Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Одной из ведущих задач модернизации российского государства является его глобальная переориентация в направлении преодоления тоталитаризма как неизбежного спутника массовизации, формирования на этой основе гражданского общества и реализации программных положений Конституции, в соответствии с которыми Россия может состояться как «социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека»1. В то же время процессы преобразования многонациональной государственности являются довольно противоречивыми. С одной стороны, чрезвычайный всплеск интереса к истории, этносам, традициям, языкам - несомненно, огромный шаг в направлении демократизации социальных отношений. Тем не менее, нельзя недооценивать серьезной опасности повального увлечения одними лишь реформаторскими идеями, массовое внедрение которых уже само по себе подтверждает факт необычайно глубокой укорененности в природе современного человека тоталитарной модели отношения к миру.
Одним из главных выводов социально-философского освоения тоталитаризма должно стать признание невозможности его преодоления посредством заимствования его же диктаторских, манипулятивных методов. История человечества и, в особенности, последнее ее столетие, переполнены примерами разномасштабных социальных экспериментов, проводимых как раз при полном или частичном угнетении, игнорировании скрытых сторон человеческой натуры. Ведь как сами индивиды, их социальные отношения и институты лишь на первый взгляд предстают продуктами целенаправленного социального действия, призванными на основании канонов рационализма и с позиций утилитарного прагматизма обеспечить стабильное развитие современного мира.
С другой стороны, всесторонний анализ нарастающего драматизма социального реформирования, позволяет установить, что его происхождение, безусловно, связано с иррациональной природой человека, который фактически из самого себя производит сложную иерархическую систему социальных отношений. Поэтому неудивительно, что в пространство коммуникации индивидов, институтов гражданского общества и государства изначально закрадывается элемент непредсказуемости, который существенно влияет как на становление, так и на трансформацию социальных систем. Индивиды, с детства включаемые в систему социальных институтов, бессознательно проецируют и объективируют собственные неосвоенные содержания душевной жизни. Эти бессознательные представления, рескриптивно закрепляемые в отчуждённой форме стереотипов, норм и других социальных институтов, коренным образом влияют на характер протекания и саму направленность социальных процессов. В силу этого, создание и широкая апробация исследовательских методологий, которые
Российская Федерация. Конституция (1993). Конституция Российской Федерации [Текст] : офиц. текст. - М. : Маркетинг, 2001. - 39, [1] с. ; ст.7.
позволили бы различить осознанные и бессознательные стороны в социальных отношениях, является для современного постклассического общества наиболее значимой и научной, и социальной задачей.
Социально-философское изучение процессов отчуждения является, по сути, ровесником европейской интеллектуальной традиции. Однако особый импульс был придан ему с завершением в Европе промышленной революции в XIX веке, и особенно в XX, когда ее последствия кардинальным образом преломились не только в социальном способе организации жизни больших масс людей, но и во властных моделях управления ними. При этом именно отчуждение становится одним из ведущих способов деперсонализации практически всех институциональных форм взаимодействия между людьми, что неминуемо провоцирует их массовизацию. И этот факт, наряду с исследованием проявлений отчуждения в институциональной практике современных государственных и межгосударственных образований убеждает в настоятельной необходимости широкого междисциплинарного, интегрального анализа феномена отчуждения, имеющего глубинные бессознательные истоки.
В противном случае, на фоне беспрестанного обострения социальных противоречий, все чаще провоцируемых отсутствием должного уровня коммуникации между социальными институтами, их растущие корпоративные амбиции грозят окончательно подорвать хрупкую социальную стабильность и гражданский мир. История становления массового общества неоспоримо доказывает, что любой социальный институт автоматически воспроизводит логику бессознательного становления индивида, когда вследствие отчуждения и последующей локализации его в социальном пространстве он склонен к отработке эгоцентрических, нарцисстических, а местами и откровенно аутичных сценариев реализации своих частных интересов. Будучи включенными в процесс коммуникации, они непоправимо утрачивают связь с их носителем, приобретая самодовлеющую социальную и институциональную форму.
Подобные деструктивные явления в начале XXI века неминуемо выливаются в разноцветные «парады суверенитетов», одним из их социальных экстремумов которых является терроризм. Имея всего лишь достаточный уровень технической оснащенности и финансовых возможностей, любой субъект социальной коммуникации не только может позволить себе диктовать те или иные социальные приоритеты, но и в любой момент грозит развязать локальный или глобальный конфликт с непоправимыми для цивилизации последствиями.
Несмотря на практически повсеместную демократичность институциональных фасадов современных государств, изможденный перманентными тоталитарными экспериментами XX века социум стоит сегодня перед реальностью цивилизованной гуманитарной катастрофы, в границах которой европейский гуманизм уже формально интерпретируется лишь как «не уничтожение» человека и естественной среды его бытия, приобретая принципиально новые грани корпоративных деформаций. Подобные процессы служат ярким доказательством того, что основным признаком подлинной широкомасштабной катастрофы современности выступает институционально неконтролируемый «паводок»
бессознательного отчуждения, оборачивающийся лавинообразным вымыванием элементов сознания и культуры из всех сфер массовизированных социальных отношений. Таким образом, трагическая заброшенность незаангажирован-ного философского осмысления широкой массы отчужденных фактов массового социального функционирования индивидов неминуемо оборачивается эскалацией человеческих страданий, независимо от факта и меры их осознания.
Степень разработанности проблемы.
Исследование процессов отчуждения в истории философской мысли имеет давнюю традицию. Поскольку поиски причин возникновения отчуждения составили основное содержание социально-философской мысли с самого начала ее становления, можно выделить несколько этапов в освоении заявленной в диссертации проблемы. Во-первых, период «созревания» проблемы в европейской интеллектуальной традиции. К нему можно отнести труды целого круга выдающихся мыслителей вплоть до конца XVIII - начала XIX века (Ж.-Ж. Руссо, Дж. Локк, Т. Гоббс, К. А. Гельвеций, М.Гесс). Фундаментальные исследования процессов отчуждения вплотную были связаны с теоретическими новациями немецкой классической философии, и, в первую очередь, И.Г.Фихте и Г.В.Ф.Гегеля. Именно разработка проблемы отчуждения в контексте «овещне-ния» и «опредмечивания» стала социально-философской основой для последующего развития данной тематики. Новым словом в исследовании отчуждения выступила теоретическая модель К.Маркса и Ф.Энгельса, связывавших генезис и смену социально-экономических формаций с прогрессом отчуждения. Оно получает статус важнейшего социоформирующего фактора, приобретающего самодовлеющую над индивидом силу, которая, в первую очередь, проявляется в труде как форме отрицания его свободного развития.
Дальнейшее развитие социально-философских представлений о природе отчуждения связывается со становлением позитивистской философии (Г.Спенсер, Л.Гумплович, В.Парето, Э.Дюркгейм) и появлением выдающихся аналогий, сформулированных в границах «биологизаторских» теорий, попытавшихся выявить исходное единство и историческую ограниченность идей о безусловном приоритете социального над природным (Э.Тайлор, Э.Морган, Т.Мальтус, П.Кропоткин, Г.Лебон, Т.Дезами, Ш.Фурье). Исходящая из недр позитивизма биологизаторская практика интерпретации социальной реальности, хоть и не нашла широкого использования в философской традиции XX века, но, тем не менее, сохранилась (например, в психоанализе и «философии жизни»), послужив появлению принципиально новых научных направлений социо-биологии (Э.Уилсон, Р.Триверс, Р.Александер, Д.Бэреш, М.Бигон, А.Ноймар, И.Павлов), этологии (И. Жоффруа Сент-Илер, У.Уиллер, У.Крэг, К.Лоренц, Ю.Одум, Н.Тинберген, Б.Скиннер, Р.Докинз, Г.Правоторов, Т.Гороховская, В.Дольник, Р.Риклефс, М.Малышев, С.Миронин) и биополитики (Л. Колдуэлл, А. Сомит, Т. Торсон, Т. Виджел, С. Петерсон, Р. Мастере, П. Корнинг, В. Эн-дерсон, X. Флор, В. Теннесманн, П. Майер, В. Фалгер, Ван дер Деенен, А. Вла-вианос-Арванитис, А.Олескин, А.Зуб), основной целью которых было выявле-
ниє биотического происхождения социальных моделей поведения и истоков их конфронтации с природными прототипами.
Вообще следует отметить, что XX век, «имея на руках» необычайно специфический социальный материал, необычайно продуктивно поработал с проблемой отчуждения. Нельзя не упомянуть вклад как собственно психоаналитической школы, представленной З.Фрейдом, К.Г.Юнгом, В.Райхом, А.Адлером, О.Ранком, так и заслуги более поздних ее теоретико-практических реминисценций (К.Хорни, Л.Бинсвангер, К.Рождерс, Ж.Лакан, К.Лоренц, В.Франки, Д.Рисмен). Без введения категории «бессознательное» в исследования процессов индивидуального и социального отчуждения, вряд ли можно было бы ожидать ее адекватного научного осмысления. Так изученные и описанные З.Фрейдом и К.Г.Юнгом бессознательные принципы и механизмы развития сознания и культуры, обозначенные понятиями «вытеснение», «сублимация», «проекция», «перенос», «трансфер», «садомазохизм», «нарциссизм», «либидо», «сверх-Я», «архетип», «имагинативность» и т.д., были напрямую связаны с выявленной детерминацией индивидуального и социального бытия. Поэтому социально-философское переосмысление идейно-теоретических разработок психоаналитической школы представляется автору крайне необходимым для осуществления цели данного исследования.
Следующий этап в исследовании заявленной проблемы представлен корпусом идей, разрабатываемых в рамках экзистенциального направления западной философии (Ж.-П.Сартр, А.Камю, М.Мерло-Понти, М.Хайдеггер, Х.Ортега-и-Гассет, П.Тиллих, Х.Ф.Моро, Г.Марсель, С.Кьеркегор, Р.Гароди), которому удалось актуализировать проблему отчуждения социального бытия в пределах фундаментальной экзистенциальной дихотомии «Я»-«Другой».
Следует отметить чрезвычайную продуктивность исследований процессов отчуждения, предпринимавшихся в рамках неомарксизма и Франкфуртской школы (Т.Адорно, А.Арендт, Г.Маркузе, М.Хоркхаймер, Э.Фромм, Ю.Хабермас, Э.Морен, Э.Блох, Л.Альтюссер, А.Мальро, К.Касториадис, Ж.Кальвез, А.Лефевр, П.Навиль, Ф.Джеймисон). Им удалось сконцентрировать внимание философской и гуманитарной общественности на причинах и механизмах трансформации промышленной цивилизации Запада после Второй Мировой войны, обусловившей становление модели «общества потребления» как пространства отчужденного массового функционирования индивидов. Отдельный пласт изучения отчуждения был связан с исследованиями специфической природы товарного фетишизма в творчестве Д.Лукача. Особенностям трансформаций западного общества в условиях господства отчуждения посвящены исследования философов-структуралистов (М.Фуко, Ж.Лакан, К.Леви-Стросс, Р.Барт) и постмодернистов (Ж.Бодрийяр, Ж.Лиотар, Э.Гидденс, Г.Дебор, Ж.Делез, С.Жижек, М.Кастельс, Н.Луман). Различные философские и социокультурные аспекты отчуждения находят свое отражение в трудах отечественных обществоведов, представляющих различные области гуманитарного знания (Г.Дилигенского, С.Безклубенко, Р.Зимовца, А.Горак, Е.Головахи, Н.Паниной,
Е.Плимака, К.Любутина, Б.Кагарлицкого, И.Бесковой, Н.Хамитова, И.Жеребкиной, В.Горозия).
Анализу массовых форм отчужденного функционирования современного массового общества посвящены работы Х.Ортега-и-Гассета, Э.Канетти, Г.Маркузе, Дж.Оруэлла, С.Московичи, Г.Тар да, Г.Лебона, С.Сигеле, В.Вундта, И.Фетчера, П.Рикёра, М.Вебера, В.Алвина, Л.Войтовского, Б.Грушина, В.Одайника, Д.Ольшанского, Г.Почепцова, В.Семенова, М.Найдорфа, А.Зиновьева, Л.Леви-Брюля, М.Мосса, Б.Маркова, В.Руднева. Теоретическое обобщение философско-исторических парадигм цивилизационного развития человечества нашло последовательное отображение в работах А.Тойнби, К.Ясперса, Л.Февра, Ж.Сореля, Р.Дж.Коллингвуда, О.Шпенглера, Ф.Ницше, Л.Карсавина, Н.Бердяева, Т.Парсонса, Й.Хейзинги, А.Вебера, К.Манхейма, Д.Белла, О.Тоффлера, Дж.Гэлбрейта, В.Иноземцева, Э.Морено, С.Платонова, А.Богданова и А.Панарина. В то же время, исследованию футурологических перспектив массовой цивилизации посвящены уникальные и продуктивные разработки представителей «Римского клуба» А.Печчеи, Д.Медоуза, М.Месаровича, Э.Пестеля, Э.Ласло, Дж.Боткина, М.Гернье, Б.Гаврилишина.
Обусловленный предметом диссертационного исследования интерес к природе механизмов бессознательной массовизации общества непременно приводит автора к анализу проблем осуществления личности в ее антагонистическом взаимодействии с социальными институтами, различные аспекты которого наиболее ярко освещены в работах М.Штирнера, Э.Дюркгейма, Л.Дюмона, А.Маслоу, К.Лоренца, А.Камю, А.Глюксмана, В.Франкла, А.Блоха, А.Москаленко, В. Сержантова, Р.Гарифуллина, А.Ивина. Сюда же следует отнести целую традицию в исследовании социологии и психологии массового поведения, конституирующего современную модель массового общества (Г.Тард, З.Фрейд, С.Сигеле, В.Вундт, Ф.Бродель, С.Московичи, Г.Лебон, М.Рукетт, О.Кабанес, Л.Насс, А.Фулье). Исследования природы медийных и рекламных трансформаций способов презентации «общества потребления» составляли предмет анализа Т.Гринберга, А.Дейяна, Г.Картера, Д.Огилви, Р.Отта, Р.Ривза, Дж.Сивулки, Р.Харриса, Ж.Бодрийара, Р.Барта, И.Викентьева, В.Зазыкина, В.Ученовой, Л.Федотовой, Г.Почепцова, А.Ульяновского. На их основе были выдвинуты ряд гипотез о бессознательном характере возникновения и воздействия рекламных технологий как способов потребительской социализации индивидов в современном массовом обществе.
Модели социальной коммуникации в массовом обществе неизменно предполагают более или менее жесткую дихотомию элиты и массы, граждан и бюрократии, технократии и гражданского общества (Г.Моска, В.Парето, Г.Зиммель, М.Вебер, К.Манхейм, Т.Веблен, Т.Дай, В.Зомбарт, Э.Гидденс, М.Паренти, Дж.Гэлбрейт, Дж.Миллс, Л.Мизес, Н.Виннер, Л.Мамфорд, М.Восленский, Л.Питер, С.Паркинсон, Г.Дилберт). Кроме того, перспективы социализации индивида и преодоления бессознательного отчуждения, очерчены социокультурными аспектами становления и развития сознания, представленными в творческом наследии М.Мамардашвили, А.Пятигорского,
А.Богданова, А.Лосева, Л.Левчук, П.Гуревича, А.Лобка, М.Лифшица, Э.Ильенкова, С.Кара-Мурзы, А.Зиновьева, В.Кемерова, Г.Осипова, А.Дворкина.
Весьма плодотворным для данного исследования явилось привлечение идей институциональной школы в западной социологии (Д.Милля, Т.Веблена, Э.Дюркгейма, Дж.Липсета, М.Дюверже, Л.Дюмона, Дж.Миллса, П.Бурдье, П.Бергера, П.Друкера, П.Сорокина, Р.Пайпса, Э.Геллнера, Дж.Ролза, Т.Лукмана, П.Козловски, Дж.Батлера). Следует отметить, что хотя указанные исследователи исходили из посылок о рациональном происхождении институциональной практики и ее социальных проявлений в форме моделей поведения, привычек, традиций и стереотипов, с чем, безусловно, согласиться нельзя. Однако творческая интерпретация корпуса идей институциалистов значительно помогает автору в обосновании способов социального «бытия» бессознательного отчуждения в массовом обществе и обеспечении его фактологической базы.
В то же время, авторские исследования особенностей социальной коммуникации институтов массового общества непосредственно связаны также и с изучением специфики формирования и последующей социализации широкого пласта социальных девиаций, имеющих исключительно бессознательные истоки. В связи с этим, к предмету исследования привлекается целый пласт социально-философских, политологических, социологических, социально-психологических и юридических источников, анализ которых позволяет выявить причины появления индивидуальных девиаций и соответствующих им институциональных форм (преступлений), а также роль этих моделей социальной коммуникации в формировании институционального облика современного массового общества (Ч.Беккариа, Э.Кречмер, А.Савинио, У.Шелдон, Ч.Ломброзо, М.Ротбард, И.Карпец, Э.Дюркгейм, Н.Кристи, В.Рейсмен, Р.Барт, З.Фрейд, Э.Фромм, М.Фуко, Г.Тард, Р.Мертон, Т.Селли, Г.Беккер, Э.Шур, Р.Дарендорф, Г.Зиммель, Л.Козер, Ю.Клейберг, Р.Бэрон, А.Бандура, А.Гюттенбюль, Д.Ричардсон, Б.Левин, К.Лукас, Г.Сейген, Э.Шнейдман, Ю. Ан-тонян, В.Кудрявцев, С.Ольков, Я. Гилинский, М.Еникеев, В.Эминов).
Наличная философская, психологическая и социологическая литература предоставляет возможности изучения феномена отчуждения не только в контексте бессознательной детерминации индивидуальной и социальной жизни, но и определения присущих цивилизации способов его институционального оформления и презентации. Круг перечисленных научных школ и направлений позволяет очертить исследовательское поле, которое может быть полноценно освоено в данной работе только на основании авторской методологии исследования процессов социализации бессознательного отчуждения в массовом обществе.
Цель и задачи исследования.
Цель данного диссертационной работы заключается в определении механизмов социализации бессознательного отчуждения в институтах массового общества.
В соответствии с обозначенной целью формулируются следующие исследовательские задачи:
-
выявить природу отчуждения как бессознательного способа социализации архетипической сущности человека в ходе становления массового общества;
-
обосновать диалектику способов производства как хронологию форм бессознательного отчуждения в массовом обществе;
-
рассмотреть принципы формирования трофической регламентации как бессознательной, коммуникативной основы социальных иерархий в глобальном и глокальном контекстах массового общества;
-
выявить механизм бессознательного отчуждения родовой сущности человека в конкуренции властных моделей трансформации массового общества;
-
показать особенности этатизации отчужденных бессознательных представлений индивида как апогея формализации его архетипической сущности в массовом обществе;
-
обнаружить архетипические предпосылки образования веры и механизмы их социальной трансформации;
-
выявить бессознательный, товарно-пропагандистский характер производства и массового потребления информации в контексте социальных технологий рекламы и PR;
-
очертить механизмы массового производства индивидуальных девиаций как технологий социального сопровождения бессознательного отчуждения.
Объектом исследования выступают процессы бессознательной детерминации отчужденных социальных отношений в массовом обществе.
Предметом исследования является социализация бессознательного отчуждения в институтах массового общества.
Методологическая основа работы определяется целями и задачами исследования, характером его объекта и предмета, обусловленным междисципли-нарностью социально-философской проблемы, адекватно анализируемой лишь в контексте взаимодействия философских, социологических, психологических, политико-юридических, биолого-этологических, адвертологических областей знания, презентующих пространство социального управления. Основой авторских исследований является комплиментарность диалектического метода исследования процессов становления общественного производства как материального фундамента формирования социальных институтов (К.Маркс, Ф.Энгельс) и архетипической феноменологии процессов бессознательной детерминации социокультурной реальности (К.Г.Юнг). Дополнительный методологический ресурс для диссертации содержится в способах анализа социальной действительности, изложенных в рамках:
герменевтического подхода как способа социально-философской интерпретации институциональных контекстов массового общества;
концепции институционального анализа социального пространства в границах социологических теорий Т.Веблена, Э.Дюркгейма, Д.Милля, П.Бергера, Т.Лукмана;
теоретико-методологических новаций фрейдомарксизма, неомарксизма и Франкфуртской школы Г.Маркузе, Э.Фромма, Т. Ад орно, А.Грамши, К.Мангейма и Л.Альтюссера, Ф.Джеймисона;
школы структурно-функционального анализа социальных процессов (Т.Парсонс, Р.Мертон);
методологических посылок Д.Лукача в анализе товарного фетишизма;
концепций коллективных и социальных представлений Л.Леви-Брюля и С.Московичи;
социобиологических и этологических исследований природных форм социальных отношений (И.Павлов, Э.Уилсон, К.Лоренц, Ю.Одум, Н.Тинберген, Б.Скиннер, Р.Докинз, Р.Риклефс);
постмодернистских исследовательских «метафор» (ризома, корень, дерево, скриптор, след, новояз), деконструирующих традиционные формы научного познания социальной действительности, в том числе, и массового общества (Ж.Делёз, Ф.Гваттари, Ж.Бодрийяр, Ж.Деррида, М.Фуко, Дж.Оруэлл).
В диссертации применяется историко-этимологический метод, реконструирующий первичные смыслы ключевых понятий исследования (М.Фасмер, В.Виноградов, А.Преображенский, Н.Шанский). В дальнейшем осуществляется анализ бессознательных контекстов их трансформации в терминологическом пространстве массовой коммуникации.
Научная новизна предложенной диссертационной работы состоит в построении теоретической модели анализа процессов становления массового общества, выражающихся в формировании исторически преходящих способов производства бессознательного отчуждения сознания и деятельности. Они эволюционируют от преимущественно индивидуальных моделей освоения опыта предков к его оформлению в институтах как социально-значимых способах ретрансляции социальных отношений. При этом индивидуальный стиль освоения мира консервируется в стандартизированных матрицах производственно-корпоративной коммуникации, нормирующей и иерархизирующей отчуждаемое пространство родовой деятельности, сознания и поколенческого опыта. Подобное расслоение общества, несмотря на его искусственный характер, воспроизводит бессознательные принципы организации природных сообществ. Однако они, приобретая институциональный статус, экстенсивно воспроизводят себя не в пространстве массы или элиты, а прирастают за счет увеличения доли «среднего слоя». При этом, не будучи непосредственным производителем, он получает возможности практически бесконтрольного оперирования всем делегированным ему властью отчужденным социальным пространством. Ключевое для социальной иерархии положение «среднего слоя» предусматривает неформальную и легитимную конвертацию индивидуальных содержаний деятельности и сознания в пригодные для институционального управления исторические формы их социализации. Такая отчужденная «логика» воспроизводится в любом институциональном анклаве массового общества, что обусловливает эскалацию процессов атомизации всего доступного социального пространства. При этом, сакрализация, этатизация и неизбежная, в конечном итоге,
виртуализация процедур бессознательного отчуждения являются исторически сменяющими друг друга формами управления массовым обществом.
Основные элементы новизны данного исследования представлены в ряде положений, выносимых на защиту:
-
массовое общество является закономерным этапом развития любых социальных систем, основанных на локализации, унификации, текущей формализации и последующей институализации принципов бессознательного отчуждения индивида от природы и архетипических способов образования его сознания и деятельности;
-
деятельность индивида социализируется в частных, трудовых формах господства над природой и системе бессознательного отчуждения как основном производственном отношении массового общества;
-
социальный институт является исторически сложившимся способом формализации деятельности, закрепляющей результаты бессознательной управленческой делимитации пространства социальных отношений, которое, по мере его социализации, все более тяготеет к симуляции архетипических содержаний человеческого сознания;
-
история выступает официальной хронологией производства бессознательного отчуждения и выражается в структурировании, препарировании, адаптации социальных фактов, презентующих различные модели управления массовым обществом;
-
фундамент виртуализации управления массовым обществом составляет формализация и имитация как принципов функционирования биотических систем, так и символичности внутривидовых и межвидовых отношений;
-
в основе государственной технологии управления массовым обществом лежит трансфер биотических принципов организации межвидового взаимодействия, заимствованный у кочевой модели власти оседлыми сообществами;
-
производство и сервировка «средним классом» инфраструктуры бессознательных потребностей индивидов и социальных институтов выступает основой гражданского мира и социального согласия в массовом обществе;
-
стремление компенсировать процессы виртуализации массового общества интенсификацией потребления материальных ресурсов все еще позволяет власти достоверно имитировать динамику и институциональную эффективность государства;
-
социальный индивид, с типичным уровнем социализации и усредненными профессиональными способностями, выступает элементарным продуктом предельной институциональной поляризации бессознательного отчуждения в массовом обществе, основной субстанцией и функциональным проводником технологии товарного «бытия» власти;
10) государство предстает формой иерархического функционирования массо
вого общества, «персоной» социальной организации, воспроизводящей сис
тему легитимации бессознательного отчуждения в стереотипах справедливо
сти, закона, порядка и безопасности;
-
изначальная девиантность индивида является причиной производства властью маргинальных социальных институтов, агентов ее коммуникации с массовым обществом, осуществляющих первичную «сублимацию» спектра проявлений человеческой природы в формы имитации социального порядка;
-
бюрократизация управления в массовом обществе вызвала качественную оптимизацию корпоративного партнерства, спровоцировавшего бессознательную институализацию маргинальных, «теневых» социальных групп, а также делимитацию официальной и неофициальных сфер ответственности в форме традиционных конвенций;
-
практика монотеизации бессознательного отчуждения выступает одной из идеологических платформ легитимации корпоративного партнерства и ведущим сценарием сакрализации институциональных конвенций в массовом обществе;
-
современный уровень динамизма власти в массовом обществе связывается с господством медийных средств коммуникации, призванных виртуализи-ровать наличный арсенал корпоративных технологий управления бессознательными отчужденными представлениями социальных индивидов;
-
вектор виртуальной модернизации массового общества представлен в стереотипе «общества потребления» - «идеологической» совокупности атрибутов производственно-институционального, бессознательного функционирования социальных индивидов, реализуемого в потреблении «сублимированных», товарно-сервильных форм бессознательного отчуждения;
-
дальнейшее конституирование виртуального «бытия» власти в массовом обществе оформляет социального индивида-потребителя как основную институциональную субстанцию и ее функционального проводника, редуцирует экзистенциалы человека, вплоть до смерти, к ряду нормативных модификаций способа производства бессознательного отчуждения.
Теоретическая и практическая значимость работы состоит в возможности, опираясь на проведенный в диссертационном исследовании анализ механизмов социализации бессознательного отчуждения в современном массовом обществе, очертить перспективы его трансформации в гражданское общество как социальное пространство, свободное от корпоративно лоббируемых вековых «традиций» бессознательного социального отчуждения индивида и общества. Следует отметить актуальность социально-философского анализа современных форм социализации бессознательного отчуждения в институтах массового общества, убедительно доказывающей возможность применения результатов проведенного исследования в политике, юриспруденции, практике государственного и партийного строительства, педагогических и образовательных технологиях, социальном менеджменте, социологии и психологии, а также в сфере культуры, массовых коммуникаций и PR. Выводы диссертационной работы могут быть использованы для активизации инновационных исследований в различных областях гуманитарного знания, что послужит основой совершенствования идеологической модели и конкретных социальных технологий реформирования и развития государства. Материалы диссертации могут служить осно-
вой для разработки базовых и дополнительных специальных курсов по философии, праву, менеджменту, культурологии, психологии, педагогике, этике и этологии.
Апробация диссертационного исследования.
Основные теоретические положения и выводы диссертации нашли отражение в материалах международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференций: человековедческие философские чтения «Гуманизм. Человек. Нравственность» (11.1996, Дрогобыч); «Духовная культура будущего учителя» (04.1996, Луганск); «Гимназия на переломе столетий» (04.1998, Киев); «Глобальные проблемы человечества на рубеже 3 тысячелетия» (11.1999, Киев); «На рубеже тысячелетий: христианство как феномен культуры» (05.2000, Киев); IV Шпетовские чтения «Творческое наследие Г.Г.Шпета в контексте философских проблем формирования историко-культурного сознания: междисциплинарный аспект» (11.2002, Томск); «Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы» (12.2002, Санкт-Петербург); «Бренное и вечное: Прошлое в настоящем и будущем философии и культуры» (10.2003, В.Новгород); «Гендерные ценности и самоактуализация личности и малых групп в XXI веке» (03.2004, Кострома); «Междисциплинарный уровень интеграции современных научных исследований» (08.2004, Анталия); «Бренное и вечное: образы мифа в пространствах современного мира (09.2004, В.Новгород); «Проблемы модернизации общества в зеркале философии (09.2004, Мурманск); «Электронная культура и новые гуманитарные технологии XXI века» (10.2004, Москва); «Культурология в контексте гуманитарного мышления» (10.2004, Саранск); «Образование в пространстве культуры» (11.2004, Москва); «Бренное и вечное: политические и социокультурные сценарии современного мифа» (10.2005, В.Новгород); «Бренное и вечное: символические парадигмы модернизации культурного пространства» (10.2006, В.Новгород); «Конструирование человека: системы и модели» (06.2007, Томск); «Бренное и вечное: социально-мифологические и политософские измерения идеологии в "массовых обществах"» (10.2007, В.Новгород); «Советская культура: опыт и перспективы изучения (06.2008, В.Новгород); «Бренное и вечное: социальные ритуалы в мифологизированном пространстве современного мира» (10.2008, В.Новгород); «Актуальные проблемы гуманитарных наук» (04.2009, Томск); «Социогуманитарные науки в трансформирующемся обществе» (05.2009, Липецк); «Современная молодежь и проблема жизненных ценностей: философские и этико-культурологические измерения» (04.2010, Киев).
Кроме того, методологические основы диссертации апробировались в исследованиях, отмеченных дипломами Первого и Второго Всеукраинских конкурсов на лучшие студенческие и аспирантские работы в области общественных наук: 1996 г. - «Тоталитарный миф как ответ на кризис культуры» (1 п.л.); 1997 г. - «Новая общественная парадигма: от мифа к сознательному действию» (1 п.л.); 1998 г. - «Бессознательные детерминанты процесса освоения и конструирования социальных отношений» (1 п.л.).
Также наиболее важные положения исследования использовались в педагогической практике диссертанта в курсах культурологии, религиоведения и эстетики (1997-2000) и обсуждались на заседаниях кафедры философии в КГЛУ (Киев). Материалы научной работы составили основу лекционного курса по этике в НПУ им. Н.П.Драгоманова (2000, Киев). Ключевые положения диссертации легли в основу авторских учебных курсов для специалистов и магистрантов философского факультета НовГУ: «Массовое общество», «Диалектика социального идеала», «Религия и власть: институциональные аспекты коммуникации», «Институциональные сепарации духа в "массовом обществе"», «Вера и верования в "массовом обществе"», «Философские аспекты этологии» (2001-2010 гг.).
Промежуточные результаты исследования были отмечены поощрительными премиями на проходивших в 2008-2009 г. конкурсах учебно-методических комплексов по авторскому курсу «Диалектика социального идеала» и курсу «Политология» НовГУ. По итогам научной и учебно-методической деятельности в 2010 г. соискатель награжден дипломом за победу в конкурсе индивидуального рейтинга профессорско-преподавательского состава НовГУ в номинации «Доценты» (В.Новгород). Основные положения диссертации также были апробированы при выполнении научных исследований в проектах «Молодые преподаватели российских регионов» (Институт Открытое Общество. Фонд Содействия, 2002, # HSA216) и «Проблема индивидуального и социального измерения феноменологии архетипа» при финансовой поддержке РГНФ (проект № 03-03-00348а, 2003-2005 гг.). Ряд положений диссертации обсуждался в ходе серии заседаний центра «Стратегия» по теме: «Политософия как жиз-нетворчество» (2006-2010 гг., Москва), а также в рамках мероприятий межвузовского клуба «Зуб мудрости», организованного МУМом (2006-2010 гг., Москва).
Исследовательская концепция работы и отдельные ее методологические моменты стали основой авторской концепции Всероссийской научной конференции «Бренное и вечное» (2004-2010 гг.), посвященной всесторонней разработке проблем мифа и мифомышления в институтах массового общества; а также организованного соискателем, при поддержке администрации НовГУ, философско-культурологического альманаха «Берестень» (2008-2010 гг.). Материалы и выводы исследования стали основой для проведения квалифицированной экспертизы и оппонирования 5 кандидатских диссертаций, относящихся к проблематике работы (2005-2008 гг.). Результаты исследования нашли своё отражение в опубликованных работах общим объёмом 160,1 п.л., в том числе выполненных единолично 123,2 п.л., из которых 119,3 п.л. непосредственно относятся к теме диссертации. Основные выводы работы представлены в серии статей в ведущих научных журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ для публикации основных научных результатов диссертаций (общим объемом 5,5 п.л.), и на украинском языке в профильных изданиях, рекомендованных ВАК Украины (общим объемом 4,1 п.л.).
Структура диссертационного исследования отображает его характер, цель, обусловлена логикой изложения и состоит из вступления, четырех глав, 17 параграфов, заключения и списка использованной литературы.
