Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Понятие и значение заключения под стражу как меры пресечения в уголовном судопроизводстве 13
1. Понятие заключения под стражу в уголовном судопроизводстве 13
2. История законодательства и практики применения заключения под стражу 30
Глава 2. Исключительный характер применения заключения под стражу как меры пресечения 59
1. Основание для избрания заключения под стражу 59
2. Порядок избрания заключения под стражу 100
Глава 3. Сроки содержания под стражей . 123
1. Сроки содержания лиц под стражей до суда 123
2. Сроки содержания под стражей подсудимого 143
Заключение 151
Список литературы 154
Приложения
- Понятие заключения под стражу в уголовном судопроизводстве
- История законодательства и практики применения заключения под стражу
- Основание для избрания заключения под стражу
- Сроки содержания лиц под стражей до суда
Введение к работе
Актуальность темы исследования и степень ее разработанности.
Вопросы применения мер уголовно-процессуального принуждения отличаются особой актуальностью. И это понятно, ведь от того, как применяются данные меры, насколько законно и обоснованно, зависит решение задач всего уголовного судопроизводства, ибо главной задачей данного вида принуждения является оказание содействия в решении общепроцессуальных задач.
На протяжении длительного исторического периода в России а) государственные интересы были определены в качестве приоритетных; б) главное внимание в доказывании уделялось «признательным» показаниям подозреваемых и обвиняемых. Как результат имело место неограниченное повсеместное применение наиболее строгой меры уголовно-процессуального принуждения - заключения под стражу. Данная мера избиралась в отношении большого числа людей, зачастую с целью получения в условиях следственных изоляторов угодных следственным органам показаний обвиняемого или подозреваемого посредством применения незаконных методов расследования.
На изменение этой ситуации направлена судебно-правовая реформа, проходящая в России. Основной целью этой реформы является переход к состязательному типу процесса, в условиях которого представляется возможным как избежать злоупотреблений со стороны следственных и судебных органов, так и свести к минимуму вероятность совершения ими ошибки при выполнении своих функций, и таким образом, возможно реальное соблюдение прав и свобод участников процесса.
Одной из серьезных новелл, направленных на обеспечение правильного применения наиболее строгой меры уголовно-процессуального принуждения, в новом Уголовно-процессуальном кодексе, безусловно, является судебный порядок избрания заключения под стражу. Это важный шаг в деле реализации
реформаторской идеи превращения суда из инструмента борьбы с преступностью в правозащитный орган.
Между тем вопрос незаконного и необоснованного избрания заключения под стражу сохраняет свою остроту. Актуальность данной проблемы обусловлена тем, что происходит становление нового для России типа процесса, его институтов, многие из которых являются новеллами. При этом обновление законодательства осуществляется с учетом специфики нашего государства, ибо возможен лишь частичный учет опыта других стран, в которых используется существенно отличная от российской уголовно-процессуальная система. Из иных обстоятельств, обусловливающих незаконное применение наиболее строгой меры пресечения, следует также отметить неправильное понимание (толкование) принципиально новых правил и положений в отечественном законодательстве отдельными представителями судебной власти.
Из вышеизложенного следует, что одной из важнейших задач уголовно-процессуальной науки является разработка новой, соответствующей современной уголовно-процессуальной политике государства, концепции избрания, реализации, изменения, отмены и обжалования меры процессуального принуждения, применение которой предполагает наиболее значительное ограничение конституционных прав и свобод личности.
Проблемы института заключения под стражу как меры пресечения интересовали многих процессуалистов; ей посвящены научные работы таких ученых, как В.Н. Батюк, Б.Б. Булатов, Г.Н. Ветрова, В.А. Давыдов, П.М. Давыдов, А.П. Гуляев, И.М. Гуткин, З.Д. Еникеев, СП. Ефимичев, Е.Ю. Жога, 3.3. Зинатуллин, А.Ф. Кистяковский, Е.М. Клюков, З.Ф. Коврига, В.М. Корнуков, Ф.М. Кудин, Л.Д. Кудинов, Э.К. Кутуев, П.И. Люблинский, Е.А. Малина, Ю.В. Манаев, Л.А. Мариупольский, В.А. Михайлов, С.А. Пашин, И.Л. Петрухин, К.В. Питулько, В.В. Смирнов, О.И. Цоколова, М.А. Чельцов, А.А. Чувилев, B.C. Шадрин, СП. Щерба, П.П. Якимов, других ученых.
Однако до сих пор в литературе отсутствует точное определение основания для избрания меры пресечения. Большинство авторов ограничились лишь общим указанием на возможность (необходимость) применения такого рода меры в том случае, когда достоверно (а не из абстрактных соображений должностных лиц органов предварительного расследования) установлен факт наличия определенной правовой ситуации: обвиняемый или подозреваемый совершил или намеревается совершить предусмотренное уголовно-процессуальным законом деяние, направленное на воспрепятствование производству по уголовному делу, и (или) может продолжить заниматься преступной деятельностью. Данное определение подлежит уточнению и дополнению, а применительно к сведениям об обстоятельствах (доказательствам), образующих основание следует установить критерии-требования, дабы исключить возможность отнесения к таковым данных, полученных из непроцессуальных источников. Также необходимо разработать положения регламентирующего характера с целью обеспечения соблюдения принципа состязательности и равноправия сторон при разрешении вопроса о применении заключения под стражу как меры пресечения.
Кроме того, требуется определить (оптимальные) сроки применения наиболее строгой меры пресечения по тяжким и особо тяжким преступлениям, как для стадии предварительного расследования, так и для стадии судебного разбирательства дела.
Вышеизложенное позволяет сделать вывод о необходимости продолжить исследование указанной темы.
Цель и задачи. Цель диссертационного исследования заключается в разработке на основе анализа и оценки имеющихся научных достижений, действующего законодательства и практики его применения правил и условий, гарантирующих законное и обоснованное использование наиболее строгой меры уголовно-процессуального принуждения - заключения под стражу.
Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:
определить сущность и значение меры пресечения в виде заключения под стражу;
на основе изучения исторического (российского) и зарубежного опыта использования заключения под стражу выявить характер развития данной меры пресечения: целей применения, процедуры избрания и реализации, субъектного состава;
определить основания и условий избрания меры пресечения;
определить оптимальные и максимально допустимые сроки содержания под стражей подозреваемых, обвиняемых и подсудимых, а также процессуальный порядок их продления;
разработка рекомендаций по совершенствованию законодательства, регулирующего заключение под стражу, а также практики его применения.
Объектом исследования являются правоотношения, возникающие в ходе уголовного судопроизводства при использовании уполномоченными государственными органами в отношении обвиняемого, подозреваемого и подсудимого меры пресечения в виде заключения под стражу.
Предмет исследования - нормы института мер пресечения в уголовном судопроизводстве России, практика их применения.
Методологическую основу настоящей работы составляют современные общенаучные и специальные методы познания. В числе общенаучных методов следует указать на исторический, формально-логический, структурно-системный, функциональный методы, а также общефилософский диалектический метод познания. Из специальных методов диссертантом использовались методы моделирования, статистический, сравнительно-правовой, социологический и др.
Нормативной базой исследования послужили Конституция РФ, Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 г., Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г., отечественное
и зарубежное уголовно-процессуальное законодательство, Постановления Конституционного Суда РФ, Постановления Пленума Верховного Суда РФ, практические решения Европейского Суда по правам человека, Резолюция (65) 11 «Заключение под стражу» от 9 апреля 1965 г. и Рекомендация R (80) 11 «О заключении под стражу до суда» от 27 июня 1980 г. Комитета Министров Совета Европы, Модельный Уголовно-процессуальный кодекс для государств-участников СНГ.
Теоретическая основа исследования. При проведении диссертационного исследования широко использовалась научная литература по философии, теории и истории государства и права, по международному, конституционному, уголовному и уголовно-процессуальному праву.
Диссертант в своей работе опирался на труды таких известных ученых как В.Н. Батюк, В.Л. Будников, Г.Н. Ветрова, Н.А. Громов, А.П. Гуляев, И.М. Гуткин, В.А. Давыдов, П.М. Давыдов, М.В. Духовской, З.Д. Еникеев, СП. Ефимичев, 3.3. Зинатуллин, А.Ф. Кистяковский, Е.М. Клюков, З.Ф. Коврига, В.М. Корнуков, Н.Н. Короткий, Ф.М. Кудин, Л.Д. Кудинов, Ю.В. Манаев, Л.А. Мариупольский, В.А. Михайлов, Ю.Д. Лившиц, П.И. Люблинский, Ю.А. Ляхов, С.А. Пашин, И.Л. Петрухин, К.В. Питулько, В.В. Смирнов, А.А. Хмыров, М.А. Чельцов, А.А. Чувилев, B.C. Шадрин, П.П. Якимов, других ученых.
Эмпирическую основу исследования составили данные, полученные при изучении 358 уголовных дел, расследованных и разрешенных в Южном федеральном округе России в 2002 - 2003 гг., по которым избиралась мера пресечения в виде заключения под стражу, а также продлевался срок содержания под стражей (включая 397 судебных производств по рассмотрению вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и 40 судебных производств о продлении сроков содержания под стражей).
Научная новизна. Диссертация представляет собой первое исследование института заключения под стражу (как меры пресечения), выполненное на основе нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и практики его применения.
В работе критически рассмотрены соответствующие законодательные новеллы, которые не подвергались анализу и оценке в литературе; определены новые, обоснованные с точки зрения современной уголовно-процессуальной политики России, предложения по совершенствованию института заключения под стражу. Так, диссертантом, обоснована исключительность избрания заключения под стражу в качестве меры пресечения, дается понятие эффективности ее применения, уточняются основания и порядок избрания заключения под стражу, предлагаются дополнительные гарантии законности и обоснованности избрания этой меры пресечения, соблюдения при этом прав и законных интересов личности. Выводы и рекомендации диссертанта изложены в виде конкретных предложений по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства и практики его применения.
На защиту выносятся следующие положения:
Объем и характер действий и выводов российского суда, необходимых для принятия законного и обоснованного решения о применении наиболее строгой меры пресечения, идентичны объему и характеру действий и выводов соответствующих органов судопроизводства в странах, уголовно-процессуальное законодательство которых не только прямо определяет заключение под стражу как исключительную меру пресечения, но и предусматривает порядок применения, гарантирующий соблюдение данного условия.
Заключение под стражу - наиболее строгая, исключительная мера пресечения, избираемая судом, как правило, в отношении обвиняемого в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет, и состоящая в ограничении свободы и принуждении подчиняться требованиям режима в условиях специальных учреждений.
Основанием применения меры пресечения может служить определенная совокупность имеющих уголовно-процессуальное значение обстоятельств (юридических фактов), относительно которых органами предварительного
расследования будут собраны сведения, отвечающие требованиям достоверности, относимости, допустимости, достаточности.
В тех случаях, когда дознаватель, следователь или прокурор представляют в суд постановление и материалы, обосновывающие ходатайство об избрании заключения под стражу, в отношении подозреваемого, задержанного в порядке, установленном ст.ст. 91 и 92 УПК РФ, с нарушением установленного в законе 40 — часового срока (т.е. позднее, чем за 8 часов до истечения срока задержания), суд должен рассмотреть ходатайство по существу и вынести одно из предусмотренных уголовно-процессуальным законом решений. Во всех случаях нарушения срока представления ходатайства и материалов в суд указанные выше должностные лица обязаны представить вместе с перечисленными документами и письменное объяснение с указанием причин нарушения процессуального срока. Кроме того, в процессуальном законодательстве необходимо установить меры ответственности за такого рода нарушения.
Следует возложить на суд обязанность в тех случаях, когда возбуждается ходатайство об избрании заключения под стражу, а защитник в уголовном деле отсутствует, в начале судебного заседания выяснять у подозреваемого или обвиняемого, желает ли он воспользоваться услугами адвоката, и в случае положительного ответа обеспечить участие последнего.
Требуется ограничить период, на который возможно продление судом срока содержания обвиняемого под стражей при возбуждении следователем, прокурором соответствующего ходатайства. По нашему мнению, в качестве максимального при продлении срока содержания под стражей в российском уголовно-процессуальном законодательстве следует определить период, продолжительностью два месяца.
Промежуточные судебные пересмотры меры пресечения должны проводиться в порядке, предусмотренном ст. 109 УПК РФ; нельзя допускать никаких упрощений (в особенности, за счет исключения из данной процедуры обвиняемого).
Необходимо установление предельных сроков содержания под стражей подсудимых, которым инкриминируется совершение тяжких и особо тяжких преступлений (ч. 3 ст. 255 УПК РФ).
Действующее российское уголовно-процессуальное законодательство, регламентирующее институт заключения под стражу, нуждается в существенном уточнении и дополнении. Для этого необходимо:
изменить (с целью фиксации в УПК РФ критериев-требований к сведениям об обстоятельствах, образующих основание для применения меры пресечения) ч. 1 ст. 97 и изложить ее в следующей редакции: «Дознаватель, следователь, прокурор, а также суд в пределах предоставленных им полномочий вправе избирать обвиняемому одну из мер пресечения, предусмотренных настоящим Кодексом, при наличии сведений, полученных из предусмотренных настоящим Кодексом источников, и достаточных для вывода о том, что обвиняемый» (далее по тексту);
для обеспечения соблюдения требования о применении наиболее строгой меры пресечения в отношении подозреваемых лишь в исключительных случаях изменить правило, установленное в норме ч. 1 ст. 108 УПК РФ: а) исключить из первого предложения слова «подозреваемого или»; б) дополнить словами (после слов «двух лет»): «в отношении подозреваемого в совершении тяжких или особо тяжких преступлений»;
в ч. 5 ст. 108 УПК РФ: а) исключить слово «международный»; б) установить обязанность должностного лица, возбуждающего ходатайство, представлять в суд процессуальные документы, содержащие сведения о том, что место нахождения обвиняемого (подозреваемого) неизвестно (копию постановления о приостановлении предварительного следствия или отдельного постановления об объявлении обвиняемого в розыск); в) предусмотреть процедуру обязательного судебного пересмотра принятого ранее решения после задержания (с участием задержанного);
11 - во избежание неправильного понимания и истолкования правоприменителями ч. 3 ст. 255 УПК РФ необходимо дополнение первого предложения данной нормы следующими словами: «при отсутствии оснований для изменения или отмены меры пресечения», как это сделано в ст. 109 УПК РФ.
Теоретическая и практическая значимость результатов исследования. Теоретическое значение диссертации состоит в том, что исследованию подвергся институт заключения под стражу как меры пресечения в уголовном судопроизводстве России на основании УПК РФ 2001 г. Результаты исследования углубляют отдельные положения науки уголовного процесса и могут быть учтены в дальнейших теоретических разработках, в научных исследованиях по вопросам применения наиболее строгой меры уголовно-процессуального принуждения.
Сделанные в работе выводы и предложения могут быть использованы в правотворческой работе, направленной на совершенствование действующего уголовно-процессуального законодательства, при подготовке учебной, методической и научной литературы, а также в учебном процессе и правоприменительной практике.
Апробация и внедрение результатов исследования.
Диссертация подготовлена на кафедре уголовного процесса и криминалистики юридического факультета Ростовского государственного университета, на которой осуществлялось ее обсуждение. Результаты исследования были отражены в 3 публикациях автора, докладывались на межвузовской научно-практической конференции «Эффективность реализации конституционных прав граждан», проходившей в Ростовском государственном университете в ноябре 2003 г.
Кроме того, основные теоретические положения внедрены в учебный процесс кафедры уголовного процесса и криминалистики Ростовского государственного университета и используются для проведения учебных
занятий, а также для осуществления научно-исследовательской работы аспирантов и соискателей.
Структура работы предопределена предметом, целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих шесть параграфов, заключения, списка использованной литературы, приложений.
Понятие заключения под стражу в уголовном судопроизводстве
Вопросы применения мер уголовно-процессуального принуждения отличаются особой актуальностью. И это понятно, ведь от того, как применяются данные меры, насколько законно и обоснованно, зависит решение задач всего уголовного судопроизводства, ибо главной задачей данного вида принуждения является оказание содействия в решении общепроцессуальных задач.
В дореформенный период в своей деятельности, направленной на раскрытие преступлений и привлечение виновных к ответственности, органы расследования зачастую применяли наиболее строгие меры уголовно-процессуального принуждения в отношении обвиняемого (подозреваемого) с целью получения «признательных» показаний посредством использования незаконных методов расследования. Именно факт признания собственной вины, которому в российской системе отправления правосудия с давних пор отводилась роль «царицы доказательств», ложился впоследствии в основу обвинительного заключения, а зачастую и обвинительного приговора, т.к. суд в силу своих законодательно закрепленных обязанностей фактически выступал на стороне обвинения.
В подобной ситуации, не могло быть и речи ни о полноценной реализации прав, которыми наделялось лицо, привлеченное к участию в уголовном процессе, ни о защите нарушенных прав путем обжалования незаконных действий. Как следствие, к уголовной ответственности нередко привлекались и подвергались уголовному наказанию невиновные лица, что недопустимо, ибо прямо противоречит назначению уголовного процесса.
Начало 90-х годов ознаменовалось большими изменениями в политической, экономической и прочих сферах жизни российского общества.
Коснулись эти преобразования и судебной системы. Наиболее важные позиции и положения об этих изменениях, нашли закрепление в Концепции судебной реформы, разработанной и одобренной российским парламентом. Целью данной реформы было становление независимой судебной власти в России, создание всех условий для развития организационных основ судебной системы, ее кадрового и финансового обеспечения. Кроме того, ставились задачи расширения сфер судебной защиты прав и свобод граждан, совершенствования судопроизводства, повышения доступа к правосудию, приведения российского законодательства в соответствие с современными мировыми стандартами, нормами и принципами международного права. В числе ключевых положений судебной реформы предлагался и судебный контроль за законностью и обоснованностью производства на ранних стадиях процесса, лишение правосудия обвинительных черт. Согласно положениям, закрепленным в Концепции судебной реформы, «суд должен занять центральное место в системе правоохранительных органов, осуществляя как прямой, так и косвенный контроль за несудебным (досудебным) производством»1.
Необходимость внесения коренных изменений в действовавшее уголовно-процессуальное законодательство стала еще более очевидной после принятия в 1993 году Конституции РФ. В соответствии со ст. 2 Конституции РФ на государство возложена обязанность признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина как высшую ценность. Согласно ст. 17 Основного Закона, права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием. Именно признание приоритета прав и свобод человека и гражданина в Конституции РФ повлекли за собой многочисленные изменения и дополнения в УПК РСФСР 1960 г.
Целый ряд положений УПК и других законов признал не соответствующими Основному закону государства Конституционный суд РФ, сориентировав тем самым и законодательную власть, и судебные органы на более последовательную реализацию принципов и норм Конституции, направленных на защиту прав и свобод человека и гражданина. Во многих вопросах российское судопроизводство приблизилось к его конституционной модели. При этом практически был использован «весь потенциал конституционного регулирования судопроизводства в аспекте обеспечения субъективных прав граждан»2.
Ключевым событием в судебной реформе стало принятие нового Уголовно-процессуального кодекса, вступившим в силу 1 июля 2002 г., в котором законодатель закрепил новую систему процессуальных гарантий прав личности для обеспечения законности и обоснованности при применении мер уголовно-процессуального принуждения.
Одним из центральных принципов, определившим во многом качественный состав всей системы (принципов) в новом УПК, стал конституционный принцип состязательности и равноправия сторон. Включение данного принципа в число принципов уголовного процесса сопровождалось устранением из процессуального закона тех положений, которые противоречили состязательному построению судопроизводства, а также допускали необоснованное ограничение прав и свобод участников процесса. Отсюда, более острыми стали вопросы о возможности и допустимых пределах применения уголовно-процессуального принуждения, существенно ограничивающего конституционные права личности; о необходимости наделения принуждаемого лица (обвиняемого, подозреваемого) комплексом прав, достаточным для полноценной реализации права на защиту на всех стадиях уголовного процесса. Особенно это актуально для стадии предварительного расследования, ибо здесь приходится иметь дело с человеком, еще не признанным по суду виновным. Кроме того, в российском судопроизводстве в этой стадии позиции стороны обвинения традиционно были гораздо сильнее, нежели защиты.
История законодательства и практики применения заключения под стражу
На сегодняшний день в России происходит становление типа процесса, который строится на началах процессуального равенства сторон в суде и разделения функций между обвинителем, защитой и судом. При этом обвинитель несет «бремя доказывания» виновности обвиняемого, а суд выступает как арбитр между сторонами. Представляется, что при таком типе процесса возможно корректное применение мер процессуального принуждения и решение задач уголовного судопроизводства, среди которых особо выделена защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения его прав.
Между тем государство - это исторически развивающееся явление; с развитием государства, изменяются его цели и задачи, управляющие структуры, функции и институты, к которым относится и институт уголовно-процессуального принуждения. Какова же была специфика применения меры пресечения в виде заключения под стражу в другие исторические моменты, как происходило развитие данного института?
В течение продолжительного исторического периода (период раннего феодализма) на Руси преступление рассматривалось как «обида», нанесенная частному лицу или небольшой группе граждан. Неудивительно, что сбором доказательств занимался сам потерпевший. Он же заботился о доставлении обвиняемого в суд, где на основе представленных сторонами доказательств и с применением системы доказательств, представлявшей собой совокупность очистительных присяг и поединков, принималось решение. Такой вид процесса носит название обвинительного (частно - исковой), и понятно, что применение мер процессуального принуждения не имело место в этот период.
Данная ситуация существенно преобразилась с усилением государственной власти и изменением взгляда на преступление. Оно стало рассматриваться в качестве акта агрессии, угрожающего существу государственной власти, установленным ею нормам поведения, общественной безопасности. Реакцией государства на появление преступности стало своеобразное средоточие, концентрация мер принудительного характера, противопоставляемых властью этому негативному явлению. Таким образом, было утверждено публичное начало в уголовном процессе, когда установление виновного в преступлении берет на себя государство, защищая этим не только права стороны, потерпевшей от преступного деяния, но и свои интересы.
Одно из первых упоминаний о мере принуждения, связанной с ограничением свободы обвиняемого, встречается в Пространной редакции Русской Правды. Так, дополнительная статья «О ковании мужем», появившаяся в 13 в., устанавливала тарифные ставки, полагавшиеся полицейскому чиновнику за «заковывание в железа» (оковы, кандалы) . Интересен тот факт, что данная мера применялась лишь в том случае, когда обвиняемый не мог представить гарантии правомерного поведения, а именно - поручителя в том, что он не скроется.
Первыми кодифицированными источниками процессуального права, содержавших нормы о применении в отношении лица, совершившего общественно-опасное деяние, меры, ведущей к изоляции его от общества, были Судебники 1497 г. и 1550 г. В них были установлены следующие основные методы ведения уголовного процесса - обыск и пытка.
Под обыском понимался опрос «добрых людей», которые называли «лихих», давали общую оценку их личностей, способствовали определению репутации. Согласно ст. 12 Судебника 1497 г., если 5-6 «добрых людей» указывали на лицо как на преступника, т.е. «лиховали», то даже при отсутствии доказательств виновности, оговоренный признавался виновным. Таким образом, оговор со стороны благонадежных людей приобретал в глазах законодателя безусловную доказательственную силу. П.И. Люблинский по этому поводу отмечал: «Недостаток доказательств при многочисленности происходящих преступлений вызвал к жизни способы, которые не указывают на данное преступление, а вообще на характер подозреваемого, из чего делается заключение о вероятности совершения им преступления» .
В отношении тех, кого «облихуют при обыске» применяли меру, связанную с существенным ограничением свободы, но делали это весьма своеобразно, а именно — «отдавали за пристава». Данная мера состояла в том, что человека сковывали и сажали в колоду. Местами содержания заключенных были различного рода ямы, сараи, хлева (во дворе у пристава), т.к. государственных тюрем еще не было. Надзор за ними осуществлялся приставами. Пристава - это первый зародыш органа предварительного следствия. В их обязанности входило констатирование факта преступления, производство обысков, отдача на поруки и т.п. Главная обязанность приставов определялась так: «волочити и ставити пред судом во всяком деле»29. Освобождение находящихся за приставом было или дозволено с разрешения лиц, занятых делом, или совсем запрещено. Согласно Судебникам 1497 и 1550 гг. правом применять арест и пытку наделялся (и) так называемый неделыцик -должностное лицо, назначаемое судом по просьбе истца для помощи ему «в отыскании ответчика и обеспечении явки в суд» (ст. 4 Судебника 1497 г.). Стоит особо выделить ст. 34 Судебника 1497 г., в которой неделыцикам прямо предписывалось «пытати татя», а также ст. 35 того же Судебника и ст. 53 Судебника 1550 г., устанавливавших запрет отпускать «найденных татей за взятку»30 и, злоупотребляя правами неделыцика, арестовывать невиновных. Собственное признание заключенного, совпадающее с данными обыска, становилось безусловным доказательством виновности.
Судебник 1550 г. содержал важную новеллу - ст. 70, которая фактически была одной из первых значительных процессуальных гарантий. Данная норма устанавливала контроль за действиями должностных лиц, производивших арест и дачу на поруки местных жителей. Арест признавался незаконным при применении в отношении лиц, нуждавшихся в поручительстве, без ведома выборных от дворянства властей — «приказчиков городовых», выполнявших судебные обязанности. Кроме того, в этой статье была установлена ответственность виновных в незаконном аресте - они были обязаны выплатить арестованному «бесчестье». Необходимость в установлении перечисленных положений в первую очередь была вызвана тем, что аресты применялись для «всяческого вымогательства и наживы»31.
Основание для избрания заключения под стражу
Одним из вопросов, имеющих важнейшее научное и практическое значение, в теории уголовно-процессуального права является вопрос об основании применения мер пресечения. Он вызвал немалое количество споров, основная часть которых посвящена правильному определению, как самого понятия основания, так и его элементов, их роли и юридического значения, правовой характеристики и соотношения.
Существующие в литературе определения основания для избрания мер пресечения можно условно разделить на две группы. Одни процессуалисты считают таковым некоторую правовую ситуацию (совокупность юридических фактов)61, в то время как другие определяют в качестве основания не саму ситуацию, а данные (сведения) о ней или же их сочетание62. Более правильной представляется первая позиция и вот почему. Дело в том, что правовые последствия в уголовном процессе вообще могут быть порождены фактическими обстоятельствами, которые принято называть юридическими фактами. Именно факты являются основаниями возникновения, изменения и прекращения уголовно-процессуальных отношений при условии, что нормы отраслевого права связывают с ними определенные правовые последствия. Поэтому прав Ф.М. Кудин, отмечая, что «основаниями применения принуждения правильно считать только имеющие уголовно-процессуальное (юридическое) значение обстоятельства» , а «данные об обстоятельствах обладают лишь доказательственным значением»64, т.е. они могут быть использованы для обоснования принимаемого решения.
Определенное несоответствие сохраняется и в некоторых нормах уголовно-процессуального закона. В частности, в ст. 140 УПК РФ основанием для возбуждения уголовного дела называется наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления. В то же время в ч. 1 ст. 24 УПК РФ в качестве первого же основания отказа в возбуждении уголовного дела или прекращении уголовного дела приводится отсутствие события преступления, т.е. отсутствие юридического факта, который может служить основанием (для принятия соответствующего решения), что представляется верным. В первом случае (в ст. 140 УПК РФ) законодатель устанавливает определенные критерии-требования к сведениям о фактах и при их соответствии этим требованиям приравнивает их к самим фактам. Примерно такой же позиции придерживается и З.Ф. Коврига, подчеркивая, что «основанием для применения меры пресечения является не сама возможность уклонения обвиняемого (подозреваемого) от следствия и суда или воспрепятствование установлению истины по делу и т.д., а фактические данные, полученные из предусмотренных законом источников и свидетельствующие о ненадлежащем поведении обвиняемого».
Как видно из этого определения, требования, предъявляемые к сведениям о наличии правовой ситуации, которая может свидетельствовать о необходимости избрания меры пресечения, идентичны тем, что предусмотрены законодателем для доказательств по уголовному делу: достоверность, относимость, допустимость.
Между тем в норме об основаниях для избрания меры пресечения (ст. 97 УПК РФ) отсутствует определение последнего требования в качестве обязательного, как это сделано З.Ф. Ковригой. Результатом наличия в уголовно-процессуальном законе такого недостатка является то, что некоторые авторы считают соблюдение данного требования необязательным для принятия законного и обоснованного решения по вопросу об избрании меры пресечения. Так, О.И. Цоколова утверждает, что меры пресечения «могут быть основаны и на сведениях, полученных из непроцессуальных источников информации»66, которые, понятно, последнему критерию не соответствуют. Подобное толкование нормы о процессуальных основаниях, несомненно, противоречит уголовно-процессуальному закону. Еще в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 апреля 1993 г. «О практике судебной проверки законности и обоснованности ареста или продлении срока содержания под стражей» содержалось прямое указание на необходимость представления в суд для доказывания законности и обоснованности избрания заключения под стражу исключительно процессуальных документов. Кроме того, применение мер пресечения на основании такого рода информации фактически исключает полноценную реализацию обвиняемым права на защиту, что, в свою очередь, предполагает противоречие целому ряду современных уголовно-процессуальных принципов. Отсюда, представляется необходимым изменить ч. 1 ст. 97 УПК РФ и изложить в следующей редакции: «Дознаватель, следователь, прокурор, а также суд в пределах предоставленных им полномочий вправе избрать обвиняемому одну из мер пресечения, предусмотренных настоящим Кодексом, при наличии сведений, полученных из предусмотренных настоящим Кодексом источников, и достаточных для вывода о том, что обвиняемый» (далее по тексту).
Сведения о наличии процессуальных основаниях также должны отвечать требованию достаточности. Что понимается под этим требованием, как определить являются ли сведения достаточными или нет? В.М. Корнуков пишет, что основание будет достаточным тогда, когда «фактические данные, его образующие, исходя из закона и внутреннего убеждения соответствующего должностного лица, позволяют сделать вывод о необходимости применения той или иной меры процессуального принуждения» . Однако данное определение должно быть уточнено. В частности, следует указать, что вывод должностного лица должен быть сделан в результате сбора, изучения сведений о всех значимых для правильного разрешения вопроса о мере пресечения обстоятельствах, правовой оценки каждого из них.
Применительно к вопросу о сущности основания из рассмотренных выше положений следует вывод о том, что юридический факт сам по себе не может быть достаточным для принятия соответствующего решения в отсутствие сведений, отвечающих указанному ряду требований. Логика принятия законодателем и некоторыми авторами подобной позиции понятна -необходимо ориентировать правоприменителя на правильное (законное и обоснованное) применение мер пресечения. С перечнем требований к сведениям об основании, могущим иметь доказательственное значение при решении вопроса применения меры пресечения, необходимо согласиться, однако относить сами данные к основанию для избрания меры пресечения представляется неверным.
Таким образом, основанием применения мер пресечения может служить тот ряд имеющих уголовно-процессуальное значение обстоятельств (совокупность юридических фактов - так называемый «сложный фактический состав»), о которых будут собраны сведения-доказательства, отвечающие требованиям достоверности, относимости, допустимости и достаточности.
Еще одним важным вопросом, вызывающим многочисленные споры, является вопрос о качественном составе (содержании) основания применения мер пресечения, роли и значения каждого из его элементов. Прежде чем рассмотреть обстоятельства, которые должны быть отнесены к основанию непосредственно, необходимо раскрыть понятие и значение необходимых условий применения мер пресечения. К таковым следует отнести следующие обстоятельства: - ведущееся производство по возбужденному уголовному делу; - нахождение лица в том процессуальном положении, которое допускает применение принудительных мер.
Закрепление первого условия служит цели исключения всякой возможности применения наиболее острого по своей тяжести процессуального принуждения в иных сферах государственно-правовой деятельности. Оно (применение) будет носить правомерный характер при объективно подтверждаемой вероятности противоправного поведения лица «только по поводу совершенного преступления и в пределах ведущегося в связи с этим производства по уголовному делу»68.
Сроки содержания лиц под стражей до суда
Конкретная мера пресечения может быть применена в том случае, если возникает правовая ситуация, с которой законодатель связывает возможность ее использования. Избрание данной меры органами предварительного расследования в отсутствие такой ситуации влечет признание соответствующего решения незаконным и необоснованным. Между тем специфика рассматриваемой группы мер такова, что наступление подобных юридических последствий возможно и по иным причинам. Законодатель не ограничивается определением основания меры пресечения, а подробно регламентирует и процедуру избрания, ориентируя тем самым правоприменителя на строгое соблюдение установленного порядка ее применения.
Есть ли в этом необходимость? Ответ на данный вопрос может быть исключительно положительным. Законодательное определение порядка избрания каждой меры пресечения «способствует результативности и эффективности применения мер процессуального принуждения» , а также «максимально обеспечивает соблюдение прав, свобод и интересов лиц, к которым они применяются, ограждая их от чрезмерного, недопустимого принуждения» .
Порядок применения каждой меры пресечения специфичен. Характер различий обусловлен, в первую очередь, спецификой прав и свобод личности, ограничение которых предполагает избрание конкретной меры. При этом можно отметить такую зависимость — чем более строгой является по своей сути мера пресечения (влечет ограничение большего числа прав или затрагивает более важные группы прав), тем сложнее порядок ее избрания. Таким образом, законодатель производит дифференциацию мер пресечения в зависимости от особенностей непосредственно ограничиваемого объекта (определенной группы прав и свобод принуждаемого лица), предусматривает при этом дополнительные гарантии для мер пресечения более строгого характера.
Одним из важнейших конституционных прав человека является право на свободу и неприкосновенность (ст. 22 Конституции РФ). Наиболее существенное ограничение этого права влечет избрание меры пресечения в виде заключения под стражу, которая и является самой строгой из всех мер уголовно-процессуального принуждения. Поэтому, неудивительно, что наиболее сложный порядок избрания предусмотрен новым УПК именно для этой меры. Соответственно, данная процедура является наиболее подробно регламентированной. Такое положение дел следует признать правильным, ибо, как справедливо замечал П.И. Люблинский, «именно в области личной свободы прежде всего требуется ясность и определенность, являющиеся симптомами действительного уважения к правам свободы»123.
На протяжении длительного исторического периода применение заключения под стражу было вверено органам расследования. Результат такого «доверия» известен - наиболее строгая мера пресечения применялась неоправданно широко, повсеместно, практически без какого-либо ограничения и вовсе не для тех целей, для которых должны применяться меры рассматриваемой группы, причиняя значительный вред государственным и общественным интересам. В течение последних десятилетий двадцатого столетия право решения вопроса об избрании заключения под стражу принадлежало прокурору. Именно он своей санкцией решал судьбу обвиняемого (подозреваемого) в досудебный период производства по уголовному делу. Однако и этот участник судопроизводства в силу собственного процессуального положения не был способен гарантировать законное и обоснованное избрание ареста. Соответственно, процедура, в которой он является финальной (и достаточной) инстанцией по разрешению этого вопроса, была признана неприемлемой для демократического государства, противоречащей международным стандартам. Таким образом, возникла необходимость в наделении правом разрешения вопроса о заключении лица под стражу того органа, который отвечает требованиям независимости и беспристрастности, каковым является суд. Это предполагало установление в уголовно-процессуальном законодательстве наиболее сложной процедуры избрания указанной меры.
Первоначальное решение по мере пресечения принимают дознаватель или следователь. З.Ф. Коврига вьщеляет следующие три этапа принятия такого решения указанными участниками судопроизводства:
1) сбор информации о личности обвиняемого (подозреваемого), о его поведении во время возбуждения уголовного дела и расследования, о вероятных действиях в будущем, подготовку к которым он начал предпринимать;
2) изучение всей совокупности обстоятельств по делу (тяжести преступления, способа его совершения, общественной опасности личности обвиняемого (подозреваемого), его роли в совершении преступления и т.д.), имеющейся информации об оказании противодействия и др.;
3) принятие самого решения о применении меры пресечения или формирование вывода об отсутствии достаточных оснований для принятия такого решения124.
В целом с такой позицией можно согласиться, ибо, действительно, применительно к мерам пресечения наибольшее значение имеют данные об обстоятельствах, которые относятся к уголовно-процессуальным основаниям. Факт наличия такого рода сведений дает ответ на вопрос о необходимости применения мер данной группы. В подобных случаях наибольшую актуальность приобретает второй вопрос, а именно - какая конкретная мера принуждения должна быть применена по расследуемому делу. Достоверный ответ на этот вопрос может быть получен путем изучения установленных законодателем в качестве обязательных для учета (при применении меры пресечения) обстоятельств (ст. 99 УПК РФ). К приведенному выше порядку принятия решения представляется необходимым сделать лишь следующее небольшое дополнение: дознаватель, следователь обязаны производить анализ, давать правовую оценку каждому значимому для решения указанного вопроса обстоятельству по мере поступления сведений о таковом (а не в определенной (или тем более строгой) последовательности) и принимать решение только в том случае, когда сведения в своей совокупности будут отвечать требованию достаточности, при условии соблюдения правила (принципа) всесторонности, полноты и объективности.
