Содержание к диссертации
Введение
Глава I Функциональная категория аспектуальности в русском и английском языках 9
1. Аспектуальность русского глагола. Вид и способы глагольного действия 9
1.1. Категориальные значения видовых форм 11
1.2. Функциональная среда категории вида 12
1.3. Семантика вида и аспектуальность 13
1.3.1. Аспектуальная сфера: длительность 14
1.3.2. Аспектуальная сфера: перфектность 15
1.4. Способы глагольного действия. Лимитативность 20
1.5. Способы глагольного действия и понятие аспектуальной пары 26
1.6. Функционально-семантическая характеристика и текстовые
функции СД 28
2. Аспектуальность английского глагола 31
1.2.1. Аспектуально-временная система английского глагола ...: 31
1.2.2. Грамматическая категория Tense 35
1.2.3. Категории Aspect и Aktionsart 38
1.2.4. Перфект и перфективность 41
1.2.5. Категориальная семантика и основные значения Perfect 47
Глава 2. Проблемы адекватности перевода текстов художественной литературы 52
2.1. Художественный текст как объект исследования 52
2.2. Особенности перевода художественного текста 53
2.3. Общие критерии художественного перевода 58
2.4. Теория перевода и лингвистика текста 65
2.5. Композиционно-речевые типы текстов. Тексты-описания. Статическое и динамическое описание 67
2.6. Аспекты и методы анализа статического и динамического описания на языке оригинала и на языке перевода 70
2.7. Перевод как межъязыковая коммуникация: эквивалентность и адекватность 72
2.7.1. Эквивалентность и ее уровни 72
2.7.2. Эквивалентность и адекватность 74
2.8. Эквивалентность, ее роль и средства в передаче содержания оригинала. Типы эквивалентности 76
2. 9. Адекватность и критерии адекватного перевода 86
Глава 3. Средства достижения эквивалентного и адекватного перевода английского перфекта в произведениях У.С. Моэма 93
3.1. Функциональная эквивалентность перевода 93
3.2. Единицы перевода. Передача содержания текста оригинала 96
3.3. Особенности перевода форм Perfect на русский язык 98
3.3.1. Результативность 98
3.3.2. Лимитативность: достижение внутреннего предела 101
3.3.3. Завершенность: целостность действия-процесса 106
3.3.4. Смешанные случаи 108
3.4. Лексические опоры Perfect и их эквиваленты в переводе на русский язык 112
Заключение 116
Список использованной литературы 120
Источники языкового материала 130
- Аспектуальность русского глагола. Вид и способы глагольного действия
- Аспектуальная сфера: длительность
- Художественный текст как объект исследования
- Функциональная эквивалентность перевода
Введение к работе
Диссертационное исследование разрабатывает один из аспектов эквивалентности и адекватности перевода на примере функционирования формы Perfect английского глагола и коррелирующих с ним форм русских глаголов в текстах переводов новелл У.С. Моэма - мастера английской прозы XX века. В силу этого материал исследования - тексты произведений У.С. Моэма и тексты их переводов на русский язык.
Проблемы эквивалентности перевода всегда были в центре внимания как лингвистов-теоретиков, так и переводчиков-практиков (Л.С. Бархударов, Е.В. Бреус, В.Г. Гак, СВ. Евтеев, В.Н. Комиссаров, Д. Кристал, Л.К. Латышев, Ю. Найда, Я.И. Рецкер, А.В. Федоров, М.Я. Цвиллинг, Л.А. Черняховская, А. Д. Швейцер и др.). И если в большей степени уделялось внимание лексическим соответствиям, поискам семантических тождеств и различий и компенсаторных механизмов в языке перевода, то второй важнейший аспект языка — грамматика - оставался в стороне.
Развитие представлений о языковой компетенции и языковой реализации (Н. Хомский), появление отечественной школы функциональной грамматики (А.В. Бондарко, М.А. Шелякин и др.), лингвистики текста, многочисленные семантические исследования (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, Е.В. Падучева и др.) поставили вопрос об эквивалентности и адекватности в области грамматической семантики и грамматических категорий в целом.
Будучи центральной категорией языка, наряду с именем глагол несет основную функциональную нагрузку в оформлении коммуникативных единиц - предложения и высказывания, в первую очередь. Глагол структурирует и текст в целом, прежде всего, в аспекте соотношения значений времени - реального и языкового.
При сопоставительном исследовании функциональных и семантических комплексов глагола выявляются их сходства и различия в
6 сравниваемых языках. Так, в русском видо-временные значения глагольной формы коррелируют с семантическими составляющими способов глагольного действия, а в английском языке обе стороны глагольной семантики реализуются составной категорией Tense-Aspect. При этом обнаруживается внутренняя асимметричность глагольных форм и значений для каждого из сопоставляемых языков, а тем более - для двух сравниваемых языков. Все эти характеристики наиболее наглядно проявляются в процессе перевода, а задача перевода - максимально сохранить текстовую содержательную структуру языка оригинала.
В этой связи объектом исследования является форма Perfect английского глагола, функционирующая в художественных текстах малых форм У.С. Моэма, а предметом - средства эквивалентности при передаче комплекса значений Perfect как сложной категории Tense-Aspect на русском языке, в русских переводах.
Методы исследования включают ряд структурных, формально-грамматических процедур, в частности, оппозитивный и контрастный методы; частично использован и метод трансформаций. Среди семантических методов отметим функционально-семантическую интерпретацию исследуемого явления в сопоставительном аспекте. Безусловно, присутствуют и общенаучные методы - наблюдение, описание, сравнение.
Цель исследования состоит в установлении функционально-семантических сходств и различий в процессе перевода глагольных комплексов (форм).
Более конкретные задачи состоят в том, чтобы:
представить комплексное описание видовых и аспектуальных оппозиций форм русского глагола;
выявить асимметрию видо-временных и аспектуальных значений для оппозиции «вид глагола — способ глагольного действия»;
установить соотносительность понятий «видовая пара - аспектуальная пара»;
в целях описания функциональной семантики выявить круг значений для видовой оппозиции совершенный вид - несовершенный вид;
определить круг основных аспектуальных значений в пределах указанного видового противопоставления, соотнеся их с семантикой способов глагольного действия;
для английской формы Perfect обосновать комплексный категориальный подход в рамках сложной категории глагола Tense-Aspect;
охарактеризовать круг языковых средств и приемов, позволяющих адекватно реализовать указанный комплекс значений в тексте;
в аспекте сопоставления: установить общие и различные области функционирования семантических комплексов глагольных форм в английском и русском языках;
в аспекте перевода: установить сходства и различия, обнаруженные в языке оригинала и в языке перевода;
10) на примере форм Perfect и видо-временных форм описать способы и
средства эквивалентности перевода для грамматических форм, функциони
рующих в тексте.
Актуальность и новизна исследования обусловлена обращением к глубинной языковой семантике, характерной для грамматической формы; поиском эквивалентных средств передачи комплекса значений формы Perfect на русском языке в процессе перевода, анализ и разработка переводческих приемов адекватного представления содержания глагольной формы Perfect, наконец, сопоставление русских видо-временных и аспектуальных комплексов глагола с Tense-Aspect категорией для формы Perfect.
Теоретическая значимость связана с углублением разработки функциональной грамматики на примере англо-русских соответствий «Perfect и видо-временная форма», или постановкой задач исследований
s функциональной грамматики и семантики в сопоставительном и переводческом аспектах.
Практическая значимость диссертации обусловлена потребностями переводческой деятельности, а ее результаты могут найти применение как в профессиональной переводческой практике, так и в теоретических вузовских курсах по переводу, по сопоставительной грамматике, а также в курсах функциональной грамматики английского и русского языков.
Апробация работы проходила на заседаниях кафедры общего и русского языкознания филологического факультета Российского университета дружбы народов, на научно-практических конференциях (Владимир, 2005; Москва, Российский университет дружбы народов, 2005), что нашло свое отражение в 4-х публикациях.
Диссертация состоит из Введения, трех глав, .Заключения, Списка использованной литературы и Списка источников языкового материала.
Аспектуальность русского глагола. Вид и способы глагольного действия
Морфологическая категория вида охватывает все комплексы форм русского глагола, прежде всего личные (спрягаемые), а также инфинитив, причастие и деепричастие. Если внешние формальные показатели вида -суффиксы и префиксы - в силу своей природы принадлежат области формо-и отчасти словообразования, то о словоизменении вообще говорить не приходится. Вид характеризуется как несловоизменительная категория глагола (РГ-80, т. 1, с. 582), но в то же время «это система противопоставленных друг другу рядов форм глаголов: ряда форм глаголов, обозначающих ограниченное пределом целостное действие (глаголы совершенного вида), и ряда форм глаголов, не обладающих признаком ограниченного предела целостного действия (глаголы несовершенного вида)» (РГ, 1980, т. 1, с. 583).
Подобное противопоставление внутри категории вида связано с понятием общей видовой корреляции, по Р. Якобсону, которая вылилась в бинарную оппозицию: «формы совершенного вида (признаковая категория) формы несовершенного вида (беспризнаковая категория)» (Р. Якобсон, 1985, с. 213). Однако наличие такой корреляции, с одной стороны, как будто утверждает симметричность видовых форм и соответствующих им значений, прежде всего, для видовых пар и видовых корреляций, но, с другой стороны, наличие двувидовых и одновидовых глаголов, напротив, позволяет выявить асимметрию видовой парадигмы, не говоря уже о видо-временных соотношениях. Тем более асимметрия явно обнаруживается в сфере употребления, функционирования видовых форм, как и в сфере их семантики. Обратимся к таблице (РГ-80, т. 1, с. 612), которая достаточно наглядно иллюстрирует отмеченное явление.
По мнению А.В. Бондарко, категориальные значения видовых форм обусловлены грамматической системой языка и имеют несколько разновидностей (А.В. Бондарко, 1996, с. 99): во-первых, общее инвариантное значение, которое независимо от оппозиции совершенный вид — несовершенный вид, «охватывает всю сферу функционирования данной формы» (там же); во-вторых, основное значение, характеризующее «центральную сферу функционирования данной формы и сочетающиеся с одним или несколькими периферийными значениями»; наконец, в третьих, некоторый комплекс, сочетающий инвариантное и общее значение (там же).
Очевидно, что при данном подходе категория вида структурируется как функционально-семантическое поле, которое имеет центр и периферию, а в отношении других функционально-семантических полей выделяется за счет общего инвариантного значения и комплекса центральных и периферийных значений, которые внутри вида тесно взаимообусловлены.
Если эти функционально-семантические корреляции применимы к обоим видовым рядам глагола, то яркой признаковой категории совершенного вида присуще общее значение, объединяющее два признака, и уже потому комплексное: 1) признак целостности и 2) признак ограниченности действия пределом (А.В. Бондарко, 1966, Ю.С. Маслов, 1959, О. Dahe, 1985 и ДРО Существенным, на наш взгляд, является понимание нетождественности данных признаков, а их взаимодействия и двуединства, что, по мнению А.В. Исаченко, сопряжено «со взглядом на действие»: если целостность обусловливается взглядом на действие как бы со стороны, извне, то действие «в процессе его протекания», возможность членения действия на фазы «начало - конец - продолжение» предполагает, что «говорящий как бы находится внутри процесса» (А.В. Исаченко, 1960, с. 131-132).
На самом деле, как отмечает А.В. Бондарко (1996, с. 102), принцип целостности не отрицает членения на фазы, но для глаголов совершенного вида невозможно выделить фазу продолжения, да и выделение начала затруднено, очевидна только фаза завершения.
Интегральным компонентом признака целостности является «полнота проявления действия-состояния» (А.А.Шахматов, 1941, с. 472; А.В. Бондарко, 1996, с. 102).
Собственно предел, границы целостного действия, обозначенные как «признак ограниченности действия пределом», достраивает комплекс общего значения совершенного вида до «двупризнакового бинома», при этом «предел» обусловлен лексически и контекстуально, хотя и охватывает все глаголы совершенного вида во всех типах их функционирования (А.В. Бондарко, 1996, с. 106; М.Я. Гловинская, 1982).
Таким образом, общее значение совершенного вида еще раз указывает на его маркированность в оппозиции совершенный вид - несовершенный вид, в которой член несовершенного вида, соответственно, выступает как немаркированный, лишенный позитивных признаков в рамках общего значения. Подобная семантическая маркированность в языках других типов, иной структурной организации может быть специфичной по-другому, т.е. выявлять иные внутривидовые системные значения.
Аспектуальная сфера: длительность
Языковое значение длительности представляет собой одну из сторон отражаемого в языке широкого понятия времени, которое в поле аспектуальности осмысливается как внутренняя длительность действия и связано с лексической, словообразовательной и грамматической семантикой глагола. Например, лексическое значение глаголов бедствовать, возиться, ждать, сидеть и т.п. предполагает элемент временной протяженности.
Глаголы ограничительной и длительно-ограничительной семантики, типа повозиться, посидеть, проболеть, продержаться и т.п. могут совмещать значение ограниченной длительности со значением ослабленной интенсивности действия («недолго и вместе с тем немного, не в полную меру»), все же признак длительности (ограниченной) в данном разряде глаголов выступает явно и отчетливо.
«Внутренняя» длительность как «внутреннее время действия» сопровождается средствами выражения внешней детерминации длитель-ности.Они имеют лексически конкретный характер: две минуты, за два года, до вечера и т.п., но в них содержатся обобщенные семантические признаки, относящиеся к сфере аспектуальности. Например протяженная длительность, выражаемая сочетаниями форм несовершенного вида с обстоятельствами типа долго, два часа, много лет: долго писал, думал, гулял и т.п.
Совместимость показателей длительности типа долго, три дня, пять лет и т.п. преимущественно с глаголами несовершенного вида объясняется отсутствием у несовершенного вида признака ограниченности действия пределом. Это и обусловливает, во-первых, широко реализуемую в рамках несовершенного вида возможность включения признака длительности в аспектуальную характеристику действия: во-первых, внутренняя длительность действия, связанная с лексическим значением глаголов и с преимущественно процессуальной семантикой несовершенного вида в случаях, типа тащиться, взбираться, волочить, расшнуровывать, конопатить и т.п.; а во-вторых, широко распространена сочетаемость глаголов несовершенного вида с внешней детерминацией, указывающей протяженную длительность лексически, либо контекстуально.
«Перфектность - это семантическая категория в рамках аспектуальности, характеризующаяся своеобразной временной двойственностью, соединением в одной предикативной (или свернуто-предикативной) единице двух так или иначе связанных между собой временных планов - предшествующего и последующего. Связь между этими двумя планами является причинноследственной в самом широком смысле слова: предшествующее действие (или, шире, предшествующее «положение дел») вызывает некие последствия для субъекта действия, для его объекта или для всей ситуации в целом, некое новое состояние, новое «положение дел» (А.В. Бондарко и др., 1987, с. 195).
Необходимо подчеркнуть, что более поздний временной план в составе двупланового «перфектного единства» так или иначе ориентирован в потоке времени. Этот план либо включает момент речи - и тогда мы имеем собственно-перфектное значение, либо же опирается на какую-то иную «точку отсчета» - и тогда мы говорим о темпоралъно-смещенных перфектных значениях, например, о плюскеамперфектном.
Кроме того, обычно в фокусе внимания говорящего находится один из двух временных планов: 1) состояние, рассматриваемое на фоне вызвавшего его предшествующего действия, 2) само это действие (и, шире, «положение дел»), относящееся к какому-то более раннему моменту в течении событий, но рассматриваемое в аспекте своих прямых или косвенных последствий, актуальных для дальнейшего.
В первом случае мы имеем дело со статалъной перфектностью: Окно ОТКРЫТО/ОТКРЫЛИ на целый день; во втором - с перфектностью акциональной: Окно ОТКРЫТО/ОТКРЫЛИ вчера вечером.
В ряде случаев статальная и акциональная перфектности могут быть разграничены только с привлечением более широкого контекста, либо даже не разграничиваются вовсе. В этом случае мы имеем диффузную перфект-ность, относительное «равновесие» двух временных планов.
Художественный текст как объект исследования
Любой творческий процесс заканчивается воплощением замысла в художественное произведение - это художественный текст. Он выступает в качестве системы знаков, кодирующих художественную информацию, и системы возникающих на основе заключенных в этой информации смыслов внезнаковых образований, т.е. художественных образов.
Художественное произведение есть социально функционирующая информационная система, текст, форма существования художественной культуры, искусства, система художественных образов.
Художественные тексты обладают высокой информационной насыщенностью, представляя разные виды информации - фактуальную, эмотивно-побудительную, оценочную и концептуальную и отражают языковую и национальную картину мира, как отдельного человека - автора, так и в целом народа, говорящего на данном языке.
В любой отдельно взятой культуре тексты, как правило, полифункциональны: один и тот же текст выполняет не одну, а несколько, иногда неоднородных функций.
«Соединение художественной функции с магической, юридической, нравственной, философской, политической составляет неотъемлемую черту социального функционирования того или иного художественного текста. При этом здесь чаще всего налицо двусторонняя связь: для того чтобы выполнить определенную художественную задачу, текст должен одновременно нести и нравственную, политическую, философскую, публицистическую функции. И, наоборот: для того чтобы выполнить определенную, например политическую, роль, текст должен реализовывать и эстетическую функцию. Конечно, в ряде случаев оказывается реализованной только одна из функций» (Ю.М. Лотман , 1970, с. 10).
В настоящее время исследования текста, в том числе и художественного, ведутся в рамках целого ряда дисциплин. Проблемы, связанные с различными аспектами его порождения и восприятия, разрабатываются не только в лингвистике, но и в других областях знания, таких как психология, психолингвистика, методика обучения иностранным языкам, теория межкультурной коммуникации и т.д.
Комплексный, разноаспектный подход вызван определенным смещением акцента в исследованиях текста: текст рассматривается не только как источник языковых данных, но и как основная единица коммуникации, индивидуальная речевая реализация системы языка, неразрывно связанная с мыслительной деятельностью, и, тем самым, неотделимая от человека, порождающего или воспринимающего его.
Взгляды на перевод сложились в стройную систему лишь сравнительно недавно, но история европейской культуры все же насчитывает множество попыток изложить эти взгляды по мере их накопления.
Согласно точке зрения В.Н. Комиссарова, художественным переводом называется перевод произведений художественной литературы (В.Н. Комиссаров, 1990, с.75). Произведения художественной литературы противопоставляются всем прочим речевым произведениям благодаря тому, что для всех них доминантной является одна из коммуникативных функций, а именно художественно-эстетическая, или поэтическая функция языка.
Основная цель любого художественного произведения заключается в осуществлении эстетического воздействия, в создании художественного образа. Такая эстетическая направленность отличает художественную речь от остальных актов речевой коммуникации, в которых самоцелью является информативность, информативная содержательность.
Основным отличием художественного перевода от всех других видов перевода (например, синхронный, научно-технический и др.) следует признать принадлежность текста перевода к произведениям, обладающим художественными достоинствами. Иными словами, художественным переводом именуется вид переводческой деятельности, основная задача которой заключается в порождении на языке перевода речевого произведения, способного оказывать художественно-эстетическое воздействие на читателя (В.Н. Комиссаров, 1980, с. 102). Например, А. Лилова отмечает: «Различие между художественным и научным текстом состоит не только в форме, но и в содержании, которое и обуславливает различные способы их воссоздания при переводе» (А. Лилова, 1985, с. 145).
Уточнение «прежде всего» в данном случае не имеет принципиального различия, существующего между этими двумя видами творческой деятельности. Образное мышление представляет собой непременный элемент искусства слова, именно благодаря ему создается «художественная действительность», в которой слово, основной строительный материал литературы, ее «первоэлемент», оказывается не тождественным слову в обыденном, повседневном употреблении.
Функциональная эквивалентность перевода
Перевод ставит две задачи: 1) передать все существенные элементы содержания текста-оригинала, избежав при этом пересказа; 2) сохранить нормы литературного языка в тексте-переводе. Такой подход, по мнению Л.К. Латышева (1981, с. 7), позволит получить сбалансированный и по форме, и по содержанию текст-перевод.
Вторая задача обусловливает поиск и использование в процессе перевода равноценных средств передачи содержания, которые являются не только сходными, подобными в формально-структурном отношении, но прежде всего обнаруживают функциональное сходство. Следовательно, языковые средства текста-оригинала могут не совпадать с языковыми средствами, использованными в тексте-переводе. Тем не менее, функциональное подобие свидетельствует об эквивалентности особого типа — функциональной (выделено нами - Р.Д.).
Понятие «функциональная эквивалентность» принадлежит американскому лингвисту Ю. Найде (1978, с. 114 и ел.). Механизм определения и оценки функциональной эквивалентности не сводится к выявлению степени адекватности текстов на языке оригинала и языке перевода, а верифицируется реакцией получателя текста - читателя-слушателя. Тождество текстов невозможно уже в силу различий лингвокультурного характера, не говоря уже о типологических различиях даже близкородственных языков.
В силу этого понятие функциональной эквивалентности ориентировано на коммуникативные установки, на функции речевого произведения, или текста. Именно коммуникативные установки определяют выбор языковых средств. Кроме того необходимо уточнить составляющие функциональной, по 10. Найда, или динамической, по А.Д. Швейцеру, эквивалентности, которые, как минимум, предполагают наличие четырех элементов: «денотативное (т.е. предметно-логическое) значение, связанное с обозначением тех или иных предметных ситуаций», синтаксическое значение, определяемое характером синтаксических связей между элементами высказывания, т.е. его синтаксической структурой, «к о н-нотативное значение, т.е. созначение определяемое функционально-стилистической и экспрессивной окраской языкового выражения», и «п р а г-матическое значение, определяемое отношением между языковым выражением и участниками коммуникативного акта» (т.е. тем субъективным отношением к языковым знакам, к тексту, которое неизбежно возникает у людей, пользующихся языком в процессе коммуникации) (А.Д. Швейцер, 1976, с. 65).
Отметим попутно, что постепенный отход от принципов формального соответствия не противоречит тому, что значимые языковые единицы - от морфемы до предложения - более ярко выявляют семантику внеязыковой действительности, а чисто языковую семантику реализуют неявно: «Как показывает переводческая практика и сопоставительное изучение языков, количество таких случаев, когда единица языка-перевода имеет потенциальное переводческое соответствие, совпадающее с ней по всем параметрам, относительно невелико» (Л.К. Латышев, 1984, с. 13).
Язык и речь, а также текст как речевое произведение в первую очередь определяют средства коммуникации, которые обеспечивают осуществление коммуникативной цели (установки). Поэтому функция перевода подчинена цели коммуникации, а переводчик выполняет роль посредника в процессе общения; он должен «снять» такие различия между текстом-оригиналом и текстом-переводом, которые затрудняют понимание. На поверхности - это лингвокультурные и лингвоэтнические различия участников коммуникативного акта.
Каким образом переводчик решает эту задачу? Как он осуществляет прогноз реакций получателей перевода?
«Очевидно, что материалом для такого прогноза являются те самые факторы, которые обусловливают и вызывают реакцию получателя текста. К числу таких факторов относятся: - содержание текста (в случае двуязычной коммуникации - содержание исходного текста); - знание предмета высказывания (того о чем идет речь) и предметной ситуации, на «фоне» которой делается высказывание; - ситуация общения (общественное положение коммуникантов, социальные отношения между ними, способ общения, условия и место общения и т.п.); - знание культурно-исторических традиций, лингвоэтнических норм.
В рамках концепции динамической (функциональной) эквивалентности положения о роли этих факторов и их учете в процессе перевода должны занять центральное место» (Л.К. Латышев, 1981, с. 24).
