Содержание к диссертации
Введение
Глава I. К.Д.Бальмонт о символистском творчестве. Вопрос влияния зарубежных литераторов на отечественный символизм 26-63
1.1. Романтизм и символизм: романтическая подоснова творчества К.Д.Бальмонта 26-36
1.2. Теория творчества англоязычных романтиков. Взгляды К.Д.Бальмонта на искусство слова 36-63
Глава II. Э.А.По и другие американские поэты в переводах и поэзии К.Д.Бальмонта 64-120
2.1. Э.А.По в России конца XIX- начала XX веков 64-74
2.2. Темы, мотивы и образы переводов из Э.А.По и оригинальных стихотворений К.Д.Бальмонта 74-104
2.3. О поэтических приемах Э.А.По и К.Д.Бальмонта 104-120
Глава III. П.Б.Шелли и другие английские поэты в переводах и поэзии К.Д.Бальмонта 121-176
3.1. П.Б.Шелли в России конца XIX- начала XX веков 121-132
3.2. Темы, мотивы и образы переводов из П.Б.Шелли и оригинальных стихотворений К.Д.Бальмонта 132-167
3.3. О поэтических приемах П.Б.Шелли и К.Д.Бальмонта 167-176
Заключение 177-180
Литература 181-192
Приложение
- Романтизм и символизм: романтическая подоснова творчества К.Д.Бальмонта
- Теория творчества англоязычных романтиков. Взгляды К.Д.Бальмонта на искусство слова
- Э.А.По в России конца XIX- начала XX веков
- П.Б.Шелли в России конца XIX- начала XX веков
Введение к работе
Автор более пятидесяти книг в стихах и прозе, эссеист, историк литературы, К.Бальмонт известен не только как яркий представитель старших символистов. Перу К.Бальмонта принадлежат переводы испанских, югославских, литовских и болгарских народных песен, польских народных сказаний, мексиканских сказок. Он переводил произведения бельгийца Ш.Лерберга, немцев Г.Гауптмана, Г.Зудермана, Г.Гейне, австрийца Н.Ленау, французов А.Мюссе, Сюлли-Прюдома, датчанина Г.Брандеса, норвежцев Г.Ибсена, Б.Бьёрнсона, испанцев П.Кальдерона, Лопе де Вега, Тирсо де Молина, поляка А.Мицкевича, болгарина И.Вазова, армянских поэтов и прозаиков О.Туманяна, А.Исаакяна, В.Теряна. Поэма грузинского поэта Ш.Руставели «Витязь в тигровой шкуре» до сих пор на русском языке выходит в переводе К.Бальмонта. Но англоязычная литература занимает главное место в переводческой деятельности К.Бальмонта. Им были сделаны переводы произведений таких авторов, как Д.Байрон, Р.Берне, В.Блейк, У.Вордсворд, Т.Гуд, О.Гольдсмит, С.Кольридж, К.Марло, Т.Мур, Д.Россетти, Р.Стивесон, А.Теннисон, У.Шекспир, П.Шелли, Т.Эллиот, Э.По, У.Уитмен, Г.Лонгфелло и
др.
На переводческую деятельность, на характер переводов К.Бальмонта наложил отпечаток стиль жизни литератора, его страсть своими глазами увидеть мир. Некоторые языки он изучал в путешествиях, общаясь с их носителями. Многие авторы, например, К.Азадовский, Е.Дьяконова, Л.Андгуладзе, А.Иванова свидетельствуют о том, что К.Бальмонт очень серьезно и обстоятельно подходил к переводческой работе1. Прежде всего, К.Бальмонт формировал целостное представление обо всем творчестве писателя, затем вникал в суть произведения, которое собирался переводить. При этом он явно опасался изменить «дух» оригинала, понимая, что
'Азадовский К.М.. Дьяконова Е.М. Бальмонт и Япония. М., 1991; Андгуладзе Л.Н. Бальмонт и Грузия. М., 2002; Иванова А.С. К.Д.Бальмонт- переводчик английской литературы. СПб., 2007.
формальное языковое копирование может привести к распаду художественного единства, к потерям в области формы и содержания, к неудовлетворительной передаче авторского замысла. «Бальмонт владел даром творческого прикосновения к оригиналу. И если он этого достигал, то его ждала удача: это был перевод, представлявший оригинал и его автора, - писал Л.Озеров, - Если в оригинале он видел только себя и только повод для своих песнопений, он слагал не перевод, а перепев "на тему", именно то, что в прошлом веке называли "по мотивам" или "подражание"» . В то же время К.Бальмонт пытался избежать в этой работе субъективизма, выйти за допустимые творческими исканиями рамки, внести в сочинение то, чего в нем нет, и это ему удавалось. Об этом свидетельствует бережное отношение поэта-переводчика к образному строю произведений других авторов, а также сохранение им в своих переводах большей части поэтических приемов и фигур оригиналов.
Историки и теоретики поэтического перевода признают за К.Бальмонтом большие заслуги в области первоначального ознакомления русского читателя с большим количеством ранее не известных ему явлений мировой словесности. Переводы К.Бальмонта всегда привлекали внимание исследователей его творчества и историков литературы. О них писали Е.Загорский, С.Иорданишвили, Л.Никольская, И.Рождественская, М.Ногтева, Э.Удальцова, К.Азадовский, Е.Дьяконова, Л.Лаптева, Д.Гроссман, А.Иванова .
2Озеров Л.А. Необходимость прекрасного. М., 1983. С.223.
3 Загорский Е. Юлий Словацкий. Бальмонт, как его переводчик. М., 1910; Иорданишвили С.Г. «Витязь в тигровой шкуре» в русском переводе Бальмонта. М., 1945; Никольская Л.И. Шелли в России. Смоленск, 1972; Рождественская И.С. Фольклор Океании в сказках К.Д.Бальмонта // Славянские литературы и фольклор. Русский фольклор. Материалы и исследования. Л., 1978; Ногтева М. Обручение с Литвой // Литва литературная. Вильнюс, 1980. №5; Удальцова Э.Д. Функционирование стилистических эквивалентов в стихотворении Э.По «Эльдорадо» и в переводе К.Бальмонта // Стилистический анализ художественного текста. Смоленск, 1988; Азадовский К.М., Дьяконова Е.М. Бальмонт и Япония. М., 1991; «Долгий мой путь по чешской словесности»: Бальмонт и чешские писатели: [С публ. текста писем поэта / Вступ, ст. и коммент. ЛЛаптсвой] // Вопросы литературы. 1992. Вып.2; Лаптева Л.П. Неизвестные письма К.Бальмонта в архивах Чехословакии // Русская литература. 1990. №3; Гроссман Д.Д. Эдгар По в России: Легенда и литературное влияние. СПб., 1998; Иванова А.С. Драма О.Уайльда «Саломея» в переводческой деятельности К.Бальмонта // К.Бальмонт, М.Цветаева и художественные искания XX века. Иваново. 2004. Вып.б; Иванова А.С. К проблеме трансформации жанра в переводной литературе («Ода к Западному ветру» П.Б.Шелли в переводе К.Бальмонта) // Восьмые международные Виноградовские чтения. Секция зарубежной литературы. М., 2004; Иванова А.С.
Однако вопрос традиций англоязычной поэзии в работах К.Бальмонта специально не рассматривался.
Для того чтобы понять, насколько разноплановым было творчество К.Бальмонта, обратимся непосредственно к критическим, биографическим статьям и работам, написанным с целью раскрыть особенности поэтического его пути, пролить свет на некоторые подробности жизни поэта-символиста.
Первый серьезный вклад в изучение мировоззрения и творчества поэта внес Е.Аничков своей статьей «Бальмонт»4. В данной статье есть несколько подразделов: «Первые шаги», «Самосознание поэта», «Ницшеанство и общественность», «Odi profanum vulgus» (о теме поэта и поэзии в творчестве К.Бальмонта), «О родине и рабстве», «Лирика, лирика без конца». В каждом разделе данной статьи раскрыта одна из сторон творчества поэта-символиста. Е.Аничков подробно останавливается на мировоззрении поэта и на том, как оно отразилось в поэзии К.Бальмонта.
В.Брюсов в период 1903-09 гг. написал шесть рецензий на стихотворные сборники К.Бальмонта. В 1912 г. критик объединил их в цикл из четырех статей: «Будем как Солнце» (1903), «Куст сирени» (1905), «Злые чары и жар-птица» (1908), «Зеленый вертоград и хоровод времен» (1909). А в 1921 г. была опубликована статья В.Брюсова «Что же такое Бальмонт?».
В этих статьях происходит интересная эволюция, касающаяся изменения отношения В.Брюсова к творчеству К.Бальмонта в целом. В первой статье, характеризуя бальмонтовский сборник «Будем как Солнце», В.Брюсов говорит о невероятной схожести поэтической судьбы П.Верлена и К.Бальмонта, а также отмечает влияние «старого» искусства на «новую поэзию» К.Бальмонта: «Бальмонт прежде всего - "новый человек". К "новой поэзии" он пришел не через сознательный выбор. Он не отверг "старого"
Герменевтический аспект перевода «Баллады Редингской тюрьмы» О.Уайльда К.Д.Бальмонтом //
Герменевтика в гуманитарном знании. СПб., 2004.
4 Аничков Е.В. Бальмонт // Русская литература XX века / Под ред. Проф. С.А.Венгерова. Т.1. М., 1914. С.66-
100.
искусства после рассудочной критики... Бальмонт кует свои стихи, заботясь лишь о том, чтобы они были по-его красивы, по-его интересны, и если поэзия его принадлежит "новому" искусству, то это сталось помимо его воли»5. В статье «Злые чары и жар-птица» В.Брюсов писал: «В течение десятилетия Бальмонт нераздельно царил над русской поэзией. Другие поэты или покорно следовали за ним, или, с большими усилиями, отстаивали свою самостоятельность от его подавляющего влияния»6. Уделяя пристальное внимание анализу поэтических сборников К.Бальмонта, В.Брюсов идет от восхваления творческих успехов поэта к осознанию его полного поэтического бессилия в поздних произведениях, где «истинного совершенства достигают только стихи о скорби или тихие, кроткие песни нежной любви к природе и к женщине...»7.
Если говорить о позднем творчестве К.Бальмонта, то нельзя согласиться с В.Брюсовым во многом. После сборника «Литургия Красоты», который В.Брюсов считает началом заката творчества старшего символиста, К.Бальмонт написал достаточное количество замечательных стихотворений, которые не являлись падением вкуса, но привлекали внимание своей новизной и виртуозностью формы. Примером могут служить бальмонтовские «Фейные сказки». Однако согласимся с В.Брюсовым в том, что в позднем своем творчестве К.Бальмонт иногда повторяется, использует старые образы, мотивы, вновь слагает стихотворения на старые темы.
Ю.Балтрушайтис в статье «О внутреннем пути К.Бальмонта» обращал внимание на «переходные ступени» творческого пути поэта как на показатель его внутреннего единства и роста, говорил о «внутренней подвижности» его творчества, не исключая «заблуждений» на творческом пути» . Поэзия К.Бальмонта привлекала внимание В.Ходасевича. В 1916 г. он попытался дать
5 Брюсов В.Я. Собрание сочинений в 7 т. Т.6. М., 1975. С.250.
6 Там же. С.265.
7 Там же. С.260.
8 Балтрушайтис Ю. О внутреннем пути К.Бальмонта// Заветы. 1914. №6. С.62-68.
ему свою оценку: «Бальмонт из поэзии создал настолько обособленный и внутренне закономерный мир, что оценка каждой частности этого мира должна быть подчинена оценке общей, которая, может быть, еще преждевременна»9.
И.Анненский в статье «Бальмонт-лирик» рассматривает поэзию К.Бальмонта в контексте развития русской литературы и художественной речи. Поэт-современник К.Бальмонта отмечает противоречивость и своеобразие лирического «я» К.Бальмонта, его вклад в развитие русского стиха. Н.Гумилев называет К.Бальмонта «одним из самых стихийных русских поэтов»10. С ним соглашается А.Блок, который считает К.Бальмонта «замечательным поэтом», «бесценным». В своей статье «О лирике» 1907 г. А.Блок писал: «Когда слушаешь Бальмонта - всегда слушаешь весну. Никто не опутывает души таким светлым туманом, как Бальмонт. Никто до сих пор не равен ему в его певучей силе»11.
Отметим, что творчество К.Бальмонта занимало значительное место в сознании А.Блока. Оценка, прямая или косвенная, бальмонтовских стихотворных сборников дана в четырех статьях и шести блоковских рецензиях, а также отдельные замечания о лирике старшего символиста присутствуют в письмах А.Блока к С.Соловьеву, А.Белому, В.Иванову, Г.Чулкову и др. А.Блок не все принимал в творчестве К.Бальмонта, а порою и резко его осуждал. Однако он призывал видеть в нем главное: «предельную искренность, детскую непосредственность, порывы ко всему "весеннему", "утреннему", "светлому", истинно человеческому, что составляет основной тон и содержание его мелодичных, "певучих" стихов» .
Эллис (Л.Кобылинский) посвятил творчеству К.Бальмонта отдельную главу в книге «Русские символисты», изданную в 1910 г. Он рассмотрел творчество поэта в контексте литературы начала XX в., отметил влияние
'Ходасевич В.Ф. Колеблемый треножник. М., 1991. С.511.
10 Гумилев Н.С. Письма о русской поэзии. М., 1990. С. 156.
11 Бальмонт К.Д. Стозвучные песни: Сочинения. Ярославль, 1990. С.З.
12 Там же.
предшествующей поэзии на формирование бальмонтовского мировоззрения, выделил основные тематические пласты его творчества, подробнее остановился на анализе его поэтической космогонии.
Начиная с 30-х гг. XX в. изучение творчества К.Бальмонта в России сдерживалось по политическим причинам13.
Первым активным этапом, когда к творчеству и личности К.Бальмонта после его смерти возродился интерес, стали 70-е гг. Тогда появились первые статьи в ивановских сборниках. Их общей проблемой явилось рассмотрение творчества К.Бальмонта и М.Цветаевой. Только потом творчество К.Бальмонта стали изучать исследователи Москвы и Ленинграда. Так, в статье «Символизм» Б.Михайловский делает небольшой анализ творчества поэта. Он отмечает стремительный переход К.Бальмонта от «всего хрупкого, нежного, болезненно надломленного» в ранних сборниках к «волевым нотам, призывам к активности», к освобождению от принципов морали и «хищным и разрушительным инстинктам» сборников «Горящие здания» и «Будем как Солнце»14. Таким образом, Б.Михайловский обращает внимание на эволюцию поэтического творчества К.Бальмонта.
Научным событием в бальмонтоведении в 1970-е гг. становится выход статьи В.Орлова «К.Бальмонт»15, посвященной жизни и творческому пути, идейно-художественной эволюции поэта. Творчество К.Бальмонта анализируется В.Орловым в контексте русской культурно-исторической ситуации начала XX в. Обобщая бальмонтоведение за 70 лет, исследователь отмечает в творчестве К.Бальмонта явное присутствие импрессионистских черт, резкие трансформации лирического героя, начиная с унылого настроения бессилия и пессимизма первых сборников, переходя к «стихийному гению» уже зрелых лет и отмечая угасание в конце творческого пути. Достаточно
13 Об этом подробно пишет Л.Н.Таганов в ивановском «Межвузовском сборнике научных трудов» (Иваново,
1999. Вып.4. С. 5-6).
14 Русская литература конца XIX- начала XX в. 1901-1907. М., 1971. С.288-289.
-5 Орлов В.Л. Перепутья. Из истории русской поэзии начала XX века. М., 1976.
много места в статье отводится особенностям бальмонтовской поэтики. Здесь автор статьи говорит и о музыкальном начале в поэзии К.Бальмонта, и об излюбленных приемах символиста - аллитерациях, повторах, внутренних рифмах и т.д.
Позже Л.Озеров в статье «Константин Бальмонт и его поэзия»16 проанализировал творчество К.Бальмонта, попытался дать ему объективную оценку. Им отмечается среди прочего цикличность, движение по спирали в эволюции творчества К.Бальмонта, возвращение к старым темам в позднем творчестве, попытки вновь осознать и прочувствовать старые, волновавшие некогда поэта проблемы.
Интересной темой для дискуссии с 70-х гг. XX в. и до сегодняшнего дня стала проблема периодизации творчества К.Бальмонта. Исследователи творчества русского символиста делят творчество К.Бальмонта на три периода. Первый (1894-1898) включает в себя три книги - «Под северным небом», «В безбрежности» и «Тишина». В них К.Бальмонт предстает как еще не нашедший себя поэт, примыкающий к предыдущему периоду развития русской поэзии. Второй период (1899 - 1903) вбирает в себя следующие три книги уже зрелого поэта («Горящие здания», «Будем как Солнце», «Только любовь») - высшая, по мнению исследователей, точка развития творчества К.Бальмонта, стоящего в центре «декадентского символистского течения» (В.Орлов). Третий (от 1905 г. до конца дней) характеризуется как закат творчества поэта.
Такой периодизации творчества К.Бальмонта придерживался отчасти в своих статьях В.Брюсов. Четко сформулировал это деление В.Орлов. Однако Л.Озеров считает, что это условное деление творчества К.Бальмонта на периоды и этапы можно оспорить, опираясь не столько на сложившуюся репутацию поэта, сколько на содержание и смысл его творчества. Особенно большие споры у исследователей вызывал третий, последний бальмонтовский период.
16 Озеров Л.А. Необходимость прекрасного. М., 1983.
Одни критики (в том числе В.Брюсов, Н.Банников, Е.Беренштейн) считали произведения поэта после сборника «Только любовь» неизбежным падением, ухудшением художественного вкуса. Они отмечали, что со сборника «Литургия красоты» начинается кризисный период в творчестве поэта. А.Белый в своих воспоминаниях о А.Блоке (1922) написал так: «Солнечный поэт того времени Бальмонт угашал свои лучи падением в тусклую "Литургию красоты"» . Исследователи поэзии Серебряного века А.Авраменко и А.Ревякина высказывают схожую точку зрения. С их позиций, творчество К.Бальмонта третьего периода не представило на суд читателя ничего нового: «...блеск импрессионистической новизны потускнел, наступило некоторое пресыщение «роскошествами» бальмонтовской лирики, сказалась ограниченность его тематического диапазона»18. Той же точки зрения придерживался К.Азадовский, отмечая, что в сборниках после 1905 г. «варьируются все те же темы, образы и приемы, используются характерные элементы установившегося к этому времени «бальмонтовского» стиля; при этом стих становится однообразным, звучит искусственно и вяло»19.
Другие исследователи (в их рядах Л.Озеров, П.Куприяновский, Н.Молчанова) отмечали, что третий этап, в отличие от первых двух, которые объемлют по 3-4 года каждый, составляет 37 лет творческой деятельности поэта. Естественно, что в нем можно найти множество разнообразных тонов, оттенков и мотивов, не позволяющих говорить об этом периоде творчества К.Бальмонта как о неделимом целом. Эти исследователи отрицают возможность оценки пути поэта «как пути с вершин к низинам»20. Г.Струве утверждает также, что «ни своего дара песни, ни своего мастерства Бальмонт в эмиграции не утратил» . Несколько позднее Н.Молчанова представила на суд
Белый А. Воспоминания об Александре Блоке // Блок в воспоминаниях современников: В 2-х т. T.I. С.265.
18 Русские писатели XX века: Биографический словарь / Гл. ред. и сост. П.А.Николаев. М., 2000. С.71.
19 Русские писатели XX века: Биобиблиографический словарь в 2-х ч. 4.1. А-Л / Под ред. Н.Н.Скатова. М.,
1988.С.151.
20 Озеров Л.А. Необходимость прекрасного. М., 1983. С.212.
21 Струве Г. Русская литература в изгнании. 3-е изд. Париж; М., 1996. С.97.
критики другую периодизацию творчества К.Бальмонта в своем исследовании «Поэзия К.Д.Бальмонта: проблемы эволюции»22, мотивируя это тем, что ранее «деление на периоды шло, в сущности, лишь с учетом того, что написал и издал поэт до 1910 года»23.
В 70-80-е гг. в статьях и исследованиях также был поднят вопрос о личных и творческих взаимоотношениях К.Бальмонта и А.Блока. Изучению этой темы посвящены две специальные статьи: Р.Донгаров написал статью «Блок — редактор Бальмонта»24, и А.Парнис опубликовал статью «...Рыцарь грезы заповедной» в «Литературном обозрении» .
Также в 70-е гг. выходит в свет книга Л.Никольской, посвященная переводам П.Шелли на русский язык. Исследовательница говорит, в частности, о том, что большую роль в популяризации английского поэта-романтика в России сыграл русский поэт-символист К.Бальмонт и посвящает несколько страниц своего исследования анализу бальмонтовских переводов из П.Шелли26.
В то же время А.Шифман в статье «Л.Толстой и К.Бальмонт» затрагивает проблему взаимоотношений Л.Толстого с одним из представителей русского декадентства27.
В 80-е гг. XX в. появляется ряд статей, касающихся различных вопросов и аспектов творчества К.Бальмонта. Среди них - «Фольклор в сказках К.Д.Бальмонта» И.Рождественской , где исследовательница на материале сказочных произведений поэта выделяет три внутрижанровых группы произведений повествовательного характера в его океанийском «фольклоре». С этой проблемой непосредственно связан вопрос о русских переводах и литературных переложениях К.Бальмонта сказок и легенд Океании.
22 Молчанова Н.А. Поэзия К.Д.Бальмонта: проблемы эволюции. Дисс... доктора филол. наук. Иваново, 2002.
23 Там же. С. 19.
24 Блоковский сборник-2. Тарту. 1972.
25 Литературное обозрение. 1980. №11.
26 Никольская Л.И. Шелли в России. Смоленск, 1972. С.66.
27 Шифман А. Л.Толстой и К.Бальмонт // Русская литература. 1970. №3.
28 Славянские литературы и фольклор. Русский фольклор. 18. Материалы и исследования. Л., 1978.
Особенностям метрического строя стихотворений К.Бальмонта были посвящены две статьи Л.Лялиной - «Метрический и строфический репертуар К.Д.Бальмонта»29 и «Сверхдлинные размеры в поэзии Бальмонта»30.
В 80-90-е гг. XX в. достаточно четко прослеживается исторический аспект рассмотрения творчества К.Бальмонта. Так, большое внимание в некоторых исследованиях уделяется воспоминаниям современников поэта, их мемуарам, а также рассмотрению писем, заметок К.Бальмонта, которые могли бы пролить свет на различные аспекты творческого пути поэта. Такими важными документами становятся воспоминания Е.Андреевой-Бальмонт , документальное повествование А.Нинова «Так жили поэты: О Бальмонте и Брюсове»32, статья В.Баделина и П.Куприяновского «К родословной Бальмонта»33.
Другая традиционная проблема бальмонтоведения - тема природы в поэзии К.Бальмонта - освещена в нескольких статьях, среди которых работы М.Эпштейна, Н.Неженец. Оба исследователя писали о своеобразном воплощении этой темы у поэта. О новом жанре натурфилософского гимна в русской поэзии, который ввел К.Бальмонт, пишет М.Эпштейн в своей книге «"Природа, мир, тайник Вселенной...". Система пейзажных образов в русской поэзии». Также исследователь отмечает у К.Бальмонта своеобразное понимание природы как мира стихий34. Н.Неженец говорит о глубоком проникновении поэта в «душу» животного и растительного мира», а также о появлении в его лирике «новых экзотических тем»: воспевание альбатроса, скорпиона, орхидей и т.д.35.
Проблемы теории стиха. Сборник статей. Л., 1984.
30 Исследования по теории стиха. Л., 1978.
31 Детство в Брюсовском переулке: Из воспоминаний [писательницы] / Е.Андреева-Бальмонт; Вступ, ст., публ.
текста и примеч. Г.Белковой // Наше наследие. 1990. №6. С. 105-129.
32 Нева. 1978. №7. С.86-134; Нева. 1984, №10. С.76-139.
33 Русская литература. 1987. №2. С.210-212.
34 Эпштейн М.П. "Природа, мир, тайник Вселенной...". Система пейзажных образов в русской поэзии. М.,
1990. С.232-233.
35 НеженецН.И. Русские символисты. М., 1992.
Различные аспекты творчества поэта интересуют Т.Петрову. Ее перу принадлежат несколько статей о творчестве К.Бальмонта, написанных в 90-е гг.: «Образ мирового древа в лирике К.Бальмонта» (написанная совместно с А.Поликарповой) , «Звуковые соответствия в лирике К.Бальмонта» , «Мотив тишины в лирике К.Бальмонта»38.
О лирическом «я» К.Бальмонта пишет литературовед Л.Колобаева. По ее мнению, «основа поэзии Бальмонта, его образности... лежит в романтическом ключе» . А.Леонтьева соглашается с Л.Колобаевой, отмечая, что Бальмонт «создает лирического героя неоромантического склада, который ощущает себя двое-мирным, чуждым земле»40.
Большой вклад в изучение наследия К.Бальмонта внес исследователь К.Азадовский. Его перу принадлежит несколько статей, посвященных жизни и творчеству поэта. Так, К.Азадовский в статье «Цветаева и Бальмонт (К истории знакомства)»4 рассказывает о взаимоотношениях двух поэтов в течение всей их жизни, о дружбе М.Цветаевой и К.Бальмонта. Еще одна его статья - «"Глаза Юдифи": Бальмонт и еврейство»4 , в которой рассматриваются вопросы о том, какое место занимают среди языков и культур, которыми вдохновлялся К.Бальмонт, земля и слово Израиля, как воспринимал поэт евреев и еврейство.
Интересуют исследователей и другие немаловажные проблемы, касающиеся поэтического творчества поэта. Например, Н.Богомолова в статье «К истории лучшей книги Бальмонта»43 волнует вопрос о наиболее полном издании «лучшей книги Бальмонта» «Будем как Солнце», а также ее судьба, путь которой пролегал через цензуру.
Петрова Т.С., Поликарпова Л.А. Образ мирового древа в лирике К.Бальмонта // Русский язык в школе. 1994. №5.
37 Петрова T.C. Звуковые соответствия в лирике К.Бальмонта // Русский язык в школе. 1996. №5.
38 Петрова Т.С. Мотив тишины в лирике К.Бальмонта // Русский язык в школе. 1995. №5.
39 Коловаева Л.А. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX-XX вв. М., 1990. С.205.
40 Леонтьева А.Ю. Константин Бальмонт 1867 - 1942 / Агеносов В.В. Русская литература серебряного века. М.,
1997. С.58.
41 Азадовский К. Цветаева и Бальмонт (К истории знакомства) // Звезда. 1992. №10.
42 Азадовский К. «Глаза Юдифи»: Бальмонт и еврейство // Новое литературное обозрение. 2005. №73.
43 Богомолов H.A. К истории лучшей книги Бальмонта // Новое литературное обозрение. 2005. №75 (5).
Интересно проследить научную деятельность ивановских исследователей, которые с 1993 г. выпустили несколько сборников статей, посвященных творчеству двух знаменитых поэтов: М.Цветаевой и К.Бальмонта. Деятельность ивановских бальмонтоведов активизировалась в конце 1980-х гг. в связи с 120-летием К.Бальмонта. Тогда в первом сборнике рассматриваемого научного проекта определились основные аспекты изучения: краеведческий, биографический и начало поэтического творчества К.Бальмонта. Ивановские исследователи установили важные вехи пребывания поэта в родном крае, подтвердили давние связи родов Бальмонтов и Цветаевых, внесли ясность в родословную поэта, в историю жизни его дочери Н.Бальмонт-Бруни, опубликовали его переписку с матерью. Краеведческое изучение имело не только местное значение; оно позволило увидеть национальную укорененность творчества К.Бальмонта, которое изначально считалось занесенным с запада, и понять истоки его поздних настроений томления по России.
В дальнейшем темы статей исследователей из Иваново стали еще более разнообразными. П.Куприяновский в статье «Некоторые вопросы изучения биографии и творчества К.Д.Бальмонта» рассматривает существующие библиографии о творчестве и биографии поэта, а также упоминает о существующих архивных материалах, не разрабатываемых исследователями творчества поэта, и имеющих место биографиях поэта44.
Нужно отметить, что ранее вопросу об одном из аспектов биографии К.Бальмонта, а именно вопросу о правильности произношения фамилии поэта были посвящены статьи П.Куприяновского в «Литературной газете» (19 августа 1992 г.) и К.Азадовского «Бальмонт или Бальмонт?» в парижской газете «Русская мысль» за 1 февраля 1991 г.
Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново. 1993. Вып. 1. С.20.
Н.Молчанова в статье «Блок о Бальмонте» делает попытку «уточнить эволюцию блоковского восприятия творчества К.Д.Бальмонта»45. А в статье Е.Ивановой «К.Д.Бальмонт в творчестве и воспоминаниях П.А.Флоренского» исследуются малоизвестные материалы из архива П.Флоренского, в которых содержится оценка личности и творчества старшего символиста.
Позднее в статье «Становление Бальмонта-поэта» П.Куприяновский прослеживает факторы, которые определили и развили стиль поэта в 90-е гг. XIX века, а также анализирует бальмонтовский «Сборник стихотворений», ранее не привлекавший внимания исследователей46. Н.Молчанова в статье «"Горящие здания" в творческой эволюции К.Д.Бальмонта» рассматривает четвертый сборник стихотворений в контексте творческой эволюции К.Бальмонта, выявляет ее эстетическую значимость47. Миф о «нерусскости» поэзии К.Бальмонта ставится под сомнение в статье Л.Таганова «Родной край в поэзии К.Бальмонта». А также в данной статье прослеживается диалектика «родного» и «чужестранного» в лирическом творчестве К.Бальмонта48. Поэтический манифест К.Бальмонта «Поэзия как волшебство» исследуется в статье Е.Беренштейна «"Поэзия как волшебство" в системе эстетических представлений К.Д.Бальмонта»49.
В четвертом сборнике раннему творчеству К.Бальмонта посвящены аналитическая статья Т.Шевцовой о поэтическом мироощущении М.Лохвицкой и К.Бальмонта50, библиографическая работа А.Романова о журнальных публикациях К.Бальмонта 1890-х гг.51, тезисы А.Арустамовой о пространстве и времени в его лирике52.
45 Там же. С.67.
46 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново, 1996. Вып.2.
47 Там же. С.12-14.
48 Там же. С.25.
49 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново, 1996. Вып.2.
50 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново, 1999. Вып 4. С.33-43.
51 Там же. С. 392-403.
52 Там же. С. 104-106.
Одновременно, начиная с первого сборника, печатаются работы о жизни и творчестве К.Бальмонта в 1920-1930-е гг. Об этом написана большая часть содержательной статьи П.Куприяновского и Н.Молчановой «Пушкин, и пушкинские традиции в восприятии и творчестве К.Бальмонта»53. Первой («Марево», 1927) и последней («Светослужение», 1937) эмигрантским стихотворным книгам посвящены другие работы Н.Молчановой54. Статьи П.Куприяновского, Н.Молчановой, а также Л:Таганова «Родной край в поэзии К.Бальмонта»55 показывают несомненную продуктивность исторического метода при рассмотрении творческих исканий поэта.
Многие исследования о К.Бальмонте выполнены в духе неомифологической школы. Их череду открыла статья Т.Петровой «Мифологические корни "Славянского древа" К.Бальмонта»56, затем были написаны работы В.Бурдина о «мифолого-демонических мотивах» и «мифологеме сна» в поэзии Бальмонта . В последней действительно есть, по словам автора, «любопытные параллели» с творчеством Ф.Сологуба, А.Ахматовой, особенно много сходства найдено В.Бурдиным между К.Бальмонтом и А.Ремизовым.
Попытка показать связи К.Бальмонта с литературой и искусством своей эпохи, его влияние на художественное творчество XX века звучит в работах О.Масленниковой о взаимосвязях А.Белого и К.Бальмонта и З.Холодовой о творческом самоопределении М.Пришвина. Вывод о тесной связи исканий М.Пришвина «с литературой и культурой модернизма в целом, и прежде всего с символизмом», подтвержден показом перекличек с эстетикой К.Бальмонта и отталкиваний от нее59.
53 Там же. С. 12-33.
54 Там же. Вып. 4. С.80-87, Вып.З. С.47-54.
55 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново, 1996. Вып.2. С.25-30.
56 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново, 1993. Вып.1. С. 17-24.
57 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново, 1998. Вып.З. С.40-47;
2000. Вып.4. С.58-69.
58 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново, 1999. Вып.4. С.345-347.
59 Там же. С.264,267, 268,272-273.
В пятом сборнике многие авторы продолжают изучение творчества К.Бальмонта в разных направлениях. Так, П.Куприяновский в статье «Родина в поэтическом сознании К.Д.Бальмонта (От мотивов и темы к образу России)» намечает некоторые вехи в эволюции К.Бальмонта при разработке темы России, выделяет этапы работы русского символиста на пути к наиболее развернутому и синтетическому образу Родины, который сложился в его творчестве позднее в послеоктябрьской эмиграции . Н.Молчанова в статье «Мотив "Возвращения" в книге К.Д.Бальмонта "Только любовь"» говорит о том, что данный мотив в произведениях поэта «развивается глубоко и многосторонне, перекрещиваясь со смежными, дополняясь амбивалентными оттенками, сквозными "перетекающими" символами»61. О сложной семантике слова-образа дым у К.Бальмонта пишет Т.Петрова в статье «Словообраз дым в лирике К.Д.Бальмонта». В статье «Некоторые особенности поэтической философии К.Бальмонта (Предварительные замечания)» С.Тяпков выделяет тему «раздвоенности» поэтического мира, создаваемого в стихотворениях русским поэтом-символистом . Е.Денисова анализирует вторую поэтическую книгу К.Бальмонта «В безбрежности», отмечая «принципиальную динамичность поэтического мира К.Бальмонта, захватывающего в своей "безбрежности" глубь и высь, природу и человека»63.
Исследует музыкальность поэтических произведений К.Бальмонта О.Епишева в статье «О некоторых приемах в поэзии К.Д.Бальмонта». Она отмечает, что «многие стихотворения Бальмонта ярко раскрывают последовательное проведение автором какого-либо приема, который имеет свои музыкальные аналоги»64. О связи «автобиографического и лирического в рассказах Бальмонта» 5, пишет И.Боровкова в статье «Особенности
Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново, 2002. Вып.5. С.5-16.
Там же. С. 16-17.
Там же. С.ЗЗ.
Там же. С.50.
Там же. С.57.
Там же. С.63.
автобиографической прозы К.Бальмонта (Сборник рассказов "Воздушный путь")». В статье «Субъектная структура в книге стихов К.Бальмонта "Будем как солнце"» М.Марьева анализирует образную структуру поэтических сочинений русского символиста и говорит о том, что «анализ субъектной структуры в поэзии Бальмонта... раскрывает всю сложность субъектного плана, позволяющую поэту совместить в своем творчестве иллюзию личностной отъединенности и всеохватности, нарциссическои замкнутости и открытости вовне, единства и раздробленности я»66. О некоторых аспектах изучения творчества К.Бальмонта в школе пишут несколько разных авторов: С.Хромова в статье «К.Бальмонт в школе (Из опыта работы Шуйской средней школы№2)», И.Дубровская в статье «Стихотворения К.Бальмонта в чтении дошкольников».
Изучение творческого пути К.Бальмонта продолжается в ивановских сборниках 2004 г. Так, «о разноплановости бальмонтовской "музыкальности"»67 говорит О.Епишева в статье «К вопросу о музыкальности стихов К.Д.Бальмонта». Сложное соотношение гармонического и хаотического в художественном мире Бальмонта интересует О.Никандрову в статье «Гармония и дисгармония в художественном мире поэмы К.Д.Бальмонта "Художник-дьявол"» . Л.Будникова поднимает вопрос о традициях отечественной и западноевропейской литератур, оказавших огромное влияние на становление К.Бальмонта как поэта69.
Важно отметить статью А.Ивановой «Драма О.Уайльда "Саломея" в переводческой деятельности К.Бальмонта», в которой автор отмечает, что обращение К.Бальмонта к творчеству О.Уайльда было не случайным, «эстетические системы обоих авторов были во многом родственными» . Важное замечание делает Н.Крохина в статье «О стилевом своеобразии
66 Там же. С.67.
67 Там же. С.27.
68 Там же. С. 39.
69 Там же. С. 46.
70 Там же. С.58.
космизма поэзии К.Бальмонта (Черты стиля модерн в поэзии К.Бальмонта)». Исследователь говорит о том, что помимо непосредственной связи творчества К.Бальмонта с романтическим направлением в искусстве, «поэзия Бальмонта также тесно связана со стилем модерн» .
Исследование творческого и жизненного пути К.Бальмонта в настоящее время продолжается учеными не только в Иванове. Так, Е.Беренштейн в исследовании «"...Поэт божьей милостью": Судьба и стихи Константина
Бальмонта» пытается проследить основные главы биографии поэта и также дать анализ большинства его поэтических книг. П.Куприяновский продолжил исследование жизни К.Бальмонта в статье «К.Д.Бальмонт в письмах к Л.М.Гарелиной» . О проблеме восприятия К.Бальмонтом А.Пушкина П.Куприяновский пишет в статье «Пушкин — наше Солнце» (совместно с Н.А.Молчановой) в 1999 г.74.
Много места в исследованиях творчества К.Бальмонта занимают статьи, посвященные взаимопроникновению его поэзии и произведений зарубежных авторов. Так, в статье Л.Лаптевой «Долгий мой путь по чешской словесности» (Бальмонт и чешские писатели)» речь идет о переводах К.Бальмонта с чешского языка, а также о письмах, которые он писал литератору А.Элиасбергу, Г.Елинеку и ученому-слависту В.Францеву, о бальмонтовских очерках, посвященных чешским писателям.
Влияние на творчество К.Бальмонта зарубежных авторов, таких как П.Шелли, Э.По, У.Уитмена и др., особенно в связи с тем, что в годы становления К.Бальмонта как поэта, он активно занимался переводами произведений этих авторов на русский язык, неоднократно привлекало к себе
71 Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX в. Иваново, 2004. Вып.6. С.66.
72 Беренштейн Е.П. ".Поэт Божьей милостью": Судьба и стихи К. Бальмонта //Литература в школе. 1994. №3.
73 Куприяновский П.В. К.Д.Бальмонт в письмах к Л.М. Гарелиной-Бальмонт //Русская литература. 2000. №1.
74 Куприяновский П.В., Молчанова Н.А. Пушкин - наше Солнце. К вопросу о восприятии Пушкина
К.Бальмонтом //Русская литература. 1999. №2.
75 Лаптева Л.П. "Долгий мой путь по чешской словесности" (Бальмонт и чешские писатели) //Вопросы
литературы. 1992. №2.
внимание как критиков и литературоведов - современников К.Бальмонта, так и исследователей наших дней.
В книге «Эдгар Аллан По в России» исследовательница творчества Э.По Д.Гроссман уделяет много места вопросу влияния творчества американского писателя на произведения К.Бальмонта. А.Соколов вторит Д.Гроссман, подчеркивая, что творчество К.Бальмонта испытывало влияние поэзии Э.По, отмечая, что «погружаясь в "глубины" движений души, исследуя ее противоречия, Бальмонт сталкивает прекрасное и уродливое, чудовищное и возвышенное, разгадывая в дисгармонии личности противоречия мирового зла и добра» . О воздействии творчества американских писателей на произведения К.Бальмонта пишет Ж.Шерон в своей статье «Константин Бальмонт и Америка»77. Т.Икман интересуется переводами русского символиста славянских поэтов в статье «Рифма как обязательный эвристический фактор:
славянские переводы К.Бальмонта» .
В книге К.Азадовского и Е.Дьяконовой «Бальмонт и Япония» рассказывается о знакомстве русского поэта с японской культурой, прослеживается влияние японского искусства на творчество К.Бальмонта79. Интерес представляют наблюдения авторов над особенностями бальмонтовских переводов японской поэзии.
В последние годы появилось большое количество диссертационных исследований, посвященных творчеству К.Бальмонта. Так, Н.Галактионова в своей диссертации делает попытку проанализировать национальную картину
мира в творчестве К.Бальмонта . В.Бундин выделяет основные мотивы и темы поэтических сочинений русского символизма, связанные с мифологическим
началом бальмонтовского творчества . В.Саришвили посвящает вопросу об
76 Соколов А.Г. История русской литературы конца 19 - начала 20 века: Учебник для вузов. М., 2000. С.234.
77 George Cheron. Konstantin BaPmont and America II Readings in Russian Modernism. M., 1993.
78 Thomas Eekman. Rime as a compulsory and heuristic factor: The Slavic translations of Bal'mont II Readings in
Russian Modernism. M., 1993.
79 Азадовский K.M., Дьяконова E.M. Бальмонт и Япония. М., 1991.
80 Галактионова Н.А. Национальная картина мира в поэзии К.Д.Бальмонта. Тюмень, 1998.
81 Бундин B.B. Мифологическое начало в поэзии К.Д.Бальмонта 1890-х - 1900-х годов. Иваново, 1998.
особенностях бальмонтовского сонета исследование «Сонеты К.Д.Бальмонта»82. М.Марьева обращается к вопросу выявления скрытых механизмов символизации на уровне структуры, построения книги «Будем как
солнце» как сложного, многокомпонентного произведения .
О.Епишева в исследовании «Музыка в лирике К.Д.Бальмонта» пишет о музыкальном начале в поэтических сочинениях русского поэта-символиста. Она выявляет особенности поэтики бальмонтовского творчества, звуковую символику, системы художественных средств, речевые средства выразительности его произведений. Т.Давлетбаева в диссертации «Художественная теургия К.Д.Бальмонта» анализирует художественно-религиозные искания поэта и определяет закономерности формирования художественной теургии К.Бальмонта85. И.Кулешова в работе «Художественное бытие в лирике К.Д.Бальмонта и В.Я.Брюсова» анализирует сложную структуру художественного бытия поэтов и приходит к выводу, что для их поэтического миропонимания, как и для романтиков, свойственна идея двоемирия, при которой художественное бытие дробится на два мира: мир
о/-
«объективно существующий» и мир «субъективно существующий» . Исследовательница развивает идею о преемственности двух литературных направлений: романтизма и символизма.
Перу Н.Молчановой принадлежит монография «Поэзия К.Д.Бальмонта 1890-х - 1910-х годов: Проблемы творческой эволюции», в которой всесторонне рассматривается творческая эволюция К.Бальмонта, выделяются основные мотивы и темы его творчества, отмечаются романтические черты его творчества, тяготение к земным стихиям . В 2003 г. выходит еще одна монография о русском поэте-переводчике, где прослеживается жизненный и
82 Саришвили В.К. Сонеты К.Д.Бальмонта. Краснодар, 1999.
83 Марьева M.B. Книга К.Д.Бальмонта «Будем как солнце». Вопросы поэтики. Иваново, 2003.
84 Епишева О.В. Музыка в лирике К.Д.Бальмонта. Иваново, 2006.
85 Давлетбаева T.M. Художественная теургия К.Д.Бальмонта. Магнитогорск, 2002.
86 Кулешова И.Г. Художественное бытие в лирике К.Д.Бальмонта и В.Я.Брюсова. Магнитогорск, 2006. С.25.
"Молчанова Н.А. Поэзия К.Д.Бальмонта 1890-х - 1910-х годов: Проблемы творческой эволюции. Монография.
М., 2002.
творческий путь поэта К.Бальмонта, много внимания уделяется анализу этапов его творчества, а также своеобразию поэтики его стихотворных произведений. Ее авторами стали П.Куприяновский и Н.Молчанова88. Третьей монографией, посвященной творчеству русского символиста, стало исследование Л.Будниковой «Творчество К.Бальмонта в контексте русской синкретической культуры конца XIX - начала XX века». В данном исследовании Л.Будникова видела своей задачей представить многогранное творчество Бальмонта в органической взаимосвязи с художественными исканиями русской синкретической культуры рубежа Х1Х-ХХ вв., а также с эстетическими традициями предшествующих эпох.
Одной из обстоятельных работ, посвященной проблемам бальмонтовского перевода произведений английских авторов, является диссертация А.Ивановой «К.Д.Бальмонт - переводчик английской литературы»89, в которой впервые за всю историю бальмонтоведения в России была сделана попытка проанализировать способы и приемы, используемые русским поэтом-переводчиком при работе над английскими текстами.
Таким образом, актуальность работы обусловлена повышенным интересом исследователей к малоизученным вопросам, что различает и связывает зарубежных авторов романтического типа творчества и поэзию русского символизма, недостаточной изученностью творчества К.Бальмонта в этом особенно важном для названного поэта аспекте.
Научная новизна проведенного исследования определяется тем, что в нем впервые сопоставляются оригинальные тексты англоязычных романтиков Э.По и П.Шелли и переводы К.Бальмонта, а также выясняются вопросы влияния названных зарубежных авторов на становление творческого метода русского поэта.
Куприяновский П.В., Молчанова Н.А. «Поэт с утренней душой»: Жизнь, творчество, судьба Константина Бальмонта. M., 2003. 89 Иванова А.С. К.Д.Бальмонт - переводчик английской литературы. СПб., 2007.
Целью диссертации является рассмотрение типологических связей между эстетикой романтизма и, в частности, англоязычного романтизма, и русского символизма, анализ сближений в области поэтики на основе сравнения произведений английских и американских романтиков, прежде всего, в переводах и оригинальном творчестве К.Бальмонта.
Цель диссертации обусловила следующие задачи:
выявить роль западноевропейской и американской литературы в становлении художественного сознания К.Бальмонта;
сформулировать литературно-эстетическую позицию К.Бальмонта в философско-художественных исканиях русского символизма;
показать влияние символистского начала в бальмонтовских переводах англоязычных поэтов-романтиков;
на основе компаративного и интертекстуального анализа показать влияние западной традиции (П.Шелли и Э.По) на поэтику К.Бальмонта.
На защиту выносятся следующие положения:
Становление К.Бальмонта-художника в значительной мере поддерживалось, с одной стороны, отечественной традицией лирической поэзии, прежде всего, так называемого «чистого искусства», с другой стороны - традицией западноевропейского и американского романтизма.
На переводческую деятельность К.Бальмонта, равно как и на его оригинальное творчество, существенное влияние оказала эстетика символизма, основанная на представлении: реальность есть воплощение замысла постигаемой художником идеальной сущности. Исходя из символистской эстетики, К.Бальмонт рассматривает произведения англоязычных романтиков Э.По и П.Шелли.
К.Бальмонт-переводчик виртуозно сохраняет те приемы, которые воспринимаются как именные у названных англоязычных литераторов: ассонансы, рефрены, внутренние рифмы Э.По; сложные и сложносоставные
эпитеты, олицетворения П.Шелли; нередко эти приемы он использует и в своей оригинальной поэзии.
- К.Бальмонт усваивает и творчески развивает критические взгляды на жизнь и человека, предложенные зарубежными романтиками XIX века, и их взгляд на творчество, согласно которому искусство преображает мир.
Объектом диссертационного исследования является оригинальное творчество русского поэта-символиста, оригинальные тексты П.Шелли и Э.По, а также бальмонтовские переводы. Наибольшее внимание уделяется таким произведениям П.Шелли, как «Летнее вечернее кладбище» (1815), «Аллегория» (1820), «Сонет» (1818), «Переменчивость» (1815), «Облако» (1820), «К ночи» (1821), «Странники мира» (1820); из Э.По особое внимание уделяется таким сочинениям, как «Линор» (1843), «Аннабель Ли» (1849), «Город в море» (1831), «Заколдованный замок» (1839), «Сон во сне» (1849), «Волшебная страна» (1829), «Эльдорадо» (1849), «Спящая» (1841), «Ворон»-(1845). В той или иной степени подробно рассмотрено около 50 сочинений названных романтиков.
Предметом изучения становится поэтика, темы, мотивы, образы стихотворных произведений К.Бальмонта, Э.По, П.Шелли. В контексте упоминаются и другие англоязычные авторы.
Теоретической и методологической основой диссертационной работы являются достижения филологической науки в области теории и поэтики словесности, труды Д.Лихачева, Ю.Лотмана, З.Минц, Д.Максимова и др., труды специалистов-стиховедов М.Гаспарова, В.Жирмунского, Б.Томашевского и др., в том числе ученых кафедры русской литературы и журналистики XX-XXI вв. МПГУ В.Агеносова, А.Газизовой, Т.Колядич, В.Мескина, И.Минераловой, Л.Трубиной и др., работы по теории перевода В.Виноградова, Н.Гарбовского, В.Крупнова, Л.Нелюбина, А.Федорова, Г.Хухуни и др.
При сравнительном анализе оригинальных произведений английских и американских авторов с переводами и произведениями самого К.Бальмонта преимущественно применялись историко-литературный, сравнительный, интертекстуальный методы анализа.
Научное и прикладное значение диссертации заключается в возможности использования результатов исследования в школьном, вузовском преподавании литературы, при изучении творчества К.Бальмонта, Э.По, П.Шелли, при изучении вопросов, связанных с символизмом. Диссертационное исследование может быть применено для исследования общих проблем истории художественного перевода, для углубленного изучения творчества К.Бальмонта и подготовки издания его сочинений.
Структура и объем работы определены целями и задачами исследования. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, списка литературы и Приложения, состоящего из оригинальных текстов Э.По и П.Шелли, подстрочного перевода к ним, сделанных мною, и переводов этих произведений, сделанных К.Бальмонтом.
Оригинальные тексты американского и английского романтиков являются поздними вариантами этих стихотворений, в связи с тем, что К.Бальмонту были доступны, судя по переводам, последние издания произведений. Подстрочный перевод выполнен нами в связи с отсутствием в научной литературе оного.
Романтизм и символизм: романтическая подоснова творчества К.Д.Бальмонта
Непосредственное или опосредованное влияние одного литературного направления на другое происходило всегда. Это связано, прежде всего, с тем, что каждое последующее направление или течение кладет в свою основу уже существующий опыт предшествующего поколения художников и дополняет, развивает, трансформирует эти идеи в зависимости от своих собственных целей и задач. Об этом говорил известный литературовед и критик Ю.Тынянов: «Каждое литературное направление в известный период ищет своих опорных пунктов в предшествующих системах»90.
Влияние романтических традиций на символистов было бесспорным. Проникновение романтических идей в новое зарождающееся в конце XIX века направление было отмечено многими значимыми фигурами в области искусства (В.Жирмунский, С.Венгеров, З.Минц, Т.Соколова, М.Воскресенская91 и т.д.). Можно сослаться на мнение В.Ванслова, который в книге «Эстетика романтизма» подчеркнул, что «символизм, с его представлениями о неистинности земного бытия и идеальных "мирах иных , на которые реальные явления могут только намекать, с его стремлениями в "надзвездные пространства" и бегством от низменности общественной жизни, во многих мотивах поэтического творчества обнаруживает связь с романтическими концепциями» . Отсюда понятен неподдельный интерес поэтов-символистов к творчеству романтиков, как русских, так и зарубежных.
Их влияние оказывалось на русскую аудиторию разными путями. Прежде всего, если говорить о зарубежной литературе, это влияние самих произведений. Но для того, чтобы эти произведения стали, естественно, доступны читающей публике, они должны быть переведены на русский язык. И здесь вступают в дело переводчики, которые сами подчас являются поэтами и прозаиками, стиль и художественные искания которых, без всякого сомнения, оказывают заметное влияние на переводимые оригиналы. Но происходит и обратное. Творчество зарубежных авторов влияет на произведения самих переводчиков. Этот процесс в частности имел место в творчестве К.Бальмонта.
В начале XX в. известный литературовед В.Жирмунский в своей работе «Немецкий романтизм и современная мистика» говорил о преемственности двух направлений — романтизма и символизма: «... Исторически между романтизмом и символизмом не существует перерыва мистической традиции; только здесь более ясно и сознательно было сказано то, что там казалось мечтой и странным, может быть, невоплотившимся чаяньем»93. Еще более тесную связь между этими двумя направлениями в искусстве находил исследователь С.Венгеров. В своем литературоведческом труде он определяет символизм как «нео-романтизм»: «Есть одно общее устремление: куда-то в высь, в даль, в глубь, но только прочь от постылой плоскости серого прозябания, которое и дает основание сближать литературную психологию 1890-1910-х годов с теми порывами, которые характерны для романтизма. А так как много тут навеянного западноевропейскими новыми течениями, то уместно говорить не просто о романтизме, но о нео-романтизме...»94. А.Белый в своем ретроспективном обзоре происхождения русского модернизма указывает, что ранний символизм комбинирует художественные средства немецкого романтизма с приемами вновь открытого восточного искусства и мотивами других культурных эпох, не создавая при этом собственных приемов и мотивов95. Д.Мережковский пишет о влиянии на ранний русский символизм романтического пессимизма, склонности к рефлексии и тоски по смерти96.
Говоря о романтических традициях, которые получили свое продолжение в эстетической системе символизма, нужно помнить о том, что оба литературных направления кладут в свою основу единую философию -философию идеализма. Об этом говорит Е.Светикова в своей работе «Трансформация романтического конфликта в литературе русского символизма»: «Связь двух этих направлений основана, в первую очередь, на идеалистической философии, именно она становится идеологической базой как для романтизма, так и для символизма»97.
Романтическое течение тяготеет к философии субъективного идеализма. Исследователь влияния романтизма на символистское течение отмечает: «На идеологическом уровне (план содержания) романтический конфликт вытекает из самой романтической картины мира и ее центральной идеи - идеи двоемирия. В основе романтического конфликта всегда лежит дихотомия "высокое — низкое", "конечное - бесконечное", "небесное — земное"»98. Разочарование романтизма - это разочарование в действительности. Для романтиков характерно изображение конфликта с действительностью, в котором они существуют99. Романтический герой не принимает цивилизацию и прогресс. Но это лишь одна сторона романтического видения мира. У романтического героя отсутствует вера в возможности цивилизации. Поэтому он выбирает иной путь, это путь к совершенству. Для романтизма свойственен культ индивидуальности, повышенное внимание к единичному, неповторимому в человеке, утверждение свободы личности. Романтизмом создается свой особый мир, более прекрасный и реальный, нежели эмпирически воспринимаемая действительность1 . О двойственности, двуплановости романтической концепции мира говорит исследовательница Е.Милюгина: «Мировоззренческий дуализм является формой самосознания романтиков, сквозь призму которой воспринимается, осмысливается и оценивается действительность, отображаемая в художественном произведении»101.
Для символизма так же, как и для романтизма, характерно двуплановое восприятие истинной и мнимой реальности. Вслед за платоником В.Соловьевым, символисты говорят о мире явном и мире сущем (истинном). Символизм, таким образом, неразрывно связан с идеалистическими философскими течениями, в частности с философией объективного идеализма. О преемственности романтических черт в символистском миропонимании упоминает А.Иванова в статье «Драма О.Уайльда "Саломея" в переводческой деятельности К.Бальмонта»: «Символизм стал возможностью создать поэзию, в которой субъективное, индивидуальное восприятие мира декларировалось как основа творчества. Крайний индивидуализм, бывший отличительной чертой поэзии романтизма и унаследованный символистами, нашел отражение в стихах К.Бальмонта...»102. Эстетика символизма обращена, прежде всего, к сфере духа. Поэты-символисты занимаются поисками другой, истинной реальности, лежащей за пределами чувственного мира. Эта трансцендентная реальность является истинной, в отличие от иллюзорного вещественного мира. Благодаря своєму особому видению мира поэты-символисты мысленно уносились в сферы Красоты и истинной, гармоничной реальности103.
Связь романтического и символистского направлений в искусстве проявляется также через символизацию действительности, в которой существуют романтический и символистский герои: «Реальность, созданная воображением романтиков, была пронизана символами, поскольку в сознании ее творцов выражала многозначное существование бытия, представляя собой непрерывно меняющееся переплетение многоуровневых значений, зачастую противоположных и противоречащих друг другу»104. Если романтиками жизненные явления нередко изображаются как символы какой-то другой, нездешней жизни и имеют значение не сами по себе, а лишь как намек на подлинную и высшую жизнь, скрывающуюся за видимым бытием, то у символистов поэтические символы связывают иллюзорный вещественный мир с миром истины. В повседневности символисты создают символы, которые представляют собой некие знамения другой реальности105.
Теория творчества англоязычных романтиков. Взгляды К.Д.Бальмонта на искусство слова
Говоря о поэтическом мастерстве К.Бальмонта и неоромантических чертах в его творчестве, обратимся к теоретическим работам поэта, которые помогут понять его концепцию мира и творчества.
К критическому осмыслению своей творческой концепции К.Бальмонт обратился в 1904 г., когда он публикует сборник эссе, озаглавленный «Горные вершины», в котором подводит итоги своим ранним литературным взглядам. В этом сборнике была представлена статья К.Бальмонта «Элементарные слова о символической поэзии». Читая ее, можно почувствовать, что поэтические принципы К.Бальмонта тяготеют к романтическому видению мира.
В статье «Элементарные слова о символической поэзии», прочитанной впервые, как утверждает сам автор, «перед русской аудиторией в Латинском квартале в Париже весной 1900-го года»118, К.Бальмонт рассуждает о восприятии действительности художником, способным в толпе простых обывателей увидеть нечто, что будет отличать его восприятие жизни от обыденного. Наблюдая за движением жизни со стороны, за повседневными людскими движениями и заботами, за постоянной суетой, человек, поэт сможет осознать совсем другую реальность, иной, отличный от реальности мир: «Чем больше вы будете смотреть, тем яснее вам будет рисоваться незримая жизнь за очевидной внешностью... Мир станет фантасмагорией, созданной вами, потому что вы слишком долго и пристально глядели на неистощимый поток людей, сидя одиноко, у большого окна»119. Таким образом, К.Бальмонт в порубежный 1900-й год явно колеблется между романтическим и символистским восприятием мира. Он то символистски, прозревает «незримую жизнь», которую способен увидеть лишь избранный, то романтически превращает мир в «фантасмагорию», создаваемую собственным воображением. Он призывает наблюдать за происходящим в мире со стороны, как сторонний наблюдатель, не вмешиваясь в мирские дела. Таким образом, поэт как бы ставит себя над миром реальности, уходит от этой реальности, не помещает себя в нее. В этом коренное отличие философии К.Бальмонта от философии романтизма. В своих теоретических выкладках он совмещает план символический и романтический, не отдавая предпочтение ни тому, ни другому.
В своей статье К.Бальмонт сравнивает особенности восприятия жизни символистами и реалистами. Последние, с его точки зрения, находятся в постоянной связи с миром реальным. По мнению К.Бальмонта, они в нем как бы укоренены, находятся «сами в этой толпе, принимая равноправное участие в ее непосредственных движениях, неся ярмо повседневности»120. Автор статьи рассуждает о том, что реалисты не отрываются от мира реальности, не стремятся за его пределы. Поэтому жизнь настоящая для них - это та самая толпа, в которой они находятся. Символистов К.Бальмонт понимает иначе. По мнению поэта, символисты отрешены от реальной жизни. Они как бы возвышаются над ней, находятся в отдалении от нее. Соответственно, и их восприятие реальности совершенно иное, чем у реалистов. Преимущество символистов, по словам К.Бальмонта, заключается в том, что они, «отрешенные от реальной действительности, видят в ней только свою мечту, они смотрят на жизнь - из окна... Реалисты всегда являются простыми наблюдателями, символисты - всегда мыслители»121. Реалисты стремятся ничего не выдумывать, не прибавлять к обыкновенной жизни от себя. Символисты же, с точки зрения К.Бальмонта, переосмысливают жизнь, пытаясь постигнуть ее тайну. Переосмысление это ведет к возникновению иных миров, отличных от мира реальных вещей, миров настоящих, более реальных, чем мир вещей.
Разница в понимании жизни зависит у символистов и реалистов от «двух различных манер художественного восприятия»122. К.Бальмонт, как один из основателей новейшего направления, критически относится к литераторам, стоящим на других критических позициях. Однако он не всегда справедлив, так как порою сводит понимание реализма к натурализму. Нельзя в полной мере согласиться с К.Бальмонтом и в том, что реалисты никогда ничего не выдумывают от себя.
Бальмонтовское понимание реализма отчасти сходно своими идеями с мыслями, выраженными в теоретическом трактате П.Шелли «Защита поэзии» («A Defence of Poetry», 1821), который К.Бальмонт в свое время прочел и перевел на русский язык. В своем рассуждении о значении поэзии П.Шелли поднимает вопрос различия прозаического и поэтического произведения. По мнению английского романтика, такой прозаический жанр, как повесть, «является перечнем отдельных фактов, связанных только отношениями времени, места, обстоятельств, причины и следствия», «представляет собою нечто частное, относящееся лишь к определенному времени и к известным сочетаниям событий, которые могут никогда более не повториться» . К.Бальмонт как бы заимствует понимание повести у П.Шелли и в своей теоретической работе приписывает черты этого художественного жанра всем произведениям реалистов, которые не отрываются от повседневности и стараются писать лишь об увиденном ими.
По словам К.Бальмонта, «каждый символист, хотя бы самый маленький, старше каждого реалиста, хотя бы самого большого. Один еще в рабстве у материи, другой ушел в сферу идеальности»124. Поэт поднимает, таким образом, вопрос об истоках, философском обосновании символизма как мировоззрения. Философской платформой реализма он видит материализм, а символизма — идеализм. К.Бальмонт не уточняет, какой именно идеализм он имеет в виду - субъективный, свойственный романтикам, или объективный, которому отдавали предпочтение символисты.
Э.А.По в России конца XIX- начала XX веков
Переводя американских и английских поэтов-романтиков, К.Бальмонт оставался поэтом-символистом, т.е. он всегда старался перенести романтические элементы в русло символизма. В историческом плане К.Бальмонт не оригинален. Еще В.Жуковский в известной статье «О басне и баснях Крылова» сформулировал ряд принципов, касающихся особенностей художественного перевода, которым по сути следовал К.Бальмонт. В.Жуковский утверждал: «Поэт оригинальный воспламеняется идеалом, который находит у себя в воображении; поэт-подражатель (поэт-переводчик - О.С.) в такой же степени воспламеняется образцом своим, который заступает для него тогда место идеала собственного»1 9.
Говоря о влиянии американской поэзии на все творчество К.Бальмонта, можно отметить, что это влияние происходило в несколько этапов. Они не были равноправными по степени интенсивности своего влияния. В частности американский исследователь Ж.Шерон в статье «Константин Бальмонт и Америка» выделяет четыре основных периода взаимоотношений К.Бальмонта с культурой Америки, ее традициями, творчеством определенных писателей и поэтов, которые, по мнению исследователя, сыграли определенную роль в становлении русского символиста как творческой личности и оставили заметный след в его литературной деятельности190. Первый период, по мнению Ж.Шерона, относится ко времени самоопределения К.Бальмонта, становления нового литературного направления в русской литературе - символизма. К.Бальмонт обращается к Э.По, творчество которого становится платформой для поэтического манифеста русского символиста. Второй период проникновения Америки в творчество русского символиста связан с влиянием «Листьев травы» У.Уитмена на русского писателя в годы его внимания к социальной проблематике в неспокойные годы середины первого десятилетия XX века. Третьей фазой знакомства русского автора с Америкой становится его недолгий визит туда летом 1905 г. И заключительный четвертый период относится к последним годам жизни поэта, когда американские друзья материально поддержали К.Бальмонта в трудные эмигрантские годы. Особое значение в этот период приобретает его дружба и переписка с семьей Нобелей из Бостона.
Прежде всего, следует уделить внимание влиянию сочинений Э.По на творчество К.Бальмонта. Э.По связан многими переплетенными нитями с движением, представителей которого называли декадентами и символистами. Влияние творчества Э.По на произведения К.Бальмонта происходит по двум основным направлениям. Первое направление — это непосредственное восприятие идей и мыслей американского поэта и писателя К.Бальмонтом во время его переводческой деятельности. Второе направление - опосредованное влияние через Ш.Бодлера, который является непосредственным предшественником всех символистов, в том числе и русских. Идея восприятия Э.По, пишет современный исследователь, «через Бодлера - как предтечи русского символизма, была охотно подхвачена самими символистами. Это придавало им вес, соединяя с авторитетным французским именем, и возводило к пращуру, уже в известной степени признанному в России»191. По словам Ж.Шерона в статье «Константин Бальмонт и Америка», русский поэт впервые получил доступ к работам Э.По именно через знакомство с переводами его произведений Ш.Бодлером . Немало этому заочному знакомству с американским писателем способствовал московский юрист и поклонник Ш.Бодлера князь А.Урусов, который показал К.Бальмонту произведения самого Ш.Бодлера и его переводы из Э.По. Вскоре после смерти Э.По в 1849 г. и до самой своей смерти Ш.Бодлер переводил его новеллы и стихотворения на французский, тем самым помогая упрочить репутацию Э.По в европейской литературе.
Конечно, К.Бальмонт был не первым, кто пытался привнести на русское поле творчество американского писателя, но первым, у кого это получилось наиболее удачно. Имя Э.По стало известно русскому читателю в конце 40-х гг. XIX в. Еще при жизни американского писателя «Новая библиотека для воспитания», издаваемая П.Редкиным, помещает перевод рассказа «Золотой жук». В 1852 г. «Пантеон» публикует биографический очерк Ш.Бодлера «Эдгар Эллен Поэ. Североамериканский поэт». В 1853 г. в «Отечественных записках» появляется «Голландский воздухоплаватель»; в 1856 г. в «Русском инвалиде» - «Тысяча вторая ночь» (без указания авторства Э.По), в «Сыне отечества» - «Рукопись, найденная в бутылке», в «Библиотеке для чтения» -«Спуск в Мельстром», в 1857 г. в «Библиотеке для чтения» - «Длинный ящик» и «Человек толпы», в «Сыне отечества» - «Загадочное убийство» и «Украденное письмо». В 1858 г. выходит отдельным изданием «Вильям Вильсон», и в следующем году - «Говорящий мертвец».
Стихотворения Э.По начали переводиться только с конца 1870-х гг., и первым поэтическим переводом стал «Ворон», который принадлежал С.Андреевскому и был опубликован в марте 1878 г. в «Вестнике Европы». Особенностью первых переводов поэзии Э.По стало то, что многие произведения переводились не с английского языка, а с французского перевода этих произведений. Таким образом, имел место «двойной» перевод стихотворений Э.По. С конца 1880-х и до 1910-х гг. - в период, совпадающий с расцветом русского символизма, - происходит настоящее знакомство русских читателей с творчеством Э.По. Среди талантливых переводчиков стихотворений Э.По был В.Брюсов. В XX в. поэзию Э.По переводили многие талантливые поэты. Так, один из лучших переводов «Ворона» принадлежит М.Зенкевичу. Привлекает внимание перевод «Улялюм» К.Чуковского.
Первый сборник переводов из Э.По появляется на русском языке в 1885 г. Он называется «Повести, рассказы, критические этюды и мысли» . Предположительно переводчиком произведений Э.По в этом сборнике стал И.Городецкий. В 1885-86 гг. также выходят три тома «Необыкновенных рассказов» Э.По194, которые в 1896 г. были переизданы в двух книгах.
К.Бальмонт начал переводить Э.По в 1893-94 гг. Эта работа с перерывами длилась до 1911 г. Только в конце XIX века К.Бальмонт выпускает первое полное издание переводов Э.По. Ранее, в 1891 г. с помощью литературного и театрального критика И.Иванова в журнале «Артист» был опубликован бальмонтовский перевод стихотворения Э.По «Ворон».
П.Б.Шелли в России конца XIX- начала XX веков
Работать над произведениями П.Шелли русские переводчики начали в середине XIX века. Л.И.Никольская в своей книге «Шелли в России» сообщает, что история П.Шелли в России началась в 1849 г., когда в журнале «Сын отечества» впервые литератором А.Н.Бородиным был опубликован перевод стихотворения «Слишком часто одно слово людьми осквернялось» («One word is too often profaned...»)218. Этим он положил начало истории «русского» П.Шелли. В дальнейшем о П.Шелли, как и об Э.По читатели слышали нечасто, хотя переводчиками поэта становились известные литераторы - А.Барыкова, А.Курсянский, В.Левик, Д.Минаев, В.Марков, В.Меркурьева, Н.Минский и др. Однако популярным английский романтик не стал. Можно сказать, что известным в России П.Шелли оказался благодаря К.Бальмонту, который в конце XIX века начал работать над переводами сочинений П.Шелли. Стремясь расширить круг читателей английского романтика у себя на родине, поэт-символист поставил перед собой задачу опубликовать полное собрание сочинений П.Шелли.
Непосредственно работа К.Бальмонта над произведениями английского романтика XIX века началась осенью 1886 г. С 1893 г. появляются публикации бальмонтовских переводов произведений П.Шелли в журналах. В период с 1893 по 1899 г. были выпущены семь выпусков сочинений П.Шелли.
Первый выпуск переводов К.Бальмонта из П.Шелли опубликован в 1893 г. Он содержал в себе предисловие самого поэта-символиста, статью, посвященную личности П.Шелли «Сердце сердец» и 23 стихотворения, датированные разными годами. Позже выходит второй сборник переводов, содержащий поэму, поэтический отрывок «О любви» и еще несколько стихотворений. В третий выпуск (1895) входит этюд «Шелли и Байрон», где К.Бальмонт отразил свое восприятие личности и творческого пути двух поэтов, и 22 стихотворения. В четвертом выпуске (1896) вместе с поэмой «Эпипсихидион» и предисловием к ней были опубликованы прозаический этюд «В защиту поэзии» и два стихотворения «Вопрос» и «Облако» (второй вариант перевода). Пятый выпуск (1898) состоит из четырех поэм: «Принц Атаназ», «Цукка», «Волшебница Атласа», «Юлиан и Маддало», «Розалинда и Елена» - и восьми стихотворений. Также к пятому выпуску К.Бальмонт присовокупил предисловие, в котором он попытался выделить основные идеи произведений П.Шелли. В шестой выпуск (1899) входила лирическая драма «Освобожденный Прометей». А в седьмом выпуске (1899) К.Бальмонт опубликовал трагедию «Ченчи».
Выпуски бальмонтовских переводов были составлены таким образом, что в них перемежались поэтические, драматические и прозаические произведения. В некоторых выпусках есть также примечание переводчика, в других помещены критические статьи о личности и творчестве П.Шелли.
Из семи вышедших ранее выпусков сочинений П.Шелли К.Бальмонт в течение 1903-07 гг. собирает трехтомное собрание сочинений. Интересен тот факт, что в сборниках органическим образом переплетены проза и поэзия романтика П.Шелли с критическими статьями о нем, написанными самим К.Бальмонтом. Последний публикует статьи «Сердце сердец» и «Шелли и Байрон» в первом и третьем выпусках переводов произведений П.Шелли. В этих критических этюдах русский символист пишет о личности и творчестве английского романтика. Важно, что эти очерки нельзя найти в трехтомнике П.Шелли, также как и предисловий переводчика к поэме «Эпипсихидион», лирической драме «Освобожденный Прометей» и драме «Ченчи». К.Бальмонт надеялся выпустить их в отдельном издании, которое непосредственно должно было быть посвящено творчеству П.Шелли: «По напечатании третьего тома будет издано особое исследование о жизни и творчестве Шелли, в котором его философские, общественные и художественные идеи и поэтические образы будут поставлены в параллель с миросозерцанием и творчеством родственных ему поэтов и мыслителей, как древних, так и новых»219. Но его надеждам не суждено было осуществиться.
Отличием трехтомного собрания сочинений по сравнению с выпусками переводов становится их композиция. Теперь К.Бальмонт не смешивает произведения поэтические и прозаические. Первый том собрания сочинений состоит из стихотворений П.Шелли, поэм «Царица Маб», «Демон мира» и «Аластор». Второй том собрания состоит из поэм и драм английского романтика: «Возмущение Ислама (Лаон и Цитна)», «Царевич Атаназ» (отрывок), «Строки, написанные среди Евганейских холмов», «Розалинда и Елена», беседы «Юлиан и Маддало», лирической драмы «Освобожденный Прометей» и трагедии «Ченчи». Третий том включает в себя поэмы «Маскарад Анархии», «Письмо к Марии Джисборн», «Волшебница Атласа», «Эпипсихидион», «Адонаис», лирическую драму «Эллада». К поэмам были присовокуплены незаконченные произведения: «Отрывки неоконченной драмы», драматические отрывки «Карл Первый», неоконченная поэма «Торжество жизни». Но основной частью третьего тома переводов К.Бальмонта из П.Шелли становятся прозаические произведения: этюд «В защиту поэзии», «О любви», «О жизни» и др. Также в третьем томе был опубликован «Очерк жизни Шелли», написанный Эдуардом Даудэном и переведенный К.Бальмонтом.
Отзывы на бальмонтовские переводы произведений П.Шелли появились уже в конце 1890-х гг. В 1893 г. в журнале «Русская мысль» прозвучала следующая оценка этих переводов, написанная анонимным рецензентом: «Нельзя не порадоваться тому, что, хотя и поздно, - через семьдесят с лишком лет после смерти поэта, - мы получим, судя по началу, в очень хорошем переводе произведения рано погибшего высокоталантливого, почти гениального писателя. Переводы написаны гладкими и по большей части звучными стихами, и воспроизводят с достаточной силой поэтическую прелесть подлинника...»" . О стиле переводов К.Бальмонта из П.Шелли пишет другой анонимный рецензент из журнала «Мир Божий» в том же году: «Бальмонт переводит довольно близко к подлиннику, стих его гладок и красив, хотя далеко не отличается той силой выражения, которая свойственна подлиннику» . В другой рецензии, вышедшей в 1893г. в журнале «Артист» было справедливо подмечено «созвучие лирики Шелли и поэзии переводчика... Переводчик страстный поклонник английского поэта. Произведения Шелли входят, очевидно, в личное настроение переводчика, это не формальная, казенная работа, а труд, соединенный с высоким наслаждением» .
Позже, в середине XX века критики по-разному относятся к переводческому труду русского символиста. К.Чуковский негативно отзывался о К.Бальмонте-переводчике. Он говорил, что К.Бальмонт придает стихам П.Шелли «витиеватую красивость дешевых романсов. И при этом приклеивает чуть не к каждому слову какой-нибудь тривиальный эпитет... Именно потому, что у Бальмонта так резко выражена его собственная литературная личность, он, при всем своем таланте, не способен отразить в переводах индивидуальность другого поэта»223. Такой подход к переводам К.Бальмонта со стороны К.Чуковского понятен. Во-первых, здесь сказался тот факт, что сам К.Чуковский был переводчиком произведений П.Шелли, а во-вторых, бальмонтовские переводы и переводы К.Чуковского относятся к двум разным школам перевода. К.Чуковский переводил художественные произведения, опираясь на классическую литературу, на переводческий метод XIX века.
