Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Современный этимологический анализ
1.1 Принципы современного этимологического анализа 37
1.2 Исследования по мифологической метафоре 44
1.3 Принципы и методы лингвокультурного подхода
1.3.1 Общее. К истории вопроса 58
1.3.2 Гипотеза лингвокультурной относительности 67
1.4 Синкретизм мышления древних народов и его отражение в языке 70
1.5 Лингвистическая модель мира и семиотическая структура слова в архаическую эпоху. Картина и модель мира как необходимый инструментарий этимологического исследования.
1.5.1 Определение термина «картина мира» 75
1.5.2 Определение термина «модель мира» 78
1.5.3.Соотношение объемов содержания модели мира и лингвистической модели мира 82
1.5.4 Мифопоэтическая модель мира 83
1.5.5 Особенности сигнификата слова при архаическом строе мышления 90
1.5.6 Зависимость типа номинации от лингвистической модели мира. Особенности семиотики древнего слова 96
Выводы 97
Глава 2 Этимологический анализ понятия «души» на материале индоевропейской лексики и символики .
2.1 Особенности номинации в древний период 104
2.2 «Душа» и ее мифопоэтическое выражение в индоевропейских языках. Попытка лингвокультурологическои реконструкции 111
Выводы 189
Заключение 192
Библиография 198
- Принципы современного этимологического анализа
- Исследования по мифологической метафоре
- Особенности номинации в древний период
- «Душа» и ее мифопоэтическое выражение в индоевропейских языках. Попытка лингвокультурологическои реконструкции
Введение к работе
Предлагаемая работа посвящена исследованию семантики понятия «души» на индоевропейском фоне. Выбор данного понятия обусловлен тем, что «душа» является одним из базовых понятий любого мировосприятия, и занимает значимое место в ряду понятий, образующих «модель мира». В свою очередь «модель мира» - эта та сетка координат, при посредстве которой люди воспринимают действительность и строят образ мира, существующий в их сознании.
Актуальность исследования обусловлена, прежде всего, обострением интереса в современной науке к исследованию ментальности разных эпох и народов, в том числе и через изучение истории языков, что открывает новые возможности, перспективы в предмете лингвистики, а также и в предмете других наук (культурологии, гносеологии). Древний период, безусловно, представляет известную трудность для такого исследования, ввиду скудности письменных памятников, служащих единственно достоверным источником информации о способах мышления вообще и, в частности, языкового мышления древних народов. Поэтому, особую важность приобретают косвенные пути изучения древней ментальности, особенностей мировосприятия древних индоевропейцев, их верований, ритуалов и обычаев, не последнее место среди которых занимают методы культурологической реконструкции древнего мышления (картина мира древних) через язык.
В общей системе лингвокультурологической реконструкции должны приниматься во внимание два аспекта - материальный (который условно может быть назван экстралингвистический) и собственно языковой.
Настоящее исследование в первую очередь обращено к языковому аспекту культурологической реконструкции, направлено на воссоздание одного из участков языковой картины мира индоевропейцев.
Древняя ментальность актуальна для современной науки как в историческом, так и в общеметодологическом плане. Методология научной догадки, считавшаяся необъяснимой, приобретает вполне реальные черты в исследованиях архаического мышления, его элементов с опорой на современные методы сравнительно-исторической языковой и культурологической реконструкции.
До сих пор в сравнительно-историческом анализе и этимологии лингвисты оперировали по большей части фонетическими законами. Опыт данных реконструкций, безусловно, должен учитываться в любом современном исследовании. Однако не в последнюю очередь представляет интерес изучение закономерностей развития индоевропейских языковых форм в аспекте значения, что позволяет с большей достоверностью устанавливать реальные исторические связи в индоевропейской этимологии.
Вместе с тем, этимологический анализ не может быть вполне достоверным без изучения соответствующего культурного фона, на что давно указывают многие известные философы, антропологи (Э. Кассирер, М. Элиаде, К. Леви-Стросс) и лингвисты (Т.В. Гамкрелидзе, М.М. Маковский, С.Г. Проскурин). В комплексном подходе к проблеме должен приниматься во внимание такой фактор, как экстралингвистическая реальность, особенности членения данной реальности человеческим сознанием.
Таким образом, актуальность настоящего исследования обосновывается его общей направленностью на развитие методик этимологического сравнительно-исторического анализа в плане подключения к уже существующим подходам элементов культурной символики, позволяющих существенно расширить интерпретацию рассматриваемых языковых фактов.
Целью диссертации является выявление и реконструкция языковой и общекулыурной символики понятия «души» на индоевропейском лингвокультурном фоне. При этом исходным пунктом анализа являлись слова, связанные с понятием «душа», их корневые основы и эквиваленты, в семасиологии которых прослеживаются индоевропейские соответствия.
В соответствии с данной целью были выдвинуты следующие задачи:
1.Выбрать и обосновать оптимальную методику этимологического анализа индоевропейских языковых фактов на основе критического рассмотрения основных подходов к проблеме этимологической реконструкции, существующих в современном языкознании;
2. Применить выбранную методику этимологического анализа к заданному ряду индоевропейских языковых фактов, и на этой основе воссоздать элементы языковой парадигмы, связанной с понятием «душа»;
3. На основе анализа фактов древней символики выявить основные элементы культурной парадигмы, определяющие понятие «душа» и реконструировать элементы индоевропейской языковой картины мира;
4. Определить значение древней символики для характеристики значимых черт ментальности индоевропейцев;
5. Путем сопоставления результатов этимологического анализа с результатами культурно-символического анализа выявить основные мифопоэтические соответствия в понятийном поле «душа».
В ходе решения поставленных задач мы пришли к ряду существенных выводов, на основе которых были сформулированы следующие положения, выносимые на защиту:
1. В результате проведенного исследования автором был выделен целый ряд ранее не выделявшихся в этимологических исследованиях межъязыковых соответствий, позволяющих с большей полнотой восстановить парадигму индоевропейских обозначений «души», а также ряд других обозначений, соотносимых с понятием «душа". В частности, наибольшее значение, по мнению автора, имеют следующие соответствия: и.-е. uet(er) «вода», осет. udd «душа», англ. wind «ветер», и.-е. and «дышать»; и.-е. аг/ог «гореть», и.-е. ог «птица», и.-е. ag/og «огонь», арм. ogi «душа»; лат. amnis «река, водный поток», лат. anima «душа»; англ. soul «душа», др.-англ. sael «судьба, время».
2. На основе новейших этимологических и культурно-исторических данных были установлены релевантные мифопоэтические соответствия между элементами культурно-символической парадигмы и элементами этимологического ряда, относящихся к понятию «душа». На этой основе можно выделить ряд лексико-семантических универсалий, значимых в плане дальнейшего развития современных методик сравнительно-исторического и этимологического анализа. Так, в частности, подчеркивается методологическое значение взаимосвязи элементов культурно-символического ряда и элементов этимологического ряда (принцип мифопоэтического параллелизма), где некоторое символическое соответствие в сфере культурной символики служит подтверждением аналогичного семантического соответствия (отношения) в языковом материале. Принцип мифопоэтического параллелизма с высокой степенью устойчивости раскрывается на большом числе языковых фактов в их соотнесении с фактами культурной символики. По представлениям древних вместилищем души была птица, которая сама нередко выступала как символ души. Ср. и.-е. and- "утка", русск. утка, но и.-е. and- "дышать; дух"; англ. duck "утка", но русск. дух. Кроме того, душа могла перемещаться в дерево. Ср. латыш, kuoks "дерево", но гот. skohsl "злой дух, демон"; др.-англ. ceart "лес", но русск. черт; русск. ветла, но др.-инд. vetala "злой дух", русск. сосна, но иран. sos- "дыхание, дух";др.-инд. rohi "дерево", но и.-е. rek- "дух". Понятие огня также тесно связано с душой. Древние считали, что огонь - это душа (например, жилища) Ср. в и.-е. d-ous- «душа, дух» и d-au- «гореть; огонь» (огонь-символ души) и в др.-англ. sawel, англ. soul «душа». 3. Анализ фактического материала индоевропейских языков выявил, что в целом ряде случаев индоевропейский корень реально представлен с различными преформантами (ср. и.-е. ак-/ ек-«резать», но bhak-/ bhok- «резать», и.-е. hek- «резать», и.-е. 1ек-«резать»; и.-е. mak- / тек- «резать»; и.-е. рек- «резать»; и.-е. гек-«резать»; и.-е. sek- «резать»; и.-е. ueik- «резать».) Кроме того, в индоевропейском используются многочисленные табуирующие отрицания (le-, me-, ne-, se-, ve-).
Таким образом, можно сделать вывод о том, что наличие в индоевропейском преформантов и табуирующих отрицаний в корне меняет методику этимологического анализа, поскольку традиционно как подвижные формативы (в том числе и подвижное S-), так и табуирующие отрицания анализируются как неотъемлемая часть корня. Следовательно, меняется не только методика, но и результаты анализа.
4. Языковая символика всегда находилась в тесной взаимосвязи с общекультурной символикой. Архаичная ментальность, представленная культурно-понятийной парадигмой «души», мифопоэтична по своей природе и по форме отличается от традиционного для современного человека логического мышления. Выявление специфических символических связей в культурном материале, находящих устойчивое подтверждение в фактах языка, помогает установить характерные архетипы древнего мышления. Анализ древней символики на основе принципов мифопоэтического параллелизма значим как для исторической лингвистики, так и для исторической культурологии. Являясь одним из средств проникновения в древнюю ментальность, он открывает новые формы взаимодействия этих дисциплин.
Теоретическая значимость научных результатов исследования состоит в продуктивном развитии, которое получила в данной диссертации методика этимологического анализа на основе объединения постулатов множественной этимологии и принципов мифопоэтического параллелизма. Устанавливаемая в работе взаимосвязь данных этимологической реконструкции с элементами культурной символики (на материале индоевропейских языковых обозначений души) позволяет с более широких позиций подходить к проблемам выявления генетического родства большого ряда языковых форм в индоевропейских языках, составить более полное представление об индоевропейской языковой картине мира.
Таким образом, еще раз подтверждаются возможности широкого теоретического взаимодействия сравнительно-исторического метода и исторической культурологии.
Научная новизна работы заключается в том, что в ней с новых позиций обосновывается и применяется к материалу индоевропейских языков метод мифопоэтического лингвокультурного параллелизма, существенно развивающий известные методики этимологического и сравнительно-исторического анализа. На этой основе мы впервые устанавливаем релевантные индоевропейские лексико-семантические универсалии, связанные с понятием «душа», выявляются закономерные связи языкового символизма с фактами общекультурной символики, позволяющие с высокой степенью достоверности реконструировать элементы древней языковой картины мира. Этимологический анализ слов, связанных с понятием «душа», проводится с учетом соответствующего культурно-понятийного фона. Критерий совместимости фонетических и семантических закономерностей в рамках отдельно взятого слова показывает новые, более широкие возможности принципа множественной этимологии, который до настоящего времени не находил широкого применения в лингвистике.
Методика исследования. Помимо традиционных методик исследования - элементов сравнительно-исторического метода, традиционного этимологического анализа, анализа метафоры, в диссертации используется метод комплексного этимологического исследования, предусматривающий совместимость фонетических и семантических изменений. Комплексный этимологический анализ предполагает в качестве своего конечного результата воссоздание элементов языковой картины мира, а также определение особенностей членения экстралингвистической реальности носителями, говорящими на данном языке.
С другой стороны, результат этимологического анализа отдельного слова представляется достоверным только в том случае, когда семантические связи не противоречат звуковым соответствиям и подтверждаются соответствующими фактами культурно-понятийной парадигмы.
Другим важным элементом методики исследования является принцип множественной этимологии. Сущность данного подхода состоит в необходимости учитывать многозначность древнего слова, семасиологическая эволюция которого в различных своих частях архетипизирована, обусловлена процессами табуирования, что позволяет выделить и анализировать характерные процессы семантической дивергенции (через механизмы метафоры) при переходе от праформ к современным языковым формам, устанавливать сходные черты в ранее не соотносимых языковых фактах.
Данное исследование может найти практическое применение в области преподавания общего и сравнительного-исторического языкознания, изучения истории индоевропейских языков, этимологии, этнолингвистики, а также в исторической гносеологии и культурологии. Наряду с этим, они могут оказаться полезными при составлении и уточнении этимологических словарей индоевропейских языков.
Прежде чем приступить к исследованию нам представляется необходимым определить основные критерии оптимальной методики этимологического исследования:
1. В основе современного этимологического исследования лежит традиционный фонетический анализ, основные законы которого были разработаны младограмматиками. Он позволяет добиваться объективности исследования "материальной", звуковой стороны истории слова, принимая во внимание принцип аналогии и типологического сопоставления.
2. Поскольку слово является единством звучания и значения, то фонетический анализ сам по себе не является достоверным при сравнительно-исторических исследованиях. Поэтому одной из основных задач предлагаемой работы является установление определенных закономерностей соотношения значений в языке, т. е. установление лексико-семантических универсалий, которые призваны дополнить существующие фонетические законы. В процессе изучения семасиологических закономерностей истории слова широко привлекаются экстралингвистические факторы: исследуется соответствующая месту и времени употребления слова культурная среда (данные фольклора, мифологии, и т.д.). При этом используются достижения представителей школы "слов и вещей", неогумбольдтианцев и неокантианцев, указывающих на необходимость объединения усилий ученых, изучающих язык и культуру, язык и мышление. Семантический анализ слова предусматривает изучение соответствующего понятийного поля с учетом гносеологического аспекта языка.
3. Современный подход к этимологическому анализу носит синтезирующий характер, при этом слово рассматривается как целостное образование. В рамках отдельного слова фонетические и семантические закономерности должны быть совместимы, не противоречить друг другу.
4. Результатом такого анализа является не просто изучение истории слова, но воссоздание соответствующих элементов языковой картины мира, определение особенностей познания действительности субъектами, говорящими на данном языке в данный период времени.
5. Этимология слова почти всегда является гипотезой, относительность которой зависит от принадлежности слова к тому или иному слою словаря, объема сравниваемого материала и глубины реконструкции. Сравнительное этимологическое исследование основывается на теории "множественности" этимологического анализа разработанной В.Н.Топоровым. Принимая во внимание, что древний человек соотносил одни и те же предметы или действия с самыми различными предметами или действиями, мы допускаем одновременное существование нескольких семасиологических связей в истории одного и того же значения.
Таким образом, мы можем полагать оптимальной методику этимологического анализа только в том случае, если она основана на комплексном подходе, предусматривающем исследование изменения значения с учетом данных фонетического анализа, историко-культурной парадигмы и понятийного поля на основе принципа множественной этимологии. Достоверность исследования обеспечивается привлечением широкого языкового материала.
Материалом для исследования послужили данные этимологических словарей индоевропейских языков. Был выделен ряд слов и понятий, соотносящихся с понятием «душа» (всего 77 слов). В исследуемую группу вошли слова как близкими по своей семантике (например «дух»), так и далекими (например «вода»). Это обусловлено особенностями архаичной мифопоэтической традиции.
Принципы современного этимологического анализа
Современный подход к этимологическому анализу неизменно требует сочетания строгого формального сопоставления лексем с их концептуальным исследованием в рамках той или иной культурной парадигмы. Ни традиционные исследования на основе фонетических законов, ни изучение динамики значения на культурном фоне, взятые изолированно, не способны дать объективной картины "истории слова". Только комплексный анализ позволяет оценить слово как целостное образование. Примером такого исследования является Фундаментальный труд Т.В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова «Индоевропейский язык и индоевропейцы", где праиндоевропейская лексема, реконструируемая на основе фонетических законов, рассматривается вместе с теми мифологическими и ритуальными мотивами, в которых есть денотаты этих лексем. Метод Т.В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова позволяет восстановить общую картину индоевропейской протокультуры как культуры носителя индоевропейского праязыка или отдельных его древних диалектных объединений. Это дает возможность наметить перспективы установления первоначальной территории распространения индоевропейского языка и определить пути переселения его носителей в исторические места их обитания. Анализу подвергаются: мир "живого" - боги, человек, животные, а также названия растений, небесных тел, элементы хозяйственной деятельности, материального быта, ремесел, транспорта, связь древней социальной организации со структурой духовных понятий и мифопоэтической картиной мира. является "определение координат разных систем (фонологической, словообразовательной, лексической, семантической, поэтической и т.п.), пересечение которых рождает данное слово, и определение последующей траектории слова".23
В процессе "дешифровки" непосредственных данных и опосредованных показаний исследователь пытается максимально воссоздать процесс эволюции слова во всей его целостности. Этимология не равносильна перечислению, она не может носить чисто описательный характер. Как отмечает М.М. Маковский в книге "Английская этимология", "только в том случае, если учитываются различные связи слова внутри той или иной лексико-семантической системы и различные комбинаторные процессы, отражающие эти связи, только тогда, когда связи внутри слова дают возможность судить о его связях с другими словами, о связи между отдельными словами данного языка или языков, родственных ему, и при этом не находятся в противоречии с внутренними связями данного слова, можно утверждать, что мы в той или иной степени проследили этимологию того или иного слова".24 Необходимо отметить, что такая этимология почти всегда является гипотезой, которая может быть уточнена, изменена или даже отвергнута. Относительный характер этимологической гипотезы определяется принадлежностью слова к тому или иному слою словаря, объемом сравниваемого материала и глубиной реконструкции. Кроме того, поскольку исследователь рассматривает историю слова из современности, картина истории слова чаще всего является неполной, и целый ряд вопросов может остаться без ответа.
Современное этимологическое исследование невозможно без критерия "совместимости определенных фонетических и семантических закономерностей в рамках отдельного слова или нескольких отдельных слов, возможности наложения запретов на семасиологические преобразования со стороны его фонетики. Речь идет о "поведении" определенных фонетических реалий и их сочетаний в определенной семантической среде и о «поведении» определенных семантических континуумов в той или иной фонетической среде, о возможности доминантности или рецессивности фонетических или семантических закономерностей при соприкосновении друг с другом в пределах слова или между разными словами, а также о "реакциях" между этими языковыми уровнями".25
Важным элементом современного подхода к этимологическому анализу является принцип "множественной этимологии" (установление нескольких равновероятных этимологических решений древнего термина), разработанный В. Н. Топоровым. Он пишет по этому поводу: "В одном случае этимология как бы полностью, без остатка исчерпывает слово... В другом случае этимология оказывается неоконченной..., не центрированной, но только намекающей на ее неисчерпаемость и глубинные потенции... К последнему случаю относятся особо отмеченные слова, являющиеся наиболее существенными конструктами модели мира и, как правило, выступающие как преимущественный объект мифопоэтической или онтологической этимологии (в том числе - пространственные термины примечание наше). Именно здесь с особой очевидностью выясняется, что понятие окончательной (абсолютной, единственной правильной) этимологии для целого класса слов является иллюзией, что отношения семантической структуры слова и его этимологии как бы меняются.
Непременным условием продуктивного этимологического анализа является привлечение данных смежных дисциплин, прежде всего гносеологии. Поскольку язык является одним из орудий мышления, наряду с другими знаковыми системами, то при проведении исследований на материале древних языков представляется нецелесообразным использование понятийного членения познаваемого мира, основанного на достижениях современной науки. В основе архаичного восприятия мира лежит не научное познание, а мифопоэтическая традиция. Мифическое мышление существенно отличается от научного мышления. По мнению А.А. Потебни, главное отличие заключается в том, что в мифе еще не произошло отделение образа вещи от самой вещи, объективного от субъективного, внутреннего от внешнего. В мифической картине мира человеческий опыт, который впоследствии воплотится в другие формы мышления (научную, религиозную и т.д.) содержится в нерасчлененном виде.
Исследования по мифологической метафоре
Язык и слово ещё с давних времен привлекали к себе пристальное внимание людей. Они пытались разобраться в сущности, понять, почему зарождаются и исчезают языки и отдельные слова. Особенно люди стремились понять те закономерности языка, на основании которых данное слово, состоящее из определенного набора звуков, расположенных в определенном порядке, имеет только данные значения, а не какие-либо другие. С другой стороны, почему те или иные значения могут вмещаться только в определенное слово, в оболочку именно данного слова, а не в другие слова? Эти вопросы во многом остаются нерешенными. Чем больше человек узнает о слове и о языке вообще, чем больше делается различных открытий в области лингвистики, языкознания и других наук, тем больше возникает новых вопросов.
В различных концепциях, рассматривающих взаимоотношения слов и окружающей нас действительности, не удалось обойти стороной определение понятия, поскольку сами взаимоотношения осуществляется посредством понятий. Кроме того, при рассмотрении возникающих в языке соотношений необходимо рассмотреть взаимозависимость, если таковая существует, между значением или понятием. В этой связи необходимо обратиться к "знаковой" теории Фердинанда де Соссюра. В своем "Курсе общей лингвистики" он предложил рассматривать знак как двустороннюю психическую сущность, образуемую произвольной (немотивированной) связью двух сторон: понятия и акустического образа, или означаемого (signified) и означающего (signifier), которые объединяются между собой психологически обоснованной "ассоциативной" связью. Согласно точке зрения де Соссюра, и звуки, которые мы произносим, и предметы окружающего мира, о которых мы говорим, отражаются в понятиях.
Огден и Ричарде видят подобные взаимоотношения в виде треугольника, одна из вершин которого - это референция или референтное значение, две другие, занимающие нижнее положение, - это символ и референт. При этом авторы подчеркивают, что прямая связь между символом и референтом отсутствует. Она может осуществляться только посредством референции или понятия.
Однако, ни точка зрения де Соссюра, ни мнение Ричардса и Огдена не дают исчерпывающей информации о понятии, о способе его формирования. Принято, говоря о понятии, рассматривать знак, видеть в этом знаке материальный предмет в отношении к его значению. При определении знака, понятия, которое он определяет, пользуются следующими составляющими: 1. то, что обозначается знаком - его денотат или референт; 2. идеальное отражение, образ денотата, мыслительное содержание знака - значение (также смысл), означаемое, сигнификат или десигнат знака; 3. материальный предмет в знаковом отношении - собственно знак, манифестант или экспонент знака; 4. идеальное отражение, психический образ знака - означающеедесигнатор знака.
В различных концепциях проводятся более тонкие различия между этими терминами. В логике разграничивают значение как отношение к денотату (референция или денотация) и смысл как способ представления денотата. В психологии, вслед за Леонтьевым А.Н., под значением понимают общую для всех в данном языковом коллективе часть содержания знаков, а под смыслом варьирующееся, обусловленное индивидуальным опытом говорящих содержание знаков. Об этом достаточно полно говорится в работе "Общее языкознание. Формы существования функции, истории языка" (М., 1970), а также в статье Филина Ф.П. "Некоторые вопросы современного языкознания" (ВЯ, 1979, 4) Палмер Ф.Р. предпринимает попытку объяснить, каким образом осуществляется связь референтного значения с символом и референтом в семиотическом треугольнике Огдена и Ричардса. Она заключается в том, что его авторы рассматривают данную связь как некую перманентную ассоциативную связь, хранящуюся в сознании или уме. ( Palmer F.R. Semantics. A New Outline, М., 1982, с.23-24). Концепция Огдена и Ричардса недостаточно ясна, поскольку не уточняет, что есть понятие-концепт. Убеждение Палмера Ф.Р. в том, что о концептах объективно можно будет говорить лишь в том отдаленном будущем, когда будут вскрыты физические и биохимические механизмы мозга, представляется несколько наивным. Достаточно сложно ответить на вопрос - какого вида сущность есть значение, и где искать эту сущность - в окружающем мире или в сознании человека. В этом смысле интерес представляет точка зрения, которую высказывает Патнем X. Он трактует значение как некую двойственную сущность, обладающую экстенсионалом и интенсионалом. Из этой трактовки выходит ряд следствий - учение, представлявшее значение имени как концепт, тем самым признавало значения ментальными объектами. Но Фреге восстает против такого "психологизма", утверждая, что значение является общественным достоянием - одно и то же значение может быть "усвоено" более чем одним человеком, а также людьми в разные времена, - он отождествил концепты (и, следовательно, "интенсионалы", или значения) не с ментальными, а с абстрактными сущностями объектами. Однако, "усвоение" этих абстрактных сущностей все же оставалось индивидуальным психологическим актом (Патнем X. Значение и референция. - Новое в зарубежной лингвистике. - В.XIII. - с.377). Мы все же склонны рассматривать значения как лингвистическую категорию, а не психологическую, хотя действительно сложно разделить эти категории, говоря о символе в языке. В этом смысле нам следует обратиться к "Гипотезе об универсальности разделения языкового труда", выведенной Патнемом. Автор говорит, что "в каждом языковом коллективе происходит разделение языкового труда, т.е. в его языке имеется хотя бы несколько терминов, критерии определения которых известны только одной группе говорящих. Употребление этих терминов остальными людьми обусловлено их сотрудничеством с представителями соответствующих подгрупп. Когда употребление имени требует разделения языкового труда, средний носитель языка не в состоянии определить его экстенсионал. Нет сомнения, -продолжает Патнем, - в том, что экстенсионал не зависит от индивидуального психологического состояния этого среднего человека; экстенсионал определяется только социолингвистическим состоянием языкового коллектива как целого.
Особенности номинации в древний период
Первобытный человек, стоя на границе зоологическою существа и общественного человека, благодаря инстинкту самосохранения в процессе борьбы за существование бессознательно выработал систему защитных функций. В основе магического мышления лежит не представление или умозаключение, не логическая работа мысли, а аффект: в своем бессознательном человек несет бремя переживаний далеких предков. В конце длинного и темною коридора бессознательного стоит «страж» предсознания, который не пропускает в светлый зал сознания все те влечения и эмоции, которые человек считал когда-либо вредными. Табу как раз и представляет собой определенный блок архетипов бессознательного (предсознательного), находящихся как бы «за сценой» человеческого сознания, но неизменно в том или ином виде явленный в том или ином социуме, крепко вплетенный в «картину мира» того или "иного племени или нескольких племен. Перед нами различные по составу, содержанию, последовательности и комбинаторной конфигурации наборы архетипов в рамках различных человеческих культур. Как справедливо укатывал К. Рабан, «табу есть нечто такое, что находится по эту сторону запрета, но эту сторону явленного и признанного; оно погружено в неявную заторможенность в чуждую очевидности предопределенность, в автомагизм случайного и невольного».36 Как отмечает К. Рабан, табу - это разрыв в социальной ткани, но также и в жизни индивида, это разъятие в потоке истории, но также и движение мысли. Табу для текста -стена, для мысли - препятствие, для истории, разума - камень преткновения: табу - это как бы сама антиметафора.
Жизнь древнего человека была скована постоянной зависимостью от природных стихий, от разного рода предрассудков и условностей, носивших как разрешительный или побудительный, так и запретительный характер. Совершая то или иное действие, приготавливая или вкушая пищу, отправляясь на охоту или рыбалку, засеивая ноле, разводя костер, совершая собственный туалет, выбирая сексуального партнера, заболевая или выздоравливая, ложась спать и просыпаясь, рождаясь и умирая, - во всех этих и многих других случаях человек находился как бы в прокрустовом ложе целою комплекса магических установлений, причем эти установления могли относиться либо только к мужчине, либо только к женщине и менялись от общины к общине. Человеческое мышление на наиболее ранних этапах его существования отождествляло все живое и неживое (анимизм), придавало огромное значение аналогии, оперировало разного рода образами и символами. Древний человек не смотрел на окружающую природу так, как на нее смотрит современный человек: гора для него означала вместилище душ умерших или еще не рожденных, а также так называемую «лестницу в небо», небо представлялось ему не только как местопребывание божеств, которых он боялся разгневать, но и как морс, по которому плывут корабли с душами умерших, направляясь в потусторонний мир и встречая на своем пути множество Дверей; бездна считалась язычниками не просто ямой, а источником жизни и смерти: из бездны все выходит и все в нее возвращается. «Понятие «вертикаль» «огненная вертикаль», в отличие от понятия «горизонталь», в сознании язычников соотносилось с понятием «Мировой оси», «Мирового Разума» (Божества), а также с понятием божественного Первотворчества и результатом этого Первотворчества - Первовещества. В этом плане интересен формальный и семантический параллелизм англ. understand «понимать» (Мировой разум) и лат. substantia «первовещество» (оба эти слова восходят к и.-е. корню stha- «стоять, иметь вертикальное положение»: ср. англ. Stand «стоять» и и.-е. dhe-g «гореть, вздыматься вверх: об огне»). «Понятие «нагой, голый» в древности соотносилось с понятиями «светлый» «блестящий, огненный» «солнечный» «божественный» «божественно явленный» (соотношение «гореть» «быть явленным» «быть, существовать»), а также «сильный, обладающий божественной сверхъестественной силой». Кроме того, значение «гореть» могло соотноситься со значением «остановиться» (плетение языков пламени связывание языков пламени связывание движения, наложение на движение чар). В этом отношении показателен следующий языковой материал. Русск. нагой, англ. naked соотносятся с и.-е. nei-k «блестеть» - тох.А nakte «бог, божество» - тох.А nas «быть, существовать», латышек, nakt «приходить, являться», но др.-инд. nas «исчезать» (единство бытия и небытия: ср. типологически русск. возникнуть и русск. no-никнуть) прусск. neikaut "wandeln" (неровное горение огня божественные катаклизмы) - и.-е. noik "force, impetus" (Mann.). С другой стороны, интересно отметить обозначение тех или иных уровней Мироздания названием цвета: ср. лат. niger «черный» . Ср. семасиологические параллели. Русск. босый «с голыми ногами», арм. bok «босый» - и.-с. bhok- «гореть, блестеть» - русск. бог литовск. speks «сила» - русск. диал. бурый «темно-серый» (в древности серый, синий и желтый цвета считались олицетворением неземного, божественного мира, мира богов, потустороннего мира). Русское слово голый соотносится с и.-е. ghel- «горсть, блестеть», нем. gel-b «желтый» -литовск. gole «сила, мощь» - др.-англ. g Ian «остановиться»; ср. далее: ирл. lomm «голый, нагой», но лат. lumen «свет», др.-русск. рамьнъ «сильный; огромный», др.-англ. еогтеп "groB, gewaltig", др.-сев. ]ormun "hoch", арм. arman "Wunder"». Поскольку язычники находились в постоянном страхе перед силами природы и произнесенного слова, вес указанные образы обычно использовались как иносказания, призванные табуировать те или иные предметы и действия. Как отмечает A.M. Лобок («Антропология мифа». 1986), миф как бы размечает мир, делает своеобразную карту местности, на которой каждому предмету ставится в соответствие некая метка, и этой меткой оказывается имя, которое человек дает тому или иному предмету. Одним из важнейших инструментов, с помощью которого первобытный человек составляет свою мифологическую карту местности, является фаллос. Фаллос, «путешествующий» по Ойкумене, не просто даст всему имя, но одновременно и создает все сущее. Как указывает Дж. Фрезер, табу представляет собой частный случай применения симпатической магии с ее законами сходства и контакта. Дикарь уверен, что стоит ему поступить тем или иным образом, неизбежно произойдут определенные последствия. А если последствия какого-то поступка, как ему кажется, нежелательны или опасны, он, естественно, старается поступить так, чтобы не навлечь их на себя. При этом предполагается, что как желательное, так и нежелательное последствия имеют место в соответствии с законами подобия и контакта. И подобно тому, как желательное явление действительности вовсе не есть следствие совершения магическою обряда, явление, которого страшатся, в действительности не вытекает из нарушения табу. Если бы предполагаемое зло с необходимостью следовало за нарушением табу, последнее было бы уже не табу, а предписанием морали или максимой здравого смысла.
«Душа» и ее мифопоэтическое выражение в индоевропейских языках. Попытка лингвокультурологическои реконструкции
Душа является символом духовных или нетелесных аспектов человеческой личности. В большинстве традиций считалось, что у человека существует, по крайней мере, одна, а иногда и несколько душ. Располагали ее в различных частях тела, иногда душа могла покидать его во время сна и существовала некоторое время после смерти тела. В Древнем Египте душа, которая покидала тело, изображалась в образе ястреба с человеческой головой. В Древней Греции в этот момент душа выглядела как бабочка, вылетающая изо рта умершего человека. Другой персонификацией души в греческой мифологии была красавица Психея, что, возможно, повлияло и на христианское поверье, согласно которому душа выглядит как маленькая крылатая женщина. Изо рта святых вылетали голуби; орлы — из погребальных костров древнеримских императоров. В более поздний период в западном искусстве души стали изображать в виде обнаженных детей. В мистических традициях, таких, например, как семитская, душу представляли как вспышку света.
По представлениям древних вместилищем души была птица, которая сама нередко выступала как символ души. Ср. и.-е. and-"утка", русск. утка, но и.-е. and- "дышать; дух"; англ. duck "утка", но русск. дух; англ. chough "галка", но нем. Hauch "дух"; брет. lapous "птица", но латыш, elpt "дышать" англ. bird "птица", но англ. breathe "дышать"; гот. ahaks "голубь", но гот. ah-ma "дух, душа" (относительно второй части рассматриваемого слова ср. др.-инд. mad- "дух, разум"; др.-англ. mod "дух, разум", др.-англ. оедт "дыхание"); русск. удод, но осет. иаУ душа".
Кроме того, душа могла перемещаться в дерево. Ср. латыш, kuoks "дерево", но гот. skohsl "злой дух, демон"; др.-англ. ceart "лес", но русск. черт; русск. ветла, но др.-инд. vetala "злой дух", русск. сосна, но иран. sos- "дыхание, дух";др.-инд. rohi "дерево", но и.-е. rek- "дух" (интересно, что значение «дерево» могло соотноситься и со значением «колдовать»: ср. русск. колода, но русск. колдовать; др.-инд. varana "дерево" + ag- "дуб", но русск. ворожить). По представлениям язычников местопребыванием души могла быть и гора: ср. англ. soul "душа", но тох. A sul "гора"; лат. тот "гора", но др.-инд. гадшуи- душа"; гот. fairguni "гора", но др.-англ. feorh "душа"; русск. гора, но латыш, gars "душа, дух" .
Душа могла пребывать также и в воде: ср. лат. amnis "река, водный поток", но лат. anima "душа"; и.-е. dhog- "влага", но русск. дух. Ср. также: и.-е. ond- "камень", но и.-е. and- "дыхание";, русск. камень ( ak-men), но лат. aqua "вода"; русск. дух, но русск. дождь, осет. dog "молоко (небесных коров)"; лат. anima "душа", но лат. amnis "река", гот. ah-ma "дух, душа", но лат. aqua "вода" (относительно второй части готского слова акта ср. лат. madere "мочить"); гот. saiwala "душа", но гот. saiw "море" + 1еи-"жидкость" (ср. selos «море»). Значение «дух, душа» соотносится, кроме того, со значением слово символ творящего божества, «говорить»: ср. русск. слово, но англ. soul "душа"; и.-е. иег- "говорить", но тох. A wras "дыхание" (ср. хет. war вода."); др.-англ. spraecan "говорить", но др.-англ. feorh "душа"; и.-е. ag- "говорить" (ср. лат. ad-agium), но гот. ah-ma "душа"; и.-е. гек- "дух", но др.-русск. рекать "говорить", русск. речь, русск. рок; литов. zadis "слово" ( ghasdh-), но др.- англ. gast дух. Слова со значением «дух, душа» могут иметь и фаллическое (resp. сакральное) значение: ср. др.-русск. удъ "penis", но осет. udd "душа"; латыш, elpet "дышать", но др.-инд. pelah "половые органы"; англ. breathe "дышать", но англ. breed "родить" (ср. англ. brood "выводок"); нем. Hauch "дыхание", но и.-е. кик- "vulva", ср. др.-англ. higo "семья", нем. диал. heijen "coire"; др.-англ. mod "дух, разум", но и.-е. moudo "половые органы"; лат. umbra "тень", "дух", но др.-англ. umber "ребенок"; лат. spiro "дышать", но лат. pario "родить"; русск. дух, но др.-инд. tok-man "семя", англ. stock "племя" (легкие считались местопребыванием мужского семени).
Согласно мифопоэтической традиции, люди имеют много душ, одна из которых находится в теле человека, а другие — в деревьях, животных, камнях (тотемы). Ср. литов. daugs "много", но русск. дух, лат. manes "души умерших"но др.-англ. men-ig "много"; литов. veiles "души умерших", но русск. великий;др.-англ. feorh "душа", но нем. viel "много".
Слова со значением «дух, душа» могут соотноситься со значением темный ( «мокрый»): ср. русск. дух, но нем. dunkel "темный"; англ. soul, нем. Seele "душа", но русск. соловый; др.-англ. sceao "тень, душа", но греч. акотод "темнота"; нем. Mahr "дух, привидение", но русск. мрак; др.-инд. rajan "воздух", англ. диал. reek "пар", но гот. riqis "темнота".
Душа нередко приравнивается к Вселенной, а тем самым к Числу, которое олицетворяло Вселенную. Ср.: англ. soul "душа", нем. Seele "душа", но лат. solus "один"; и.-е. an(d)-, on(d)- "дышать", но ond-, oind-, aind-; "один"; др.-англ. sceao "тень", "душа", но то х. А кас "число" (ср. латыш, skaits "число"); лат. manes "души умерших", но греч. ДОУО ; "один"; литов. veiles "души умерших", но швед, val "восемьдесят"; русск. дух, но нем. диал. Stieg "двадцать".
Значечие "дух, душа" может также соотноситься со значением время: ср. русск. дух, но осет. dug "промежуток времени"; др.-англ. feorh "душа", но тох. А ргеке "время"; англ. soul "душа", но др.-англ. sael "время".
Значение «дух, душа» соотносится со значением судьба: ср. русск. дух, но и.-е. dhugh- "судьба"; англ. soul "душа", но др.-англ. sael "судьба"; латыш, gars "душа", но греч. клра "судьба"; др.-англ. oroian "дышать", но др.-англ. wyro "судьба";нем. Mahr "дух", но греч. кпра «судьба".
Название птицы во многих языках соотносится со значением рожать. Дело в том, что птица считалась вместилищем душ умерших и хлебного духа, а дух, дыхание, по древним представлениям, соотносились с деторождением (легкие считались средоточением мужского семени): ср. нем. Vogel "птица", но англ. fuck "coire"; русск. курица, но осет. guryn "рожать", болг. курица "vulva"; англ. cob "чайка", но англ. диал. cobs "testicles"; авест. merega-, перс. murgh "bird", но гот. marzus "nuptiae"; англ. bird "птица", но англ. breed "рожать"; русск. птица, но русск. диал. потка "penis"; латыш, vista "курица", но литов. veisti выводить птенцов , рожать ; ср. осет. агуп рожать , и.-е. "орел"; лат. avis "птица", рождать"; но и.-е. аие-«мочить», «опрыскивать семенем, рождать»; ср. далее: и.-е. аие-"бросать, кидать, швырять" "рожать": типологически ср. швед, диал. hiva "кидать, швырять", но нем. диал. ge-heijen "coire", нидерл. huwen "вступать в брак", др.-англ. hiwa "семья". Возможно, однако, что лат. avis "птица" соотносится с и.-е. (s)eu- "рожать".
Хет. hal(wassi) "птица" можно сопоставить с лат. an-helare "дышать" + uer- / ues "огонь" "душа".
По поверьям язычников, душа человека после смерти могла перевоплощаться в насекомых: ср. русск. жук, но латыш, kaukas "дух"; греч. \л %п "душа", но англ. bug "жук»; др.-англ. етеї "жук", но ирл. епе "душа" + нем. Mahr "дух" (ср. англ. mire "муравей"); русск. овод, но осет. udd "душа"; нем. Kafer "жук", но литов. kvepti "дышать"; др.-англ. тада "личинка бабочки", но др.-англ. оедт "дыхание" (ср. нем. atmen "дышать"); лат. pulex "блоха", но лат. pulmo «легкие» .
