Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Лингвокультурологический аспект перевода национально-обусловленных произведений 12
1.1. Язык и культура 12
1.2. Взаимодействие языка и культуры 19
1.3. Сохранение национально-культурного колорита в процессе перевода 23
Глава 2. Сравнительная типология эпоса «Нарты» 37
2.1. История развития сравнительно-типологического изучения фольклорных произведений 37
2.2.Сравнительно-типологическое изучение эпоса «Нарты» 40
2.3. Типологические черты эпоса «Нарты» 43
2.3.1. Мифологическое начало эпоса 44
2.3.2. Волшебная атрибутика эпоса 47
2.3.3. Типология образов героев эпоса «Нарты» 47
2.3.4. Типология сюжетов и мотивов 50
2.4. Композиционное построение эпоса «Нарты» 65
2.5. Лексико-стилистические средства нартовского эпоса и их перевод 79
Глава 3. Эпитет в эпосе «Нарты» и его перевод на русский и французский языки 100
3.1. Лингвистическая сущность эпитета 100
3.2. Особенности перевода постоянного эпитета с осетинского языка на русский и французский языки 120
Заключение 146
Библиография 151
- Язык и культура
- Взаимодействие языка и культуры
- История развития сравнительно-типологического изучения фольклорных произведений
- Лингвистическая сущность эпитета
Введение к работе
Кавказ - не только экзотический мир и непроходимая цепь горных вершин, но такой своеобразный уголок, где в прошлом скрещивались пути многих древних и современных народов. Северные и южные склоны горных вершин Центрального Кавказа занимает замечательный народ древнего мира - осетины. Являясь по языку и культурным традициям народом индоевропейского происхождения, осетины - единственные потомки скифо-сарматских племен эпохи Геродота, которые несколько позднее под именем средневековых алан пересекли Европу с востока на запад и заняли территорию нынешней Франции в виде исторического «Сарматикума» и достигли северных областей африканского континента. Часть аланских племен, отступив под напором более могущественных племенных союзов, уцелела в неприступных ущельях кавказских гор и сохранила до наших дней самобытную эпическую культуру в виде героических сказаний о жизни и деяниях когда-то могучего мифического народа - нартов.
«Осетины, - писал В.И. Абаев, - народ большого и сурового исторического опыта, закаленный в водовороте этнических передвижений на рубеже Европы и Азии, чья жизнь была в прошлом полна событий и бранных дел, -такой народ должен быть особенно расположен к эпическому творчеству. А если этот народ не имел письменности и письменной истории, то устный эпос заменил для него все: и литературу, и историю, и школу житейской мудрости» (Абаев В.И., 1949:11).
В 1774 году Осетия вошла в состав России. Это историческое событие носило прогрессивный характер и предопределило судьбу осетинского народа на последующие времена. Русские языковеды, поэты и писатели старались донести до русского народа благородные качества осетин - гуманизм, свободолюбие, героизм и мужество. В результате долгой и напряженной ра-
боты русских и горских ученых - филологов, фольклористов, историков, этнографов, публицистов - возникла первая на Северном Кавказе вполне сформировавшаяся национальная литература - осетинская.
XVIII век занимал особое место и в истории русской жизни как время экономического и культурного подъема страны. Возникновение в те годы науки о фольклоре было обусловлено всем ходом общественного развития. Историческая роль, которую пришлось играть в то время России, естественно, должна была выдвинуть и поставить в центре идейных течений эпохи проблему национального самопознания. Это неизбежно вело к постановке вопросов о сущности и значении всех элементов национальной мысли и национальной культуры. Возникал вопрос о фольклоре как о хранилище национальной поэзии и народной мудрости.
Крайняя ограниченность письменных и археологических источников о жизни осетинского народа восполнялось фольклорными материалами, в частности осетинским эпосом «Нарты», создание которого подцается только относительной хронологии.
Эпос «Нарты» - героические сказани о нартовских богатырях, бытующих у ряда кавказских народов: осетин, адыгов, абхазов, карачаевцев и балкарцев, чеченцев, ингушей, а также у горцев Грузии (сванов, рачинцев) и народов Дагестана (аварцев, лакцев, кумыков).
В древнейших легендах эпоса отразились черты родового строя. Нарты делились на три рода - Бората, Ахсартагката и Алагата. Нартовское общество рисуется как патриархально-родовое. Основное занятие нартов - скотоводство (коневодство) и охота. Из ремесел процветает кузнечное дело. Бог-кузнец Курдалагон выступает популярным персонажем эпоса. Все общественные вопросы решались на народном собрании - «ныхас». Любовь к музыке, песням и играм сочеталась с суровой воинственностью. Наиболее ценным качеством мужчины-воина считались отвага в бою, воздержание в пище и уважение к старшим и женщине.
Нартские сказания обратили на себя внимание русских и зарубежных ученых. Они стали предметом многочисленных публикаций сначала в виде отдельных фрагментов, а затем, в наше время, в виде сводного текста.
Начало собирания и публикаций произведений осетинского фольклора связано с именем А. Шифнера. В 1868 году академиком был издан отдельный сборник «Осетинские тексты» с параллельным переводом на русский язык. Несколько произведений были позже записаны русским ученым В. Пфаффом в «Сборнике сведений о Кавказе». Огромный вклад в исследование нартовского эпоса, изучение его исторической основы и в осетинскую филологию в целом внес Всеволод Федорович Миллер.
В 1926 году в Париже на выставке советской книги сказания «Нарты» привлекают внимание французского ученого Жоржа Дюмезиля. Ж. Дюме-зиль (Georges Edmond Raoul Dumezil) родился в Париже 4 марта 1896 г. Окончил Ecole Normale Superieure в 1916 г. С 1919 г. - адъюнкт-профессор. С 1924 г. - доктор наук. В 1925 г. переезжает в Стамбул и до 1931 г. состоит профессором Стамбульского университета по специальности истории религий. В годы 1931-1933 - лектор университета в Швеции. Вернувшись в Париж, он с 1935 г. возглавляет кафедру сравнительного изучения религий индоевропейских народов в Ecole pratique des Hautes Etudes. Позже Ж. Дк>-мезиль ведет курс армянского языка в Ecole Nationale des Langues Vivantes (1937-1948). Заведует кафедрой индоевропейской цивилизации в College de France (1949-1968). В 1968 г. уходит на пенсию со званием почетного профессора College de France.
Интерес Ж. Дюмезиля к Нартовскому эпосу не был преходящим. Он сопровождал ученого на всем протяжении его деятельности. В 1930 году в свет вышла книга «Legendes sur les Nartes», в 1965 - « Le Livre des Heros», где были представлены переводы отдельных сюжетов на французский язык. Так, расширился круг читателей, которые получили возможность знакомства с
эпическим творчеством народа, проживавшего на огромной окраине России и остававшегося ранее неведомым.
Каждый раз, когда мы встречаемся с прекрасными произведениями искусства - памятниками архитектуры, предметами культа, музыкой, поэзией, литературой, живописью, мифологией, - восхищение данными конкретными предметами материальной и духовной культуры обращает наш интерес к их творцу - индивидуальному или коллективному, определенному человеку или этносу. Человек или этнос, его творческие способности, мастерство, нравственные ценности, эстетические интересы рассматриваются в разных научных системах - психологии, социологии, этнологии, культурологии, антропологии и т.д. Кроме своих собственных специальных методик, эти дисциплины привлекают в качестве инструмента исследования такие продукты духовной деятельности человека, как фольклор, литературу, язык.
Язык (фольклор, литература), созданный человеком, является хранилищем древней культуры и истории людей.
Проблема связи языка и культуры всегда представляла и представляет большой интерес для теории и практики художественного перевода, так как передача национально-культурного колорита произведения всегда является для переводчика сложной задачей». Это не только перевод отдельных слов, реалий, являющихся наиболее «национально» окрашенной лексикой, но и ситуаций, не обладающих ярко выраженным национальным характером. Перевод фольклорного произведения в силу своего жанра, стиля, высокой частотности устаревших слов и большого количества реалий представляет сложность еще и в плане передачи исторического колорита.
При переводе часто оказывается, что определенная культурная информация, которой владеет носитель языка, не соответствует информации, заключенной в языке перевода. Дшшая информация может превратиться в непривычную и непонятную, а иногда и искаженную, даже если речь идет об обычных, внешне похожих ситуациях. Одной из основных причин этого
являются глубинные культурные расхождения, затрудняющие межъязыковую и межкультурную коммуникацию.
Актуальность работы объясняется необходимостью тщательного анализа особенностей перевода фольклорных произведений и более глубокого изучения явлений межкультурной асимметрии. Перевод образных средств в произведениях устного народного творчества и перевода их содержания на русский и французский язык не всегда сопровождается адекватной репрезентацией национально характеризующих лингвистических особенностей, составляющих художественные достоинства, присущие осетинскому языку.
Предметом исследования послужил текст осетинского эпоса «Нарты» и его переводы на русский и французский язык.
Объектом исследования в диссертации являются синтаксические и лексические художественные средства осетинского эпоса «Нарты» в аспекте межъязыкового сопоставительного анализа. Общий корпус исследуемого материала составил более 1020 единиц.
Целью исследования является определение особенностей межъязыковой трансформации художественно-образных средств, проследить, насколько сохранен национально-культурный колорит фольклорного произведения, и каковы особенности его передачи.
Цель исследования предопределила решение следующих задач:
1. Дать теоретическое обоснование лингвокультурологических
и когнитивных аспектов исследования текстов устного народного творчества
и их переводов;
Уточнить параметры исследуемых категорий и методику их исследования;
Выявить сходства и различия культурологических, когнитивных и семантических значений и их компонентов и определить, может ли перевод-
ное произведение служить надежным источником культурологической информации;
4. Установить трансформационные возможности эпитетов с осетинского на русский и французский языки, отметить переводческие потери и способы их восполнения.
Положения, выносимые на защиту:
Поэтике героических эпических произведений присущи сюжетность и повествовательность, единообразие композиционных принципов и образов;
Национальный колорит является неотъемлемой частью оригинального произведения, представляет совокупность художественных элементов разных уровней - идейной, художественной, речевой;
Элементы национальной специфики подлинника не всегда дословно передаются - в этом случае переводчиком предлагается аналогия, не вызывающая расхождений с текстом оригинала;
Попытки сохранить национальное своеобразие оригинала во многих случаях приводят к образованию смысловых нарушений, которые вызваны влиянием переводящей культуры и стремлением адаптировать к ней элементы другой культуры.
Методологической базой диссертационного исследования послужили труды отечественных и зарубежных лингвистов, фольклористов, перево-доведов и литературоведов: В.И. Абаев, А.И. Буслаев, А.Н. Веселовский, С. Влахов, Г.Р. Гачечшіадзе, В.М. Жирмунский, Н.А. Криничная, И. Левый, В.Ф. Миллер, Л.Л. Нелюбин, В.Я. Пропп, А.А. Потебня, П.Д. Ухов; З.И. Хованская, СМ. Баура, А.Б. Лорд и Л. Пари, Г. Мунин и др.
Методы исследования. Изучение художественно-образных средств в сопоставительном аспекте, выявление переводческих эквивалентов в мета-языковом ракурсе определяют использование методов сплошной выборки, описательного, комплексного анализа фактического материала на всех уров-
нях языковой системы с учетом типологических различий, а также лингво-культурологического анализа.
Научная новизна заключается в следующем:
впервые исследуются постоянные эпитеты осетинского фольклорного произведения как художественно-образные средства осетинского языка в аспекте сопоставления и сравнения его переводов на русский и французский языки;
выявляется коннотативная окрашенность эпитетов, что составляет специфику языка эпоса «Нарты»;
сохранение национально-культурного колорита в процессе перевода рассматривается с точки зрения проблемы перевода постоянных эпитетов.
Теоретическая значимость проведенного исследования заключается в том, что оно расширяет общую проблематику теории перевода и частную теорию перевода с осетинского на русский и французский языки в плане лин-гвокультурологического анализа художественно-образных средств.
Практическая значимость работы обусловлена возможностями применения теоретических положений и выводов в переводческой практике осетинского и русского языкознания, сравнительной культурологии, стилистике осетинского языка, в учебных курсах теории перевода, частной теории перевода с осетинского на русский и французский язык.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цель и задачи исследования, формулируется научная новизна, теоретическая и практическая ценность работы, указываются объект, предмет, методы исследования, представляются основные положения, выносимые на защиту, поясняется структура работы.
Первая глава «Лингвокультурологический аспект перевода национально-обусловленных произведений» посвящена вопросам опре-
деления понятий «язык» и «культура». Рассматривается соотношение языка и культуры. Одним из видов культурного и языкового взаимодействия является перевод различного вида текстов. Современная теория перевода настойчиво подчеркивает необходимость сохранения национальной специфики оригинала. Выявляются особенности перевода культурно-обусловленных произведений.
Во второй главе «Сравнительная типология эпоса «Нарты»» выявляются типологические черты эпоса «Нарты» в сравнении с европейскими фольклорными героическими произведениями. В типологическом плане обнаруживается «механизм» осуществления преемственной связи между фольклорными явлениями на уровне сюжетов и мотивов, композиционном построении и разнообразии лексических средств.
В третьей главе «Эпитет в эпосе «Нарты» и его перевод на русский и французский языки» определяется лингвистическая сущность эпитета и постоянного фольклорного эпитета. Выявляются особенности репрезентации эпитета в текстах перевода с осетинского языка на русский и французский. Выявляется степень сохранения национально-культурного колорита и сохранения богатства языка эпоса «Нарты».
В заключении подводятся общие итоги, проведенного исследования, излагаются выводы, подтверждающие основные положения, выносимые на защиту.
Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры переводоведения МГОУ, на семинарах аспирантского объединения факультета лингвистики, на нучных конференциях в Москве. Содержание диссертационного исследования отражено в следующих публикациях, в числе которых статьи, тезисы докладов:
1. Некоторые вопросы ономастики и способы перевода имен собственных эпоса «Нарты» с осетинского языка на русский // Перевод и перево-
доведение: Тезисы выступлений на научной теоретической конференции МГОУ (15 апреля 2004).- С. 43-44.
2. Перевод фольклорных произведений // Перевод и переводове-
дение: Тезисы выступлений на научной теоретической конференции
МГОУ (13 апреля 2006).- С. 26-27.
Роль переводчика в межкультурной коммуникации // Лингвистические аспекты Межкультурной коммуникации: Тезисы выступлений на научной теоретической конференции МГОУ (26 января 2006).- С. 54-55.
Языковые средства экспрессии в русском переводе Осетинского эпоса «Нарты» // Известия ПГПУ. Научные и учебно-методические вопросы № 2.- Пенза, 2006.- С. 204-215.
К вопросу о сохранении национально-культурного колорита в переводе //ВестникМосковского государственного университета. Серия «Лингвисты» № 7.- М., 2006. - С. 120-125.
Язык и культура
Проблема «языка и культуры» очевидным образом имеет две стороны и может быть предметом как лингвистики, так и культурологии. Лингвиста интересует то, как язык отражает стоящую за ним культуру, образ мира, и еще больше то, что в самом языке (в семантике, синтаксисе, лексической системе и т.п.) обусловлено культурой и мотивировано картиной мира. А культуролога интересует язык как одна из форм выражения культуры (наряду с другими формами: искусством, фольклором и т. д.).
Исследовательское поле данной проблемы весьма широко. При ее рассмотрении мы наталкиваемся на тот факт, что эти явления сложны и многогранны. Возникают трудности в виду отсутствия четких и, во всяком случае, непротиворечивых определений культуры и языка, в неоднозначности и несогласованности трактовки объема этих понятий.
Говоря о характере и степени взаимосвязи языка и культуры, нельзя не уточнить, что подразумевается под этими понятиями. Культура представляет собой крайне сложно структурированное и многогранное явление. Ведь «Культура как воздух пронизывает все сферы жизнедеятельности человека» (Анашкина И.А., 1994: 21). По мнению B.C. Вахрушева «...рост количества определений культуры в XX веке - явление в известной мере радующее, но больше пугающее, ибо оно свидетельствует о стремительно растущем усложнении ее структуры, обогащении смыслами и формами, и в то же время о дальнейшем отчуждении, как от природы, так и от основ самого человеческого существования» (Вахрушев B.C., 1996: 12). Количество определений данного термина измеряется сегодня многозначным числом (Гуревич П.С, 1996: 10). Но среди такого многообразия представляется возможным выделить несколько дефиниций.
«Культуру можно рассматривать с различных точек зрения: социологической - как часть общественной жизни, выполняющую ее определенные функции; с антропологической - как аспект человеческой деятельности; с семиотической - как определенную систему знаков и т.д.» (Джиоев И.А., 1980: 7). Мы полагаем, что будет целесообразным обратиться к этимологии, обозначающей это сложное понятие. В древнем мире латинское слово "cultura" первоначально означало возделывание земли . Позднее в трудах Цицерона уже можно встретить его расширенное и переносное использование в выражении "cultura animi", что можно перевести как обработка, совершенствование души". Со временем в романских и других языках слово "культура" начинает употребляться и в многочисленных близких значениях: воспитание , образование , умение , почитание , развитие и т.п. (Воробьев A.M., 1997: 14).
Один из подходов к определению культуры заключается «в перечислении составляющих ее компонентов, а сама она понимается как совокупность этих компонентов» (Гудков Д.Б., 2003: 12). Так, один из основоположников этнографии и культурологии Э. Тейлор, который одним из первых дал определение культуры, писал: «Культура или цивилизация, в широком этнографическом смысле, слагается в целом из знания, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и некоторых других способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества» (Тейлор Э., 1989:18). Из данного определения можно сделать вывод, что изучение культуры предполагает сравнение сходных элементов различных культур: верований, обычаев, идей и ценностей, объектов элементов материальной культуры, орудий труда и т.п.
Следующее понимание культуры заключается в ее оппозиции к природе. Э. Бенвенист называет культурой «человеческую среду, все то, что по 14
мимо выполнения биологических функций придает человеческой жизни и деятельности форму, смысл и содержание» (Бенвенист Э., 1974: 30). Г. Рик-керт определяет этот подход следующим образом: «Продукты природы - то, что свободно произрастает из земли. Продукты же культуры производит поле, которое человек вспахал и засеял. Следовательно, природа есть совокупность всего того, что возникает само собой, само родилось и предоставлено собственному росту. Противоположностью природе в этом смысле является культура, как то, что или непосредственно создано человеком ... или сознательно взлелеяно им ради связанной с ним ценности» (Риккерт Г., 1995: 69). В «Карманном словаре иностранных слов» Н. Кириллова (1846) слово «культура» встречается впервые и расшифровывается как «целенаправленная деятельность для пробуждения дремлющих в предмете сил и как известная степень развития этой деятельности». Таким образом, природа - это нечто данное, а культура - нечто приобретенное. Так, в трудах Л.Л. Нелюбина культура понимается как «совокупность (общность) культурных ценностей народа (произведений искусства, памятников старины, литературы, живописи, музыки, архитектуры и т.д.)» (Нелюбин Л.Л., 2005: 55). В этой же работе, рассуждая о межкультурном контакте, автор выделяет взаимодействующие аспекты коммуникации, среди которых и культурный, «...который представляет собой продукт длительного развития общества в целом как фундамент межъязыкового общения (коммуникации)» (Нелюбин Л.Л., 2005:55).
Е.Ф. Тарасов рассматривает проблему культуры в свете «человек и культура». Решая вопрос о роли культуры в жизни человека, он отмечает «генетический аспект» т. е. самостоятельное прижизненное формирование способностей, которыми обладали люди предыдущих поколений, создавшие культуру, которая стала для потомков аналогом генетической программы (Тарасов Е.Ф., 2001: 45-47). Противоположную точку зрения высказывает Ю.М. Лотман, который считает, что «...одно из важнейших определений культуры характеризует ее как негенетическую память коллектива. Культура есть память» (Лотман Ю.М., 1994: 8).
В книге «Язык и культура» Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров дают следующее определение: «Культура... - это созидательная деятельность человека, как прошлая, зафиксированная, опредмеченная в культурных ценностях, так и настоящая, основывающаяся на распределении этих ценностей, т.е. превращающая богатство человеческой истории во внутреннее богатство живых личностей, воплощаемая в универсальном освоении, переработке действительности и самого человека» (Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. 1973:32).
Культуру можно рассматривать как совокупность оппозиций «традиция - эволюция» и «статика - динамика» (Хайруллин В.И., 1995: 6). Это важно подчеркнуть, поскольку культура при абстрактном ее рассмотрении всегда стремится к традиционности и статичности. Благодаря этому качеству, осуществляется возможность общения культур разных исторических эпох.
В современных словарях под «культурой» понимают: а) совокупность достижений и творчества того или иного народа; б) характерные особенности жизни и деятельности определенных исторических, географических и конъюнктурных человеческих общностей (культура палеолита, крито-микенская культура, французская культура и даже, как это ни парадоксально, «блатная» культура); в) степень совершенствования в той или иной сфере человеческой деятельности (культура речи, культура труда, культура поведения и т.п.); г) тот или иной вид сельскохозяйственных растений (бахчевые культуры, злаковые культуры, цитрусовые культуры и т.п.) (Мамонтов СП., 1996:6).
Взаимодействие языка и культуры
Соотношение «язык и культура» является частью вечной проблемы лингвистического и экстралингвистического и остается сложным и многоаспектным вопросом.
В значительной степени интерес к этой проблеме был стимулирован работами немецкого языковеда и философа Вильгельма фон Гумбольдта, а в дальнейшем трудами американских этнографов и лингвистов - Э. Сепира и его учеников. В.Гумбольдт считал, что язык является не только средством выражения познанной действительности, но и средством познания, поэтому различия в языках, как он полагал, есть различия прежде всего в мыслях, мировоззрении народов. В. Гумбольдт отмечал, что «среди всех проявлений, посредством которых познается дух и характер народа, только язык способен выразить самые своеобразные и тончайшие черты народного духа и характера и проникнуть в их сокровенные тайны» (Гумбольдт В., 2001: 69). Именно в языке, как отмечал В.Гумбольдт, можно познать характер народа-носителя. В названии своей основной работы по этому вопросу «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода» В. Гумбольдт указывает на неразрывную связь языка и культуры (Гумбольдт В., 1964:124). Он явился, по существу, основоположником философии языка как самостоятельной дисциплины и оказал огромное влияние на дальнейшее изучение связи между языком и культурой. Основные положения теории В. Гумбольдта были определены Масловой В. А. следующим образом: 1) материальная и духовная культура воплощаются в языке; 2) всякая культура национальна, ее национальный характер выражен в языке посредством особого видения мира; 3) внутренняя форма языка - это выражение "народного духа", его культуры; 4) язык есть опосредующее звено между человеком и окружающим его миром (Маслова В.А., 1997:59).
Идеи В. Гумбольдта нашли свое отражение в концепции американских этнолингвистов Эдварда Сепира и Бенджамина Уорфа, впоследствии названной гипотезой Сепира-Уорфа. Сущность гипотезы заключается в том, что: «Культуру можно определить как то, что данное общество делает и думает. Язык же есть то, как думают» (Сепир Э., 1934: 171-172). В своих работах языковед Э. Сепир также сформулировал знаменитое положение о связи языка и культуры, во многом напоминавшее идеи В. фон Гумбольдта: «Язык приобретает все большую значимость в качестве руководящего начала в научном изучении культуры. В некотором смысле система культурных стереотипов всякой цивилизации упорядочивается с помощью языка, выражающего данную цивилизацию. Наивно думать, что можно понять основные принципы некоторой культуры к основе чистого наблюдения, без того ориентира, каким является языковой символизм, только и делающий эти принципы значимыми для общества и понятными ему. Язык - это путеводитель в "социальной действительности"» (Цит. по Нелюбину Л.Л., Хухуни Г. Т., 2003:263). Критически рассматривая исследования, связанные с гипотезой Сепи-ра-Уорфа, В.А. Звегинцев отмечал, что «... между явлениями культуры и фактами структуры языка нет прямой причинной зависимости». В то же время он подчеркивал, что «...между ними, несомненно, существует общая зависимость, благодаря которой изменения в культуре могут находить косвенное, опосредованное отражение в языке» (Звегинцев В.А., 1960:133).
Таким образом, в различных языковедческих концепциях высказываются точки зрения на проблему языка и культуры, иногда почти противоречащие друг другу. Нам представляется, что причина этого заключается в том, что в данных работах приводятся взгляды с разных углов зрения на два равнозначных явления, расположенных в одной плоскости.
Анализируя проблему языка и культуры, Г.П. Богуславская выделяет еще такое понятие как «проблема понимания», без которого не может быть поступательного движения вперед. Модель понимания у Г.П. Богуславской связана не с объектами окружающей нас среды, а с предметами многовековой культуры, созданной человеком в определенном пространстве. Наиболее массовым типом понимания представляется отношение, связанное с языковой коммуникацией. Способами установления понимания и его практического воплощения выступают текст, фиксирующий структуру понимания, и речевое сообщение, на которые опираются передача опыта, знаний (Богуславская Г. П., 1993:53-54).
Исследуя взаимодействие языка и культуры как взаимозависимые понятия, Маковский М.М. писал: «Язык, созданный человеком, является бесценным хранилищем древней культуры и истории людей, ... отражает все колебания и особенности нравов, обычаев, веровании, способов мышления; в нем, как в зеркале, непосредственно отражаются различные модели "видения мира", характерные для отдельных человеческих коллективов на протяжении их истории» (Маковский М.М., 1996: 86). Именно в языке свое выражение получают ценности и идеалы народа, являющиеся его культурной традицией. Изучение языка, его словарного состава, стиля важно не только для понимания человека или этноса как субъектов культуры, но и для понимания всей культуры в целом.
Взаимосвязь и взаимозависимость языка и культуры четко выражены в следующем известном тезисе А.Н. Уайтхеда, с которым мы полностью согласны: «Человеческая цивилизация есть продукт языка, а язык есть продукт развивающейся цивилизации» (Уайтхед А.Н., 1990:366).
Специфика взаимоотношения культуры и языка, как отметил В.И. Хайруллин, может проявляться двояко: как «культура в языке» - особая языковая картина мира, своеобразное представление действительности в языке, и как «культура, описываемая языком» - представление артефактов культуры в содержании текстов. Эти два аспекта и создают переводческие проблемы, так как переход от текста к тексту - это переход от языка к языку, от культуры к культуре (Хайруллин В.И., 1992: 86).
Проанализировав разные подходы к определению понятий «язык» и «культура», мы полагаем, что они находятся в отношениях взаимозависимости и взаимовлияния и, суммируя представленную в данном параграфе информацию, отмечаем, что язык не может существовать вне культуры, как и культура не может существовать вне языка. Взаимообусловленность этих явлений проявляется в том, что всякое изменение одной из частей ведет к обязательным изменениям другой.
История развития сравнительно-типологического изучения фольклорных произведений
Проблемы общности в области эпического творчества принадлежат к ряду значительнейших проблем фольклористики, занимающих науку вот уже на протяжении полутора столетий.
Русские ученые-мифологи (Ор. Миллер, В. Миллер, Е.М. Мелетин-ский, В.Я. Пропп, П.Д. Ухов) попытались научно обосновать и исторически выделить общее в эпосах разных народов, восстановить его характерные особенности, в первую очередь, - реконструировать его мифологические основы.
Важной заслугой исследователей-мифологов было довольно широкое применение к изучению эпоса народов сравнительного метода, что позволило исследователям обнаружить в эпических памятниках сюжетные и иные соответствия и на основе этого выделить общие (как древнейшие мифологические, так и поздние исторические) элементы. Этому, в частности, были посвящены работы Ор. Миллера «Опыт исторического обозрения русской словесности» (1865), «О славянских народных песнях», «Поэзия славян» (1871). В его трудах с большой наглядностью проявились натяжки и крайности в мифологическом толковании эпоса, славянский «привкус» в исторических характеристиках, преувеличенная архаизация эпического содержания.
С 70-х годов XIX века начинается критический пересмотр романтических концепций, признававших существование единства великого мифологического эпоса, сохранившего свои остатки в живом эпосе ряда народов, к примеру, славянских. На смену этим концепциям приходят позитивистские теории о сравнительно позднем возникновении героического эпоса у славян. В трудах выдающегося представителя позитивистской фольклористики А.Н. Веселовского (1940) проявляется настойчивое стремление к исследованию национального содержания, идей и образов эпоса отдельных народов в историческом взаимодействии, на широком фоне взаимных встреч, влияний, творческих передач, переделок и переосмыслений и в то же время на почве реальной истории. В своих сравнительных исследованиях он сопоставлял и проводил параллели для получения ответов на традиционные вопросы миграционной теории - об источниках, путях и времени перехода того или иного сюжета, а также ради уяснения места той или иной песни в истории народного эпоса и раскрытия ее глубинного смысла. Сравнительный анализ позволил А.Н. Веселовскому заново прочитать эпическое произведение, обнаружить скрытое в нем содержание и выявить его связь с народными представлениями, с народной историей.
В 80 - 90-е годы XIX века и в начале XX века сравнительное изучение эпоса славянских народов идет почти целиком в рамках теории заимствования. В этот период поэтика сюжетов основывалась на историко-типологической теории, согласно которой сходные сюжеты могут появляться лишь путем заимствования. А.Н. Веселовский предостерегал как от поверхностного увлечения этой методикой, от поспешных заключений о заимствованиях, так и от недочётов и крайностей «исторической школы» (По АзадовскомуМ.К., 1963:180-205).
В работах исследователей-компаративистов были собраны и рассмотрены в историко-фольклорном плане обширные сравнительные данные по отдельным темам, сюжетам, мотивам былинного эпоса. Фольклористы не отрицали национальных связей и истоков эпического творчества у разных народов, однако свои усилия направляли в первую очередь на установление чужеземных сюжетных источников и на выяснение времени, путей, условий и обстоятельств миграции и характера переработки усвоенного. Для фольклористов обращение к сравнительным проблемам, особенно с середины 50-х годов XX века, было связано с общим пересмотром задач и методологии изучения народного эпоса и шире - с методологическими поисками в области исторического изучения фольклорных жанров. Плодотворность применения историко-сравнительной методики была продемонстрирована в ряде исследований, посвященных эпосу народов бывшего СССР.
Важной вехой явились работы В.М. Жирмунского, поставившего методологические проблемы сравнительного изучения эпоса. В.М. Жирмунский четко разграничил существующие аспекты сравнительно-исторического исследования (сопоставительный, типологический, истори-ко-генетический, изучение культурных взаимодействий), показал возможности и значение каждого из этих аспектов. Им было подвергнуто критическому пересмотру считавшееся до тех пор спорной истиной положение «Исторической поэтики» А.Н. Веселовского (1940), согласно которому независимо могут возникать сходные мотивы, а общность сюжетов предполагает факт заимствования. В.М. Жирмунский доказал, что сюжеты фольклорных произведений отражают закономерности и связи объективной действительности и, следовательно, могут независимо повторяться, варьироваться и иметь бесчисленное множество аналогий (Жирмунский В.М., 1962:194-214).
Столь же важным было сформулированное В.М. Жирмунским положение о том, что область историко-типологических аналогий охватывает все стороны идеологии, образности, художественного стиля произведений фольклора.
Наиболее значительные результаты сравнительно-типологическая методика дала в области изучения героического эпоса. Здесь должны быть в первую очередь названы исследования В.М. Жирмунского (1962), В.Я. Проппа (1958), Е.М. Мелетинского (1963). Е.М. Мелетинский с успехом применил сравнительно-типологическую методику для выяснения сложнейших вопросов генезиса героического эпоса как жанра. В эпосе ряда народов он выявил основные типологические элементы - сюжетные, образные, идейно-эстетические.
В трудах В.М. Жирмунского, В.Я. Проппа и Е.М. Мелетинского была обоснована и фактически подтверждена методологическая плодотворность сравнительно-исторического анализа памятников «классического» народного эпоса на фоне типологически ранних форм эпического творчества.
Лингвистическая сущность эпитета
Эпитет - важное выразительное и изобразительное средство искусства слова. Роль эпитета среди других стилистических приемов велика. Удачный эпитет способен сделать нашу речь более выразительной, усилить образность высказывания. Без учета этого факта остается неизвестным, благодаря чему же мы воспринимаем картину жизни в произведении, да и само произведение как художественное явление, в определенном аспекте, в определенной оценке, в красках и звуках. Эпитет относят к золотому фонду национального языка. «Эпитет заставляет видеть предмет во всей его яркости ... Эпитет выражает мировоззрение народа, его отношение к миру, оценку окружающего. Народ или любит или ненавидит. Средних чувств в его поэзии не бывает» (Цит. по Егоровой О.А., 2002:68).
Быстрое развитие лингвистической стилистики как науки и особенно признание теории функциональных стилей в качестве основы для стилистического анализа дает возможность по-новому подойти к оценке некоторых традиционных стилистических понятий.
Это относится и к предмету настоящей работы - эпитету, который является одним из наиболее древних и наиболее распространенных стилистических выразительных средств письменной и устной речи.
Рассуждения о роли, назначении эпитетов, об источниках их возникновения встречаются еще в сочинениях античных мыслителей и риториков (Аристотеля, Деметрия и др.). Выяснение природы эпитетов занимало умы многих выдающихся филологов XIX- начала XX в.: Ф.И. Буслаева, Л.И. Beселовского, А. А. Потебни и других исследователей языка и поэтики. Позже к изучению эпитетов обращались видные лингвисты и литературоведы: В.М. Жирмунский, Б.В. Томашевский, А.П. Евгеньева и др. Существует немало специальных работ, в которых рассматривается употребление эпитетов классиками русской литературы - Н.В. Гоголем, М.Ю. Лермонтовым, И.С. Тургеневым, А.С. Есениным. Эпитет как традиционный прием стилистики занял прочное место в различных исследованиях художественной речи. Наиболее изученными являются эпитеты русских былин, именно им посвящены многочисленные работы в этой области. Песенные эпитеты были исследованы А.Т. Хроленко, эпитеты русских частушек рассматривались Л.И. Ройзензо-ном, С.Г. Лазутиным. Существует также несколько исследований, посвященных эпитетам русских волшебных и бытовых сказок.
В течение многих веков эпитет рассматривался как своеобразное украшение речи, призванное придавать литературному произведению гладкость слога и изящество. Но со временем пришлось отказаться от мнения, что эпитет выполняет лишь эстетические, чисто декоративные функции и признать его роль как стилеобразующего фактора. В настоящее время эпитет чаще всего дефинируется как «художественное определение существительного», причем в понятие «художественное» вкладывается иногда образность, иногда эмоциональность.
И все же законченной и общепринятой теории эпитета пока не существует. В науке нет еще единого взгляда на само понятие «эпитет». Трудность изучения эпитетов состоит еще в том, что в теоретической литературе нет устоявшегося определения эпитета. Обычно пользуются определениями, которые даны в учебниках по введению в литературоведение и по теории литературы.
Термин этот используется в разных смыслах. Основным вопросом, вызывающим полемику при определении термина эпитет, является вопрос о том, возможно ли признавать деление на собственно эпитеты и логические определения.
Одни исследователи придерживаются узкого понимания термина «эпитет», относя его к явлениям чисто стилистического порядка. Эпитеты, по их мнению, - это определяющие слова, усиливающие изобразительность и выразительность предмета или явления, к которому они относятся, выражающие чувства автора к изображаемому предмету, создающие живое представление о предмете.
Такой точки зрения традиционного разграничения придерживаются исследователи, среди которых, к примеру, Б.В. Томашевский, А.И. Ефимов, В.М. Жирмунский. Эти ученые приходят к выводу о том, что под эпитетом понимаются лишь «художественные», в основном метафорические эпитеты. Так, по мнению, Б.В. Томашевского «эпитет не вводит нового признака, не заключающегося в слове определяемом», и повторяет признак, заключающийся в самом определяемом слове. В этом основное отличие эпитета, как «поэтического определения», от определения «логического», «сужающего объем термина» (Томашевский Б.В., 1927:33-34). Б.В. Томашевский подметил, что если мы в сочетании «красная роза» словом «красная» определяем особый сорт роз в отличие от чайной розы, белой и т. д., то определение является логическим. Если же мы имеем в виду только красные розы, наиболее обычные, то в сочетании «красная роза» определение привлекает внимание к свойству, указанному словом «роза», поэтому оно может быть названо эпитетом (Томашевский Б.В., 1931: 113). Метафорический эпитет у Б.В. Томашевского - такой эпитет, который сам по себе представляется метафорой. Например: «седая зима». Седая - эпитет зимы, но в то же время и метафора, потому что в прямом значении зима не может иметь этого определения. Но именно то, что этот эпитет соединен со словом зима, заставляет читателя думать в определенном плане, подбирать те качества зимы, которые имеют какое-то соотношение со словом седая. В данном случае речь идет о том, что всё покрывается снегом, становится белым (Томашевский Б.В., 1983:219).
М.А. Рыбникова также выделяет особенности, отличающие эпитет от простого определения: «Простое определение подразумевает себя противоположным своему логическому антиподу, эпитет, живописуя предмет, дает оттенки искомого смысла» (Рыбникова М.А., 1937:197). Отсюда следует, что термин «эпитет» более применим к выразительным и образным словам, к индивидуальным определениям.
В выдержавшей много изданий книге Г.Л. Абрамовича читаем: «Эпитет - художественное определение, отмечающее существенную, с точки зрения автора, черту в изображаемом явлении» (Абрамович Г.Л., 1970: 72). Затем говорится об отличиях эпитета от логического определения, которое отделяет признак одного предмета от признаков другого, тогда как эпитет вызывает в нашем сознании «целостное представление об изображаемом предмете». Г.Л. Абрамович выделяет две группы эпитетов - изобразительные и лирические эпитеты. Однако классификация Г.Л. Абрамовича не может быть признана выдержанной, потому что две выделенные им группы он сам не считает устойчивыми: «Подчас в одних и тех же эпитетах одновременно наличествуют и лирический и изобразительный элементы» (Абрамович Г.Л., 1970: 173-206). Нужно было бы назвать эпитеты эпическими и лирическими, а не изобразительными и лирическими, так как признаком изобразительных эпитетов автор считает отсутствие в них «оценочного элемента».
