Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические основы изучения речевого общения 12
1. Теория речевой деятельности в отечественной психолингвистике. 13
1.1. Язык-речь- мышление: из истории вопроса 13
1.2. Речевая деятельность как объект психолингвистического исследования 24
2. Теория речевых актов 30
3. Коммуникативное поведение как основа человеческого общения.. 35
3.1. Соотношение компонентов коммуникативного поведения.. 35
3.2. Речевой этикет в структуре коммуникативного поведения .. 44
Выводы к главе 1 47
Глава II. Лингвистический и лингвокультурологический аспекты изучения речевого этикета 49
1. Лингвистический анализ речевого этикета 49
1.1. Модель описания речевой ситуации 49
1.2. Функциональная семантика единиц речевого этикета 58
1.3. Содержание понятия "речевое клише" 65
2. Национально-культурная специфика речевого этикета 71
3. Речевой этикет как составляющая культурологического минимума 79
Выводы к главе II 81
Глава III. Сопоставительный анализ коммуникативного поведения немецкой и русской лингвокультурных общностей (в ситуациях речевого этикета) 84
1. Речевое поведение немецкой и русской лингвокультурных общностей в контактивных ситуациях речевого этикета 86
2. Речевое поведение немецкой и русской лингвокультурных общностей в директивных ситуациях речевого этикета 144
3. Национальные особенности невербальных компонентов общения немецкой и русской лингвокультурных общностей 165
4. Доминантные особенности общения немцев и русских 175
Выводы к главе III 180
Заключение 183
Библиография
- Речевая деятельность как объект психолингвистического исследования
- Речевой этикет в структуре коммуникативного поведения
- Функциональная семантика единиц речевого этикета
- Речевое поведение немецкой и русской лингвокультурных общностей в директивных ситуациях речевого этикета
Речевая деятельность как объект психолингвистического исследования
Речевое общение, являясь одним из основных условий человеческой деятельности, обеспечивает реализацию взаимодействия людей в обществе. Человек как социальное существо непременно нуждается в контакте с окружающими его людьми. И этот контакт осуществляется прежде всего через речевое общение.
Ключом к пониманию речевого общения является теория речевой деятельности, сформировавшаяся в процессе приложения основных положений психологической теории деятельности к речи. Создателем современной теории речевой деятельности следует считать А.А.Леонтьева, которого по праву называют отцом отечественной психолингвистики. А.А.Леонтьев одним из первых обобщил, систематизировал и представил в своих трудах целостную концепцию формирования и понимания речевого сообщения.
Исследование проблемы речевого общения немыслимо без обращения к проблеме соотношения речи и мышления, языка и сознания, с одной стороны, и языка и речи, с другой. Данный круг вопросов наиболее полно представлен в теории речевой деятельности, а именно в учении о порождении и понимании речевой деятельности. Стремясь постигнуть механизмы формирования и понимания речевых высказываний, законы речевой деятельности в целом, исследователи обратились к вопросу о соотношении друг с другом трех категорий: языка - речи - мышления.
К сожалению, проблема взаимоотношения мышления и речи, мышления и языка, языка и речи, несмотря на ее чрезвычайную актуальность в настоящее время, еще далека от окончательного решения. С.Л.Рубинштейн в статье "Мышление, язык и речь" по этому поводу написал следующее: "Трудность решения вопроса о соотношении мышления и языка, мышления и речи связана в значительной мере с тем, что при постановке ее в одних случаях имеется в виду мышление как процесс, как деятельность, в других -мысль как продукт этой деятельности; в одних случаях имеется в виду язык, в других - речь. Соотношение языка (или речи) и мышления берется то в функциональном, то в генетическом плане, причем в первом случае имеются в виду способы функционирования уже сформировавшегося мышления и роли, которую при этом играют язык и речь, во втором случае вопрос заключается в том, являются ли язык и речь необходимыми условиями возникновения мышления в ходе исторического развития мышления у человечества или в ходе индивидуального развития у ребенка" [Рубинштейн 1959: 102].
Рассмотрим наиболее авторитетные и значительные теоретические положения в области исследования речевого мышления, языка и речи. Как известно, эксплицитное противопоставление языка и речи принадлежит женевскому лингвисту Ф. де Соссюру. Он выделяет язык (lange) и языковую способность (faculte du langage), или речевой механизм, которые противопоставлены друг к другу как социальное и индивидуальное. Язык, по
Ф. де Соссюру, образует абстрактную надиндивидуальную систему, а языковая способность является функцией индивида. Обе этих категорий объединяются термином langage (речевая деятельность), которому противопоставляется термин parole (речь). Речь реализует языковую способность посредством языка. Таким образом, Ф. де Соссюр, противопоставляя речевую деятельность и речь как потенцию и реализацию, различает язык и речь.
Подобные мысли возникали у многих известных отечественных лингвистов. Так, Г.В.Колшанский, А.И.Смирницкий рассматривали отношение языка к речи как потенциальное к реальному. Л.В.Щерба, рассуждая о трояком аспекте языковых явлений, воспроизводит предложенную Ф. де Соссюром схему, выделяя речевую деятельность, или процессы говорения и понимания, как первый аспект языка, языковую систему, как второй и языковой материал, как третий аспект языка. Причем речевая деятельность возможна благодаря наличию языковой системы, т.е. словаря и грамматики, которые не даны в непосредственном опыте. Они выводятся только из языкового материала, т.е. "совокупности всего говоримого и понимаемого в определенной конкретной обстановке в ту или другую эпоху жизни данной общественной группы" [Щерба 1974: 26]. Зависимость речевой деятельности от языковой системы, по мнению К.-Д.Бюнтинга, "служит для отграничения специфически человеческой речи от "языка животных", с одной стороны и ... от других семиотических систем, например, искусственного языка математических формул, с другой" [Bunting 1996:31].
Изучая проблему соотношения языка и речи, И.А.Зимняя приходит к выводу о том, что язык не является прямым средством общения. "Речь как способ формирования и формулирования мысли посредством языка в говорении и применительно к процессу вербального общения сама является уже средством осуществления этого процесса" [Зимняя 1985: 73]. Таким образом, речь, рассматриваемая как самостоятельное явление, как способ формирования и формулирования мысли, предполагает определение языка как орудия реализации этого средства, т.е. как "средства средства".
Среди зарубежных ученых следует упомянуть представителей младограмматической и социологической школ. Так, Г.Пауль рассматривает язык как застывшую систему, взятую в абстракции от реальной речевой деятельности. Представители же психологической школы, например, Г.Штейнталь, В.Вундт сближают понятия языка и речи, определяя язык не как покоящуюся сущность, а как протекающую деятельность. Г.Штейнталь в своем "Очерке языкознания" отмечает, что язык выступает прежде всего как свойство или способность. "Язык не есть нечто существующее, как порох, но процесс (Ereignis), как взрыв ... " [цит. по: Леонтьев 1969а: 11]. Представители дескриптивного направления (американский бихевиоризм) вовсе отказываются от разделения "язык - речь".
Речевой этикет в структуре коммуникативного поведения
Теория речевых актов (далее ТРА), появившаяся во второй половине XX века, внесла существенный вклад в исследование речевого общения в целом. Наряду с другими теориями и концепциями, направленными на изучение различных сторон речевого общения, ТРА представила оригинальную модель речевого взаимодействия людей.
Основоположником ТРА следует считать американского логика Дж.Остина, который в курсе лекций, прочитанном им в Гарвардском университете в 1955 г. и опубликованном в 1962 г. под названием "Слово как действие", изложил основные идеи ТРА. Исследуемый им речевой акт представляет собой трехуровневое образование. В связи с этим ученый усматривает три компонента речевого акта. Так, речевой акт в отношении к используемым в его ходе языковым средствам выступает как локутивный акт, в отношении же к манифестируемой цели и ряду условий его осуществления - как иллокутивный, т.е. говорящий сообщает высказыванию определенную иллокутивную силу. В отношении к своим результатам речевой акт выступает как перлокутивный акт. При этом перлокуция - это воздействие речи на мысли и чувства партнера [см. также Harras 1983]. Как справедливо отмечает Н.И.Формановская, "речевой акт/действие ... направляется адресату, на адресата рассчитаны воздействующая иллокутивная сила и перлокутивный эффект, от адресата ожидается реагирование" [Формановская 1998: 159].
Исследуя эксплицитные перформативные глаголы, Дж.Остин выделил 5 основных классов в соответствии с иллокутивной силой входящих в них высказываний: 1) вердиктивы; 2) экзерситивы; 3) комиссивы; 4) бехабитивы и 5) экспозитивы. Данная классификация не устраивает полностью ученого, однако «и этого достаточно, чтобы разрушить два фетиша: (1) фетиш "истинность/ложность"; (2) фетиш "оценка/факт" [Остин 1986: 118].
Переходя к рассмотрению выделенных классов иллокутивных актов, можно отметить следующее: вердиктивы выделяются по признаку вынесения приговора присяжными, арбитром или рефери. Они могут представлять также оценку, мнение или одобрение. Примерами вердиктивов могут служить: "Я считаю, что...", "Я заявляю, что...", "Я определяю...". Экзерситивы (ср англ. глагол exercise "осуществлять, использовать, проявлять") являются осуществлением власти, прав или влияния, например, назначение на должность, голосование, совет, предупреждение, приказ и т.п. Комиссивы (ср. англ. commitment "обязательство") обязывают человека что-то выполнить, т.е. являются обещаниями или обязательствами. Четвертый класс образуют бехабитиеы (ср. англ. behabitive: behave "вести себя" и habit "привычка"). Несмотря на "шокирующее название" [Там же: 119], бехабитивы представляют "ценный" тип высказываний для осуществления межличностного взаимодействия. Они связаны с общественным поведением и взаимоотношениями людей. Это извинение, благодарность, поздравление, соболезнование, похвала, вызов и т.п. Перформативы этого класса связаны с реакциями на поведение и с поведением по отношению к другим людям. Наконец, экспозитиеы (ср. англ. exposition "толкование, объяснение, описание, показ") представляют собой перформативные высказывания, используемые в споре или беседе (например: "Я признаю... ", "Я допускаю...", "Я отвечаю...", "Я доказываю..." и т.д.).
Данная классификация Дж.Остина, по мнению И.М.Кобозевой, "с точки зрения современного уровня развития лексической семантики выглядит весьма грубым приближением к сложной структуре данного семантического поля" [Кобозева 1986: 18], однако именно она положила начало разработкам дальнейших классификаций речевых актов.
Последователи Дж.Остина Дж.Серль и П.Ф.Стросон пересмотрели и развили некоторые его идеи. В статье "Классификация иллокутивных актов" Дж.Серль даже подверг критике классификацию Дж.Остина. Он указал на неправомерность и недопустимость смешения иллокутивных актов и иллокутивных глаголов, так как иллокутивные акты являются реальностью речевого общения и не зависят от конкретного языка, а иллокутивные глаголы - это специфическое отражение этой реальности в системе лексики конкретного языка [Серль 1986а].
В основу своей классификации Дж.Р.Серль положил 12 лингвистически значимых параметров, по которым следует различать иллокутивные акты. Наиболее существенными признаками являются иллокутивная цель (illocutionary point), направление приспособления (direction of fit) и выраженное психологическое состояние. Дж.Р.Серлем было выделено 5 базисных видов иллокутивных актов: репрезентативы (или ассертивы), директивы, комиссивы, экспрессивы и декларации. Так, цель репрезентативов заключается "в том, чтобы зафиксировать (в различной степени) ответственность говорящего за сообщение о некотором положении дел, за истинность выражаемого суждения" [Там же: 181]. Директивы - это попытки со стороны адресанта добиться осуществления адресатом определенного действия. К глаголам, обозначающим акты этого класса, относятся "просить"," приказывать", "молить", "приглашать", "позволять", "советовать" и т.д. Комиссивы - это такие иллокутивные акты, которые направлены на то, чтобы возложить на адресанта обязательство совершить некоторое действие. В целом остиновское определение комиссивов совпадает с пониманием последних Дж.Р.Серлем. Представителями четвертого класса являются экспрессивы (ср. бехабитивы, по Дж.Остину), их иллокутивная цель состоит "в том, чтобы выразить психологическое состояние, задаваемое условием искренности относительно положения вещей, определенного в рамках пропозиционального содержания" [Там же: 183]. К этому классу относятся такие глаголы, как "приветствовать", "благодарить", "поздравлять", "извиняться", "сожалеть" и т.д. Главной особенностью последнего класса - деклараций — является то, что осуществление речевого акта в данном случае устанавливает соответствие между пропозициональным содержанием и реальностью, которое может быть гарантировано при осуществлении акта. Так, если адресант, произнося "Я назначаю вас своим заместителем", успешно осуществляет акт назначения, то адресат действительно становится его заместителем. К этому классу можно отнести также следующие примеры: "Яухожу в отставку", "Объявляю войну" и т.п.
Функциональная семантика единиц речевого этикета
Общение на уровне РЭ, равно как и речевое общение в целом протекает в рамках определенных "неречевых" условий, т.е. оно экстралингвистически обусловлено. Для того, чтобы понять механизм функционирования РЭ, необходимо обратиться прежде всего к описанию условий употребления этикетных единиц в речи, к описанию тех факторов, которые оказывают на РЭ и на речь в целом наиболее сильное и существенное влияние. Одним из основных экстралингвистических факторов является речевая ситуация.
В настоящее время ситуациям общения придается большое значение. Данной проблемой занимаются как "чистые" лингвисты, так и представители других наук, например, психологии, социологии, педагогики, методики и т.д. Ее определением заняты также психолингвисты, социолингвисты, исследователи функциональной стороны языка. Однако до сих пор нет единого мнения по вопросу определения как понятия "ситуация", так и понятия "речевая ситуация".
В психолингвистической теории деятельности речевая ситуация определяется как "совокупность речевых и неречевых условий, необходимых и достаточных для того, чтобы вызвать идентичную речевую ситуацию у различных носителей данного языка" [Леонтьев 1969в: 84].
А.А.Леонтьев представляет речевую ситуацию как "совокупность таких факторов предречевой ориентировки, которые являются константными в различных конкретных условиях ориентировки и изменение которых влияет на изменение программы или операционной структуры речевого действия" [Леонтьев 1973: 60].
Н.И.Формановская, рассматривая ситуации общения, в которых реализуется РЭ, приходит к выводу, что речевая ситуация - это "комплекс внешних условий общения и внутренних реакций человека, представленный в соответствующем лингвистическом оформлении" [Формановская 1982: 16].
По справедливому замечанию С.А.Корзиной, речевая ситуация является составной частью коммуникативного акта, это "ситуация действительности, которая может вызвать ту или иную речевую реакцию" [Корзина 1991: 14].
Определение понятия "речевая ситуация" нашло отражение также в социолингвистических исследованиях зарубежных лингвистов [ср. Schaff 1976; Steinig 1976; Leodolter 1976 и др.]. Так, Р. и М.Леодольтеры противопоставили понятию речевой ситуации термины "код", "регистр", "стиль" и приписали речевой ситуации экстралингвистический характер.
Очень часто при определении понятия "речевая ситуация" ученые перечисляют те компоненты, из которых складывается та или иная ситуация общения. Так, В.А.Аврорин, занимаясь проблемами изучения функциональной стороны языка, определяет речевую ситуацию как "сложное целое, включающее в себя производителя и адресата речи со всеми их социально-демографическими признаками и характеристикой их отношений между собой, обстановку, в которой совершается акт речи, тему речевого произведения и, наконец, как функцию всего предыдущего, лингвистическую принадлежность речевого произведения" [Аврорин 1975: 116].
Прежде чем перейти к описанию компонентов речевой ситуации, рассмотрим проблему отбора и классификаций ситуаций, т.е. ее основные виды. Е.М.Верещагин и В.Г.Костомаров подразделяют ситуации на стандартные (или стабильные) и вариабельные (или переменные). "В стандартных речевых ситуациях вербальное (т.е. языковое) и невербальное поведение человека жестко регламентируется" [Верещагин, Костомаров 1976: 139]. Причем стандартные речевые ситуации можно сравнить с программами, сценариями: "как сценарий, так и стандартная ситуация полностью предписывают, что человеку надлежит делать и что ему надлежит при этом говорить" [Там же: 139]. Что касается вариабельных (или переменных) речевых ситуаций, это такие ситуации, "в которых форма речи не связана тесно с содержанием. Это, если говорить пока в первом приближении, те речевые ситуации, которые связаны с социально-личностными взаимоотношениями собеседников, с их общеобразовательным уровнем, с тональностью, в которой протекает беседа" [Там же: 142].
Как и стандартные, вариабельные ситуации тесно связаны с формой выражения, однако в вариабельных ситуациях у говорящих есть определенный выбор в употреблении тех или иных речевых единиц. К тому же вариабельные ситуации, как правило, повторяются в других ситуациях общения, "в то время как стандартные речевые ситуации практически уникальны (если формула приветствия пригодна и в магазине, и на почте, и в ресторане, то "магазинное" поведение и "магазинные" узуальные фразы не годятся для переноса ни на почту, ни в ресторан, ни вообще куда-либо)" [Там же: 142].
Некоторые ученые (С.А.Корзина, И.М.Берман, В.А.Бухбиндер и др.) выделяют также предметную ситуацию и ситуацию отношений. Если предметная ситуация включает внешние условия общения, т.е. внешнюю обстановку, то ситуация отношения предполагает отношения между говорящими и их отношение к предмету разговора. Причем "роль предметной ситуации вторична. Она надстраивается над типичной ситуацией отношений и не влияет особенно на выбор языковых средств" [Корзина 1991: 15].
Говоря о роли ситуации вообще, Г.В.Колшанский писал следующее: "Роль ситуации в устном общении сводится к тому, что она снимает все избыточные средства, которые должны быть раскрыты в высказывании в условиях письменного общения" [Колшанский 1974: 59].
Речевое поведение немецкой и русской лингвокультурных общностей в директивных ситуациях речевого этикета
Поздравление относится к числу одних из самых ярких этикетных ситуаций. По частотности употребления она уступает лишь немногим ситуациям РЭ, к примеру, таким, как "Приветствие", "Прощание", "Пожелание", "Извинение", а по функциональному назначению ближе всего стоит к пожеланию.
Поздравляя, говорящий выражает свою радость по поводу благоприятного для собеседника события в его личной жизни или на работе (см. схему 6, Приложение 1). Поводом для поздравления могут быть также праздники, как общенародные, так и семейные, успехи, открытие или завершение какого-либо дела, мероприятия, либо любое приятное событие.
На наш взгляд, речевое поведение немцев и русских наиболее сильно отличается друг от друга именно в ситуации "Поздравление". Это связано с тем, что в немецкой и русской культурах существуют свои национальные праздники, традиции и обычаи. К тому же на речевое поведение этих народов оказывают влияние специфические особенности социального символизма.
Первое, что необходимо отметить, - это частота употребления поздравительных формул. В русском речевом поведении их используют гораздо чаще и менее осознанно, т.е. формулы поздравления в русском языке более стереотипны и клишированы, чем в немецком. Это объясняется тем, что русские больше любят отдыхать, охотнее находят поводы для проведения тех или иных праздничных мероприятий.
В связи с этим у русских наиболее часто употребляются краткие формулы, образованные при помощи эллипсиса глагола поздравлять по модели "с + сущ. в твор. п.", например, "С праздником (тебя/Вас)!", "С наступающим (тебя/Вас)!", "С новым годом!". При этом "существительное в творительном падеже, называя определенный праздник, дату, повод для поздравления, само оказывается формулой поздравления, в данной словоформе заключая эту идею" [Формановская 1984: 92-93]. Эллипсис может распространяться не только на само событие, явившееся поводом к поздравлению, но и результат события: "С рождением сына!" — "С сыном Г.
Причем в немецком речевом поведении не имеется соответствий русским "С наступающим.? или "С прошедшимГ, употребляемых русской лингвокультурной общностью в связи с традиционными праздниками. В данных случаях немцы склонны конкретизировать тот или иной праздник: "Prost Neujahr!" ("С Новым годом!"), "Frohliche Weihnachten!" ("Веселого роэюдества!"), "Herzlichen Gluckwunsch zum 1. Mai!" ("Сердечно поздравляю с Первым мая!"): Ich wandte mich urn und verbeugte mich: "Ein gesegnetes Weihnachtsfest, meine Damen!" [Remarque 1, 52]. Я обернулся и поклонился: "Приятного Рождества, сударыни!" [Ремарк1,39].
Особое внимание следует уделить поздравлениям с Новым годом. Помимо отмеченных выше способов русские используют "банальное" "С Новым годом!", которое может распространяться следующим образом: "С Новым годом, с новым счастьем!". Немецким эквивалентом является выражение "Ein gluckliches neues JahrH (дословно "Счастливого нового годаГ). В качестве определений могут применяться также "gesund" и "froh": "Ein gesundes/frohes neues JahrT. Данная формула будет переводиться на русский язык при помощи перформативного глагола пожелания: "Желаю здоровья/радости в Новом году!". Широко распространен также такой вариант, как "Prost Neujahr!": "Prosit Neujahr, altes Haus ", sagt er (Hannsjorg — P.Г.). "Ich muss dir (Oskar - Р.Г) doch persohnlich meinen Gluckwunsch bringen..." [Feuchtwanger, 73]. - С Новым годом, старина, - говорит он. — Должен же я лично тебя поздравить... [Фейхтвангер, 61]. Специфическое для немецкого речевого поведения поздравление "Guten Rutsch ins neue Jahr!" можно примерно передать ..русским "Желаю весело встретить Новый год!" или "С наступающим Новым годом!".
Употребление перформативного глагола поздравления отмечается как в немецком, так и русском речевом поведении. Однако в немецком языке он используется чаще. Так, если русские поздравляют друг друга с семейными праздниками, то употребляют, как правило, усеченные "С днем рождения!", "Сзолотой свадьбой!", "Срождением дочери!" и т.д. Немцы же прибегают к глаголу gratulieren: "Ich gratuliere (dir/Ihnen) zum Geburtstag!", "Ich gratuliere (dir/Ihnen) zur goldenen Hochzeit!", "Ich gratuliere (dir/Ihnen) zur Geburt Ihrer Tochter!".
В немецком речевом поведении также распространен синоним перформативного глагола gratulieren (поздравлять): begluckwunschen, который используется в качестве поздравления аудитории вместе с приветствием в официальной обстановке общения, например: Genossen Soldaten und Offiziere! Ich begluckwunsche Sie zum Tag der Republik! Солдаты и офицеры! Приветствую и поздравляю вас с годовщиной Республики! [цит. по: Формановская, Соколова 1992: 39]. Короткое "Поздравляю!" с немецким эквивалентом "(Ich) Gratuliere!" особенно часто используется в неофициальном общении: " Wahrhaftigen Gott?" fragte Herr Schwarzkopf Iebhaft... "Davon hab ich noch gar nichts gewufit! Gratuliere, Herr ... Grunlich! Gratuliere Ihnen aufrichtig!" [МаппЗ, 144]. - Истинный бог? — с живейшим любопытством переспросил г-н Шварцкопф. -А я-то и не знал... Поздравляю, господин Грюнлих! От всего сердца поздравляю! [МаннЗ, 151]. При этом формула "Поздравляю!", используемая с сопровождением крепкого рукопожатия, является "самодостаточной" и не требует произнесения каких-либо пожеланий (ср. предыдущий пример): Клоня голову, Нагульнов взял прямо протянутую руку Кондрата в свои увлажнившиеся от волнения длинные ладони, сжал ее в полную силу, сказал: - Товарищ! Браток! Поздравляю!... [Шолохов, 579]. Den Kopf etwas vorgebeugt, nahm Nagulnow Kondrats sterif hingestreckte Rechte in seine vor Erregung feuchten Hande, druckte sie aus alien Kraften undsagte... "Genosse! Bruder! Ichgratuliere!... " [Scholochov, 324]. Весьма отличаются поздравления с приездом, прибытием, возвращением. Русской формуле "(Поздравляю) с приездом!" примерно соответствует немецкая "Herzlich willkommen!" ("Добро пожаловать!"). Русское "(Поздравляю) с прибытием!" передается немецким "Schon, dass du gekommen bist!" или "Schon, dass du da bist!" ("Хорошо, что ты приехал!"). Русское поздравление "(Поздравляю) с возвращением!", как правило, предполагает возвращение человека на родину, в родные места, поэтому в сставе немецкой формулы употребляется единица родина: "Herzlich willkommen in der Heimat!" (дословно "Добро пожаловать на родину"). Употребление некоторых единиц в составе формул поздравления связано с различиями немецкого и русского менталитета. Так, использование слова "душа" во многих формулах РЭ, в том числе в поздравительных выражениях, а также во фразеологических оборотах можно объяснить различием в этническом стереотипе восприятия понятия "душа", ср.:
