Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Эмпирический этап исторического исследования 11
1.1. Факт исторического знания: формирование структуры 16
1.2. Место и роль гипотезы в эмпирическом этапе исторического исследования 35
1.3. Создание эмпирической схемы как целостного образа исторического явления 45
Глава 2. Теоретический этап исторического исследования 54
2.1. Возможно ли в исторической науке теоретическое знание 55
2.2. Формирование исторической теории 67
2.2.1. Историческое теоретизирование и функции исторической теории 67
2.2.2. Закон в исторической теории 93
2.3. Процесс исторического познания как взаимосвязь эмпирического и теоретического знания 102
Заключение 111
Библиографический список 116
Приложения 131
- Факт исторического знания: формирование структуры
- Место и роль гипотезы в эмпирическом этапе исторического исследования
- Возможно ли в исторической науке теоретическое знание
- Формирование исторической теории
Введение к работе
Актуальность исследования. Общественное развитие на современном этапе характеризуется чрезвычайно сложными процессами, приводящими к глубинным качественным изменениям, затрагивающим все сферы жизнедеятельности человека. В своём развитии человечество достигло не только нового уровня технологий, идей, но и встало перед новыми, ранее неизвестными проблемами. Для того чтобы преодолеть возникающие проблемы или минимизировать их последствия, необходимо иметь знание, как это сделать. И в этой роли важного источника такого знания выступает прошлое. Причём прошлое имеет в этом случае характер синтезированного знания, дающего представление о возможных последствиях различного рода явлений человеческого общества, от применения новых технологий до возникновения и распространения новых идей. Прошлое теперь является не столько объектом «любопытства», сколько областью знания, способной помочь найти ответы на вопросы как современности, так и возможного будущего.
Наиболее остро в российском обществе воспринимается проблема дальнейшего выбора пути развития. Находясь на распутье, наше общество ищет хоть какие-то возможности предвидеть, что его будет ожидать в будущем. В этом случае к знанию прошлого предъявляются повышенные требования, в первую очередь это касается даже не столько объективности, достоверности, сколько актуальности. Как всегда в переломные эпохи востребованными оказались и новые архивные документы, и новая интерпретация известных фактов. Эта ситуация способствовала возрастанию роли теории в исторической науке. Историческое познание оказалось перед необходимостью мировоззренческого и методологического переосмысления исторического процесса с позиции современности. Это очень хорошо видно на примере всевозможных «новых историй», «альтернативных историй» и тому
подобных «открытий». В них, как правило, не используются новые источники, а происходит «переосмысление» уже известных исторических данных. В качестве примера можно привести (хотя это, конечно, больше относится к научно-популярным работам, но, ввиду того что ссылки на эти книги встречаются достаточно часто, думается, о них стоит упомянуть) книги известного «историка» В. Суворова (В. Б. Резуна). Несмотря на научную критику всех высказанных «идей», «трактовок» (например, в книге А. В. Исаева «Антисуворов»), книги В. Суворова продолжают издаваться, а значит, и читаться.
Общее состояние методологии исторической науки можно охарактеризовать как «состояние поиска». Когда на рубеже 80-90-х годов XX века идейное влияние понимания истории с точки зрения материализма (исторического материализма) стало сокращаться, отечественные историки и философы науки (истории) стали напрямую знакомиться с новыми идеями (хотя, конечно, нельзя говорить о полной изоляции отечественной исторической науки от мировой). Вместо одного подхода к пониманию прошлого (как его познания, так и самого процесса исторического развития) пришло разнообразие стратегий, которые нередко противоположны друг другу. При этом прошлое стало исследоваться в большей мере с позиции «философии истории». При таком подходе в качестве проблемы исследования выступил «смысл» истории, её назначение, роль человека в истории. И работы неокантианцев, Н. А. Бердяева, Г. Шпета, М. Хайдеггера, К. Ясперса стали достаточно популярными, и в каком-то роде даже хрестоматийными. На этом фоне методологический анализ процесса познания отошёл на второй план. Однако достаточно быстро выяснилось, что такой подход грозит формированием однобокой исторической картины. Получилось так, что вновь оказались востребованными работы советских методологов истории, даже формационный подход (достаточно сильно раскритикованный в начале 90-х, правда, больше по
идеологическим мотивам) оказался вполне приемлемым как один из научных методов познания прошлого. Современная философия истории сейчас находится в начале нового этапа, когда историю начинают исследовать более взвешенно, с учётом основных достижений как науки, так и философии. Идеологический фактор как элемент контроля науки исчез, и единственным стал критерий научности. «Новое единство» исторической эпистемологии должно базироваться на конструктивном сотрудничестве и взаимном обогащении различных концепций и точек зрения. Всё это и придаёт исследованиям в данной области особую актуальность.
Степень научной разработанности проблемы. Прошлое достаточно давно является предметом исследования. Непосредственно сам познавательный процесс начал активно изучаться с середины XIX века. На рубеже веков представители неокантианства ввели деление на «науки о природе» и «науки о культуре», которое в значительной мере определило развитие гуманитарного знания вплоть до нашего времени. На протяжении всего XX века шло конституирование ведущих подходов к истории: позитивизма, неокантианства и исторического материализма. Следует признать, что каждое из направлений не было непроницаемо для других. Исследователь придерживался основных идей одного из указанных подходов.
В отечественной методологии истории, длительное время
развивавшейся в рамках материалистического понимания исторического
знания, проблема исторического познания рассматривалась двояко: либо
в контексте с общенаучным познанием (что хорошо видно в работах
таких известных философов науки, как В. С. Стёпин, В. С. Швырёв, В. А.
Лекторский и др.), либо исследовался какой-то один момент процесса
исторического познания. Так, в работах А. М. Барга, А. И. Ракитова,
А. В. Гулыги, Е. М. Жукова, В. Ж. Келле, М. Я. Ковальзона
осмысливалась одна проблема или же познание представлялось в виде
весьма ограниченных компонентов. Попытки целостного подхода к процессу исторического познания были редки. В этом плане можно выделить работу А. И. Ракитова «Историческое познание. Системно-гносеологический подход» (1982).
Ситуация стала изменяться в конце XX века, когда «господство исторического материализма» уступило плюралистическому подходу. И всё же следует признать, что старый стиль мышления ещё сохранил свою силу. Если рассмотреть диссертации по теме исторического исследования за 90-е годы, то нетрудно заметить, что традиция исследования отдельных моментов исторического познания сохранена. В качестве примеров можно привести несколько диссертационных исследований по данной тематике: В. Н. Гуляхин «Исторический факт как предмет философского исследования» (1994), О. В. Герасимов «Источник, факт, событие в историческом познании» (1996), А. Д. Иоселиани «Гипотеза в системах современного научного знания» (1994), С. А. Ковальчук «Историческое время, спонтанность и порядок как гносеологические категории» (2004). И только в конце 90-х стали появляться работы, в которых обозначились попытки целостного осмысления процесса исторического познания. Следует признать, что в отечественной методологии науки гуманитарное познание до сих пор проигрывает естественнонаучному. Так, в вышедшей в 2000 году книге одного из ведущих философов науки В. С. Стёпина «Теоретическое знание» проблеме гуманитарного познания уделено всего лишь несколько абзацев. Между тем современная наука, согласно классификации В. С. Стёпина, находясь на постнеклассическом этапе, характеризуется интеграцией естественных и гуманитарных наук. И всё же в отечественной философии истории стали появляться работы, в которых процесс исторического познания рассматривается с учётом своеобразия данного вида познания.
Все использованные в исследовании текстовые источники можно условно разделить на четыре группы:
работы отечественных и зарубежных философов науки и истории, исследовавших элементы общенаучного и исторического познания. В работах В. С. Степина, В. С. Швырёва, В. А. Лекторского решаются общие вопросы методологии науки, исследуются как отдельные элементы научного знания - факт, гипотеза, теория, так и единый процесс формирования научного знания. Уделяется внимание категориям «эмпирическое знание», «теоретическое знание», «истина», «объективность». Отдельные вопросы исторического познания освещены в работах отечественных методологов: проблемой факта истории занимались С. Л. Утченко, Е. М. Жуков, М. А. Барг, С. Ф. Мартынович, В. В. Косолапое. Вопросы, связанные с исторической гипотезой, рассматривались в работах А. Н. Гурьяновой, А. Д. Иоселиани, А. И. Гавриляк, Е. М. Жукова. Теоретизирование, связанные с ним трудности исследовали А. С. Уйбо, А. И. Ракитов, Н. Г. Козин, К. В. Хвостова, В. Ж. Келле, Н. С. Розов, В. Ф. Коломийцев. Законы в историческом знании рассмотрены в работах Е. М.' Жукова, А. И. Ракитова, А. В. Гулыги, А. Я. Гуревича, М. А. Барга, И. М. Савельевой, А. В. Полетаевой, У. Дрея, К. Гемпеля;
работы, в которых процесс исторического познания представлен как некое «целостное отношение исследователя к прошлому». Это работы М. Вебера, Г. Риккерта, Р. Дж. Коллингвуда, Ф. Р. Анкерсмита, Б. Кроче. В этих исследованиях сам процесс исторического познания рассматривается как отношение исследователя к прошлому, при котором учёный не просто констатирует какую-то идею, а выстраивает взаимосвязь историка с прошлым;
- работы, имеющие общефилософский и общенаучный характер,
таких авторов, как К. Ясперс, Х.-Г. Гадамер, К. Поппер, Т. Кун,
И. Лакатос. В них задаются своеобразные философские предпосылки и оценки исторического познания;
- исторические исследования В. О. Ключевского, Ф. Броделя,
Ю. В. Кривошеева, А. А. Зимина, А. Дж. Тойнби, И. М. Дьяконова.
Объектом диссертационного исследования является историческое познание как особый вид научного исследования.
Предмет исследования - взаимосвязь эмпирического и теоретического уровней исторического исследования.
Цели и задачи исследования. Основная цель диссертационного исследования - рефлексия процесса исторического познания (как целого) с точки зрения анализа его структурных компонентов. Поставленная цель определяет следующие задачи исследования:
представление эмпирического этапа исторического познания, включающего акты проблематизации, производства фактов и эмпирических схем;
рассмотрение теоретического этапа исторического познания в сравнении его с теоретическим познанием в естествознании;
формирование концепта исторического познания как взаимосвязи эмпирического и теоретического знания;
Методология исследования. Методологическую и теоретическую основу исследования составляют принципы современной эпистемологии, сформировавшиеся в результате критики позитивистской интерпретации научного, в частности исторического, знания и основанные на признании его парадигмальной природы. Методологическая позиция базируется на синтезе получивших распространение в исторической науке общенаучных принципов детерминизма, системности, а также деятельностного подхода к познанию социальных явлений. Проводился анализ исторической литературы, оценивались результаты диссертационных исследований, близких по заявленной теме, использовались методы сравнительного анализа и исторической реконструкции.
Теоретическая новизна исследования
Осуществлена актуализация интегрального методологического подхода к процессу исторического познания, в котором объединены все основные акты исследования от постановки проблемы до обоснования результата.
Установлено отличительное своеобразие эмпирического этапа исторического исследования. Его основными компонентами выступают процедуры описания и объяснения исторических фактов. В этих актах проявляется принципиальная двойственность, представленная наличием объективного материала и субъективных элементов, определяемых методом, используемым историком.
Выявлена динамика становления исторической гипотезы как формы объяснительной схемы. Проведено различие между слабой и сильной гипотезами, отличающимися разной степенью когнитивной обоснованности, где сильная гипотеза со временем становится объяснительной схемой.
Обосновано положение о реальной возможности теоретического знания в исторической науке, которое последовательно принимает формы: теоретической проблемы, теоретической гипотезы и теоретической схемы.
На высшем уровне функционирования исторической теории на её становление и функционирование влияет мировоззренческая культура и, особенно, философия истории как часть предпосылочного знания.
Положения, выносимые на защиту:
1. Феномен факта исторического знания до сих пор является проблемным. Обосновано положение о том, что исторический факт является единством объективного и субъективного. Если последнее представлено элементами предпосылочного знания, используемого для оценки и интерпретации, то объективное - это тот предметный материал, из которого извлекаются сведения о прошлом.
Чтобы включить в круг познавательных интересов максимальное количество фактов, историк конструирует эмпирическую схему. Началом этого процесса становится проблема, его «середина» - это гипотеза, а завершением выступает объяснительная схема.
Важное место в структуре исторического исследования играет процесс теоретизирования. Его основные акты: постановка теоретической проблемы, выдвижение гипотезы и формирование теоретической схемы (теории). Историческая теория объясняет и обосновывает эмпирические гипотезы и эмпирические схемы.
Научно-практическая значимость исследования. Идеи, основные положения и выводы проведённого исследования могут быть использованы в самых различных областях современной жизни. Они значимы для организации деятельности научных учреждений исторического профиля, а также для преподавателей, аспирантов и студентов исторических специальностей.
Апробация диссертационного исследования. Основные положения и результаты исследования отражены в научных публикациях, а также докладывались автором на VI международной научной конференции «Рациональность и свобода» (Санкт-Петербург, ноябрь 2005 г.), на Всероссийской научной конференции «Гуманитарные ценности общества: история и современность» (Киров, ноябрь 2005 г.), на научно-теоретической конференции аспирантов и студентов «Гуманитарные проблемы современного информационного общества» (Киров, 2005 г.). Два сообщения обсуждены на методологических семинарах кафедры философии и социологии ВятГГУ.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографического списка. Объём диссертации 135 страниц, список литературы включает 152 текстовых источника.
Факт исторического знания: формирование структуры
Для полноценного рассмотрения процесса фактуализации необходимо также рассмотреть предварительный этап исторического исследования, так как анализ философской литературы позволяет говорить о достаточно важной роли в познании предварительного этапа, что неоднократно подчёркивается многими исследователями [139, с. 63]. Данную мысль на рубеже XIX и XX века обосновал М. Вебер: «Историк, приступая к исследованию, всегда начинает с определённых «данных» отправных точек, которые он описывает в их «статическом состоянии», и в ходе всего своего изложения на каждом его этапе подводит итог «результатам» «развития» в виде их состояния в поперечном сечении» [17, с. 448]. Гносеология на современном этапе утверждает, что субъект «воспринимает» объект не непосредственно, а через призму своих знаний о нем. Поэтому предлагается на основании данного тезиса традиционную формулу познавательного отношения «субъект-объект» заменить более точной формулой «субъект-знание-объект», и такая замена уже позволяет утверждать, что предметом познания является не фрагмент самого объекта, а рациональное отображение такого фрагмента [30, с. 70]. Необходимо помнить, что познавательная деятельность историка опосредуется, во-первых, наличием исторических источников, их полнотой и объективностью; во-вторых, наличием научной теории, способной дать объективный анализ исторической реальности; в-третьих, у историка должен быть выбор теоретического подхода к объяснению исторических явлений из некоторого множества стратегий. На данном уровне историк обязан осуществить следующие действия: - определить группу исторических источников, на основании которых он будет осуществлять историческое исследование; - сформировать целостное представление об объекте исследования [30, с. 75]. Историк должен иметь целостное представление, в формировании которого участвуют и историческая традиция, и научная школа, и личное отношение историка к исследуемой тематике. До начала непосредственного исследования историк определяет «сетку координат», которая предоставляет возможность изначального выбора исторического материала как важного и игнорирование всего остального как не имеющего в данном исследовании существенного значения. Именно на подготовительном этапе исторического познания идёт интенсивный процесс аккумуляции идейно-теоретического, методологического содержания исследования, которое задаёт содержательные параметры всему научному поиску, на всех его этапах, включая и подготовительный [64, с. 91]. Поэтому формирование целостного представления об объекте исследования позволяет историку ориентироваться в процессе познавательной деятельности. Для пояснения данного тезиса рассмотрим классический пример - переход Цезарем Рубикона. Сам по себе переход данной реки не имеет значения для историка, однако значение, которое оказало данное событие на дальнейший ход истории Древнего Рима, существенно, и именно на основании оценки события историк имеет право утверждать, что данный переход является значимым в историческом исследовании. В данном случае, говоря о переходе реки, имеется в виду не сам переход, а значение, которое оказал переход на историю Древнего Рима. Историк оценивает событие на основании его результата и влияния на дальнейший ход исторического процесса [135, с. 8-Ю]. Однако, не имея целостного знания о римской истории I века до нашей эры, историк не смог бы произвести данную процедуру. Историческое исследование непосредственно начинается с формулировки проблемы, представляющей собой начальное звено в познавательной цепочке «проблема-исследование-решение» [58, с. 14,20]. Выдвижение проблемы, что необходимо подчеркнуть, становится возможным только на основании предпосылочного знания [58, с. 42]. Постановка проблемы является важным этапом в историческом исследовании, в огромной мере предопределяющем его дальнейший ход и результаты [36, с. 26]. Можно сказать, что постановка проблемы - это попытка историка по-новому взглянуть на известное историческое знание. Выдвижение проблемы в значительной мере предопределяется двумя факторами:
- наличным знанием о предмете исследования, то есть предпосылочным знанием;
- личностными качествами исследователя. Формулировка проблемы представляет собой процедуру, в которой историк в полной мере использует как свои личностные качества, так и историческое знание.
В методологии науки принят определённый набор требований, которым каждая выдвигаемая проблема обязана соответствовать: - наличие некоторого предварительного научного знания (данные, теория, методика), в которое может быть включена исследуемая проблема; - формально правильное построение; - корректность проблемы, то есть её предпосылки не должны быть ложными; - достаточная ограниченность применения, но не глобальность формулируемой проблемы; - указание на условия существования решения и его единственность; - принятие соглашения о признаках приемлемого решения и способах проверки решения на приемлемость [58, с. 43]. Данные требования имею характер общенаучных, поэтому необходимо рассмотреть, возможно ли соответствие им исторической проблемы. Выдвигаемая историком проблема на наш взгляд, не может соответствовать критерию единственности возможного решения. Для исторического знания характерна множественность возможных способов решения, что является одной из специфик исторического знания. Проблема всегда должна опираться на когнитивные основания, она не может не иметь связь с предшествующим знанием о предмете исследования. Без этого научную проблему просто нельзя сформировать, так как отрыв от имеющегося знания означает, что проблема в таком случае будет «простым словесным предложением» и не более.
Место и роль гипотезы в эмпирическом этапе исторического исследования
Получение фактов не является конечной целью исторического исследования. Формирование в рамках поставленной проблемы целостной, научно обоснованной картины исторического явления и представляет цель, которую преследуют историки на эмпирическом этапе. Для осуществления данной цели полученные в результате деятельности учёных факты необходимо объяснить на основании выдвинутой проблемой и предпосылочного знания. Поэтому, следующим этапом познавательной деятельности историка выступает процесс формирования исторических гипотез.
Историк достаточно часто сталкивается с такой процедурой, как объяснение, в процессе которой выдвигаются различные предположения. Можно привести следующий пример: в текстах «Русской Правды» встречается термин «огнищанин». Для людей, живших во времена составления «Русской правды» (XI век) значение этого слова было понятно, но со временем оно утратилось. Существует несколько трактовок. В. О. Ключевский так объясняет это слово: «В некоторых статьях Русской Правды упоминается привилегированный класс, носящий древнее название огнищан, которое в других статьях заменено более поздним термином княжи мужи; убийство огнищанина, как и княжа мужа, оплачивается двойной вирой. В древних памятниках славяно - русской письменности слово огнище является со значением челяди; следовательно, огнищане были рабовладельцы»[62, с. 143-144]. Историк А. А. Зимин в работе «Холопы на Руси» пишет: «Термин «огнище» редко встречается в русских источниках. От него происходит «огнищанин» Краткой Правды (статьи 19 - 22) и соответствующий ему «тиун огнищный» ст. 12 Пространной Правды. Известно, что он бытовал в Новгороде. По скудости источников очень трудно говорить о его происхождении. Возможно, первоначально «огнищанин» - хозяин очага, глава патриархальной семьи. Позднее, быть может, уже перед нами княжеский чиновник, ведавший хозяйством князя - его огнищем, в котором рабы играли значительную роль. В. О. Ключевский полагал, что «огнищане» были рабовладельцы. Но «огнищанин Краткой Правды соответствует «княжу мужу» и «тиуну огнищному» Пространной Правды, что не позволяет принять предположение В. О. Ключевского. Не исключено, что на складывание термина «огнищанин» повлияло и происхождение высшего слоя княжеских слуг из рабов. Во всяком случае, в чешской глоссе к «Mater verborum» 1202 года находится текст: «ohniscenin, libertus cui post servitium occedit libertas». Здесь ohniscenin -вольноотпущенник» [49, с. 18-19]. Таким образом, при исследовании одного и того же текста два историка по отношению к одному понятию пришли к различным мнениям: огнищанин - это рабовладелец (В. О. Ключевский) и огнищанин - это, вероятно, бывший раб, получивший свободу (А. А. Зимин). Оба учёных предположили различные трактовки этого слова, они выдвинули научно обоснованные предположения, посредством которых попытались объяснить смысл слова «огнищанин». В методологии трактовка гипотезы науки как предположения довольно типична, понятия «предположение» и «гипотеза» часто используются как синонимы [90, с. 137]. Являются ли в рассматриваемом случае выдвинутые предположения гипотезами? Если да, то в таком случае всё историческое знание можно назвать гипотетическим. Если нет, то тогда всё-таки следует разделить понятия «предположение» и «гипотеза» в историческом познании.
Е. М. Жуков оценил историческую гипотезу как «временное, условное предположение», которое либо отвергается при дальнейшем историческом исследовании, либо переходит в разряд теоретического знания. Гипотеза в этом случае предстаёт как «строительные леса» при создании здания исторического познания [48, с. 36]. Сравнение со «строительными лесами» достаточно метко и оно даёт представление о функции исторической гипотезы. Она обеспечивает должную «связь» для разрозненных элементов исследования. Факты, которые получены в результате исследования, необходимо объединить, но сами по себе они на это не способны. Такое связывание как раз осуществляет историческая гипотеза. Но на наш взгляд Е. М. Жуков, не прав, когда говорит, что гипотеза «по мере успешного хода строительства, мобилизации всего необходимого материала необходимость во вспомогательных сооружениях отпадает» [48, с. 37], то есть необходимость в гипотезе отпадает. Здесь исследователь неправомерно соединил два понимания гипотезы. Различают гипотезу как метод развития научного знания, включающий в себя выдвижение и последующую экспериментальную проверку предположений, и как структурный элемент научной теории [87, с. 528-529]. При выдвижении и выполнении роли «строительных лесов» гипотеза является способом развития нового знания. Но когда гипотеза обоснована и принята научным сообществом, она становится уже элементом научной теории. «Строительные леса» убираются, но в том смысле, что они трансформируются в другое качество - гипотеза становится достоверным элементом научного знания (теории). Для того чтобы разобраться с исторической гипотезой, нам необходимо рассмотреть её в первом значении, то есть как способ формирования нового знания.
Наличие обоснованности ещё не даёт оснований считать высказанную идею гипотезой. Если вернуться к примеру со словом «огнищанин», то обе трактовки имеют достаточные степени обоснованности. Тем не менее, ясно, что эти трактовки только объяснили встречаемый в документах неясный термин и не претендуют на высокий теоретический статус. Чтобы выделить историческую гипотезу из всего массива предположений, следует ввести дополнительный критерий. Гипотеза - это более значимое образование, чем предположение. Такое различение имеет разумный смысл. Если предположение может не оставить после себя ни какого следа в науке, то гипотеза в истории утверждает себя как способ формирования нового, знания. Именно критерий эвристичности, и следует брать за основу, выделяя историческую гипотезу из всего массива высказываемых предположений [90, с. 139]. Такой подход при определении гипотезы в гуманитарном знании заявлен А. Д. Иоселиани: «Гипотезу можно определить как функциональное образование в системе форм жизнедеятельности человека (коллектива), феноменально представленное ему в акте осознания или рефлексии как вероятное (с точки зрения существующих норм) знание, выступающее рациональной предпосылкой последующего осмысления, эмпирических данных, установленных фактов и решения проблем» [53, с. 52-53]. Возможность гипотезы «выступать рациональной предпосылкой последующего осмысления» и является главным отличительным признаком исторической гипотезы, позволяющим выделить её из всего многообразия предположений, выдвигаемых в процессе исторического исследования. Гипотеза в этом случае выступает как основательное объяснение фактов и как способ формирования нового знания.
Каким способом формируется историческая гипотеза? A. И. Гавриляк предложил следующую схему построения гипотезы постановка проблемы и выдвижение гипотезы. Эти два этапа можно детализировать следующим образом: выдвижение проблемы, догадка, появление собственно гипотезы, учёт конкурирующих гипотез. Рассматривая процесс формирования естественнонаучной гипотезы B. Н. Карпович выдвинул три условия, которым она обязана соответствовать: - гипотеза должна быть синтаксически правильно построенным и семантически осмысленным утверждением внутри некоторого научного контекста; - гипотеза должна быть до некоторой степени обоснованной предшествующим знанием или, в случае полной её оригинальности, по крайней мере не противоречить наличному знанию; - гипотеза должна быть не только в принципе проверяемой при изменении знания, но и эмпирически проверяемой наличными методами, то есть она должна соответствовать развитию научного инструментария [58, с. 67].
Возможно ли в исторической науке теоретическое знание
Одной из ключевых проблем методологии исторического знания является вопрос о возможности теории в исторической науке. Эта тема и сегодня является предметом научных дискуссий между историками и философами [108, с. 45]. Поэтом, не смотря на то, что в первой главе для объяснения процесса формирования знания на эмпирическом этапе использовалось априори наличие в истории теоретического знания, данную проблему следует рассмотреть подробно. Вопрос о существовании теоретического знания в истории является не только методологическим, обусловленным лишь уровнем развития исторической науки. Проблема определяется как отношением к историческому знанию, его функциональной нагрузке, так и личностным отношением исследователя к прошлому. Поэтому можно говорить, что принятие или неприятие в истории теоретического знания - это по своей сути различные подходы к пониманию прошлого.
На основании сказанного можно сделать вывод о том, что в методологии истории существуют два подхода к решению данной проблемы: - отрицание возможности теории в историческом знании, при котором история выступает как эмпирическая наука, а все теоретическое знание заимствуется из другой дисциплины - философии истории. Так, английский мыслитель Р. Дж. Коллингвуд не допускал мысли о возможности исторической теории и отмечал, что естествоиспытатель оперирует абстрактными конструкциями, которые не имеют пространственно-временной локализации, в то время как историк всегда имеет дело с конкретным и преходящим [65, с. 222-223]. Представители данного подхода К. Гемпель и К. Поппер также фактически отрицали возможность теоретического знания в своих концепциях. Они полагали, что в качестве номологических правил в исторической науке выступают либо законы, заимствованные из других наук (социологии, психологии и т. д.), либо тривиальные, обыденные закономерности, не имеющие самостоятельного познавательного значения [30, с. 117]; - история рассматривается как дисциплина, способная самостоятельно формировать теорию. Сторонники данного подхода считают, что история как часть научного знания самостоятельно способна формировать теоретическое знание. Особенно чётко обозначенная позиция прослеживается в отечественной философии истории [7, 61, 64]. В работах Н. Г. Козина, В. Ж. Келле, Е. М. Жукова, А. И. Ракитова, М. А. Барга, А. С. Уйбо и др. историческое знание рассматривается как часть научного знания, имеющая не только эмпирическую, но и теоретическую составляющие. Теоретическое знание рассматривается в качестве априорной формы знания. Такое понимание истории сформировалось, прежде всего, под воздействием материалистического подхода к историческому процессу. Одним из важнейших принципов исторического материализма является признание закономерностей общественного развития, как общих, устойчивых, повторяющихся, существенных связей и отношений между процессами и явлениями [66, с. 118]. В рамках данного подхода развитие человечества обосновывалось структурой общественно-экономических формаций первобытно-общинный строй, рабовладение, феодализм, капитализм, социализм (коммунизм). Делался вывод о том, что любое общество обладает определенными общими чертами, на основании которых возможно создать предельно абстрактную модель развития любого общества или, - историческую теорию.
Для обоснования тезиса о возможности в истории теоретического знания рассмотрим наиболее часто встречаемые аргументы, на основании которых истории отказывают в возможности самостоятельно формировать теоретическое знание: - история является в значительной мере описательной дисциплиной [30, с. 116]. Следовательно, историки самостоятельно не могут продуцировать абстрактные понятия, а полностью заимствуют их из других научных дисциплин; - предметом исторического исследования выступает прошлое человечества, которое не дано исследователю непосредственно, а заявляет о себе опосредованно через исторические источники, что обусловливает специфику исторического знания [64, с. 60]. Следовательно, при наличии временного интервала прошлое невозможно познать объективно; - в методологии науки существует достаточно устойчивое противопоставление истории естествознанию [72, с. 125; 126]. Данная традиция идёт ещё от неокантианцев, которые ввели разделение научного знания на науки о природе и науки о культуре.
Дадим оценку перечисленных аргументов. Если рассматривать историю лишь как описательную науку, то логично сделать следующий вывод: каждое понятие в исторической науке индивидуально. Это приводит к формированию идеи о индивидуалистическом характере исторической науки, в которой отсутствую обобщения. Так, В. А. Лекторский, определяя задачу историка, связал ее со спецификой исторического знания и представил как «выявление фактов в их индивидуальности и в их неповторимой связи» [78, с. 241]. Такое понимание истории как описательной науки, имеющей только «индивидуальные» понятия, кроется в самом процессе развития исторической науки. История как наука прошла несколько этапов в своем становлении, что и нашло отражение в трактовке её как описательной науки. В период становления - XIX век, история в значительной мере отождествлялась с «рассказом» о прошлом на основании исторических источников. Это было повествование, осуществляемое от лица «самих участников событий» и поэтому историческая наука XIX века - это в значительной мере политическая история, в которой главное внимание уделялось политическим деятелям, войнам, различным политическим союзам, блокам, договорам и т. д.
Формирование исторической теории
Обосновав возможность в истории теоретического знания, перейдем к анализу собственно процесса формирования теории в историческом знании. Для того чтобы исследовать, какими способами конструируется историческая теория, какими особенностями она обладает, сравним теоретизирование в истории с аналогичным процессом в естествознании.
Теория является наиболее развитой формой организации научного знания, дающая системное отражение закономерностей как существенных связей определённой области действительности то есть объекта теоретизации. Такая форма знания представляет собой внутренне дифференцированную, но целостную систему знания, которая характеризуется логической зависимостью одних элементов от других, а также выводимостью содержания теории из некоторой совокупности утверждений и понятий - исходного базиса.
В качестве важнейших способов формирования теоретического знания выступают индуктивный и гипотетико-дедуктивный. Индуктивный способ основан на обобщении эмпирического материала, при котором происходит поиск общих черт, закономерностей, что и позволяет исследователю формировать общие понятия и выводить законы. Индукция - это движение от частного к общему. Гипотетико-дедуктивный способ, в свою очередь, предполагает, что исследователь вначале формулирует некоторое предположение (гипотезу), которое в дальнейшем обосновывается или опровергается на основании эмпирического материала [128, с. 130-131]. И это уже путь от общего к частному.
Следует отметить, что в современной методологии науки господствует гипотетико-дедуктивная модель построения научной теории. Это связано с тем обстоятельством, что между эмпирическим и теоретическим уровнями существует своеобразная познавательная «ступень», преодолеть которую путём индуктивного построения теоретического знания невозможно [146, с. 328]. Поясним это утверждение на следующем примере: закон всемирного тяготения распространяется на все тела макромира - от знаменитого яблока Ньютона, до планет. Однако данное утверждение невозможно вывести индуктивным путём. Именно гениальная догадка о том, что и яблоко, и Земля подчиняются одному и тому же закону, и послужила основой для формирования данной теории [147, с. 112].
Следует заметить, что гипотетико-дедуктивному способу построения подчиняется «развитое» научное знание, оперирующее предельно абстрактными понятиями, способное к самостоятельному формированию нового знания, не опираясь на эмпирический базис [128, с. 130-131]. Однако историческое знание, которое при применении такой классификации можно определить как «неразвитое» теоретическое знание, такой характеристикой не обладает.
Следовательно, нам необходимо показать специфику использования индуктивного и гипотетико-дедуктивного способов в формировании теоретического знания в истории. Индуктивный способ построения характеризуется созданием теории путём обобщения фактов. Такой подход в отношении к историческому знанию кажется весьма логичным. Показали, что историк не может использовать только лишь абстрактные понятия, так как предмет истории всегда «индивидуален». Так как в исторической науке познание движется от констатации фактов к их пониманию [39, с. 46], исследователь может взять известные факты и обобщить их. Однако следует отметить, что такой подход к формированию исторической теории имеет свои методологические недостатки. Огромное количество сведений, накопленных наукой об обществе, сформировало непростую ситуацию: чем больше мы знаем, тем труднее построить теорию исторического развития традиционным в гуманитарных науках методом, то есть путём обобщения эмпирических данных [21, с. 3-4]. Историк не может «просто» обобщить все факты. Кроме того, и сам факт истории есть результат исследовательской деятельности историка, факт - уже результат отбора. А так как в историческом знании отсутствует принцип отношения к факту, то, что Т. Кун определил как парадигма, то процесс обобщения является сугубо субъективным. В различных исследованиях по одной и той же проблематике факты истории различны, результаты обобщения также различны. В качестве примера, обосновывающего неприемлемость такого подхода, можно привести рассуждения Т. Куна о процессе открытия кислорода. Во второй половине XVIII века в течение нескольких лет ряд естествоиспытателей совершили «открытия» нового газа. Но, так как в своих исследованиях они пользовались различными «теоретическими предпосылками», то определяли полученный газ как форму уже существующих и известных «элементов» (и с точки зрения своих «предпосылок» они были правы). И только приняв новый подход за основу исследования, Лавуазье смог заявить о том, что этот газ - новый элемент, кислород [74, с. 84-89]. Образ научного мышления, принятый Лавуазье, стал единственно верным (или, по мнению, Т. Куна, парадигмой), и лишь на основе его в дальнейшем производились исследования.
В истории сложилась ситуация, аналогичная той, когда понимание факта истории как фрагмента источника уже не стало удовлетворять развивающуюся науку. Использование индуктивного метода уже не отвечает потребностям развития исторической теории. Именно индуктивный способ построения исторической теории, по мнению Вс. Вильчека, привёл историю к методологическому кризису. Единственным выходом из такой ситуации оказывается, по его мнению, коренная методологическая реформа - попытка создать теорию, являющуюся дедуктивным, сугубо логическим построением, возводимым с помощью структурно - генетического анализа хрестоматийно известных фактов [21, с. 3-4].
