Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Понятие концепта в лингвистике и философии 12
1.1 Слово concept в английском языке 12
1.2 Историческое развитие идеи концепта 17
1.3 Проблема концепта в лингвистике 19
1.4 Философское понимание концепта 42
1.5 Решение актуальных проблем концепта 62
1.5.1 Проблема методологии исследования концепта 62
1.5.2 Проблема разграничения концепта и понятия 63
1.5.3 Проблема соотношения концепта, сознания и языка 65
1.5.4 Некоторое кототации к философской идее концепта 75
Глава 2 Философские и научные концепты 81
2.1 Философские концепты 81
2.1.1 Предварительные замечания об идее смысла 81
2.1.2 Концепт смысла у Г. Фреге 83
2.1.3 Концепт смысла в философии Э.Гуссерля 91
2.1.4 Концепт смысла в философии Г. Шпета 96
2.2 Научные концепты 100
2.2.1 Практическое разграничение концепта и понятия 100
2.2.2 Концепт элемента в науке 109
2.2.3 Концепт атома в науке 114
Заключение 130
Приложение А .: 134
Список литературы 135
- Проблема концепта в лингвистике
- Проблема соотношения концепта, сознания и языка
- Концепт смысла у Г. Фреге
- Практическое разграничение концепта и понятия
Введение к работе
Актуальность темы исследования. С точки зрения классической философии человек мыслит понятиями. Несмотря на то, что сам термин «понятие» утвердился только в XIX веке, этот тезис стал общим, не требующим доказательства, местом. И. Кант писал: «Мышление есть познание через понятие»1. По Г. Гегелю, в понятии реализуется мышление как познающая себя истина. Именно в понятии достигается истина и преодолевается случайность и внешность созерцания и представления. В философско-материалистической традиции мышление представляется как процесс познавательной деятельности, характеризуемой обобщённым отражением действительности в понятии. Таким образом, в классической философии мышление было тесным образом связано с понятием. Но в современной философии, лингвистике и культурологии существует идея, что люди мыслят не только понятиями. Отечественные лингвисты, зарубежные и отечественные философы утверждают, что помимо понятия существует еще одна структурная единица мышления, а именно концепт. Такое «внесение» концепта в структуру мышления закономерно привлекло к нему внимание: появилось желание изучить концепт, и прежде всего, проанализировать его соотношение с понятием, поскольку от этого зависит более ясное понимание мышления в целом, философского и научного мышления в частности. Соотношение концепта и понятия можно рассматривать и в другом ключе, как прообраз различения классического и неклассического мышления. Решение этого вопроса может помочь по-новому взглянуть на развернутое в философии XX века движение в сторону преодоления классической метафизики.
Экспликация соотношения концепта с понятием как форм мышления, самого понятия «концепта» затрагивает принципиальные вопросы и для теории познания в целом, например, проблему образования общих понятий.
Таким образом, актуальность темы исследования имеет, прежде всего, внутрифилософский характер: ее развертывание позволит по-новому взглянуть на проблему мышления, на поставленные в философии классические вопросы, на взаимоотношения науки и философии.
Помимо этого есть и общекультурная значимость поставленной проблемы исследования, и связана она с тем, что в современном знании становится важна идея междисциплинарности. Идея концепта носит междисциплинарный характер (ее изучают философия, лингвистика, культурология). Поэтому в работе много лингвистического материала. Этот факт придает ей актуальность не только в философских, но и в научных кругах.
Проблема исследования. Проблему настоящего исследования можно сформулировать в виде вопроса: как соотносятся концепт и понятие в структуре философского и научного мышления?
Классическая философия зафиксировала феномен существования альтернативной понятию формы мышления. Это можно заметить, если обратиться к текстам конкретных философов. Например, у Г. Гегеля в «Философии духа» мы находим понятие «представления». По Г. Гегелю, интеллигенция как познавание имеет три ступени: созерцание, представление и мысль. На стадии чистого созерцания интеллигенция погружена во внешнее, ее содержание - это содержание созерцаемого объекта. Интеллигенция делает содержание этого объекта внутренним, и тем самым, поднимается на ступень представления. Представление - это уже достояние интеллигенции, ее внутреннее, но при этом оно еще не стало предметом мысли, не поднято до пределов разумности, до подлинно- свободного отношения. Таким образом, представление - это единство объективно-субъективного, все еще имеющее характер субъективного, в отличие от понятия, мышления как такового.
В современной философии ситуация обострилась: французские философы Ж. Делез и Ф. Гваттари ввели концепт как отличную от понятия форму мышления, и заявили, что философия мыслит концептами.
Таким образом, феномен существования непонятийной формы мышления был зафиксирован как в классической философии, так и в современной философии. Но вопрос соотношения с традиционной формой мышления, с понятием, так и не был рассмотрен в полной мере. Поэтому главным вопросом, требующим внимания в такой ситуации, будет вопрос о соотношении разных форм мышления и их месте в философском и научном знании.
Рабочая гипотеза. Решением проблемы, заявленной в данном диссертационном исследовании, является следующий тезис: в науке концепт является начальным этапом мышления, с развитием научного знания концепт уступает место понятию; в построении и развертывании философских учений одинаково важную роль играют как понятия, так и концепты.
Степень теоретической разработанности проблемы. Круг вопросов, рассматриваемых в данном исследовании, не является сферой постоянных интересов философской мысли. Идея концепта возникла в средневековой философии, но в дальнейшем она была оставлена философами. Долгое время она была за пределами философского анализа, и философы вернулись к ней только в XX веке. Но раньше, чем философы, к ней обратились лингвисты. Поэтому на данный момент лидерство принадлежит лингвистам, которые разрабатывают эту тему более активно. При экспликации идеи концепта использовались работы известных отечественных и зарубежных лингвистов: Ю.С. Степанова,
-
А. Залевской, Е.С. Кубряковой, И.А. Стернина, З. Д. Поповой, С.Г. Воркачева,
-
И. Карасика и Г.Г. Слышкина, польского лингвиста А. Вежбицкой.
Эти исследователи наработали обширный материал относительно концепта: разработали различные методики его исследований, сконструировали его предположительную структуру. Было проанализировано большое количество конкретных концептов. Например, в своей работе «Константы: словарь русской культуры»1, фундаментальной для всей концептологии, известный лингвист и академик Ю.С. Степанов исследует более 30 концептов русской ментальности. Но при этом частный характер лингвистических исследований оставил без решения многие другие проблемы, связанные с концептом: отсутствие единого понимания концепта; смешение индивидуальных и культурных концептов, концепта как теоретического конструкта и конкретных концептов, концепта и понятия; вопрос отношения концепта к сознанию и языку. Эти вопросы предполагают философское осмысление идеи концепта.
При разработке философского понимания концепта помимо классических философов (И. Кант, Г. Гегель и Г. Фреге) рассматривались концепции современных французских философов Ж. Делеза и Ф. Гваттари, отечественных философов С.С. Неретиной, В.Н. Сагатовского, А.Н. Книгина, Л. А. Марковой, Т.В. Хлоповой.
Ж. Делез и Ф. Гваттари, заявив, что философия мыслит концептами, ввели концепт в философское обсуждение на современном этапе. Они показали основные его черты: неопределенность, индивидуальность, многомерность, невозможность функционирования в одном определенном дискурсе. При этом французские философы не дают понятие «концепта»: они раскрывают нам какие-то черты концепта, которые позволяют составить лишь образ, представление о том, каким феноменом он является. Многие вопросы, касающиеся более частных моментов, остаются нераскрытыми. Например, в работе французских философов мы не находим анализа соотношения концепта и понятия. Французские философы исключили из своего поля зрения тот факт, что до них философскую мысль связывали исключительно с понятием. Видимо, такая позиция философов связана с их оппозиционным положением по отношению к классической философии.
Среди отечественных философов наиболее существенный вклад в развитие проблематики концепта внесла С.С. Неретина. В 1999 году у С.С. Неретиной вышла работа «Тропы и концепты», в которой она проанализировала идею концепта в средневековой философии. В 2009 году вышла ее статья «Концепт» в «Энциклопедии эпистемологии и философии науки» , в которой она подробно рассмотрела историческое развитие идеи концепта от П. Абеляра до современных философов. Помимо этого в статье С. С. Неретина дает определение концепту. Это важный момент, который указывает на попытку философского осмысления явления концепта в отечественной литературе. Но при этом С. С. Неретина остается в рамках лингвистического понимания концепта: она постулирует концепт как единицу речевого высказывания, который определяет акт понимания в коммуникации. Она связывает концепт с языком, а не сознанием. В этом плане представленное исследование идет дальше.
Помимо «Энциклопедии эпистемологии и философии науки», в которой была напечатана статья С. С. Неретиной, стоит выделить «Новейший философский словарь» 2001 года. В этом словаре была опубликована статья «Концепт»минских социологов и философов В.Л. Абушенко и Н.Л. Кацука, которые попытались осмыслить феномен концепта. Хотя авторы демонстрируют иное понимание концепта в отличие от представленного в данной работе (у них нет четкого различения концепта и понятия, они приравнивают концепт к содержанию понятия), тем не менее, их рассуждения содержат важную мысль о онтологической фундированности концепта.
Таким образом, если говорить о конкретной проблеме данной работы, то в современной философской литературе она не обсуждается.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования выступает структура мышления. Предметом исследования является соотношение концепта и понятия в философском и научном мышлении.
Цели и задачи исследования. Цель данного диссертационного исследования - раскрыть место и функциональную роль концепта и понятия в структуре философского и научного мышления.
Достижение этой цели осуществляется через решение ряда задач:
-
-
рассмотреть анализ различия между концептом и понятием в современной отечественной философской, лингвистической и культурологической литературе;
-
на базе имеющихся разработок (С.А. Аскольдов, С.С. Неретина) сформулировать то философское понимание концепта, которое будет использовано в анализе поставленной проблемы;
-
показать, что философские концепции, которые формулируются конкретными философами в строгих понятиях, исторически представляют из себя смену философских концептов;
-
показать, что современные научные понятия выросли из научных концептов.
Методологические основания исследования. В первой главе диссертационной работы для анализа лингвистических текстов и реконструкции идеи концепта использовался аналитический метод с элементами сравнительного анализа. Общей методологической установкой была философская проблемати- зация, которую нужно понимать в двух смыслах. Во-первых, в том плане, что концепт рассматривается не с точки зрения определенного понимания у конкретного исследователя, а с точки зрения тех проблем, которые были выделены в лингвистических исследованиях. Во-вторых, в плане философской абстракции и отвлеченности. Лингвистический подход анализирует конкретные концепты. Таким образом, в лингвистике изучается не концепт как таковой, а конкретный концепт, не природа концепта, а содержание, охватить которое полностью невозможно в виду ограниченности человеческой способности к познанию. Во многих лингвистических исследованиях конкретному анализу концепта предшествует некоторый теоретический базис; тем самым, эти лингвисты занимают околофилософскую позицию. Но практическая и узконаправленная составляющая в любом случае превалирует над теоретической. Таким образом, малая степень абстракции была представлена в данной диссертации как не вполне корректный способ постановки проблемы.
В первом параграфе второй главы определяющей процедурой становится герменевтически ориентированная реконструкция. Идея смысла конструируется на основе анализа конкретных текстов Г. Фреге, Э. Гуссерля и Г. Шпета. Цель данной процедуры - доказать, что она существует в текстах этих философов как концепт, а не как понятие.
Во втором параграфе второй главы используется аналитический и исторический методы. Для того, чтобы показать, что научные понятия выросли из концепта, изучается их возникновение, формирование и развитие в хронологической последовательности.
Новизна исследования:
-
-
-
Показано, что идея концепта как формы мышления является новой и существенной для современной отечественной философии. До 2009 года, когда появилась статья С.С. Неретиной, понятие концепта в том смысле, в котором оно используется в современной лингвистике, в философских словарях не было зафиксировано и практически не было научных статей, посвященных ему. Диссертационное исследование показало, что понятие концепта имеет философское значение и имеет право находиться в философском тезаурусе.
-
Сформулировано авторское философское понимание концепта. Концепт, с точки зрения философии, является фундаментальной и исходной формой человеческого мышления, имеющей в своей основе как когнитивный, так и перцептивный опыт. Поскольку роль перцепции весьма существенна в структуре концепта, возникают определенные трудности при разделении психологического и философского подхода при анализе концепта. Когнитивный момент концепта состоит в связи слова, реальности и информации (опыта) в сознании. Если перцепция - паззл, то концепт - это целостная картина, в которой имя связано со всем личностным опытом. И информация из этой картины может быть вербализована в актуальной для этого ситуации. Другими словами, в процессе мышления внутри сознания человека строится мир. Построение концепта - это построение в сознании человека фрагмента реальности. В этом (построение мира) состоит онтологическое значение концепта.
-
Раскрыто, что концепт, как и понятие, является формой философского мышления. В философском тезаурусе есть как концепты, так и понятия. Например, апория (невозможность решить проблему, поскольку она содержит в себе противоречие) - это понятие, поскольку у него есть однозначное четкое определение, которое принимают все философы. В то время как душа, бытие и т.д. - это концепты, которые в конкретной философской позиции получают разное наполнение. В данной диссертационной работе как пример такого концепта рассмотрен концепт «смысл».
4. Показано, что научное знание развивается от концепта к понятию, от понятия к термину. Специфика науки состоит в поиске точности и строгости. Но к точности она приходит не сразу: на этапе недостаточности эмпирических данных наука оперирует концептами. С накоплением информации и с ее осмыслением начинается процесс трансформации: от содержания концепта отсекается все лишнее, не вписывающееся в теоретические построения или не подтверждающееся экспериментами. На этом этапе научное мышление приходит к понятию. Таким образом, началом познавательного процесса является концепт, понятие - это следующий этап развития знания. Отмечается, что наука не останавливается на понятии, а стремится к термину в том смысле, в котором его употребляет П. Флоренский в своей работе «Термин». Термин как заключительная стадия развития научного знания интерпретируется как понятие с однозначно трактуемым содержанием (договоренность ученых на научных конгрессах понимать этот термин так, а не иначе). Этот процесс трансформации научного знания можно проследить только ретроспективно.
Положения, выносимые на защиту:
-
-
-
-
Идея концепта как формы мышления является существенной для понимания философии и ее истории.
-
Концепт является фундаментальной и исходной формой человеческого мышления, имеющей в своей основе как когнитивный, так и перцептивный опыт.
-
Концепт наравне с понятием является формой философского мышления.
-
Концепт - начальный этап развития научного знания, следующим этапом развития знания является понятие.
Теоретическая и практическая значимость работы. Данное исследование открывает новые перспективы в осмыслении структуры мышления и его когнитивной функции. Помимо этого исследование демонстрирует эффективность философского подхода к разрешению междисциплинарных проблем (в данном случае лингвистического и лингвокультурологического характера). На этом основании результаты данной работы могут быть использованы для разработки специальных курсов для студентов философских факультетов по теории познания и философии науки, для студентов филологического факультета по теоретической лингвистике, а также при разработке курса, посвященного проблемам когнитивных наук.
Апробация работы. Основные положения данного диссертационного исследования были представлены:
-
-
-
-
-
На X Международной научно-практической конференции «Система ценностей современного общества» в марте 2010 года.
-
На Всероссийской научно-практической конференции ученых, аспирантов и студентов «Современные проблемы методологии и инновационной деятельности» 23-24 апреля 2010 года.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав (7 параграфов), заключения, приложения и списка литературы (129 источников).
Проблема концепта в лингвистике
Темой нашего исследования является концепт как форма философского мышления. Но в философских энциклопедиях и словарях мы не найдем понятия концепта. Может сложиться впечатление, что философия никогда концептами не занималась и не занимается. Для того, чтобы доказать, что философия мыслит концептами, а не только понятиями, нам надо разобраться, что представляет собой концепт: выяснить, какой феномен сознания или языка он обозначает и когда возник. Для этого мы обратимся к различным лингвистическим дисциплинам (когнитивная лингвистика, лингвокультурология, психолингвистика), которые этот феномен изучают и наработали уже достаточно большой материал. В лингвистике относительно концепта до сих пор не сложилось единого мнения. Поэтому рассматривать концепт мы будем с точки зрения тех проблем, которые выделили для себя в лингвистических исследованиях.
Когда возникло понятие концепта в отечественной лингвистике? Как указывает В.А. Маслова, лингвист, автор трудов по когнитивной лингвистике и лингвокультурологии, в 80-е годы в связи с переводами англоязычных текстов на русский язык в современной отечественной лингвистике появляется понятие концепта . Соответственно, с этого времени можно вести отсчет появления новой темы в лингвистике - темы «концептов». Когда фиксируется новое явление в науке, неизменно встает вопрос его определения. Поэтому первую проблему, которую мы рассмотрим, можно обозначить е виде вопроса: «как понимается концепт в лингвистике?» Разные авторы давали и все еще продолжают давать различные ответы на этот вопрос.
В статье из работы «Антология концептов» (выполнена коллективом авторов из разных городов) под названием «Основные черты семантико-когнитивного подхода к языку», авторы статьи, лингвисты Воронежского университета И.А. Стернин и З.Д. Попова пишут: ««Концепт - принадлежность сознания человека, глобальная единица мыслительной деятельности, квант структурированного знания. Мышление человека невербально, оно осуществляется при помощи универсального предметного кода. Люди мыслят концептами, кодируемыми единицами этого кода».
Лингвисты в этом определении указывают на ментальную природу концепта, акцентируют внимание на связи сознания и концепта. С нашей точки зрения, такое понимание концепта (как единицы мышления), близко к теме данной исследовательской работы. В приведенном выше определении есть и спорные моменты. Например, тезис о том, что мышление человека невербально. Существует ли невербальное мышление? Ряд ученых высказывают мнение, что процессы мышления происходят в подсознании, а в сознании лишь оформляются в слова. В качестве примера обычно приводят различные творческие инсайты, озарения. Если И.А. Стернин и З.Д. Попова придерживаются именно такого понимания характера мышления, то тогда концепт - единица подсознания человека. В таком случае вряд ли мы вообще можем хоть что-нибудь сказать о концепте. Интерес лингвистов к концепту становится непонятным, учитывая, что к языку он имеет опосредованное значение. Но раз интерес есть и, более того, И.А. Стернин и З.Д. Попова далее по тексту статьи анализируют природу концепта, то можно предположить некоторую неотрефлексированноеть ими своей позиции или неточность ее изложения. В любом случае, мысль о том, что концепт находится в сознании человека, важна для нас. Сознание - прерогатива философии, поэтому для философа такое понимание концепта является прямым указанием на то, что концепт - это уже его предмет исследований.
В этом же ключе можно прокомментировать позицию Е.С. Кубряковой, одного из составителей первого отечественного словаря когнитивных терминов. С ее точки зрения, концепт является содержательной единицей памяти, ментального лексикона, концептуальной системы, языка мозга и всей картины мира, отраженной в человеческой психике. Концепт - это те смыслы, которыми оперирует человек в процессах мышления, это некие «кванты» знания, которые отражают содержание опыта, знания, результатов всей человеческой деятельности и процессов познания Мы видим, что и в позиции Е.С. Кубряковой, и в позиции воронежских лингвистов И.А, Стернина и З.Д. Поповой есть общий момент: выделяется ментальный характер концепта, его связь с процессом мышления. Но одновременно роль концепта у Е.С. Кубряковой становится еще более значительной: наши воспоминания, язык мышления, вся картина мира человека строятся из концептов.
Еще одним интересным автором, занимающимся исследованием концептов, является отечественный психолингвист А.А. Залевская. Она определяет концепт как «спонтанно функционирующее в речемыслительной деятельности индивида базовое перцептивно-когнитивно-аффективное образование динамического характера» .
Согласно этому определению, индивидуальный концепт тесным образом связан с мыслительной и речевой деятельностью конкретного индивида, непосредственно опирается на его восприятие, эмоции и мыслительный аппарат. В этой позиции есть небольшое, но существенное отличие от рассмотренных уже позиций. Если И.А. Стернин, З.Д. Попова и Е.С. Кубрякова, как когнитивные лингвисты, подчеркивают когнитивную роль концепта, то А.А. Залевская, как психолингвист, актуализирует перцептивный и аффективный характер концепта. Влияние этих структур на концепт имеет большое значение. Мы предполагаем, что динамический характер концепта напрямую связан с восприятием и эмоциональным опытом человека: осмысление этого опыта индивидом постоянно преобразовывает концепт, дополняя и расширяя его, вплоть до образования нового концепта.
Несколько иную трактовку концепта от перечисленных авторов дает известный исследователь концептов Ю.С. Степанов. Он связывает концепт с культурой. «Концепт - это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны. концепт - это то, посредством чего человек - рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» - сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее»1. Как мы видим, концепт в этой позиции одновременно и феномен ментального мира человека, и феномен культуры. По концептам, как феноменам культуры, мы можем составить представление о культуре данного народа. Эти значимые концепты для культуры Ю.С. Степанов называет константами. В своем словаре он описывает такие константы русской культуры как «Правда», «Закон», «Любовь», «Слово», «Душа», «Грех», «Наука», «Интеллигенция», «Огонь», «Вода», «Хлеб», «Письменность», «Число», «Время», «Родная земля», «Дом», «Язык» и др.
Проблемой концепта в скрытом виде занималась также известный польский лингвист А. Вежбицкая. А. Вежбицкая не использует как таковой термин «концепт», но она вводит понятие «ключевых слов» культуры, которые являются теми же культурными концептами, что с нашей точки зрения очень близко только что рассмотренной позиции Ю.С. Степанова. «Ключевые слова» - это слова, особенно важные и показательные для отдельно взятой культуры», - пишет она Эти слова «. могут анализироваться как центральные точки, вокруг которых организованы целые области культуры» . Как можно выяснить, что именно это слово является ключевым для данной культуры? По А. Вежбицкой, такими словами (культурными концептами) являются те, изучение которых позволяет нам сказать о данной культуре что-то существенное и нетривиальное. А. Вежбицкая указывает на то, что существуют различные обычаи, общественные установления, даже определенные виды пищи, у которых есть обозначения в одном языке, но нет в другом. «Уха», «борщ», «пошлость», «истина» (нечто вроде «высшей правды»), «подлец» («подлый человек, внушающий презрение»), мерзавец («подлый человек, внушающий отвращение»), негодяй («подлый человек, внушающий негодование») и т.д. - это те специфические русские концепты, которые, с точки зрения А. Вежбицкой, могут служить прекрасным введением в целую систему установок и впечатлений русского народа.
Например, концепт «пошлый», непереводимый на другие языки. Вежбицкая как на авторитетное мнение ссылается на мнение русского писателя В. Набокова, анализировавшего этот концепт. Набоков указывал, что некоторые оттенки пошлого выражаются следующими английскими словами: cheap, sham, common, smutty, pink-and-blue, in bad taste. Однако, по его мнению, они неадекватны концепту «пошлость», поскольку не нацелены на разоблачение, выставление напоказ или осуждение всякого рода «дешевки». Английские слова предполагают лишь определенные виды фальши, для обнаружения которых не требуется особой проницательности, они лежат на поверхности. Слово пошлость у русского народа отражает острое сознание того, что существуют ложные ценности и что они нуждаются в осмеянии и ниспровержении Таким образом, концепт «пошлость» указывает на тенденцию русских людей осуждать других в своей речи, высказывать абсолютные моральные суждения с эмоциями, делать акцент на «абсолютном» и «высших ценностях» в культуре в целом.
По А. Вежбицкой, культуроспецифичные слова отражают не только образ жизни данного общества, но и образ мысли. Например, в Японии люди не только говорят о miai, но также и думают о miai. Miai отражает не только наличие определенного ритуала, но также и определенный способ мыслить о важных жизненных событиях2.
Проблема соотношения концепта, сознания и языка
Следующий вопрос, к которому мы обратимся, это бытие концепта. Где существует концепт; в сознании или в языке? С нашей точки зрения, концепт существует на четырех уровнях: сознание - авторский текст - текст интерпретатора - коллективное сознание.
Первый уровень бытия концепта - это индивидуальное сознание человека. В сознании человека находятся так называемые индивидуальные концепты. Мы подробно остановились на анализе индивидуальных концептов в первом параграфе в вопросе их соотношения с культурными концептами. Напомним, основные идеи, к которым мы пришли. Мы выяснили, что индивидуальные концепты субъективны, динамичны, изменчивы, формируются через усвоение языка и через личный познавательный и эмоциональный опыт, находятся в сознании индивида. Индивидуальные концепты описаны быть не могут, поскольку содержат личностные ассоциации и смыслы. На последнем пункте остановимся более подробно, поскольку аналоги этой идеи уже высказывались в современной аналитической философии и философии языка, а именно в дискуссии о существовании индивидуального языка.
Что такое индивидуальный язык? Или перефразируем; когда язык можно назвать индивидуальным? А. Айер, одним из первых высказавшийся по данной проблеме, пишет: «О языке можно сказать, что он индивидуален, когда он приспособлен для общения ограниченного числа людей так, чтобы оставаться непонятным тем, кто находится вне этой группы .Такие языки не являются строго индивидуальными в том смысле, что только один человек употребляет и понимает их, но такие языки вполне могут быть. Известны люди, которые ведут дневники с помощью шифра, который задуман так, чтобы никто другой не мог его понять. На самом деле индивидуальный шифр является не индивидуальным языком, а, скорее, индивидуальным методом записи некоторого данного языка.
Однако, возможно, что очень скрытный, ведущий дневник человек может быть не удовлетворен переложением известных слов неизвестной системой обозначения, но предпочтет изобрести новые слова... Если в своем изобретении он зайдет достаточно далеко, о нем, собственно, можно сказать, что он изобрел индивидуальный язык .С этой точки зрения индивидуальный язык делает тот простой факт, что он выполняет свою цель, будучи понятным только одному человеку или ограниченному множеству людей» Если индивидуальный язык можно перевести в общие языки или его способны понять достаточное количество людей, то такой язык перестает быть индивидуальным.
Относительно возможности существования индивидуального языка разгорелся нешуточный спор в аналитической философии. Метафорически эту проблему философы сформулировали как феномен Робинзона: может ли изолированный Робинзон обладать своим индивидуальным языком? На одной стороне баррикад философы во главе с известными витгенштейноведами оксфордскими философами ГЛ. Бейкером и П.М.С. Хакером, которые считают что такой опыт возможен, на другой стороне философы, которые поддерживают известного американского философа и логика С. Кринке, они -противники данной идеи. Нас эта дискуссия волнует с той точки зрения, что очевидна корреляция между индивидуальным языком и индивидуальными концептами, владение индивидуальным языком похоже на владение индивидуальным концептом. И тем, и другим может обладать только один человек. Процесс осваивания индивидуального языка другими индивидами, когда он перестает быть индивидуальным, в свою очередь, похож на процесс перехода индивидуального концепта в культурный концепт. И индивидуальный язык, если таковой возможен, и индивидуальный концепт в результате этих процессов теряют свою индивидуальность и становятся чем-то принципиально другим. В силу этих причин рассмотрим дискуссию об индивидуальном языке более подробно и выскажем наши соображения по этому вопросу.
Позиция С. Кринке состоит в том, что при употреблении слова, мы не фиксируем его значения. То, на что мы опираемся, есть не более, чем иллюзия стабильности значения, которая дает нам впечатление, что мы понимаем, что подразумеваем под тем или иным словом. Есть только иллюзия значения, но без этой иллюзии язык будет недееспособен. Кто же создает эту иллюзию? Сообщество, говорит С. Кринке. В реальной практике индивид при словоупотреблении фиксирует лишь ситуацию одобрения такого словоупотребления от других участников коммуникации, и это вселяет в него уверенность в корректности интерпретации значения, которой он придерживается. Естественно, что изолированный Робинзон не способен продуцировать и поддерживать такую иллюзию, поэтому, по мысли С. Крипке, индивидуальный язык невозможен.
Н. Малколм вводит в обсуждение фигуру Робинзона по рождению - то есть человека, который с рождения жил изолированно на острове. В этом случае, говорит Н. Малколм, тем более актуально значение сообщества, поскольку Робинзон по рождению изначально лишен возможности быть вписанным в какое-либо сообщество, и все его попытки создать свой язык обречены на провал в виду отсутствия тех критериев, по которым он мог бы оценить корректность своих действий .
В противовес С. Крипке и Н. Малколму, Г.П. Бейкер и П.М.С. Хакер говорят, что индивидуальный язык возможен. Они указывают, что для успешного функционирования языка необязательно наличие сообщества, достаточно субъективной регулярности, повторения действий. Если Робинзон постоянно употребляет языковые выражения по отношению к одним и тем же предметам, фактам, событиям, если такое употребление становится для него привычным, тогда можно с одной стороны, считать, что он стабильно использует язык, а с другой, он понимает, в каком смысле употребляет слова. Другими словами, у Робинзона может быть свой индивидуальный язык.
Наши соображения по поводу индивидуального языка и концепта следующие. В этой дискуссии мы симпатизируем Г.П. Бейкеру и П.М.С. Хакеру. Дело, отнюдь, не в том, что мы отдаем предпочтение субъективной регулярности по отношению к сообществу. Опираемся в данном случае мы на особенности индивидуального концепта. Два тезиса, а именно: субъективный характер индивидуального концепта и то, что в повседневной жизни мы оперируем только индивидуальными концептами, очевидным образом подводит нас к тому, что индивидуальный язык существует. Концепты индивидуальны и субъективны, они включают в себя информацию и смыслы, которые невозможно описатъ. Например, эмоционалъная составляющая которую возможно лишь пережить. Индивидуальные концепты нельзя передать другому индивиду, ими владеет только один человек. В таком понимании оперирование индивидуальными концептами, то есть индивидуальная концептосфера личности, и будет в определенной степени индивидуальным языком каждого человека. Контраргумент С. Кринке вполне возможно весом, но конвенционализм в любых своих формах противоестественен концепту.
Связано это с природой концепта. Концепт, с одной стороны, является объективной структурой нашего мышления в том плане, что концептами мыслят все без исключения люди. Но с другой стороны, наполнение этой концептуальной структуры, ее содержание, в силу особенностей этой структуры (ее открытости), носит крайне субъективный характер. В качестве аналогии можно привести следующий пример. Все люди имеют общее строение тела - 2 ноги, 2 руки, голову и т.д. Но при этом цвет глаз, кожи, не говоря уже об отпечатках пальцев, будут у всех индивидуальны. Также обстоит дело и с концептом. Определенной объективностью обладает содержание культурного концепта, но культурные концепты существуют, по сути дела, только в текстах, люди не оперируют культурными концептами в реальных речевых практиках. Попадая в конкретное сознание, культурный концепт становится индивидуальным, и теряет эту объективность. Поэтому без преувеличения можно сказать, что концепт субъективен. Если группа людей придет к конвенционалъным соглашениям относительно концепта, то он утратит свою основную характеристику - субъективность, тем самым он перестанет быть концептом. Поэтому позиция сообщества для концепта совершенно неважна, и соответственно, позиция С. Кринке для нас неприемлема Второй уровень бытия концепта - авторский текст. Индивид может попытаться выразить свой индивидуальный концепт в тексте.
Концепт смысла у Г. Фреге
Обратимся к позиции Г. Фреге, немецкого логика и философа, стоящего у основания аналитической философии. Наша задача заключается в том, чтобы на основе того, как Г. Фреге использует слово «смысл», понять и артикулировать его концепт смысла, описать его, то есть указать вербализуемые и невербализуемые компоненты концепта, о которых я говорила в первой главе. В контексте данной работы меня будет интересовать теория (предметного) значения и смыслового содержания языковых образований.
В основе теории смыслов Г. Фреге лежит так называемая схема семантического треугольника. Связь, существующая между знаком, его смыслом и его значением, такова, что знак обозначает какой-то предмет. Знак также выражает некий смысл, который задает предмет. Таким образом, Г. Фреге связывает с каждым знаком (именем, словесным оборотом, письменным знаком), помимо обозначаемого — значения знака, смысл знака. Заметим, что в этом аспекте существует преемственность идей Г. Фреге и Э. Гуссерля. Г. Кюнг писал: «В своей семантике Гуссерль, как и Фреге, различает три уровня: выражения, смыслы (meanings) и референты. Гуссерль называет смысл (а meaning) Sinn или Bedeutimg (используя, таким образом, слово Bedeutung не в том смысле, как его использовал Фреге), а референт он зовет просто Gegenstand, то есть объектом»1. Но вернемся к Г. Фреге.
Поясним, прежде всего, понятие имени. Г. Фреге писал: «под «знаком» и «именем» я понимаю любое обозначение, представляющее собою собственное имя, чьим значением является определенный предмет (в самом широком смысле этого слова), но не понятие и отношение» . Под термином «имя» Фреге понимал имя отдельного предмета, каким бы сложным оно ни было. И «Коперник», и «основоположник гелиоцентрического учения о планетной системе» являются собственными именами. Этими предметами могут быть конкретные вещи или явления эмпирического мира, но это и числа, геометрические точки или линии и т.д. Таким образом, Фреге использует термин «имя собственное» в широком значении: во-первых, в качестве простого знака, обозначающего отдельный предмет; во-вторых, он использует его в отношении сложных обозначений предметов.
По Г. Фреге имя связано не только с предметом, но и со смыслом: «Напрашивается мысль связать с каждым знаком (именем, словесным оборотом, письменным знаком), помимо обозначаемого - его мы будем называть значением знака, - также и то, что я назвал бы смыслом знака и в чем выражается конкретный способ задания обозначаемого» . Смысл у Г. Фреге указывает на способ данности предмета. Г. Фреге поясняет это на следующем примере: выражения «Вечерняя звезда» и «Утренняя звезда» имеют одно и то же значение (Венера), но отнюдь не одинаковый смысл, то есть они тождественны только по предмету, который эти выражения обозначают. Утренняя звезда - звезда, которая восходит утром. Вечерняя - вечером, но эта одна и та же планета. Имена отражают разную информацию и, соответственно, несут разный смысл. Итак, смысл - это та информация, которая заключена в имени. Благодаря этой информации смысл характеризует предмет, причем, без учета того, существует ли этот предмет, доступен ли он, в состоянии ли мы себе его представить и т.д. Например, предмет, определяемый смыслом имени, может не существовать. «Быть может, следует признать, что всякое грамматически правильно построенное выражение, выполняющее роль собственного имени, всегда имеет один и тот же смысл; однако это не значит, что смыслу всегда соответствует некоторое значение. Слова «самое отдаленное от Земли небесное тело» имеют некий смысл; однако весьма сомнительно, чтобы они имели значение. Выражение «самый медленно сходящийся ряд» имеет определенный смысл; однако доказано, что оно не имеет значения, так как для всякого сходящегося ряда можно найти другой ряд, который медленнее, но все-таки сходится. Отсюда следует, что если мы понимаем смысл, это еще не значит, что мы с уверенностью располагаем некоторым значением»1. Г. Фреге называет такие имена мнимыми собственными именами. Они встречаются в естественных языках, но в научном языке такого быть не должно: в науке смысл имени определяет существование предмета имени и притом единственного.
Помимо того, что смысл указывает на способ данности предмета, он обладает еще одним важным свойством, а именно объективностью. Г. Фреге считает смысл имени объективной сущностью, поскольку он может быть общим достоянием многих людей, а не только отдельного человека. Смысл -это интерсубъективная категория, которая может быть доступна людям, говорящим на одном языке. От смысла имени собственного нужно отделять представление, вызываемое именем у слушающего. Г. Фреге писал: «От значения и смысла знака следует отличать связанное с ним представление. Если значение знака есть чувственно воспринимаемый предмет, то мое представление о нем есть внутренний образ, возникший из воспоминаний о чувственных впечатлениях, которые я имел, и о действиях, как внутренних, так и внешних, которые я совершал. Он часто проникнут чувствами; ясность отдельных его частей различна и постоянно меняется» По Г. Фреге представление, в отличие от смысла, имеет субъективную природу. Оно связано с человеческими эмоциями и изменчиво. Если значением языкового знака является чувственно воспринимаемый предмет, то представление об этом предмете есть внутренний образ, возникающий из воспоминаний о чувственных впечатлениях. С одним и тем же смыслом может быть связано много разных представлений.
Итак, смысл имени У Г. Фреге, во-первых, обладает объективной природой, во-вторых, указывает на способ данности предмета, вне зависимости от качеств этого предмета.
По-другому обстоит дело со смыслом предложения. Г. Фреге писал: «Поставим теперь вопрос о смысле и значении целого утвердительно-повествовательного предложения (Behauptungssatz). Такое предложение содержит некоторую мысль. Как следует рассматривать эту мысль - как смысл предложения или как его значение? Предположим, предложение имеет значение. Если мы заменим в нем какое-либо слово другим словом, имеющим то же значение, но другой смысл, то это не должно иметь никакого влияния на значение предложения. Однако мы видим, что мысль в этом случае меняется; так, например, мысль, содержащаяся в предложении «Утренняя звезда есть тело, освещаемое Солнцем», отлична от мысли, имеющейся в предложении «Вечерняя звезда есть тело, освещаемое Солнцем». Тот, кто не знает, что Вечерняя звезда есть Утренняя звезда, мог бы посчитать одну мысль истинной, а другую ложной. Стало быть, мысль не может быть значением предложения, напротив, мы должны считать ее смыслом предложения»\. Как мы видим, Фреге начинает исследование семантики предложения с анализа повествовательных предложений. Такие предложения, говорит он, содержат некоторую мысль, которая является или значением предложения, или его смыслом. Он приходит к выводу, что смыслом предложения является выраженная в нем мысль.
Предложения рассматриваются Фреге как частные случаи имен. Поэтому для них сохраняются все те требования, которые имеют силу для имен собственных. Например, объективность смысла. «Я понимаю под мыслью не субъективную деятельность мышления, а его объективное содержание, которое может быть общим достоянием многих»\. Поскольку Г. Фреге рассматривает предложения как своеобразные имена собственные, то смысл повествовательного предложения, или мысль, определяется только смыслами его частей, а не их значением.
От смысла отличается значение предложения. Значением повествовательного предложения является его истинностное значение. Под истинностным значением предложения Фреге понимает то, что оно является истинным или ложным. Фреге пишет: «Таким образом мы принуждены признать в качестве значения предложения его истинностное значение. Под истинностным значение - значением истинности предложения я понимаю то, что оно либо истинно, либо ложно На каждое утвердительно-повествовательное предложение, относительно которого ставится вопрос о значении его слов, надо, таким образом, смотреть как на собственное имя, причем на такое, значение которого, если таковое существует, есть либо истина, либо ложь».
Практическое разграничение концепта и понятия
Прежде, чем мы приступим к непосредственному анализу научных концептов, обратимся сначала к исследованию научного мышления, проведенного М. Хайдеггером в работе «Наука и осмысление» Это исследование нам тем интереснее, что близко нашим собственным рассуждениям. М. Хайдеггер на греческом материале разводит образ жизни как практику, посвященную действию и деланию, и образ жизни, как теорию. Образ жизни как теория, созерцательная жизнь, особенно в своем наиболее чистом образе как мышление, для греков - высшее действие. В этом первоначальном значении теория «есть оберегающее внимание к истине» Современная теория, в качестве которой выступает современная наука, - это нечто совсем отличное от этого первоначального понимания, говорит М. Хайдеггер. Сущность современной науки есть теория в качестве рассмотрения, исследующе-устанавливающая обработка действительности. «То, что существующее - например, природа, человек, история, язык - выступает как действительное в его предметной противопоставленности и что тем самым наука оказывается теорией, фиксирующей действительное и устанавливающей его в предметном статусе, для средневекового человека было бы таким же странным, как для греческого мышления - сбивающим с толку»3. О чем говорит М. Хайдеггер? Начиная исследование, наука превращает объект внимания в предмет, тем самым ограничивает его и ставит рамки. Для греческого мировоззрения, которое рассматривало мир в комплексе, это было невозможным. По сути дела, М. Хайдеггер говорит о разном характере греческого и современного научного мышления. Греческое и средневековое мышление - созерцательное, оно таково, что не вычленяет в мире отдельные его составляющие. Научное мышление начинает специализироваться, предметизироваться. С нашей точки зрения, это непосредственное указание на соотношение концептов и понятий. Непредметное мышление греков, синтетическое, было концептным. В то время как современное научное мышление, - понятийное. М. Хайдеггер пишет: «Многозначное и во всех отношениях высокое существо по-гречески понимаемой «теории» затемняется, когда мы говорим сегодня в физике о теории относительности, в биологии - о теории наследственности, в историографии - о теории циклического развития, в юриспруденции - о теории естественного права. И все-таки за теорией в современном понимании вырисовывается силуэт ранней «феории». Последняя дает ей жизнь, причем не только в поверхностно-фактографическом смысле исторической зависимости» . Закономерен вопрос, как именно в современной науке проявляет себя концептная феория?
Наш ответ состоит в следующем. Мы считаем, что не только философы мыслят концептами, но и ученые, особенно, ученые естественнонаучного направления. Когда сама наука или, например, определенная область современной науки находятся на начальном этапе своего развития, когда еще не сложился терминологический аппарат и только начал накапливаться массив наблюдений, опытов и экспериментов, и даже еще нет разговора об их систематизации, трудно говорить о том, что наука оперируют понятиями. Ведь это этап неопределенности, становления, в науке (новой области науки) еще нет ясности и точности. Мы можем наблюдать это в науке постоянно. Выдвигается какой-то теоретический тезис на основе наблюдений, он кажется вполне соответствующим объективной реальности, но с последующим развитием науки (области науки), проведением экспериментов, накоплением новых эмпирических данных ученые понимают, что изначальный тезис должен быть подвергнут корректировке. Сама эта ситуация, в которой находится зарождающееся знание, определяет характер научного мышления, с нашей точки зрения, концептный. Со временем, когда наука (область науки) проходит период детства и юношества, концепты постепенно трансформируются в понятия.
Как же отличить концепт от понятия? Как мы говорили во втором параграфе первой главы, спекулятивно они различаются следующим образом: концепт - это неопределенная, с открытым границами форма мышления, включающая самое разнообразное содержание, в то время, как понятие -строгая и ясная форма мышления, акцентирующая существенные признаки предмета. Но как конкретно это сделать на практике, когда мы имеем перед глазами какое-то определенное слово? Мы выделили признаки, которые указывает на то, что мы имеем дело с концептом, а не с понятием.
Признаки того, что индивиды пользуются концептом, а не понятием:
1) разное понимание термина в рамках одного исторического периода;
2) временная «эволюция» термина: содержание термина со временем меняется, вплоть до совсем другого значения;
3) факт неустоявшейся терминологии, наличия разных названий одного и того же явления или изменение названия с одного на другое, например, на имя ученого, который этот термин ввел.
Ключевые слова здесь: изменения, неясность, неточность. Если какой-либо из этих признаков выполняется, значит, мы имеем дело с концептом. Начало любой науки, химии, физики, биологии пестрит подобными иллюстрациями. Продемонстрируем на конкретных примерах из истории химии и других наук данный тезис. Опираться в нашем анализе мы будет на известного историка химии Н.А. Фигуровского, популязатора науки Айзека Азимова и В.И. Курашова, современного отечественного исследователя по истории химии.
Обратимся к понятию «радикал». Впервые слово «радикал» (от латинского radical — корень) использовал в XVII в. французский химик Гитон де Морво для обозначения группы атомов в молекуле кислоты, которые присутствовали в ней помимо кислорода (тогда существовало ошибочное мнение, что атомы кислорода присутствуют в молекулах любой кислоты).
Такое название эти группы получили по следующей причине. В то время считалось, что молекулы могут состоять из ограниченного числа небольших групп атомов, и радикалы являются именно теми «корнями», из которых, так сказать, «вырастает» молекула (этот факт также указывает на долгую эволюцию понятия молекулы, но об этом будет конкретный разговор ниже). Эта точка зрения не просуществовала долго, однако слово радикал прижилось, оно просто стало обозначать отдельную группу атомов. Но в начале XIX в. опять произошли изменения - французский химик Жозеф Луи Гей-Люссак стал обозначать словом радикал любую группу атомов, которая переходила в ходе химической реакции из одной молекулы в другую, сохраняя при этом свою целостность. В этом же смысле слово «радикал» употребляют современные химики. Мы видим, что значение слова «радикал» трансформировалось со временем, до определенного периода оно обозначало совсем не то, что подразумевают под ним сейчас современные ученые.
С понятием «радикал» также связан спор, который произошел между известным шведским химиком И. Берцелиусом и французским химиком-органиком О. Лораном. Этот спор хорошо известен историкам химии. Изучение явления радикала существенно для химии в том плане, что значительно упростило проблему строения молекулы. Напомним, что с развитием органической химии и открытием изомеров, стало очевидным, что свойства двух молекул зависят не только от числа составляющих их атомов, но и способа расположения этих атомов внутри молекулы. В простых молекулах неорганических соединений атомы располагаются только одним каким-либо способом. Изомеров у таких соединений нет, и для их характеристики вполне достаточно эмпирической формулы. В органических молекулах расположение атомов может быть различным, и, следовательно, возможно существование изомеров. При большем количестве атомов число возможных вариантов расположения возрастает настолько, что определить, какому соединению соответствует какое расположение, становится затруднительно. Существование группы из двух и более атомов, способной переходить без изменения из одной молекулы в другую, то есть существование радикала, упрощала эту проблему. Но природа самого радикала пока была не ясна. И. Берцелиус считал, что радикалы, неделимы и неразрушимы, а силы, удерживающие атомы в неорганической молекуле или в органическом радикале, имеют электрическую природу (что оказалось справедливым). Чтобы такие силы возникали, каждая молекула должна содержать положительно и отрицательно заряженные части, поскольку притяжение возможно только между противоположно заряженными частями. В 1836 г. О. Лорану удалось заместить несколько атомов водорода в молекуле этилового спирта на атомы хлора, причем значительного изменения свойств соединения такое замещение не вызвало. Этот эксперимент противоречил теории Берцелиуса; хлор считался отрицательно заряженным, а водород — положительно заряженным элементом. Более того, в этом хлорированном соединении углерод должен был соединяться непосредственно с хлором, но как же это могло осуществиться, если оба атома заряжены отрицательно? Ведь одинаково заряженные атомы отталкиваются друг от друга. Это были принципиально новые данные, которые меняли взгляд на природу радикала кардинально. Исторический казус состоял в том, что И. Берцелиус, выслушав доклад О. Лорана, отказался поменять свою точку зрения. О. Лоран продолжал собирать доказательства того, что радикалы не являются «неразрушимыми и недоступными», как это утверждал И. Берцелиус, и что не следует переоценивать влияние положительного и отрицательного зарядов. Однако авторитет И. Берцелиуса был настолько велик, что вплоть до смерти этого крупнейшего ученого (1848 г.) никто из химиков так и не решился отступиться от его теории радикалов. Лишь после смерти И. Берцелиуса у О. Лорана появились сторонники. Таким образом, мы видим, что, во-первых, долгое время эволюционировало само слово «радикал»; во-вторых, уже после того, как утвердилась терминология, стало меняться понимание природы явления радикал. Все это указывает на то, что в умах химиков XVII-XIX веков существовало не понятие радикала, а его концепт.
Похожие диссертации на Проблема соотношения концепта и понятия в философском и научном мышлении
-
-
-
-
-
-
-
-
-
-
