Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Знаковая природа художественного текста и место аллюзивного антропонима в его структуре 13
1.1. Соотношение понятий текста, знака и аллюзивного антропонима 13
1.2. Роль аллюзивного антропонима в реализации категорий художественного текста 20
1.3. Роль текстообразующих аллюзий в создании вертикального контекста 27
1.4. Аллюзивный процесс и проблема вертикального контекста (основные подходы, понятия, хронология изучения) 35
1.5. Основные черты диалогичности художественного текста как предпосылки вертикального контекста в аллюзивном процессе 44
1.6. Роль прагматического фактора в создании вертикального контекста в аллюзивном процессе 48
Глава 2. Семиотическая природа аллюзивного процесса в вертикальном контексте художественного текста 59
2.1. Аллюзия как объект филологического исследования. Место аллюзии в ряду аналогичных разновидностей неавторского слова 59
2.2. Особенности аллюзивного антропонима как стилистического приема при формировании вертикального контекста 67
2.3. Модель аллюзивного процесса с участием антропонима 74
2.3.1. Условия возникновения аллюзивного процесса 74
2.3.2. Признаки аллюзивного процесса 79
2.3.3. Предпосылки создания вертикального контекста в аллюзивном процессе 94
2.4. Классификации аллюзивных антропонимов 97
Глава 3. Модель аллюзивного процесса с участием антропонима в сопоставительном описании (на материале романов А. Мердок и их русских переводов) 108
3.1. Особенности перевода аллюзивных антропонимов 108
3.2. Структурно-семантические особенности аллюзивного процесса в сопоставительном описании: сходства и различия 118
3.3. Содержательные особенности аллюзивного процесса в сопоставительном описании: сходства и различия 159
3.4. Функциональные особенности аллюзивного процесса в сопоставительном описании: сходства и различия 169
Заключение 192
Библиографический список 197
Приложения
- Соотношение понятий текста, знака и аллюзивного антропонима
- Роль аллюзивного антропонима в реализации категорий художественного текста
- Аллюзия как объект филологического исследования. Место аллюзии в ряду аналогичных разновидностей неавторского слова
- Особенности перевода аллюзивных антропонимов
Введение к работе
Данная работа посвящена выявлению роли аллюзивного антропонима в создании вертикального контекста художественного текста на материале романов А. Мер док и их русских переводов.
В исследовании ставятся вопросы: что представляет собой аллюзивный антропоним в художественном тексте? Чем отличается данный знак от прочих текстовых знаков? В чем специфика его актуализации в качестве стилистического приема? Каким образом аллюзивный антропоним связывает текст с другими культурными пространствами и что для этого необходимо? Одинаково ли осуществляется процесс актуализации аллюзивного антропонима в текстах на английском языке и их русских переводах?
Данная проблема тесно связана с изучением явлений интертекстуальности, использования неавторского («чужого») слова в тексте, с проблемой выявления скрытых смыслов и филологической интерпретации художественного текста, с проблемой взаимосвязи языка и культуры как способа освоения человеком окружающего мира, с исследованием более крупных единиц текста и самих текстов как знаков на уровне культуры, с воплощением и проявлением культуры в языковых процессах, с изучением когнитивных аспектов языковых единиц.
Методологическую основу работы составляют следующие лингвистические концепции: понимание текста как системы знаков и как знака наряду с прочими знаками культуры, представленное в трудах Ю.М. Лотмана, идеи выявления скрытых смыслов в лингвистике текста; концепция диалогичности М.М. Бахтина и работы по структурной лингвистике, берущие начало в трудах Пражской лингвистической школы; когнитивная лингвистика, представленная работами Дж. Лакоффа, М. Джонсона, М. Тернера, Дж. Фольконье; прагматический подход; исследования по способам и средствам создания вертикального контекста (И.В. Гюббенет, Л.А. Машкова, Л.В. Полубиченко); работы по семиотике и знаковым системам, представленные трудами Ф. де Соссюра,
С. Карцевского, Ч.У. Морриса, Ч.С. Пирса, Ю.А. Шрейдер, а также М.В. Лебедева, Ю.С. Степанова, А.А. Уфимцевой.
Для языкознания на Современном этапе характерно стремление к учету «человеческого фактора», то есть особенностей, вносимых в процесс коммуникации человеком. Эта тенденция находят отражение в распространении функционального подхода, связанного с перенесением большего акцента на роль прагматики и возникшей в связи с этим теории речевых актов (Д. Лич, Дж. Остин, Дж. Сэрль, П. Грайс).
В середине 70-х годов когнитивная наука поднимает вопрос об изучении основ языковых знаний, используемых в коммуникации. Появляется тенденция восприятия текстов при помощи моделирования в сознании человека языковой и внеязыковой действительности (Ф. Бартлетт). Возникает необходимость использования «фоновых знаний» как неотъемлемой составляющей понимания языкового высказывания. Исходя из этого, полное и правильное понимание при коммуникации в русле функционального подхода необходимо сталкивается с разрешением вопроса об учете социально-культурного аспекта высказывания — вертикального контекста (О.С. Ахманова, И.В. Гюббенет, Л.А. Машкова, Л.В. Полубиченко, а также Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, B.C. Виноградов, И.Ю. Марковина, Ю.А. Сорокин).
С другой стороны, филология в XX веке особенно остро ставит вопрос о духовном наследии прошлого. Большое распространение получает герменевтика, выявляющая внутренний смысл и закономерности миропонимания и преемственности текстов культуры. На Западе это находит отражение в работах по рецептивной эстетике (В. Изер, М. Бентон, Г. Яусс, Г.-Х. Гадамер), работах, посвященных «контексту культуры» (Р. Барт, Дж. Фёрс, М. Халлидей). В отечественной науке на необходимость учета широкого контекста культуры при декодировании смысла художественного текста указывали А.А. Потебня, А.Франс, В.В. Виноградов, а также И.В. Арнольд, О.С. Ахманова, Б.А. Ларин, Ю.С. Степанов, Л.В. Щерба и др.
Глубокое и всестороннее изучение текста предполагает не только использование входящих в тезаурус читателя дополнительных знаний об авторе, об описываемой культурно-исторической эпохе, но и подразумевает умение распознать единицы, которые осложняют текстовое пространство, и извлечь дополнительную информацию. В русле концепции диалогичности актуальным становится вопрос о «чужом» слове, несущем отпечаток мировосприятия автора и особенностей употребления в первичном контексте. Это нашло отражение в ряде работ, посвященных общетеоретическому осмыслению интертекстуальности (М.М. Бахтин, Ю. Кристева, Р. Барт, Ю.М. Лотман, М. Ороц, Ж. Женетт, Р. Лахманн). Помимо этого, был дан новый импульс развитию стилистики декодирования (И.В. Арнольд), изучению функционирования вертикального контекста (О.С. Ахманова, И.В. Гюббенет, Л.А. Машкова, Т.Я. Кузнецова).
Данное исследование осуществляется в рамках структурного подхода к языку и речи (тексту) и представляет собой новый подход к исследованию функционирования аллюзивного антропонима в художественном тексте. Опираясь на понимание художественного текста как знаковой системы (М.М. Бахтин, Ю.М. Лотман, Л.О. Резников, М.Б. Храпченко) и на представление о знаке как материально-идеальном образовании, двуединой сущности (Ч.У. Моррис, Ч.С. Пирс), в работе предлагается описание особенностей возникновения вертикального контекста при помощи модели аллюзивного процесса с участием антропонима. Аллюзивный процесс имеет определенные условия возникновения: известность источника аллюзии читателю, присутствие минимум двух текстов: прецедентного и имеющегося, наличие аллюзивного антропонима, наличие опосредованного культурой общения автора имеющегося текста с предшествующими текстами и реальностью.
Модель аллюзивного процесса с участием антропонима включает структурно-семантические, содержательные и функциональные признаки. К структурно-семантическим признакам относятся: маркированность, позиция в тексте, линейная представленность компонентов аллюзивного сравнения, количество случаев использования аллюзий с одинаковой отсылкой. К содержательным
признакам относятся: участие культурно-исторической информации, наличие понятийной сферы в значении аллюзивного антропонима, наличие ассоциаций и взаимодействия смыслов. К функциональным признакам относятся: участие аллюзии в процессе коммуникации в системе «автор-текст-читатель», выполнение аллюзивным антропонимом стилистической функции.
В качестве предпосылок создания вертикального контекста в аллюзивном процессе выступают наличие многочисленных ассоциаций, диалог культурных пространств, взаимодействие и взаимообогащение смыслов имеющегося и/или прецедентного текста.
Актуальность данного исследования состоит в том, что на современном этапе развития лингвистики, когда проблемы цитирования, диалогичности, преемственности культуры, выделения ее инвариантов находятся в центре внимания многих лингвистов, механизм актуализации аллюзивными единицами культурно-исторических ассоциаций приобретает особую значимость. Однако, несмотря на достаточную представленность работ в области изучения аллюзии (И.В. Гюббенет, А.С. Евсеев, И.М. Клочкова, А.Г. Мамаева, Л.А. Машкова, Л.В. Полубиченко, М.Д. Тухарелли), особенности актуализации данной единицы нуждаются в обобщении и систематизации. Не проводился анализ семиотической природы аллюзивного антропонима как знака иного культурно-семиотического пространства, получающего актуализацию в имеющемся тексте, что позволило бы расширить фаницы современного понимания данной единицы в науке о языке. Изучение закономерностей взаимодействия смысловых пластов является актуальным для всех, кто работает с художественной литературой. Сопоставительный анализ актуализации аллюзивного антропонима в аспекте знаковости, по нашим данным, до сих пор не проводился, однако он позволил бы решить ряд проблем типологии и теории перевода.
Цель настоящего исследования — выявить и описать модель аллюзивного процесса с участием антропонима в художественном тексте в связи с закономерностями возникновения вертикального контекста в сопоставительном аспекте на материале романов А. Мердок и их русских переводов.
Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:
1. Определить место аллюзивного антропонима в семиотической структу
ре художественного текста.
Обобщить основные подходы к изучению проблемы вертикального контекста, выявить способы создания и лингвистические механизмы функционирования вертикального контекста в художественном тексте.
Определить особенности аллюзивного антропонима как стилистического приема при создании вертикального контекста.
Выявить модель аллюзивного процесса в связи с возникновением вертикального контекста на основе анализа структурно-семантических, содержательных и функциональных особенностей аллюзивного антропонима как знака.
5. Провести сопоставительный анализ функционирования аллюзивных антропонимов в текстах на английском языке и их русских переводах с целью определения сходств и различий модели создания вертикального контекста в аллюзивном процессе.
Объектом исследования является процесс создания вертикального контекста в художественном тексте на английском языке и его переводе на русский язык.
Предмет исследования - особенности актуализации аллюзивного антропонима в связи с созданием вертикального контекста в художественном тексте на английском языке и его русском переводе.
Материалом исследования послужили аллюзивные антропонимы в английских текстах и их переводы на русский язык. Из материала английских текстов было отобрано методом сплошной выборки 227 аллюзивных антропонимов; в русских переводах им соответствует 220 аллюзивных единиц ввиду отсутствия дословного перевода части аллюзивных антропонимов. Общее количество проанализированных страниц составляет 2485. Аллюзивные антропонимы были отобраны из романов Айрис Мердок и их переводов на русский язык (И. Бернштейн, А. Поливанова; М. Лорие; Т. Кудрявцева; И. Трудолюбова). Проанализировано семь романов: «Под сетью» (1954), «Дикая роза» (1962),
«Единорог» (1963), «Алое и зеленое» (1965), «Черный принц» (1973), «Дитя слова» (1975), «Море, море» (1978).
Англоязычные тексты и их переводы используются для наблюдений сопоставительного характера, призванных показать универсальные черты реализации значения аллюзивного антропонима и выявить возможные расхождения и их причины.
Для достижения поставленной цели в работе в качестве основных методов исследования применялись метод сопоставительных исследований и системно-структурный подход к единицам языка и речи. Для решения конкретных задач в работе использовались описательный, количественный методы, метод семантического анализа, частично метод компонентного анализа.
Научная новизна диссертационной работы определяется тем, что в ней впервые предпринимается попытка выявить процессуальную знаковую модель аллюзивного процесса с участием антропонима в сопоставительном аспекте. Кроме того, впервые осуществляется классификация аллюзивных антропонимов по основным признакам модели аллюзивного процесса: структурно-семантическим, содержательным и функциональным.
Теоретическая значимость настоящего исследования заключается в том, что оно вносит вклад в изучение проблемы цитирования и лингвистических механизмов актуализации культурно-исторической информации в художественном тексте. Исследование значимо в плане дальнейшей разработки таких разделов филологической науки, как функциональная стилистика, стилистика декодирования, лингвокультурология.
Разработка модели аллюзивного процесса с участием антропонима имеет теоретическое значение для структурной лингвистики, лингвистики текста в плане изучения его системности и функционирования составляющих его единиц. Закономерности перевода аллюзивных антропонимов на русский язык, выявленные в процессе сопоставительного анализа, значимы для теории перевода.
Практическая ценность исследования заключается в возможности использования материалов в преподавании ряда лингвистических курсов, в част-
ности стилистики, лексикологии, теории и практики перевода, лингвокультуро-логии, сравнительной типологии. Разработанный комментарий значения аллю-зивных антропонимов может быть использован в качестве справочного пособия теми, кто изучает англоязычные художественные тексты или работает с ними.
Апробация результатов исследования.
Основные положения диссертации были изложены в докладах, сделанных автором на научных конференциях в Уральском государственном педагогическом университете (2002, 2003 гг.), Уральском государственном техническом университете (2003 г.), Уральском гуманитарном институте (2002,2003 гг.).
Материалы диссертации отражены в следующих публикациях:
Особенности языкового знака с точки зрения динамического подхода // Актуальные проблемы языкознания и методики обучения иностранным языкам: Материалы II межвуз. науч.-практ. конф., Челябинск, 13-14 декабря 2001 г. / Челябинский гос. пед. ун-т. Челябинск, 2002. - С. 34 - 35.
Особенности функционирования аллюзии в художественном тексте // Актуальные проблемы лингвистики: Уральские лингвистические чтения-2002: Материалы ежегодной региональной научной конференции, Екатеринбург, 1-2 февраля 2002 г. / Урал. гос. пед. ун-т. Екатеринбург, 2002. -№ 15. - С. 115-116.
Особенности реализации категории диалогичности в художественном тексте // Человек. Язык. Искусство (памяти проф. Н.В. Черемисиной): Материалы Международной научно-практической конференции, Москва, 4-6 ноября 2002 г. / Московский пед. гос. ун-т. Москва, 2002. - С. 252-253.
Сущность эстетического знака аллюзии // Проблемы филологического образования в вузе и школе: Тезисы докладов региональной научно-практической конференции / Шадринский гос. пед. ун-т. Шадринск, 2002. — С. 32-33.
Различные основания классификации аллюзии // VI Царскосельские чтения: Международная научно-практическая конференция 23-24 апреля 2002. Том IX. Материалы конференции / Ленинградский государственный областной университет им. А.С. Пушкина. С- Петербург, 2002. - С.56-57.
Модель аллюзивного процесса // Язык как стратегический ресурс межкультурных коммуникаций: Материалы науч.-пр. конференции, Екатеринбург, 13-14 мая 2002 г./ Уральский гуманитарный институт. Екатеринбург, 2002. — С. 21-26.
Основания классификации аллюзивных антропонимов // Зарубинские чтения. Язык и культура: Сборник материалов 2-й региональной научной конференции. / Уральский государственный технический университет - УПИ. Екатеринбург, 2003. - Вестник УГТУ - УПИ № 6 (26). - С. 69-71.
Особенности аллюзивного процесса антропонима, связанные с построением вертикального контекста художественного текста // Актуальные проблемы прикладной лингвистики: Сборник материалов I Всероссийской научно-практической конференции, Пенза, 30-31 января 2003 г. / Пензенская государственная сельскохозяйственная академия. Пенза, 2003. - С. 88 - 90.
О семантическом аспекте аллюзивных антропонимов // Актуальные проблемы лингвистики: Уральские лингвистические чтения-2003: Материалы ежегодной региональной научной конференции, Екатеринбург, 3-4 февраля 2003 г. / Урал. гос. пед. ун-т. Екатеринбург, 2003. - № 16. - С. 112.
Некоторые аспекты проблемы вертикального контекста // Язык и культура: Материалы Российской научно-практической конференции, Екатеринбург, 12 - 17 мая 2003 г. / Уральский гуманитарный институт. Екатеринбург, 2003.-С. 35-41.
Межкультурные коммуникации при использовании аллюзивного антропонима в художественном тексте // Информация — Коммуникация — Общество (ИКО - 2003): Тезисы докладов и выступлений Международной научной конференции. Санкт-Петербург, 11-12 ноября 2003 г. / Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет «ЛЭТИ» им. В.И. Ульянова (Ленина). С.-Петербург, 2003. - С.367-369.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Аллюзивный антропоним является сублимированным знаком, хранящим культурно-историческую информацию. Сублимированные знаки способ-
ствуют формированию дополнительных смысловых пластов в имеющемся тексте путем актуализации в сознании читателя ассоциативных связей, в том числе привлекая дополнительную культурно-историческую информацию.
2. Актуализация аллюзивного антропонима, в результате которой в
имеющемся тексте возникает вертикальный контекст, может быть представлена
в виде модели аллюзивного процесса с участием антропонима. Данная модель
включает структурно-семантические, содержательные и функциональные при
знаки аллюзивного процесса.
При сопоставлении английских текстов и их переводов в большинстве случаев при наличии отсылки к мировому культурно-историческому фонду имеет место сильный вертикальный контекст. При отсылках к фактам национальной английской культуры, сопровождающихся комментарием или дополнительными поясняющими элементами, возникает слабый вертикальный контекст.
В романах А. Мердок на обоих языках при наличии вертикального контекста аллюзивный антропоним выполняет сходные стилистические функции, заключающиеся в характеристике героев и их отношений, в выражении мировоззрения автора, в описании обстановки действия и взаимосвязи природы и искусства, в выполнении текстообразующей функции.
Структурно-семантические признаки аллюзивного процесса в английских текстах и их русских переводах обнаруживают наибольший алломорфизм. Различия проявляются в отсутствии перевода части аллюзивных антропонимов или компонентов аллюзивного сравнения, в несовпадении морфологических и синтаксических средств маркирования.
Структура диссертации отражает основные этапы и логику предпринятого исследования: основной текст состоит из введения, трех глав, заключения и приложений.
Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, определяются объект, предмет и методы исследования, определяется его цель и задачи,
характеризуется научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются положения, выносимые на защиту.
В первой главе проводится анализ художественного текста как системы знаков, определяется место аплюзивного антропонима как знака в структуре текста, делается обзор существующей литературы, посвященной вертикальному контексту.
Во второй главе рассматривается аллюзивный антропоним как отсылка к прецедентному тексту, определяется соотношение аллюзии и других разновидностей неавторского слова, выводится модель аплюзивного процесса на основе знаковых особенностей аплюзивного антропонима и вертикального контекста.
В третьей главе осуществляется сопоставительный анализ англоязычных и русскоязычных текстов с точки зрения основных знаковых признаков модели аплюзивного процесса с участием антропонима.
В заключении обобщаются результаты проведенного диссертационного исследования, излагаются выводы, намечаются перспективы дальнейшего изучения аллюзий.
Приложение состоит из четырех частей. Приложения 1, 2 содержат классификации аллюзивных антропонимов по содержательным признакам наличия/отсутствия конкретного автора отсылки и принадлежности понятийно-тематической сфере аллюзивной отсылки. В Приложении 3 приводится классификация аллюзивных антропонимов по функциональному признаку количества случаев употребления и роли в структуре текста. Приложение 4 содержит комментарий к аллюзивным антропонимам в русских переводах проанализированных романов А. Мердок.
Соотношение понятий текста, знака и аллюзивного антропонима
В соответствии со структурным подходом текст представляет собой организованную систему, состоящую из упорядоченных на различных уровнях знаков. Это осмысленная система, имеющая коммуникативную направленность и обладающая рядом свойств. Знаки различных уровней (фонемы, морфемы, слова (лексемы), словосочетания) находятся между собой в отношениях, представленных на осях парадигматики и синтагматики. В тексте происходит актуализация потенциала знаков, а также имеют место смысловые преобразования вследствие закономерностей взаимодействия единиц в речи. Текст предстает в качестве иерархической, структурированной и особым образом организованной системы. Эти положения характеризуют различные типы текстов, в том числе художественные. Ниже термин «текст» используется в значении «художественный». Таким образом, текст является полем, на котором происходит игра единиц разных уровней, их актуализация, взаимодействие и взаимное влияние друг на друга.
С другой стороны, в плане содержания текст представляет собой языковое воплощение авторского мировидения, которое, помимо субъективных особенностей мировосприятия, отражает и вбирает в себя в наиболее сжатом виде общечеловеческие и национальные культурно-исторические образцы и стереотипы.
Термин «текст» (от лат. textus - ткань, сплетение, соединение) находит широкое использование в лингвистике, литературоведении, эстетике, семиотике, культурологии и философии. Подобная частотность употребления свидетельствует об актуальности проблемы, о широком интересе к определению природы текста с точки зрения различных дисциплин и направлений. Тексты рассматриваются как семиотические явления и определяются как «связные знаковые комплексы» [Бахтин 1979: 281], которые создаются не в одних только есественных языках. Об этом свидетельствует следующее высказывание Ю.М. Лотмана: «Искусство может быть описано как некоторый вторичный язык, а произведение искусства - как текст на этом языке» [Лотман 1970: 16]: В.Н. Павловская подчеркивает мысль о широком распространении трактовки текста как целостного объекта, как сущности сторонниками генеративного и семиотического подходов. Такой подход к рассмотрению текста является особенно плодотворным при осуществлении стилистического и литературоведческого анализа [Павловская 1983: 149].
В рамках культурологии, литературоведения и лингвистики текст понимается как знак (единство означающего и означаемого), только более высокого уровня, чем отдельный языковой знак. Такое понимание текста связано с семиотическим подходом к произведениям искусства, который получил широкое признание и развитие в трудах В.Я. Проппа (1922), Л.О. Резникова (1964), Ю.М. Лотмана (1970, 1972, 1973), В.И. Безрукова (1975),МБ. Храпченко (1976), А.Ф. Лосева (1982), Р. Барта (1978, 1989), Н.Д. Арутюновой (1999) и др.
Понимание искусства как знаковой системы позволяет более точно определять темы, мотивы, формы и взаимосвязи литературы с другими культурными объектами [Аймермахер 1998: 49], [Кёпеци 1977: 53], [Mukarovsky 1976: 6].
Представление художественного текста в качестве целостного знака, в котором «все отдельные знаки общеязыкового текста сведены ... до уровня элементов знака» [Лотман 2000: 31], разработано в трудах Р. Барта, М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, представителей московско-тартуской школы. Такое понимание художественного текста обусловлено, с одной стороны, широким определением самого термина «знак», а с другой стороны, способностью текста осуществлять коммуникацию с другими системами искусства и культуры, что возможно только при помощи языка как системы знаков [Лотман 2000: 24-25]. Знак, по определению Ю.М. Лотмана, является материальной сущностью, служащей для замены предметов, явлений, понятий в процессе обмена информацией [Лотман 2000: 289].
Художественный текст является знаком вследствие того, что он является материальным объектом и используется для приобретения, хранения и передачи информации, т.е. служит средством коммуникации. Согласно данной точке зрения, текст - это целостное, законченное произведение, подобное другим произведениям искусства. Текст носит характер вторичной моделирующей системы, поскольку он не прямо отражает действительность, как любой другой знак естественного языка, а «замещает собой определенным образом обработанные продукты отражения действительности человеком» [Сидоров 1989: 74].
Это знак определенной культуры, являющий собой способ восприятия действительности, стереотипы, традиции, ценности и особенности мышления автора текста, а значит, и в известной степени всех людей эпохи написания текста. Тексты-знаки в семиотическом плане не ограничиваются формальным взаимодействием составляющих их элементов, они могут вступать друг с другом в отношения коммуникации, осуществлять обмен информацией, диалог. Тексты-знаки, подобно таким единицам, как фонема, морфема, слово или словосочетание, образуют систему, подчиненную законам, и в этой системе они имеют различную значимость.
Трактовка текста как упорядоченного комплекса знаков является традиционной и широко распространена в лингвистике текста, в частности, в работах Г.Я. Солганика (2002), Л.Г. Бабенко (2000), В.А. Лукина (1999), Л.Н. Мурзина, А.С. Штерн (1999), Б.А. Плотникова (1992), Е.Г. Вышкина (1988) и др., в которых текст рассматривается как речевое образование (произведение) с его языковой «плотью», построением и смыслом. Текст как семиотический комплекс относится к сложным многоуровневым семиотикам [Мечковская 2003: 73-74], [Кузьмин 1980]. Текст как сложная знаковая система включает более простые подсистемы (система языковых единиц, композиция текста, система образов, система стилистических приемов и т.д.). Многоуровневый характер текста проявляется в том, что внутри подсистем и между ними имеют место отношения иерархии.
Роль аллюзивного антропонима в реализации категорий художественного текста
Художественный текст представляет собой систему знаков, каждый из которых занимает определенное место в его иерархической структуре и выполняет именно ему отведенную функцию, обеспечивая, таким образом, слаженную работу всего текста как системы в целом. Как и любой другой языковой знак, текст обладает знаковыми особенностями. Рассмотрение текста как знака и системы знаков позволяет выделить в нем формально-содержательную сферу, представляющую как плай содержания, так и план выражения языкового знака.
Традиционно за основу универсальных категорий текста приняты цельность и связность (И. Беллерт, Д. Брчакова, В. Дресслер; Л.Г. Бабенко, А.А. Богданов, Н.А. Змиевская, А.А. Леонтьев, Ю.М. Лотман, Л.Г. Лузина, Т.М. Николаева, Е.В. Сидоров, Ю.А. Сорокин и др.). Условно эти категории соотносятся с понятиями плана содержания и плана выражения знака и вступают друг с другом в отношения дополнительности. Помимо перечисленных, выделяются категории напряженности, диалогичности, модальности, проспекции, ретроспекции и ряд других [Дымарский 2001; Калашников 1997; Морозова 2000; Торсуева 1986; Юдина 1986 и др.].
По мнению И.М. Клочковой, А.Г. Мамаевой, Л.А. Машковой, Е.Н. Поповой, М.Д. Тухарелли, аллюзия представляет собой единицу формально-содержательного начала художественного текста и участвует в реализации основных знаковых категорий текста [Клочкова 1990; Мамаева 1977; Машкова 1989; Попова 1984; Тухарелли 1984]. Особенности функционирования аллю-зивного антропонима обусловлены его двойственным характером, проявляющимся в способности соотноситься с денотатами первичного и имеющегося текстов. На особую двуплановость аллюзии указывают Л.А. Машкова, Е.Н. Попова [Машкова 1989: И; Попова 1984: 202]. Аллюзивный антропоним представляет собой «...«мостик» между двумя произведениями, литературными мирами, эпохами» [Машкова 1989: 11]. Первичный текст - это то семиотическое пространство, из которого заимствуется аллюзивный антропоним. Имеющийся текст — это текст, в который аллюзивный знак заимствуется и в котором актуализирует свое первоначальное значение при взаимодействии с новым денотатом.
Другой особенностью аллюзивных антропонимов является то, что их невозможно однозначно отнести к одному из типов знаков на основании разработанной Ч.У. Моррисом, Ч.С. Пирсом, Р.В. Якобсоном классификации знаков наным Л.А. Машковой [Машкова 1982: 27], для характеристики сложных многоплановых отношений между литературно-художественными произведениями, которые устанавливаются аллюзией как стилистическим приемом. В данной диссертации осуществляется дальнейшая разработка положений, касающихся проблемы аллюзии, . в исследованиях О.С. Ахмановой, И.В. Гюббенет, Л.А. Машковой. Аллюзивный процесс подвергается изучению в семиотическом аспекте с точки зрения знаковой природы аллюзивного антропонима и особенностей взаимодействия компонентов значения в структуре данного знака, с точки зрения культурологической природы данного знака.
Аллюзивный антропоним актуализируется в тексте, вне текста существует прецедентное имя, которое представляет собой ссылку, предмет для составления словарной статьи.
Анализ литературы, посвященной аллюзии, позволяет нам прийти к заключению о наличии определенной схемы, структуры актуализации аллюзивного антропонима. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что Л.А. Машкова выделяет общие черты аллюзивного процесса, вместе с тем подчеркивая, что выявление данных особенностей не исключает его строгой индивидуальности [Машкова 1989: 12]. С нашей точки зрения, данную схему реализации аллюзивного процесса можно представить в виде модели, изменяющей смысловую структуру текста, устанавливающей взаимодействие знаков внутри текста с культурно-исторической информацией. Аллюзивный антропоним представляет собой модель мышления человека при познании окружающего мира, человеческих чувств, переживаний, при оценке поступков. Понятие модели и моделирования при использовании аллюзий в художественном тексте встречается в работах А.С. Евсеева, С.Н. Филюшкиной, где данные термины не подвергаются разработке, а упоминаются для характеристики функций аллюзий [Евсеев 1990], [Филюшкина 1996]. Кроме того, о возможности принятой в работе точки зрения свидетельствует утверждение Л.В. Полубиченко о том, что аллюзия является особым инвариантом, новой интерпретацией знакомого образа [Полубиченко 1979].
Аллюзия как объект филологического исследования. Место аллюзии в ряду аналогичных разновидностей неавторского слова
В настоящее время в литературоведении и лингвистике очень популярным является направление, связанное с изучением проблем интертекстуальности, цитации, «чужого слова» в «своем». Изучение аллюзивных антропонимов находится в русле этих проблем.
Мы рассматриваем аллюзивный антропоним как отсылку к прецедентному тексту. Проблемы прецедентного текста освещаются в работах Ю.Н. Караулова; Е.М. Верещагина, В.Г. Костомарова, Н.Д. Бурвиковой; Д.Б. Гудкова, В.В. Красных, И.В. Захаренко, Д.Б. Багаевой; Ю.С. Сорокина, а также Е.Л. Березович А.А. Евтюгиной, Ю.Ю. Саксоновой, Г.Г. Слышкина, Р.Л. Смулаковской и др. Многие современные работы являются развитием принципиальных положений Ю.Н. Караулова, концепция прецедентного текста которого также используется в настоящем исследовании.
По Ю.Н. Караулову, аллюзивный антропоним в качестве имени персонажа или автора относится к языковыми средствами ввода прецедентного текста в имеющийся текст, наряду с заглавием и цитатой [Караулов 2002: 218]. Эту точку зрения разделяют Д.Б. Гудков, В.В. Красных, И.В. Захаренко, Д.Б. Багаева, подчеркивающие, что аллюзивный антропоним является символом прецедентного текста [Гудков, Красных, Захаренко, Багаева 1997: 107]. По мнению В.Г. Костомарова, Н.Д. Бурвиковой, аллюзивный антропоним является репрезентантом культурно значимого текста. Они же отмечают, что прецедентный текст является «свернутым дискурсом», «единицей осмысления человеческих жизненных ценностей сквозь призму языка с помощью культурной памяти». Подчеркивается способность прецедентного текста обновлять и приумножать смысл [Костомаров, Бурвикова 1996: 297]. О возможности переосмысления культурного канона, к которому обращен прецедентный текст, говорится в работе И.А. Клепаловой [Клепалова 2003: 98].
Следовательно, Ъллюзивный антропоним является знаком, символом прецедентного текста. Определение термина «прецедентный текст» можно найти в работе Ю.Н. Караулова «Русский язык и языковая личность» [Караулов 2002: 216]. Прецедентный текст обладает рядом характеристик. Во-первых, под прецедентными текстами понимаются тексты, «значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях». Во-вторых, имеются в виду тексты, «имеющие сверхличный характер, т.е. хорошо известные широкому окружению данной личности». В-третьих, прецедентными могут считаться такие тексты, «обращение к которым возобновляется неоднократно в дискурсе данной языковой личности».
Ю.Н. Караулов подчеркивает значимость прецедентных текстов для языковой личности. Подобный текст должен апеллировать к читателю либо актуальностью затрагиваемых проблем, либо иметь эстетическую привлекательность для реципиента, либо быть источником эмоциональных переживаний, образцом для подражания или, наоборот, служить в качестве антиобразца. Помимо перечисленных выше особенностей, прецедентный текст должен содержать информацию, включающую универсальные знания о мире, т.е. он должен быть значим в познавательном отношении.
С другой стороны, необходимо подчеркнуть особый сверхличный характер прецедентного текста. Прецедентный текст не является достоянием отдельной личности, а является представителем общих фоновых знаний автора и читателя. С точки зрения И.С. Христенко, подобные знания могут представлять собой определенный культурный контекст эпохи. В этом случае знание прецедентных текстов служит в качестве показателя принадлежности участников коммуникации к данной эпохе, ее культуре, истории, искусству. Незнание же, наоборот, свидетельствует об отторженности человека от соответствующей культуры [Караулов 2002: 216]. В.Я. Мыркин считает, что понимание смысла высказывания, то есть актуализация языковых единиц, возможна в условиях включенности как автора, так и читателя в «контекст культуры», под которым понимается «ситуация общего знания» [Мыркин 1976: 92]. Без этого невозможно полноценнее понимание смысла текста.
Данную характеристику прецедентного текста Ю.Н. Караулов также называет хрестоматийным характером, объединяющим читателя и автора общностью культурно-исторического контекста. Прецедентные тексты в таком случае носят открытый характер, доступны для оперирования, обмена информацией. Такие тексты не для узко ограниченной аудитории, а для всех, принадлежащих данной эпохе. Они обеспечивают преемственность в развитии культурных традиций, являются своеобразными сгустками знаний, в которых закреплен общечеловеческий опыт познания мира, включающий, помимо интеллектуального опыта, морально-нравственные ценности, эмоции и оценочность.
Характеристика прецедентных текстов будет неполной без учета третьей их особенности, выделяемой Ю.Н. Карауловым, а именно неоднократного обращения к ним в процессе дискурса. Это своеобразный банк, содержащий потенциальную информацию, инвариант, который выражает сущностные характеристики действительности. Таким образом, прецедентные тексты должны использоваться в процессе коммуникации, в противном случае они могут забываться, отходить на периферию культуры и постепенно терять свои информативные, эстетические и эмоциональные характеристики.
С другой стороны, только те тексты и могут войти в универсальный культурный фонд, которые содержат представление об общечеловеческих ценностях и выражают универсальную информацию о мире. Подобного рода тексты становятся своеобразными культурно-историческими афоризмами (Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров), концентрирующими в себе опыт человечества.
Особенности перевода аллюзивных антропонимов
В данной главе проводится сопоставительный анализ модели аллюзивного процесса с участием антропонима в художественном тексте на английском языке и его переводах на русский язык. Данный анализ позволит выявить, какие признаки модели аллюзивного процесса сохраняются в русских переводах и какие подвергаются изменениям, и обосновать причины сходств и расхождений. Кроме того, сопоставительный анализ позволит выявить средства и приемы перевода аллюзивных антропонимов, встречающиеся в переводческой практике. Термин «перевод» используется в данной работе как результат передачи сообщения на исходном языке (ИС) на другой - переводящий язык (ПЯ), т.е. имеется в виду текст на русском языке. Мы рассматриваем художественный перевод, имеющий свою специфику. Как отмечает А.В. Федоров, художественный текст отличается от других видов переводимого материала образностью, смысловой емкостью, национальной окраской содержания и формы, тесной связью с исторической обстановкой времени написания текста, индивидуальной манерой автора, проявляющейся в специфическом наборе образных средств, использовании определенных типов предложения и других синтаксических особенностей, в разнообразном сочетании речевых стилей [Федоров 2002: 334-398]. В связи с рассмотрением вопроса о переводе художественного текста требует уточнения понятие полноценного (адекватного) перевода . С точки зрения Т.Р. Левицкой, A.M. Фитерман, адекватный перевод включает три компонента: 1) правильную, точную и полную передачу содержания оригинала; 2) передачу языковой формы оригинала; 3) безупречную правильность языка, на который делается перевод [Левицкая, Фитерман і 963]. По В.Н. Комисарову, адекватный перевод, помимо указанных требований, отвечает поставленной прагматической задаче. Эквивалентный перевод воспроизводит содержание оригинала на одном из уровней эквивалентности [Комиссаров 2000: 152]. А.В. Федоров предлагает ввести еще два компонента полноценного перевода: соответствие подлиннику по функции и оправданность выбора средств в переводе [Федоров 2002: 171]. При переводе аллюзивных имен следует руководствоваться необходимостью передачи плана содержания и выражения слова, наличием эквивалента в русском языке или равноценной замены при отсутствии эквивалента, а также функциональной нагрузкой аллюзивного антропонима как стилистического приема и единицы, несущей большое количество ассоциативной информации. На основе этих данных осуществляется соответствующий тип преобразований: перестановка, замена, добавление, опущение [Бархударов 1975]. Рассмотрим проблемы перевода аллюзивных антропонимов в следующих аспектах: I) имеющиеся в науке положения по данному вопросу; 2) факторы, оказывающие влияние на перевод аллюзивных единиц: значимость аллюзивного имени в тексте, известность, наличие эквивалента в ПЯ, грамматические особенности ИЯ и ПЯ; 3) перевод слов, обозначающих национально-специфические реалии, и имен собственных, поскольку аллюзивный антропоним наиболее близок данным типам лексики. Перевод аллюзивных антропонимов связан с рядом трудностей. Долгое время аллюзивные имена в теории перевода не подвергались специальному изучению [Виноградов 1978: 150]. Вероятно, это вызвано тем, что проблема распознавания аллюзий недостаточно разработана на материале одного языка. При переводе аллюзивных имен переводчику следует учитывать как характер самой аллюзии, так и известность ее источника для русского читателя [Комиссаров, Рецкер, Тархов 1965: 167]. Аллюзивные антропонимы переводятся при помощи аллюзивных имен, если их источник известен русскому читателю и в ПЯ есть соответствующие эквиваленты; общепринятым образным выражением или описательно, если в ПЯ нет эквивалентов или источник отсылки неизвестен [Комиссаров, Рецкер, Тархов 1965: 170]. Далее, касаясь вопроса перевода цитат, авторы указывают еще один вариант перевода, который может быть применен, на наш взгляд, при переводе аллюзивных антропонимов: оставить цитату нераскрытой, вставить в текст указание на автора или дать полную ссылку на автора в подстрочном примечании.
