Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Семья у народов республики Саха (Якутия)
1. Краткие историко-этнографические и этнопсихологические сведения о коренных народах Якутии
1.1. Саха (Якуты) 11
1.2. Эвены. Тюгясирские эвены как этнографическая общность 20
2. Традиционное воспитание детей у коренных народовЯкутии 29
2.1. Социализация детей в традиционной семье саха 31
2.2. Социализация детей в традиционной культуре эвенов 41
3. Современная семья народов Республики Саха (Якутия) 50
3.1. Семьи эвенов-оленеводов 54
3.2. Якутская семья в сельской местности 61
3.3. Семьи городских якутов 65
3.4. Русские семьи г.Якутска 68
Глава II. Роль отца в системе детско-родительских отношений. современное состояние проблемы в психологической литературе
1. Социально-психологические особеннности роли отца в современной ситуации 81
2. Отцовство как предмет научного изучения. Влияние роли отца на психическое развитие ребенка 87
3. Исследования детско-родительских отношений в зарубежной и отечественной психологии 95
3.1. Эмоциональная сторона родительско-детского взаимодействия 96
3.2. Воспитательная практика родителей 102
3.3. Представления родителей о психическом развитии ребенка 109
3.4. Кросскультурное изучение процесса социализации 115
Глава III. Кросскультурное исследование роли отца в системе детско-родительских отношений у народов Республики. Саха (Якутия)
1. Практика семейного воспитания детей дошкольного возраста 119
1.1. Практика воспитания в семье эвенов-оленеводов 121
1.2. Практика воспитания в сельской семье саха 132
1.3. Практика воспитания в семье городских якутов 142
1.4. Практика воспитания детей в русских семьях г.Якутска 151
1.5. Интерпретация данных исследования 160
2. Сравнительный анализ особенностей родительского отношения отцов и матерей 168
3. Своеобразие эмоционально-волевого развития детей 172
4. Обсуждение результатов исследования 175
Заключение 178
Библиография 180
Приложения 188
- Краткие историко-этнографические и этнопсихологические сведения о коренных народах Якутии
- Социализация детей в традиционной семье саха
- Социально-психологические особеннности роли отца в современной ситуации
- Практика семейного воспитания детей дошкольного возраста
Введение к работе
Работа посвящена изучению роли отца в системе детско-родительских отношений у народов, проживающих на территории Республики Саха (Якутия).
Актуальность темы исследования. Для семьи, к какой бы эпохе и к какой бы культуре она не относилась, важной социальной функцией всегда было и остается воспитание подрастающего поколения. Семья призвана обеспечивать ребенку условия, необходимые для его первичной социализации, благодаря которым он приобретает первые навыки взаимодействия и общения, осваивает первые социальные роли, осмысливает первые нормы и ценности [Андреева, 2002]. В современной семье именно родители несут правовую, материальную и моральную ответственность за воспитание и обучение детей вплоть до обретения ими статуса взрослых членов общества, что связано с отмечаемым учеными фактом удлинения периода детства. С распространением гуманистических идей, начиная со второй половины XX века, во многих обществах произошла кардинальная перестройка социального предназначения воспитания и смысла родительства, когда основой детско-родительских отношений становится приоритет ценности родительской любви, эмоциональной поддержки и принятия. Пожалуй, эти два обстоятельства определяют норму современной семьи и вместе с тем указывают на историческую изменчивость и социокультурную обусловленность феномена родительства.
Родительство определяется системой норм и правил, предписываемых как обществом, так и культурой. От этих социальных регуляторов зависит специфика распределения внутрисемейных обязанностей, моделей ролевого поведения, функции ухода за детьми и воспитания в целом [Кон, 1988]. Отцовство и материнство представляют собой два разных института родительства, также имеющие свои специфические функции в зависимости от исторических и социокультурньїх вариаций. Стало быть, роли матери и отца, как главных социализаторов ребенка, зависят от социальной структуры общества, культурных норм и традиций.
На сегодня вопрос о соотношении материнства и отцовства, детерминантах их различий и специфических функций остается актуальной задачей психологии развития. Как известно, до недавних пор детско-родительские отношения рассматривались исследователями в пределах диадического взаимодействия матери и ребенка, что в конечном счете привело к тому, что в научной литературе родительство почти стало синонимом понятия «материнство». Однако, как справедливо замечено, употребление понятия «материнство» для обозначения родительской роли отца указывает на неадекватность представлений об истинном
4 родительской роли отца указывает на неадекватность представлений об истинном предназначении отцов (Флэйк-Хобсон, Робинсон, Скин, 1993). В психологической литературе последних лет понятия «материнство» и «отцовство» заменяют термином «со-родительство», чем семантически подчеркивается равноправие обоих родителей в современной эгалитарной семье (Карабанова, 2001).
Проблема участия отцов в воспитании детей впервые была поднята в США в середине 70-х годов. Поводом этому послужили результаты сравнительного анализа ряда лонгитюдинальных исследований и психологических наблюдений за детьми, растущими без отца, и детьми, родившимися в браке (Дуновски, Кучера, Зеленкова, 1974; Трнка, 1961, 1966). Благодаря этим исследованиям впервые было показано значение роли отца в психическом развитии ребенка. Стало бесспорным фактом то, что отцы так же, как и матери, играют важную роль в воспитании и специфическим образом влияют на формирование личности детей разного пола. С тех пор за рубежом не угасает научный интерес к специфике отцовской роли и ее влиянии на развитие ребенка (Lamb; 1976, 1980, 1981, 1982; Lamb & Brown, 1982; Lamb & Sagi, 1983; Gleason, 1975; Redican, 1976; Parke, Sawin, 1976; West, Konner, 1976; Wagatsuma, 1977; Booth, Edwards, 1980; Pedersen, 1980; Hipgrave, 1981; Hoffman, Gandelman, Schiffman, 1982; Russel, Radin, 1983; Goldman & Goldman, 1983; Mackey, 1985; Siegal, 1987; Ninio, Renott, 1988; Думитрашку, 1992; Cabrera, 2000). Несмотря на многочисленность этих исследований, социологи, этнографы и психологи констатируют скудность имеющихся знаний об отцовстве.
В нашей стране проблема роли отца фактически не .ставилась вплоть до распада Советского Союза и оказалась одной из неисследованных отечественными психологами областей. Как и в ряде индустриально развитых стран мира, так и у нас массовые опросы в различных городах Союза в конце 80-х гг., наряду с процессами демократизации семейно-брачных отношений, констатировали все возрастающую в семьях тенденцию ослабления традиционной позиции отца, что выражалось в сознательном или бессознательном отстранении мужчин от процесса воспитания. Однако исследования социологов, начатые в 90-е гг., хотя и не отрицают остроту и противоречивость тендерной проблемы среди населения России и стран бывшего социалистического лагеря, все же отмечают некоторый сдвиг в роли отцов и констатируют рост семейной ориентации среди мужчин (Здавомыслова, Арутюнян, 1998).
Известно, что Россия и ее регионы переживают сложный исторический период, который не может не отразиться на состоянии социальных институтов. Казалось бы, кризисные 90-е годы XX века примечательны тем, что многие, бывшие
5 "советскими", народы начинают осознавать собственные этнические корни и, стремясь противостоять унификации, обращаются к традиционному опыту своего народа, который в наибольшей мере сохраняет культурное своеобразие. Потому закономерен факт обращения многих мужчин к семье, роль которой в традиционном прошлом народов была огромной.
О значении и роли отца в воспитании детей в популярной и профессиональной литературе последних десятилетий говорится много, однако пока в этой области российские данные располагают незначительной долей фактов. Неоправданным представляется еще то, что в такой огромной и многонациональной стране, как Россия, почти отсутствуют психологические работы, направленные на исследование практики воспитания народов ее населяющих. В условиях постоянного межэтнического взаимодействия, который присутствует во всех сферах жизни и даже во всех уголках страны (через средства массовой информации и коммуникации) как никогда важны этнопсихологические знания, которые призваны помогать людям из разных социальных и культурных систем учиться понимать друг друга, что является единственной гарантией мирного сосуществования и выживания (Стефаненко, 1999).
О важности междисциплинарной кооперации психологической науки со смежными социогуманитарными дисциплинами настаивает И.С.Кон (1988). В своих трудах, посвященных исследованиям детства в разных культурах, он фактически заложил методологические основы для теоретико-психологического синтеза данных истории, этнографии, социологии. Психология детства, как и этнопсихология, все более интенсивно соприкасается с социально-практическими проблемами. Потому сейчас как никогда актуальны исследования, которые направлены не только для проверки психологических концепций на кросскультурную валидность, но и для понимания проблем практики, особенно когда в стране все более расширяется сеть различных психологических служб.
Итак, актуальность нашего исследования обусловлена не только малой изученностью проблемы роли мужчины в семье, но и желанием прояснить и обозначить роль отца, которой в разных работах дается различная, а порой и противоречивая оценка. Также нам представляется необходимым раскрыть объективную ситуацию положения современных отцов в Республике Саха (Якутия) -одного из многонациональных регионов Российской Федерации, где в последние годы пристальное внимание общественных организаций и средств массовой информации уделяется целям реабилитации отцов, как глав семей и воспитателей подрастающего поколения.
Объект исследования - феномен отцовства в современной культуре.
Предмет исследования. Особенности системы детско-родительских отношений в группах семей эвенов-оленеводов, сельских, городских якутов и русских, проживающих на территории Республики Саха, с определением отцовской роли в воспитании детей дошкольного возраста.
Цели исследования:
Определить место и роль отца в системе детско-родительских отношений в обществах сельских, городских жителей, а также оленеводов (на примере Республики Саха);
наметить различия, которые существуют в роли отцов, в зависимости от социокультурных условий, особенностей жизнедеятельности общества и образа жизни семьи;
3) обозначить особенности отцовской роли в воспитании ребенка в
зависимости от его пола и возраста.
Гипотезы исследования:
Несмотря на неравномерность степени участия отцов в тех или иных аспектах воспитания, в той или иной этносоциокультурной среде, можно ожидать, что тенденция включения отцов в процесс воспитания детей, начиная с раннего возраста, на данном этапе развития общества будет расти.
роль отца обусловлена спецификой социальной структуры общества, образом жизни семьи, а также теми личными представлениями и ценностями, которыми руководствуется отец в своей воспитательной практике;
3) при этом различия между этнокультурными группами семей могут
обнаруживаться в особенностях социализации мальчиков, в частности, в решении
вопросов полового воспитания.
В соответствие с целью, объектом и предметом исследования поставлены следующие задачи:
1) Рассмотреть историю вопроса и современное состояние исследований
роли отца в зарубежной и отечественной психологии; сформулировать проблему
исследования; обосновать гипотезу о социально-психологических особенностях
роли отца в воспитании детей обоего пола;
собрать данные об условиях образа жизни и социальном положении семей оленеводов, сельских и городских жителей Республики Саха (Якутия);
выявить параметры влияния отцовской роли в практике воспитания детей обоего пола в дошкольном возрасте;
провести диагностику психического развития детей дошкольного возраста из семей эвенов-оленеводов, сельских и городских якутов, а также русских (г.Якутска), выделив особенности протекания эмоционально-волевых процессов в зависимости от участия отца в воспитании ребенка;
описать различия между отцовским и материнским отношением и стилями воспитания детей разного пола;
провести сравнительный анализ различных воспитательных подходов в связи с образом жизни социальных групп и национально-специфическими особенностями народов, проживающих в Республике Саха.
Методы исследования:
1. Беседы с родителями и включенное наблюдение с целью получения
информации о социальном положении, образе жизни семьи.
2. Анкетирование с использованием:
а) опросника Р.Сирса, предназначенного для родителей дошкольников - отдельно
для матери и отдельно для отца.
б) опросника ФА и К.П. Кованов, для выявления особенностей протекания
эмоционально-волевых процессов у детей дошкольного возраста.
в) опросника родительского отношения, разработанного А.Я.Варгой и В.В.Столиным.
Исследование проводилось в группе семей эвенов-оленеводов (пп. Кустур и Батагай-Алыта), сельских якутов (детский сад «Хаарчаана» п.Батагай-Алыта) Эвено-Бытантайского национального улуса Республики Саха, городских якутов и русских (детский сад №105 «Умка» г.Якутска) - в период времени между мартом и июлем 2001 года. В качестве испытуемых выступили родители (отцы и матери) и дети дошкольного возраста. Количество семей, полностью участвовавших в эксперименте - 47. Первую группу составили семьи эвенов-оленеводов (9), вторую - сельские семьи (14), проживающие на севере республики. Третья группа - это семьи городских якутов (12), четвертая группа - семьи русских г.Якутска (12).
Научная новизна работы:
Впервые в отечественной психологии роль отца в воспитании подрастающего поколения народов, живущих на территории России, рассматривается в кросс-культурном контексте, что позволяет отметить социокультурную вариативность параметов отцовского воспитания. Изучена современная практика воспитания в семьях представителей разных народов, в частности коренных народов Якутии и русских, проживающих на этой территории. Показана взаимосвязь родительских ценностей и установок с национально-культурными особенностями народов, а также
8 с конкретно-историческими реалиями современности и опытом межкультурных контактов.
На основе полученных данных выделены и описаны модели отцовства, с учетом образа жизни, социального статуса и национальной принадлежности современных отцов. В эмпирическом исследовании показана особенность роли отца в зависимости от места проживания (сельской и городской местности), определяющая характер супружеского и детско-родительского взаимодействия в семье.
Обнаружена наибольшая чувствительность отцовской роли к социальным изменениям, вместе с тем замечена большая ее зависимость от этнокультурных факторов по сравнению с ролью матери.
Теоретическая значимость исследования. Отцовство в современной культуре, будучи социокультурным феноменом, может быть раскрыто и понято только в контексте сравнительного культурно-исторического подхода. Историческая обусловленность института отцовства заключается в его сравнительно позднем происхождении, что связано с изменением характера социально-экономических отношений в человеческом обществе. Связь института отцовства с социальными явлениями очевидна, что неизбежно отражается в его специфике и содержании.
В любом обществе, в любом историческом времени всегда имеет место рассогласование реального профиля отца от его нормативного образа, потому созданный массовой культурой XX века стереотип «слабого отца» свидетельствует о нехватке адекватных научных знаний об отцовстве. В данной работе выявлены наиболее типичные для семей народов Севера (эвенов, якутов, русских) модели отцовства: в семьях эвенов-оленеводов модель отцовства в силу специфики условий жизни в наибольшей мере сохраняет традиционный характер; модель отцовства в семьях сельских саха представляет собой промежуточный тип между традиционным и современным, с преимущественным уклоном на традиционный; модель отцовства в семьях городских саха также является промежуточным, но с уклоном в сторону современного типа; в семьях русских модель отцовства в большей степени относится к современному европейскому типу.
В работе показано, что любой сдвиг в характере отцовства, в свою очередь, вызывает изменения в модели социализации в целом и влияет на психологические характеристики ребенка той или иной культуры в соответствующую историческую эпоху.
9 Положения, выносимые на защиту:
В роли отца наиболее заметно (по сравнению с матерями) выступают принятые в том или ином обществе культурные особенности развития и воспитания ребенка.
По мере усиления урбанизирующего воздействия происходит ослабление (ограничение) влияния традиционных культурных норм и представлений на особенности отцовского воспитания. Вместе с тем наблюдается некоторое сближение отцовских и материнских подходов к воспитанию детей, т.е. наблюдается тенденция выработки у супругов единой родительской позиции.
Изменение в содержании роли отца приводит к изменению модели воспитания детей в семье, при этом наиболее заметные и качественные сдвиги обнаруживаются в воспитании мальчиков.
У отцов, воспитывающих сыновей, независимо от социального статуса, места проживания и культурных традиций, социализирующая роль наиболее выражена.
Практическая значимость исследования: работа содержит информацию относительно роли отцовского воспитания ребенка в семье, которая позволяет представить объективную ситуацию, характеризующую положение современных отцов в Республике Саха (Якутия), и дает возможность прогнозирования национальной политики в сфере народонаселения. На основе полученных данных формулируются выводы и даются рекомендации с целью проведения мероприятий по стимулированию и повышению роли отцов в процессе воспитания детей в семье и обществе. Результаты могут быть использованы специалистами в области разработки проблем семьи и детства.
Надежность и достоверность. Научные положения и выводы подтверждаются адекватностью использованных методик (анкет, опросников, включенного наблюдения, беседы и интервью) с применением качественного и количественного анализа данных. При необходимости вопросы анкет и опросников уточнялись и переводились экспериментатором на родной язык испытуемых. Наблюдения велись в естественной обстановке, в среде хорошо знакомой экспериментатору, что исключает или сводит к минимуму ошибки, связанные с интерпретацией этнопсихологических данных.
Апробация исследования. Материалы диссертационного исследования были представлены в выступлениях на международной («Реальность этноса: национально-региональный компонент в образовании», РГПУ им. А.И.Герцена, Санкт-Петербург, 2000), всероссийской («Психология и ее приложения», РПО,
10 Москва, 2002) и региональной ("Эвенский язык в образовании", Батагай-Алыта, 2001) научно-практических конференциях. Работа прошла обсуждение на кафедре возрастной психологии МГУ им. М.В.Ломоносова. По этнографическим и психологическим материалам исследования имеются четыре публикации.
Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, приложения. Она включает 15 фотографий, 4 таблицы, 6 рисунков (20 графиков), которые отражают результаты количественной и качественной обработки данных проведенного исследования.
Краткие историко-этнографические и этнопсихологические сведения о коренных народах Якутии
Саха - это самоназвание самого северного тюркоязычного народа, больше известного как якуты. По численности, среди 26 тюркских народов, расселённых по территории бывшего СССР, якуты занимают 10-ое место после узбеков, казахов, азербайджанцев, татар, туркмен, киргизов, чувашей, башкир, каракалпаков. Перепись населения РФ 1989 г. выявило всего 380 242 представителя этой национальности, в т.ч. 365 236 человек, проживающих в Восточной Сибири, на территории РС(Я). В Республике Саха (Якутия) якуты в качестве коренной национальности составляют 33,4% к общей численности населения республики. В целом, судя по данным статистики, якутский народ имел на протяжении веков вполне устойчивую тенденцию роста [Сибирь: этносы и культуры, 1997].
Современных якутов, по территории их расселения делят на 4 группы: амгинско-ленские, вилюйские, олёкминские и северные. Традиционная культура наиболее полно представлена у амгинско-ленских и вилюйских якутов. Северные якуты более близки к эвенкам и юкагирам, у олёкминских (в силу смешения с русскими крестьянами) очень заметно влияние русских.
Традиционное хозяйство саха - это разведение крупного рогатого скота и лошадей. С появлением русских крестьян, якуты амгинской и олёкминской групп усвоили земледелие [Арктика - мой дом. Народы Севера земли, 1999].
Вопрос о происхождении якутов остаётся спорным в кругу историков Сибири. По мнению сторонников теории южного происхождения якутов, основное ядро будущей якутской народности пришло на Среднюю Лену с юга. Однако нет единого мнения исследователей в вопросе, касающемся определения прародины южных предков якутов. Так, выдвигаются различные предположения о центральноазиатском (хуннская империя, III в. до н.э. - I тыс. н.э.), прибайкальском (государство курыкан, VI - X вв.) и минусинском (таштыкский, I в. до н.э. - V в. н.э.) происхождениях якутов. Общепризнано, что само освоение огромной и суровой по своим климатическим условиям территории Восточной Сибири, в частности нынешней Якутии, происходило в течении нескольких столетий, начиная с конца I в. н.э., что, согласно гипотезе Л.Н.Гумилёва, связано с распадом кочевых империй и начавшейся затем в III веке засухи в Великой степи
По предположению Г.В.Ксенофонтова (1937), древняя история якутов и их переселения делится на три периода. Первый период связан с появлением в конце I века н.э. на Вилюе оленных людей - уранхайцев, образовавшихся из потомков отуреченных хуннами тунгусских (и, возможно, маньчжурских) племён с примесью монголов. В дальнейшем они (уранхайцы) перекочёвывают на север Якутии. Эти племена использовали оленей как средство передвижения и жили охотой, их ареал кочевья характеризовался широким размахом. Второй период представлен переселением в VII - VIII вв. из Приангарья на Вилюй скотоводов - курыкан, которые широко расселились по Вилюю, оттеснив уранхайцев на Север и Среднюю Лену (часть уранхайцев осталась на Вилюе, а часть ушла на север; это предки северных якутов). Третий период - переселение в VIII в. из Прибайкалья на Лену народа саха уйгурского происхождения, позже из которых произошли якуты центральной Якутии. Следовательно, все три указанные группы переселенцев - уранхайцы, курыкане и саха, вступив в тесные культурно-родственные отношения со временем образовали современный якутский народ [Ксенофонтов, 1992].
Существует также другая версия, которая отвергает тюркское (южное) происхождение якутского народа. Так, С.И.Николаев, разрабатывая теорию автохтонного происхождения якутов, предположил, что якуты - родом из древнего рода племени майааты, именующих себя ныне нганасанами. По его мнению, большинство сегодняшних якутов - это объякутившиеся бывшие автохтонные народы (древними обитателями Якутии являются племена и роды, относящиеся к палеоазиатскому и, что более вероятно, угро-самодийскому этническому субстрату), проживающие на нынешней территории Якутии, а ассимиляция якутами автохтонов обуславливалась традиционным миролюбием якутов, предпочитавших общественную устойчивость и добрососедские отношения. Автор строит свою концепцию, исходя из истории и фольклора народов Якутии, в которых приводится множество фактов, отмечающих призрение якутами голодавших юкагиров и эвенов в голодные годы.
Неожиданным явилось открытие иммуногенетика В.В.Фефеловои. Её исследование, направленное на выявление у представителей якутского этноса наличия антигенов HLA-A-B-C обнаружило, что распределение антигенов HLA у якутов оказалось по частоте генов HLA-A9, В15 и В40 как у монголоидного населения. С другой стороны, выявилась необычайно высокая частота «индоевропейского» антигена HLA-A1, отсутствующего у монголоидов и других ближайших соседей якутов - коряков, юкагиров, эвенков, нганасанов, чукчей и эскимосов. По мнению В.В.Фефеловои, в этногенезе якутов могли участвовать древние европеоиды, что объясняется сохранением этого европейского компонента у якутов. Также выясняется, что сочетание антигенов А1 и В17 характерное у якутов, является типичным для индийцев. Тогда выходит, что общими предками двух названных этносов могли быть предки европейского происхождения — древние арийцы. Таким образом, исследователь не сомневается в том, что древние арийцы, которые составляли часть индоевропейского единства, могли быть предками якутов и индийцев; а поскольку арийский корень уходит на 4 тысячелетия в Сибирскую землю, то, по её мнению, на такую же глубину могут погрузиться и истоки якутского народа [Винокурова, 1994].
Несмотря на расхождение гипотез по поводу этногенеза якутов, всё же исследователи придерживаются вывода, что народ саха - это коренной народ Якутии, сформировавшийся как целостный этнос на Средней Лене. Однако до сих пор остается не выясненной этимология самоназвания якутов - «саха». По выводу, делаемому историком Г.А.Поповым, прародители якутов могли прийти на эти земли не ранее середины XIV или начала XV в. [Попов, 1924]. Но существует и другая наиболее распространенная версия, согласно которой в XIV веке на территории Якутии в течении уже более четырёх-пяти веков проживал основной костяк будущего народа саха. Потому временем, когда происходила консолидация якутской народности на Средней Лене, в которой принимали участие местные племена, следовало бы считать XIII - XIV века [Зыков, 1978].
Таким образом, мнения большинства исследователей сходятся в одном, а именно в том, что новая история якутского народа началась на Средней Лене предположительно в XIV - XV вв. Предания и рассказы о переселении прародителей якутов на Среднюю Лену, в долину Туймаада (нынешняя территория столицы Якутии), бытуют и поныне, о них якуты вспоминают каждое лето в дни традиционного национального праздника ысыах.
Социализация детей в традиционной семье саха
Характеристика якутского общества в прошлом. Традиционный уклад жизнедеятельности саха определён скотоводством. По замечаниям историков, на начальном этапе своей истории саха в основном занимались табунным коневодством, и лишь в XVII - XVIII вв., а в некоторых улусах в начале XIX века, произошёл массовый переход всего населения к разведению крупного рогатого скота. Этот шаг косвенно был связан с царской колонизацией, когда встала необходимость обеспечивать конным транспортом государственные перевозки. Так, якуты, будучи ранее знакомыми со скотом, перешли к скотоводческому хозяйству с ежегодной заготовкой на зиму сена. Это, возможно, повлекло за собой изменение срока проведения традиционного праздника ысыах, который в старину приходился на пятый месяц года - май, теперь же ысыах стали проводить летом, в дни близкие к летнему солнцестоянию, в июне. После встречи якутского нового года, к чему посвящался ритуальный праздник, начиналась сенокосная страда, в которую дружно привлекались и взрослые, и дети. Конечно, ведение образа жизни, требующего высокой организации, стало возможным благодаря природной способности якутов действовать коллективно, сообща.
Народные песни, восславляющие совместный труд, и поныне обладают магической силой вызывать у людей чувство солидарности и национальной гордости. Труд и фольклор, действительно, оказывали мощное педагогическое воздействие не только на подрастающее поколение, но и на взрослых членов общества. В арсенале народной педагогики якутов можно обнаружить бесчисленное множество пословиц, поговорок, басен, скороговорок, содержащих меткую сатиру и тонкий юмор. Эти пословицы и поговорки получили широкое распространение среди всех групп якутов дореволюционного периода, несмотря на значительные расстояния между их традиционными поселениями. По неполным данным, известно, что у якутов существовало около трех тысяч пословиц и поговорок, рассчитанных на все случаи жизни. Конечно, в понимании народов эти жанры фольклора выступали источниками разума, как пример для подражания, как поучительное наследие прежних поколений. Народные сказки, легенды, наконец, величайшее творение народа - олонхо (героический эпос о похождениях богатырей племени Айыы) были своеобразными учебниками жизни каждой якутской семьи. В современных деревнях якутское население до сих пор с благодарностью вспоминает своих сородичей, выдающихся сказителей, благодаря героическому энтузиазму которых народ сохранил этническую целостность и единый менталитет в борьбе за выживание в экстремальных климатических условиях [Антонова, 1995].
Действительно, якутская культура ярко выделяется богатством и развитостью народных жанров среди других коренных культур Северо-Восточной Сибири. Потому социализацию и инкультурацию якутского подрастающего поколения невозможно представить без учёта этих особенностей общественного сознания, всего богатства народной педагогики, включая ритуальные праздники, обычаи, сопровождающие хозяйственную, промысловую деятельность и повседневную жизнь взрослых членов общества.
Впервые описание традиционного типа социализации у якутов XIX-XX вв. дается автором известной монографии В.Л.Серошевским. В его замечательной книге «Якуты. Опыт этнографического исследования» мы находим целую главу, посвященную детству якутов. В ней интересен момент, где Серошевский, описывая якутскую семью, цитирует высказывания якутов о значении детей в их жизни, в котором отражается суть народной педагогики: «У нас нет, как у вас на юге, «банка», где деньги рождают деньги. ... Все, чем мы кормимся, чем одеваемся, сам видишь, от земли, от скота. А земля и скот требуют постоянного труда, не доглядишь - все сейчас же расползлось, погибло... Деньги тут не помогут, деньги разойдутся, а хорошие дети-промышленники найдут, добудут. Дети - вот наш капитал, но только хорошие дети... Дети - это богатство, только воспитать их трудно!»
Семейная организация и отношения между членами семьи. По данным, взятым из архивных документов, начиная с XVII в., у якутов доминирующей формой семьи была малая индивидуальная семья, которая состояла из двух поколений кровных родственников - родителей и детей, средняя численность такой семьи не превышала 3-5 человек. Менее распространенной была большая неразделенная семья, включавшая три поколения =- стариков-родителей, супругов и их детей и состояла такая семья из 8-10 человек. Обычно такие семьи встречались среди богатой части населения. Поскольку основным источником существования был крупный рогатый скот, как средство воспроизводства, так и существования, численность семьи была прямым образом связана с её материальным благосостоянием. По данным архива, в конце XIX - начале XX в. только 19% якутского населения была обеспечена достаточным количеством домашнего скота, когда как остальные хозяйства, будучи неспособными справиться с уплатой ясака, были обречены на нищету и голодание [Аргунов, 1985]. Небольшая средняя численность малой семьи обуславливалась резким падением коэфициента естественного прироста, высокой смертностью детей и стариков от нахлынувших эпидемий. А как известно, уцелевшая часть семьи была обязана платить ясак и за «мертвых душ». Таким образом, можно представить, в какие тяжелые условия были поставлены многие якутские семьи.
Патриархальная организация якутской семьи требовала от каждого её члена уважительного отношения к отцу семейства. Он являлся юридическим лицом, представлявшим семейный коллектив, во всех сходках и собраниях, в сношениях с другими семьями, в заключениях торговых сделок. Таким образом, его власть естественно оправдывалась возлагающимися на него обязанностями защищать интересы семьи. Глава семьи распоряжался не только материальным имуществом, от его воли также зависела судьба всех домочадцев. Например, размер «калыма», вносимого родственниками сватающегося жениха, определялся отцом невесты. До замужества дочери строго следовали наставлениям отца, а провинившегося сына-подростка отец мог изгнать из дома на 1-2 года «исправительного наказания» [Виташевский, 1910].
Особый этикет существовал в каждой якутской юрте относительно её обитателей. В семье к главе семьи обращались почтительным словом «ага», значение которого можно перевести как «старший по чину и возрасту человек» (отец); невестка же называла его «ага-тойон» (господин отец) [Слепцов, 1989]. Положение отца-главы, конечно же, зависело от общего уровня благосостояния семьи. Например, в богатых семьях глава семьи почти не работал, а распоряжался работниками и ездил по гостям, участвовал в различных собраниях, вёл торговые переговоры, среди которых встречались сделки, характерные для феодальных отношений (торговля наемными работниками, чаще детьми из нищих семей, которых родители были вынуждены продавать, не имея возможности прокормить самим -все это делалось под видом «воспитания»). Часто власть хозяина семейства держалась до его старости. В бедных семьях ситуация обстояла иначе: отец участвовал во всех работах по хозяйству, и его здоровье, физическая сила, трудовые навыки играли большую роль. Но здесь власть быстрее переходила к старшему совершеннолетнему сыну, тем не менее при принятии решений сын обязательно советовался с отцом. В общественной жизни якутов также сохранялось почтительное отношение к старикам, как к людям наделенным богатым жизненным опытом.
Социально-психологические особеннности роли отца в современной ситуации
Отцовство, как и другие социальные институты, изменяется в соответствии с культурно-исторической эволюцией общества. По М.Мид (1988), отцовство как социальный институт появился позже института материнства и связан с таким социальным нововведением, происшедшим на заре человеческой истории, как необходимость самцов кормить самок и детенышей. Это, по-видимому, и определило положение мужчин во всем мире. В нормальной ситуации, когда семье не угрожают социальные бедствия (разрушения, связанные с войнами, рабством, крепостничеством и другими социальными потрясениями), во всех обществах ответственность за семью несут мужчины, независимо от их социального статуса и отношения к семье.
Формирование института отцовства в истории общества также связывают с возникновением частной собственности, когда появляется естественная необходимость ее наследования одним из сыновей. Так, исторически за мужчиной, наследником традиций, закрепилась функция обеспечения женщин и детей, которая во многом определяется социальным устройством общества. В этом контексте, родительское поведение мужчины - не что иное как результат научения, поэтому в отсутствии соответствующих социальных условий оно может легко исчезнуть. Это значит, что в регулировании родительского поведения мужчины важную роль играют социальные механизмы, нежели биологические. При этом родительская роль мужчины во многом зависит от опыта его собственной социализации в прародительской семье, где ему в той или иной мере когда-то предоставлялась возможность усвоения функции отца и научиться соответствующему поведению [Сапогова, 2001].
В последнее время в публицистике и массовой печати все большие споры вызывает соотношение представлений, связанных с ролью отца, его традиционным и современным пониманием. Трудности разграничения этих двух образов создает путаницу не только в общественном мнении, но и в сознании отдельных людей, порождая мифы и стереотипы о "крахе семьи как социального института", "утрате отцовского авторитета" и т.п. Поэтому понять ситуацию нынешних отцов не представляется возможным вне учета процессов, происходящих с семьей в ходе исторического развития общества.
Изменения, связанные с семьей, наметились еще в начале 60-х гг., вследствие привлечения женщины к общественной деятельности, когда нормой женской биографии стала трудовая и профессиональная занятость. Все это, в конечном счете, привело к изменению жизненной стратегии женщины и семьи в целом. В прежние времена во всех культурах распространенной формой отцовства была традиционная модель, которая в лучшем случае рассматривала роль отца в воспитании ребенка, особенно в раннем возрасте, только как вспомогательную. Теперь же с изменением роли женщины в семье и обществе, с обретением ею образования и профессии, во многих семьях полоролевые установки и обязанности естественным образом претерпевают существенные изменения. Если раньше женщина социально и экономически зависела от мужа - единственного главы и кормильца семьи, то теперь эти роли берут на себя многие женщины, которые, занимаясь профессиональными делами, все меньше времени проводят вне семьи. В такой ситуации перед супругами так или иначе возникает вопрос перераспределения не только домашних обязанностей, но и воспитательных функций.
Новый взгляд на традиционные тендерные роли не мог не отразиться и соответствующим образом повлиять на институт отцовства. Свершившаяся во многих странах женская эмансипация, в свою очередь, привела также к изменению роли мужчины в обществе и в семье. Спустя некоторое время, в 80-х гг. в странах Европы и США социологи заговорили о «новом образе мужчины», который был связан с беспрецедентным для прежних времен явлением - появлением мужчин, для которых близость, заботливость, эмоциональный контакт с детьми становились непременными атрибутами отцовской роли [Bjornberg & Karin Kollind, 1996].
В России же с ее культурными и историческими особенностями, наблюдается несколько иная ситуация, чем на Западе. Социологические исследования 90-х гг., хотя и отмечают рост семейной ориентации среди российских мужчин, все же не говорят в пользу трансформации образа мужчины в общественном сознании. Выбор многими мужчинами семейной ориентации объяснялось их склонностью к зарабатыванию средств для семьи, что вполне согласуется с традиционной установкой на роли «кормильца». Так, оказалось, что российские мужчины-отцы в наибольшей мере сохраняют традиционный мужской образ, по сравнению с мужчинами европейских стран, а их выбор семейной ориентации скорее связан с актуализацией архаической мужской роли, чем с характеристиками «нового
мужчины». Этим, отчасти, социологи объясняют обнаруженную в результате опроса самую сильную (скрытую) конкуренцию и рассогласованность ожиданий мужчин и женщин, относительно женской роли в обществе [Здравомыслова, Арутюнян, 1998].
Тем не менее не только на Западе, но и в России, отцы все чаще привлекаются к участию в уходе за грудными детьми и воспитании, причем в семьях возникает сотрудничество между мужчиной и женщиной, какого прошлые поколения не знали [Акивис, 1988; Лангмейер, Матейчек, 1984]. Так, в современной ситуации функции отца в семье претерпевают сравнительно быстрые и серьезные изменения. Возникает новая модель отцовства, сочетающая в себе две формы эмоционального отношения к ребенку - условную отцовскую и безусловно-принимающую материнскую любовь [Карабанова, 2001].
Новая модель отцовства также может быть связана с распространением во второй половине XX века гуманистических идей, повлиявших на изменение смысла родительства в целом. Предназначение матери и отца заключается не только в важности их роли в процессе социализации подрастающего поколения. В современном обществе семья, в лице родителей, призвана обеспечивать ребенку чувство безопасности, которое так необходимо в ситуациях социальной нестабильности. Как справедливо замечено, именно в семье сознательно и бессознательно формируется представление о правах ребенка [Андреева, 2002]. В принципах Декларации прав ребенка (1959) признано надлежащей удовлетворению родителями естественная потребность ребенка в любви и понимании, что является залогом гармоничного развития его личности. В свою очередь, представлять роль современных отцов без признания этих фактов означало бы игнорирование сути родительства на данном историческом этапе развития общества.
Практика семейного воспитания детей дошкольного возраста
Для исследования практики семейного воспитания мы использовали методику Р.Сирса, который имеет два варианта: для отцов и матерей (см. Приложение 1). Вопросы анкет позволяют составить представление об особенностях взаимодействия в семье, тактике и стратегии воспитания, имеющих непосредственное отношение к психическому развитию ребенка.
Ниже приводим краткое описание методики по каждому блоку.
Период беременности. Это блок дает представление о том была ли запланирована беременность, был ли это подходящий момент, чтобы иметь ребенка, а также отношение матери к данной беременности и чувства отца накануне рождения ребенка.
Роды. Вопросы касаются сведений о том где, как и насколько успешно проходили роды.
Первые месяцы жизни. Из этого блока мы узнаем характер распределения обязанностей между членами семьи в первые месяцы после рождения ребенка, прибегали ли супруги к помощи своих родителей, как много помогал муж в уходе за ребенком и какие изменения привнесло в жизнь семьи появление ребенка.
Режим и тип вскармливания. Какой тип вскармливания младенца предпочли матери: искусственное или грудное, какой режим кормления был установлен - всё это входит в содержание этого блока.
Приучение к туалету. Вопросы позволяют выяснить: как рано стали приучать ребенка к туалету и насколько успешно протекал этот процесс; каким было поведение матери в ситуациях, когда «постель и штанишки оказывались мокрыми» и т.п.
Участие отца в уходе за ребенком. Это блок дает представления о степени участия отца в уходе за ребенком, в приучении его к чистоплотности и опрятности, а также отношение отца к плачущему ребенку.
Сексуальная терпимость. Здесь вопросы касаются отношения родителей к тому, что ребенок бегает без одежды, проявляет интерес к своим половым органам, а также испытывают ли родители страх перед вопросами ребенка, касающихся этой сферы.
Половое воспитание. Данный блок позволяет определить поло-ролевую идентификацию ребенка, соответствующее поведение и воспитание, а также значимость полового воспитания в представлении родителей.
Строгость в приучении к порядку. Вопросы блока касаются наличия или отсутствия в семье правил для ребенка, приучения ребенка к аккуратности и порядку, а также предпринимаемых в связи с этим мер воздействия.
Самостоятельность ребенка. Блок позволяет оценить насколько ребенок может выполнить навыки по самообслуживанию и насколько родители могут ему доверять, а также наличие работ по дому у ребенка, ожидание самостоятельности от ребенка со стороны родителей.
Терпимость по отношению к агрессивному поведению ребенка. Определяется поведение родителя и способы воздействия при проявлении агрессивности со стороны ребенка, общая тенденция в восприятии детской агрессивности.
Требование хорошего поведения. По данному блоку раскрывается отношение родителей к таким вопросам, как требование беспрекословного послушания, контроль за детьми, отношение к детским шалостям и т.д.
Методы дисциплинирования. Данный блок дает информацию по поводу мнения родителей о наиболее эффективных методах дисциплинирования, к которым они прибегают.
Лидерство в воспитании детей. Определяется вопрос о том, кто из супругов дисциплинирует ребенка и чье мнение оказывается решающим в вопросах, касающихся детей.
Поло-ролевая дифференциация в семье. Блок позволяет судить о лидерстве в семье и характере распределения обязанностей.
Формы общения. Вопросы касаются особенностей отношений родителей с ребенком (часто ли обнимают его) и оценки ими характера ребенка, чем занимаются мать и отец с ребенком (читают ли ему книги, рассказывают ли ему сказки) и как реагирует ребенок.
Согласие родителей в вопросах воспитания. Определяется мнение супругов по поводу согласия или несогласия с воспитательной тактикой второго родителя.
Отношение к профессиональной деятельности женщины. Данный блок дает сведения о том, работали ли матери до рождения ребенка, высказывают ли они желание вернуться на работу, а также позиции мужей в отношении профессиональной деятельности их жен.
Формы проведения досуга. Здесь затрагиваются вопросы о желании и возможности матерей побыть без детей хоть короткий промежуток времени, как они проводят это время.
Длительность общения ребенка с отцом. Вопросы блока касаются оценок супругов по поводу того, как много внимания уделяет отец своему ребенку, какие формы общения друг с другом предпочитают выбирать отец и ребенок.
Уверенность в себе как воспитателя. Определяется степень воспитательной уверенности, компетентности родителя.
Планы на будущее. Данный блок дает информацию о том, каким человеком хотели бы вырастить собственного ребенка супруги, ориентированы ли эти планы на своеобразие психики ребенка, особенности его личности.
Степень сходства методов воспитания с воспитательной практикой прародительской семьи. В содержание данного блока входят оценки матери и отца по тому, есть ли сходство между их методом обращения с ребенком и воспитательной практикой прародительской семьи, а если есть, то насколько оно эффективно и в чем оно выражается.
