Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы сопоставительного исследования идео логем в современном политическом дискурсе России и США 12
1.1. Идеологема как объект лингвистических исследований 12
1.2. Свойства и функции политического дискурса 33
1.3. Лексикографические основы сопоставительного исследования идеологем «порядок - беспорядок» и «order - disorder»
1.3.1. Специфика лексикографического представления идеологем «порядок - беспорядок» 50
1.3.2. Специфика лексикографического представления идеологем «order -disorder» 55
Выводы по главе 1 68
Глава 2. Лексическая репрезентация и смысловое варьирование идеологем «порядок — беспорядок» и «order - disorder» в политическом дискурсе России и США 71
2.1. Лексическая репрезентация идеологем «порядок - беспорядок» в политическом дискурсе России 71
2.2. Смысловое варьирование идеологем «порядок - беспорядок» в политическом дискурсе России 78
2.3. Лексическая репрезентация идеологем «order - disorder» в политическом дискурсе США 90
2.4. Смысловое варьирование идеологем «order - disorder» в политическом дискурсе США 96
Выводы по главе 2 104
Глава 3. «Порядок» и «беспорядок» как ценность и антиценность в политическом дискурсе России и США 107
3.1. Категории «ценность» и «антиценность» в гуманитарных науках 107
3.2. Лингвистические исследования ценностей 121
3.3. «Порядок» и «беспорядок» как ценность и антиценность в политическом дискурсе России 1 3.3.1. «Порядок» во внутриполитическом дискурсе России 142
3.3.2. «Порядок» во внешнеполитическом дискурсе России 145
3.3.3. «Беспорядок» во внутриполитическом дискурсе России 149
3.3.4. «Беспорядок» во внешнеполитическом дискурсе России 152
3.4. «Order» и «disorder» как ценность и антиценность в политическом дискурсе США 155
3.4.1. «Order» во внутриполитическом дискурсе США 163
3.4.2. «Order» во внешнеполитическом дискурсе США 165
3.4.3. «Disorder» во внутриполитическом дискурсе США 170
3.4.4. «Disorder» во внешнеполитическом дискурсе США 173
3.5. Сопоставление ценностных составляющих «порядок/order» и «беспорядок/disorder» 175
Выводы по главе 3 180
Заключение 182
Список литературы
- Лексикографические основы сопоставительного исследования идеологем «порядок - беспорядок» и «order - disorder»
- Специфика лексикографического представления идеологем «order -disorder»
- Смысловое варьирование идеологем «порядок - беспорядок» в политическом дискурсе России
- «Беспорядок» во внутриполитическом дискурсе России
Введение к работе
Механизмы взаимодействия идеологии и языка продолжают оставаться предметом большого количества исследований в области политологии, социологии, истории, культурологи, лингвокультурологии, политической лингвистики. XX век вывел идеологию на качественно иной уровень, что привело к формированию новых критериев понимания как идеологии, так и ее функций. К числу принципиально новых трактовок интересующего нас понятия принадлежит концепция известного русского философа и литературоведа М.М. Бахтина, который использовал методологию семиотического подхода как при рассмотрении культуры в целом, так и идеологии в частности. Для обозначения объективно существующих форм идеологии М.М. Бахтиным впервые введен термин «идеологема».
В настоящее время существует несколько подходов к изучению идеологемы как лингвокогнитивного феномена. Традиционный подход определяют как лингвистический, в его рамках разграничивают узкий (лексикологический) (А.Э. Долгирев, С.А. Журавлев, Н.А. Купина, Т.А. Кутенева, С.Р. Омельченко, О.Е. Чернова, А.П.Чудинов и др.) и широкий (семиотический) (В.В. Барсукова, Г.Ч. Гусейнов, Н.И. Клушина, А.В. Козлова, Е.Г. Малышева, Е.А. Нахимова и др.) подходы. В последние годы активно разрабатывается «когнитивно ориентированный» подход (Н.И. Клушина, А.А. Мирошниченко, Е.Г. Малышева, Е.А. Нахимова и др.).
Пристальное внимание уделяется исследованию идеологемы в политическом дискурсе. В современной политической лингвистике политический дискурс изучается на основе дескриптивного, критического и когнитивного подходов. Согласно требованиям дескриптивного подхода рассматривается языковое поведение политиков (употребление языковых средств, риторических приемов, определенных манипулятивных стратегий, используемых политиками) (А.Н. Баранов, П.Б. Паршин, О.И. Паршина и др.). В рамках дескриптивного подхода проводится также анализ политических текстов (С.Г. Кордонский, Т.А. Светоносова, Е.И. Шейгал и др.).
Основной целью критического подхода является изучение социального неравенства, которое находит свое выражение в политическом дискурсе, к примеру, изучение языковых средств, выступающих средствами власти и подавления, политического и социального контроля (В.Н. Базылев, Р. Водак, Дж. Данн, Т. А. ван Дейк, А. Одебунми, П. Серио и др.).
Когнитивный подход описывает различные единицы и структуры политического дискурса (фреймы, концепты, иделогемы, стереотипы и метафорические модели), равно как и моделирует структуры политической коммуникации (Ю.Н. Караулов, А.А. Каслова, Э.Р. Лассан, А.Б. Ряпосова, А.П. Чудинов, Н.Г. Шехтман и др.).
Объектом данного диссертационного исследования являются идеологемы «порядок – беспорядок» и «order – disorder» в российских и американских политических текстах 2006 – 2010 гг.
Предмет исследования – общие и специфические особенности функционирования идеологем «порядок – беспорядок» и «order – disorder» в российском и американском политическом дискурсе.
Актуальность когнитивно-дискурсивного исследования идеологем «порядок – беспорядок» в политическом дискурсе России и США обусловлена прежде всего необходимостью сопоставительного изучения идеологем, перспективами дальнейшего развития политической лингвистики, а также определяется проблемами идеологического использования языка и связанными с ними языковыми изменениями. Дискурсивная природа воспроизводства идеологий делает лингвистический подход неотъемлемым компонентом широких мультидисциплинарных исследований идеологического феномена. В настоящее время лингвистические исследования идеологем развиваются по нескольким направлениям:
- анализ идеологем различных исторических периодов развития языка [Барсукова, 2010; Гусейнов, 2002, 2003; Купина, 1995, 2006; Кутенева, 2008];
- исследование идеологем определённого идеологического контекста [Воробьёва, 1999; Долгирев, 2000; Корнев, 2006; Нахимова, 2011; Никитина, 2005; Резник, 2004; Чернова, 2003];
- изучение идеологем в рамках того или иного дискурса [Журавлев, 2004; Клушина, 2008; Козлова, 2009];
- исследование лингво-идеологем [Мирошниченко, 1995];
- анализ идеологем в пространстве текста [Казарин, 1999; Кристева, 1993; Омельченко, 2000].
Научная новизна диссертации заключается в том, что она представляет собой одно из первых когнитивных исследований, посвященных сопоставительному изучению идеологем, представляющих ценности и антиценности в политическом дискурсе России и США. В процессе работы были обнаружены как общие закономерности использования, так и специфические особенности функционирования идеологем «порядок – беспорядок» и «order – disorder» в политическом дискурсе США и России, что позволило выявить воздействие идеологических установок и предписаний, существующих в России и США, на функционирование лексем «порядок – беспорядок» и «order – disorder». Обнаружено, что однотипные закономерности функционирования данных идеологем основываются на аналогичных лексико-семантических особенностях базовых лексем-репрезентантов в русском и английском языках, сходных принципах трансформации общеупотребительных слов в идеологемы на основе зависимости от идеологических предписаний. Детально охарактеризованы специфические особенности функционирования рассматриваемых идеологем во внутриполитическом и внешнеполитическом дискурсе России и США.
Целью диссертации является многоаспектное сопоставительное исследование идеологем «порядок – беспорядок», включающее их лингвокультурологическое описание и выявление закономерностей функционирования в современном политическом дискурсе России и США.
Поставленная цель определяет ряд следующих конкретных задач, решение которых представляется важным и необходимым в рамках данного исследования:
- обосновать теоретическую базу для исследования идеологем в политическом дискурсе;
- избрать оптимальную методику их сопоставительного исследования;
- подобрать и систематизировать текстовый материал политического дискурса России и США, содержащий в себе идеологемы «порядок – беспорядок» и «order – disorder»;
- систематизировать и классифицировать использование идеологем «порядок – беспорядок» и «order – disorder»;
- проанализировать «порядок – беспорядок» и «order – disorder» как ценность и антиценность в российском и американском политическом дискурсе;
- исследовать закономерности трансформации лексем «порядок – беспорядок» и «order – disorder» в соответствующие идеологемы.
Материалом для исследования послужили политические тексты российских и американских печатных и электронных средств массовой информации. Темпоральные рамки исследования охватывают период с 2006 по 2010 год. Общий объем картотеки составляет 1692 словоупотребления лексем «порядок – беспорядок» и «order – disorder», а именно: 642 словоупотребления – лексемы «порядок», 302 –лексемы «беспорядок», 540 – лексемы «order», 208 – лексемы «disorder». В ходе работы были использованы печатные источники, имеющие высокий тираж («Независимая газета», «Известия», «Новые известия», «Аргументы и факты», «Московский комсомолец», «Эхо планеты», «New York Times», «The Washington Post», «Newsweek», «Time» и другие), а также популярные Интернет-сайты , сайты представленных в Государственной Думе РФ партий «Единая Россия», «Справедливая Россия», Коммунистическая партия Российской Федерации (КПРФ), Либерально-демократическая партия России (ЛДПР) и др.
Методологической основой настоящего исследования служат идеи и положения, разработанные в рамках теории дискурса (А.Г. Баранов, Р. Водак, Т. ван Дейк, В.И. Карасик, Е.С. Кубрякова, М.Л. Макаров, П. Серио, М. Стаббс, Е.И. Шейгал и др.), а также теории межкультурной коммуникации и лингвокультурологии (Б.С. Ерасов, С.Г. Воркачёв, В.И. Карасик, В.В. Красных, О.А. Леонтович, В.А. Маслова, В.В. Ощепкова, Г.Г. Слышкин, И.А. Стернин, М.А. Стернина, В.Н. Телия, С.Г. Тер-Минасова и др.). Представленная работа опирается также на теорию лингвистического исследования ценностей (Е.А. Бабаева, С.Г. Воркачев, В.И. Карасик, Е.Н. Комаров, Н.А. Красавский, И.В. Палашевская, Г.Г. Слышкин, Ю.С. Степанов, А.Н. Усачева) и теорию лингвистического исследования идеологем (Н.И. Клушина, Н.А. Купина, Е.Г. Малышева, Е.А. Нахимова).
Многоаспектное исследование проблемы определило выбор методов исследования, в котором применяются дефиниционно-компонентный анализ, необходимый для рассмотрения и оценки семантической составляющей исследуемых идеологем, контекстуальный анализ, который позволил определить специфику функционирования идеологем в политическом тексте, когнитивно-дискурсивный, лингвокультурологический и сопоставительный анализ, применение которого позволило выявить сходства и различия в закономерностях использования идеологем в политическом дискурсе России и США с учётом национальных особенностей соответствующих языков и культур. В рамках данного исследования использована методика сплошной выборки, элементы количественного анализа, систематизация и классификация исследуемых идеологем.
Теоретическая значимость диссертации заключается в рассмотрении «идеологемы» как особой когнитивной единицы с повышенной степенью аксиологичности, характеристики которой зависят от идеологических позиций, предписаний и партийных установок. Обнаружено, что идеологема «порядок» последовательно характеризуется положительным аксиологическим модусом, но по-разному понимается носителями различных политических партий в России и США. Соответственно понимание идеологемы «беспорядок» в значительной степени зависит от убеждений политика, но последовательно характеризуется негативным аксиологическим модусом. Предложенная в диссертации методика сопоставительного анализа может быть использована при исследовании других идеологем, соотносящихся как политическая ценность и антиценность. Многоаспектный анализ базовых лексем-репрезентантов позволил выявить ряд языковых и внеязыковых закономерностей, способствующих трансформации русских лексем «порядок – беспорядок» и английских лексем «order – disorder» в идеологемы.
Практическая значимость исследования состоит в возможности его использования в практике преподавания иностранного языка, в практике подготовки специалистов по теории перевода и переводоведения, политологии и межкультурной коммуникации. Результаты исследования могут быть полезными при составлении лингвострановедческих словарей, при подготовке курсовых и итоговых квалификационных работ.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Русские лексемы «порядок – беспорядок» и английские лексемы «order – disorder», обладающие развитой многозначностью, с одной стороны, регулярно выступают как переводческие эквиваленты, а с другой, нередко оказываются «ложными друзьями переводчика», поскольку, по данным рассмотренных словарей, обладают рядом значений, не имеющих аналогов в семантической структуре.
2. Существует ряд языковых и внеязыковых закономерностей, способствующих трансформации исследуемых лексем в идеологемы. К языковым закономерностям следует отнести наличие значений с идеологическим компонентом, развитую синонимию и антонимию, способность к определенным моделям сочетаемости с относительными прилагательными, переходными мультиобъектными глаголами, а также одушевленными и неодушевленными существительными, наличие контекста определенного типа. К внеязыковым закономерностям относятся идеологические и аксиологические установки партий и общественных движений, политические пристрастия отдельных индивидуумов и социальных групп.
3. Все рассмотренные словари английского языка и большинство рассмотренных словарей русского языка фиксируют у лексем «order» и «порядок» значения с идеологическим компонентом, относящиеся к числу эквивалентных, способствующие трансформации исследуемых лексем в идеологемы:
- система общественного устройства, режим;
- принятые правила, общественные нормы.
4. Все рассмотренные словари английского и русского языка фиксируют у лексем «беспорядок» и «disorder» однотипное значение с идеологическим компонентом «волнения в обществе, выражающие протест против властей» / «disturbance, commotion; especially breach of public order», что способствует преобразованию данных лексем в идеологемы. В русском языке это значение реализуется при использовании рассматриваемого существительного в форме множественного числа, в английском языке – только как неисчисляемого существительного.
5. И в российском, и в американском политическом дискурсе специфика языковой объективации социальной ценности «порядок» и социальной антиценности «беспорядок» заключается в использовании соответствующих идеологем «порядок/order» и «беспорядок/disorder» и в значительной степени зависит от идеологии адресанта и адресата.
6. Специфическим свойством идеологем «порядок/order» и «беспорядок /disorder» является их связь с национальным характером, с социальными и историческими условиями его развития. В России идеологема «порядок» воспринимается преимущественно как существование сильной власти, обеспечивающей достижение национальных интересов, тогда как в Соединенных Штатах идеологема «order» воспринимается преимущественно как следование закону, как гармоничное сочетание интересов государства с соблюдением прав и свобод граждан.
Апробация материалов исследования. Основные положения диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации Сургутского государственного университета. Основные теоретические положения излагались на региональных, общероссийских и международных конференциях в Барнауле (2009 г.), Сургуте (2009, 2010 гг.), Тюмени (2009 г.), Шадринске (2009 г.), Екатеринбурге (2010, 2011 гг.). По теме диссертации опубликовано 8 работ.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического раздела, списка лексикографических источников, списка источников языкового материала.
Лексикографические основы сопоставительного исследования идеологем «порядок - беспорядок» и «order - disorder»
В научной литературе понятие «идеология» имеет множество смысловых оттенков, что объясняется историей происхождения и сферой употребления данного термина. Под идеологией понимают более или менее целостную систему идей и взглядов, идеалов, выражающих интересы и ценности того или иного общества или его части (класса, социального слоя, группы, нации, партии или движения). В идеологию включают различные взгляды и идеи, но особо важное место в ней отводят философским, политическим, социальным, правовым, моральным, эстетическим и религиозным аспектам. В них отражается осознанное отношение того или иного социального субъекта к социально-политической реальности, дается ее оценка с позиций его интересов, ценностей, целей и идеалов. При этом характер идеологии определяется природой того класса, социальной группы, общности, партии или движения, интересы которого она выражает [Политический словарь. — Режим доступа: http://www.PolitBook.ru].
XX век вывел идеологию на качественно иной уровень, что привело к формированию новых критериев понимания как идеологии, так и ее функций. К числу принципиально новых трактовок интересующего нас понятия принадлежит концепция известного русского философа и литературоведа М.М. Бахтина, который использовал методологию семиотического подхода как при рассмотрении культуры в целом, так и идеологии в частности. М.М. Бахтин исследовал идеологию вне классово-политического контекста, впервые предложив подход к идеологии как знаку. «Ко всякому знаку приложимы критерии идеологической оценки (ложь, истина, справедливость, добро и пр.). Область идеологии совпадает с областью знаков. Между ними можно поставить знак равенства. Где знак - там и идеология» [Бахтин, 1993: 14]. «Идеологическое», по Бахтину - семиотическое, знаковое. Знаки не существуют самостоятельно, вне совместной социальной деятельности людей. Они появляются как часть этой деятельности, в пределах которой они действительно используются для замещения, как посредники, «... ... понимание знака есть отнесение данного понимаемого знака к другим, уже знакомым знакам; иными словами, понимание отвечает на знак - знаками же. И эта цепь идеологического творчества и понимания, идущая от знака к знаку и к новому знаку — едина и непрерывна: от одного знакового и, следовательно, материального звена мы непрерывно переходим к другому, знаковому же звену. И нигде нет разрывов, нигде цепь не погружается в нематериальное и невоплощенное в знаке внутреннее бытие. Знаки возникают только в процессе взаимодействия между индивидуальными сознаниями. И само индивидуальное сознание наполнено знаками. Сознание становится сознанием, только наполняясь идеологическим, соответственно знаковым содержанием, следовательно, только в процессе социального взаимодействия» [Там же: 15-16]. С другой стороны, М.М. Бахтин противопоставлял идеологию психологии как области «внутреннего знака» и «внутренней речи», ее социальных объективации в форме этических и правовых норм, религиозных символов. Для обозначения объективно существующих форм идеологии М.М. Бахтиным впервые введен термин «идеологема».
Проблемы идеологического использования языка порождают новые направления в исследовании дискурса такие, как критическая лингвистика [Becker, 2001; Fowler, 1979; Kress, 1979, 1993, 2006; Mey, 1985; Serio, 1985;] и критический дискурс-анализ [Chilton, 2002, 2004; Fairclough, 1995, 1997; Dijk, 1993, 1998; Dunn, 1999; Wodak, 1996, 2009, 2011; Базылев, 2009; Данн, 2006, 2008; Дейк, 2000; Одебунми, 2008; Серио, 1999, 2002,2008;]. Т. ван Дейк подчеркивает, что « .... идеологии без языка нет. Именно дискурсивная природа воспроизводства идеологий делает лингвистический подход неотъемлемым компонентом широких мультидисциплинарных исследований идеологического феномена. Мы убеждены, что для построения интердисциплинарной теории идеологии необходимо единение категориального аппарата трех дисциплин: - теории социального познания; - теории дискурса; - теории социальной структуры (с учетом исторического, политического и культурного аспектов)» [Дейк, 2000: 50-51].
Мысль Т. ван Дейка о том, что идеология есть одна из форм социального познания, является наиболее значимой. В контексте данного подхода исследователь рассматривает идеологию и ее структуру как «групповую схему», положившую начало формированию базисных категорий, вследствие чего верования индивида выстраиваются в систему, способную идентифицировать группу. Такие базовые верования управляют социальной деятельностью группы и ее социальными интерпретациями. Регламентируются идеологические верования с помощью языка.
Т. ван Дейк полагает, что можно говорить о трех типах взаимоотношений между языком и идеологией.
1. Когда идеологии свободны от контекста, предложения, формулирующие их, являются абстрактными. У индивидов, принадлежащих к одной и той же социальной группе и разделяющих одни и те же идеологические верования, нет необходимости выражать их в повседневном общении.
2. Когда знания и верования получают выражение относительно каких-либо частных контекстов в какой-либо сфере деятельности социума или выражают отношение к какому-либо частному вопросу, например, иммиграции или социальным льготам. В этом случае не получают выражения общие идеологические знания: их выбор ограничен и прагматически, и контекстуально. Выражения социальных отношений к конкретным ситуациям или событиям базируются на психолингвистических механизмах, которые не отличаются от стандартных процедур отбора общего знания и его воплощения в текстах и устной коммуникации.
Специфика лексикографического представления идеологем «order -disorder»
Объемный ряд синонимов имеет и производное прилагательное «порядочный»: добропорядочный, благородный, нравственный, честный, значительный, заметный, изрядный, удовлетворительный, внушительный, осязательный, ощутительный, чувствительный, сносный, недурной. Лексема «порядочный» входит также в состав синонимических рядов лексем благородный, большой, довольный, приличный, сносный, удовлетворительный. Наиболее близкими по значению представляются прилагательные порядочный, добропорядочный, благородный, нравственный, честный, которые могут употребляться как для описания характера человека {честный гражданин, добропорядочный отец семейства, порядочный человек), так и для описания его деятельности {благородный поступок, нравственное поведение, честная позиция).
Синонимический ряд лексемы «беспорядок» выглядит следующим образом: беспорядица, безнарядица, безнарядъе, безалаберщина, беспутица, бестолковщина, бестолочь, нестроение, неустройство, неурядица, нескладица, несогласие, ад, содом, разгром, столпотворение (вавилонское), светопреставленъе, кавардак, каша, путаница, разноголосица, разногласие, расстройство, замешательство, ералаш, передряга, пертурбация, кутерьма, катавасия, сумятица, сутолока, базар, шабаш, кагал, хаос [Там же: 28]. Если принять во внимание происхождение лексической единицы «беспорядок», а именно префиксальное образование посредством отрицательной приставки «бес», можно также говорить о двух группах синонимов внутри данного синонимического ряда. С одной стороны, к примеру, беспорядок - это беспорядица, безалаберщина, беспутица, бестолковщина, бестолочь, нескладица, несогласие, ад, путаница, ералаш, с другой - нестроение, неурядица, пертурбация, кутерьма, кагал. Данный словарь приводит еще два деривата, а именно наречия порядочно со значением довольно и беспорядочно со значением непоследовательно.
Для более полной иллюстрации эволюции значений приведем данные словаря синонимов русского языка З.Е. Александровой, который предлагает более детальную характеристику синонимов и их дериватов. Согласно данному словарю, порядок - 1. система, налаженность; 2. распорядок; 3. очередность; 4. хорошо. Порядочно — 1. честно; 2. хорошо; 3. очень; 4. довольно. Порядочность - честность. Порядочный - 1. честный; 2. хороший; 3. большой [Александрова, 1999: 317]. Беспорядок - 1. непорядок, хаос; 2. кавардак, ералаш, тарарам, разгром (разговорное); 3. поэтический (или художественный) (разговорное шутливое); 4. первозданный хаос (книжное). Автор словаря также выделяет несколько синонимов, составляющих обособленную группу, а именно беспорядок в деле, в организации чего-либо. Таким образом, беспорядок — это анархия, безалаберщина, бестолковщина, бестолочь, неразбериха, неурядица, свистопляска, дым коромыслом (разговорное), безурядица, безладица, беспорядица (устаревшее разговорное). Если речь идет о беспорядке в изложении, мыслях, 3. Е. Александрова приводит такие синонимы, как сумбур, путаница, каша (разговорное). Лексемы содом, сумятица, кутерьма, светопреставление, столпотворение, сумасшедший дом, бедлам (разговорное), катавасия (просторечное) составляют еще одну группу синонимов со значением «беспорядок при скоплении народа». В словаре также зафиксированы такие синонимы лексемы «беспорядок», как все вверх дном (или вверх ногами), сам черт ногу сломит (разговорное), как Мамай воевал (или прошел) (просторечное) [Там же: 23].
Словарь З.Е. Александровой также приводит синонимы дериватов: беспорядочно значит бессистемно, хаотично, хаотически, сумбурно, как придется, как попало (разговорное); в беспорядке, вперемешку, впересыпку (просторечное), безалаберно, как вздумается, как бог на душу положит. Беспорядочный — бес системный, хаотичный, хаотический, анархичный, анархический, сумбурный, неупорядоченный, безалаберный [Там же: 24].
В этом словаре синонимов отдельной словарной статьей выделяется лексема «беспорядки» и единственный синоним «волнения».
Известно, что антонимы являются одним из средств перефразирования, когда значение одного из антонимов можно прояснить через другой при помощи отрицания. Антонимы находятся на крайних точках лексической парадигмы, считает М.И. Фомина [Фомина, 2003: 140]. В словаре антонимов русского языка Л.А. Введенской лексеме «порядок» противопоставляются лексемы «беспорядок», «непорядок», «хаос». Под порядком понимается состояние благоустроенности, организованности; под беспорядком, напротив, - отсутствие или нарушение порядка. «Порядок — космос, в противоположность беспорядку - хаосу» [Блок, цит. по: САРЯ: 311].
Таким образом, наличие развитой синонимии и антонимии позволяет понять, какой именно смысловой оттенок лексического значения способствует трансформации исследуемых лексем в идеологемы.
Многие фразеологизмы русского языка основаны на падежных формах лексемы «порядок»: в порядке, порядком/своим порядком, в порядке вещей, все в порядке, порядок дня, а также на сочетании с прилагательными: полный порядок, в полном порядке, в пожарном порядке, в спешном порядке. Фразеологический словарь русского литературного языка А.И. Федорова фиксирует фразеологизм «новый порядок», в котором прослеживается политическая и идеологическая контекстуальность. Под «новым порядком» в годы фашистской оккупации Европы назывался способ управления захваченными территориями, а также образ жизни населения, попавшего под власть фашистов. «"Новый порядок 1 показал себя быстро. Последовали устрашающие приказы; вводилось военное положение, все жители подвергались жесточайшей регистрации» [Гуро, цит. по:ФСРЛЯ:131].
Смысловое варьирование идеологем «порядок - беспорядок» в политическом дискурсе России
Так, в философии ценность, являясь одной из основных понятийных универсалий, представляет собой отношение между мнением субъекта о том, каким должен быть оцениваемый объект и самим объектом [Философия: Энциклопедический словарь, 2004]. Проблемы современной аксиологии в значительной степени предвосхищаются античными рассуждениями о ценности. В раннем диалоге Платона «Лисид» определены этические параметры практически всех последующих античных рассуждений о ценности: различаются некие три рода - благое, дурное и третье - ни хорошее, ни дурное. В диалоге «Законы» Платон указывает на существование ценностей обычного порядка (душевные, телесные, внешние) и ценности второго порядка - «метаценности», присутствие последней определяет «ценность самого ценного». Аристотель соотносит ценность благ с категорией цели: ценнее то благо, которое ближе к цели. Принципиально новые оттенки значения понятие «ценность» приобретает в Новое время в сочинениях И. Канта. И. Кант соотносит ценность нравственных поступков не с «природными» для человека расположениями души, такими как симпатия, но как раз с тем противодействием, которое оказывает этим расположениям направляемая разумом воля. В поисках решения проблемы ценностей Кант противопоставляет свою точку зрения Юму, который видел источник нравственных суждений и действий не в разуме, а в моральном чувстве, в частности, в человеколюбии и справедливости. По Юму, именно справедливость составляет основание всех подлинно ценных нравственных побуждений. В труде «Основоположение к метафизике нравов» Кант вводит понятие «абсолютной ценности» чистой доброй воли - все имеет лишь ту ценность, которую определяет нравственный закон. Именно нравственная ценность предопределяет цен ность человеческой индивидуальности [Новая философская энциклопедия, 2001].
Следует подчеркнуть, что некоторые философы наряду с ценностями выделяют и антиценности. К примеру, В. Виндельбанд объединяет понятие антиценности с понятием оценки. Согласно его воззрениям, всякая оценка может быть выражена в альтернативной форме (хороший - плохой, истинный - ложный, прекрасный - безобразный, приятный - неприятный), так как в качестве критерия оценки им рассматривается определенная цель, высказанная человеком. Таким образом, всякая оценка имеет смысл и значение только для того, кто признает эту цель [Виндельбанд, 1995]. По мнению Р. Ингардена, наличие ценностей предполагает соответственно и наличие антиценностей: «Дело идет о том, что вообще-то, что выступает как "справедливость", "свобода", "покаяние", "милосердие", "жертвенность", "честность" и т.д., а с другой стороны, например, "своенравие", "жестокость", "ненависть", "глупость", "грубость", "зверство" и т.д. "существует" в идее как ценности или полноценности (соответственно, антиценности), т. е., что имеются такого рода идеальные ценностные качества, которые допускают конкретизацию в индивидуальных случаях и тем самым делают возможным полноценные идеальные предметы» [Ingarden, 1970]. Н. Гартман рассуждает о ценности и неценности [Гартман, 2002].
Великий русский философ, социальный мыслитель и публицист Н.А. Бердяев всесторонне занимался проблемой иерархии ценностей, в особенности соотношением свободы и справедливости. «Человек есть существо оценивающее, определяющее качество. Определение ценностей и установка их иерархии есть трансцендентальная функция сознания. Но в нашем мире иерархия ценностей опрокинута, низшее стало высшим, высшее задавлено» [Бердяев, 1990: 271]. Философ указывает, что «опрокидывание» ценностей происходит повсеместно. В жизни человеческого общества господствует экономика, техника, политика, яростный национализм. «Иерархия ценностей определяется по принципу поль зы, при совершенном равнодушии к истине» [Там же: 279]. Еще в 40-е годы прошлого столетия Н.А. Бердяев был обеспокоен противопоставлением ценно стей социальной справедливости и свободе. «Но возможно ли противополагать свободу и справедливость? Свобода есть что-то гораздо более изначальное, чем справедливость Но это совсем не означает, что в организации человече ского общества необходимо или отказаться от свободы, или отказаться от спра ведливости. Необходимо стремиться к свободному и справедливому обществу. Без свободы не может быть никакой справедливости» [Там же: 280].
Политология определяет ценности и ценностные ориентации как специфическую мотивационную систему поведения человека, основные принципы его политической деятельности, которые не только систематизируют и соединяют его отдельные поступки, но и обосновывают активность в мире политики. С точки зрения политологии, ценности как внутренние представления позволяют человеку осмысливать различные политические объекты и оценивать их с позиции своих интересов и намерений. Ценности определяют восприятие человеком политической действительности, устанавливают основные границы внутреннего оправдания им своего поведения и мышления в политике, обусловливают стереотипы и способы мотивации, адаптации к действительности.
В рамках структурирования политической культуры различают мировоззренческие, гражданские и собственно политические ценности.
Мировоззренческие ценности предполагают соотнесенность политических идей с индивидуальной картиной мира, когда индивидуальные нравственно-этические представления (о добре, жизненных целях, смысле жизни) сопоставляются с существующими или наиболее популярными и распространенными в обществе политическими идеями и взглядами.
«Беспорядок» во внутриполитическом дискурсе России
Во внутриполитическом дискурсе наиболее широко представлена смысловая группа «порядок - это государственная власть», занимающая лидирующую позицию в данном аксиологическом пространстве. «Порядок в государственной иерархической машине, безусловно, восстанавливается. Сегодня это называется «вертикаль власти» [О. Крыштановская. Положение чекистов сегодня фантастически устойчиво. «Власть», 19.03.2007].
Следующей в иерархии ценностей является смысловая группа «порядок -это общественный порядок». «Нам удалось оперативно восстановить порядок. Я как губернатор сделал все возможное, чтобы не допустить в крае никаких кондопог, и поручил правоохранительным органам пресекать любые беспорядки. Слава Богу, что есть казаки! Они сами навели порядок в доме, быстро поправили как своих заводил, так и заезжих молодцев, пытающихся гарцевать» [А. Черногоров. «Труд», 06.03.2007].
В политическом дискурсе различных политических партий и общественных организаций, в том числе и оппозиционных, порядок зачастую воспринимается как стабильность, как эффективное государственное управление. «Говорить о демократии в наши дни стало немодно. Идеологи от власти разъяснили: демократия у нас - особая, «управляемая», «суверенная». А не та, какую здесь хотел бы насадить «вашингтонский обком», не считаясь с нашей национальной культурой и традициями. Цензура и самоцензура и т.д. — неизбежная цена за «порядок», в активе которого — стабильность, рыночная экономика, успешная модернизация и страна, поднимающаяся с колен» [В. Шейнис. Суть дела и ее толкователи. «НГ», 09.02.09].
Многими участниками политической коммуникации порядок ассоциируется с созиданием, с процессами восстановления и обновления. «Люди стремятся к стабильности и достойной жизни, хотят видеть Россию сильным процветающим государством, в котором царят закон и порядок. В этих условиях ставка на созидание, конкретные действия, способствующие миру и прогрессу, будет отражать реальные общественные ожидания» [Л. Чахмахчян. Чечня: время борьбы, время созидания. «НГ», 21.01.04].
В политическом дискурсе современной России ценность порядка заключается также в уверенности и спокойствии ее граждан. «Семья — это основа, порядок и стабильность в семье гарантирует порядок и стабильность в государстве» [Режим доступа: http://www.newsru.com/06.01.2009].
Не последнее место в иерархии ценностей занимает ценностная составляющая «порядок - это русский порядок». «Россия - русская земля», «России — русский порядок» [Националисты отметили Первомай. - Режим доступа: http://www.sova-center.ru/05.05.2009].
Наличие данной идеологемы в иерархии ценностей подтверждает тезис о том, что именно идеологически ориентированный контекст способен превратить лексему в идеологему и придать ей определенный ценностный вектор.
В аксиологическом пространстве исследуемой идеологемы определенную роль играет смысловая группа «порядок - это социальный порядок». В социологии, истории и других общественных дисциплинах «социальный порядок», под которым понимают относительно стабильную систему институтов, моделей поведения и традиций, способную непрерывно воспроизводить условия, необходимые для собственного существования, рассматривается как концепт. Данный концепт относится ко всем тем граням общественной жизни, которые со временем остаются относительно постоянными. Такие условия включают понятия собственности, товарно-денежных отношений, культуры, коммуникации и идеологической системы ценностей и норм. В настоящее время су ществуют две разные теории, в рамках которых предпринимаются попытки объяснить достижение социального порядка. Согласно первой, порядок является результатом большого количества независимых решений, принятых для перевода индивидуальных прав и свобод в принудительное состояние в обмен на гарантию безопасности граждан и их собственности, равно как и учреждение механизмов для разрешения споров [Hechter, 2003]. Вторая указывает, что основным источником социального порядка является не внешний контроль, а внутреннее соответствие специфическим ценностям и нормам, которые впитали индивидуумы [Там же, 2003]. Одна теория, таким образом, утверждает, что социальный порядок достигается контролем и разного рода воздействием на индивидов, другая - оспаривает данный аргумент, подчеркивая, что социальный порядок может быть достигнут только тогда, когда индивидуумы с готовностью следуют нормам и ценностям, которые они впитали, к которым они привыкли. Политический дискурс, безусловно, фиксирует и отражает состояние социального порядка и то, какие языковые средства используются для его описания. «Отложенная, несостоявшаяся мобильность — паровой котел, способный взорвать социальный порядок» [Л. Косова. Детонатор, способный взорвать социальный порядок. «НГ», 12.01.2009].
Современный политический дискурс отражает ценность порядка как порядка экономического. Под порядком понимается модернизация и диверсификация экономики страны. «Федеральная антимонопольная служба занялась наведением порядка сразу в трех сферах экономики» [Решение ФАС по санкциям к «Газпрому» станет известно 12 сентября, «Российская газета», 11.09. 2008].
