Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы когнитивно-ориентированных лингвистических исследований 10
1.1. Когнитивное и культурологическое направления в современной лингвистике 10
1.2. Общелингвистическое понимание концепта 16
1.2.1. Понятие и структура концепта как лингвокогнитивного и лингвокультурного феномена 16
1.2.2. Проблема обозначения: концепт, понятие, значение 23
1.2.3. Типология концептов 28
1.3. Картина мира и языковая картина мира как когнитивные системы 33
1.4. Бинарная оппозиция «Огонь» и «Вода» в философском, культурологическом и естественнонаучном аспектах 43
Выводы по первой главе 50
Глава 2. Семантико-ассоциативная структура концептов «Огонь» и «Вода» в английском и татарском языках 52
2.1. Особенности лексической репрезентации концептов 52
2.1.1. Языковые знаки-репрезентанты концепта «Огонь» 52
2.1.2. Языковые знаки-репрезентанты концепта «Вода» 65
2.2. Изучение концептов методом ассоциативного эксперимента 78
2.2.1. Ассоциативное поле концепта «Огонь» 78
2.2.2. Ассоциативное поле концепта «Вода» 92
2.3. Соотношение концептов «Огонь» и «Вода»: на примере описания их ядра 101
Выводы по второй главе 108
Глава 3. Национально-культурная специфика концептов «Огонь» и «Вода» в английском и татарском языках 110
3.1. Мифолого-религиозные и исторические составляющие концептов 110
3.1.1. «Огонь» в британской и татарской культурах 110
3.1.2. «Вода» в британской и татарской культурах 120
3.2. Репрезентация концептов во фразеологической системе английского и татарского языков 129
3.2.1. «Огонь» во внутренней форме фразеологизмов 129
3.2.2. «Вода» во внутренней форме фразеологизмов 145
3.3. Репрезентация концептов в паремиологической системе английского и татарского языков 162
3.4. Соотношение концептов «Огонь» и «Вода»: на примере моделирования их интерпретационных полей 184
Выводы по третьей главе 192
Заключение 194
Библиографический список 199
Список сокращений 220
Приложения 221
- Понятие и структура концепта как лингвокогнитивного и лингвокультурного феномена
- Языковые знаки-репрезентанты концепта «Вода»
- «Огонь» в британской и татарской культурах
- Репрезентация концептов в паремиологической системе английского и татарского языков
Введение к работе
Языкознание, как и другие науки, к концу XX века обращается к изучению аструктуры человеческого разума, уподобляемого информационной системе, и чает новый образ, обусловленный его когнитивной направленностью, жжению на первый план в лингвистике именно когнитивных исследований збствовало осознание того, что при анализе языка нельзя ограничиваться только ;нием идеальной языковой системы, существующей автономно. Поэтому эти ;дования проводятся с привлечением данных нескольких наук, основными среди зых можно назвать когнитивную лингвистику и лингвокультурологию. овлению когнитивной лингвистики способствовали труды зарубежных и хтвенных ученых Дж.Лакоффа, М.Джонсона, Р.Лангакера, А.П.Бабушкина, Болдырева, Е.С.Кубряковой, З.Д.Поповой, И.А.Стернина и др. Большой вклад в ггие лингвокультурологических исследований внесли А.Вежбицкая, іоркачев, В.Г.Гак, В.И.Карасик, Н.А.Красавский, Г.Г.Слышкин, Ю.С.Степанов, Гелия, Л.К.Байрамова, З.Х.Бижева, Р.Р.Замалетдинов и др.
Безусловно, каждая когнитивная дисциплина имеет свой объект исследования, не менее, именно язык может обеспечить наиболее объективный анализ деленных структур знаний, аккумулирующихся в голове человека, купность концептов позволяет судить о ментальной модели действительности, каемой в языке и в языковом сознании носителей языка, что делает проблему ісления языковых единиц как структур представления знаний весьма шьной.
Реферируемая диссертация построена с учетом современных -
отологического и лингвокультур о логического - направлений и посвящена язвительному изучению различных языковых картин мира через детальное лотрение базовых, универсальных концептов, составляющих основу всего восприятия. Объектом изучения являются концепты «Огонь» и «Вода» в шской и татарской лингвокультурах. Предмет анализа составляют их нтические, ассоциативные, культурные и системно-языковые характеристики, эр объекта обусловлен притягательностью самих реалий, характеризующихся нозначностью их восприятия: с одной стороны, огонь и вода являются іниками жизни; с другой стороны, они остаются неподвластными стихиями, іающими страх; с третьей стороны, они наделяются огромным количеством гурно-мифологических смыслов, что, конечно же, находит отражение в языке.
В основу предпринятой работы положена следующая гипотеза: концепты нь» и «Вода» представляют собой бинарную оппозицию, репрезентирующуюся на языковом, так и сознательном уровнях. Под бинарной оппозицией мы маем такие объединения концептов, которые построены на антонимичности олее общего и частных содержательных признаков и средств их выражения (при ггельном наличии общего семантического компонента). В соответствии с ектическим законом единства и борьбы противоположностей бинарная
оппозиция предполагает не только контрастное противопоставление ее крайні членов, но и их медиацию (посредничество) и дополнительность [Бочина 2003: 16].
Отдельные реализации вариантов концептов «Огонь» и «Вода» у> становились предметом научного описания: внимание ученых привлекали к отдельные концепты в русской [Гришина 2002, Трофимова 2005, Богданова 20С Верхотурова 2008], татарской [Шаяхметова 2007], фриульской [Седова 200' английской [Бадмаева 2006] картинах мира, так и валентность соответствующ: лексем в русском и английском языках [Палутина 2004].
Актуальность настоящего исследования заключается в дальнейш разработке когнитивного направления в лингвистике и изучении его важні понятий «концепт», «картина мира», «языковая картина мира».
Научная новизна работы состоит, во-первых, в рассмотрении в рамк одного исследования лексем и концептов двух основных первостихий - огня воды - и в установлении бинарных отношений между ними; во-вторых, впервые сопоставительном анализе указанного материала в разносистемных, типологичес; и генетически неродственных английском и татарском языках. На сегодняшний де бинарные концепты и их системные отношения, в том числе отношения сходства различия, включая и предельные различия, являются наименее исследованными когнитивной лингвистике и лингвокультурологии. В связи с этим следует отмети труды, посвященные бинарным концептам «прекрасное» и «безобразно [Шарданова 2006], «ум» и «глупость» [Мишин 2007], «позор» и «слава» [Руси 2008], «жизнь» и «смерть» [Тарасенко 2008].
Цель диссертационного сочинения заключается в сопоставительном изучен и системном описании особенностей реализации концептов «Огонь» и «Вода», также в выявлении степени их взаимосвязи в языке и в языковом сознании носител татарского и британского варианта английского языков.
В соответствии с поставленной целью выдвигаются следующие задачи:
представить анализ основных достижений концептологии, сформулирова основные единицы метаязыка исследования;
определить бинарность отношений концептов «Огонь» и «Вода» философском, культурологическом и научном аспектах;
установить ядерные языковые средства объективации исследуемі концептов в английском и татарском языках, а также определить словари фиксации их семантических признаков;
провести ассоциативный эксперимент (далее АЭ), необходимый д выявления концептуальных признаков, релевантных для современні носителей наивного сознания и составляющих ассоциативно-фонов содержание концептов «Огонь» и «Вода» в изучаемых языках;
осуществить моделирование базовых слоев концептов «Огонь» и «Вода» английской и татарской этноконцептосферах;
изучить мифолого-религиозные и исторические составляющие концептов «Огонь» и «Вода» в британской и татарской культурах, выявить сходства и различия в их архетипических символах;
дать анализ фразеологических и паремиологических единиц, фиксирующих лексемы, являющиеся вербальными компонентами исследуемых концептов (включая базовые знаки-репрезентанты);
смоделировать интерпретационные поля концептов «Огонь» и «Вода» в английской и татарской концептосферах;
выявить симметрию и асимметрию структур ядра и интерпретационных полей концептов «Огонь» и «Вода» в английской и татарской лингвокультурах, охарактеризовать бинарный тип их отношений.
Достоверность и обоснованность полученных результатов определяются именением широкого спектра методов и приёмов для интерпретации полученных тык и подтверждаются значительным материалом теоретического и актического характера.
В методологическую базу диссертационной работы вошли следующие тоды: методы концептуального анализа, компонентного и этимологического злиза, моделирования, обобщения и сопоставления, метод сплошной выборки, ализа лексикографических дефиниций, метод свободного ассоциативного їпернмента, элементы количественного анализа, все обусловленные спецификой и яью исследуемого материала.
Материалом изучения послужили лексические единицы, отобранные из тотипных словарей (этимологических, толковых, энциклопедических, яонимических, антонимических, тезаурусов, одно- и двуязычных азеологических и паремиологических), а также данные ассоциативного ;перимента.
Теоретической базой исследования являются монографические труды гчественных и зарубежных ученых в области когнитивной лингвистики Джекендофф, Дж.Лакофф, М.Джонсон, А.П.Бабушкин, Е.С.Кубрякова, Н.Болдырев, В.И.Постовалова, И.А.Стернин, З.Д.Попова и др.), нгвокультурологии (Н.Д.Арутюнова, В.А.Маслова, А.Вежбицкая, С.Г.Воркачев, И.Карасик, Н.А.Красавский, Г.Г.Слышкин, Ю.С.Степанов, Л.К.Байрамова, \Замалетдинов и др.), сопоставительного языкознания и контрастивнон нгвистики (В.Г.Гак, Б.А.Серебренников, Р.А.Юсупов, Р.Х.Хайруллина, Г.Садыкова, Е.Ф.Арсентьева, М.И.Солнышкина и др.).
Практическая ценность диссертационного анализа связана с возможностью вменения полученных выводов в дальнейших исследованиях в области нцептологии, в практике преподавания теоретических и практических дисциплин, сих как лексикология, семасиология, общее языкознание, психолингвистика, нгвокультурология и др., в научно-исследовательской работе аспирантов и /дентов, в лексикографии - при составлении когнитивных, ассоциативных
словарей, словарей символов и метафор.
Теоретическая значимость исследования определяется его вкладом решение общелингвистической задачи соотношения единиц языка и мышлени) значимостью изучения системы бинарных универсальных концептов и средств и выражения в сопоставляемых языках.
На защиту выносятся следующие положения:
Уникальные свойства огня и воды, отраженные в античной и современно философии, культурологии и естественных науках, позволяют расшифроват бинарную оппозицию «Огонь» и «Вода», сложившуюся еще в древности имеющую для народов мира универсальный характер.
Исследуемые концепты в вербализованном виде представляют собо сложные многослойные образования, имеющие высокую значимость дл английской и татарской культур. Ядром концепта «Огонь» выступаю ключевые лексемы fire / ут в сопоставляемых языках, околоядерно положение занимают лексемы, обозначающие формы существования огю flame(s), blaze, spark и др. в английском и учак, янгын, ялкын, очкын и др. татарском языках. Ядром концепта «Вода» выступают ключевые лексемі water / су, околоядерное положение занимают номинации водоемої включающие основные представления о структуре и содержании изучаемог концепта: sea, river, ocean, lake и др. в английском и дицгез, елга, дэрья, кул др. в татарском языках.
Симметрия структур базового слоя бинарных концептов состоит присутствии всех составляющих: сенсорной, перцептивной, образной понятийной. По результатам АЭ базовый слой обоих концептов английской этноконцептосфере больше представлен как образне перцептивный, а в татарской - сенсорно-образный.
4. Специфика бинарных концептов «Огонь» и «Вода» заключается в наличи
общих, противоположных и индивидуальных характеристиі
реализующихся как в наивном сознании людей, так и в языковом материале.
Апробация работы: основные положения диссертации были представлены докладах на заседаниях кафедры иностранных языков филиала КГУ в г.Набережнь: Челны (2007-2009), на заседаниях кафедры контрастивной лингвистики переводоведения ТҐГПУ (2007-2009), на международных, республиканских региональных конференциях (Казань, 2008-2009; Благовещенск, 2008; Пенза, 2001 Набережные Челны, 2008-2009). По теме диссертации опубликовано 16 работ, в то числе 3 работы в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.
Структура работы обусловлена поставленными целью и задачами и состой из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка использованных словареі приложений.
Понятие и структура концепта как лингвокогнитивного и лингвокультурного феномена
Когнитивная лингвистика оперирует особыми по своей природе единицами, получившими название концепты. Совокупность концептов или концептосфера позволяет судить о ментальной модели действительности, которая отражается в языке вообще и в языковом сознании конкретных носителей языка в частности. К концу XX — началу XXI веков выделились два основных подхода к изучению концептов: когнитивный (Бабушкин 1996, Попова 2001, Стернин 2001, Болдырев 2000, Кубрякова 2004 и др.) и культурологический (Арутюнова 1991, Лихачев 1993, Степанов 2001, Вежбицкая 2001, Карасик 2004 и др.), которые ни в коем случае не противоречат друг другу и могут быть продуктивно использованы в рамках одной исследовательской работы.
Несмотря на то, что концепт является одним из ключевых терминов когнитивной лингвистики, обзор научной литературы показывает, что в настоящее время все же не разработана единая теория концепта, не определено единое толкование данного понятия.
Известный лингвист С.А.Аскольдов-Алексеев, одним из первых обратившийся к изучению концепта, считает, что это «мгновенное трудноудалимое мелькание «чего-то» в сознании человека» [Аскольдов-Алексеев 1997: 29]. При выделении сущностных свойств концепта как мыслительного образования исследователь обращает внимание на его заместительную функцию, выражаемую в замещении в процессе мышления неопределенного множества однородных предметов.
По мнению А.П.Бабушкина, концепт является ментальной репрезентацией, определяющей, как вещи связаны между собой и как они категоризуются. При этом его ведущей функцией является категоризация, заключающаяся в структурировании мира, в отнесении объектов к той или иной группе, в установлении между ними иерархических отношений [Бабушкин 1996: 16].
Аналогичные свойства выделяются при семантическом подходе к концепту, где под данным термином понимается единица когнитивной семантики [Алефиренко 2003], соответствующая смыслу [Павиленис 2006: 67], которой человек пользуется в процессе мышления. В концептах отражается содержание полученных знаний, результатов всей деятельности человека и результаты познания им окружающего мира в виде определенных единиц, так называемых «квантов» знания [Болдырев 2000, Бабушкин 1996, Кубрякова 2004 и др.].
Человек мыслит концептами, сравнивает и соединяет их в своем сознании, формирует новые, более сложные концепты. По мнению Л.Тондл, термин «концепт» является общим обозначением не только для того, что в повседневной речи мы выражаем термином «свойство», «отношение», но и для того, что этому соответствует у индивидуума в его сознании или мышлении [Тондл 1975: 178].
В процессе общения людей, передачи какой-либо информации происходит обмен концептами в вербальной и невербальной форме. Согласно этому, Е.С.Кубрякова определяет концепт как «единицу информационной структуры, которая отражает знание и опыт человека» (цит. по [Карасик 2004: 115]), является целостным воспроизведением факта действительности. Другими словами, это оперативная содержательная единица психической памяти сознания человека, его ментального лексикона.
Концептами, согласно когнитивному подходу, могут быть любые лексемы, значения которых составляют содержание национального языкового сознания и образуют наивную картину мира носителей языка.
Главное в концепте — это многомерность и дискретная целостность смысла, существующая, тем не менее, в непрерывном культурно-историческом пространстве и потому предрасполагающая к культурной традиции из одной предметной области в другую, что позволяет называть концепт основным способом культурной трансляции.
Представители культурологического направления рассматривают изучаемое понятие как ментальное образование, отмеченное этносемантической спецификой, отражающее менталитет языковой личности определенной этнокультуры. Так, Н.Д.Арутюнова подчеркивает, что данное понятие является результатом взаимодействия различных факторов: «национальной традиции, фольклора, религии, идеологии, жизненного опыта и системы ценностей» [Арутюнова 1998: 35]. Идея соотнесённости концепта и культурного мира человека развивается и в теории Ю.С.Степанова: «концепт - это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт -это то, посредством чего человек - рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» - сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на неё» [Степанов 2001: 40-41]. Не всякое явление реальной действительности служит базой для образования концепта, но лишь то, которое становится объектом оценки. А для того, чтобы оценить объект, человек должен «пропустить» его через себя [Арутюнова 1998], это и является моментом первичного образования того или иного концепта в сознании носителя культуры.
В рамках данного подхода В.И.Карасик относит концепты к первичным культурным образованиям, транслируемым в различные сферы бытия человека, в частности в сферы преимущественно понятийного (наука), преимущественно образного (искусство), преимущественно деятельностного (обыденная жизнь) освоения мира [Карасик 1996]. Н.А.Красавский определяет концепт неким суммарным явлением, по своей структуре состоящим из самого понятия и ценностного представления о нем человека; мыслительным конструктом, существующем в культурно-семиотическом пространстве и времени [Красавский 2001: 78]. В нем сконцентрирован многовековой опыт, культура и идеология каждого народа, которые синтезируются и фильтруются в тезаурусе языковой личности.
Интересно отметить, что лингвокультурологическая интерпретация концепта не предполагает его понимания как некоего оперативного смысла, носящего субъективный характер, но концепт в ее рамках получает генетическое описание и является не только единицей индивидуального, но и коллективного сознания. Когнитивная же интерпретация заключается в рассмотрении концепта как сложной, многомерной структуры, отражающей когнитивную связь между человеком и познаваемым им миром; как мыслительного конструкта, являющегося неким строительным материалом концептуальной системы. На наш взгляд, оба эти подхода целесообразно интегрировать для получения наиболее эффективного результата. В связи с этим можно привести мнение В.И.Карасика, которое мы полностью разделяем: « ... лингвокогнитивный концепт - это направление от индивидуального сознания к культуре, а лингвокультурный концепт - это направление от культуры к индивидуальному сознанию. При этом мы понимаем, что разделение движения вовне и движения вовнутрь является целостным многомерным процессом» [Карасик 2004: 139]. Изучение и осмысление концептов как когнитивных или культурологических категорий разноаспектны и представляют собой интерес для языковедов как на материале одного языка, так и на материале разных языков.
Одной из важных проблем современной концептуальной лингвистики является вопрос о критериях выделения концепта, подробно рассмотренные в исследованиях А.Вежбицкой, которая вычленяет универсалии, имеющие семантические эквиваленты во всех языках. При этом предлагается использовать пять признаков, первые два из которых были сформулированы Декартом, третий - предложен Г.В.Лейбницем, последние были разработаны самой А.Вежбицкой: 1) концепты должны быть ясными и очевидными; 2) не должны быть представимы ни через какие другие концепты; 3) должны являться материалом для создания других, более сложных понятий; 4) должны проявлять себя в далеких по структуре, генезису и культурно отстоящих друг от друга языках мира»; 5) должны обладать именами, то есть присутствовать во всех языках мира [Вежбицкая 1999: 85].
В современном языкознании определяются разные способы формирования концептов в сознании человека: на основе чувственного опыта, предметно-практической, экспериментально и теоретико познавательной, мыслительной деятельностей, вербального и невербального общения. Язык является лишь одним из способов формирования концептов в сознании человека. Важным моментом в рассматриваемом понимании концепта является тезис о том, что «никакой концепт не выражается в речи полностью», так как: 1) концепт — это результат индивидуального познания; 2) он не имеет жесткой структуры, объемен, и поэтому целиком его выразить невозможно; 3) невозможно зафиксировать все языковые средства его вербализации [Попова, Стернин 2002].
Языковые знаки-репрезентанты концепта «Вода»
В качестве индикатора английских слов, репрезентирующих концепт «Вода», была выбрана лексема water; в татарском языке номинатором стало слово су, лексикографическая история которых и становится предметом наших рассуждений в настоящей подглаве.
Рассмотрим толкования лексемы water (вода), представленные в словарях английского языка:
Water (п) 1. a) liquid without colour, smell or taste that falls as rain, is in lakes, rivers and seas, and is used for drinking, washing, etc. - бесцветная жидкость без запаха и вкуса, образующая осадки, озера, реки и моря, используемая для питья, мытья и т.д.; b) this liquid as supplied to homes, factories, etc. in pipes - водоснабжение; 2. mass of this liquid, esp. a lake, river or sea — озерное, речное или морское пространство, водоем; 3. surface of а lake, river, sea, etc. - поверхность озера, реки, моря; 4. state or level of the tide- состояние или уровень воды; 5. preparation containing water or smth similar to water -раствор, содержащий в своем составе воду; 6. purity and brilliance of a precious stone, the highest quality - чистота и блеск драгоценного камня, высокое качество [OALED: 1021; LDELC: 1480].
Уточнение семантики слова наблюдается в словаре Concise: one of the four elements in ancient and medieval philosophy and in astrology - один из четырех элементов в античной и средневековой философии и в астрологии [COED: 1617]. В словарях английского языка также зафиксированы значения ключевого слова в форме множественного числа - waters [pi] 1. a) mass of water (in a stated lake, river or sea) - [мн.] водная масса (в определенном озере, реке, море), участки водоемов: например, the waters of the Amazon (воды Амазонки); b) sea near a particular country — водное пространство определенного района: например, territorial waters (территориальные воды); 2. fluid that surrounds an unborn baby in the womb — жидкость, окружающая плод в утробе: waters have broken (околоплодные воды отошли) [OALED: 1021]; 3. water containing minerals supposed to be good for the health, which comes up out of the ground from a spring and is drunk at a particular place -минеральные источники, полезные для здоровья, курорт с такими источниками, где пьют лечебную воду: take the waters at Bath (принимать лечебные ванны) [LDELC: 1482].
В выявлении понятийных признаков изучаемого концепта мы считаем необходимым учитывать дефиниции прилагательного watery, деривата исследуемого слова water: watery (adj) — 1. of or like water — водяной, мокрый; 2. containing too much water, having no taste — жидкий; 3. weak or pale — слабый либо бледный; 4. full of moisture — полный слез [OALED: 1022].
Слова являются свидетелями человеческой истории и культуры: развитие значений слов лучше любых хроник отражает народные судьбы, обычаи, верования, способы мышления [Маковский 1989: 5]. Этимология имени концепта water означает «влажный, мокрый» от индоевропейской основы wed. По М.Маковскому, в ряде случаев значение «мокрый» может переходить в значение «понимать, знать, чувствовать»: приведем как пример английское слово wet (мокрый) и древнеанглийское witan (знать). Возможно, именно отсюда исходит вера людей в чувственность воды. Автор также отмечает, что в древней мифологии вода считалась связующим звеном при-переходе душ умерших в загробный мир. Сопоставим: в английском wal (умирать) с древнеанглийским woel (река, море); английское слово well (колодец) и древнеанглийское waelan (идти, двигаться вперед) — связано с переправлением в загробный мир по воде [Маковский 1989: 53].
В татарском языке понятие «вода» выражается лексемой су, исходящей, согласно «Краткому историко-этимологическому словарю татарского языка» Р.Г.Ахметьянова, от общетюркского «су», «суб», «суц», «суг» [Эхмэтьянов 2001: 181]. Изучение этимологического слоя имени концепта открывает исходную форму содержания концепта, его историю развития: 1. вода, влага, жидкость; 2. река; 3. напиток; 4. сок; 5. перен. океан [ДТС:515].
В ТТАС 1981 года представлены ниже перечисленные дефиниции: Су (не.) 1. 1) а) горлэвек, елга, кул Ьэм дицгезлэрне барлыкка китерэ торган сыекча (саф хэлендэ - водород белэн кислородный; химик кушылмасы, утэ куренмэле, тессез сыеклык) — эюидкостъ, образующая ручьи, реки, озера и моря (прозрачная бесцветная эюидкостъ, представляющая собой в чистом виде химическое соединение водорода и кислорода) , б) эчемлек итеп файдалана торган, составына берэр матдэ катнашкан су — вода, используемая как напиток и содержащая в своем составе какие-либо вещества; 2) инеш, елга, кул, дицгез п.б.ш. —ручей, река, озеро, море и т.д.; 3) дым, юешлек — влага, сырость; 4) усемлек, хайван, кеше организмыныц кузэнэклэрендэ, тукымаларында, куышлыкларындагы була торган сыекча, сул - эюидкостъ, содержащаяся в клетках, тканях и полостях живых организмов: растений, животных, человека; 5) а) берэр матдэнец су га салып, су кушьш ясаган эремэсе — эюидкостъ с растворенными в ней какими-либо веществами; б) узендэ кайнатылган, пешерелгэн, тозланган, изелгэн, азык эйберлэренец тэме сецеп, суле, кисэкчэлэре катнашкан сыеклык; сыгынты — выжим, отстой, сыворотка некоторых видов продуктов; 6) ждлэк-жимештэн ясалган татлы яки ждцелчэ исерткеч эчемлек - сладкая или слабоалкогольная настойка, приготовленная из различных ягод и фруктов [ТТАС 1981: 675].
Объем и содержание рассматриваемого нами слова при кажущемся единстве его номинативной функции исторически изменялись. ЛСВ2 «ручей, река, озеро, море и т.д» и ЛСВЗ «влага, сырость», отмеченные в ТТАС 1981 года, не выделяются в современном толковом словаре 2005 года [ТТАС 2005: 483], что позволяет сделать вывод о том, что семантические варианты, являющиеся в 80-е годы XX века одними из доминирующих, в начале XXI века считаются неактуальными, объединяются в другие ЛСВ. Отдельно зафиксировано значение «напиток», отмеченное в более раннем словаре лишь как оттенок ЛСВ1 «прозрачная бесцветная жидкость»: например, минералъ су (минеральная вода), шифалы су (лечебная вода), газлы су (газированная вода), что еще раз подтверждает эволюцию данной лексемы.
В русско-татарских словарях указываются значения ключевой лексемы су во множественном числе: сулар 1) водная масса или участки водоемов: язгы сулар (весенние воды); 2) водное пространство определенного района: территориалъ сулар (территориальные воды) [Рус.-тат. словарь 1985].
Описание понятийных составляющих изучаемого концепта было бы неполным, если не рассмотреть дефиниции лексемы су в значении прилагательного: су (сф. мэгъ.) 1) бик сыек — очень жидкий; 2) нык юешлэнгэн, чыланып беткэн - мокрый, сырой [ТТАС 2005: 484].
Показателями коммуникативного потенциала исследуемых нами слов является их словообразовательная продуктивность и широкая сочетаемость. Рассмотрим дериваты изучаемых лексем: water — waterer (водонос), waterless (безводный), wateriness (влажность, сырость); су — сугару (орошать), сулык (водоем), сучы (водолаз), сусыз (безводный), сусау (жажда) и др. Для нас наибольший интерес представили примеры словосложения с ключевыми основами, которые преобладают больше в английском языке (около 50 единиц): waterway (водный путь), waterline (ватерлиния), waterfront (порт, берег), water-level (уровень воды), water-wave (вал, большая волна) и др., и связаны они с водными путями и мореплаванием, что может свидетельствовать о том, что вода в английском сознании больше ассоциируется с водоемом и выходом в море. К сложным словам с основой су можно отнести: субулэр (водораздел), суусем (водоросль), сусаклагыч (водохранилище), сууткэргеч (водопровод), суэ/сыяр (водосбор), являющиеся кальками; наличествуют парные слова, в которых компонент су выступает в качестве второго элемента: аги-су (кушанье, еда), oiqup-cy (угодье), ил-су (родина), ут-су (огонь-вода), икмэк-су (хлеб-вода).
Для полного описания понятийных признаков указанного концепта обратимся к синонимическим ресурсам слов-репрезентантов. В английских тезаурусах Роже и Урданг выделяются следующие уточнители воды:
Семема «прозрачная бесцветная жидкость, представляющая собой в чистом виде химическое соединение Н20» лежит в основе большого синонимического ряда, который можно подразделить по некоторым дифференциальным семам. Так, в английском тезаурусе water представляется в аспекте питьевой воды в следующих примерах: distilled water, drinking-water, bottled water, effervescent water, still water, soda (water), mineral water, fizzy water и др.; вода, используемая в бытовых целей: tap water, spa water, salt water, sea water, ditch-water, dish-water, bath-water, douche, shower и т.д. Семантический признак «влажность» найден у слов: water, moisture, wetness, liquid, fluid, dampness, humidity; сема «жидкое состояние, текучесть» зарегистрирована у лексем: water, liquid, fluid и др. В отмеченных тезаурусах: мы также обнаружили синонимы, объединенные значением «физиологическая жидкость»: water, sweat, tear, perspiration, serum, serosity, lymph, rheum, diluent, sap, ichor и др.
«Огонь» в британской и татарской культурах
Мифы, сказки, да и фольклор в целом, будучи одной из первичных форм человеческого мышления, помогают нам понять целый ряд национальных особенностей изучаемых концептов. Правда, научное исследование этой сложной, но значимой проблемы только начинается. Тем не менее, по собранным в последние десятилетия текстовым материалам и историческим исследованиям можно составить общее представление о мифологических воззрениях людей относительно стихий. Одним из источников мифологии татарского народа являются представления древних тюрков. Чтобы узнать, какую роль стихии играли в жизни народов Британских островов, мы обратимся к германо-скандинавской мифологии. В нашем исследовании мы опираемся на труды ученых-мифологов Дж.Маккалоха, Г.Бетт, В.И.Топорова, В.В.Иванова, Г.Гильманова, С.М.Гилязутдинова, Ф.И.Урманчеева, М.Х.Бакирова, этнографов И.Н.Гроздовой, Т.Д.Филимоновой, Г.М.Давлетшина, Р.Фахрутдинова, Л.Н.Гумилева и др.
Жизнь древних людей сильно зависела от милости или немилости природы, следовательно, стихии рассматривались в качестве того, что порождало жизнь и создавало над ней угрозу. Позже они персонифицировались в образе одного или нескольких богов. Например, в доримское время в пантеон кельтских богов входили бог солнца Бел (или Беленое), галлы (континентальные кельты) имели бога грома и небесного огня Тараниса [Мифология Британских островов 2007: 36, 39]. В ирландской мифологии популярна была Бригит - богиня огня и плодородия. Согласно старым легендам ей молились о ниспослании урожая, просили защиты от пожара, она же считалась доброй покровительницей браков, очага. Ее популярность видна в продолжении ее индивидуальности в культе святой
Бригиты, в чьей святыне в Килдаре священный огонь, на который мужчине нельзя было дохнуть или приблизиться к нему, поддерживался ежедневно девятнадцатью монахинями по очереди, а в двадцатый день самой Бригит [Маккалох 2004: 61]. Большинство богов были местными, часто отличались просто имена: например, Бригантия у бриттов могла отождествляться с Бригит среди ирландских божеств и Бригинду в галльской мифологии. Параллели могли возникнуть в процессе поверхностных заимствований, из-за обмена сказочными и мифическими сюжетами, что происходило повсюду. К сожалению, от многих британских божеств, в том числе кельтских, не говоря уже о более ранних временах, не сохранилось никаких иных сведений, кроме имен. Причина этого, возможно, кроется в том, что кельтские мифы в эпоху друидов существовали исключительно в устной традиции, обеспечивающей сохранение тайны. Что касается германо-скандинавского пантеона, его возглавлял Один (Водан), покровитель воинских дружин, бог неба. Вместе с Одином в Британию пришел громоверженец Тор (Донар). У англов и саксов он именовался Сакснот [МНМ, Т.2.: 519].
В древнетюркской культуре также существовали различные божества стихии огня: Ут тэцресе (Бог огня), Кукрэу тэцресе (Бог грома), Яшен тэцресе (Бог молнии) и др. Ут (огонь) считался внуком Неба, сыном Солнца, родным братом Молнии. История богини Огня Ут аликэсе находит начало в древней шумеро-аккадской мифологии, в которой также есть Уду (или Уту), что использовалось для обозначения бога Солнца, священной силы [Татар мифлары 1996: 74]. Для сравнения: в шумерском языке присутствовали слова «уд» («солнце», «день»), «удун» или «утун» («дрова», «костер»); в древнетюркском языке - «удук» («святой»); в современном татарском языке есть созвучное с шумерским названием слово «утын» («дрова»). Л.Кариева в своей работе отмечает, что Ут - имя бога Солнца у древних монгол [Кариева 1999: 152], тюрки именовали его Кояш тэцре (бог Солнца), Кояш бабай (дедушка Солнце), Кон иясе (хозяйка света). Он был божеством, несущим на Землю тепло, свет и богатство, источником жизни и различных благ. В материалах по татарской мифологии упоминается также о божестве финно-угорцев Ут, что означало «лесной человек», «лесной бог» (вспомним одно из значений имени концепта «ут» - «зелень, трава»). Здесь можно говорить о преемственности древнетюркских и древнеегипетских верований, в которых упоминается об Уто («зеленая»), богине-хранительнице бога солнца Ра, способствовавшей произрастанию растений и считавшейся солнечным Оком, сжигающим своим огнем врагов Ра. Все это дает возможность предположить о существовании в татарской культуре связи между понятиями «ут» (огонь) - «ут» (растение) - «ут» (солнце) [Шаяхметова 2007].
Мифология германских племен, которую часто называют «скандинавской мифологией», поскольку основными источниками сведений о ней являются Старшая и Младшая Эдды и большое количество саг, делится на космогоническую и эсхатологическую, характеризующиеся неполной симметрией. Согласно космогоническим мифам мир возникает от взаимодействия двух краев бездны - огненных искр и студеной воды. Смешанные и неразделимые в первоначальном хаосе, они разъединяются и очищаются, возникают первые живые существа, а впоследствии появляются главные боги. Конец мира в германо-скандинавской мифологии также сопровождается зловещим заревом мирового пожара, вспыхнувшего при нарушении обетов и моральных норм, возникновении распрей родов от огненного меча великана Сурта. Мифологический смысл зарождения и возрождения мира в огне, возможно, лежит в основе следующих фразеологических единиц (далее ФЕ): the spark of life (букв, «искра жизни»; признаки жизни), the vital spark (букв. «жизненная искра»; жизнеспособность), rise from the ashes (букв, «возродиться из пепла»), rise like a Phoenix from the ashes (букв, «возродиться как Феникс из пепла») и др.
В британской культуре существует много обрядов и ритуалов, связанных с огнем. В старинных германских преданиях отмечается обряд погребального костра - торжественного сожжения на костре тела героя и сооружения кургана над его прахом [British Literature and Culture 1996: 78, 82]. Возжигание ритуальных костров происходило в даты солнечного календаря и в дни почти всех значительных праздников. Пламя воспринималось как сверхъестественная благодатная сила, которая могла уничтожить всякое зло, предохранить от колдовства, ведьм и нечистой силы. Все эти свойства имели отношение и к производным костра - пеплу, угольям и головням. Многие обрядовые действия с огнем, такие как рассыпание искр и разнесение золы по полям принадлежали к комплексу магии плодородия и происходили с целью добиться успеха в хозяйственной деятельности. Огню приписывали и исцеляющие свойства. Известно, что иногда на угольях обрядовых костров готовили хлеб, считая его особенно целебным [Иванова 1983: 118]. Прыжки через ритуальные огни, прикосновения к пламени, прогон скота через дым возле костров объясняли именно лечебными целями.
Огонь воспринимался народами Британских островов и как очистительная сила. В древности практиковалось ритуальное сожжение человека. К очистительным ритуалам можно отнести процессы, когда в старинные кельтские праздники Белтан (1 мая) и Самхейн (1 ноября) люди прогоняли через огонь скот, с зажженными факелами в руках обходили животных вокруг своих земельных участков, этими же факелами, зажигали «новый», «чистый» огонь в домах.
В «Глоссарии» Кормака и других текстах слово «Белтан» рассматривается как происходящее от «бел-тене», то есть «красивый огонь» [Маккалох 2004: 227]. Судя по историческим описаниям этого обряда, по своему происхождению он был связан с культом солнца, составляющим важную часть языческих верований древних кельтов [British Literature and Culture 1997: 13]. Цель церемоний с огнем, представлявшим образ солнца, могла быть двоякой. Во-первых, умилостивление и почитание сил природы, прежде всего бога Солнца, направленное на то, чтобы сохранить невредимыми стада, получить хороший урожай на полях. Во-вторых, уже упомянутое нами очистительное значение огня, которое заключалось в уничтожении всех пагубных влияний и защите общины от всех бедствий.
Непременным условием был обычай обновления огня [Иванова 1983: 117], что также было связано с изгнаниями злых духов. Белтанскому огню приносили и жертвоприношения: в Средневековье, это были животные, позднее в огонь начали бросать освященный хлеб или пирог. Дж.Маккалох повествует и о возможности существования в Галлии человеческих жертвоприношений [Маккалох 2004: 203]. Можно предположить, что фразеологизмы feed the fire (букв, «кормить огонь»), throw the fat into the fire (букв, «подлить масла в огонь») восходят к этим давним традициям.
Репрезентация концептов в паремиологической системе английского и татарского языков
«Пословичные выражения - сгусток трудового, нравственного и эстетического опыта этноса, сжатого в мудрые изречения. С помощью них можно приобщиться к образу мыслей другого народа, приблизиться к постижению своеобразия национального характера, национальной системы ценностей» [Замалетдинов 2004: 65]. В отечественной и зарубежной лингвистической литературе нет единой точки зрения на то, что следует понимать под терминами «пословица» и «поговорка». А.В.Кунин определяет их как коммуникативные ФЕ: пословица - «афористически сжатое изречение с назидательным смыслом в ритмически организованной форме»: the pitcher often goes to the well but is broken at last (повадился кувшин по воду ходить, тут ему и голову сломить), поговорка — краткое изречение (обычно нравственного характера), отличающееся от пословицы незаконченностью суждения: the fat is in the fire (дело сделано) [Кунин 2005: 432, 456].
Согласно некоторым работам по фразеологии в основе лингвистического разграничения этих двух понятий могут лежать семантический или синтаксический критерии. Ю.П.Солодуб считает, что если пословицы в своих значениях отражают наиболее общие закономерности действительности, то семантика поговорки представляет собой результат обобщения на уровне типизированной, но все же достаточно конкретной ситуации [Солодуб 2002: 195]. С точки зрения И.Е.Аничкова, поговорка — это «неполное или короткое предложение, имеющее менее ясно выраженный, чем пословица, характер сознательной ссылки на опыт предшествующих поколений [Аничков 1964: 40], не характеризующееся директивной функцией: where s the fire? I ym чыкканмыни! (Что вы торопитесь, как на пожар?).
Лингвистическими признаками пословицы являются: устойчивость (лексико-семантическая, морфологическая, синтаксическая, устойчивость употребления), переосмысленность (более высокая абстрактность в сравнении с поговорками), компликативность («специфическое осложнение семантической структуры») [Гаврин 1974: 104]. Являясь преимущественно назидательным изречением, она носит глубоко прагматический характер и является ценным материалом для лингвокультурологического анализа. Пословицы могут чему-либо учить (при этом многие из поучений даются в форме запретов): a little fire is quickly trodden out (искру туши до пожара, напасть отводи до удара), wade not in an unknown water (не зная броду, не суйся в воду); свттэн ак бул, су дан пакь бул («будь белее молока, чище воды»), ут чыкканда о/сил астына качма («не прячься под ветер во время пожара»); от чего-либо предостеречь, дать совет: burn not your house to rid it of the mouse («не сожги свой дом, избавляясь от мышей»; осердясь на блох, да и шубу в печь), there is по smoke without fire I утсыз тетен булмый (нет дыма без огня); ут белэн уйнама — кеярсец, куян белэн уйнама — чарчарсыц («не играй с огнем - обожжешься, не играй с зайцем - устанешь»); приводить примеры из приобретенного в жизни опыта: the scalded dog fears cold water («ошпаренная собака боится холодной воды»), свткэ авызы пешкэн - суны open эчкэн (обжегшись на молоке, будешь дуть на воду).
Являясь в своем большинстве оценочными оборотами, пословицы и поговорки могут выражать как положительную: a great ship asks deep waters (большому кораблю - большое плавание), бала очен кеше утка-суга твшэр («человек готов за ребенка в огонь и воду пойти»), так и отрицательную оценку: it never rains but it pours (пришла беда - отворяй ворота), байлар бал эчкэндэ ярлы су эчкэн («когда богатые пили мед, бедный пил воду»).
В последнее время все чаще говорят о «паремиологическом парадоксе»: с одной стороны, в пословицах и поговорках выражается национальный характер, душа народа, его культура, быт, мораль; с другой стороны, значения большинства пословиц представляют универсалии. Тем не менее, мы полагаем, что складываясь в различных исторических условиях, английские и татарские паремии используют различные образы, которые, в свою очередь, отражают различный социальный уклад и быт двух народов и часто не являются абсолютными эквивалентами. При анализе паремиологических единиц мы вслед за Р.Р.Замалетдиновым исходим из следующих установок: 1) признание паремиологического фонда национального языка в качестве важнейшего средства аккумулирования и трансляции культурного опыта народа; 2) признание концептуального единства паремиологического пространства языка как области вербализации важнейших срезов национальной языковой картины мира; 3) признание важности паремий для выявления специфики ценностной окрашенности национальной языковой картины мира [Замалетдинов 2004: 65].
Пословицы, действительно, создают особый национальный образ мира. При этом «национальная специфика фольклора выражает не какую-то исключительность того или иного народа, а представляет собой результат исторической судьбы отдельного народа, результат его этнического и культурного развития» [Яхин 1984: 9]. Будучи «стереотипами народного сознания» (определение В.А.Масловой), паремиологические единицы обнаруживают органическую связь с концептами как культурно-специфическими вариантами понятий, которые составляют когнитивный базис национальной языковой картины мира.
Изучение компонентной структуры паремий показал, что наиболее продуктивными в составе пословиц и поговорок в обоих языках остаются ядерные лексемы fire / ут, репрезентирующие концепт «Огонь» (в английском - 49,3% от общего числа рассматирваемых паремий, в татарском - 48,8%), и water / су, репрезентирующие концепт «Вода» (в английском -40%, в татарском - 38,2%), а также примыкающие к ним тематические группы из околоядерной зоны и ближней периферии из ЛСПО: «Источники освещения» (в английском - 24,6%, в татарском - 18,3%), «Формы существования огня» (в английском — 5%, в татарском - 5%), «Симптомы и продукты горения» (в английском - 5%, в татарском - 10%); из ЛСПВ: «Водоемы» (в английском - 16,6%, в татарском - 23,5%), «Агрегатные состояния воды» (в английском - 11,5%, в татарском — 20,8%) и др.
Исследование семантики настоящих паремий способствовало выявлению нескольких концептуальных моделей, часть из которых оказались общими для двух противопоставленных концептов, а часть - совсем не связанными друг с другом (при выделении моделей мы опираемся на работу: [Вражнова 2004]).
«Огонь как благотворная, преобразующая высшая сила», «Огонь как источник опасности», «Огонь как необходимость, ценность в быту», «Огонь как душа»;
«Вода как благотворная, преобразующая высшая сила», «Вода как источник опасности», «Вода как необходимость, ценность в быту», «Вода как доступная и малоценная субстанция», «Вода как уходящее время, дорога жизни», «Вода - Родина», «Вода — богатство», «Вода — сознание, поток речи».
«Огонь и Вода как благотворные, преобразующие высшие силы» и «Огонь и Вода как источники опасности» Огонь и вода как явления исключительные, можно проанализировать в двух ипостасях: как благотворные, божественные, творческие и в то же время разрушающие, демонические начала. Древние люди воспринимали эти неодолимые силы как что-то могучее, постоянно влияющее на их существование. К примеру, человек видел всю свою слабость и ничтожность перед огнем, который заставлял его испытывать свет, жар, наделял его пищею, посылал ему и беды, и радости. Он представлялся как английским, так и татарским этносом живым существом-властелином: fire burns (обжигает), drives out (выбивает, вытесняет), lights (светит), warms (греет), flies (летит); ут койдерэ (обжигает), куыра (жарит), яндыра (сжигает), юк итэ (разрушает, убивает), сикерэ (прыгает), сунэ (гасится). Как видно из примеров, вычлененных из внутренней формы пословиц и поговорок, огонь приобретает признак «одушевленный». Как у любого живого существа у огня, согласно паремиям, есть даже части тела: ут — авызлы, урок — телле («у огня есть рот, у серпа - язык»), утныц кулы озын («у огня руки длинные»).
Рассматриваемая концептуальная доминанта «Огонь» сходна в данном отношении с противопоставленной ей доминиантой «Вода». Будучи стихией, недоступной для человека, порой враждебной для него, в создании образа воды также лежит прием олицетворения. Подтверждением этому могут явиться глаголы-действия, осуществляемые субъектом вода: water runs (бежит), washes (смывает), drowns (топит), sinks (затопляет); су укерэ (воет), бакыра (кричит), ага (течет), тарта (тянет), юа (моет), утны сундерэ (огонь тушит), чылата (намочит), щнмерэ (разрушает), вата (ломает), эшлэтэ (заставляет работать), тазарта (очищает), сугара (орошает), юк итэ (убивает), боза (портит), батыра (затопляет). При этом действия эшлэтэ, э/сгшерэ, вата, юк итэ обрисовывают активную позицию воды, способность проявить силу, изъявить волю. Глаголы укерэ, бакыра, боза показывают капризы, прихоти данной стихии. В татарском языке много народных изречений, включающих компоненты «ут» и «су», в форме проклятий: утырыр щирецне ут алсын! («пусть огонь охватит твое место»); уты-суы бер кон булсын! («пусть и огонь, и вода придут в один день»); ут чыккыры! («вот бы пожар»), основанные на представлениях людей, что огонь и вода -всемогущие силы, которые могут быть агрессивными, жестокими.
