Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Творчество В Шикулы и словацкая «молодая проза» 1960-х годов 17
Глава II. Трилогия «Мастера» в контексте с ювацкой прозы о войне и Словацком национальном восстании . 62
Глава III. Исторические портреты и литературные реминисценции в произведениях В. Шикулы 1980-90-х гг 132
Заключение 162
Список использованной литературы 168
- Творчество В Шикулы и словацкая «молодая проза» 1960-х годов
- Трилогия «Мастера» в контексте с ювацкой прозы о войне и Словацком национальном восстании
- Исторические портреты и литературные реминисценции в произведениях В. Шикулы 1980-90-х гг
Введение к работе
Винцент Шикула (1936-2001), исследованию творчества которого посвящена диссертационная работа, занимает особое место в литературе Словакии. Обладая яркой писательской индивидуальностью, он создал в своих многочисленных произведениях целый художественный мир, отразивший жизнь словацкого общества и отдельного человека в их сущностных чертах. Многими нитями творчество В. Шикулы связано с идейными и художественными исканиями словацкой литературы как своего времени, так и предшествующих периодов.
Словацкая литература второй половины XX веке в полной мере отразила драматизм послевоенной эпохи - эпохи социальных и политических потрясений, трансформации национальных традиций, сопровождавшихся в искусстве сменой идеологических ориентиров, эстетических и художественных концепций. Будучи частью духовной культуры одной из славянских наций Центральной Европы, а в послевоенный период - страны, принадлежавшей к социалистическому лагерю, она испытала на себе все трудности этих исторических процессов.
Развитие словацкой литературы на протяжении последних пяти десятилетий прошло несколько этапов, часто конфронтационных по отношению друг к другу. Так, начало 1950-х годов связано с утверждением в словацкой литературе социалистического реализма, упрощенная, схематичная форма которого была представлена в ряде произведений, посвященных, прежде всего, теме строительства социализма и воспитания «нового» человека. Однако вследствие жесткой идеологической заданности и невысокого художественного уровня даже лучших его образцов соцреализм вызвал отторжение у наиболее талантливых писателей зрелого поколения и полное неприятие его канонов молодыми литераторами, чьи дебюты состоялись в конце 1950-х - начале 1960-х гг. Политическая «оттепель»
60-х годов, способствовавшая зарождению и развитию их талантов, сменилась в начале 1970-х гг. очередным похолоданием поры «нормализации». На протяжении последующего периода, вплоть до конца 1980-х годов, словацкая литература, постепенно раздвигая дозволенные рамки, достигла более высокого уровня художественной дифференциации и творческой свободы и внесла ощутимый вклад в процесс распада изжившей себя политической системы. В 1990-е гг., в новых условиях, развиваясь уже в независимом национальном демократическом государстве (Словацкая республика была образована в 1993 г.), литература во многом утратила роль рупора тех или иных идей; приоритетными становятся эстетические качества художественного произведения. Однако если творческое разнообразие еще сохранялось благодаря активному присутствию в литературе писателей старшего и среднего поколения, то заметных художественных достижений в этот переходный период было немного. К рубежу тысячелетий ведущие позиции в словацкой литературе заняли молодые авторы, обратившиеся - преимущественно в формах малых жанров - к материалу современности, к реальным или виртуально-имагинарным проблемам человека эпохи глобализации.
В. Шикула, не подстраиваясь под модные веяния и идеологические клише, чутко улавливал токи, витавшие в литературной атмосфере и общественном сознании, нравственные вопросы и сомнения своего современника. Писатель вступил в литературу вместе со своими сверстниками, товарищами по «Поколению-5б» и продолжал творческую работу вплоть до последнего дня жизни; его можно с полным правом назвать - в ряду немногих - классиком словацкой литературы второй половины XX века.
Значимость В. Шикулы в процессе развития литературы второй половины XX в., высокие идейно-художественные достоинства его произведений, оригинальность поэтики и особый, неповторимый индивидуальный писательский почерк - все это дает основание для
подробного научного анализа его творчества и свидетельствует об актуальности темы данного исследования.
Основная задача диссертации состоит в том, чтобы представить творчество В. Шикулы целостно, в комплексе его идейных и эстетических характеристик, а также в широком контексте словацкой литературы, прежде всего - прозы второй половины XX века, в русле которой оно развивалось.
Для раскрытия этой проблематики необходимо решить ряд конкретных задач, в числе которых: исследование особенностей литературного процесса в Словакии в 1950-е - 1990-е гг. и места в нем творчества В. Шикулы; анализ произведений писателя, созданных в 1960-е годы, с точки зрения воплощенной в них концепции личности, особого типа героя; рассмотрение трилогии «Мастера» (1976-1979) как новаторского художественного воплощения темы войны и Словацкого национального восстания, традиционной для послевоенной словацкой литературы; исследование способов и особенностей отражения традиций словацкого литературного и культурного наследия в романах «Матей» (1983), «Орнамент» (1991) и «Ветряная вертушка» (1995); выявление общих основных черт поэтики произведений В. Шикулы (жанровая система, формы и структура повествования, роль и функции автора и рассказчика, приемы художественной характеристики персонажей); определение характера художественного мира произведений В. Шикулы как сплава элементов идейного уровня (прежде всего - гуманистической концепции личности и истории) и самобытной поэтики.
Методологической основой диссертации послужили труды по литературоведению российских и словацких ученых: М.М. Бахтина, А.Н. Веселовского, В.М. Жирмунского, Д С. Лихачева, А. Матушки, А. Мраза, О. Чепана, С. Шматлака, Я. Штевчека и др. Для анализа материала использовался историко-литературный метод; кроме того, большое внимание уделялось отдельным проблемам теории литературы (жанр, композиция, повествование и др.) в применении к
поэтике В. Шикулы; автор диссертации обращался и к методикам других исследовательских направлений, в частности, герменевтики для интерпретации тех или иных произведений.
Научная новизна работы определяется тем, что впервые как в отечественном, так и в словацком литературоведении проведено монографическое исследование творчества одного из крупнейших представителей современной словацкой литературы, тесно связанного с идейно-художественными процессами в Словакии второй половины XX века. Впервые художественный мир В. Шикулы рассмотрен целостно и разносторонне, в его развитии и определяющих чертах; освещены проблемы, которые находились вне сферы внимания критиков либо упоминались лишь вскользь (например, жанровая структура, концепция личности и типы героев, способы повествования и роль автора в сюжетном построении произведения).
Научно-практическая значимость диссертации заключается в важности научного осмысления новейшего периода в развитии литературы Словакии как неотъемлемой части общественного сознания, в реализации комплексного подхода к творчеству одного из ее наиболее вьщающихся представителей, а также в освещении ряда значимых теоретических проблем. Результаты исследования могут быть использованы при научном освещении проблем словацкой литературы XX в. в курсах лекций по истории словацкой литературы, истории славянских и зарубежных литератур, в спецкурсах и спецсеминарах.
Апробация результатов работы. Основные положения диссертационной работы были представлены в докладах на научных мероприятиях: международной конференции «Центральная и Юго-Восточная Европа: литературные итоги XX века» (2001, Москва), круглом столе «Новое в зарубежном славянском литературоведении» (Москва, 2003), круглом столе «Изучение современного литературного процесса в странах ЦЮВЕ» (2003, Москва), международных конференциях "Национальная идентичность литератур Центральной и
Юго-Восточной Европы в условиях глобализации" (2004, Москва), «Вторая мировая война: опыт истории - опыт литературы. Центральная и Юго-Восточная Европа» (2005, Москва) и др. Материалы диссертации использовались автором при чтении спецкурса на филологическом факультете МГУ им. М.В.Ломоносова. Концепция работы обсуждалась во время научной стажировки диссертанта в Институте словацкой литературы САН (Братислава, 2005 г.). Диссертационная работа и автореферат были обсуждены в Центре по изучению современных литератур Центральной и Юго-Восточной Европы ИСл РАН.
Результаты исследования отражены в 17 работах, опубликованных по теме диссертации.
Винцент Шикула родился 19 октября 1936 г. в деревне Дубова в Западной Словакии. Будучи седьмым (из двенадцати) ребенком в бедной многодетной семье рабочего местного лесничества, он рано узнал нужду и голод, но в то же время - и радости деревенского детства, общения со сверстниками, семейного музицирования, поскольку многие в семье, в том числе и отец, играли на музыкальных инструментах. Одиннадцатилетним мальчиком он был отдан в миссионерское училище при монастыре в г. Нитра и серьезно готовился стать священником. Однако в 1948 г. монастыри были закрыты властями в ходе антирелигиозной кампании, и юному Винценту пришлось выбирать другую жизненную стезю. После окончания школы он получил музыкальное образование в Государственной консерватории (училище) в Братиславе, но профессиональным музыкантом так и не стал. Отслужив год в армии, он несколько лет преподавал музыку в Народной школе искусств в г. Модра, одновременно работая церковным органистом.
События и обстоятельства жизни будущего писателя, впечатления и переживания детства, юности, лет взросления трансформировались потом в темы, мотивы и образы его
произведений. К началу шестидесятых годов относятся первые литературные опыты и первые публикации Винцента Шикулы. В 1964 г. вышли сразу две его книги - сборники рассказов «Не аплодируйте на концертах» и «Может, я построю себе бунгало», доброжелательно принятые критикой и читателями. Успехом пользовались и его книги для детей «У пана лесничего на шляпе кисточка» (1965) и «Каникулы с дядюшкой Рафаэлем» (1966). Вышедшая в том же 1966 г. новелла «С Розаркой» принесла молодому писателю престижную премию международного ПЕН-клуба, а большая повесть «Не на каждом пригорке трактиры стоят» (1966) стала первым его произведением более крупного жанра, по многим признакам приближающегося к роману. В достопамятном 1968 году им была опубликована последняя перед длительным периодом молчания книга - сборник рассказов «Воздух».
В пору безвременья, которую одни называли «консолидацией общественной и политической жизни», а другие - «режимом нормализации», В. Шикула писал, как и многие другие, «в стол», официально занимая должность драматурга словацкой государственной кинокомпании. По его сценарию известный режиссер Эло Гаветта снял в 1972 г. фильм «Лилии полевые», в котором одну из эпизодических ролей - органиста - выразительно и с большим знанием дела сыграл сам Шикула. Новая работа - редактора издательства «Словенски списователь» - вплотную приблизила его к нуждам современной словацкой прозы, пребывавшей в первой половине семидесятых годов в тягостном оцепенении. Лишь спустя несколько лет смогли увидеть свет написанные в эту пору романы «Мастера» (1976), «Герань» (1977) и «Вильма» (1979), составившие вместе трилогию, а роман «Орнамент» из-за поднятых в нем острых политических проблем был опубликован много позднее, в 1991 г. В восьмидесятые годы вышел только один роман В. Шикулы - «Матей» (1983). В этот период он отдает предпочтение малым жанрам: появляются новеллы «Орешник», «Иволга» (обе - 1980), «Солдат»
(1981), сборники рассказов «Героические этюды для коней» (1987) и «Пастушья сумка» (1990), книги для детей «Яичко курочки-лилипутки» (1981) и «Про умного петушка» (1984), книга эссе «Ноктюрны» (1983). В 1983 г. В. Шикула, периодически публиковавший свои стихи в литературных журналах, отдает на суд читателя первый поэтический сборник - «Из дома на холме».
В начале девяностых годов писатель дорабатывает и публикует упомянутый уже роман «Орнамент», вторая его часть под названием «Ветряная вертушка» вышел в 1995 г. Жанровая структура произведений В. Шикулы, созданных в последние годы его жизни, остается столь же разнообразной, что и в предыдущий период: наряду с романами он пишет рассказы - сборники «Постный менуэт» (1994) и «Августин и колокол» (1996), книгу для детей «Сказки дядюшки Медарда» (1997), публикует два сборника стихов «Из заброшенного сада» (1994) и «Барабанщик сентябрь» (1998). Последней вышедшей при жизни книгой В. Шикулы стала повесть о радостях и горьких испытаниях юности «Ангел Габриэла» (2000). Компьютер сохранил и последние слова писателя, работавшего над романом о гонениях на духовенство в 50-е годы - «Ударь пастыря», который был опубликован уже после его кончины: «Я мог бы еще многое рассказать об этом. Но жар в голове поднимает меня своей волной. Etc, etc.». Из обширного наследия Винцента Шикулы подготовлены к публикации и изданы две книги эссе «Там, куда сворачивает дорога» (2002) и «Благословенная палочка дирижера» (2003), книга для детей «Винцурко» (2001) и стихотворный сборник «Прощание с сиренью» (2003).
Произведения В. Шикулы переведены на польский, сербский, хорватский, македонский, венгерский, румынский языки. Книги писателя, переведенные на русский язык, опубликованы и в нашей стране.
Творчество В. Шикулы привлекало к себе внимание критиков и литературоведов, начиная с первых книжных публикаций
Исследователи проявляют интерес к писателю и в наши дни; в научной периодике и в трудах по истории словацкой литературы появляются статьи и разделы, посвященные некоторым вопросам его творческой биографии и анализу тех или иных произведений. Вместе с тем, говоря о степени изученности творчества В. Шикулы как в российском, так и в словацком литературоведении, необходимо отметить отсутствие посвященных этому писателю монографических исследований, равно как и обобщающих глав и разделов в индивидуальных или коллективных трудах.
В российской науке творчество В. Шикулы представлено либо в общем контексте послевоенной литературы, либо в ряду произведений, объединенных по тематическому признаку.
В первую очередь следует упомянуть главы по словацкой литературе в двухтомном труде «История литератур Восточной Европы после Второй мировой войны» (1,11.1995,2001), автор которых - Ю.В. Богданов. В первом томе он уделяет писателю небольшое по объему место, рассматривая его первые произведения на общем фоне молодой прозы 1960-х гг. и подчеркивая при этом, что речь идет об особом «типе художественного самоопределения»1. Во втором томе автор вьщеляет трилогию В. Шикулы «Мастера», определяя ее, наряду с романами П. Яроша и Л. Баллека, как «принципиально важную веху в творческой разработке нового эпического историзма»2.
К произведениям В. Шикулы обращалась P.P. Кузнецова в своих книгах, посвященных литературе Чехословакии. Так, в ее исследовании «Роман 70-80-х годов в Чехословакии» в главе «Автор, герой, читатель в трилогии В. Шикулы», дается как общая характеристика, так и анализ отдельных сторон трилогии «Мастера»3.
Словацкая литература // История литератур Восточной Европы после Второй мировой войны. Том первый. 1945-1960 гг. С. 310
2 Словацкая литература // История литератур Восточной Европы после
Второй мировой войны. Том второй 1970-1980-е гг. С. 265
3 Кузнецова P.P. Роман 70-80-х годов в Чехословакии. М., 1988
Творческий портрет В. Шикулы представлен и в российской литературе учебного характера Подготовленные совместно с учеными Словакии и изданные в МГУ им. М.В. Ломоносова книги «Словацкая литература (1945-1985). Проза» (отв ред. А.Г.Машкова, 1987) и «Словацкая литература. XX век» (науч. ред. А.Г. Машкова, 2003) содержат краткие историко-литературные статьи о творчестве писателя. Характеризуя его как «традиционалиста и новатора одновременно»1, словацкие авторы Я. Штевчек и Л. Чузы отмечают особые черты его поэтики - размытость сюжета, полифонизм повествования, ритмизацию прозаического текста.
Оценки тех или иных сторон творчества писателя прозвучали и в работах С.А. Шерлаимовой, А.Г. Машковой, И.В. Шабловской, СИ. Бэлзы.
Существующую в Словакии литературу о творчестве В. Шикулы можно сгруппировать хронологически и по жанрам.
В шестидесятые годы появлялись преимущественно рецензии литературных критиков на публиковавшиеся произведения. Среди них нужно отметить рецензию П. Штевчека на сборник рассказов писателя «Не аплодируйте на концертах», в которой критику удалось подметить в этом дебюте существенные черты творческого облика молодого прозаика: «Шикула - легитимный представитель своего поколения; он возвышает его, одновременно выделяясь на его фоне; он ничего не имитирует, не эротизирует, не психологизирует и не идеологизирует. ...Он создает круговую оборону большого гуманизма маленьких людей, возводит здание своего печального гуманизма» . Столь же проницательным оказался и М. Гамада, уже в середине шестидесятых годов определивший характер и место творчества В. Шикулы в контексте словацкой литературы: «Упрощенно понимаемая историческая перспектива рассыпалась, и человек стоит перед необходимостью поиска собственной перспективы»; «Шикула -
1 Винцент Шикула // Словацкая литература. XX век. Учебное пособие.
Часть П. М., 2003. С. 413
2 Stevcek P. Navrat k literature. Bratislava, 1967, s. 211
настоящий поэт сюжета, ...он дает человеку надежду, что все уничтожить нельзя. Он следует за Ф. Швантнером и Р. Яшиком в их усилии превозмочь искусством жестокость своего времени». Зарождение в прозе писателя своего особого художественного мира отмечал в рецензии Ю. Ноге: «Это мир, который является частицей большого, настоящего сегодняшнего мира, но при этом свой, собственный, заново создаваемый в литературе и составляющий с автором единое целое» . Нужно отметить, что и все последующие произведения В. Шикулы неизменно привлекали внимание критиков; их выход в свет всегда сопровождался появлением рецензий в периодической печати.
По мере своего развития творчество В. Шикулы становилось объектом более подробного рассмотрения, причем уже не только с литературно-критических, но и с историко-литературных позиций. Одну из первых попыток такого анализа предпринял в 1967 г. М. Гамада. В статье «Ценности и литература», подчеркнув уже ощутимый целостный характер прозы Шикулы, он определяет основной, на его взгляд, принцип отражения в ней действительности: «Шикула - это автор, более чем кто-либо другой в нашей литературе обладающий способностью поднимать значимость казалось бы незначительных, периферийных вещей и явлений. ...Способность видеть то, что многие почти не замечают, имеет здесь значение поистине экзистенциальное»3.
В. Шабик, автор многих рецензий на произведения В. Шикулы, написал в 1986 г. статью, приуроченную к пятидесятилетию писателя. Представив в хронологической последовательности произведения В. Шикулы, появившиеся к тому времени, он вкратце проанализировал каждое из них, уделяя внимание в первую очередь аспектам их тематики и общественного звучания. Так, говоря о трилогии «Мастера» он отмечал: «Шикула открыл своими «Мастерами»
1 Hamada М. V hl'adanf vyznamu a tvaru. Bratislava, 1966, s. 272
2 Noge J.Literatura v pohybe. Bratislava, 1968, s. 192
3 Hamada M.Basnicka transcendencia. Bratislava, 1969, s. 218,221
широкое русло для создания романов семидесятых и восьмидесятых годов, проникающих сквозь толщу веков и исторических десятилетий ради поисков корней нашего настоящего»1.
Особенности стилистики произведений В. Шикулы рассмотрел в статье «Оксюморон разговорности и литературности у Винцента Шикулы» Ф. Мико, проанализировав с этой точки зрения повесть «Не на каждом пригорке трактиры стоят». Его выводы касаются и языкового состава («Разговорный стиль интегрируется в ином направлении, например, в тенденции к экспрессивному и гиперболизированному высказыванию»), и характеристики героя («Эпический субъект находится где-то на обочине жизни, мира, деревни, общества»).
В фундаментальном труде «История словацкого романа» Я. Штевчек посвятил отдельную главу анализу трилогии В. Шикулы «Мастера», поставив ее в один историко-литературный ряд с крупнейшими произведениями словацкой прозы. «Внутренний роман внешних событий», как определил исследователь ее жанровую разновидность, привлек его внимание новым художественным углом зрения на действительность по сравнению с крупномасштабными произведениями предыдущего периода. «Социально-исторические контуры событий выступают в трилогии Шикулы лишь штрихами, оболочкой сюжета. Само ядро в другом В том, как смотрят на великую эпоху негероические, маленькие люди». Построение сюжета, характер повествования напоминает ему форму «церковной литии, повторяющей одну и ту же центральную мысль», роль рассказчика при этом сложна и многопланова. Сопоставительное рассмотрение трилогии дает ученому основание сделать вывод о ее особом месте в словацкой романистике XX века: «Романный цикл Шикулы органически вписывается в современную романную ситуацию как ее
1 Sabi'k V. Literature pre sucasnikov. Bratislava, 1988, s. 364 1 Miko F. Stylove konfrontacie. Bratislava, 1976, s. 164,166
внутренняя составляющая и одновременно - как ненавязчивая, но принципиальная полемика»1.
Творчество В.Шикулы освещается и в труде «История словацкой литературы III» В.Марчока . В отдельных параграфах книги содержится ценный фактический материал, однако дробность его подачи, обусловленная расположением по шести выделенным автором периодам, не позволяет получить цельное представление об этом важном явлении современной словацкой прозы.
Научно-информативный характер носит сборник материалов конференции «Жизнь и творчество Винцента Шикулы», изданный в 1998 г. Помимо двенадцати статей, посвященных отдельным проблемам, книга содержит и био-библиографический очерк, а также подборку высказываний самого писателя из публиковавшихся ранее интервью. П. Штевчек в статье «Шикула - авторская альтернатива современной прозе» дает краткую экспрессивную характеристику писательскому таланту В. Шикулы: «Он оригинален и неповторим как в своем неизменном западнословацком мире, так и в повествовательной манере и в стиле, в котором выражается его безграничная спонтанность, совершенная свобода в выборе сюжетов»3(с. 9). Рассматривая крупные произведения писателя, В. Шабик (статья «Место и позиция писателя») обращает внимание на особенности повествования и типов повествователя, представленных в них: «Шикула умело решает проблему целостности и изменчивости рассказчика, голоса повествователя - индивидуального и коллективного, его когнитивных и вербальных функций» (с. 23). На внутреннюю связь творчества писателя с традициями словацкой литературы и, прежде всего, с творчеством Й. Цигера Тройского и Я. Червеня, указал в статье «Что не заметила критика в раннем Шикуле» А. Галвоник, поясняя свою мысль: «Критика достаточно сказала об иронии, самоиронии и музыкальности как семантических
1 StevSek J. Dejiny slovenskeho romanu. Bratislava, 1989, s. 523-524,531
2 Marcok V. A kol. Dejiny slovenskej Iiteratury III. Bratislava, 2004
3 Цитаты по изданию: 2ivot a dielo Vincenta Sikulu Nitra, 1998
аспектах стиля Шикулы, но редко связывала эти элементы с плюрализмом, который представляется мне конечной целью его полифонического повествования» (с.36). Функция рассказчика как центральной и организующей фигуре в повествовании заинтересовала А. Червеняка (статья «С Розаркой к началам бытия»). «Рассказчик Шикулы, - не вполне обоснованно обобщает он, - освобождает свое сознание, подсознание, интуицию от коммуникации с объективной реальностью, живет и говорит словно во сне, подпитываясь энергетическими импульсами, идущими от природы и космоса» (с. 43). Ф. Штраус в статье «Ритмический анализ поэтического творчества Винцента Шикулы» при помощи точного математического инструментария проанализировал стихи писателя, выделив в них пять типов и сделав вывод (также, на наш взгляд, спорный) о том, что «Шикула не владеет поэтическим языком. Поэтому стихотворная форма не стала в его сборниках выражением поэзии» (с. 58). Интерпретируя произведения писателя в их познавательном, социальном аспекте, В. Марчок (статья «Винцент Шикула в борьбе за достоинство человека») отмечает его способность «слышать в грубо дисгармоничном, бесконечном грохоте жизни нежные и трогательные мелодии конкретных людских судеб» (с. 70). К анализу романа «Матей» обратились в своих статьях сразу два исследователя -И. Сулик («Биография как тип романа») и Р. Главата («Историзм в романе «Матей»). Типы героя новелл, созданных писателем в восьмидесятые годы, рассмотрел М. Ферко («Типология новеллы Шикулы «Солдат»). И, наконец, две статьи сборника посвящены книгам для детей - 3. Станиславова «Проблема и форма в детской прозе Шикулы»; Э. Витезова «Вариации сказок у Шикулы».
На основании полного и детального изучения автором диссертации работ российских и словацких литературоведов по указанной теме можно сделать вывод, что до сих пор не создано труда, где творчество Винцента Шикулы было бы освещено и проанализировано в целостности и с учетом многообразных связей с
контекстом словацкой литературы. Имеющиеся в наличии работы раскрывают тему лишь частично, оставляя нерешенными многие принципиальные вопросы.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. Список использованной литературы включает в себя 170 наименований.
Творчество В Шикулы и словацкая «молодая проза» 1960-х годов
В развитии словацкой прозы XX века можно наблюдать определенную цикличность, связанную, на наш взгляд, не столько с собственно литературными процессами смены направлений, трансформации жанров и стилей, сколько с воздействием на литературу, да и на всю духовную жизнь общества идеологии в том или ином ее воплощении. Усиление давления идеологии, обострение социальных, национальных или политических проблем неизбежно приводило к возникновению литературы социально-критической направленности, тяготеющей к реализму в изображении более или менее объективно представляемой действительности. Эту тенденцию можно проследить на примере произведений, появившихся и в начале XX века, и в 1950-е гг., и позднее, в годы политической «нормализации». Ослабление же идеологического момента, идейное дробление общества вело к плюрализму и в культуре. В такие периоды - а это и межвоенное двадцатилетие, и вторая половина 60-х гг. - литература обретала иную оптику, центром ее исследования становился субъект, самоценная человеческая личность со своим индивидуальным мировосприятием.
С этой точки зрения можно рассматривать и литературный феномен, который принято называть «молодая проза 60-х» или - по отношению к литературе в целом, а не только к прозе - «поколение "Младой творбы"» (по названию журнала, издававшегося с 1956 по 1970 г.). Молодые поэты и прозаики входили в словацкую литературу со второй половины 50-х - начала 60-х гг., когда в ней еще бытовал метод социалистического реализма, воплощавшийся в крупномасштабных произведениях с ярко выраженной социальной направленностью («Деревянная деревня» Ф. Гечко, трилогия «Поколение» В. Минача, «Мертвые не поют» Р. Яшика и др.). Первые книги молодых стали своего рода внутренней литературной полемикой, творческим спором поколений, обладавших разным жизненным опытом, восприятием современной действительности, пониманием роли писателя. Определенное воздействие на молодых прозаиков оказало и ставшее возможным в условиях политической «оттепели» 60-х годов относительно либерального периода в истории социалистической Чехословакии - знакомство с образцами западной литературы, в которых они находили не только новые, «модные» художественные формы, но и созвучие с их собственным мироощущением, аутентичность проникновения в психологию современного человека.
Их первые литературные опыты относятся к середине 50-х гг. Многие из начинающих писателей участвовали в работе университетского «Кружка молодых авторов», где читались и обсуждались их еще нигде не опубликованные произведения. Вскоре «Кружок» почти в полном составе влился в авторский коллектив разрешенного в 1956 году к изданию журнала «Млада творба». Здесь дебютировали многие не именитые тогда авторы, ставшие впоследствии известными поэтами, прозаиками, критиками. Выступали молодые и на страницах других литературных изданий (прежде всего, в журналах «Словенске погляды», «Културни живот», «Ромбоид»).
В словацком литературоведении принято выделять две или даже три волны «молодой прозы». Писатели, принадлежавшие к первой волне -А. Гикиш, Й Кот, Я. Йоганидес, Я. Блажкова, М. Череткова-Галлова, А. Худоба - дебютировали в конце 50-х гг., когда журнал, по крайней мере, формально, занимал лояльную позицию в отношении официальной идеологии. В редакционных статьях звучали «манифесты» с призывом к усилению активной гражданской позиции писателя в рамках социалистической литературы. Вместе с тем молодые литераторы отстаивали право на собственный путь, на творческий эксперимент в отражении жизни своего современника (статьи М. Ферко «Бунт против устоявшегося», Й. Кота «Наступление без оружия, или оружие без наступления», П. Штевчека «Возвращение к литературе» и др.). Понятие «второй волны» связано с именами П .Виликовского, В. Шикулы, Р. Слободы, П. Яроша, Л. Баллека, дебютные книги которых увидели свет в первой половине 60-х гг. Они основывались на своем индивидуальном опыте, переживаниях недавнего детства и юности, на присущем этому поколению ощущении несовершенства, а порой и враждебности по отношению к себе окружающей действительности. К концу политической «оттепели» 60-х гг. зазвучали голоса других молодых прозаиков -Д. Душека, Д Митаны и др., книжные дебюты которых появились уже позднее. К ним отчасти применимо название "потерянное поколение", поскольку, продолжая путь индивидуализма, творческого эксперимента и нонконформизма, они с трудом вписывались в литературу времен «нормализации» начала 70-х гг.
«Молодая проза» вызывала к себе пристальное внимание критики, стремившейся определить новое качество литературы и дать оценку появлявшимся одно за другим разнообразным, но в чем-то схожим произведениям. В 60-е гг. преобладающим критическим жанром были рецензии на только что вышедшие в свет книги. Наряду с оценочными, представляющими критический разбор того или иного нового произведения, появлялись и более развернутые работы, авторы которых пытались определить общие контуры прозы молодых. Так, видный словацкий литературовед и критик А. Мраз в статье «Антон Гикиш и молодая словацкая художественная проза» говорит о необходимости осмысления «хотя бы самых общих тенденций нашей самой молодой прозы», поскольку «если еще недавно можно было сомневаться, существует ли вообще какая-то так называемая "молодая словацкая проза", претендующая на оригинальность, то сегодня однозначный ответ на этот вопрос дает весьма обширная продукция целого ряда авторов» .
Трилогия «Мастера» в контексте с ювацкой прозы о войне и Словацком национальном восстании.
XX век для Словакии, находившейся в силу своего географического положения и исторического развития на перекрестке идеологических, военно-политических, национально-экономических векторов, стал одним из самых драматических периодов ее истории. Существование на грани утраты национальной идентичности в начале века, потери в I мировой войне, сложные условия 20-30-х годов, в которых происходила активизация общественно-политической и духовной жизни нации, крах Чехословацкой республики и шаткое и двусмысленное положение новообразованного Словацкого государства - сателлита Германии, нарастание движения сопротивления, начало и подавление антифашистского восстания, перипетии послевоенного периода - от надежд на возможность демократического развития до установления тоталитарного коммунистического режима, просуществовавшего до 90-х годов, «бархатная революция» с последовавшим столкновением самых разных сил, позиций и интересов - таковы лишь пунктирно обозначенные вехи пути, пройденного Словакией за минувшее столетие.
Но даже на этом общем фоне особым драматизмом и масштабом социально-политических и национально-духовных последствий отличаются события, связанные со Второй мировой войной и Словацким национальным восстанием 1944 года. На протяжении послевоенной истории менялись, в том числе и в научной литературе, оценки этого периода - в зависимости от политической обстановки в стране и политических убеждений того или иного исследователя. Так, в работах, созданных уже в последние годы, в условиях идейного плюрализма, такие факты, как соглашательская, профашистская политика руководства Словацкой республики (1939-1945), преследование людей по политическим, религиозным и национальным мотивам, депортация евреев в так называемые «трудовые лагеря», участие словацких дивизий в войне против СССР, и, наконец, - национально-историческая закономерность антифашистского восстания, - представлены в разных формулировках, свидетельствующих о различных подходах к ним. Если в одних работах очевидно стремление к объективности и даже объективизму изложения фактов («Во внешней политике ...это проявилось в участии словацкого военного контингента в войне против Советского Союза с июня 1941 г., в объявлении войны США и Великобритании»; «Началась двухмесячная борьба, которая вошла в историю Словакии как Словацкое национальное восстание» 1 ), то в других передается трагизм событий и внутренняя противоречивость процессов («Трагедия словацких евреев»; «Примитивный антисемитизм не был, к сожалению, исключением»; «Несмотря на коллаборационизм и антидемократизм режима, словацкая государственность привлекала симпатии части общества»). Особенно остро вставал вопрос о Словацком национальном восстании, которое и в наши дни бывает порой объектом споров по поводу его закономерности или чужеродности в словацкой истории, общенародного или сектантско-коммунистического характера его подготовки и проведения и др. Исследователь так описывает хронику событий: «Партизаны отряда «Чапаев» под командованием Александра Новикова уничтожили два немецких грузовика с боеприпасами»; «В Турчанскую долину Украинский штаб забросил особую группу для организации партизанских действий»; «Подразделения Первой партизанской бригады им. И.В. Сталина под командованием начальника штаба Ржецкого по договоренности с несколькими словацкими офицерами... заняли город Банска Бистрица и объявили о восстановлении Чехословацкой республики. Этот день был назван позднее началом «Словацкого национального восстания»3. Шкала оценок восстания колеблется от «государственной измены» и «большевистского путча» до «героического народного подъема» и «начала социалистической революции». В книге с собственной драматической судьбой, «Словакия в XX веке» (тираж 1968 г. был почти полностью уничтожен, второе издание - 2000 г.), Л. Липтак замечает: «В той же мере, что и пестрота суждений, которые пришлось ощутить на себе широкому и терпеливому хребту повстанческих гор за столь короткое время, примечательно и то, до какой степени интерес историков и публицистов был сосредоточен не на самом ходе восстания, а скорее на его подготовке, на действительных и вымышленных вариантах восстания... Вне центра внимания часто оставалось главное и существенное - само восстание, жизнь на освобожденной территории, бои, победы и поражения. Именно то, что запечатлелось не только в историографии, но и в сознании народа, ..что создает ничем не заменимый, неповторимый и неистребимый факт аутентичного исторического переживания. Переживания настолько реального, что его не сможет вымарать никакое новое толкование или исказить пусть даже тысяча толстых томов, статей и постановлений; мало того, это переживание настолько сильное и глубокое, что исподволь вбирает в себя даже те слои, группы и местности, которые в самом восстании участвовали лишь «боком»; тем самым оно становится поистине национальной традицией».
Исторические портреты и литературные реминисценции в произведениях В. Шикулы 1980-90-х гг
Творчество В. Шикулы представляет собой органичное и яркое звено в истории словацкой литературы. Полемическое по отношению к непосредственно предшествующему этапу литературы социалистического реализма, оно в определенном смысле восстанавливало преемственность с традициями литературы гуманистической направленности, прежде всего, психологической реалистической прозы конца XIX - начала XX века, экспрессионизма, натуризма, а также ряда других течений в прозе 1920-40-х годов
Тесная связь творчества В. Шикулы с традициями словацкой литературы проявляется на нескольких уровнях.
В произведениях, созданных им в 1980-е годы, деятели словацкой культуры прошлого, «будители» и просветители нации, выступают в качестве центральных литературных героев (Матей Гребенда в романе «Матей» и Людовит Штур в посвященном ему неопубликованном биографическом романе). Появляются они и в качестве персонажей второго плана, воспроизводящих духовную атмосферу времени (Ян Францисци, Штефан Дакснер, Янко Краль, братья Людовит и Карол Штуры и др. в романе «Матей»), или как исторические фигуры, носители национальной идеи (деятели словацкой истории и культуры в стихотворении «Девин», заметках о Гребенде и о Штуре в книге «Благословенная палочка дирижера» и др.).
Другой уровень, более скрытый, проявляется в идейном и художественном наполнении его произведений, отражающих внутреннее родство писателя с гуманистическими и эстетическими принципами словацкой литературы разных периодов и направлений -критического реализма (И. Грегор Тайовский, Тимрава, в определенной мере - М. Кукучин), экспрессионизма (Я. Грушовский, И Горват, Г. Вамош), натуризма (Л. Ондрейов, Д. Хробак,
Ф. Швантнер, М. Фигули), с творчеством других мастеров словацкой прозы, вобравшим в себя в той или иной мере черты разных литературных направлений своего времени (М Урбан, И. Цигер-Гронский, Ф. Гечко и др). Ярким примером тому служит роман «Орнамент» и его продолжение - «Ветряная вертушка».
Роман «Матей», изданный в 1983 г., посвящен полной драматизма и превратностей жизни реального исторического лица -Матея Гребенды (1796-1880), человека «из низов», скромного бродячего торговца, ставшего подвижником словацкого просвещения. Существует литература об этой примечательной личности: сохранились воспоминания о нем современников (в том числе -И. Шкультеты), его автобиография («Собственное жизнеописание», изд. в 1976 г.), о нем написан роман (Л. Зубек, «На службе у Матея Гребенды», 1949). В. Шикула в интервью объяснял, почему его внимание привлекла именно эта историческая фигура «Это была настоящая личность; хотя его незатейливые стихи и не многого стоили, да и других подобных ему продавцов книг и календарей было в то время достаточно, - но все же не таких самоотверженных, горячих энтузиастов, обладавших к тому же талантом понимать не только материальные, но и духовные потребности человека; при всей простоте своего мышления он умел помогать и людям другого склада, более ученым и важным» .
Повествование в романе «Матей» строится в основной своей части в хронологической последовательности - автор прослеживает жизнь героя с раннего детства до глубокой старости. Время в каждой из восьми глав соотносится с тем или иным историческим событием, нередко указываются и конкретные даты и имена исторических деятелей. Однако композиционное обрамление повествования многозначной символической сценой из последних лет жизни Матея Гребенды задает и определенный субъективно-эмоциональный тон, не свойственный жанру исторической хроники, и одновременно обозначает надфабульный, идейно-смысловой уровень произведения.
В первой сцене романа безымянный слепой старик (повествователь лишь позднее предлагает имя - «Мы можем называть его Матеем») стоит в нерешительности на дороге, раздумывая, отправляться ли ему в дальний путь по какому-то важному делу. Неожиданно - и для самого героя, и для читателя - в его сознании возникают имена и лица известных, прославленных деятелей словацкой культуры и просвещения; вспоминая прошлые встречи, старик мысленно беседует с ними: «Он в Кежмарке, ему улыбаются пан Кузмани и пан Бенедикти, пан Францисци - пока еще просто Янко,... он разговаривает с Янко Кралем, оборачивается к Ротаридесу, но очень спешит, ведь надо поговорить и с паном Гориславом Шкультеты, и в Тисовец сбегать» (с. 8) . Он словно советуется с ними, поверяя их высокой «меркой» свои жизненные позиции. Бедного, почти нищего Матея одолевают сомнения: можно ли вернуть свои деньги, пожертвованные на словацкую гимназию, которую закрыли венгерские власти? («Взять их назад или не брать?»). В конце романа, в продолжении этой же сцены, он находит ответ и остается тверд в своем решении: «Не брать! Ни в коем случае не брать! Не бери назад то, что однажды уже дал! Возьми я назад эти деньги, перед самим собой было бы совестно - будто я уже не верю в то, что делаю и ради чего живу» (с. 233).
Похожие диссертации на Художественный мир Винцента Шикулы в контексте словацкой прозы второй половины XX века
