Содержание к диссертации
Введение
1. Украинцы на Дону. Сохранение традиций.
1.1. Исторические сведения об украинских поселениях на Дону 16
1.2. Формы музыкального быта 24
1.3.Жанровый состав и репертуар украинской песенной традиции 34
2. Приуроченные обрядовые и внеобрядовые жанры
2.1. Свадебные обряды и песни 49
2.2. Календарные обряды и песни 64
2.3. Псальмы 77
3.2. Неприуроченные жанры. Лироэпические и лирические песни
3.1. Песенная поэзия 83
3.2. Напевы неприуроченных песен 98
Заключение 110
Библиографический список 116
Список сборников народных песен 138
Список использованных архивных источников 142
Список обследованных населенных пунктов 143
Приложения
Приложение 1. Карта районов расселения донских малороссов 145
Приложение 2. Песенный репертуар 146
Приложение 3. Свадебные обряды 191
Приложение 4. Нотные примеры 1-50 201
з
Список сокращений и аббревиатур
БРЭ Большая Российская энциклопедия
БСЭ Большая Советская энциклопедия
ВД Войско Донское
ГАРО Государственный архив Ростовской области
ГИИ Государственный Институт искусствознания
ГРЦРФ Государственный республиканский центр русского фольклора
ГЦММК Государственный Центральный музей музыкальной культуры
им. М. И. Глинки
ДВ Донской вестник
ДВВ Донские войсковые ведомости
ДОВ Донские областные ведомости
ЗВД Земля войска Донского
КМиФ СК РСФСР Комиссия музыковедения и фольклора Союза композиторов
РСФСР
ЛГИТМиК Ленинградский государственный институт театра, музыки и ки-
нематографии
НМИДК Новочеркасский музей истории донского казачества
ОВД Область войска Донского
ПДК Песни донских казаков
ПЗ Полевые записи
ПЗА Полевые записи автора
РГК Ростовская государственная консерватория им. СВ. Рахмани-
нова
РАН Российская академия наук
РГПИ Ростовский государственный педагогический институт
РИИИ Российский институт истории искусств Министерства культуры
РФ и РАН (СПб)
РОМК Ростовский областной музей краеведения
РПЦ Русская Православная церковь
СИЭ Советская историческая энциклопедия
СМРФ Слоговая музыкально-ритмическая форма
СОВДСК Сборник Области войска Донского
ТОВДСК Труды Области войска Донского Статистического комитета
ТМЭК ОЛЕАиЭ Труды Музыкально-этнографической комиссии Общества лю
бителей естествознания, антропологии и этнографии
УРСР Українська Радянська Соціалістична Республика
- Исторические сведения об украинских поселениях на Дону
- Свадебные обряды и песни
- Напевы неприуроченных песен
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Украинские крестьяне - малороссы1 - образуя одну из наиболее многочисленных групп населения Дона2' оказали существенное влияние на его социально-экономическое и культурное развитие. Будучи переселенцами более позднего - в сравнении с ранними группами казачества - периода, они должны были приспосабливаться к новым условиям, что не могло, с одной стороны, не повлиять на их традиционную культуру, с другой, не сказаться на развитии казачьей культуры. Своеобразие процесса адаптации определялось факторами, возникшими в процессе освоения малороссами донской территории и длительного проживания по соседству с казаками. Кроме того, сам состав украинских переселенцев отличался этнической и сословной неоднородностью (однодворцы; военные служилые люди - стрельцы, пушкари, казаки, солдаты - и крестьяне) (Пронштейн 1961, с. 40, 53; Чижикова 1988, с. 18, 23; Наулко 1975, с. 25).
Хотя казаки и малороссы были обособлены как в этнокультурном (язык и традиционная культура), так и в социальном отношении (разный социально-правовой статус казаков и крестьян), ряд условий (сходные формы хозяйствования, торговые и экономические связи, военная служба), способствовал их взаимодействию и сближению.
Представляется важным изучение вовлеченности в этнические процессы разных групп населения Дона, определение характера их взаимодействия. Историками и этнографами изучались некоторые этнические и конфессиональные группы в составе казачества XVII-XX вв. - мусульмане, преимущественно татары, донские калмыки, немцы. В исследованиях превалировал социально-исторический аспект (появление на Дону, интегрированность в социальную структуру войска, социальное положение, права и т. д.). По отношению к татарам, калмыкам определена их роль в процессе консолидации казачества, так как они составили в нем особые
1 Малороссией именовались территории, вошедшие в состав России в 1654 г.; малороссами - выходцы с
этих территорий.
2 Сведения об истории переселения малороссов на Дон и их основных занятиях даны в параграфе 1, главы 1.
группы (Черницын 1992; Шовунов 1992); место и роль малороссов в этнических процессах на Дону все еще не выяснена.
Существенно и обобщение исторического опыта взаимодействия этносов, его учет в прогнозировании этнокультурных процессов (Бромлей 1981, с. 68).
Традиционная культура, в которой реализуются этнические функции, может дать науке объективные данные для оценки как культурных, так и этнических процессов. Применительно к донскому краю в этом аспекте проблема еще не разрабатывалась. Не изучалась в должной мере и культура донских малороссов. Все это определяет актуальность темы исследования.
Объектом исследования выступает песенная традиция донских малороссов как часть народной музыкальной культуры Дона.
Предметом изучения стали процессы этнокультурного взаимодействия малороссов и донских казаков.
Цель исследования - установление уровней и форм взаимодействия песенных традиций донских малороссов и казаков.
Основные задачи заключаются:
в сравнительном изучении песенной традиции малороссов и казаков в отношении жанрового состава, репертуара и форм его бытования;
в установлении иерархии жанров в каждой из традиций;
в выявлении соотношения исполнительских и музыкально-стилевых стереотипов песенных жанров;
в сопоставлении ритуалов (свадебных и святочных) по составу и семантике составляющих их обрядов.
Методологический подход. Проблема сосуществования, совместного проживания, культурного взаимодействия этносоциальных и этноконфессиональных групп разрабатывается рядом наук - историей, политологией, этнологией, фольклористикой. Взаимодействие в сфере традиционной культуры является составляющей проблемы этнических процессов, изучаемых этнографией.
В фольклористике подход к изучению этнических культур и их взаимодействию выработан в трудах Е. В. Гиппиуса, В. В. Головина, В. Л. Гошовского, С. И. Грицы, В. М. Жирмунского, В. А. Лапина, Б. Н. Путилова, (Гиппиус 1982; Головин 1995; Гошовский 1971; Грица 1983; Жирмунский 1979; Лапин 2002; Путилов 1976).
Основным инструментом исследования явился метод сравнительно-исторического изучения традиционной культуры в контактных и пограничных зонах сосуществования этносов. Фольклористикой накоплен опыт изучения переселенческих традиций и фольклора компактных переселенческих групп (Енговатова 1978, Кабанов 1980, 1983;); существования музыкально-фольклорных традиций в зонах пограничья (Гиппиус 1982; Осадчая 2000; Пашина 1989; Рудиченко 20006; Чижикова 1988) и иноэтническом окружении (Головин 1995; Соколова 1995).
Пионерами в изучении взаимосвязей в музыкальном фольклоре славян были Ф. А. Рубцов (Рубцов 1962) и В. Л. Гошовский (Гошовский 1971). Метод Рубцова, основанный на выявлении схождений в музыкальном фольклоре славян, справедливо подвергнут критике В. Л. Гошовским. Его слабость, по мнению ученого, состояла в том, что в качестве исходного автором выдвинут тезис об аналогичности процесса развития музыкального мышления (языка) и славянских языков, а в качестве соотносимых единиц были взяты попевки и простейшие однофразовые напевы (Гошовский 1971, с. 33).
Сам В. Л. Гошовский предложил сравнивать песенные типы, под которыми он понимал модель «генетически связанных, но мелодически часто отдаленных вариантов песен, основными определяющими признаками которого принято считать ритмическую структуру стиха и ритмическую форму периода» (Гошовский 1971, с. 20). Таким образом, в сравнительном изучении славянского фольклора, в соответствии с традициями украинской фольклористики (Ф. М. Колесса и К. В. Квитка), ученый первостепенное значение придавал ритмической форме, что обусловлено историко-генетической проблематикой его исследований. Слабой стороной концепции взаимосвязей в фольклоре была несоотнесенность их с этническими процессами. В результате, все виды взаимовлияний показаны В. Л. Гошовским как разные формы ассимиляции.
Неповторимость условий, сочетание факторов, асинхронность протекающих процессов не позволили пока создать стройную теорию межэтнических взаимодействий. Предложенная лингвистами концепция билингвизма получила интересное развитие в трудах В. А. Лапина (Лапин 1999, 2002). Апробация ее на ином этническом материале могла бы, как нам представляется, дать плодотворные результаты.
Современная наука рассматривает взаимодействие этнических культур как одно из проявлений этнических процессов. Поэтому к ним могут быть применены понятия этнографии, такие как трансформация, адаптация, консервация (Каргин 1995).
В отборе характеристик для сравнительного изучения мы опираемся на обоснованный Б. Н. Путиловым подход, состоящий в том, что «сравнению подлежат не просто отдельные внешне сходные явления, но системы и их элементы» (Путилов 1976, с. 19). Е. В. Гиппиус в качестве таких систем и элементов предложил рассматривать вид «местной системы жанров и их иерархических соотношений в местной региональной системе» в установленных географических границах, региональную жанровую и исполнительскую терминологию, жанровые виды слоговых и внутрислоговых форм песенной мелодики, виды фактур совместного пения (Гиппиус 1982, с. 6).
Поскольку настоящее диссертационное исследование базируется в первую очередь на экспедиционных записях, мы опирались на метод: полевого собирания и исследования этнических культур, разработанный Е. В. Гиппиусом, В. И. Елато-вым, А. И. Чекаповской (Гиппиус 1980, 1982; Елатов 1980; Чекановска 1983). Этот метод предполагает преимущественно синхроническое описание материала, поэтому для сравнительного анализа нами привлечены современные коллекции полевых записей песенной традиции донских казаков и обобщающие их исследования (Кабанов 1980, 1983; Рудиченко 1995,2000,20006,200%).'
Для выявления динамики адаптационных процессов, характеризующих песенную культуру малороссов, необходимо ее сопоставление с традициями как метро-польных, так и освоенных в тот же исторический период, что и донская, территорий.
Сопоставление с украинской обрядностью и фольклором проводилось на основе сборников народных песен (См. Список сборников) и исследований (Вискова 1997; Здоровега 1974; Иваницкий 1982; Мурзина 1999а, 19996; Шубравская 1982).
В исследовании использован метод структурного анализа, позволяющий выявлять и описывать закономерные свойства изучаемой традиции на большом эмпирическом материале. Основные принципы структурно-типологического метода применительно к фольклору сформулированы в работах Е. В. Гиппиуса, Б. А. Гас-
9 парова, М. А. Енговатовой, Б. Б. Ефименковой, К. В. Квитки, Ф. М. Колессы, Л. И. Чекановской (Гиппиус 1980, 1982; Гаспаров 1977; Енговатова, Ефименкова 1991; Ефименкова 1993, 2001; Квитка 1971, 1972; Колесса 1970; Чекановска 1983). В соответствии с этим методом описание материала осуществляется на уровне различных компонентов музыкально-поэтического текста и их пересечений.
На защиту выносятся следующие положения:
песенный фольклор малороссов в контексте донской песенной традиции сохранил свои основные типологические характеристики, выявляемые при его сопоставлении с фольклором метропольных территорий;
жанровый состав и песенный репертуар сопоставим с песенными традициями метропольных украинских территорий;
песенная традиция украинских крестьян, как и другие составляющие их культуры, сохранили локальность, свойственную коренным традициям;
- оппозиционность украинской крестьянской и донской казачьей песенной
культуры выражена в жанровом составе, репертуаре, музыкально-стилевых и пев
ческих стереотипах;
украинские переселенцы, вовлеченные в культурный диалог с казаками, остались вне процесса внутриэтнической интеграции;
культурный диалог между донскими казаками и украинскими крестьянами можно охарактеризовать как межэтническую интеграцию.
Научная новизна. В настоящем исследовании впервые изучается фольклорная традиция одной из доминирующих переселенческих групп населения Дона - малороссов. Впервые предпринимается опыт выявления динамики этнокультурных процессов, происходивших в традиционной культуре Дона, и взаимодействия социально-этнических групп — украинских крестьян и донских казаков. Новизна в подходе к предмету состоит в том, что сравнительное изучение осуществляется не на примере отдельных жанров, а посредством целостного сопоставления жанровых систем. В научный обиход вводятся неизвестные ранее записи основных жанров песенного фольклора и календарных и семейных обрядов донских малороссов.
Теоретическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов для изучения музыкального фольклора социально-
10 этнических групп в иноэтническом окружении, для выработки подхода к анализу переселенческих традиций и тенденций развития в ареалах культур позднего формирования; для изучения традиций малороссов других ареалов. Выводы и обобщения, содержащиеся в работе, также послужат основой для создания концепции традиционной культуры донского края.
Практическая значимость. Материалы диссертации используются в учебных дисциплинах «Теория и история народной художественной культуры» в Ростовском филиале Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств (РФ СПбГУКИ), «Народное музыкальное творчество» в РФ СПбГУКИ и Ростовской государственной консерватории им. С. В. Рахманинова, в средних специальных и высших учебных заведениях искусств; дисциплинах регионального компонента в учебных заведениях разных уровней. Нотации песен и описания обрядов найдут применение в современной исполнительской практике.
Степень изученности проблемы. Культура донских малороссов гуманитарными науками специально не изучалась. Исключение составляют работы лингвистов (Габ 1965; Миртов 1926, 1930). Историки около двух столетий занимались преимущественно вопросами переселения малороссов на Дон: «Малороссияне в войске Донском» И. И. Краснова (Краснов 1867), «Донские крестьяне» А. А. Карасева (Карасев 1867), «По поводу статьи „Малороссияне в войске Донском"» X. И. Попова (Попов 1867). Критика их содержится в работе К. В. Маркова «Крестьяне на Дону» (Марков 1912.). Данные статьи Попова, как отмечает Марков, повторены и в очерках Ветчинкина (Ветчинкин 1874). Большой интерес представляют «Материалы...» И. М. Сулина, содержащие информацию о времени основания, составе населения, владельцах слобод и поселков Миусского и Черкасского округов ОВД (Су-лин 1905; 1906;1907; 1908). Эти сведения собраны Сулиным «в местных архивах и лично при обозрении крестьянских поселений» (Марков 1912, с. 4).
В работах К. В. Маркова и «Материалах по истории колонизации и быта земли донских казаков в XVIII веке» П. П. Сахарова основное внимание уделено сословной характеристике малороссов, объяснению причин их миграции на Дон, положению станичных и владельческих крестьян.
Наиболее полно процессы заселения и хозяйственного освоения малороссами Донского края освещены в трудах историков советского периода А. П. Пронштейна
(Пронштейн 1961) и А. И. Агафонова (Агафонов 1977, 1986). Авторы указывают ареалы, откуда мигрировали и где обосновались малороссы, описывают их имущественное положение и основные занятия, что имеет важное значение для сравнительного изучения фольклора малороссов Дона и метропольных территорий.
В донской дореволюционной периодике опубликован ряд этнографических очерков и статей, описывающих различные стороны быта и обряды малороссов, содержащих песенные тексты (Антонов 1877; Дудыкин 1876; Маршалков 1876; Тимощенков 1905; Сл&\ 914).
Особняком стоит статья А. М. Листопадова, содержащая помимо общей характеристики фольклора малороссов, наблюдения над стилем исполнения и публикацию песен с напевами (Листопадов 1911).
Разным аспектам взаимодействия традиционной культуры русских и украинцев посвящены труды М. М. Плисецкого (Плисецкий 1954, 1963) и Л. Н. Чижиковой (Чижикова 1984, 1988). В исследованиях М. М. Плисецкого выявлены общность песенного репертуара и отдельных поэтических текстов, сюжетно-поэтических мотивов фольклора донских и запорожских казаков, объясняемая по преимуществу их историческими связями (Плисецкий 1954). В исследовании о русском и украинском героическом эпосе наряду с взаимовлияниями рассмотрено и типологическое единство эпического творчества славянских народов (Плисецкий 1963). Л. Н. Чижикова исследовала взаимовлияния в фольклоре, обрядах и материальной культуре населения русско-украинского пограничья - Белгородской, Воронежской, Харьковской областей, выявив неодинаковую восприимчивость к элементам культуры разных групп переселенцев, локальные черты в традиционной культуре населения зоны русско-украинского пограничья.
В работах донского краеведа О. В. Литвиненко и этнографа С. В. Черницына изучаются разные аспекты общности фольклора и обрядов донских и украинских казаков (Черницын 1997а, 19976) и донских казаков и малороссов (Литвиненко 1997). С. В. Черницын выявляет обусловленное сходным образом жизни типологическое единство обычаев и примет двух взаимодействовавших групп казачества. В публикации О. В. Литвиненко на примере свадебного обряда охарактеризованы взаимовлияния контактного характера.
Материал исследования. Источниками исследования послужили материалы фольклорных экспедиций Т. С. Рудиченко (1972-2002), автора и студентов РГК им С. В. Рахманинова за 1990-2002 гг. В ходе наших экспедиций обследовано 48 населенных пунктов.
Записи хранятся в Лаборатории народной музыки РГК и личных архивах Т. С. Рудиченко и автора. Большая часть их не опубликована и вводится в научный оборот впервые. Частично опубликованы поэтические тексты и напевы свадебных, календарных и лирических неприуроченных песен, описания свадебных обрядов (Карташова 1997,2000, 2002, 2003).
Для диахронических сопоставлений использованы немногочисленные по объему записи А. М. Листопадова. Всего собирателем в украинских поселениях было записано 70 песен (Листопадов 1949, с. 20). Из них опубликовано девять образцов разных жанров:одна. «щедривка», одна «весильна», одна «меланка», одна «уличная» и пять лирических (Листопадов 1911). Неизданная рукопись нотаций песен украинских крестьян, переданная А. Д. Кастальскому, пока не обнаружена3. Поиск ее в ГЦММК им. М. И. Глинки (фонд А. М. Листопадова - Ф. 147 и А. Д. Кастальского - Ф. 12) результатов не дал. Не удалось обнаружить эту рукопись и в других музейных и архивных фондах (РОМК, НМИДК, ГАРО).
Изучение истории заселения земель Войска Донского малороссами осуществляется на основе документов архивных фондов (результатов переписей и других форм статистического учета), опубликованных администрацией Войска Донского и государственных органов управления. Публикации интересующих нас сведений достаточно полно отражают содержание документов архивных фондов и представляют картину появления и расселения малороссов на Дону. В силу этого мы использовали в своей работе преимущественно опубликованные материалы.
Одним из трудов, содержащих сведения о слободах и поселках семи округов ОВД, основанных в XVIII веке, является «Статистическое описание Земли донских казаков» В. Д. Сухорукова (Сухорукое 1891). Составленное по результатам работы экспедиции Академии наук (1822 -1832 гг.) оно содержит данные о положении пришедших на Дон в XVIII веке малороссийских казаков и крестьян.
Он упоминает о ней в работе «Основы народного многоголосия» (Кастальский 1948, с. 29).
Сведения о поселениях земли Войска Донского были собраны в 1859 г. и изданы Центральным статистическим комитетом (Список населенных мест 1864). В них содержатся указания на расположение владельческих слобод, поселков и хуторов относительно почтовых трактов, рек и их притоков, расстояние от окружных станиц, число дворов и жителей, наличие церквей. В последующих «Списках», составленных по результатам посемейного исчисления жителей 1866 и переписей 1873 и 1897 гг., населенные пункты названы уже в соответствии с делением на волости.
Данные разных лет о количестве крестьянских поселений и жителей в них опубликованы в «Статистических заметках о поселениях Донецкого округа» Л. Те-теревятникова (Тетеревятников 1874), «Записке о населенных местах Черкасского округа за 1871 г.» А. Гривина (Гривин 1874), а также в разделах статистических сведений «Памятных книжек» ОВД.
Важное значение для нашей работы имеют сведения о сословно-этническом составе и формировании традиционной культуры населения Слободской Украины -территории миграций малороссов на Дон в XVII-XIX вв. Они приведены в книгах исследователей этого региона: Д. И. Багалея (Багалей 1887) и Л. Н. Чижиковой (Чижикова 1988).
Территориальное и хронологическое ограничение материала. Изучаются традиции малороссов, проживающих в слободах, селах и хуторах, расположенных компактно на землях трех бывших округов ОВД: Донецкого, Миусского (с 1887 г. Таганрогского) и Сальского (до 1887 г. Ивановской волости Ставропольской губернии)4. По времени основания - во второй половине XVIII - начале XIX вв. - эти поселения относятся к наиболее старым. В соответствии с современным административно-территориальным делением населенные пункты Донецкого округа относятся к Белокалитвенскому, Кашарскому, Миллеровскому, Милютинскому, Тара-совскому, Тацинскому и Чертковскому районам; Миусского - к Матвеево-Курганскому, Неклиновскому и Родионово-Несветайскому; Сальского округа - к Сальскому району.
Апробация работы. Диссертация обсуждалась на кафедре истории музыки Ростовской государственной консерватории им. С. В. Рахманинова. Отдельные по-
4 См.: Список населенных пунктов.
14 ложения излагались в докладах на региональных и международных научных конференциях: «А. М. Листопадов - личность, творчество» (Ростов-на-Дону, 1993), «Традиционная культура народов степного Предкавказья и Северного Кавказа: проблемы межэтнических отношений» (Ростов-на-Дону, 1997), «Музыкальная культура христианского мира» (Ростов-на-Дону, 2000), «Фольклор: современность и традиция» (Третья международная конференция памяти А. В. Рудневой (Москва, 2001), «Итоги фольклорно-этнографических исследований этнических культур Северного Кавказа за 2001 год. Дикаревские чтения (8)» (Краснодар, 2002), «Итоги фольклорно-этнографических исследований этнических культур Северного Кавказа. Дикаревские чтения (9)» (Краснодар, 2003).
По теме диссертации опубликовано пять статей общим объемом 3,5 п. л.
Структура работы. Диссертация содержит Введение, три главы, Заключение и списки - библиографический, сборников народных песен, использованных архивных источников и обследованных населенных пунктов. В Приложении помещена карта районов расселения донских малороссов, таблицы песенного репертуара (по жанрам) и свадебных обрядов, поэтические тексты и нотации экспедиционных записей.
Поскольку язык малороссов представляет собой особую группу смешанных или переходных русско-украинских говоров, реальное звучание певческой и жанровой терминологии, поэтических текстов в работе передано средствами орфографии (на основе русской графики). Украинская орфография сохранена для разного рода заимствований из украинских изданий и в библиографическом описании.
Во Введении обоснована актуальность темы, определены цели, задачи и методологическая база исследования. В нем также указаны источники, территориальное и историческое ограничение материала, сделан обзор публикаций по истории, этнографии и фольклору донских малороссов.
Первая глава «Украинцы на Дону. Сохранение традиций» состоит из трех параграфов, в которых приведены сведения об истории украинских поселений на землях Войска Донского, социальном положении украинских крестьян, традиционных занятиях, описаны формы музыкального быта донских малороссов, жанровый состав и репертуар песенной традиции.
15 Во второй главе «Приуроченные обрядовые и внеобрядовые жанры», также включающей три параграфа, дается характеристика свадебных и святочных обрядов и сопровождающих их песен, с точки зрения функций в ритуалах, жанровых разновидностей и стилистики напевов;и исполняемых преимущественно в определенное время псальм. Во второй и третьей главах песенный фольклор и обряды малороссов изучаются в сопоставлении с казачьими.
Третья глава «Неприуроченные жанры. Лироэпические и лирические песни» содержит два параграфа. В первом рассматриваются поэтика и особенности организации текстов, во втором дана музыкально-стилевая характеристика балладных и лирических песен.
В Заключении подводятся итоги исследования, песенная традиция донских малороссов оценивается с точки зрения этнокультурных процессов. В нем также обозначены направления дальнейшей разработки темы.
Исторические сведения об украинских поселениях на Дону
Украинцы на Дону сегодня - одна из самых многочисленных этнических групп. Численность их на территории Ростовской области, по данным переписи 1989 г., составляла 178,8 тыс. человек (Украинцы 1994, с. 357).
Украинцев - выходцев из Малороссии в XVII - начале XX вв. называли малороссами (малороссиянами, южноруссами)5. Термин «малороссы» («малороссияне») использовали по отношению к украинских переселенцам и донские историки, краеведы, фольклористы (Листопадов 1911; Марков 1912, 1915; Маршалков 1876; Попов 1867; Сахаров 1910;.Сулин 1902).
По сведениям Л. Н. Чижиковой, «хохлами» называли украинцев в районах смешанного русско-украинского расселения - на Слобожанщине6, Кубани, в ОВД (Чижикова 1988, с. 49). Донские малороссы сохранили этноним «хохлы» в качестве самоназвания. Нами зафиксированы также термины, производные от топонимов: «тавричаны» (потомки переселенцев из Таврической губернии), «салуны» (из Сальских степей), «манычаны» (с Маныча) . Затрудняющиеся в определении этнической принадлежности именуют себя «перевертыши», «пэрэвэртни»8. Это наименование приводит и С. Номикосов в «Статистическом описании ОВД» (Номи-косов 1884, с. 327).
Различные группы малороссов проживают на Дону с давних пор. Самые ранние сведения о них относятся к 70 гг. XVI в. Значительным был приток малороссиян на Дон в конце 30-х гг. XVII века, после подавления крестьянско-казацких восстаний под руководством Сулимы, Павлюка, Острянина (1637-1638 гг.), и в период освободительной войны 1S48-1654 гг. (Пронштейн 1961, с. 40). В XVI-XVII вв. среди мигрантов преобладали запорожские казаки. О связях донских казаков с запорож 17 скими и об основании последними г. Черкасска пишет историк XIX века В. Д. Су-хоруков (Сухорукое 1991, с. 97-98).
В начале XVIII века поток переселенцев значительно увеличился. Это было обусловлено ухудшением положения слободских крестьян и казаков, а также крестьян Левобережной и Правобережной Украины (Пронштейн 1961, с. 52)9. По мнению К. В. Маркова, движению малороссов на Дон и возраставшему общению с казаками отчасти способствовало право на свободную торговлю в пределах донской территории хлебом и другими харчевыми припасами (Марков 1915, с. 30).
В XVIII веке основную массу переселенцев составляли крестьяне Слободской и Левобережной Украины, а также ранее поселившиеся в пограничных с Доном Белгородских и Воронежских землях, но не закрепившиеся там (Пронштейн 1961, с. 47, 50, 53). Бывшие в составе мигрантов слободские казаки10 после переписи должны были вернуться на свои места (Сахаров 1910, с. 109; Марков 1912, с. 12).
Во второй половине XIX века к названным исходным территориям добавились Екатеринославская и Таврическая губернии, заселенные крестьянами, в том числе украинскими, в XVIII - начале XIX в. Из-за земельной тесноты они стали переселяться на Дон (Богачев 1919, с. 345).
В конце XVII - первой половине XVIII века были освоены места, примыкающие к Слободской Украине, расположенные по притокам Северского Донца, Бах-муту, Деркулу, Айдару и обеим Калитвам - Белой и Черной (Пронштейн 1961, с. 73). Эти земли с 1802 г. вошли в Донецкий округ ОВД.
С 40-х годов XVIII в. появляются владельческие слободы - поселения, основанные казачьими старшинами, на землях, занятых самовольно или с разрешения Войска. Эти слободы заселялись крестьянами, которых владельцы заманивали, предоставляя землю и средства производства.
Колонизация Миусского бассейна (с 1802 по 1887 гг. территория Миусского округа ОВД) стала возможной только с последней четверти XVIII века, когда исчезла угроза набегов крымских татар и ногайцев (Пронштейн 1977, с. 36). Участки Черкасского округа начиная с 1857 г. заселялись выходцами из Таврической, Херсонской, Екатеринославской и др. губерний (Гривин 1874, с. 127).
Крестьяне, бежавшие из украинских земель, закрепились не только в названных округах, но и в Ростовском уезде (образованном в 1797) и Таганрогском градоначальстве (образовано в 1802 г.) Екатеринославской губернии (Агафонов 1986, с. 26).
До 40-х гг. XVIII в. прибывавшие на Дон малороссы могли находить приют в казачьих станицах, за которыми записывались. Назывались они «приписными» или «сказочными» черкасами (Марков 1915, с. 74). В станицах по Донцу преобладали выходцы из Слободской Украины, в верхних по Дон у станицах - из близлежащих Белгородской и Воронежской губерний (Пронштейн 1961, с. 53).
Источником существования для мигрантов была работа по найму и различного рода ремесла. Среди них в значительном количестве встречались овчары, мельники, кровецы (портные), чеботари (сапожники), ковали (кузнецы), маляры, каменщики и плотники. Перегоном скота занимались гуртоправцы; перевозками соли, хлеба, рыбы, дегтя - чумаки. Они также несли станичные и войсковые повинности, например почтовую.
Некоторые из «зажилых» (долго живших на одном месте) бурлаков11 получали от станицы землю и обзаводились хозяйством. В XVIII веке они составляли категорию «оземейных», наделенных землей крестьян (Марков 1915, с. 75; Пронштейн 1961, с. 96, 212).
В 1764 г. после первой на Дону — третьей в Российской империи — ревизии крестьяне были приписаны к владельцам. До 1796 г. они считались лично свободными (Агафонов 2001, с. 172) в праве перехода к другим владельцам и возвращения на родину. В 1795 вышел указ Сената о наборе рекрутов из донских малороссиян, а с 1796 г. правительство закрепило власть старшин над приписными. К началу XIX века, сманивая или выпрашивая приписанных за станицами малороссиян, они перевели почти всех на свое имя (Пронштейн 1961, с. 173, 183).
Свадебные обряды и песни
Свадебный обрядовый комплекс в традиционной культуре донских малороссов отличается наибольшей полнотой, развитостью и красочностью, многообразием жанров. В том виде, в котором записаны обрядовые действия и песни, они бытовали, по-видимому, до 30-х гг. XX века. Отдельные эпизоды, по сведениям информантов, справлялись позже.
По своей структуре и содержанию местные версии свадебного ритуала донских малороссов в основных чертах совпадают с редакциями свадебной обрядности, относимой к типу свадьбы-веселья. На принадлежность малороссийского ритуала к данному типу, характерному для юго-западных территорий России (а также украинских и белорусских), указывает ряд признаков: параллельное выполнение действий в домах жениха и невесты, многочисленные контакты представителей двух родов, их праздничный характер. В этнографии, начиная с исследований Н. Ф. Сум-цова и А. А. Погебни (Потебня 1880; Сумцов 1881), к атрибутам славянской свадьбы, противопоставляемой русской, относят тип каравая (с деревцем, птичками), развитость каравайных обрядов, близость к календарной обрядности (большая роль аграрных и животных культов).
Ритуал заключения брака можно разделить на три периода26.
Первый включает обряды, происходящие до дня венца: сватовство, своды («ма-гарычи»), выпекание каравая и другого свадебного печива, увоз приданого, посещение кладбища, приглашение на свадьбу, молодежные вечера («варэныки», «дэ-вичий вэчир», «шишки», «пидвэсилок»). По семантике входящих в них действий, он также может быть подразделен на этапы. К первому относятся обряды, имеющие целью получение согласия на брак - сватовство, которое может происходить дважды (предварительное, негласное, и открытое, гласное) ; своды, трактуемые как сведение молодых и получение их согласия на брак; «оглядыны» - осмотр род 50 ственниками невесты хозяйства жениха, по итогам которого определялась доля экономического участия сторон в свадьбе. А. В. Гура объясняет показ стороной жениха имущества необходимостью его оценки стороной невесты (Гура 1978, с. 73).
Действия второго этапа демонстрируют отчуждение невесты от своей половозрастной группы и рода. К этому этапу относятся такие обряды, как выпекание каравая и других его атрибутов (шишек, каравайных веток) и его украшение («квича-ние»), посещение кладбища для прощания с умершими представителями рода, приглашение на свадьбу, прощальный вечер в доме невесты28. Символическим завершением этого этапа служит увоз приданого, который происходит либо накануне свадьбы, либо в день свадьбы, после отъезда молодых к венцу. Названные обряды, за исключением каравайного, проходят с участием подружек невесты29.
Второй период охватывает события дня венца: благословение невесты иконой на посад, посад, сборы свадебного поезда, благословение иконой жениха, благословение и отъезд свадебного поезда от подворья жениха, приезд свадебного поезда за невестой, выкуп ворот, дверей, места (косы), выведение молодых из-за стола и из дома, троекратный ритуальный обход поезда, отъезд к венцу (невеста и жених едут раздельно или вместе), венчание и троекратный объезд церкви (до или после венчания), приезд в дом молодого (возможно возвращение в дом молодой, катание жениха с боярами и повторный приезд за молодой), «покрывание» (как правило, у жениха), свадебный стол, брачная постель30. .
Обряды, выполняемые до «покрывания» и брачной постели, символизируют переходное состояние молодых, связанное в представлениях носителей традиции с особым риском, поэтому в ходе их выполнения возрастает роль охранительных магических действий (благословений иконами, молитв, троекратных обходов, оберегов одежды молодых, издаваемых возгласов, песен-припевок). Окончательная смена статуса молодых и завершение ритуального перехода в иную, новую жизнь, происходит только после брачной постели.
Разделение этого периода на этапы затруднено, поскольку состав и последовательность действий в разных редакциях свадьбы варьирует. Ряд действий происхо 51 дит параллельно у жениха и у невесты (например, одевание невесты и жениха, благословение, посад невесты и отъезд жениха из родительского дома; катание жениха с боярами после венчания и расплетание косы и «покрывание» невесты). Однако очевидным рубежом в роли партий жениха и невесты является приезд свадебного поезда. Если до сих пор доминирующая роль принадлежала жениховой партии или обе они выступали как равноправные (паритетность), то встреча свадебного поезда отмечена активизацией партии невесты, проявляющейся, прежде всего, в защите своего локуса и создании многочисленных препятствий для его преодоления. Этнографы отмечают зеркальную симметричность в прохождении свадебным поездом пространства (Байбурин, Левинтон 1978, с. 97).
Третий период в основном связан с гуляниями и обрядами, происходящими во второй и последующие дни: застольем у отца молодой и хождением по родственникам.
Первый его этап отмечен действиями, подтверждающими соответствие молодой предъявляемым для вступления в брак требованиям - подтверждение невинности (хождение с калиной, вывешивание на крыше красного флага), и статус молодоженов (совместное умывание, еда, питье). Подытоживают этот этап дары, во время которых происходит раздел каравая или раздача шишек. Затем молодые выполняют различные испытания. Завершается свадьба забиванием «чипа» (по мнению этнографов - фаллического символа). Далее следуют недельные хождения по родственникам («ложки мыють», «зубы полоскають»), завершающиеся разделом калача31.
Последовательность и количество обрядов второго и третьего периода в местных версиях варьируется. В большинстве населенных пунктов (хут. Ануфриевка, ел. Волощино, Дегтево, ел. Криворожье, с. Рогалик и др.) посад и увоз приданого происходит до дня венчания; молодую от венца привозят в дом мужа, поэтому отсутствуют эпизоды катания; поход за сватами и разрезание каравая-в день венца. В ел. Никольской, Ольховый Рог посад и увоз приданого - после венчания; молодая от венца возвращается в родительский дом; добавляются застолья и катания; а поход за сватами и разрезание каравая - во второй день 2.
В обрядовых действиях значительна роль рода невесты и ее матери. Мать руководит многими «справами» и принимает почести от рода жениха; брат невесты и другие родственники участвуют в обрядах; молодая после венчания, как упоминалось, могла возвращаться в родительский дом, где и происходило «покрывание»33.
Напевы неприуроченных песен
Большинство лирических и лироэпических текстов бытует в протяжной и полупротяжной форме распева64. В то же время нельзя утверждать, что все балладные сюжеты связаны с типичными формами распева лирических песен.
Баллада «Из-под каменя, из-под белава», записанная в ел. Аграфеновке,исполняется на типично балладный напев, известный и на Украине с текстами «Про татарский полон» и «Что у ключика, что у белого». Исследователи относят его к напевам с групповым прикреплением текстов или к «повторяемым балладным напевам» (К. В. Квитка 1971, т. 1, с. 66; Мухаринская, Якименко 1983, с. 112). К. В. Квитка указал на то, что независимо от сюжетных циклов им свойственна общность ритмики, композиционного строения текста и напева и мелодическое сходство зачинов и заключительных оборотов.
Наш напев (Приложение 4, пример 38) отличается от классического, опубликованного Н. А. Римским-Корсаковым (Римский-Корсаков 1951, № 8), малотерцовой исходной ладовой ячейкой и интонационным развитием второго построения, включающего движение по звукам аккорда и вводный тон. В местной системе жанров он соотносится с колыбельными напевами строфического строения.
Протяжную песню народные исполнители выделяют по таким признакам как темп - «ця писня медленна», структура - «в ней много колен», звуковысотный контур - «ее надо вести в гору и вниз».
С точки зрения музыкального стиля вся песенная лирика малороссов распадается на два пласта, различных по времени формирования. Дифференцирующими признаками служат: соотношение слова и напева (распев слога), звуковысотная организация и композиция.
В них выявляется несколько уровней соотношения мелодического и стихового компонентов: распев слога основного стиха, распев дополнительных слогов и слов распространительного стиха - междометных возгласов («ох», «ой», «ей ну»), вставных частиц («жи», «да», «тай», «али», «щей»), приемы композиционного рас 99 ширения - варьируемые повторы структурных звеньев (соотносимых со словами и словосочетаниями), словообрывы и их допевание, вставки распеваемых гласных.
Перечисленные формы расширения напева находят свое отражение в протяжной песне попевочного или ячейкового строения. К этому виду следует отнести несколько песен, опубликованных А. М. Листопадовым (Листопадов 1911. Приложение, с. 8-Ю) и значительную по объему группу наших записей (около 250).
Ладовую основу мелодии составляют диатонические звукоряды в амбитусе квинты либо малой сексты, реже - кварты. В количественном отношении преобладают напевы, опорные тоны которых находятся в квартовом (четвертая - первая, нижняя кварта - первая) и секундовом отношениях (субтон - первая ступень), что характерно для монодийных ладов. Распространены также напевы, опорные тоны которых находятся в квинтовом (терцовом) отношении: пятая (третья) - первая ступень. От монодии идет и ладовая переменность в форме смены концевых опор (модуляции) на большую секунду ниже. Встречается также отклонение в тональность, расположенную на большую секунду ниже исходной. Смену опоры предваряет поступенное движение вниз, к главной опоре, в амбитусе квинты либо кружение около нее {Схема 6).
Типизированные обороты, из которых складываются напевы, имеют закрепленные структурные функции. Для запевной части характерны: поступенное движение с вершины к главному или побочному опорному тону (Схема 7а); ход вверх на кварту (первая - четвертая, нижняя кварта - первая) или малую сексту (Схема 76); кружение в амбитусе малой терции и восходящий ход на малую сексту (Схема 7в). В качестве начальной интонации используется также движение по звукам трезвучия (вверх с первой, вниз с пятой ступени) или аккорда (Схема 7г) или сцепление двух кварт в восходящем направлении (примеры 30, 31,41, 32, 33)..
Для каденций нижнего (основного) голоса типично нисходящие поступенное движение с четвертой, пятой, шестой ступеней или скачок к главному опорному звуку {Схема 8а). Среди характерных оборотов - вращение в амбитусе малой терции, а также ход от пятой к первой через вторую ступень (Схема 86). (примеры 41, 34).
Попевки, завершающие мелодию верхнего голоса (подголоска), представляют собой опевание главной опоры в объеме терции (Схема 8в), восходящий квинтовый шаг (Схема 8г). (примеры 34, 32).
Плавное восходящее и нисходящее движение в диапазоне квинты - сексты, придающее мелодии волнообразный характер; «кружение» около опорных звуков; многочисленные предъемы-вздохи определяют своеобразие местного стиля распева. Эти обороты находим . . в лирических полупротяжных и протяжных и свадебных прощальных песнях.
Напевы протяжного распева имеют мелострофу с серединным сцепляющим запевом. «Хоровой подхват» обычно распевает один стих, состоящий из двух либо трех слоговых групп (примеры 35, 36).
Мелострофа песен неячейкового типа представлена несколькими видами. К первому отнесены напевы, состоящие из четырех построений, охватывающих полустишия поэтического текста: а) из контрастных построений без повтора -A(ab)+B(cd); б) аналогичной структуры, с повторением двух концевых построений и парным повтором: A(ab)+B(cd)+B(cId1); с повторением начального построения -A(aa)+B(bc); A(aa1)+B(bc)+B(b1c1). В некоторых напевах мелодические построения охватывают не полустишия, а стихи поэтического текста. За счет повторения одного из стихов (ААВ, ABB) мелострофа приобретает вид трехчастной композиции ABB1, ABC (пример 39).
Песня «Була зима» близка таким песням общего для малороссов и казаков репертуара Северского Донца и Верхнего Дона, как «На горочке растет жито», «Да под гаем, гаем», «Растет, цветет калинушка (черешенка, черёмушка)»: 4+4+5(6);
Имея родственные признаки строения стиха (отличается последняя слоговая группа и ее ритмизация), упомянутые песни не совпадают в отношении композиции. В казачьих мелодическая строфа образуется из поэтического двустишия, в ук 102 раинских - одного стиха. Казачьи варианты включают внутрислоговой распев, по форме мелодического движения противопоставляемый общей нисходящей линии развития мелодии (восходящие скачки и их заполнение), вставки-вокализы с характерными глоссолалиями (е...е...е...). Эти песни имеют общие кадансовые обороты и приемы развития.
К выявленным нами свойствам их распева относится совпадение границ мелодических ячеек и слоговых групп силлабического стиха («На камени ноги мыла», «На драбыночку схылывся», «Как во речушке во Самарушке», «Лэтив ворон через сад зелёный», «Шумлять вэрбы» и др. - примеры 39-40). Но большая часть песен принадлежит переходному стилю.В этом стиле одни мелодические ячейки расширяются до масштабов слоговой группы, другие сохраняют логику ладового и ритмического фактора как основы членения формы («Густый терен», «Сады мои, садочки», «Высоко сонычко всходэ», «Там колодец был построен», «Крыкнув старый на малого» и др. - пример 41). Ячейки (попевки) чаще образуются на слоговой мелодике, а не на внутрислоговом распеве.
