Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Проза А.П. Чехова и традиции русской романтической поэзии первой трети XIX века 23
1. Наследие литературного кружка «Арзамас» в формировании эстетических взглядов А.П. Чехова 23
2. Романтическая образность лирики В.А. Жуковского в творческом осмыслении А.П. Чехова 50
3. «Размышления в сумерках»: от Баратынского к Чехову 68
ГЛАВА 2. А.П. Чехов и поэзия «чистого искусства»: грани соприкосновения 96
1. Поэма А.К. Толстого «Грешница» в художественном мышлении А.П. Чехова 96
2. Поэзия Ф.И. Тютчева в контексте произведений А.П. Чехова 111
3. А.А. Фет в творческом сознании А.П. Чехова: эволюция литературной репутации 127
ГЛАВА 3. Чехов и современная ему поэзия 152
1. Проза А.П. Чехова и поэзия И.А. Бунина: к проблеме творческой преемственности 152
2. В поисках «новых форм»: А.П. Чехов и К.Д. Бальмонт 167
3. Экология природы и человека в художественном мире А.П. Чехова и А.А. Блока 187
Заключение 205
Список литературы 210
Источники 210
Исследования 212
- Наследие литературного кружка «Арзамас» в формировании эстетических взглядов А.П. Чехова
- Романтическая образность лирики В.А. Жуковского в творческом осмыслении А.П. Чехова
- Поэма А.К. Толстого «Грешница» в художественном мышлении А.П. Чехова
- Проза А.П. Чехова и поэзия И.А. Бунина: к проблеме творческой преемственности
Введение к работе
Творчество А.П. Чехова, являясь важной и неотъемлемой частью русской культуры, всегда находилось под пристальным вниманием критики и литературоведения как отечественного, так и зарубежного. Без его всестороннего изучения невозможно понять те процессы, которые происходили в русской литературной жизни конца XIX - начала XX веков. Однако, несмотря на множество разнообразных исследований о творчестве Чехова, все больше ощущается потребность изучения связей прозы и драматургии писателя с русской поэзией XIX столетия. С одной стороны, сама русская поэзия как явление неоднозначное и многогранное оказала мощнейшее влияние на всю русскую прозу не только XIX, но и XX вв. Именно в недрах поэзии происходило формирование национальной русской прозы в начале XIX века. В середине столетия, когда шла борьба между сторонниками демократического лагеря и школы «чистого искусства», определилось два важнейших направления в развитии реалистической прозы. От демократической поэзии сюда пришло внимание к социальному конфликту и положению человека в обществе, от эстетического направления -новые приемы психологической мотивировки поведения героя, поиски его места в мироздании. Поэзия конца XIX века находилась в том же поиске новых форм и средств изображения человека и мира, что и проза, и тесно с нею смыкалась в творчестве таких художников, как И.А. Бунин, Ф.И. Сологуб, А. Белый.
С другой стороны, потребность изучения литературных связей Чехова с русской поэзией продиктована той общей тенденцией, которая существует в литературоведении последнего времени: изучение творчества писателей-прозаиков в его взаимодействии с поэтическим искусством. Так, в последнее время появились работы «Ф.М. Достоевский и русская поэзия», «Достоевский и романтизм», «Шиллеровские начала в романах И.С. Тургенева».
1 Гражис П.И. Достоевский и романтизм. - Вильнюс: Моклас, 1979.
На фоне широкого интереса к литературному наследию А.П.Чехова проблема связей его творчества с тем или иным направлением в русской поэзии ставилась неоднократно. При этом литературная память писателя должна стать той категорией, которая позволит установить преемственные связи между произведениями словесного искусства разных эпох. Формирование ее, как отмечала Л.Г. Жабицкая,4 происходит на основе личного читательского опыта.
В качестве источника для изучения литературной памяти писателя исследователи чаще всего используют эпистолярное наследие и мемуаристику. Это касается и чеховедения. Традиционно гораздо меньшее внимание уделяется анализу состава библиотеки А.П. Чехова, и это обстоятельство обусловлено тем, что описание ялтинской части библиотеки, выполненное С.Д. Балухатым еще в 1920-е гг. не является полным (описаны лишь книги с дарственными надписями Чехову и его собственными пометами), да и сама библиотека в достаточной мере разрозненна (в настоящее время находится в Литературном музее А.П. Чехова в Таганроге и - частично - в Доме-музее А.П. Чехова в Ялте). Тем не менее, анализ поэтической части библиотеки писателя дает много ценных материалов и свидетельствует о том, что поэзия занимает значительное место в круге его чтения.
Поэтический раздел библиотеки Чехова представляет собой подборку книг разнообразных авторов,5 среди них можно выделить книги поэтов-современников писателя и поэтов старшего поколения, многие из которых стали классиками еще до времени вступления Чехова в литературу. Среди таких книг 10-томное собрание сочинений А.С. Пушкина, изданное в 1887 г. А.С. Су-
2 Белопухова О.В. Мотивы шиллеровских баллад в романах И.С.Тургенева («Дворянское гнездо») // Вестник Ко
стромского государственного педагогического университета. - Кострома, 1997. - № 1. - С. 78-80; Она же. Мотивы
шиллеровских баллад в романе И.С.Тургенева «Отцы и дети» // Там же. 1998. № 4. - С. 72-80.
3 Овчарова П.И. М.Ю. Лермонтов в литературной памяти А.П. Чехова // Литературное произведение и читательское
восприятие: Сб. науч. трудов. - Калинин: Калининский гос. университет, 1982. - С. 70-84; Овчарова П.И. Пушкин в
литературной памяти Чехова. «Повести Белкина» и «маленькая трилогия» как книги новелл // А.С. Пушкин и рус
ская литература: Сб. науч. трудов. - Калинин: Калининский гос. университет, 1983. - С. 106-121.
4 Жабицкая Л.Г. Чтение служит таланту. О специфике восприятия художественной литературы писателем //
Проблемы комплексного изучения восприятия художественной литературы. - Калинин, 1984. - С. 17-27.
5 Балухатый С.Д. Библиотека Чехова // Чехов и его среда. - Л.: Academia, 1930. - С. 206.
5 вориным и Собрание сочинений М.Ю. Лермонтова, стоявшее на той же полке.6 Своего рода литературным учителем Чехова можно считать и В.А. Жуковского, двухтомное собрание сочинений которого (Изд. И. Сытина, 1902) имелось в библиотеке писателя. Сюда входили все наиболее известные произведения великого романтика.
Творчество поэтов-шестидесятников оставило свой глубокий след в литературной памяти Чехова. С юношеских лет писатель любил творчество Н.А. Некрасова, Полное собрание стихотворений которого (СПб, 1882) было приобретено молодым Чеховым сразу по выходе его в свет. С поэтами той же поры - А.Н. Плещеевым и ЯЛ. Полонским - писателя связывало личное знакомство, их книги также имелись в библиотеке Чехова.
Если говорить о поэзии, современной Чехову, то в библиотеке писателя имеется обширная подборка книг тех авторов, творчество которых впоследствии было определено понятием "серебряный век". Здесь находятся сборники стихов К.Д. Бальмонта, Д.С. Мережковского, Ф.И. Сологуба, И.А. Бунина.
В самых общих словах, поэтический раздел библиотеки довольно обширен и содержит книги авторов, с чьими именами связаны целые эпохи в развитии русской поэзии XIX века. Материалы библиотеки А. П. Чехова представляют много новых возможностей для исследования темы "Чехов и русская поэзия" в таких ее аспектах, как: 1) Чехов и романтическая поэзия; 2) Чехов и поэзия 1860-х гг.; 3) Чехов и современная ему поэзия.
Безусловно, эти материалы дают возможность по-новому оценить то место, которое занимала русская поэзия в творческом сознании Чехова. У писателя есть одно чрезвычайно показательное признание: "Художник наблюдает, выбирает, догадывается, компонует...".7 Вероятно, помимо прочего, это высказывание может характеризовать не только отношение Чехова к русскому по-
6 Ханило А.В. Пометы Чехова на книгах Пушкина, Гоголя, Некрасова, Тургенева и Л.Толстого // Чеховские
чтения в Ялте: Чехов и русская литература. - M.: ГБЛ, 1978.
7 Чехов А.П. Полное собрание сочинений: В 30 т. М.: Наука, 1974-1988; Письма: В 12 т. Т. 2. С. 174-175. Далее
все ссылки на произведения А.П. Чехова даются по этому изданию с указанием в скобках серии, номера тома и
страницы.
этическому искусству, но и то место, которое оно занимает в его художественном мире.
Так, еще при жизни писателя было отмечено родство прозы Чехова с классической поэзией, в частности с творчеством А.С. Пушкина: «Чехов - это Пушкин в прозе», - говорил Л. Толстой, выдвигая на первый план вопрос о
языке и стиле писателя. Отмечены были и черты, роднящие рассказы Чехова с поэзией «чистого искусства». Так, критик П.Н. Краснов сравнивал психологический пейзаж в рассказе «Ведьма» со стихами Ф.И. Тютчева, где борение природных стихий - это зеркало страстей человеческих.9 Свою точку зрения на сущность таланта А.П. Чехов высказал Д.С. Мережковский, будущий идеолог и одна из наиболее значительных фигур русского символизма. В статье «Старый вопрос по поводу нового таланта», опубликованной в «Северном вестнике», Мережковский пытался определить место писателя в споре между «тенденциозным» (т.е. демократическим - Н.Г.) и «чистым» искусством, утверждая, что он противостоит демократической традиции в русской литературе и сближается с «чистым искусством».10 Позднее, в своей программной работе «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» Мережковский прямо указывал на свойства чеховских произведений, которые делают прозу «сжатою, как стихи». Это «благородный лаконизм, пленительная простота и краткость».11 Поэт отмечал и «импрессионизм», «мистическое чувство природы», «неясное, неуловимое и почти непередаваемое волнение» - качества таланта Чехова, позволившие многим символистам считать Чехова «своим».12
В современном литературоведении наиболее определенно о связях чеховского творчества с традициями русской поэзии говорили в своих работах Г.А. Бялый,13 Э.А. Полоцкая,14 М.П. Громов,15 Е.М. Сахарова,16 А.П. Чудаков,17
8 Л.Н.Толстой о литературе. - М., 1955. - С. 700.
9 Краснов П. Осенние беллетристы // «Труд», 1895. - № 1. - С. 209.
10 Мережковский Д.С. Старый вопрос по поводу нового таланта // Северный вестник, 1888. - № 11. - С. 78-99.
1' Мережковский Д.С. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы. - СПб., 1893. - С. 82.
12 Белый А. Чехов //Белый А. Символизм как миропонимание. - М., 1994.-С. 371-375.
13 Бялый Г.А. Чехов и русский реализм. Очерки. -Л.: Советский писатель, 1981.
14 Полоцкая Э.А. Чехов в художественном развитии Бунина. 1890-1910-е гг. // Литературное наследство. Иван
Бунин.-Кн. 2.-М., 1973.
15 Громов М.П. Чехов. - М.: Мол. гвардия, 1993.
7 А.А. Нинов,18 B.A. Кошелев.19 В последних исследованиях творчества писателя эта мысль звучит все более и более настойчиво, что обусловлено самим характером творчества писателя, которое завершает собой нравственно-эстетические искания русской реалистической литературы XIX века. В то же время период расцвета чеховского таланта соотносится с появлением целого ряда новых, нереалистических тенденций в литературе: импрессионизма, символизма, декадентства, модернизма. Искания писателя, его стремление найти новые способы проникновения в тайны настоящего и будущего ставили его в один ряд с этим новым поколением авторов, таких, как Д.С. Мережковский, А. Белый, А. Блок. Неслучайно поэтому, что многие современные литературоведы: А.Г. Головаче-ва, В.И. Кулешов, З.С. Паперный, Е.М. Сахарова, В.Б. Катаев и др. - все чаще говорят о соотнесенности творчества Чехова с художественными открытиями нереалистического искусства.
Однако для наиболее точного определения роли и места творчества А.П. Чехова в очень сложном по своей разнородности литературном процессе последних лет XIX - начала XX вв. необходимо изучение тех романтических традиций и тенденций, которые, несомненно, присутствуют в произведениях писателя. Принципиально важной в этом отношении представляется мысль СЮ. Николаевой о том, что «художественный мир Чехова стал не только итогом реалистического этапа в искусстве,
16 Сахарова Е.М. «Вишневый сад» в творческой биографии А.Блока // Чеховские чтения в Ялте: Чехов в Ялте:
Сб. науч. трудов. - M., 1983. - С. 65-71.
17 Чудаков А.П. Чехов и Мережковский: два типа художественно-философского сознания // Чеховиана: Чехов и
«серебряный век». - М.: Наука, 1996. - С. 50-67.
18 Нинов А. Чехов и Бальмонт//Вопросы литературы. - 1980. -№ 1.-С. 98-130.
19 Кошелев В.А. «... Ваш собеседник, русский литератор, во всей красоте своего безобразия» (К проблеме: Че
хов и Фет) // Чеховиана: Полет «Чайки». - М.: Наука, 2001. - С. 126-132; Кошелев В.А. Об одной дневниковой
записи А.П.Чехова (К проблеме: Чехов и Фет) // Чеховские чтения в Твери: Сб. науч. трудов. Тверь: Твер. гос.
ун-т, 2000. - С. 32-38; Кошелев В.А. Игорь-Северянин о Чехове (К проблеме воздействия Чехова на литературу
русского модернизма) // Чеховиана: Чехов и «серебряный век». - М.: Наука, 1996. - С. 150-159.
Головачева А.Г. «Декадент» Треплев и бледная луна // Чеховиана: Чехов и «серебряный век». - М., 1996. - С. 186-194; Головачева А.Г. «Мира восторг беспредельный... » (О романтическом сознании героев Чехова и Блока) // Чеховские чтения в Ялте. Чехов: взгляд из 1980-х. - М., 1990. - С. 96-110.
21 Кулешов В.И. Чехов и русская поэзия его времени // Чеховские чтения в Ялте: Чехов в Ялте: Сб. науч. тру
дов. -М., 1983.-С. 5-11.
22 Паперный З.С. Блок и Чехов // Литературное наследство. Т. 92. Александр Блок. Кн. 4. - М., 1987. - С. 123-
147; Паперный З.С. «Вишневый сад» Чехова и «Соловьиный сад» Блока // Творчество Блока и русская культура
XX в.-Тарту, 1975.-С. 116-117.
23 Сахарова Е.М. «Вишневый сад» в творческой биографии А. Блока // Чеховские чтения в Ялте: Чехов в Ялте:
Сб. науч. трудов. - M., 1983. - С. 65-71.
24 Катаев В.Б Литературные связи А.П. Чехова. - М.: Изд-во МГУ, 1989; Катаев В.Б. Проза Чехова: Проблемы
интерпретации. - M.: Изд-во МГУ, 1979.
8 граничившим с нереалистическим, но и своего рода промежуточным звеном между романтизмом и неоромантизмом»25 начала XX века. А.Г. Головачева отмечала в этой связи: «... нити к творчеству неоромантиков протягиваются ... через творчество Чехова, длинный ряд его героев и героинь».26
Разработкой проблемы «Чехов и романтизм» литературоведы занимаются уже довольно давно,27 что в целом справедливо мотивируется тем, что романтизм как тип творчества «неизбежно возрождается или активизируется в эпохи переломные, в эпохи неясных предчувствий и ожиданий нового. Когда особенно настойчиво выдвигаются художественные проекты и прогнозы и <. .> усиливается роль интуитивного познания жизни. <...> Отсюда становится понятным, почему во второй половине XIX века, в эпоху утвердившегося в русской литературе критического реализма, вновь неоднократно поднимаются романтические «волны». <...> Романтическое в это время активно проявляется себя не только в собственно романтической линии поэзии <...>, но и чрезвычайно усиливается «внутри» реализма (ряд произведений Гаршина, Короленко, Чехова)».28
Отмечены некоторые связи чеховских произведений с романтической поэзией начала XIX столетия.29 В работах Э.М. Жиляковой,30 Е. Лулудовой31 рассматриваются некоторые аллюзии баллад Жуковского в «Черном монахе» и
25 Николаева СЮ. Поэты-романтики в творческом сознании А.П. Чехова (Е.А. Баратынский). // Романтизм:
эстетика и творчество. Сб. науч. трудов. - Тверь, 1994. -С. 124.
26 Головачева А.Г. «Мира восторг беспредельный...» (О романтическом сознании героев Чехова и Блока) // Че
ховские чтения в лте: Чехов: взгляд из 1980-х. - М., 1990. - С. 106.
27 См. напр.: Исупова Г.А. А.П. Чехов // Русский романтизм. - М., 1974; Назиров Р.Г. Чехов против романтиче
ской традиции // Русская литература 1870-1890-х гг. - Свердловск, 1975. - Вып. 8; Полоцкая Э.А. Реализм Че
хова и русская литература конца XIX - начала XX в. (Куприн, Бунин, Андреев) // Развитие реализма в русской
литературе: В 3 т. - М., 1974. - Т. 3; Синцов E.B. Художественное предвидение как основа взаимодействия ро
мантизма и реализма. Проза А.П. Чехова, В.М. Гаршина, В.Г. Короленко // Романтизм в системе реалистическо
го произведения. - Казань, 1985 Паперный 3.C. Чехов и романтизм // К истории русского романтизма. - М.,
1973.-С. 437-505.
28 Гуляев Н.А., Карташова И.В. Введение в теорию романтизма: Учеб. пособие. - Тверь, 1991. -С. 44.
29 Исупова Г.А. А.П. Чехов // Русский романтизм. - М., 1974.
30 Жилякова Э.М. В.А. Жуковский и А.П. Чехов. (О судьбе «греевского» слоя в русской литературе) // Пробле
мы литературных жанров. Ч. l.-Томс, 1999.-С. 126-135.
31 Лулудова Е. Баллады Жуковского и «Черный монах» Чехова (материалы к текстологическому комментарию)
// Молодые исследователи Чехова. Вып. 4. Материалы международной научной конференции. - Москва, 14-18
мая 2001 г.: Изд-во МГУ, 2001. - С. 363-367.
9 «Ионыче». СЮ. Николаева обратила внимание на диалогичность чеховского сборника «В сумерках» и книги стихов Е.А. Баратынского «Сумерки».
При всем этом нельзя не отметить, что на настоящее время не существует сколько-нибудь целостного исследования связей русской романтической традиции первой трети XIX столетия и творчества Чехова. Все существующие работы в достаточной мере фрагментарны, не охватывают творчества Чехова в полном объеме. Кроме того, в исследованиях авторитетных литературоведов часто звучала мысль о том, что творчество Чехова в целом имеет ярко выраженную антиромантическую направленность. Так, З.С. Паперный писал: «общая антиромантическая природа Чехова — трезвого реалиста, «диагноста» современного ему общества, убежденного приверженца ясности и холодности повествования - очевидна».33 Между тем, диалог Чехова с поэтами-романтиками первых десятилетий XIX века не подлежит сомнению. Писатель испытал сильнейшее влияние В.А. Жуковского, Е.А. Баратынского, М.Ю. Лермонтова, А.С. Пушкина, личность и творчество которого воспринималось писателем как неоспоримое явление национальной культуры, как несомненный авторитет.34
Кроме того, можно с большой долей уверенности утверждать, что в сознании Чехова романтизм был устоявшейся целостной художественной системой, разработавшей свои принципы изображения человека и мира, в котором он живет. В прозе Чехова эти литературные источники переосмысливаются, служат стимулом для самостоятельных творческих поисков, включаются в художественный мир произведений писателя и в нем функционируют. Именно этот аспект проблемы «Чехов и романтизм» и будет предметом рассмотрения в данном диссертационном исследовании. При этом представляется необходимым более подробно и основательно изучить литературные связи чеховских произведений с поэзией В.А. Жуковского и Е.А. Баратынского, поскольку в
32 Николаева СЮ. Поэты-романтики в творческом сознании А.П. Чехова (Е.А. Баратынский) // Романтизм: эс
тетика и творчество: Сборник науч. трудов. - Тверь, 1994. -С. 124-131.
33 Паперный З.С. Стрелка искусства. - М., 1986. - С. 24.
34 Бердников Г.П. Избранные работы: В 2 т. - М., 1986; З.С.Паперный. «Леший» и «Русалка» // Чеховские чте
ния в Ялте: Чехов и русская литература. — М., 1978; Овчарова П.И. Пушкин в литературной памяти Чехова.
«Повести Белкина» и «маленькая трилогия» как книги новелл // А.С. Пушкин и русская литература: Сб. науч.
трудов.-Калинин: Калининский гос.университет, 1983.-С. 106-121.
10 существующих работах проблема лишь поставлена и рассмотрены только некоторые из ее аспектов. Так, Э.М. Жилякова в своей статье обращает внимание на то, какое место занимает элегия В.А. Жуковского «Сельское кладбище» в творческом сознании А.П. Чехова и решает этот вопрос с точки зрения жанра. Е. Лулудова рассматривает роль балладного творчества поэта-романтика в контексте чеховского «Черного монаха». Однако думается, что для корректного определения места романтической поэзии в творческом сознании А.П. Чехова этого недостаточно, поскольку ее влияние писатель испытывал и в пору своего литературного ученичества, что нашло отражение в ранних юмористических рассказах, и в более зрелый период, когда уже вполне сложились принципы изображения человека и мира, в котором он живет. И даже в этот зрелый период Чехов вновь и вновь обращается к художественному и эстетическому опыту поэтов-романтиков. Поэтому нашей задачей было по возможности более полное изучение связей творчества писателя с литературным наследием В.А. Жуковского и Е.А. Баратынского.
Вместе с тем эпоха романтизма - это еще и время, когда складывался язык русской поэзии, определялись его основные принципы и средства создания художественной образности. В этом процессе важную роль играла борьба сторонников нового, карамзинского направления, объединившихся вокруг В.А. Жуковского в составе кружка «Арзамас», и сторонников «старого слога», идейным вдохновителем которых был А.С. Шишков. В этой литературной борьбе победили «арзамасцы», поскольку их главным критерием истинной художественности были «вкус» - соразмерность и гармония поэтической речи - и призыв «писать, как говорят, и говорить, как пишут», что предполагало близость литературы к жизни. Думается, именно благодаря поэтам-членам «Арзамаса» (В.А. Жуковскому, П.А. Вяземскому, молодому А.С. Пушкину) эти художественные принципы утвердились в русской литературе в целом и в поэзии в частности. В на-
35 Жилякова Э.М. В.А. Жуковский и А.П. Чехов. (О судьбе «греевского» слоя в русской литературе) // Проблемы литературных жанров. Ч. 1. - Томск, 1999. - С. 126-135; Лулудова Е. Баллады Жуковского и «Черный монах» Чехова (материалы к текстологическому комментарию) // Молодые исследователи Чехова. Вып. 4. Материалы международной научной конференции. - Москва, 14-18 мая 2001 г.: Изд-во МГУ, 2001. - С. 363-367; НиколаеваС.Ю. Поэты-романтики в творческом сознании А.П. Чехова (Е.А. Баратынский) // Романтизм: эстетика и творчество: Сборник науч. трудов. - Тверь, 1994. - С. 124-131.
стоящем диссертационном исследовании одной из задач стало также изучение той роли, которое сыграло наследие «Арзамаса» в формировании эстетических взглядов, языка и стиля А.П. Чехова.
Вместе с тем в данном диссертационном исследовании не изучаются литературные связи поэзии А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова с творчеством А.П. Чехова, хотя и указывается на отдельные грани этой проблемы. Отчасти это обусловлено тем, что существует много работ, посвященных этой теме,36 исследователи постоянно обращаются к ней, уже разработаны многие из ее аспектов, что нашло свое отражение в одном из выпусков «Чеховианы».37 С другой стороны, проблемы «Чехов и Пушкин», «Чехов и Лермонтов» настолько многогранны и сложны, что выходят за рамки исследования «Чехов и русская поэзия», поскольку, по сути, являются объектами для отдельных диссертационных работ.
Эпоха 1860-х гг., ознаменовавшаяся борьбой демократического лагеря русской поэзии, во главе которого стоял Н.А. Некрасов, с поэзией «чистого ис-кусства», оставила глубокий след в сознании А.П. Чехова. Это подтверждается и обширным «некрасовским слоем» в его произведениях, и многочисленными высказываниями художника о его поэтическом наследии, в которых неизменно сквозит самое трепетное отношение к творчеству великого поэта-реалиста и преклонение перед его талантом: «Я очень люблю Некрасова, уважаю его, ставлю высоко, и, если говорить об ошибках, то почему-то ни одному русскому поэту я так охотно не прощаю ошибок, как ему. Долго ли он еще будет жить, решить не берусь, но думаю, что долго <...>; во всяком случае, о том,
36 См., например: Бердников Т.П. А.П. Чехов. Идейные и творческие искания. - М.: Худож. лит., 1984; Громов М.П.
Чехов. - M.: Мол. гвардия, 1993; Иванова Н.Ф. К поэтике чеховской прозы (Три романса на стихи А.С. Пушкина) //
Чеховиана: Чехов и Пушкин. - М.: Наука, 1998. - С. 106-112; Катаев В.Б Литературные связи А.П. Чехова. - М.: Изд-во
МГУ, 1989; Овчарова П.И. М.Ю. Лермонтов в литературной памяти А.П. Чехова // Литературное произведение и чита
тельское восприятие: Сб. науч. трудов. - Калинин: Калининский гос. университет, 1982. - С. 70-84; Овчарова П.И.
Пушкин в литературной памяти Чехова. «Повести Белкина» и «маленькая трилогия» как книги новелл // А.С. Пушкин и
русская литература: Сб. науч. трудов. - Калинин: Калининский гос. университет, 1983. - С. 106-121; Е.М. Сахарова.
Пушкинские мотивы в «Черном монахе» А.П. Чехова // Чеховские чтения в Ялте: Чехов и русская литература. - М.:
ГБЛ, 1978. - С. 5-14; Паперный З.С. Пушкин в прозе // Искусство слова. - М., 1973. - С. 269-276; Родина T.M. Литера
турные и общественные предпосылки образа Соленого («Три сестры») // Чеховские чтения в Ялте: Чехов и русская
литература. - М.: ГБЛ, 1978. - С. 78-84.
37 Чеховиана: Чехов и Пушкин. - М.: Наука, 1998.
38 Великанова Н.П. А.П. Чехов и 1860-е гг.: Автореферат дисс.... канд. фил. наук. - Москва, 1988.
12 что он уже отжил или устарел, не может быть и речи» (С; 16, 273). Н.П. Вели-канова одну из глав своего исследования посвятила именно проблеме «Чехов и Некрасов», сопоставив ряд произведений двух художников. В общих чертах выводы исследовательницы сводятся к тому, что некрасовская традиция глубоко укоренена в творчестве А.П. Чехова, которому ближе всего была гражданская позиция поэта, сделавшего предметом поэтического творчества самые неприглядные стороны русской жизни. Именно эта позиция, считает исследовательница, нашла свое отражение и в творчестве А.П. Чехова, изображавшего жизнь во всей ее полноте.
На наш взгляд, проблема «Чехов и Некрасов» далеко не исчерпывается в указанном исследовании, однако ее сложность и обширность материала не позволили нам включить ее изучение в настоящее диссертацию, поскольку она могла бы стать материалом отдельной работы.
В то же время практически не исследованной остается проблема «Чехов и поэзия «чистого искусства», хотя литературоведами и предпринимались попытки изучения отдельных ее аспектов, что особенно касается темы «Чехов и Фет».39 Тем не менее, ни одна из работ, на наш взгляд, не отражает в полной мере всей глубины данной проблемы.
Так, Н.В. Францова рассматривает функционирование поэтического образа сада, в лирике Фета и драматургии Чехова, находя некоторые точки соприкосновения.40 СЮ. Николаева указывает на балладу А.А. Фета «Метель» как на возможный литературный источник чеховской «Ведьмы». ' В.А. Кошелев писал о восприятии Чеховым поэзии и самой личности А.А. Фета, которое, по
39 Кошелев В.А. «... Ваш собеседник, русский литератор, во всей красоте своего безобразия» (К проблеме: Че
хов и Фет) // Чеховиана: Полет «Чайки». - М.: Наука, 2001. - С. 126-132; Кошелев В.А. Об одной дневниковой
записи А.П. Чехова (К проблеме: Чехов и Фет) // Чеховские чтения в Твери: Сб. науч. трудов. - Тверь: Твер.
гос. ун-т, 2000. - С. 32-38; Николаева СЮ. Балладное начало в рассказе А.П. Чехова «Ведьма» (К проблеме:
Чехов и Фет)//Мир романтизма: Сб. науч. работ.-Тверь, 2001.-Вып. 5.-С. 176-182; Францова Н.В. Поэтика
сада в творчестве А. Фета и А.П. Чехова // А.А. Фет. Проблемы изучения жизни и творчества. - Курск, 1998. -
С. 36-44.
40 Францова Н.В. Поэтика сада в творчестве А. Фета и А.П. Чехова // А.А.Фет. Проблемы изучения жизни и
творчества. - Курск, 1998. - С. 36-44.
41 Николаева СЮ. Балладное начало в рассказе А.П. Чехова «Ведьма» (К проблеме: Чехов и Фет) // Мир роман
тизма: Сб. науч. работ. - Тверь, 2001. - Вып. 5. - С. 176-182.
42 Кошелев В.А. Об одной дневниковой записи А.П. Чехова (К проблеме: Чехов и Фет) // Чеховские чтения в
Твери: Сб. науч. трудов. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2000. - С. 32-38
13 его мнению, складывалось в русле той же «отрицательной мифологии», что сложилась вокруг этой фигуры в 1880-1890-е годы.43 Исследователь также считает, что Чехов «сам принял участие в формировании этой «мифологии», записав для себя (и тем самым сделав общим достоянием) безответственный «анекдот об известном лирике».44 Однако нам эта точка зрения представляется не вполне корректной. Действительно, в начале своего литературного пути Чехов неоднократно подвергал пародийному переосмыслению темы и образы творчества «нежного поэта». Однако, как показали наши наблюдения, зрелые произведения писателя дают примеры того, что их автору оказываются близки не только отдельные мотивы, пейзажные описания Фета, характеристики психологического состояния героев, но и морально-этические проблемы, выдвигаемые и решаемые в его лирике. Об этом и пойдет речь в настоящей работе.
Что касается вопроса о литературных связях творчества А.П. Чехова и Ф.И. Тютчева и А.К. Толстого, то проблемы эти, несомненно, требуют внимания исследователей и ждут своего решения. Как мы указывали, уже прижизненной критикой было замечено сходство пейзажной лирики Ф.И. Тютчева и рассказа А.П. Чехова «Ведьма». Действительно, писателю во многом близким оказывается творчество этого поэта, в котором решаются многие общечеловеческие и философские проблемы. Так, Тютчев считал, что жизнь природы с ее красотой и гармонией должна стать образцом для жизни людей, которая часто бывает лишена природных, естественных начал.45 Думается, что судьбы многих чеховских героев складываются столь трагично именно в силу подобных причин.
При исследовании литературных связей А.П. Чехова и А.К. Толстого наиболее простым и очевидным нам представлялся путь изучения их юмористического творчества. Несомненно, Чехов был знаком со стихотворениями, написанными Толстым под литературной маской Козьмы Пруткова, да и в целом творчество этого «поэта - бюрократа» было хорошо известно писателю, о
43 Там же. С. 38.
44 Там же.
45 Маймин Е.А. Русская философская поэзия. - М., 1976. - С. 78.
14 чем свидетельствуют многочисленные цитирования «Мыслей и афоризмов», басен и драматургических произведений Пруткова как в художественных текстах («Рассказ неизвестного человека», «Леший»), так и в письмах Чехова. Однако, как представляется, это лишь одна из сторон данной проблемы. Думается, что сатирические произведения Козьмы Пруткова не являлись единственным источником юмористического творчества А.П. Чехова (в частности, такими источниками были и романтическая поэзия, и творчество поэтов «Искры»). Чеховское же творчество юмористикой не исчерпывается, а его литературные связи с А.К. Толстым гораздо глубже, о чем и пойдет речь в настоящем диссертационном исследовании.
В целом, на наш взгляд, А.П. Чехов видел корни поэзии «чистого искусства» творчестве романтиков первой трети XIX века, что и обусловило его сложное и неоднозначное отношение к ней. Именно эту объективную преемственность лирики А.К. Толстого, Ф.И. Тютчева, А.А. Фета с поэзией романтизма отмечали и многие исследователи: Б.Я. Бухштаб,46 Н.В. Вулих,47 Л.Я. Ермилова,48 Д.А. Жуков,49 В.Н. Касаткина,50 Е.А. Маймин,51 Ю.В. Манн,52 Л.А. Озеров,53 К.В. Пигарев.54 Эту преемственность имели в виду и мы при обосновании выбора материала для исследования (поэты эстетического направления, а не демократического лагеря во главе с Н.А. Нерасовым).
Выше уже отмечалось, что художественный мир Чехова стал не только итогом реалистического этапа в искусстве, граничившим с нереалистическим, но и своего рода промежуточным звеном между романтизмом и неоромантизмом начала XX века, поскольку романтические тенденции ярко проявились в творчестве поэтов-символистов К.Д. Бальмонта и А.А. Блока. Это обстоятель-
46 Бухштаб Б.Я. Русские поэты: Тютчев, Фет, Козьма Прутков. - Л., 1970; Бухштаб Б.Я. Фет и другие. - СПб.,
2000.
47 Вулих H.B. «Вечерние огни» А.А. Фета// Проблемы изучения жизни и творчества А.А .Фета. - Курск, 1993. -
С. 19-35.
48 Ермилова Л.Я. Психология творчества поэтов-лириков Тютчева и Фета. - М., 1979.
49 Жуков Д.А. Алексей Константинович Толстой. - М.: Мол. гвардия, 1982.
50 Касаткина В.Н. Поэтическое мировоззрение Тютчева. - Саратов, 1969.
51 Маймин Е.А. О русском романтизме. - M., 1975; Он же. Русская философская поэзия. - М., 1976.
52 Манн Ю.В. Динамика русского романтизма. - М..: Аспект пресс, 1995.
53 Озеров Л.А. Поэзия Тютчева. - М., 1975; Он же. А.А. Фет. О мастерстве поэта. - М., 1970.
54 Пигарев К.В. Жизнь и творчество Ф.И. Тютчева. - М., 1962.
15 ство нашло свое отражение в работах таких исследователей, как А.С. Барбача-ков,55 ЕЛ. Беренштейн,56 П.П. Громов,57 Е.В. Иванова,58 И.Т. Крук,59 Д.Е. Максимов,60 Л.А. Озеров61 и др. Это же обстоятельство сыграло определяющую роль и при выборе темы «Чехов и Блок» в качестве объекта настоящего исследования, хотя существует довольно большая литература, посвященная ей.
Так, впервые обратился к ней еще в 1930-е гг. А.И. Роскин. В последние десятилетия отдельным аспектам темы «Чехов и Блок» посвящали свои работы А.Г. Головачева,63 З.С. Паперный,64 Е.М. Сахарова,65 Н.В. Смирнова.66 Однако названные исследования касаются в основном лишь некоторых тем и образов чеховских произведений в творческом сознании поэта, в частности, образа сада; отмечается также общность романтического сознания героев Чехова и Блока. Однако есть целый ряд других образов и мотивов, связывающих чеховскую прозу и творчество этого поэта. В частности, это образы фабрики / завода и железной дороги, приобретающие ярко выраженную экологическую, а затем и нравственно-философскую окраску. А.П. Чехов в своих рассказах и повестях «Степь», «Бабье царство», «В овраге», «Случай из практики» показывает губительное воздействие этих «плодов цивилизации» на здоровье человека, как физическое, так и нравственное. Такая трактовка экологической проблемы оказывается близка в начале XX века символисту Блоку, который видит в образе фабрики и железной дороги символ отчужденности, оторванности людей от природы и друг от друга, искажения и отрицания любых духовных ценностей.
55 Барбачаков А.С. Проблемы традиции в русском символизме (К постановке вопроса) // Традиции в контексте русской культуры. - Череповец, 1992.
Беренштейн Е.П. «... Поэт божьей милостью». Судьба и стихи Константина Бальмонта: Конспект лекций. — Тверь: Тверской гос. ун-т, 1994.
57 Громов П.П. А. Блок, его предшественники и современники. - Л„ 1986.
58 Иванова Е.В. Судьба поэта // Бальмонт К.Д. Избранное. - М.: Сов. Россия, 1989. - С. 3-22.
59 Крук И.Т. Поэзия А. Блока. - М., 1970.
60 Максимов Д.Е. Поэзия и проза А. Блока. -Л., 1981.
61 Озеров Л.А. Песнь о солнце // Бальмонт К.Д. Стихотворения. - M.: Худож. лит., 1990. - С. 3-20.
62 Роскин А.И. А. Блок обращается к Чехову // Литературный критик. - 1939. - № 2.
63 Головачева А.Г. «Мира восторг беспредельный... » (О романтическом сознании героев Чехова и Блока) //
Чеховские чтения в Ялте. Чехов: взгляд из 1980-х. - М., 1990. - С. 96-110.
64 Паперный З.С. Блок и Чехов // Литературное наследство. Т. 92. Александр Блок. Кн. 4. - М., 1987. - С. 123-
147; Он же. «Вишневый сад» Чехова и «Соловьиный сад» Блока // Творчество Блока и русская культура XX в. -
Тарту, 1975.-С. 116-117.
65 Сахарова Е.М. «Вишневый сад» в творческой биографии А.Блока // Чеховские чтения в Ялте: Чехов в Ялте:
Сб. науч. трудов. - М., 1983.-С. 65-71.
66 Смирнова Н.В. Чехов и русские символисты: Автореф. дис.... канд. фил. наук. -Л., 1979.
Именно этот аспект проблемы «Чехов и Блок» и рассматривается в данном диссертационном исследовании.
С К.Д. Бальмонтом Чехова связывало личное знакомство, истории которого в основном и посвящена статья А.А. Нинова - первая из работ о творческих связях этих двух художников. Автор рассматривает историю знакомства и переписки Чехова и Бальмонта, отчасти касается и вопроса об их творческих связях. В частности, исследователь считает, что многие стихи из сборника Бальмонта «Под северным небом» очень созвучны той литературной атмосфере и настроениям, которые Чехов передал в «Чайке», связывает их и образ, вынесенный драматургом в заглавие своей пьесы.
Однако представляется, что созвучием тем и мотивов «Чайки» и названной книги стихов Бальмонта творческие связи художников далеко не исчерпываются. Об этом свидетельствует рассказ самого поэта о том, как он впервые познакомился с книгой Чехова «В сумерках. Бальмонт по-своему воспринял одну из главных тем чеховской книги - тему несчастливой любви, неудавшейся жизни, которая повторится в его лирике, в сборнике с характерным названием «Только любовь» (1903) и «Будем как солнце» (1902). Еще одной чеховской темой, обогатившей творчество К.Д. Бальмонта, можно считать тему степи. Повесть Чехова стала литературным источником стихотворений поэта, посвященных Родине. Ему оказываются близки не только чеховские приемы создания «степных» картин и образов, но и его пространственно-временные представления, а также историзм чеховского пейзажа. Характер воплощения указанных чеховских тем в поэзии Бальмонта и стал предметом рассмотрения в настоящем диссертационном исследовании.
С И.А. Буниным, как и с К.Д. Бальмонтом, А.П. Чехова связывали длительные дружеские отношения. Чехов стал для него не только близким другом, но и авторитетнейшим литературным наставником. В литературоведении история личных взаимоотношений двух художников освещена достаточно полно.
Нинов А. Чехов и Бальмонт // Вопросы литературы. - 1980. -№ 1.-С. 98-130. Там же. С. 108.
17 Этой теме посвящены работы В.А. Гейдеко,69 В.Я. Лакшина,70 Л.А. Смирновой.71 При этом не подвергаются сомнению литературные связи Бунина и Чехова, которые были замечены уже при жизни Антона Павловича, хотя и отрицались обоими художниками. Однако это не исключает творческих контактов, и при всей категоричности высказываний художников, их литературные связи доказаны в работах Е.Т. Атамановой,72 В.А. Гейдеко,73 В.Я. Лакшина,74 Л.В. Никулина,75 Э.А. Полоцкой.76
Тем не менее, подавляющее большинство исследователей доказывают родство художественных миров И.А. Бунина и А.П. Чехова на материале бу-нинской прозы, оставляя вне сферы изучения его поэтическое творчество, в то время как оно составляет значительную часть наследия этого художника. Лишь в немногих работах уделяется внимание тому, какое место занимало наследие Чехова в поэзии Бунина.77 Поэтому нашей задачей было исследование того, как слово Чехова преломилось в творческом сознании Бунина-поэта.
На наш взгляд, все существующие работы, так или иначе освещающие тему «Чехов и русская поэзия», не отражают в полной мере того, насколько глубоки, многогранны были литературные связи чеховского творчества и русского поэтического искусства. Писатель хорошо знал и необычайно высоко ценил его опыт и огромный художественный потенциал. На протяжении всего своего творчества Чехов обращался к наследию своих великих предшественников-поэтов: в период работы в юмористических журналах это был материал, на котором будущий большой художник оттачивал свое мастерство, учился писать кратко, без набивших читателю оскомину литературных штампов и шаблонов.
69 Гейдеко В.А. А.Чехов и И.Бунин: Монография. - М.: Советский писатель, 1987.
70 Лакшин В.Я. Чехов и Бунин - последняя встреча//Лакшин В.Я. Биография книги. -М., 1979.
71 Смирнова Л.А. Иван Алексеевич Бунин: Жизнь и творчество: Кн. для учителя. — М.: Просвещение, 1991.
72 Атаманова Е.Т. Функции чеховских реминисценций в прозе И.А. Бунина // Чеховские чтения в Твери: Сб.
науч. трудов. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2000. - С. 78-83.
73 Гейдеко В.А. «Вопреки правилам». Заметки о художественном новаторстве А. Чехова и И. Бунина // Молодая
гвардия. - 1972. - № 12. - С. 305-314, а также указанная монография.
74 Лакшин В.Я. Пять великих имен. - M., 1988.
75 Никулин Л.В. Чехов. Бунин. Куприн. Литературные портреты. - М.: Сов. писатель, 1960.
76 Полоцкая Э.А. Реализм Чехова и русская литература конца XIX - начала XX вв. (Куприн, Бунин, Андреев) //
Развитие реализма в русской литературе: В 3 т. - М., 1974. - Т. 3.; Она же. Чехов в художественном развитии
Бунина. 1890-1910-е гг. //Литературное наследство. Иван Бунин. Кн. 2. - М., 1973.
7 См. например: Нефедов B.B. Поэзия Бунина. Этюды. - Минск: Вышэйш. школа, 1975.
18 В зрелом же творчестве Чехов по-своему осмысляет темы, мотивы и образы русской поэзии, процесс развития которой представляется ему цельным и закономерным. И само наследие Чехова-писателя, творившего на исходе века, начинает приобретать синтетические черты: оно вбирает в себя все достижения предшествующей литературы, в том числе и поэзии, но в то же время отличается особой новизной, необычностью содержания и форм, является связующим звеном между литературой XIX и XX столетий.
Актуальность диссертационной работы определяется тем, что, несмотря на многообразие исследований о Чехове, в настоящее время назрела необходимость в целостном научном анализе связей прозы и драматургии писателя с русской поэзии XIX - начала XX столетий, что во многом обусловлено свойствами самой русской поэзии как явления неоднозначного и многогранного.
Учитывая не вполне определенную позицию литературоведения по вопросу о месте русской поэзии в творческом сознании А.П. Чехова и том, какую роль сыграло литературное наследие писателя в художественных поисках поэтов новой формации, цель диссертационного исследования мы видим в изучении отношения Чехова к разным направлениям русской поэзии как феноменам русской культуры и литературного процесса XIX — начала XX вв. Выдвинутая цель предполагает решение следующих задач:
рассмотреть творчество Чехова с точки зрения его литературных связей с русской поэзией XIX века в ее важнейших явлениях;
определить характер влияния на чеховское творчество разных направлений русского поэтического искусства: романтического, школы «чистого искусства» и поэзии, современной писателю;
показать преемственную связь этих направлений в творческом сознании А.П. Чехова;
определить роль прозы и драматургии писателя в художественном мире и творческих поисках поэтов-современников.
Научная новизна работы состоит в том, что в диссертации уточняются, дополняются и критически оцениваются имеющиеся в литературоведении на-
19 блюдения о роли и месте русской поэзии в формировании художественных, эстетических взглядов А.П. Чехова, предлагается своя точка зрения на то, какой представала в творческом сознании писателя эта неотъемлемая часть национальной культуры. В работе впервые предпринимается попытка определить отношение А.П. Чехова и литературные связи его произведений с романтической поэзией В.А. Жуковского и Е.А. Баратынского, с эстетическим направлением в поэзии середины XIX века и, соответственно, поэтическим наследием А.К. Толстого, Ф.И. Тютчева, А.А. Фета, а также с современной писателю поэтическим творчеством И.А. Бунина, К.Д. Бальмонта, А.А. Блока. На защиту выносятся следующие положения:
Среди литературных связей А.П. Чехова связи с русской поэзией занимают особое место, что определяется динамическими закономерностями литературного процесса XIX века, в соответствии с которыми место поэзии в литературной системе и культурной жизни России постоянно менялось. Стихотворные жанры доминировали в начале века, затем уступили место прозаическим жанрам, прежде всего роману, и ушли на периферию жанровой системы, а в середине столетия поэзия вновь вышла на первый план и пережила возрождение в конце века - именно к этому времени относится появление новых течений в литературе, а также намечается тенденция к сближению прозы и поэзии, которую и актуализировал в своем творчестве А.П. Чехов.
Связи Чехова с русской поэзией полифункциональны и проявляются на уровне проблематики, жанра, поэтики, характерологии, сюжета и композиции. Они охватывают все чеховское творчество начиная с ранних юмористических рассказов до последней пьесы «Вишневый сад», а также эпистолярное наследие писателя.
Изучение творческого диалога Чехова с русской поэзией позволяет выявить особенности художественного мира и стилевой манеры писателя, важнейшие из которых суть следующие:
- Диалог (в широком, бахтинском понимании термина) Чехова с русской поэзией имел разные аспекты: прежде всего речь должна идти об отношении
20 Чехова к существовавшим до него поэтическим традициям и феноменам, о чеховском восприятии поэтов-предшественников; во-вторых, следует учитывать многогранные диалогические переклички между чеховским творчеством и творчеством современных Чехову поэтов; наконец, наследие самого Чехова должно быть осмыслено как ступень, предшествующая поэтическому «буму» рубежа веков и опосредующее звено между поэзией «золотого» и «серебряного» века.
Внимательное и вдумчивое отношение писателя к творческому наследию поэтов-предшественников сыграло определяющую роль в становлении его стилевой манеры, которая отличалась сжатостью, компактностью формы в сочетании со смысловой насыщенностью содержания каждого произведения. Сам Чехов отмечал, что ему нравится «проза сжатая, как стихи».
Тяготение Чехова к поэзии было связано со своеобразием его собственной авторской позиции и способом ее выражения. В лирике романтизма и «чистого искусства» автор чаще всего избегает нарочитой тенденциозности, не навязывает своей идейной позиции читателю, что было очень близко и Чехову-художнику.
Художественный мир Чехова строится на основе системы ценностей, выдвинутой романтиками и сторонниками эстетического направления в поэзии середины XIX века. Среди таких ценностей - гармония человека с природой, приоритет духовного над материальным, стремление к идеалу, умение подняться над острыми политическими проблемами современности и приблизиться к философскому осмыслению мира и человека.
В творчестве Чехова заметно влияние романтического и «чистого искусства», которое мыслилось писателем как поздний извод романтизма; Чехов предвосхитил неоромантическую направленность художественных поисков символизма и других новейших течений в литературе конца XIX - начала XX вв., возродивших на новом историческом этапе многие темы и идеи поэзии В.А. Жуковского, Е.А. Баратынского, Ф.И. Тютчева, А.А. Фета.
- Анализ взаимосвязей литературного наследия Чехова и поэтов-
современников позволяет добавить чеховскую составляющую к характеристике
новых направлений, появившихся в русской литературе на рубеже веков. Чехов
выступил как посредник между литературой XIX и XX вв., предварив художе
ственные поиски А. Белого, Ф. Сологуба, И. Бунина, А. Блока, которые были
одновременно и поэтами, и прозаиками.
На традицию Чехова опирались многие его последователи; наиболее глубокое прочтение и освоение чеховского литературного наследия осуществили такие крупнейшие поэты, как Блок, Бунин, Бальмонт.
Чехов не абсолютизировал поиск «новых форм» в искусстве и литературе, хотя объективно и тяготел к ним. В его эстетических исканиях никогда не было чрезмерности, чрезвычайности, формалистичности, тем более эпатажа. Тем не менее, знаменитую футуристическую «пощечину общественному вкусу» вполне можно соотнести и даже возвести к чеховской фразе о поэтике финалов: «Даю зрителю по морде». Именно поэтому слова о необходимости «новых форм» сказаны не от лица автора, а от лица персонажа драмы - Константина Треплева. Чехов предсказал весь драматизм споров о поэтическом искусстве на рубеже веков и даже изобразил художника будущего.
Необычность чеховских произведений, их пронзительная лиричность в сочетании с «правдой безусловной и честной» были очень близки представителям новейших течений в литературе рубежа веков, многие из которых в своем творчестве стремились возвести «новые формы», впервые открытые Чеховым, в абсолют (К. Бальмонт, Ф. Сологуб, В. Маяковский и др.).
Теоретической и методологической основой диссертации послужили труды современных исследователей творчества А.П.Чехова и литературоведов, изучающих проблему «чужого слова» (в бахтинском и современном понимании), а также работы, посвященные изучению феномена читательского восприятия.
Цели и задачи настоящего диссертационного исследования обусловили его структуру. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.
Поскольку основным направлением работы было изучение отношения писателя к разным направлениям русской поэзии XIX - начала XX вв., то в трех главах работы последовательно рассматриваются литературные связи прозы и драматургии Чехова с русской романтической поэзией (В.А. Жуковский, Е.А. Баратынский, кружок «Арзамас»), поэзией «чистого искусства» (А.К. Толстой, Ф.И. Тютчев, А.А. Фет) и творчеством поэтов-современников (И.А. Бунин, К.Д. Бальмонт, А.А. Блок).
В каждой главе диссертационного исследования к анализу привлекаются как произведения раннего периода творчества писателя, так и его зрелые рассказы, повести, драматургия.
Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов в учебных курсах «История русской литературы XIX века» и «История русской литературы XX века», спецкурсах и спецсеминарах, посвященных изучению проблем читательского восприятия и творчества А.П. Чехова в контексте русской литературы.
Апробация результатов исследования. Материалы исследования обсуждались на международной научной конференции «Мир романтизма» (ТвГУ, 2001, 2002 гг.); научно-практических конференциях «Чеховские чтения в Твери» (ТвГУ, 2002, 2004 гг.); XVI, XVII и XVIII Тверских межвузовских конференциях ученых филологов и школьных учителей (ТвГУ, 2002, 2003, 2004 гг.); конференции «Экологические проблемы в русской литературе» (Тверь, 2003 г.), а также на Международной научно-практической конференции «100 лет после Чехова» (Ярославль, 2004 г.)
Наследие литературного кружка «Арзамас» в формировании эстетических взглядов А.П. Чехова
Для Чехова-писателя, как и для всякого художника слова, чтение было не только духовной потребностью, но и профессионально значимой деятельностью. Чехов понимал, что писатель должен быть глубоко осведомленным в литературном наследии прошлых эпох и в важнейших литературных явлениях своего времени.78 Одним из главных недостатков своих литературных спутников - писателей 1880-1890-х гг. - он считал то, что они мало читали и мало знают. О значении чтения для развития своего таланта А.П. Чехов писал А.С. Суворину 8 апреля 1889 г.: «Читать веселее, чем писать. Я думаю, что если бы мне прожить еще сорок лет и во все эти сорок лет читать, читать и читать, и учиться писать талантливо, т. е. коротко, то через сорок лет я выпалил бы во всех вас из такой большой пушки, что задрожали бы небеса. Теперь же я такой же лилипут, как и все»(П;3, 184).
Глубокое знание всей предшествующей литературы предопределило новаторство чеховской поэтики: «Осуществив синтез всех достижений, тем, образов, жанрово-стилевых течений русской литературы, он получил возможность общаться с читателем на основе богатейшей литературной традиции, отсылая его путем реминисценций, перифраз, цитат к известной книге, знакомой поэти-ческой строке, когда-то прочитанному роману». Об этом он и писал А.С. Суворину 1 апреля 1890 г.: «Когда я пишу, я вполне рассчитываю на читателя, полагая, что недостающие в рассказе субъективные элементы он подбавит сам» (П; 4, 54). Громадное значение, которое писатель придавал чтению, подтверждается и его творчеством и перепиской. В ней с наибольшей полнотой представлены высказывания Чехова по эстетическим вопросам. Это мысли о задачах литературы, о своеобразии мышления художника и о его идейной позиции, о связи авторского отношения к предмету с читательским восприятием, суждения о поэтике повествовательных и драматургических произведений.
Начало формирования эстетических взглядов А.П. Чехова следует отнести, по всей видимости, еще к самому раннему, таганрогскому периоду его жизни, к тому времени, когда будущий писатель в свободное от дежурства в лавочке отца, гимназических занятий и уроков с учениками время жадно впитывал в себя культурные достижения русской и зарубежной литературы и театра. Уже в самых ранних юношеских письмах он делится своими читательскими и зрительскими впечатлениями: «Был я недавно в таганрогском театре и сравнил этот театр с московским. Большая разница!» (П; 1, 27); говорит о пользе чтения, советует прочесть ту или иную книгу: «Хорошо делаешь, если читаешь книги. Привыкай читать. Со временем ты эту привычку оценишь» (П; 1, 29).
Письма и ранние произведения Чехова буквально перенасыщены явными и скрытыми цитатами из прочитанной им художественной литературы и других источников, что вполне естественно для ученической поры. В этом отношении уже первый дошедший до нас литературный опыт Чехова дает богатейший материал для исследования: речь идет о пьесе, оставленной автором без названия. Она дает представление о круге чтения юного Чехова, о его литературных пристрастиях и предпочтениях. В тексте пьесы можно обнаружить множество литературных ассоциаций, прямых и скрытых цитат и всяческих упоминаний и аллюзий, «обращенных к людям памятливым и начитанным — начиная от «фонвизинских солидных Стародумов и сахарных Милонов» до ... царя Эдипа».80
Ранняя и во многом несовершенная пьеса Чехова «Безотцовщина» представляет собой несомненный интерес для исследователей не только как первый подступ молодого автора к его большой новаторской драматургии. Здесь, действительно, нашли свое отражение многие темы, мотивы и образы, ставшие сквозными в творчестве писателя:81 разорение дворянского гнезда, продажа имения за долги и грехи его владельцев, мотив счастливого будущего, необходимости труда и многие другие. «Безотцовщина» так же богата конфликтным материалом, как и зрелые пьесы: «пять пудов любви», как в «Чайке» и «Трех сестрах», поиск реальных духовных ценностей и выхода из жизненного тупика, споры старого и нового поколений о смысле жизни - все это создает богатый коллизиями сюжет. Пьеса интересна еще и тем, что, как и большинство произведений Антона Павловича, предназначенных для сцены, она сочетает в себе признаки жанров не только драматургических, но и эпических. Как заметил М.П. Громов, «это одновременно и драма, и комедия, и водевиль - или, вернее сказать, ни то, ни другое, ни третье».83
Одной из магистральных тем «Безотцовщины» является тема взаимоотношений отцов и детей, явленная в самом заглавии (пусть и гипотетическом). Уже в нем молодое поколение мыслится как не имеющее отцов, т.е. опоры, прежде всего духовной. И все развитие действия пьесы является по сути своего рода «расшифровкой» этой мысли.
К поколению отцов в пьесе можно отнести помещиков Глагольева 1, Петрина, Щербука, отставного полковника Трилецкого. Все они были близкими знакомыми и добрыми друзьями покойного генерала Платонова, о котором сын отзывается не иначе, как о подлеце и негодяе: Да и вообще все поколение отцов Платонов откровенно презирает, бросая обвинения в избитости их морали, маскарадном, шутовском поведении:
Эти и другие, подобные приведенным, высказывания Платонова о поколении отцов позволяют говорить о том, что герой сам сознательно проводит грань между молодым поколением, представителем которого он является, и поколением старшим. В такой трактовке этой темы Чехов приближается к М.Ю. Лермонтову.84 Не ставя здесь своей целью разработку проблемы «Лермонтов в творческом сознании Чехова-автора «Безотцовщины», мы все же позволим себе высказать некоторые замечания, помогающие адекватно определить ту точку зрения, с которой молодой писатель подходил к проблеме взаимоотношений отцов и детей в этой пьесе.
Романтическая образность лирики В.А. Жуковского в творческом осмыслении А.П. Чехова
В.А. Жуковский по праву считается первым и крупнейшим из русских романтиков, чье творчество явило собой «достойнейший отклик на европейское романтическое движение».114 Его наследие не растворилось в широком потоке поэзии XIX - XX веков, а вошло в него как органичное целое. В не меньшей степени это относится и к прозе крупнейших русских художников, в том числе и Чехова. Это связано с тем, что в своей лирике Жуковский ориентируется на воссоздание «духовной жизни человека как нерасторжимого синтеза личной, общественной и философской сфер сознания».115
В творчестве А.П. Чехова, особенно раннего, ученического периода, встречаются образы, характерные для романтической поэзии В.А. Жуковского. Писатель был хорошо знаком с творческим наследием Василия Андреевича, в его библиотеке имелось собрание сочинений поэта."6 Наиболее часто Чехова привлекают в поэзии Жуковского элегии, баллады, пейзажная лирика. Однако освоение и трансформация текстов великого романтика не были однозначными в творчестве писателя, о чем можно судить по способам использования в прозе Чехова авторитетного для него слова Жуковского.
Для самого В.А. Жуковского обращение к жанру элегии было привлекательно ее тематикой, уже закрепленной общеевропейской традицией: погружением во внутренний мир, мечтательным и/или мистическим восприятием природы. Использование Чеховым мотивов и образов элегических произведений Жуковского отличается своей сложностью и неоднозначным их переосмыслением.
Первым значительным произведением Жуковского считается элегия «Сельское кладбище», которая, несомненно, глубоко вошла в творческое сознание А.П. Чехова, а темы и образы этого произведения нашли свое отражение в рассказах и повестях писателя. Так, в раннем рассказе «На кладбище» (1884) звучат многие мотивы элегии, хотя и в значительно измененном виде. Прежде всего, обращает на себя внимание название рассказа «На кладбище», которое, будучи рассмотренным в совокупности с эпиграфом из трагедии Шекспира «Гамлет» «Где теперь его кляузы, ябедничество, крючки, взятки?», призвано настроить читателя на то, что в произведении непременно будет рефлектирующий герой, размышляющий на кладбище о бренности всего сущего.
Примечательно и время действия произведения - вечер. Но если у Жуковского его описание занимает три строфы, то у А.П. Чехова оно значительно сокращено и составляет всего несколько строк. Кроме того, если у Жуковского повествование ведется от лица лирического героя, находящегося в одиночестве один на один со своими мыслями, то у Чехова голос лирического героя распадается на несколько голосов, составляющих своеобразный хор.
Здесь обращает на себя внимание то обстоятельство, что Чехов, значительно сокращая описание сгущающейся темноты, исключает прежде всего детали, которые могут быть определены как принадлежность чисто романтической поэзии: в произведении Чехова нет «шумящих стад», «усталого селянина», «мертвого сна», «вечернего жука», «дикой совы» и других образов романтической лирики. Время года у Чехова также изменено: если у Жуковского это лето, то в рассматриваемом рассказе это осень. Избавляясь от этих элегических деталей, Чехов, сохраняя установку на элегичность, дает понять читателю, что это произведение не должно быть прочитано в романтическом ключе.
Дальнейшее снижение романтической образности намечается тогда, когда герои Чехова, передвигаясь по кладбищу, осматривают могилы похороненных здесь людей. Это уже не «праотцы села», чьи «серпы златую ниву жали ... и потом их лица кропилася земля» (1; 30). У романтика Жуковского люди, похороненные на сельском кладбище, достойны всяческого уважения и памяти потомков:
В рассказе А.П. Чехова эта ситуация оказывается перевернутой: «большим серым крестом» увенчана могила «титулярного советника и кавалера Егора Грязнорукова». Сама фамилия этого человека говорит о том, что дела его в этом мире не отличались чистоплотностью. Характеристика же его, данная одним из героев, обличает в нем человека мелкого, пошлого, необразованного, крайне ограниченного в умственном отношении: «Любил жену, носил Станислава, ничего не читал ... Желудок его варил исправно ... Чем не жизнь? Не нужно бы, кажется, и умирать, но - увы! - случай стерег его ... Бедняга пал жертвою своей наблюдательности. Однажды, подслушивая, получил такой удар двери в голову, что схватил сотрясение мозга (у него был мозг) и умер» (С; 3, 75).
В элегии Жуковского подчеркиваются высокие нравственные качества «праотцов села», несмотря на их приниженное социальное положение. В рассказе «На кладбище» акцентируется, напротив, высокий социальный статус Егора Грязнорукова и ничтожность его духовного мира, а точнее, полное его отсутствие. Этой же цели служит и комическая история его преждевременной смерти. Как показывает А.П. Чехов, людей, подобных Грязнорукову, на этом кладбище много: «А вот под этим памятником лежит человек, с пеленок ненавидевший стихи, эпиграммы ... Словно в насмешку, весь его памятник испещрен стихами» (С; 3, 75).
Элегический мотив памяти и забвения также звучит в рассказе «На кладбище». Люди помнят Грязнорукова и ему подобных, в то время как актер Мушкин совершенно забыт: «Насилу мы нашли могилу актера Мушкина. Она осунулась, поросла плевелом и утеряла образ могилы ... Маленький дешевый крестик, похилившийся и поросший зеленым, почерневшим от холода мохом, смотрел старчески уныло и словно хворал. - «забвенному другу Мушкину... » - прочли мы. Время стерло частицу «не» и исправило человеческую ложь» (С; 3, 75-76).
Поэма А.К. Толстого «Грешница» в художественном мышлении А.П. Чехова
Литературная деятельность А.К. Толстого протекала в основном в 50-70-е гг. XIX века. В русской поэзии этих лет отчетливо обозначились два главных течения: одно из них - демократическая школа Н.А.Некрасова, другое - школа «чистого искусства». Наряду с А.А. Фетом и А.Н. Майковым А.К. Толстой примыкал к последней и не раз выступал с защитой ее позиций в своих стихотворениях, письмах, статьях. Принадлежность к школе «чистой поэзии» характеризует не только эстетические взгляды Толстого, но и его поэтическую практику. Однако сложная и противоречивая общественная позиция Алексея Константиновича во многих отношениях выводила его творчество за пределы догмы «искусства для искусства».152
А.П.Чехов в целом отрицательно относился к эстетическим принципам данной школы. Так, например, в работах о Чехове часто приводятся его высказывания о личности и творчестве А.А. Фета.153 Но дело не только в отношении к Фету и его поэзии. Чехов всегда считал, что целью художественной литературы всегда должна быть только жизненная правда, «безусловная и честная». Ему были глубоко чужды утверждения критиков-приверженцев «чистого искусства» о том, что прекрасное не может быть создано на почве «временных», «случайных», «злободневных» интересов, о том, что искусство связано лишь с «вечным идеалом красоты». Именно об этом он писал М.В. Киселевой в письме от 14 января 1887 г., отстаивая право художника затрагивать самые непривлекательные стороны действительности: «Ссылка на Тургенева и Толстого, избе 97 гавших «навозную кучу», не проясняет этого вопроса. Их брезгливость ничего не доказывает; ведь было же раньше них поколение писателей, считавших грязью не только «негодяев с негодяйками», но даже и описание мужиков и чиновников ниже титулярного. ... Да и в конце концов никакая литература не может своим цинизмом перещеголять действительную жизнь. ... Для химиков на земле нет ничего не чистого. Литератор должен быть так же объективен, как химик; он должен отрешиться от житейской субъективности и знать, что навозные кучи в пейзаже играют очень почтенную роль, а злые страсти так же присущи жизни, как и добрые» (П; 2, 11-12).
Тем не менее, отрицая эстетические принципы «чистого искусства», Чехов не во всем отталкивался от художников этой школы. Так, не подлежит сомнению, что Чехов был хорошо знаком с сатирическим и юмористическим творчеством А.К. Толстого, со стихотворениями, написанными им под литературной маской Козьмы Пруткова. Об этом свидетельствуют многочисленные цитирования «Мыслей и афоризмов», басен и драматургических произведений Пруткова как в художественных текстах («Рассказ неизвестного человека», «Леший»), так и в письмах Чехова.
Возможно, Чехов также был в курсе литературного быта и репутации А.К. Толстого. Ко времени активной литературной деятельности Чехова уже умер не только Козьма Прутков, но и сам его создатель. Творчество А.К. Толстого и братьев Жемчужниковых уже было осмыслено как попытка преодолеть гнет и скуку мрачных лет николаевской реакции посредством искреннего, живого смеха.154 Прутковским произведениям соответствовал в жизни его создателей целый ряд озорных проделок, имевших тот же смысл. Так, например, об Александре Жемчужникове рассказывали следующее: будто бы однажды в театре он нарочно наступил на ногу некоему высокопоставленному лицу и потом являлся к нему каждый приемный день извиняться, пока тот не выгнал его. Возможно, именно этот анекдот об известном поэте, лег в основу чеховского рассказа «Смерть чиновника» (1883) (С; 2, 506).
И.А. Бунин приводит в своих воспоминаниях высказывание А.П. Чехова о творчестве А.К. Толстого: «Послушайте, а стихи Алексея Толстого вы любите? Вот, по-моему, актер! Как надел в молодости оперный костюм, так на всю жизнь и остался». На первый взгляд оно может показаться несколько односторонним, но анализ толстовских цитат в произведениях Чехова дает совершенно другой результат. Чехов подметил блеск и красоту антуража толстовских произведений, благородство героев, «непринужденность выражений» и «молодечество», как говаривал сам поэт о некоторых своих вещах.157
Если говорить собственно о цитатах из произведений А.К. Толстого, то Чехов не однажды цитирует его поэму «Грешница» (1857). Сюжет ее прост и восходит к библейскому тексту: жители Иудеи пируют, среди них находится молодая блудница, осмеливающаяся бросить вызов появившемуся недавно «необычайному мужу». И вот перед толпой появляется сначала Иоанн из Галилеи, любимый ученик Христа, над которым посмеялась героиня, а затем и сам Христос. С его появлением что-то переворачивается в душе блудницы:
Финал поэмы вполне предсказуем: молодая грешница, поняв ужас своей жизни, принимает «святыню Христа».
В прозе А.П. Чехова «Грешница» цитируется несколько раз, причем писатель обращается в этой поэме не в какой-то определенный период своего творчества, но в течение всей жизни, начиная с раннего юмористического рассказа «Либеральный душка» (1884) и заканчивая своей последней пьесой «Вишневый сад». Очевидно, было что-то привлекательное для Чехова в этом произведении, нечто, что давало возможности творческого переосмысления и интерпретации. Каковы же функции цитирования «Грешницы» в произведениях А.П. Чехова?
Сразу необходимо оговорить следующее обстоятельство, отмеченное уже комментаторами Полного собрания сочинений и писем писателя: поэма А.К. Толстого о блуднице, прощенной Христом, была в репертуаре литературных вечеров и пользовалась в конце XIX - начале XX вв. большой популярностью у декламаторов-любителей благодаря звучности стихов и назидательности сюжета. Будучи часто исполняемой на любительских концертах, «Грешница» уже к 1880-м годам стала синонимом избитого, заезженного шаблона.160 Так, в рассказе «Либеральный душка» чиновник Каскадов просит своего подчиненного Тлетворского прочесть что-нибудь на таком спектакле. После того как множество вариантов перебрано и все же не находится ничего «без крайностей», ничего «не тенденциозного, нейтрального, легонького», Тлетворский предлагает «Грешницу». Но и этот номер не устраивает Каскадова: «Тяжеловато, батенька! - поморщился Каскадов. - «Грешница», последний монолог из «Горе от ума» ... все это шаблонно, заезжено ... и полемично отчасти ... Выберите что-нибудь другое ... И, пожалуйста, не стесняйтесь!» (С; 3, 137).
Проза А.П. Чехова и поэзия И.А. Бунина: к проблеме творческой преемственности
Проблема «Чехов и Фет» давно привлекает к себе внимание литерату-роведов. Связано это прежде всего с известной дневниковой записью Чехова, в которой приведен анекдот об «известном лирике»: «Мой сосед В.Н. Семенко-вич рассказывал мне, что его дядя Фет-Шеншин, известный лирик, проезжая по Моховой, опускал в карете окно и плевал на университет. Харкнет и плюнет: тьфу! Кучер так привык к этому, что всякий раз, проезжая мимо университета, останавливался» (С; 17, 221). На основании этой заметки исследователи пытаются установить характер отношения писателя не только к личности Фета, но и к его поэзии. При этом, за небольшим исключением, практически не анализируется творчество Чехова с точки зрения присутствия в нем слова Фета. В этой связи выводы исследователей о негативном восприятии Чеховым фигуры поэта, сформированном «под знаком той «отрицательной мифологии», которая сложилась в 1880-90-е гг.», и о том, что Антон Павлович «сам принял участие в формировании этой «мифологии», записав для себя (и тем самым сделав общим достоянием) безответственный «анекдот»,179 - представляются не только неполными, но и не вполне корректными.
К сожалению, в распоряжении чеховедов нет точных сведений о том, какие именно книги Фета читал писатель и какие критические отзывы были ему знакомы. Однако не приходится сомневаться в том, что Чехов, действительно, некоторое время находился под влиянием той негативной общественной и литературной оценки личности Фета и его поэтического творчества, которая начала утверждаться после выхода сборника стихов 1863 г. и окончательно ут 128 вердилась к 1880-м гг., времени вступления молодого писателя в литературу. С другой стороны, нам представляется вполне очевидной эволюция отношения Чехова к личности и творчеству выдающегося поэта, слава которого стала во многом посмертной. Попытаемся проследить, каковы были истоки такого отношения Чехова к «известному лирику» и его поэтическому наследию и как эволюционировала литературная репутация Фета в сознании писателя.
На начальном этапе своей литературной деятельности А.П. Чехов, сотрудник юмористических журналов и автор множества маленьких рассказов, воспринимал личность и творчество Фета в общем контексте той негативной оценки, которая постепенно утверждалась начиная с 1860-х гг. и была широко распространена в русском обществе. Неприглядная литературная репутация Фета складывалась следующим образом. Вышедший в 1840 г. первый сборник стихов Фета «Лирический пантеон» был в целом высоко оценен в «Отечественных записках», руководимых В.Г. Белинским. Середина 1840-х гг. - время становления Фета как талантливого лирика. Однако общий упадок интереса к поэзии, вызванный уходом «пушкинского» поколения стихотворцев и появлением новых тенденций в прозе (развитие «натуральной школы») как нельзя ярче сказался и на судьбе стихов Фета. Количество журнальных публикаций резко сокращается, и в 1850 г. ему с большим трудом удается издать новый сборник стихов. С 1853 г. наступает новый творческий подъем, связанный со сближением Фета с кругом сотрудников журнала «Современник»: Некрасовым, Панаевым, Тургеневым, Гончаровым, Боткиным, Дружининым, Л. Толстым. В эти годы само развитие художественной литературы приводило к переоценке значения поэзии. Для литературы 1850-х гг. характерен интерес уже не столько к «физиологии» социальной жизни, сколько к индивидуальной психологии человека, в этом смысле значение поэзии становится несомненным. В 1856 г. выходит новый сборник стихов Фета, изданный при непосредственном участии Тургенева. Однако уже к концу 50-х гг. признание Фета в литературных кругах перестает быть единодушным, что связано с обострением идейной борьбы и обра 129 зованием в литературе двух лагерей - революционно-демократического и «эстетического». «Революционно-демократическая критика призывает к созданию искусства идейно значимого, доступного народу, широко отражающего и осмысляющего жизнь, участвующего в решении ее насущных вопросов, в борьбе за прогресс человечества и перестройку общества. Этим взглядам «эстетическая» критика противопоставляет требование свободы искусства от какой бы то ни было связи с социально-политическими целями и задачами».181 По утверждению теоретиков «чистого искусства», прекрасное не может быть создано на почве «временных», «случайных», «злободневных» интересов, искусство, в особенности поэзия, связано лишь с «вечным идеалом красоты». «Вечными» темами поэзии признавались прежде всего темы природы и любви. «Поэзия мысли» должна была касаться «вечных» вопросов бытия, а не конкретных, на-сущных социально-политических проблем.
Когда наступило время резкого идейного размежевания, Фет безоговорочно принял эстетические принципы «чистого искусства» и отстаивал свою позицию не только в программных стихотворениях, но и в статьях («О стихотворениях Ф. Тютчева» - 1859 г., «По поводу статуи г. Иванова» - 1866 г.). В связи с этим в демократической критике появляются оценки поэзии Фета как крайне бедной содержанием, постепенно тон таких статей становится все более и более оскорбительным. Уход Фета из «Современника», его решение стать помещиком и ряд статей по экономическим проблемам еще более усилили отрицательное отношение к поэту в обществе. Вышедшее в 1863 г. двухтомное собрание сочинений было встречено градом насмешек, пародий и оскорблений. Больше всего занимаются Фетом поэты демократического сатирического журнала «Искра», не устающие пародировать его стихи. Так негативная оценка творчества Фета становится общепризнанной.
После событий 1860-х гг. Фет почти на два десятилетия отходит от литературной и общественной деятельности. В начале 1880-х гг. он поселяется в Москве, начинается последний период его жизни и творчества. Выходят в свет четыре выпуска «Вечерних огней» (1883, 1885, 1888, 1891), поэт публикует статьи по экономическим проблемам пореформенной России, ему присуждается Пушкинская премия за перевод Горация, его избирают членом-корреспондентом Академии Наук, отмечается 50-летний юбилей литературной деятельности поэта. Но что бы ни делал поэт для признания своих заслуг, он наталкивался на общее неприятие и насмешки литературной критики.
Представляется, что молодой Чехов оценивал личность и творчество Фета именно в русле такого негативного отношения критики, не перестававшей издеваться над «нежным поэтом», воспаряющим над всем земным и в то же время исповедующим убеждения «дикого помещика». Именно такая оценка поэзии Фета, выработанная еще демократической критикой 1860-х гг., сохранялась в литературе и после выхода первых выпусков «Вечерних огней». Отсюда, думается, исходит осмеяние и пародирование в юмористике Антоши Чехонте многочисленных романтических штампов, источником которых стала для молодого автора поэзия А.А. Фета.
Для поэтического мира Фета наиболее значительными являются, как уже говорилось, темы любви и природы. Их раскрытию и посвящен весь языковой строй стихов поэта, он создает целую образную систему, по которой мы легко угадываем ее автора. В юмористике Чехова эти две доминанты лирики Фета составляют главную мишень для пародии. Так, удачные и не очень удачные романы многочисленных героев Чехова описываются буквально словами стихотворений Фета, а пейзаж, на фоне которого разворачивается действие, как правило, сплошь состоит из образов, впервые найденных Фетом.
