Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Основные подходы к изучению цветообозначений в лингвистике 10
1.1. Функциональный подход 10
1.2. Исторический подход 21
1.3. Лексико-семантический подход 32
1.4. Грамматический подход 40
1.5. Когнитивный подход 43
1.6. Сопоставительный подход 47
1.7. Выводы по главе 52
Глава II. Структурно-семантическое, функциональное описание цветообозначений в элокутивном аспекте 55
2.1. Место цветообозначений среди других орнаментальных средств 55
2.2. Семантические, грамматические, функциональные особенности цветообозначени 61
2.2.1. Семантический критерий 62
2.2.2. Грамматический критерий 77
2.2.3. Критерий соотнесенности цветообозначений с традиционными орнаментальными средствами (тропами, фигурами) 84
2.2.4. Критерий взаимодействия колоративов-
эл окутивов 101
2.2.5. Функциональный критерий 106
2.3. Выводы по главе 113
Глава III. Полевая организация цветообозначений в контексте макросистемы элокутивных средств 119
3.1. Понятие поля в лингвистике 119
3.2. Понятие поля в элокуции и лингвистике цвета 122
3.3. Полевая организация цветообозначений 124
3.3.1. Семантико-структурно-функциональное колоративное поле изобразительности 126
3.3.2. Семантико-структурно-функциональное колоративное поле выразительности 130
3.4. Выводы по главе. 133
Заключение 135
Библиография 138
Перечень источников речевых иллюстраций 170
Приложение 171
- Функциональный подход
- Место цветообозначений среди других орнаментальных средств
- Понятие поля в лингвистике
Введение к работе
Цвет интересует человека с давних времен. Попытки постижения его природы, его свойств охватывают все стороны деятельности человека: обыденный опыт, художественное познание, научный анализ. Исследования проводятся в рамках различных дисциплин: физики, психологии, лингвистики и др. Так, в лингвистике система цветообозначений стала предметом многочисленных работ, в которых были описаны различные аспекты цветовой лексики: исторический [Иссерлин 1951; Грановская 1964; Бахилина 1975; Кезина2000; Норманнская 2005 и др.]; лексико-семантический [Брагина 1972; Алимпиева 1976, 1982, 1984; Качаева 1984; Брагина 1986 и др.]; грамматический [Даунене, Судавичене 1971; Лопатин 1984; Пятницкий 1986 и др.]; когнитивный [Вежбицкая 1997; Рахилина 2000 и др.]; сопоставительный [Кульпина 2000; Башарова 2000; Ма-кеенко 2001; Тугужекова 2002,2003 и др.].
В настоящее время существует большое количество работ, посвященных функционированию цветобозначений в поэтических и прозаических текстах [Куликова 1971; Брагина 1983, 1984; Зубова 1989; Тойшибаева 1990; Шклярук 1997; Шкуркина 1998; Нургалеева 1999; Лысоиваненко 2001; Мещярекова 2002; Карташова 2004; Лукьяненко 2004; Меньчева 2004; Шкиль 2004; Орлова 2004 и др.] Это связано с тем, что цветообозначения являются экспрессивным средством, несут глубокую идейно-художественную и эмоциональную нагрузку. Цветовые слова становятся выразителями своеобразия мировидения автора. Изучение цветовой лексики в творчестве отдельного писателя позволяет сделать выводы об особенностях его идиостиля.
Мы же обращаемся к особенностям употребления цветообозначений в произведениях А.И. Куприна и предпринимаем попытку системного описания этой группы слов с точки зрения элокутивного аспекта. Комплексные исследования цветообозначений как усилителей прагматики в настоящее время ни в лингвистических, ни в речеведческих работах не представлены.
Актуальность проведенного исследования заключается в том, что оно выполнено в рамках коммуникативно-деятельностнои парадигмы, являющейся
5 в настоящее время одним из приоритетных стилей филологического мышления. В современной лингвистике релевантным признается такой способ языкового отражения действительности, при котором внимание исследователей фокусируется на принципах создания выразительной, прагматически направленной, убедительной и, в целом, воздействующей речи. Кроме того, особенно рельефно обозначена проблема, связанная не только с изучением, но и с обучением такой речи. Речевая прагматика во многом определяется экспрессивной элокуци-ей. Экспрессивность же высказывания может достигаться различными средствами, в том числе за счет использования стилистически маркированных цветообозначений, которые в работе рассматриваются в оппозиции «нейтральные цветообозначения - элокутивные цветообозначения (колоративы)». Речь, содержащая как стилистически не отмеченные цветообозначения (нефигурального характера), так и стилистически маркированные (фигурального характера), сильнее воздействует на собеседника (слушателя и читателя) и, тем самым, повышает эффективность коммуникации в целом.
Объектом рассмотрения становится изобразительно-выразительная система произведений А.И Куприна.
Предмет исследования составляют цветообозначения разных структурных уровней языка как актуализаторы прагматики текстов произведений А.И. Куприна. Цветообозначения анализируются в рамках элокутивного поля с выявлением степени интенсивности цветового воздействия.
Целью диссертационной работы стало комплексное семантико-структурно-функциональное системное описание цветообозначений в аспекте элокутивного поля.
Данная цель обусловила конкретные задачи диссертационного исследования:
Определить место цветообозначений среди других орнаментальных средств.
Установить критерии описания цветообозначений фигурального и нефигурального характера.
Выявить семантические группы цветообозначений.
Проанализировать грамматические особенности цветовых слов.
Рассмотреть цветообозначения в рамках элокутивной системы (тропеической и фигуральной).
Проанализировать способы взаимодействия колоративов-элокутивов и колоративов-номинативов в высказывании.
Выявить функции цветообозначений.
Описать семантико-структурно-функциональную систему колора-тивов-элокутивов в соотнесённости с номинативными цветообозначениями.
Представить семантико-структурно-функциональные колоративные поля изобразительности и выразительности.
Материалом исследования послужили цветообозначения, полученные методом сплошной выборки из следующих рассказов и повестей А.И. Куприна: «N-J», «Анафема», «Белый пудель», «Брегет», «Брильянты», «В недрах земли», «В цирке», «Гемма», «Гранатовый браслет», «Домик», «Колесо времени», «Куст сирени», «Листригоны», «Молох», «Ночная фиалка», «Олеся», «Ольга Сур», «Париж интимный», «Поединок», «Последний дебют», «Слон», «Сула-мифь», «Телеграфист», «Типографская краска», «У Троице-Сергия», «Угар», «Черная молния», «Чудесный доктор», «Юнкера», «Яма».
Общий объем языкового материала составил около двух тысяч примеров.
Основной метод научного исследования - описательный во всех своих разновидностях: наблюдение, обобщение, интерпретация, классификация. Данный метод сопровождали методики количественного подсчёта как составляющие статистического метода, контекстуальный анализ.
Научная новизна работы состоит в том, что впервые представлено комплексное (семантико-структурно-функциональное) описания цветообозначений в рамках теории элокутивного поля на материале произведений А.И. Куприна с моделированием колоративных полей изобразительности и выразительности, в связи с чем проанализированы семантические, грамматические, функциональные особенности цветообозначений. Цветообозначения как явление элокуции
7 соотнесены с традиционными орнаментальными средствами (тропами, фигурами), описан характер взаимодействия в высказывании цветообозначений фигурального и нефигурального характера. В исследование, с целью уточнения статуса цветообозначений, введены некоторые термины, например, «колоратив-ная1 стилистическая фигура», «неколоративная стилистическая фигура», «коло-ративный эпитет», «колоративное сравнение» и т.д.
Теоретическая значимость состоит в том, что систематизированы подходы к изучению колоративов в современной отечественной филологии, что делает представление о колоративистике комплексным, расширяя и углубляя видение проблемы цвета, что вносит определенный вклад в развитие теории названной науки. Представлен опыт рассмотрения цветообозначений в языке как фактора повышения прагматики речи, что является важным для теории элоку-ции в рамках теории коммуникативной прагматики. Предложен один из возможных способов систематизации критериев описания исследуемых колоративов, в соответствии с которыми представлена семантико-структурно-функциональная их классификация. Выявлены критерии полевой характеристики цветообозначений, в соответствии с которыми зафиксированы семанти-ко-структурно-функциональные поля выразительности и изобразительности, что расширяет и углубляет представление о возможности описания речевых фактов в рамках функциональной парадигмы.
Практическая ценность исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы в практике преподавания курсов стилистики, риторики, лексикологии современного русского языка, лингвистического анализа художественного текста.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Колоративы целесообразно описывать комплексно, в рамках выделенных критериев (семантического, грамматического, критерия соотнесенности с традиционными орнаментальными средствами, критерия взаимодействия ко- 1 В работе используются синонимичные термины - «цветообозначение» и «колоратив». Предпочтение последнему термину отдаётся в том случае, когда речь идёт об элокутивных особенностях цветообозначений и их классификации. Подобным образом приоритеты расставляются в силу выбора «интернационального» варианта.
8 лоративных тропов и фигур, функционального), что позволяет целостно представить элокуцию цвета в языке и речи.
Цветообозначения подразделяются на цветообозначения-номинативы и цветообозначения-элокутивы (колоративы).
Среди колоративов можно выделить и описать колоративные тропы (эпитет, сравнение, метафору, метонимию, перифраз, гиперболу) и колоративные фигуры (антитезу, оксюморон, градацию, амплификацию, позиционно-лексический повтор).
В контексте возможно взаимодействие колоративных элокутивов различного характера (контаминация и конвергенция).
5. Цветообозначения рационально анализировать в рамках теории по ля (семантико-структурно-функционального поля) с описанием колоративного поля изобразительности и колоративного поля выразительности, поскольку именно полевая интерпретация в описании позволяет увидеть приоритетность функциональной системности над всеми другими ее видами.
Материалы диссертации были апробированы при проведении практических, семинарских занятий по «Русскому языку и культуре речи» в Институте искусств, Институте истории и права, Институте информатики и телематики, Институте экономики и управления; «Культуре речи. Стилистике», «Риторике», «Педагогической риторике», «Эффективности публичной устной и письменной речи» в Институте филологии Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова.
Результаты исследования представлены в виде докладов и сообщений на научных конференциях:
Катановские чтения-2004 (апрель 2004, г. Абакан).
Всероссийская научная конференция «Актуальные проблемы изучения языка и литературы» (ноябрь 2005, г. Абакан).
Международная научная конференция «Коммуникативная лингвистика: вчера, сегодня, завтра» (июнь 2005, г. Армавир). X Международная конференция по риторике «Риторика и культура речи в современном обществе и образовании» (февраль 2006, г. Москва). VI Всероссийская научная конференция «Лингвистические и эстетические аспекты анализа текста и речи» (март 2006, г. Соликамск).
Содержание работы отражено в 9 публикациях, общий объем которых 2,6 п.л.
Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, перечня речевых иллюстраций, приложения.
Функциональный подход
Цветопись является одним из элементов стиля писателя. С помощью цветовых слов автор раскрывает идею произведения, создает определенный эмоциональный настрой, рисует образы героев. Исследованию роли цветовых слов в художественном дискурсе посвящено множество работ [Тойшибаева 1990; Алимпиева 1996, 1997; Шклярук 1997; Шкуркина 1998; Губенко 1999; Нурга-леева 1999; Богданова 2000; Бурштинская 2000; Лысоиваненко 2001; Мещяре-кова 2002; Карташова 2004; Лукьяненко 2004; Меньчева 2004; Шкиль 2004 и др.].
Остановимся на некоторых наиболее значимых, на наш взгляд, источниках. И.С. Куликова в статье «Две цветовые картины мира» обращает внимание на индивидуальный стиль М. Пришвина и К. Паустовского. Она отмечает, что особенностью стилей этих авторов является цветопись. Писатели интересуются цветом по двум причинам:
1) тематика их произведений пейзажная, а пейзаж требует красок;
2) для обоих авторов характерна близость двух родов искусств - литературы и живописи.
Проанализировав ряд произведений названных авторов, И.С. Куликова пришла к выводам:
1) «пейзажам М. Пришвина свойственна обобщенность и контрастность цвета. Эти черты живописной манеры в соединении с двухцветностью, причем один из контрастирующих цветов чаще всего черный, придают пейзажам М.Пришвина лаконичность и выразительность гравюры» [Куликова 1971: 15];
2) для пейзажей К. Паустовского характерны «гармоничность, полутоно-вость, тончайшие переходы цвета и, сверх того, неоднократно подчеркиваемая прозрачность красок» [Куликова 1971: 17]. Все это позволяет сравнить произведения К.Паустовского с акварелью. «Но у Паустовского есть и иные цветовые картины ... . Цвет у него часто оторван от предмета. Этот отрыв словесно оформлен по-разному: определяемыми нередко бывают непредметные существительные - тон, цвет, огонь, пламя, свет, мгла, пятно, полоса и т.д.; цветовые прилагательные входят в состав многочисленных сочетаний при одном определяемом слове ... . В результате цвет подается как совокупность красочных пятен. Писатель как бы издали смотрит на предметы, на расстоянии они теряют конкретность очертаний, сливаясь в яркую, контрастную, а чаще в гармоничную картину» [Куликова 1971: 17].
Итак, описывая природу, К. Паустовский и М. Пришвин прибегают к одному и тому же приему - цветописи. Однако манера использования этого приема у каждого писателя своя. Это позволяет сделать вывод, что цветовые картины мира художников различны.
О.Н. Коненкова исследует цветовую гамму романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». Она приходит к выводу, что писатель не принадлежит к писателям-колористам, но, между тем, палитру романа нельзя назвать бедной. Такой эффект достигается за счет использования глаголов, прилагательных, существительных, которые приблизительно, в общем указывают на возможный тон, мрачный или яркий колорит, дают основное направление мысли [Каленкова 1982: 9].
Цветовые прилагательные, которые использует писатель, О.Н. Каленкова предлагает разделить на три группы:
1. Собственно цветовые определения, традиционные и употребленные по смысловой необходимости.
2. Цветовые определения, семантическое наполнение которых не ограничивается чисто цветовым, а имеет более широкое содержание.
3. Цветовые определения, эпитеты, метафоры, которые несут эмоциональную нагрузку, предают напряженность конфликта, драматизм событий [Каленкова 1982: 10].
Место цветообозначений среди других орнаментальных средств
Современные лингвисты стали больше уделять внимания проблемам эффективной коммуникации, «так как именно слово, умело выбранное и целенаправленно использованное, может, во-первых, наиболее адекватно передать мысль, во-вторых, сделать речь воздействующей, следовательно, речевое общение-эффективным» [Пекарская 2000, ч.1: 6-7].
В связи с этим начала возрождаться риторика. Особенно активно стал развиваться элокутивный5 раздел, включающий в себя подраздел «ornamenta», в котором рассматриваются тропы и фигуры. Иначе говоря, более детально стала изучаться теория фигур.
И.В. Пекарская отмечает, что в настоящее время теория фигур эволюционирует, расширяя свои границы и вырастая в теорию элокуции. Исследователь это связывает с тем, что постоянно «расширяется комплекс изобразительно-выразительных средств», а также с тем, что орнаментальный подраздел риторики «включает в себя не только тропы и фигуры как средства речевого воздействия, но и другие реалии (например, разного рода паремии, фразеологизмы, окказиональные экспрессивы)» [Пекарская: 2006: 111-112].
Таким образом, ученый вводит понятие «теория элокуции» и предлагает считать теорию фигур, определяя ее как теорию орнаментальное, составной частью теории элокуции, как более широкого коммуникативного поля любого эффективного речевого воздействия через использование специальной системы прагматически значимых языковых средств (в том числе фигуральных в широком смысле).
Отметим тот факт, что в теории элокуции четко не установлен статус таких понятий как «троп», «фигура».
Так, одни исследователи определяют тропы и фигуры как приемы [Горшков 1996; Зарецкая 1998; Культура...2003], другие - как (поэтические) обороты [Квятковский 1966; Розенталь, Теленкова 1976; Кохтев 1994; Львов 1995; Русо-ва 2004], третьи - как стилистические средства, используемые для усиления выразительности высказывания [Пекарская 2000]. В.П. Москвин тропами называет декоративные средства художественной речи, а фигурами - приемы выразительной речи [Москвин 2002: 75].
В некоторых источниках риторический статус тропа и фигуры не определен вообще, в иных случаях определяется статус только одного из явлений. Также отметим, что существует лингвистическая литература, в которой говорится только о тропе, а о фигуре не упоминается или наоборот. Например, авторы Литературного энциклопедического словаря тропами называют преобразования единиц языка, заключающиеся в переносе традиционного наименования в иную предметную область [ЛитЭС 1987: 446], а фигурами - любые обороты речи, отступающие от некоторой нормы разговорной «естественности» [ЛитЭС 1987: 466]. М.Н. Кожина дает лишь определение тропа (это разные случаи употребления слова в переносном значении), а о фигуре не упоминает [Кожина 1993: 108]. И.Б. Голуб тропами называет слова, употребленные в переносном значении с целью создания образа [Голуб 1999: 130], дает перечень фигур, не раскрывая сути этого понятия [Голуб 1999: 426-429]. Подобный способ изложения материала представлен А.А. Данцевым, Н.В. Нефедовой [Дан-цев, Нефедова 2002]. Л.А. Введенская, Л.Г. Павлова, Е.Ю. Кашаева приводят перечень тропов, не определяя самого понятия «троп», фигуры авторы относят к приемам стилистического синтаксиса [Введенская, Павлова, Кашаева 2002].
Из перечисленного ранее можно сделать вывод: названные трактовки тропа и фигуры не раскрывают полностью сути понятий.
На наш взгляд, четкое разграничение указанных элокутивных понятий провел А. Горнфельд: «Троп есть форма поэтического мышления, фигура есть форма речи. Тропы имеют результатом обогащение мысли известным новым содержанием; фигура - определенные обороты речи, рассчитанные на известное действие, но не вносящие в содержание ничего нового, расширяющего сознание» [Горнфельд 1911: 335].
Подобная точка зрения сложилась и у современных лингвистов. Так, Е.В. Клюев обратил внимание на то, что описать отношения между тропами и фигурами довольно сложно. Он верно отметил суть рассматриваемых понятий: «Тропы предполагают прежде всего преобразование основного значения слова/словосочетания (и только как следствие - преобразование структур, в которые они входят); фигуры - прежде всего преобразования фундаментальных структур (и только как следствие - преобразование значений входящих в них элементов).
В основе тропов лежат преобразования законов логики (и в первую очередь - аналогии), в основе фигур - преобразование законов синтаксиса (как репрезентанта логики на уровне структурирования сообщения)» [Клюев 1999: 179].
Известно, что в античных риториках изобразительно-выразительные средства делились на фигуры мысли и фигуры слова. Как отмечает И.В. Пекарская, «в этой связи возникла возможность широкого и узкого понимания фигур» [Пекарская 2000, чЛ: 108]. «В широком смысле фигурами назывались любые языковые средства, включая тропы (которые рассматривались в группе фигур мысли), придающие речи образность и выразительность. В узком смысле они определялись как синтагматически образуемые средства выразительности, то есть экспрессивные средства» [Античные теории... 1936: 36].
Понятие поля в лингвистике
В современной лингвистике существуют различные способы систематизации языковых единиц. Одним из них является описание лексики в рамках полевого подхода. «Полевая модель утверждает представление о языке как системе подсистем, между которыми происходит взаимодействие и взаимопроникновение. По этой модели язык предстает как функционирующая система, в которой происходят постоянные перестройки элементов и отношений между ними. В процессе полевого структурирования раскрываются диалектические связи между языковыми явлениями и внеязыковой действительностью, механизм этой связи и его закономерности, выявляются особенности языкового сознания, раскрываются его национально-специфические черты» [Полевые... 1989: 7].
Первые замечания, касающиеся теории поля, стали появляться в конце XIX - начале XX в. Л.М. Васильев отмечает, что эти высказывания о системном характере словаря имели глубокий смысл и стимулировали дальнейшие исследования в этой области, но они не представляли собой цельной теории. Основоположником такой теории считается немецкий ученый И. Трир [Васильев 1971: 106].
Лингвист понимает язык как замкнутую, стабильную систему, которая определяет сущность всех составных ее частей. Он считает, что слова того или иного языка не являются обособленными носителя смысла, каждое из них имеет смысл только потому, что его имеют другие, смежные с ним слова. И. Трир выделил понятийные и словесные поля. Причем единицы словесного поля полностью покрывают сферу соответствующего понятийного поля. Объединение словесного и понятийного полей образуют «языковые поля, замкнутые, двусторонние автономные единицы языка. Они занимают промежуточное положение между языковой системой в целом и ее минимальными несамостоятельными единицами (словами и формами слов), т.е. такими единицами, значения которых определяются структурой поля» [цитируется по Васильев 1971: 106].
Л. Вейсгербер уделял внимание словесным полям, исследуя значения слов. Языковед считал значение слова несамостоятельной единицей, а его компонентом. «Словесное поле живет как целое, - пишет он, - поэтому, чтобы понять значение отдельного его компонента, надо представить все поле и найти в его структуре место этого компонента» [цитируется по Васильев 1971: 109]. Ученый предполагал, что семантическое значение языковой системы определяется принципами, заложенными в самом языке, в его структуре. Л. Вейсгербер разграничил языковые поля и тематические, предметные группы; выделил два типа словесных полей: однослойные (в основе - один признак) и многослойные (в основе - несколько признаков).
Теория поля получила свое развитие в трудах многих зарубежных и российских ученых.
О. Духачек выделил языковые и понятийные поля. Языковое поле определяется им как «множество слов, связанных определенными взаимоотношениями и образующих иерархически организованное структурное целое» [цитируется по Шафиков 1999: 29]. Понятийное поле исследователь трактует как любое лексическое множество, организованное на основе единой семантической значимости и включающее все слова, подводимые под определенное понятие [Шафиков 1999: 29]. Также О. Духачек определил структуру поля. Оно состоит из ядра, периферии и промежуточной зоны.
Похожие диссертации на Полевое описание элокутивных колоративов : на материале произведений А.И. Куприна
