Содержание к диссертации
Введение
1. Философские основания научной теории (общие идеи) 17
1.1.1. Становление и развитие философских оснований научно-теоретического знания 22
1.1.1.1. Философская проблема определения предпосылок, становления и обоснования научной теории 22
1.1.1.2. Философский гилодинамизм 37
1.1.1.3. Генезис теории атомного ядра и ее место в современной науке и философии 55
2. Познавательно-сущностные основы научно теоретического знания 74
2.1. Онтологические аспекты развивающейся научной теории 76
2.1.1. Детерминация научно-теоретического знания и ядерной хромодинамики 76
2.1.1.1. Проблема детерминации взаимодействий в научной теории 76
2.1.1.2. Причинность физических процессов 94
2.1.1.3. Проблема части и целого в теории микромира 109
2.1.2. Пространство-время в моделях физико теоретического знания 127
2.1.2.1. Проблема понимания пространства-времени в теоретической физике 127
2.1.2.2. Микрогилометрия 144
2.1.2.3. Пространство-время в ядерной хромодинамике 163
2.2. Теоретико-познавательные аспекты научной теории 178
2.2.1. Гносеологические проблемы научно теоретического знания 178
2.2.1.1. Философский анализ фундаментальных принципов научной теории 178
2.2.1.2. Проблема взаимодействия философских и физических принципов в концепциях теории субатомных и субъядерных взаимодействий 193
2.2.1.3. Идеи теории эволюции и концепция отбора в ядерной хромодинамике 212
2.2.2. Методологический анализ научно-теоретического знания и ядерной хромодинамики 229
2.2.2.1. Теоретико-методологические проблемы моделирования в научной теории 229
2.2.2.2. Проблема интерпретации в научно-теоретическом знании 248
2.2.2.3. Нелинейный подход исследования теории субатомных и субъядерных взаимодействий 263
3. Социокультурные основания научно-теоретического знания 281
3.1.1. Аксиологические вопросы научной теории 284
3.1.1.1. Эстетический аспект представлений теории микромира 284
3.1.1.2. Человеческое измерение научной теории 296
Заключение 311
Библиографический список используемой литературы 325
- Философская проблема определения предпосылок, становления и обоснования научной теории
- Причинность физических процессов
- Проблема взаимодействия философских и физических принципов в концепциях теории субатомных и субъядерных взаимодействий
- Человеческое измерение научной теории
Философская проблема определения предпосылок, становления и обоснования научной теории
Определение предпосылок, становление и обоснование новой научной теории опирается на идеях, заложенных в генезисе физического познания, философской мысли и философии физики (в современной интерпретации).
Необходимость философии науки как метауровня научно-теоретического знания определяется тем, что он объединяет представления об объективной модели реальности с научной. Принципы и категории философии науки, которые должны иметь точное определение, являются логическими формами научного мышления, будучи отражением таких всеобщих законов бытия, которые проявляются и в научном знании. И следовательно, они представляют не некое внешнее по отношению к научной теории содержание, а фундаментальный уровень содержания любой научной теории. Представления физической реальности обладают не "промежуточной степенью внеположенности", а только меньшей степенью фундаментальности и общности по сравнению с категориями философии науки, образуя второй уровень принципиальных оснований научно-теоретического знания. Подобная же схема адекватна и для взаимоотношений между философией науки и философией.
Теперь, если говорить о методологическом содержании, то следует отметить, что существует методология науки, развиваемая в самой науке, и философия науки. Методология науки возникает при исследовании фундаментальных понятий науки (пространства, времени, поля, вещества, энергии, энтропии, квантования и т. д.), а также познавательного процесса в ней (соотношения теории и эксперимента, математики и опыта, фундаментального и прикладного исследований). Те же понятия и проблемы составляют содержание философии науки. Методология является непосредственной составляющей научного знания. Наука выявляет природу фундаментальных понятий, чтобы более ясно представить смысл совершаемых ею концептуальных инноваций и проследить их следствия, анализирует свои познавательные методы, так как нуждается в их более эффективном применении и развитии. Философия науки трактует методологические проблемы науки в контексте специфических философских проблем - мышления и бытия, субъекта и объекта, истины и заблуждения, знания и языка. Философия науки, исследуя природу таких понятий, как пространство, время, поле, вещество, энергия, энтропия, анализируя соотношение теории и эксперимента, математики и опыта, фундаментальной и прикладной областей знания, опирается на достижения науки, на опыт истории философии и человеческой культуры, концентрирующим в себе завоевания не только естествознания, но и гуманитарного знания. Методология науки, как правило, не претендует на систематичность и концептуальную завершенность. Методологические идеи науки не имеют строгие определения, они осмысленны и поняты лишь в связи с теми или иными конкретными научными проблемами. Философия науки, в свою очередь, строится с большей логической четкостью и выливается в более или менее разработанную систему концепций, принципов5.
Генезис философии науки лежит в натурфилософии (философии природы), которая стремилась подвести солидную и стабильную теоретическую базу под искания молодой науки. Натурфилософия - умозрительное учение о всеобщих свойствах материальных тел, опирающееся на онтологию, трактующую об основополагающих принципах бытия. Натурфилософия составляла высший уровень систематизации научных идей и концепций. Развитие науки пошло по линии размежевания с натурфилософией, чуждой тщательному экспериментированию и математической строгости. Преемственность от натурфилософии к современной философии науки заключается в том, что она унаследовала ее тематику - пространство, время, дискретность и непрерывность, причинность и т. Д. Философия науки генетически связана с заложенной в натурфилософии тенденцией к углублению содержания таких категорий и проблем науки, которые лишены непосредственной физической актуальности, но интересны с познавательной, общенаучной точки зрения, например, проблема скрытых параметров в квантовой механике, категории субстанциального и реляционного, порядка и беспорядка и т. п.
Философия науки постоянно взаимодействует с методологией этой науки, причем это взаимодействие затрагивает само существо ее проблем, идей и концепций, т. е. реагирует на новые проблемы и идеи, осуществляет поиск их более строгой формулировки, решает проблемы, реализует идеи, ставит новые проблемы и т. д. Философия науки влияет на методологию этой науки: она не только развивается за счет методологических идей и проблем, возникающих в науке, но и обогащает науку, предлагает ей новые методологические правила и представления. Взаимодействие философии науки с методологией науки можно рассматривать как пример взаимодействия теории с практикой. Иными словами, методология физики по отношению к философии науки составляет ту практику, на которой последняя должна апробировать свои выводы и от которой получать стимулы к развитию. В противном случае философия науки мо 6 жет превратиться в пустую схоластику .
Так современная физика как система научных знаний представляет собой здание, фундаментом которой являются опытные факты, а надстройка состоит из отдельных разделов: классическая механика, классическая термодинамика, электродинамика (электромагнитодинамика), классическая статистическая физика, специальная теория относительности, общая теория относительности, нерелятивистская квантовая механика, квантовая теория поля, физика атомного ядра и "элементарных частиц" и т. д. Каждый раздел физики, обладая определенной автономией, образует конкретную физическую теорию со своими основными принципами, понятиями, уравнениями, моделями и методами, а в со вокупности такие теории составляют содержание физико-теоретического знания. Объединяет их один и тот же объект исследования - гиле (материя) как квантовое поле, образующее в возбужденном состоянии вещество, а при наинизших энергетически уровнях - физический вакуум. Разделение физико-теоретического знания на ряд отдельных физических теорий, различающихся как своими методами, так и языком, и основывающихся на различных и, тем не менее, как-то связанных между собой понятиях, воспринимается как естественное проявление многообразия объективной реальности.
Можно выделить два характерных пути развития теорфизики: "вавилонский", когда главное внимание обращается на установление большого числа конкретных фактов, соотношений, частных закономерностей и многочисленных связей между ними, на виртуозное владение простейшими полуинтуитивными понятиями и методами решения конкретных уравнений; и "греческий", когда в качестве основного инструмента исследования выбирается аксиоматический метод и главное внимание обращается на установление глубинных связей между фундаментальными понятиями, сформулированными на абстрактном и логически непротиворечивом языке. Именно этими путями шло развитие математики вплоть до конца прошлого столетия. И только в нашем веке "греческий" стиль мышления стал господствующим в математике, что и явилось главной причиной ее небывалого расцвета7. Физике в настоящий момент присуще господство "вавилонской" традиции. "Сегодня, - пишет Ричард Фейнман - наши физические законы, законы физики - множество разрозненных частей и обрывков, плохо сочетающихся друг с другом. Физика еще не превратилась в единую конструкцию, где каждая часть — на своем месте. Пока что мы имеем множество деталей, которые трудно пригнать друг к другу" . На первый взгляд физике нужен "вавилонский" метод, а не "греческий", так как излишняя математическая строгость, казалось бы, не очень полезна в физике и то, что хорошо для математики, совсем не обязательно должно подходить для физики. Однако в физике уже накопилось много интуитивных и расплывчатых понятий и фактически основным методом стал феноменологический, который позволяет порой пренебрегать принципиальной стороной дела в угоду узко и не критически понимаемому согласию теории и эксперимента.
Причинность физических процессов
"Ни одна вещь не возникает беспричинно, но все возникает на каком-нибудь основании и в силу необходимости" - утверждал Левкипп . Причинность - это одна из важнейших философских категорий, отражающих фундаментальные свойства процессов, явлений в окружающем материальном мире. Представление о причинности исторически возникло в результате практической деятельности. Практика, отчасти, подтверждает положение о том, что все события в природе причинно обусловлены. Причинность означает, что в процессе развития научного познания прослеживается диалектический переход от знания простого факта существования явлений природы, их временной последовательности к знанию того, что одно явление может вызвать другое. Другими словами, явления не просто существуют и не просто следуют одно за другим, но любое явление может быть причиной другого явления, а это в свою очередь может быть причиной следующего явления и т. д. Сформировался всеобщий принцип причинности, а вернее принцип причинно-следственных связей (каузаляторов), ибо любое явление в природе - следствие другого явления и в тоже время - причина следующего явления. Всеобщий принцип причинно-следственных связей (каузаляторов) - это важная ступень в процессе развития теории познания, это важнейший этап на пути к пониманию материального мира.
Важнейшим моментом причинности является генетичность, т. е. то, что она производит действие. Причина вызывает, производит, порождает следствие. Для действия причины необходимы определенные условия, которые сами по себе не могут породить следствие, но создают возможность для его возникновения. Эта возможность превращается в действительность, когда начинает действовать причина. Следует отличать условие и причину, ибо в одном и том же отношении причина не может быть условием, и наоборот: условия лишь создают возможность возникновения следствия, но для превращения возможности в действительность необходимо активное, действующее начало, каковым и является причина. Причина предшествует по времени следствию, однако не всякая последовательность явлений во времени означает, что они находятся в отношении причинности. Одно явление может предшествовать другому, не являясь его причиной (день предшествует ночи, не являясь ее причиной).
Причинность характеризуется асимметричностью, необратимостью: следствие определенной причины не может быть причиной этой же причины. В соответствие с принципом единообразия природы причина и следствие находятся в необходимом, однозначном отношении: одна и та же причина при одинаковых условиях вызывает одно и то же следствие. Причинность характеризуется так же несводимостью следствий к их причинам. В качестве причины выступает некоторое изменение одного объекта, следствием - изменение другого объекта, т. е. причиной является изменение объема или его "состояния".
Объективное существование причинности предполагает зависимость между переходами возможного в действительное, однако следует иметь в виду, что в объекте в общем случае может быть множество возможностей. В причинности происходит синтез случайности и необходимости. Так если произойдет одно событие, то обязательно произойдет другое событие, здесь "обязательно" - это момент однозначности, необходимости, а "если" - момент случайности. Таким образом понятие причинности отражает объективный "выбор" из множества возможностей объекта некоторой возможности и ее реализацию, что в свою очередь влечет за собой "выбор" из множества возможностей другого объекта вполне определенной возможности и ее реализацию.
Причинность является не чистой необходимостью, как представляют себе порой, а единством; синтезом необходимости и случайности. Существование причины означает, что устраняется момент случайности, после чего остается однозначность, необходимость. Однако самой причинности момент случайности присущ столь же органично, как и момент необходимости .
В Мире существует бесконечное множество каузаляторов, поскольку существует множество воздействий одних объектов на другие. Такие связи могут взаимодействовать и в результате может появиться новый каузалятор (или кау-заляторы). Каузалятор может разветвляться: изменение одного объекта может вызвать изменения множества объектов. Поэтому в реальном мире существуют не бесконечные отдельные каузаляторы, а взаимодействия различных каузаляторов друг с другом в своем единстве как причинно-следственные зависимости. Каузаляторы могут быть зависимыми и независимыми. Зависимость двух каузаляторов означает существование таких причинно-следственных связей, которые связывают оба данных каузалятора, их независимость же означает отсутствие таковой. Если каузаляторы зависимы, то место их взаимодействия предопределено. Если же они независимы, они могут взаимодействовать в самых различных местах91.
Суть причинности заключается в зависимости переходов возможного в действительное в одном объекте от переходов возможного в действительное в другом объекте. Однако имеются в виду различные возможности и разные действительности. Когда речь идет о разных объектах, то существует внешняя причинность кроме внешней причинности существует внутренняя, которая заключается в воздействии объекта на самого себя. Существует тенденция толковать внутреннюю причинность как внутреннее взаимодействие в объекте (или элементе), т. е. взаимодействие между элементами объекта (или элементами внутри самого элемента). Однако внутренняя причинность как самопроизвольное изменение объекта (элемента) не тождественная внутреннему взаимодействию в объекте, так как поведение объекта зависит не только от внешней причинности и внутреннего взаимодействия, но и от воздействия объекта на самого себя, что и является собственно внутренней причинностью (в отличие от внутреннего взаимодействия).
Анализ взаимодействия показывает, что противоречие между фактом существования самопроизвольных изменений и принципом причинности обманчиво, самопроизвольные изменения обусловлены особым типом причинности. Взаимодействие следует рассматривать как совместное действие внешних и внутренних каузаляторов. Из понятия взаимодействия следует, что случайность представляет собой результат взаимодействия каузаляторов. Необходимые явления в общем случае обусловлены взаимодействием зависимых каузаляторов (отдельного каузалятора), а случайные - независимых каузаляторов. Диалектическое единство необходимости и случайности является взаимодействием элементов, обладающих собственной активностью.
Именно в сложном характере взаимодействия находят свое объяснение кажущиеся отклонения от принципа причинности. Взаимодействие, причинность и детерминация материальных явлений, процессов обусловлены глубоким диалектическим единством и взаимным проникновением друг в друга. Так, если интенсивность собственной активности элементов столь мала, что ею можно практически пренебречь, то тогда внутренние каузаляторы либо отсутствуют, либо являются независимыми, а независимые внешние каузаляторы не могут возникнуть. В такой системе нет места объективно случайным явлениям. Начальное состояние этой системы однозначно определяет любое из ее последующих состояний. Это определяет соответственно либо "жесткий" лапласов-ский детерминизм, либо "мягкий" динамический детерминизм. В этом смысле углубление представлений о причинности приводит к сверхпричинности и как сказал Эйнштейн: "То, что происходит в природе, по-видимому, настолько детерминировано, что глубокие закономерности связывают не только протекание процесса во времени, но и его начальное состояние... Я глубоко убежден в том, что мы не остановимся на уровне субпричинности, а придем в конце концов к сверхпричинности в том смысле, о котором говорилось выше..." . Он хотел, чтобы Единая теория поля была строго причинной и соответствовала следующей схеме: причинность - субпричинность - сверхпричинность на разных уровнях организации материи.
Проблема взаимодействия философских и физических принципов в концепциях теории субатомных и субъядерных взаимодействий
Проблема взаимодействия философских и физических принципов в процессе формирования новой научной теории микромира - теории атомного ядра как ядерной хромодинамики является, по-существу, наиболее важной, ибо именно она определяет глубину содержательного представления данной теории. При этом необходимо учитывать проблему синтеза релятивистских, квантовых принципов с гилометродинамическим принципом в качестве научной проблемы с теми философскими аспектами, которые с ней связаны. Можно допустить, что проблема синтеза, являясь, по-существу, научной, решается чисто научными методами, что может привести и к решению, связанных с ней, философских проблем. Тогда происходит процесс философского осмысления уже созданной научной теории и роль философских оснований сводится к описательной функции. Положение меняется, когда проблема синтеза является научной проблемой такой степени общности, что она не может быть решена чисто научными методами без предварительного решения соответствующих философских проблем, тогда философские основания носят опережающий (прогностическая функция) характер в созидательной работе над новой содержательной теорией. Это означает, что взаимодействие философских и физических принципов в таком действии следует рассматривать в диалектическом единстве различных их проявлений.
Основной физической теорией сильных взаимодействий ядра и ядерных реакций, претендующей на построение микрореальности, является теория КХД. Вводимые в ней "цветные" кварк-глюонные поля - основные абстрактные объекты современной микрофизики, претендующие на объективный статус. Однако теория КХД, несмотря на все ее неоспоримые успехи, сталкивается с целым рядом трудностей концептуального характера. В хромодинамическом описании возникают не имеющие физического смысла состояния, ненаблюдаемые объекты, имеет место неполнота и даже противоречивость описания. До сих пор одной из наиболее дискутируемых проблем остается проблема интерпретации теории КХД, кварков, глюонов и их взаимодействий. Такая теоретико-познавательная ситуация была связана с введением закона сохранения "цветного" заряда - нового квантового числа в квантовой хромодинамике. Возникавшие логические противоречия разрешались формулированием принципа цветовой симметрии. Использование нового принципа имело решающее теоретико-познавательное и методологическое значение в разрешении и преодолении всех тех логических (как формальных, так и диалектических) противоречий, которые возникали в процессе формирования КХД.
Введение понятия "глюон" первоначально было вызвано необходимостью разрешения тех логических противоречий, которые возникали в результате эксперимента. Суть этих противоречий состояла в том, что закон аддитивности, согласно которому суммарный импульс составляющих структуру адрона кварков должен быть равен импульсу этого адрона, как будто опять оказался нарушенным. Наблюдаемая на опыте величина суммарного импульса составляющих адрон кварков имела значение ниже, около половины, импульса адрона. Чтобы устранить это противоречие, нарушающее закон аддитивности, были первоначально введены в структуру кварков, их взаимодействий - глюоны. В отличие от фотонов глюоны являются заряженными ("цветом") частицами, поэтому они не только "переносчики" взаимодействий между кварками, но и взаимодействуют как с кварками, так и между собой. Суть КХД как локальной калибровочной теории заключается в сохранении принципа локально-калибровочной симметрии - закона сохранения заряда. Глюоны являются переносчиками сильного взаимодействия. Его элементарные акты - испускание и поглощение "цветными" кварками глюонов, несущих "цвет" и "антицвет". Следовательно, КХД имеет фундаментальное теоретико-познавательное и методологическое значение, играет эвристическую роль в формировании новой содержательной теории - теории атомного ядра как ядерной хромодинамики.
В настоящее время кто считает, что использование кварково-глюонных процессов - это не более чем формальный способ описания (умозрительный), а часть исследователей придают им статус объективно существующих. Приводя различные доводы в пользу существования кварков и глюонов, следует учитывать, что в центре проблемы лежит интерпретация принципа наблюдаемости. Так, если понимать этот принцип в смысле экспериментальной проверяемости, то кварки и глюоны оказываются полноправными физическими объектами, косвенно наблюдаемыми в эксперименте. Если же настаивать на возможности "сепаратного" наблюдения физических объектов, подобный вывод становится неправомерным. Это делает проблему наблюдаемости кварков и глюонов актуальной и требует дальнейшего философско-теоретического анализа. Данная проблема актуальна не сама по себе, а в аспекте поисков более адекватного теоретического описания микрообъектов. Принцип наблюдаемости приобретает наиболее важное значение при сопоставлении двух теорий - старой и новой, более адекватной, в плане их отношения к эксперименту .
Представления о кварках и глюонах лежат в основе современной теории сильных взаимодействий. Однако несмотря на все попытки, обнаружить их в свободном виде не удается. Более того, теоретически предсказывается принципиальная невозможность сделать это (проблема конфайнмента). В то же время, в отличие от виртуальных частиц, не существует фундаментального принципа, подобного соотношению неопределенности для энергии и времени, который запрещал бы наблюдение кварков в свободном состоянии. Поэтому приходится создавать конкретные физические модели, препятствующие наблюдению кварков и глюонов. Так, согласно гипотезе "невылетания" кварков интенсивность взаимодействия между кварками убывает с расстоянием очень медленно или даже остается постоянной. Это приводит к тому, что энергия, необходимая для разбиения частицы на кварки, неограниченно возрастает с расстоянием между ними. В результате вместо наблюдения кварков в свободном состоянии будут наблюдаться вторичные адроны, родившиеся за счет этой энергии. Закономерности, ответственные за "невылетание" кварков, носят скорее эмпирический, чем теоретический характер. Проблема заключается в ограниченности традиционного понятия макроструктуры частицы и введение понятия микроструктуры для адекватного описания структуры "элементарных" частиц и квантовопо-левого взаимодействия.
Таким образом, философский "принцип наблюдаемости" был перенесен на мир физических представлений в условиях кризиса прежних научных моделей Мира, мнимого исчезновения объективной реальности. Казалось, что ограничение горизонта теоретического знания описанием непосредственно наблюдаемого и отказ от моделей, отображающих внутренний механизм процессов (структурных моделей), гарантируют избавление от мучительных парадоксов корпускулярно-волнового дуализма. Другими словами, можно считать, что такая позиция была своего рода, неадекватным выражением отказа от старых на-учных "картин" мира . Выдвигая гипотезы и проверяя их в экспериментах и практике, наука выходит далеко за пределы "непосредственно данного", познает сущность вещей, объективные законы их взаимодействия, внутренние причины явлений. Подтверждением этого служит развитие квантовой теории, формирование теории атомного ядра179.
Так в стремлении объяснить природу ядерных сил в терминах нуклонов, несмотря на кулоновские силы отталкивания, была высказана гипотеза о существовании заряженной частицы, более тяжелой, чем электрон - пи-мезона (X. Юкава)180. Нуклоны взаимодействуют друг с другом, обмениваясь такими частицами. Последующее открытие показало, что по своим свойствам они соответствуют предсказанным. Хотя реакция непосредственно ненаблюдаема, но предложенная математически гипотеза о наличии такого обмена позволила вычислить энергию связи нуклонов ядра, которая уже доступна экспериментальному измерению. Соответствие вычисленного значения энергии экспериментальным данным подтвердило выдвинутую гипотезу. Эта обменная реакция важна для понимания основных положений кварк-глюонных представлений. В процессе формирования и развития кварк-глюонных представлений аргументом в пользу того, чтобы считать кварки абстрактными элементарными объектами, отражающими только отношения симметрии во взаимодействиях "элементарных" частиц, была ссылка на то, что кварки не удается обнаружить как самостоятельные частицы. Однако это мнение изменилось в пользу представления о кварках как на образ физически существующих фундаментальных частиц. Критерий теоретической самосогласованности был реализован, когда удалось построить теоретическую модель "плененных" кварков, которые существуют внутри адронов, но не могут выделиться в свободном состоянии и потому никогда не будут наблюдаться как самостоятельные свободные частицы.
Человеческое измерение научной теории
Современная наука является непосредственной производительной силой. Нет сомнений в полезности науки вообще и физики в частности. Однако, говоря о практической пользе науки, не нужно забывать о том, что наука служит не только пользе, но и истине и что поэтому ее развитие возможно лишь при условии существования определенного равновесия между двумя различными и в какой-то степени противоположными целями: стремлением к пользе и стремлением к истине.
"Разумеется, - говорил А. Эйнштейн в своем обращении к студентам Калифорнийского университета, - все сходится на том, что наука должна устанавливать связь между опытными фактами, с тем, чтобы на основании уже имеющегося опыта мы могли предсказывать дальнейшее развитие событий. В самом деле, по мнению многих позитивистов, единственная цель науки состоит в как можно более полном решении этой задачи. Однако я не уверен, что столь примитивный идеал мог бы зажечь такую сильную исследовательскую страсть, которая и явилась причиной подлинно великих достижений. Имеется еще одна тенденция, более сильная, хотя и более загадочная, замаскированная неустанными усилиями исследователя: стремление познать действительность, реальность
Сама по себе полезность не может являться настоящей мерой ценности. Более того, практическая польза, понимаемая слишком прямолинейно, узко и недальновидно, может стать ложной и опасной мерой. Применение чисто утилитарной мерки к естествознанию может привести только к катастрофе - к иссушению источников современного естественнонаучного познания и в конце концов к резкому сокращению практических результатов. Польза связана с истиной, но не непосредственно ("истинно то, что полезно"), а иерархично. Поэтому, когда речь заходит о пользе от занятий наукой, самое лучшее забыть о всякой выгоде.
Итак, развитие науки, в частности физики, стимулируется двойной целью: разработкой технических знаний, способностью понимания объективного мира. В связи с этим можно выделить два направления исследований: экстен-сивное и интенсивное . Экстенсивные исследования ставят своей целью объяснение и предсказание различных конкретных явлений, опираясь на известные фундаментальные законы. Целью интенсивных исследований является открытие новых фундаментальных законов (первичных структур) и понятий, т. е. установление небольшого числа общих принципов, из которых можно получить как следствие большое число различных конкретных физических законов.
Отмечая чрезвычайно важное значение науки в жизни современного общества - такое как источник производства материальных благ, средство коммуникации, а также всеобщей унификации, нужно признать, что высшей ее целью является создание простой и ясной модели Мира. Это необходимо не только для утилитарных целей, но и для того, чтобы удовлетворить величайшую духовную потребность человека - потребность в познании окружающего его Мира.
Область интенсивной деятельности всегда привлекала к себе внимание исследователей. "... Занятия основами науки, - говорил Д. Гильберт, - имеют особую притягательную силу, и изучение этих основ всегда принадлежит к наиболее почетным задачам исследователя" . И если обратиться к наиболее творческим умам науки начала XX в., то можно найти у них постоянное напоминание о том, что главная цель естествознания состоит именно в установлении единой модели Мира, позволяющей охватить огромное число явлений и фактов исходя из небольшого числа основных принципов и элементарных законов. Так Эйнштейн полагал, что : "... высшим долгом физиков является поиск тех общих элементарных законов, из которых путем чистой дедукции можно получить картину мира" . С точки зрения Планка: " с давних времен, с тех пор как существует изучение природы, оно имело перед собой в качестве идеала конечную, высшую задачу: объединить пестрое многообразие физических явлений в единую систему, а если возможно, то в одну-единственную форму-лу" 309.
Чрезвычайно наглядная и интуитивно понятная "концепция матрешки", в основе которой лежит иерархия образно воспринимаемых материальных объектов осознается обычно как идея, полностью исчерпывающая научную модель
Мира в самом главном и существенном . Подобный способ рассмотрения действительности не исчерпывает всей научной модели Мира, а лишь отражает часть ее, оставляя в тени другую, чрезвычайно важную сторону. Следует подчеркнуть, что некогда весьма эффективная, "концепция матрешки" к настоящему времени, по-видимому, исчерпала себя. Главное ее преимущество - очевидность и наглядность в конце концов превратилось в ее недостаток. Дело в том, что, начиная с некоторого момента сам процесс мышления в терминах наглядно воспринимаемых образов (поля, частицы, взаимодействие) становится очень громоздким и сложным, так как при этом чрезвычайно осложняется использование весьма эффективных понятий и методов современной математики, в основе которых лежат не наглядные предметы, а простейшие отношения между ними - элементарные структуры.
В науке резко возросло значение моральных критериев. Это объясняется прежде всего уже неоднократно упоминавшейся социальной действенностью науки. Освобождение атомной энергии в середине столетия явилось в этом отношении определенным историческим рубежом. Появилось понятие об этике науки и научной этике. Существует, в частности, мнение о том, что рациона-диетическая этика покоится на довольно шатких основаниях . Какой бы силой знание не было, само по себе оно еще не способно обеспечить нравственного поведения людей. Задолго до потрясений, обрушившихся на человечество в двадцатом веке Ф. М. Достоевский писал: "От цивилизации человек стал если не более кровожаден, то уже, наверное, хуже, гаже, кровожаден, чем прежде. Прежде он видел в кровопролитии справедливость и со спокойной совестью истреблял кого следовало; теперь же мы хоть и считаем кровопролитие гадостью, а все-таки этой гадостью занимаемся, да еще больше чем прежде" .
Этика науки складывается из профессиональной этики и ее социального измерения - социальной ответственности ученого. В числе профессиональных норм - научная честность и добросовестность, высший профессионализм и бескорыстное служение истине, а истина, будучи гносеологической категорией, вместе с тем называется аксиологической функцией личности, ибо, несомненно, для индивида небезразлично, что признается им самим за истину и не равняется простой философской осведомленности, а означает нечто большее: какое понимание того, что есть истинное, использует индивид в качестве правила каждодневной деятельности и пропорционально определению своей жизненной стратегии313.
Нераздельность истины и смысла жизни - философская идея, которая на определенном этапе его развития приобретает характер жизненной функции человека. Адекватно эта мысль изложена Ф. М. Достоевским. "Тайна бытия человеческого,- говорит он, устами Великого Инквизитора, - не в том, чтобы только жить, а в том, для чего жить. Без твердого представления себе, для чего ему жить, человек не согласится жить и скорей истребит себя, чем останется на земле, хотя бы кругом его были хлебы"314. Достоевский выразил зловещий смысл истории, которая слишком долго эксплуатировала истину человека и узурпировала смысл его бытия во зло.
