Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Структурная организация турецких сфе в сопоставлении с Английскими 11
1. Структурные типы турецких СФЕ их корреляты в английском языке .14
1.1. Изафетные конструкции турецких СФЕ и их корреляты в английском языке 16
1.2. Неизафетные конструкции турецких субстантивных фразеологизмов и их корреляты в английском языке 22
2. Грамматическое значение субстантивных фразеологических единиц в турецком и английском языках 32
3. Устойчивость и вариантность формы субстантивных фразеологических единиц в турецком и английском языках 39
Выводы к Главе1 47
Глава 2. Сопоставительный анализ семантических особенностей сфе турецкого и Английского языков 49
1. Денотативный и коннотативный компоненты фразеологического значения 49
2. Образные основы СФЕ турецкого и английского языков 60
3. Метафорическое и метонимическое переосмысление в образовании СФЕ турецкого и английского языков 68
4. Тематическая систематика СФЕ турецкого и английского языков 83
Выводы к главе 2 97
Глава 3. Межсемантические категории сфе турецкого и английского языков 100
5.1. Полисемия и омонимия субстантивных фразеологизмов 100
5.2. Синонимия субстантивных фразеологизмов 109
5.3. Антонимия субстантивных фразеологизмов 119
Выводы к Главе 3 122
Глава 4. Тенденция к лексшсализации сфе турецкого и английского языков 124
Выводы к Главе 3 133
Заключение 134
Библиография 138
Приложения
1. Турецко-русский словарь субстантивных фразеологизмов 155
2. Англо-русский словарь субстантивных фразеологизмов 180
- Изафетные конструкции турецких СФЕ и их корреляты в английском языке
- Грамматическое значение субстантивных фразеологических единиц в турецком и английском языках
- Денотативный и коннотативный компоненты фразеологического значения
- Метафорическое и метонимическое переосмысление в образовании СФЕ турецкого и английского языков
Введение к работе
Мышление человека носит преимущественно понятийный характер. Понятия простираются, по существу, на весь необъятный мир, окружающий нас: от ближайших и повседневных предметов труда и быта до глубочайших тайн мироздания. Наиболее ярким и своеобразным средством выражения понятий являются знаки косвенной номинации - фразеологические единицы, а предметный характер окружающего нас мира лежит в основе возникновения фразеологических единиц со значением предметности.
Настоящая диссертация посвящена сопоставительному исследованию одной из наиболее многочисленных групп фразеологических единиц турецкого и английского языков - субстантивных фразеологических единиц - с точки зрения их грамматической и семантической организации. Вслед за А.В. Кунином, мы придерживаемся «широкого» определения фразеологической единицы как «устойчивого сочетания лексем с полностью или частично переосмысленным значением», обладающего признаками устойчивости, воспроизводимости и семантической осложненности (Кунин 1972: 8). Субстантивными фразеологическими единицами (далее СФЕ) мы называем устойчивые словосочетания, выражающие значение предметности, грамматическим стержнем которых является имя существительное. Под стержневым компонентом понимается ведущий, грамматически независимый компонент, обусловливающий функционирование данной фразеологической единицы.
Изученность проблемы:
Фразеология английского языка основательно изучена как в теоретическом, так и в практическом плане. Имеется огромное количество монографических и диссертационных исследований по всем направлениям современной лингвистической науки (А.В. Кунин, Н.Н. Амосова, А.Д. Аракин и мн. др.). Основополагающими для большинства исследовательских работ по вопросам фразеологии английского языка являются взгляды А.В.
Кунина, его разработки в области вариантности и структурной синонимии, зависимости компонентов фразеологизма, выделение типов фразеологического значения, структурных типов и структурно-семантических классов фразеологизмов и другие.
Межъязыковой анализ фразеологии возможен лишь на основе современной трактовки основных проблем сопоставительной фразеологии. Сопоставительной фразеологии посвящены монографические и диссертационные исследования Е.Ф.Арсентьевой, Л.К.Байрамовой, 3.3. Гатиатуллиной, А.Д. Райхштейна, Л.И. Ройзензона, Ю.П. Солодуба, Э.М. Солодухо и многих других ученых (Арсеньтева 1993, Байрамова 1994, Гатиатуллина 1968, Райхштейн 1980, Ройзензон 1970, 1975, 1977, Солодуб 1990,1997, Солодухо 1974,1989).
В турецком языкознании фразеология, как отдельная дисциплина, deyimbilim, оформилась лишь в последние десятилетия и связана с работами Д. Аксана, О.А. Аксоя, Л.С. Узун и других (Aksan 1990, 1998, Aksoy 1998, Subai Uzun 1988, 1991), которым предшествовал многолетний труд собрания и описания фактического материала такими учеными как Т. Доганай, А. Пюскюллюоглу, С. Эмир (Doganay 1971, Puskulliioglu 1998, Emir 1969). Изучение фразеологии сводится лишь к общему описанию характера фразеологизма, его места в системе языковых единиц и некоторых его стилистических свойств.
В отечественном языкознании изучение лексики и фразеологии турецкого языка восходит к исследованиям 50-х годов XX века - трудам Р.А. Аганина, Л.Н. Долгополова, С.С. Майзеля, Э.В. Мамулии, В.Е. Поляковой (Аганин 1954, Долгополое 1952, Майзель 1944, Мамулия 1970, Полякова 1953). Данная традиция была продолжена лишь в 90-ые годы и связана с исследованиями фразеологии турецкого языка в сопоставлении с другими генетически и типологически неродственными языками. В частности, сопоставительный анализ некоторых аспектов грамматики и семантики групп фразеологических единиц, выделенных на основе
б семантического или структурного признака, английского и турецкого языков содержится в работах Г.Х. Алеевой, Д.М. Мардановой, З.Х. Нуризяновой, Г.М.Сафиной и других исследователей (Алеева 1999, Марданова 1997, Нуризянова 1999,Сафина 1998).
В настоящее время формирование антропоцентрической парадигмы привело к повороту лингвистической проблематики в сторону человека и его места в культуре народа, ибо в центре внимания культуры и культурной традиции стоит языковая личность. Поэтому, по определению В.А. Масловой, даже работая в традиционной системно-структурной парадигме, исследователь не может не считаться с антропоцентрической парадигмой в лингвистике (Маслова 2001: 5-8). Этому направлению посвящены научные труды многих российских и зарубежных лингвистов (работы Е.М.Верещагина, Д.О. Добровольского, В.Г. Костомарова, A.M. Мелерович, В.М. Мокиенко, А.Д. Райхштейна, В.Н. Телии, Т.З. Черданцевой и мн. др.).
Актуальность данного диссертационного исследования состоит в использовании приемов и методов сопоставительного анализа применительно к разноструктурным языкам при исследовании языковых единиц, отражающих явления, характерные для культуры народа. Изучение образной наивной картины мира с привлечением данных двух разноструктурных языков углубляет наши познания в теории номинации.
Актуальность данной работы мы также видим в разрешении ряда проблем сопоставительной фразеологии с точки зрения системно-структурной парадигматики, поскольку закономерности образования устойчивых сочетаний слов и их значений, их внутрисистемные отношения и функционирование в речи составляют важную специфическую особенность каждого исследуемого языка.
Актуальность в практическом плане заключается в том, что сопоставительное изучение разносистемных языков (турецкого и английского) имеет непосредственный выход в методику преподавания иностранных языков. Знание национально-культурных коннотаций играет
особую роль в полном понимании произведений художественной литературы на иностранном языке.
Научная новизна исследования заключается в том, что в работе
впервые осуществляется сопоставительный анализ фразеологических единиц
со значением предметности в двух разносистемных, типологически и
генетически неродственных языках - турецком и английском — в системно-
структурной парадигме знания: грамматической формы, грамматического
значения и вариантности, семантико-парадигматических отношений и
лексикализации. А также впервые предпринимается попытка
сопоставительного исследования национально-культурной специфики субстантивных фразеологизмов турецкого и английского языков с позиции лингвокультурологии и лингвострановедения. Детально рассматриваются вопросы фразеологической семантики.
Целью исследования является выявление и описание структурной и семантической специфики турецких субстантивных фразеологических единиц в сопоставлении с английскими СФЕ.
Исходя из указанной цели, в диссертации ставятся следующие задачи:
- выделить корпус субстантивных фразеологических единиц в
турецком и английском языках;
определить основные структурные типы субстантивных фразеологизмов турецкого языка и их корреляты в английском языке;
- исследовать грамматическое значение субстантивных фразеологизмов
в турецком и английском языках;
- рассмотреть вопрос устойчивости и вариантности грамматической
формы на материале фразеологических единиц со значением предметности в
турецком и английском языках;
выявить основные образные источники субстантивных фразеологизмов в двух сопоставляемых языках;
- описать основные механизмы переосмысления образных источников
субстантивных фразеологических единиц;
составить тематическую классификацию субстантивных фразеологизмов в турецком и английском языках, исследовать их национально-культурную специфику;
описать парадигматические отношения субстантивных фразеологизмов в двух языках;
- рассмотреть вопрос лексикализации субстантивных фразеологизмов
турецкого и английского языков.
Методы исследования. Выбор методов лингвистического анализа обусловлен спецификой исследуемого материала и целью диссертационной работы. Изучение субстантивных фразеологических единиц носит многоаспектный характер, поэтому основными методами исследования фактического материала являются метод лингвистического описания, сравнительно-сопоставительный метод, метод общего и дифференциального, контекстологический метод, приемы статистического анализа, а также индуктивный метод в выявлении и интерпретации национально-культурной специфики субстантивных фразеологических единиц.
Объектом исследования являются фразеологические единицы со значением предметности в турецком и английском языках. Фактический материал составляет 1118 субстантивных фразеологических единиц турецкого и 2436 единиц английского языков, извлеченных из одноязычных и двуязычных толковых и фразеологических словарей (всего 18 словарей), а также собрано более 2000 примеров их использования в письменной речи.
Теоретическая значимость исследования заключается в углубленном изучении денотативного и коннотативного аспектов СФЕ турецкого и английского языков, что позволяет выявить основные тенденции развития фразеологических единиц на сопоставительно-типологической основе, а также в дальнейшей разработке одной из актуальных проблем современной лингвистики - проблемы фразеологической семантики. Результаты исследования могут найти применение:
- в исследовании процессов фразеообразования;
- для углубления и детализации типологии фразеологизмов - в рамках
общей, тюркской и турецкой фразеологии;
- при разработке малоизученных вопросов турецкой фразеологии.
Практическая ценность исследования состоит в том, что собранный и
систематизированный нами материал, а также результаты исследования могут способствовать дальнейшему изучению фразеологической системы при составлении одноязычных и двуязычных фразеологических словарей, толковых словарей, кроме этого, могут быть использованы при чтении курсов лексикологии, фразеологии, лингвистической типологии.
Апробация диссертации. Основные положения диссертационного исследования обсуждались на IV научно-практической конференции молодых ученых и специалистов РТ (декабрь 2001г.); итоговой конференции Республиканского конкурса научных работ среди студентов и аспирантов на соискание премии имени Н.И. Лобачевского (март 2002г); ежегодных конференциях молодых ученых КГПУ (2001г., 2002г., 2003г.).
Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографии и двух приложений в виде турецко-русского и англо-русского словарей ФЕ со значением предметности.
Положения, выносимые на защиту:
1. Исследуемые фразеологические единицы представляют собой
устойчивые словосочетания, построенные в соответствии с живыми нормами
современного турецкого и английского языков, как языков агглютинативного
и аналитического типа, что обуславливает специфику структурно-
грамматических явлений СФЕ каждого исследуемого языка.
Субстантивные фразеологические единицы турецкого и английского языков, имеющие сходство семантики на денотативном уровне, значительно различаются на коннотативном уровне (в сфере образных источников).
Национальная специфика большинства СФЕ турецкого и английского языков обусловлена значениями исходных компонентов
устойчивого выражения и особенностями семантической символизации реалий мира в свете национального мировидения.
Заимствованные СФЕ, а также лексические единицы в составе СФЕ, обуславливают некоторые специфические черты турецкого языка в структурно-грамматическом (наличие СФЕ нетипичной для тюркских языков структуры) и семантическом отношении (различие ассоциаций, возникающих в сознании носителя языка, и возникновение стилистических синонимов).
В турецком и английском языках у ряда СФЕ наблюдается тенденция развития их в сложное слово. Эта тенденция выражается в наличии устойчивых выражений, занимающих промежуточное положение между СФЕ и сложными словами, что выражается в их двояком графическом оформлении.
Изафетные конструкции турецких СФЕ и их корреляты в английском языке
Анализ грамматических особенностей СФЕ дает возможность выделить два класса соотносительных структурных типов среди двухкомпонентных субстантивных ФЕ турецкого языка.
К первому классу структурных соответствий относятся турецкие субстантивные ФЕ, образованные на базе изафетных конструкций 1-го, 2-го и 3-го типов. Изафет обозначает именные определительные сочетания, где оба члена выражены существительными.
Грамматическое явление «изафет» занимает ключевую позицию в синтаксисе турецкого языка. Изафет обозначает именные определительные сочетания, где оба члена выражены существительными, из которых одно, стоящее в родительном или неопределенном падеже, является определением и дополнением к другому. Распространенность изафета в турецком языке С.С.Майзель объясняет тем, что прилагательное отличается от существительного лишь синтаксически (Майзель 1944: 32). Число качественных прилагательных ограничено, как и число морфологических средств для их образования. Следовательно, определение существительных производится существительными.
Будучи синтаксически неделимыми словосочетаниями, субстантивные ФЕ выступают в роли единых членов предложения. Изафетные субстантивные ФЕ, как и другие разновидности субстантивных фразеологизмов, характеризуются устойчивостью состава компонентов.
Как и в изафетных словосочетаниях, в изафетных фразеологизмах турецкого языка на втором месте находится главное, стержневое слово, представленное именем существительным. Это слово является смысловым центром устойчивого словосочетания и часто определяет его синтаксическую функцию.
Турецким изафетным конструкциям первого типа (N + N - имя существительное (относительное прилагательное) + имя существительное) в английском языке соответствуют выражения субстантивно-именной группы атрибутивно-препозитивного типа с примыканием (N+N), например:
тур.
aslan у тек «бесстрашный человек» (букв, лев сердце); altm top «пухлый симпатичный ребенок» (букв, золото шар); ЬаЬа adam «приятный пожилой человек» (букв, отец человек) и т.п.
англ.
road agent «разбойник с большой дороги»; night cap «вино, выпиваемое на ночь, на сон грядущий»; sea captain 1) «капитан дальнего плавания»; 2) «флотоводец» и т.п. Сопоставляемые структурные типы двух разносистемных языков, какими являются турецкий и английский, обнаруживают такие общие характеристики, как:
1) отсутствует синтаксически обусловленное морфологическое оформление компонентов, а значит, они имеют очень строгий порядок следования компонентов и в структурно-грамматическом плане их перестановка недопустима;
2) компоненты этих конструкций относятся друг к другу как определяющее к определяемому, причем определяемое всегда расположено в постпозиции, а определяющее - в препозиции;
3) первый компонент несет большую семантическую нагрузку, чем второй, в то же время оба употребляются в переносно-образном значении. Турецкие изафетные конструкции второго типа (N + Ni/si (имя существительное в основном падеже + имя существительное с аффиксом принадлежности 3 лица) в английском языке могут соответствовать конструкции, компоненты которой соединены способом подчинения при помощи предлога of (N + of + N) или атрибутивно-препозитивному типу с управлением, где зависимый компонент принимает форму притяжательного падежа (N s N). Например:
тур.
yildizyeli «ветер, дующий с севера» (букв, ветер звезды); umut isigi «обнадеживающий признак» (букв, свет надежды); temel tasi «незаменимый человек в каком-либо деле; опора» (букв. камень основания) и т.п.
англ.
a bit of blue sky «луч надежды»; a man of glee «весёлый, жизнерадостный человек, весельчак»; a nose of wax «как (мягкий) воск в чьих-л. руках, легко поддающийся изменению или влиянию»; a busman s holiday «проведение праздничного дня за своим обычным занятием»; a printer s devil «рассыльный или ученик в типографии»; ship s husband «уполномоченный, распоряжающийся судном по доверенности владельца».
Первый компонент в турецких изафетных конструкциях второго типа (имя в родительном падеже) выступает в качестве определения второго существительного. Родительный падеж - одна из основных форм выражения определительных отношений между именами.
Сопоставляемые структурные типы является одними из самых продуктивных в обоих языках. Такие конструкции могут передавать значение пространственной характеристики предмета, обозначаемого стержневым компонентом, а также отношения целевого назначения, например:
тур.
sandik odasi «комната, где хранятся предметы, не используемые каждый день, склад» (букв, комната для сундука); para tuzagi «дорогая, но бесполезная вещь» (букв, ловушка для денег); oda miizigi «музыкальное произведение для 4-5 человек, камерная музыка» (букв, музыка комнаты) и т.п. англ. beast of prey «хищный зверь» и т.п.
Данные конструкции могут также указывать на временную характеристику предмета или явления, передавать значение предмета по принадлежности другому предмету (лицу), как в примерах:
тур.
saadet asri «время, когда жил пророк Мухаммед» (букв, век счастья); orak bocegi «тип насекомого» (букв, жук урожая); nuh gemisi «Ноев ковчег» и т.п. англ. the apple of one s eye «зеница ока»; the arm of the law «рука закона, рука правосудия» и т.п.
Реже, они могут выражать значение качества предмета, свойственного какому-либо другому предмету, а также обозначать предмет (лицо, понятие) в его отношении к другому предмету (лицу, понятию), например:
тур.
sabir tasi «очень терпеливый человек» (букв, камень терпения); para babasi «очень богатый человек» (букв, отец денег) и т.п. англ. the apple of discord «яблоко раздора»; bag of wind «болтун, пустозвон, пустомеля; хвастун» и т.п.
Грамматическое значение субстантивных фразеологических единиц в турецком и английском языках
Своеобразие грамматического построения фразеологической единицы определяется спецификой самой фразеологической единицы как особой единицы языка, обладающей своими собственными формальными, семантическими и грамматическими признаками, и, в то же время, подчинением ее общим законам грамматического строя языка.
Грамматическое поведение СФЕ в речи проявляется в сочетательных возможностях, определяемых словом. «Фразеологическая единица и слово, вступая в отношения и связи друг с другом, образуют в составе предложения фразеолексические сочетания, состоящие из категориально разных единиц языка, но построенные по общим для этих единиц (ФЕ и слова) законам лексической и грамматической сочетаемости» (Хуснутдинов 1997: 30). Вслед за А.А. Хуснутдиновым, мы также придерживаемся мнения, что такого рода отношения между ФЕ и словом возможны при условии наличия у той и другой единицы общих категориальных признаков — лексического1 и грамматического значений.
Однако сходство их грамматических характеристик простирается лишь до определенных пределов. Исследования последнего времени со всей очевидностью доказали различия этих признаков у ФЕ и слова. У каждой из них свое функциональное назначение, своя форма и свои особенности в употреблении. Именно в особенностях нормативных изменений формы СФЕ отчетливо проявляется единство ее формы и содержания как особой единицы языка. А сопоставительный анализ специфики нормативных изменений формы СФЕ позволяет выделить как сходное, так и различное в грамматических свойствах этих единиц в двух неродственных языках.
Грамматическое значение связывается обычно с определенным набором грамматических категорий. Следовательно, материальные показатели грамматических категорий имени существительного в турецком и английском языках, оформляющие стрежневой компонент СФЕ, выражают грамматическое значение всего субстантивного фразеологизма, так как грамматическим значением обладает не компонент фразеологизма, а ФЕ в целом. Однако это грамматическое значение выражается видоизменениями стрежневого компонента.
В турецком и английском языках компонентами конструкций субстантивных фразеологизмов выступают имена существительные, имена прилагательные (как качественные, так и производные) и глаголы в форме причастия (редко в форме инфинитива в английском языке). Компоненты выступают в субстантивной или адъективной функции. В составе субстантивной ФЕ они не обладают самостоятельностью, которая характерна для членов свободных словосочетаний, и имеют ряд особенностей.
Имя существительное — это наиболее распространенная часть речи в составе субстантивных ФЕ, которая является стрежневым компонентом в субстантивных фразеологизмах, а также может выступать как зависимый компонент.
Будучи стержневым словом субстантивной ФЕ имя существительное, в зависимости от множественности обозначаемого понятия, может иметь форму единственного или множественного числа. Изменения в числе характерны для большинства СФЕ турецкого и английского языков.
Грамматическое значение числа, относящееся ко всей фразеологической единице в целом, получает свое оформление путем соответствующего аффикса в турецком языке - lar/ler стержневого компонента и флексии одного (реже двух) компонентов в английском языке. Зависимый компонент СФЕ, как правило, остается неизменным, например:
тур.
асі soz «обидное, ранящее слово» - асі sozler Gelse de en асі sozler dilime Ucacak samrdim birkag kelime... O.S. Orhon (Metin 1996: 25) (Горькие упреки готовы были сорваться с уст моих, Боялся я, что не сдержу обидных слов...) асі soguk «суровый холод» - асі soguklar
Асі soguklar baladi. (Начались суровые морозы). англ. an Aunt Sally предмет нападок или оскорблений (букв, тетка Салли) [название народной игры] - Aunt Sallys knight of industry «проходимец, мошенник» (букв, рыцарь индустрии) knights of industry Our hero was a professed enemy to all knights of industry (T. Smollet). (Наш герой был заклятым врагом всех проходимцев.) Однако в отличие от турецкого языка, в английском языке формой множественного числа могут быть оформлены оба существительных несмотря на то, что обычно ФЕ является устойчивым неделимым образованием, например:
англ.
handle to their пате «приложение к фамилии, титул, звание»; She... entertained us with stories... mentioning no persons but those who had handles to their names as the phrase is (W. Thackeray, "The Newcomes", ch. XXIII). (Она... рассказывала нам лишь о тех, у которых, как говорится, были „приложения к фамилии).
В турецком языке зависимому компоненту в изафетных конструкциях свойственна фиксированная форма единственного или множественного числа, хотя в составе свободных словосочетаний эти же слова могут изменять формы числа. Чаще всего они в составе ФЕ берутся в форме единственного числа. Например, фразеологизм керде kulak «большое ухо» может иметь форму керде kulaklar, однако выражения kepgeler kulaklan или kepgeler kulagi становятся явной бессмыслицей; субстантивный фразеологизм dag аут «бродяга» при присоединении аффикса множественности к зависимому компоненту имеет буквальное значение, а само выражение переходит в разряд свободного словосочетания daglar аут «медведь, обитающий в горах».
Форма множественного числа в турецких фразеологизмах имеет особую устойчивость, почти всегда невозможна ее замена на форму единственного числа. Случаи оформления зависимого компонента аффиксом множественности без изменений в семантике закреплены во фразеологической системе как варианты, например:
тур.
kadinlar hamami «место, где собралось много народу и очень шумно». Здесь форма единственного числа зависимого компонента с сохранением значения фразеологизма невозможна. akla zarar «что-то удивительное и невероятное» и akillara zarar «что-то удивительное и невероятное».
Денотативный и коннотативный компоненты фразеологического значения
Субстантивные фразеологические единицы турецкого и английского языков называют различные предметы и явления действительности в силу номинативного характера субстантивной ФЕ. Необходимость изучения данной темы определяется также особенностями мышления современного человека, которое носит преимущественно понятийный характер. Понятия, выражаемые субстантивными фразеологизмами в обоих исследуемых языках, простираются, по существу, на весь необъятный мир, окружающий нас: от самой грубой и низменной вещи до высочайшего душевного порыва.
Исследование семантики фразеологических единиц занимает особое место в современной лингвистической науке и требует разностороннего изучения. «Чтобы создать теорию значения фразеологизмов-идиом, адекватную их реальному употреблению в речи, необходимо разработать ее онтологические и коммуникативно-функциональные основания, на основе которых можно выносить теоретические постулаты» (Телия 1990: 32).
Согласно теории Молоткова, понятие содержания фразеологизма составляется из 1) лексического значения и 2) грамматических категорий, с которыми связывается представление о грамматическом значении. По своему содержанию в целом фразеологизм соотносится со словом, также имеющим и лексическое, и грамматическое значения. Далее он замечает, что: «Если природа грамматического значения у той и другой единицы одинакова, схожа, адекватна, так как связывается с одними и теми же грамматическими категориями рода, числа, падежа, вида, времени и т. д., то по природе своего лексического значения фразеологизм заметно отличается от слова....» (Молотков 1977: 284). По существу, различия в характере значения фразеологизма и слова признаются большинством лингвистов. «...Значение ФЕ качественно отличается как от значения слова, так и от значения свободного словосочетания и предложения. Есть основания говорить о значении ФЕ как особом фразеологическом значении» (Архангельский 1964: 124, 216-219). Подчеркивая специфику фразеологического значения, В.Л. Архангельский справедливо указывает на то, что слитность значения ФЕ противостоит монолитности значения отдельного слова; глобальность значения устойчивого сочетания слов отличается от аналитичности значения свободного словосочетания и предложения.
Своеобразное значение фразеологизма рассматривается учеными с различных позиций. О.С. Ахманова так пишет о семантических особенностях фразеологизмов: «фразеологические единицы выделяется семантической монолитностью, не отличаясь по форме от обычного, или „свободного", словосочетания» (Ахманова 1957: 51). Вместе с тем она отмечает глобальный характер значения ФЕ и характеризует это семантическое свойство как «цельность номинации» - «Можно сказать, что во фразеологической единице „цельность номинации" довлеет над структурной раздельностью...» (Ахманова 1957: 169). Исследователями также утверждается, что фразеологическое значение, как и лексическое состоит из семантических элементов - сем (Копыленко, Попова 1978: 18). Ряд ученых считают, что фразеологическое значение состоит из трех значений — фразеологического, стилистического, функционально-стилистического. В работах последних лет преобладает точка зрения о фразеологическом значении как о явлении, объединяющем в себе три компонента — денотативно-сигнификативное, коннотативное и грамматическое. Денотат фразеологической единицы - это ее логико-информационное содержание, однако номинативная функция не является главной для ФЕ за исключением СФЕ-терминов. Специфичность фразеологического значения можно объяснить и тем, что денотативное значение во фразеологической единице есть ситуация, положенная в основу переосмысления. На фразеологическое значение ФЕ сказывается влияние генетического источника, т.е. переосмысленного словосочетания.
Отношение к коннотации также неоднозначно. Коннотацию рассматривают как добавочное значение, связанное с экспрессивностью, оценочностью и стилистическими свойствами языковой единицы. A.M. Мелерович определяет коннотацию как совокупность эмоционального, оценочного, экспрессивного и стилистического компонентов (Мелерович 1982: 32).
В коннотации также выделяют национально-специфический компонент (Добровольский О.Д., Телия В.Н. и др.). Фразеология имеет более национальный характер, фразеологический фонд языка аккумулирует знание носителей языка об окружающем их мире. Языковой материал обязательно должен корректироваться культурологическим контекстом, дополняться более глубокими сведениями лингвокультурологического характера.
Наиболее удачное определение коннотации содержится в работе В.Н. Телии и которая определяет ее как «пучок или синтез информации, принадлежащей значению номинативных единиц языка, который содержит в себе сведения, создающие экспрессивный эффект высказывания» (Телия 1986: 4). Идиомы языка более коннотативны, прагматичны и т.п., чем денотативны.
Коннотация это - «суммарный итог, получаемый в результате взаимодействия ряда субъективно-ориентированных функций языка ... и языкового чутья носителей языка, основанного на осознании ассоциативно-образных мотивировок языковых сущностей и закономерностей их комбинаций, через которые просвечивает картина мира данного языкового коллектива как отражение наивной логики мироздания и как морально-нравственные каноны практической ориентации в реальной действительности» (Человеческий фактор... 1991: 31).
С понятием коннотации фразеологического значения неразрывно связано понятие внутренней формы ФЕ, под которой понимают семантическую соотнесенность компонентов ФЕ, определяющее общее фразеологическое значение. Значимость внутренней формы обусловлена ролью связующего звена между дескриптивным и коннотативным компонентами фразеологического значения.
Одним из компонентов внутренней формы фразеологизма является оценочность с точки зрения противопоставления — положительное / отрицательное. В лингвистике под оценкой подразумевают проявление эмоциональности (психолингвистический подход). Подробный анализ данного явления, а также аспектов взаимодействия языка и мышления как способов отражения окружающей действительности содержится в работах Н.Д. Арутюновой и В.Н. Телии (Арутюнова1988, 1999, Телия 1981, 1996). При изучении оценочности как компонента коннотативного значения необходимо учитывать субъективные и объективные факторы, «...рассуждая о предмете, говорящий сообщает не только о его свойствах, но и о своем отношении к ним; объективность же проявляется, когда оценочные определения содержат те признаки объекта, которые соответствуют инвариантной картине мира данного национально-культурного сообщества» (Эфендиева 2001: 25). Исследователями признается субъективность оценки, которая выражает субъективное отношение к фактам, но объект оценки не зависит от субъекта, так как в мире существуют объективные ценности. Оценка может включать в себя выражение положительного, нейтрального и отрицательного отношения к объекту номинации.
Метафорическое и метонимическое переосмысление в образовании СФЕ турецкого и английского языков
Фразеологические единицы образуются на базе свободных словосочетаний со временем приобретая устойчивость структуры. Переосмыслению могут подвергнуться все компоненты фразеологизма или же только некоторые из них. В соответствии с этой логикой, в английском языке Кунин А.В. различает следующие фразеологические обороты: 1) - с полностью переосмысленными компонентами, сюда он включает ФЕ с константной зависимостью и целостным значением /идиомы/ и ФЕ с константно-вариантной, константно-переменной и константно-вариантно-переменной зависимостями с разделительно-целостными значениями (где переменные элементы употребляются в буквальном значении, которое носит уточнительный характер); 2) - с частично переосмысленными компонентами, т.е. ФЕ с одно-литеральным значением или же фраземы по Амосовой Н.Н., где один из компонентов имеет свое буквальное значение, а другой переосмысленное (Кунин 1972: 101, Амосова 1963: 58).
Изучению семантики турецких фразеологических единиц посвящена работа турецкого лингвиста Leyla Subai Uzun, которая, руководствуясь тем же критерием, а именно, переосмысленностью компонентов фразеологической единицы, выделяет три типа ФЕ: 1) ФЕ, где все компоненты переосмыслены; 2) ФЕ, где один из компонентов переосмыслен, а другой имеет одно из своих значений (Здесь следует заметить, что она не говорит о буквальном значении, а использует термин «yan anlam» /одно из многих значений/, имея в виду полисемичность слова); 3) ФЕ, где ни один компонентов не переосмыслен (Subai Uzun 1991: 29).
Механизмы переосмысления значения ситуации, образа или значений компонентов субстантивных фразеологических единиц одинаковы как для турецкого, так и для английского языков. Решающим условием преобразования простого речения в идиоматическое Б. А. Ларин считал семантическое обогащение (или метафоризацию), сущность которого состоит в расширении и обобщении значения в сторону образной типичности (Ларин 1956).
L. Subai Uzun были выделены такие виды переосмысления, как метафора /deyim aktarmasi/, метонимия /ad aktarmasi/, сравнение /benzetme/, аллюзия /aluzyon/. Сравнение — это источник образования глагольных и адъективных ФЕ (например: англ. drink like a fish, as good as gold; тур. tereyagdan kil qeker sibi, igne iplige donmek). Выделяя аллюзию как один из способов образования ФЕ в турецком языке, она поясняет: «Deyim orneklerinden bazilarinda deyim anlaminin aktanlmasinda kullanilan arag ogesinin, gecmite gerceklemi bir olay, durum ya da yaantvya gonderimde bulundugu gozlemlenmektedir» (Subai Uzun 1991: 33) - В некоторых случаях компоненты ФЕ, формируя целостное фразеологическое значение, прямо указывают на событие, ситуацию, имевшее место в прошлом. Как в английском, так и турецком языке существует определенная группа субстантивных ФЕ, значение которых содержит намек посредством упоминания общеизвестного реального факта, исторического события, литературного произведения, имени исторического, литературного героя (Hz. Siileyman тйпгй « перстень Соломона» и т.п. в турецком и Lynch (или mob) law «закон или суд Линча, линчевание, самосуд, зверская расправа без суда и следствия» и т.п. в английском языках) - во всех этих примерах наблюдается сходство между ситуациями. Рассмотрим подробнее механизмы переосмысления на материале СФЕ турецкого и английского языков.
Заметную роль в создании СФЕ в двух исследуемых языках играет метафора. Метафорический перенос рассматривается как процесс, обусловленный глубинными процессами человеческого сознания: «Метафора возникает не потому, что она нужна, а потому, что без нее нельзя обойтись, она присуща человеческому мышлению и языку как таковая» (Гак 1988: 11).
Природа метафоры всегда привлекала внимание многих исследователей поскольку речь идет о получении, кодировке, хранении и передаче информации. С развитием когнитивной лингвистики стал возрастать интерес к метафоре как средству концептуализации человеком действительности как универсальному механизму. Возможность метафоризации заложена в мышлении человека. Основательный анализ истории изучения природы метафорических переносов отечественными и зарубежными лингвистами содержится в работе О.И. Глазуновой (Глазунова 2000). В современной лингвистике, отмечает она, исследование широкого спектра функционально-прагматических задач, сопровождающих процессы образования и экспликации метафоры в художественном тексте, предопредели выявление различных аспектов ее языкового статуса: концептуальные аспекты (как способ художественного мирооформления), синтаксические аспекты (как транспозиция идентифицирующей лексики, предназначенной для указания на предмет речи, в сферу предикатов, предназначенных для указания на его признаки и свойства), семантические аспекты (как отождествление противоречащих в широком смысле понятий), поэтические аспекты и социальные аспекты.
В работе Н.Д. Арутюновой метафора рассматривается как способ создания лексики «невидимых миров», отображающей духовное начало, внутреннюю жизнь человека. На основе функционально-семантического статуса выражения она выделяет такие типы языковой метафоры, как номинативная метафора (перенос названия); образная метафора, возникающая при переходе идентифицирующего значения в предикативное; когнитивная метафора (передача признака от одного предмета к другому); генерализирующая метафора, как результат когнитивной метафоры (Арутюнова 1999: 396-397).
Метафора возникает только на базе образных сравнений, а «основание сравнения указывает на постоянное свойство субъекта, и не ограничено одним четко выделимым признаком. Значение метафоры формируется признаками именуемого класса объектов (или их аналогами), которые совместимы с определяемым субъектом метафоры. Другие существенные признаки при этом устраняются (Кунин 1972: 33).
