Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Модальность языка и текста: особенности взаимопроникновений 11
1.1. Текст в дихотомии "язык – речь": направленность взаимоотношений 11
1.2. Коммуникативный аспект текста как регулятор модальных отношений 23
1.2.1. Термин как выразитель модальных отношений в предложении и тексте 24
1.2.2. Фатическое общение как социально-речевой вариант реализации модальных отношений 27
1.2.3. Логическая и лингвистическая категории модальности как феномены в процессе отражения объективной действительности 31
Глава 2. Модальность художественного текста: от общего к составляющим и от составляющих к общему 48
2.1. Текст в иерархии единиц коммуникативной подсистемы языка 48
2.2. Модальные свойства составляющих художественного текста в аспекте их стилеобразующих характеристик 59
2.3. Объективные и субъективные факторы коммуникативно-стилистической организации художественного текста 73
Глава 3. Модальность как текстообразующее средство романа Дж. Голсуорси "Сага о Форсайтах" и его переводов на русский язык 86
3.1. Типы и средства текстуальной связи в аспекте модальных представлений 87
3.2. Части текста на основе модальных противопоставлений как составляющие более сложных лингвистических структур 95
3.3. Внесения в художественном тексте: прагматика реализаций 102
3.3.1. Модальные свойства вводных слов и словосочетаний в аспекте текстообразующих характеристик 104
3.3.2. Вводные слова и словосочетания как средство формирования общеэстетического и индивидуально-авторского в гармонической организации текста романа 112
3.3.3. Вводные слова и словосочетания как разновидность внесений и как средство выражения экспрессивной и эмоциональной оценок содержания текста романа 119
3.3.4. Внесения как средство формирования и результат проявлений общего модального фона текста романа 132
Заключение 146
Библиографический список 1
- Коммуникативный аспект текста как регулятор модальных отношений
- Логическая и лингвистическая категории модальности как феномены в процессе отражения объективной действительности
- Модальные свойства составляющих художественного текста в аспекте их стилеобразующих характеристик
- Модальные свойства вводных слов и словосочетаний в аспекте текстообразующих характеристик
Коммуникативный аспект текста как регулятор модальных отношений
Закономерность интереса современного языкознания к изучению текста обусловлена прежде всего стремлением объяснить язык как глобальное явле-ние, как именно цельное средство коммуникации. Поиски признаков комму-никативной сущности текста связаны с исследованиями его смысловой сторо-ны, что как следствие приводит к необходимости определения лингвистиче-ских, психологических и гносеологических признаков текстовых фрагментов языка. Текст может быть определен как фрагмент языка только по коммуни-кативным параметрам, в которых решающую роль должны играть признаки смысловой дискретности некоторого достаточно неопределенного дискурса. Смысловые признаки текста должны быть выявлены в соответствии с темой изложения конкретного материала, обсуждаемого в тексте.
В функциональном отношении определенная совокупность лингвистиче-ских средств языка используется для построения определенных сообщений, "сам же язык не дает нам сведений о действительности, т.е. ничего не сообща-ет, он состоит из дискретных единиц разного уровня" [79. C. 211]. Эти языко-вые единицы отбираются по определенным правилам согласно целям речевой деятельности и образуют тексты. Правда, для построения осмысленных тек-стов "недостаточно формальных правил языка, необходим отбор слов на уровне замысла" [44. C. 14]. Именно предмет и цель сообщения позволяют нам осуществить отбор необходимых языковых средств для выявления на уровне текстов специфических закономерностей речи, которые существуют не в виде формальных правил, а в виде некоторого системного знания об опи-сываемых в речи процессах или явлениях реальной действительности. Таким образом, при анализе текста надо учитывать, с одной стороны, формирование замысла, цели, а с другой – языковое оформление, воплощение конкретного замысла. Использование какого-либо набора языковых средств проявляется прежде всего в построении текстов как единичных форм речевой деятельно-сти и речевого общения. Если же говорить о тексте как о самостоятельной в смысловом отношении единице, то формальные языковые признаки не могут быть определяющими при его выделении. Необходимо, по-видимому, идти от смыслового анализа текста и на основе вычленения смысловых связей осуще-ствлять переход к анализу формальных средств выражения этих связей. В са-мом деле, "не видя смысла, нельзя еще устанавливать формальных признаков" [127. C.65]. Ведущими признаками текста, по всей вероятности, становятся "не грамматические показатели связности, а такие его свойства, как целост-ность, завершенность, которые имеют смысловой, содержательный характер, что и определяет их как психологические, речевые, коммуникативные явле-ния" [79. C.18]. Следовательно, текст не относится к собственно языковой системе, он – явление речевое.
Объем текста как единичного проявления речи – речевой деятельности и речевого общения – зависит от целей общения, определяемых экстралингвис-тическими факторами. Определяя текст как конкретное явление речевой дея-тельности и речевого общения, мы опираемся на похожие подходы к реше-нию этой проблемы в исследованиях лингвистов, которые, с одной стороны, определяют текст "как единый процесс порождения мысли и речи" [49. C.120], считая, что в речевом общении происходит обмен высказываниями, текстами, т.е. текст выступает в качестве единицы общения. Организующим началом этой единицы является намерение автора, целеустановка, которая оп-ределяется конкретной деятельностью людей. С другой стороны, текст – это продукт предметной деятельности. В качестве продукта таких видов речевой деятельности, как, к примеру, говорение, письмо, выступает именно текст, в котором объединяется вся совокупность конкретной практической деятельно-сти. "Если слово отражает градационную сущность восприятия индивидуу-мом мира, переработки информации, т.е. количественную обработку инфор-мации на глубинном уровне, то текст ориентируется на количественно-качественное усвоение информации, создание программ-концепций, описы-ваемых как семантически, так содержащих и синтаксически завершенные по-следовательности предписаний" [117. C.26 - 27]. Таким образом, текст с точки зрения самых общих определений можно и целесообразно рассматривать как некий конкретизированный фрагмент речи, причем и со стороны речевой дея-тельности, и со стороны речевого общения.
По-видимому, можно утверждать, что текст – это специфическая форма практической деятельности людей, и при создании текста эта практическая деятельность является исходной. Именно она определяет набор лингвистиче-ских средств, соответствующий конкретной речевой деятельности в опреде-ленной сфере общения. Правда, в основе коммуникации объективно выступа-ет не столько акт речевого общения, сколько отражение в этом акте конкрет-ной формы человеческой практики, деятельности, познание которых необхо-димо изучающим иностранный язык.
Общественная практика, преломляющаяся в речевой деятельности кон-кретных субъектов, изучающих иностранный язык, и определяет смысловые и языковые особенности их речевой деятельности, т.е. текста. Получается, что проблема текста связана с закономерностями применения языка как инстру-мента, как набора языковых средств, которые выступают в качестве характе-ристики стиля речи и, следовательно, конкретного текста. Отметим, что, "с одной стороны, в процессе коммуникации мы говорим не отдельными, раз-розненными предложениями, а текстами, с другой – именно текст получает исследователь языка в качестве исходного материала для анализа" [55. C.53]. Таким образом, текст следует рассматривать как проявление определен-ного стиля и, более того, конкретной формы проявления подстиля с прису-щими ему особенностями речевой деятельности и, соответственно, речевого общения, обусловленными особенностями практической деятельности людей, т.е. определенной совокупности экстралингвистических факторов. Отмечен-ные особенности следует иметь в виду при переводе иностранного текста на русский язык. Один из наиболее важных принципов учета специфики перево-димого текста с позиций системно-комплексного подхода – принцип одно-временного учета смыслового содержания речи и совокупности лингвистиче-ских средств, необходимых для адекватного выражения смыслового содержа-ния. Специфика же смыслового содержания является одной из основных ха-рактеристик текстов. Бесконечное разнообразие реальных текстовых материа-лов можно и нужно различать прежде всего по их смысловому содержанию, которое характеризуется в каждом случае определенными смысловыми струк-турными элементами. Для подтверждения сказанного нами предлагается ана-лиз смысловой структуры текста романа Дж. Голсуорси "Сага о Форсайтах" и его переводов на русский язык. Разграничение смысловых центров по степени существенности играет важную роль при анализе текстов. Смысловые элементы, называемые обяза-тельными, включаются в смысловую структуру текста как специфическая ха-рактеристика, которая обусловлена целями информации, т.е. экстралингвис-тическими факторами. Однако для более обоснованного доказательства обу-словленности смысловой структуры текста экстралингвистическими факто-рами одних абсолютных частотных характеристик недостаточно – необходим системный лингвистический анализ.
Логическая и лингвистическая категории модальности как феномены в процессе отражения объективной действительности
В принципе, мы исходим из того, что основная функция языка – комму-никативная функция, заключающаяся в передаче сообщения от говорящего к слушающему. Минимальным языковым средством передачи законченного со-общения является предложение. "Из всех единиц языка только предложение обладает способностью служить инструментом осуществления коммуника-тивных актов. Только предложение обладает свойством выражать суждение о чем-либо, которое, будучи соотнесено с действительностью, может быть оце-нено как истинное или ложное" [50. C. 198]. Таким образом, по своей природе любое предложение есть непосредственно воспринимаемая речевая данность, единица речи, которая представляет собой продукт языка и одновременно его составляющую. Будучи продуктом языка, предложение строится в соответст-вии с закономерностями, присущими языку. Выявление этих закономерно-стей, установление механизма, лежащего в основе построения предложений, составляет именно одну из основных задач языкознания.
Естественный язык – это многоаспектный, многоплановый организм, ко-торый целесообразно рассматривать как сложную систему, состоящую из ряда замкнутых подсистем, называемых, как правило, лингвистическими уровня-ми. Таким образом, закономерности, свойственные языку, могут быть пред-ставлены как сумма закономерностей, присущих каждому из выделяемых лингвистических уровней. При таком подходе лингвистические уровни рас-сматриваются как рядом положенные независимые подсистемы. Основываясь на этой концепции, мы естественно в ряде случаев разрываем или искажаем связи, существующие между языковыми явлениями, но таково отношение ко всякой абстракции, которая, проникая в сущность явлений глубже, чем про-стое эмпирическое описание, вместе с тем, к сожалению, и огрубляет живое движение объекта [147. C. 128–133].
Понятно, что специфически человеческая коммуникация осуществляется в речи прежде всего с помощью языка, на его базе. В связи с этим в языке и речи должны существовать коррелятивные ряды коммуникативных синтакси-ческих единиц. Вместе с тем корреляция между языковыми и речевыми ком-муникативными синтаксическими единицами не означает полного их тожде-ства и допускает асимметрию в их отношениях. Коммуникативные свойства синтаксических единиц по-разному представлены в языке и речи: в языке эти качества существуют как коммуникативное предназначение (потенция), в ре-чи – как коммуникативное назначение (реальная функция).
Предложение в современной лингвистике наделяют коммуникативной функцией и считают зачастую единственной коммуникативной единицей. При таком подходе к предложению происходит его подмена высказыванием, пред-ложение в таком случае выступает как "некий гибрид предложения (единицы языка) и высказывания (единицы речевого общения)" [15. C. 253]. Фактически же предложение, наверное, служит наименованием ситуации и представляет собой номинативную единицу, построенную по определенной структурной схеме и обладающую коммуникативным предназначением. Коммуникативные потенции предложения заключаются в том, что оно приспособлено к наложе-нию на него определенной интонационной конструкции, соответствующей коммуникативному намерению говорящего, которое всегда согласовано с морфологической природой предиката. От нее в значительной степени зави-сит и коммуникативное предназначение предложения, обеспечивающее со-единение с конкретной ситуацией, фрагментом действительности. Таким образом, всякое предложение, в котором осуществлено адекватное коммуникативной функции и достаточное лексико-морфологическое напол-нение структурной схемы, а также наложение законченной интонации, стано-вится минимальным высказыванием, т.е. реальной коммуникативной едини-цей речи. Среди выделяемых в лингвистике коммуникативным предназначе-нием обладают такие единицы языка, как предложение, сложное синтаксиче-ское целое и диалогическое единство, которые реализуют свои коммуника-тивные потенции через высказывание как коммуникативную единицу речи.
В поисках коммуникативной единицы естественно, что мы обращаемся к речи, понимая ее как систему речевых действий, речевую деятельность, а не как совокупность изолированных речевых актов. Для выражения законченно-го сообщения в речи. Уже давно выработана такая единица, как высказыва-ние. Традиционно именно ее и мы выделяем в качестве основной коммуника-тивной единицы (вслед за А.А. Леонтьевым, Е.В. Падучевой и др.). Это от-крывает, по мнению психолингвистов, новые возможности для лингвистики: не отменяя традиций лингвистического описания (от системы языка к ее реа-лизации), она сближает лингвистику со смежными дисциплинами, изучаю-щими язык и речь, а также позволяет подчинить лингвистический анализ язы-ка и речи целям обучения и перевода. Итак, наша речь складывается из от-дельных высказываний различной протяженности, при этом, с одной стороны, высказывание – это фрагмент речевой деятельности, система операций, с дру-гой – это законченное содержательное целое, обладающее определенными свойствами. Высказывание характеризуется смысловой и интонационной цельностью и законченностью и реализует определенное коммуникативное намерение говорящего в конкретном социально речевом контексте.
Высказывание может совпадать с предложением, и тогда оно именуется фразой. Фраза является минимальным высказыванием, соотносимым с пред-ложением как единицей языка. Высказывание и фраза как его разновидность суть коммуникативные единицы речи. Термином "высказывание", по-видимому, можно обозначать сколь угодно протяженное речевое произведе-ние. В таком случае мы имеем максимальное высказывание, равное тексту, границы которого неопределенны и регулируются на основании критерия ис-черпанности темы. Со стороны формы высказывание может быть структури-рованным, т.е. соотнесенным с определенными синтаксическими структур-ными схемами, и неструктурированным. К примеру, структурированное вы-сказывание диалогической речи соотносится с такой синтаксической едини-цей языка, как диалогическое единство; монологическое неминимальное структурированное высказывание – со сложным синтаксическим целым. Абзац, соотносимый в лингвистике текста со сложным синтаксическим целым, функционирует, на наш взгляд, как средство актуального членения письменной речи. Кроме того, "в абзаце конструируются два параллельных плана подачи материала: объективный – описание событий, и субъективный – авторская оценка происходящего, и все это является основным в смысловой интеграции всего абзаца. Присутствие автора, помимо сказанного, выполняет еще и функцию внешнего интегратора смыслового единства сверхфразового единства" [116. C. 21]. При рассмотрении акта речи в плане выражения и в плане содержания определяются структура предложения и структура высказывания. Высказыва-нию свойственна определенная логическая и семантическая структура. В пер-вом случае вычленяются логический субъект и предикат, во втором – реаль-ный производитель действия, объект действия, процесс и т.п. Синтаксическая структура предложения характеризуется определенным составом членов предложения, способами связи между ними, их взаимным расположением. В актах речи, равнозначных по содержанию, но различающихся по языковой форме, структура высказывания остается неизменной, варьируется лишь структура предложения.
Модальные свойства составляющих художественного текста в аспекте их стилеобразующих характеристик
В лингвистической литературе общепринятым тот факт, что вводные слова и словосочетания соотносятся со всем предложением или с одним из его членов, придавая в результате определенное модальное значение соответ-ственно всему предложению или его члену. Одни лингвисты считают, что вводные слова способны изменить модальность предложения, выраженную наклонением глагола-сказуемого, другие же отрицают способность вводных модальных слов переводить предложения из одной модальности в другую, полагая, что модальные значения, передаваемые наклонением глагола (или другими грамматическими средствами) и вводными словами, принадлежат к различным уровням. Анализ нашего материала, признавая известную спра-ведливость доводов второй точки зрения, тем не менее предпочтение отдает именно первой точке зрения.
Вводные слова и словосочетания выражают модальные значения, кото-рые, как известно, образуют четыре оппозиции. Эти же модальные противо-поставления могут быть выражены при помощи других средств: наклонения глагола, модальных глаголов и конструкций сопряженных с ними, просодии и лексических средств.
Несмотря на то, что в некоторых работах делались попытки распреде-лить средства выражения модальности строго по выражаемым ими оппози-циям модальных значений, замечено, что в реальных речевых произведениях постоянно наблюдаются случаи перекрещивания модальных значений, вы-ражаемых различными языковыми средствами. Выбор тех или иных средств выражения модальных значений определяется в каждом конкретном случае содержанием – намерением речевого произведения, стремлением говорящего (пишущего) к оптимальному выражению своей мысли и зависит от законо-мерностей построения текста.
При исследовании двух "конкурирующих" способов передачи модаль-ного значения предложений – конструкций с модальными глаголами и ввод-ных слов типа probably, perhaps – Л.Д. Долинская установила, что предпочте-ние употребления вводных слов лексико-синтаксическому способу выраже-ния конкретного модального значения определяется по сути двумя фактора-ми: функциональной перспективой и ритмической организацией текста [41]. Использование вводных слов позволяет говорящему разнообразить ритм сво-его высказывания и изменять функциональную перспективу частей речевого произведения в зависимости от функциональной перспективы всего текста и его содержания-намерения. Кроме того, так называемая синтаксическая под-вижность вводных слов и словосочетаний (т.е. их способность занимать практически любое место в высказывании, вторгаться даже в самые тесные виды синтаксической связи и таким образом модифицировать в плане мо-дальности любую часть этого высказывания) способствует оптимальной ор-ганизации текста с точки зрения передачи его содержания-намерения.
В работе Л.Д. Долинской были проанализированы средства выражения лишь одного модального значения – предположения. Вводные слова и слово-сочетания участвуют в выражении четырех модальных оппозиций. При этом важно учитывать, что употребление вводных слов в высказывании вполне ес-тественно ведет к градации в выражении тех или иных модальных значений. Для реализации любого модального значения, как известно, существуют экс-тремальные возможности, с одной стороны, и многообразие оттенков значе-ний – с другой. К примеру, выделяется группа слов и словосочетаний (так на-зываемые модальные слова), которые уже своим лексическим значением вы-ражают модальность. В то же время другие вводные слова и словосочетания, например, отсылочные, выражают то или иное модальное значение в зависи-мости от конкретного речеупотребления.
Таким образом, можно сказать, что многообразие модальных значений и их оттенков, выражаемых вводными словами, наряду с синтаксической подвижностью последних, их способностью вносить разнообразие в ритми-ческую организацию текста и воздействовать на функциональную перспек-тиву, является важным фактором, влияющим на широкое употребление вводных элементов в речи для выражения оптимального содержания - наме-рения высказывания и интонации говорящего.
Вводные слова и словосочетания, благодаря их синтаксической под-вижности, способны модифицировать в плане модальности любую часть вы-сказывания, выделяя его из общего модального фона речевого произведения.
Этот текст легко делится на две части в соответствии с различиями в общем модальном фоне: первая часть "Either of them with a little luck..." ха-рактеризуется реализацией модальных значений констатации и категорично-сти, вторая часть, начиная со слов "either of them would have mode...", пред-ставляет собой предложение, высказываемое в категоричной форме на общем модальном фоне гипотетичности второй части при помощи вводных слов perhaps и certainly. Эти части высказывания при помощи слов not despising и questioning противопоставлены по модальной оппозиции категорично-сти/некатегоричности. Использование вводных слов в данном случае помимо выражения значения модального противопоставления изменяет ритм второй части высказывания: противопоставляемые слова образуют вместе с относя-щимися к ним внесениями отдельные синтагмы, изменяется и акцентная структура первой из этих синтагм: not perhaps despising – здесь отрицатель-ная часть not благодаря безударному внесению приобретает сильное ударе-ние, вследствие чего слову questioning противопоставляется не despising, a not despising (Ср.: "...old Jolyon ... would have been capable of, not despising, but certainly of questioning..."). Таким образом, модальное противопоставление подчеркивается ритмической организацией данной части текста. И то и дру-гое достигается в итоге за счет использования именно вводных слов.
Как показывает анализ нашего материала, в соответствии с содержани-ем – намерением текста на его модальном фоне могут выделяться любые его части, как отдельные слова, так и целые предложения. При этом выделение частей текста из общего модального фона в принципе может осуществляться на основе всех описанных выше модальных противопоставлений.
В этом тексте слово Jolyon – имя человека, которого говорящий ненави-дит, выделяется из общего модального фона текста на основе различия в его экспрессивно-эмоциональной оценке, что достигается при помощи внесения в текст сочетания слов Oh, irony!, относящегося к этому же слову. Такое выде-ление этого имени в речи Сомса вызывается необходимостью передать отно-шение одного персонажа произведения к другому в данной конкретной ситуа-ции – рассматриваемый монолог Сомс произносит в период его бракоразвод-ного процесса с Ирэн, на котором ответчиком выступает Джолион. Поэтому тот факт, что Джолион является одним из "выдающихся" Форсайтов, и даже само это имя вызывают отрицательные эмоции у Сомса Форсайта.
Модальные свойства вводных слов и словосочетаний в аспекте текстообразующих характеристик
Восклицательный знак в конце следующего предложения использован для обозначения вкупе с другими средствами тревоги и волнения, которые испытывает старый Джолион. Джун была его единственной внучкой, для ко-торой он был и дедушкой и родителем одновременно. Ему очень плохо без неё – главная причина того, почему он проснулся с чувством разочарования. Сослагательное наклонение, представленное в оригинале, переведено Э. Пи-миновым с глаголом в будущем времени, функционирующим именно в изъя-вительном наклонении, что воспринимается каким-то предсказанием, но не утверждением или, скажем, предположением. Предсказание, как известно, – это заранее сказанное о том, что произойдет в будущем; предположение же – это собственно догадка, но не утверждение. Э. Пиминов, используя глагол в будущем времени, а не в сослагательном наклонении, дает понять читателю, что вся семья понимала, насколько старый Джолион будет огорчен отъездом Джун, что никто из членов семьи ни в коем случае не ставил под сомнение искренность переживаний старого Джолиона. Отметим, правда, что, упот-ребляя те или иные модальные средства, переводчик не навязывает нам именно такое понимание текста, т.е. читатель вправе додумать его сам. А вот Н. Волжина преподносит эту же информацию как факт, хоть и неприятный, что обусловлено контекстом, но факт, который звучит приговором, по-видимому, а не предсказанием или предположением.
Старый Джолион, как известно, имел неоспоримый авторитет в семье, и поэтому никто не решался акцентировать внимание старого Джолиона на том, что могло бы огорчить его. Никто, кроме Джемса. Это и констатируется в следующем высказывании, где старый Джолион говорит о том, что непри-ятные слова можно услышать из уст исключительно Джемса (восклицатель-ный знак предупреждает читателя и о том, что данный факт о Джемсе нужно сохранить в памяти до конца романа). Однако многоточие после восклица-тельного знака указывает на то, что неприятные слова из уст Джемса каса-ются не только предсказаний о чувствах старого Джолиона в связи с отъез-дом Джун, эти неприятные слова могут касаться чего угодно. Правда, данное многоточие после восклицательного знака может быть рассмотрено и как пауза перед справедливой мыслью о том, что в свое время старый Джолион тоже омрачал настроение Джемса, купив дом, на который Джемс имел виды. Восклицательные знаки уже после следующих двух предложений выражают, с одной стороны, некоторое презрение к скупости Джемса, с другой – неопи-суемую радость старого Джолиона, так как теперь у него появилось еще од-но выгодное приобретение – прекрасная недвижимость. Чувство соперниче-ства, как мы знаем, всегда присутствовало в семье Форсайтов. Выставив себя героем сделки, старый Джолион в переводе Э. Пиминова через некоторое время (об этом говорит многоточие в конце предложения) сам призадумался о цене этого дома: в словах старого Джолиона читатель может услышать ес-ли не раскаяние, то хотя бы сожаление по поводу случившегося (вопроси-тельный знак с многоточием – начало рассуждения, а просто многоточие, по-видимому,– попытка ответить на вопрос). Э. Пиминов в этой части текста держит читателя в напряжении, так как заставляет его думать таким образом, чтобы наблюдать специфику проявлений текстовой модальности. Правда, переводчик тут же как бы ищет и сразу же находит оправдания для старого Джолиона в связи с его сомнениями по поводу покупки дома. Имеются в ви-ду его переживания, его состояние после помолвки Джун с Босини, этот по-зор, который можно было искупить перед обществом только деньгами (ста-рый Джолион был уверен, что лишь одного его имени будет недостаточно в данном случае). Укор звучит в размышлениях старого Джолиона, и где он винит себя в том, что дал согласие на эту помолвку, укор, выражаемый именно с помощью восклицательного знака в конце предложения. Старый Джолион опять и опять укоряет себя, тут же как бы оправдывая. Он полагал, что в организованный им встрече Джун и Босини ничего подозрительного быть не могло, так как эта встреча произошла у очень уважаемых в высшем обществе Лондона людей – у Бейнсов. В романе "Сага о Форсайтах" прямо указано, что Джун познакомилась с Босини именно у Бейнсов – архитекто-ров, а не у докторов или, например, финансистов. Модальность утверждения выводится здесь во главу угла, и ее важно сохранить в переводе, сохранить без домысливаний, тем более что фамилия Бейнсов была очень известна в то время в Лондоне, что ее носители были представителями самых разных бла-городных профессий. На наш взгляд, вполне допустимо, что в переводе ин-формация о том, что Бейнсы были архитекторами, носит по сути только ин-формативно-познавательный характер. Это замечание, с точки зрения Э. Пи-минова, лишь должно пояснить, у кого именно и почему оказались в гостях Босини и Джун, - и ничего больше. Что касается перевода Н. Волжиной, то он, как и оригинал, имеет форму все-таки более спокойного выражения отношений ко всему происходящему, нежели у Э. Пиминова. Например, то, что Джемс, по мнению старого Джо-лиона, не отличался большим умом, преподносится здесь как факт очень спокойно, без лишних эмоций – читатель должен понимать, что Джемса принимать нужно в трактовке старого Джолиона, не обращая внимания на его нелепые шутки и замечания. Покупка старым Джолионом дома, который собирался купить Джемс, в данном примере, тоже не отмечена особыми эмоциональными характеристиками, к примеру, такого рода, как восклица-тельный знак. Старый Джолион, правда, и здесь также объясняет специфику своего отношения к Джемсу. С помощью тире фиксируется следствие скупо-сти Джемса, оно как бы говорит о том, что можно быть бережливым, но ни-когда нельзя быть жадным. Задумываясь над простым вопросом о цене дома, старый Джолион тут же дает простой и спокойный на него ответ – цена, по-видимому, несколько высока, так как нужно было еще делать большой ре-монт. Однако главное здесь все-таки в том, что если бы не история с помолв-кой Джун, то старый Джолион и не задумывался бы никогда о цене этого дома и ему было бы все равно, с ремонтом был этот дом или без него.
