Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретико-методологические основы изучения власти и оппозиции
1. Концепции анализа политической власти 32 - 65
2. Парадигмы исследования политической оппозиции 65 - 104
3. Конфликтно-дискурсный метод анализа власти и оппозиции
Глава II. Власть и оппозиция в истории мировой и российской политической мысли
1. Эволюция мировой политической мысли о месте и роли оппозиции в обществе 187-224
2. Концепт-анализ политической оппозиции в истории России 225-261
Глава III. Правовые, этические и политические основания и пределы деятельности оппозиции
1. Правовые и этические прерогативы политической оппозиции
2. Политические прерогативы оппозиции и формы ее конвенционального и неконвенционального политического участия - 261 - 315
Глава IV. Власть и оппозиция в современной России: возможности политического дискурса
1. Конфликтно-дискурсный анализ власти и оппозиции в постсоветской России
2. Конфликтное взаимодействие власти и оппозиции в условиях модернизации России
3. Дискурс-анализ программ оппозиционных партий России по ключевым проблемам строительства государства
Заключение 381-390
Список использованной литературы 391 -410
- Концепции анализа политической власти
- Парадигмы исследования политической оппозиции
- Эволюция мировой политической мысли о месте и роли оппозиции в обществе
- Правовые и этические прерогативы политической оппозиции
Введение к работе
Актуальность темы исследования продиктована широкомасштабными и динамичными изменениями в современном мире, потребовавшими иных научных парадигм осмысления происходящего, поиска адекватного методологического инструментария. Нового прочтения требуют и отношения власти и оппозиции, которые занимают одно из центральных мест как среди важнейших категорий политической науки, так и среди насущных политических проблем. Теоретическая, историческая и методологическая разработка диады1 «власть» и «оппозиция» позволяет ответить на вопрос о том, как должен работать механизм их взаимодействия, взаимоограничения, взаимоконтроля, коммуникации, взаимопобуждения к социальному творчеству, чтобы действительно служить обществу. Такая постановка вопроса дает возможность не только углубить концептуальное видение отношений власти и оппозиции в политическом процессе XXI века, но и предоставить специалистам необходимый исследовательский аппарат, дать практикам рекомендации для проведения более эффективной политики. При этом общество может рассчитывать на желательные для себя перемены, на решение таких острых задач современности как борьба с бедностью, безработицей, обеспечение безопасности и доступного гуманитарного развития.
Отношения власти и оппозиции сложны, многомерны и действительно изменяются вместе с изменением политического времени. Серьезное влияние на существо их отношений, на цели и задачи оказывает та впечатляющая трансформация, которую претерпевает на наших глазах, как само современное общество, так и его научное видение. По мнению одних ученых, мир вошел в эпоху позднего или высокого Модерна (Э.Гидденс), новой Современности (У.Бек), где вместо единой политики возникают субпо литики крупных компаний, а такие институты как правительство и оппозиция игнорируются. По убеждению других (Ж.Бодрийяр, Ж.-Ф.Лиотар), мы живем в период Постмодерна, где основой для мета-дискурса о настоящем служат не бытие, труд, производство, эксплуатация и прибыль (К.Маркс), а коды (знаки) производства и формирующие их системы, главным образом - СМИ (особенно - телевидение). Пресса перестала быть зеркалом реальности, а сама превратились в реальность. Картина мира, нередко сотканная ею из лжи и искажений, становится гиперреальностью, порождая многочисленные симуляции - «Диснейленды» в политике, а у масс - безнадежность на любое преобразование общества.
Неслучайно среди научных парадигм исследований в социально-политических науках все большую популярность у нас и на Западе приобретает теория дискурса, которая рассматривает политическую реальность как сложное коммуникативное явление, включающее в себя не только характеристики участников коммуникации, но и тот социальный контекст, в который они вписаны, а также процессы производства и восприятия сообщения. Появилась возможность в новом ракурсе увидеть отношения власти и оппозиции в первую очередь как отношения субъектов политического дискурса -публичного, многостороннего и конфликтного по своей форме диалога, с четко противопоставленными позициями и пропозициями, цель которого прояснить суть происходящего, дать адекватный ответ на вызовы времени, разоблачить «симулакрумы» - подделки, вымысел, ложь в политике, - найти свежие идеи для принятия более эффективных политических решений. В теории дискурса многие видят недогматический подход для объяснения новых интеллектуальных направлений, основанных на постсруктуралистском и постмодернистском понимании мира. Вместе с тем методологическая база теории дискурса еще требует серьезной проработки, чем и заняты сегодня ученые в Европе, США и теперь в России.
Несомненно, что российская политология нуждается в собственном концептуальном, историко-политическом и сравнительно-историческом осмыслении феномена существования диады "власть - оппозиция", которая неизменно воспроизводится в каждом обществе с тех пор, как возникло древнее государство, а легально и на правовой основе - только с XVIII в., распространившись преимущественно в странах с определенными культурными, религиозными и политическими традициями. Более того, назрела потребность в анализе отношений этой пары именно в нашей стране, в пересмотре положений, казавшихся раньше незыблемыми, а по сути запрещавших на практике альтернативизм, инакомыслие, тормозящих динамизм политического процесса.
Злободневность темы связана и с тем, что в России сравнительно недавно началась институциализация политической оппозиции, и хотя предпринимаются попытки конституировать, упорядочить отношения между нею и властью, процесс этот проходит сложно и противоречиво.
Актуальность изучения отношений власти и оппозиции вызвана также современной волной «бархатных», «оранжевых» революций, «революции роз» и т.д., возглавленных оппозицией и прокатившихся волной по Европе, бывшим советским республикам, и прогнозируемым некоторыми политологами в России.
Таким образом, совокупность предъявленных нами доводов и соображений и определяет актуальность данного диссертационного исследования.
Степень научной разработанности проблемы. Научная дискуссия относительно места и роли политической оппозиции в современном обществе открылась на Западе почти пятьдесят лет назад по причине ее более ранней легализации, легитимации в условиях либерально-демократических режимов. Углубленное социально-философское и политологическое изучение оппозиции обязано во многом интересным исследованиям, предпринятым европейцами М.Дюверже («Политические партии», 1951), А.Камю («Бунтующий человек», 1951), Ж.П.Сартром («Критика диалектического ра
зума», 1960), Г.Маркузе («Одномерный человек», 1964), Э.Фроммом («Душа человека», 1964), А.Туреном («Возвращение человека действующего», 1984), а также американцами Ч.Р.Миллсом («Властвующая элита», 1956; «Письма к новым левым», 1960), Р.А.Далем («Полиархия: участие и оппозиция», 1971) и др. Эти авторы представили убедительное доказательство социальной, политической и духовной потребности в настоящей оппозиции (в том числе и в новых ее субъектах), способствующей демократизации, обновлению общества и утверждению в нем большей справедливости.
Кроме них теоретическими и методологическими аспектами сравнительного анализа современных политических акторов - партий и партийных систем, их социально-политического размежевания, участия в выборах и в оппозиции к власти - занимаются К. фон Байме, М.-Ж.Денкэн, М.Доган, Р.Кац, А.Лейпхарт, Д.Линц, С.М.Липсет, П.Мэир, Г.Оберройтер, Е.Колински, В.Ойхнер, Д.Пелласи, С.Роккан, Дж.Сартори, А.Стэпан, а также авторы специального выпуска журнала «Правительство и оппозиция»1 и др.
С 60-х гг. XX в. за рубежом активно разрабатывается тесно связанная с деятельностью оппозиции проблематика гражданского неповиновения, имеющая сегодня широкую библиографию. Одна ее часть относится к либеральной политической теории, основанной на модели общественного договора или на соображениях юридического порядка (Дж.Роулз, Р.Дворкин, Р.Нозик2 и др.), вторая - на обсуждении гражданского неповиновения в тра диции демократической политической теории (Х.Арендт, Г.Зинн, К.Пейтмен, Ю.Хабермас, Дж.Коэн, Э. Арато1 и др.).
Большой интерес в связи с избранным нами конфликтно-дискурсным подходом при рассмотрении власти и оппозиции представляют исследования зарубежных конфликтологов и обществоведов, использующих конфликтную парадигму анализа в изучении социально-политических явлений, таких как М.Р.Амстутс, К.Боулдинг, Р.Будон, Р.Дарендорф, Й.Галтунг, Т.Р.Гарра, М.Грубмюллер, Л.Козер, Р. Коллинз, Л.Крисберг, Т.Крам, Ким Хе Сунг, К.Левин, Р.Парк, Д.Пруйт, Дж.Рекс, Дж.Рубин, С.Тилли, Э.Тодд, А. де Токвиль, Н.Хьюлит, П.Штомпка, Ш.Эйзенштадт и др.2
Теория дискурса возникла на Западе в 70-е годы XX века как интеллектуальный ответ на события «красного мая» 1968 г. в Европе, как критический анализ структуралистских концепций изучения языка, культуры и общества, как попытка предъявить что-то взамен испытывающей кризис марксистской парадигмы исследования. Большую роль в становлении теории дискурса сыграли работы ученых в области политической коммуника-тивистики, герменевтики, социологии языка, семиотики, собственно политической дискурсии: Х.Арендт, Р.Барта, Дж.Бертона, П.Бурдье, Х.Вайнриха,
Т.Ван Дейка, Д.Говарда, Н.Винера, Л.Витгенштейна, Л.Войтасика, К.Дойча, Д.Кина, П.Лазарсфельда, Г.Лассуэлла, Ж.Лиотара, Н.Лумана, У.Липпмана, М.Маклюэна, Д.Маккуэйла, Р.Мертона, Дж.Покока, П.Рикера, К.Скиннера, Я.Торфина, Ф.Уэбстера, М.Фуко, Ю.Хабермаса, Дж.Цаллера, П.Шампаня1 и др., препарирующих социально-политические отношения с точки зрения политического диалога. Одна из последних монографий, посвященных данной проблематике, «Теория дискурса в европейской политике. Идентификация, стратегия и управление» вышла в Великобритании в 2005 г., собрав вместе ученых из Англии, Бельгии, Голландии, Дании, Нидерландов.2
В России изучение проблемы цивилизованных взаимоотношений власти и оппозиции в условиях демократии началось сравнительно недавно. Это можно объяснить как недостатком эмпирического материала для анализа данного феномена, которому исполнилось чуть больше пятнадцати лет, так и молодостью российской политологии, которая сегодня активно занимается обоснованием целостного научного взгляда на явление властно-оппозиционных отношений в политике. В последние годы вышли заметные
работы российских ученых о власти и ее легитимации,1 а также в смежной с ней сфере - элитологии, где рассматривается не только политическая элита, принимающая решения, но и контрэлита, стремящаяся прийти ей на смену. Исследуется вопрос о специфической субъектности инакомыслия и инакодействия в России, в частности, о роли и судьбе русской, советской, российской интеллигенции в политической и духовной истории страны.3 Именно интеллигенция стояла во главе революционных событий начала и конца XX века, именно она хранит и передает культурные коды от поколения к поколению, стремится дать ответ на вопрос: каково будущее России, в чем состоит ее миссия в мире, что означает национальная или русская идея сегодня.
Поскольку генезис новейшей российской оппозиции в условиях авторитаризма проходил по линии «диссидентство - общественно-политические клубы - неформальные (альтернативные КПСС, ВЛКСМ) общественно-политические движения, народные фронты, платформы и фракции внутри КПСС - антикоммунистические движения и партии», то серьезный вклад в формирование отечественной оппозитологии внесли сначала исследователи неформальных, альтернативных движений в СССР,1 а затем - партологи, изучавшие новые политические партии России. Их усилия в рамках субъ
ектно-деятельностного анализа поддержали и по-своему развили российские конфликтологи, а также исследователи политического, социального и национального протеста и рабочего двиэюения в России, которые сделали немало для прояснения причин и природы становления политической оппозиции в стране.
Собственно изучению современной политической оппозиции различного идеологического спектра в постсоветский период посвящены содержательные книги и монографии исследователей, которые создали предпосылки для появления нового научного направления в российской политологии -оппозитологии. Среди них: Ю.В.Аксютин, М.Г.Анохин, О.В.Волобуев, В.Я.Гельман, Б.С.Гершунский, Л.Я.Дадиани, А.М.Джунусов, А.А.Жуков,
В.В.Журавлев, Л.Г. Истягин, С.А.Кислицын, В.И.Ковалев, С.Е.Кургинян, А.А.Лапин, Э.Д.Лозанский, И.П.Осадчий, А.В.Паршин, В.П.Пешков, Г.В.Саенко, П.Г.Свечников, Ю.С.Скубко, Г.И.Торбеев, А.Г.Тулеев, М.Р.Холмская, Е.Н. Чернобровкина, С.Ф.Черняховский, Ю.Г.Чуланов, В.В.Шелохаев, Л.Л.Шпак и др. Теоретических работ, посвященных отношениям власти и оппозиции, значительно меньше, не говоря об анализе специфики их современного политического дискурса.
Изучать отношения власти и оппозиции, особенно применительно к России, невозможно без проникновения в сущность теории иаси-лия/ненасжия, понятий политического радикализма, экстремизма, террора и терроризма, в форме которых нередко развиваются отношения между ни-ми. И совершенно естественно, что большой пласт современной научной литературы посвящен вопросам ограничения радикальных форм сопротивления, правовым основаниям оппозиции и граэюдаиского неповиновения, проблематике прав человека, включая политические права, истории политических процессов в России и СССР, а также этическим основаниям гражданского неповиновения, что позволяет увидеть процесс институциа-лизации протестных настроении в обществе. В самом начале находится ис следование «бархатных» революций в Грузии, Украине, Киргизии и т.д., которые получили освещение в сборниках статей серии «Евровосток».1
Наконец, в условиях формирования информационного общества и информационной демократии в России стали фундаментально разрабатываться проблемы политической коммуникации, политического дискурса, по-литического языка. На перспективность развития теории дискурса в России указывает вышедший в 2001 году сборник материалов конференций и мероприятий, проведенных РАПН под названием «Принципы и направления политических исследований», где симптоматично две трети выступлений посвящено отдельным направлениям теории дискурса, а также материалы по данной проблематике в журнале «Политические исследования» последних лет.
1х и отечественных ученых дискурс представляется им как широкое и узкое политическое общение. В широком смысле в фокусе дискурсного анализа - действующие лица, объекты, обстоятельства, времена, поступки и т.д. В этом случае к элементам дискурса относят излагаемые события, их участников, контекст. В узком смысле он является специализированным текстом, обладающим своим особенным языком. Если суммировать два подхода, то получается, что дискурс власти и оппозиции - это и то, что они из себя представляют, в каких условиях действуют, и то, что они «говорят» друг другу, какими текстами и смыслами обмениваются в определенном историческом и политическом контексте. Такое понимание представляется чрезмерно широким, размывающим границы анализа и одновременно статичным и описательным. Есть смысл предложить метод, сфокусированный на разборе самих политических конфликтов власти и оппозиции, включая анализ их конфликтного дискурса в СМИ, через партийные документы и предвыборные платформы - конфликтно-дискурсный метод, который позволяет увидеть диалектику развития их отношений.
Таким образом, анализ степени научной разработанности темы вкупе с указанными выше положениями ее актуальности обусловливают необходимость предпринятого диссертационного исследования.
Основная рабочая гипотеза. Автор высказывает предположение, что вместе со стремительными и динамичными изменениями современного мира, возрастанием роли и значения информационно-коммуникативной составляющей в перманентно конфликтной политике современного общества, возникает необходимость поиска новых парадигм и методов его научного осмысления. В связи с этим выдвигается гипотеза, что наиболее релевантными подходами к изучению современных отношений власти и оппозиции являются конфликтологический (теория конфликтов) и коммуникационный (теория дискурса), а также созданный на их базе конфликтно-дискурсный метод анализа, который позволит более адекватно отразить суть политических процессов. Все это откроет возможность по иному взглянуть на кате
гории «власть» и «оппозиция», исследовать эволюцию мировой и российской общественно-политической мысли по данному вопросу; обосновать правовые, этические и политические прерогативы и ограничения деятельности оппозиции; изучить исторический генезис концептов становления российской оппозиции и практику ее современного политического дискурса с властью. В конечном счете, применение новых подходов послужит более эффективному решению исследовательских задач в современной российской политической науке, даст возможность глубже понять смысл происходящего, сопоставить слово и дело власти и оппозиции, проследить динамику их отношений, выявить дисфункции в их взаимодействии, сформулировать необходимые рекомендации по их преодолению, расширить инструментарий прикладных политических исследований, повысить их качество.
Объектом исследования являются история, теория и методология анализа власти и оппозиции как противоречивой диады, постоянно воспроизводящейся в обществе и отражающей конфликт политических интересов актуализирующихся социальных групп.
Предмет исследования: теоретическое исследование динамики отношений власти и оппозиции с помощью конфликтно-дискурсного метода анализа.
Цель исследования: на основе теоретического и историко-политического анализа отношений власти и оппозиции раскрыть эвристический потенциал конфликтно-дискурсного метода для изучения современного общества, в том числе, на примере России.
Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:
- провести теоретический анализ категорий "политическая власть" и "политическая оппозиция" с целью прояснения их сущности и особенностей через призму различных концепций и парадигм исследования;
- раскрыть содержание метода «конфликтно-дискурсный анализ», понятия «политический дискурс» и его составляющих - «конфликтный дискурс», «дискурс согласования» и обосновать конструктивность таких отношений между властью и оппозицией в условиях демократии, позволяющих
добиваться политической, социальной и духовной консолидации нации при одновременном сохранении свободы критики;
- исследовать эволюцию общественно-политической мысли о характере властно-оппозиционных отношений в историко-политической ретроспекции мирового развития; органическую и логическую связь участников диады "власть и оппозиция"; выявить характер и особенность их отношений; зависимость онто-генезиса института оппозиции от изменения формы власти и состояния гражданского общества, а также - от особенностей национальной культуры страны и ее традиций;
- сформулировать правовые, этические и политические основания деятельности оппозиции, которые определяются местом, предназначением и функционированием оппозиции как части диады "власть - оппозиция", где одна сменяет другую (оставаясь в связке с ней), и где оппозиция призвана ограничивать и совершенствовать власть, постоянно взаимодействуя с нею; изучить конвенциональные и неконвенциональные формы политического участия оппозиции и его необходимые пределы;
- проанализировать исторические концепты становления российской оппозиции; современное состояние процесса политического дискурса власти и оппозиции и его возможности для преобразования России, основываясь на конфликтно-дискурсном методе анализа;
- предложить пути и формы совершенствования политического дискурса власти и оппозиции с целью решения актуальных для страны социально-политических, духовных и экономических проблем.
Теоретическими основаниями исследования власти и оппозиции послужили достижения мировой политической мысли, которые оформились в виде теории власти, теории демократии, теории политического участия, общей теории конфликтов, теории социального и коммуникативного действия, интеракции и символического обмена, теории дискурса, теории самореферентных систем и структурного интеракционизма.
Среди определяющих научных парадигм исследования - историко-диалектическая, которая принципиально уравновешивается системно функциональной парадигмой, ибо изменения и стабильность диалектически привязаны друг к другу и лишь в такой комбинации помогают описывать общественные процессы наиболее адекватно. Обе эти парадигмы работают с одними и теми же категориями, но акцентируют внимание на различных аспектах, что позволяет более глубоко и всесторонне исследовать наш предмет (Р. Дарендорф).
Для исследования становления и развития института оппозиции в мировой общественной мысли автор опирался также и на другие парадигмы ее изучения. Для доказательства основных положений диссертации использовались коммунитаристская концепция демократии Ж.-Ж.Руссо и элитист-ская - И.Шумпетера; теории коммуникативного действия Ю.Хабермаса; справедливости Дж.Роулза, Р.Дворкина, Р.Нозика, Дж.Коэн и Э.Арато; по-лиархии Р.Даля; структурного насилия И.Галтунга; потребностей А.Маслоу, Х.Кантрила; а также концепция «позитивно-функционального конфликта» Л.Козера, концепция «конфликтной модели общества» Р.Дарендорфа, общая теория конфликтов К.Боулдинга и др., которые позволили автору выстроить систему доказательств относительно перспективности конфликтно-дискурсных отношений власти и оппозиции в условиях демократии.
Методологической основой исследования является сформулированный и раскрытый автором принципиально новый подход к исследованию отношений власти и оппозиции - конфликтно-дискурсный анализ. Он берет свое начало в диалектическом методе, развивается в общей теории конфликтов, дополняется в теории дискурса, ибо конфликты есть открытая форма противоречия, когда субъекты действуют, осознавая противоположность целей и интересов по отношению к предмету спора, а дискурс - специфическая коммуникативная деятельность, дающая возможность рационально обсудить сложившуюся ситуацию в конкретном историческом и культурном контексте, что связывает его участников, имеющих первоначально противоположные позиции, значимым для них диалогом.
В работе используется методология дискурс-анализа, который возник в рамках более широкого, чем структурная лингвистика, понимания языка,
опирающегося на культурно-деятельностное и социально-психологическое представление о нем (В. фон Гумбольдт, Ф. де Соссюр, И.А.Бодуэн де Кур-тенэ, Р.М.Блакар, Д.Болинжер, А.А.Потебня, Л.В.Щерба, М.М.Бахтин и др.). Плодотворен когнитивный метод, позволяющий от описания единиц и структур дискурса перейти к моделированию структур сознания участников политической коммуникации. Моделирование когнитивной базы политического дискурса осуществляется через анализ концептов политического дискурса, метафорических моделей и стереотипов, лежащих в основе политических убеждений. В России и СНГ это направление развивают такие исследователи как А.Г.Алтунян, В.Н.Базылев, А.Г.Баранов, А.В.Дмитриев, А.В.Дука, М.В.Ильин, Е.Г.Казакевич, Ю.Н.Караулов, Э.Лассан, В.В.Латынов, Л.М.Мухарямова, М.Л.Макаров, П.Б.Паршин, Ю.С.Степанов, Г.Г.Хазагеров, А.Т.Хлопьев, Е.И.Шейгал и др. К нему близко примыкает интент-анализ конфликтного политического дискурса или направление психологического исследования речи, выявляющее субъективную направленность говорящего на некий объект и позволяющее соотнести позицию политика с внешним миром (Ф.Брентано, Э.Гуссерль, Дж.Серль, Т.Н.Ушакова, Н.Д.Павлова, В.В.Латынов и др.)
Важный подход, использованный автором в диссертационном анализе, логико-исторический, начало которому было положено еще в XVII веке принципом историзма Г.Галиля, Р.Декарта, развитого до понятия логического метарассказа (метанарратива) в эпоху Просвещения, и существенно дополненного источниковедческой парадигмой гуманитарного знания и сравнительно-историческими исследованиями в постмодернистский период.
В качестве других направлений, компенсирующих желание автора всесторонне исследовать власть и оппозицию, используются бихевиорали-стский, институциональный подходы, ситуационный анализ в рамках социально-психологического анализа, коль скоро они позволяют глубже раскрыть онто-гносеологические корни этих двух явлений и механизм их взаимодействия.
Используемые методы исследования. При рассмотрении политического дискурса власти и оппозиции автор опирается, прежде всего, на дедуктивный метод, позволяющий делать заключения с помощью концептуального анализа, а при изучении конкретной политической практики - на индуктивный метод.
В диссертации широко используются социокультурный, сравнительно-исторический и политико-компаративистский методы анализа. Среди эмпирических методов исследования востребованы как частные (рабочие), так и общие (комплексные) методы, которые строятся на применении одного или нескольких частных методов. К первой группе можно отнести: изучение литературных источников; документов; конкретных результатов деятельности власти и оппозиции; метод включенного наблюдения и опрос (устный и письменный); метод экспертных оценок; тестирование. Во вторую группу входят: мониторинг, изучение и обобщение опыта и т.д. При анализе политического дискурса власти и оппозиции как культурно-исторического феномена, а также специфического текста используются концепт-анализ самого понятия "оппозиция", когнитивный, дескриптивный и критический методы анализа текстов.
Эмпирическая база исследования представлена совокупным массивом документальных источников официального характера, в частности, законодательством Российской Федерации в области партстроительства и выборов; программами и уставами политических партий России, нормативно-правовыми актами, регулирующими отношения власти и оппозиции. Диссертант опирается на данные собственных социологических опросов, проведенных в разное время, начиная с 1992 г. и с помощью различных социологических методов: свободные интервью с оппозиционно настроенными политиками (20 материалов); анкетирование шахтеров Кузбаса в 1992 г. во время антигорбачевских (в поддержку Ельцина) выступлений (выборка составила двести анкет); экспертный опрос ста государственных служащих в 1996, 1998 гг. о готовности общества и власти вести диалог друг с другом. Диссертантом проанализированы характер обращений (в частности - жалоб)
граждан в адрес Президента и Государственной Думы Российской Федерации накануне выборов парламента и президента 1995 и 1996 гг., 1999 и 2000 гг.
Автор опирается на большой массив строго документальных материалов о создании и развитии политических партий (в том числе - оппозиционных) в новой истории России, собранных информационным агентством «Партинформ». Для своих выводов использует контент-анализ выступлений представителей власти и оппозиции в СМИ в 90-е годы XX в. и в начале XXI в., проведенных российскими социолингвистами, а также - материалы серии рабочих совещаний, организованных Институтом языкознания РАН "Политический дискурс в России".
Основные научные результаты, полученные лично автором и их научная новизна. Диссертация представляет собой новое оригинальное теоретико-методологическое исследование отношений власти и оппозиции. Проведена комплексная работа, позволившая автору на базе положений из области кратологии, оппозитологии, конфликтологии и коммуникативисти-ки концептуально обосновать конфликтно-дискурсный метод анализа и такое направление исследований как политический дискурс власти и оппозиции.
1. Концептуально исследованы категории «власть» и «оппозиция», предложен и обоснован новый для российской политологии коммуникативный подход к определению понятий. Политическая власть понимается автором как результат выбора, который делает большинство в обществе на основе предложенных управляющей группой альтернатив смысловых политических кодов, по итогам постоянно проходящего политического дискурса. Политическая оппозиция, определяется как альтернативная власть со своим набором смысловых политических кодов, выбранных в данный момент меньшинством в обществе, чьи интересы представлены или не представлены в парламенте.
2. Проанализирована история развития политической мысли в рамках отношений власти и оппозиции, обнаружена недостаточная теоретическая изученность института оппозиции, в результате чего автором впервые сформулированы и предложены пять парадигм ее исследования: 1) через дилемму "общее благо - частные интересы" или "общее - частное"; 2) через противопоставление государства и общества как двух «анархических стихий», требующих ограничения; 3) через традиционные идеологические доктрины; 4) через сравнение двух концепций демократий: коммунитаристской - Ж.-Ж.Руссо и элитистской - Й.Шумпетера; 5) через правовое регулирование свободы власти и граждан, что позволило глубже уяснить суть оппозиции и ее деятельность в различных системах координат.
3. Впервые в российской политической науке на теоретическом уровне, комплексно с использованием различных научных подходов обоснована плодотворность и эвристический потенциал конфликтно-дискурсного метода анализа диады «власть и оппозиция», в котором объединяются конфликтологический и дискурсный или субъектно-деятельностный и лингвистический способы изучения их отношений, что позволяет сравнить слово и дело двоицы. В этих целях доказана необходимость соединения историко-диалектической парадигмы исследования с системно-функциональной, ибо изменения и стабильность, диалектически привязаны друг к другу и лишь в такой комбинации помогают адекватно описывать общественные процессы: через конфликты к стабильности и снова к конфликтам и стабильности с помощью политического дискурса.
4. Раскрыто авторское понимание политического дискурса власти и оппозиции, которое определяется как вербальный и невербальный обмен ими обоснованными и, как правило, противоположными смыслами, позициями, взглядами в соответствии с их убеждениями и определенными правилами и процедурами с целью принятия важных политических решений по социально-значимым проблемам. В итоге политического дискурса власти и оппозиции решаются две существенные задачи: проводится свободная, добровольная, без принуждения экспертиза текущего политического курса и
возникших проблем; конструируются пути и способы их разрешения, альтернативные проекты будущего развития страны. Исследованы специфические формы политического дискурса власти и оппозиции - конфликтный дискурс (дебаты, споры, критическое обсуждение (двусторонняя критика) и дискурс согласований (переговоры, «круглые столы», пакты). Конфликтный дискурс сужает и упрощает поле сознания спорящих, направлен на обнаружение различий в позициях, позволяя найти предмет рассогласования интересов. Бесконечная пролонгация конфликтного дискурса ведет к деструктивным последствиям. Дискурс согласований расширяет поле сознания, направлен на поиск общих интересов и сближение позиций. Однако он невозможен без конфликтного дискурса. Полноценность политического дискурса определяется наличием и «анализа» и «синтеза» т.е. присутствием двух этих форм дискурсии.
5. Исследована историко-политическая эволюция мировой и российской общественно-политической мысли о сопротивлении самоуправной власти, на основе чего сделано заключение, что, несмотря на обоснование справедливости сопротивления народа тиранической власти, выдвинутое еще в средневековье (в том числе и в России), полностью оппозиция была институциализирована только после победы буржуазно-демократических революций и укрепления либерально-демократических режимов в мире. Начало юридической институциализации оппозиции положила Великобритания в XVIII в. В России легализация и институализация оппозиции началась только в XX в., в 1906 году, фактически оборвавшись в 20-30-е гг., а затем, возродившись в конце 80-х - начале 90-х гг. Сделан вывод, что в отличие от стран первой и второй волны демократизации, предоставивших оппозиции специальные права, например, право на одинаковое эфирное время на государственных радио и телевидении, право на ответ и политическое возражение на политические заявления правительства, в России у оппозиции нет специального статуса.
7. Раскрыт дискурсный генезис политической оппозиции в истории России, который в русском языке получил следующие концепты обозначения: разночинцы, отщепенцы, нигилисты (протоэлита); нигилизм, инакомыслие, диссидентство, нонконформизм (их психологическое отношение к действительности, выражающееся в отрицании старых норм); интеллигенция (часть элиты, занимающаяся умственной деятельностью и критикующая правящую элиту), продуцирующая новые социально-политические идеи переустройства российского общества; социальная и политическая критика, протест как средства борьбы; контркультура, перфо-манс, самиздат, альтернативная, оппозиционная печать, антисистемные движения, партии (среда, формы коммуникации и организации собственно политической оппозиции); и, наконец, легальная политическая оппозиция. Выявлено, что исторически дискурсный генезис легальной политической оппозиции легитимировался в России дважды с существенным перерывом.
8. Изучены и уточнены правовые, этические и политические основания деятельности политической оппозиции и сформулированы некоторые рекомендации и предложения в этих сферах, позволяющие институциализи-ровать ее деятельность и одновременно ограничить негативные для общества последствия. Правовые основания и ограничения деятельности оппозиции связаны с политическими свободами, завоеванными народами в буржуазных революциях XVII - XVIII вв., когда было сформулировано право граждан на сопротивление самоуправной власти, а чуть позже обозначены пределы ее деятельности, угрожающие суверенитету, территориальной целостности, республиканской форме правления, демократическому устройству государства и т.д. и т.п. Этические основания и ограничения деятельности оппозиции определяются правом человека как такового на достойную жизнь и принципом социальной справедливости как моральном базисе демократии, который постоянно обсуждается между властью и оппозицией. В зависимости от приоритета критериев целого и индивидуального выделяют справедливость коммунитаристскую, либеральную, либертатную и т.д. Инструментом борьбы за социальную справедливость выступает гражданское неповиновение, а политическая оппозиция является одним из субъектов этого широкого социального действия. Критерием ограничения дейст вий оппозиции в этическом ключе может выступать насилие. Политические основания деятельности оппозиции связаны с правом граждан на конвенциональное политическое участие и запрет, пресечение неконвенциональных форм участия. Здесь критерием возможности/невозможности применения той или иной формы является захват власти, присвоение властных полномочий, изменение политического строя. Все три основания деятельности политической оппозиции тесно связаны друг с другом.
9. Проанализирована современная практика отношений власти и оппозиции в России, сделан вывод о том, что политическая оппозиция, не имея здесь прочных корней, нуждается в отдельном конституировании, обладая на сегодняшней день только дисперсной легитимностью1, определяющей ее права, как и любой другой партии в различных законах и статьях законов. В связи с этим предложено юридически институциализировать в России оппозицию - рассмотреть вопрос о принятии специального закона о ее правовом статусе; ввести принцип конструктивной ответственной оппозиции, который заключается в обеспечении баланса власти, контроля и критики со стороны оппозиции действий правительства, предоставление ей необходимой информации о деятельности правительства, права выступления в государственных СМИ, внесения предложений, направленных на реформирование государственно-правовых институтов и, в свою очередь, исключает деятельность, угрожающую безопасности государства.
Политический дискурс в современной России неполноценен, он носит формальный, симулятивный характер. Правящая элита не прозрачна, закрыта для общественного контроля. Решения важных для общества вопросов принимаются без широкого обсуждения с оппозицией и экспертной общественностью. В свою очередь политическая оппозиция малопродуктивна, не самостоятельна и не конструктивна. В политическом дискурсе власти и оппозиции присутствует в основном радикальный конфликтный дискурс: обвинения, огульная критика, диффамация и т.д. и почти отсутствует практика
дискурса согласований. До сих пор не поставлен на повестку дня и не решен вопрос о желаемом и необходимом характере социальной справедливости в России.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Развитие демократии и глобальных информационных сетей, с одной стороны, сделавших проницаемыми границы национальных государств и уязвимыми для международного влияния деятельность власти и оппозиции, а с другой стороны, создавших основу для формирования мировых антисистемных движений в ответ на гегемонистские устремления отдельных государств, заставляет сменить научную парадигму и методологию исследования проблематики власти и оппозиции. Сегодня необходимо рассматривать категории «власть» и «оппозиция» не столько в традиционном атрибутивно-субстанциональном и силовом ключе, сколько в коммуникативном, дис-курсном - как феномен, возникающий из общения и предполагающий выбор обществом определенных политических кодов из альтернатив, предложенных управляющей группой. Только тогда можно понять не только как возникает сегодня власть, но и почему она теряет свой авторитет и укрепляется оппозиция. Основу для такого анализа мы находим в критической теории немецких неомарксистов и, прежде всего, у представителей Франкфуртской научной школы Х.Арендт и Ю.Хабермаса, в генетическом структурализме П.Бурдье, в теории самореферентных систем Н.Лумана, в поструктурализме у М.Фуко и др.
2. Неумение работать с оппозицией, извлекать максимальную пользу из сотрудничества с ней отчасти объясняется недостатком у элиты и общества теоретических, историко-политических, культурологических знаний об этом феномене. Необходимо концептуально изучить механизм ее зарождения и деятельности в различных системах координат. Исторический концепт-анализ российской оппозиции показывает, что ее онтогенезис настойчиво воспроизводится всякий раз, как только вырабатывается политический
ресурс власти, а общество теряет перспективу своего развития. Крупному церковно-общественному деятелю XV-XVI вв. Иосифу Волоцкому первому в российский истории удалось сформулировать право поданных на протест против мучительства тирана, ограничение власти самодержца законами и сословно-представительными органами. После него уже русский радикализм, который развивался под флагом "освободительного движения" и прошел в России три основных этап: дворянский, народнический и марксистский, ставил вопрос о праве народа на сопротивление тирании.
3. Современные отношения власти и оппозиции эффективнее всего изучать с помощью нового метода - конфликтно-дискурсного анализа, позволяющего соединить достижения в области конфликтологии и теории дискурса, субъектно-деятельностного подхода и лингвистического, ибо существо политики лучше всего проясняется через понятия действия и рассуждения, речи. В этом случае необходимо обратиться к комплексному и компенсаторному использованию взаимодополняющих друг друга достижений диалектики и структурно-функционального анализа.
4. Диада власть и оппозиция взаимодействуют сегодня в форме политического дискурса, широко транслируемого СМИ, и включающего в себя как конфликтный дискурс, так и дискурс согласований. Полноценный политический дискурс власти и оппозиции позволяет сохранять социум как единое целое, поскольку их диалог выявляет, легитимирует и психологически примиряет различные социальные интересы и потребности, «публикуя» тем самым идею существования "мира миров" или "не единого единства мира", его "разноразность". Неучет, игнорирование властью интересов больших социальных групп чревато нестабильностью в обществе и такими формами неконвенционального участия оппозиции в политической жизни как бунты, восстания, революции, терроризм, что отчасти продемонстрировали действия оппозиции на постсоветстком пространстве в Грузии, Украине, Киргизии, Узбекистане. Арбитром в политическом дискурсе власти и оппозиции
становится электорат. Цена победы в политическом дискурсе - приход к власти.
5. Оппозиция, как и власть, имеет свои правовые, этические и политические основания и пределы функционирования. В отношениях власти и оппозиции оба участника диады несут одинаковую политическую, нравственную, правовую ответственность перед обществом за деструктивные последствия своей деятельности, приведшие к ухудшению жизни социума. Не всякая оппозиция полезна для общества. Оппозиция, ставящая своей целью разрушить государственный и культурный код народа, является деструктивной.
6. Изучение оппозиции невозможно без анализа определенных условий, влияющих на паттерны современной оппозиции, среди которых: правовые (конституция и избирательная система); культурные (исторический код массового поведения); наличие субкультур, поощряющие радикализм; недовольство политикой правительства; большие социально-экономические различия и др.
7. Конструктивная легальная оппозиция по отношению к власти имеет двойственную функцию. Имманентно она выполняет функцию отрицания политики данной власти, но легально и легитимно отрицая ее, она тем самым косвенно выполняет функцию легитимации власти как таковой (в этом случае речь идет о демократическом режиме), привлекая внимание всего общества к ее политике, активизируя гражданское общество, его интеллектуальный потенциал для решения возникших проблем.
8. Практика современного политического дискурса власти и оппозиции в России свидетельствует о наличии многих симуляций и симмулакру-мов в их отношениях, что не способствует дальнейшему развитию общественных отношений.
Теоретическое значение результатов исследования. Решение диссертантом комплекса теоретико-методологических и историко-политических задач, связанных с новым осмыслением отношений власти и оппозиции в политической науке позволяет существенно прояснить онтоге незис становления таких важных категорий политической науки как «власть» и «оппозиция» и их связи с сопряженными с ними понятиями -«социальная справедливость», «свобода», «политические права», «конфликт», «политический дискурс». Диссертант показал, что использование конфликтно-дискурсного метода анализа в исследовании отношений власти и оппозиции раскрывает новые возможности в теоретическом осмыслении этой важной и актуальной проблемы современного демократического общества.
Теоретические выводы диссертации могут способствовать формированию более четкого концептуального и понятийного аппарата для программ исследования политического дискурса власти и оппозиции.
Механизм конфликтно-дискурсного анализа подходит для изучения других субъектов политических отношений в России и мире.
Новый импульс к развитию получат такие направления в современной политологии как теория политического дискурса и оппозитология.
Практическое значение результатов исследования. Проведенный историко-политический анализ власти и оппозиции позволяет составить более реалистическую картину их политического дискурса в современном в мире, а также содействовать совершенствованию практики отношений государственной власти и политической оппозиции в России.
Выводы и рекомендации данного исследования будут способствовать развитию законотворческого процесса в области политических прав и свобод, установлению политических, правовых и этических пределов в деятельности власти и оппозиции.
Материалы диссертации могут быть использованы для подготовки учебных пособий по кратологии и оппозитологии, специальных курсов в рамках политической конфликтологии и политической коммуникативисти-ки, в учебных структурах, обеспечивающих повышение профессиональной квалификации политиков, политологов, государственных служащих, журналистов.
Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры политологии и политического управления Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации. Основные положения и выводы диссертационного исследования были представлены соискателем в следующих формах:
- опубликована монография "Власть и оппозиция: взаимодействие, взаимоограничение, взаимоконтроль, коммуникация". М.: Изд-во РАГС, 2004. - 241 с. - 12, 2 п.л.; разделы в монографиях, статьи в научных сборниках и журналах общим объемом более 60 п.л.;
- выводы и положения работы автор докладывал на трех Всероссийских конгрессах политологов (Москва, 1998, 2000, 2003), двух Всероссийских конгрессах социологов (Санкт-Петербург, 2001; Москва, 2003), двух Международных конгрессах конфликтологов (Казань, 2000; Санкт- Петербург, 2004), на девятнадцати международных, пятнадцати всероссийских и ряде региональных, межвузовских научных конференциях. В числе них: международные научные конференции "Центральная Россия на рубеже XXI века" (Орел, 1995), "Гуманизм на рубеже тысячелетий: идея, судьба, перспектива" (Москва, 1996), "Политические конфликты: от насилия к согласию" (Москва, 1996), "Женщины в экстремальных ситуациях: защита прав и интересов женщин" (Москва, 1997), "Анализ систем на рубеже тысячелетий: теория и практика" (Москва, 1998), "Стратегия опережающего развития для России XXI века: возможности реализации" (Москва, 1999), "Права человека в России: декларации, нормы и жизнь" (Москва, 1999), "Культура ненасилия - будущее человечества" (Москва, 1999), "Россия на рубеже веков: политические партии и молодежь" (Москва, 1999), "Проблемы и перспективы социально-экономического и политического развития Беларуси, России, Украины" (Минск, 2001), "Современные социально-политические процессы и политическая наука" (Минск, 2003), "Политическая конфликтология между старыми и новыми парадигмами" (Воронеж, 2001), "Good Governance - концепция эффективного управления и международная образовательная кооперация" (Москва, 2002),
"Этнические конфликты и их урегулирование: взаимодействие науки, власти, гражданского общества" (Ставрополь, 2002), "Демократическая культура и методы регулирования конфликтов (Воронеж, 2002), "Судебная реформа и становление правового государства в Российской Федерации" (Москва, 2002), "Социальные конфликты и социальный мир: поиск оптимума" (Воронеж, 2003), "Государственное управление: новые технологии" (Москва, 2004); российско-германская научно-практическая конференция "Проблемы соответствия партийной системы интересам гражданского общества современной России" (Ростов-на-Дону, 2004); ежемесячный международный научно-теоретический семинар в рамках Фонда развития политического центризма (руководители семинара - А.И.Соловьев, С.С.Сулакшин, Ф.Флури), проходивший в течение 2003-2005 гг.,
- автор участвовал во всероссийских мероприятиях: "круглый стол" экспертов "Региональная конфликтология: конфликто генные факторы и их взаимодействие" (Ярославль, 2001), всероссийский научный симпозиум "Конфликты в современной России" (Санкт-Петербург, 2003); российско-китайский "круглый стол" "Российский опыт урегулирования социальных конфликтов" (Москва, 2003), межрегиональная научная конференция "Социальные конфликты как фактор системных трансформаций постсоциалистических обществ (компаративный анализ)" (Воронеж, 2004), межвузовский научно-практический семинар "Моделирование в социально-политической сфере" (Москва, 2004), «круглый стол» на тему «Роль и место оппозиции в современной политической жизни России», а также научно-практическая конференция «Актуальные вопросы стратегии развития России», организованные партией и парламентской фракцией «Родина» (Москва, 2005) и др. Теоретические положения и выводы, содержащиеся в диссертации, получили свое развитие в 10 кандидатских диссертациях, подготовленных под научным руководством автора.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, содержащих одиннадцать параграфов, заключения и списка использованной литературы.
Концепции анализа политической власти
Феномен политической власти известен человечеству со времени образования первых государств. И хотя учеными различных стран и научных школ сделано немало для прояснения ее сущности, свойств, функций, видов и форм проявления, тем не менее, споры о сущности власти не умолкают. Известный философ В.В.Мшвениерадзе заметил: «Понятие власти, впрочем, как и смежные с ним понятия авторитета, господства, влияния, силы и т.п. относится к числу тех многомерных категорий социального знания - философии, политологии, социологии, психологии, политической экономии, эти ки, права, - которые по мере углубления в их изучении порождают значительно больше вопросов, чем позволяют дать на них однозначные ответы».
К примеру, понятие политической власти в XX в. в России обычно фиксировало совокупность механизмов и средств, способов определяющего воздействия политических субъектов, в первую очередь государства, на поведение социальных общностей людей, организаций с целью управления, координации, согласования, подчинения интересов всех членов общества единой политической воле посредством убеждения и принуждения2. Однако этот подход, в общем верный для того исторического времени, сегодня представляется неполным и в чем-то спорным. Единая политическая воля исключает свободный выбор граждан, значит, речь идет об определенном типе власти. Сама по себе власть ни плоха, ни хороша, но она может нести как положительные, так и отрицательные последствия для всего общества. Среди субъектов политической власти есть не только государство, но и ведущие политические партии. Кроме того, имеются другие, в частности, теневые заинтересованные группы, которые неявно могут выступать как субъекты политической власти. Все это и многое другое требует отражения в определении власти.
К настоящему времени кратология накопила немало концептуальных подходов к пониманию сущности политической власти. Один из них -магистральный, классический, проповедует два взгляда на ее природу, фактически дополняющих друг друга: а) силовой, конфликтный и б) согласительный, основанный на достижении общего блага, удовлетворении общих потребностей. Высказаны они были еще праотцами современной политологии Платоном и Аристотелем. Целью государственной власти объявлялось удовлетворение потребностей. "Государство возникает... когда каждый из нас не может удовлетворить сам себя, но во многом еще нуждается. ...Таким образом, каждый человек привлекает то одного, то другого для удовлетворения той или иной потребности. Испытывая нужду во многом, многие люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь: такое совместное поселение и получает у нас название государства"1, - писал Платон. А его ученик - Аристотель - утверждал в "Политике": "В целях взаимного самосохранения необходимо объединяться... в силу своей природы властвующему, и существу, в силу своей природы подвластному .
Платон обращал внимание на борьбу, конфликт, составляющие сердцевину политической деятельности. Он считал, что искусство справедливой политики - это искусство приносить друзьям пользу, а врагам причинять вред . Естественно, что привилегия определения друзей и врагов принадлежит власти. Аристотель, напротив, акцентировал внимание на всеобщем согласии, к чему должна вести власть. Смысл политической деятельности он видел в достижении всеобщего блага через согласие среди разнонаправленных интересов, основанных на собственности и личной привязанности: "Дружелюбные отношения - величайшее благо для государства (ведь при наличии этих отношений менее всего возможны раздоры)"4.
Справедливости ради надо сказать, что ни Платон, ни Аристотель не занимались проблемой политической власти как таковой, их интересовало государство и его политика. Томасу Гоббсу принадлежит определение власти, ставшее на Западе классическим. Власть он определяет как могущество человека, его превосходство над другими. А могущество человека он объясняет через "его наличные средства достигнуть в будущем некоего видного блага" . Причем наибольшим человеческим могуществом является то, которое составлено из сил большинства людей, объединенных соглашением. Гоббс называет ее верховной или абсолютной властью в пределах государства. Он приводит следующие признаки верховной власти: она может издавать и отменять законы, объявлять войну и заключать мир, разбирать и раз-
решать споры, назначать всех должностных лиц, правителей и советников. Естественным, деспотическим, патерналистским он называет государство, где господин приобретает себе граждан по собственной воле. Политическим он называет то государство, где граждане по собственному усмотрению выбирают верховную власть. Иными словами, власть для него есть атрибутивно-субстанциональная сущность и результат специфических субъектно-объектных отношений, основанных на договоре .
В отечественной и в мировой политологии принято рассматривать силовую и консенсусную модели власти, а также проводить различия между марксистским, веберовским и плюралистическим (Т.Парсонс, Р.Даль) подходами. Марксистская социология интересуется проблемами власти в пределах правящего класса; Макс Вебер определял государство в качестве института, обладающего монополией на силу; плюралистические теории рассматривают власть как нечто, рассеянное в пространстве всей политической системы. Однако трудно не согласиться с теми политологами, кто данные различия считают упрощенными3. Например, Роберт Даль отмечал, что власть сконцентрирована в руках меньшинства, называемого им "политическим классом", однако он защищал либеральную демократию от нападок со стороны марксистов, которые подчеркивали, что экономически правящий класс управляет обществом в целом. Он также неявно поддерживал веберовский взгляд на государство как легитимную монополию на силу. Вместе с тем в каждой из этих теорий можно найти и сходство и некоторые различия, которые объясняются историческими вызовами.
Парадигмы исследования политической оппозиции
Слово "оппозиция" в переводе с латинского означает сопротивление.1 Издревле сопротивление вкупе с подчинением составляет антиномию человеческих и общественных отношений. Сопротивление или противодействие злоупотреблениям власти являет собой сердцевину политической оппозиционной деятельности. Хотя не всякое сопротивление мы можем назвать сегодня политической оппозицией, а только политическое противодействие, где действуют хорошо организованные субъекты с конкретными политическими требованиями или даже программами, содержащими одновременно высокий альтернативный, эвристический и протестный, конфликтный потенциал, направленный против политики действующей власти или против данной власти вообще.
Изучение политической оппозиции укладывается в рамки нового для России направления научной политической мысли - "оппозитологии". В определенном смысле она составляет научную пару для кратологии - науки о власти, однако уступает ей по степени изученности и концептуализации. Конечно, можно использовать для анализа оппозиции популярные концепции анализа власти вроде силовой, конфликтной и согласительной, консен-сусной, а также атрибутивно-субстанциональной и реляционистской (отно-шенческой), которые мы рассматривали в предыдущем параграфе. Но в этом случае доказательство существования института оппозиции будет идти от противного и главным действующим лицом все равно будет власть, которая, впрочем, и станет диктовать наличие или отсутствие оппозиции в обществе. При силовой и атрибутивно-субстанциональной концепции власти институт оппозиции возможен, но сомнителен с точки зрения легальности, ибо в первом случае побеждает сильнейший и правит, навязывая свою волю всем, не допуская никакой "альтернативной власти", коей хотелось бы быть оппозиции. Во втором случае при согласительной и реляционистской концепциях власти институт оппозиции встроен в систему властных отношений в результате согласительных процедур, переговоров и легализации с ней политической коммуникации. В этом случае оппозиция разделяет базовые ценности общества и делит вместе с властью ответственность за все происходящее с точки зрения добросовестного выполнения собственных функций - качественной политической критики правительственного курса и ответственное перед обществом предложение собственных альтернатив. Такую оппозицию можно назвать конструктивной.
Если же продолжить развитие коммуникационного взгляда на отношения власти и оппозиции, предложенного нами, то с этой точки зрения раз политическая власть это политический выбор, который делает общество в результате предложенных управляющей группой альтернатив в рамках отобранных ею смысловых политических кодов, по итогам постоянно проходящего между ними дискурса по известным и одинаковым для всех правилам, то политическая оппозиция является альтернативной властью со своим набором смысловых политических кодов, выбранных в данный момент меньшинством в обществе, чьи интересы представлены или не представлены в парламенте. Как только ее смысловые коды выбираются большинством в обществе, она превращается во власть и тут же становится уязвимой для критики меньшинства.
Важно подчеркнуть: изучение оппозиции без феномена власти было бы не верно, ибо оппозиция часто порождается властью, и даже способы сопротивления оппозиции зеркально отражают суть ее правления. Учитывая все это, попробуем предложить несколько парадигм исследования собственно института сопротивления власти, т.е. оппозиции. Парадигма означает в переводе с греческого - пример, образец, а в нашем случае - модель по становки проблемы или подход, принятый в качестве образца решения исследовательской задачи.
1. Парадигма исследования оппозиции через дилемму "общее благо -частные интересы" ("общее - частное"). В этом способе рассмотрения оппозиции сталкиваются точки зрения защитников приоритета права всего общества (Платон, Аристотель, Г.В.Ф.Гегель и др.) и сторонников приоритета права отдельных индивидов - (Дж.Локк, И.Кант и др.). Они по-разному формулируют свое отношение не только к институту сопротивления власти, но и к способам сопротивления ей. Этой парадигме мы обязаны ответом на вопрос, почему возможна оппозиция в обществе, как возникают раздоры в государстве.
Древнегреческие мыслители отстаивали идею о том, что конфликты в государстве случаются тогда, когда нарушается баланс в удовлетворении интересов свободного большинства. Платон полемизировал с софистом Фрасимахом1 относительно справедливости приоритетов интересов одной группы людей перед интересами всего общества. По его мнению, интересы ни одной из групп не должны преобладать, иначе это чревато раздорами в государстве. Платон не отрицает, что государство может служить интересам только сильных, но это не нормальное, а коррумпированное государство. В "Государстве" он замечает, что общество возникает из потребностей, которые люди могут удовлетворить лишь совместно, сотрудничая на основе разделения труда. Полис представляет собой органическое целое, со своей структурой, функциями и интересами. Интересы целого выше интересов части. Но для того, чтобы это правило признавалось, государство должно служить интересам всего общества, а не какой-либо группы. В связи с этим Платон различал правильные законы - установленные ради общего блага и неправильные - в интересах какой-либо группы, захватившей власть.
Эволюция мировой политической мысли о месте и роли оппозиции в обществе
Теория дискурса в своем арсенале содержит понятие концепта, т.е. фрагмента действительности, обладающего временной протяженностью и логикой развертывания. Под концептами понимаются такэюе понятия культуры в широком смысле слова, присутствующие в коллективном сознании или даже в "коллективном бессознательном" общества. По мнению автора книги "Константы. Словарь русской культуры"1 Ю.С.Степанова, концепты - предмет особый и деликатный. Во-первых, они, за редким исключением, формулируются в обществе неявно. Их пытаются раскрыть исследователи, которые, естественно, привносят, как и во всякое исследование, нечто от собственного менталитета. Но необходимо понять, что иного пути, кроме субъективного описания объективно существующего, нет. Во-вторых, концепты - в той мере, в какой в самом обществе они осознаются и ощущаются, - не только логически "осмысливаются", но и эмоционально "переживаются".
Концепт-анализ является процедурой рассмотрения каждого явления политической жизни в исторически и политически конкретных понятиях, на которые оказывает решающее воздействие настоящее время. Само же настоящее испытывает жесткое давление со стороны прошлого и, конечно, будущего времени (содержащегося в тенденциях сегодняшнего дня, имеющих начало в прошедшем) и в представлениях о нем действующих субъектов. В этом случае в фокусе концепт-анализа появляются исторические действующие лица, объекты, обстоятельства, времена, поступки, связанные с ними события, возможные проекции в будущее.
Концепт-анализ связан с исследованием способов формирования современных понятийных систем политической науки, в данном конкретном случае - понятия политической оппозиции, и нам представляется важным не ограничиваться только лексическим анализом концепта, но включить в него и то, что составляет историко-культурную и политическую среду, в котором он рождался, "проговаривался" и использовался. Поскольку концепты рассматриваются как мельчайшая единица ментальносте, то в них одновременно с существенными признаками присутствует и логика изменчивого времени,1 и ментальность всего народа, которую можно определить через социально-психологические установки, автоматизмы и привычки сознания, способы видения мира, представления людей, принадлежащих к той или иной социально-культурной общности. Ментальность выражает не столько индивидуальные установки личности, сколько внеличную сторону общественного сознания. Менталитет - это элементы сознания, содержащие оценочное отношение к действительности и оказывающие влияние на формирование системы ценностей функционирующей конкретной социальной общности.
Концепты «власть» и «оппозиция» по степени своей изученности не равны. Если концепт "власть" достаточно исследован, то концепт "оппозиция" мало изучен. Между тем концепт "оппозиция", составляющий один из субъектов политического дискурса, обладает большой генеративной силой в том плане, что вокруг него концентрируется обширная смысловая область, для описания которой необходимо составить достаточно объемный словарь. Исторический концепт-анализ российской оппозиции показывает, что ее онтогенезис настойчиво воспроизводился в российском политическом словаре в XX веке дважды.
Понятие современной легальной политической оппозиции складывалось в России противоречиво, трудно и долго на основе дискурса о ней, т.е. последовательного развертывания смыслов, выраженных словами, знаками и значащими действиями. К концептам, прямо определившим содержание понятия "оппозиция", проторили дорогу вначале русские писатели и литературные критики - "властители дум" русского общества предреформенной, пореформенной и реформенной поры, которые, по существу, сыграли роль социальных философов. Они назвали "героев нашего времени" своими именами.
Непонятый обществом человек, не нашедший применения своим талантам, отважившийся критиковать существующие порядки, стал символом предреволюционной эпохи. В начале XIX в. - "золотого века" для русской литературы и культуры в целом, реалистической по своей основной направленности, во многом пробудившей мощное общественно-политическое движение конца столетия - в романах и повестях русских писателей стали возникать интересные персонажи: "лишние люди" (Онегин у А.С.Пушкина, Печорин у М.Ю.Лермонтова), но что еще определеннее - "вольнодумцы" (Чацкий у А.С.Грибоедова). Тем самым был обозначен процесс отрыва части дворянства от среды своего класса, составлявшей основной вектор эпохи после Отечественной войны 1812 г. Русская литературная критическая шко ла, которая, по существу, сливалась тогда с социальной критикой, в лице В.Г. Белинского прямо определила политическое значение пьесы Торе от ума" Грибоедова как "энергический (и притом еще первый) протест против гнусной расейской действительности". Никогда до этого в русской комедиографии столкновение героев на идейной почве не выдвигалось на первый план (обычно на сцене "боролись" характеры, вкусы, возрасты, общественное положение).
Правовые и этические прерогативы политической оппозиции
Согласно теории конфликтов любая враждебность требует институ-циализации и редуцирования, иначе она может перейти в полномасштабный деструктивный конфликт с непредсказуемыми последствиями. Социологические исследования за рубежом и в России, показывают, что число людей, готовых к насильственным формам сопротивления власти, заметно возрастает в условиях политического и экономического кризиса. Мониторинг предельно-критических показателей развития Российской Федерации, которые ежегодно проводят ученые Института социально-политических исследований Российской академии наук (ИСПИ РАН), показывают, что и сегодня в стране сохраняются опасные тенденции к деиндустриализации; стратегиче екая зависимость жизнедеятельности страны от импорта; колониально-сырьевая структура экономики; технологическое отставание; дальнейшее разрушение научно-технического потенциала; антагонизация социальной структуры и люмпенизации населения, деквалификация и пауперизация рабочей силы; интенсивная депопуляция; криминализация общественных отношений и фрустрация массового сознания; понижение доверия к власти и т. д. Например, в 2002 г. показатели предельно критических значений в сфере экономических и политических отношений в России зашкаливали мировые предельные показатели. Уровень падения промышленного производства был 54% против 50% , а уровень доверия населения к центральным органам власти составил у нас 20% против 25% - предельного показателя в мировой практике .
В 2001 г. каждый пятый - шестой человек - от 16 до 19 % (данные ВЦИОМ) заявлял, что для разрешения волнующих проблем (рост цен, падение уровня жизни) он готов прибегнуть к митингам, демонстрациям и другим активным формам протеста. Среди "врагов" населения выступают представители власти - коррумпированная часть государственного аппарата (56%), а также - мафия (мнение 70 %); новые экономические структуры (менее 35 %)\ Все это чревато делегитимацией власти, отчуждением ее от народа, проявлениями экстремизма и терроризма, что может привести и приводит к жертвам и невосполнимым потерям.
В таких условиях одной из самых актуальных проблем становится вопрос об институциализации протестов, о юридической и этической составляющей реализации права народа сопротивляться политическому и экономическому насилию или бессилию, проявляющимся со стороны власти и повлекшим за собой серьезные последствия для всего народа.
Рассмотрим вначале эту проблемы с юридико-правовой точки зрения. Но прежде изложим несколько общих положений, тесно связанных с заявленной темой.
Во-первых, все права человека являются продуктом отношений граждан и власти, а сами отношения - корневой проблемой любого государства, его политического устройства.
Во-вторых, Всеобщая декларация прав человека, принятая ООН 10 декабря 1948 г., утверждает лишь общий стандарт, к достижению которого должны стремиться народы всех стран.
В-третьих, понятие стандартов прав человека постоянно развивается, расширяя и углубляя свое содержание, включая новые нормы и новые горизонты отношений человека и государства. И, естественно, это дело не только правоведов, юристов, но и политиков, политологов.
В-четвертых, мы являемся свидетелями закрепления уже четвертого поколения прав человека: первое поколение прав человека, как известно, касалось утверждения либеральных ценностей - индивидуальных и политических свобод граждан и родилось в процессе буржуазных революций XVII - XVIII вв. Тогда и было сформулировано право граждан на сопротивление угнетению; второе поколение прав человека связано с борьбой за улучшение экономического, социального и культурного положения людей и относится к концу XIX - началу XX вв., когда обострилось противостояние богатых и бедных и высветилась необходимость социального реформирования общества; третье поколение прав человека — экологические сформировалось после Второй мировой войны и именуется, в отличие от предыдущих, коллективными правами, поскольку связаны с требованием людей жить в мире, в здоровой окружающей среде, развиваться социально и экономически, а решить эти задачи возможно только целым сообществом, а не отдельным человеком. Формируется и четвертое поколение прав - информационных, вызванных желанием людей в условиях глобализации коммуникации получать достоверную информацию.
В-пятых, правовой статус индивида зависит скорее не от уровня провозглашенных прав, а от его реального обеспечения другими индивидами, коллективами, организациями, обществом, государством, т. е. от факти ческого исполнения прав человека. Тут мы сталкиваемся не только с проблемами правоприменения или исполнения записанных норм, но и с вопросами эффективности политико-административного управления. И, наконец, в-шестых, без социально-экономической поддержки невозможно обеспечить политические и гражданские права и свободы граждан. И последнее, но не менее важное замечание. Либеральный проект развития ничем не отличается от социалистического в разрезе постановки проблемы эффективной власти. Неэффективная политическая власть, как в либеральном проекте, так и в социалистическом, должна нести ответственность перед обществом.
Все это является основой для постановки и решения заявленной проблематики - правовые и этические прерогативы сопротивления народа негативной власти. Напомним, что в преамбуле к Декларации прав человека среди других обоснований ее провозглашения, содержится и такое, чтобы права человека охранялись властью закона и "человек не был вынужден прибегать в качестве последнего средства к восстанию против тирании и угнетения".
