Содержание к диссертации
Введение
Глава первая Традиции писателей-
1.1. Традиции писателей-мифотворцев XX века 14
1.2. История XX века в романах писателей-мифотворцев 42
1.3. Миф об Америке в поэтике взаимодействия американской и русской культуры 58
Глава вторая. Миф Э.Л. Доктороу об эпохе рэгтайма.
II. 1. Роман «Рэгтайм»: текст, контекст и интертекст 75
II.2. Художественное своеобразие романа Э.Л. Доктороу «Рэгтайм» 95
II.З. Перевод как постскриптум (Ж. Деррида). Перевод романа «Рэгтайм» Василием Аксёновым 114
Глава третья. После «Рэгтайма» 131
Заключение 164
Библиография 172
Введение к работе
Объектом компаративного исследования в данной диссертации является творчество Э.Л. Доктороу и В. Аксёнова в контексте эволюции социокультурного «мифа об Америке».
Литературоведческой аксиомой является положение о том, что каждый автор в своём произведении реагирует (сознательно или бессознательно) как на предшествующую литературную традицию, так и на современные литературные явления. Поэтому каждый конкретный текст рассматривается как отражение всемирного литературного процесса. Современный американский литературовед X. Блум проблему литературных влияний интерпретирует как акт «сознательного ревизионизма» по отношению к традиции, настаивая на необходимости преодоления авторского «страха влияния» \
Литературный процесс невозможно изучать без учёта взаимосвязей и взаимовлияний, поэтому задачей современной компаративистики является изучение контактных литературных связей на фоне общих закономерностей движения литературы2. Нынешнее состояние компаративистики определяют умонастроения «конца века», глобализации, интертекстуальности.
В эпоху глобализации компаративистика переживает подъём: активно ведутся компаративные исследования и обсуждаются проблемы методики и методологии, о чём свидетельствуют, например, публикации в электронном журнале CLCWeb: Comparative Literature and Culture: A WWWeb Journal ISSN 1481-4374. В марте 2003 г. Институт мировой литературы провёл Круглый стол, посвященный проблемам современного сравнительного литературоведения3.
Исследования русско-американских литературных связей представляют собой одну из самых развитых областей компаративистики. Но классическая монография А.Н. Николюкина4 и сопоставительные циклы Т.Д. Бенедиктовой (В. Ирвинг/ Н.В. Гоголь, Г. Торо/ Ф.М. Достоевский, Н. Готорн / Н.Г. Чернышев ский, У.Д. Хоуэлс / И.А. Гончаров) 5 посвящены исследованию этих связей в XIX, т.е. в позапрошлом веке. Современные российско-американские связи являются скорее предметом эссеистики и журналистики (см. Библиография, Источники), нежели сравнительного литературоведения. Приходится констатиро- вать, что системного анализа современных российско-американских литератур- ных связей не существует. і
Нынешнее состояние компаративистики допускает возможность сравнительных исследований не только контактных и генетических связей между национальными литературами и конкретными писателями, но и текстовых аналогий в произведениях разных писателей, т.е. типологических схождений, «похо-жестей». Всевозможные аналогии в текстах разных писателей объясняются включением этих авторов в поток общего движения мировой литературы. Поэтому изучение проблем писательского перевода как формы интертекстуальности и интеркультурности приобретает первоочередное значение6.
Помимо изучения взаимосвязей и взаимовлияния художественных текстов и исследования «мирового текста», независимо от конкретных исторических обстоятельств, компаративистика занимается изучением взаимосвязей между различными областями творческой деятельности: литература и музыка, литература и живопись, литература и кино. Таким образом, специфика компаративистики видится в том, что она «пребывает на границах, что её собственным предметом является анализ того, как художественно воплощается концепт межкультурной, межлитературной «границы» по ту и другую её «стороны»7.
Выработанная словацким литературоведом Д. Дюришином (1929-1998) теория межлитературности «оказалась весьма продуктивной для сравнительного
о
изучения истории и эстетики литературы . По классификации Д. Дюришина, в компаративистике существуют три концепции мировой литературы: 1/ литературно-критическая, оценочная и утилитарная, которая базируется на вершин ных явлениях литературного развития, на ведущих авторах и произведениях; 2/ историко-литературная, которая отличается более комплексным характером и включает все литературные явления, взаимосвязанные и определённым образом соотносящиеся друг с другом; 3/ механически суммирующая, т.е. включающая все литературные произведения9.
И если третья концепция носит справочно-энциклопедический характер и вряд ли может быть способом аналитических исследований, то ориентировка на литературно-критическую и историко-литературную концепции даёт возможность определить место и значение любого писателя в «мировом тексте».
Вооружившись этими концепциями, автор диссертации попытался, во-первых, выявить роль и функцию мифотворчества в литературе XX века, во-вторых, уточнить особенности мифологизации истории в XX в., в-третьих, определить место и значение творчества американского писателя Э.Л. Доктороу и русского писателя В. Аксёнова в контексте эволюции мифа Америки в современной литературе.
Актуальность диссертации состоит в том, что на примере сопоставления произведений двух современных авторов - Э.Л. Доктороу и Василия Аксёнова - уточнены общие закономерности развития литературы конца второй половины XX века, причём произведения этих авторов расцениваются как вклад в создание специфического «американского мифа», сыгравшего важную роль в культурном сознании современной эпохи. В свете современного состояния компаративистики роман Э.Л. Доктороу «Рэгтайм» (1975), переведённый В. Аксёновым на русский язык (1978), рассматривается как пример перехода текста через границы национальной литературы, как художественная транспозиция названного мифа об Америке.
Сопоставляются американские и советские архетипы, являющиеся содержательной основой мифа, которые в поэтике Э.Л. Доктороу и В. Аксёнова стали смыслообразующими центрами романа.
Степень изученности материала
Творчество Э.Л. Доктороу традиционно привлекает внимание видных американских литературоведов Ф.Р. Карла, Ф. Джеймисона, Л. Хатчен, X. Блума. Но не менее полезным для автора диссертации было знакомство с работами Х.К. Мессенджера, М. Токарчика, К.Д. Морриса, Б.Л. Эстрин, К. Ван Спанкерн, Дж. Рэберна, в которых затрагивались отдельные аспекты творчества Доктороу. В отечественном литературоведении исследованию произведений Э.Л. Доктороу посвящены интересные работы A.M. Зверева и А. Мулярчика. Творчество Э.Л. Доктороу стало материалом специальных разделов в новых учебниках (2003) по зарубежной литературе XX века (под ред. В.М. Толмачёва) и по истории литературы США - Б.А. Гиленсона.
В огромном списке литературоведческих работ, посвященных Василию Аксёнову, наблюдается незначительное количество упоминаний о переводе романа «Рэгтайм», что, скорее всего, объясняется причинами, лежащими за пределами литературоведения. Я.Н. Засурский, М. Эпштейн, Ю. Мальцев, С. Кузнецов, Л. Аннинский, Б. Ланин в той или иной степени касались американской темы в творчестве В. Аксёнова. Интерес представляют работы Поля Дальгара, Д. Бартона Джонсона, Греты Слобин, Н.А. Ефимовой, М. Липовецкого, посвященные изучению своеобразия аксёновского стиля в целом.
При всём том поставленная в диссертации проблема ещё не была не только изучена, но и поставлена в работах названных авторов.
Цели работы - 1/ определить роль писателей-мифотворцев в литературе XX в., показать их участие в формировании художественного синтеза; 2/ уточнить становление, эволюцию и сущность мифа Америки в США и России, выявить точки соприкосновения американского мифа «изнутри» и «извне»; 3/ выявить значение романа «Рэгтайм» в создании образа Америки (мифа Америки) и определить место этого романа в творчестве Э.Л. Доктороу и В.Аксёнова. Сравнить этих двух современных писателей, причастных к поздней модернистской и постмодернистской эпохе.
Ни в коей мере не претендуя на всеохватность изучения творчества каждого из этих писателей, автор диссертации вычленяет только американскую тему в
их творчестве (общую для обоих), конкретнее - участие обоих авторов в создании мифа Америки.
Научная новизна диссертации состоит, с одной стороны (т.е. со стороны компаративного литературоведения), в том, что проанализированы текстовые аналогии в творчестве Э.Л. Доктороу и В. Аксёнова как проявление типологической контактной связи, с другой стороны, определено важное значение работы В. Аксёнова над переводом романа «Рэгтайм» для его дальнейшего творчества.
Материалом исследования является роман Э.Л. Доктороу «Рэгтайм» («Ragtime», 1975) и перевод романа В. Аксёнова (1978), а также различные (в американском и иностранном литературоведении, в кино) интерпретации этого романа.
Поскольку роман «Рэгтайм» рассматривается как важное, но единичное звено литературного процесса, все предыдущие и последующие произведения Э.Л. Доктороу и В. Аксёнова также послужили материалом данной диссертации.
Методология и методика настоящей работы ориентированы на комплексный анализ, предполагающий историко-литературный, биографический, структурный, семантический и стилистический аспекты изучения текстов романа «Рэгтайм» Э.Л. Доктороу и В. Аксёнова.
«Рэгтайм» рассматривается по возможности комплексно: как роман мифологический и исторический, одновременно как «текст» и как «произведение», с содержательной и формальной сторон. Поэтому методологическую основу диссертации составили концепции известных учёных разных методологических ориентации: Л.Г. Андреева, Р. Барта, М.М. Бахтина, Ж. Бодрийяра, А.Ф. Лосева, Ю.М. Лотмана, Ю. Тынянова, Ж. Шенье-Жандрон, У. Эко, М. Эпштейна и др.
Анализу авторского мифа как «способа концептирования окружающей действительности и человеческой сущности»10 в романе XX века способствовало изучение трудов О.М. Фрейденберг, Е.М. Мелетинского, В.Н. Топорова, X.
Блума. Особый интерес для автора диссертации представляет развитие идей синтеза в постмодернистской литературе, и, в частности, синтез мифологии, реализма и романтизма, находившийся в сфере научных интересов Ж. Деррида, Ж.Ф. Лиотара, Ю. Хабермаса, М. Липовецкого.
В ходе исследования постмодернистских исторических концепций диссертант опирался на основополагающие для современной теории историографии работы X. Уайта, П. Вена, Й. Хейзинги, Х.-Г. Гадамера, Поля де Мана. Особый интерес вызвали также работа Н.Е. Колосова, исследующая особенности исторического мышления и письма, и Дж. Лукача, анализирующая исторические мифы XX столетия.
Для автора диссертации фундаментальное значение имели известные исследования постмодернистского исторического романа («метаромана», по определению Л. Хатчен), Ф. Джеймисона, Ж. Липовецки, Н. Элиаса, И. Ильина. Весьма важным представляется диссертанту положение П. Козловски об уменьшающемся различии (благодаря развитию СМИ) между возможным и действительным миром11, и признание Б. Соколовым легитимности авторского «взгляда на Историю» в связи с «угасанием универсального взгляда»12.
Художественное своеобразие романа «Рэгтайм» позволяет видеть в нём «замаскированную биографию» (термин Ж. Женетта). Включение автором себя в историю XX века объясняет особый интерес диссертанта к образу Повествователя в романе «Рэгтайм». Повествователь вмешивается в повествование, даёт «идеологический комментарий». Поскольку повествование в рассматриваемом романе ведётся от имени ребёнка, диссертант исследует традиции в американской литературе использования образа ребёнка в роли повествователя. Ведь «партикулярная история» даётся с позиции ребёнка, а «идеологический комментарий» даёт писатель, мифологизировавший своё детство на фоне мифологизации истории своей страны. Концепции образа повествователя Р. Барта, Ж.
Женетта, Ц. Тодорова, Я. Марсиа, М.М. Бахтина, В.В. Виноградова составили методологическую основу для анализа всех этих проблем.
При исследовании поэтики перевода В. Аксёновым текста Э.Л. Доктороу автор диссертации руководствовался критериями анализа переводческих текстов В.М. Жирмунского, П.М. Топера, а также выводами В. Михайлина.
Двухсотлетняя традиция создания и бытования мифа Америки в русской литературе прослежена от времени появления книг Алексиса де Токвилля и А.И. Герцена до книг В. Набокова, Й. Хейзинги, Ж. Бодрийяра и современных писателей, включая В. Аксёнова, С. Довлатова, А. Гениса.
Взаимовлиянию русской и американской литературы и культуры посвящены ставшие основополагающими для диссертации труды Т.Д. Бенедиктовой, И. Паперно, Д. Бартона Джонсона, А. Эткинда, М. Эпштейна (оценившего вклад «амероссов» в американскую культуру).
Научно-практическая ценность работы заключается в том, что представленный в ней материал может быть использован для проведения спецкурса и спецсеминара по компаративному литературоведению, а также может быть включён в общий курс по истории американской литературы и истории современной русской литературы.
Структура работы
Диссертация состоит из введения, трёх глав и заключения. Первая глава состоит из трёх параграфов, первый из которых анализирует Традиции писате-лей-мифотворцев XX века.
В этой главе исследована традиция использования мифа с целью упорядочить историю, преодолеть её распад, которую в XX веке начали Т. Манн (первым поставивший «вопрос о человеке») и Дж. Джойс, стремившийся превращать «хаос» в «космос». Необходимость обратиться к началу XX столетия вызвана убеждением, что эволюция мифопоэтики от первой половины века ко второй не отменяет их глубинной связи, того общего, что определяет воздействие У. Фолкнера, Г. Маркеса, Д. Стейнбека, Дос Пассоса (развивавших тради ции мифотворцев Т. Манна и Дж. Джойса) на творчество Э.Л. Доктороу и В. Аксёнова.
Большое внимание в этой главе уделяется синтезу как характерной черте литературы XX века. Имеется в виду, во-первых, синтез элитарного (интеллектуального) и массового, сюрреализма и реализма, реализма и романтизма, модернизма и постмодернизма, во-вторых, синтез разных видов искусств (театра, цирка и литературы, музыки и литературы, кино и литературы). Анализируется отношение к проблеме синтеза российских литературоведов второй половины XX века (М.М. Бахтина, А.Ф. Лосева, Ю.М. Лотмана, Л.Г. Андреева и других).
«Идеальные писатели постмодернизма» (Дж. Барт), к которым автор диссертации относит Э.Л. Доктороу и В. Аксёнова, являют в своём творчестве примеры синтеза не только различных форм, жанров, стилей, видов искусств, но и сочетания писательской практики с преподавательской (что представляется ав-v ] тору диссертации решающим). Ведь преподавание позволяет писателю увидеть -- литературный процесс с новой стороны и включать своё творчество в контекст истории мировой литературы.
Второй параграф Первой главы, История XX века в романах писателей-мифотворцев, посвящен проблеме разграничения научного и художественного способов осмысления модернистской и постмодернистской исторической тематики. Термин «постмодернизм» рассматривается в диссертации в трактовках М. Фуко, Р. Барта, Ж. Бодрийяра, Ж.Ф. Лиотара, Ж. Деррида, Ф.Джеймисона, Л. Хатчен, И. Ильина, П. Козловски, Ж. Липовецки, Л.Г. Андреева, М. Липовецко-го, М. Эпштейна. Общим местом стала мысль о несогласованности, противоречивости дискуссионности или расплывчатости, неясности отдельных концепций постмодернизма. Думается, однако, что в разноголосице мнений можно уловить общее и существенное для анализа конкретных произведений интересующих диссертанта авторов. Этому и служит привлечённый материал.
Диссертант приходит к выводу о синтезе романтизма и реализма, историзма и мифологизма, трагедийности и игровом характере романов писателей-мифотворцев. Прошлое предоставляет богатейшую почву для игры воображе ния. Постмодернистская ирония, характеризуемая в научной литературе как отличительная черта современного романа, во многом объясняется пародийностью традиционных изображений прошлого.
В современном историческом романе представлен постмодернистский взгляд на историю, где сопоставляется несопоставимое, меняются приоритеты. Множественность историй, образующих Историю, обеспечивают «стереоскопический» взгляд на прошедшую эпоху.
Третий параграф Первой главы называется Миф Америки в поэтике взаимодействия американской и русской культуры. В этом параграфе рассматривается американская тема в творчестве Э.Л. Доктороу. С начала 70-х годов (т.е. с окончания Вьетнамской войны и Уотергейта) писатель критиковал «большую американскую мечту» в своих романах. Традиционная театрализо-ванность американской жизни, отражённая в его романах, тесно связана с разрушением «американского мифа». Мнение Э.Л. Доктороу представляет интерес для диссертанта ещё и потому, что он вписал себя в историю американского мифа и как потомок выходцев из России, носитель определённых культурных традиций (и еврейских в том числе), и как преподаватель литературы, эрудит, знаток музыкального искусства XX века. Во второй главе диссертации «Рэгтайм» рассмотрен как роман-миф.
Американский миф развивался не только в Америке, но и в России. История американского мифа в России развивалась почти 200 лет при помощи художественной литературы, а в XX веке - ещё и при поддержке кино. В создании русского американского мифа приняли участие А. Пушкин, А. Грибоедов, декабристы, А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский, Ф.М. Достоевский, А. Блок, С. Есенин, В. Маяковский, И. Ильф и Е. Петров, В. Набоков, А. Вознесенский, С. Довлатов, Саша Соколов и многие другие писатели.
В. Аксёнов, в своей версии мифа Америки перенёсший Америку в Россию и создавший страну «Остров Крым», рассматривается в диссертации как свидетель окончания американского мифа. В романе «Остров Крым» американский миф сочетается с советской историей, что рассмотрено как стадия бытования
самого американского мифа. Для диссертации основополагающим представляется тот факт, что роман «Остров Крым» В. Аксёнов начал писать во время перевода «Рэгтайма».
Василий Аксёнов в своих произведениях способствовал укреплению американского мифа. Переехав в Америку, он исследовал этот миф изнутри, и демифологизировал Америку в своём творчестве. Американский этап аксёновской жизни (1980-2004 гг.) совпал с глобальными изменениями в мировой системе, с новой депрессией в стране и, как следствие, с концом американского мифа. В написанном после 24 лет американской жизни романе «Вольтерьянцы и вольтерьянки» (2004) Америка отсутствует. Таким образом, и судьба, и книги В. Аксёнова отражают этапы развития и завершения состояния американского мифа в русской культуре, что представляет огромный интерес для автора диссертации.
В трёх параграфах второй главы исследуется Миф Доктороу об эпохе «Рэгтайма». В первом параграфе этой главы рассматривается Роман «Рэгтайм»: текст, контекст и интертекст.
В этой главе анализируются особенности культурной жизни Америки до и во время появления романа в 1975 году, а также поздние интерпретации романа. «Рэгтайм» стал четвёртым и до сих пор самым известным романом Э.Л. Доктороу.
Особое внимание уделено музыкальной основе романа и трактовке романа как музыкальной комедии, «поп-истории» (Ф. Джеймисон). Пародируя традицию изображения Америки в начале XX века, Доктороу показал при помощи перераспределения функций главных героев, как эра рэгтайма сменилась эрой кинематографа. В год создания романа рэгтайм как музыкальное произведение стал вновь популярен в Америке.
Роман рассмотрен и как роман политический, в котором показана «деполи-тизация рабочего движения» (Л. Хатчен) и выявлены общие черты американской истории начала века и шестидесятых годов. Критика обвиняет Э.Л. Докто роу в «циничном отношении» к истории и американским мифам. Но автор создал свой миф об Америке, а не писал учебник истории.
Второй параграф Второй главы посвящен художественному своеобразию романа «Рэгтайм».
«Мифопоэтическая модель мира» опирается на традиционные мифы. Таковым для романа «Рэгтайм» явилась история Моисея и Исиды. Миф об Исиде использован для создания образа Матери, играющего структурообразующую и центростремительную роль. Средством мифологизирования её образа является повествования от имени Малыша, её сына. Ребёнок в роли Повествователя, одновременно являющийся героем «мальчишеских книг», традиционен для Америки (архетип биографии юноши в юной стране), начиная с Тома Сойера.
Анализируя способы именования главных героев романа, лишённых автором имён собственных (Мать, Отец, Малыш, Дед, Тятя, Малышка, Мамка), автор диссертации пришёл к выводу об их сюжетообразующей и стилеобразующей роли.
В этом параграфе диссертации исследуется система образов романа. В основе сюжета лежит идея взаимозаменяемых компонентов. По Доктороу, в экономической истории Америки эта идея реализуется Фордом, в культурной - Тятей. Форд максимально механизирует труд рабочих, поэтому самих рабочих воспринимает как легко заменяемые механизмы. (Именно этим Форд привлёк к себе внимание финансиста Моргана, который увидел в Форде то, что чувствовал в себе самом: «что-то от фараонов»). Огромное количество одинаковых автомобилей, изготовленных на заводах Форда, как и количество копий фильмов, снятых Тятей /Бароном Ашкенази, не только свидетельствует о растущем благосостоянии авторов обоих проектов, но и о реализации «идеи тождества».
Для «кинобарона» Тяти взаимозаменяемыми оказываются не только актёры в его фильмах, но и члены семьи. От своих родительских функций в романе отстраняются двое отцов и две матери. Тятя сам заменял дочери мать, потом эти функции взяла на себя его новая жена. Вмешательства первого секс-символа Америки Эвелин Несбит в жизнь девочки Тятя не потерпел, поскольку её появ ление было не им срежиссировано. Зато как актриса в его фильмах она очень подошла. Важно, что до работы в кино она на сцене танцевала рэгтайм. Именно поэтому она присутствует в романе до последней страницы, хотя главный герой, исполнитель рэгтайма на пианино, исчез по той причине, что его функции выполняли другие.
Автомобили, кино и музыка, их многофункциональность и взаимодействие выполняют в романе сюжетную и композиционную функции.
В названии третьего параграфа Второй главы использовано выражение Ж. Деррида «Перевод как постскриптум». В этой главе перевод романа В. Аксёновым - «самым американским из русских писателей» - рассматривается как стадия создания авторского мифа об Америке.
В интерпретации романа В. Аксёновым особое внимание уделяется образам эмигрантов из России, что отражает внимательное отношение автора к новой волне советской эмиграции в конце семидесятых. В отличие от персонажей Доктороу (эмигрирантов из России), эти же персонажи аксёновского романа не пародийны. Особое внимание уделено образу Тяти, ставшему частью американского мифа В. Аксёнова.
В этом параграфе дан анализ многообразия сюжетных ходов и стилистических средств Э.-Л. Доктороу и В.Аксёнова.
Глава третья. После «Рэгтайма».
В этой главе анализируются романы Э.-Л. Доктороу и В. Аксёнова, написанные после публикации «Рэгтайма». Ироническая направленность их прозы и внимание к поворотным моментам истории двух стран объединяет этих авторов.
Особое место в текстах обоих авторов занимает кино - искусство, способствующее созданию и распространению мифов. При этом учитывается, что оба автора имеют большой опыт работы в кино.
Далее проанализированы особенности творческой манеры обоих авторов и сделан вывод о парадоксальной схожести их вкусов, пристрастий, сатирической направленности их произведений. Принадлежность авторов к одному поколе нию позволяет сравнивать их отношение к одним и тем же историческим и культурным событиям.
В заключении подведены итоги сопоставления творчества двух писатете-лей - Э.Л. Доктороу и В.Аксёнова.
Традиции писателей-мифотворцев XX века
Философия, наука и искусство XX века стремились к синтезу и естественным образом влияли друг на друга. Л.Г. Андреев справедливо считает СИНТЕЗ - т.е. «соединение конкретно-исторического с абстрактно-мифологическим, современного с извечным, социального детерминизма с игрой роковых сил»1- характерной чертой романа XX века (но не постмодернизма). Постмодернизм -«глобальное выражение духа... эпохи конца XX века» - Л.Г. Андреев рассматривает как историческую категорию, характеризующую творчество таких писателей, как Х.-Л. Борхес, У. Эко, Д. Фаулз, М. Кундера, М. Брэдбери, X. Кортасар, М. Павич, В. Сорокин, В. Пелевин. Примечательно само название последнего исследования Л.Г. Андреева: «Чем же закончилась история второго тысячелетия? (Художественный синтез и постмодернизм)». В этом названии термины «синтез» и «постмодернизм» противопоставлены. Сопоставляя стремления к «синтезу» Н. Бердяева, В. Иванова и А. Белого, с одной стороны, с поисками «синтеза» Т. Манном, Т. Элиотом и У. Эко3, с другой стороны, Л.Г. Андреев убеждён в том, что постмодернизм лишь «присваивает» себе художественный синтез. И «знаковая фигура постмодернизма» - У. Эко, - который считает «специфическим качеством постмодернизма соединение элитарного искусства с массовой культурой», в романе «Имя розы», по мнению Л.Г. Андреева, «соединяет тезис постмодернизма и антитезис реализма» в «синтезе, выводящим за постмодернистские лабиринты к обновлённому жанру романа»4. Далее делается вывод о том, что постмодернистский роман - это роман «нечитабельный», а присущая ему интертекстуальность - это не синтез, поскольку «по своим истокам интертекстуальность - форма кровосмесительных связей, слишком тесных связей близких родственников» 5.
Признавая плодотворность историко-литературной концепции Л.Г. Андреева, автор этой диссертации всё же осмеливается придерживаться другой точки зрения, с которой синтез видится неотъемлемой частью постмодернизма. Вслед за теоретиком американского постмодернизма Дж. Бартом назовём специфические черты литературы XX века: «идеальный писатель постмодернизма», по его мнению, «не копирует, но и не отвергает своих отцов XX века и дедов из века XIX. Первую половину века таскает не на горбу, а в желудке; он успел её переварить. Он обязан надеяться, что сумеет пронять и увлечь определённый слой публики - более широкий, чем круг тех, кого Т. Манн называл «первохристиа-нами» (т.е. чем круг профессиональных служителей искусства). «Идеальный роман постмодернизма» должен каким-то образом оказаться над схваткой реализма с ирреализмом, формализма с «содержанием»; чистого искусства с ангажированным, прозы элитарной с массовой ... Постмодернистский писатель стремится разрушить стену, отделяющую искусство от развлечения, добраться до широкой публики»6.
Эпоха конца XIX - начала XX вв. ознаменовалась в первую очередь синтезом реализма и романтизма, и воплощение этого синтеза обеспечивалось личностью писателя-интеллектуала, оценивающего в своём тексте детали реального мира, - т.е. писателя, который «не только пишет, но и читает». Только таким писателем, - по глубокому убеждению Л.Г. Андреева, - «предшествующий опыт, сознательно или неосознанно, усваивается, переваривается, стимулирует и предопределяет любой, самый свободный творческий порыв»7. Для всей литературы XX века становится характерен писатель, преподающий литературу в университете (от профессоров Принстонского и Корнеллского университетов Т. Манна и В. Набокова - до современных профессоров Нью-Йоркского универ ситета Э.Л. Доктороу и Вашингтонского университета - В. Аксёнова). Видевший, что «университет и преподавание становятся политически сверхчувствительными областями», Мишель Фуко объясняет это тем, что после Второй мировой войны «интеллектуал-универсал происходит из почтенного законодателя и находит наиболее полное выражение в писателе как носителе значений и ценностей, которые любой человек может счесть своими»9.
«Предшествующий опыт» литературы представляет собой, с одной стороны, традиции классического реализма XIX века, «на плечах» которого «вырос» реализм века XX. Торжество «житейски-повседневного» (Т. Манн) при создании «иллюзии реальности», которая обладает «почти гипнотической силой внушения» (М. Кундера) и «вынуждает читателя следовать логике реалистического искусства как логике объективно-существующей Истории со своими законами»,10 явились существенными чертами реализма XIX века.
С другой стороны, имеется и «предшествующий опыт» романтизма, который традиционно стремится к «целостности», «универсальности», воссоединяя художественное и философское, «дух» и «природу», нарушая границы жанров, обращаясь к другим видам искусства (в первую очередь, к музыке, театру и кино).
У истоков художественного синтеза в начале XX века оказался Томас Манн, выбравший себе в учителя не только И.-В. Гёте и Л.Н. Толстого, но и Р. Вагнера, который мифологическое искусство считал искусством будущего. Представляется очень важным, что сам создатель нового синтеза от «житейски-повседневного» в «Будденброках» (1901) перешёл, по его собственным словам, к «вечно повторяющемуся, вневременному, короче говоря - к области мифического» в романе «Иосиф и его братья» (1933-1943). Соединив миф и историю, Т. Манн определил роль мифа как главную в организации исторического романа. При этом он хранил верность традициям. Нигилистическому изображению «мерзости современной жизненной прозы» Т. Манн противопоставляет поиски гармонии, традиционное («гётевское») уважение к жизни. Такой гуманизм творчества Т. Манна явно не укладывается в рамки модернизма.
Продолжая гуманистические традиции «здоровых гениев» И.-В. Гёте и Л.Н. Толстого, Т. Манн, увлечённый идеями К. Юнга, связывал свои надежды с возвращением мифического, с созданием «мифа самого человеческого бытия». «Мифическое рассматривалось как ранняя ступень в жизни человечества, а в жизни индивидуума это ступень поздняя и зрелая»11. Как и К. Юнг, Т. Манн был убеждён в том, что в мифе сохраняется историческая память. Но новый миф, по его мнению, будет создан тем, кто «сумеет остановить распад ценностей мира и сосредоточить ценности вокруг веры»12. Эта вера в торжество абсолютного космоса как цели нового мифа выражается при помощи «дискуссии», противопоставления жизни и смерти, искусства и жизни, политики и искусства, культуры и «житейски-повседневного».
Роман «Рэгтайм»: текст, контекст и интертекст
Четвёртый роман Э.Л. Доктороу "Рэгтайм" (1975) принёс автору славу одного из самых значительных писателей поколения середины холодной войны1 и сделал его «главной фигурой современной американской литературы»2. Сравнивая свое отношение к роману в 2001 г. со своим же отношением в 1975 году, X. Блум пришёл к выводу об исторической проницательности Э.Л. Доктороу, «предсказавшего нынешний фарс». Несмотря на колоссальные изменения, произошедшие в США за сто лет, эпоха Д.П. Моргана (эпоха действия романа) возвращается или может возвратиться, по мнению X. Блума, если «правительство Дж. Буша выйдет за рамки дозволенного и осуществит свою программу»3.
В 1960 году Э.Л. Доктороу (род. 1931), имевший опыт журналистской и редакторской работы, опубликовал первый роман «Добро пожаловать в тяжёлые времена» (вариант названия: «Вступление в тяжёлую пору»). Работа на телевидении (канал CBS), во-первых, и на киностудии «Columbia Pictures» в качестве сценариста, во-вторых, вдохновила Э.Л. Доктороу написать некую пародию на вестерн. Этот и следующий его научно-фантастический роман - «Большой как жизнь» (1966) - не привлекли к себе большого внимания, хотя уже в них было определено своеобразие авторского стиля, которому присущи «изысканность форм», «эксцентричность» и «радикальный социальный критицизм» при изображении «конфликтных моментов американской истории»4.
За основу третьего романа - «Книга Даниила» (1971) - взято жизнеописание семьи Ю. и Э. Розенбергов, казнённых в 1953 г. за передачу СССР секретов ядерной технологии. Дневник сына Розенбергов, журналиста Даниила, повествует об уничтожении их семьи. Страницы его дневника семидесятых годов представляют собой авторское расследование событий двадцатилетней давности. Смешение эпох, анахронизмы с тех пор становятся характерной чертой стиля Э.Л. Доктороу 5. Его критические размышления по поводу движения американских левых чередуются с описаниями, воссоздающими антикоммунистическую истерию пятидесятых годов и революционную атмосферу конца шестидесятых. По всей вероятности, структурная неоднородность романа и помешала его популярности, хотя автор старался, по его словам, «структурировать роман как известное телешоу»6.
Реагируя на упрёки критиков в излишней сложности повествования, Э.Л. Доктороу поставил перед собой задачу написать книгу, которую «будут читать автомеханики», и написал «Рэгтайм», ставший бестселлером . Немалую роль в усилении популярности романа сыграл одноименный фильм (1981) Милоша Формана (получивший премию «Оскар» за музыку к фильму), и опубликованный в 1978 г. журналом «Иностранная литература» перевод Василия Аксёнова.
В этом романе, удостоенном Национальной книжной премии за 1976 год, Э.Л. Доктороу стилизовал социально-культурную ситуацию в Америке первых двадцати лет XX века, переплетая судьбы реальных исторических и вымыш ленных персонажей . В центре романа изображена аристократическая семья среднего класса, символизирующая «эру прогресса». Вокруг этой семьи собираются представители различных социальных групп того времени: негритянский музыкант, борющийся за свои права, талантливый еврейский иммигрант из Западной России, ставший первым делать фильмы в Америке. «В стиле «ретро» Доктороу воссоздаёт «неформальную» историю современности, дающую истинное знание эпохи, «интраисторию» (термин Мигеля де Унамуно)9.
Художественный метод, выбранный Э.Л. Доктороу, «продиктован задачей создать свой образ эпохи» кануна Первой мировой войны. Начало массового производства серийной модели форда «Т» (1909 г.), рэгтаймов Скотта Джапли-на, зарождение кинематографа, приезд 3. Фрейда в Америку (имевший большое значение в культурной жизни страны) - эти образы, ритмы, натуралистические детали создают ощущение времени, «настраивая читателя на некое серьёзное развлечение»10. Исследователь музыкального аспекта романа «Рэгтайм» В. Ос-тендорф называет пианино, форд «Т» и кино «тремя иконами эпохи»11 начала XX века в Америке.
Для автора книги о наиболее значительных литературных произведениях XX века (включая «Рэгтайм») очевидно, что Доктороу «воспитан на Джойсе»12. Исходя из того, что «после Джойса проблема литературы состоит не столько, чтобы показать своё «что», сколько «как», автор приходит к выводу, что для своего «что» Доктороу нашёл верное «как». Новые символы действительности, рассказывая об отдельных событиях, отражают исторический момент в целом. При этом «метод автора для показа чувства исторического момента разительно отличается от традиционной информации о нём»13.
По мнению Ф. Карла, историческая линия романа выполняет лишь функцию объединения цирковых и музыкальных номеров в одно представление, в «подобие музыкальной комедии». В этом случае американские знаменитости и исторические личности той эпохи (В. Вильсон, Г. Форд, П. Морган, Т. Драйзер) могут рассматриваться только как участники интермедий. Но даже строгий Ф. Карл вынужден согласиться с тем, что ритмы романа, как и ритмы самого рэгтайма, отражают ритмы истории: «История, как роман, как и сам рэгтайм, завораживает своими вариациями, повторяя свои собственные ритмы и намёки»14.
Э.Л. Доктороу не первым в американской литературе определил эпоху свойственной ей музыкальной модой. Почти за пятьдесят лет до него Ф.С. Фиццже-ральд назвал «веком джаза» современные ему 20-е годы, когда джаз пришёл на смену рэгтайму. Эту «музыку истории» услышал и Я.Н. Засурский, которым написана первая в нашей стране статья о романе «Рэгтайм». Однако «главным в романе «Рэгтайм» Я.Н. Засурский считает «историзм»15, а не своеобразие авторского стиля и «игру с историей». По всей вероятности, объяснение этому можно найти в исполнении идеологических требований конца 1970-х.
После «Рэгтайма»
В конце 80-х годов Э.Л. Доктороу и Василий Аксёнов продолжают обращаться к конфликтным моментам истории своих стран, превращая факты истории в факты литературы, создавая метафоры Америки и России. «Игра со временем», «экспериментальная» история в их романах «позволяет» авторам «со-полагать далёкие, генетически не связанные временные контексты»1.
На первый взгляд, этих двух писателей связывает только роман «Рэгтайм», который Аксёнов перевёл более четверти века назад. С тех пор их творческие пути идут параллельно. В. Аксёнов более не обращается ни к переводам произведений Доктороу, ни к их анализу, поскольку читал лекции по русской, а не по американской литературе. Тем более интересно обнаружить черты сходства в их творчестве. Поразительна общность их гражданских позиций и эстетических предпочтений. Оба автора прошли путь от авангарда к постмодерну, их тексты представляют собой «игру заимствований, цитат, клише»2. Ироническая направленность их прозы находит новые сатирические формы, осваивает новые стилистические высоты.
«Целиком и полностью преображённый мир»3 Америки и России XX века в романах Доктороу и Аксёнова свидетельствует о стремлении авторов познать сущность изображаемого и дать собственную оценку произошедшему. Критерием истинности при этом служит «убедительность, с которой авторы представляют «социально-историческую реальность»4.
Так, отмечая, что книги В. Аксёнова оказали большое влияние на становление русского постмодернизма, М. Эпштейн выделяет характерные черты аксё-новского стиля: «насыщенность иронией и фантастическим гротеском, цитат ной игрой со штампами массового и официального сознания»5. И сочетающий реализм и экспериментаторство «серьёзный романист Э.Л. Доктороу многое позаимствовал в комиксах, кинофильмах, модных песнях, устных рассказах, часто их комментируя»6.
Действие романа Э.Л. Доктороу «Гагачье озеро»/ «Loon lake» (1980) происходит во времена Великой депрессии. Определяя жанр романа, автор предисловия сообщает, что это «отчасти дорожное чтиво, отчасти триллер, отчасти ро-ман воспитания» . Главный герой (он же Повествователь) с карнавала в Нью-Джерси (где он был разнорабочим) попадает в фантастический мир отсталой глубинки «страны очень богатых людей». Там, в одном из одинаковых домов на Механической улице, в семье Мусорщика, и поселяется герой романа.
Только к концу романа становится ясно, что его имя Джозеф Конрад. Критик увидел в этом образе черты не только английского писателя польского происхождения Д. Конрада, но и венгра Дьёрдя Лукача, и американца А. Гинзберга 8. Помимо названых литераторов Э.Л. Доктороу в этом романе использует образы М. Пруста, С. Фицджеральда, Т. Драйзера и Дос Пассоса, распоряжаясь их судьбами по-своему: так, например, Джозеф Конрад был не моряком, а агентом ЦРУ, помимо того, что рисовал и писал книги.
Статичный образ Мусорщика, живущего отбросами как буквально (одежду, обувь, предметы быта он находит на помойке), так и в переносном смысле (новости, услышанные по радио, - единственные новости в этом доме), достигает символической, почти притчевой высоты, подобно героям Гарсиа Маркеса. Несмотря на то, что герой повести явно противопоставлен Мусорщику, писателя обвинили в том, что в «Гагачьем озере» он «поэтизирует помойку»9. Символическое значение приобретает само Гагачье озеро, служащее доминантой для этих мест, жизнь обитателей которых столь же неизменна, как и поверхность озера. В романе, сопоставимом с «Рэгтаймом» «лишь по силе прозы», Э.Л. Доктору продолжает свои стилистические эксперименты. Особенностью композиции повести является не линейное ее развитие, а концентрическими кругами , в центре которых оказываются попытки повествователя нарушить сонную жизнь, понять несовместимые приоритеты представителей этого фантастического мира: спивающегося лирического поэта, гангстера, целеустремлённой красавицы и всемирно известного авиатора11. Подобно кругам по воде, на короткое время искажающим отражение окружающей действительности на глади озера, изображаются кратковременные изменения в их жизни после знакомства с героем повести, осуждающим застой в американском обществе. г Пародируя Американскую трагедию» Т. Драйзера и популярную трилогию Дос Пассоса «США», Доктороу «вставляет американскую мечту в контекст американского кошмара»12. При этом, по мнению Ф. Карла, следование традициям Дж.Дос Пассоса в изображении американской действительности «снижает лиризм» романа Э.Л. Доктороу, поскольку повествование не имеет целостности, реалистические эпизоды чередуются с символическими, нарушая последовательность действия.
Характерно, что в 1980-е годы те же самые оценки получает В. Аксёнов за свои книги. Так, например, по свидетельству энциклопедии, всегда в «гротесковой форме сочетавший реальность и ирреальность» Аксёнов этим «достигает действенной критической направленности»13. А живущий в Италии14 Ю. Мальцев справедливо писал: «Аксёнов вошёл в фазу, которую условно можно было бы назвать экспериментаторской. Его конфликт с социалистическим реализмом поначалу был не конфликтом содержания, а конфликтом формы... В «Ожоге» бегство от штампов плоского реализма в ритмическую прозу, в символику, в экспрессию - это прорыв в иное измерение, в иную реальность и иной реализм. Без такого выхода за пределы повседневной реальности повествование было бы безнадёжно мрачным»15.
По глубокому убеждению автора диссертации, сочетание реальности и гротеска для создания авторского мифа в произведениях Доктороу и Аксёнова нужно рассматривать как влияние искусства кино, «разделяющего с XX веком самую острую его онтологическую и эстетическую проблему разграничения текста и реальности»16. «Пионерами в области изучения киностилистики»17 и её использования в литературе стали формалисты Б. Эйхенбаум, Ю. Тынянов и В. Шкловский. Теме влияния киностилистики на писателей XX века посвящены многие исследования , в которых чаще других неомифологистов (писателей-мифо-творцев) повторяются имена безусловно повлиявших на Доктороу и Аксёнова Дж. Джойса, Т. Манна, Дос Пассоса, У. Фолкнера. Поскольку кино «органически связано с самой продуктивной художественной идеологией XX в. -неомифологизмом»,19 - использование средств искусства кино (монтажа, кадра, кинохроники и многих других) в художественной литературе представляет особый интерес для настоящей диссертации.
Известно, что одним из первых использовал в художественном тексте методы кинематографического монтажа20 Джон Дос Пассос (1896-1970). Книги Дж. Дос Пассоса в СССР издавались неоднократно и были популярны, особенно в 1930-е годы, поскольку он считался левым американским писателем и конструктивистом21. В 1992 г. «Манхэттен», прекрасно переведённый В. Стеничем в 1925 г., был переиздан. Э.Л. Доктороу и В. Аксёнов, как и многие писатели XX века, не избежали влияния Дос Пассоса, который широко применял новые способы изображения реалий и ритмов XX века, разработав экспериментальный метод коллажа, «кинохронику» (придающую документальную ценность) и «фотоглаз» (лирические отступления в форме стихотворений в прозе)22. Анализируя монтажную композицию романа Дж. Дос Пассоса «Манхэттен», A.M. Зверев рассматривает «монтаж» (соположение двух кадров с целью создания не их суммарного, а нового, третьего смысла23) как «плодотворный» для литературы XX столетия.
