Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Тенденция к минимализации романной формы в отечественной прозе рубежа веков С.21 - 60
1.1. Интертекстуальность как способ «свертывания» романного жанра в«мини-романе» К.Лошкарева «Записка из подполья» С.З0-3 8
1.2. Специфика композиции «романа-завязки» Ю.Малецкого «Проза поэта» С.38 -50
1.3. Виртуальная реальность «маленького романа» А.Бородыни «Спички» С.50-61
ГЛАВА 2. Синтетические романные формы в русской прозе рубежа веков С.62-133
2.1. Синтез архаичной и современной жанровых форм в «романе-житии» С.Василенко «Дурочка» С.74-98
2.2. Межродовой синтез в «шоковом романе» Н.Кононова «Нежный театр» С.98-114
2.3. Взаимодействие мнимо-документальной (псевдонаучной) и художественной форм в «романе-диссертации» В.Бутромеева «Корона Великого Княжества» С. 115-133
Заключение с.134-139
Список использованной литературы с.140-166
- Специфика композиции «романа-завязки» Ю.Малецкого «Проза поэта»
- Виртуальная реальность «маленького романа» А.Бородыни «Спички»
- Межродовой синтез в «шоковом романе» Н.Кононова «Нежный театр»
- Взаимодействие мнимо-документальной (псевдонаучной) и художественной форм в «романе-диссертации» В.Бутромеева «Корона Великого Княжества»
Введение к работе
Актуальность предпринятого в диссертации исследования определяется изучением наиболее перспективных в плане дальнейшего развития процессов жанрообразования, связанных с трансформацией романной формы в новейшей литературе.
Отечественную прозу рубежа XX – XXI веков отличает сложное переплетение различных направлений, течений, многообразие форм выражения авторского мировидения. Но в этом огромном культурно-эстетическом пространстве отчетливо просматривается одна общая тенденция – активное экспериментирование со всеми элементами формы и содержания художественного произведения, что особенно отчетливо проявляется в жанре романа.
На протяжении нескольких веков этот жанр остается ведущим в литературе, что, как заметил еще М.М.Бахтин в своей работе «Эпос и роман», связано с его незавершенностью, пластичностью, гибкостью, с тем, что «<…> роман - единственный становящийся и еще неготовый жанр», чей «костяк», по утверждению ученого, «еще далеко не затвердел» . Именно благодаря этому роман удивительно органично вписался в современную литературную ситуацию, отразив культурный кризис и поиск путей выхода из него. Разумеется, в последние десятилетия ХХ века этот жанр с присущей ему установкой на поиск всеобщей связи явлений заметно трансформировался. Нельзя не согласиться с Н.Л.Лейдерманом в том, что сегодня «растеряна культура многофигурного, симфонически сложного и композиционно слаженного романа, которым гордилась русская реалистическая словесность» . В постмодернистской ситуации на смену целостному эпическому полотну пришла даже не единая альтернативная концепция реальности, а множество дробных, разрозненных. Тем не менее, процессы, которые находятся в центре внимания в нашем диссертационном исследовании, - стремление романа к минимализации, то есть к сокращению объема, и к синтетичности, к экспериментальному смешиванию не только близких, но и совершенно несходных жанровых форм, - свидетельствуют, на наш взгляд, о стремлении к преодолению кризиса романа и к поиску обновленной романной формы при сохранении «жанрового ядра».
Проблеме жанровых модификаций в литературе конца ХХ-го века посвящено немало диссертационных исследований, осуществленных как на материале творчества одного автора, на примере одного жанра или даже одного произведения, так и на материале прозы конца прошлого столетия в целом (например, кандидатские диссертации Т.В.Кошурниковой «Жанровые модификации в творчестве В.Н.Крупина» (М., 2008), О.Ф.Ладохиной «Филологический роман как явление историко-литературного процесса XX века» (Северодвинск, 2009), Е.Ю. Барруэло Гонзалез «Роман В.П. Аксенова «Московская сага». Проблема жанра» (СПб, 2009)), докторские диссертации М.Ю.Звягиной «Трансформация жанров в русской прозе конца XX века» (Астрахань, 2002), Т.Н.Марковой «Формотворческие тенденции в прозе конца ХХ века (В.Маканин, Л.Петрушевская, В.Пелевин)» (Екатеринбург, 2003)). Исследователи справедливо отмечают, что в переходные эпохи всегда наблюдается диффузия жанров, сращение между ранее доминирующими, но уже как бы исчерпавшими себя формами и зародышами новых, которым впоследствии тоже суждено стать «старыми». Так, М.Ю.Звягина и Т.Н.Маркова признают закономерность активизации жанровых исканий на рубеже веков, когда происходит смена одной парадигмы художественности другой. При этом Т.Н.Маркова называет два магистральных пути движения жанра: «вперед - к расширению границ, скрещиванию с другими, это путь «гибридизации», или назад – к сужению семантического поля, редукции, это путь «минимализации» . В полной мере разделяя данное утверждение, мы попытаемся его конкретизировать, сосредоточив свое внимание на жанре романа.
Предметом исследования в нашей работе является жанровая трансформация романной формы в отечественной прозе рубежа XX – XXI веков.
Объект исследования - пути и формы трансформации романа.
Цель работы – исследовать процессы минимализации и синтеза романной формы в современной отечественной прозе.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
- проследить процесс адаптации канонических романных структур, составляющих жанровое ядро, к новой литературной ситуации;
- рассмотреть формы проявления минимализации романа в современной прозе;
- исследовать пути синтеза различных жанровых форм в отечественном романе рубежа XX – XXI веков.
Материал изучения включает в себя произведения нескольких современных российских прозаиков, среди которых и те, чьи имена хорошо известны, и те, кто дебютировал недавно: «роман-житие» С.Василенко «Дурочка», «роман-завязка» Ю.Малецкого «Проза поэта», «шоковый роман» Н.Кононова «Нежный театр», «роман-диссертация» В.Бутромеева «Корона Великого Княжества», «мини-роман» К.Лошкарева «Записка из подполья», «маленький роман» А.Бородыни «Спички». Выбор данного материала исследования обусловлен тем, что уже в самих авторских обозначениях жанра здесь проявляются наиболее характерные тенденции модификации романной формы - по направлению к минимализации и синтезу.
Научная новизна работы заключается в том, что в ней детально исследованы два пути трансформации романных форм: минимализация и синтез.
- В результате установлены причины минимализации романной формы, рассмотрены основные формы проявления данной тенденции в современной прозе;
- выявлены основные пути «гибридизации» различных жанровых форм, исследованы варианты жанрового синтеза в отечественном романе рубежа ХХ-ХХI веков;
- введен в научный оборот ряд произведений, ранее не исследованных или малоисследованных, в которых выявлены наиболее значимые, константные жанрообразующие романные черты.
Структура работы определяется основной ее целью и задачами. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка. В первой главе рассматривается механизм минимализации, во второй – механизм синтеза в рамках романного жанра.
Теоретическую и методологическую основу диссертации составляют концептуальные положения по проблеме изучения романного жанра, изложенные в трудах: М.М.Бахтина, Е.М.Мелетинского, Н.Д.Тамарченко, Н.Т.Рымаря, Л.В.Чернец, В.Е.Хализева, В.И.Тюпы, С.Н.Бройтмана, Б.А.Грифцова, В.Д.Днепрова, В.В.Кожинова, Н.Л.Лейдермана, М.Н.Липовецкого, Т.Л.Мотылевой, В.Г.Недзвецкого, А.Э.Эсалнек и других. Исследование проблем минимализации романного жанра велось на основе работ Т.Н.Марковой, Ю.Б.Орлицкого, Е.Воробьевой, М.Н.Эпштейна. В области изучения синтетических романных форм мы опираемся на исследования Л.Н.Целковой, И.С.Скоропановой, Ю.Малышева, М.С.Кагана, Л.Г.Андреева, Р.С.Спивак, Н.Л.Лейдермана, Е.Я.Бурлиной и других.
В ходе исследования нами были использованы: историко-функциональный, структурный, интертекстуальный и сравнительно-типологический методы анализа.
На защиту выносятся следующие положения:
-
На современном этапе романный жанр демонстрирует способность к свертыванию, редуцированию, уменьшению объема, что может быть истолковано неоднозначно. С одной стороны, как игровое несовпадение первичного замысла и его художественного воплощения. С другой стороны, минимизируя форму, авторы не «умаляют» содержание, а зашифровывают его, отсылая к ранее накопленному культурному опыту.
-
Тяготение к синтезу, к «гибридизации» с другими жанровыми моделями проявляется, во-первых, через соединение романа с житийной формой, что свидетельствует о стремлении к соотнесению преходящего и вечного, к противостоянию опасным разрушительным процессам современности, выражает желание приобщиться к универсальными законами бытия. Во-вторых, актуально создание авторских жанровых форм как результата взаимодействия документального и фикционального (или мнимо-документального) повествования. В-третьих, в рамках романного жанра наблюдается тенденция к родовому синтезу.
-
Трансформация романного жанра в новейшей литературе не ведет к разрушению его константных структур, выделенных М.М.Бахтиным. Во-первых, яркой чертой современного романа является «стилистическая трехмерность», обусловленная диалогической природой слова, обогащенного ценностным контекстом предшествующей традиции. Во-вторых, сохраняет свою значимость «хронотоп незавершенного настоящего», усугубляющегося тем, что произведение, созданное на рубеже XX – XXI веков, включается в непрерывный поток исторического времени, благодаря своей насквозь цитатной природе. И, наконец, в-третьих, образ героя, который формируется в «зоне контакта» автора и читателя, в данном случае усложняется, благодаря тому ценностному багажу, который проясняется с помощью интертекстуальных отсылок.
Научно-практическое значение заключается в возможности использования результатов исследования и конкретных материалов анализа в разработке и изучении отечественного литературного процесса рубежа ХХ-ХХI веков, при подготовке спецкурсов и спецсеминаров по современной литературе. Положения и выводы работы могут быть использованы в дальнейших исследованиях проблемы жанровых трансформаций романной формы, а также в практике вузовского и школьного преподавания.
Апробация работы осуществлялась при чтении лекций по курсам «Современный мировой литературный процесс», «История русской литературы ХХ века», «Актуальные проблемы современной отечественной литературы». Отдельные положения исследования были отражены в девяти докладах на научных и научно-практических конференциях разного уровня - итоговых преподавательских (КГУКИ - 2009): республиканских (КГУ-2009), всероссийских (ТГГПУ - 2009, КГУ- 2010), международных (КГУКИ -2008, КГУ-2008, КГУ-2010), а также в девяти публикациях, одна из которых - в издании, рецензируемом ВАК РФ. Кроме того, еще две публикации находятся в печати, в изданиях, рецензируемых ВАК РФ.
Специфика композиции «романа-завязки» Ю.Малецкого «Проза поэта»
Учет обозначенных подходов, их соединение, в частности, в трудах М.М.Бахтина, позволил в итоге «понять форму целого как результат взаимодействия эстетической активности автора-творца и внеэстетической закономерности сознания и поступка героя» [См: Тамарченко, Тюпа, Бройтман 2004: 367]. Разработанная ученым теория жанра как «трехмерного конструктивного целого» позволила обратиться к жанру как к «способу видения любого конкретного произведения в качестве типического целого, своего рода оптики, необходимой для «рентгеновского снимка его константной структуры».
Напомним, что роман по праву считается главным неканоническим, «пластичнейшим» жанром, который, по мысли М.М.Бахтина, отличают следующие константные черты: «стилистическая трехмерность; хронотоп незавершенного настоящего и «зона контакта» автора и читателя с этой незавершенной современностью, в которой строится образ героя» [Тамарченко, Тюпа, Бройтман 2004: 371].
Выявлению константных структур неканонических жанров, как считает М.М.Бахтин, способствовало нахождение инварианта различных романов, то есть основных структурных особенностей, определяющих направление собственной изменчивости неканонического жанра. Н.Тамарченко предложил назвать данный механизм, сохраняющий одно и то же направление изменчивости романа «внутренней мерой» этого жанра. Это понятие, по мнению исследователя, фиксирует возможность образца выбора, цель которого - «создание нового варианта соотношения константных для жанра противоположностей» [Тамарченко, Тюпа, Бройтман 2004: 371].
В связи со всем вышеизложенным, цель данной главы — рассмотреть, как процесс минимализации, происходящий в современной прозе, влияет на константные структуры романного жанра; ответить на вопрос, связана ли минимализация с попыткой создания новой, неканонической романной формы, адекватно отражающей современное состояние мира, или речь идет о разрушении «внутренней меры» жанра.
Исследователи современной литературы отмечают, что на рубеже XX — XXI веков происходит изменение самого типа жанрового мышления, сформированного многовековой традицией: речь идет одновременно и о дифференциации и о контаминации жанров. Причем происходят данные процессы как в масштабах системы, так и внутри одного произведения. Как мы отмечали во введении со ссылкой на современные работы, жанровая трансформация осуществляется по двум главным направлениям: минимализация и гибридизация. В данной главе мы намерены рассмотреть, как происходит «сжатие», «свертывание» или редуцирование крупной романной формы. Во введении к данному диссертационному исследованию уже говорилось, что подобные процессы, как правило, являются результатом кризиса романного жанра и сопровождают любую переходную эпоху. Распад целостной картины мира неизбежно влечет за собой кризис крупной формы и предопределяет выдвижение малой, наиболее способной к формотворчеству. Еще Н.В.Гоголь характеризовал подобное время как время «страшного раздробления». При этом речь идет не только о социальном, но и о внутреннем, психологическом «раздроблении» личности. Не понимая своего истинного предназначения, не имея возможности найти свое место, человек мечется, страдает, тяготясь различными психологическими, культурными, социальными «ролями», которые ему отвела действительность. Изменение образа мира неизбежно обусловливает формирование нового мироощущения, для которого характерны неустойчивость, амбивалентность.
Подобная тенденция проявила себя и на рубеже ХГХ-ХХ-го веков, в «эпоху общего кризиса европейской культуры». А.Блок связывал это с «кризисом гуманизма», поскольку происходила девальвация всех традиционных ценностей. Ключевым тезисом эпохи стала известная фраза Ф.Ницше «Бог умер». В литературе, чутко реагирующей на все изменения, которые происходят в обществе и в сознании личности, также наблюдаются кризисные процессы. Вполне естественно, что касаются они, прежде всего, реализма и его ведущего жанра - романа, представляющего модель мира как целостного и гармонически законченного единства. В переходное время на смену ему приходят малые жанровые формы, воссоздающие мозаичный, «осколочный» мир. Так это было на рубеже XIX - XX веков, так это происходит и в конце XX -начале XXI-го, когда «все слова уже сказаны», все возможные варианты развития человеческих судеб проиграны, все пути преодоления абсурда и прорыва к идеалу апробированы, когда сам человек перестал воспринимать себя как «макрокосмос», что привело к трансформации его сознания и его отношения к миру.
Так, в работе И.С.Скоропановой «Русская постмодернистская литература: новая философия, новый язык» отмечается, что жанровое обновление литературы происходит в двух направлениях: во-первых, «размывание четко выраженных жанровых признаков, выход за границы устоявшихся жанров, их мутантные изменения, порождающие неясные формы», во-вторых, «гибридизация различных жанровых кодов в постмодернистском тексте как гетерогенных, что ведет к появлению неких «сверхжанровых» образований» [Скоропанова2001: 337].
Виртуальная реальность «маленького романа» А.Бородыни «Спички»
Хотя в данном случае идет речь о синтезе разных видов искусств, приведенная классификация может быть использована и по отношению к тем жанровым процессам, которые происходят в литературе. В последующих параграфах нашей работы будут представлены различные виды полного и неполного синтеза.
В тех случаях, когда мы намеренно акцентируем внимание на соединении, «скрещивании» «генетически» разных жанров, в том числе литературных и нелитературных, или разных литературных родов, наряду с понятием «синтез» мы будем использовать как синонимичное понятие «гибридизация». В подтверждение правомерности подобного словоупотребления приведем цитату из «Толкового словаря русского языка», изданного Российской академией наук, где даются следующие интерпретации понятия «синтез»: «1) метод исследования явления в его единстве и взаимной связи частей, обобщение, сведение в единое целое данных, добытых анализом; 2) единство, неразрывная целостность частей»; «гибридизация — скрещивание организмов, разнородных в наследственном отношении» [Толковый словарь 2007: 718].
Отдельно следует сказать о широко распространенном в современном литературоведении, но также пока не имеющем четких, однозначных характеристик, понятии «метажанр». Наше обращение к нему не случайно, поскольку практически все исследователи данного феномена отмечают его синтетическую природу. Так, на международной научной конференции «Литературные жанры: теоретические подходы в прошлом и настоящем. VII Поспеловские чтения» в МГУ был представлен доклад Ю.Подлубновой «Жанр и метажанр: к проблеме разграничения», в котором обозначены три, как считает автор, фундаментальных определения метажанра. Во-первых, она ссылается на Р.С.Спивак, полагающую, что метажанр - это «структурно выраженный, нейтральный по отношению к литературному роду, устойчивый , инвариант многих исторически конкретных способов художественного моделирования мира, объединенных общим предметом художественного изображения» [Спивак 1985: 53].
Во-вторых, Ю.Подлубнова обращается к авторитетному мнению Н.Л.Лейдермана, который дает несколько иное видение метажанра: это некий «ведущий жанр», «некая принципиальная направленность содержательной формы „. , свойственная целой группе жанров и опредмечивающйя их семантическое родство». Исследователь полагает, что присущий метажанру, или «ведущему жанру», «принцип построения художественного мира распространяется на конструктивно близкие, а затем на все более отдаленные жанры, ориентируя их структуры на освоение действительности в соответствии с познавательно-оценочным принципом метода, господствующего в направлении» [Лейдерман 1998: 7].
И, наконец, в-третьих, в докладе приводится определение, предложенное Е.Я.Бурлиной. С ее точки зрения, метажанр - это «сложившийся пространственно-временной тип завершения произведения, выражающий определенную конкретно-историческую концепцию»; это некий «культурологический аспект жанра», являющийся «междисциплинарным», синтетическим жанром; «метажанр - это способ функционирования метода в культуре, когда опыт усваивается не через строгий количественно-качественный канон, не через жестко определенные признаки произведения, а через концептуальную позицию, через общие пространственно временные отношения» [Бурлина 1987: 44-45].
Не опираясь целиком ни на одно из приведенных определений и не претендуя на создание нового, обозначим те особенности жанрообразования, которые наиболее существенны для изучаемой нами проблемы синтеза различных форм в рамках одного произведения. Нас интересует, прежде всего, механизм соединения и взаимопроникновения как типологически сходных (в том числе и «конструктивно-близких»), так и разнородных по своей природе («междисциплинарных») явлений в некое жанровое единство на основе романной формы и «общего предмета художественного изображения». При этом неизбежно возникает проблема выделения г «ведущего жанра».
В первой главе нашего исследования уже говорилось о том, что общая направленность подобных жанровых процессов обусловлена стремлением писателей найти, создать жанровую форму, наиболее адекватно отражающую сложную, не поддающуюся истолкованию привычными жизнеподобными средствами, действительность. Таким образом, объяснение столь специфических жанровых процессов, происходящих в современной отечественной литературе, следует искать в самой жизни, протекающей на фоне тотального кризиса, распада незыблемых основ жизни и не создающих базу для эпической, романной картины мира. В своих экспериментах с романом современные писатели пытаются, с одной стороны, сохранить некое неразложимое ядро романного жанра, а, с другой, придать ему совершенно новую как формальную, так и содержательную форму. Вопрос о присутствии в конкретном художественном явлении структурных и содержательных элементов различных жанров активно обсуждается современными литературоведами. Ученые уже отмечали, что действительность конца XX - начала XXI слишком сложна и многозначна, чтобы возможно было воплотить ее через одномерную жанровую структуру.
Межродовой синтез в «шоковом романе» Н.Кононова «Нежный театр»
Солдат ведет себя как сомнамбула, его равномерное покачивание постепенно воссоздает в сознании мальчика некий первородный ритм, он начинает прозревать в этом мерном движении какой-то незыблемый, древний смысл. Герою кажется, что его попутчик мог бы стать для него Сивиллой или Пифией, предсказать хоть что-то о той жизни, к которой он приближался.
Упоминание Кононовым античной прорицательницы Сивиллы (Пифии) в данном фрагменте не случайно. Античные прорицательницы упоминаются Вергилием в четвертой эклоге «Буколик», основанной на предсказаниях Сивилловых книг, в которых предсказывается появление Христа и тех изменений в мире, которые вследствие этого произойдут. Вергилий пишет, что с появлением Христа закончится железный век и начнется золотой, «такой славный век», воцарится на земле умиротворенность и природы, и людей, «...все мирозданье сливается в едином ликовании», то есть настанет гармоничное, прекрасное будущее. И только в последних строках эклоги, когда поэт переводит взгляд от дальнего будущего снова к ближнему, вдруг возникают неожиданные слова:
«Мальчик, начни в улыбке узнавать свою мать, долгою мукою были ей десять твоих месяцев. Мальчик, начни, ведь кого обошли улыбкою мать и отец, того ни бог не допустит к трапезе, ни богиня к ложу» [352]. Не плотская любовь, а материнская - вот для Вергилия символ его золотого века.
Для героя «Нежного театра» отсутствие улыбки отца и матери и стало роковым и определило неприятие мира и себя в нем, постоянное желание самоощущения, самоопределения, доказательства бытия себя в жизни. Без этого он чувствует себя пустым, «продырявленным»: «Ведь я вообще-то был сквозным, я был продырявлен двумя отсутствиями. Уехавшим отцом, оставившим меня по своей свободной воле. Умершей матерью, почти и не бывшей в моей жесткой жизни по воле ее судьбы. -. Через меня спокойно продувал сквозняк» [55]. И только. новая встреча с отцом на перроне вокзала возвращает мальчика к реальности, и спустя много лет взрослой жизни, уже после смерти отца, он помнит мельчайшие детали в одежде отца, свои жесты, свои чувства. Именно в момент прикосновения к пуговице на ветровке отца к мальчику возвращается реальность, ощущение собственного бытия в этом мире:
«И я совпал со всем, что было вокруг меня. Каким-то образом сам стал всем этим. Пустой голой станцией, опустевшими путями, низким, каким-то надутым, обиженным вечереющим небом. А всем остальным - я пребывал и подавно» [58].
В этот момент пусть ненадолго, но герой ощущает, что его сиротское время заканчивается, хотя чувство одиночества не покидает его, но теперь они одиноки вместе с отцом, «мы одни на всем белом свете, тревожно обступающем нас» [58].
В романе присутствует соотнесение двух видений мира: детского и взрослого, наивности и практичности, чистоты и пошлости, словно бы соотносятся два плана, как в кинематографе: дальний и ближний, издали (в мечтах) все радует взгляд, а вблизи - уныние и тоска. Чувство тоски, одиночества — внутреннее чувство героя, сопровождающее его на протяжении всей жизни, и это также роднит мальчика с отцом, который переживает то же самое.
Трагическое ощущение невозможности достичь гармонии, что-либо изменить в этом жестоком, равнодушном мире, заставляет героя постоянно думать о смерти. Его сознание изначально трагическое, не зря в романе есть явные ассоциации с античной трагедией. Так, отец, возвращающийся со службы, воспринимается мальчиком, как утомленный Марс.
Таким образом, обращение Н.Кононова к теме театра вовсе не случайно. Понятие «театр» актуализирует проблему рока, судьбы, проблему неразрешимости жизненных противоречий, которые и предопределяют возникновение трагического мироощущения, признание того, что все придет к одному финалу — смерти. Перед нами своеобразный Эдипов комплекс наизнанку, влечение сына к отцу, эти отношения закончиться ничем не могут. Можно также предположить, что писатель создает некий мифологизированный вариант собственной судьбы. В романе мы постоянно ощущаем эффект двойного присутствия: автор-повествователь выступает то в роли участника событий, то играет роль свидетеля, слушателя, зрителя, заметна постоянная ориентация на читателя. В силу вступают законы игры, театрального действа.
Иной вариант синтеза нам удалось проследить в «романе-диссертации» В.Бутромеева «Корона Великого Княжества», где в поле литературной игры оказываются абсолютно далекие друг от друга начала - художественное и мнимо документальное.
Взаимодействие мнимо-документальной (псевдонаучной) и художественной форм в «романе-диссертации» В.Бутромеева «Корона Великого Княжества»
С одной стороны, это может быть прочитано как игровое несовпадение первичного замысла и его художественного воплощения. Говоря проще, писатель задумал написать роман, о чем и заявил, но действительность не предоставила ни романного содержания, ни романного героя. Поэтому все ограничивается "лишь завязкой, началом, у которого нет продолжения, романный замысел не разрастается до нужной глубины, оставаясь лишь «мелочью жизни».
С другой стороны, возможно, минимизируя форму, писатель не «умаляет» содержание, а таким образом как бы зашифровывает его с помощью отсылок к уже известным текстам, которые становятся знаком, кодом, направляющим читательское восприятие в нужное русло.
Анализ романов Лошкарева, Малецкого, Бородыни показал, что для современных авторов в- основном все константные структуры романного жанра остаются значимыми: и «стилистическая трехмерность», обусловленная диалогической природой слова, обогащенного ценностным контекстом предшествующей традиции; и хронотоп незавершенного настоящего, усугубляющегося тем, что произведение, созданное на рубеже XX — XXI веков, включается в непрерывный поток исторического времени, благодаря своей насквозь цитатной природе; и образ героя, который формируется в «зоне контакта» автора и читателя и усложняется тем ценностным багажом, который проясняется с помощью интертекстуальных отсылок.
Складывание новой парадигмы мышления в конце XX - XXI веков сопровождается и жанровым обновлением, которое происходит в результате действия разнонаправленных тенденций: с одной стороны, утрата четких жанровых признаков, их мутация, а, с другой стороны, взаимодействие, синтез различных форм, ведущий к появлению новых, неожиданных жанров. В данной работе мы исследовали механизм соединения и взаимопроникновения как типологически сходных, так и разнородных по своей природе явлений в некое жанровое единство на основе романной формы как ведущего жанра.
В предложенном диссертационном исследовании были рассмотрены такие жанровые формы, как «роман-житие» С.Василенко, «шоковый роман» Н.Кононова и «роман-диссертация» В.Бутромеева. В ходе их анализа мы пришли к следующим выводам.
Во-первых, нам удалось проследить специфику слияния романной и житийной формы. Выбор современной писательницей С.Василенко именно этого средневекового христианского жанра, с его устремлением к идеалу, как мы убедились, не случаен. Житийные идеалы не только способны противостоять современности, заменившей веру идеологией, но и соотнести человека с универсальными законами миропорядка и высшими силами бытия. Жанровое определение произведения как «романа-жития» обусловило и специфику развития сюжета, и достаточно оптимистичный финал: если по мере движения сюжетных линий житийное мировосприятие и романное противостояли друг другу, то в финале явно доминирует первое, с его благоговейным созерцанием мира в его глубинной упорядоченности и приятием жизни как бесценного дара свыше.
Во-вторых, мы исследовали тенденцию создания актуальных на сегодняшний день авторских жанровых форм, «родившихся» в результате взаимодействия фиктивного и документального повествования на примере «романа-диссертации» «Корона Великого Княжества» В.Бутромеева. Нам удалось проследить механизм взаимодействия романного и научно-документального начал в игровом, ироничном контексте. Обращение к историческому и к автобиографическому материалу, на наш взгляд, позволило Бутромееву в ироничной форме выразить весьма серьезные мысли о жизни, о свободе и несвободе, о творчестве, а маска якобы-«гения», «великого учёного», «кропотливого историка» - в новом ракурсе изобразить события и исторических деятелей, общую атмосферу и индивидуальные настроения в постсоветской стране, выявить мнимость, иллюзорность, условность существующих жизненных принципов и установок. В-третьих, в ходе анализа «шокового романа» Н.Кононова «Нежный театр» были выявлены такие важные его составляющие, как лирическое и драматическое начала, усложненные театральностью и кинематографичностью. Они вступают в сложные диалогические отношения с романной, эпической основой. В результате анализа мы выдвинули предположение о том, что жанр данного произведения можно охарактеризовать как лирический роман, с тяготением к театральности и кинематографичности.
Обозначенные нами тенденции минимализации и синтеза, как показывает проведенный анализ, обусловлены кризисным состоянием, которое переживает роман в последние десятилетия XX - XXI веков. В целом, подобные жанровые процессы мотивированы стремлением создать жанровую форму, наиболее адекватно отражающую сложную, не поддающуюся истолкованию привычными жизнеподобными средствами, действительность. В своих экспериментах с романом современные писатели, как мы убедились, пытаются, с одной стороны, сохранить некое неразложимое ядро романного жанра, а, с другой, придать ему совершенно новую как формальную, так и содержательную форму.
Мы предполагаем, что рассмотренные в данной работе тенденции, не исчерпывают всего многообразия процессов, происходящих в современной литературе, в том числе и в области жанрообразования. Дальнейшая разработка этой темы может быть связана, во-первых, с расширением самого поля исследования, в частности с выявлением и изучением обозначенных нами тенденций в творчестве других современных авторов, предлагающих в качестве жанрового определения своих произведений довольно неожиданные формы: «поп-арт» роман, «роман-комментарий», «роман-ящик», «роман с ключом» и тому подобные.
