Содержание к диссертации
Введение
1. Определение границ семантического поля "Характеры"
1.1. Понятие характера в психологии 7
1.2. Проблема границ семантического поля "Характеры" в русском языке 21
2. Предикаты, обозначающие черты характера, и методы, применявшиеся при их описании
2.1. Специфика значений предикатов, обозначающих черты характера 22
2.2. Способ семантизации в толковых словарях и словаре синонимов под ред. А.П.Евгеньевой 25
2.3. Компонентный анализ характерологических слов (семасиологический подход) 27
2.4. Представление характерологических слов в Новом объяснительном словаре синонимов русского языка 31
2.5. Характеры в зеркале когнитивной семантики 37
2.5.1 Типы лексических значений в связи с проблемой категоризации 38
2.5.2 Лучший пример как способ семантизации значения слова 50
2.6. Понятие "шаблона поведения" 56
2.7. Выводы 58
3. Предлагаемый подход к описанию слов, называющих черты характера
3.1. Источники информации о ситуациях, в которых проявляется данная черта характера 59
3.2. Форма представления значения 65
4. Процедура отбора материала для анализа
4.1. Определение границ семантического поля «Характеры» в русском языке
4.1.1. Описание эксперимента 69
4.1.2. Метод семантического дифференциала Ч.Осгуда 78
4.1.3. Обработка результатов эксперимента 81
4.1.4. Общие выводы 87
4.2. Отбор слов для исследования 88
4.3. Методика работы 91
5. Реализация предлагаемого подхода для групп синонимов
5.1. Безответственный, легкомысленный, серьезный 100
5.2. Тихий, мягкий, робкий, застенчивый, скромный 113
5.3. Гордый, самолюбивый, самоуверенный 123
5.4. Тщеславный, честолюбивый 129
5.5. Замкнутый, скрытный 133
5.6. Сдержанный, непосредственный, искренний, открытый, откровенный 139
5.7. Прямой, прямолинейный 150
5.8. Упрямый, упорный, настойчивый 154
5.9. Благородный, порядочный 163
5.10. Честный (Сопоставительный анализ рус. Честный, порт. Honesto и нем. Ehrlich) 168
6. Возможные сферы применения предлагаемого подхода 172
Заключение 178
Библиография 179
Приложение 186
- Проблема границ семантического поля "Характеры" в русском языке
- Представление характерологических слов в Новом объяснительном словаре синонимов русского языка
- Метод семантического дифференциала Ч.Осгуда
- Сдержанный, непосредственный, искренний, открытый, откровенный
Введение к работе
Данная работа посвящена проблеме описания имен характеров — слов, называющих либо человека по свойствам его характера, либо сами характерологические свойства. Особенностью слов данного семантического поля является то, что обозначаемое ими свойство непосредственно не наблюдаемо, а приписывается его носителю на основе обобщения, извлекаемого из анализа конкретных случаев поведения человека. В связи с этим их значениям весьма сложно дать адекватное описание, используя традиционные методы семантического анализа.
Актуальность темы. Рассматриваемая ЛСГ слов, описывающих человека с точки зрения его характера, является отражением обыденных представлений носителей языка о психологии личности, в связи с чем данный пласт лексики представляет большой интерес для исследователей языковой картины мира.
Целью данной работы являлось разработать подход, наиболее адекватный специфике семантики слов этого типа. Такая цель предполагает решение следующих задач:
рассмотреть существующее в психологии научное представление о характере и смежных понятиях;
попытаться определить границы семантического поля «Характеры» в русском языке и выявить, каким образом соотносятся научные и наивные представления о характере;
проанализировать методы, применявшиеся при описании значений слов, принадлежащих семантическому полю "Характеры";
предложить такой способ описания значений слов рассматриваемой группы, который бы более соответствовал специфике их семантики и позволял получать более адекватные толкования;
-попытаться в рамках этого подхода дать толкования ряду слов рассматриваемой ЛСГ.
Научная новизна исследования. Лексико-семантические группы, объединяющие обозначения существенно важных в жизни общества понятий, всегда представляли большой интерес для исследователей. Однако, несмотря на это данная ЛСГ не подвергалась специальному изучению. Работ, посвященных понятию характера и специфике его отражения в языке, практически нет. Проблема представления значения слов, называющих черты характера, затрагивалась в некоторых работах наряду с другими. Однако на материале русского языка до сих пор не было предложено описаний, которые были бы достаточно единообразными и полными и на основе которых можно было бы объяснить способность носителя языка в конкретной ситуации по поведению человека формировать предположение о том, что ему присуща та или иная черта характера. Отсутствие удовлетворительных толкований и определяет актуальность и новизну избранной темы исследования.
Материал, использовавшийся в работе, достаточно разнороден. Для получения выборки исследуемых слов, называющих черты характера человека, использовались тексты ряда учебников по русской литературе XIX и XX вв., а также данные лексикографических источников. С помощью этого стало возможным, во-первых, ограничить сферу исследования, так как семантическое поле "Характеры" весьма обширно (в словаре Ожегова приводится около 1500 названий характерологических свойств), и во-вторых, обеспечить полноту описания исследуемых слов.
Поскольку для целей данной работы были необходимы примеры употребления имен характеров, которые содержали бы данные о проявлениях, мотивировавших приписывание человеку той или иной черты характера, то при составлении толкований для рассматривавшихся слов использовались тексты произведений русской литературы XIX и XX вв., традиционно входящие в школьную программу, а также данные лексикографических источников. Помимо того, при исследовании значений привлекался материал "Компьютерного корпуса газетных текстов русского языка конца 20-го века", подготовленного Лабораторией общей и
компьютерной лексикологии и лексикографии филологического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова.
Методы исследования. Кроме семантического анализа текстов в работе применялись различные методы семантического тестирования, в т.ч. эксперимент, в котором участникам предлагалось описать ситуацию, типичную для поведения человека с рассматриваемой чертой характера. Целью эксперимента было выяснить особенности типовой ситуации и стереотипа поведения, связанных с данными чертами характера для носителей русского языка.
Для подтверждения гипотез о различии между некоторыми значениями использовались несколько тестов множественного выбора (вопросно-ответного типа) на ономасиологическую пригодность, проводились тестирование на свободную интерпретацию. В эксперименте, целью которого было изучить соотношение между научными и обыденными представлениями о характере у носителей русского языка, при анализе полученных данных использовался метод семантического дифференциала Ч.Осгуда.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, приложения и библиографии. Во введении определяются предмет, цели и задачи исследования, кратко обсуждается материал и методика. В первой главе рассматриваются теоретические предпосылки исследования. В первой части главы рассматривается понятие характера в психологии и проблема границ семантического поля «Характеры» в русском языке. Во второй части приводится подробный анализ методов, ранее применявшихся для описания слов, называющих черты характера человека, обсуждаются их преимущества и недостатки. В третьей части описывается подход, предлагаемый в рамках данной работы.
В первой части второй главы описывается эксперимент, целью которого было попытаться установить границы семантического поля «Характеры» в русском языке. Во второй части приводится пример
реализации предлагаемого подхода для группы прилагательных. На материале анализа 28 характерологических прилагательных русского языка показано, каким образом предлагаемый подход может применяться для разграничения значений синонимов. В третьей части обсуждаются возможные иные сферы применения данного подхода. Также приводится описание базы данных «Черты характера в русском языке», которая предлагается как иллюстративный материал к соответствующей теме на уроках русского языка для иностранцев.
В заключении излагаются основные выводы исследования. Приложение содержит полные тексты ряда тестовых заданий, а также таблицы и схемы, иллюстрирующие полученные в экспериментах результаты
Проблема границ семантического поля "Характеры" в русском языке
Лексико-семантические группы, объединяющие обозначения существенно важных в жизни общества понятий, всегда представляли большой интерес для исследователей. Рассматриваемая в работе ЛСГ слов, описывающих человека с точки зрения его характера, относится именно к таким группам, так как характеризует поведение человека в обществе. Тем не менее в лингвистической семантике существует очень мало работ по исследованию понятий, связанных с характером человека, его психическими параметрами. Более того, данная ЛСГ зачастую не включается в сферу анализа.
Так, например, В.Г.Гак в своей работе "Человек в языке" (Гак, 1999) дает классификацию типов номинации человека, в которой данная ЛСГ оказывается непредставленной. Аналогичная ситуация складывается в работе Ю.Д.Апресяна "Образ человека по данным языка: попытка системного описания" (Апресян, 1995г). В этой работе Апресян пишет, что в русской языковой картине мира человек мыслится как "динамичное, деятельное существо", которое осуществляет различные типы действий и определенным образом реагирует на внешние или внутренние воздействия, причем каждым видом деятельности, типом состояния и реакцией ведает своя система. Поскольку характер описывает закономерности поведенческих реакций на различные воздействия, то остается неясным, почему он оказывается за рамками рассмотрения.
В тех работах, где понятие характера все-таки рассматривается, словам данной группы даются толкования, которые достаточно сильно отличаются друг от друга, причем не столько из-за индивидуальных различий в понимании этих слов, сколько из-за многообразия и несопоставимости подходов к представлению самих значений, что лишний раз подчеркивает их специфику.
В качестве примера можно рассмотреть слово "справедливый1 . Как пишет Л.Д.Шмелев в своей работе "Функциональная стилистика и моральные концепты" (Шмелев, 1999), несмотря на то, что "большинство носителей русского языка довольно ясно представляет себе смысл слова справедливость, определить это понятие очень трудно". Справедливым, но мнению Шмелева, мы назовем человека, который занимается распределением благ или наказаний, давая каждому по потребностям или заслугам; справедливым будет скорее учитель, чем ученик; при этом "справедливость предполагает иерархичность судей: справедливость сама по себе - характеристика действий кого-то, наделенного полномочиями судьи, а чтобы судить о том, справедливы или несправедливы действия "судьи", говорящий присваивает себе функции "арбитра второй степени"" (Шмелев, 1999, стр.228). Для сравнения можно привести толкование, которое дает Апресян: справедливый = способный правильно оценить, как следует действовать, чтобы никаким людям не было каузировано незаслуженное зло (Апресян 1995в), а также толкование в словаре Ожеговаг действующий беспристрастно; соответствующий истине . Очевидно, что оба толкования не учитывают верно отмеченной Шмелевым связи обозначаемого характерологического свойства с ролью характеризуемого лица в определенном типе ситуаций. В дальнейшем мы еще вернемся к этому важному аспекту семантики имен характеров.
Тот факт, что значения слов данной ЛСГ трудно однозначно определить, объясняется некоторыми особенностями семантики этих слов. Одной из особенностей является, что обозначаемое словами данного семантического поля свойство непосредственно не наблюдаемо, а приписывается его носителю на основе обобщения, извлекаемого из анализа конкретных случаев поведения человека.
Следует также отметить, что в значение многих имен характеров входит оценочный компонент, причем "удельный вес" этого компонента в значении может быть различен (ср. различная степень присутствия оценки в милый, добрый, искренний). Так, в классификации частнооценочных значений Н.Д.Арутюновой (Арутюнова, 1988) слова данной ЛСГ представлены в группе этических оценок (добрый - злой). Помимо того, в другой своей работе Арутюнова делает интересное наблюдении, связанное с оценочностью слов, характеризующих человека (Арутюнова, 1998, стр.62): "в русском языке отрицательная характеристика лица тяготеет к выражению существительным, в то время как одобрительность предпочтительно выражается прилагательными". Для иллюстрации Арутюнова указывает на различия в коннотациях прилагательных добрый, простой, тихий и существительных добряк, простак, тихоня, а также приводит цитату из художественного текста: "...Подлец он такой,...лизун, лизоблюд, Голядкий он этакой!...Ну, вот он подлец, а я буду честный, добродетельный, кроткий, незлобивый..." (Достоевский).
Другой существенной особенностью семантики слов данной ЛСГ является тот факт, что у слов такого типа помимо некоторой инвариантной части в значение входит очень большая субъективная часть, определяемая личным опытом человека. На это обращает внимание Л.О.Чернейко в своей книге "Лингво-философский анализ абстрактного имени" (Чернейко, 1999). Кроме того, соотношение объемов инвариантной и субъективной частей может быть различным для разных слов этой группы.
Таким образом, очевидно, что для представления значений слов данной ЛСГ требуется такой подход, который, учитывая специфику их семантики, позволял бы давать достаточно единообразные и полные толкования, на основе которых можно было бы получить правильное представление об объеме соответствующих понятий и правилах употребления соответствующих слов. Для начала рассмотрим методы, применявшиеся при описании значений слов этого типа в словарях и работах по лексической семантике, чтобы, оценив их, выбрать наиболее адекватный объекту исследования.
Представление характерологических слов в Новом объяснительном словаре синонимов русского языка
Помимо того в словаре использовался лингвистический эксперимент "в радикальном варианте Л.В.Щербы", благодаря которому в нормативный словарь включается "отрицательный языковой материал".
В качестве примера применения эксперимента приводится исследование глагольного управления. При этом, утверждая, что реальность постулируемых особенностей управления глагола подтверждается экспериментально, Апресян имеет в виду, что все построенные на основе гипотезы фразы "соответствуют языковой интуиции говорящих" (Апресян, 1995а,стр 23). Такую информацию Апресян считает возможным включать в словарь без дополнительной проверки по корпусу литературных текстов.
Здесь следует заметить, что пример иллюстрирует только применение эксперимента для проверки гипотез о некоторых синтагматических свойствах слова. Что касается экспериментального подтверждения данных непосредственно о значении слова (в особенности о его отличиях от других слов синонимического ряда), то остается неясным, использовался ли такой источник информации при создании данного словаря.
Непосредственным прототипом для Нового словаря синонимов послужил Англо-русский словарь синонимов (Апресян и др, 1979). Ю.Д.Апресян определил в новом словаре главное - общую схему и тип описания сходств и различий между синонимами. В числе прочих он называет следующие узловые элементы словарной статьи: 1) толкование общей части значения всех членов данного синонимического ряда на специальном метаязыке с унифицированными словарем и синтаксисом, в основе которого лежит небольшой набор семантических примитивов; 2) использование семантических признаков, по которым сравниваются элементы ряда, причем большинство этих признаков является "сквозными" общими для нескольких или многих синонимических рядов; 3) собственно сопоставление синонимов по этим признакам, с выделением семантически более тесно связанных групп и подгрупп внутри ряда и указанием всех сходств и различий между синонимами в области семантики, прагматики, коммуникативной организации и т.п.; 4) установление контекстуальных условий нейтрализации между синонимами. Такая схема описания значения вполне удовлетворяет условиям, необходимым для реализации основной задачи словаря синонимов (а именно - демонстрации различий и сходств между синонимами). Однако в случае, когда требуется дать целостное представление о значении слова (как, например, в обычном толковом словаре), такой подход к описанию значения становится малоэффективным, т.е. необходима иная схема задания значения.
В качестве примера можно привести фрагмент статьи "нежный": "Нежный 1, ласковый 1 проявляющий в общении с каким-либо человеком чувство любви или расположения к нему Синонимы отличаются друг от друга по следующим признакам: 1) каков характер чувства, которым вызваны действия субъекта (субъект свойства нелепый движим глубоким чувством, испытываемым по отношению к объекту, действие ласкового субъекта могут быть инстинктивными), 2) каков субъект свойства {ласковым может быть как человек, так и животное, нелепым - только человек); 3) каков характер отношений субъекта и объекта (отношения субъекта и объекта в случае нежный более близкие, чем отношения субъекта и объекта в случае ласковы и); и т.д." Прежде всего стоит обратить внимание на то, что толкование общей части значений дано таким образом, что в данную статью можно было бы включить такие прилагательные, как, например, "доброжелательный", "внимательный", поскольку остается неясным, на основании каких факторов мы не должны их относить к этой группе. Очевидно, также, что читателю, желающему понять, что значит "нежный" и какого человека в какой ситуации можно так назвать, предоставляется самостоятельно "собирать" информацию, рассеянную по статье, причем с увеличением рассматриваемого в ряду числа синонимов эта непростая задача все более усложняется.
Таким образом, понятно, что для указанной цели (выбрать по ситуации и поведению название) такая форма представления информации не подходит. В своей рецензии на НОССРЯ Е.Бабаева в качестве одного из главных достоинств называется то свойство, что полученное на основе анализа фрагмента лексической системы языка знание "синтезируется в виде сложной "прориси" с линиями, открытыми навстречу другим отрезкам системы. Точками, которые позволяют, как в игре пазл, подсоединять готовую прорись к пограничным областям единого открытого поля лексики, становятся, в частности, справочные зоны, замыкающие словарную статью" (Бабаева, 1997, стр. 108). Также обращается особое внимание на то, что за каждым синонимическим рядом стоит фрагмент "полотна" наивной картины мира: "За детальным рассмотрением лексики, относящейся к физиологической или эмоциональной сферам..., называющей физические, речевые, мекнтальные и волевые действия, состояния и свойства, этические и эстетические ценности, отношения в обществе и т.д. открывается план наивного восприятия мира человеком: наивной анатомии, психологии, этики, физики пространства и времени и др. Описание этой наивной картины мира -сверхзадача, которая впервые в отечественной лексикофафии ставится и последовательно решается." (Бабаева, 1997, стр. 109). Однако, следует заметить, что слова, описывающие характер человека представлены в первых трех выпусках НОССРЯ в очень ограниченном количестве. Кроме того, в одном ряду не всегда оказываются все синонимы, перечисляемые как таковые в других словарях синонимов русского языка, в частности, в Словаре синонимов под редакцией Л.П.Евгеньевой. Например, в НОССРЯ в один синонимический ряд вошли только боязливый, пугливый, робкий, несмелый, трусливый, в то время как в Словаре синонимов в качестве синонима к слову робкий приводится застенчивый. В принципе неудивительно, что в подобных ситуациях выделяемые в разных словарях ряды синонимов могут достаточно сильно отличаться друг от друга. Причина этого заключается в том, что в некоторых случаях слова имеют общие части значений попарно, образуя своеобразные цепочки, в которых каждое слово наиболее тесно связано с соседними, обнаруживая значительно более слабые связи с остальными словами. Таким образом, провести однозначно границу между двумя синонимическими рядами (или заключить, что мы имеем дело с одним синонимическим рядом) бывает достаточно сложно. Приведенный пример из НОССРЯ описывает, видимо, именно такой случай. Тем не менее, если речь идет о полноте и точности описания рассматриваемых слов, то необходимо учесть по возможности все слова, которые входят с ними в один синонимический ряд по тому или иному основанию.
Метод семантического дифференциала Ч.Осгуда
Для обработки результатов эксперимента были использованы некоторые процедуры анализа, связанные с методом семантического дифференциала (СД), разработанным в середине 50-х г.г. XX века Ч.Осгудом. В своей работе Cross-Cultural Universals of Affective Meaning (Osgood, 1975) Осгуд подробно рассматривает применение данного метода для исследования того, насколько отличаются друг от друга картины мира носителей разных языков. В своих исследованиях Осгуд показал, что несмотря на все различия между языками, метод СД позволяет найти некое единое основание для сравнения языков между собой. В исследованиях Осгуда (Osgood, Suci, Tannenbaum, 1967; Osgood, 1975) метод СД заключался в следующем. Респонденту предлагалось оценить ряд понятий (например, MY MOTHER моя мать , MODERN ART современное искусство , THE CHINESE китайцы ) по биполярным семибальным шкалам, образуемым парами антонимических прилагательных (good - bad хороший - плохой , weak - strong слабый - сильный , и т.д.). Шкалы были отобраны после большого количества экспериментов с различными парами прилагательных посредством применения методов факторного анализа. Обработанные определенным образом результаты позволяли выявить, как воспринимают исследуемые концепты носители одного языка, и сравнить, насколько отличается восприятие одних и тех же концептов в группах носителей разных языков.
Важным моментом в эксперименте было то, что вся совокупность шкал как бы распадалась на три основные группы, три фактора, названных Сила (Potency), Активность (Activity), Отношение (Evaluation). (Данный феномен был обнаружен ранее в рамках исследований, в которых участвовал Осгуд в Дартмутском колледже. Это явление получило название "синэстезия"). В работах (Osgood, Suci, Tannenbaum, 1967; Osgood, 1975) наглядно продемонстрировано, что носитель языка оценивает любой предъявленный е.му объект (причем не только понятие, но и изображение) в основном по данным трем факторам, как бы в трехмерном пространстве, названном семантическим пространством. Три оси, соответствующие вышеназванным трем факторам и образующие данное пространство, универсальны, но в разных языках одна и та же ось формируется различным набором антонимических пар прилагательных. Например, для испанского языка к фактору Активность будут относиться шкалы активный-пассивный, мягкий-жесткий, молодой-старый, в шведском языке активный-пассивный, быстрый-медленный, оживленный-ленивый и т.п. В своих исследованиях Осгуд ставил в качестве одной из целей получить информацию о расположении в этом пространстве аналогичных концептов разных языков (например, MY MOTHER в китайском и английском языках), чтобы иметь возможность проводить межкультурные сравнения.
При таком подходе значение слова представляется как некая точка семантического пространства, координаты которой задаются положением слова на каждой оси, что можно определить, проанализировав ответы респондентов. В работах (Osgood, Suci, Tannenbaum, 1967; Osgood, 1975) был предложена формула, воспользовавшись которой можно посчитать расстояние между двумя точками (=концептами) в семантическом пространстве так, что это позволит судить о семантической близости между данными двумя концептами. Пусть D (А, В) - расстояние между двумя концептами А и В, d і (А, В) - разница в средних оценках по і-му фактору (средняя оценка по фактору для объекта равна сумме оценок по всем шкалам, входящим в этот фактор, и по всем респондентам, деленной на величину, равную произведению числа шкал и числа респондентов). О близости объектов А и В можно судить но значению так называемого дифференциала (Татарова, 199 ; Мангейм, Рич, 1997):
Посчитав значение D для всех объектов попарно, можно получить матрицу близостей, т.е. такую таблицу, в которой для каждой пары слов будет указано численно расстояние между их значениями в полученном семантическом пространстве. Сравнивая эти цифры между собой, можно делать выводы о том, насколько значения разных слов близки друг другу и какие пары (или группы) значений теснее связаны между собой, чем другие в данном пространстве. В эксперименте с различными характеристиками человека результаты можно было интерпретировать следующим образом. Можно считать, что здесь речь идет также о некотором семантическом пространстве, задаваемом тремя осями, соответствующими трем диагностическим контекстам. Т.е. у нас есть некое пространство, заданное осями "По характеру он был X", "По натуре он был X" и "Характер у него X". Для каждого слова X своими ответами информант задает положение слова в этом пространстве: если информант считает, что сказать "По характеру он был X" нельзя, то по выше приведенной шкале предложение с исследуемым словом получает оценку 4; если так сказать можно, то оценку 0. Соответственно, чем ближе расположена точка, обозначающая данное слово, к 4 по данной оси в получающемся пространстве, тем менее употребимо такое предложение с ним.
Ниже приведена схема получившегося в данном эксперименте пространства. Координаты каждой точки определялись следующим образом. Для каждого слова высчитывался средний балл оценки по всем информантам в данном контексте. Это число и считалось координатой данного слова по рассматриваемой оси в данном пространстве. Т.е. умный (3; 3.9; 3,166) означает, что средний балл оценки предложения "По натуре он был умный" в эксперименте был 3, предложения "По характеру он был умный" 3.9 и "Характер у него был умный" 3.166. В таком случае можно сделать вывод, что общая тенденция была не считать слово "умный" описывающим характер человека.
Сдержанный, непосредственный, искренний, открытый, откровенный
Можно сделать вывод, что сдержанный человек не выражает своих эмоций практически в любой ситуации, потому что не считает нужным показывать их окружающим. Важно, что это так и в том случае, когда выразить свои эмоции - не только вполне допустимо, но и естественно, нормально, т.е. соответствует некоему представлению о нормальном развитии ситуации или о нормальном положении дел, единому для носителей языка (см. о разграничении нормального и ненормального в языке в (Санников, 1986)).
Стоит отметить также, что у окружающих создается впечатление, что данный человек никаких особых эмоций и не испытывает, что, может быть, не так. Возможно, в этом заключается различие между спокойным и сдержанным. Про спокойного можно сказать, что он в целом реагирует на различные раздражители в меньшем количестве случаев и действительно чаще не испытывает сильных эмоций (по сравнению с обычным человеком, «нормой»). Про сдержанного человека же ничего нельзя утверждать наверняка, несмотря на то, что внешне кажется, что эмоций нет.
Учитывая всю полученную информацию, можно предложить следующие шаблон и типичные примеры к нему.
В ситуации, когда от человека было бы естественно ожидать выражения эмоций, он вообще не выражает их или сознательно ограничивает интенсивность их выражение. Такой человек, например, - узнав об измене жены, разговаривает с ней корректно, хотя внутри него все кипит; - если ему наступили на ногу, ударили нечаянно сумкой в метро, оь промолчит, сделает вид, что ничего не произошло, продолжит читать книгу; - встречая в аэропорту любимую сестру, которую полгода не видел, не бросается ей на шею, а просто здоровается и берет у нее чемодан; не раздражаясь (или не показывая раздражения), отвечает на необоснованные и резкие заявления оппонента по поводу своей работы; - высказывая свое мнение о чем-либо, не дает резких, категоричных оценок (ни положительных, ни отрицательных). Непосредственный В результате анализа контекстов из корпуса публицистики выделились следующие типичные ситуации: 1) человек ведет себя «не по протоколу», нарушая некоторые правила, недостаточно официально и т.п. (8); 2) публика живо, мгновенно реагирует на то, что происходит на сцене (5). В рассказах из эксперимента были представлены следующие типичные ситуации (получено 30 релевантных ответов): 1) человек говорит нечто, соответствующее действительности, по его мнению, не думая, что это может поставить собеседника в неловкое положение или обидеть (11); 2) человек не соблюдает социальную «субординацию» в поведении (по отношению к начальнику и т.п.) (4); 3) легко, свободно общается с незнакомыми людьми (3); 4) не смущается того, что нарушает правила этикета в своем поведении (3); 5) ребенок реагирует на что-то происходящее, нарушая правила этикета (3); 6) открыто выражает свои чувства, сообщает информацию о себе, которую можно использовать во вред ему (2); 7) под влиянием сиюминутного настроения делает поступок, не думая о том, что тем самым он берет на себя некие обязательства (2). Можно отметить, что в рассказах информантов непосредственность человека часто зачастую заключалась в особенностях его реакции на какую-либо ситуацию (18 ответов из 30). Во многих случаях непосредственный человек говорит то, что думает (что ему пришло в голову) прежде, чем подумает, какие последствия это может иметь для него и для окружающих. В отличие от примеров для прямой, открытый, откровенный, человек непосредственный вовсе не ставит своей целью сообщить нечто подобное окружающим. И если бы он подумал о возможных последствиях этого, он, вероятно, не стал бы этого делать. С другой стороны, отсутствие жесткого контроля, тщательного обдумывания своего поведения, типичное для непосредственного человека, имеет тот результат, что ему сравнительно легко общаться с незнакомыми людьми, он делает это естественно.
Ряд приведенных информантами примеров касается случаев, описывающие поведение ребенка, который ведет себя "непосредственно", не контролируя выражение своих мыслей, намерений, эмоций, потому что еще не умеет этого делать и не знает всех ситуаций, в которых поведение регламентировано какими-либо неписаными правилами. Судя по тому, что существуют такие распространенные оценки поведения, как "детская непосредственность", "непосредственный как ребенок", очевидно, что "непосредственный" должно включаться в коннотативную зону слова "ребенок". Связь этих понятий выражается, видимо, и в том, что те «ошибки», которые допускает непосредственный человек в общении, воспринимаются носителями как милые, незначительные, неважные, сделанные без какого-либо умысла, не несущие окружающим особого вреда, аналогичные тем, которые совершает ребенок, не зная о каких-то нормах поведения (такой комментарий по поводу данного слова дали некоторые информанты).
Относительно норм поведения следует заметить, что зачастую их принято разделять на этикет и моральные нормы (Крылова, 2000). Очевидно, что поведение непосредственного человека связано с ситуациями, регламентируемыми этикетом. Однако здесь этикет мыслится достаточно широко, как все нормы поведения, не связанные с моральными принципами. Поэтому во избежание двусмысленности в толкованиях предлагается пользоваться формулировками «нормы морали», когда речь идет о моральных принципах, и «нормы поведения» во всех остальных случаях.
Непосредственный достаточно близко к такой характеристике как невоспитанный. Невоспитанный человек тоже нарушает некоторые нормы поведения, но он не умеет вести себя в обществе, потому что не получил хорошего воспитания (НОССРЯ, 2003). Невоспитанный и непосредственный нарушают разные правила поведения, но границу между теми и другими правилами достаточно сложно провести, так как выбор той или иной характеристики во многих ситуациях будет обусловлен субъективными представлениями носителей языка (хотя, безусловно, эти представления могут варьировать только в определенной степени). Можно сделать предположение, что непосредственный человек нарушает менее важные, менее незыблемые правила поведения. Эта характеристика (как и сдержанный) связана с представлениями о наиболее естественном поведении человека в той или иной ситуации. Видимо, с точки зрения носителей языка этикет, нормы поведения в ряде случаев навязывают не вполне естественное поведение, поэтому нарушить такие правила кажется более «простительным», чем какие-то другие. Характеристика непосредственный не имеет выраженной оценки. Во всяком случае, если она и рассматривается как недостаток, то как недостаток простительный.
