Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Массовая культура в условиях глобализации 14
1. 1 Культура в контексте проблем глобализации 14
1.2 Массовая культура как фактор «массовизации» в современном глобальном обществе 37
Глава II. Постмодернизм и проблемы формирования новой культурной парадигмы 65
2.1 Постмодернизм как предпосылка парадигмального сдвига в культурной глобализации 65
2.2. Поиск новой парадигмы развития современной массовой культуры 87
Глава III. Особенности массовой культуры в современном мире 109
3.1 Эволюция знаково-языковой системы массовой культуры 109
3.2. Ценностно-нормативное содержание массовой культуры в условиях глобализации 139
Заключение 174
Библиографический список 183
- Культура в контексте проблем глобализации
- Постмодернизм как предпосылка парадигмального сдвига в культурной глобализации
- Эволюция знаково-языковой системы массовой культуры
- Ценностно-нормативное содержание массовой культуры в условиях глобализации
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Данная работа представляет собой исследование процессов, происходящих в современной культуре под влиянием глобализации и цивилизационных факторов постиндустриального общества. Особое место в этих процессах занимает массовая культура, распространение и степень влияния которой заметно увеличиваются. Более того, очевидной становится и трансформация классической культуры под влиянием культурной глобализации, коммерциализации искусства, опосредованные ростом возможностей шоу-бизнеса, компьютерных и аудиовизуальных технологий. Наблюдается постепенное слияние, а нередко и вытеснение элементов классической культуры образами и фрагментами культуры массовой, в результате чего формируется новый культурный тип, что и определяет актуальность предложенного исследования, несмотря на, казалось бы, более чем достаточную освещенность проблемы массовой культуры в условиях глобализации.
Очевидно, что мы находимся в самом начале сложного процесса трансформации культуры и исследование происходящих изменений становятся важной мировоззренческой проблемой, имеющей методологическое значение.
В этой связи особую актуальность приобретает выявление непреходящей ценности классической культуры, поставленной сегодня в трудные условия, определяемые глобализационными процессами, ускоренной информатизацией и «постмодернистской чувствительностью».
Острая потребность в разрешении кризиса личностной идентичности сопрягается с необходимостью разрешения кризиса национально-культурной идентичности, который особо ощутимо актуализируется в условиях деформации культурного пространства национальных сообществ, разрушении механизма культурной преемственности. Предпринимаемый в рамках диссертационного исследования поиск таких идейных конструкций, которые могли бы выступить концептуальным основанием для оформления единого коммуникативного пространства в современную эпоху, поиск теоретических описаний таких моделей возможного будущего существования культуры, которые бы могли стать мировоззренческим конструктом, оформляющим единое культурное пространство будущего – обуславливает как практическую, так и научную актуальность работы. Значимость подобного поиска также состоит в попытке реабилитации (после её дискредитации постмодернистским дискурсом) значимости философии в процессе объяснения мира и человека. Тесная взаимосвязь онтологических и аксиологических принципов делает важным обращение по ходу исследования к ряду современных философских теорий и проектов (Т. Имамичи, М. Эпштейна, Г. Тульчинского), которые, определяя основные онтологические принципы нового оформления бытия (мета-техника, онто-техника), раскрывают и аксиологическую проблематику, что дает возможность рассматривать феномен массовой культуры не только в контексте её настоящего существования, но и в проекции дальнейших её перспектив.
Особую актуальность проблема массовой культуры приобретает в условиях глобального мирового экономического кризиса, ставшего первым серьезным испытанием глобализма на прочность. Кризис в очередной раз актуализировал проблему культурной сохранности и идентичности как стратегии выживания. В этих условиях анализ феномена массовой культуры и процессов её трансформации как возможного фактора обеспечения социальной стабильности представляется нам чрезвычайно важным.
Степень изученности темы. Освещение степени изученности темы данного исследования представляет особые трудности в силу наличия огромного числа публикаций как научного, так и публицистического характера. Ракурс выбранного нами анализа массовой культуры как явления культурной глобализации предполагает выделение ряда концептуально-теоретических разделов.
Первый раздел составляют труды, посвященные дискурсу глобализации. Вопрос о сущности и специфике глобализационных процессов не раз становился предметом осмысления. Среди современных социологических версий данной концепции стала теория мир-системы или мир-экономики, развиваемая с середины 1960-ых- и в 1970-ых гг. И.Валлерстайнм и его последователями. Концепция мировой системы (мирового общества) разрабатывается в трудах В.Мура, Дж. Неттла, Р.Роберстона и др. Первоначально дискурс глобализации строился вокруг понятий «интернациональное» и «мировое» (международное), а введение в него концепта «глобальное» связано с именами М. Маклюена («глобальная деревня») и В. Мура («глобальная социология»). Разработку теории глобализации продолжили У.Бек, М.Шимаи, Э.Гидденс, Э.Хофман, М.Кастельс, Б.Кагарлицкий, Дж.Мейер, М.Арчер, А. Аппадураи, Й. Бартельсон, Б.Тернер, З.Бауман, С.Лаш, Л.Склэр, О.Ианни, Г.Терборн и др. Так, Р.Робертсон, Г. Терборн и М. Уотерс полагают, что глобализация -длительный исторический процесс, предпосылки которого обнаруживаются ещё в эпоху Возрождения. В отечественной традиции данную теорию поддерживает Г.Г. Дилегенский. Теоретические модели глобализации, предполагающие выявление её институциональных измерений, предлагаются Г. Гидденсом (выделяющим четыре измерения глобализации: мировая капиталистическая экономика, система национальных государств, мировой военный порядок и международное разделение труда), Л. Склэром (обозначает три уровня – экономический, политический и идеолого-культурный), Дж. Мейером (четыре уровня - экономический, политический, пространственный и культурный). Дальнейшее развитие этот подход находит в трудах отечественных мыслителей Н.И. Ващекина, А.Д.Урсула, М.А.Мунтяна, Е.П. Савруцкой и др.
В отечественной науке (Г.Х.Шахназаров, А.П. Бутенко, С.Л. Удовик, Л.М.Карапетян, А.И.Уткин, А.Н.Чумаков, Л.Н.Столович, К.Саломон, В.А.Мамонова, В.П.Бранский, С.Д.Пожарский и др.) продолжают уточняться и дополняться уже известные трактовки глобализации (в том числе и осмысление глобализации в пространстве культуры). Взгляд на глобализацию как на вестернизацию или американизацию развивается Ю.Д. Граниным, В.Л.Иноземцевым и др.
Вопросы о культурной глобализации не раз были предметом оживленных дискуссий как в рамках различных научно-практических конференций, так и на страницах научных сборников.
Вторую выделяемую нами подгруппу библиографии составляют труды, посвященные изучению феномена массовой культуры. Стоит отметить, что исследования массовой культуры, начавшиеся ещё в XIX, составляют чрезвычайно обширное концептуально-теоретическое поле в философии культуры, которое полностью осветить в рамках данной работы не представляется возможным. К общетеоретическим трудам, раскрывающим сущность явления массовой культуры, стоит отнести работы Т.Адорно, М.Хоркхаймера, Д.Белла, Г.Лебона, Р.Миллса, Х. Ортеги-и-Гассета, Г.Тарда, У.Эко, Ж.Эллюля, Н.А.Бердяева, К.Ясперса и др.
Так, согласно представлениям Х. Ортеги-и-Гассета, массовая культура трактуется как культура массового человека, уверенного в собственной значимости, полагающего, что может достичь социального успеха и рассматривающего свои представления об эстетических и нравственных идеалах как абсолютные. Подобное негативное представление о массовой культуре развивается в положениях представителей Франкфуртской школы социальных исследований: М. Хоркхаймера, Т. Адорно, Э.Фромма, В.Беньямина, Г.Маркузе. В их работах подчеркивается, что массовая культура порождает особый вид человека («одномерного человека», по Г.Маркузе), находящегося в ситуации отчуждения от результатов своего труда, общества и самого себя.
Однако с 70-ых гг. ХХ века формируется новый –не столь негативный взгляд- на массовую культуру. В работах Д.Белла, Э.Шилза, Ж.Фурастье, А.Турена, Э.Тоффлера, Г.Кана и др. массовая культура оценивается с позиции общественных изменений: перехода на новый, постиндустриальный этап развития, что приводит к трансформации массовой культуры, которая приобретает черты, присущие раннее народной и высокой (элитарной) культуре. Наиболее основательно идея о позитивном влиянии массовой культуры на процесс развития личности представлена, например, в трудах М.Маклюэна, З.Бжезинского, Д.Уайта и др.
В конце 80-ых -- начале 90-ых гг. XX в. проблема массовой культуры стала предметом осмысления постмодернистов: Р.Барта, М.Фуко, Ж.Делеза, Ф.Гваттари, Ю.Кристевой, Ж.Бодрийяра, Ж.Деррида, У.Эко и др. Так, постмодернисты указывали на то, что массовая культура выполняет важные в обществе функции, что свидетельствует о её значимости.
Из современных отечественных исследователей, обращавшихся к вопросу сущности и специфики массовой культуры, стоит отметить Е.П. Савруцкую, Е.И. Кузнецову К.Акопяна, А.Вартанову, В. Васильева, Л. Климову, Л.Одинцову, Н.Маньковскую, М.С.Галину, Г.Голицына, И.В.Головачеву, Б.Гройса, Б.В.Дубина, С.Я.Кагарлицкую, Н.А.Руднева, В.И.Самохвалову, Е.Г.Соколова, Т.В.Чередниченко, Е.Н.Шапинскую, А.М.Яковлеву и многих других.
Особо стоит выделить исследование А.В. Костиной «Массовая культура как феномен постиндустриального общества», в котором автор рассуждает о модификации массовой культуры с переходом на новый – постиндустриальный этап общественного развития, где массовая культура не только выполняет важные функции идентификации и адаптации, но и становится основным доминирующим типом культуры.
Отдельную группу библиографии настоящего исследования составляют труды, посвященные анализу постмодернистского дискурса, к которым относятся работы Н.Автономой, М. Ямпольского, М. Субботина, К. Степаняна, В.Кутырева, Н. Маньковской, М.Липовицикого, Г. Косикова, Т. Керимова, И. Ильина, Е. Иваницкой, А. Гараджи, В. Вельша, О. Вайнштейна, И. Скоропановой и др. Оценка постмодернизма, который стал последним крупным идейным течением эпохи индустриального общества, очень важна, так как трансформация массовой культуры в настоящий переходный этап общественного развития отчасти обусловлена и изменениями мировоззрения современных людей. Ощущение «конца истории», «кризиса культуры», установка на развлекательность, нивелирование оппозиции «массовое-элитарное», предпринятое в постмодернистском дискурсе, по мнению ряда авторов (Ю.Рыжов, Вл.А. Лукова, М.В. Лукова, Т.В. Костылева и другие) способствовали формированию новых мировоззренческих установок и появлению «массовой культуры постмодерна» (по Т.В. Костылевой). Также, по мнению ряда авторов (Ю.К. Леонтьев, В.А. Кутырев) «постмодернистская чувствительность» стала фактором, определяющим дегуманистическую сущность процессов глобализации и информатизации.
Отдельным блоком, выделяемым нами в рамках данного диссертационного исследования, является блок источников. Источниковая база может быть представлена двумя группами. В первую входят работы постмодернистов (Эко, Фуко, Делеза, Дерриды, Бодрийяра и др.), на основании которых раскрывается сущность постмодернистской парадигмы и её роли в развитии массовой культуры. Вторую группу источников составляют теоретические разработки современных философов, которые предлагают свое видение проблем общественного развития и культурного состояния (К.-О. Апель, М.Эпштейн, Г. Тульчинский).
Объект и предмет исследования. Исходя из изложенной выше актуальности, становится возможным определить предмет и объект исследования. Объектом данного диссертационного исследования являются процессы развития современной культуры в условиях глобализации, информатизации и становления новой культурной парадигмы. А предметом – онтологическое и аксиологическое основания трансформации массовой культуры в условиях глобализации.
Цели и задачи исследования. Цель данной работы состоит в разработке концептуальных оснований философско-культурологического состояния современной массовой культуры в условиях глобализации, а также рассмотрении её дальнейшего развития в связи с цивилизационными изменениями общества.
Достижение цели диссертационного исследования предполагает решение ряда задач:
- определить контекст существования массовой культуры, что предполагает анализ феномена глобализации и выявлении его сущностных противоречий;
- определить специфику массовой культуры через соотнесение её с такими смежными, оппозиционными и взаимодополняющими концептами, как элитарная, народная, популярная, низовая культура, медиакультура и др.
- охарактеризовать роль постмодернизма в процессах становления массовой культуры в условиях глобализации
- проанализировать возможность становления новой парадигмы развития массовой культуры в условиях глобализации;
- проанализировать трансформацию элементов (семиосферы и ценностного содержания) массовой культуры в условиях новой парадигмы культурного развития;
- определить дальнейший потенциал и направленность развития массовой культуры.
Теоретические и методологические основы исследования. Методологические основы и теоретические источники определяются целью и задачами исследования, а также особенностью изучаемых философских концепций. Теоретическую основу исследования составляют труды отечественных и зарубежных философов, исследующих феномены глобализации, массовой культуры, постмодернизма. Для данного исследования важнейшими источниками, послужившими его теоретическим основанием и определившим его методологию, являются труды Э. Тоффлера, Ф. Фукуямы, З. Баумана, А.В. Костиной, Л.М. Земляновой, Е.П. Савруцкой, В.Г. Федотовой, И.В. Суханова, Е.И. Кузнецовой и др.
Исследование имеет в своей основе универсальные принципы комплексного подхода, где специфика поставленных задач предполагает корректное сочетание методов диалектики, историзма, системности, что дает возможность рассмотреть изучаемое явление в его развитии и взаимосвязи с другими феноменами, обеспечивая единство исторического и логического, анализа и синтеза в процессе познания.
Научная новизна исследования состоит в том, что
- осуществлен концептуальный анализ понятий, раскрывающих особенности культурной глобализация в совокупности присущих для неё проблем, противоречий и антиномий;
- на основе системного подхода выявлены особенности влияния постмодернизма на современную массовую культуру;
- осуществлена попытка определить новую парадигму развития культуры и выявить её сущностные характеристики
- выявлены особенности трансформации массовой культуры в условиях глобализации
- вскрыты возможности использования отдельных философских теорий в качестве возможных сценариев будущего развития массовой культуры в контексте изменений, обусловленных трансформацией коммуникационного пространства современной цивилизации
Положения, выносимые на защиту
1) Глобализация представляет собой сложное и противоречивое явление, главной антиномией которого является столкновение тенденции к культурной универсализации, с одной стороны, а с другой - процесса демассификации и формирования «осколочной» культуры. Данное противоречие объясняется спецификой процессов глобализации, информатизации и «постмодернистской чувствительностью», отчасти определившей основные черты массовой культуры современности и глобализма.
2) Современная массовая культура (наших дней) характеризуется переходным состоянием, сохраняя, с одной стороны, характерные черты массовой культуры раннего периода, а, с другой - подвергаясь трансформации под воздействием современных процессов культурного развития. Меняется как семиотическое наполнение массовой культуры современности, так и её ценностное содержание.
3) Новую парадигму развития культуры, возникающую в ходе переоценки постмодернистского дискурса, мы называем «управленческой» и полагаем неким промежуточным, переходным этапом к новому типу общества. Она не представляет собой законченного состояния, но имеет потенцию к дальнейшему развитию.
4) Отличительными чертами новой парадигмы, характеризующей развитие массовой культуры, являются доминантная идея о возможности рационального и свободного управления различными объектами, состояниями и процессами; признание инструментальности разума, ориентация на решение повседневных проблем, сохранение установок на использование манипулятивных техник (которые становятся более технологичными), отказ от решения онтологических проблем (что подрывает религиозные ценности и приводит к активизации процесса неомифотворчесва).
5) Трансформация массовой культуры в условиях глобализации осуществляется в контексте новой парадигмы и затрагивает все элементы системы культуры. В семиотическом пространстве массовой культуры, происходят процессы, когда знаки и символы становятся объектами сознательного продуцирования, что приводит к усложнению семиосфры массовой культуры и меняет корреляцию между знаками и вещами, которые они обозначают.
6) Происходят изменения ценностного содержания массовой культуры. На первый план выдвигаются витальные ценности, что является отражением нового представления о человеке, лишенном какого-то трансцендентного начала, и уверенности в возможность управления процессами собственной жизнедеятельности и природой. Идея управления меняет отношение к окружающим людям - массы воспринимаются как одна из основных ценностей. Главным объектом управления, мыслимом в рамках управленческой парадигмы (философия менеджмента), становится сама культура.
7) В рамках управленческой парадигмы в противовес этике утилитаризма и культурного плюрализма формируется философский дискурс, осмысливающий аксиологическую проблематику и возможность будущего существования массовой культуры через описание онтологических принципов нового вида бытия и единой человеческой коммуникации.
Теоретическая и практическая значимость работы. Теоретическая значимость работы состоит в том, что её основные положения позволяют расширить представления о специфике массовой культуры в контексте глобализационных процессов и выявить основные тенденции культурной трансформации, протекающей в современном обществе. Анализ новой парадигмы культурных преобразований предполагает как критическую оценку современного культурного состояния, так и возможность обнаружения потенции для дальнейшего развития философского дискурса культуры.
Практическая значимость данного исследования определяется тем, что его положения могут быть использованы при дальнейшей разработке данной проблематики, при подготовке лекционных курсов и спецкурсов по философии культуры, истории философии, культурологии, при работе над учебно-методическими пособиями.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав (в каждой два параграфа), заключения и списка библиографии.
Культура в контексте проблем глобализации
Проблемы определения сущности культуры, её функциональной реализации в социуме, способах, механизмах трансляции и межкультурного взаимодействия всегда были предметом пристального внимания со стороны всех гуманитарных наук. Научно-философский дискурс культуры включает в себя разнообразные теоретические модели - эволюционизм, диффузионизм, меметику и т.д. Этот факт многообразия оценок и повышенного интереса к явлению культуры логичен и закономерен, поскольку культура, являясь феноменом исключительно человеческого бытия, обеспечивает на высшем социетальном уровне воспроизводство значимых для общества связей, что обеспечивает его существование в качестве аутопойетической системы, то есть системы, способной к самовоспроизводству. Данная сущностная характеристика культуры раскрывается, например, в определении, предложенным В.В. Мироновым и Е.Л. Фейнбергом: культура есть «система устойчивых, воспроизводимых субординационных и координационных связей между символическими программами поведения людей -объективированными в знаковых системах и живых человеческих сознаниях нормами морали и права, философскими воззрениями, эстетическими пристрастиями, религиозными верованиями, доминирующими в том или ином человеческом коллективе».7
Однако на сегодняшний момент можно наблюдать уникальную ситуацию культурной трансформации, когда все элементы системы культуры и механизмы её оперционально-действующего пласта находятся в стадии модификации. Таким образом, культура современности является переходной, предваряющей формой будущих изменений в жизни человеческого сообщества, сущность которого пока не постижима и не раскрываема, но прослеживается по отдельным тенденциям развития этого процесса. Существующие попытки охарактеризовать данный тип культуры, как транснациональную культуру, медиакультуру и т.д. обусловлены оформлением нового вида общественных связей в системе глобального информационно-коммуникативного пространства и становлением нового типа общества, называемого «постиндустриальным» (Д. Белл), «информационным» (Д. Лион), «обществом постмодерна» (Ж. Лиотар), «обществом третьей волны» (Э. Тоффлер). Одной из основных характеристик данного нового типа общественного устройства является интенсификация интеграционных процессов, определяющее влияние технологических инноваций и оформление единого глобального социально-культурного пространства, что в научной литературе было обозначено понятиями: информатизация и глобализация. Радикальная перестройка общества и, соответственно, изменение места и роли культуры в нем, обусловленная протеканием глобализационных процессов, привела к тому, что в системе гуманитарного знания встал вопрос о пересмотре принципа деления социального пространства, основанного на совпадении границ общества и национальных государств (т.н. «контейнерная концепция» У. Бека)8 и конституированием представления о едином общественном пространстве. Так, И. Валлерстайн ещё в 70-ые года XX века ввел понятие «мир-система».9 Проблема глобализации на сегодняшний день является одной из наиболее часто обсуждаемых, и это создает определенные трудности при её освещении в рамках настоящего исследования, так как невозможно не обратиться к феномену глобализации и, одновременно, невозможно охватить весь спектр суждений и оценок, касаемых данного явления. Определенную трудность представляет и антиномичность глобализационных процессов, протекающих в современном обществе, непозволяющая четко и однозначно трактовать какие-либо социально-культурные феномены современности.
Термин «глобализация», вошедший в употребление в конце 1980-ых годов, через некоторое время приобрел парадоксальное звучание, отмечаемое И. Бартелсоном: «хотя никому непонятно, что такое глобализация, никто не сомневается в её реальности».10
Разница в теоретико-методологических подходах к изучению явления глобализации обусловила перенасыщенность философского дискурса различными концепциями и обоснованиями. Так, согласно «мир-системной» модели Валлерстайна, получившей широкое признание в научных кругах, глобализация представляет собой, прежде всего экономическое явление, основанное на мировом разделении труда и структурировании мирового сообщества на «экономическое ядро», «полупериферию» и «периферию».11 Согласно Э. Гидденсу, глобализация связана с модернизацией и, помимо экономической реализации, (под которой Гидденс понимал упорядочивание экономических связей между разными государствами) проявляется в культурном контексте (формировании глобальной культуры сознания). По утверждению М. Шимаи, понятие глобализации включает в себя совокупность сложных процессов взаимопроникновения самых различных элементов мирового сообщества, что в итоге порождает рост взаимозависимости государств друг от друга, усиление процесса интернационализации (выступающей стимулом дальнейшего экономического прогресса), но одновременно и активизацию транснациональных процессов (что имеет негативный момент, поскольку результаты глобализации становятся благоприятными лишь для отдельных групп стран).
Различия в осмыслении сущности глобализационных тенденций предполагают несформированность понятийного аппарата изучаемого явления, частую путаницу между понятиями «глобализм» и «глобализация». По мнению Л.М. Карапетяна, это неправомерно, потому что, несмотря на то, что данные понятия являются однопорядковыми, они отнюдь не тождественны. Первое отражает объективное состояние, то есть «закономерности и потребности взаимосвязанного и взаимозависимого развития экономической, социально-политической, духовно-культурной и других сфер жизнедеятельности человечества». Второе (глобализация) констатирует «процесс установления взаимоотношений в этих сферах и практическая политика государств, проводимая их лидерами, которая ... не всегда совпадает с объективным эволюционным процессом».14 Понятийная путаница стала причиной того, что определение глобализации и глобализма прочно привязывается некоторыми учеными к какому-либо одному фактору социально-культурной жизни. Так, нередко, понимая вслед за Валлерстайном под глобализацией «новую капиталистическую экономику», исследователи сводят определение глобализма к политико-экономическому аспекту (Э. Хофман, М. Кастельс, Б. Кагарлицкий и др.)-15 Концептуально-методологический диссонанс приводит также и к попытке продемонстрировать специфику глобализации через аналогии с такими многоплановыми и сложными дефинициями, как интернационализация (Г.Х. Шахназаров, А.П. Бутенко и др.) и цивилизация (С.Л. Удовик).
Ю.Д. Гранин весь спектр взглядов на процесс глобализации свел к двум исходным методологическим установкам - первая трактует глобализацию, как «одну из нескольких, противостоящих друг другу, тенденций истории». В этом случае глобализация помещается в один ряд с такими процессами, как регионализация, национализация, локализация. Вторая установка делает глобализацию единой, «результатирующей тенденцией исторического развития». В этом случае все трансформации и изменения, происходящие как в персональном мире-пространстве отдельной личности, так и в границах социума интерпретируются как «обретение историей качества глобальности (всеобщности).
Несмотря на сложность толкования концептов глобализация и глобализм, представляется возможным, основываясь на ряде отдельных авторских определений, обратиться к проблеме концептуального видения современного мира. Авторы монографии «Глобализация и устойчивое развитие»19 раскрывают понятие глобализация через следующие содержательные пласты:
- глобализация — это характерная черта и ведущая тенденция нового (постиндустриального) этапа общественного развития;
- глобализация — это нелинейный, прерывистый, пульсирующий, «необратимый в принципе в целом и обратимый в отдельных своих проявлениях»20 процесс возрастания мироцелостности через транснационализацию жизни всего человечества;
- глобализация — это трансформация коммуникационных связей, их «сжатие» вследствие информационной взаимосвязанности, интернетизация многих сторон жизни как следствие бурного научно-технического развития;
- глобализация — это процесс становления глобальной экономики, где главную роль играют транснациональные агенты
Постмодернизм как предпосылка парадигмального сдвига в культурной глобализации
Очередное, на этот раз более пристальное внимание к рассмотрению феномена постмодернизма обусловлено стремлением проанализировать ту ситуацию «разлома» в системе гуманитарного знания, которую обусловил постмодерн, и выявить те варианты возможного становления новой мировоззренческой парадигмы, которые были заложены в постмодернистских установках.
Стоит отметить некоторые трудности, возникающие до сих пор при употреблении термина постмодернизм. Частые философские и культурологические дискуссии, которые велись вокруг данного понятия,137 обусловлены рядом причин: таких как «размытостью», нечеткостью самого термина и позицией ряда деятелей постмодернизма. (Например, Ж. Деррида, являющийся автором основного философского метода постмодернистов (деконструкции), долгое время не признавал данного термина , У. Эко подчеркивал его относительность в культурном пространстве и возможность употребления «на любой случай»1 ).
Считается, что термин «постмодерн», появившийся изначально и ставший основой для формирования концепта «постмодернизм», возник задолго до самого описываемого нами социально-культурного феномена. 140 Оно использовалось либо для обозначения новых тенденций в искусстве (Ф.де Ониз, Ч.Дженкс и др.), либо как выражение ощущения кризиса современной культуры (Р.Паннавиц, А.Тойнби и др.)
Постмодернистское чувство «изжитости» современности, её кризиса становится основным для всей идеологии постмодерна. Не случайно закрепление термина происходит в середине XX века на волне оформления молодежной традиции контр-культуры. Известный русский ученый и переводчик текстов Ж. Деррида Н.С. Автономова считает, что понятие постмодернизма возникло в США в 50-ые гг. в эпоху битников и во Франции накануне 68 г. Автор справедливо отмечает, что новое поколение подняло «третью волну» (после романтизма и модернизма) ощущения собственной новизны в западной культуре.141 Собственно, поэтому постмодернизм становится не просто культурологической концепцией, хотя как интеллектуальное течение оно, безусловно, формируется в данной плоскости. Оно оказалось явлением, «распространяющим действующие в ее рамках принципы на остальные стороны общественного целого», и потому, как отмечается целым рядом исследователей, объективно претендующим на статус социальной концепции.142
В широком смысле под постмодерном понимается «глобальное состояние цивилизации последних десятилетий, вся сумма культурных настроений и философских тенденций», отражающих представление о мире, отличающиеся ощущением кризисности, ожиданием конца исторической эволюции, отсутствием веры в исторический прогресс.
Определенные трудности в использовании термина постмодернизм возникают при попытке определить место данного феномена в системе тенденций гуманитарного знания середины 50-ых гг. XX века, включающего в себя философскую антропологию, феноменологию, экзистенциализм, семиотику, теорию информации, кибернетику и т.д. Очевидным является то, что философско-теоретической основой постмодернизма стал постструктурализм, поэтому используемое в данной работе понятие постмодернизм будет мыслиться так, как его обозначил И.П. Ильин: «постструктуралистско-деконструктивистско-постмодернистский комплекс»,144 вбирающий в себя научную рефлексию и построения постструктуралистов.
Пристальное внимание постструктурализма к феномену языка и его влияния на общественное сознание (постструктурализм органично включил в себя некоторые разработки в области языкознания и семиотики, которые переплетались с положениями неофрейдизма, а также философскими концепциями Ф.Ницше, М. Хайдеггера, А. Бергсона, Э. Гуссерля и других мыслителей, обосновывавших идею бытия как становления) обусловило и предпринятое постструктуралистами построение новых практик чтения. Интерес постструктуралистов к языковой структуре дал возможность ряду зарубежных исследователей относить его «к общему течению «критики языка» (la critique du langage).145
Основной задачей постструктурализма стало исследование феномена тоталитаризма (как политического режима) и тоталитарного сознания (как вида массового сознания), формирующегося при тоталитаризме под влиянием различных (прежде всего языковой) структур. Через язык средств массовой информации, по мнению постструктуралистов, людям навязывается определенный образ мышления, отвечающий нуждам господствующих идеологий, то есть происходит манипулирование сознанием.
Постструктурализм начинает критику в адрес тех форм знания, которые претендуют на универсализм, обобщающий характер и абсолютную истинность. «Выявляя во всех формах духовной деятельности человека признаки скрытой, но вездесущей метафизики, постструктуралисты выступают, прежде всего, как критики «метафизического дискурса».146
Метафизике с её логоцентризмом и «политикой законодательного разума», трактующей бытие не как становление, а как присутствие, отличающейся единством и аксиологической абсолютизацией, постструктурализм противопоставляет идеи множественности, различности и стратегию интерпретирующего разума.147 Ярким примером такой стратегии, направленной на разрушение классической метафизики, является метод деконструкции (поиск в тексте и доказательство значимости внесистемных, маргинальных элементов), предложенный Деррида и ставший основным методологически-идейным каркасом в общих построениях постмодернистов.
Постмодернисты, отталкиваясь от предложенной постструктуралистами идеи критики языка и культуры (которые в традициях франкфуртской школы трактуются ими как метод властных отношений), и, продолжая начатую постструктурализмом критику общественных отношений, начинают «претендовать на выражение общей теоретической модели современного искусства, философии, науки, политики, экономики, моды». В этом, как считается , состоит основное различие между постмодернизмом и постструктурализмом, ограниченным лишь сферой философско-литературоведческих интересов.
Постмодернизм (или «постмодерн», - эти два понятия в нашей работе выступают синонимичными) буквально означает то, что после «модерна», или современности.
Идея о том, что модерн берет своё начало в эпохе Просвещения с его философским дискурсом, является одной из наиболее распространенных в различных философских концепциях. И это дает возможность по-новому оценить ситуацию постмодерна и его значения для формирования массовой культуры глобального общества: так Л.Г. Фишман предлагает интересный взгляд на соотношение постмодернистского и просвещенческого дискурсов. Полагая Просвещение изначальной точкой формирования идейных посылок эпохи Модерна, он разводит эти две идеологические конструкции по тем ментальным началам, которые лежат в их основании - в Модерне таким началом будет идея Истории как движения к Прогрессу, а в Просвещении -Природа и Разум. ,5 Положения Фишмана довольно оригинальны: «Постмодерн воплощает собой ситуацию утраты веры в историософскую «надстройку» высокой культуры Модерна. И это дает повод для интеллектуального реванша домодернистским - и прежде всего просвещенческому - дискурсам».151 Таким образом, получается, что, хотя в высокой культуре модерна доминируют теоретически утонченные, идеологические представления об истории и обществе, в его массовой культуре преобладают представления об этих явлениях, более похожие не на модернистские, а на просвещенческие. Следуя логике данных рассуждений и понимая, что постмодернизм, в своих тезах нивелирует грань, проведенную модерном между элитарной и массовой культурой, логично напрашивается вывод, отчасти, на наш взгляд верный, что массовая культура глобального общества апеллирует к построениям эпохи просвещения.
Эволюция знаково-языковой системы массовой культуры
Трансформация, переживаемая культурной системой в условиях глобализации и информатизации, носит системный, глубинный характер и затрагивает все образующие «культурный пласт» элементы, такие как, например, знаковая система, язык, ценности, нормы, обычаи, традиции и т.п. Для того чтобы понять сущность происходящих в массовой культуре современности изменений, нужно обратиться к рассмотрению эволюционных преобразований в каждом из этих системных элементов.
Любая культура есть, прежде всего, знаковая система, поскольку именно с помощью знаков культура выделяет и обозначает («означивает») социально важные объекты. Протекающая в контексте массовой культуры трансформация знаково-языковой системы с необходимостью предполагает наше обращение к таким понятиям, как знак, символ, архетип, образ, язык и т.д.
Теоретическое осмысление данных концептов было заложено в ряде различных областей научно-философского знания: семиотике, лингвистике, общей философии языка (например, разработки В.Гумбольдта, М. Мюллера, Н.Хомского и др.), аналитической философии (в частности такого её направления, как лингвистическая философия в лице, например, позднего Л. Витгенштейна), психологии (К.Юнг) в трудах постструктуралистов и постмодернистов.
Считается, что впервые мысль о необходимости общей теории знаков актуализировал английский философ-просветитель Дж.Локк в «Опыте о человеческом разуме». К этим проблемам проявили интерес также Г.Гоббс и Дж.Милль.254 Однако основные принципы семиотики сформулировал в XIX в. американский философ Ч. С. Пирс. В XX в. семиотика приняла лингвистический уклон под влиянием идей основателя структурной лингвистики Ф. де Соссюра. Однако особую роль в процессе становления семиотики сыграл, придавший ей философский уклон, американский философ-прагматист Ч. Моррис, который и выделил три общепризнанных раздела семиотики — синтактику (или синтаксис), изучающую соотношения знаков друг с другом; семантику, изучающую отношение между знаком и его смыслом; и прагматику, изучающую отношения знаков с их отправителями, получателями и контекстом знаковой деятельности.
К.-О. Апель, анализируя вклад Ч. Морриса в проблему осмысления языковой действительности, отмечает, что семиотика в разработке прагматистов, в сущности, и является прагматикой, так как «операциональные правила логического синтаксиса» она понимает как целенаправленную регламентацию человеческого поведения, что ориентирует её на изучение сущности обыденного языка и сближает с теорией языковых игр Витгенштейна.
Дальнейшее развитие семиотической концепции привело к отождествлению сознания не с устной речью, а с письменным текстом, как объективированным и более достоверным. В этих условиях особой актуальностью наполнился вопрос о происхождении письменной речи и объяснении этого феномена. Так, Ю.Лотман, виднейший представитель тартуско-московской школы семиотики, связывал появление письменности с моментом непредсказуемости, когда нестабильность исторических условий, динамизм обстоятельств, возникающий при частых и длительных контактах с иноэтнической средой, вызывают потребность в разнообразных семиотических переводах и, в частности, переводах письменных.256 Эти идеи Лотмана приобретают особую актуальность в условиях глобализации, когда в контексте распространения и трансформации массовой культуры проблема межэтнической коммуникации особо значимой.
На современном этапе явно наметилась тенденция к пересмотру лингвистической природы знака. В этом ракурсе рассмотрения весь мир воспринимается как бесконечный, безграничный текст - метатекст (или «словарь», «энциклопедия», по характеристике Умберто Эко257). Данная парадигма позволила рассматривать и культуру, и сознание, и бессознательное как сумму текстов, а свое внимание исследователи стали все больше обращать на нелингвистические знаки социокультурного характера, признавая любую схематизацию реальности знаковой. Поскольку ничего не существует вне текста, а каждый индивид находится, как отмечает Ж.Деррида, как бы «внутри текста», любое сообщение - от произведения искусства до рекламного плаката - должно иметь структуру и составляющие ее элементы, строго соответствующие закономерностям и особенностям культурного мегатекста.
Такой поворот классической семиотики знака на семиотику человека и культуры (характерный, прежде всего для тартуско-московской школы) позволил осуществлять, в частности, анализ коллективных единств с точки зрения их знакового контекста, рассматривать новые аспекты взаимоотношений знаков незнаковой действительности, выделять нормы морали, обычаи через символы и знаки, фиксирующие систему нескольких ассоциаций и образующие содержание понятия. Это отчасти сближает представителей тартуско-московской семиотической школы с постмодернистами: так Лотман, подобно Эко, большое значение придавал «контексту», рассматривая каждый текст «как память о предшествующих контекстах». Именно Лотману мы обязаны понятием семиосфера, которое есть семиотическое пространство не отдельных языков, а условие их существования и функционирования одновременно. 260 Вне семиосферы не может быть ни коммуникации, ни языка. Язык как основной элемент семиотического пространства не отделяется от других языков четкой границей, а обладает переходными и размытыми формами. Но единицей семиозиса теперь нужно рассматривать не отдельный язык, а семиосферу, то есть всё присущее данной культуре семиотическое пространство. Семиосфера - и результат, и условие развития культуры.
Оформление представления о семиосфере дало возможность Лотману перейти к семиотике культуры. В частности, он пишет, - «оформление семиотики культуры - дисциплины, рассматривающей взаимодействие разноустроенных семиотических систем, внутреннюю неравномерность семиотического пространства, необходимость культурного и семиотического полиглотизма, - в значительной мере сдвинуло традиционные семиотические представления».261
Поскольку семиотика, как это уже очевидно, не представляет единого идейного течения, то возникает достаточно большое количество проблем, связанных с вопросом дефиниции таких концептов, как знак, значение, смысл, символ и др. Это, в свою очередь, приводит к формированию другой проблемной области: проведению демаркации между семиотикой и символистикой, четкое различение знака и символа. «Если одни авторы, как отмечает В.М. Розин - вслед за Э. Кассирером, автором учения о «символических формах», фактически рассматривают семиотику как раздел символистики, то другие, напротив, включают последнюю в семиотику».262
Понятие знака разнится достаточно широко в различных концепциях. По Лотману, знаки делятся на две группы: условные и изобразительные. Условные — знаки, в которых связь между выражением и содержанием внутренне не мотивирована. Самый распространенный условный знак -слово. Изобразительные или иконические — знаки, в которых значение имеет естественно ему присущее выражение. Самый распространенный иконический знак - рисунок.263
В современных исследованиях знаковых систем принято различать три основных типа знаков: знаки-обозначения, знаки-модели и знаки-символы. Знаки первого типа служат основанием языка. Знаки-модели выступают как заменители тех предметных действий, которые они моделируют, а действия с этими знаками идентичны, в определенных отношениях, действиям с объектами. Наконец, знаки-символы являются наиболее сложными структурно, так как включают в себя не только обозначения объекта, но могут подвергать уже имеющиеся в культуре знаки вторичному означиванию, становясь как бы моделью модели.264 То есть символ возникает там, где вещь приобретает глубокий духовный смысл, значительно превышающий ту совокупность значений, которыми обладает реальная вещь. Таким образом, в символе закладывается простор для различных его пониманий и интерпретаций.
В.А. Сулимов и И.Е. Фадеева, рассуждая о символической природе политической власти, проводят четкую границу между символом (характеризующимся суггетивностью, эмоциональностью) и знаком (семантика которого рациональна и определена контекстом).265
Ценностно-нормативное содержание массовой культуры в условиях глобализации
В едином культурном пространстве все структурные элементы культуры находятся в тесном, монолитном единстве. В рамках нашего исследования сознательное разведение их на два блока (знаково-языковая система и ценностно-нормативный пласт) определяется только лишь нашей задачей более подробно рассмотреть, как происходит трансформация массовой культуры в условиях глобализации.
Ценности, нормы и идеалы — важнейшие элементы духовной культуры, поскольку человек в своем культурном творчестве ориентируется не только на сущее, но и на значимое, нормативное, должное. Как справедливо отмечает Гуссейнов, «ценности, определяющие сознание и поведение людей во всех сферах жизни и конкретизирующиеся в нормах», в сущности, являют собой «ядро культуры».
Существует множество определений понятия «ценность». В данном диссертационном исследовании ценность понимается как некая область определенных явлений действительности, сформированная в культуре, которая задает образцы и стандарты поведения и оказывает влияние на выбор между возможными поведенческими альтернативами.338 В контексте анализа проблемы дальнейшей трансформации массовой культуры в условиях глобализации и информатизации, представляет большой интерес попытка рассмотреть, как меняется ценностное наполнение культуры, опосредованное менеджерской стратегией.
Долгое время философия строилась на признании неразделенности бытия и ценности. И только тогда, когда происходит структурирование понятия бытия и выделение двух элементов (реальности и ценности как объекта человеческих устремлений), только тогда становится возможным говорить об определении аксиологической проблематики. Данное разделение, как правило, связывается с именем И. Канта, чья этическая система строится на разграничении этического аспекта, выраженного в категорическом императиве и жизненных реалиях. Здесь одним из достижений кантианской этики стоит считать новое обоснование такой ценности, как свобода через связь её со сферой морали. Быть нравственным -значит быть свободным и наоборот.340
В подходе к аксиологической проблематике выделяется достаточно большое количество научных теорий, которые в рамках данной работы не являются предметом исследовательского интереса. Стоит только коротко ещё раз обозначить тот вклад в развитие аксиологии, который внес постмодерн. Разрушение метафизических оснований бытия, предпринятое в контексте «постструктуралистско-деконструктивистско-постмодернистского комплекса», стало и радикальной попыткой избавиться от ценностной проблематики. Выделение некоего единого фундаментального морального основания Деррида полагал порождением традиции европейской мысли. Различая (а понятия различие и различАния становятся важнейшим понятийным каркасом метода деконструкции) единство и множество любого социального предмета, Деррида показывал, что современная философия уже не может избавиться от анализа проблем ценностного сознания. Человек способен соотносить иногда совершенно разнородные явления с определенным эталоном, порождая тем самым смысл ценности. Появляясь в сфере индивидуального сознания, ценности становятся социально значимыми в процессе общения. Таким образом, постмодернизм, на основании метода деконструкции, показывал несостоятельность тезиса об абсолютном характере ценностей, утверждая их относительность.
Как нет однозначной дефиниции концепта ценность, так нет и повсеместно принятых типологий ценностей. Общепринятое деление ценностей на «предметные» и «субъектные», «личностные» и «социальные» в различных научных концепциях переосмысляется на основании авторского подхода к проблеме.
С точки зрения М. С. Кагана, ценности делятся на: правовые, политические, религиозные ценности социальных макрогрупп; эстетические и нравственные ценности индивидуального субъекта.
О. Карпухин и Э. Макаревич, полагая под ценностью «значимость для человека, социальной группы, социального слоя, общества в целом объектов окружающего мира, созданных в процессе человеческой материальной и духовной деятельности», выделяют, во-первых, базовые ценности, связанные исключительно со сферой жизнедеятельности людей, «прорывные и производные» ценности, ценности материального производства, ценности быта, ценности духовного производства, ценности общественно-политического производства.346 На основании подобного подхода, а также на признании массового характера духовного производства в современном обществе, авторами формируется представление о массах как о ценности современного общества. Признание масс в качестве основной ценности в настоящий период является весьма значимым фактом, так как, во-первых, определяет один из факторов, лежащих в основании идеологии глобализма и политики транснациональных корпораций. А, во-вторых, является отражением тенденции социокультурных изменений и утверждения управленческой парадигмы, поскольку очевидно, что в современной эпохе главными факторами ценностных изменений становится «не сфера экономических, общественно-политических изменений, а сфера влияния на народные массы». Сохранение же и усложнение манипулятивных и суггестивных технологий в контексте управленческой парадигмы, как мы уже подчеркивали, есть одна из её сущностных характеристик.
Фундаментальным и общепризнанным в философии культуры является подход Б.С. Ерасова, который выделяет следующие виды ценностей: витальные — жизнь, здоровье, телесность, качество жизни, безопасность и т. д.; социальные — социальное положение, трудолюбие, богатство, работа, семья и т. д.; политические — свобода слова, гражданские свободы, законность, порядок и т. д.; моральные — добро, благо, любовь, дружба, долг, честь, справедливость и т. д. ; религиозные — Бог, вера, спасение, ритуал и т. д.; эстетические— красота, стиль, гармония, культурная самобытность и т. д. Также ученый выявляет три основных принципа ценностной динамики: иерархизация при выделении доминантных ценностей; распределение по разным сферам деятельности; распределение ценностей по разным социальным слоям.
Как представляется, процесс динамики ценностей в современном мире становится все более усложненным, стремительным, сопровождающимся радикальной ценностной трансформацией, что объясняется переходностью настоящего этапа культурного развития или, по выражению Тоффлера «хаосом современной культуры».349
Разумеется, приведенные выше типологизации не являются единственными попытками определить систему ценностей. Достаточно интересен подход А.Ю. Цофнаса, который стремится представить совокупность имеющихся ценностей современного общества в виде аксиологической системы координат350 и т.д.
Если говорить о системах ценностей в зависимости от их обусловленности принятием какой-либо социальной группой, то можно выделить три уровня. Первый уровень — это непосредственно ощущаемые ценности, т.е. — некие первичные блага, возможность достижения которых в данной группе воспринимается как нечто самоочевидное. Человек, воспитывающийся в данной социальной среде, изначально ориентирован на то, что такая возможность есть незыблемое условие его нормального существования, а лишение этой возможности безусловно нарушает его свободу и является глубоко несправедливым, (земля- для крестьянина, напрмер). На втором уровне существенна ценностная рефлексия, ибо отсутствие этих благ не ощущается непосредственно (такие ценности как свобода, справедливость относятся ко второму уровню). Рефлективность благ второго уровня создает предпосылки для перехода от саморефлексии к рефлексии над ценностными ориентирами общества в целом, а не только себя и своей группы. Третий уровень предполагает не только «целеориентированность» (направленное на постижение притягательных целей), но и «ценностноориентированность», то есть соотнесенность с высшими ценностями. Именно выход на третий уровень — уровень этических ценностей - не создает источников напряжения, чреватых разрушением тех социальных структур, которые обеспечивают получение благ первых двух уровней.
