Содержание к диссертации
Введение
1. Философское обоснование идеи жизнетворчества 12
1.1. Понятие жизнетворчества (предварительные констатации) 12
1.2. Феномен русской интеллигенции (некоторые констатации) 32
1.3. Творчество как способ существования интеллигенции 52
2. Идея жизнетворчества в духовных исканиях русской интеллигенции 69
2.1. Философские основания духовных исканий русской интеллигенции 69
2.2. Практическое воплощение духовных исканий 87
3. Идея жизнетворчества в социальных исканиях русской интеллигенции 112
3.1. Онтологические основания социальных исканий 112
3.2. Идея жизневорчества в семейной трагедии А. И. Герцена 139
3.3. Проблема русской интеллигенции в отечественной религиозной философии (анализ и альтернатива) 151
Заключение 162
Библиографический список 165
- Понятие жизнетворчества (предварительные констатации)
- Феномен русской интеллигенции (некоторые констатации)
- Философские основания духовных исканий русской интеллигенции
- Онтологические основания социальных исканий
Введение к работе
Актуальность. В современном мире на первый план выходит проблема модернизации общественной жизни, поэтому возникает вопрос: затронет ли этот процесс только социально-политические формы общественного бытия или же захватит и сами онтологические основания жизни человека и социума. В этой связи вопрос о роли интеллигенции в продуцировании и практическом претворении идей приобретает особую актуальность, а сама проблема интеллигенции нуждается в качественном философском переосмыслении.
Смысл бытия России в истории и смысл бытия интеллигенции в России составляют суть исканий отечественной интеллигенции. Рефлексия вокруг обозначенной проблемы, по-существу, носит характер саморефлексии - русская интеллигенция есть феномен для самой себя (повод, причина и рефлексирующий субъект), что вполне вписывается в отечественную философскую традицию, тяготеющую к экзистенциальному самопознанию. Однако было бы большой ошибкой судить об интеллигенции лишь на основании ее собственных представлений о самой себе, которые, в большинстве своем, весьма комплиментарны и мало соответствуют реальности. Настало время разобраться в данной проблеме, заглянув в предельные основания существования и жизнедеятельности интеллигенции, и расставить новые акценты в ее понимании.
Случилось так, что именно в России философия стала не только сферой сугубо теоретической деятельности и интеллектуальной рефлексии, но и основой практических преобразований в разных сферах: социально-политической, природно-экологической, культурной, духовной и т.д. Причем, эти преобразования (в особенности в XX веке) часто посягали на бытийные основы существования человека и общества. С нашей точки зрения, основным занятием интеллигенции в России, составляющим смысложизненный пафос её исканий, является конструирование своего собственного бытия, подчинение реальной жизни неким теоретическим установкам и абсолютно понимаемым идеям, по большей части заимствованным из европейских философских учений. Подоб-
ная экстраполяция привела к тому, что идеи становились таким креативным началом, посредством которого, по существу, создавалась новая реальность, удручающе повлиявшая на природу человека и онтологические основания общественной жизни.
Степень разработанности проблемы. Исследователи феномена русской интеллигенции, со времен А.И.Герцена, придавшего понятию «интеллигенция» статус социально-этической категории, и до наших дней, являются представителями разных общественных и философских направлений, дополняющих и, одновременно, исключающих друг друга. Допустимо будет сказать, что даже простое изучение различных подходов к выше указанной проблеме и классификация их может составить предмет отдельного исследования. Так, в учении народников сложилось представление о просветительском долге интеллигенции (Д.И.Писарев, П.Л.Лавров, Н.К.Михайловский и др.). Р.В.Иванов-Разумник всю историю общественной мысли России рассматривал как историю интеллигенции, отталкиваясь от герценовского определения последней («антимещанство»). Авторы сборника «Проблемы идеализма» (Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, П.Б.Струве, П.Н.Милюков, С.Л.Франк, П.И.Новгородцев), видели универсальную историческую миссию интеллигенции в соответствии с концепцией народников, добавив требование освобождения от полуутилитарных программ и обязательств, ограничивающих свободу духа и приземляющих ценности. Д.Н.Овсяннико-Куликовский отметил в отечественных интеллигентах «психологию исканий» и «отщепенство», полагая, что в «счастливых» странах не рассматривают историю интеллигенции как экстраординарное явление, в России же «история» интеллигенции превращается в «психологию».
В сборнике «Вехи» переосмысливается народническая трактовка понимания сущности интеллигенции, что открывает вокруг данной проблемы дискуссию, которая длится уже почти столетие. По существу, авторы сборника предложили свою программу духовного «оздоровления» интеллигенции, это: преодоление «соблазна Великого Инквизитора» (Н.А.Бердяев), освобождение от политики, покаяние, личное творческое самосознание (М.О.Гершензон), уваже-
ниє к праву (Б.А.Кистяковский), преодоление нигилистического морализма (С.Л.Франк). С.Н.Булгаков противопоставил внешнему интеллигентскому героизму христианское подвижничесво, основанное на самоотречении и нравственном самовоспиании, смирении перед высшими духовными ценностями, тогда лишь, по мысли философа, возможно возникновение новой «христианской интеллигенции». «Вехи» своим появлением знаменуют начало острой полемики непосредственно вокруг феномена интеллигенции, которая отразилась в перечисленных выше сборниках и последующей философской мысли русского зарубежья.
Интеллигенция в советской России - это, прежде всего, социальная прослойка с вполне определенной функцией, а именно - «дать ответы на запросы пролетариата» и быть его «идейным руководителем» (В.И.Ленин). В исследовательской литературе доминировало восприятие интеллигенции как социального слоя работников умственного труда, охватывались проблемы подготовки образовательных кадров, оформления профессиональных групп и т.д. (В.Р.Лейкина-Свирская, Л.Я.Смоляков, М.Н.Руткевич и мн.др.). В трудах Д.С.Лихачёва («Книга беспокойств», «Об интеллигенции» и др.), А.М.Панченко, И.В.Бестужева-Лады нашла свое отражение народническая просветительская трактовка интересующего нас вопроса, в соответствии с которой, интеллигенция понималась комплиментарно-моралистически (высокие нравственные идеалы, отсутствие материальных претензий, просветительский долг).
В настоящее время интеллигентоведение концептуально оформилось в отдельное знание - некий синтез историографических, философских, культурологических и политологических изысканий. Открыты межвузовские центры, проблемные советы в Москве, Иваново, Екатеринбурге, Омске, Улан-Удэ и других городах. Неотъемлемой частью современной реальности стали ежегодные конгрессы отечественной интеллигенции. Новейшие публикации по интересующему нас вопросу представлены, в основном, многочисленными сборниками статей и, в меньшей степени, монографиями. Можно назвать несколько тем, ставших центральными для современных исследователей феномена рус-
ской интеллигенции, а именно: смысловое содержание понятия «интеллигенция», его генезис, периодизация (А.И.Аврус, А.С.Ахиезер, М.А.Ахлюстина, П.И.Богацкий, Ю.Ю.Вейнгольд, Л.М.Дмитриева, В.Д.Жукоцкий, М.С.Каган, Л.Н.Коган, В.Л.Соскин и мн.др.); анализ политической ориентации (Д.Байрау, К.Г.Барбакова, П.И.Богацкий, М.Е.Главацкий, С.А.Дукарт А.С.Запесоцкий, В.В.Фортунатов и мн.др.); социокультурный анализ феномена интеллигенции (А.С.Ахиезер, Д.В.Диденко, Б.С.Ерасов, А.Е.Корупаев, В.С.Ткачев, В.С.Поликарпов, и мн.др.). В работах Б.В.Емельянова интеллигентоведение понимается как исследование философских и политических судеб России. В.Ш.Сабиров предлагает рассматривать отечественную интеллигенцию в соте-риологическом аспекте. В работах О.С.Соиной посредством метода философ-ско-этической персоналогии раскрывается метаэтическая интерпретация интеллигенции.
На Западе, в отличие от России, интеллигенция не рассматривается как феномен, а понимается как широкий слой активно мыслящих интеллектуалов, занимающихся определенной деятельностью, поэтому западные философы уделяют внимание функциональной стороне вопроса, не сосредоточиваясь на интеллигенции как проблеме. Из зарубежных авторов можно выделить К.Мангейма, Г.Маркузе, Д.Белла, Ю.Хабермаса и др.. Но, в европейском наследии есть философы, попытавшиеся проанализировать своеобразие русской культуры в целом, постичь феномен русской духовности (И.Гердер, Ф.Баадер, В.Шубарт, О.Шпенглер, М.Шелер), в их работах нашла свое отражение и проблема русской интеллигенции.
Анализ исследовательской литературы по интересующему вопросу даёт право утверждать, что феномен русской интеллигенции нуждается в качественно новом философском переосмыслении, свободном от комплименарно-моралистических и идеологических оценок. Автор данного исследования полагает, что русская интеллигенция как феномен может быть адекватно понята только в контексте онтологического изыскания, ибо главная интенция отечественной интеллигенции, придающая ей черты уникальности, несводимой к со-
циальной атрибуции, заключается в конструировании нового бытия, в жизне-творчестве, которое является также источником ее духовных и социальных исканий.
Основная проблема исследования обусловлена тем, что феномен русской интеллигенции ранее не рассматривался с онтологической точки зрения, а именно - как попытка постижения предельных оснований существования и жизнедеятельноси интеллигенции. Данная проблема может быть сформулирована в следующем вопросе: каким образом конструирование бытия, определяемое через идею жизнетворчества, выразилось в исканиях отечественной интеллигенции?
Объектом исследования является идея жизнетворчества в ее теоретическом содержании и практических последствиях ее применения. Под жизнетвор-чеством понимается создание новых форм жизни, радикально изменяющих основания индивидуального и социального бытия.
Предметом исследования являются искания русской интеллигенции и воплощение в них разных вариантов идеи жизнетворчества. В качестве основного исследовательского материала в работе используются духовные, религиозно-мистические и социальные учения русской философской мысли XIX-XX веков, а также творчество и судьба отдельных наиболее ярких персоналий, представляющих разные течения отечественной интеллигенции.
Цели и задачи исследования. Основной целью исследования является определение специфики бытия отечественной интеллигенции через идею жизнетворчества, воплощенную в ее духовных и социальных исканиях и практических преобразованиях бытия человека и социума.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
Составить классификацию подходов к пониманию феномена русской интеллигенции. Показать преимущество онтологического подхода.
Рассмотреть представления о творчестве в европейской и русской философии. Раскрыть онтологический смысл творчества в русской философии.
Комплексно раскрыть содержание идеи «жизнетворчества». Проследить генезис, причины и особенности идеи жизнетворчества в исканиях русской интеллигенции.
Рассмотреть идею жизнетворчества в духовных и социальных исканиях русской интеллигенции, проанализировав ее философские основания и практическое воплощение.
Обозначить идеи и позиции, альтернативные жизнетворчеству интеллигенции.
Теоретико-методологическая основа исследования. Диссертация представляет собой попытку онтологического исследования социокультурного феномена. В связи с этим в работе применяется комплексная система методов и подходов. Диалектические принципы единства исторического и логического, восхождения от абстрактного к конкретному дают возможность раскрыть объективные закономерности исследуемого предмета, выявить его внутреннюю динамику. Принципы объективности, конкретности и полноты исследования отвечают за содержательную наполненность исследования. В работе был использован социокультурный метод, позволяющий представить искания русской интеллигенции в историческом, социальном и культурном контексте разных эпох. Историко-философский и типологический методы позволяют проанализировать явления, исходя из сопоставления их глубинных оснований. Психологический метод полезен для анализа мировоззрения и роли в исторической реальности отдельных персоналий. Герменевтический метод позволяет философски осмыслить художественные тексты, мемуары, воспоминания, используемые в работе для наглядности.
Необходимо назвать основные философские идеи и учения, ставшие основанием для развития в диссертации главной проблемы исследования : «мир идей» Платона; идея «Града Божия» Аврелия Августина; гуманистические идеи Возрождения и французского Просвещения; гностические идеи русского масонства и русской софиологии; идеи русского символизма; онтологические учения Г.В.Ф.Гегеля, Ф.В.И.Шеллинга, В.С.Соловьёва; антропоцентризм
Л.Фейербаха; учение К.Маркса о человеке и обществе; «философия деяния» А.И.Герцена; историософия П.Я.Чаадаева; общесвенно-политические взгляды народничества; историософия К.Н.Леонтьева; учение А.Белого; философия творчества Н.А.Бердяева, Эллиса; концепция ресентиментного сознания М.Шелера; догадки В.Шубарта («Европа и душа Востока») о деструктивной природе русской интеллигенции; сотериологическая концепция В.Ш.Сабирова, метаэтическая персоналогия О.С.Соиной.
Наиболее ярко искания интеллигенции отражены в художественной литературе, которая в свою очередь содержит по данной теме почти неисчерпаемый материал. Для примера автор использовал произведения А.Белого, В.Брюсова, А.И.Герцена, Г.Гессе, Ф.М.Достоевского, Э.Радзинского, Л.Н.Толстого, Г.Успенского; стихи Н.Некрасова. Для полноты представления об отдельных персоналиях автор обращался к мемуарной литературе, дневникам, воспоминаниям - Ю.Анненкова, М.Бекетовой, Б.Зайцева, И.Одоевцевой, М.Пришвина, Ф.А.Степу на, Эллиса. Анализ художесвенных произведений стал возможен благодаря работам М.М.Бахтина, Р.Гальцевой, Л.Долгополова, В.Пискунова, И.Роднянской. Чтобы представить искания интеллигенции в достоверном историческом, социальном, культурном и философском контексте использовались работы С.С.Аверинцева, Л.М.Баткина, Н.А.Бердяева, Р.Гвардини, В.В.Зеньковского, Н.И.Костомарова, А.Ф.Лосева, Н.О.Лосского, Ю.М.Лотмана, П.Н.Милюкова, А.М.Панченко, М.Петрова, Б.Рассела, Г.П.Федотова, Г.В.Флоровского.
Научная новизна исследования заключается в следующем: 1. В работе предлагается классификация подходов к пониманию феномена русской интеллигенции, а именно: социоэтический, социополитический, социокультурный, психологический, религиозно-этический и онтологический. В свете последнего интеллигенция понимается как особое бытие, творящее идеи, на основании которых создается новое бытие, новая реальность, т.е. новые формы индивидуальной и общественной жизни, порой, разрушительные для природы человека и социума.
Утверждается, что способом существования интеллигенции является онтологически понимаемое творчество.
Впервые предпринята попытка раскрыть специфику экзистенциального самоощущения и мирочувствования русской интеллигенции, выраженного в саморефлексии и конструировании собственного бытия. В диссертации показано, что специфика экзистенциального само-и-мироощущения русской интеллигенции определяется через идею жизнетворчества.
Впервые комплексно раскрыт смысл понятия «жизнетворчество» применительно к русской интеллигенции, а именно: как особая духовно-творческая установка; как особый тип рефлексии; как особый тип сознания. Идея жизнетворчества рассматривается как ключевая идея в духовных и социальных исканиях русской интеллигенции.
Установлено, что жизнетворчество русской интеллигенции отчасти деструктивно по своей природе и является следствием отхода от отечественной духовной традиции. В философии имеются учения, альтернативные жизнетвор-честву. К ним можно отнести метафизические и этические воззрения Ф.М.Достоевского, историософскую концепцию К.Н.Леонтьева, философский анализ проблемы русской интеллигенции в сборнике «Вехи» и поздних произведениях Н.А.Бердяева и Г.П.Федотова.
Научно - практическая значимость диссертации состоит в том, что ее материалы и концептуальные положения могут быть использованы при составлении учебных курсов, учебных пособий и спецкурсов по онтологии и теории познания, истории русской философии, социальной философии, культурологии, этике, истории России.
Апробация работы. Материалы диссертации использовались в лекционных курсах и семинарах, проводимых автором со судентами НГАСУ. Основные положения диссертации излагались автором в 1997-2003 годах в виде докладов на научно-практических конференциях, проводимых в НГАСУ, НИПКиПРО, «Сибирской ярмарке», «Рождественских чтениях». Главные идеи, выводы, наблюдения нашли отражение в публикациях автора - 12 статьях и тезисах.
Материалы диссертации обсуждались на аспирантских семинарах, заседаниях кафедры философии Новосибирского государственного архитектурно-строительного университета.
Диссертация обсуждена 17 февраля 2003 года на кафедре философии Новосибирского государственного архитектурно-строительного университета и рекомендована к защите.
Структура и объём работы. Содержание диссертации изложено на 181 странице и состоит из введения, трех глав (8 параграфов), заключения и библиографии (229 источников).
Понятие жизнетворчества (предварительные констатации)
Идея жизнетворчества является центральной для данного диссертационного исследования, причем, автор считает возможным назвать ее ключевой идеей в исканиях русской интеллигенции, требующей глубокого философского анализа, ведь роль интеллигенции в русской истории трудно переоценить. Специфика исканий отечесвенной интеллигенции заключается, на наш взгляд, в страстном желании воплотить в действительность плоды собственных умозаключений (некие идеалы, нормы, представления).
Стремление воплотить желаемое в действительность может вовсе не иметь никакого отношения к вещам глобального масштаба. Например, представим себе, что живет где-нибудь некий человек (интеллигент, в нашем случае), он увлечен творчеством и личностью, например, Льва Толстого, причем настолько, что полностью погружен в мир великого писателя - в нем он спасается от «пошлой повседневности». Называя себя «толстовцем», этот человек подчиняет свою жизнь (а иногда и жизнь близких) неким нормам и правилам, которые, по его мнению, соответствуют идеям его кумира, то есть творит свой новый мир, отличный от повседневности. Поскольку человек этот широко не известен, его инновации носят локальный характер. Или другой пример, на этот раз мелодраматический - сюжет из популярной песенки советских времен - «если я тебя придумала, стань таким, как я хочу»: он не просил, но она придумала, и требует воплощения своей мечты. Вроде бы ничего особенного, но, сколько личных драм, если не трагедий произошло в реальной жизни реальных людей от стремления подвести действительность под идеал, который согласно Гегелю, по мере приближения к нему действительности, удаляется от нее. В схватке с идеалом победитель известен заранее. Русская жизнь - сплошной «триумф мечты над практикой» (фраза стала почти крылатой, А.С.Кончаловский приводит ее в своих размышлениях о России) [114, С. 365].
Те представители отечественной интеллигенции, которые тихо, без видимого ущерба для страны, занимаются экспериментами над собой и близкими, не представляют научного интереса для автора этих строк. Более интересны люди, оставившие неизгладимый след в истории России и, может быть, даже, всего мира, поскольку их искания были направлены на радикальное преобразование существующей действительности и воспитание нового человека.
Мы решили обозначить это как жизнетворчество, то есть творение нового бытия, новой онтологической реальности, и в ней - нового человека. Идея жизнетворчества - это идея преобразования духовной и социальной реальности.
Термин «жизнетворчество» встречается в работах А.Белого, теоретика русского символизма. Однако, в процессе размышлений над психологизмом творчества отдельных представителей отечественной культуры, которые затем перешли в некие обобщения о русской интеллигенции в целом, ее духовности и социальной жизни, автору представляется возможным предположить, что именно творение второй реальности и есть основная идея исканий российской интеллигенции. Причем, прослеживается это как в сфере искусства, так и в сфере социального реформирования.
Но не только А.Белый использовал в своих работах интересующее нас понятие, встречается оно и в дневниках М.М.Пришвина [164], который исследует феномен жизнетворчества, но его понимание данного вопроса в корне отличается от концепции символистов: «Творческий акт человека, согласованный с творчеством всей жизни на земле, заключается в способности его останавливать пролетающие мгновения жизненного потока» [164, С. 155]. Писатель предлагает не фантазировать некую «вторую реальность», а видеть жизнь в ее действительной подлинной красоте, суметь уловить те мгновения, когда жизнь сама дает человеку возможность постичь ее и себя самого. Причем, такое прозрение может произойти совершенно неожиданно, например, в глухом лесу, в обычной работе, в семейной жизни: «Жизнетворчество во всем одинаково» [164, С. 242].
Слово «жизнетворчество», на наш взгляд, является настолько точным и ёмким, что вполне может трактоваться как понятие, отражающее сложное и многоплановое явление, требующее философской рефлексии. Чтобы более наглядно прояснить позицию автора, уместно привести следующий словесно-смысловой пример. Предположим, вы видите заголовок «Жизнь и творчество А. Блока», и еще не читая, предполагаете, что почерпнёте сведения о биографии и важнейших творческих вехах известного поэта, причем, скорее всего, в хронологической последовательности. Совершенно иной смысл заложен в заголовке «Жизнетворчество А. Блока». В работе под таким названием вы могли бы прочитать о том, что великий поэт сделал из своей жизни, руководствуясь философскими идеями или, что идеи сделали с поэтом (см. пункт 2.2 данного исследования). Таким образом, жизнетворчество - это не жизнь как биография и творчество как самовыражение, а - это понятие, где творчество и жизнь слиты, представляют собой смысловое и ценностное единство, которое в свою очередь выступает источником различных трансформаций. В силу вышесказанного термин «жизнетворчество» как никакой другой подходит для обозначения ключевой идеи исканий русской интеллигенции.
Жизнетворчество - это весьма сложное и многоплановое явление, смысл и содержание которого заслуживают глубокого детального анализа. Жизнетворчество можно охарактеризовать как особую духовно-творческую установку, с доминантой онтологического характера, которая имеет своим истоком возрожденческий пафос свободы и мощи человеческой личности, и является следствием противопоставления мира, созданного Творцом и мира, сотворенного человеком.
Человек решил, что мир несовершенен, а значит подлежит немедленной корректировке, и провозгласил творцом себя, а потом свыкся с этой мыслью настолько, что усомнился в наличии Творца и решил создать мир заново, ведь «Бог умер», а «разум болен» (как объявил в XIX веке Ницше), и многим сразу показалась очень привлекательной первая мысль, глубина и смысл второй человечеством были поняты не сразу, иначе ушедший век не был бы так богат на социальные и духовные трансформации. Оценивая влияние философии Ницше, Б. Рассел приводит строки из шекспировского «Короля Лира»: ...еще не знаю сам, Чем отомщу, но это будет нечто, Ужаснее всего, что видел свет [171, С. 282]. «Умер» и «все позволено». Все ли? Ответ стоит поискать у Ф.М.Достоевского. Россия, как никакая другая страна в мире, на практике ощутила последствия реализации творческих изысков интеллигентского ума. Ведь интеллигенция как активно мыслящая часть общества, всегда выступала инициатором и действующим лицом любых социальных преобразований.
Начиная с XIX века, общественно-политические, культурные, философские учения сменяют друг друга, имеют разные названия, нередко враждуют и соперничают, однако, пафос их деятельности один - творение нового человека и нового общества, пафос креационизма, развившийся на основе возрожденческой философии и просветительских тенденций Нового времени. Как справедливо отметил Б.Рассел, «ощущение человеческой мощи» становится доминирующим в сознании людей, что влечет выработку радикально нового мировоззрения, нового отношения к природе, миру, человеку: «Раньше горы и водопады были естественными явлениями, теперь могут быть уничтожены горы, которые мешают, и могут быть созданы полезные водопады. Раньше были пустынные и плодородные области, теперь пустыни, если народ считает это нужным, могут быть превращены в цветущие сады, в то время как плодородные области могут быть обращены в пустыни недостаточно знающими оптимистами. Раньше крестьяне жили так, как жили их родители и деды, и верили так, как верили их родители и деды. Вся власть церкви не могла вполне искоренить языческие обряды, которые совершались под видом христианских, будучи связаны с местными святыми. Теперь власти могут приказать, чтобы крестьянские дети учились в школе, и могут преобразовать склад ума земледельцев в пределах одного поколения...
Феномен русской интеллигенции (некоторые констатации)
Проблема исканий русской интеллигенции относится к разряду «вечных», и является одной из центральных тем отечественной философской и общественно-политической мысли. Наша позиция заключается в освобождении понятия интеллигенция (имеется в виду русская интеллигенция) от идеологических и моральных установок. Прояснить суть проблемы поможет краткий историко-философский экскурс.
Этимология и генезис понятия «интеллигенция» (в переводе с латинского «intelligens (intelligentis)» - мыслящий, понимающий) до сих пор являются дискуссионными темами. Однако, в официальных источниках, например, в последнем издании «Русская философия. Словарь» указано, что в середине XIX века писатель П.Д.Боборыкин предложил обозначить словом «интеллигенция» так называемый «высший образованный слой общества», который ранее именовался произвольно («нигилисты» (И.А.Тургенев), «мыслящий пролетариат» (Д.И.Писарев)).
Принято считать, что рефлексия по данному вопросу зародилась после декабрьского восстания 1825 года. Про то, что именно «декабристы разбудили Герцена» практически всем известно со школьной скамьи, к тому же, и сам родоначальник русского народничества и западничества датировал свое «нравственное пробуждение» этим событием. Но, не только Герцена «разбудили» декабристы, тогда же происходит либерализация дворянства, и появляется новая социальная группа, представителей которой именуют разночинцами. Н. А.Бердяев охарактеризовал это как очень важное явление в истории русских социальных течений, поскольку именно разночинцы станут «ферментом революционного брожения» [158, С. 135]. Можно провести аналогию с возникновением в Европе так называемого «третьего класса».
Традиционно считается, что постановка проблемы интеллигенции в русской философской мысли принадлежит А.И.Герцену. Но еще до появления его статей-писем под названием «Концы и начала» (1862-1863), в 1836 году в журнале «Телескоп» было впервые опубликовано «Философическое письмо» П.Я.Чаадаева, повлиявшее на ход мысли всего XIX века своим «прозрением в любви» к отечеству и страданием от этого прозрения [172].
Необходимо отметить, что чаадаевская «любовь к отечеству» выпадала из традиционных представлений о патриотизме, поскольку внимание философа приковано лишь к негативным проявлениям русской действительности. П.Я.Чаадаев создает свой образ России, трагичный и печальный, побуждающий к действию, и идущий вразрез с официальной идеологией того периода - известной триадой С.С.Уварова - «православие, самодержавие, народность», выражающей превосходство самодержавной православной России над «загнивающей» Европой. И хотя слова: «Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами. Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы прежде всего обязаны родине истиной» [172, С. 149], - имеют непреходящее значение для отечественного самосознания, все же, чаадаевская «любовь к Родине» весьма специфична, поскольку порождена ощущением ущербности своей сраны перед Европой, которая выступает как идеальная модель. Именно при наложении российской действительности на данный идеал и появляется ощущение недоразвития родной страны.
Со времен Петра I и до наших дней русская интеллигенция очарована Европой, и с момена выхода в свет первого «Философического письма» Чаадаева отечественные философы будут размышлять о русском национальном самосознании исключительно в сравнении его с европейским. Идеология того времени и мысли Чаадаева предстают перед нами как две непримиримые противоположности, снятие которых не произошло до сих пор. И снятие это возможно, по мнению диссертанта, в софийности (см. пункт 1. 3).
Вернемся к А.И.Герцену, которого официально принято считать основоположником и русского западничества и русского народничества, а также мыслителем, в работах которого берет начало рефлексия по поводу проблемы русской интеллигенции. Разочаровавшись в реалиях своего Отечества, философ эмигрирует в Европу, в реалиях которой также разочаровывается. Поиски жизнеутверждающего идеала привели его к мысли, что только в русском народе заложены задатки общности и братства. В этом смысле, экономическая отсталость России в концепции А.И.Герцена рассматривается как преимущество перед Европой, олицетворением «мещанства». Спасение от «мещанства» философ искал, выражаясь словами Н.А.Бердяева, «в русском мужике в сером тулупе», веря в «обратимость истории, и в то, что природа совершенно равнодушна к человеку», а «истина не может сказать ничего утешительного», но будущее русского народа неоспоримо [158, С. 96].
А.И.Герцен подробно рассматривает грозящее России «мещанство», в котором уже, по его мнению, «погрязла» Европа. Как социальное явление, мещанство - это некий «третий слой», в котором «стерта личность» и «Альмавива равен Фигаро»; «последнее слово цивилизации», где «не может жить искусство, и стирается красота породы» [79, С. 32-39]. Интеллигенцию же философ определяет как «антимещанство», способствуя тому, что в будущем данное слово обретет статус этической категории, от которой будут отталкиваться русские мыслители.
Герценовский этический посыл был востребован народниками. Именно в рамках народнической традиции сложилось представление о просветительском долге интеллигенции (Писарев, Лавров, Михайловский и др.). Р.В.Иванов-Разумник («История русской общественной мысли» (1906)) провозгласил «главным делом» интеллигенции борьбу за индивидуализм, осуществимую лишь через противостояние мещанству и освобождение народа. Вообще всю историю общественной мысли России данный мыслитель описал как историю интеллигенции, отталкиваясь при этом от герценовского определения (антимещанство). Интеллигенция, по его мнению, есть внеклассовая, внесослов-ная, преемственная группа, характеризующаяся творчеством новых идеалов и форм с последующим претворением их в жизнь. В качестве основополагающего идеала, высшей цели и абсолютной ценности общественного прогресса мыслителем был выбран индивидуализм, понимаемый как самоосуществление личности. Достичь столь высокую цель возможно лишь через борьбу с мещанством, которое, следуя А.И.Герцену, Иванов-Разумник определяет как ноуменально-этическую категорию, характеризующую все классы, все слои общества - их инерционно-консервативный момент. Мещанство - синоним застоя, самодовольства и пошлости. Оплот мещанства, по мнению мыслителя, - государство как олицетворение власти над людьми, бесчеловечности, жестокости, лицемерия, ханжества и холопства. Государство как социальный институт противостоит народу, который является олицетворением всего лучшего, настоящего и прочного. Когда мещанство овладевает массами, общество гибнет, следовательно, борьба с мещанством неизбежно ведет к борьбе с государством в целом или, хотя бы, к его преобразованию.
Философские основания духовных исканий русской интеллигенции
Специфика общественно-политической жизни России в том, что любым социальным преобразованиям всегда предшествовала некая идея (философская, религиозная, мессианская). Видоизменения идеи влекли за собой видоизменения социума - ведомый идеей человек, или группа людей создавали новый социум, новый тип мировоззрения, который, в конце концов, становился доминирующим на определенном этапе исторической реальности. Можно сказать, что в России социальности предшествовала онтология, социальное бытие менялось в зависимости от идеи бытия в целом. Именно поэтому так популярны в России были Г.В.Ф.Гегель и К.Маркс: крайний идеализм и крайний праксис.
Русская онтология имела своим истоком, с одной стороны, античную философию (Платон, Аристотель, неоплатоники) и западноевропейские философские системы, а с другой стороны, сочинения отцов церкви, где в качестве абсолютного бытия выступает Бог. Из многообразия существующих концепций мы выбрали те, которые могут представлять наибольший интерес в философском обосновании идеи жизнетворчества.
Впервые в истории философии учение об идее как о порождающей модели вещей выдвинул Платон, по мысли которого, всякая вещь, имеющая какую-либо идею, может воплощать ее с разной степенью совершенства. Поскольку совершенство всегда предполагает наличие несовершенства, идеальное слияние вещи и идеи возможно лишь на небесах («Федр», «Пир», «Государство»). В «Пире» (в речи Сократа) сказано, что все живое, пока живо, стремится порождать, так как смертно, но желает вечности; значит - существует вечность, ради воплощения которой, имеют место быть все порождения. В «Федре» же содержится учение об идее как о порождающей модели в вечном круговороте идей и вещей, где активны и вещи, и их отдельные прообразы. Земная жизнь порождена небесной моделью, и стремится воплотить эту небесную модель, вернуться на небо. Души, тела, знания возникли вследствие «падения на землю» («Федр»). Философы, по Платону, - это души, видевшие истинное бытие. Правда, как показывает мировая история философии, у каждого философа - свое бытие.
Развитие русской философской мысли было неразрывно связано с платонизмом и неоплатонизмом, понимаемым предельно широко, как некое духовное устремление еще со времен христианско-православной культуры Киевской Руси через болгарские и византийские влияния. В начале XIX века в платонизме стали видеть философскую базу православия (в католичестве - аристоте-лизм). Именно идея божественного творческого начала, которая как солнце, дает миру свет и жизнь, была наиболее воспринята русскими философами, особенно В.С.Соловьевым и Н.А.Бердяевым.
В.С.Соловьев глубоко личностно воспринял саму «жизненную драму Платона», интуитивно угадав, происхождение его философии из глубокого душевного опыта, в последствии доказанного отвлеченным путем [195, С. 188]. Именно смерть Сократа, по мысли русского философа, породила платоновский «мир идей»: тот мир, в котором праведник должен умереть за правду, не есть настоящий, подлинный мир, а значит, есть другой, где правда живет. Существующий мир принципиально противоречит добру, поэтому человек, который ищет истинного блага или добродетели не должен принимать в нем деятельного участия: «Мир во зле лежит; тело есть гроб и темница для духа; общество есть гроб для мудрости и правды; жизнь истинного философа есть постоянное умирание» [195, С. 189]. Но это «умирание» повседневности приводит к лучшей жизни ума, созерцающего то, что есть само по себе «безусловное Добро», ставшее для Платона главной идеей, средоточием иного, «умопостигаемого мира».
Серединный перелом в жизненной драме античного философа - идеал платонической любви, по Соловьеву, родился из «эротического ила» [195, С. 194]. Эрос Платона - связующая сила между совершенною жизнью богов и безнадежною жизнью смертных: «...произошло нечто иррациональное. Явилась сила средняя между богами и смертными - не бог и не человек, а некое могучее демоническое и героическое существо. Имя ему Эрос, а должность - строить мост между ними и преисподнею» [195, С. 195]. Платоновский Эрос, в изложении Соловьева, посредник, «делатель моста», и без его посредничества обойтись нельзя, вопрос в том, как человек воспользуется этой мощью. Когда Эрос входит в земное существо, он сразу преображает его; влюбленный ощущает в себе новую силу бесконечности, новый великий дар, но тут возникает соперничество и противоборство двух сторон и стремлений души - высшей и низшей. Низшая хочет бесконечных порождений в «чувственной безмерности» - отрицательная дурная бесконечность: постоянное повторение одних и тех же исчезающих явлений. Высшая разумная душа получает от Эрота способность «рождать в красоте», в высшей душе есть творческая, «бесконечно рождающая сила». «Рождение в красоте», по В.С.Соловьеву, есть нечто «гораздо более важное, чем занятие искусствами», а что именно, философ догадывается, так как прямого ответа у Платона нет. Итак, «рождение в красоте», по В.С.Соловьеву, «в том, чтобы саму смертную природу сделать бессмертною» [195, С. 196-198; 48, С. 14-16]. Платон, по мысли русского философа, подошел в понятии к творческому делу Эрота, понял его как жизненную задачу - «рождение в красоте», но не определил окончательного содержания обозначенной задачи [195, С. 205]. Именно поэтому платоновская «теория любви» для В.С.Соловьева - «прекрасный махровый цветок без плода»: античный Эрос не соединил небо с землей и преисподнею, не построил между ними действительного моста и «равнодушно упорхнул с пустыми руками в мир идеальных умозрений», а философ остался «на пустой земле, где правда не живет» [195, С. 199, 205].
Кроме четырех, указанных Платоном (в «Пире») путей любви (двух проклятых и двух благословенных), В.С.Соловьев вывел пятый путь - «совершенный и окончательный путь истинно перерождающей и обожествляющей любви», «истинный андрогинизм», без внешнего смешения форм и без внутреннего разделения личностей - взаимодействие «божеского с человеческим», то есть богочеловеческий процесс [195, С. 204]. Таким образом, суть деяний и беско-нечная сила Эрота, по В.С.Соловьеву, - в перерождении своей и чужой природы.
Поздний Платон пересмотрел противоречие действительности и идеала, попытавшись снять его путем преобразования общественных отношений («Государство»), а это, по мнению В.С.Соловьева, гораздо более поверхностная задача, чем перерождение человеческой природы. Нуждаясь в теории и философской школе для осуществления своих замыслов, Платон отправился к пифагорейцам, которых В.С.Соловьев сравнил с русскими масонами. Великий философ античности, забыв Сократа, занялся поисками мудрого тирана и попал в рабство - «немощь и падение божественного Платона». Но русская интеллигенция не усвоила этот урок. От Платона берет начало жанр социальной утопии. Отечественные мыслители и реформаторы продолжают эксперименты над общественным и государственным бытием, исходя из неких идеальных установок.
Теория идей В.С.Соловьева представляет собой рецепцию платоновской доктрины: в основе видимой природы лежит «царство идей». Идеальный космос является «сущностью видимого мира, его метафизической базой» («Чтения о Богочеловечестве»). Подлинное сущее - не понятие или рациональная конструкция, и не эмпирическая данность, а реальное духовное существо, субъект воли, «сила бытия». В подлинном смысле реальностью обладают лишь духи и души, носители силы и воли. Эмпирический же мир (вслед за И.Кантом и А.Шопенгауэром) - это только явление. В.С.Соловьев характеризует его в отличие от сущего как бытие. Сущность сущего усматривается в воле (традиция А. Шопенгауэра).
Онтологические основания социальных исканий
Начиная с XIX века в философии доминирует мысль о социальной сущности человека. Просветительская трактовка по данному вопросу имела своим предметом скорее надиндивидуальную силу, способную преобразовать человека, а не собственно свободную личность. Отсюда - надежды на государство, законодательство. А, значит, проблема переустройства социума выходит на первый план.
Социальные преобразования невозможны без активно мыслящей и действующей личности, следовательно, корни их надо искать в философской антропологии, которая, в свою очередь, включает в себя совершенно различные и часто несопоставимые друг с другом подходы и воззрения.
Считается, что концептуально философская антропология оформилась в классической немецкой философии, непосредственно в учении И.Канта, заявившего, что человек - сам для себя последняя цель [108, С. 357-441]. Философию же И.Кант определяет как «науку о последних целях человеческого разума» или «науку о высшей максиме употребления нашего разума». Вселенский замысел философии, по мнению немецкого философа, заложен в обозначенных им и известных ныне всем четырех вопросах: «Что я могу знать? Что мне надлежит делать? На что я смею надеяться? Что есть человек?» [108, С. 589].
Необходимо заметить, что уже классическая немецкая философия демонстрирует множество самых различных точек зрения в области антропологии. Например, если учение И.Канта можно рассматривать как систематическое, хотя и популярное руководство для знания мира, причем практическое, то И.Фихте предпринимает попытку исследования «телесного воплощения души». Для И.Канта более всего интересна проблема взаимоотношения человека с окружающим миром, всякая же личность рассматривается как самоцель. В представлении Г.В.Ф.Гегеля человек знает все, что содержится Мировом Разуме, следовательно, и осуществляет все, причем, происходит это в истории, где совершенное государство есть осуществление бытия, а совершенная метафизика -осуществление познания.
Г.В.Ф.Гегель пытается антропологический вопрос «устранить». Система Гегеля - это попытка обрести уверенность в «бездомном» существовании человека, а то и вовсе устранить «бездомность» (М.Бубер употребляет понятия «бездомность» и «дом» для характеристики человеческого мироощущения в разные периоды истории) [32].
Антропологическая концепция Г.В .Ф.Гегеля представляет собой абсолютный сверхличностный панлогизм (учение о всемогуществе Разума и тождественности божественного и человеческого разума). Но достигнуть этого абсолютного состояния человек может только в процессе развития. В своих «Лекциях по философии религии» философ размышляет о природе и назначении человека, используя свой диалектический метод: приводит два противоположных определения (человек по природе добр - человек по природе зол), пытаясь сопоставить их и показать не столько различие сколько неотделимость одного от другого. Надо заметить, что в этом принципиальное отличие гегелевской антропологии от кантовской, где человек по природе добр однозначно. Человек, по Г.В.Ф.Гегелю, должен быть виновен, поскольку вина вообще означает вменяемость. Невинность означает отсутствие воли, а значит, и добра, и зла, ведь и грех и осознание его рождаются благодаря познанию. В познании более всего явлено человеческое высокомерие, наказанием за которое выступает труд. В этом смысле социальные реформы - сизифов труд. Но благодаря познанию, по мысли философа, человек бессмертен, в качестве мыслящего субъекта он есть «душа чистая, свободная». Дух выводит человека за пределы природности, дух, по Г.В.Ф.Гегелю, есть интеллигенция [51, С. 255-296].
Данный панлогизм подверг критике Л.Фейербах, осуществивший антропологическую редукцию бытия (Sein) к человеческому бытию (Dasein). Согласно Фейербаху, Бог из творения человеческого объективируется в Творца (не наоборот). Отвергая религиозный культ, философ противопоставляет ему «обоготворение человека», он рассматривает последнего как единственный, универсальный и высший предмет философии [207, С. 31].
Концепция человека в марксизме вытекает из светского последовательно нерелигиозного миропонимания. Мир и человек имеют естественное историческое происхождение, их бытие исчерпывает все сущее, ничего сверхъестественного. Отсутствие последнего выступает у К.Маркса как условие раскрепощения человеческой личности. Человек - хозяин своей судьбы, актер и автор своей исторической драмы. Главное в человеке - предметно-чувственная, при-родопреобразующая, материально-продуктивная активность. Субъектность человека в марксизме есть не что иное как жизнедеятельность [220, С. 158], и в этом принципиальное отличие данной философской системы от предшественников.
Маркс, вслед за Л.Фейербахом, считает, что человек создает религию, религия же не создает человека. Религия есть самочувствование человека, который себя потерял или еще не обрел. Необходимо заметить, что популярное в те времена учение Ч.Дарвина подорвало основу представлений о Божественном происхождении человека и его исключительном положении в органическом мире. Осознание, что человек является потомком примата, а не венцом божественного творения, имело почти стрессовое значение для философской общественности. И, в этом смысле, учение К.Маркса имело оздоравливающий эффект - пусть не венец божественного творения, зато - венец природы и сам творец, ведь создал общество и государство, аналогов которым в природном мире нет.
Человек в марксизме - это не «абстрактное, где-то вне мира ютящееся существо», а «мир человека», государство, общество. Свои социально-философские проекты К.Маркс связывал с пролетариатом, зарождающимся в Германии. Именно этот социальный слой, по мысли философа, «возвещает разложение существующего миропорядка», раскрывает «тайну своего собственного бытия», которая, в свою очередь, есть «эмансипация немца в человека». Голова этой эмансипации - философия, сердце - пролетариат. Чувствительные ко всему европейскому и грандиозному, русские мыслители не могли не пройти через увлечение марксизмом (об этом ниже), среди них - Н.А.Бердяев, назвавший данное направление учением «об избавлении, о мессианском призвании пролетариата, о грядущем совершенном обществе, в котором человек не будет уже зависеть от экономики, о мощи и победе человека над иррациональными силами природы и общества» [20, С. 81]. Надо оговориться, что поздний Бердяев будет высказывать иную точку зрения относительно марксизма, но об этом - позже.
Именно в марксизме концептуально сложилось представление о деятельной природе человека, его творческом, преобразующем потенциале: «История есть не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека» [143, С. 104]. Необходимо заметить, что в Европе философия марксизма повлияла определенным образом на развитие экономики, способствовала интеграции трудящихся, что в конечном итоге привело к становлению современного европейского социализма. В России же теоретическое наследие К.Маркса было идеологически вульгаризировано, зато некоторые идеи, буквально, воплотились в жизнь.
![Топология Бытия [Электронный ресурс] : Исходные основания и способы пространственно-временного структурирования Бытия](/i/i/4294/220831.png "Топология Бытия [Электронный ресурс] : Исходные основания и способы пространственно-временного структурирования Бытия Котелевский, Дмитрий Владимирович")
