Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Литературные источники по иконографии преп. Макария Желтоводского и Унженского 15
1. Реконструкция биографии преп. Макария по историческим источникам 15
2. Первоначальная редакция Жития преп. Макария 41
3. История текста Жития преп. Макария в первой половине XVII в 46
4. Литературные сочинения, созданные в Желтоводском монастыре в XVII в 58
5. Литературные сочинения, созданные в Унженском монастыре во второй половине XVII - первой половине XVIII в. и позднейшая редакция 64
6. «Сказание о чудесех чудотворного образа преп. Макария Желтоводского и Унженского в Хергозерской пустыни обретаемой» и почитание святого в Каргополье 78
Глава II. Древнейшая иконография преп. Макария Желтоводского и Унженского по письменным и литературным источникам 84
1. Иконы преп. Макария XVI - начала XVII века по литературным и письменным источникам 84
2. Древнейшие образы преп. Макария в Унженском монастыре и его чудотворная икона 92
3. Древнейшие образы преп. Макария в Троицком Желтоводском монастыре и его чудотворная икона 113
4. Чудотворная икона преп. Макария в Хергозерской пустыни в Каргополье 120
Глава III. Иконография преп. Макария Желтоводского и Унженского в XVI - начале XX века по сохранившимся произведениям 125
1. Единоличные и деисусные образы преп. Макария 125
2. Преп. Макарий с изображением основанных им монастырей 154
3. Образы преп. Макария в составе избранных святых 175
Глава IV. Житийная иконография преп. Макария Желтоводского и Унженского 192
1. Древнейшие произведения житийной иконографии преп. Макария 195
2. Произведения житийной иконографии преп. Макария XVIII - начала XIX века 203
3. Житийные образы преп. Макария в XIX в 223
Заключение 230
- Реконструкция биографии преп. Макария по историческим источникам
- Иконы преп. Макария XVI - начала XVII века по литературным и письменным источникам
- Единоличные и деисусные образы преп. Макария
- Древнейшие произведения житийной иконографии преп. Макария
Введение к работе
1. Обоснование темы.
Иконография русских святых как самостоятельная область в истории искусства формируется почти одновременно с принятием христианства и прославлением первых святых, получает особое развитие в иконописи рубежа XV-XVI в. (творчество Дионисия и мастеров его круга) и становится исключительно актуальной в эпоху церковных соборов 1549 и 1551 гг. и «грозненских» канонизаций. В XVII в., в силу специфики искусства этого времени, иконографический репертуар расширяется за счет вариантов традиционных схем и новых сюжетов. В синодальный период, сохраняющий преемственность по отношению к древнерусской традиции, развитие этой темы не прекращается: она приобретает черты, отражающие стилевые и образные особенности искусства Нового времени.
Можно перечислить немало работ по русской иконографии как раннего, так и позднего (в том числе и синодального) периода. Это труды по иконографии благ. кн. Бориса и Глеба, свтт. Петра и Алексия, препп. Сергия Радонежского, Кирилла Белозерского, Савватия и Зосимы Соловецких, изданные еще дореволюционными исследователями и получившие дальнейшее развитие в советской и постсоветской науке. Но, тем не менее, следует констатировать, что для большинства русских святых эта проблематика не исследована, хотя наиболее выдающиеся памятники давно опубликованы. Так, например, многое сделано за полтора столетия активного изучения Сергиевской иконографии, но, парадоксально, что нет обобщающего накопленный материал труда, нет свода произведений с образом преп. Сергия Радонежского.
Исключение составляют лишь несколько персоналий. Так, в 2003 г. вышло в свет издание, содержащее исследование Жития (А.Н. Власов) и иконографии Прокопия Устюжского (В.М. Сорокатый), в котором впервые
дан полный свод изображений святого. Эта работа являет собой пример комплексного изучения задачи в целом и индивидуального анализа каждого произведения. Здесь же представлена научная публикация Жития Прокопия Устюжского. Недавно были подготовлены и защищены диссертации по иконографии преп. Авраамия Ростовского (А.Л. Третьякова) и свт. Митрофана Воронежского (Я.Э. Зеленина). В диссертации Я.Э. Зелениной иконографические исследования дополнены серьезными изысканиями в области агиографии и гимнографии, кроме того, представлен комплекс уникальных документальных источников. Эти работы еще раз подтверждают актуальность иконографических исследований, в них поднимается ряд вопросов, которые требуют дальнейших изысканий.
Конференции «Русские исторические деятели в иконе» (ЦМиАР, 1989), «Монастыри и монашество на Руси» (1994), «Мир житий» (ИМЛИ им. A.M. Горького, 2001), «Московский патерик» («Православная энциклопедия», 2003), ежегодные «Макарьевские чтения» и другие обратили внимание специалистов на значительные лакуны, существующие в этой области.
Преп. Макарий Желтоводский и Унженский - один из наиболее почитаемых русских святых, младший современник преп. Сергия Радонежского, основатель трех монастырей, два из которых были региональными очагами культуры, а один из них, Желтоводский, к тому же - важнейшим торговым и хозяйственным центром России на протяжении XVII - первой трети XIX в. Иконография этого святого необыкновенно разнообразна и обширна; что касается Жития, то по " количеству сохранившихся списков оно одно из самых распространенных в русском агиографическом наследии. Между тем, изучение культурного пласта, связанного с именем этого святого, едва намечено.
В данном исследовании рассматриваются вопросы биографии преп. Макария: фиксируются реальные обстоятельства его жизни, выявляются
проникшие в Житие поздних редакций анахронизмы и ошибки, а также уточняются годы жизни святого.
Житие преп. Макария только недавно стало объектом внимания исследователей; отсутствует его научная публикация и не ясна литературная история, не решен вопрос о количестве редакций, далеко не все списки вошли в научный оборот, не выявлены древнейшие из них. Изучение иконографии святого потребовало просмотра и систематизации около 50 списков Жития святого и литературных сочинений «макарьевской тематики», возникших в Унженском, Желтоводском монастырях, а также в Каргополье. В данной работе впервые предпринято исследование этого обширного рукописного комплекса, включающего Житие преп. Макария нескольких редакций и сочинения XVII-XVHI вв., среди которых есть ранее не известные и введенные в научный оборот автором.
Специфика иконографических штудий требует внимания и к гимнографии. Эта область многие годы вынужденно была на периферии интересов ученых, не составляет исключения и служба преп. Макарию. Между тем, гимнографические тексты, включенные в композицию икон и пелен с образом Макария и несущие порой большую образно-символическую нагрузку, требуют определения, что повлекло за собой изыскания и в области гимнографии святого, позволившие выявить древнейшую редакцию службы.
Свод рукописей, учтенных при анализе литературных памятников (Житие, служба, повести и сказания), представлен в аннотированном каталоге, включающем 48 манускриптов из собраний БАН, ГАКО, ИР ЛИ, КМЗ, НГОУНБ, РГАДА, РГБ, РГИА, РЫБ (Приложение 2. Каталог рукописей). Текст одного из списков Жития, определенный автором как наиболее ранний из сохранившихся, дан в приложении (Приложение 4. Древнейший список Жития преп. Макария Желтоводского и Унженского).
Для истории иконографии святого очень важны определение времени появления его первых образов, их источники и первоначальное убранство места захоронения. Для ответа на первый вопрос привлекается большое число литературных и исторических источников. На основе вводимых в научный оборот описей Унженского монастыря 1613 г. и 1624 г. реконструируется оформление Макарьевского храма до канонизации святого, в том числе и его гробницы, и развитие этого комплекса после 1619 г. (Приложение 3. Древнейшие описи Макарьева Унженского монастыря). С помощью анализа исторических и литературных источников впервые делается попытка восстановить историю всех трех чтимых икон преп. Макария - унженской, желтоводской и хергозерской, а также реконструировать иконографию, опираясь на образы более позднего времени, которые были выполнены как списки с чудотворных икон.
Для исследования привлечено более 100 произведений иконописи, шитья, скульптуры, прикладного искусства и графики XVI - начала XX века из государственных музеев (АХМ, ВХМ, ГИМ, ГМИИР, ГММК, ГРМ, ГТГ, ГМЗК, Музей искусства Палеха, КМЗ, КХМ, КалХМ, КаргХМ, МХМ, НХМ, НМЗ, ЦМиАР, ЯХМ, ЯМЗ), из церковных собраний (ЦАК МДА, музей СпбДА, храмы Костромской, Нижегородской и Московской епархий), частных российских и зарубежных коллекций. Подавляющая часть этих памятников не опубликована и неизвестна исследователям, включая несколько древних. Важным дополнением иконографического ряда можно считать миниатюры XVII-XVIII вв., также включенные в альбом и впервые вводимые в научный оборот. В процессе работы выявлены образы, которые были созданы до канонизации святого, уточнены датировки и атрибуции некоторых опубликованных произведений.
Весь иконографический материал систематизирован и в пределах каждой типологической группы произведений рассмотрен в хронологическом порядке. Анализ письменных источников позволил в
ряде случаев определить время появления икон преп. Макария того или иного типа, хотя сами сохранившиеся памятники, относящиеся уже к позднему периоду, такой возможности не предоставляли. При рассмотрении произведений решались в основном иконографические задачи, но в ряде случаев на первый план выступали атрибутационные вопросы, история происхождения памятника, его образные или символические особенности. Выявлена группа икон святого, иконография которых определена позднейшими литературными сочинениями и благочестивыми легендами.
Большое внимание уделено в данной работе житийной иконографии святого: ее зависимости от литературной основы и уникальности практически каждого состава клейм, особенностям текстов на житийных иконах. При обилии редакций Жития святого необходимо было выявить конкретные литературные источники каждого произведения, определить смысловые акценты каждого цикла клейм.
В силу фрагментарности материалов по иконографии святого в монументальной живописи (циклов росписей, посвященных преп. Макарию, не сохранилось, в существующих ныне стенописях храмов XVII-XVIII вв. его образы единичны), они в диссертации не рассматриваются.
Изучение документальных источников позволило расширить представление о хронологии и географии распространения почитания Макария, и, собственно, о его иконографии.
Важной задачей исследования представлялось определение исторически сложившихся особенностей почитания святого, наиболее ярко отразившихся в его иконографии.
Изобразительный материал систематизирован и представлен в аннотированном каталоге памятников иконописи и графики по иконографическому принципу (Приложение 1. Каталог произведений изобразительного искусства). Наиболее значительные по своему
художественному уровню или интересные с точки зрения иконографии произведения включены в альбом, состоящий из 78 иллюстраций.
2. Историография вопроса.
Иконография преп. Макария Желтоводского и Унженского до последнего времени не привлекала внимания специалистов. В 1989 г. была опубликована работа, посвященная иконе «Преп. Макарий Желтоводский» Симона Ушакова 1661 г. Это статья П.П.Балакина1, в которой рассмотрены история написания этого выдающегося памятника и его художественные особенности, а также дан краткий исторический экскурс, причем автор не вышел за рамки изучения данного конкретного произведения. Первые обзорные работы по этой теме были сделаны автором настоящего исследования . За последние три года опубликовано немало хранящихся в музейных, церковных и частных собраниях икон и прорисей с его образами, что сделало произведения доступными и, безусловно, облегчило работу3.
В большей степени повезло литературной истории Жития святого, которой за последнее время было посвящено несколько работ. Но опубликованные исследования ни в коей мере не закрывают все вопросы истории текста Жития. Научная публикация этого памятника еще впереди.
Впервые краткий анализ Жития преп. Макария Желтоводского как памятника агиографии XVI в. был сделан В.О. Ключевским в магистерской диссертации «Древнерусские жития святых как исторический источник». Он указал на наличие двух редакций - краткой и, более поздней, пространной. В.О. Ключевский сослался на несколько известных ему списков Жития краткой редакции, в том числе XVI в. Возникновение
1 Балакин 1989. С. 246.
2 Тарасенко 2000 (2); Тарасенко 2004.
3 Русские монастыри 1997. С. 151; Иконы Ярославля 2002. С.32-33; Костромская икона 2005. С. 496,
576-577,590-591, 602-603, 621.
пространной редакции исследователь отнес ко времени после 1615 г. (этим годом помечено первое чудо из присоединенных к пространной редакции) и указал на Минеи Четьи Германа Тулупова 1633 г., где впервые появилась эта редакция (РГБ, ОР. Ф.304. N 694).
Другие дореволюционные исследователи немного добавили к заключениям В.О.Ключевского. М.В.Толстой в целом повторил его выводы4. Позднее Н. Барсуков внес некоторые дополнения, главным образом, расширив круг рукописей. Известный краевед и церковный ' историк И.К. Херсонский, не вдаваясь в детали литературной и исторической истории текста Жития, в «Летописи Макарьева Унженского монастыря»5 и «Описании старинных рукописей, хранящихся в архиве Макарьево-Унженского монастыря Костромской губернии»6 дал описание тех списков, которые находились в монастырской книжнице, в том числе упомянул поздние добавления к пространной редакции, возникшие и получившие распространение только в Унженском монастыре.
Архиепископ Сергий (Спасский) в «Полном месяцеслове Востока» указывает, что Житие было написано при митрополите Макарии, приводит несколько рукописей со службой преподобному, относящихся к XVII в.7
В «Словаре книжности и книжников Древней Руси» Н.В. Понырко, подводя итоги представленным в научной литературе мнениям и вводя в научный оборот свои наблюдения, отметила следующее: первоначальная редакция Жития была написана около 1552 г., тогда же и служба святому, оба текста имеют унженское (город или монастырь) или солигалическое происхождение8. Исследователь высказала предположение о возможном существовании первоначальной редакции Жития без чудес, так как сохранилась рукопись, в которой прижизненное чудо включено в состав
"Толстой 1887. С. 200.
5 Херсонский 1888.
6 Херсонский 1887. С. 20.
7 Сергий (архиеп.) 1901. Т. II. С. 223.
8 Словарь книжников 1988. С. 291-293.
самого Жития. Пространная редакция была создана, по ее мнению, между 1615 и 1633 гг.
В статье Н.В. Понырко «Обновление Макарьево-Желтоводского монастыря и новые люди XVII в. - ревнители благочестия» проанализировано вошедшее в состав Жития Макария (желтоводская редакция) «Сказание по сокращению о зачатии на Желтых водах обители святого и преподобнаго отца нашего Макария игумена Желтоводскаго и Унженского чудотворца», созданное в Желтоводском монастыре. Отметим, что не все выводы автора, прежде всего, датировка «Сказания вкратце», убеждают9.
Позднее Житие стало темой научных изысканий Д.Р.Ерофеева, опубликованных в трех статьях. В своей работе исследователь использовал большое количество списков, многие из которых впервые ввел в научный оборот. Ему принадлежит мнение о наличии пяти редакций Жития преп. Макария. Это краткая редакция, краткая редакция с шестнадцатью чудесами, пространная редакция, редакция так называемого Макарьевского сборника, сокращенная редакция Макарьевского сборника. Каждой редакции автор дал краткую характеристику, датировку и указал рукописи, содержащие эти редакции10. По мнению исследователя, автором пространной редакции является, скорее всего, унженский монах, время создания - после 1615 г. (первое датированное чудо) и до 1625 г., когда оно вошло в новую редакцию с указанием на принесение ризы Господней. Д.Р. Ерофеев не учел позднейшие унженские списки Жития XVIII в., содержащие неизвестный ему материал, не выявил особенности желтоводской редакции этого литературного памятника.
Особое внимание исследователь уделил «Сказанию об обретении мощей преподобного Макария Желтоводского и Унженского»11, но,
9 Понырко 1990. С. 58-69.
10 Ерофеев 2001. С. 59-68.
11 Ерофеев 1997. С. 43-52.
видимо, не знал «Летопись Макарьева Унженского монастыря...» И.К. Херсонского, что является большим упущением, так как этот дореволюционный автор впервые обратился к этому сочинению, и, кроме того, указал на материалы, которые могли бы дополнить выводы Д.Р. Ерофеева. Важным вкладом исследователя в изучение истории текста Жития является выделение, как отдельного этапа, «Сказания о чудесах преподобного Макария Желтоводского и Унженского чудотворца»12.
Гимнографические сочинения (служба святому, молитвы) не изучены, хотя определенные соображения по поводу состава и истории службы преп. Макарию были высказаны Г.П.Спасским, который назвал ее
1 'Х
«странным явлением» . По мнению этого гимнолога, служба преп. Макарию создавалась в XVI в., который «... дает расцвет нашего агиографического и литургического творчества» и его плоды «лишь в небольшой части остались в нынешних славянских минеях»14. «Служба написана была в Галиче и до открытия мощей преподобного, когда житие его было известным. Возможно, что правилась она келейно ... Из келий она и вышла для общего пользования после церковного акта прославления. Составление ее надо отнести до 17 в., в Галиче, откуда был родом преподобный. Над составлением стихир автор потрудился более или менее самостоятельно и обработал какой-то канон, исправленный в 17 в. и дополненный неизвестной рукой»15. Не имея возможности работать с рукописным материалом, Г.П.Спасский отметил, что после канонизации была проведена официальная редактура службы.
12 Ерофеев 2000. С.43-52.
13 Спасский 1951. С. 212
14 Там же. С. 311-312.
15 Там же. С. 312.
3. Обзор источников.
Исследования по иконографии, учитывая большие утраты иконописного наследия в силу хрупкости материала и исторических обстоятельств разного рода, невозможны без привлечения разнообразных источников.
Чрезвычайно важны для истории иконописи церковные описи, которые всегда отличаются подробностью описания предметов. Наиболее важным источником в данной работе и основой изучения начального периода развития иконографии святого являются неопубликованные описи Макарьево-Унженского монастыря, чудом сохранившиеся в пожаре, которые только выборочно цитировались И.К.Херсонским. Они дают интереснейшую картину состояния монастыря до канонизации и сразу после прославления святого, отражают иконографический репертуар храмов монастыря и особенности ранних образов преп. Макария.
Описи нижегородских храмов начала XX в. (ГАНО), синодальные описи середины XIX в. (РГИА) так же содержат важные сведения по распространению и характеру макарьевской иконографии, включению его изображений в систему декорации литургических сосудов и богослужебных облачений.
Материалы к уточнению биографии и особенностей почитания святого, а также других вопросов почерпнуты из рукописных нижегородских синодиков (ГАНО), Жития Григория Пелынемского (РГБ), Латухинского летописца (НГОУНБ). С этой же целью используются в данной работе давно включенные в научный оборот и опубликованные: Ермолинская летопись, Чиновники Успенского собора, Духовная память строителя Желтоводского монастыря Авраамия, Переписные книги Нижнего Новгорода и Костромы, Ладанные книги Москвы.
Сведения о почитании преп. Макария в Поволжье, Москве, Каргополье и об его иконах, в том числе чудотворных, разбросаны в
большом числе печатных источников - научных, краеведческих и церковных изданиях XIX в. В ряде случаев - это редчайшие, если не единственные сохранившиеся экземпляры книг.
Интерес к преп. Макарию Желтоводскому и Унженскому был в основном у краеведов, которых вопросы собственно иконографии не интересовали. Но благодаря церковным историкам и краеведам XIX в. сохранилось много важных фактов, касающихся иконографии святых, в том числе и преп. Макария. Без работ И.К. Херсонского (Летопись Макарьево-Унженского монастыря, 1888-1892), А.А. Титова (Троицкий Макарьев Желтоводский монастырь, 1886; Троицкий Желтоводский монастырь. У старого Макарья (1435-1887), 1887), А. Снежницкого (Макарьевская часовня в Нижегородской ярмарке, 1901), К.А. Докучаева-Баскова («Сказание о чудесах в Каргопольской Хергозерской пустыни от иконы преп. Макария Унженского и Желтоводского чудотворца», 1902) и некоторых других сейчас, в силу утраты произведений изобразительного искусства и книжности, невозможно было бы собрать материал для полноценного исследования поставленной темы.
В последние годы появились работы научного16 и церковно-краеведческого характера17, которые дают интересный фактологический (Н-Н.Филатов) и большой изобразительный материал (А.Н.Рябов). Наконец, интересное исследование провел нижегородский краевед и журналист А.Абрамов, поставивший под сомнение принятые в церковной и научной литературе годы жизни преп. Макария18.
16 Филатов 2003. С. 31-45.
17 Рябов 2004. Зонтиков 1999.
18 Абрамов 2004.
Реконструкция биографии преп. Макария по историческим источникам
Годами жизни преп. Макария принято считать 1349-1444. В его Житии указано, что он прожил 95 лет; подвизался на Унже пять лет, а ушел туда с Желтых вод после нападения татарских отрядов под предводительством основателя Казанского царства Улу-Махмета в 1439 г. Следовательно, год смерти святого приходится на 1444, а год рождения на 1349 г. Жизнь преп. Макария прошла на фоне тяжелейших испытаний, выпавших в это время на долю русского народа. Современные ему летописи пестрят сообщениями о нападениях татарских отрядов на Русь. Феодальная раздробленность и ее прямое следствие - междоусобные войны, особенно такие, как война второй четверти XV в. между московским князем Василием Темным и галичским князем Дмитрием Шемякой, способствовали усилению татарских ханов и ослаблению сил, способных противостоять врагу. С начала татаро-монгольского завоевания Руси, Поволжье постоянно подвергалось нападениям с jocTOKa. Наиболее напряженно развивались события в Нижегородском княжестве, образованном в результате политической акции Орды в 1341 г.19 В его состав вошли города Нижний Новгород, Суздаль, Городец, Гороховец, Бережец и Унжа , о котором есть свидетельства, относящиеся к XIII в. Огромные покрытые лесами территории Нижегородского Поволжья в XIV-XV вв. были мало заселены22. С начала существования Нижегородского княжества одним из главных факторов его политической жизни была борьба за ярлык на Великое княжение. В 1354 г. Константин Васильевич (+1355) безуспешно пытался получить ярлык. После его смерти четыре сына поделили наследство, при этом Андрей Константинович (+1365) получил в удел Нижний Новгород. Он находился в союзе с московским князем, называл себя его «братом молодшим» , в 1360 г. отказался от ярлыка на Великое княжение. Его брат, суздальский Дмитрий-Фома, согласился на предложение татар и 22 июня 1360 г. сел на Великое княжение24. В 1362 г. Дмитрий Иванович Московский начал борьбу с Дмитрием-Фомой и овладел Московским престолом. В 1363 г., третий сын Константина Васильевича, Борис (Городецкий), захватил Нижегородский престол . С помощью Дмитрия Ивановича Андрей Константинович возвратил Нижний Новгород, укрепил отношения с Московской властью династическим браком и сохранил до смерти свои обязательства перед ней26. Междуусобная борьба нижегородских князей была прекращена благодаря участию митрополита Алексия, который в 1363 г., желая избежать кровопролития, послал в Нижний Новгород послов архимандрита Павла и игумена Герасима для того, чтобы убедить Бориса Константиновича вернуть неправдой захваченный престол. Тот не внял требованиям митрополита, и по всему Нижнему Новгороду были «затворены церкви»27. Тогда же суздальский епископ, поддерживающий князя Бориса, был лишен области Нижегородской . Эти решительные действия остановили противоборствующие стороны. Помимо междоусобных распрей, в жизни нижегородцев присутствовала постоянная угроза с Востока. Более или менее крупные конфликты случались периодически, а в отдельные десятилетия - чуть не ежегодно. В 1366 г. на Нижегородское княжество нападает ордынский мурза Булак-Темир, для борьбы с которым князь Дмитрий Константинович, его сыновья и брат Борис Константинович объединяются . Позднее, в 1374 г. Мамай отправляет на Русь посольство во главе с мурзой Сараем, которое ведет себя вызывающе и провокационно. Посольство было частью перебито нижегородцами, частью - посажено в темницы . Ответ не заставил себя ждать - в 1376 г. отряды Мамая нападают на нижегородскую область Запьянье. В 1377 г. состоялся поход на Нижний царевича Арапши, который сжег и разграбил город с окрестностями. В 1378 г. - опять войска Мамая под Нижним. С 1378 г. отношения Москвы и Нижнего меняются. Нижегородское княжество занимает позицию нейтралитета по отношению к борьбе Москвы с Ордою32, а в 1380 г. нижегородцы не принимают участия в общерусской борьбе с татарами. Последние десятилетия XIV в. отмечены важной политической особенностью: в Золотой Орде постоянно находились дети и члены княжеских семей, в том числе и нижегородской33. К 1408 г. относится разгром Нижнего Новгорода и Городца ханом Едигеем. В 1429 г. казанские татары под предводительством Махмут Хази разорили Галич, Кострому, Плес, Лух, Солдогу, Кинешму, то есть почти все Костромское Поволжье. В конце 1430-х гг. разворачивается борьба с ханом Улу-Махметом, свергнутым с золотоордынского трона своим братом. Улу-Махмет обосновался в Казани и основал особое Казанское царство. В 1439 г. Улу-Махмет неожиданно отправился на Москву, которую не взял, но опустошил все окрестности и пошел обратно на Казань, разорив по дороге Желтоводский монастырь и Лысково. В 1445 г. Улу-Махмет захватил Нижний Новгород34. На следующий год войско татар под предводительством его сыновей опять вторглось в пределы Московского княжества. В битве под Суздалем русские были побеждены, а великий князь Василий Васильевич взят в плен, отпущен осенью этого же года за огромный выкуп. На этом бурном историческом фоне протекали «жизнь и житие» преп. Макария, уроженца Нижнего Новгорода, ученика свт. Дионисия Суздальского, современника и собеседника преп. Сергия Радонежского.
Иконы преп. Макария XVI - начала XVII века по литературным и письменным источникам
Древнейшие иконы преп. Макария Желтоводского и Унженского не сохранились. Анализ литературных и исторических источников позволяет с определенной долей вероятности предположить, когда и где появились первые образы святого, какого типа были эти иконы, насколько они были распространены, а также каково было их влияние на сложение иконографии преп. Макария в дальнейшем.
Канонизированный только в 1619 г., преп. Макарий Желтоводский и Унженский уже за много лет до этого пользовался большим почитанием. Свидетельства популярности святого содержатся в Житии, в различного рода документах, где можно найти и скудные сведения о первых образах.
О ранних, не позднее начала XVI в., иконах преп. Макария Желтоводского и Унженского сообщает Житие святого. Перед образом Макария в соборе Унжи молился воевода Федор Супонев во время нападения татар, о чем говорится в главе, посвященной чуду 1522 г.: «...той Феодор...пад пред образомъ святого и моляшеся со слезами, сице глаголюще: заступниче, заступниче, скорый помощниче святый Макарие, избави градъ сей от поганых варвар....»209. Из контекста следует, что граждане Унжи многие годы почитали преп. Макария как своего помощника и избавителя, который «град той возлюби и к нему прийде и в нем же отдастъ дух свой в руце Господеви». В местном соборе хранилась чтимая икона святого. Записи его чудес тогда еще, видимо, не было, так как горожане в Житии обращаются к воеводе: «Довольно, господине Феодоре, о чюдесех святого писанию предати...»210. В Чуде 1532 г. «О граде Солигаличе» агиограф сообщает об иконе Макария в Успенском храме Солигалича, которая в соответствии с Житием уже почиталась к моменту нашествия татар как чудотворная: «велия убо бе прежде быша чюдеса от образа того даже и доныне». Во время нападения «варвар» икона преподобного была «...на видение народу въне церкви изнесена». После избавления Солигалича от татар жители города «заложиша церковь во имя чюдотворца Макария»211, где, несомненно, были иконы святого, возможно, повторявшие солигаличский чудотворный образ. Иконография этих двух древнейших, упомянутых в Житии икон, предположительно конца XV - первой четверти XVI в., неизвестна.
В Чуде о граде Унже 1522 г. рассказывается о нападении на монастырь отряда, отделившегося от войска казанских татар. Согласно тексту краткой редакции, варвары хотели снять с церкви белый железный крест, приняв его за серебряный. Один из нападавших попытался подняться к кресту, но был чудом сброшен на землю. Другие, пришедшие грабить церковь, «начаша раку святого обоимати», то есть грабить, обдирать , но были поражены слепотою. Татары бежали из монастыря, «..иным варваром заповедающе ходити ко обители святаго». Из этого следует, что место погребения святого в первые десятилетия XVI в. было уже отмечено особым образом, хотя сама обитель была тогда «не славна и не многочеловечна», как пишет летописец в конце XVII в. (несохранившаяся рукопись)213.
После смерти тело преп. Макария перенесли из Унжи, похоронили в монастыре и, возможно, тогда же над могилой соорудили часовню214. 85
Сейчас уже не установить, когда была воздвигнута первая церковь над гробом основателя и как было оформлено в ней место погребения. Может быть, упоминаемая в событиях 1522 г. церковь с ракой преподобного и была первым храмом над мощами святого215.
В то время рака должна была иметь традиционное убранство - шитый покров. В Житии не сообщается об иконах святого у гроба. Но образ основателя обители у раки, возможно, был, тем более что традиция надгробных образов к этому времени уже существовала , и мог иметь оклад, который и «обоимали» татары. Именно «гробная» икона преп. Макария Желтоводского и Унженского, хранившаяся после смерти основателя в монастыре на раке, должна была стать протографом унженского и солигалического образов святого, первых упомянутых в житии икон, основным источником для иконографии преп. Макария.
Единоличные и деисусные образы преп. Макария
Древнейшие иконы преп. Макария Желтоводского и Унженского не сохранились. Анализ литературных и исторических источников позволяет с определенной долей вероятности предположить, когда и где появились первые образы святого, какого типа были эти иконы, насколько они были распространены, а также каково было их влияние на сложение иконографии преп. Макария в дальнейшем. Канонизированный только в 1619 г., преп. Макарий Желтоводский и Унженский уже за много лет до этого пользовался большим почитанием. Свидетельства популярности святого содержатся в Житии, в различного рода документах, где можно найти и скудные сведения о первых образах. О ранних, не позднее начала XVI в., иконах преп. Макария Желтоводского и Унженского сообщает Житие святого. Перед образом Макария в соборе Унжи молился воевода Федор Супонев во время нападения татар, о чем говорится в главе, посвященной чуду 1522 г.: «...той Феодор...пад пред образомъ святого и моляшеся со слезами, сице глаголюще: заступниче, заступниче, скорый помощниче святый Макарие, избави градъ сей от поганых варвар....»209. Из контекста следует, что граждане Унжи многие годы почитали преп. Макария как своего помощника и избавителя, который «град той возлюби и к нему прийде и в нем же отдастъ дух свой в руце Господеви». В местном соборе хранилась чтимая икона святого. Записи его чудес тогда еще, видимо, не было, так как горожане в Житии обращаются к воеводе: «Довольно, господине Феодоре, о чюдесех святого писанию предати...»210. В Чуде 1532 г. «О граде Солигаличе» агиограф сообщает об иконе Макария в Успенском храме Солигалича, которая в соответствии с Житием уже почиталась к моменту нашествия татар как чудотворная: «велия убо бе прежде быша чюдеса от образа того даже и доныне». Во время нападения «варвар» икона преподобного была «...на видение народу въне церкви изнесена». После избавления Солигалича от татар жители города «заложиша церковь во имя чюдотворца Макария»211, где, несомненно, были иконы святого, возможно, повторявшие солигаличский чудотворный образ. Иконография этих двух древнейших, упомянутых в Житии икон, предположительно конца XV - первой четверти XVI в., неизвестна. В Чуде о граде Унже 1522 г. рассказывается о нападении на монастырь отряда, отделившегося от войска казанских татар. Согласно тексту краткой редакции, варвары хотели снять с церкви белый железный крест, приняв его за серебряный. Один из нападавших попытался подняться к кресту, но был чудом сброшен на землю. Другие, пришедшие грабить церковь, «начаша раку святого обоимати», то есть грабить, обдирать , но были поражены слепотою. Татары бежали из монастыря, «..иным варваром заповедающе ходити ко обители святаго». Из этого следует, что место погребения святого в первые десятилетия XVI в. было уже отмечено особым образом, хотя сама обитель была тогда «не славна и не многочеловечна», как пишет летописец в конце XVII в. (несохранившаяся рукопись)213. После смерти тело преп. Макария перенесли из Унжи, похоронили в монастыре и, возможно, тогда же над могилой соорудили часовню. Сейчас уже не установить, когда была воздвигнута первая церковь над гробом основателя и как было оформлено в ней место погребения. Может быть, упоминаемая в событиях 1522 г. церковь с ракой преподобного и была первым храмом над мощами святого215. В то время рака должна была иметь традиционное убранство - шитый покров. В Житии не сообщается об иконах святого у гроба. Но образ основателя обители у раки, возможно, был, тем более что традиция надгробных образов к этому времени уже существовала , и мог иметь оклад, который и «обоимали» татары. Именно «гробная» икона преп. Макария Желтоводского и Унженского, хранившаяся после смерти основателя в монастыре на раке, должна была стать протографом унженского и солигалического образов святого, первых упомянутых в житии икон, основным источником для иконографии преп. Макария. Известно, что нередко в первые годы после смерти, порой задолго до канонизации, на гробах местночтимых подвижников ставились их иконы, а агиографические и богослужебные тексты создавались позднее. Так произошло после смерти славянского первоучителя св. Кирилла217. Эта традиция имеет многовековую историю и на Руси. Примеры многолетнего местного почитания святого и создания его икон задолго до официальной канонизации известны. Это, например, икона преп. Кирилла Белозерского, написанная еще при жизни в 1424 г. и стоящая при гробе святого. Задолго до канонизации в 1547 г. сложился местный культ св. Прокопия Устюжского и появились его иконы218. Хотя бывало, что у рак уже прославленных святых не было их изображений . Но в силу того, что в начале XVI в. были зафиксированы иконы преп. Макария в городских храмах костромской земли, можно не сомневаться, что его образы были в храмах монастыря.
Древнейшие произведения житийной иконографии преп. Макария
Самой ранней сохранившейся житийной иконой можно считать икону из ЯХМ «Преп. Макарий Желтоводский и Унженский, с 21 клеймами жития» (кат. 81, илл. 65). Она происходит из г. Романова-Борисоглебска, где находилась в храме Михаила Архангела, основанном в 1679 г.498 В описи этой церкви 1858 г. указано на существование антиминса 7095 (1587) г.499 Возможно, этому древнему храму и принадлежала икона из ЯХМ, хотя утверждать это нельзя500. В XIX в. она была расположена «на тумбе при престоле во имя Владимирской Богоматери»501. Сохранность авторского живописного слоя иконы сложная. Судя по образам святых, помещенным на полях, икона была, скорее всего, вкладной.
Пропорции и характер фигур, плоскостность и орнаментальность общего решения, отсутствие и намека на живоподобие говорят о том, что икона написана во второй четверти XVII в. Происхождению из ярославских земель соответствует стиль иконы. В ее колористической гамме (сочетание охр, белого, киновари), в особенностях построения клейм, архитектурном стаффаже и характере написания горок, пропорциях фигур очевидна связь с ярославской школой. Автор иконы - ярославский мастер или, что не исключено, местный романово-борисоглебский иконописец с ярославской выучкой. Такие детали, как отсутствие симметрии в расположении клейм, несколько перегруженные композиции, позволяют отнести икону кисти местного мастера. В качестве хронологической и стилистической аналогии можно назвать иконы первой половины XVII в. «Феодор Стратилат с житием» (ЯХМ И-1145),
«Воскресение-Сошествие во ад» (ЯХМ И-528) из Ярославского художественного музея.
Композиция средника иконы напоминает древнейший памятник унженской иконографии святого - двухстороннюю пелену: святой изображен в рост, прямолично, с благословляющей правой рукой, в левой руке свиток с традиционным текстом. Клейма расположены несимметрично: по пять вверху, справа и слева, шесть внизу. Житие святого иллюстрируется очень подробно. В одном клейме, как правило, объединяется несколько сюжетов или основной сюжет уточняется и расширяется с помощью дополнительных деталей. Повествовательность, сюжетная усложненность - черты, характерные для житийных икон XVII в., - проявляются здесь очень ярко. Надписи не сохранились, но содержание большинства клейм идентифицируется. «Рождество» композиционно напоминает иконографию Рождества Богоматери: Мария изображена на ложе слева, рядом служанка, омывающая новорожденного. Сцена на втором плане вносит в композицию «макарьевскую» специфику: родители с младенцем на руках представлены на фоне белого трехглавого храма, то есть иконописец иллюстрирует сюжет об утешении плача Макария. «Крещение» имеет обычную для житийных икон композицию: в центре купель, по сторонам которой родители крещаемого и духовные лица; Макарий изображен на руках у своей матери.
«Приведение во учение» представлено как путь Ивана и отрока Макария в школу, здесь же, на втором плане, и сама школа - светлица с учащимися и наставником. Обычно, только одно клеймо и посвящено отроческим годам жизни героя житийного цикла. Здесь об обучении отрока рассказывается в двух клеймах. Это вызвано особым вниманием, которое уделено агиографом отроческому периоду в жизни святого. В 4 клейме, включающем три эпизода, изображено посещение Макарием церкви, его пребывание дома («со юными ж никакого водворяяся на игры и на иныя коя вещи мимо текущего века света его», л.17об.-18) и уход из дома (частое посещение Печерского монастыря, о чем говорит автор жития, указывая на любовь отрока к беседам с иноками). Почти всегда в макарьевские житийные циклы включено клеймо с обменом риз отрока с нищим по дороге в Печерский монастырь («да никим познан будет»).
Шестое клеймо объединяет несколько разновременных событий: приход в монастырь двенадцатилетнего отрока, его беседа с настоятелем Печерского монастыря Дионисием, пострижение отрока во иноческий образ, целование отцом руки Макария. Последний, удивительно эмоциональный и яркий, эпизод жития также стал почти обязательным в макарьевском житийном каноне.
Седьмое клеймо иллюстрирует служение преп. Макария братии на поварне. Макарий изображен безбородым юношей, хотя о работе на кухне Макария в этой обители в житии ничего не говорится. В описании подвигов святого в Желтоводском монастыре говорится, что Макарий «братии своей во обителя не обинуяся служаще: всякими монастырскими службами: иногда мелюще, а овогда же пекуще и варяще» (л.28 об.). Но весьма возможно, что иконописец, внимательно вчитывающийся в текст жития, о чем свидетельствует каждое клеймо, распространил эти конкретные слова на весь иноческий путь святого, тем более, что его труды и постнические подвиги отмечаются при рассказе о жизни в каждом из монастырей, а завершается житие словами о его «неуклонных» трудах. В этом же клейме есть изображение Макария в уединенном молении. Эта композиция - как символ всей жизни святого, проведенной в трудах и молитвах.
