Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблема идеального: информация или деятельная форма? 15
1.1. Деятельностный подход 15
1.2. Информационный подход 23
1.3. «Идеальное» - категория социальная или универсальная? 47
1.4. Попытка синтеза подходов 79
Глава 2. От абстракций ideell и ideale к конкретности идеала 93
2.1. Идеальное в природе: объективный полюс идеального 93
2.2. Идеальное в экономике и праве 106
2.3. Идеальное как субъективная способность: культура 122
2.4. Идеальная тотальность 137
2.5. Развитие идеального и идеал развития 155
Заключение 180
Библиографический список использованной литературы 181
- Деятельностный подход
- Информационный подход
- Идеальное в природе: объективный полюс идеального
- Идеальное в экономике и праве
Введение к работе
Для массового сознания уже стало банальностью представление о том, что в нашей стране последние полтора десятка лет происходят демократические преобразования, а многие политики и ученые характеризуют эти преобразования как революционные. Постоянно обсуждаемой темой являются и реформы в сфере образования, думающих людей не устраивает технократизм и эмпиризм современной науки, а процессы глобализации породили терроризм без границ, другие больные проблемы, выходящие за рамки отдельных стран и территорий.
Актуальность предлагаемой работы определяется тем, что категория идеального является важнейшей для исследования и проектирования процессов развития, что особо значимо в период социальных трансформаций и реформ.
Категория идеального разрабатывалась в философии в связи с категорией истинности. В этом важнейшее значение проблемы идеального для науки. Уже у Платона эйдосы - истинные формы вещей, которые не могут быть даны в непосредственном чувственном восприятии, но лишь в умозрении. Наоборот, представление о том, что идеальное - всего лишь субъективная реальность полностью корреспондирует положению о том, что истина есть лишь соответствие нашего представления наличным формам бытия, но отнюдь не соответствии этих форм самим себе, что истина - лишь гносеологическая, но не онтологическая категория. Таким образом, от понимания природы идеального - психическая она, социальная или же универсальная - зависит понимание функций науки. Если идеальное - лишь субъективная реальность, то задача науки сво-
дится к адекватному, но некритическому описанию явлений наличного бытия. Если же категория идеального универсальна, то наука призвана не только описывать явления наличного бытия, но и объяснять их, раскрывать их генезис, прогнозировать их дальнейшее развитие, быть основой практического преобразования мира. Поиск научной истины есть не что иное, как раскрытие идеального в предмете исследования, собственной логики предмета, закона (способа) его бытия.
Особую важность проблема идеального имеет для таких наук, как психология и педагогика и соответствующей практики. Ведь эти науки занимаются исследованием и участвуют в формировании субъективных деятельных способностей человека, его сознания, мышления, воображения, памяти и т. д. От ответа на вопрос о генезисе сознания и человеческих способностей зависит педагогическая практика, а стало быть, судьба каждой человеческой индивидуальности. Помочь человеческому индивиду в становлении его личности, подлинной индивидуальности, содействовать открытию им для себя окружающего мира в его полноте и истине, становлению самосознания и поиску идеала, как идеи собственного развития и совершенствования и идеи общественной деятельности, - основная задача педагогики.
Не меньшее значение проблема идеального имеет и для политико-правовой сферы. Задача деятельности в этой сфере - нахождение идеального выражения действительных интересов общества и человека, народа, а не изобретение национальных идей и не навязывание большинству нации чуждых им правовых установлений. Помочь народу обрести собственный голос, раскрыть свой внутренний потенциал - задача политики демократизации. Хороший юрист-законодатель переводит в форму закона правовое сознание,
которое уже обрело или имеет тенденцию к обретению действительной всеобщности, а не навязывает в законе свое произвольное представление о праве и справедливости.
Универсальность категории идеального не только условие объективности истины, но и условие единства истины, добра и красоты. Каков генезис человеческих идей и идеалов, художественных и нравственных ценностей, научных понятий, какова их объективность, связь с истиной, красотой и добром? С ответом на эти вопросы связана возможность сознательного и свободного развития человеческого общества и самого человека, гармоничность или катастрофичность процесса глобализации.
Степень разработанности проблемы. Природа идеального занимала умы мыслителей с момента возникновения философии, как исследования мышления, но лишь у Платона она впервые обрела ясную формулировку вопросов о том, как возможно истинное знание, что такое благо само по себе, красота сама по себе, как можно постигнуть вещи в их истине, если чувственный облик их находится в процессе постоянного изменения, текучести. Он решал эту проблему, как известно, полагая наряду с миром чувственных вещей, мир вещей умопостигаемых, которые суть истинные, всеобщие образы вещей. А причастность человека истине, эйдосам, Платон связывал с причастностью миру эйдосов человеческой души, освобожденной от чувственного тела в процессе метемпсихоза: в процессе мышления, умозрения душа как бы вспоминала истинные формы, которые она созерцала, будучи освобождена от чувственного тела. Аристотель, отвергнув самостоятельный мир эйдосов, провел разграничительную линию между чувственным и умопостигаемым в самом мире вещей в качестве абсолютной противопо-
ложности формы и материи. Декарт приписал шишковидной железе функцию опосредствования субстанции протяженной и субстанции мыслящей, Спиноза определил мышление и протяжение как два атрибута одной субстанции; развивая Спинозу, Гегель непосредственно отождествил мышление и бытие, объявив чувственный мир собственным, внутренним моментом становления абсолютного духа, а всякую подлинную философию - идеализмом. Маркс выводил идеи человека из его предметной практики и полагал, что сознание не может быть ничем иным как сознанным бытием, равно как и то, что истинное бытие может быть только сознательным бытием, а абсолютную истину считал доступной человеку на том основании, что практика его носит универсальный характер и что он всю природу превращает в свое неорганическое тело.
Центральное место категория идеального занимала и в философии всеединства Вл. Соловьева, а от него досталась в наследство всей русской религиозной философии. В советской философии проблема идеального стала предметом плодотворных исследований у А. Ф. Лосева, М. А. Лифшица, Э. В. Ильенкова, М. Б. Туровского, а также выдающихся советских психологов Л. С. Выготского и С. Л. Рубинштейна. С конца 60-х годов в Советском Союзе развернулась дискуссия между сторонниками деятельностного подхода к проблеме идеального, прежде всего Э. В. Ильенкова и Ф. Т. Михайлова, и информационного подхода к этой проблеме, который свое концентрированное выражение получил в работах Д. И. Дубровского. В психологии и педагогике, в особенности применительно к системе развивающего образования, деятельностный подход к проблеме идеального успешно развивал В. В. Давыдов.
После публикации в 1984 году в журнале «Вопросы философии» работы М. А. Лифшица «Об идеальном и реальном», которая
являлась частью вышедшего в 2003 году «Диалога с Э. Ильенковым», в рамках деятельностного подхода развернулась дискуссия о том, является ли идеальное исключительно социальным феноменом или оно атрибутивно миру, бытию вообще.
Среди участников дискуссии наметились две точки зрения.
Согласно первой из них концепции идеального у Лифшица и Иль
енкова существенным образом различаются. При этом одни из
представителей этой точки зрения критикуют позицию Лифшица,
исходя из понимания идеального Ильенковым (С. Н. Мареев,
Е. В. Мареева, А. Д. Майданский, М. А. Шкепу), а другие, наоборот,
критикуют позицию Ильенкова, исходя из представлений об иде
альном у Лифшица (В. Г. Арсланов, А. К. Фролов, В. Л. Очкин). Суть
второй точки зрения в том, что позиции Ильенкова и Лифшица по
большому счету едины. Ее придерживаются Г. В. Лобастов,
В. Т. Кудрявцев и автор настоящей работы. При этом
В. Т. Кудрявцев, являясь учеником и продолжателем дела В. В. Давыдова по построению и совершенствованию развивающего образования, с успехом применяет категорию идеального в исследованиях детского творчества, развития воображения, становления субъективных способностей учащихся. Близкими ко второй точке зрения автор считает позиции Ф. Т. Михайлова и Л. К. Науменко, В. С. Возняка.
В последние годы появлялись работы и в рамках информационного подхода, среди которых необходимо назвать прежде всего «Логику идеального» К. Карманова1 и объемную работу А. И. Лисина2. Появилась и попытка синтезировать подходы (К. Н. Любутин, Д. В. Пивоваров [69]), но, как представляется, ее
1 Карманов К. Логика идеального. Ч. 1: Введение в проблематику идеального. - М., 1999.
-152 с; Карманов К. Логика идеального. Кн. 1 : Введение в проблематику. -2001.-256 с.
2 Лисин А. И. Идеальность. Реальность идеального. Ч. 1. - М.: Информацилогия, 1999.
нельзя назвать удачной. Онтологический аспект проблемы идеального рассматривался в диссертационном исследовании и других работах К. А. Матакова3.
Представляется, что проблема4 атрибутивности идеального процессу развития мира, или же действительности этой категории только в развитии посредством человеческой деятельности, в значительной степени связана с вопросом о развитии, о становлении самого феномена идеального, поэтому мы сочли необходимым проследить становление феномена идеального, начиная с развития в неорганической и органической природе и завершая высшей формой - развитием личности, как идеальной тотальности, субъективного для-себя-бытия мыслимого и ощущаемого общества [74; 262]. В соответствии с этим мы и определили объект, предмет, цель, задачи, рабочую гипотезу и методологические основания исследования.
Объект диссертационного исследования - феномен идеального в его развитии.
Предмет исследования - онтологический и гносеологический аспект развития идеального.
Цель диссертационного исследования - исследовать идеальное в единстве онтологического и гносеологического аспектов его развития и раскрыть различные определения идеального в их конкретном единстве.
Из указанной цели вытекают следующие задачи:
3 Матаков К. А. Социальное бытие вещей как форма опредмеченного идеального [19; 227-240].
4 Здесь и далее по тексту все выделения полужирным, включая выделения в цитируе
мых текстах принадлежат автору настоящей работы. Собственные выделения цитируе
мых авторов даны курсивом.
провести сравнительный анализ деятельностного и информационного подходов к проблеме идеального;
выявить онтологические и гносеологические границы категории идеального;
показать различные значения термина «идеальное» в области философии;
исследовать взаимосвязь форм ideelle и ideale и категории идеального;
выявить методологическое значение синергетики и границы ее применимости как метода;
уточнить специфику идеального в дочеловеческой природе, в процессе стихийного общественного развития и, наконец, в историческом процессе становления культуры и личности;
установить связь субъектности и субъективности с идеальным в процессе стихийного развития и в процессе развития, опосредованного человеческой деятельностью;
охарактеризовать взаимосвязь категорий идеального, идеи и идеала в их развитии.
исследовать развитие идеальности формы стоимости в процессе становления капиталистического обращения.
Рабочая гипотеза исследования определяется нами, исходя из того, что идеальное не только является необходимым моментом развития, но и само развивается, имеет собственный процесс становления. Всякое становление имеет определенные этапы, на которых развивающееся, становящееся приобретает различную специфику, поэтому идеальное в природном и общественном развитии, в культурно-историческом процессе и в развитии личности должно обретать соответствующие специфические черты. Развитие невоз-
можно без возникновения и разрешения противоречий в становящемся, без движения к конкретному единству его различных определений, поэтому и идеальное в своем становлении должно двигаться от абстрактных определений к их конкретной полноте.
Методологические основания диссертационного исследования. В настоящем исследовании мы имеем дело с развитием, с взаимным переходом и единством противоположностей, с разрешением противоречий, с движением от абстрактного к конкретному. Идеальное, как верно заметил Э. В. Ильенков, предмет сугубо диалектический, соответственно и адекватным методом исследования проблемы идеального могла стать только материалистическая диалектика. Кроме того, материалистическая диалектика разрабатывалась Марксом именно как логика, как наука о мышлении, а последнее, понимаемое в единстве гносеологического и онтологического аспектов, и есть не что иное как идеальное.
Научная новизна работы заключается в следующем:
1) идеальная форма исследована в ее становлении и развитии
от абстрактных форм ideale и ideelle до конкретного тождества
идеала и идеи;
2) феномен идеального рассмотрен как диалектика форм
ideale и ideelle, как конкретное тождество идеала и идеи, в единст
ве его объективного и субъективного полюсов, субъектности и
субъективности;
3) дана интерпретация синергетики как диалектического ме
тода исследования мира в аспектах его физического бытия;
4) материалистически переосмыслено введенное
П. Д. Юркевичем понятие «объективного деятеля»;
5) раскрыта специфика идеальности формы стоимости на
стадии простого товарного обращения и на стадии капиталистиче
ского обращения;
6) дано различение формы мышления и мысленной формы в
культуре;
7) показано органическое единство процессов образования
человеческой личности и образования человечества, процессов
творчества и репродукции в культуре.
Положения, выносимые на защиту:
деятельностный подход является наиболее последовательным применением метода материалистической диалектики в исследовании становления идеального;
идеальное необходимо рассматривать как единство, противоположность и взаимный переход форм ideelle и ideale;
синергетика представляет собой адекватный для исследования физического аспекта бытия диалектический метод, однако ее нельзя применять к исследованию более высоких уровней бытия - общественного, а тем более культурно-исторического процессов;
4) будучи атрибутом развития, идеальное само есть разви
вающаяся конкретность.
в стихийном развитии идеальное существует в абстрактной разорванности форм ideelle и ideale - способности предмета быть многим другим (принимать другие формы) и полноты выражения всеобщего в единичном - способности быть для другого представлением объективных пределов, рамок развития данной конкретности;
в стихийном развитии субъектность лишена субъективности, носит слепой, бессознательный и несвободный характер, субъ-
ективность же как бы разлита в мире, не имеет обособленного существования - существует только для субъекта, но не в субъекте, лишена действенной силы;
только человеческая деятельность опосредует тождество объективного и субъективного полюсов идеального, порождает конкретное единство субъектности и субъективности - субъекта;
идеальное в его развитой форме представляет собой конкретное тождество идеи и идеала;
капитал является идеальной формой (ideale) стоимости, меж: тем как стоимость в простом товарном обращении есть форма лишь идеальная (ideelle);
10) врастание индивида в культуру возможно только как уча
стие в ее преобразовании, т. е. в творчестве новых идеальных
форм, и наоборот, творчество возможно только как врастание в
культуру.
Научно-теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты работы могут быть использованы в психолого-педагогических исследованиях, в дальнейшей разработке синергетики как методологии естественнонаучных исследований, а также в учебных курсах по философии, онтологии и гносеологии, диалектической логики.
Апробация. Основные положения и результаты диссертационного исследования отражены в публикациях автора, были представлены им в докладах, выступлениях и в дискуссиях на российских и международных научных конференциях, а также различных научных семинарах.
Доклады на конференциях:
Российская научная конференция «Россия на пороге XXI века:
социально-экономический кризис и пути его преодоления», Москва, Институт сравнительной политологии РАН, февраль 1999 года (тезисы опубликованы).
3-я Международная научная конференция «Ильенковские чтения - 2001», Москва, Российский институт интеллектуальной собственности, 16-17 февраля, секция «Э. Ильенков и социализм» (тезисы и доклад опубликованы).
4-я Международная научная конференция «Ильенковские чтения - 2002: Э. В. Ильенков и проблема общественного идеала», Москва, Российский институт интеллектуальной собственности, 17-18 февраля (доклад опубликован).
Международная научная конференция «Человек. Гуманизм. Деятельность», Дрогобыч Львовской области, Дрогобычский государственный педагогический университет, 13-14 октября 2003 года (не публиковался).
б-я Международная научная конференция «Ильенковские чтения - 2004», Москва, Российский государственный гуманитарный университет, секция «Проблема идеального» (доклад опубликован).
Международная научная конференция «Человек. Гуманизм. Ценности», Дрогобыч Львовской области, Дрогобычский государственный педагогический университет, 10-11 октября 2004 года (не публиковался).
Выступления на конференциях:
1-я Международная научная конференция «Ильенковские чтения - 1999», Москва-Зеленоград, Московский институт делового администрирования, 18-20 февраля (тезисы и выступление опубликованы);
5-я Международная конференция «Творчество как способ бытия реального гуманизма», Киев, Национальный технический уни-
верситет Украины, 13-14 мая 1999 года (тезисы опубликованы);
Международная научная конференция «Стратегия опережающего развития для России XXI века: роль образовательного, научно-технического, культурного и природного потенциалов (глобальный аспект)», Москва, Российская государственная библиотека, май 1999 года, секция «Научный и образовательный потенциал развития России» (тезисы опубликованы);
2-я Международная научная конференция «Ильенковские чтения - 2000», Москва, Российский институт интеллектуальной собственности, 24-25 марта (тезисы опубликованы);
б-я Международная научная конференция «Творчество свободы как свобода творчества», Киев, Национальный технический университет Украины, 17-18 мая 2001 года (тезисы опубликованы).
Деятельностный подход
Деятельностный подход к проблеме идеального и идеальности (idealitat) представляет собой последовательно диалектический подход к указанной проблеме1. Наиболее концентрированное выражение он нашел в работах Э. В. Ильенкова и также неразрывно связан прежде всего с такими именами в отечественной философии, как М. А. Лифшиц, А. Ф. Лосев, М. Б. Туровский, и с именем выдающегося отечественного психолога Л. С. Выготского. Поскольку в ряде источников имеют место суждения о принципиальном различии в позициях по проблеме идеального Э. В. Ильенкова, с одной стороны, и М. А. Лифшица и А. Ф. Лосева, с другой, мы подробнее остановимся на этом вопросе в параграфе третьем настоящей главы. Здесь же мы попытаемся изложить деятельностный подход в его так сказать общем виде.
«Под «идеальностью», или «идеальным», материализм и обязан иметь в виду то... соотношение между... материальными объектами (вещами, процессами, событиями, состояниями), внутри которого один материальный объект, оставаясь самим собой, выступает в роли представителя... всеобщей природы этого другого объекта, всеобщей формы и закономерности этого другого объекта...» [22; 235]. «Когда материальная субстанция факта становится ничтожной по сравнению со всеобщей нагрузкой, которую он несет, перед нами начало языка и мышления», - отмечал М. А. Лифшиц [41; 103].
Это отправная точка деятельностного подхода к проблеме идеального. Уже отсюда видно, что проблема идеального неразрывно связана с проблемой реальности всеобщего, «универсалий». С точки зрения материалистической диалектики универсалии, как таковые, не есть вещи, не есть материальные образования. В своей абстракции от единичного и особенного всеобщее не может быть реально, не может быть предметно, не может быть действительно. Но и единичное в абстракции от всеобщих определений теряет свою объективность. И то и другое реально только в отношении со своим другим, только через свое иное, а в своей абстракции они суть лишь идеальные (ideelles), лишь абстрактные, мысленные моменты этого единства, т. е. всеобщее - лишь в себе (в плане возможного развития) единичное, а единичное - столь же лишь в себе всеобщее. Такая способность быть (способ бытия) лишь в себе, и тем самым лишь для другого, получил в немецкой классической философии наименование ideelle, ideeller, которые по сложившейся традиции также переводятся на русский язык как идеальный, идеально. Таким образом, проблема идеального (ideale) неразрывно связана как с проблемой реальности (realitat) вообще, так и с проблемой реальности лишь через другое, лишь для другого, с ideelle.
Таким образом, идеальность имеет значение способности (свойства) предмета быть реальностью всеобщего (представлять всеобщее в единичном), следовательно, быть реальностью объективного, или, что то же самое способность быть объективной реальностью. Только посредством такой идеальности, только посредством такой способности, предмет есть предмет для другого предмета, в том числе и для нас, для человека, как познающего существа. Поэтому способность быть объективным, способность быть объектом, а равно способность объекта быть реальным, предметным, есть также способность быть мыслимым, иметь определения мысли. Идеальность есть, таким образом, и способность предмета быть мыслимым, а стало быть и способность быть познанным. Поэтому проблема идеального неразрывно связана также и с проблемой возможности и способности познания: предмет можно познать в его истине только через его собственную идеальность, или, как бы здесь выразился Гегель, через его для-себя-бытие, через истину его реальности или через реальность его истины. «...Философия, как особая наука, разрабатывала и разработала категорию «идеального» именно в связи с проблемой истинности и... только в этой связи ее определения идеального и материального вообще имеют смысл», замечал в связи с этим Э. В. Ильенков [22; 231].
Отмечая «главный недостаток всего предшествующего материализма, включая фейербаховский», Маркс подчеркивает необходимость рассмотрения предмета, действительности, чувственности не только «в форме объекта, или в форме созерцания», но и в форме человеческой чувственной деятельности, практики, субъекта, субъективности [110; 105]. Причем, как представляется, речь здесь идет не о действительности, предмете, только в рамках практики (человеческой деятельности), но о действительности, предмете вообще. В самом деле, и для обыденного сознания ясно, что предмет человеческой практики существует также в форме цели, в форме потребности, в форме субъективной деятельной способности по его преобразованию, но обыденное сознание не способно объяснить деятельную, субъективную форму предмета, в лучшем случае идеальный образ предмета для него - результат пассивного восприятия (созерцания) или механического научения, а способности суть нечто врожденное и т. п. Человек как субъект рассматривается здесь как нечто само собой разумеющееся, от века существующее, или, по Марксу, субъект здесь берется лишь как объект.
Если считать, что предметность, действительность, как таковые не обладают определениями, предикатами субъективности, то субъективными определениями, которые они обретают в человеческой практике, они обязаны исключительно человеку с его неизвестно откуда взявшейся субъективностью. Но тогда человеку в его практике и в мышлении дана лишь эта мистическая, необъяснимая субъективность, не имеющая ничего общего с предметностью и действительностью окружающего человека мира. Поэтому все попытки объяснить мышление, познание, сознание, деятельные способности человека с позиций недиалектического, механистического материализма неизбежно приводят к субъективному идеализму, в различных его видах, в теории познания и в педагогике (теории образования). Отсюда ясна важность проблемы идеального и для теории образования: без понимания идеального невозможна никакая научная педагогика.
Субъективная форма - это деятельная, активная форма предмета, которая только и делает его чем-то действительным, способным быть не только в себе, но и для другого предмета, а в конечном счете и для себя. Таким образом, субъективная форма только и делает предмет объектом, объективным, ибо объективность есть не только независимость предмета от определений другого предмета, не только определенность предмета в самом себе, но и определенность его для иного и для себя.
Информационный подход
Свое наиболее крайнее выражение информационный подход к проблеме идеального нашел в концепции Д. И. Дубровского, подробно изложенной в его книге «Проблема идеального» [15], вышедшей в 2002 году вторым изданием2.
Возможно более правильным будет назвать концепцию идеального Дубровского антидеятельностной, а не информационной, ибо именно в антидеятельностном подходе состоит ее сущность. Дея-тельностный подход к проблеме идеального, как мы это пытались показать в 1.1, есть именно диалектический подход, но именно к диалектике прежде всего непримирим Д. И. Дубровский. Если в первом издании (1983) об этом по соображениям идеологической цензуры еще не возможно было открыто заявить и автору приходилось лишь некорректно противопоставлять Маркса и Ленина Гегелю, то во втором издании указанная позиция автора проявилась ясно и недвусмысленно. Д. И. Дубровский даже не стесняется в выражениях на этот счет (гегельянско-марксоидная парадигма [15; 245] и т. п.).
Автор утверждает, что стремился добиться логически непротиворечивого истолкования проблемы идеального [15; 248], что «если оставить в стороне «диалектические» ухищрения,., если строго следовать логике (разумеется формальной), то понятие идеального должно получить четкое и вместе с тем специфическое лишь для него определение, общее для всех случаев его употребления» [15; 254]. Попытаемся проследить, удалось ли Д. И. Дубровскому осуществить эту свою методологическую установку.
Д. И. Дубровский исходит из того, что идеальное есть абсолютная противоположность материальному. При этом материальное есть объективная реальность, а идеальное - субъективная реальность. Основным вопросом философии он считает вопрос о том, что первично: материальное или идеальное (если они абсолютно противоположны, то как одно из них может быть первичным по отношению к другому?).
Дубровский называет себя материалистом. Но с точки зрения последовательного материализма, нет ничего кроме материи в различных ее аспектах и моментах. Любая форма материи заключает в себе единство бытия и небытия, и сознание есть модус материи, взятой под атрибутом мышления; сознание есть форма бытия мышления и форма небытия протяжения и других исключающих мышление атрибутов материи, поэтому сознание предполагает бытие, а бытие при определенных условиях полагает сознание, становится осознанным бытием, и в этом заключается истина бытия. Поэтому, если согласно Ленину довести понятие материи, материального до понятия субстанции, субстанциального, то с точки зрения последовательного монизма никакой абсолютной противоположности идеального материи и материальному быть не может.
Для Д. И. Дубровского идеальное есть сознание, но сознание не есть идеальное, «ибо включает ряд других смысловых «измерений», фиксирующих его общность с материальными процессами» [15; 17]. Здесь он солидарен с И. С. Нарским, у которого сознание не только идеально, но еще и материально, смотря с какой стороны посмотреть3.
Дубровский пишет: «Вполне правомерно утверждать, что практическая деятельность есть сознательная деятельность. Но нельзя сказать, что практическая деятельность есть идеальная деятельность. Это материальная деятельность. В данном случае между понятиями сознания и материальной деятельностью нет логического противопоставления, которое непременно остается между понятиями материальной деятельности и идеального» [15; 17-18]. Действительно, материальная деятельность есть материальная деятельность - преобразование предметов материального мира, хотя как таковая она очень часто тождественна идеальной деятельности, осуществляется в нераздельном единстве с ней; ведь нельзя развить в человеке способность к определенной материальной деятельности без того, чтобы он в процессе развития не осуществлял этой деятельности, но деятельная способность - идеальный предмет и ее формирование есть идеальная (духовная, педагогическая, образовательная) деятельность. Но дело даже не в этом. Ведь и идеальная вещь, например, идеальный кот, идеально вырытая траншея, есть материальный предмет в ряду других материальных предметов, отличающийся от последних только тем, что ему присуще свойство идеальности, т.е. полноты выраженности в нем всеобщей формы, природы предметов данного рода, совершенной (завершенной) реальности всеобщего. Наличие свойства идеальности у материального предмета еще не делает его идеальным предметом. Точно также сознательность деятельности еще не делает эту деятельность деятельностью сознания, деятельностью в идеальном плане.
Раз утверждается возможность сознательной практической деятельности, то вполне правомерно говорить о наличии сознания в практической деятельности. Это - одно и то же утверждение, но выраженное разными словами. Однако примерно сорока страницами ниже Д. И. Дубровский утверждает следующее: «Сознание (идеальное) неотчуждаемо от психического, не существует вне и помимо психики реальных социальных индивидов». Такая позиция исключает де «объективно-идеалистическую и дуалистическую трактовки сознания (и идеального) как некоей сущности, находящейся за пределами психики реальных человеческих индивидов» [15; 61]. То есть сорок страниц спустя утверждается обратное, а именно, что практическая деятельность не есть психическая деятельность и никакого сознания в ней быть не может. Но идеализм заключается не в трактовке сознания как внепсихического, а в его трактовке как внематериального, в трактовке идеального как особого внематериального мира, начиная с платоновского мира эйдо-сов и заканчивая гегелевской абсолютной идеей, которая включает в себя природу, материю, как снятый в себе абстрактный момент.
Отождествив идеальное с сознанием, Дубровский материальное отождествляет с объективной реальностью [15; 21]. Но всегда ли материальное объективно реально, обладает ли, например, объективной реальностью, реальностью объекта вещь-в-себе? Есть ли объективная определенность вещи нечто изначально ей присущее или же она - результат становления, развития вещи? Таким образом у Дубровского получается, что раз материальное есть объективная реальность, то вещь-в-себе (в онтологическом аспекте) не есть материальное, есть идеальное, есть к тому же субъективная реальность, ибо он неправомерно полагает объективную и субъективную реальности как контрадикторные понятия, хотя таковыми они являются только в рамках абстрактной гносеологии, т.е. только вне онтологических рамок. С. Н. Мареев в споре с М. А. Лифшицем невольно становится на точку зрения Д. И. Дубровского, утверждая, что материальное отражается гносеологически как идеальное, а у Лифшица, напротив, получается, что идеальное отражается как идеальное.
Идеальное в природе: объективный полюс идеального
«Формы и отношения материальных вещей, которые человек берет за основу своей трудовой деятельности, сами по себе не вещество, а некоторые пределы того, что дают нам наши чувственные восприятия в опыте. Но эти пределы реальны, принадлежат объективной реальности... Такими пределами является идеальный газ, идеальный кристалл - реальные абстракции, к которым можно приближаться так яке, как приближается к окружности многоугольник с бесконечным числом сторон. Вся структура вселенной... опирается на нормы и образцы, достигнуть которые можно только через бесконечное приближение» [53; 123]. Речь у Лифшица здесь идет о тех самых чистых формах самой действительности, к которым как к некой относительной завершенности и совершенности, как к некой потенциальной целостности, тотальности, стремиться природное бытие в процессе своего становления и развития, причем независимо от стадии этого развития, независимо от того развивается дочеловеческая или человеческая природа.
М. А. Лифіііиц считает, что, чем более элементарным является уровень природного бытия, выступающего объектом научного исследования, тем более эти «чистые формы» способны казаться простыми конструкциями нашего интеллекта [53; 123]. Нам представляется, что именно поэтому в физике в условиях оторванности ее от других наук, прежде всего гуманитарных, всего труднее быть диалектиком и, соответственно, последовательным материалистом.
В последнее время большой интерес во всем мире вызывают результаты такого научного направления, как нелинейная динамика, исследующая неравновесные процессы в физических средах, иначе именуемая синергетикой. Было открыто, что процессы в физическом мире имеют тенденцию к самоорганизации. Путем физико-математических исследований удалось выявить наличие в неравновесных процессах относительно устойчивых траекторий формообразования, особых центров притяжения, генезиса некоторой целостности, системы. Такие «центры притяжения» (асимптоты, пределы) получили в синергетике названия «аттракторов», от латинского attrahere и английского attract, что буквально означает привлекать, притягивать.
Можно ли это новое открытие физики осмыслить с философской точки зрения, с точки зрения науки, специально занимающейся логикой мышления, логикой познания и преобразования мира? Безусловно, не только можно, но и необходимо. В том числе и для того, чтобы противостоять вненаучным стремлениям к синтезу очередной общей теории бытия, под предлогом необходимости единой научной картины мира. Такая картина, безусловно, должна быть целью всей совокупности научных исследований, но она не нуждается ни в каких формально абстрактных, беспредметных теориях, в том числе и разного рода общих теориях бытия.
К сожалению, большинство публикуемых в настоящее время работ по философскому осмыслению синергетики в действительности являются работами по синергетическому осмыслению философии, истории, экономики. Нам представляется, что синергетика, как действительная наука, стала очередной жертвой, после кибернетики, тех самых «мародеров науки», которых, по выражению М. А. Лифшица, может привлечь «легкое удовлетворение от всеобщей применимости одной и той же формулы» [47; 201].
Единственное вразумительное объяснение философского смысла синергетики нам удалось обнаружить в статье А. В. Панкратова «Телеологическое понимание синергетики» [92]. На вопрос о том, какая физическая реальность скрывается за синергетикой, автор дает следующий ответ: телеологическое взаимодействие. «Аттрактор в синергетике есть математический образ физически действующей цели. И вообще вся синергетическая картина - описание поведения системы, находящейся в потоке телеологической силы. И то, что дает синергетика, следует понимать как описание этой силы, ее поведения, ее законов и свойств» [92; 50].
Поскольку для нас, в отличие от Панкратова, не безразлично различение материализма и идеализма и поскольку мы не являемся стыдливыми материалистами и не считаем необходимым дополнять научные исследования религиозной верой, мы должны внести в приведенное высказывание следующую поправку. Целеустремленность есть неотъемлемое свойство, атрибут материи, в том числе и материи физической, а аттрактор есть математический образ (математическое фиксирование) целесообразности процессов в физическом мире. В отличие от Панкратова, мы не считаем, что физическая материя находится в некоем потоке телеологической силы, наоборот, мы полагаем, что «целесообразность» имманентна, а не трансцендентна физической материи, как и материи вообще.1
Те же выводы можно выразить другими словами: «То, что будущее определяет настоящее, это в синергетике факт... Это действительно факт, он тривиален для биологии. Он непременно присутствует во всех технических задачах. Да и в нашей жизни будущее влияет на настоящее. Но есть ли такое в неживой природе? Синергетика, пользуясь своим математическим аппаратом, утверждает: да» [92; 48]. Здесь мы с А. В. Панкратовым полностью согласны.
Говоря о смысле «странных аттракторов», А. В. Панкратов отмечает, что у системы есть возможность не подчиниться телеологической силе и тогда возникают траектории, ведущие к странным аттракторам, т. е. «система как бы обладает некоторой свободой» [92; 50]. Как представляется нам, аттракторы - действительно «символы свободы». Но свобода эта заключается не в сопротивлении внешней по отношению к системе силе, а в том, что всякая целостность, всякая завершенность, относительна. Целесообразность и, соответственно, целеустремленность не есть нечто застывшее, раз и навсегда заданное, она также развивается, и странные аттракторы в физическом мире играют ключевую роль в снятии заданной целостности.
Что лее получается? Физики в рамках собственной науки пришли к пониманию восхождения от абстрактного к конкретному, от частного к общему, понимаемому как конкретность, как целостность. В начале XX века Ленин писал: «Современная физика лежит в родах. Она рожает диалектический материализм. Роды болезненны. Кроме живого и жизнеспособного существа, они дают неизбежно некоторые мертвые продукты, кое-какие отбросы, подлежащие отправке в помещение для нечистот» [37; 306]. К таким отбросам относится и «синергетика в широком смысле»2, претендующая на роль нового общего метода, новой логики и теории познания, вместо якобы устаревшей диалектики.
Идеальное в экономике и праве
В природе самой по себе форма мысли, определенность мышления, полнота и чистота выраженности всеобщего в единичном, ideale не может быть выделена, обособлена от той единичной вещи, ситуации, в которой она реализовалась, нашла свое объективное выражение. Эта форма может существовать как не получившая еще определенного выражения, не реализованная тенденция, внутреннее стремление и побуждение, ideell, присутствие которой даже на уровне физической материи установлено, в частности, синергетикой. Обособиться форма мысли может в виде мысленной формы, нашедшей себе особое предметное воплощение, непосредственно с формой мысли, с содержанием мышления не связанное, - в символической или знаковой предметности, позволяющей разлитой в природе субъективности получить обособленное существование в субъекте, замкнуться, лишь относительно конечно, на саму себя, т. е. превратить в предмет деятельности сам способ деятельности, саму деятельную форму, т. е. собственную субъектность. Именно здесь ideale как деятельная форма само способно стать предметом деятельности, особой деятельности, получившей наименование мышления, а только в мышлении форма мышления, определение мышления могут существовать сами по себе, вернее только мышлением они могут схватываться как таковые, вне непосредственной их связи с единичными вещами, в их абстракции от единичных вещей, в которых они обретают реальность. Только в форме ideelle идеальные (ideale) определения вещей могут браться, фиксироваться вне их вещественной, реальной определенности. Поэтому идеальное само по себе «есть лишь там, где сама форма деятельности, соответствующая форме внешнего предмета, превращается для человека в предмет, с которым он может действовать особо, не трогая и не изменяя до поры до времени реального предмета. Человек, и только человек, перестает «сливаться» с формой своей жизнедеятельности, он отделяет ее от себя и, ставя перед собой, превращает в представление» [24; 181]. При этом форма мышления - ideale - выступает как предмет и цель указанной деятельности, а мысленная форма - как средство, орудие ее. Это деятельность Ватікане идеального (ideale), в сфере в сфере чистой мысли, и осуществляется она посредством мысленных (мыслительных) форм, осуществляющихся в символах и знаках.
Но таким образом, в деятельном отношении к природе человек находится в отношении к самому себе, человеческий индивид здесь находится в общении с другими индивидами и с самим собой. По поводу категории «отношение» здесь необходимо заметить следующее. Известный психолог В. Н. Мясищев писал: «Самое главное... что предмет, лицо, любое обстоятельство (в связи с которым находится человек. - В. Л.) представляет не только сенсорную совокупность (вернее, не только чувственную определенность. - В. Л.), но имеют и определенный смысл (точно также как и действия человека)». Поэтому, как утверждал далее Мясищев, отношения - это связи человека не столько с внешними сторонами вещей, сколько с их существом, с их смыслом [89; 146].
Но их существо, их смысл внутри человека есть не что иное как его деятельные способности и его же потребности. Таким образом, человек только тогда относится к предмету, когда он связан с ним как со своей собственной деятельной способностью (или потребностью), вернее, когда он посредством предмета связан со своей деятельной способностью, когда, стало быть, предмет предстает перед ним как его опредмеченная способность (потребность), когда он берет его не только как объект, но и как деятельность (способность или потребность), субъективно. Животное на это не способно, поэтому, по Марксу, оно и не способно к чему-либо относиться [74; 347].
Если мы далее зафиксируем как предмет форму отношения, то получим то, что философы, опять же по выражению Маркса, называют идеей6 [76; 75], то есть форму культуры (форму духа) - продукт образования человеческого рода (человеческого развития). Все это позволяет нам вместе с В. Н. Мясищевым утверждать, что «в сущности вопрос о развитии человека неразрывно связан с формированием его отношений» [89; 149]. Интересно, что как представленность одного отношения в другом отношении рассматривал идеальное Э. Г. Классен [30].
Универсальные деятельные, субъективные способности человека есть не что иное, как культура - непреходящий продукт общественно-исторического процесса. Субъективные, поскольку субстанцией их является не тело человека, а в пределе весь мир; в теле человека универсальные способы бытия, способности объективного мира, его субъектность, лишь представлены, существуют в формах представления, в формах субъективности, вернее, представлены они даже не в теле, а в способностях, субъектность мира - в человеческой субъективности. В таком понимании культура всецело идеальна, поэтому идеальность не может быть определена как аспект культуры, но любой подлинный аспект культуры идеален [53; 139].
Система универсальных деятельных способностей человека может существовать (быть действительной) только в непрерывном процессе деятельного опредмечивания и распредмечивания. Культура действительна для человека только через свою (она же его, человека!) предметность. Предметность культуры есть ее материальная сторона, будь то лопата, или же средство современного автоматизированного производства, живописное полотно или звучащий оркестр, чертеж, представляющий техническое изобретение, или книга, представляющая научное открытие (художественный образ).
В другом аспекте мы можем говорить о духовной и материальной культуре. Материальная культура - это система деятельных способностей человека по преобразованию материального мира, духовная культура - система деятельных способностей по непосредственному преобразованию самого человека, его духа, его деятельных способностей, его человеческих отношений к миру и себе самому, его способов бытия, т. е. не материального мира как такового, но ума его, его сознания. Можно сказать, что духовная культура - это система способностей по образованию и преобразованию как Человека, так и человеческой личности, человеческой индивидуальности.
Говоря о материальной (предметной) стороне культуры, мы не можем провести безусловного разделения, того в ней, что имеет отношение либо к культуре материальной, либо к культуре духовной. Действительно, лопата, взятая в аспекте преобразования материального мира (например, как средство для рытья траншеи) представляет собой материальную силу, в этом аспекте она так же материальна, как и вырытая с ее помощью траншея. Но, с другой стороны, лопата представляет определенную деятельную способность человека, является ее предметностью. А деятельная способность может быть освоена (присвоена) человеком только через деятельность человека с соответствующим предметом. Когда человек при помощи лопаты овладевает определенной деятельной способностью, когда лопата выступает как средство образования человека, она, безусловно, идеальна.
