Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Принципы комплексного подхода к изучению функциональносемантической категории перфектности в русском языке 21
1.1. Проблематика исследований языковой категоризации действительности 21
1.2. Функционально-семантическая категория перфектности как объект лингвистического изучения 39
1.3. Становление категории перфектности как результат компенсаторных процессов в истории русского глагола 81
1.4. Выводы 103
Глава 2. Функционально-семантическая категория перфектности в древнерусском языке 107
2.1. Вводные замечания 107
2.2. Семантика перфектности в претеритальных формах от глаголов действия 122
2.3. Семантика перфектности в претеритальных формах от глаголов состояния 165
2.4. Семантика перфектности в претеритальных формах от глаголов отношения 185
2.5. Выводы 200
Глава 3. Функционально-семантическая категория перфектности в современном русском языке 204
3.1. Вводные замечания 204
3.2. Семантика перфектности в словоформах прошедшего времени от глаголов действия 218
3.3. Семантика перфектности в словоформах прошедшего времени от глаголов состояния 250
3.4. Семантика перфектности в словоформах прошедшего времени от глаголов отношения 266
3.5. Выводы 283
Заключение 287
Литература 297
- Функционально-семантическая категория перфектности как объект лингвистического изучения
- Становление категории перфектности как результат компенсаторных процессов в истории русского глагола
- Семантика перфектности в претеритальных формах от глаголов состояния
- Семантика перфектности в словоформах прошедшего времени от глаголов состояния
Введение к работе
Актуальность исследования. Различные подходы ученых к объяснению наиболее сложных вопросов, касающихся истории и современного состояния русского глагола [Ваулина 1990; Иванов 1982; Клименко 1990; Лопушанская 1975, 1990; Пупынин 1991; Храковский 1985], обозначили целый комплекс проблем, решение которых становится возможным с учетом достижений функциональной [Бондарко 1971; Золотова 1973; 1996] и лексической [Шарандин 1992] грамматик.
Исследования в русле названных направлений опираются на классические труды В. фон Гумбольдта, И.А. Бодуэна де Куртенэ, А.А. Потебни, А.А. Шахматова, важнейшие работы отечественных и зарубежных лингвистов [Виноградов 1972; Винокур 1959; Есперсен 1958; Кошмидер 1962; Мещанинов 1945], в которых подчеркивается необходимость рассматривать содержание языковых форм в соотнесении с действительностью, что потребовало объяснения специфики взаимосвязи семантики языка и внеязыковой действительности через категоризацию мыслительного содержания. Активное развитие теории семантических категорий позволило существенно расширить изучаемые грамматикой объекты, способствовало формированию таких подходов к исследованию содержательной стороны языка, которые основываются на представлении о постоянном взаимодействии лексических и грамматических явлений [Караулов 1987; Маслов 1984; Шарандин 1992].
Категориальная интерпретация сложных языковых феноменов, позволяющая находить объяснение там, где раньше была возможна только констатация фактов, активно применяется в трудах синхронического характера [Бондарко 1987, 1991; Маслов 1987; Храковский 1985]. В меньшей степени представлены исследования, демонстрирующие категориальный подход к языковым явлениям в диахронии [Акимова 2007; Баранов 2003; Ваулина 1988], и почти отсутствуют работы, в которых дается синхронно-диахроническое описание категорий, позволяющее установить, «в какой мере синхронные связи между существующими явлениями отражают процесс развития одного явления из другого» [Улуханов 1992: 5].
Обращение к синхронно-диахроническому аспекту исследования, раскрывающему причины и закономерности формирования лексико-грамматических и функционально-семантических единств, может снять ряд противоречий, возникающих при трактовке тех или иных явлений в системе языка.
Реферируемая диссертация, связанная с названными актуальными проблемами, посвящена рассмотрению категории перфектности, изучение которой с синхронно-диахронических позиций позволяет установить тенденции формирования «аспектуально-темпорального комплекса» в русском языке.
Предметом исследования стали системные и функциональные средства выражения категории перфектности в древнерусском и русском языках.
Объектом изучения является категориальное значение перфектности, выражающее завершенность процесса в прошлом, его результативность и актуальность для последующих темпоральных событий. В работе анализируются претеритальные глагольные словоформы.
Перфектность в существующих исследованиях описывается в различных терминах в зависимости от понимания статуса этого явления.
Так, термин перфектное значение используется для характеристики одного из значений формы прошедшего времени (наряду с аористическим, имперфектным и плюсквамперфектным) [Виноградов 1986; Лебедева 1959; Князев 1989; Поспелов 1948, 1966; Прокопович 1982; Телин 1988; Тимофеев 1941; Томмола 1993; Comrie 1976]. Терминологическое сочетание перфектное употребление применяется для обозначения типа прямого употребления формы прошедшего времени совершенного вида [Русская грамматика 1980. Т. I]. Перфектность используется для описания одного из частных видовых значений – семантических функций (наряду с длительностью, кратностью, фазовостью и т. д.) на уровне высказывания [Бондарко 2002]; перфект – для обозначения универсальной категории в германских, романских и других языках, связанной с темпоральностью, аспектуальностью, таксисом [Кашкин 1991]; перфектив – для обозначения одной из основных композиционно-синтаксических функций предиката, наряду с аористивом и имперфективами, воплощающих в тексте разные способы пространственно-временного структурирования мира [Золотова 1998; Золотова, Онипенко, Сидорова 2004]; перфектный феномен [Пупынин 1992], перфектный разряд, признак перфектности [Кочеткова 2007] – для обозначения состояния как результата предшествующего ему действия. При этом особо следует выделить точку зрения Ю.С. Маслова, который подчеркивал, что «перфектность – семантическая категория в рамках аспектуальности, характеризующаяся своеобразной временнй двойственностью, соединением в одной предикативной (или свернуто-предикативной) единице двух так или иначе связанных между собой временных планов – предшествующего и последующего» [Маслов 1987: 195]. В реферируемой диссертации, вслед за Ю.С. Масловым, устанавливается категориальный статус перфектности.
Традиционно изучение перфектности осуществляется в плане синхронии [Лебедева 1959; Поспелов 1966; Морозов 2003]; в некоторых работах описание перфектности в современном русском языке сопровождается краткими комментариями из истории языка [Прокопович 1982; Томмола 1993; Хандархаева 1999]. Единичны работы, в которых названная проблема рассматривается в диахронии [Торрильяс 1995; Годизова 2006], и практически не представлены монографические синхронно-диахронические исследования, которые способствовали бы выявлению основных тенденций формирования категории перфектности в русском языке и процессов, сопровождавших эти изменения.
Применяемый в диссертации синхронно-диахронический подход позволил впервые охарактеризовать формирование категории перфектности как компенсаторный процесс, способствующий «различному переосмыслению функционально-семантических отношений между темпоральными и аспектуальными значениями отдельной глагольной словоформы» [Лопушанская 2007: 137].
Эволюция категории перфектности рассматривается в реферируемой работе как процесс, сопровождающий унификацию подсистемы прошедших времен и укрепление в исторический период категории вида. Как было показано в трудах С.П. Лопушанской, «свертывание системы времен и личной парадигмы русского глагола сопровождалось компенсаторными процессами на функционально-семантическом уровне» [Лопушанская 2000: 52]. Эти процессы имеют различный характер; в соответствии с чем можно выделить две их разновидности. Компенсаторные процессы первой разновидности, при которых компенсирующий компонент какого-либо языкового уровня берет на себя заместительную функцию взамен утраченного компонента того же уровня и не приводят к существенным изменениям на других уровнях языка. Компенсаторные процессы второй разновидности, напротив, охватывают другие языковые уровни, ярко проявляются в «междууровневых» реализациях компенсирующих элементов и обнаруживаются в истории системы времен русского глагола [Лопушанская 2003: 85–86].
В диссертации выдвигается исследовательская гипотеза: становление категории перфектности русского глагола является результатом аспектуально-темпоральных компенсаций на функционально-семантическом уровне.
При этом эволюция категории перфектности в русском языке может быть представлена таким образом: в древнерусский период, будучи функционально-семантической категорией в рамках темпоральности, она выражалась морфологической формой перфекта, а также соотношением претеритальных форм внутри многокомпонентной системы времен. Эта система имела относительную устойчивость в связи с тем, что она реализовалась в рамках конкретно-пространственного восприятия древним человеком окружающей его действительности.
Возможности перестройки этой развернутой системы времен были обусловлены внеязыковыми – развитием абстрактного восприятия времени действия – и языковыми причинами – доминирующей в русском языке тенденцией к унификации, формированием способности у формы времени выступать в абсолютном или относительном употреблении, а также реализованы в плане выражения и в плане содержания [см.: Лопушанская 1990]. Все это предопределило пути дальнейшего развития категории перфектности в русском языке.
В современном русском языке перфектность приобрела статус функционально-семантической категории в рамках аспектуальности, опирающейся на абстрактное представление о времени высказывания и реализующейся в контексте словоформами прошедшего времени глаголов от основ совершенного вида с помощью разноуровневых (лексических, словообразовательных, синтаксических) языковых средств.
Цель исследования состоит в установлении наиболее общих тенденций формирования категории перфектности в русском языке, этапов ее эволюции, а также причин, способствовавших изменениям средств выражения исследуемой категории.
Достижение названной цели потребовало решения ряда задач: 1) выработать критерии установления категориальной семантики перфектности, набора ее релевантных признаков; 2) определить статус этой категории в древнерусском и современном русском языках; 3) охарактеризовать лексическую наполняемость претеритальных форм глаголов действия, состояния, отношения в древнерусском и современном русском языках; 4) выявить принадлежность типовых глаголов к лексико-грамматическим классам (по классификации С.П. Лопушанской); 5) установить наличие/отсутствие релевантных признаков категории перфектности в анализируемых глагольных словоформах в древнерусских и современных текстах с учетом: принадлежности глагола к полю, подполю, лексико-грамматическому классу; способам глагольного действия; типа синтаксической конструкции; характера контекстуального окружения; 6) выявить системные и функциональные факторы, обусловливающие реализацию этой семантики в древнерусском и современном русском языке; 7) установить характер языковых компенсаций, определивших эволюцию категории перфектности в русском языке.
Методологическими основами исследования явились положения о системности языка, взаимосвязанности и взаимообусловленности языковых явлений в процессе эволюции, опосредованном отражении в языке изменений в восприятии пространства и времени, сложном взаимодействии конкретно-пространственных и абстрактно-пространственных представлений об объективно-реальных формах бытия, что может быть осмыслено как философская основа объяснения эволюции языка [Лопушанская 1967; 1975; 1990; 1997; 1998; 2001].
Весьма плодотворным в установлении статуса исследуемой категории в ее историческом развитии является использование предложенного И.С. Улухановым [Улуханов 1992] синхронно-диахронического подхода, который дает возможность сопоставить языковые данные, относящиеся к сменяющим друг друга историческим периодам, тем самым более или менее полно отразить их эволюцию [см. также: Балалыкина 2001; Дмитриева 2005; Николаев 2002]. Объяснительные возможности синхронно-диахронического подхода позволили установить этапы эволюции категории перфектности [Терентьева 2007; 2008].
В диссертации принят комплексный подход к исследованию категории перфектности, который обусловил рассмотрение языковых единиц на разных уровнях, что дало возможность выявить релевантные признаки категории перфектности и способы их реализации в процессе функционирования глагольных словоформ. В случае, когда хотя бы один релевантный признак не находит своего подтверждения, констатируется отсутствие у глагольной словоформы семантики перфектности.
При комплексном описании претеритальных словоформ в древнерусском и современном русском языках учитывалась зависимость представленности семантики перфектности от субъектно-объектных отношений, от доминирующего темпорального фона, то есть от соотнесенности различных временных форм в рамках высказывания, а также от степени взаимодействия глагольной словоформы и контекстуальных уточнителей, которые могут конкретизировать темпоральный характер протекания действия. Количественный анализ материала (данные обобщены в таблицах и диаграммах) позволил выявить некоторые закономерности реализации категории перфектности в истории русского языка.
В работе используются следующие методы: контекстуальный анализ, раскрывающий содержание глагольной словоформы в контексте, элементы трансформационного метода; описательный и сравнительно-сопоставительный, методы традиционных эмпирических наблюдений и количественных подсчетов.
Источником для отбора фактического материала стали разножанровые древнерусские памятники XI–XIV вв. (летописи, канонические, религиозно-учительные, житийные произведения): Апракос Мстислава Великого XI–XII вв., Архангельское евангелие 1092 года, Выголексинский сборник XII в., Изборник Святослава 1076 г., Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов, Лаврентьевская летопись, Повесть о Варлааме и Иоасафе, Синайский патерик XI–XII вв., Сказание о Борисе и Глебе по Сильвестровскому сборнику второй половины XIV в., Успенский сборник XII–XIII вв. Кроме того привлекались данные Картотеки Словаря древнерусского языка XI–XIV веков, составленной и хранящейся в Институте русского языка им. В.В. Виноградова РАН, Материалы для Словаря древнерусского языка по письменным памятникам И.И. Срезневского, Словаря древнерусского языка XI–XIV веков, а также Прямого и обратного словника к названному словарю; Словаря русского языка XI–XVII веков. Мы сочли возможным привлечение для анализа канонических и переводных текстов в связи с тем, что «на морфологическом уровне церковно-книжные тексты, как показывают исследования по истории различных участков древнерусской системы, нередко демонстрируют яркие восточнославянские особенности и предоставляют древнейшие примеры инноваций» [Крысько 2007: 19]. Языковой материал рассматривается как единый массив фактов, позволяющий установить наиболее общие тенденции развития языковых компенсаций в процессе становления категории перфектности.
Эмпирическая база исследования составила около 9000 случаев употребления глагольных словоформ прошедшего времени. В диссертации рассмотрено 3800 случаев употребления древнерусских глагольных словоформ (из них 1800 случаев употребления форм на -л и 2000 случаев употребления простых претеритальных форм, привлеченных для сопоставления) и 5000 словоупотреблений формы прошедшего времени в современном русском языке.
В качестве современных источников были привлечены художественные произведения известного волгоградского писателя Евгения Кулькина, которому свойственно уникальное художественное воссоздание явлений действительности. Лексический состав произведений писателя широк, многообразен и представляет богатый языковой материал, отражающий общее развитие литературного языка. Изучение языка этого талантливого писателя позволяет более полно представить многообразие русского литературного языка современной эпохи.
В работе использовались данные компьютерной версии Прямого и Обратного словника к трилогии Евгения Кулькина «Прощеный век» [Книга I: Крушение. Волгоград: Издатель, 2000. 752 с. Компакт-диск. Волгоград, 2002], подготовленной в НИИ истории русского языка ВолГУ в рамках исследовательского проекта, поддержанного грантом РГНФ № 00-04-00094а/В «Лингвокультурологическая летопись казачества Нижнего Поволжья в сопоставлении с идиостилем Евгения Кулькина» (авторы-составители Лопушанская С.П., Шептухина Е.М., Терентьева Е.В.). Для сопоставления привлекался иллюстративный материал Словаря современного русского литературного языка (В 17 т. – М.; Л, 1948–1965) и Словаря русского языка (В 4 т. / Гл. ред. А.П. Евгеньева – 4-е изд., стер. – М., 1999).
Выбор древних и современных источников объясняется стремлением выявить разноуровневые средства выражения категориальной семантики перфектности в древнерусском языке и в современном русском литературном языке конца XX века с синхронно-диахронических позиций.
Анализ языковых единиц проводился в русле подходов, разрабатываемых в научной школе профессора С.П. Лопушанской. За единицу наблюдения принимается глагольная словоформа, функционирующая в высказывании, равном предложению. Глагол быти анализируется только как связка в древнерусских аналитических формах; в современном русском языке этот глагол также не подвергается анализу по причине его семантической «ослабленности» и особых синтаксических функций. Стилистический анализ претеритов требует специального изучения и не входит в круг рассматриваемых проблем.
Научная новизна исследования состоит в том, что впервые функционально-семантическая категория перфектности рассмотрена в динамике, уточнен набор ее релевантных признаков (завершенность процесса в прошлом, его результативность и актуальность для последующих темпоральных событий); охарактеризованы системные и функциональные средства выражения этой категории в древнерусском и современном русском языках.
Впервые установлены этапы развития этой категории; обоснована значительная роль в этом процессе взаимодействия лексической и грамматической семантики, проявившегося в различной представленности перфектности у глаголов действия, состояния, отношения на разных этапах языкового развития; выявлено, что рассмотренные языковые явления обусловлены развитием лексической системы русского языка, а также изменением представлений человека о явлениях реальной действительности; установлен характер языковых компенсаций, определивших эволюцию категории перфектности в русском языках.
Впервые доказано, что формирование категории перфектности является компенсаторным процессом в рамках компенсаций второй разновидности (по терминологии С.П. Лопушанской), сопровождавшим унификацию подсистемы прошедших времен и усиление в исторический период видовой дифференциации.
Теоретическая значимость работы заключается в разграничении в контексте проведенного исследования понятий: перфект - название формы прошедшего времени в древнерусском языке, перфектное значение – значение, свойственное форме перфекта в рамках оппозиции простых и сложных прошедших времен древнерусского языка, перфектность - функционально-семантическая категория, релевантные признаки которой в русском языке способна выражать при определенных условиях словоформа прошедшего времени.
Теоретическое обоснование функционально-семантической категории перфектности дало возможность: для древнерусского языка проследить начальный этап становления современной формы прошедшего времени; для современного русского языка определить основные тенденции формирования «аспектуально-темпорального комплекса» в русском языке.
Полученные результаты имеют значение для теории русского языка, диахронической лингвистики, функциональной грамматики, могут быть использованы при изучении лексико-грамматической семантики русского глагола.
Практическая значимость. Материалы и выводы проведенного исследования используются в вузовском курсе исторической морфологии русского языка, в спецкурсах по проблемам лексико-грамматической семантики, развитию и функционированию русского глагола, в преподавании русского языка как иностранного, при подготовке курсовых и дипломных проектов, магистерских диссертаций.
Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты исследования нашли отражение в спецкурсе «Проблемы лексико-грамматической семантики русского глагола», прочитанном для магистрантов, изучающих проблемное поле «Русский язык», и студентов-филологов Волгоградского государственного университета.
Результаты исследования были представлены в докладах на международных, всероссийских, межвузовских, региональных конференциях, в их числе: III Международный конгресс исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность», Москва, 2007; XI Конгресс МАПРЯЛ «Мир русского слова и русское слово в мире», Варна, 2007; Международная конференция «История и культура славян в зеркале языка: славянская лексикография», III чтения памяти академика О.Н. Трубачева из цикла «Славяне: язык, история», Москва, ИРЯЗ РАН, 2005; международной конгресс «Культура, наука, образование на пороге III тысячелетия», Волгоград, 1998, 2000, 2004; Международная конференция «Человек в современных философских концепциях», Волгоград, 1998, 2000, 2004, с 2007 проводимая под эгидой ЮНЕСКО; международная научно-практическая конференция «Лингвистическое наследие И.А. Бодуэна де Куртенэ на исходе XX столетия», Красноярск, 2000; III Международная научная конференция «Филология и культура», Тамбов, 2001; Международная научная конференция «Филология на рубеже тысячелетий», Ростов-на-Дону, 2004; Международная научная конференция «Язык и общество в синхронии и диахронии», Саратов, 2005; Международная научная конференция «Язык. Культура. Коммуникация», Волгоград, 2006; Международная научно-практическая конференция «Модернизация и традиции – Нижнее Поволжье как перекресток культур», посвященная 100-летию со дня рождения Д.С. Лихачева, Волгоград, 2006; Международная конференция «Русская словесность в контексте современных интеграционных процессов», Волгоград, 2007; Международная научная конференция «В.А. Богородицкий: научное наследие и современное языковедение», Казань, 2007; Всероссийская научная конференция «Слово. Словарь. Словесность», Санкт-Петербург, 2007.
Работа обсуждалась на расширенном заседании кафедры документной лингвистики и документоведения и отдела филологических исследований Института социально-экономических и гуманитарных исследований Волгоградского государственного университета.
Теоретическое исследование категории перфектности в древнерусском и современном русском языках, результаты которого отражены в диссертации, проводилось в рамках следующих конкурсных научно-исследовательских проектов (автор является в них исполнителем):
- «Лексический состав русского языка XI–XIV вв. в словаре и тексте», ФЦП «Русский язык» Министерства образования РФ, Государственный контракт ВолГУ № 189 от 18.07.2001;
- «Лингвокультурологическая летопись казачества Нижнего Поволжья в сопоставлении с идиостилем Евгения Кулькина», грант РГНФ № 00-04-00094 а/В, 2000–2002;
- «Развитие семантико-грамматических классов русского глагола XI–XVII вв. как опосредованное отражение структуры сознания носителей языка», ФЦП «Русский язык» Министерства образования РФ, Государственный контракт ВолГУ № 684 от 02.06.2003;
- «Матричная реконструкция семантической структуры русских глаголов XVIII–XX вв., отражающая взаимодействие литературного языка и нижневолжских диалектов», проект РФФИ № 04-06-96511, 2004–2006;
- «Теоретические основы изучения компенсаторных процессов в истории русского языка», единый заказ-наряд ГБ–1.5.06 Министерства образования РФ, 2006–2010;
- «Изменения смысловой доминанты языкового сознания древних русичей (по материалам летописных сводов XI–XVII вв.)», проект РГНФ № 07-04-00264а, 2007–2009.
- «Лексические доминанты описания языковой картины мира (по памятникам письменности XI–XVII вв.)», проект 51–2008-а/ВолГУ.
Работа строится на следующих исходных принципах: древнерусская развернутая система времен отражала доминирующее конкретно-пространственное представление средневекового человека о времени действия. В связи с переосмыслением восприятия времени действия от конкретно-пространственного к абстрактно-пространственному эта система теряла устойчивость, претерпевала определенные изменения: нейтрализацию глагольных основ и как следствие неразличение и смешение форм аориста и имперфекта; разрушение системы вспомогательных глаголов в сочетании с л-причастием, утрату в связи с этим формы плюсквамперфекта и становление синтетической претеритальной формы на -л. В соответствии с названными теоретическими принципами к рассмотрению языкового материала на защиту выносятся следующие положения:
1. В истории формирования категории перфектности значительную роль сыграли взаимодействие лексической и грамматической семантики, обусловленное развитием мышления и представлениями человека о явлениях реальной действительности, и тенденция к унификации, наиболее ярко проявившаяся в истории русского языка. Развитие категории перфектности является компенсаторным процессом в рамках компенсации второй разновидности (по терминологии С.П. Лопушанской), при котором категориальная семантика перфектности развилась как межуровневая реализация компенсирующего компонента взамен утратившейся в русском языке морфологической формы перфекта.
2. Перфектность рассматривается в древнерусском языке как функционально-семантическая категория, релевантными признаками которой являются завершенность процесса в прошлом, результативность этого завершенного процесса, актуальность его результата для последующих темпоральных событий (в плане прошедшего при конкретно-пространственном восприятии времени действия или в плане настоящего при формировавшемся в исторический период абстрактно-пространственном восприятии времени действия).
3. В древнерусский период, будучи функционально-семантической категорией в рамках темпоральности, перфектность выражалась морфологической формой перфекта, а также соотношением форм внутри многокомпонентной системы времен. Эта система имела относительную устойчивость в связи с тем, что она реализовалась в рамках конкретно-пространственного восприятия древним человеком окружающей его действительности.
4. В современном русском языке перфектность, сохранив функционально-семантический статус и релевантные признаки результативности, завершенности и актуальности, включилась в сферу аспектуальности в связи с укреплением видовой дифференциации. В синхронии категория перфектности опирается на абстрактное представление о времени высказывания и реализуется в контексте словоформами прошедшего времени глаголов от основ совершенного вида разноуровневыми языковыми средствами.
5. В древнерусском и русском языках существует зависимость реализации категориальных признаков перфектности от лексического значения глагола. В древнерусском языке высокая доля представленности семантики перфектности наблюдается у глаголов отношения, средняя – у глаголов действия и низкая – у глаголов состояния. В современном русском языке выявлена иная закономерность: высокая доля представленности семантики перфектности обнаруживается у глаголов действия, средняя – у глаголов отношения, низкая – у глаголов состояния. Произошедшие изменения объясняются развитием лексической системы русского языка, расширением поля глаголов отношения за счет абстрактной лексики с реляционными значениями, что вызвало уменьшение доли лексем этого поля, способных выражать семантику перфектности.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения; в основной текст работы включены 13 таблиц и 3 диаграммы. Справочную часть диссертации составляют список использованной литературы, список источников и словарей, а также принятых в работе сокращений.
Функционально-семантическая категория перфектности как объект лингвистического изучения
Анализ языковых единиц проводился в русле подходов, разрабатываемых в научной школе профессора С.П. Лопушанской.
За единицу наблюдения принимается глагольная словоформа, функционирующая в высказывании, равном предложению. Глагол быть (БТЛТИ) анализируется только как связка в древнерусских аналитических формах; в современном русском языке этот глагол также не подвергается анализу по причине его семантической «ослабленности» и особых синтаксических функций. Стилистический анализ претеритов требует специального изучения и не входит в круг рассматриваемых проблем.
Научная новизна исследования состоит в том, что впервые функционально-семантическая категория перфектное рассмотрена в динамике, уточнен набор ее релевантных признаков {завершенность процесса в прошлом, его результативность и актуальность для последующих темпоральных событий); установлены системные и функциональные средства выражения этой категории в древнерусском и современном русском языках.
Обоснована значительная роль в этом процессе взаимодействия лексической и грамматической семантики, проявившегося в различной представленности перфектности у глаголов действия, состояния, отношения на разных этапах языкового развития; выявлено, что рассмотренные языковые явления обусловлены развитием лексической системы русского языка, а также изменением представлений человека о явлениях реальной действительности; определен характер языковых компенсаций, детерминировавших эволюцию категории перфектности в русском языках.
Впервые доказано, что формирование категории перфектности является компенсаторным процессом в рамках компенсаций второй разновидности (по терминологии С.П. Лопушанской), сопровождавшим унификацию подсистемы прошедших времен и усиление в исторический период видовой дифференциации глагольных форм.
Теоретическая значимость работы заключается в разграничении в контексте проведенного исследования понятий: перфект - название формы прошедшего времени в древнерусском языке, перфектное значение - значение, свойственное форме перфекта в рамках оппозиции простых и сложных прошедших времен древнерусского языка, перфектностъ — функциональносемантическая категория в древнерусском и современном русском языках, семантика перфектности - значение, которое может выражать претеритальная словоформа в древнерусском и современном русском языках.
Теоретическое обоснование функционально-семантической категории перфектности дало возможность: для древнерусского языка выявить особенности начального этапа становления современной формы прошедшего времени; для современного русского языка определить тенденции формирования «аспектуально-темпорального комплекса» в русском языке. Полученные результаты имеют значение для теории языка, диахронической лингвистики, функциональной грамматики, могут быть использованы при изучении лексико-грамматической семантики русского глагола.
Практическая значимость. Материалы и выводы проведенного исследования используются в вузовском курсе исторической морфологии русского языка, в спецкурсах по проблемам лексико-грамматической семантики, развитию и функционированию русского глагола, в преподавании русского языка как иностранного, при подготовке курсовых и дипломных проектов, магистерских диссертаций.
Работа строится на следующих исходных принципах: древнерусская развернутая система времен отражала доминирующее конкретно-пространственное представление средневекового человека о времени действия. В связи с переосмыслением восприятия времени действия от конкретно-пространственного к абстрактнопространственному эта система теряла устойчивость, претерпевала определенные изменения: нейтрализацию глагольных основ и как следствие неразличение и смешение форм аориста и имперфекта; разрушение системы вспомогательных глаголов в сочетании с л-причастием, утрату в связи с этим формы плюсквамперфекта и становление синтетической претеритальной формы на -л.
Становление категории перфектности как результат компенсаторных процессов в истории русского глагола
Функционально-семантическая категория перфектности в древнерусском языке имела набор релевантных признаков - завершенность процесса в прошлом, его результативность и актуальность для последующих темпоральных событий. Эта категория находила языковое выражение в морфологической форме перфекта, а также в соотношении претеритальных форм внутри развернутой подсистемы прошедших времен, которая обладала относительной устойчивостью, поскольку реализовалась в рамках конкретно-пространственного восприятия древним человеком окружающей его действительности.
Форма перфекта и ее грамматическое значение были системным средством реализации категории перфектности; в качестве функциональных средств ее экспликации могли выступать формы плюсквамперфекта, л-формы без связки и аорист, приобретавшие при определенных условиях способность выражать семантику перфектности в контексте.
В связи с этим особое внимание в главе уделяется установлению релевантных признаков перфектности рассматриваемых словоформ перфектных времен (перфект и плюсквамперфект), извлеченных методом сплошной выборки из древнерусских текстов. Анализу подвергаются также бессвязочные л-формы, которые могли быть результатом падения связки у перфекта и плюсквамперфекта, особо отмечаются случаи наличия семантики перфектное в формах аориста; как показало исследование, формы имперфекта в древнерусских текстах семантику перфектности не выражали.
Анализ фактического материала, позволил установить, что рассматриваемые претеритальные формы могли образовываться от разнообразной глагольной лексики, которая открывала возможности либо накладывала определенные ограничения на способность словоформы глагола выражать категориальную семантику перфектности, поэтому в работе глагольные словоформы были классифицированы по лексико-семантическим группам, подполям и полям; во внимание принимались и следующие факторы: семантикограмматические классы глаголов, способы глагольного действия, реализующие признаки результативности и завершенности; тяготение глаголов к основам совершенного или несовершенного вида; контекстуальное окружение глагольной словоформы.
Наличие определенной зависимости лексического значения глагола и его способности выражать семантику перфектности потребовало обращения к рассмотрению системной организации лексики русского языка.
Изучению современной лексической системы языка посвящены работы Л.М. Васильева, Э.В. Кузнецовой, О.П. Ждановой и других ученых. Анализ лексики древнерусского языка представлен в работах Н.Г. Михайловской, Г.В. Судакова, Ф.П. Филина. Системная организация древнерусской глагольной лексики рассмотрена в работах Л.П. Клименко, в которых делается вывод о том, что глагольная лексика в системе письменной речи, как и в системе древнерусского языка, организована в лексико-семантические парадигмы. Указанный принцип, согласно автору, является универсальным и в равной степени свойственен лексической системе в ее потенциальном и актуализированном состоянии [Клименко 1993: 43]. Данное положение об универсальности системного подхода к изучению лексики в ее историческом развитии и современном состоянии, на наш взгляд, позволяет использовать достижения синхронного изучения русской лексики в работах, посвященных истории русского языка.
В лингвистической литературе описаны многие семантические классы слов, например, глаголы бытия, восприятия, отношения, обладания, физического действия и воздействия, эмоционального состояния и др. (см. работы Л.М. Васильева, Е.В. Глинки, Л.П. Клименко, А.А. Кретова, Н.Г. Михайловской, С.А. Моисеевой, Е.В. Падучева, Т.И. Прокоповой, О.Н. Трубачева, Е.П. Таргонской, Ф.П. Филина).
Характерной чертой большинства исследований по лексической семантике является то, что в них изучаются не только парадигматические связи слов, но и синтагматические свойства лексических единиц, в том числе их семантические валентности (синтагматические семы) (см. исследования В.В. Виноградова, В.Г. Гака, Л. Теньера, А.А. Холодовича, Л.В. Щербы).
При семантической классификации слов в лингвистической литературе наблюдается неупорядоченность в терминологии, что часто приводит к тому, что одни и те же группировки лексики по обозначаются и термином «лексико-семантическая группа», и термином «синонимический ряд».
В качестве основного понятия при систематизации лексики исследователями называется «класс слов». Критерием выделения различных классов слов является, по мнению Э.В. Кузнецовой, их «сходство главным образом по общим компонентам их значений», хотя «возможно и формальное сходство, если в структуре их лексем присутствуют одинаковые морфемы» [Кузнецова 1983: 49].
Классами лексического характера можно считать лексикосемантические группы слов. Общее определение лексикосемантических групп (далее ЛСГ) было предложено в работах Ф.П. Филина: «Лексико-семантические группы слов представляют собой объединения двух, нескольких или многих слов по их лексическим значениям» [Филин 1982: 230].
В лингвистической литературе используются и другие термины, относящиеся к определению лексических классов: тематические группы (см. у А.С. Герда, В.Е. Гольдина и др.), семантические парадигмы (в исследованиях М.В. Панова, Л.О. Чернейко, Д.Н. Шмелева и др.), семантические, ассоциативные, понятийные поля (см. работы Л.М. Васильева). Главным критерием, определяющим объединение слов в рамках одной ЛСГ, является их семантическая общность, хотя исследователи придерживаются разных подходов, выдвигают различные основания выделения и характеристики лексико-семантических групп. Так,
Э.М. Хамидуллина определяет ЛСГ как «объединения слов, основанные на общности смысловой, словообразовательной, семантико-синтаксической связи между словами» [Хамидуллина 1973: 4-5]. При объединении слов в одну ЛСГ Л.П. Клименко использует три критерия: «общность семантики, словообразовательных, синтаксических признаков» [Клименко 1990: 28].
В науке при классификации языковых единиц стал применяться функционально-семантический подход, позволяющий учесть семантическую общность слов одного класса, а также особенности их функционирования.
При гаком подходе ЛСГ характеризуются как «класс слов одной части речи, имеющих в своем значении достаточно общий интегральный семантический компонент (или компоненты) и типовые уточняющие (дифференциальные) компоненты, а также характеризующиеся сходством сочетаемости и широким развитием функциональной эквивалентности и регулярной многозначности» [Кузнецова 1989: 7].
Внутренняя структура ЛСГ, объединяя в себе несколько компонентов, рассматривается учеными по-разному. Большинство исследователей определяют данное образование как организацию полевого характера, имеющую свое ядро и периферию [Ибрагимова 1988; Полевые структуры 1989; Рудяков 1988]. При таком понимании лексико-семантические группы слов являются структурированным образованием. Группы семем, характеризующиеся тождественной степенью принадлежности, тождественным статусом, формируют структурные части ЛСГ - ядерную и периферийные зоны [Рудяков 1988: 80]. В.Л. Ибрагимова отмечает, что ядро ЛСГ формируют единицы, «значение которых исчерпывается набором ядерных сем.... На периферийных участках ЛСГ происходит дифференциация единиц, которая осуществляется на основе соответствующих абстрактных семантических категорий...» [Ибрагимова 1988: 64]. Особое внимание учеными уделяется периферийной зоне. Авторы коллективной монографии «Полевые структуры...», подробно характеризуя периферию различных ЛСГ, подразделяют ее по мере удаленности от ядра на ближнюю, дальнюю и крайнюю.
Другие исследователи рассматривают структуру ЛСГ как иерархию. Так, Э.В. Кузнецова отмечает, что в ЛСГ есть «базовые слова, имеющие наиболее общие значения, а с ними соотнесены и подчинены им в качестве их уточнителей и конкретизаторов слова с более содержательными значениями» [Кузнецова 1983: 51].
Иной взгляд на лексическую семантику и семантические классы слов, рассматриваемых в свете антропологической и когнитивной лингвистик (Ю.Н. Караулов, Е.С. Кубрякова, Ю.С. Степанов), высветил, по мнению ученых, актуальные и недостаточно изученные в русистике проблемы, понятия и категории: языковая картина мира, концепт, концептуальное пространство.
Так, например, развивая идеи, высказанные в работах Э.В. Кузнецовой, представители ее научной школы, предметом исследования которых многие годы является семантика русского глагола и семантическая организация глагольных классов слов, а также функционирование глагола в речи, обратились к рассмотрению семантики глагольного слова в когнитивном освещении и на различном материале исследовали закономерности и особенности устройства концептосферы процессуально-событийного мира, отображаемого в первую очередь глагольной лексикой, глагольными семантическими классами слов [Бабенко 2003: 217].
Семантика перфектности в претеритальных формах от глаголов состояния
Подполе глаголов эмоционального состояния было достаточно подробно рассмотрено в работах Л.Г. Бабенко, Л.М. Васильева, Э.В. Кузнецовой. В диахронии эти глаголы стали предметом изучения в исследованиях Л.П. Клименко, Е.Г. Дмитриевой, Г.В. Судакова.
Глаголы данного подполя объединены категориальнолексической семой испытывать эмоциональное состояние .
Наличие интегральных сем позволяет нам выделить внутри этого подполя следующие ЛСГ: пребывания в эмоциональном состоянии второго класса (вогати сіа, вщ вєсєлити СА, шврадовати СА, посрамнти СА, ра птЬватисга), например: въ веселнлъ ли м ксн на трАпє Ь овєсєли и скърБАштааго игврадова ли сл о УЄМЬ щврадоуи и сЪтоуюштааго (Изб. 1076 л. 20.8); они жє рєша рл гн квллш вогь на отци наши и растоуи нгы по странами гріїхш ради наших (ЛНXII—XIIIл. 48); приведения в эмоциональное состояние второго класса (ОЕИД ЪТИ, прогнивати): рєує къ ісж се полъ им йниіа мокго ги дамь нифиимт» и афе ксмь кого УИМЬ овид клъ вт врафю уетвертицею (ЕеМст 107 в 4); идоуштж ти вщ сттли хрллп помтлсли еда кого прогнгквалъ кем въ кокмт. дФл Ь и ВСАКО потыити СА гнФв ьн ыи мракъ ра гьнати (Изб. 1076 54 об. 7-8). Как правило, глаголы этого подполя не выражают семантику перфектности: въ веселнлъ ЛИ С/А КСИ ИД ТрАПе Ь 0Е6С6ЛИ и скъркАштддго 1гвградова ли С/Л о уел\ь шЕрддоуи и с Ьтоуюштллго (Изб. 1076 20.8). В приведенном примере процессы, обозначенные формами присвязочного перфекта и аориста, выражают результативный процесс, на что указывают приставки въ - и шв-. В научной литературе спорным вопросом является выделение у приставки воз- значения возникновения начала действия. Указывая на специфику выражения данной приставкой начинательного значения, А.Х. Востоков подчеркивал, что воз- «показывает начало движения совершающегося на одном месте или простирающегося в разных направлениях» [Востоков 1839: 145]. Сопоставляя приставку воз- с приставками за- и по-, выражающими начинательное значение, ученые отмечают, что воз- обозначает не просто начало действия, а действие, возникающее быстро, вдруг, внезапно [Исаченко 1960: 230; Тихонов 1959: 52]. Следовательно, как подчеркивает Э. Секанииова, глаголы с приставкой воз- в данном значении могут выражать процесс интенсивный по своему характеру [Бекашпоуа Е. 1964: 213-214]. Однако С.И. Баженова, рассматривая въг;- как приставку, выражающую значение начинательности, указывает, что первоначально это был результативный префикс. И лишь с XVII века можно говорить о формировании фазисного значения у результативных префиксов, поскольку именно в это время происходит «дифференциация словообразовательной базы результативного и начинательного способов действия и сужение круга префиксов, специализированных на выражении начальной фазы» [Баженова 1983: 15].
Таким образом, в рассматриваемом контексте претеритальные формы въ веселилт» СА и кси ижрлдовл СА выражают результативный в начальной фазе, но без указания на завершенность в прошлом процесс, сосредоточенный в сфере субъекта, что не позволяет нам установить у анализируемых словоформ семантику перфектности.
В ряде случаев приставочные словоформы от глаголов состояния, тяготеющие к совершенному виду, могут выражать высокую степень в развитии интенсивности процесса: вельми ра пгЬвллч. СА мл Бллженллго нъ не дьрк ноу не единого же ълл и скьрьньнл С Ъ гворит И том « (СбУсп ХП/ХШ 59 а 1-2). В семантической структуре глагола результативное интенсивноусилительное значение маркировано префиксом рд -. Достижение высокой степени интенсивности в развитии процесса контекстуально подчеркнуто наречием вельдуи (= очень, сильно, в большой степени).
В приведенном примере . /-форма без связки выражает результативный переход от одного состояния к другому. Однако темпоральный фон свидетельствует о том, что последующее действие не дьрь но сч/гворити (=не осмелился сделать) разворачивается на фоне продолжающего процесса рл гн ЬвАЛ Ъ СА. Таким образом, отсутствие хотя бы одного релевантного признака свидетельствует об отсутствии у словоформы перфекта, выражающей эмоциональное состояние, категориальной семантики перфектности. 2.3.5. Глагольные лексемы подполя качественного состояния весьма подробно рассмотрены в работах Л.М. Васильева, Э.В. Кузнецовой и других исследователей.
Это подполе, объединяемое категориально-лексической семой наличие качественного состояния , представлено в нашем материале в основном приставочными глаголами второго класса ЛСГ становления качества (ОТАЖЬУАТИ, ПОЩЕЛЛУИТИ СА) В формах присвязочного перфекта, перфекта без связки, например: и рєує ти съдрдвъ ЛИ КСИ ОНТъ же рЄУЄ ДЛ ЕЧА МОЛИЛЪ ЕЛ Л\А ил\ь же
старище ми ОТАЖЬУЛЛО ксть (ПС к. XI л. 167 об. 16); и се по съмотрению ЕЖИЮ ПОШБЛЛУНЛО С/А ИБО и съниде дъждд, (СбУсп ХІІ/Х1І1 64 в 32).
Семантика перфектное реализуется в нашем материале глаголами рассматриваемой ЛСГ в формах перфекта, например: онт же реУЄ ДА В Л»! МОЛИЛЖ ЕЛ Л МА имъ же старище Л\И ОТЛЖЬ УЛЛО ксть (ПС к. XIл. 167 об. 16). В приведенном контексте присвязочный перфект обозначает завершенный в прошлом процесс, результат которого актуален в плане прошлого, на что указывает форма аориста реуе, вводящая прямую речь.
Интерес представляют формы плюсквамперфекта, употребленные вне соотнесения с другими претеритами и выражающие в этих случаях семантику перфектности: БІ ВО оуже ЛИЦЄ КГО И М киНЛО М ЩТЪ МНОГЛАГО кго троудл И в ъздьржлнига (СбУсп Х11/ХП132в); тФло стго то же не врежено превтасть ни отъ коїсго же ПЛЩТОІЙДЬЦА ни Б аше поуьрн кло гако же ОЕТДУЛ И ил\01/ть телеса Л\ьртвгыхгь пт светло и красьно и 1цЬло (СбУсп Х11/ХП1 16 в 7-8) , и сгьгнивтьшнхгь оуже оудовт творить прилежание ллнога во ГО них ь ГО телесе своего сотиноудь и гьгнив ша посшгклл вклхоу (Выг. сб. л. 136. 16-17). В прведенных плюсквамперфект обозначает результат завершившегося процесса в прошлом, актуальный для момента повествования.
Реализация категории перфектности формами аориста от глаголов качественного состояния устанавливается только в единичных случаях. Так, можно привести редкий пример синонимичного употребления словоформ присвязочного перфекта и аориста с семантикой перфектности от глагола всигати (въ + сигати): в Ьзд Ь въснвхла ксть таингыхть намт втсигании въснга покаганиими прустлга арл влдуце (Ирм 1344, 47). В этом контексте обе претеритальные словофоры передают значение результативного состояния с актуальными последствиями в сфере вневременного, вечного.
В некоторых случаях нами было зафиксировано отсутствие семантики перфектности в анализируемых словоформах от глаголов качественного состояния: и се по стьл\отрению вжию пошвла УНЛО сл нво и стниде дтждт тоже ти тако ра в кгоша СА авик пакли дтждь проста п сланце втси1а и тако же нестше вт преже реуеноу!0 пещероу положнша и и апеуатьлФвъше и отпдоша (СбУсп Х11/ХШ 64 в 32). В данном повествовании содержится сообщение о последовательно происходивших событиях в рамках нарратива. ./7-форма в приведенном контексте обозначает состояние, имевшее место в прошлом без актуальных последствий для более позднего временного плана, что свидетельствует о синонимичном ее использовании наряду с формами аориста.
Обобщение данных, полученных в ходе проведенного анализа претеритальных форм от глаголов, входящих в поле состояния, представлено в Таблице 4, из которой следует, что доля представленности перфектной семантики у глаголов состояния в целом весьма низкая (0,029); претеритальные словоформы от глаголов состояния II класса преимущественно выражают значение незавершенности процесса в прошлом, что не согласуется со значением перфектности. В самом лексическом значении глаголов состояния имплицитно реализована нерезультативность процесса, его непрерывность и замкнутость в сфере субъекта, что препятствует выражению значения перфектности. Лексическое значение и семантика способов глагольного действия ограничивает возможности глагольных словоформ (в том числе и перфекта) выражать категориальные признаки перфектности: актуальность, завершенность, результативность.
Семантика перфектности в словоформах прошедшего времени от глаголов состояния
Проведенный анализ ЛСГ глаголов отношения на современном материале позволил сделать некоторые выводы сопоставительного характера: в целом поле отношения сохраняет тот же основной набор лексико-семантических групп, что и в древнерусском языке, однако некоторые изменения коснулись лексического состава подполя владения (некоторые глаголы этого поля утратились, произошла контаминация парадигм).
Из родственных глаголов ьхти имлти иллкти, восходящих к одному индоевропейскому корню ет- «брать» (Фасмер I: 311, II: 128-129; Черных, I: 344), только глагол илтЬти обладал системой отвлеченных значений: «иметь, владеть, располагать; содержать, заключать в себе; признавать кого-либо кем-либо» (Срезн. I: 1096- 1097; СДР 4: 150-151). Глагол м»ти (взять, схватить) и ИЛЛЛТИ (брать, хватать) преимущественно обозначали действия-отношения. При этом, по мнению Н.В. Логуновой, «специфика семантики трех названных глаголов была обусловлена последовательным, поэтапным преобразованием синкретичного значения и.-е. корня еш-. Так, мсти как более раннее из перечисленных глаголов образование, по всей вероятности, унаследовал синкретичное значение и.-е. корня и называл конкретное результативное действие взять, схватить , которое подразумевало возникновение у субъекта посессивного состояния» [Логунова 2006: 292]. В глаголе нм Ъти «произошло полное высвобождение посессивного значения (заложенного в древнем синкретичном корне) как состояния, определяемого отношением субъекта обладания (X) к объекту обладания (У)» [там же: 293]. У данного глагола произошла экспликация отвлеченного значения. В дальнейшем глагол приобретал еще более абстрактные смыслы.
Древнерусские глаголы мети, ВЧЬ АТИ, ПОАТИ, ПрИАТИ выражали семантику предельности. В древнерусский период семантика этих достаточно частотных глаголов хорошо согласовывалась со значением перфектности, давало высокую долю представленности этой семантики глаголами отношения. В современном русском языке сохранился только предельный глагол взять. Кроме того, произошла контаминация парадигм двух глаголов им кти, имдти при сохранении глагола иметь с непредельным значением.
В то же время в современном русском языке расширился круг глаголов с релятивным значением, а также сфера их употребления; расширился и обновился состав некоторых ЛСГ, например, управления, влияния.
Произошедшие изменения нашли отражение в характере репрезентации семантики перфектности, что выразилось в уменьшении ее доли у глаголов отношения по сравнению с древнерусским периодом. Это можно объяснить, с одной стороны, утратой целого ряда предельных глаголов ЛСГ владения, с другой стороны, - развитием абстрактного мышления и как следствие формированием большой группы глаголов несовершенного вида реляционного способа действия со значениями «относиться», «состоять», «принадлежать», которые не согласуются с категориальной семантикой перфектности.
Рассмотрим возможности реализации релевантных признаков перфектности глаголами владения.
Релевантные признаки перфектности преимущественно реализуются предельными результативными глаголами владения (ЛСГ передачи объекта) результативно-тотивного способа действия, употребленными в конструкциях с прямой речью, например: —Так вот кого нам Бог послал! (Кулъкин, Крушение). В приведенном примере словоформа послал выражает значение завершенности целостного результативного процесса в прошлом, что можно подтвердить использованием конструкции с измененными субъектно-объектными отношениями: («он послан»). Актуальность рассмотренного завершенного процесса в прошлом реализуется в плане прошедшего времени, названного словоформой прошедшего времени сказал, вводящей прямую речь.
Категориальная семантика перфектности у глаголов владения (ЛСГ отчуждения) также ярко проявляется в диалогических конструкциях. Словоформа прошедшего времени результативно- тотивного глагола с семантикой перфектности обозначает результат, который является прагматически важным для всей ситуации диалога. Говорящие, устанавливая связь между действием в прошлом {отнял) и ситуацией в момент речи, интерпретируют имеющуюся ситуацию как результат какого-либо события в прошлом: - Почему (отступаем)? — Это Бог за грехи наши отнял разум у генералов (Кулъкин, Крушение). Результативность и завершенность действия в прошлом в данном фрагменте эксплицированы словоформой совершенного вида результативного способа действия. Актуальность рассмотренного завершенного процесса в прошлом реализуется в плане настоящего времени.
Как показал анализ материала, категориальные признаки перфектности могут реализоваться словоформой прошедшего времени в рамках повествовательных контекстов при относительном употреблении: А ругню ведет предводитель нынче оттого, что намедни кто-то украл у них со двора деревянного коня {Кулькин, Крушение).
Словоформа прошедшего времени от глагола совершенного вида результативно-тотивного способа украсть в приведенном высказывании передает значение завершенности и результативности целостного процесса в прошлом, что подтверждается возможностью подстановки соответствующего причастия прошедшего времени («Кто-то, укравший коня»). Результативность завершенного действия в прошлом можно подтвердить путем использования конструкции со страдательным причастием («Кто-то украл коня - конь украден кем- то»). Прием трансформации позволяет выявить результат, на достижение которого направлено действие. Актуальность результата рассмотренного завершенного действия в прошлом реализуется в плане настоящего, названного в главном предложении глаголом настоящего времени, и подчеркнута в главном предложении обстоятельствами времени нынче, а в придаточном — намедни.
Следует отметить, что глаголы отношения так же, как и глаголы действия, в повествовательных конструкциях могут обозначать завершенный результативный, но неактуальный для последующего временного плана процесс: Жулик сломал у моего сарая замок, выкрал все мое имущество и исчез (Кулькин, Крушение). Формы времени называют сменяющие друг друга факты в прошлом (сломал, выкрал, исчез). Словоформа выкрал обозначает результативный завершенный процесс, отнесенный к плану прошлого без каких-либо актуальных последствий.
В некоторых случаях события в прошлом, предшествующем плану повествования, могут передаваться словоформой прошедшего времени в придаточном предложении (в относительном употреблении), при этом процесс, выраженный этой словоформой, обозначается как результативный и завершенный. Однако актуальность последствий этого процесса отсутствует, поскольку он полностью отнесен к плану прошлого, например: - [Вспомнил), Как сблагостил (=выкрал) его Седов чуть ли не с корабля, уплывающего в заморские дали (Кулькин, Крушение).
Как показал анализ, целая группа глаголов с релятивной семантикой [Гайсина 1996]. Глаголы этой группы со значением {владеть, иметь, обладать в значении «иметь своей собственностью; владеть кем-, чем-л.» (СРЯ II: 537); зависеть в значении «быть подчиненным кому-л. в чем-л.; быть следствием чего-л., быть обусловленным какими-л. обстоятельствами» (СРЯ I: 503), относиться в значении «входить в состав, разряд, в число кого, чего- л.; иметь отношение к кому-, чему-л.; находиться в каком-л. соответствии, соотношении с чем-л.» (СРЯ II: 694)) не способны реализовать категориальную семантику перфектное, например: В половине октября мы обладали такими запасами, о которых не могли и мечтать (Ушаков, По нехоженой земле); Чай обладал удивительными запахами (Вс. Иванов, Голубые пески); Я никогда не имел игрушек и относился к ним с наружным презрением (Горький, Детство).
В данных контекстах словоформы прошедшего времени от непредельных глаголов обозначают процесс, имевший место в течение всего плана прошлого или некоторого периода времени в прошлом (в зависимости от наличия обстоятельств времени, например, в половине октября) и не предполагающий какого-либо завершения и результата.
Таким образом, можно выделить следующие группы непредельных глаголов отношения, которые не согласуются с семантикой перфектности в том понимании, которое сформулировано нами: - глаголы обладания (владеть, иметь, обладать) . Предки его владели землей (Кулькин, Крушение); - глаголы взаимосвязи (зависеть, относиться) . Я никогда не имел игрушек и относился и относился к ним с наружным презрением (Горький, Детство).
