Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Нормативные ценности в жизни общества 13
1. Сущность нормативных ценностей 13
2. Иерархия нормативных ценностей 26
3. Статус нормативных ценностей в институционализируемом управлении обществом 41
Глава 2. Нормативные ценности и аномальные ценности в институционализации современного общества 53
1. Институционализация нормативных ценностей в обществе 53
2. Нормативные ценности как основание институционализируемого права в обществе 74
3. Механизм воздействия аномальных ценностей на нормативные ценности в современном обществе 90
Глава 3. Специфика трансформация нормативных ценностей в условиях виртуализации механизма институционализации современного общества 108
1. Развитие нормативных ценностей в условиях виртуализации социальных процессов 108
2. Взаимосвязь политических, моральных и правовых нормативных ценностей в институционализации современного общества 127
3. Особенности функционирования нормативных ценностей в институционализируемом праве современной России 148
Заключение 158
Список использованных источников 163
- Иерархия нормативных ценностей
- Нормативные ценности как основание институционализируемого права в обществе
- Развитие нормативных ценностей в условиях виртуализации социальных процессов
- Особенности функционирования нормативных ценностей в институционализируемом праве современной России
Введение к работе
Актуальность темы исследования
В современном российском обществе происходит кардинальное изменение в бытийной основе иерархии ценностей. Формирование российской государственности сопровождается коренной ломкой и разложением основополагающих нормативных ценностей. Нормативные ценности стали приобретать информационно-формалистский характер и отчуждаться от бытийных предпосылок.
Выявилось противоречие двух тенденций. С одной стороны, происходит развитие правовой системы и социальных отношений на основе провозглашенных ценностей социально-ориентированного и правового государства.1 С другой стороны, отмечается упадок нормативно-культурной идентичности социума, который проявляется в нормативных ценностях. Р. Нибур отмечает, что «реалистический анализ проблем человеческого общества вскрывает наличие постоянного, и, как кажется, неразрешимого конфликта между потребностями общества и императивами обостренной совести». Обостренность моральной совести является следствием кризиса в бытийной основе иерархии ценностей российского общества.
Бытийно-ценностные антагонизмы в современном обществе отражаются в существовании противоречий между коллективными нормативными ценностями (мораль, нравственность) и интересами варварского гедонистического сознания. Эти антагонизмы приводят к снижению эффективности регулятивного воздействия социальных норм. Механизм социального регулирования приобретает характер демонстративного идеологического института. Появляются социально-идеологические
1 См.: Систематизация законодательства в Российской Федерации [Текст] / Под ред. А. С. Пиголкина. - СПб.:
Издательство «Юридический центр Пресс», 2003. - 9 с.
2 Мораль в политике [Текст) / Пер. с фр., англ., нем., исп., чешек.. Составление и общая редакция Б. Г.
Капустина. - М.: КДУ: Изд-во МГУ, 2004. - 403 с.
антиценности и, как следствие, разрушительная (насильственная) деструктивность, пронизывающая индивидуальное и общественное сознание. Содержание нормативно-ценностных ориентиров и установок индивидов становится антигуманным. Свобода человека в этих условиях становится подавленной. Это выявляет актуальность и социальную значимость проблемы нормативных ценностей в современном обществе. Решение проблемы требует осмысления статуса человека в постсоветской социальной действительности. Обнаруживается действенность института прав и свобод человека в социальных условиях постсоветского пространства.
В современной философии проблема нормативных ценностей в условиях современного общества является мало исследованной и не разработанной. Анализ проблемы призван выявить бытийно-социальные основания в противоречиях соционормативной системы общества. Исследование нормативных ценностей позволит выработать интегративный подход к разрешению практических социальных проблем, что немаловажно в условиях формирования гражданского общества и правового государства.
Объект и предмет исследования
Объектом исследования являются социальные ценностные отношения, в которых складываются нормативные ценности современного общества и происходит их социальная трансформация.
Предметом исследования выступает генезис нормативных ценностей и их иерархия в современном обществе.
Степень разработанности проблемы
В истории философской мысли проблема нормативных ценностей исследовалась в контексте социальных норм (моральных норм, правовых норм и др.). В античной философии были выявлены онтолого-функциональные
качества нормативно-ценностных феноменов (Протагор, Сократ, Демокрит, Платон, Аристотель и др.)-3
В новое время появилась идея об иерархическом статусе нормативных ценностей (И. Кант, Г. Гегель). Сформировались концептуальные идеи о диалектике развития нормативных ценностей в социальной реальности. Это отразилось в исследованиях К. Маркса, Ф. Энгельса, Ф. Ницше, М. Вебера.
На современном этапе проблема функционального статуса нормативных ценностей в социальной действительности исследовалась такими учеными, как Н. Гартман, В. Дильтей, О. Г. Дробницкий, А. А. Зиновьев, М. С. Каган, Н. С. Розов и другие.
В диссертационном исследовании выделяются субъектно-релятивная и бытийно-мировоззренческая концепции нормативных ценностей. Субъектно-релятивная концепция нормативных ценностей развивалась такими учеными, как В. Виндельбанд, Н. Гартман, Д. Дьюи, А. А. Ивин, В. Краус, П. Е. Матвеев, Г. Риккерт, Н. С. Розов и другие. В этой концепции нормативные ценности имели субъектно-оценочный характер и относились к духовно-этической сфере сознания. Иерархия нормативных ценностей выступала как субъективная структура, в которой отсутствовали бытийные основания.
Бытийно-мировоззренческая концепция нормативных ценностей развивалась такими философами, как Г. Гегель, К. Маркс, Ф. Энгельс, В. П. Тугаринов, Г. С. Батищев, О. Г. Дробницкий, М. В. Бронский, Л. А. Зеленов, О. М. Панфилов, М. Хайдеггер, В. Н. Шилов и другие. В этой концепции ценностное отношение детерминировано закономерностями развития формационной культуры человечества.4 Эта концепция позволила выявить онтолого-аксиологическии подход к исследованию нормативных ценностей, в котором они являлись объективными образованиями.
3 См.: Шохин, В. К. Философия ценностей. Ранни» аксиологическая мысль: [Монография] В. К. Шохин; Кол. Авт. Ин-т философии РАН и Российский институт Дружбы народов. - М.: №д-во «Российского института Дружбы народов, 2006. - 455 с; См.: Лосев, А. Ф. История античной эстетики (Текст) / А. Ф. Лосев - М: Искусство, )974.- 182 с.
Разработкой проблемы взаимосвязи нормативных ценностей и социальных норм занимались представители различных философских концепций. Это выявилось в исследованиях К. О. Апеля, Ю. Хабермаса (аксиология дискурса), X. Г. Гадамера (герменевтика), Э. Гуссерля (феноменология), М. Хайдеггера, К. Ясперса (гуманистический экзистенциализм), Э. Левинаса (соционормативный диалогизм), М. Оукшотта (нормативно-ценностный рационализм), Р. М. Хеара (ценностно-моральная герменевтика), А. Дж. Тойнби (историческая цивилизация), В. Гавела (политико-идеологическая коммуникация), Ж. Бодрийяр, Р. Барт, Ж.-Ф. Лиотар (симулятивная нормативность). Однако не было выявлено социальной основы нормативных ценностей в обществе. Изучение генезиса нормативных ценностей в современном социуме подменялось поиском субъективно-рационалистических критериев в политике, морали и нравственности.5
Анализ нормативных ценностей осуществлялся в философско-этических исследованиях отечественных и зарубежных ученых (Н. Н. Алексеев, 3. Бауман, Н. А. Бердяев, Н. А. Гредескул, И. А. Ильин, Б. А. Кистяковский, Н. Коркунов, В. И. Ленин, П. И. Новгородцев, Л. И. Петражицкий, Г. В. Плеханов, И. А. Покровский, И. П. Разумовский, В. С. Соловьев, М. М. Сперанский, П. И. Стучка, Е. Н. Трубецкой, Б. Н. Чичерин, Г. Ф. Шершеневич и др.). Исследование этой проблемы также нашло отражение в философско-правовых трудах А. С. Александрова, С. С. Алексеева, Р. Апресяна, В. М. Баранова, И. Н. Гомерова, В. Г. Графского, Р. Давида, И. А. Кравец, Е. А. Лукьяновой, Э. М. Мурадьяна, В. С. Нерсесянца и др.
В диссертационном исследовании проводится анализ процесса социальной трансформации системы нормативных ценностей под воздействием идеолога- виртуальной реальности современного социума. Предложен онтолого-универсалистский подход к исследованию виртуальной
4 См.: Панфилов, О. M. Ценностное сознание: основания субъективной философии. [Монография] / О. М.
Панфилов - СПб.: Изд-во «Ступени», 1992. - 112 с.
' См.: Никоненко, С. В. Английская философия 20 века (Текст] /С. В. Никоненко- СПб.: Наука. 2003.
реальности и ее структурных элементов (включая диалектику игрового процесса), который позволяет раскрыть диалектику развития нормативных ценностей в современном российском обществе. В современной философской науке виртуальная реальность социума исследовалась такими учеными, как В. И. Бакштановский, Р. Барт, Ж. Ж. Бодрийяр, С. А. Горин, Е. В. Грязнова, С. Г. Кара-Мурза, Ж. Делез, Ж.-Ф. Лиотар, Н. А. Носов, М. М. Прохоров, С. П. Расторгуев, Ю. В. Согомонов, В. А.Чурилов и др.
Цель и задачи исследования
Целью исследования является определение сущностных характеристик нормативных ценностей, их роли в нормативно-социальной системе, а также выявление особенностей их трансформации в условиях современного общества.
Поставленная цель конкретизируется и достигается через решение следующих задач исследования, состоящих в том, чтобы:
Выявить сущностные особенности нормативных ценностей;
Выделить онтологические уровни в иерархии нормативных ценностей в современном обществе;
Определить статус нормативных ценностей в институционализируемом управлении обществом;
Выявить особенности институционализации нормативных ценностей в обществе;
Определить роль нормативных ценностей в институционализируемом праве современного общества;
Выявить механизм воздействия аномальных ценностей на социальные нормы;
Определить качественные особенности трансформации нормативных ценностей в условиях виртуализации социальных процессов;
Установить особенности взаимосвязи политических, моральных и правовых нормативных ценностей в институционализации современного общества;
Выявить особенности функционирования нормативных ценностей в институционализируемом праве современной России.
Методологическая и источниковедческая база исследования
Методологическая основа диссертационного исследования является диалектико-материалистической. Диалектико-материалистическая методология определила логику диссертационного исследования, а также способы анализа нормативно-ценностных феноменов в современном обществе. В диссертационном исследовании осуществляется анализ нормативных ценностей на основе онтолого-аксиологического подхода, который направлен на определение бытиино-ценностных оснований в соционормативной системе современного общества.
Источниковедческая база исследования представлена совокупностью литературных монографических исследований российских и зарубежных ученых по проблеме нормативных ценностей современного общества. Список использованных источников составляет 221 наименование (из них 4 на иностранном языке).
Положения, выносимые на защиту
1. На основании характера регулятивного воздействия и онтологической направленности нормативно-ценностных феноменов можно выделить трехуровневую иерархию нормативных ценностей в современном обществе. Первый уровень составляют нормативные ценности универсального распространения (нравственные императивы, универсальные межличностные нормы, гуманистические ценности, объективные правовые принципы и ценности и др.). Второй уровень отражается в существовании нормативных ценностей социальных систем (моральные ориентиры, позитивное право, политические ценности и нормы и др.). Третий уровень составляют
нормативные ценности избирательного распространения (эстетико-нормативные ценности, индивидуальные мировоззренческие ориентиры и установки и пр.)- Нормативные ценности универсального распространения показывают значимость объектов социальной действительности для человека, выраженную в бытийно-мировоззренческих максимах и императивах. Нормативные ценности социальных систем являются духовно-регулятивными идеями, которые отражают константные характеристики междусубъектного социального общения. Нормативные ценности избирательного распространения характеризуются локально-регулятивным значением для индивидов.
2. Генезис нормативной ценности в социальной реальности выявляется в
бытийно-социальных границах нормативно-ценностного отношения.
Нормативно-ценностное отношение является социальным актом, в ходе
которого складывается регулятивно-мировоззренческая форма значимости
объектов социальной реальности для субъекта.
3. В современном обществе под воздействием субъективного
политического фактора происходят изменения в институциональной основе
нормативных ценностей. Нормативная ценность становится идеолого-
информационным элементом в механизме социального регулирования, в
котором регулятивно-константные онтологические основания (свобода,
гуманизм, разумность) подменяются качествами императивности,
манипулятивности и демонстративности.
5. Бытийно-ценностные основания права в современном обществе отражаются в экзистенциально-нормативной взаимосвязи бытия и человека. Бытийно-гуманистическая основа права выявляется в диалектико-гармоничном сочетании мер индивидуального и коллективного. При этом мера коллективного является проявлением доминанты социального бытия, вобравшего в себя культурно-историческую идентичность социума и его междусубъектные формы социальной взаимосвязи.
Воздействие антиценностей на социальные нормы отражается в существовании норм-отклонений. Нормы-отклонения способствуют развитию анти ценностных ориентации и установок, что обуславливает распространенность этико-социального нигилизма в современных условиях. Сущностью этико-социального нигилизма является анти ценностное отношение к нормативным ценностям и развитие антиценностных форм неправа (преступность, политическое насилие и др.).
Нормативные ценности в современной России подвергаются трансформации под воздействием идеолого-виртуальной реальности. Идеолого-виртуальная реальность является сложноорганизованной институциокально-манипулятивной системой, в которой сложились особые коммуникационные взаимодействия и отношения идеолого-политического порядка.
8. Позитивное право в современной России характеризуется как феномен
идеолого-виртуальной реальности, отражающий его феноменологическую
отчужденность от социального бытия. В виртуализированном позитивном
праве современной России выявлена идеолого-информационная основа,
которая в современных условиях имеет доминантный характер, что приводит к
появлению симуляции в системе права. Формируется феномен симулятивного
права, в котором информационно-текстовая структура норм вытесняет их
бытийно-гуманистические основания.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:
Установлена многоуровневая форма иерархичности нормативных ценностей в современном обществе.
Выявлены особенности социорегулятивного статуса нормативных ценностей в современном обществе.
Определена институциональная структура нормативных ценностей общества и выявлены их онтологические основания.
4. Дан развернутый анализ бытийно-ценностных оснований права и
охарактеризованы его экзистенциально-аксиологические особенности в
современном обществе.
5. Определен механизм воздействия аномальных ценностей и
нормативных антиценностей на социальные нормы современного общества.
6. Выявлены социальные и ценностные основания идеолого-виртуальной
реальности современного российского общества.
7. Выделена идеолого-информационная доминанта в системе
виртуализированного позитивного права России.
8. Установлены механизмы влияния постиндустриальной
коммуникативной технологии на виртуализированное позитивное право
современной России.
Научно-практическая значимость работы
Положения и выводы диссертационного исследования могут быть использованы в процессе преподавания таких дисциплин, как «Философия», «Философия права», «Политология», «История Отечества» и «Теория государства и права». Положения диссертации могут быть использованы:
В качестве учебно-методологического пособия по дисциплинам «Философия», «Политология», «История Отечества».
В качестве научной работы для анализа проблем ценностно-антагонистической основы современного российского общества, а также определения перспектив развития основополагающих нормативных ценностей.
Апробация работы
Положения и выводы диссертации были применены диссертантом в преподавании дисциплин «Философия», «Социология», «Политология» в Волжском государственном инженерно-педагогическом университете. Результаты диссертационного исследования были изложены диссертантом в публикациях и выступлениях на всероссийских, межвузовских и региональных конференциях и симпозиумах:
Мировоззренческая парадигма в философии: Всероссийская научная конференция, г. Н. Новгород, ноябрь 2006 г., ноябрь 2007 г., ноябрь 2008 г.
Власть и воздействие на массовое сознание: III Всероссийская научно-практическая конференция, г. Пенза, 2007 г.
Восьмая международная научно-методическая конференция преподавателей вузов, ученых и специалистов, г. Н. Новгород, март 2007 г.
Развитие творческого наследия С. Я. Батышева в системе непрерывного профессионального образования: I Всероссийская научно-практическая конференция, г. Н. Новгород, декабрь 2007 г.
Нижегородская сессия молодых ученых. Гуманитарные науки, Татинец, октябрь 2008 г., октябрь 2009 г.
Социально-экономические проблемы и перспективы развития высшего профессионального образования: Межвузовская научно-практическая конференция, г. Н. Новгород, декабрь 2007 г.
Законы управленческой сферы общества: VII Международная нижегородская ярмарка идей, 32 Академический симпозиум, г. Н. Новгород, май 2004 г.
Законы научной сферы общества: X Международная нижегородская ярмарка идей, 35 Академический симпозиум, г. Н. Новгород, май 2007 г.
Законы художественной сферы общества: XI Международная нижегородская ярмарка идей, 36 Академический симпозиум, г. Н. Новгород, май 2008 г.
Структура и объем работы
Структура диссертации обуславливается логикой избранной темы исследования и состоит из введения, трех глав и девяти параграфов, заключения и списка использованных источников по теме исследования. Общий объем диссертации составляет 182 страницы.
Иерархия нормативных ценностей
Исследование свойств иерархичности нормативных ценностей позволяет выявить их взаимосвязи между собой, а также с материальной действительностью. Иерархия нормативных ценностей показывает характер их структурной соподчиненности в границах социальной действительности. Встает вопрос об онтологическом статусе иерархичности нормативных ценностей. Эта проблема напрямую связана с вопросом об иерархическом статусе социальных ценностей.
В монографических исследованиях иерархия ценностей относится к субъективной сфере ценностного сознания. Причем ценностное сознание выступает многоуровневым иерархическим образованием. Н. Гартман отмечает, что ценностные феномены формируют у субъекта ценностное сознание, которое отражается в совокупности оценок, ориентиров, взглядов и целей.1 Поэтому ценностное сознание отражает лишь субъектно-оценочные формы отношения индивида к воспринятым ценностям и формирует его антропно-мировоззренческие установки. Н. Гартман писал, что «всякое ценностное сознание, осуществляющее нравственный отбор, необходимо есть сознание иерархии».2 В этой концепции ценностное сознание является трансцендентально-созерцательной формой оценочного постижения материальной действительности. Поэтому у Н. Гартмана ценностное сознание отражает субъективный вариант многоуровневой иерархичности ценностей.
А. А. Ручка указывает, что «ценностное сознание - практически ориентированное сознание, оно всегда нацелено на осмысление и решение каких-нибудь практически-мировоззренческих проблем, возникающих нередко под влиянием самой науки».3 В основе ценностного сознания лежит мировоззренческая самоидентификация человека. М. М. Прохоров указывает, что «мировоззрение есть не только «миропонимание», но и «мироосвоение», развертывающаяся в структуру перехода от знания через убеждение к действию».1 Мироосвоение выступает той основой ценностного сознания, которая обеспечивает ценностно-мировоззренческую самоидентификацию человека. Мироосвоение отражает сложившуюся онтологическую форму иерархичности ценностных феноменов. Соционормативный элемент ценностного сознания активизирует мировоззренческо-мотивационную структуру личности и способствует осмыслению иерархического статуса нормативных ценностей. Ценностное сознание выступает многомерной духовно-мировоззренческой основой нормативных ценностей.
В. К. Шохин правильно отмечает, что способы определения ценностей выражаются в их иерархизации.2 Онтология объективной регионализации нормативных ценностей выявляется в иерархии. Иерархичность нормативных ценностей указывает на способ их существования в социальной действительности. Иерархизация отражает онтологический процесс формирования упорядоченно-уровневой организации в ценностном бытие. Это выявляется в современном российском обществе. А. А. Ивин пишет: «В настоящее время Россия находится в процессе перехода от закрытого, коллективистического общества к открытому, индивидуалистическому».3 Но отторжение коллективистической основы приводит к замкнутости в социальном развитии, что выражается в разрозненности многоуровневой иерархии нормативных ценностей. Происходит разложение знаково-коллективистического фрагмента нормативных ценностей постсоветского общества. Распался признанный «культурный круг» советского общества (по А. Солженицыну). Нормативная ценность становится мифическим элементом, в котором отсутствует достоверный смысл. Знаково-коллективистический фрагмент нормативных ценностей социалистического советского общества отражался в универсальных константах меры человека, сущность которых состоит во всестороннем развитии всех членов общества. Л. А. Зеленов указывал, что всестороннее развитие личности базируется на следующих компонентах: а) человек - высшая социальная ценность, б) человек — цель общественного развития, в) человек - критерий оценки всех сфер общественной жизни.2 Поэтому автономия личности и ее ценностно-гуманистический статус возможны в условиях социальной констатации интегральной меры человека. Нормативные ценности отражают логику социальной интеграции, выявляя ее коллективистическую культурную константу. Р. Апресян указывает, что «отличие коллективизма от группового эгоизма и заключается в том, что цели коллективной деятельности положительно соотнесены как с целями более высокого порядка - с целями общества, так и с целями однопорядковыми — целями других коллективов, с целями людей, не включенных в деятельность данной группы».3 Знаково-коллективистический фрагмент нормативных ценностей советского общества формировал основания социального организма, в котором существовали устойчивые онтологические рамки, выраженные в существовании основополагающих нормативных ценностей (в этой модели ключевыми оказывались общественная мораль и нравственность).
С началом социально-политических преобразований в России (1985 г.) происходил процесс разложения константно-интегративной основы нормативных ценностей, что привело к появлению негативных социальных процессов (гедонизм, падение морали, разложение нравственных норм, децентрализация государственных структур, преступность и др.). Негативные социальные процессы деформировали структуру подвижной бытийной основы в иерархии нормативных ценностей. Это привело к появлению ценностно-симулятивных элементов в социокультурном пространстве. Субъект в этих условиях оказывался элементом наслаивающейся социальной онтологии. Сознание оказывалось «втянутым» в симулятивно-технологическую политическую реальность, где центральными оказывались государственно-публичные структуры.
Таким образом, нормативные ценности в современных социальных реалиях подвержены нивелированию и субъективному расслоению, что приводит к их социальной дисгармонии. Наблюдается индивидуализированное стремление к подмене нормативных ценностей.
Субъективная регионализация нормативных ценностей в современном обществе обусловлена утратой объективно-мировоззренческих границ в общественном сознании. Утрата объективных оснований в нормативных ценностях приводит к появлению аномальных ценностей (декларативные ценностные ориентиры, деконструктивные установки индивидуализированного сознания, инерционность экономического сознания, манипулятивность социальных технологий и пр.). Аномальные ценности отражают нисходящие начала в регрессивной ветви социальной эволюции. Н. Гартман писал, что «... даже подчиненная аффектам воля все равно ориентирована на ценности, только ориентирована она на низшие ценности». В современном обществе низшее представлено в мировоззренческо-антиценностных формах восприятия действительности, в которых утрачены созерцательные и преобразовательные установки и доминируют варварские устремления.
В философской науке исследование проблемы иерархизации ценностей осуществлялось неоднозначно. Это обуславливалось различиями в определении онтологии ценностного в социальной реальности. Идея о субъективно-телеологической иерархичности ценностей развивалась отечественным философом Н. 3. Чавчавадзе. Он пишет, что «должны иметься не только обусловленные субъективными потребностями ценности-средства, но и безусловные ценности-цели, стоящие перед человеком как категорическое требование и являющееся мерилом всех других ценностей (включая ценность отношения человека к ним)».1 Однако субъективно-телеологический характер иерархии ценности приводит к искажению сущности ценностных феноменов. Происходит отнесение ценностного бытия в границы субъективного бытия, провозглашая их идеальный характер. Эти противоречит объективной диалектики ценностей.
Анализируя субъективные основания ценностей, Г. Риккерт отмечал: «как бы прочно мы ни были убеждены в том, что ценности обладают независимой от нас значимостью и придают нашему знанию лишь постольку, поскольку обнаруживаются на действительных благах, блага же эти представляются нам всегда как продукт исторического развития». Идеи об историческом характере многоуровневой иерархии ценностей развивалась в концепции В. Н. Шилова. Он указывал, что иерархия ценностей «... строится в зависимости от иерархии потребностей и интересов».3 Однако иерархичность ценностей не исчерпывается субъективными явлениями. Это подтверждается марксистской концепцией. Ценностная марксистская концепция выявила бытийные основания в иерархии ценностей, выраженные в существующей формационной организации социума.
Специфичен экзистенциалистский подход к построению иерархии ценностей, разработанный В. Краусом. Он пишет, что ценности «...коренятся глубоко в экзистенциональной ситуации человека; они возникают при экзистенциональной угрозе, то есть когда существованию человека грозит голод, холод, нужда...».4
Нормативные ценности как основание институционализируемого права в обществе
Право в системе нормативных ценностей универсального распространения характеризуется обособленностью. Эта обособленность кроется в глубинных основах бытия права. Возникает необходимость в исследовании экзистенциально-аксиологических критериев права, что позволит выявить его онтический статус в системе нормативных ценностей общества.
О. М. Панфилов, анализируя роль аксиологию экзистенциального, пишет: «В отличие от истин познания, ценностные установки, экзистенциальные смыслы не могут быть просто переданы и преподаны человеку: они открываются им самим в качестве «истин» своего субъективного бытия».1 Аксиология экзистенциального в праве указывает на его мирозданческо-бытийные характеристики, которые раскрывают его предназначение и роль в соционормативной системе социума. Экзистенциально-аксиологические характеристики права раскрывают его гуманистическую направленность, которая отражается в системе правовых отношений и институтов.
В литературе распространена аксиолого-релятивная концепция права. Однако философско-методологической основы для экзистенциально-аксиологического анализа права не было выработано. Так, А. А. Ивин указывает, что «правовая норма - это навязанная и социально закрепленная оценка».2 А. А. Ивин не выделяет объективных (содержательных) элементов в компонентной структуре оценки3 и в логике норм.4 Однако право имеет экзистенциально-аксиологические основания бытия, что обнаруживается во взаимной связи субъектов в правовых отношениях. И. А. Ильин отмечает, что «... право есть незримо присутствующая, но объективно обстоящая грань, отделяющая каждый живой человеческий дух от другого и в то же время соединяющая его с ним».1 Право воссоздает ценностные границы в междусубъектном общении, что отражает его бытийно-аксиологическое значение обществе. Б. А. Кистяковский, анализируя этико-аксиологическую роль права, писал: «...нормативное понятие права, с одной стороны, упирается в сферу чистых этических ценностей, с другой, - оно коренится в культурных благах общественности».2 Этот дуализм бытийно-социальной природы права преодолевается при его рассмотрении в экзистенциально-аксиологическом срезе.
С. С. Алексеев выводит понятие нормативной системы права, в рамках которой оно «... существует и функционирует по законам целостного органического образования — законам системы». Органическая связь в ценностной реальности права обнаруживается в иерархии нормативных ценностей. Право является восходящей доминантной ценностной структурой в иерархии нормативных ценностей. Анализируя социалистическое общество, С. С. Алексеев писал: «положение о социальной ценности права означает, что право при социализме должно быть признано в качестве социального блага».4 Ценность права у С. С. Алексеева означало наличие у него двух качеств: нормативность и формальная определенность права. Хотя эти качества правовых норм являются отражением их политических форм существования и относятся к политико-юридическим характеристикам.
В. С. Нерсесянц писал: «Корректно трактовать право как специфическую ценность, цель и форму долженствования, и с этих позиций выносить соответствующие ценностно-правовые суждения и оценки о правовом значении эмпирически данного закона (позитивного права)».5 В. С. Нерсесянц трактует ценность права как формально-определенное триединство свободы, равенства и справедливости.1 Формализация аксиологической институционализации права в обществе приводит к ограничению его статуса. Цель и форма долженствования имеют субъективный характер, так как зависят от политической организации общества. Дискурсивно-знаковая свобода без социальных оснований индивидуализирует и идеализирует право, ограничивает его онтический статус в социальном пространстве. Онтология ценности права имеет бытийно-социальную природу, проявляющаяся в экзистенциальной форме. Поэтому экзистенция права формируется в объективной системе соционормативного регулирования, где субъект имеет конкретно-определенный статус.
Л. Карсавин пишет: «Индивидуум не объект права, связующего и принуждающего, но субъект, индивидуализирующий и реализирующий нормы всеединого права, а потому и его права. Правовое качествование не ему одному свойственно: оно столь же присуще другим личностям его народа, эпохи, культуры».2 Поэтому всеединство права указывает на его качествование, которое проявляется в специфике соционормативного регулирования. Правовое качествование раскрывает его этико-регулятивную функциональность в системе социальных отношений. Целостность качествования права в системе социума является системообразующим элементом правового государства. Так, в современной России целостное качествование права испытывает негативное влияние со стороны дезорганизованной системы институтов гражданского общества, которая блокирует объективную и всестороннюю реализацию его норм.
Междусубъектные связи устанавливается в праве в соответствии с объективными формами социальных отношений, в которых субъект имеет определенный статус. Возникает проблема, связанная с определением характера междусубъектных связей в бытийно-ценностных границах права. В.
Нерсесянц В. С. Политико-правовые ценности: история и современность / Рос. Акад. Наук, Инс-т гос-ва и права, Акад. Правовой ун-т, Отв. ред. В. С. Нерсесянц. - М.: Эдиториал УРСС, 2000. - С. 14. 2 Карсавин Л. П. Философия истории. - М.: ACT: ACT МОСКВА, ХРАНИТЕЛЬ, 2007. - С. 148.
С. Нерсесянц относил эту проблему к проблеме правового равенства. Он пишет, что «правовое равенство — это равенство свободных и независимых друг от друга субъектов права по общему для всех масштабу, единой норме, равной мере».1 Однако субъект права не может быть скован и подчинен формально-знаковой мерой равенства. Формально-знаковая мера равенства является условием лишь институционализации права в конкретных правовых отношениях. В. С. Соловьев правильно писал, что «в праве свобода каждого обусловлена не только равенством всех, но и действительными условиями самого равенства»." Всеобщее равенство (по равной мере, форме и масштабу) не может быть положено в бытийно-ценностное основание права, так как не учитывает его социогенетические и бытийные характеристики. А. И. Субетто пишет: «... безнравственная, индивидуалистическая свобода человека есть его несвобода, переходящая на уровне общества в распад капиталистического общества, превращение его в «человейник» как скопище людей — «неокочевников», ничем не связанных друг с другом, кроме формальных уз права, не связанных даже любовью к родине, общей историей и общей культурой...».3 Объективно-легитимное равноправие (как содержательная целостность) способно выявить эффективные способы реализации права. В. И. Ленин выявил позитивную роль общественного равноправия в структуре социума. Он писал: «равноправие есть требование одинаковых политических прав для всех граждан государства, достигших известного возраста...».4 Поэтому равноправие в условиях права модифицируется в его бытийно-социальные условия существования. Равноправие имеет онтолого-гуманистическое содержание, что отражается в его средствах и формах реализации.
Таким образом, междусубъектная основа права раскрывается в объективно-легитимном равноправии, с помощью которого формируется бытийно-гуманистическая направленность смысловых конструкций его норм.
Бытийно-ценностные (онтолого-гуманистические, экзистенциально-бытийные) свойства права обнаруживаются в философско-правовой концепции И. Канта. Кант указывал, что «гражданское состояние, рассматриваемое только как состояние правовое, основано на следующих априорных принципах: 1) свободе каждого члена общества как человека; 2) равенстве его с каждым другим как подданного; 3) самостоятельности каждого члена общности как гражданина».1 Эти свойства права формируют его духовно-мировоззренческие формы осмысления. Поэтому гражданское состояние обусловлено априорно-духовной сущностью практического сознания. По этому поводу Г. Гегель отмечал, что «почвой права является вообще духовное, и его ближайшим местом и исходной точкой - воля, которая свободна; так что свобода составляет ее субстанцию и определение и система права царство осуществленной свободы, мир духа, порожденный им самим как некая вторая природа».2 Осуществленная свобода отражает экзистенциальную основу права в системе социума, которая раскрывается в системе прав и свобод человека, правовых отношениях и правовых институтах. Субъект права в границах осуществленной свободы включается в экзистирующую ценностную реальность, где его переживания переплетены с бытийными посылками норм. Виртуальность правовых норм отражается в диалектическом конгломерате сущего и должного, формирующего особую область социальных взаимоотношений. Социальные взаимоотношения в праве подчинены иерархии нормативных ценностей.
Развитие нормативных ценностей в условиях виртуализации социальных процессов
Нормативные ценности современного российского общества имеют специфический характер. Эта специфика связана с углубившимся противоречием между обществом и государством. Политические и социальные события, произошедшие в России в 1985-1993 гг., привели к изменениям всей онтологии цивилизационно-системного развития страны. В этих социальных условиях углубились нормативно-ценностные противоречия в общественном сознании и в мировоззренческой самоидентификации индивидов. Перемены, произошедшие в России в 1990-е годы, связаны не только с государственными реформами и преобразованиями, но и с социально-антагонистическими изменениями, порожденные ими во всех сферах общества.1 Этот исторический период российского общества характеризуется как переходный. В монографической литературе указывается, что переходность общества является «временным» состоянием и «в силу своей жесткости, даже беспощадности, немалой длительности и неустойчивости (вплоть до «динамического хаоса») оно закладывает основы и частично формирует очень долговременные, стратегические жизненные установки и ценностные ориентации».2 Е. В. Федотов правильно указывает, что «... переходная эпоха возвещает как о зарождении той или иной формации и соответствующей ей социальной группы, так и о гибели и того и другого». В российских условиях этот период зарождается с крушения системы нормативных ценностей универсального распространения. Крушение нормативных ценностей приводит к кризису соционормативной системы общества. В. И. Табаков пишет: «... в лице кризиса советского общественного строя мы имеем сегодня дело с кризисом формационного масштаба, связанным с переходом из одной формации в другой и порожденным причинами формационной глубины...».1 Поэтому кризисный период перерожденного постсоветского общества детерминирует глубокие негативные изменения в соционормативном самосознании.
Экономическая сфера России стала приобретать лишь знаково-фрагментарные компоненты формационного развития, которые отражаются в конституционно-ценностной системе хозяйствования (право частной собственности, право на свободу в предпринимательской деятельности, право на средства производства и пр.). Идеолого-политическая технология российского монополизма стала основой для разложения конституционно-ценностной системы хозяйствования. По этому поводу В. И. Ленин, анализируя империализм как высшую стадию капитализма, писал: «Монополия, раз она сложилась и ворочает миллиардами, с абсолютной неизбежностью пронизывает все стороны общественной жизни ...».2 Поэтому в экономической сфере российского общества стали формироваться многообразные негативные качества: резкое неравенство населения в доходах, низкий показатель экономического роста и валового внутреннего продукта (ВВП), избирательность (квотирование) в предоставлении доступов к стратегическим средствам производства (нефть, газ, различные руды) и пр. Социальная легитимность, как показатель эффективности функционирования государственной власти и форма его одобрения в народных массах3, в российских условиях утратило свое значение. А. И. Субетто, анализируя ограниченность монополистической системы капитализма, писал: «наступившие экологические пределы рыночно-капиталистической форме хозяйствования обозначили пределы капиталистическому, потребительскому обществу, пределы «человеку-потребителю», пределы духовно-нравственной системе, центром которой стала поклонение прибыли, деньгам, успеху как победе в конкуренции.. .».1
Субъектная осознанность (как индивидуальная, так и коллективная) политических процессов переходной эпохи всячески подрывалась различными политико-идеологическими интервенциями (программы, реформы и пр.), которые исходили от органов власти. М. М. Прохоров, учитывая антагонистическую и антигуманную природу этого периода, отмечал: «... противоречия из источников развития перерождались в факторы его торможения, что вело к застою и гниению социальной структуры, став основанием для реакционного и антигуманного верхушечного поворота к низкому в процессе, получившем название перестройки».2 Инерция в сознании масс перешла в отрицание самой сути управления — к этико-социальному нигилизму народных масс. А. А. Зиновьев правильно указывает, что «перестройка как реакция страны на политику руководства и стала реальностью кризиса как такового».3
Формирующиеся нормативно-ценностные установки в российском обществе приобретают антиценностный характер. Эта проблема осложняется утратой социальной основы моральных и нравственных норм, существовавших в советском обществе. Коллективистический соционормативный фрагмент, свойственный советской государственности, в новых условиях преобразовался в элемент идеологической демонстрации.
Конституция РФ, принятая 12 декабря 1993 года, заложила ценностно-ориентационную парадигму, в которой отражаются коллективистические нормативные ценности. Доминирующий конституционно-правовой статус гражданина (ст. 18 Конституция РФ)1 не достаточно реализуется в границах конституционно-правовой ценностной модели. Это обуславливается существованием социально-политических тенденций в развитии российской государственности, которые связаны с формированием вертикальной структуры власти (в особенности президентской власти). И. А. Кравец пишет: «Доминирование главы государства, который не включается в структуру исполнительной власти, но наделяется широким перечнем характерных для нее полномочий, свидетельствует о преемственности неизжитой традиции сильной единоличной власти ... в истории России». В этой политической среде повышается роль политической целесообразности, как механизма принятия стратегических государственных решений. Г. Б. Романовский, анализируя политическое воздействие на систему прав и свобод человека, пишет: «Расхождение с реальной действительностью заключается в том, что подзаконный нормативный материал принимается, зачастую исходя из политической целесообразности и, как правило, противоречит Конституции и закону».3 Это обуславливается тем, что политическая целесообразность обеспечивает продвижение интересов отдельной социальной группы (класса) и выражается в принятых органами государственной власти решениях (например, это выражено в законодательных и подзаконных актах). Сам политический механизм принятия стратегических решений (включая и законотворческий процесс) не способствует консолидации общества, так как не учитывает мнение народных масс. Политическая воля, выраженная в актах и решениях органов государственной власти, получает социально-политическую дееспособность к изменению конституционных актов государства. В современных условиях необходим социальный и правовой поворот к законности в политической деятельности, что обеспечит верховенство права в политической сфере общества и реализации законных интересов и прав человека.1 Законность способствует развитию коллективистических нормативных ценностей, провозглашаемых Конституцией РФ и другими конституционно-правовыми актами.
В современных социальных условиях нормативные ценности формируются под влиянием постиндустриальной коммуникативной технологии. В. А. Кутырев пишет: «Кризис культуры означает, что технологическое отношение к миру становится универсальным и захватывает все большее число людей, народов, стран, проникая в самые интимные сферы межличностного обшения».2 Поэтому постиндустриальная коммуникативная технология функционирует в расширенных социально-коммуникационных связях. Постиндустриальная коммуникативная технология современного социума обозначает сложившуюся взаимосвязь системы политических институтов и идеолого-коммуникативной сферы. Идеолого-коммуникативная сфера выступает той областью, в которой формируются идеолого-политические связи. Б. Гейтс пишет: «Сегодня же электронная информация создает среду ведения бизнеса, для которой характерны постоянные перемены. Этот вариант... прерывистого хаоса — состояния почти непрерывного бурления, перемежаемого лишь краткими передышками. Темп перемен так высок, что это вызывает порой беспокойство». Поэтому кибернетико-информационная основа современной капиталистической формации снижает константность нормативных ценностей. Прерывность хаоса выступает онтологическим качеством социальных процессов. Это обуславливает изменения в функционировании государственного аппарата.
Особенности функционирования нормативных ценностей в институционализируемом праве современной России
Виртуальность позитивного права в современном обществе формирует политическую гипертрофию правовых ценностей и норм. Правовые ценности и нормы утрачивают гармонию междусубъектности в системе правового регулирования, которая призвана развивать коллективистическое начало в соционормативной системе. Дисгармония междусубъектности в праве отражается в деонтической основе норм, в которой выявляется индивидуализированный гедонистический оттенок. Это обуславливается распространенностью индивидуализированных гедонистических ориентиров в сознании индивидов. Индивидуализированные гедонистические ориентиры являются нормативными антиценностными ориентациями современного российского социума, выражающие идеалы потребительной идеологии наслаждения.1 Они формируют особую этико-эстетическую идеологию в нормативных ценностях, которая отражает синтез олигархическо-буржуазного стиля потребления и политического механизма. Виртуальность права является последствием взаимодействия власти и социальной технологии гедонизма. Отсутствие ценностно-интегративных начал в виртуализированном праве приводит к тому, что права и свободы субъектов в правовых отношениях становятся полностью подавленными. Эти ограничения прав обусловлены доминирующим влиянием одного из субъектов социальных отношений (его правового статуса), либо отказом от уступок и ограничений всеми субъектами этого отношения (злоупотребление и пренебрежение правом). Антагонистичность соционормативной системы связана с объективными тенденциями. К. Ясперс писал: «...сущность кризиса заключается в недостатке доверия. Если еще сохранялись обязательность формального права, нерушимость науки, прочие условности, то все это было лишь расчетом, а не доверием. Когда все подчиняется целесообразности интересов существования, сознание субстанциональности целого исчезает».1 В соционормативной системе общества утрачен элемент субстанциональности целого. В. Хесли анализирует кризис коллективной идентичности, сущностью которого «...является уменьшение идентификации индивидов с коллективной реальностью, которую они прежде поддерживали». Действительно, кризис коллективной идентичности имеет социально-психологические последствия утраты социального самосознания. Основания субстанциональности целого отражаются в существовании социально-универсальных качеств индивида, как члена общества. Социально-универсальные качества индивида выявляют онтологическую основу субстанциональности целого. Субстанциональность целого выступает основанием соционормативной культуры общества. Как указывал Н. Коркунов, «индивид способен к правосознанию не как индивид, не как член семьи, а только, как член народа».4 Поэтому в нормативных ценностях утрачиваются основания субстанциональности целого. Н. А. Бердяев, анализируя утрату объективности в нормах, пишет: «Человек отдается во власть настроений, причудливых переживаний, свободных от всякой нормы...».5 В правовых нормах зарождаются зачатки нормативно-антиценностного отношения. Антиценностные правовые нормы способствуют достижению свободы исключительно в интересах одного индивида (группы). Наличие антиценностных норм в праве свидетельствует о глубоких противоречиях в развитии всего общества. Это предопределяет позитивную роль объективного права в современном обществе. Объективное право — институциональная совокупность максим, которые выражены в социальных отношениях и институтах. Объективное право выступает гуманистической основой позитивного права и отражается в существовании основополагающих конституционных норм и актов, принятых на всенародном голосовании.
Возникает проблема, связанная с выявлением функциональной роли институционализируемого объективного права в системе права современной России. В литературе исследование объективного права осуществляется с позиции его связи с социальной реальностью (Н. Н. Алексеев , С. С. Алексеев , И. А. Ильин, Б. А. Кистяковский3, П. И. Новгородцев4, И. А. Покровский5). Объективное право выступает субстанциональной основой позитивного права. С. С. Алексеев отмечал, что «право в том или ином обществе - это на каждый данный момент внешняя реальность, строгая объективная данность..., которая существует и действует как наличный факт нашего бытия, нечто обособленное и «внешнее» для каждого человека и для всех иных социальных институтов...».6 Однако виртуализированное позитивное право современного общества ограничено политическими рамками, что не позволяет раскрыться бытийно-ценностным началам, которые заложены в объективном праве. Институционализируемое объективное право отражается в базисных императивах социальных процессов, которые напрямую связаны с нравственными и моральными нормами. Согласно И. А. Покровскому, «... право предстоит нашему сознанию как некоторое явление из «мира сущего», и мы стремимся познать его в таком виде (догматически и исторически)».7 Сущее задает критерии объективности права и характер его регулятивного воздействия на социальные отношения.
Б. А. Кистяковский указывал, что «объективное право», даже если оно получило в писаном праве своеобразную внешнюю форму, всегда остается видом воззрения на право, и как всякий другой продукт нашей духовной жизни, имеет в действительности свое истинное существование только в душах по имеет в действительности свое истинное существование только в душах по преимуществу самих членов правового общения».2 Духовная основа объективного права является ценностно-мировоззренческой системой воззрения, которая основывается на справедливых и гуманистических началах. Субъект правоотношений познает идеолого-культурные основания институционализируемого объективного права, и формирует правовые ценностные ориентиры. Б. А. Кистяковский писал, что «реальность объективного права гораздо многообразнее, чем это кажется с первого взгляда; она заключается не только в правовых учреждениях, а и во всяком осуществлении права в общественной жизни».3 Реальность объективного права указывает на его социальную значимость для индивида, группы (коллектива) и общества в целом. Объективное право функционирует как модель-регулятор, в которой отражаются бытийно-социальные максимы. Эта модель-регулятор отражается в самой структуре социальной ткани. Поэтому объективное право отражается в объективных основаниях реального правопорядка, формируя онтологические условия функционирования правовых отношений. Объективное право раскрывается в глубинных основаниях социального бытия.
Проанализируем соотношение позитивного права, сложившегося в системе российского законодательства, с объективным правом. Система законодательства современной России резко расходится с бытийно-ценностными основаниями, которые раскрываются в институционализируемом объективном праве. Преувеличенная идеологическая информативность законодательства является препятствием для усвоения онтологических императивов объективного права.
В литературе идеологическая информационная компонента законодательства заменяется его лингво-текстовой формой. Так, А. С. Александров развивает герменевтико-лингвистическую концепцию права. Он пишет: «Нет ничего «реального» в праве, кроме языка, артикулированного в тексте. Нет иного способа бытия «права», кроме дискурсивного». Эта особенность права обусловлена герменевтико-лингвистическим воззрением на бытие в целом, в котором объективность (истинность) оказывается утраченной (потаенной) в языковой среде (игре). Х.-Г. Гадамер писал: «Язык - это среда, где я и мир выражаются в изначальной взаимопринадлежности».2 Эта позиция имеет спорный характер, так как основания правовой практики обнаруживается в онтологии социального бытия. «Изначальная взаимопринадлежность» социальности и языка приводит к исчезновению объективного уровня в дискурсе позитивного права. Дискурс позитивного права становится проявлением субъективной виртуальности норм. Субъективная виртуальность норм - казуальное и неопределенное право, в котором текстовый дискурс оттеснил ценностные начала. Обнаруживающийся дискурсивный способ бытия права определяет лишь его вторичную (производную) среду функционирования, т. е. как нормативно-правового акта. Отклоняющаяся дискурсивная реальность норм законодательства способствует развитию манипуляции в правовой практике. Правовая практика становится идеолого-политическим механизмом, что противоречит императивам объективного права. Объективное право задействует правовую практику как форму самоорганизации гражданского общества, при которой субъект оказывается самодеятельным участником правовых отношений. Бытие объективного права отражается в существовании мировоззренческих нормативно-содержательных предпосылках. Предпосылки объективного права отражают требования гражданского самосознания.
