербургского врачебного общества взаимной помощи (за первое 6-летие своего существования с 1896-1901 гг.). -Екатеринодар, 1902.- С. 3 - 18; Первый съезд российских хирургов. (Москва, 28 - 30 декабря 1900 год). - М. 1901. - С. 13, 19 - 22.; Второй съезд российских хирургов, (Москва, 29-31 декабря 1901 год). - М., 1902. - С. 116, 167; Отчет Екатеринодарской городской больницы за 1899 - 1901 гг. - Екатеринодар, - С. 9, 10, 79, 81; Отчет Екатеринодарской Городской больницы за 1905 год. -Екатеринодар, 1905. - С. 34; Труды 1-го съезда участковых врачей и врачей отделов Кубанской области (в г. Екатеринодаре 25 - 28 сентября 1909 года). -Екатеринодар, 1910; Труды Первого съезда врачей Кубанской области. -Екатеринодар, 1911. - С. 1, 36, 38, 44, 54, 56 - 57, 60, 66, 67 - 78, 79 - 89, 90 - 94; Отчет Кубанского общества правильной охоты, состоящего под Августейшим Покровительством Его Императорского Высочества Великого Князя Сергея Михайловича за 1903 год. - Екатеринодар, 1903; Известия Кубанского общества народных университетов. - Екатеринодар, 1907. - № 2. - С. 1, 31 - 39; Отчет
Екатеринодарского отдела Всероссийской Лиги для борьбы с туберкулезом за 1913 год. - Екатеринодар, 1914. - С. 1 - 9;
РГИА. Ф. 1284. Оп. 188. Д. 48. Л. 23 - 24 об; Ф. 1284. Оп. 188. Д. 136 Л. 20 -26 об.).
Первая Всеобщая Перепись Населения Российской империи. 1897.
Отчеты Начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска с 1899 по 1916 годы.
Журнал Екатеринодарской Городской Думы. - Екатеринодар, 1910. - № 1. -С. 1 -2.
Известия Общества Любителей Изучения Кубанской области. Выпуск 1 /Под ред. В. Сысоева и А. Дьячкова-Тарасова. - Екатеринодар, 1900.- С. 225; Известия Общества Любителей Изучения Кубанской области. Выпуск 1 /Под ред. В. Сысоева и А. Дьячкова-Тарасова. - Екатеринодар, 1902.- С. 67 - 68; Косинов, И. Ф. Псекупские минеральные воды и их окрестности /И. Ф. Косинов // Кубанский Сборник. Труды Кубанского Областного Статистического Комитета /Под ред. СВ. Руденко. - Екатеринодар, 1902.- Т. 7. - С. 231 - 347.
Шварц, Е. Живу беспокойно: из дневников /Е. Шварц. — Л., 1990.
Малахова-Франгопуло, В.А. Воспоминания /В.А. Малахова-Франгопуло // Воспоминания и письма преподавателей и выпускников Краснодарского музыкального училища // Музей Краснодарского музыкального училища им. Римского - Корсакова. - Краснодар, 1956. - С. 94. Рукопись
42. ГАКК. Ф. - Р. 1567. Оп.І.Д. 44, Оп. 2. Д. 113.
43.ГАКК. Ф.-Р. 1584. Оп. 1.Д. 1.
ГАКК. Ф. - Р. 1575. Оп. 1 Д. 1.
ГАКК. Ф. - Р. 1585. Оп. 1 Д. 1.
ГАКК. Ф. - Р. 1583. ОП. 1. Д. 1.
ГАКК. Ф. - Р. 1608. Оп.1. Д. 17.
Журнал Общества русских врачей в память Н.И. Пирогова. - М., 1902. - № 1. - С. 72. На Кавказе. - Екатеринодар, 1909. Кубанский Казачий Вестник.
Еженедельный военно-общественный и литературный журнал, издаваемый в Екатеринодаре. 1915 - 1917 гг.
Екатеринодар-Краснодар: Два века города в датах, событиях, вое поминаниях... материалы к летописи. - Краснодар, 1993.
Энциклопедический словарь по истории Кубани с древнейших времен до октября 1917 года /Под ред. Б.А. Трехбратова. - Краснодар, 1997.
Чехов, А.П. Попрыгунья /А.П. Чехов // Избранные произведения. - М., 1936.
Вересаев, В. Записки врача/В. Вересаев. - М., 1981.
Косинов, И.Ф. Путевые наброски /И. Ф. Косинов. - Екатеринодар, 1898. Он же. Уездный врач // В колесе жизни. - Екатеринодар, 1901.
Корзун, В.П. «Культурные гнезда»: к вопросу методики изучения истории научной интеллигенции /В.П. Корзун // Российская интеллигенция: XX век. Тезисы докладов и сообщений научной конференции. - Екатеринбург, 1994. - С. 67 - 68; Пиксанов, Н. Областные культурные гнезда. Историко-краеведческий семинар. Введение в изучение темы для культурно-исторических краеведных работ - систематическая библиография — руководящие вопросники /Н. Пиксанов. - М.- Л., 928. - С. 60-71.
Российская интеллигенция в историко-культурном дискурсе
Неотъемлемой частью исследования интеллигенции российской провинции является вопрос о смысловом значении самого термина «интеллигенция». В России первые варианты интерпретации термина «интеллигенция» появились еще в XIX веке, однако свое окончательное и, одновременно, разноликое оформление обрели на заре XX столетия.
Несмотря на то, что свой вклад в поиски оптимально-приемлемого содержания этой дефиниции внесло множество исследователей разных научных направлений, данный вопрос и в начале XXI века остается дискуссионным.
До сих пор не выработано единого, общеупотребительного подхода к самому понятию «интеллигенция». Существуют разнообразные его определения. В словаре В. Даля оно трактуется как «разумная, образованная, умственно развитая часть жителей» (1). В словаре С. Ожегова дается уже иная его трактовка: социальная прослойка, состоящая из работников умственного труда, обладающих образованием и специальными знаниями в различных областях науки, техники и культуры» (2). Если в первом случае акцент сделан на интеллектуальные характеристики, то во втором, прежде всего, подчеркивается социально-профессиональный аспект.
Нет единого представления и об этимологии слова «интеллигенция». Существует мнение о его русском происхождении и последующем его переходе в другие языки. С формальной стороны это не совсем так, ибо указанное слово имеет очевидные латинские корни: intelligens - понимать, знать, мыслить. В ряд языков, в частности немецкий, оно пришло непосредственно из латинского. Однако именно в русском языке это понятие приобрело столь многогранный смысл. Уже в переводе писателя XVIII в. В. К. Тредиаковского встречается слово «интеллигенция». Затем в 1830-50-е. годы им пользуется поэт В.А. Жуковский, Н.П. Огарев, Н.Г. Чернышевский и др. В 60-е. годы XIX века оно прочно входит в научный, публицистический, художественный оборот в работах писателей П.Д. Боборыкина, И.С. Тургенева, историка В.О. Ключевского и др. (3). Так, например, П. Боборыкин, который долгое время считался одним из первых, кто употребил слово «интеллигенция» в значении «высшего образованного слоя общества» в российской литературе, доказал, что она держалась на пяти началах: 1.) признание науки руководящей нитью при выработке своего миропонимания; 2.) сочувственное отношение ко всем высшим приобретениям культуры; 3.) требование гражданской свободы, как для себя, так и для общества в его совокупности; 4.) демократизм общего настроения, вытекающий из искреннего интереса, который подлинная русская интеллигенция всегда имела к судьбе народа; 5.) защита свободы совести в религиозной жизни и протеста против векового гнета, который исходил от государственно-полицейского церковного быта (4).
В западноевропейской же лексике наиболее распространенным стал термин «интеллектуал», подчеркивающий не нравственно-этический, а функциональный аспект феномена.
Интеллигенция, как понятие, подразумевающее появление в определенной точке пространства, в определенный момент времени совершенно уникальной категории лиц, буквально одержимых некой нравственной рефлексией, ориентирована на преодоление глубочайшего внутреннего разлада, возникшего между ней самой и собственной нацией, между ней и государством. Именно данная социальная группа обладает магической силой, выраженной в том, что интеллигенция с момента своего появления и исчезновением ее последних представителей в потоках репрессий, эмиграции несла с собой те взгляды, убеждения, отношение к общественной жизни, которые были отточены ею в дореволюционной России: множество противоречивых черт мировоззрения, отчужденность, смешанная с конформизмом. Никогда ни у кого не было до такой степени, как у русского интеллигента переплетены одержимость истиной и здоровые инстинкты, глубокомыслие с чудовищной наивностью, противоречие между естественным и позитивным нравом, основанное на слепом преклонении перед символом веры (5).
По поводу сущности интеллигенции интересные высказывания приводит Р.В. Иванов-Разумник. Он пишет, что «под интеллигенцией, вообще говоря, готовы понимать... сумму лиц, характеризуемых определенным уровнем знаний; отождествляют всякого образованного человека с представителем интеллигенции, забывая, что никакие дипломаты не сделают еще сами по себе «образованного человека интеллигентным». Еще чаще готовы понимать под интеллигенцией всю «цивилизацию» или всю «культурную» часть общества, в то время как культурность подобно образованности, есть только внешний, формальный признак, не определяющий внутреннее содержание. По его же мнению, интеллигенция определяется рядом формальных признаков, найдя которые, он дает определение интеллигенции - это есть этически анти мещанская, социологически-внесословная, преемственная группа, характеризуемая творчеством новых форм и идеалов и активным проведением их в жизнь в направлении к физическому и умственному, общественному и личному освобождению личности (6).
Особого внимания заслуживает сборник статей о русской интеллигенции «Вехи» и полемика вокруг него (прежде всего, сборник «Интеллигенция в России»). Внешней причиной появления «Вех» стали события революции 1905-1907 годов. По мнению авторов сборника, русская революция была интеллигентской, а интеллигенция была её руководящим духовным двигателем. По выражению С.Н. Булгакова, "сами интеллигенты этого, конечно, не признают - на то они и интеллигенты, - и будут, каждый в соответствии своему катехизису, называть тот или другой общественный класс в качестве единственного двигателя революции". Однако "весь идейный багаж, все духовное оборудование вместе с передовыми бойцами, застрельщиками, агитаторами, пропагандистами был дан революции интеллигенцией. В этомсмысле революция есть духовное детище интеллигенции, а, следовательно, ее история есть исторический суд над этой интеллигенцией».
Система медицинского образования и особенности становления медицинского сообщества в Российской империи
История формирования медицины в России насчитывает более пяти столетий и ведет свое начало с указа Ивана Грозного 1551 года, когда на государство была возложена «забота о здоровье людей, об общественном призрении больных и немощных». Первые врачи в России были иностранцами, которые чаще всего приезжали из Германии и Англии. Подготовкой отечественных специалистов государство стало заниматься приблизительно с начала XVIII века, когда наука стала нуждаться в квалифицированных специалистах в различных областях, что потребовало от правительства повышения уровня образования в России.
Важнейшим условием развития медицинской науки, особенно в формировании новых кадров, были российские университеты.
В 1755 году, благодаря настойчивым ходатайствам графа И. И. Шувалова, дважды обращавшегося с "доношениями" в Правительствующий сенат, императрицей Елизаветой Петровной в Москве был открыт университет, со временем ставший крупнейшим учебным и научным центром страны. В Московском университете были сформированы три факультета - философский, юридический и медицинский. Предусматривалось также создание научно -экспериментальной базы преподавания и исследования - лабораторий, кабинетов, анатомического театра, библиотеки и т. д. Медицинский факультет развивался динамично, количество кафедр быстро увеличивалось. В начале XIX века их было уже шесть: анатомии, физиологии и врачебной судной науки; патологии, терапии и клиники; материи медики, фармации и врачебной словесности; хирургии; повивального искусства; скотолечения (1). В 1912/13 учебном году, кроме предусмотренных учебным планом дисциплин, в университете были введены приват-доцентские курсы по истории медицины, медицинской бактериологии, санитарной статистике, клинике болезней уха, горла, носа и т.д. (2). Московский университет с момента его основания стал учреждением, в котором преподавательская работа органически сочеталась с исследовательской. Многие университетские профессора и преподаватели наряду с подготовкой кадров для науки и народного хозяйства активно занимались также и научными изысканиями.
Одним из самых крупных центров развития отечественной медицинской науки стала Петербургская медико-хирургическая академия, основанная в 1798 году, преобразованная в 1881 г в Военно-медицинскую академию. Число слушателей определялось в 500 человек, из них 362 стипендиата военного ведомства и 50 морского (3). Согласно уставу Медико-хирургической академии, утвержденному в 1808 году, академия была возведена в ранг "первых учебных заведений Империи", что закрепляло за ней большие преимущества по сравнению с медицинскими факультетами университетов: она получила права Академии наук. Наряду с обучением студентов медицинским наукам она готовила ветеринарных врачей и провизоров (4). Стипендии на 3 и 4 курсах составляли 420 рублей, на 5 - 500 рублей. Стаж обучения засчитывал ся в стаж действительной службы. В 1885 году в академии были открыты два младших курса, на которые принимались лица с аттестатами зрелости (5).
Впервые в нашей стране при академии были учреждены кафедры и клиники: психиатрии (1857 г.), офтальмологии (1860 г.), оперативной хирургии с топографической анатомией (1865 г.), педиатрии (1865 г.), гигиены (1871 г.), общей и экспериментальной патологии (патологической физиологии - 1879 г.), оториноларингологии (1893 г.), общего учения о заразных болезнях с практическим курсом бактериологии (1897 г.), ортопедии (1900 г.) (6).
По уставу 1890 года академия готовила врачей преимущественно для военного и морского ведомств. До 1905 года в неё принимались только обладатели аттестата зрелости, окончившие классические гимназии, а также выпускники физико-математического (с дипломом первой степени) и студенты медицинских факультетов университетов. Затем она стала доступна и для воспитанников общеобразовательных классов Пажеского и кадетского корпусов. Студенты Военно-медицинской академии имели ряд преимуществ по сравнению со студентами других столичных вузов: они не обязывались к ношению форменного платья, жили не в академических помещениях, хотя и находились в «ближайшем ведении» штаб-офицеров (7). Им платили стипендии, были разрешены курсовые сходки для обсуждения учебных вопросов, они бесплатно могли получать обмундирование, их относительно дешево кормили в студенческой столовой, в распоряжении студентов была читальня. Для наблюдения за поведением студентов в Академии существовал институт штаб - офицеров, которые были закреплены за каждым курсом. Не без участия этих «классных надзирателей» или «штабов», как их называли сами студенты, осуществлялись гонения на последователей революционных направлений (8).
Пионером российской фармакологии стал Дерптский Университет, основанный в 1802 году. Университетскую кафедру основал петербуржец А.Н. Шерер. В 1844 году на базе кабинета был создан первый в России фармацевтический институт. Здесь также успешно развивалась токсикология и зародилась физиологическая химия (биохимия). При Дерптском университете в 1828 году был учрежден профессорский институт (своеобразная докторантура), куда направлялись лучшие воспитанники других вузов России.
В 1846 году П.И. Пироговым был организован Институт практической анатомии в Петербурге, где студенты по желанию могли препарировать трупы, осваивать микроскопию, ставить эксперименты на животных «для отыскания наиболее рациональных методов лечения».
25 мая 1858 года был утвержден Институт врачей, который давал послевузовское образование студентам-медикам. В него ежегодно поступали на конкурсной основе 10 лучших выпускников Императорской медико-хирургической академии (после 5 лет обучения) для дальнейшего обучения в течение трех лет. Институтский врач сам выбирал кафедру и руководителя. Через два года он должен был выдержать экзамен на степень доктора медицины, а к концу третьего года - представить диссертацию к защите. Трое лучших воспитанников Института врачей, докторов медицины, отправлялись за границу на 2 года для усовершенствования знаний в избранной специальности
Роль медицинской интеллигенции в организации культурного пространства региона. «Штучная» интеллигенция
Проблема формирования и развития культурного потенциала российской провинции, а также проблема определения этого понятия в полном объеме являются в настоящий момент одной из кардинальных исследовательских задач. Культурный потенциал может быть представлен в виде некоего историко-культурного понятия или культурологического определения.
В культурном потенциале российской провинции, как в зеркале, отражается ее многовековая социокультурная жизнь. И на каждом конкретном историческом этапе культурный потенциал будет индикатором уровня культурного развития отдельных локальных центров и всей провинциальной России, а также ярким показателем характерных для провинции социокультурных процессов.
Культурный потенциал российской провинции может быть показан и через совокупность «культурных гнезд» или региональных культурных центров, где сконцентрированы основные культурные ценности провинции (1).
Как известно, в российской исторической науке понятие «областные культурные гнезда» получили широкое распространение в 1920-е годы благодаря трудам Н.К. Пиксанова. Автор отметил три основных базовых признака устойчивого территориально-культурного образования («гнезда»): наличие сложившегося круга лидеров - деятелей культуры; постоянная деятельность; обеспечение преемственности (выдвижение старшими младших).
Местное культурное гнездо не значит - вся местная культура. Областная, краевая, местная культура может складываться из разрозненных, между собою не связанных слагаемых. Культурным гнездом, по мнению Н. Пиксанова, принято считать механическую совокупность культурных явлений и деятелей, то тесное единение их между собою, некоторое органическое слияние. Культурным гнездом может считаться литературный кружок, театр, местное периодическое издание, гимназия, публичная библиотека, циклы лекций в местном народном университете, деятельность научных обществ. С точки зрения омских исследователей такой подход ориентирован на изучение внутреннего мира культуры провинции. В концепции вышеназванных ученых, большое значение уделено положению «штучной интеллигенции», которая играла особую роль в обществе (2).
Среди институтов культуры, в формировании и деятельности которых особую роль сыграла медицинская интеллигенция, выделим, прежде всего, общественные организации.
Во второй половине XIX- начале XX веков важнейшей составляющей культурной жизни российской провинции была деятельность добровольных общественных неполитических организаций. Создание этих объединений представляло собой явление вполне закономерное, поскольку государственная власть отдала на откуп общественности такие важные сферы, как внешкольное просвещение и организацию культурного досуга. Возникновению добровольных обществ способствовала и естественная потребность людей в интеллектуальном общении, в реализации собственного творческого потенциала (3).
Деятельность общественных организаций непосредственно влияла на развитие культурной атмосферы, формирование духовных ценностей, стабилизировала обстановку в обществе, а также отражала реальные потребности провинциального социума. Она охватывала практически все сферы социально-культурной жизни: науку, просвещение, художественное творчество, социальное обеспечение и другие, причем без материальной поддержки государства. В настоящее время исторический опыт функционирования неполитических общественных организаций в условиях реформирования российского общества, обсуждения перспектив его развития становится чрезвычайно важен и полезен.
Все многообразие форм работы общественных организаций можно условно свести к двум направлениям: внутренняя работа объединений, ориентированная на организацию его членов, и работа, направленная на взаимодействие с широкими слоями местного населения.
Выделим четыре основных группы общественных организаций, объединявших интеллигенцию Кубани: просветительские, научные, общества любителей искусства и досуговые. Все они действовали в социально-культурной сфере, где способности и стремления образованной общественности органично сочетались с конкретными социальными нуждами и потребностями граждан (4).
Медицинская интеллигенция Кубани играла особую роль в деятельности научных обществ. Значение последних для региона было чрезвычайно велико, поскольку высшие учебные заведения, а также научно-исследовательские учреждения здесь отсутствовали. Научные общества являлись единственными интеллектуальными центрами, ставившими перед собой задачу распространения научных знаний.
Одним из первых научных обществ на Кубани, считается Кубанский Областной Статистический Комитет, возникший 29 июля 1879 года Основная его деятельность заключалась в собрании справочных сведений о Кубанской области, а затем их публикация. В числе первых непременных членов статистического комитета был областной врач Статский Советник Г.Н. Александровский (5). Впоследствии в его состав входили: областной врач, статский советник А.Ф. Миловидов, С.Г. Михалев, И.Ф. Косинов и B.C. Клименко (6). Наибольшую активность в работе комитета проявлял Иван Филиппович Косинов. Большинство его инициатив было посвящено исследованию Псекупских минеральных вод, которые в то время были мало кому известны (7)
Крупнейшим местным научным обществом было Общество Любителей Изучения Кубанской Области (ОЛИКО , основанное в 1897 году. В число действительных членов общества входили следующие врачи: А.Я. Рохлин, С.Г. Михалев, И.Я. Меерович, Н.А. Робинсон, И.Ф. Косинов, В.А. Попов (8).
