Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Отражение культурных представлений старообрядцев в музыкально-теоретических руководствах 21
Глава 2. Типология музыкально-теоретических руководств старообрядческого периода 48
Глава 3. Структура и содержание музыкально-теоретических руководств старообрядческого периода 84
Глава 4. Проблемы обучения знаменному пению в старообрядческой среде 124
Заключение 161
Литература 167
Источники 182
- Отражение культурных представлений старообрядцев в музыкально-теоретических руководствах
- Типология музыкально-теоретических руководств старообрядческого периода
- Структура и содержание музыкально-теоретических руководств старообрядческого периода
Введение к работе
Древнерусское профессиональное певческое искусство, возникшее в эпоху средневековья, и сегодня продолжает функционировать в обществе, представляя значимую часть его культуры. В настоящее время богослужебное пение Русской православной церкви средневекового периода сохранилось и развивается преимущественно в старообрядческой среде1. Именно там возможно услышать его в живом исполнении. Старообрядческая певческая культура представляет собой культуру традиционного типа, ориентированную на сохранение певческого канона. Это обуславливает генетическую связь древнерусской и старообрядческой моделей церковного пения, непосредственную преемственность раннего и позднейшего периодов бытования древнерусского певческого искусства.
Старообрядческая певческая культура представляет собой объект значительного исследовательского интереса. Во-первых, ученых привлекает возможность воссоздания характерных признаков древнерусской культуры. Во-вторых, старообрядческую традицию можно рассматривать как самостоятельное явление современной музыкальной культуры. В этом случае внимание исследователей направлено на установление и анализ имманентных свойств, присущих именно позднейшему этапу развития древнерусского певческого искусства.
1 В последние годы тенденция к воссозданию принципов древнерусской монодии затрагивает и официальную Церковь; это касается как столичных храмов, так и периферийных.
Изучение старообрядческой певческой культуры как явления, принадлежащего и прошлому, и современности, предполагает множественность исследовательских подходов предполагает множественность исследовательских подходов, обусловленную многоаспектностью самого культурного феномена. Его можно представить как соотношение певческой практики и ее теоретического осмысления. Очевидно, что для целостного понимания явления необходимо изучение и той, и другой его составляющих. Однако в настоящее время певческая практика старообрядцев изучена более полно, нежели их музыкально-теоретические представления.
Начало исследованию практической стороны певческого искусства старообрядцев было положено в конце XIX в. СВ. Смоленским [120] и с течением времени развивалось все более интенсивно. В XX в. оно приобрело наибольшую актуальность в 70-90-е годы. Появляются работы, освещающие проблемы функционирования богослужебного пения Старообрядческой церкви на концептуальном уровне (Т.Ф. Владышевская [17], Н.П. Парфенть-ев [87; 88], Т.Г. Федоренко [128], Н.Г. Денисов [26]. В 2000-е годы возникают исследования, расширяющие данную проблематику: диссертационные работы И.В. Полозовой [102], Н.С. Мурашовой [73], О.А. Светловой [116], Л.Р. Фаттаховой [127].
На начальном этапе старообрядческая культура привлекалась в качестве дополнительного материала для решения общих для медиевистики проблем. Так, на основе изучения старообрядческой певческой традиции Т.Ф. Владышевская приходит к важному выводу о неразрывной связи формы и жанра в древнерусском певческом искусстве, а также о роли системы подоб-нов в образовании данного синтеза.
В работах Н.П. Парфентьева старообрядческая традиция впервые становится самоценным объектом исследования. Особое внимание автор обращает на необходимость ареального изучения бытующей традиции. Целью его работ является анализ исторических сведений о развитии древнерусского певческого искусства в уральском регионе. Нельзя не отметить стремление
ученого дать историко-этнографическую характеристику, а также показать социальную среду бытования традиций древнерусского певческого искусства в различные исторические эпохи.
На основе анализа богослужебных книг Т.Г. Федоренко уточняет их типологию с учетом особенностей, присущих позднейшему этапу бытования древнерусского певческого искусства. В результате исследования обширного устного и письменного материала певческих традиций забайкальского старообрядчества автор выявляет характер изменений данной певческой традиции и породивших их причин.
Изучая устные традиции пения у старообрядцев, Н.Г. Денисовым вводится понятие «пения по напевке», т. е. исполнения песнопений по устной версии, актуализирующее изучение устного пласта певческого искусства.
Впервые в научной литературе в качестве самостоятельного объекта исследования избирает певческие традиции старообрядцев поморского согласия юга Западной Сибири И.В. Полозова. Исследователь детально прослеживает процесс адаптации средневековых принципов певческого искусства в условиях современной старообрядческой традиции, уделяя особое внимание рассмотрению субконфессиональных аспектов богослужения поморцев и выявлению в их литургической практике черт специфического локального характера.
Целью работы Н.С. Мурашовой становится жанрово-стилистическая характеристика духовных стихов. На основании анализа образцов данного жанра, бытующих на территории Рудного Алтая, исследователь приходит к определению статуса духовного стиха как автономной жанровой системы, имеющей иерархическое строение, а также выявляет основной типологический признак духовного стиха - полистилистичность.
Исследование служб святым в старообрядческой традиции осуществ
ляет О.А. Светлова. Автор анализирует службы по структурно-
композиционному, музыкально-стилистическому и жанрово-
агиографическому параметрам.
Региональные аспекты певческой практики старообрядцев освещает в своем исследовании Л.Р. Фаттахова. На основе комплексного изучения литургический традиций старообрядческих общин Кузбасса она выявляет различные варианты реализации древнерусского церковно-певческого канона.
Подобное комплексное изучение певческого искусства с привлечением устных и письменных источников помогло разработать различные вопросы певческой практики старообрядце, в частности, установить музыкально-стилистические и композиционные закономерности как отдельных песнопений, так и целых богослужебных циклов.
На фоне столь активного исследования исполнительских аспектов старообрядческого певческого искусства отчетливо видится отставание в изучении другой важнейшей его стороны - теории. В настоящее время работ, в которых музыкально-теоретические представления старообрядцев анализировались бы как самостоятельное явление, крайне мало.
В то же время еще не изучен с достаточной полнотой и древнерусский период бытования теоретических представлений. Даже после появления целого ряда фундаментальных исследований М. Бражникова [7; 8; 9] в среде ученых-медиевистов не угасает интерес к исследованию различных компонентов древнерусского певческого искусства, не утрачивает актуальности его замечание о том, что «наименее разработана древнерусская музыка как в целом, так и в отдельных своих частностях, из которых многие представляют собой большие самостоятельные проблемы» [7, с. 3].
Мысль М.В. Бражникова о необходимости изучения «частностей» певческой теории представляется особо важной в отношении теоретических представлений старообрядцев. С одной стороны, их музыкальная теория сама является «частностью» теории древнерусской, а с другой — отражает новый этап ее бытования. Именно поэтому следует рассматривать старообрядческую певческую теорию как новый этап функционирования древнерусских музыкально-теоретических представлений, наследующий принципам теории XV-XVIIbb.
Таким образом, отсутствие специальных исследований по проблемам старообрядческой музыкальной теории повышает актуальность ее изучения. При этом в тематике исследований, посвященных проблемам древнерусской теории музыки, можно выделить два направления. Первое из них связано с изучением теории музыки того или иного исторического периода бытования знаменного распева. Работами, в которых получил отражение начальный (XV-XVII вв.) этап развития музыкально-теоретических представлений, стали исследования СВ. Смоленского [118], В.М Металлова [67], М.В. Бражни-кова [7], З.М. Гусейновой [24], Г.А. Никишова [78] и Д.В. Шабалина [89].
Одним из первых опытов научного осмысления теории знаменного пения следует считать издание в 1888 году СВ. Смоленским «Азбуки знаменного пения» Александра Мезенца. Объяснения и примечания СВ. Смоленского имеют большое научное значение, поскольку систематизируют и обобщают теоретическую концепцию Мезенца. При этом, по мнению некоторых исследователей, «Азбука» Мезенца, хотя и интересна для изучения с точки зрения типа учебного руководства, в то же время не вполне пригодна для самостоятельной работы. Так, В.М. Металлов к ряду недостатков работы причисляет тот факт, что «автор (т. е. Александр Мезенец — Е. П.) <.. .> объясняет крюки крюками же, не дав еще необходимых предварительных им объяснений и не переведя <...> простейших знамен на общепонятные, хотя и не всегда точно отвечающие знаки-ноты» [67, с. V]. Поэтому толкования А. Мезенца оказываются не совсем удобны для понимания певческого значения того или иного знака, и «желающий уразуметь азбуку А. Мезенца неизбежно должен обратиться к вспомогательным посторонним объяснениям и толкованиям, подобно составленным <...> С. В. Смоленским» [67, с. VI].
Следующей работой, посвященной проблемам певческой теории, стала «Азбука крюкового пения» В.М. Металлова. Сам автор охарактеризовал свой труд как «Опыт систематического руководства к чтению крюковой се-миографии песнопений знаменного распева периода киноварных помет». Целью своего исследования В.М. Металлов считает изложение закономерно-
стей знаменного распева, в том числе и крюковой нотации, которое было бы полезно при чтении певческих рукописей.
Одной из основных задач данной работы становится именно объяснение певческого значения знамен. Азбука состоит из двух частей, в первой из которых содержится краткий экскурс в историю знаменной семиографии, касающийся возникновения крюковой нотации и ее дальнейшего развития, связанного с появлением степенных и указательных киноварных помет, тушевых признаков и др. Вторую часть исследования составляют таблицы, объясняющие значение знамен средствами пятилинейной нотации.
В.М. Металлов предлагает оригинальную классификацию знаменного фонда, исходя из особенностей графического начертания невм. Так, основой для формирования всех крюков являются «знамена, первоначальные по своему начертанию и певческому значению»: крюк, столица, параклит, статья, палка, запятая, крыж, рог, сложитие и палка. Далее идут «знамена, образовавшиеся от сопоставления первоначальных знамен, с самостоятельным рос-певом», т. е. оформленные посредством дополнительных знаков. Следующей группой становятся «знамена производные по своему начертанию, но самостоятельные по своему певческому значению или распеву» — знамена, состоящие из элементов знаков предшествующих групп. В отдельные группы выделяются стрелы (в частности, воспятогласные), «редко употребляемые знамена» - дуда, труба, мечик и осока, а также знамена, изменяющие свой распев в зависимости от гласа. Что касается певческих формул, то они подразделяются соответственно на попевки, фиты и лица.
Исследование В.М. Металлова явилось важной вехой в формировании научной концепции древнерусской теории музыки. Во-первых, оно систематизировало знаменный и попевочный фонд в соответствии с певческим и графическим содержанием этих компонентов теории. Во-вторых, таблицы перевода знамен на пятилинейную нотацию имеют большое практическое значение, поскольку позволяют с успехом использовать их при расшифровке рукописей.
Следующими научными работами, посвященными проблемам древнерусской теории музыки, явились фундаментальные исследования М.В. Браж-никова «Лица и фиты знаменного распева» [8] и «Древнерусская теория музыки» [7]. Созданием этих работ ученый положил начало многоаспектному изучению теории музыки XI - первой половины XVII вв.
Так, в книге «Древнерусская теория музыки» исследователь впервые в истории изучения проблемы теоретической системы церковного пения осуществил классификацию теоретических руководств и установил их основные типы. Большинство рукописных источников было впервые введено в научный обиход. На основании обширного материала исследователь проанализировал процесс развития музыкально-теоретической мысли в России и установил его закономерности.
М.В. Бражников выдвинул также интересные гипотезы относительно причин изустного происхождения теории знаменного пения. С одной стороны, теория культового пения, заимствованная Древней Русью у Византии, оказалась довольно сложна для восприятия неподготовленными певцами, вследствие чего и не прижилась. С другой, иностранным певцам, преподающим пение на Руси, было легче обучать певчих в процессе практической работы над песнопением, нежели объяснять теоретические положения на незнакомом им языке. Так или иначе, фиксация музыкально-теоретических представлений в виде письменных материалов явилась важной вехой в истории развития знаменного пения, а сами азбуки стали «выражением и следствием издавна уже совершавшегося процесса подведения теоретического основания под повседневную практику культового пения» [7, с. 8].
Концепция древнерусской теории музыки М.В. Бражникова базируется на неразрывной связи теории и практики. Нерасчленимое и взаимообога-щающее соотношение теоретических руководств и рядовых рукописей во всем корпусе знаменного пения позволяет ученому сделать вывод о-том, что «все певческие рукописи можно рассматривать тоже как учебники, в которых
мы видим формы практического применения того, что в виде теоретических положений дается в певческих азбуках» [7, с. 18].
Бесспорным научным достижением М.В. Бражникова стала попытка систематизации всего огромного фонда музыкально-теоретических руководств, начиная от простейших азбук-перечислений и заканчивая составными поздними азбуками. Такое систематическое осмысление явилось важнейшей вехой в осознании эволюции теоретической мысли, поскольку характеризует теорию как динамично развивающуюся систему.
Другой труд М.В. Бражникова, «Лица и фиты знаменного распева», содержит исследование теории лицевого и фитного пения, его палеографических и стилистических особенностей. Важнейшей частью работы является приложение, представляющее собой словарь лиц и фит, который также организован по систематическому принципу.
Изучению одного из видов музыкально-теоретических руководств — двознаменников - посвящено исследование Г.А. Никишова «Двознаменники как особый вид певческих рукописей последней четверти XVII — начала XVIII вв.». Ученый проанализировал и классифицировал данные руководства, впервые в музыкальной медиевистике выполнил общее музыкально-палеографическое исследование этой разновидности азбук и выделил двознаменники как особый вид из массы певческих рукописей, выявил их содержательные особенности, назначение и роль в истории отечественной музыкальной культуры.
В докторской диссертации «Извещение» Александра Мезенца и теория музыки XVII века» З.М. Гусейновой осуществлен детальный анализ выдающегося памятника музыкально-теоретической мысли XVII в. и уточнены признаки современных автору трактата теоретических представлений. Наряду с работами М.В. Бражникова это исследование явилось значительным вкладом в формирование концепции древнерусской теории музыки. Основной целью работы стало всестороннее рассмотрение процессов, которыми
и сопровождалось в XVII в. развитие знаменного распева и которые получили окончательное оформление в труде Александра Мезенца.
Автор выделяет руководства XVII в. домезенцевского периода и классифицирует их по принадлежности к определенному типу, анализирует ко-кизники домезенцевского периода, отразившие сложившуюся к началу XVII в. в знаменном распеве практику пения, изучает теоретические руководства этого времени, содержащие информацию о киноварных пометах, наконец, подробно исследует само «Извещение о согласнейших пометах».
В работе отражены основные процессы, отличающие развитие знаменного распева в XVII в., проанализированы и уточнены музыкальные термины, находившиеся в обиходе мастеропевцев, введены новые понятия, характеризующие особенности формы и содержания материала в музыкально-теоретических руководствах, определена роль каждого из рассматриваемых памятников в истории знаменного распева, сформулированы основные задачи, которые стояли перед комиссией Александра Мезенца.
Особо стоит отметить тот факт, что впервые в исследовательской литературе З.М. Гусейнова разрабатывает типологию такого вида теоретических руководств, как кокизники, основываясь на принципе и характере изложения в них певческих формул.
Впоследствии данный памятник музыкально-теоретической мысли стал объектом внимания в книге З.М. Гусейновой и Н.П. Парфентьева «Александр Мезенец и прочие. Извещение ... желающим учиться пению (1670 г.)» [1]. Введение, публикация, перевод Памятника и историческое исследование осуществлены Н.П. Парфентьевым, комментарии и исследование, а также расшифровка знаменной нотации - З.М. Гусейновой.
Неоспоримым вкладом в формирование источниковой базы древне
русских музыкально-теоретических руководств стало также создание Д.В.
Шабалиным своеобразной антологии азбук XV—XX вв. [89]. - ^
Второе направление исследований проблематики древнерусской теории музыки стало развиваться относительно недавно — в 70-90-х годах XX в.
- и характеризуется изучением определенных компонентов теории знаменного распева. На примере образцов преимущественно начального периода развития певческой традиции рассматриваются такие составляющие знаменного пения, как невмы (З.М. Гусейнова [25]), певческие формулы (А.Н. Кручинина [57], Г.В. Алексеева [3], СП. Кравченко [54]), богослужебные циклы (Н.В. Рамазанова [111]), певческие книги (Г.А. Пожидаева [100], Е.Л. Бурилина [12], Н.В. Грузинцева [23], Н.П. Парфентьев [88]). Одним из трудов, появившихся в последнее время, является монография Б.А. Шиндина, предметом исследования которой стали жанры древнерусского церковно-певческого искусства [141].
Попытка дешифровки знаменной нотации XI-XIV вв., а также анализ системы знаков этого периода с точки зрения ее структуры, происхождения и музыкального содержания предпринята З.М. Гусейновой.
Рассмотрению внутренней структуры певческих формул - попевок и фит, а также характера их функционирования в гласе и месту в контексте компонентов знаменного распева посвящены работы А.Н. Кручининой, Г.В. Алексеевой и СП. Кравченко.
Так, А.Н. Кручинина обращается к проблемам сущностных свойств попевки, уточняя значение этого понятия и его место в ряду компонентов древнерусской теории музыки. Впервые в исследовательской литературе по-певка как основная формула знаменного распева получает всестороннее освещение на семиографическом и мелодическом уровнях. Исследователем осуществлено определение характерных признаков попевки как мелодико-графической формулы знаменного распева, а также выявлены закономерности механизма образования попевок и организации попевочного свода. Значительным вкладом в реконструкцию модели древнерусской теории стало создание словаря попевок по кокизникам XVII в.
Г.В. Алексеева впервые в научной литературе рассматривает организацию знаменного распева с точки зрения иерархической соподчиненности составляющих его компонентов, образующих различные уровни формообра-
зования. Одним из важных аспектов работы становится изучение принципов функционирования попевок в гласе: определение формообразующих и ладовых функций попевок и выявление особенностей ладовой организации гласа.
СП. Кравченко предприняла попытку разработки новой методики изучения фит на материале рядовой певческой рукописи. Исследователь выявила процесс формирования певческой книги «Праздники» и ее типологии, проанализировала фиту как вид мелодической формулы в знаменных стихирах с точки зрения ее семиографии и мелодического содержания. Нельзя не отметить и факт создания словаря фит на материале «Праздников», включающего не только начертания, но и их нотолинейные транскрипции.
Типологию певческих книг демественного и знаменного пения рассматривают в своих исследованиях Г.А. Пожидаева, Е.Л. Бурилина, Н.В. Грузинцева и Н.П. Парфентьев.
Ключевым направлением работы Г.В. Пожидаевой становится разработка вопросов музыкального источниковедения, выявление и систематизация памятников демественного пения в сохранившихся списках. На основе изучения репертуара демественного распева исследователь выявляет различные типы демественников.
В качестве объекта исследования Е.Л. Бурилина избирает певческую рукопись знаменного распева - Обиход. В рамках основной задачи своей работы, а именно рассмотрения взаимодействия слова и напева в древнерусских песнопениях на структурном и образно-смысловом уровнях их соотношения, автор исследует содержание, особенности формирования и бытования Обихода.
Содержание и исторические типы Триодного стихираря, а также один из структурообразующих его элементов - стихиры-самогласны - рассматривает Н.В. Грузинцева. Автор анализирует особенности бытования триодных стихир-самогласнов, выявляет круг возможных исполнителей данной группы песнопений. Также прослежены способы адаптации основных элементов песнопений-первоисточников и типы певческого переосмысления канониче-
ских текстов (самогласнов) в сфере внелитургического пения («покаянных стихах»).
Типологическое исследование певческих книг знаменного распева осуществляет Н.П. Парфентьев. Исследователь решает эту задачу на обширном рукописном материале. Вначале он определяет типы певческих рукописей раннего периода с тем, чтобы затем исследовать типы поздних крюковых рукописей уральских собраний и их особенности по сравнению с древнерусскими.
Музыкальную драматургию древнерусского певческого цикла исследует Н.В. Рамазанова. Впервые в истории изучения древнерусского певческого искусства цикл русским святым рассматривается как художественное явление с присущими ему композиционными и драматургическими закономерностями. На примере цикла Михаилу Черниговскому и боярину его Федору автор выявляет состав песнопений и чтений цикла, предусмотренного требованиями Устава и богослужебной практики, анализирует структуру цикла, исследует композицию и музыкальную драматургию как отдельных песнопений, так и цикла в целом.
Таким образом, изучение компонентов теории знаменного распева раннего периода его бытования в исследовательской литературе представлено достаточно многогранно.
В то же время исследование музыкально-теоретических представлений старообрядческого периода находится в контексте изучения несколько иных проблем старообрядческой музыкальной культуры. В качестве примера укажем на учебное пособие М.Г. Казанцевой и Е.В. Коняхиной [42], в котором вопросы музыкальной теории старообрядцев рассматриваются с точки зрения особенностей форм бытования теоретического знания - устной и письменной — и характера соотношения между ними в среде уральского старообрядчества. Другим трудом, затрагивающим проблемы старообрядческой теории, является уже упоминавшаяся книга Н.П. Парфентьева [88], где основное внимание уделяется практике обучения знаменному пению среди ста-
рообрядцев Урала. Однако и в этих двух работах вопросы певческой теории не являются приоритетными и получают освещение лишь в пределах, необходимых для раскрытия основной темы исследования.
Изучение позднейшего этапа бытования музыкально-теоретических представлений только начинается. Самоценность теоретических представлений старообрядчества была осознана лишь в 90-е годы XX в. Характерно, что даже в исследованиях М.В. Бражникова старообрядческие музыкально-теоретические руководства не выделяются из общего массива певческих азбук и рассматриваются как «поздние азбуки» (т.е. азбуки после XVII в.). Одними из первых трудов по вопросам изучения теории знаменного пения старообрядческого периода являются работы Н.Е. Денисовой [27; 28], устанавливающей основные типы и редакции певческих азбук уральского региона.
В своей работе «Печатные источники XIX-XX вв. по изучению старообрядческой музыкальной теории (к вопросу о взаимодействии рукописной и печатной традиции)» Н.Е. Денисова исследует эволюцию древнерусской теории музыки и методики обучения знаменному пению в XIX-XX вв. на материале печатных старообрядческих теоретических руководств. При этом автор предлагает собственную типологию азбук, основанную на вариативности компоновки разделов азбук с учетом специфики ее использования (руководства справочного типа А и руководства учебного типа Б).
В диссертационном исследовании «Певческие азбуки старообрядцев Урала XVII-XX вв.» автор уточняет вышеназванную типологию теоретических руководств на более обширном рукописном и печатном материале, а также анализирует степень соотношения традиций и новаторства в письменной уральской старообрядческой музыкально-теоретической традиции путем определения локальных особенностей последней.
Как отмечалось выше, в этих трудах автор решает проблемы типоло-гизации и установления редакций певческих азбук применительно к особенностям уральской музыкально-теоретической старообрядческой певческой традиции. Одним из несомненных достоинств ее второй работы стал факт
16 создания словаря знамен, применяющихся в азбуках данной традиции, и отражающий особенности музыкальной теории двух согласий — поморского и часовенного.
При этом стоит отметить, что предложенные автором идеи типологи-зации теоретических руководств рукописной традиции, по всей видимости, применимы исключительно к певческим азбукам уральского старообрядчества. Так, например, Н.Е. Денисова предлагает типологизировать азбуки по характеру их конфессиональной принадлежности - часовенные (так называемый тип А, или руководства справочного типа) и поморские (тип Б, или руководства учебного типа). При этом азбуки каждого типа характеризуются достаточно устойчивым набором разделов, присущих исключительно данному типу и не характерных для другого.
Так, руководства типа А отличают следующие разделы: азбука-перечисление знамен с толкованием их по краегранесию, таблица знамен с разводами дробным знаменем, лица с разводами дробным знаменем по гла-сам, фиты с разводами дробным знаменем по гласам. При этом автор оговаривает, что в азбуках этого типа отсутствует комплекс разделов, связанных с начальным этапом обучения певцов (например, таких, как предисловие, лествица, проучки).
Для руководств типа Б характерны такие разделы, как: предисловие, лествица, или горовосходный холм, славянская азбука, распетая в первом гласе, проучки, азбука-перечисление знамен с разводами, раздел «строк» из песнопений, фитник [28, с. 7-20].
Предлагаемая автором классификация не является универсальной, поскольку не учитывает всего многообразия разделов, составляющих музыкально-теоретические руководства. По отношению к изучаемым нами рукописным азбукам сибирских собраний эта типология неприменима, поскольку для них характерно свободное сочетание всех существующих в теории знат менного пения разделов, вне зависимости от конфессиональной принадлежности азбуки. По этой же причине весьма затруднительно определение кон-
кретной азбуки как справочного или учебного руководства, т. к. каждая азбука сочетает в себе черты как первого, так и второго.
В то же время изучение древнерусской теории музыки старообрядческого периода предполагает обращение не только к азбукам, но и к другим источникам, содержащим сведения об особенностях хранения и передачи знания. В связи с этим целью настоящего исследования является разработка комплексного представления об особенностях музыкально-теоретических воззрений старообрядчества, отраженных в певческих азбуках, материалах периодических изданий и в устных свидетельствах носителей традиции. Объектом изучения стали музыкально-теоретические представления старообрядцев, предметом - письменные и устные формы бытования знания.
Музыкально-теоретические воззрения старообрядцев представляют собой комплексное явление не только с точки зрения особенностей бытования знания (письменного и устного), но и с позиций его проблематики. Исследование музыкально-теоретических представлений включает в себя разработку проблем типологии компонентов теории знаменного пения и разделов музыкально-теоретических руководств, выявление характерных черт процесса обучения пению и форм существования знания в определенный исторический период, особенности традиционного средневекового мировоззрения и их отражение в певческих азбуках старообрядческого периода. Такой подход к содержанию музыкально-теоретических воззрений старообрядцев позволяет обозначить круг задач работы как:
рассмотрение культурных представлений старообрядцев, отраженных в певческих азбуках;
выработка новых подходов к типологизации музыкально-теоретических руководств старообрядческого периода;
исследование структурных и содержательных особенностей старообрядческих азбук и систематизация представленного в них знания;
анализ методики обучения знаменному пению в XX в.;
— выявление музыкально-теоретических воззрений современного старообрядчества.
В настоящей работе используются методы исследования, применяющиеся в источниковедении, общей и музыкальной палеографии и музыковедении: текстологический, графический и мелодико-ритмический анализ компонентов старообрядческой музыкальной теории. В процессе работы с носителями традиции использовались подходы, сложившиеся в этнографии. Кроме того, используется методика системного описания компонентов старообрядческой музыкальной теории, принадлежащая автору настоящего исследования.
Материалом исследования стали два типа источников: письменные и устные. К числу первых принадлежат 33 певческие азбуки рукописной традиции преимущественно сибирских собраний: Института истории и Государственной публичной научно-технической библиотеки Сибирского отделения Российской Академии наук (Новосибирск), а также Научной библиотеки Томского государственного университета. В качестве дополнительных письменных источников использовались азбуки печатной традиции и сводные авторские руководства [14; 44; 89; 67; 104; 115], а также рукописные азбуки из фондов Научно-исследовательского отдела рукописей Российской государственной библиотеки (Москва). Кроме того, были проанализированы статьи в старообрядческих периодических изданиях, посвященные проблемам сохранения и передачи искусства знаменного распева. Устными источниками послужили беседы с носителями традиции в общинах Русской православной старообрядческой церкви Кызыла (Республика Тыва), Новокузнецка (Кемеровская область), Минусинска (Красноярский край), Барнаула, Бийска, р.п. Благовещенка и Залесово (Алтайский край), Новосибирска; в общинах страннического согласия Кемеровской области, поморских общинах Барнаула, Бийска и Минусинска, стариковских общинах Усть-Коксинского района Республики Алтай, в семейских общинах Бурятии, токаревской, поморской,
часовенной общинах Новокузнецка и филипповских общинах Кемеровской области.
Научная новизна работы заключается, в первую очередь, в комплекс-ном анализе музыкально-теоретических представлений старообрядчества прошлых веков и настоящего времени. Впервые выявлен характер взаимоотношения устной и'письменной форм хранения и передачи музыкально-теоретического знания. Уточнены роль и значение певческих азбук в современной практике обучения основам знаменного распева. На материале сибирского региона установлена степень владения староверами теоретическими понятиями знаменного пения и специфика их бытования в практической деятельности певчего. Музыкально-теоретические руководства рассмотрены как с точки зрения особенностей содержащихся в них компонентов теории, так и с позиций культурных представлений носителей традиции.
Результаты данного исследования могут найти применение в вузовских курсах истории отечественной музыки и древнерусского певческого искусства, источниковедения и палеографии, а также теории и истории культуры. Методика системного анализа может применяться при описании певческих рукописей. Введенные в научный оборот текстовые фрагменты азбук могут быть использованы в практической работе специалистами в области этнографии и филологии.
Диссертация неоднократно обсуждалась и была рекомендована к защите кафедрой истории музыки Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М.И. Глинки. Основные положения работы были изложены в докладах на научных конференциях: «Интеллектуальный потенциал Сибири» (Новосибирск, 1999-2002), «Культурное наследие средневековой Руси в традициях урало-сибирского старообрядчества» (Новосибирск, 1999), «Теоретические концепции XX века. Итоги и перспективы отечественной музыкальной науки» (Новосибирск, 2000), «Новые направления в научной,и исполнительской реконструкции древнейших памятников традиционной танцевальной и певческой культуры народов мира» (Новосибирск, 2001), «Книга
и литература в культурном контексте», посвященной 35-летию начала археографической работы в Сибири (Новосибирск, 2003) и XII научно-практическом семинаре Сибирского регионального вузовского центра по фольклору «Народная культура Сибири» (Омск, 2003). Основные положения диссертации отражены в девяти публикациях [90; 91; 92; 93; 94; 95; 96; 97; 98].
Диссертация состоит из четырех глав, Введения и Заключения. Во Введении обосновываются актуальность и новизна изучения музыкально-теоретических представлений старообрядцев, определяются цель и задачи исследования, методология, дается обзор литературы по данной проблеме. В первой главе рассматривается отражение в музыкально-теоретических руководствах культурных представлений старообрядцев. Вторая и третья главы носят теоретический характер. Вторая глава посвящена разработке принципов типологического описания музыкально-теоретических руководств. В третьей главе анализируются структура и содержание азбук. Объектом анализа в четвертой главе становятся проблемы обучения знаменному пению в старообрядческой среде. В Заключении подводятся итоги исследования и намечаются перспективы дальнейшей разработки проблемы.
Работа снабжена Приложениями, в которых даются музыкально-палеографическое описание источников, текстовые фрагменты старообрядческих азбук, образцы описания компонентов невменной нотации по системе автора, сводная таблица представленных в старообрядческой теории попевок первого гласа, а также ряд музыкальных примеров.
Отражение культурных представлений старообрядцев в музыкально-теоретических руководствах
Певческие азбуки старообрядческого периода предоставляют уникальную возможность знакомства как с теоретическими положениями древнерусского певческого искусства, так и с особенностями их культурного осмысления. При этом следует учитывать содержательную многоаспектность азбук. С одной стороны, они являются сводом различных компонентов теории знаменного пения. С этой точки зрения назначение певческой азбуки заключается в характеристике элементов музыкально-теоретической системы и их упорядочения. Такой ракурс рассмотрения теоретического руководства демонстрирует его функцию как учебно-справочного пособия.
С другой стороны, в музыкально-теоретических руководствах отразились характерные особенности православного мировоззрения их составителей. Певческие азбуки свидетельствуют о том, что музыкально-теоретические представления старообрядцев развивались в общем русле культурных, философско-религиозных, нравственных и эстетических установок носителей традиции. В этом смысле музыкально-теоретические руководства могут рассматриваться как памятники духовного постижения действительности наряду с учительной и полемической литературой староверов. Следует подчеркнуть, что изначально культовое назначение древнерусского певческого-искусства сформировало его" в религиозно-символическом русле, где роль пения состояла в прославлении божественного начала. Категория «божественного» является одной из основных и в певческой теории старообрядческого периода.
Целью данной главы является рассмотрение певческой теории, отраженной в теоретических руководствах, с позиций ее бытования в пространстве христианской культуры.
Обозначим характерные особенности культурных представлений носителей традиции, отразившиеся в теоретических руководствах по знаменному распеву- С самого момента зарождения музыкальной теории в Древней Руси она была неразрывно связана с традициями православия. Философско-религиозные, нравственные и эстетические аспекты содержания музыкально-теоретических руководств старообрядческого периода находятся в русле традиционных миропредставлений человека эпохи средневековья.
При этом одной из характерных черт православного сознания является твердая убежденность человека в божественной предопределенности происходящего и в необходимости смирения. Действительно, нравственные установки в представлении средневекового человека занимали ведущее положение. Оно оказывало влияние на все стороны человеческой жизни, определяя специфику познания. Этим объясняется значительный акцент в философско-религиозной системе православия на морально-этическую составляющую, которая занимает важнейшее место и в певческой теории как древнерусского, так и впоследствии старообрядческого периода.
С другой стороны, возникшую в период XI-XV вв. музыкально-эстетическую мысль можно определить как религиозно-символическую, поскольку «эстетическое отношение к миру выступает как момент религиозного» [107, с. 17]. Так, например, выдающийся религиозный деятель средневековой Руси Кирилл Туровский утверждал, что такое проявление прекрасного, как «мысленного» возможно лишь при условии наличия у человека знаний и стремления к ним: «Мысль, движимая любовью, становится силою разума, прилепляется к познаваемому предмету и дает настоящее знание» [38, с. 58]. Таким образом, прекрасное всегда «мысленно»; отсутствие же знаний у человека, пренебрежение к развитию собственных способностей является препятствием для осознания подлинной красоты мира.
Исследователями неоднократно отмечалась роль приема символизации как способа познания действительности средневековым человеком [15; 16; 22; 35; 38; 71; 107; 123; 135]. По мнению М.Н. Громова, символизация при этом выступает «как своеобразный заместитель теоретического научного метода познания, позволяющего видеть за внешними эмпирическими проявлениями бытия его внутренний, умопостигаемый смысл, видимый лишь "очами духовными"» [22, с. 49].
Для того чтобы понять особенности традиционного отношения к вопросам обучения вообще и музыкального в частности, обратимся к произведениям древнерусской книжности. Например, известный законодательный свод XVI в. «Стоглав» рекомендует учителям «учеников же бы есте своих во с(вя)тых ц(е)рквах Б(о)жих наказывали и учили страху Б(о)жию и всякому бл(а)гочестию, псалмопению и чтению, и петию, и канарханию по ц(е)рковному чину» [32, с. 286-287].
В другом памятнике эпохи средневековой Руси, «Домострое», затрагивающем многие нравственные и эстетические стороны жизни традиционного общества, даются следующие наставления в отношении того, «како любити Бога отъ всея душа; такоже брата своего; и страхъ Божий имети, и память смертную. - По сем же возлюбиши Господа Бога твоего отъ всея душа своея, и отъ всея крепости своея, и подвигни вся твоя дела и обычая и нравы, - угодная творити по заповеди Его. ... Страхъ божий всегда имей въ сердце своем и память смертную: всегда волю Божию творити и по заповедемъ его ходи. Рече Господь: въ чемъ тя застану, въ томъ и сужу: ино достоитъ всякому християнину готову быти въ добрыхъ делехъ, въ чистоте и въ покаянии, и во всякомъ исповедании, всегда чающе часа смертнаго» [30, с. 7].
Старообрядческое понимание важнейших гносеологических проблем находитсяв русле традиций православной культуры. По мнению М.О. Шахова, как в ортодоксальной, так и в старообрядческой среде мерой авторитета является праведность и святость, а «претензия на обладание новым, высшим знанием логически оказывается и претензией на собственную особую близость к Богу, на личное духовное превосходство» [130, с. 133].
Старообрядческие теоретические руководства знаменного пения демонстрируют подобное понимание действительности. Перед тем как рассмотреть азбуки с точки зрения религиозно-символического, нравственного и эстетического содержания компонентов теории, представляется целесообразным обозначить те разделы азбук, где содержатся соответствующие воззрения носителей традиции.
В первую очередь, это текстовые фрагменты, предисловия и послесловия, в которых изложены культурные установки составителей руководств. Ту же функцию выполняют разделы «перечисления» знамен, включающие метафорическую трактовку последних, а также части азбук дидактической направленности: проучки и памятогласия, тексты которых, как правило, носят нравственно-поучительный характер. Последние два типа разделов помимо текста содержат и крюковую нотацию.
Типология музыкально-теоретических руководств старообрядческого периода
Музыкально-теоретическое знание определенного исторического периода представляет собой особым образом организованную целостность составляющих его компонентов. Характер организации этих компонентов, как правило, имеет собственные закономерности, позволяющие выстроить модель теории. Основополагающими чертами древнерусской теории музыки следует считать системность ее составляющих.
Подобный характер организации не только древнерусской теории, но и любого теоретического знания, отражается в самом определении понятия «теория». Последняя представляет собой ни что иное, как «комплекс взглядов, представлений, идей, связанных с попытками объяснения или интерпретации определенной предметной области (проблемного поля)» [79, с. 709]. Обратим внимание на то, что особый акцент делается на комплексность организации теоретических представлений. Из этого следует, что имманентной чертой теоретической системы, в отличие от эмпирической, является научное единство знания и целостная организация фактов и гипотез. Поскольку если практика демонстрирует непосредственные представления об определенной сфере, то теория упорядочивает их, давая «всестороннее отражение предмета в его целостности и развитии» [55, с. 317]. Одной из целей настоящей работы является рассмотрение особенностей древнерусской певческой теории старообрядческого периода с позиций ее системных свойств. Со времени выхода в свет фундаментального труда М.В. Бражникова «Древнерусская теория музыки» [7] сам факт существования теории музыки в Древней Руси уже не ставится под сомнение. В то же время в отношении теории музыки старообрядческого периода существует мнение о недостаточной самостоятельности ее системы, объясняемое консерватизмом культуры старообрядчества в целом.
Данное обстоятельство послужило причиной того, что вопросы отношения старообрядцев к сохранению и развитию певческой теории почти не поднимались в научной литературе до уровня самостоятельной проблемы. Вместе с тем, очевидно, что система теоретических представлений в старообрядческий период отнюдь не исчерпывает себя, а продолжает существовать на новом этапе развития. Выявление и описание критериев системной организации теоретического знания становится необходимым условием понимания особенностей его функционирования.
Мы полагаем, что данная проблема требует решения одновременно нескольких задач. В первую очередь необходимо определить закономерности системной организации применительно к компонентам теории старообрядческого периода. В этой связи нами была проанализированы общая теория систем [52; 55; 114; 122; 130; 131; 132; 136] и теория музыкально-теоретических систем, предложенная И.А. Котляревским [53], после чего мы попытались спроецировать их на старообрядческую теорию. При этом обнаружилось, что теоретические представления старообрядцев отличает строгая, упорядоченная организация, которая базируется на представлениях предыдущего периода и в то же время несколько отличается от них.
Музыкально-теоретическое знание в своем наиболее стабильном варианте зафиксировано в письменной традиции. По отношению к древнерусской музыке источниками, позволяющими получить достаточно полное представление о ее теоретической системе, являются музыкально теоретические руководства. Теоретические воззрения носителей традиции знаменного пения отражаются в них согласно определенной логике, при этом параметры организации компонентов теории могут быть различны. Последнее обстоятельство дает возможность типологизировать теоретические руководства с разных позиций.
Рассмотрим общепринятую типологию азбук, выработанную М.В. Бражниковым [7] и дополненную Д.С. Шабалиным [89]. Она представлена следующими типами теоретических руководств: азбуки-перечисления (Д.С. Шабалин выделяет связно-мелодические и системно-мелодические), азбуки-толкования (у М.В. Бражникова - «по гласам» и «како поется», у Д.С. Шаба-лина - описательные и иллюстративные), беспометные, пометные азбуки, таблицы, фитники, кокизники, поздние и авторские азбуки, путевые, демест-венные и азбуки других систем, двознаменники.
Анализ данной типологии показывает, что авторы придерживаются, с одной стороны, аутентичной терминологии, а с другой - логики процесса становления азбуки как все более усложняющейся системы. Однако подобный подход наряду с очевидными достоинствами имеет и ряд недостатков. Так, в данной типологии представление об объекте (т.е. компоненте теории) ограничено. Ориентация на различные классификационные параметры приводит к множественности разнонаправленных линейных классификаций, не собранных воедино. В итоге наименование каждого отдельного типа не дает всестороннего представления о нем.
Как правило, характеристика теоретических руководств в данной типологической системе основывается либо на значимых свойствах объекта, либо на форме его представления. Так, по названию «фитник» или «кокиз-ник» ясно, какой объект представлен (фита, кокиза), но неизвестна форма его представления (вербальная, знаковая, в виде таблицы, иллюстрированная фрагментами песнопений и т. д.). И, наоборот, в типе «таблица» дается представление лишь о форме объяснения, однако сам объект остается неизвестным (знак, помета, лицо, фита и т. д.). Что же касается таких теоретических руководств, как «беспометные», «пометные», «поздние», «авторские» азбуки, то одинаковая неясность и объекта, и формы представления, и его сущностных свойств не позволяет использовать эти классификационные дефиниции для определения типов теоретического руководства.
Ориентирование на разнонаправленные признаки в описании объекта приводит к тому, что многие типы теоретических руководств оказываются свободно перемещающимися по отношению друг к другу, взаимозаменяемыми, а также входящими один в другой как часть и целое. Так, «азбука-перечисление» может быть в то же время «двознаменником» и одновременно «пометной» или «беспометной». При этом она может входить как часть в тип «поздние азбуки». «Фитник» или «демественная азбука» могут быть представлены в виде таблицы. Примеры подобного пересечения типологических единиц можно умножить.
Таким образом, отсутствие системного описания, которое охватывало бы возможно большее число сторон представленного объекта, не позволяет считать общепринятые названия разделов теоретических руководств их типологическими характеристиками. На наш взгляд, необходимо выработать полицентрическую типологию, которая учитывала бы множественность свойств каждого из компонентов певческой теории. В связи с изложенным очевидно, что окончательная типологизация азбук должна основываться на принципе, включающем, одновременно, описание объекта, форму его представления и свойства.
Мы предлагаем схему, учитывающую в первую очередь широкий спектр теоретических представлений старообрядцев, зафиксированных в азбуках. В этой связи нами выделяются три категории описания компонентов теоретического руководства:
- объект (что представлено);
- интерпретация объекта (какие стороны представлены);
- форма объяснения объекта (как объясняется). Анализ руководства с одновременным использованием данных категорий позволяет приблизиться к целостному охвату явления. Тем самым создается инструмент для анализа азбуки любого времени и любой степени сложности.
В то же время некоторый отход от аутентичной терминологии позволяет рассматривать типы теоретических руководств в контексте общеэстетических принципов древнерусского искусства. Последние можно обозначить как «целостность многоединства» (термин М.Г. Карабань [46, с. 11]).
Целостность как результат сложного многоединства компонентов является имманентным свойством русского православного сознания. Основными ее чертами становятся комбинаторность и иерархичность во взаимоотношениях составляющих ее элементов.
Наши подходы к типологии старообрядческих теоретических руководств основаны на системном описании явления, в связи с чем анализ азбук осуществляется по трем вышеназванным категориям (объект, интерпретация объекта, форма объяснения объекта). В то же время, учитываются общеэстетические принципы древнерусского искусства - комбинаторность, иерархичность и принцип последовательной детализации.
Структура и содержание музыкально-теоретических руководств старообрядческого периода
Певческие азбуки демонстрируют инвариант музыкально-теоретических представлений определенного периода. Письменная форма, в которой они существуют, позволяет зафиксировать наиболее устойчивые черты теоретического знания. Музыкально-теоретические руководства старообрядческого периода наследуют традиции древнерусских и, в то же время, имеют свои особенности.
Несомненный исследовательский интерес представляют музыкально-теоретические руководства по знаменному пению сибирских рукописных собраний. В архивах Института истории и Государственной публичной научно-технической библиотеки СО РАН, а также Научной библиотеки Томского государственного университета находится в общей сложности 22 рукописные певческие азбуки.
Коллекция ИИ СО РАН насчитывает 16 музыкально-теоретических руководств первой половины ХІХ-ХХ вв. Из них три являются гектографическими изданиями, двенадцать представляют беспоповскую традицию, и лишь одна - поповскую. Коллекции ГПНТБ СО РАН принадлежит пять музыкально-теоретических руководств по знаменному пению конца XIX - начала XX вв., что составляет весьма небольшую часть по отношению к общему числу певческих книг, находящихся в фондах отдела. Из пяти азбук три представляют поповскую традицию, две - беспоповскую. В фондах НБ ТГУ содержится одна азбука конца XVII - начала XVIII вв. беспоповской традиции.
Подавляющее большинство музыкально-теоретических руководств имеет четко выраженную территориальную принадлежность к Урало-Сибирскому региону и Восточно-Казахстанской области. Так, рукописные памятники из фондов ИИ СО РАН были приобретены в Бийске Алтайского края [II], с. Талта Каратузского района Красноярского края [III], д. Миролю-бово (бывшее Одино) Исейского района Тюменской области [VII], Новокузнецке Кемеровской области [X; XI; XII; XIII], Новосибирске [V; VI; XVI], Усть-Каменогорске [IV; VIII; XIV; XV] и Лениногорске [I] Восточно-Казахстанской области, г. Облучье Хабаровского края [IX] в ходе археологических экспедиций 70-90-х годов XX в.
Музыкально-теоретические руководства, принадлежащие фондам ГПНТБ СО РАН, были приобретены в Новосибирске [XVIII11; XIX], и Бурятской АССР [XX; XXI] в 60-70-х годах XX в. Единственная азбука НБ ТГУ принадлежит бывшему собранию Томской духовной семинарии, попала в библиотеку в начале 1920-х гг. сразу после разгрома семинарии во времена Колчака, однако территориально принадлежит к уральскому региону (Нижний Тагил).
Большинство азбук представляют собой самостоятельные певческие рукописи, бытующие в качестве отдельной книги; из 22 азбук сибирских собраний к таким руководствам относятся 17 рукописей. Как правило, в подобных азбуках отсутствует заголовок, указывающий на принадлежность книги к категории музыкально-теоретических руководств. Исключение составляет азбука [II], на л. 1 которой помещен заголовок ко всей книге: «Полный самоучитель столпового знамени. Преписася от р(о)ж(дес)тва Хр(ис)това в лето
Данная азбука была приобретена в Новосибирске у Алексея Ермакова, который привез ее с Урала (Златоустовский район). 1884 года». Основная же часть азбук, бытующих в виде отдельной книги, заголовков не имеет.
В то же время незначительное число теоретических руководств является составной частью певческих книг, предназначенных для богослужебной практики [V; XIV; XV; XVI; XXII]. В исследуемом материале данная категория представлена Ирмологием [V], Октоихом [XV], а также тремя сборниками песнопений различных жанров [XIV; XVI; XXII].
Следует отметить, что в музыкально-теоретических руководствах старообрядческого периода сохраняются основные разделы, характерные для древнерусских азбук: предисловия и текстовые фрагменты, «перечисления» знамен (перечень знаков крюковой нотации), «толкования» (объяснение певческого значения и способа толкования того или иного знамени), фитники (собрания певческих формул восьми гласов), а также проучки. Кокизники (собрания попевок восьми гласов), как правило, замещены разделом строк певчих. Иногда в состав рукописи включается демественная азбука, представляющая собой объяснение знаков данной нотации посредством знаменной [I, л. 39-43 об.; XX, л. 38-44]; обычно этот раздел помещается в самом конце азбуки.
По сравнению с древнерусским азбуками теоретические руководства старообрядческого периода отличает более свободный подход к включению тех или иных разделов в состав азбуки, а также к порядку их следования. Наиболее устойчивыми являются разделы «перечисления» и «толкования» невм: они присутствуют почти во всех памятниках (исключение составляют [IV; VI]). Как и в древнерусских азбуках, данные разделы помещаются либо в самом начале теоретического руководства, либо ближе к его началу, как правило, после «горки» или предисловия.
Другим достаточно стабильным элементом старообрядческих азбук являются разделы, посвященные певческим формулам - лицам и фитам. В большинстве азбук, имеющих «перечисления» или «толкования» невм, имеется фитник (исключение составляют [V; XIII; XV; XVI; XX]). Нельзя не отметить, что в теоретическом руководстве он всегда следует за разделами, по-священными невмам (равно как и «строки певчие») .
Что касается предисловий и текстовых фрагментов, а также проучек, то их отличает гораздо более свободный порядок следования. Так, предисловия, непосредственно открывающие теоретическое руководство, встречаются крайне редко (см., например, [III; VII]); как правило, фрагменты текста с теоретическими пояснениями и методическими указаниями помещены на протяжении всей азбуки.
Проучки также располагаются в теоретических руководствах достаточно свободно. Отметим лишь, что проучки, направленные на освоение церковного звукоряда13, как правило, следуют сразу после «горки». Это является вполне закономерным, поскольку в подобного рода проучках посредством вокальных упражнений осваивается и закрепляется обиходный звукоряд, впервые представляемый в виде «горовосходного холма». Например, проучки без текста в азбуке [X] так и названы: «Припевы по горке», и помещены сразу же после нее [X, л. 2-2 об.].
В связи с тем, что разделы предисловий и текстовых фрагментов, а также проучек подробно рассматриваются в других главах диссертации, обратим свое внимание на важнейшие компоненты теории знаменного пения — невмы и певческие формулы - и проанализируем характер их организации в старообрядческих теоретических руководствах.
