Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Православная духовная традиция как объект литературоведческого изучения: терминологические и типологические аспекты 14
1.1. Философский, литературоведческий, культурологический и богословский аспекты толкования духовной традиции. Понятие «духовность» в системе мировоззренческих и этико-эстетических ценностей русской поэзии 14
1.2. Православная лирика как явление современного литературного процесса: генезис, типология, тенденции развития 32 ГЛАВА 2. Поэзия Юрия Кузнецова в аспекте духовной эволюции 63
2.1. Формирование мировоззренческих основ творчества Ю.Кузнецова от внерелигиозного сознания к православной системе ценностей 63
2.2. Своеобразие художественного воплощения христианских тем в произведениях Ю.Кузнецова в контексте православно-созерцательного типа духовного творчества 73
2.3. Творческое преломление библейской и иконописной традиций в духовных поэмах Ю.Кузнецова последних лет 85
ГЛАВА 3. Православно-воцерковлёниый тип духовной традиции в поэзии иеромонаха Романа (Матюшина) 114
3.1. Христианская картина мира в лирике иеромонаха Романа (Матюшина): авторская индивидуальность в контексте традиции 114
3.2 Поэзия иеромонаха Романа (Матюшина) и традиция исихазма в русской литературе 122
3.3. Влияние литургической и молитвенной традиций в творчестве иеромонаха Романа (Матюшина) 143
Заключение 162
Список использованной литературы 169
- Философский, литературоведческий, культурологический и богословский аспекты толкования духовной традиции. Понятие «духовность» в системе мировоззренческих и этико-эстетических ценностей русской поэзии
- Православная лирика как явление современного литературного процесса: генезис, типология, тенденции развития 32 ГЛАВА 2. Поэзия Юрия Кузнецова в аспекте духовной эволюции
- Христианская картина мира в лирике иеромонаха Романа (Матюшина): авторская индивидуальность в контексте традиции
- Поэзия иеромонаха Романа (Матюшина) и традиция исихазма в русской литературе
Введение к работе
Русская поэзия рубежа ХХ-ХХІ вв. — сложное и неоднозначное явление. В условиях угасания читательского интереса к лирике и при обилии пестрого ряда многочисленных стихотворных публикаций складывается ложное впечатление отсутствия настоящих имен и истинной поэзии. Отчасти проблема осложняется недостаточно быстрой реакцией критики на появление в отечественной литературе новых достойных внимания авторов и произведений. Анализ же поэтических публикаций ведущих литературно-критических журналов показывает, что «в настоящее время «много поэтов хороших и разных», творчество которых по объективным причинам порой не получает достаточного отклика и признания» (181, 6). О том же свидетельствуют и некоторые литературные критики: «Уровень русской поэзии на протяжении XX века не понижается. Современная поэзия по уровню не уступает «Серебряному веку» (153,4).
Говоря о современной поэзии, следует учитывать и тот факт, что она представляет собой сложный конгломерат реалистических и неореалистических, модернистских и постмодернистских тенденций. На этом фоне ярко и отчетливо выделяется явление, сформировавшееся в последние десять-пятнадцать лет - современная православная лирика. По мнению Л.П.Кременцова и В.В.Лосева, «доказательством нового качества современной поэзии может служить, среди прочего, возрождение духовной лирики» (187, 10). Она опирается на глубокие национальные духовные традиции отечественной христианской поэзии, лучшие достижения которой связаны с именами Г.Р.Державина, М.В.Ломоносова, А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, А.С.Хомякова, Ф.И.Тютчева, И.А.Бунина, Н.А.Клюева, С.А.Есенина, А.А.Блока, А.А.Ахматовой, Б.Л.Пастернака, Н.М.Рубцова.
Справедливо замечание Т.В. Рыжкова: «Когда встречаются столетия, у человека, чья жизнь пришлась на рубежное время, усиливается уверенность в том, что календарное время - не формальное сочетание дат, а некая
4 значительная граница, момент перехода от одной эпохи к другой» (189, 3). Рубеж веков вновь всколыхнул широкие слои российского общества, заставив обратить взоры к вневременным вопросам цивилизационного, а зачастую и эсхатологического характера. Показателем духовного поиска в России этого периода служит факт широкого обращения к церкви многих ее сограждан. Лирика как феномен души быстрее прозы реагирует на подобные процессы, затрагивающие внутренние вопросы человека и человечества. В этой связи нас будет интересовать не просто духовная или христианская поэзия, а поэзия православная.
Актуальность исследования обусловлена объективной научной необходимостью всестороннего анализа нового, сформировавшегося на рубеже веков феномена современной православной поэзии в его соотнесенности с национальной духовной традицией, на фоне возникающих литературных явлений и меняющихся* тенденций развития общественного сознания и отечественного литературного процесса. Типологическое оформление православной поэзии как особого литературного феномена заставляет избирать определенный метод и принципы ее изучения, вырабатывать соответствующий категориальный аппарат.
Рубеж XX-XXI вв. вполне можно назвать периодом восстановления утраченной преемственности и формирования в русской литературе такого явления, как новая православная лирика. Заметной тенденцией современного литературного процесса можно считать появление не просто отдельно взятых стихотворений духовной тематики, а целого ряда зрелых произведений, идущих в русле православной духовной традиции, формирование значительной когорты авторов, в творчестве которых эта традиция доминирует. Эту тенденцию следует считать закономерной в силу ряда причин. Во-первых, прошел достаточно длительный промежуток времени с начала демократических процессов в стране, в том числе в сфере свободы слова, совести и вероисповедания, в ходе которого на смену единичным самиздатовским, зачастую полуподпольным стихотворным сборникам пришли качественные многотиражные издания, вобравшие в себя жемчужины духовного поиска
5 целого поколения - поколения потерь и обретений духовных основ, поколения отречений, сомнений, метаний, покаяния и возвращения к своим духовным истокам.
Во-вторых, за этот период определился ряд имен писателей и поэтов, уделяющих наиболее пристальное внимание вневременным вопросам бытия вообще и отдельных человеческих судеб в частности. Интересно сопоставить особенности религиозного поиска у деятелей рубежа Х1Х-ХХ-го и ХХ-ХХ1-го веков. Как отмечает профессор И.А. Чарота, «эпоха конца Х1Х-начала XX веков в искусстве ознаменована, вроде бы, поисками сугубо отличительного, индивидуального, что привело к взрыву коллективного. Конец же XX века проходит под знаком поиска общего, объединяющего, но побеждает индивидуализм» (218, 16). Кроме того, в первом случае революционное разрушение существующего государственного устройства повлекло за собой и разрушение Церкви, хотя все-таки большинство народа не представляло себе жизни без Бога; во втором - разрушение прежнего строя сопровождалось возрождением Церкви, хотя большинство народа уже привыкло к жизни безбожной. Но именно рубеж веков как черта в очередной раз подвел мыслящую часть российского общества к вечно волнующим вопросам: кто мы? что мы? что было до нас? что будет после нас? куда и к чему мы идем? Решение этих вопросов было сопряжено с переживанием 2000-летия христианства. Великая дата подталкивала ученых, философов, писателей и поэтов разных направлений вновь обращаться к истории христианства, а вместе с тем - к аксиологическому осознанию значимости христианских ценностей в жизни отдельно взятого человека и России в целом. В период политической и экономической нестабильности, отсутствия какой-либо объединяющей национальной идеи, падения общекультурного уровня из-за насаждения кич-культуры в масс-медиа создание произведений, отвечающих высшим духовным запросам человека, стало своеобразным спасительным прорывом к читателю, духовной поддержкой ему.
Все это вместе взятое и позволяет говорить о появлении феномена православной лирики «на изломе земном, который совпал с небесным переходом в третье тысячелетие от Рождества Христова» (183, 5).
Православная поэзия рассматривается нами не просто как возрождающаяся традиция духовной поэзии, а как литературный феномен в связи с тем, что официально на государственном уровне православная традиция в отечественной литературе была прервана в годы советской власти. Русские писатели и поэты дореволюционного периода, как правило, изначально воспитывались в религиозных или считающих себя православными семьях, воспитывались как бы «внутри традиции». В советские годы подобная воспитательная практика не только не поощрялась, но и жестко преследовалась. Как следствие, можно привести лишь единичные примеры известных современных писателей, мировоззрение которых изначально закладывалась в русле православной традиции и в течение всей их жизни и творческой деятельности не претерпело значительных изменений ни в годы отрочества и юношества, ни в годы зрелой жизни. В основном большинство авторов приходило к вере и церкви сознательно, необходимость пребывания в традиции возникала у них лишь на определенном, как правило, зрелом жизненном этапе. Одни авторы, считающие себя православными, не могли открыто писать и публиковать произведения религиозного духа в советскую эпоху, другие пытались разными способами дистанцироваться от религиозных проявлений. Лишь к рубежу веков писательские потребности в области духовного творчества совпали с возможностями опубликовывать написанное. В связи с этим новые задачи встали и перед литературной наукой.
Целью исследования является изучение православной лирики как литературной реальности русской поэзии рубежа ХХ-ХХІ веков в ее ведущих тенденциях и типологических разновидностях.
В соответствии с поставленной целью основными задачами исследования являются:
- определение содержания понятий «православная духовная традиция» и
«духовность» применительно к реалиям отечественной поэзии рубежа XX-XXI
веков;
- изучение типологии современной православной лирики на основе
индивидуально-авторского отношения к духовной традиции в рамках ведущих
типологических общностей;
выявление существенных признаков каждого из выделенных в работе типов современной духовной поэзии;
детальный анализ эволюции творчества Юрия Кузнецова позднего периода в евангельском и иконописном контекстах православно-христианской традиции;
- исследование творческого наследия иеромонаха Романа (Матюшина),
созданного на рубеже XX-XXI веков, в рамках традиций исихазма, духовного
наставничества, литургической и молитвенной практики и связанной с ними
традиции православного храмового действа.
Предметом исследования стала художественная интерпретация православной духовной традиции в произведениях современной отечественной поэзии.
Объектом исследования являются произведения духовной тематики, опубликованные в 1996-2005 гг. в литературно-художественных журналах «Звезда», «Знамя», «Молодая гвардия», «Москва», «Наш современник», «Нева», «Новый мир», а также вышедшие отдельными авторскими изданиями.
Методологическая база диссертационного исследования основывается на структурно-типологическом методе как наиболее продуктивном для типологизации исследуемого материала; на сравнительно-сопоставительном методе, привлекаемом для обнаружения внутренних связей и взаимодействий между текстами современной духовной поэзии, на историко-культурном анализе поэтических текстов из различных художественных эпох в их генетической преемственности.
Теоретической основой являются труды мыслителей русского духовного ренессанса и деятелей русского зарубежья о.Сергия Булгакова, о.Георгия
8
Флоровского, о.Павла Флоренского, В.Н.Лосского, Л.П.Карсавина, И.А.Ильина,
архиепископа Аверкия (Таушева), архимандрита Киприана (Керна),
архиепископа Василия (Кривошеина), игумена Илариона (Алфеева),
митрополита Антония (Сурожского), митрополита Софрония (Сахарова),
богословское наследие архимандрита Паисия Величковского, епископа Игнатия
Брянчанинова, епископа Феофана Затворника, профессора Московской
духовной академии С.Зарина, митрополита Трифона (Туркестанова). Большое
значение для определения методологических основ данного исследования
имели работы ведущих культурологов и литературоведов А.Ф.Лосева,
М.М.Бахтина, С.С.Аверинцева, А.М.Любомудрова, М.М.Дунаева,
В.А.Котельникова, И.А.Есаулова, В.В.Лепахина, В.А.Воропаева, В.В.Кошелева, работы Ю.Г.Круглова, Ю.И.Сохрякова, В.Ю.Троицкого, В.В.Иванова, Т.И.Радомской, Л.И.Шевцовой, О.Е.Вороновой и др., посвященные исследованию литературных явлений в контексте духовной культуры. В работе учтены также научные концепции, изложенные в монографиях и диссертационных работах последних лет (Афанасьевой Э.М., Перовой Е.Ю., Юсупова Р.Н., Осанкиной В.А., Ильиной С.А., Семеновой Е.В., Сокол Е.М., Иванова В.В., Барышниковой И.Ю., Рыжкова Т.В. и др.). При анализе учтен также опыт работы проблемной научно-исследовательской лаборатории «Русская литература XXI века: проблемы духовности» при кафедре истории новейшей отечественной литературы Ставропольского государственного университета.
Тема «Православие и русская литература» в истории литературоведения не нова и уже имеет свою определенную историю. «Актуальность проблемы «литература и христианство» сегодня, наряду с отечественными исследователями, признали и зарубежные», - отмечает Е.В. Семенова и подчеркивает: «Начавшийся в конце прошлого века процесс восстановления разорванных научных традиций (выделено нами - Н.Г.) и, в частности, изучения русской литературы в контексте православия, прошел в своем развитии несколько этапов» (195, 4). Исследовательница выделяет период
* *
9 возвращения забытых имен (конец 80-х - 90-е гг.), когда литературоведы открыли для себя ставшие библиографической редкостью труды Д.К.Зеленина, Г.П.Федотова, Е.Н.Елеонского, переизданные впервые за много лет, работы мыслителей русского духовного ренессанса и русского зарубежья. На этой основе сформировалось научное направление, изучающее биографические аспекты творчества русских писателей в свете православия, а также исследующее литературные произведения с позиций духовно-нравственных ценностей христианства.
По замечанию А.П.Дмитриева, «пик публикаций, в которых изучается взаимоотношение Церкви и литературы, пришелся на 1989 год, - видимо, создавались они под живым впечатлением празднования тысячелетия крещения Руси. После нескольких лет затишья (период «метафизического раздумья»?), с 1993 года зримо нарастает новая волна серьезных исследований» (122, 255). Показательно, что данной проблеме в рубежное время посвящается большое количество научных конференций, среди которых «Духовно-историческая и православная темы в современной художественной литературе» в Москве в Свято-Даниловом монастыре, «Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков» в Петрозаводске, «Православие и русская литература» в Арзамасе, «Библия и национальная культура» в Перми, «Проблемы духовности в русской литературе и публицистике XVIII-XX веков» в Ставрополе, некоторые другие, а также ежегодные «Рождественские образовательные чтения» в Москве, в рамках которых действует секция по проблемам взаимосвязи литературы и Православия.
Научная новизна данного исследования состоит в том, что в нем впервые осуществлен типологический анализ современной православной поэзии как оригинального духовно-эстетического феномена, а ведущие тенденции ее развития концептуально осмыслены в единстве литературоведческого, философского, культурологического, богословского подходов. Также впервые выявлены критериальные признаки православно-созерцательного и
10 православно-воцерковлённого типов духовного творчества в лице их наиболее ярких представителей Юрия Кузнецова и иеромонаха Романа (Матюшина).
Теоретическая значимость работы обусловлена тем, что в ней обоснован типологический подход к современной православной поэзии в ее соотношении с национальной духовной традицией и церковным сознанием, выявлены наиболее продуктивные типы преломления духовной традиции в творческом опыте современных поэтов.
Практическая значимость диссертации состоит в том, что ее материал может быть использован в вузовских лекционных курсах и семинарах по истории современной отечественной литературы и теории литературы, в рамках спецкурсов по проблемам православной культуры, а также в практике школьного преподавания русской словесности.
Основные положения, выносимые на защиту: *"
Философский, литературоведческий, культурологический и богословский аспекты толкования духовной традиции. Понятие «духовность» в системе мировоззренческих и этико-эстетических ценностей русской поэзии
Рубеж веков и даже тысячелетий побуждает писателей, философов, историков, размышляющих о судьбе России, вновь и вновь обращаться к анализу исторического прошлого нашей страны с тем, чтобы выявить достижения и ошибки, определить вектор будущего развития. Как отмечает богослов А.Кураев, «разлом исторического пути России привел нас в такое уникальное положение, при котором то, чем станет Россия завтра, зависит от нашего сегодняшнего выбора. Реальный, разрыв всех традиций позволяет свободно решить: какие ниточки стоит сопрячь, какие - оставить в исторических описаниях» (246, 5). В то же время вопрос о сохранении национальной самобытности тесно связан с актуальным для последнего десятилетия понятием традиции. Особый вес в российском обществе приобретают православные духовные традиции. «Восстановление системы ценностей, присущих нашей культуре, тесным образом связано с возрождением национальных традиций, питающих корни славянского культурно-исторического типа» (263, 147). Вопрос о сути церковной традиции «никак нельзя отнести к числу академически-отвлеченных» (246. 5), поскольку ее составляющие, по мнению некоторых ученых, определяют модель развития современного общества. Так, М.В.Захарченко пишет: «Исконные ценности Евангелия, лежащие в основе нашей традиции, созвучны ценностям, которые должны быть положены в основу Конституции современного государства» (136, 3). Мировоззренческий вектор развития современной русской литературы, в свою очередь, все чаще пересекается с христианской системой координат. «Следуя новым устремлениям в литературном процессе, не только сохраняют, но и завоевывают все новые и новые высоты православные традиции общеславянской и русской истории» (180, 3), - отмечает В.М.Пронягин. Писатели и поэты конца XX - начала XXI веков в своем творчестве активно обращаются к сокровищнице православной культуры, черпая из нее мотивы и образы для своих произведений. В то же время в среде исследователей наметилась тенденция активной разработки пласта христианских ценностей в произведениях, созданных как в период «золотого» и «серебряного» веков русской литературы, так и на всем протяжении сложного и неоднозначного XX века. Однако само понятие традиции, тем более «православной традиции», не находит однозначного определения в среде ученых-исследователей (филологов, культурологов, философов) и имеет ряд разночтений. В соответствии с этим границы традиции очерчивают разнородные явления. Поэтому, желая вслед за А.М.Любомудровым «уточнить некоторые понятия» (163, 107), будем учитывать различные точки зрения и взгляды, в том числе и богословское толкование данного явления.
Действительно, понятие «традиция» - одно из самых многозначных в научном лексиконе, «один из терминов, у которого так много значений, что он рискует вовсе утерять свой первоначальный смысл» (247, 371). Современный философский словарь трактует традиции как «концентрирующие образцы, стереотипы деятельности, которые путем временно й передачи обеспечивают воспроизводство в жизни человеческих общностей, в деятельности новых поколений аккумулированного социального опыта» (202, 936). Традиция обозначает исторически сложившиеся и передаваемые из поколения в поколение обычаи, порядки, правила поведения, предание.
Зачастую под понятием традиции или предания (что в исконном смысловом отношении одно и то же) подразумеваются отдельные древние формы, обычаи, фольклорные памятники, культурные ценности, или определенные линии преемственности в исторической жизни народа. Чаще всего понятие «традиция» трактуется как культурно-историческая традиция. М.В.Захарченко в работе «Христианство: духовная традиция в истории и культуре» рассматривает само христианство как Вселенское Предание, как культурно-историческую традицию, определяя последнюю как «ценностно-утверждаемый ее субъектом способ жизнеустройства, воспроизводимый на протяжении ряда поколений в меру активности субъекта традиции» (136, 15). При этом субъектом культурно-исторической традиции признается тот, кто оценивает прошлое, тот, у кого в сознании какие-то аспекты, отношения.; элементы прошлого получают аксиологическое: содержание. Традиция, по мнению исследовательницы, «возрождается в том случае, когда ряд элементов наделяется ценностным звучанием» (136, 14). Исходя из этого, наследие представляется совокупностью множества фактов, но традиция есть только в том случае, когда есть реальный субъект И" определена его позиция по-отношению к этим фактам. Традицию можно рассматривать в рамках категориальной схемы «субъект - объект - отношение», трактуя отношение в ценностном ключе. При таком подходе преодолевается взгляд на традицию как на что-то раз и навсегда данное.
В.А.Осанкина, определяя понятие традиции, разграничивает два его значения. «Во-первых, это опора на прошлый опыт в виде его повторения и варьирования, во-вторых, это инициативное и творческое (активно-избирательное и обогащающее) наследование культурного (и, в частности) словесно-художественного опыта, которое предполагает достраивание ценностей, составляющих достояние общества, народа, человечества» (176, 4), при этом автору ближе второе значение данного слова.
Е.М.Сокол практически приравнивает понятие: «христианская традиция» к христианской системе ценностей, включающей, с точки зрения антропологии, согласованность с христианскими заповедями (203, 14-16). Признавая достоинства аксиологической интерпретации христианства, мы должны говорить и о том, что в рамках данного подхода невозможно раскрыть антропологическое содержание христианства, опыт духовной жизни и христианского мироощущения.
В.И.Мельник, осознавая глубинные основы укоренения в русском народе незыблемых духовных основ, отмечает, что именно «народно-национальное, в течение тысячелетия формировавшееся на принципах православной веры, несло в себе неистребимую сердцевину православной веры, как традицию, духовную и культурную» (165, 62). В понятие православной традиции он закладывает ее антропологический аспект - «каноническое учение о человеке и его земной судьбе» (165, 70).
В.В.Иванов в рамках «христианских традиций» рассматривает традиции «духовного наставничества, юродства Христа-ради, странничества, традиции евангельской поэтики, народно-христианские традиции молитвы и др.» (140, 3).
Православная лирика как явление современного литературного процесса: генезис, типология, тенденции развития 32 ГЛАВА 2. Поэзия Юрия Кузнецова в аспекте духовной эволюции
Творчество Юрия Кузнецова (1941-2003), «яркой классической звезды русской поэзии века минувшего и века нынешнего» (92, 10); уже несколько десятилетий вызывает литературный; и общественный резонанс самого широкого спектра оценок, давно став предметом научного анализа. Из наиболее интересных и глубоких литературоведческих работ выделяются-исследования К.Анкундинова и В Баракова, авторов монографии «Юрий Кузнецов: очерк творчества» (1996), а также статьи В Елагина, М.Жигачевой, В.Зайцева, Л.Косаревой, НЮнуфриевой; Особенно много сделали для изученияїтворчества. поэта В.Кожинов; А.Михайлов, И;Шайтанов, Т.Глушкова.
«Поэзия Юрия Кузнецова в прямом смысле слова «тревожит» любого, кто с ней соприкоснется, и ее не удается в спокойной, чисто «профессиональной» манере разложить по готовым критическим рубрикам и полочкам», - писал В.Кожинов (148, 477). Творчество «классика современной русской поэзии Юрия Кузнецова» (85, 2), как давно уже принято называть его в критике, достойно отдельного научного изучения. В нашем же контексте исследования внимание к его наследию, созданному на рубеже веков, обусловлено тем, что оно наиболее ярко отражает своеобразие духовного поиска поэтов православно-созерцательного типа, ведущие признаки которого описаны в первой главе нашей работы.
Рубеж.веков для Ю;Кузнецова ознаменован работой над.знаковыми для него поэмами «Путь Христа», «Єошествие в Ад», «Рай». «Поэзия Кузнецова — своего рода завершение дисгармонического начала XX в., и одновременно в ней ощущается соприкосновение с гармонией века ХГХ-го, уже в совершенно ином качестве. Неслучайно обращение поэта к НіВ.Гоголю, воплотившему в XIX столетии разлом сознания и высвобождения потусторонних стихий, противостоящих светлому человеческому началу», - пишет Ст.Куняев в статье для Большой энциклопедии русского народа (154). По его мнению, Ю.Кузнецову принадлежит заслуга восстановления в наши дни того богатейшего поэтического мира, которым жили наши предки, введения в современную поэтическую речь языческих и православных мотивов, древних символов, заговоров и заклинаний. Э.А.Рахматуллина констатирует, что поэт «прошел сложный путь от языческого миропонимания до истинного православия, которому не нужен посредник - монах - для общения с Богом» (184, 101). Однако это утверждение представляется нам не вполне правомерным, поскольку Ю.Кузнецов не считал лишним в православии институт монашества (в. стихотворении «Поэт и монах» он обличает не монашество как таковое, а разоблачает явившийся ему в образе монаха призрак, изменивший идеалам Христа и Его церкви). В целом же заданный вектор эволюции его мировоззрения определен верно.
Мир поэзии Ю.Кузнецова настолько сложен и многообразен, что подчас требует от входящего в этот мир больших знаний в области литературы и культуры. «Усложненность художественного языка, «закодированность» мысли» (128, 94), по мнению В.Елагина, вызывает справедливые споры по отношению к поэзии Ю.Кузнецова в среде критиков и исследователей литературы. Однако кажущаяся зашифрованность, «закодированность» образов его поэзии, по нашему мнению, является, отнюдь не недостатком, а индивидуальной особенностью авторского мышления, склонного к мифологизму. «Я поэт с ярко выраженным мифическим сознанием» (152, 104), - пишет Ю.Кузнецов в размышлениях о своем месте в русской поэзии. «Мифологизм как явление поэтики проявляется в особенностях воплощения хронотопа в сюжетостроении, в «циклической концепции мира», которая обусловливает композицию, в жанровой специфике произведения» (200, 151). В этом смысле интересна точка зрения Т.В.Саськовой, которая отмечает, что «искусство рубежа веков, склонное осмыслять жизненные закономерности сквозь призму культуры, вообще не может быть адекватно понято вне
названного явления (историко-культурного мифаприм. КГ.)» (193, 152). Под историко-культурным мифом исследователь понимает те «вечные» образы, обобщающее значение которых выходит за рамки конкретного исторического содержания и породившей их эпохи. Д.С.Зайцев в статье о мифологическом типе культурного сознания, определяя данный термин как «систему художественно-эстетических принципов, которые едины и для определения творческого метода (способа воссоздания текстовых реалий), и для целой культуры, направления» (135, 271), выводит, ссылаясь на А.Л.Топоркова, пять основных значений концепта «миф»: 1) особым образом осмысленное явление природы, 2) слово с образным содержанием («слово-миф»), 3) специфическая форма мышления («мифическое» или «мифологическое» мышление), 4) форма поэтического творчества, 5) орудие познания.
Применительно к литературе сам автор в данной статье особое внимание уделяет «мифическому мышлению» (в другой терминологии -«мифологическому»). Он отмечает, что мифология представляет собой своеобразную, исторически первую форму мировоззрения. «Она воспринимается современными исследователями как грандиозная, облаченная в фантастическую форму система взглядов, универсально объясняющих мир и регламентирующих поведение людей в этом мире» (135, 279). Неомифологическая тенденция в современной литературе представлена разными формами: от отдельных фрагментов мифопоэтического восприятия мира (приметы, поверья, запреты и ограничения, связанные с культом природы) до создания «нового мифа».
Христианская картина мира в лирике иеромонаха Романа (Матюшина): авторская индивидуальность в контексте традиции
Имя иеромонаха Романа (р. 1954 г.) - в миру Александра Матюшина -стало известно в 90-е годы XX века, в первую очередь благодаря широкому распространению пластинок и кассет с его песнопениями и стихами. В это время вышли в свет и первые стихотворные сборники, среди которых «Благословен идущий к Богу (1991)», «Камни святых алтарей» (1991), «Стихи покаянные» (1992)», «Избранное» (1995), «Внимая Божьему веленью» (1997). С ними в начале 90-х многие люди, может быть, впервые узнавали что-то новое о вере, открывали для себя мир православия, в доступных формах песни и стиха, с ними возникал интерес ,к таинствам, к Церкви и происходило постепенное воцерковление. Само же творчество иеромонаха Романа, по словам, И.Б.Ничипорова, «явило собой уникальный вариант бардовской поэзии, получившей интенсивное развитие в России второй половины XX века» (171). Его произведения, по замечанию исследователя, «рождались на стыке древнейших традиций молитвенного псалмопения, фольклорной культуры, вековых пластов русской духовной лирики (от Ломоносова, Державина до Тютчева и позднего Пастернака), на почве знаменательного переосмысления традиций отечественной поэзии XIX-XX столетий» (171). Поэзия иеромонаха Романа со временем стала предметом исследования И.Г.Минераловой (166-167), М.Ю.Новицкой (172-173), И.Ю.Барышниковой (96-97), Е.Ю.Перовой (177), И.Б.Ничипорова (171).
Первые стихи Александра Матюшина, будущего иеромонаха Романа, появились в школьные годы и, хотя первый изданный сборник вышел,в свет только в 1991 году, явные литературные удачи были и ранее. В семидесятые годы поэту предложили издать сборник с условием, что в него будут включены стихи о партии или о вожде. Для будущего иеромонаха вопрос об издании сборника оказался своеобразным моментом истины. Он «не стал давить на совесть, сказал, что даже не комсомолец, забрал стихи и ушел» (201). Позже, как приехал домой, все, написанное с самых детских лет, «бросил в печь, расчистил дорогу в монастырь» (201). В этом поступке будущего иеромонаха Романа отразилась типично русская черта - рвать с прошлым одним махом. Такова позиция и других авторов, прошедших путь к воцерковлению на зрелом этапе жизненной и творческой биографии. Придя к вере, они, как правило, решительно отказываются от прежних взглядов (бывшие атеисты, подобно Савлу, будущему апостолу Павлу, из гонителей Христа становятся Его проповедниками, а недавно увлеченные оккультными восточными религиями -врагами прежних убеждений), обращаются к православному наследию; постепенно вживаясь в традицию, делают ее основойжизни. В отличие от них у поэтов православно-созерцательного типа, воспринимающих каноническую традицию как бы со стороны, интерес к ней и накопление нового духовного опыта, как было показано в предыдущей- главе, зачастую наслаивается на прежние представления и взгляды. Так, обращение к православным ценностям и духовному опыту христианства у Ю.Кузнецова сочеталось с вовлечением в его художественный мир иных философских идей и представлений, даже если речь шла об образе Христа и христианстве как мировоззрении (например, в поэме «Путь Христа» нашлось место для- учения Лао Цзы о пустоте и потенциальном ее заполнении), что невозможно было бы представить в поэме о Христе, написанной воцерковленным поэтом, подобным иеромонаху Роману.
Воцерковление Александра Матюшина, будущего иеромонаха Романа, открывало для него мир с новой стороны, дарило ему новые радости жизни в области духа. Исповедь, Причастие, духовные книги, общение со священнослужителями, встречи со старцами, уединение в горах Кавказа - эти живые родники традиции формировали мировоззрение православного христианина - будущего монаха. В 1983 году в возрасте 29 лет, достигнув определенной личностной зрелости (вспомним, что Христос вышел на проповедь в 30 лет), он принял монашеский постриг в Псково-Печерском монастыре, в 1985 году - священнический сан: его рукоположили в иеромонахи.
В сознании многих в то время складывается ложный образ иеромонаха Романа - «монах с гитарой». Однако сам иеромонах Роман придерживается иной точки зрения: «Гитара - не монашеское утешение» (201), — тем более «эстрадный стиль исполнения для монаха недопустим» (143). Он считает, что «сладкий голос, аккордеон, усилители, барабаны - все это подавляет духовную сторону, усиливая душевную» (143). Восприятие же песенного творчества зависит от внутреннего состояния, от духовного опыта. Что же касается собственного опыта игры на гитаре, то он имел эпизодический характер в его жизни и инициирован его духовным наставником. «Какая гитара? Какие там песни? Есть псалмы, Служба», - говорит иеромонах Роман в одном из интервью. - Это когда я служил в Киеве, отец наместник купил испанскую гитару, чтобы вечерами братия собиралась и пела псалмы (не псалмы пророка Давида, а примитивные песенки на религиозную тему), я отказался, сказав, что это не матросский кубрик. И если бы не отец Николай (он благословил купить гитару), никогда бы к ней не прикоснулся. Но я уже больше десяти лет не беру ее в руки» (143). Благодаря тому же отцу Николаю реализовался поэтический потенциал иеромонаха Романа. Этот случай взаимоотношений духовного отца со своим подопечным является убедительным свидетельством понимания сущности православия как религии внутренней свободы (в данном случае свободы творчества), в отличие от неудачных взаимоотношений Н.В.Гоголя с его духовным отцом, послуживших причиной последующего критичного отношения писателя к любому духовному руководству. Однако именно это руководство изначально призвано внутренне раскрыть человека во всей совокупности данных ему от Бога талантов.
Поэзия иеромонаха Романа (Матюшина) и традиция исихазма в русской литературе
С одной стороны, «три основных конфессии христианства — вселенское православие, римский католицизм, протестантизм — с точки зрения преемственности и наследования могут рассматриваться как различные традиции» (136,15). С другой - различие духовных традиций, главным образом, исходит из различия молитвы, «которое в конце концов ведет к созданию различных антропологических ликов конфессий» (246,159).
«Цель Предания — в выстраивании определенного образа отношения человека и Бога, - рассуждает современный богослов А.Кураев. - Со стороны человека эта икономия («домостроительство») зависит от образа его молитвы. Значит, специфику каждой конфессии определяет то, как человек строит свою молитву, какие эмоции и силы привлекает для нее» (246,159). с
Христианской молитве посвящены многие мистические сочинения, имеющие большое религиозно-практическое значение: Добротолюбие, целый ряд аскетических творений Ефрема Сирина, Исаака Сирина, Иоанна Лествичника; русских духовных писателей, среди которых Феофан Затворник, Игнатий Брянчанинов, Тихон Задонский, Иоанн Кронштадский.
«Душевное расположение», составляющее своеобразие православия, можно определить словами преподобного Иоанна Лествичника, который дает такой портрет встреченных им людей, стяжавших дар православия: «По наружности они всегда были кротки, приветливы, веселы, и слова, и нрав их были непритворны, непринужденны и искренни, они дышали Богом». Эти люди исполнили заповедь Евангелия - «Стяжите души ваша» (Лк. 21, 19), поэтому о них можно сказать и словами Марины Цветаевой: «Господи! Душа сбылась - / Умысел Твой самый тайный».
По замечанию В.А.Осанкиной, «христианская молитва есть словесное выражение живого богообщения» (176, 207). «В этом мире нет источника энергии для молитвы», - говорит архимандрит Софроний (Сахаров) (268, 30). «И, значит, каждый раз, становясь на молитву, мы прежде всего просим -«Чудо насущное даждь нам днесь» (строка Цветаевой)» (251, 201).
В.С.Соловьев, отмечая родство поэзии и молитвы, писал: «Поэзия родилась из храмового действа, из молитвы» (204, 328).
Справедливо замечание В.А.Котельникова, что «в поэзии вообще сильна память о ее сакральном происхождении; повинуясь «зову изнутри», как отмечает А.Бремон, поэзия естественно влечется к молитве» (150, 22). «Тем более это свойственно поэзии русской» (150, 22), - считает исследователь.
Молитва как одна из форм выражения традиции и неотъемлемая часть отечественной духовной культуры нашла отражение во многих поэтических произведениях русской литературы. Обращение к молитвенной лирике говорит о том, что «православная традиция молитвословия органично входит в поэтическую сферу, хотя и претерпевает здесь некоторые изменения» (91, 32). По словамТ.Чистякова, «молитвенная поэзия лучше любого другого источника говорит о том, что таится в человеческом сердце, это, наверное, самый живой из всех жанров церковной литературы, и это неслучайно, ибо в молитве человек никогда не лукавит и стремится раскрыться максимально» (219, 10). В библейской традиции имеет место указание на то, что «молитва - тайный диалог с Богом (Мф. 6, 5-6), она должна быть краткой, простой и немногословной (Мф. 6, 7-8), её существенный признак — устремление души человека к Богу (Пс. 24, 1)» (176, 197). Здесь в отличие от проповеди, богословского трактата или поучения не так полно представлена, а иногда вообще не представлена доктринальная сторона веры, но зато во всей полноте выплёскивается из сердца автора его личное чувство, его надежды, ожидания, -всё, что живет в его душе. Молитва - это всегда исповедь. Именно это роднит ее с лирикой, этим объясняется ее широкое использование в произведениях литературы.
В отечественной классике можно выделить несколько линий обращения поэтов к молитвенной практике. Э.М.Афанасьева считает, что «молитвенная проблематика, специфика молитвенного слова в русской поэзии реализуется
как в произведениях о молитве, так и непосредственно в стихотворных «молитвах» (91, 33). Таким образом, во-первых, встречается ряд произведений, воспроизводящих уже существующие молитвенные тексты или включающих их как составную часть. Так, первый перевод Псалтыри, осуществленный Симеоном Полоцким (Псалтырь рифмованная, 1679), положил в русской поэзии начало традиции переложения псалмов. Как отмечает В.А.Осанкина, «влияние Псалтыри на литературу связано в первую очередь с её субъективным, исповедальным характером. Изображение души ищущей, драматически напряженной и при том устремленной к Богу — основное содержание Псалтыри. В то же время личное, конкретное, выраженное словами библейских псалмопевцев - Давида, Соломона, Моисея и др. — заключает общечеловеческое» (176,147).
В переложении псалмов пробовали свои силы В.Тредиаковский, М.Ломоносов, А.Сумароков, Г.Державин, И.Богданович, И.Дмитриев, И.Крылов и даже Н.Карамзин.
Переложением собственно молитв особенно отмечен XIX век. «Стихотворная «молитва» занимала особое место в системе поэтических жанров XIX века» (115, 17). При этом следует отметить появление в создаваемых произведениях смысловых оттенков, вовлекающих новые и новые очаги субъективности и изначально не заложенных в первоисточнике. Среди произведений такого рода - стихотворения «Отцы пустынники и жены непорочны» А.С.Пушкина, «Остави нам долги наша» М.Погодина, «Чем доле я живу, тем больше пережил» А.Фета, «На страстной неделе» В.Соловьева.
