Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Феномен социализации в контексте потребления 18
1.1. Феномен социализации как предмет научного и философского осмысления 18
1.2. Социализация в диалектике личностного производства и потребления 44
Глава 2 Метаморфозы процесса социализации в обществе потребления 57
2.1. Потребительство как социально-культурная практика 57
2.2. Детерминанты топоса социализации в обществе потребления 73
2.3. Трансформация субъектности в условиях консюмеризма 96
Заключение 113
Список литературы 120
- Феномен социализации как предмет научного и философского осмысления
- Потребительство как социально-культурная практика
- Детерминанты топоса социализации в обществе потребления
- Трансформация субъектности в условиях консюмеризма
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Социализация личности – одна из тех фундаментальных проблем социально-гуманитарного познания, актуальность изучения которых не ослабевает с течением времени. Более того, с учетом реалий современного общества, необходимость разработки проблемы социализации лишь усиливается. Сегодня утверждается новый исторический тип социализации, характерный для общества массового потребления. В эпоху постмодерна все социальные отношения становятся отношениями потребления. «Общество потребления - это не просто общество изобилия, где вдоволь всяких вещей. Это общество, в котором потребление сделалось главным содержанием общественной жизни, оттеснив на второй план производство и накопление». Таким образом, по мнению Бодрийяра, потребление не сводится к удовлетворению потребностей, а выражает отношение человека к вещам, идеям, другим людям, к миру в целом. Потребительские социально-культурные практики становятся способом социального раскрытия личности. В исследовании под социализацией будем понимать процесс становления социальной сущности человека, включение его в систему социальных связей и отношений, его развитие в качестве субъекта общественной жизни.
В современных условиях проблематизируются воспроизводство существующих общественных структур и отдельно взятых индивидов, а это повышает актуальность научного и философского исследования факторов, влияющих на успешность процесса социализации. Процесс освоения социального опыта сегодня осложняется возрастающими темпами социально-культурной динамики, неоднородностью социальных влияний. Сверхдинамичное, поликультурное, информационно и технологически насыщенное общество не способно задавать однозначные социальные ориентиры. Зачастую новизна индивидуального опыта существенно опережает существующую культурную традицию, как следствие, она становится неадекватной.
Отказ от социального опыта, «непривязанность» к устойчивым социальным меркам обеспечивает индивиду подвижность, свободу выбора траектории развития, при этом традиционный социальный опыт осваивается им фрагментарно, несистемно, ситуативно и поверхностно. В современном обществе существует опасность, что социальное становление может не осуществиться для многих индивидов, которые строят свою идентичность вне социального поля, вне социального контекста. Массовое перемещение молодежи в альтернативную медийную социальность, где важнейшим институтом социализации становится Сеть, приводит к тому, что кибер-реалии (функции, роли, контакты) становятся более значимыми, чем реально-социальные.
В современном индивидуализированном обществе ослабевают и утрачиваются социальные связи, растет обособленность человека. Скорость нарастания социальных изменений становится нечеловекоразмерной, и, соответственно, рациональное осмысление современной сложной действительности становится все более недоступным для обыденного сознания. Сжатие социального времени, ускорение социальных информационных потоков фундируют проблему становления современной личности. Нарастает хаотичность информационных взаимодействий, растет многообразие и полисемичность социальных смыслов в обществе, они множатся и становятся все более относительными. Теряются жизненные ориентиры личности, «размывается» общезначимое. Индивиду необходимо в первую очередь удержаться в настоящем, успеть набрать нужное количество «знаков» и вовремя поменять их для того, чтобы обрести актуальную конфигурацию (формальную индивидуализацию - по выражению З.Баумана), несущую свойства потенциальности, способную к дальнейшим трансформациям.
Принадлежать «модернити» (так З.Бауман называет современное общество), - значит быть не в силах остановиться, не говоря уже о том, чтобы стоять на месте. Принадлежать «модернити», – значит вечно опережать самого себя, находиться в состоянии постоянной трансгрессии, это значит обладать индивидуальностью, которая может существовать лишь в виде незавершенного проекта.
Представляется, что перечисленные факторы являются симптомом серьезных метаморфоз, которые претерпевает социализация личности в глобальном потребительском обществе. В этой связи особую значимость приобретает философский дискурс социального становления личности. Он в настоящее время является наиболее плодотворным в осмыслении феномена социализации, поскольку позволяет увязать его трансформации с развитием общества, культуры, перспективами цивилизации.
Степень научной разработанности проблемы
Для социальной философии исходной и фундаментальной посылкой при рассмотрении проблемы социализации является идея о неразрывной связи, единстве и взаимодействии человека и общества. Анализ этого взаимодействия возможен с определенных исследовательских позиций. Можно выделить несколько теоретических традиций, которые эти исследовательские позиции отражают.
Прежде всего, это структурализм, со смежной объяснительной моделью – структурно-функциональным анализом. Их представители – Г.Спенсер, Э.Дюркгейм, О.Конт, К.Леви-Стросс, Р.Мертон, Т.Парсонс дают объективные, надиндивидуальные объяснения общества, существующего над отдельными индивидами. Феноменологическая традиция со смежным ответвлением экзистенциализмом, развивалась Э.Гуссерлем, Д.Мидом Ч.Кули, А.Шюцем, Э.Гоффманом, М.Хайдеггером, Ж.-П.Сартром. Ее подход противоположен структурно-функциональному, поскольку, исходная посылка – это человеческая субъективность, жизненный мир, в котором живет конкретно-существующий человек. Постепенное признание интерсубъектного характера процесса социализации во многом стало возможным благодаря работам исследователей интеракционистской ориентации. Особняком стоит феноменологически-интеракционистская концепция социализации личности П.Бергера и Т.Лукмана. Она во многом содержит в себе синтетические тенденции и черты будущих современных парадигм социализации. Методологически к лагерю интеракционистов могут быть отнесены известные идеи А.Маслоу о самоактуализации личности, теория «социального действия» М.Вебера, теория «социального научения» А.Бандуры, а также «фокальная теория взросления» Дж.К.Коулмена, концепция социализации У.Уэнтворта, «экология человеческого развития» У.Бронфенбреннера, теория «социализации для социальных изменений» И.Талмена и другие теоретические конструкции. Принцип субъектности личности учитывается и большинством отечественных специалистов в предлагаемых ими теориях социализации. Своеобразное преодоление противопоставления структурализма и феноменологии демонстрируют своими подходами Ю.Хабермас, Э.Гидденс. К теориям интеграции можно отнести и взгляды современных французских обществоведов М.Фуко и П.Бурдье. В контексте настоящего исследования представляет интерес социально-философская концепция социализации молодежи в современных условиях С.П.Иваненкова, позволяющая учесть взаимодействие традиционных и инновационных процессов.
Попытка исследования специфики социализации сквозь призму феномена потребительства определила необходимость обращения к уже имеющемуся в философии и науке опыту исследования потребления как социально-культурного феномена, как сферы социального становления личности, формирования социальных норм, ценностей, культуры. Первые попытки разработки теории потребления связаны с целым рядом ключевых фигур обществоведения XIX-XX веков. Именно классики социологии - М. Вебер (концепция статусных групп и протестантской этики), Т. Веблен (теория престижного потребления), Г. Зиммель (теория моды), В.Зомбарт (концепция роскоши) и др. дают в своих работах теоретическое обоснование процессов, происходивших в сфере потребления в период с XVIII по XIX век, раскрывая некоторые основные понятия, связанные с потреблением. В работах этих исследователей потребление начинает рассматриваться в качестве индикатора социальной стратификации и критерия социального неравенства, фактора и инструмента социальной мобильности или же отдельного социального института.
Особенности этапа, связанного с развитием массового производства и массового потребления в первой половине XX века отражены в возникших в 1950–1960-е гг. в западной науке концепциях «общества потребления», авторами которых являются Дж. Катона, У. Ростоу, Ж. Фурастье, Р. Арон, Дж. Гэлбрейт, Р. Рюйе. Эти авторы трактуют потребление в качестве конституирующего принципа, отличающего современный социальный порядок, его сущностное выражение. В обществе массового потребления смещаются основные стимулы людей и основные маркеры социальной дифференциации. Они сосредоточены уже не вокруг процесса труда и прав собственности, а притягиваются к процессу потребления, а сама идентичность человека все более связывается с потребительскими практиками.
Характер потребления в постсовременных обществах описывается в работах западных ученых второй половины XX века: М. Фезерстоуна, Ж. Бодрийяра, Д. Лиона, С. Майлза, Дж.Ритцера, З.Баумана и др. Большинство авторов отмечают, что в постсовременном обществе усиливается символическая функция потребления. Потребление становится своего рода звеном, частью более широкого символического обмена, в который вовлечены все члены общества. З. Бауман отходит от концепции строгой социальной детерминации процесса потребления и начинает рассматривать его как механизм формирования идентичностей. Дж. Ритцер рассматривает эту идею применительно к новым средствам потребления (рестораны быстрого обслуживания, кредитные карты, супермаркеты), получающим широкое распространение в последние десятилетия XX века.
Американский социолог С. Майлз полагает, что причиной интенсивного развития дизайна в западных странах становится повышение значимости потребления в повседневной жизни людей, потребление становится для человека одним из способов конструирования своего «Я», и в качестве одного из важнейших мотивов потребления выступает стремление человека к самореализации, самоактуализации. Т.Адорно, Х.Ганс, П.Бурдье изучают художественные вкусы и культурные предпочтения разных социальных групп, дистанцию между «высокой» и «популярной» культурой.
Проблему отчуждения в обществе потребления, влияния «общества обладания» на личности индивидов разрабатывали Э. Фромм и Г. Маркузе. Теория общества постмодерна и место в нем потребления разрабатывается в работах Р. Бокока, П. Козловски, У. Бека, Д. Слейтера, Э. Гидденса, Ф. Джеймисона, А. Варда, Э. Шоува.
Отечественные исследователи феномена потребления - В.Л. Иноземцев, И.П. Ильин, Н.Л. Полякова – уделяют внимание внешним и внутренним факторам потребительского поведения, динамике изменения структуры социальных отношений в обществе потребления и особенностям развития потребления в России. Д.В. Иванов в своих работах представляет теорию «глэм-капитализма», т.е. сверхновой версии капитализма, в которой гламур становится сущностной логикой всякой деятельности.
Полноценный философский дискурс социализации личности в обществе потребления остается незначительно выраженным. Имеются работы, в которых рассматриваются отдельные аспекты этой проблемы. Анализ медийных виртуальных взаимодействий, механизмы воздействия киберпространства на формирование сознания индивида, его ценностно-смысловых ориентаций, области экзистенциального содержат работы Дж.Сулера, Б.Беккера, М.Гриффитса, Х.Рейнгольда, К.С.Янга, С.С.Хоружего, Е.П.Белинской, Д.И.Дубровского, В.В. Савчука.
Осмысление специфики социальной реальности и тех трансформаций, которые она претерпевает в глобальном потребительском обществе, проведено в работах Н.Лумана, С.Жижека. Проблема разрушения социальной локальности, в пределах которой традиционно происходило социальное становление личности, представлена в исследованиях М.Кастельса, З.Баумана, П.Слотердайка, М.Оуже, А.Сыродеевой, А.В.Назарчука. Феномен эстетизации социальных отношений, универсальность эстетических форм подробно представлены в работах Б.Хюбнера.
Исследование процессов развеществления современного общества, замещения и вытеснения вещественных компонентов индустриальной цивилизации знаками, образами, симулякрами проводится классиками постмодернизма (Р.Барт, Ж.-Ф.Лиотар, Ж.Бодрийяр, Ж.Деррида и др.), а также авторами теории виртуального общества (А.Бюль, А.Крокер, М.Вэйнстейн, Д.Иванов).
Диссертант не претендует на всесторонний и исчерпывающий философский анализ социализации в обществе потребления в целом (это, очевидно, задача, решение которой далеко выходит за рамки кандидатской диссертации). В соответствии с целью диссертации исследовательские усилия автора направлены на выявление и исследование тех метаморфоз, которые претерпевает социальное становление личности в обществе потребления.
Объектом исследования является социализация как процесс социального становления личности.
Предмет исследования – социализация личности в условиях общества потребления.
Цель – социально-философский анализ метаморфоз социализации личности в обществе потребления.
В этом контексте решаются следующие задачи:
1. Раскрыть содержание основных традиционных и современных теорий социализации.
2. Рассмотреть феномен социализации в диалектике личностного производства и потребления.
3. Выявить особенности топоса социализации в обществе потребления как детерриторизированного пространства.
4. Проанализировать роль медиа в реорганизации социального мира индивида.
5. Раскрыть роль визуализации и эстетизации как детерминант социального становления личности.
6. Выявить специфику воспроизводства субъектности в условиях консюмеризма.
7. Определить особенности процесса формирования идентичности в обществе потребления.
Теоретико-методологические основы исследования
Большую теоретическую и методологическую значимость для философского осмысления потребления в современных условиях имеет теория постсовременности. За основу исследования были взяты социальная теория постмодерна Ж.Бодрийяра, концепция постсовременного общества З.Баумана. Обращение к работам Е.Я.Режабека, в которых он формулирует и развивает принцип обратного присвоения упорядоченности, позволило прояснить диалектику производства и потребления.
В основу методологии исследования положены методы, характерные для социально-философских исследований: системный, сравнительно-исторический, культурно-исторический, структурно-функциональный и критико-рефлексивный.
Научная новизна исследования
-
Показано, что топос социализации в условиях современного потребительского общества, утрачивая субстанциональность, трансформируется в детерриторизированное и визуализированное пространство. Присутствие индивида «здесь и сейчас» уже не детерминирует стиль и способ его социально-культурной реализации.
-
Установлен дихотомичный характер процесса визуализации социального бытия индивида. Современные структуры визуализации позволяют индивиду преодолевать рамки традиционных (во многом рутинных) социальных правил, несут в себе большой потенциал креативности. При этом одновременно они и деструктивны, поскольку уводят человеческое сознание от реального мира, его сложности, многогранности, подменяя реальность продуктами визуальной индустрии и сужая «когнитивное окно» индивида.
-
Показано, что за пределами актуального опыта человека структурные элементы картины мира (соответственно и мировосприятия) задаются медийной средой, которая присваивает человеческую способность выбирать способ данности (смысла) предмета, право выбора самого предмета (определять его как важный и предавать забвению то, что определено как неважное).
-
Обосновано, что процессы самореализации индивида в обществе потребления все чаще протекают по законам эстетического. Тотальная эстетизация социального, носящая технологический характер, становится способом компенсации этико-метафизического дефицита. Обладая свойством универсальности, эстетизация прикрывает нравственную, духовную несостоятельность и пустоту индивида.
-
Выявлено, что в обществе потребления социализация носит партикулярный характер, приводит к свертыванию, нейтрализации атрибутов субъектности. Основным показателем социализированности становится способность проявлять потребительскую активность. Потребляя, субъект отдает себя объектам, которые символизируют первенство, обеспечивают возможность удержаться в «поле» принятого в обществе потребления стереотипа.
-
Обосновано, что выявление идентичности, возникновение которой возможно лишь на границе между индивидом и Другими, в обществе потребления проблематизируется. Виртуальная медийная коммуникационная среда выступает как способ безадресного, нецеленаправленного самовыражения личности. Следовательно, истинного Другого для медийного субъекта не существует.
-
Показано, что в обществе потребления возникает новый порядок формирования идентичности. В условиях делокализации и медиатизации бытийственного пространства человеческая идентичность приобретает перманентно процессуальный характер, формируясь вновь и вновь. Идентичность выступает как непрерывно переписываемый и редактируемый текст, повествующий об индивиде.
Положения, выносимые на защиту
1. В условиях общества потребления проблематизируется локализация бытийственного пространства личности. Если традиционные процессы социализации предполагают укорененность индивида в локальности, наличие точки пребывания (локуса), то социальное становление в современном обществе отличается детерриторизацией – утратой локальности, отрывом от корней. Мы имеем дело с «плавающей социализацией», в которой культурный опыт не имеет тесной связи с определенным местом. Оторванность социально-культурных практик, повседневного опыта от конкретной территории, приводит к формированию детерриторизированных (виртуальных) локальностей.
2. Визуализация, нивелируя и разрушая структуры традиционного социального порядка, формирует свое пространство «институциональных» основ, пребывая в котором человек отдален, либо вовсе изолирован от реальных институтов социализации. Этот процесс носит характер социально-культурной диффузии, приводящей к обновлению социальной ткани. Логика этого обновления сводится к замещению реальных практик интеракции структурами визуального. Пребывание в насыщенной структурами визуального медийной реальности, может стать для индивида как точкой разворачивания субъектности, так и точкой деградации.
3. Медиа организуют смысловое пространство, которое выходит (по своей природе) за пределы личного опыта индивида и за пределы социальной реальности. Однако это смысловое пространство, проникая в социальную реальность «снаружи», формирует тот предметно-событийный, мировоззренческий каркас, который задает человеку определенные «опорные точки» в процессе социальных взаимодействий. Пространство медиа, претендуя на статус бытийственного пространства личности, продуцирует особый тип социализации. В ее основе – принципиально гибкий (алертный) тип социальной адаптивности, отличающийся готовностью быстро реагировать на вызовы окружающей среды. Человеку с традиционным (косным) типом социальной адаптивности, который привязан к определенному социальному локусу, в подобных обстоятельствах грозит тяжелый экзистенциальный конфликт.
4. Эстетизация, принимающая форму гламура, проникает в самые разные сферы социального и индивидуального бытия человека. «Декорирование» серьезных антропологических проблем, не оставляет места для их глубокого осмысления и адекватной рефлексии. Сознание индивида фиксируется на форме, в то время как содержание остается «запакованным». Наряду с этим растет стремление индивида «стать собой», «сделать себя» посредством выбора облика и стиля жизни, путем привнесения в жизнь эстетического компонента, позволяющего сформировать «Я-образ», заключенный в товарную упаковку. Это, в конечном итоге, превращает саму жизнь в искусство, а фокус смещается от ее содержания в сторону оформления. Постоянный рост эстетических ожиданий со стороны общества требует от человека постоянных усилий, направленных на поддержание соответствия этим ожиданиям. Только эстетизированное «Я», в котором деятельность, реальные поступки редуцированы к перфомансу, презентации, способно вызвать впечатление и очаровать.
5. Реальной ценностью в обществе потребления становится объект, его символическая основа и под вопросом оказывается феномен субъектности. Возникает ситуация «перевертывания» - человек (субъект) отдает себя объектам. Он больше не является «точкой роста» процесса, а его присутствие вызывается (провоцируется) объектом. От индивида не требуется самовыражения в поступке, в языке, в обретении смысла собственной активности. Деятельность человека, его мышление, суждения, оценки исходят из этого служения объекту. Существенно изменяются направления социализационных процессов: социальные связи, традиционно формируемые синергийным развитием человека и общества, фактически поменяются механистическими связями по типу «производство-потребление». Социальная мобильность в большинстве случаев редуцирует к потребительской мобильности. Потребляемые товары и услуги становятся средоточием социальных связей, условием проникновения в те или иные слои общества, символами успешной социализации. В итоге условием объективации мобильности социальной становится потребительская мобильность.
6. Преобладающий процент актов медийного сетевого общения, по сути, не носит конструктивного характера, поскольку таковые не могут рассматриваться как истинный диалог. Технические особенности технологии Интернета как средства коммуникации, а именно: бестелесность субъекта, нивелировка социальной принадлежности, неограниченность контактов, анонимность, – создают у пользователя эмоционально-психологическое состояние некой личностно-коммуникативной эйфории, находясь в котором говорящий субъект перестает нуждаться в истинном собеседнике. Он легко продуцирует его образ на основе собственных стереотипов, формируя символического визави, способного удовлетворить все личностно-коммуникативные потребности говорящего субъекта. Истинного Другого для медийного субъекта не существует. Его наличие необязательно для целей самовыражения личности в виртуальном пространстве. Таким образом, в поле зрения остается только говорящий субъект – только «Я», самовыражающееся в процессе общения с «самим собой» (ибо образ Другого конституируется Мной).
7. В обществе потребления возникает новый порядок формирования идентичности. Современный человек пребывает в ситуации перманентной смены идентичности (утрачивая прежнюю, он обретает следующую). Сформированная идентичность разрушается всякий раз, когда медиатизированная информационная среда обрушивает на него новые потоки образов, знаков, смыслов. Способность непрерывно меняться, ускользая от каких-либо оформляющих рамок и дефиниций, умение быть мозаичным, фрагментарным квалифицируются в этом обществе как достоинства. Обладание этими достоинствами дает человеку немалые преимущества. Такой человек гораздо меньше отягощен поведенческими императивами, стереотипами, традициями. Он обладает высокой степенью мобильности, способен легко оперировать различными пластами информации. Доминантой социализации в условиях общества потребления уже не является усвоений групповых ценностей, норм поведения. Традиция, являясь сосредоточением культурного опыта поколений, воспринимается как искусственное ограничение на пути свободного моделирования собственного «Я».
Теоретическая и научно-практическая значимость исследования определяется обозначенной актуальностью и новизной. Полученные результаты способствуют более глубокому и адекватному пониманию сути феномена социализации в обществе потребления. Теоретическое значение работы состоит в осмыслении, результаты которого могут служить основой для дальнейших исследований социального становления личности в условиях общества потребления, его глубинных основ и механизмов.
Результаты, к которым пришел автор в результате исследования, могут быть использованы при подготовке учебных пособий, методических разработок, лекций и семинаров по учебным дисциплинам «Социальная философия», «Философская антропология», «Культурология» входящим в образовательные программы ВПО, а также при разработке спецкурсов, посвященных анализу социального становления личности.
Апробация результатов диссертации
Основные положения диссертации обсуждены на заседании кафедры общей философии философского факультета Казанского (Приволжского) федерального университета. Отдельные аспекты работы нашли отражение в докладах на Молодежной всероссийской весенней научной конференции «Социальные науки и практики в XXI веке: из опыта молодежных исследований» (Йошкар-Ола, 2010), Международной конференции «Потребление как коммуникация – 2010» (Санкт-Петербург, 2010), Международной научно-практической конференции «Efektivni nastroje modernich ved – 2011» (Прага, 2011), Международной научно-практической конференции «Социальное: содержание, смысл, поиск в современном культурно-историческом пространстве и дискурсе» (Казань, 2011), Всероссийской междисциплинарной научной конференции «Инновационные ресурсы и национальная безопасность в эпоху глобальных трансформаций» (Йошкар-Ола, 2012).
По теме диссертации опубликовано 9 научных работ, из них в изданиях, рекомендованных ВАК РФ – 4.
Структура диссертации
Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих пять параграфов, заключения и списка литературы, включающего в себя 120 наименований. Общий объём диссертации - 129 страниц.
Феномен социализации как предмет научного и философского осмысления
Понятие «социализация» стало широко применяться на Западе уже с 30-х годов прошлого века, в связи с повышением интереса к отношениям «человек-культура», с началом систематического исследования противоречий между практикой воспитания детей и запросами общества. К нему стали обращаться в социальной философии, социологии, социальной психологии для интерпретации поведения в тех или иных ситуациях не только детей, но и взрослых представителей различных социальных групп.
60-70-е годы прошедшего века многие исследователи признают самыми продуктивными по части обращения к вопросам социализации личности как в нашей стране, так и за рубежом, свидетельство тому -значительное количество монографических работ по проблеме, а также серьезные прецеденты коллективных исследований по проблеме. Предлагая свои дефиниции, различные авторы того времени выделяли в процессе социализации «усвоение индивидом определенной системы социальных ролей и культуры» [38, с.101]; «...вхождение в социальную среду, приспособление к ней, освоение определенных социальных ролей и функций...» [60, с. 124]; «вхождение личности в группы и такие механизмы социализации как подражание, внушение, конформизм, сознательное следование образцам, влияние массовых средств коммуникации и культуры» [42, с. 126]. Чрезвычайно популярными среди отечественных исследователей стали вышедшие в 1969 году в русских переводах работы американского социального психолога Т.Шибутани и польского психолога Я.Щепаньского, на чьи определения социализации часто ссылаются и сегодня в своих работах ученые гуманитарии. Так, известный польский социолог понимал под социализацией «те влияния среды в целом, которые приобщают индивида к участию в общественной жизни, учат его пониманию культуры, поведению в коллективах, утверждению себя и выполнению различных социальных ролей» [94, с. 51]. Для американского социального психолога «социализация - это непрерывный процесс коммуникации, в ходе которого новичок избирательно вводит в свою систему поведения те шаблоны, которые санкционированы группой» [92, с. 417].
Вместе с тем, несмотря на большое количество теоретических исследований по проблеме и более чем столетний стаж присутствия в научной литературе этого термина, понятие «социализация», употребляемое при рассмотрении процесса становления и развития личности, остается одним из наиболее дискуссионных в современных гуманитарных науках.
Плюралистичность толкований имеет множество объяснений, среди которых:
1. культурный релятивизм;
2. научная специализация авторов (философия, социология, педагогика, психология, история и т.д.);
3. теоретическая ориентация исследователя, его принадлежность к определенной научной школе (диалектический материализм, символический интеракционизм, бихевиоризм, психоанализ, структурный функционализм, экзистенциализм).
Основные темы и идеи теории социализации представлены уже в трудах Э.Дюркгейма, З.Фрейда, Ж.Пиаже и Дж.Г.Мида - исследователей, трудившихся на рубеже XIX-XX вв. Одним из основоположников теории социализации является французский социолог Габриэль Тард, автор работ «Законы подражания» (1890), «Социальная логика» (1895), «Общественное мнение и толпа» (1902), «Личность и толпа» (1903), «Социальные законы» (1906). Типовой образец отношений в рамках социализации - вертикальные отношения «учитель-ученик». Основа социализации - подражание. Феномен подражания интересовал многих ученых, однако Г.Тард придавал этому социально-психологическому явлению особенно важное значение, абсолютизируя его роль в социальной жизни. Г.Тард пытался объяснить при помощи подражания всю общественную жизнь, рассматривая его как универсальное социальное явление, аналогичное наследственности в биологии и молекулярному движению в физике. Подражание, по его мнению, выполняет функции воспроизведения, распространения и унификации изобретений и открытий, обеспечивая одновременно прогресс и стабильность социальных отношений. В общественном отношении все оказывается изобретениями и подражаниями; подражания - это реки, вытекающие из тех гор, что представляют собой изобретения [28]. Благодаря подражанию отмечал Г.Тард, происходит «распространение нововведений» и одновременно благодаря этому же механизму население Европы превратилось в «издание, набранное одним и тем же шрифтом и выпущенное в несколько сотнях миллионов экземпляров» [28, с. 194].
Подражание делится на несколько видов: 1) по степени рациональности - логическое и внелогическое; 2) по последовательности и механизму движения - внутреннее и внешнее; 3) по степени устойчивости -подражание-мода, подражание-обычай; 4) по социальной природе -подражание внутри класса, подражание одного класса другому. Подражание лежит в основе практически всех социальных феноменов: общественное мнение, обычаи, традиции, религия, мода и т.п. Таким образом, согласно Г.Тарду, подражание есть способ включения индивида в социальную жизнь, роль которого в процессе социализации абсолютна.
Серьезный теоретический фундамент для исследования феномена социализации был заложен английским философом, одним из основателей социологии Г.Спенсером в эволюционной теории общества во второй половине XIX века. Спенсеровская концепция общества ближе всего к функционалистской версии теории систем. В этом плане его можно рассматривать как предшественника Э.Дюркгейма и всей, так называемой структурно функциональной школы в социальной антропологии и социологии. В естественном общественном организме, сложившемся эволюционно, различаются несколько уровней: индивиды, социальные институты и общество как целое. Спенсер, так же как впоследствии Э.Дюркгейм, стремился объяснять факты индивидуального поведения, институциональную деятельность не мотивами и целями людей, а путем установления места и последствий (функций) этих фактов и этой деятельности в более обширных структурах, в которые они входят, в том числе для поддержания приспособленности целого к среде.
В классической работе «О разделении общественного труда» французский социолог и философ Э.Дюркгейм одним из первых осуществляет анализ причин усиления и/или ослабления социальной солидарности в современном обществе. В основе его методологии — два принципиальных положения:
1. общество мыслится как особая реальность, стоящая над индивидами и контролирующая их действия;
2. социализированную, импульсивную человеческую природу нужно сдерживать и контролировать силами общественной морали и угрозой наказания.
В этой работе Дюркгейм выстраивает концепцию о социализирующей роли общества, которое в процессе социализации включает все новые и новые поколения человеческих существ, «асоциальных к моменту рождения», в сферу «социальной жизни».
Э.Дюркгейм впервые делает замечание о социализации как о чем-то отличном от воспитания. «Воспитание отнюдь не имеет единственной или главной целью индивида и его интересы, оно есть, прежде всего, средство, с помощью которого общество постоянно воспроизводит условия своего собственного существования. Общество может существовать только тогда, когда между его членами существует достаточная степень однородности. Воспитание воспроизводит и укрепляет эту степень однородности, изначально закладывая в душе ребенка главные сходства, которых требует коллективное существование. Но с другой стороны, без известного разнообразия любая кооперация была бы невозможна. Воспитание обеспечивает сохранение этого необходимого разнообразия; при этом само оно дифференцируется и специализируется. Стало быть, в обоих своих аспектах оно состоит в целенаправленной социализации молодежи» [26, с. 148].
Э.Дюркгейм стоял в самом начале осмысления феномена социализации, но чутко уловил ее роль в обществе, обосновав ее природу как средства воспроизведения обществом оснований своего существования. Он связал ее с будущим, с молодым поколением, но в тот период эта связь еще воспринималась как поверхностная, не совсем очевидная и мало кто из исследователей связывал существование общества с ответственностью за будущее, которое олицетворяла молодежь.
Однако понимание социализации именно как способа воспроизводства интегрированного и кооперированного общества со временем заняло в истории социально-гуманитарной мысли серьезное место. Результаты теоретических построений Э.Дюркгейма во многом стали основанием развернутой социологической теории функционирования общества, описывающей, в том числе и процессы интеграции человека в социальную систему, разработанную американцем Т.Парсонсом.
Потребительство как социально-культурная практика
На рубеже XX-XXI в.в. особую роль приобретает безличная, неперсонифицированная форма власти, формирующаяся под влиянием экономических, политических, культурных, информационных процессов -власть потребления. Эта власть есть результат экономической эволюции общества, которое, достигнув стадии развитой рыночной экономики, сталкивается с проблемой сбыта произведенных товаров. Как следствие, одной из основных проблем становится поиск новых рынков сбыта.
Примерно в 60-70-е годы в ведущих капиталистических странах модель развития, основанная на удовлетворении нормальных (базовых), разумных потребностей на заработанные людьми деньги, исчерпала себя. У людей не было и не предвиделось ни роста наличных денег, ни роста потребностей. Бизнес мог расти только при условии роста населения, а оно к этому времени прекратило рост в развитых странах. Выход был найден в том, что новые рынки сбыта были найдены в сознании людей. С этого времени капитализм начинает уже не удовлетворять имеющиеся, а сначала формировать все новые и новые потребности, и во вторую очередь с огромным успехом их удовлетворять.
С этой целью используется целая совокупность средств: психологических, культурных, которые всячески провоцируют людей почувствовать необходимость в приобретении тех или иных вещей. Подобная деятельность направлена на качественную трансформацию потребителей, которые служат средой, обеспечивающей необходимые условия для процветания потребления. Однако это уже не просто потребление как материальная практика, а его иная форма - потребительство. Если потребление есть отношение человека к вещи, то потребительство является системой общественных отношений по поводу вещи. Опыт потребления образует психосоциальное посредующее звено между индивидом и обществом [113].
Катализатором этих процессов становится маркетинг. Маркетинг - это стихийная философия, которая пронизывает все сферы жизни общества. Эту практическую философию используют сегодня повсюду: в бизнесе, политике, искусстве, образовании, спорте. Современный человек одновременно и жертва и носитель этой философии. Центральной категорией философии маркетинга является человеческое желание. При этом желание не исходит от самого человека, его природы. Его желания умело создаются, взращиваются и в этом смысле человек уже не принадлежит себе. Подобная философия убивает в человеке самопознающую личность и культивирует ненасытного потребителя.
По своей сути, маркетинг - это учение о том, как принудить человека приобрести ненужное (при условии, что ненужное должно показаться нужным). Маркетинг понадобился бизнесу тогда, когда стало необходимо выдумывать ложные потребности. Идеология маркетинга не приемлет рационального поведения. Навязывание потребностей происходит строго на эмоциональном уровне, а потому рациональное сознание является препятствием в деле маркетизации социальной реальности.
Маркетинг стал индикатором качественного изменения потребления, он обозначил эпоху, в которой потребление уже не подчиняется рациональному удовлетворению потребностей, как это было представлено в классическом и неоклассическом вариантах экономической теории. Сегодня социальное пространство пронизано потребительскими знаками, которые активно использует маркетинг, запуская процессы коммодификации. Коммодификация (англ. - commodity - продукт для продажи) представляет собой системный процесс овеществления, товаризации изначально нерыночных областей социального, когда происходит экстраполяция потребительских механизмов на такие области как искусство, спорт, политика, наука, образование, медицина и т.д. Следствием коммодификации является то, что эффективность функционирования социальных институтов оценивается в терминах прибыли.
К примеру, образование переживает сегодня процесс активной трансформации из классического социального института в экономический субъект, занимающийся производством образовательных услуг. Маркерами этого процесса являются коммерческий характер обучения, использование экономических критериев эффективности, резкое сокращение образовательных компонентов, которые не имеют непосредственного отношения к профессиональной подготовке, а, следовательно, являются бездоходными и т.д.
В сферу образования активно внедряются идеология, техники и практики, лежащие в основании частного сектора экономики. Чрезвычайно востребованным становится предпринимательский тип управления образовательным учреждением. Такой тип нацелен на максимальную коммерциализацию производимого продукта, активный поиск новых источников обеспечения ресурсами. «Из академического объединения образовательное сообщество превращается в экономическую корпорацию, функционирующую по правилам деятельности хозяйствующего субъекта и занятую производством особого вида продукта — научного знания, которое может быть успешно капитализировано в человеке» [93, с.68].
Дискурс Истины, господствовавший в образовании начиная с Нового времени, уступает место дискурсу Полезности. В таком контексте актуальным является знание, успешно продаваемое и приносящее быструю экономическую выгоду. Образование становится одним из видов предпринимательской деятельности.
Стремительно возрастает роль маркетинговых инструментов управления в политике. Политический маркетинг стал частью повседневной деятельности для государственных и политических институтов и политиков. Рост влияния маркетинговых технологий, ведет к увеличению дистанции между «виртуальной» и «реальной» политикой. Символы и образы начинают оказывать большее влияние на сознание людей, чем реальные факты и события, что позволяет конструировать симулякр политического ПОЛЯ в соответствии с пожеланиями и чаяниями электората. При этом, созданный симулякр может беспредельно далеко отстоять от реального положения дел.
В результате массированной атаки на психику человека у него изменяется не только взгляды, но и установки сознания (то есть глубинные механизмы), которыми он руководствуется в своем политическом выборе. Сокращается время контакта с политиком и, следовательно, возможность дать ему и его действиям непосредственную объективную оценку. Коммодификация политики приводит к серьезным трансформациям и личностных начал человека. Существенным образом трансформируются механизмы политической идентификации: некогда консолидированные формы включения граждан во властные отношения меняются на такие способы политического участия, в которых субъект уже не выступает выразителем общего интереса, не исповедует определенную идеологию, его политические ориентации отличает высокая степень релятивности. Происходит индивидуализация и фрагментация социальной и политической действительности, включающая и фрагментацию социально-политического поведения каждого отдельного человека.
Оборотная сторона этих процессов - глубокая эрозия системы институтов, связанных с коллективным социальным и политическим действием, в кризисе гражданственности. Массовое политическое участие как феномен постепенно исчезает, крупные партии политическое содержание вымывается из отношений между государством и обществом. Крупные массовые политические партии дробятся, исчезают или теряют свою популярность во многом из-за ослабления классовых и идеологических идентификаций. Это освобождает все большее число избирателей от групповых политических ориентации и соответственно от партийной принадлежности как инструмента политической идентификации. Граждане превращаются в свободных потребителей, предпочитая действовать на политической сцене индивидуально. Пространство общественно-политической активности стремительно пустеет, падает интерес масс к политике. Идеологические различия между разными политическими силами как на Западе, так и в России сглаживаются. Все они, как правые, так и левые, как либералы, так и консерваторы, «борются» между собой не за реализацию определенных идей и ценностей, а за голоса обывателей, которых интересует лишь сытая, спокойная жизнь с широкими потребительскими возможностями и длинным перечнем доступных развлечений. Политика трансформирована в дополнительный вид услуг потребительского рынка, а потому электорат группируется все больше в соответствии со своими потребительскими предпочтениями.
Глубокое влияние потребительства как образа жизни претерпевает сегодня спорт. В этом плане характерны социально-культурные контексты спорта. Если некогда в увлечении спортом воплощалась идея активности, то теперь в большинстве своем любитель спорта - это пассивный потребитель зрелищ. Кроме того, сегодняшний болельщик имеет лишь формальные основания отождествлять себя со «своей командой». Современный спорт является огромным рынком капиталовложений, а спортивные клубы, равно как и игроки, являются товаром на этом рынке. Соответственно, исходя из соображений прибыли, они могут продаваться и покупаться. Спортсмен представляет и продает исключительно самого себя, свою квалификацию и профессиональную подготовленность, его сложно воспринимать как представителя национальной или региональной общности.
Детерминанты топоса социализации в обществе потребления
Топос социализации в современном обществе - это детерриторизированное и визуализированное пространство, где господствуют зрелищные формы. Он утрачивает субстанциональность, ему все больше присущи атрибуты воображаемого, наблюдаемого. В терминологии Ж.Бодрийяра это - симулякр, который заменяет естественный мир его искусственным подобием. Утрачивается принцип реальности вещей (равно как и людей), их заменяют фетиш, образ, имидж, модель. З.Бауман по этому поводу пишет: «Постепенное и неуклонное развитие технических средств позволило перемещать информацию независимо не только от ее телесных носителей, но и от тех объектов, о которых она информирует, техника освободила «означающее» от «означаемого» [4].
Иными словами, современное общество основано на производстве и обмене самореферентными, максимально эстетизированными, свободно перемещающимися «означающими», которые представляют исключительно самих себя, и не имеют никакой связи с теми сущностями, которые они означают. То пространство, в котором происходит социализация индивида -это гигантский склад идей, фактов, образов, которые дают возможность сформировать представление о мире, но их количество таково, что нет никакой возможности свести их в систему, образовать между ними логические зависимости. В огромном, слабо структурированном потоке фактов (в большинстве своем эстетически оформленных) потребитель не способен осмыслить информацию, и, приложив собственные усилия, перевести ее в знание. Социальное, по сути, становится «симуляцией» информационных технологий и масс-медиа. Распространяемая ими информация не позволяет отличить реальность от перфоманса, не порождает смысла, тем самым не способствует социализации, а напротив, «взрывает социальность» (Ж.Бодрийяр).
Наиболее целостное представление о социальной реальности как воплощении общественных процессов и явлений сложилось в концепциях таких исследователей как Э.Дюркгейм, М.Вебер, Ф.Теннис, Г.Зиммель, В.Парето. В их интерпретации эта реальность предстает в единстве своих объективных и субъективных измерений как совокупность человеческих действий, взаимодействий, отношений, норм, процессов, явлений, институтов и приписываемых им смыслов и значений, которые необходимо расшифровать, интерпретировать и тем самым понять. Иными словами, фактичность социальной реальности мыслилась как продукт не только действий и взаимодействий индивидов и групп, но и понимающей (герменевтической) способности этих индивидов, которые привносят внутренний смысл в свои действия.
Это означает, что социальная реальность создается и организуется под влиянием не только причинных, но и целевых факторов. Кроме того, она проявляет себя на двух уровнях: наблюдаемых событий и фактов и приписываемых им внутренних смыслов и значений, которые не наблюдаются, но интерпретируются.
Смысл самого понятия «реальность» претерпевает в современном обществе серьезную трансформацию. Это отмечают многие известные исследователи, в частности Н.Луман в работе «Реальность массмедиа» отмечает: «Мы не формулируем вопрос о том, как массмедиа искажают реальность своим способом ее представления. Ибо это предполагало бы онтологическую, наличную, объективно доступную реальность, познаваемую свободно от конструкций и представляющую в итоге древний космос сущностей» [45, с. 17]. По мысли Лумана, говорить об объективно доступной реальности - абсурдно. Сегодня реальность понимается как конструкт, как визуальный эффект, произведенный усилиями массмедиа. Кроме этого, реальность не представляет собой единой целостности. Это скорее полиреальность, представленная множеством сегментов, несоединимых друг с другом. Массмедиа становятся инстанцией, которая конструирует и конституирует реальность, тем самым удостоверяя действительность тех или иных событий.
«Позднекапиталистический потребительский рай, при всей своей гиперреальности, по сути, ирреален, несубстанциален, лишен материальной инерции.... Окончательная истина капиталистической утилитарной бездуховной вселенной состоит в дематериализации самой «реальной жизни», в превращении ее в призрачное шоу» [27, с. 19-21].
Положение человека в современном топосе социального фиксируется понятиями, которые в большинстве своем опосредованы зрелищными практиками: консюмер, реципиент, объект воздействия (манипуляции), сетенин и т.д. Среда существования человека изменилась настолько, что традиционные понятия «индивид», «личность», «индивидуальность» уже не схватывают сути происходящих перемен, перестают быть достаточным концептуально-понятийным рядом, эффективно работающим в поле социально-гуманитарного исследования.
Возникает новый порядок интеракции, организуемый и управляемый посредством медиа-технологий, массово производящих зрелища. В результате меняются представления о традиции, социальных нормах и правилах, механизмах передачи опыта. Традиционная интерактивность, основанная на словесной коммуникации все больше уступает место визуализации. В потребительском обществе ослабевают межпоколенные связи, процессы наследования социально-культурных норм и идеалов становятся все более проблематичными. Если традиционные процессы социализации предполагают укорененность индивида в локальности, наличие точки пребывания (локуса), то социальное становление в современном обществе отличается детерриторизацией - утратой локальности, отрывом от корней. Мы имеем дело с «плавающей социализацией», в которой культурный опыт не имеет тесной связи с определенным местом. П.Слотердайк по отношению к современному человеку использует метафору «освобожденный от пут реальности» [75].
Важным механизмом социального становления является локальная повседневная практика людей, которую социальный антрополог У.Ханнерц называет «оформляющая жизнь рамка» (form-of-life frame) [107]. Эта рамка вбирает ежедневную обыденную деятельность, профессиональную активность, коммуникацию со своим непосредственным окружением. Все это имплицитно содержит использование символических культурных форм. В пределах (локусе) этой «оформляющей рамки» производится и распространяется культура, устойчиво циркулируют значения. При этом ее генеральная роль заключается в том, что внешние, привносимые культурные элементы (а в современном мире они носят характер глобального и универсального) подвергаются ревизии существующим локальным опытом, традицией. Вследствие чего они могут быть приняты, отвергнуты, трансформированы и т.д.
В условиях современного общества эта «рамка» разваливается, все больше проблематизируется ее функция оформления, локализации бытийственного пространства личности. Оторванность социально-культурных практик, повседневного опыта от конкретной территории приводит к формированию детерриторизированных локальностей. Французский антрополог М.Оуже полагает, что глобализация замещает реальные локальности «безместностью» («non-places»). «Если место определяется в отношениях, связано с историей и формирует идентичность, то место, которое не может быть определено в отношениях, истории и идентичности является «безместностью» [119, с. 108-109].
Этой позиции созвучны идеи Э.Гидденса, который фиксирует новые характеристики социальной локальности. Он пишет, например, что «пространство становится в высшей степени фантасмагоричным: место действия пронизано и определено социальными процессами значительно дистанцированными от него..., его «видимая форма» маскирует дистанцированные отношения, которые определяют его сущность» [104, с. 18-19].
Феномен локальности играет немаловажную роль в теории английского социолога. Ключевым в исследованиях Гидденса является понятие структурации. Этим термином он подчеркивает двойственность социальной структуры: она не только управляет индивидом, но и изменяется под его воздействием. Структурация - это процесс постоянного воспроизводства социальной жизни, повторяющийся во времени и пространстве социальных практик, т.е. социальных систем [104].
Именно в этой части своей теории Гидденс выводит нас на проблему локального. Социальные субъекты используют структуру и конституируют свою социальную жизнь только в определенном месте и в определенный отрезок времени. Такое пространственно-временное осмысление социальной реальности Э.Гиденсом дает основание утверждать, что локальность, как своеобразное совмещение пространства и времени, является важнейшим в его теоретических построениях.
Трансформация субъектности в условиях консюмеризма
Именно в процессе социализации человек обнаруживает внутреннее стремление к самоорганизации и задает формы ее проявления, создает необходимые условия для реализации своей творческой активности. Зрелость индивида неизбежно развивается в процессе противоречивого воздействия социального. Это воздействие заставляет личность искать в себе то, что необходимо «доработать», «изменить» или «исправить», привести в соответствие с намеченным либо обществом, либо, с определенного момента, самой личностью эталоном. В результате чего в личность закладываются ценности саморазвития и у нее появляется возможность продемонстрировать собственную субъектность путем нахождения своего места в обществе.
Однако сегодня мы наблюдаем существенную деформацию процессов социализации, которая постепенно перерастает в кризис.
Общество переживает кардинальное изменение основных институтов социализации, сопровождающееся серьезным дисбалансом целенаправленных и стихийных форм социализации в сторону доминирования последних. В этой связи возникает стихийная, деструктивная для развития человека, опасная и непредсказуемая по своим последствиям социальная ситуация. Основным следствием этого становится производство в массовом количестве специфического социального типа -человека потребляющего. Скрытым средством социализации становится гламурная эстетизация, нивелирующая локальную идентичность. В отличие от национальной культуры, которая взращивала в индивиде средства самореализации, новая система протребительской культуры превращает его в инструмент, средство, лишая атрибутов субъектности.
Суть социализационного процесса в обществе массового потребления сводится к тому, что человек (субъект) отдает себя объектам. Деятельность человека, его мышление, суждения, оценки исходят из этого служения объекту. Как правило, этот объект символизирует первенство, обеспечивает возможность удержаться в «поле», в «норме» принятого потребителями стереотипа. Реальной ценностью становится объект, его символическая основа и под вопросом оказывается феномен субъектности. В этой ситуации от индивида не требуется самовыражения в поступке, в языке, в обретении смысла собственной активности. Д.Рисмен в книге «Одинокая толпа», анализируя эту тенденцию, утверждает, что традиционному обществу соответствует традиционно-ориентированный тип личности, индустриальному обществу - изнутри ориентированная личность. Потребительское общество формирует извне-ориентированную личность, поведение которой определяется не традициями и принципами, а «другими» - разного рода влияниями, системой связей, модой, авторитарной бюрократией и т.п.» [70].
Ги Дебор исчерпывающе показал процессы распада субъектности индивида в обществе, основанном на потреблении зрелищ, его трансформацию в управляемого «актора». Процесс отчуждения человека в пользу созерцаемого, потребляемого объекта, исследователь описывает так: «чем больше он созерцает, тем меньше он живет; чем больше он соглашается признать себя в господствующих образах потребностей, тем меньше он понимает собственное существование и собственное желание. Внешний характер спектакля по отношению к человеку действующему проявляется в том, что его собственные поступки принадлежат уже не ему самому, но другому - тому, кто ему их представляет. Вот почему зритель нигде не чувствует себя дома, ибо повсюду - спектакль» [24, с.30-31]. Ги Дебор справедливо отстаивает идею исчезновения «Я» человека в социальной театрализации.
Главным субъектом медиареальности, которая вытесняет и замещает социальную реальность, становится медиасубъект - потребитель информации, находящийся от нее в определенной зависимости. Медиаобразы накладывают на сознание потребителя рестрикции, тем самым форматируя его, канализируя внимание, выпячивая одни аспекты, и нивелируя другие. По мнению отечественного исследователя В.В.Савчука [73] «побочным» эффектом медиареволюции является возникновение новой формы насилия. Он отмечает, что традиционно насилие заключалось в принуждении к труду, результатом чего был произведенный добавочный материальный продукт. Однако сегодня самой распространенной формой насилия является «седирование» (понятие, введенное П.Слотердайком, Д.Кампером). Главная цель - заставить человека пребывать в состоянии покоя, в буквальном смысле - сидеть. На рубеже 1950-60-х г.г. исследователь Д.Смайт выдвинул идею о том, что основным «товаром» массмедиа является аудитория. Он полагал, что медиаиндустрия возникает только тогда, когда медиакомпании конструируют и производят аудиторию СМИ, доступ к которой затем продается рекламодателям [114, с. 1-28].
Современный человек имеет возможность соприкоснуться в конкретный момент времени (к примеру, находясь у себя дома) практически с любой реальностью с помощью многоканальных средств видеокоммуникации. Тем самым он как бы переступает собственные естественные (физические) рамки, выходя за их пределы. Однако парадоксальность и антиномичность возможностей, открываемых при этом, состоит в том, что одновременно с расширением горизонта восприятия субъекта, сам он также не имеет возможности сохранить границы своего приватного мира в неприкосновенности. Как отмечает Ж.Бодрийяр, человек «не в состоянии более обеспечить границы собственного бытия» [95, с. 133]. Личное, приватное бытие лишается традиционной защищенности. По Бодрийяру — это глубинная социальная тенденция. Мир в принципе, как отмечает исследователь, становится бесстыдно порнографическим. Возросла проницаемость всякого рода границ, что влечет за собой взаимопереплетение некогда разных по природе сущностных начал. «Слишком велика близость всего, неаккуратная смешанность всего касающегося, инвестирующего и проникающего без сопротивления» [95, с. 132].
Существенно изменяются направления социализационных процессов: социальные связи, традиционно формируемые синергийным развитием человека и общества, фактически поменяются механистическими связями по типу «производство-потребление». Социальная мобильность в большинстве случаев редуцирует к потребительской мобильности. Потребляемые товары и услуги становятся средоточием социальных связей, условием проникновения в те или иные слои общества, символами успешной социализации. В итоге условием объективации мобильности социальной становится потребительская мобильность.
При этом потребительство может быть репрезентировано как в явных, открытых формах, так и в латентных. Явные формы характерны для людей обеспеченных, которые могут многое себе позволить и манифестируют об этом открыто. Латентные формы соответственно присущи людям малообеспеченным и бедным и выражаются в мечтах о богатстве или даже зависти к тем, кто имеет много и стремлении им подражать. Отечественный исследователь А.Панарин в этой связи отмечает, что современное бессословное общество характеризуется определенным единством социокультурных стандартов - общим полем притязаний, которые, однако, для одних групп оказываются реалистическими, адекватными, а для других -менее достижимыми, но от этого не перестающими быть захватывающими [56].
Главное, что характеризует потребителя по сути - это неизбывная жажда потребления, обладания, которую невозможно утолить. Она неизбежно ведет к формированию чувства неудовлетворенности от пребывания в социальной группе, к которой принадлежит индивид (в терминологии Р.Мертона - группа взаимодействия). Нормы и ценности непосредственного социального окружения перестают быть для него авторитетными и привлекательными. Как следствие, социально желаемой становится группа, которая в социальной психологии и социологии называется эталонной или референтной.
Члены референтной группы являются «авторами» определенных социально-культурных практик, их уместно называть субъектами процесса репликации. Репликация (от лат. replicare - отражать), или ауторепликация, -создание себе подобной структуры. Репликатор - «самовоспроизводящаяся единица информации, объект, побуждающий определенные среды к своему копированию», т.е. функция репликатора - создавать свои копии, конкурируя с другими репликаторами в борьбе за материальный ресурс репликации [61, с. 479-489]. Репликатор транслирует программу поведения и действует по принципу «делай как я». В этой связи полезно обратиться к понятию мимесис (др.греч. - подобие, воспроизведение, подражание), которое использует А.Тойнби, и основанием которого выступает репликация. Мимесис рассматривается им как средство и источник «механизации» человеческой природы. Средство - потому что вырабатывает у людей навыки подражания и подчинения и представляется видом социальной тренировки. Источник - так как способность к подражанию заложена в природе человека. Недостаток подражания в том, что, подражая, человек заимствует способ действия, не предполагающий собственной инициативы.
