Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблемы обращенности и внутренней речи с позиции современной прагматики
1. Понятие обращенности речевого действия в прагматике 9
2. Понятие внутренней речи с позиции прагмалингвистики 13
Глава 2. Прагматические особенности отражения обращенности внутренней прямой речи на материале немецких и русских художественных текстов
1. Оформление внутренней прямой речи в немецких и русских художественных текстах 29
2. Прагматика обращенности внутренней прямой речи немецкого и русского языков 31
Глава 3. Прагматика обращенности речевого действия в рамках несобственно-прямой речи немецкого и русского языков
1. Специфика содержательного и структурного оформления несобственно-прямой речи в немецких и русских художественных тестах 78
2. Прагматический механизм отображения обращенности несобственно-прямой речи в немецких и русских художественных текстах 84
Глава 4. Прагматическая репрезентация обращенности во внутренней косвенной и внутренней пересказанной речи в художественных текстах на немецком и русском языках
1. Прагматика обращенности во внутренней косвенной речи на материале немецких и русских художественных текстов 100
2.Прагматические возможности выражения обращенности внутренней пересказанной речи в немецких и русских художественных тестах. 121
Заключение 132
Список использованной литературы 138
Приложение
- Понятие обращенности речевого действия в прагматике
- Оформление внутренней прямой речи в немецких и русских художественных текстах
- Специфика содержательного и структурного оформления несобственно-прямой речи в немецких и русских художественных тестах
- Прагматика обращенности во внутренней косвенной речи на материале немецких и русских художественных текстов
Введение к работе
Прагмалингвистика в настоящее время открывает все больше и больше возможностей для исследования языковых явлений разных уровней.
Проблему обращенности речи изучали Ю. Д. Апресян, Н. Д. Арутюнова и другие. Ю.Д. Апресян считает, что на отношение статуса говорящего и адресанта указывают многочисленные лексические средства (Апресян 1995). Довольно часто говорящий маркирует свое более высокое социальное положение в административной иерархии с помощью «ты» начальственной. Н. Д. Арутюнова полагает, что обращение, с одной стороны, позволяет адресату идентифицировать себя как получателя речи, с другой стороны,- в апел-лятиве часто выражается отношение к адресату говорящего (Арутюнова 1999).
Особое внимание в прагмалингвистике уделяется изучению речевого поведения говорящего, а также внутренней речи в художественных текстах.
Термин «внутренняя речь» используется также в таких разделах
языкознания, как психолингвистика, когнитивная лингвистика, лингвистика
текста и другие. *
В прагмалингвистике внутреннюю речь исследовали Н. А. Кобрина, Т. Г. Винокур, Т. М. Надеина, О. Я. Гойхман, Н. Б. Федорцова и другие. Они рассматривают внутреннюю речь в виде элемента порождения речевого внешнего высказывания (Винокур 1993; Гойхман, Надеина 1997; Кобрина 1998; Федорцова 1998).
Психолингвистика рассматривает проблему внутренней речи в неразрывной связи с мышлением. Н. И. Жинкин, А. А. Леонтьев считают, что внутренняя речь по своему морфологическому строению резко отличается от внешней речи, она имеет свернутый характер, а по своей функциональной характеристике является, прежде всего, предикативным образованием (Жинкин 1982; Леонтьев 1997).
В лингвистике текста внутренняя речь рассматривается как замысел. Б. Ю. Норман считает, что внутренняя речь - это речь дословная, «речь для себя» (Норман 1994: 7).
Исследователи по-разному представляют адресата внутренней речи. Они указывают конкретного человека (Арутюнова 1981), «нададресата» (высшее существо, народ, суд истории, научные истины, совесть) (Арутюнова 1981), все человечество (Брушлинский 1982: 39), самого говорящего или слушателя - контролера за ее формой (Пазухин 1979: 47-49). Однако в сопоставительном языкознании малоизученным остается вопрос выяснения характера обращенности внутренней речи на материале сопоставления дальнород-ственных языков.
Актуальность диссертационного исследования состоит в необходимости детальной разработки одного из современных направлений прагмалин-гвистики - изучение прагматики обращенности внутренней речи при сопоставлении нескольких языков.
Объектом предполагаемого диссертационного исследования была выбрана обращенность, адресованность внутренней речи в немецком и русском языках на материале объективированного художественного повествования.
Предметом исследования стал прагматический механизм отражения обращенности внутренней речи в художественном повествовании при сопоставлении немецкого и русского языков.
Материалом для исследования послужили 2500 примеров, извлеченных из художественной литературы 20 века на немецком и русском языках.
Цель исследования - это установление сходств и различий в прагматике воспроизведения обращенности внутренней речи в художественном тексте на немецком и русском языках.
Отсюда вытекают следующие задачи:
выяснить статус внутренней речи в художественном тексте;
определить прагматическую особенность выражения обращенности внутренней прямой речи в художественном тексте на немецком и русском языках, а также ее семантические разновидности;
обозначить прагматический механизм отображения обращенности несобственно-прямой речи при сопоставлении немецких и русских текстов и выяснить семантику данного вида внутренней речи;
выявить прагматику воспроизведения обращенности внутренней косвенной и внутренней пересказанной речи в немецких и русских художественных текстах, определить семантические разновидности внутренней косвенной и пересказанной речи.
Научная новизна данного исследования представлена в выяснении языковых средств выражения обращенности внутренней речи, специфики ее прагматического функционирования в современных художественных текстах с учетом семантической разновидности передаваемой речевой информации.
Теоретическая значимость диссертации состоит в изучении прагматики воспроизведения обращенности чужой речи в художественных текстах на разных языках с уточнением ее сходств и различий, в разработке проблемы семантико-синтаксической репрезентации размышлений автора и персонажей художественного повествования от третьего лица.
Практическая ценность данного исследования заключается в том, что существует возможность применения результатов исследования в лекционных курсах по сопоставительной типологии немецкого и русского языков, по компаративной лингвистике, по теории перевода немецкого и русского языка, в спецкурсах и спецсеминарах по прагматике воспроизведения внутренней речи в художественном тексте.
В процессе работы нами использовались следующие методы: структурно-семантический, функциональный, количественный, моделирования и сопоставительный. С помощью структурно-семантического анализа
была изучена содержательная сторона видов обращенности внутренней речи в немецком и русском языках. Функциональный анализ дал возможность выяснить функциональную значимость обращенности внутренней речи в художественном тексте. Количественный метод позволил выявить частотность употребления исследуемых видов обращенности внутренней речи в художественном тексте. С помощью моделирования были построены прагматические схемы взаимодействия исходной речевой ситуации и ситуации воспроизведения внутренней речи в тексте. Сопоставительный метод позволил выявить общие и отличительные прагматические черты обращенности внутренней речи на материале немецких и русских художественных текстов.
Диссертация включает в свой состав 4 главы. Помимо этого, в диссертацию входят введение, краткое заключение и приложение.
Введение содержит цели, задачи диссертационного исследования, объект и предмет исследования, актуальность, теоретическую значимость диссертации, а также методы, которые использовались в процессе работы.
Первая глава посвящается рассмотрению статуса обращенности внутренней речи с точки зрения прагмалингвистики.
Вторая глава рассматривает прагматику отображения обращенности внутренней прямой речи и виды обращенности внутренней прямой речи (обращенность к самому первичному персонажу, к другому лицу, к Богу и читателю текста) при сопоставлении немецкого и русского языков.
В третьей главе выявляется прагматический механизм воспроизведения обращенности несобственно-прямой речи в немецких и русских художественных текстах.
Четвертая глава раскрывает прагматическую особенность выражения обращенности внутренней косвенной и внутренней пересказанной речи на материале немецкого и русского художественного текста.
В заключении даются основные выводы. Приложение содержит таблицы подсчета частотности разновидностей обращенности внутренней
речи в художественном тексте при сопоставлении немецкого и русского языков.
Положения, выносимые на защиту.
Обращенность внутренней речи может выражаться в художественных текстах семантическими средствами, за счет вводящих глаголов, подключением грамматических средств (возвратного местоимения «sich» в немецком языке, «себе» и возвратной частицы «ся» в русском языке), за счет употребления личных местоимений как вторичных номинаций первичного адресанта. Во внутренней речи первичный адресант может обращаться как к самому себе, так и другому персонажу текста, к Богу и к читателю текста.
Внутренняя прямая речь в немецком и русском языках может быть обращена как к самому первичному адресанту, так и к другому персонажу текста, кроме этого внутренняя прямая речь может быть направлена к высшим инстанциям мира. Для обоих языков характерно то обстоятельство, что внутренняя прямая речь может иметь вид размышлений, описания эмоционального состояния, чувственного восприятия событий и речи. Отличительной чертой русского языка от немецкого является то, что внутренняя прямая речь может иметь обращенность к читателю текста.
Несобственно-прямая речь может быть обращена к самому первичному адресанту, к другому персонажу текста и к Богу, как в немецком, так и в русском языке; первичным адресантом данного вида внутренней речи может выступать и автор, и персонаж повествования. Несобственно-прямая речь в сопоставляемых языках может быть представлена в двух видах: в виде внутреннего монолога автора или персонажа и в виде полифонии внутренней речи автора и персонажей текста.
Внутренняя косвенная в обоих сопоставляемых языках может быть адресована только к самому первичному адресанту. Данный вид внутренней речи в обоих сопоставляемых языках может иметь такие семантиче-
ские разновидности, как размышления персонажей текста, чувственное восприятие, эмоциональное состояние персонажа, его речь и желания.
5. Внутренняя пересказанная речь в обоих сопоставляемых языках может иметь обращенность только к самому первичному адресанту. Особенностью внутренней пересказанной речи является то, что она в обоих сопоставляемых языках может выражаться семантикой глаголов размышления, чувственного восприятия. Отличительная черта немецкого языка - наличие глаголов, выражающих эмоциональное состояние персонажа. Для русского языка характерно употребление вводящих глаголов с семантикой желания.
Понятие обращенности речевого действия в прагматике
Понятие «обращенности» в прагмалингвистике тесно связано с термином «речевой акт» Н. Д. Арутюнова считает, что речевое высказывание, обращенное к «другому», регулярно приобретает статус речеповеденческого акта, а ре-чеповеденческий акт, рассчитанный на восприятие его «другим», всегда семиотичен. В первом случае речь интерпретируется как действие, во втором—действие как речь (Арутюнова 1999: 647). В. Карасик отдельно рассматривает прагматику речевого акта, в ходе которого передается просьба. Например, статусно-фиксированный речевой акт просьбы содержит 5 типовых компонентов: 1. начало разговора, 2. обращение, 3. просьба о просьбе, 4. мотивировка просьбы, 5. собственно просьба (Карасик 2002: 124).
Таким образом, обращенность речи предполагает неразрывную связь между речью и поведением человека. Т. Г. Винокур считает, что коммуникативная роль слушающего способна определять речевое поведение говорящего, то есть влиять на развитие дискурса с точки зрения его соответствия или несоответствия условиям общения. Мера воздействия слушающего на говорящего зависит от характера их связей: непосредственного или опосредованного контакта, формы речи, типа отношений. Т. Г. Винокур по этому поводу отмечает следующее: 1. Речевое поведение, варьируясь в разных условиях речи и в за висимости от того, какие возможности проявления социально психологических связей эти условия предоставляют, стремиться, соответ ственно своему категориальному назначению, обеспечить взаимопонима ние говорящего (слушающего). 2. Инвариантом речевого поведения говорящих и слушающих в разных условиях речи, в разных коммуникативных и содержательно-тематических сферах является, таким образом, поиск общего языка, получающий удовлетворительное решение благодаря ряду вариантов, основанных на специфике отношений между участниками речевого общения. 3. Все те варианты коммуникативной функции слушающего, которые содействуют формированию равных, неравных, контактных, дистантных, официальных, неофициальных отношений между участниками речевого акта и, следовательно, определяют их речевое поведение. Т. Г. Винокур подразделяет речевое поведение на конфликтное и бесконфликтное текстовое взаимодействие, которое, в свою очередь, подразделяется на 2 типа: а) содержательно-тематические подтипы согласия (несогласия, утверждения), возражения, принятия (непринятия); б) коммуникативно-стилистические подтипы нейтрализации или обострения стилевых контрастов, «гомогенность» или «гетерогенность» стиля отдельного высказывания восприятие говорящего и слушающего (Винокур 1993:70). Говоря об обращённости речи, лингвисты исходят из ситуации общения, статуса говорящего и адресата. Чем формальнее общение и чем больше дистанция между коммуникантами, тем более вероятно, что адресант прибегнет к двум основным приёмам этикетизации: а) повышение статуса партнёра и понижение собственного стату са, б) выбор косвенных способов оформления речи (косвенные фор мы обращения, косвенные речевые акты, косвенные упоминания об опре делённых темах, эвфелизация, косвенное выражение, несогласие и т.д.) (см.: Карасик 2002: 112). Хотелось бы более подробно рассмотреть проблему обращенности в русистике и германистике.
В русском языке имеются многочисленные лексические средства, в которых встроено указание на отношение статуса говорящего и адресата в социальной возрастной или иной близости. Ю. Д. Апресян считает, что такие указания входят в прагматику большинства обращений, приветствий и некоторых других формул речевого этикета (Апресян 1995: 139).
Н. Д. Арутюнова констатирует, что обращение в функциональном отношении двойственно. Оно — с одной стороны позволяет адресату идентифицировать себя как получателя речи, с другой - в апеллятиве часто выражается отношение к адресату говорящего (Арутюнова 1999: 156). Функциональная действительность ведёт к тому, что в апеллятиве могут употребляться идентифицирующие и предикатные (субъективно- оценочные) дескрипции. Н. Д. Арутюнова полагает, что выбор номинации в обращении непосредственно обусловлен ситуацией общения. Аппелятив даёт возможность развернуть практически всю шкалу номинаций от имён собственных до субъективно-оценочных предикатов и продемонстрировать разные возможности их комбинирования. Как и Ю. Д. Апресян, Н. Д. Арутюнова придерживается мнения, что в позиции обращения наиболее употребительны номинации адресата по полу и возрасту, социальной функции, родственным, семейным и иным отношениям. Так как речевой акт часто скрывает за собой межличностные связи и отношения, то обращение задаёт жанр общения, будь то внутреннее или внешнее высказывание. Поэтому обращенность имеет своей целью не только установление, но и поддержание контакта между говорящим и адресатом.
Н. Д. Арутюнова приходит к мысли, что обращение к адресату может не отразиться на обращении с адресатом.
Обращенность, несущая в себе заряд положительной оценки, указывает на связь апеллятива с назывной функцией. Обращенность может быть связана не только с функцией называния, но и с приложением при имени собственном или местоимении второго лица, а отсюда обращённость речи может быть выражена не только назывными предложениями, но и восклицательными, выражающими как призыв, так и реакцию на ситуацию или на полученное сообщение.
При обращении могут употребляться уменьшительные формы, они сокращают дистанцию между собеседниками.
Таким образом, апеллятивы осуществляют переход от объективной семантики к семантике субъективной (Арутюнова 1999).
Как видим, в прагматике понятие «обращённости речи» тесно связывают с ситуацией общения, которая оказывает влияние на выбор грамматических, лексических средств, а также с понятием «речевой акт», в котором взаимодействуют 2 участника: говорящий и собеседник; адресант и адресат.
Л. С. Выготский, И. В. Труфанова полагают, что человек социален, средства, единицы, способы его мышления общие у него с другими людьми, поэтому и наедине с самим собой он никогда не бывает одинок, «сохраняет функции общения» (Выготский 1982:19; Труфанова 2000:39). По мнению А. В. Брушлинского, мышление обязательно оказывается общением человека с человечеством (Брушлинский 1982: 39).
Оформление внутренней прямой речи в немецких и русских художественных текстах
Чужая речь воспроизводится в тексте в ходе вторичного речевого акта, как об этом упоминалось выше. В художественных текстах воспроизводится речевая информация, имевшая место ранее в виде прямой, несобственно-прямой, косвенной и пересказанной речи.
В лингвистике прямая речь немецкого и русского языков рассматривалась достаточно подробно (Хазова 1967; Ломтев 1971; Васева-Кадыкова 1972; Формановская 1972; Богатырева 1974; Шкловер 1974; Колосова 1975; Чумаков 1975; Уманцева 1980; Москальская 1981; Покровская 1982; Шевченко 1980, 1982; Ткаченко 1982; Жовнирук 1985; Гончарова 1986; Девкин 1986; Зименкова 1986; Михайленко 1986; Николина 1987; Жеребков 1988; Кобрина 1988; Добжиньская 1990; Плотников 1988; Попова 2000; Папулино-ва 2000; Erben 1972; Faulseit 1972; Kurz 1976; Engel 1977; Fritz, Muckenhaupt 1981; Kleine Enzyklopadie. Deutsche Sprache 1983; Moskalskaja 1983; Grundzii-ge einer deutschen Grammatik 1984; Sandig 1986; Helbig 1991; Syntax und Stilisik der Alltagsprache 1997 и другие).
Сразу следует отметить, что в оформлении прямой речи в немецком и русском языках имеют место как общие, так и отличительные черты. В обоих сопоставляемых языках вводящие слова автора могут быть как в препозиции, интерпозиции, так и постпозиции. Plotzlich erkannte ihn Fedja: es war Nikolaj selbst! (Joho: 200). Видя свое лицо в стекле паровозных фонарей, Захар Павлович говорил себе: «Удивительно, я скоро умру, а все тот же» (Платонов: 63). "Amerika" sagte er vor sich hin. "Mein Pierre befreit Amerika» (Feuchtwanger: 35). «За что же мне такая участь, - думала Лара, - что я все вижу и так о всем болею?» (Пастернак: 30). Wie konnen Menschen so leben, dachte er (Joho: 44). «He ко мне», - решила Соня и притихла (Платонов: 363). Внутренняя прямая речь в художественных текстах в сопоставляемых языках не встречается без вводящих слов. Это явление можно считать закономерным процессом, ибо вводящие слова показывают, что мы имеем дело с внутренней, а не с внешней прямой речью. Можно считать отличительной чертой в оформлении внутренней прямой речи тот факт, что в немецких текстах внутренняя прямая речь часто оформляется без кавычек. Ей могут предшествовать вводящие слова, отделенные от содержательной части запятой или двоеточием. Er wurde ihnen keinen Widerstand entgegensetzen, er wiirde auf sie zureten und ihnen sagen: Ich bin auch einer von denen, die ein besseres Russland schaffen wollten - nehmt mich mit! (Jocho: 213). В русском языке внутренняя прямая речь оформляется как с кавычками, так и без кавычек, например: «Закурить бы. Зараз пущу повод и достану кисет», - подумал он, снимая перчатку, шурша в кармане бумагой (Шолохов: 181).
Если внутренняя прямая речь оформлена без кавычек, то ей может предшествовать тире: Теперь Иван лежал в сладкой истоме и поглядывал то на лампочку под абажуром, льющую с потолка смягченный свет, то на луну, выходящую из-за черного бора, и беседовал сам с собою. - Почему, собственно, я так взволновался из-за того, что Берлиоз попал под трамвай? - рассуждал поэт. - В конечном счете, ну его в болото! Кто я, в самом деле, кум ему или сват?.. (Булгаков: 487). Но чаще всего в русских художественных текстах внутренняя прямая речь оформляется кавычками. Не затрагивая в нашей работе подробно такой вопрос, как семантика внутренней прямой речи (см. подробнее: Попова: 2002), более детально проанализируем обращенность внутренней прямой речи в немецких и русских художественных текстах. Попутно в нашей работе мы выясним возможность зависимости семантики внутренней прямой речи от формы ее обращенности, адресованности.
Сопоставительный анализ примеров с внутренней прямой речью в немецких и русских художественных текстах показал, что обращенность внутренней прямой речи персонажа может быть представлен в виде: - обращенности к самому себе; - обращенности к другому персонажу; - обращенности к Богу. Коснемся более детально анализа случаев обращенности к самому себе. В немецких и русских художественных текстах обращенность к самому себе может быть выражена лексическими и грамматическими средствами, а может быть и не обозначена лингвистически вообще. Чаще всего обращенность к самому себе в объективированном художественном повествовании не обозначена в рамках самой внутренней речи. На обращенность к самому себе часто указывает семантика вводящего глагола.
Специфика содержательного и структурного оформления несобственно-прямой речи в немецких и русских художественных тестах
Несобственно-прямая речь является самостоятельным видом передачи чужой речи, как в русистике, так и в германистике Дефиниция несобственно-прямой речи однозначно не трактуется в современном языкознании. В лингвистической литературе, по замечанию Н. А. Николиной, под несобственно-прямой речью понимается: - модификация прямой речи; - смешение прямой и косвенной речи; - особый способ изложения содержания речи; - "пережитая речь", предполагающая сопереживание читателя; - модификация косвенной речи (Николина 1987: 98).
О. И. Москальская (Москальская 1981), Е. А. Гончарова (Гончарова 1969) рассматривают несобственно-прямую речь в виде «пережитой речи» (erlebte Rede), что предусматривает момент присутствия сопереживания читателя.
В лингвистике довольно часто можно встретить теоретическое обоснование несобственно-прямой речи в форме модификации косвенной речи.
На материале немецкого языка В.В. Козловский, исследуя свободную косвенную речь, высказывается о моментах сходства её и отличия от несобственно-прямой речи. Несобственно-прямая речь отличается в немецком языке от свободной косвенной речи тем, что: - она вводится часто глаголами чувств; - она обладает контаминацией; - в своей содержательной части имеет глагольные формы в индикативе (Козловский 1977).
Германист Ю.Я. Никулихин видит в несобственно-прямой речи немецкого языка своеобразное отступление в рамках косвенной речи в сторону авторской речи. Особое значение, по его мнению, имеют вводящие элементы. Наряду с этим в несобственно-прямой речи наблюдается удаление от меры чёткости границ. В зависимости от границ несобственно-прямая речь может быть ближе соотнесена к позиции автора или же к позиции персонажа.
Если несобственно-прямая речь легко обнаруживается, то она будет ближе к косвенной речи и будет в основном принадлежать к речи персонажа.
Отсутствие чётких границ несобственно-прямой речи от речи автора свидетельствует о том, что мы имеем дело с возможностью близкого соотнесения несобственно-прямой речи с речью автора.
Такая особенность оформления несобственно-прямой речи в немецких текстах позволяет Ю.Я. Никулихину прийти к выводу о том, что несобственно-прямая речь занимает промежуточное положение между прямой речью и косвенной. При сближении с прямой речью несобственно-прямая речь немецкого языка не содержит таких элементов, как сдвиг в лице, отсутствие вводящей части, типа:
Frueher. 1st das ein gueltiger Massstab? Die Engel von Buchholz oder sonst andere Engel. Sind das die Massstaebe? Er ging aber dem Gedanken nicht nach und tobte weiter, bis er endlich einschlief (Otto: 53).
При сближении несобственно-прямой речи немецкого языка с косвенной речью может часто использоваться кондиционалис 1, что выражает реальность, будущность действия относительно прошлого временного плана, полукосвенность высказывания, например:
Vielleicht viel weniger: Ich musste Onkel Georgfragen, iiber ihm konnte ich alles zum Einkaufspreis bekommen. Der grosste Posten ware der Teppichboden, falls ich mich Шг Teppichboden entscheiden wtirde. Aber wie lange wiirde es dauern, den alten Lack von den Dielen zu schleifen, neu zu lackieren? (Heller: 93).
Ю.Я. Никулихин в своём исследовании довольно убедительно доказывает промежуточное положение несобственно-прямой речи немецкого языка между прямой и косвенной речью (Никулихин 1965: 5-12).
Русист Н.А. Николина в своих исследованиях также называет отличие несобственно-прямой речи от косвенной и от прямой. Специфическими чертами несобственно-прямой речи является большая степень концентрации в ней средств, создающих иллюзию эмоциональной спонтанности и неконтролируемости, сигналы авторской речи (Николина 1987: 100).
В русском языке к средствам иллюзии, эмоциональной спонтанности и неконтролируемости можно отнести обрыв фразы, использование сослагательного наклонения, например:
Сын вышел бы в полковники и женился бы на образованной барышне, и однажды Яков Лукич подкатил бы за ним к станции не на бричке, а на собственном автомобиле, таком, как у помещика Новопавлова... Эх, да мало ли что снилось наяву Якову Лукичу в незабываемые времена, когда жизнь сияла и хрустела у него в руках, как радужная екатериновка! (Шолохов: 109). Языковед Т.И. Сильман, рассматривая особенности функционирования несобственно-прямой речи в тексте, отмечает, что в ней не происходит полного слияния образов персонажа и автора- повествователя текста из-за отсутствия тождества оценок повествователя и героев произведения. По замечанию исследователя, несобственно-прямая речь может использоваться в тексте как для усиления субъективно-речевого плана персонажа его в структуре, так и для подчёркивания дистанции, разделяющей повествователя и героя. Она может служить средством создания обобщающего смысла в тексте (Сильман 1973:397).
Таким образом, как в русистике, так и в германистике языковеды уделяют особое внимание отграничению несобственно-прямой речи от прямой и косвенной. Германисты и русисты придерживаются мнения, что несобственно-прямая речь - это самостоятельный вид выражения чужой речи, ко торый занимает промежуточное положение между прямой речью и косвенной.
Целесообразно более подробно остановиться на характере высказывания, представляющее собой несобственно-прямую речь в немецком и русских языках.
Несобственно-прямая речь в сопоставляемых языках может быть представлена в двух видах: или в виде внутреннего монолога автора или персонажа, или в виде полифонии внутренней речи автора и персонажей текста.
В первом случае несобственно-прямая речь в обоих языках располагается ближе к прямой речи. В немецком языке это чаще всего высказывания в виде вопросов, которые ставятся адресантом самому себе:
Die Welt ist wie vorher. Aber wohin? Warum gehst du nicht in die Fern-sprechzelle, urn Barbara anzurufen? Du musst ihr ja nichts erzahlen, und ob sie Fragen stellt, hangt von dir ab. Bourbel trostet. Sie behandelt auch Kummer, denn sie nicht kennt. Was halt dich ab hinzugehen. Dein Kummer, den anders ist als je-der friihere. Die geringe Hoffnung, die sie hegt, hat dich nie abgehalten. Aber du bist nicht wie vorhen (Otto: 105).
Прагматика обращенности во внутренней косвенной речи на материале немецких и русских художественных текстов
Косвенная речь весьма подробно исследовалась германистами и русистами (Behaghel 1899; Строева 1950; Гулыга 1957; Никулихин 1965; Хо-рев 1986; Григорьева 1970; Faulseit, Kiihn 1972; Дронова 1975; Заничковский 1971; Петров 1975; Fleischer, Michel 1977; Новикова 1978; Намазов 1978; Москальская 1981; Ступина 1981; Кожевникова 1986; Николина 1987 и другие).
Косвенная речь в немецком и русском языках - это сложноподчиненные предложения. Ее содержательная часть является дополнительным придаточным предложением, которое вводится как союзами, так и без союзов. В сопоставляемых языках отмечаются разные виды косвенной речи при ее функционировании в тексте, но данная проблема не рассматривается в предлагаемом диссертационном исследовании.
В немецком языке косвенная речь, в отличие от русского языка, может оформляться сказуемым, как в конъюнктиве, так и в индикативе.
Конъюнктив, как отмечает Е. И. Шендельс, часто употребляется в косвенной речи, когда она представляет собой бессоюзное придаточное предложение (Schendels 1982).
О. И. Москальская отмечает в использовании конъюнктива в косвенной речи особую модальность всего высказывания. Презентные формы конъюнктива, по ее мнению, выражают отстраненность говорящего по отношению к высказыванию, оформленному косвенной речью. Претеритальные формы конъюнктива показывают, что содержание высказываний не соответствует реальности, и говорящий, вопреки собственным убеждениям, отстранение их передает (Москальская 1981).
Такого явления, как конъюнктив косвенной речи, в русском языке нет. Для выражения отстраненности, опосредованности используются лексические средства типа: «мол», «де», «дескать» и другие. Имея сходство в оформлении, косвенная речь в сопоставляемых языках обладает существенными различиями формального и семантического планов. Внутренняя косвенная речь в сопоставляемых языках чаще всего представляет собой цепочку размышлений, например: Sie glaubte, er sei krank. (Otto: 109) Он вспомнил, как Яков Лукич заботливо и смекалисто устраивал теплые базы, как берег сено, как однажды, когда заболели три колхозные лошади, он с вечера до утра пробыл на конюшне и собственноручно ставил лошадям клизмы, вливал им внутрь конопляное масло, чтобы прошли колики, а потом первый предложил выбросить из колхоза виновника болезни лошадей - конюха первой бригады Куженкова, который, как оказалось, в течение недели кормил лошадей одной житной соломой (Шолохов: 173).
Целесообразно более подробно рассмотреть сходства и различия в выражении обращенности к адресату в структурах с внутренней косвенной речью в немецком и русском языках. В обоих сопоставляемых языках внутренняя косвенная речь может быть обращена только к самому размышляющему - первичному адресанту. Auch Fedja spurte es, aber es blieb ihm keine Zeit, dariiber nachzuden-ken: er bemerkte, dass der Offizier gerade auf ihn zuschritt (Joho: 89). Засыпая, он думал, что куры в деревне давно спят, и это сознание общности с курами или паровозом давало ему удовлетворение (Платонов: 71). Как показывает схема, автор текста не является первичным адресатом,, поэтому можно высказать предположение, что сама внутренняя косвенная речь в объективированном повествовании в сопоставляемых языках является художественным вымыслом автора произведения.
Рассмотрим более подробно обращенность внутренней косвенной речи к самому первичному адресанту, сопоставляя современные художественные тексты на немецком и русском языках.
Данный вид обращенности может быть представлен исключительно семантикой вводящего глагола. К разряду таких глаголов относятся глаголы размышления, чувственного восприятия и речи.
Как в немецком языке, так и в русском языке к разряду глаголов размышления, показывающих своей семантикой обращенность внутренней косвенной речи на самого размышляющего, можно отнести: «glauben» — «верить»; «denken», «uberdenken», «bedenken» - «думать»; «uberlegen» - «размышлять»; «verstehen» - «понимать»; «begreifen» - «сознавать»; «wissen» -«знать»; «in Erinnerung bringen» - «вспоминать», «помнить»; «sicher sein» -«быть уверенным» и другие.
Er dachte daran, wie sein hochseliger Grofivater einherzuschreiten pflegte, hochst koniglich, so dafi bei seinem Anblick jedermann das Flustern iiber seine Ausschweifungen verging, und er dachte daran, wie von der Erscheinung Toinettes trotz ihres wilden Hasardierens... (Feuchtwanger: 203). Юра думал, что напрасно все-таки они уехали из дому (Пастернак: 70). Предшествующая ситуация текста побуждает первичного адресанта к размышлению о случившемся. Данное размышление представляет автор текста в виде внутренней косвенной речи персонажа повествования. Ситуация текста Размышление персонажа Как об этом упоминалось выше, семантика таких глаголов, как «glauben» - «верить», «полагать»; «denken» - «думать»; «verstehen» - «понимать»; «begreifen» - «сознавать» имеет общие моменты. А есть ли сходство в семантике других выявленных пар? Рассмотрим каждую из представленных пар подробнее. Сопоставим их этимологическое значение. Wieder einmal, im Stillen, tiberlegte er, ob er die Heirat nicht beschleu-nigen sollte (Feuchtwanger: 50). Борис часто размышлял о том, как бы и чем испугать людей (Горький: 57).
