Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические основы сравнительного изучения уголовного процесса западных государств и России 19
1. Типологический подход к сравнительному изучению уголовного процесса западных государств и России: основные типологии 19
2. Ценностно-правовой подход к сравнительному изучению уголовного процесса западных государств и России: объект, предмет и метод 40
3. Модельный подход к сравнительному изучению уголовного процесса западных государств и России: понятие уголовно-процессуальной стратегии 51
Глава II. Основные уголовно-процессуальные стратегии в теоретическом контексте 68
1. Содержание уголовно-процессуальных стратегий 68
2. Согласование уголовно-процессуальных стратегий 93
Глава III. Цели и принципы уголовного процесса западных государств и России 103
1. Цели уголовного процесса западных государств и России 103
2. Принципы уголовного процесса западных государств и России 148
Глава IV. Функции уголовного процесса западных государств и России 163
1. Функции основных участников уголовного процесса западных государств и России в досудебном производстве 168
2. Функции основных участников уголовного процесса западных государств и России в судебном производстве 215
Заключение. Уголовный процесс России в сравнительно-правовой перспективе 261
Библиография
- Типологический подход к сравнительному изучению уголовного процесса западных государств и России: основные типологии
- Ценностно-правовой подход к сравнительному изучению уголовного процесса западных государств и России: объект, предмет и метод
- Содержание уголовно-процессуальных стратегий
- Цели уголовного процесса западных государств и России
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Международная правовая интеграция, в которую во все большей мере вовлекается Россия, предполагает осуществление деятельности по координации ее собственной правовой политики с правовой политикой других стран1. Движение нашего государства по этому пути вполне очевидно. Свидетельством тому является широкомасштабная судебно-правовая реформа, осуществляемая» в нашей стране. Естественно, что она сопровождается использованием зарубежного и международного опыта, правовыми заимствованиями, признанием международного права частью российской правовой системы и приведением ее в соответствие с международными правовыми стандартами. Можно сказать, что оформившаяся ранее главным образом в западных странах (вследствие интернационализации современных обществ под воздействием социально-экономических и иных факторов) тенденция к сближению национальных правовых систем стала характерной и для России".
Правда, указанная тенденция в области уголовно-процессуального права до последнего времени была менее выражена и заметна, чем в других отраслях права. Более того, она не снимает исторически стабильных различий ведущих правовых систем мира, которые в уголовно-процессуальной сфере имеют фундаментальный характер (к примеру, рассматриваются в качестве родовой осо-бенности, разделяющей страны с западной правовой традицией) . Подобный консерватизм объясняется в какой-то мере естественным нежеланием любого государства ограничивать свою монополию на власть и во многом культурным наследием каждой страны. Не случайно в современный период развития госу-
1 О понятии правовой интеграции см.: Бахин С. В. Сотрудничество государств по сближению на
циональных правовых систем (унификащи и гармонизация права): Лвтореф. дне. ... д-ра юрид. наук. СПб.,
2003. С. 16; Он же Субправо (международные своды унифицированного контрактного права). СПб., 2002
С. 125-127; Глобализация и развитие законодательства: Очерки / Отв ред. Ю Л. Тихомиров,
Л. С. Пиголкин. М , 2004. С. 69-82.
2 Речь идет о согласованном в международно-правовом смысле общем развитии государств. См. об
этом: Бахин С. В Сотруднігчество государств по сближению национальных правовых систем... С. 17; Глоба
лизация и развитие законодательства. С. 78.
3 См.: ОсаквеК Сравнительное правоведение: схематический комментарий. М., 2008. С. 41.
дарств и обществ наряду с процессами глобализации, обусловившими необходимость правовой интеграции, прослеживаются процессы усиления национальной, культурной автономизации (самоидентификации, поддержания и развития национальных традиций, языка, религии и т. п.)4, затрагивающие и сферу права. Поэтому закономерно, что взаимовлияние и взаимопроникновение национальных уголовно-процессуальных законодательств (и шире— правовых систем) происходят, главным образом, через посредство международного права (общепризнанные принципы, стандарты правосудия и защиты прав человека, договоры о взаимной помощи и сотрудничестве и т. п.)5.
Вместе с тем сказанное совершенно не исключает необходимости в создании сходных (на национальном уровне) и единых (на международном уровне) механизмов правового регулирования однородных общественных отношений. Ведь, «по сути, нет таких региональных или национальных, а тем более межнациональных, межгосударственных и межправовых проблем, которые бы в той или иной мере не имели бы общего или всеобщего характера» . Конечно же, речь идет не о формировании мирового государства и права в условиях глобализации, а о воздействии глобализма на национальное государство и право (с учетом естественных антиглобалистских тенденций)7. Имеется в виду лишь определенная гармонизация (согласование официальных правовых доктрин, концептуальных подходов, принципов, программ правовых действий и т. п.) и унификация (принятие основанных на общих межнациональных стандартах правовых актов или норм, действующих вза-
4 См. об этом, напр.: Гаджиев К. С. Введение в геополитику: Учебник для вузов. М., 1998. С. 230.
3 Общую характеристику современных тенденций и оснований сближения уголовно-процессуальных правовых систем см.: Уголовная юстиция: проблемы международного сотрудничества. Международный научно-исследовательский проект. М., 1994. С. 21-40; Окоджи П. Модели коопераций в сфере уголовных правонарушений в Европейском Союзе: перспективы развития // Европейская политика, практика и процедура в уголовном праве: Материалы международного семинара для работников правоохранительных органов и адвокатуры. Йошкар-Ола, 2000. С. 53-67; Гуцспко К. Ф, Головко Л В., Филимонов Б. А. Уголовный процесс западных государств. М., 2002. С. 34-43. См. также: Волженкина В. М. Нормы международного права в российском уголовном процессе. СПб., 2001; Волеводз А. Г Правовое регулирование новых направлений международного сотрудничества в сфере уголовного процесса. М., 2002.
6 Марченко М.Н Правовые системы современного мира: Учеб. пособие. М., 2008. С. 247. См. также:
СандовА.Х. Сравнительное правоведение: Краткий учебный курс. М., 2007. С. 174-205.
7 См. подробнее об этом: Марченко М.Н. Государство и право в условиях глобализации. М., 2008. С. 28-60.
6 мен или наряду с национальными актами) национальных законодательств и практики их применения8,
Применительно к сфере уголовной юстиции в качестве общих проблем, стоящих перед государствами, включенными в процесс интернационализации, можно выделить следующие:
рост преступности (в особенности однотипных и транснациональных преступлений), ее глобализация и межнациональная интеграция;
недостаточное финансирование органов уголовной юстиции;
слабая координация между ними;
сложность, запутанность и иногда архаичность законодательства;
повышение требовательности к органам уголовной юстиции с точки зрения соблюдения прав человека;
судебная волокита и судебные ошибки;
неэффективная защита потерпевших от преступлений;
- утрата общественного доверия к уголовной юстиции9.
Перечисленные проблемы ясно показывают, что все государства,
включенные в процесс интеграции, независимо от их желания вынуждены сотрудничать друг с другом, даже если они не подготовлены к согласованию своих законодательств. Речь идет о координации усилий в области пресечения и предупреждения международной преступности, обеспечения выдачи преступников, оказания взаимной помощи в осуществлении судебных разбирательств и исполнении наказаний, т. е. о том, что уже породило международную систему уголовной юстиции и побуждает к новаторской трансформации международного права в национальные законодательства (например, в области защиты прав и свобод человека и гражданина).
Однако следует заметить, что отмеченная выше тенденция к сближению национальных уголовно-процессуальных законодательств (и практик) вызыва-
ем. об этом: Глобализация и развитие законодательства. С. 78-79. 9 См. об этом, напр.: Criminal procedure systems in the European Community/ Ed. C. Van Den Wyn-gaert. London, 1993. P. 6; Уголовная юстиция: проблемы международного сотрудничества. С. 22-26; Лопа-шепко Н.А. Уголовная политика. М. 2009. С. 540-544.
ет сопротивление сложившихся культурных исторических форм судопроизводства (как относительно устойчивых и постоянно воспроизводимых).
Данное явление имеет общий и естественный характер. Его игнорирование или недооценка, некритическое отношение к нему не только опасны для процессов гармонизации и унификации национальных законодательств, но и грозят дестабилизацией национальных правопорядков .
Особенно актуально указанное явление для России. Это объясняется переживаемым в настоящее время нашей страной переходным периодом, сопровождающимся очередной в ее истории модернизацией правового строя (с учетом западного опыта). В области уголовного процесса (в связи с принятием нового УПК РФ) это породило проблему теории и практики11, которая в течение ряда лет является предметом порой довольно острых дискуссий. Вот лишь наиболее общие и принципиальные вопросы, выражающие данную проблему:
меняется ли наш уголовный процесс и в какую сторону;
принесли ли произведенные нововведения пользу или вред и были ли в достаточной мере подготовленными и своевременными;
становится ли отечественное судопроизводство (и должно ли быть) ближе англо-американской системе или остается (и должно оставаться) в лоне романо-германской системы;
возможна ли интеграция англо-американской и романо-германской систем и в каких пределах;
нужны ли нам дальнейшие перемены и на какой основе.
Очевидно, что любая правовая трансляция, радикально меняющая уголовный процесс, обречена на провал, если она не усиливает существующие структуры власти (а также профессионализм конкретного правоприменителя), их способность достигать поставленные перед ними политические и пра-
10 Речь вдет о риске так называемой юридической декультурации, т. е. разрушении собственной культурно-исторической правовой системы и блокировании воплощения в жизнь чужого правового образца. См. об этом подробнее: Карбонъе Ж Юридическая социология. М., 1998. С. 198-201; Рулан Н. Юридическая антропология. М., 1999. С. 194-196.
" Обсуждение наиболее дискуссионных вопросов нового УПК РФ см.: Бойков А. Д. Третья власть в России. Кн. 2. Продолжение реформ. М., 2002.
вовые цели. Поскольку не исключена вероятность того, что мы находимся именно в такой ситуации, важно провести сравнение российского уголовного процесса с наиболее влиятельными национальными системами судопроизводства, относящимися к разным его типам (англо-американскому и романо-германскому). Это необходимо для того, чтобы не допустить простого возврата в прошлое в ходе возможных контрреформ, а учесть собственный исторический опыт в контексте базовых ценностей, накопленных мировой уголовно-процессуальной практикой.
Степень разработанности темы исследования. Традиционно уголовный процесс западных государств рассматривается на примере Англии и Уэльса, США, Германии и Франции, чьи правовые системы относятся к числу наиболее изучаемых в юридической науке; причина тому - их общемировая историческая значимость и огромное влияние, которое они оказали на другие стра-ны . В юридической литературе (как западной, так и российской) накоплен значительный материал, касающийся в той или иной мере сравнения судопроизводства названных стран (а также стран, которые к ним тяготеют - Австрия, Бельгия, Дания, Испания, Италия и др.). Этому посвящены работы Н.С. Алексеева, А.И. Александрова, Т.В. Апаровой, С.В Боботова, В.В. Бойцовой, Л.В. Бойцовой, В.Н. Бутова, В.А. Власихина, Л.В. Головко, К.В. Гуценко, А.Э. Жа-линского , О.А. Жидкова, И.Ю. Жигачева, К.Б. Калиновского, В.А. Ковалева, А.И. Лубенского, В.З. Лукашевича, В.Н. Махова, Э.Б. Мельниковой, Ю.В. Мещерякова, П.Л. Михайлова, И.Б. Михайловской, В.П. Нажимова, А.В. Наумова, В.М. Николайчика, В.В. Николюка, Н.Н. Полянского, М.А. Пешкова, А.А. Ре-рихт, И.В. Решетниковой , Ф.М. Решетникова, О.Б. Семухиной, А.В. Смирнова, М.С. Строговича, Б.А. Филимонова, С.В. Филиппова, М.А. Чельцова-Бебутова, А.С. Шагиняна, С.Д. Шестаковой и других отечественных авторов советского и постсоветского периода времени. В дореволюционный период большое внимание указанной проблематике уделяли Я.И. Баршев, Н. Гартунг, М.В. Духов-
12 Использованные для характеристики исторической значимости и влияния этих уголовных процессов источники являются общеупотребимыми и приводятся здесь по работе: Comparative Criminal Procedure / Ed. J. Hatchard, B. Huber, R. Vogler. London, 1996.
ский, Н.Н. Розин, В. Случевский, И.Я. Фойницкий, Д.Г. Тальберг и другие ученые. Среди западных правоведов можно выделить исследования A. Ashworth, L.G. Barton,W. Burnham, M. R. Damaska, J. Hatchard, B.B. Huber, M. King, H. Packer, R. Vogler, К. Брантса, H. Йорга, К. Осакве, Л. Уайнреба, С. Фильда, Дж. Флетчера, Л. Фридмэна и других авторов.
Вместе с тем многие работы перечисленных выше и иных авторов носят в меньшей степени аналитический сравнительно-правовой характер, а в большей мере являются описанием уголовного процесса соответствующих стран (то есть материалом для сравнения). Значительное число работ, хотя и содержат немало весьма интересных и ценных (в теоретическом и практическом отношении) положений, не имеют общей сравнительно-правовой направленности. Сравнительный метод в них используется как вспомогательный и не предполагает проведения завершенного научного и/или практического сравнения. Те же исследования, которые можно назвать сравнительно-правовым изучением уголовного процесса, в силу разных причин не учитывают или недостаточно учитывают современные правовые и уголовно-политические реалии (устаревший материал для сравнения, преимущественно формально-правовой анализ, отказ от обсуждения вопросов совместимости правовых институтов и проблем борьбы с преступностью). Вне таких реалий дать сколько-нибудь достоверную оценку российского уголовного процесса и/или уголовного процесса указанных выше стран в сравнительно-правовом контексте практически невозможно.
Подобная оценка не проводилась, хотя необходимость в этом давно назрела. Она представляет собой важное самостоятельное перспективное направление научных исследований, результаты которых могут существенно повлиять на модернизацию уголовного судопроизводства в России.
Вот почему настоящая работа является первым комплексным сравнительным исследованием уголовного процесса западных государств и России, соединяющим в себе теоретический, формально-правовой и уголовно-политический подход.
Объект исследования. Объектом исследования являются:
формально-правовые отношения, возникающие между основными участниками уголовного судопроизводства рассматриваемых стран;
уголовно-политические отношения, опосредующие правовое взаимодействие основных участников уголовного судопроизводства сравниваемых стран.
Предмет исследования. Предметом исследования выступают идеологическое, политическое и правовое содержание уголовно-процессуальной деятельности в России и западных государствах, а также закономерности (тенденции) сближения и расхождения ее мировых типов и национальных видов (на примере Англии и Уэльса, США, Германии, Франции и России).
Цель и задачи исследования. Целью исследования является определение того, возможно ли слияние англо-американского и романо-германского типа судопроизводства или доминирование (преобладание, подавление) одного типа над другим либо сохранение глубоких межтиповых различий, а также того, в каких направлениях должен развиваться российский уголовный процесс в сравнительно-правовой перспективе.
Достижение поставленной цели предполагает:
теоретическое обоснование необходимости использования в сравнительно-правовом исследовании сочетания типологического (как эталонно-правового), ценностно-правового и модельного (уголовно-политического) подходов;
формулирование общих для всех сравниваемых стран уголовно-процессуальных стратегий и условий их совместимости;
выявление ценностей, объединяющих и разделяющих сравниваемые разновидности уголовного процесса;
установление сходных и отличных способов удержания (защиты) этих ценностей;
оценку значимости общих уголовно-процессуальных стратегий для сближения национальных уголовно-процессуальных систем и развития российского уголовного процесса.
Методология и методика исследования. Методологической основой исследования служит сравнительный метод, необходимо предполагающий диалектическое изучение правовых систем. Сравнительный метод сочетается с другими общенаучными и специальными методами познания: формальнологическим, системно-структурным, историко-правовым и т. п.
По форме анализа исследование представляет собой межсистемное, кросснациональное, теоретическое микросравнение (изучение специфических характеристик уголовно-процессуального права пяти правовых систем, относящихся к разным правовым семьям, в научных целях) с использованием элементов макросравнения (сопоставление базисных характеристик правовых систем в пределах разных правовых семей), внутрисистемного сравнения (сопоставление правовых систем в пределах одной правовой семьи) и функционального (практического) сравнения.
Приемы сравнительного анализа: концептуальный, проблемный и текстуальный.
Исследовательские подходы: типологический, ценностно-правовой и модельный.
Теоретическая база исследования. В ходе работы использовались ре- , зультаты теоретических исследований в области философии, социальной теории, конфликтологии, сравнительного правоведения, общей теории права и государства, а также криминологии, уголовного права и уголовно-процессуального права.
Правовая и информационная основа исследования. Исследование основывается на законодательстве сравниваемых стран (уголовно-процессуальном и уголовном) и прецедентах, их описаниях в трудах крупных отечественных и зарубежных специалистов, а также справочных материалах.
Эмпирическая база исследования. В ходе исследования использовались статистические данные о состоянии преступности и борьбе с ней в сравниваемых странах, данные опросов работников российских правоохранительных органов (всего 501 чел.), в том числе данные, полученные методами
скрытого интервьюирования и решения казусов (129 чел.). Кроме того, про
водилось анкетирование адвокатов (148 чел.), осужденных (173 чел.), потер
певших (250 чел.), граждан, не являвшихся участниками уголовного процесса
(123 чел.) и студентов-юристов (89 чел.), а также наблюдения судебных про
цессов (191). В диссертации нашли отражение правозащитная деятельность
автора (в том числе в качестве председателя Общественной наблюдательной
комиссии Красноярского края), а также его опыт по правовому консультиро-
i ванию практических работников по конкретным уголовным делам (41).
Научная новизна исследования. Новизна исследования состоит в том, что впервые на монографическом уровне производится оценка сходств и различий уголовного процесса западных государств и России, основанная на целостном сравнительно-правовом исследовании, опирающаяся на широкое понимание права и учитывающая формально-правовые позиции и объективные предпочтения (притязания) участников судопроизводства в уголовно-политическом контексте. В диссертации разрабатываются критерии сравнения типологически и национально различающихся друг от друга видов уго- u ловного процесса; обосновываются теоретические положения, характеризующие возможности и пределы сближения этих видов в рамках англо- ) американской (общее право) и романо-германской (континентальное право) правовой семьи; доказывается тезис о недопустимости масштабных заимствований из континентально-правовой (германской и французской) уголовно-процессуальной системы в англо-американскую и наоборот; раскрывается опасность подобных заимствований для российского уголовного судопроизводства, грозящих ему разрушением собственных правовых основ; определяется принадлежность отечественного процесса к романо-германскому типу и в этом смысле вероятность его максимального сближения с германским и французским судопроизводством, а также сглаживания расхождений с английским и американским судопроизводством через единые международно-правовые стандарты и принципы; выявляются общие тенденции развития
із уголовного процесса (вне прямой зависимости от его типа) и общая закономерность уголовного-политического сближения его национальных видов.
Положения, выносимые на защиту. Новизну диссертационного исследования определяют следующие положения, выносимые на защиту:
Существующий в теории традиционный типологический подход не способен дать объяснение современному состоянию уголовного судопроизводства и нуждается в модификации. Сравнение, проводимое в его рамках, является, по сути, механистическим или формально-процессуальным, абстрагирующимся в определенной мере от отраслевой конкретики, принимающим во внимание доктрины, сформировавшиеся в предшествующий исторический период и сохраняющиеся в силу правовых традиций. Поэтому он нуждается в модификации, когда в пределах одной правовой традиции (западной, например) отбираются образцы (эталоны), в качестве которых выступают судопроизводства отдельных стран. В западном праве речь идет об английском (и его американском варианте), германском и французском уголовном про-ifecce, обладающем общепризнанной исторической значимостью и влиятельностью. По этим «эталонным» видам судопроизводства типизируются и классифицируются другие национальные процессы, изучается их сближение и расхождение, и/или сближение и расхождение уголовно-процессуальных систем стран континентального и общего права. Такой подход обращен к актуальному состоянию права и может быть назван эталонно-правовым.
Изучение актуального состояния права требует обращения к формообразующим элементам уголовного процесса (внешней форме и структуре) - для анализа сходств и различий, и его содержательным ценностям - для выявления и объяснения важнейших исторических исходов его (уголовного процесса) развития: сближения, слияния, расхождения. Это предполагает привлечение сопоставимых данных (по сравниваемым странам) на двух уровнях: сравнение национальных видов уго-
ловного процесса в целом и сравнение отдельных элементов этих видов процесса. Причем выделяемые на первом уровне базовые уголовно-процессуальные ценности должны использоваться для объяснения связей между элементами уголовного процесса на втором уровне, когда существование различных национальных видов уголовного процесса выступает в качестве необходимой предпосылки сравнительно-правового исследования, а интерпретируемые явления сравниваются в концептуально преобразованном виде. Такой подход может быть назван ценностно-правовым.
Обращение к ценностям и элементам уголовного* процесса в свою очередь вызывает необходимость в построении его модели как инструмента для сравнения, когда судопроизводство рассматривается в качестве объективной правовой реальности, в которой цели, принципы и функции выступают в роли соорганизующего, упорядочивающего и структурирующего начала, отражающего совместность деятельности различных субъектов в широком уголовно-политическом контексте. Такой подход именуется модельным.
С точки зрения модельного подхода уголовный процесс - это соорга-низованная, многоуровневая, совместная деятельность субъектов (участников) уголовного процесса, обладающих правовыми- статусами и играющих (исполняющих) правовые роли, объединенная общими целями, принципами и функциями, выражающими отношения государства, общества и отдельных граждан к преступности и борьбе с ней. В таком случае модель уголовного процесса есть концептуальное выражение его осуществления на практике (или иначе— уголовно-процессуальная стратегия), определяющее суть уголовной политики в области уголовного процесса.
В целях сравнительного анализа с позиций всех трех обозначенных подходов следует выделить шесть основных стратегий (общих моделей), тесно связанных с уголовной политикой современных государств:
защиты прав и свобод обвиняемого, уголовного преследования, социальной поддержки обвиняемого, социальной поддержки потерпевшего, рациональности и эффективности уголовного судопроизводства, примирения. Каждая из этих моделей обладает определенным набором признаков, отражающих ту или иную идеологическую или политическую перспективу вне зависимости от формально-правового контекста.
В уголовно-политическом отношении процессуальные стратегии вполне согласуются между собой (хотя практически могут вступать в столкновение друг с другом), если рассматриваются в качестве общегосударственных инструментов, призванных обеспечить потребности общества в сдерживании преступности и контроле над ней, возмещении убытков от нее и предупреждении совершения новых преступлений (т. е. являются уголовно-политической реакцией на преступность); осуществляются путем чередования, усиления одних и ослабления интенсивности других, расширения или сужения сферы своего применения и т. п. в зависимости от конкретной социальной ситуации; направлены (вне зависимости от субъективных нужд и притязаний) на достижение общих социально-интегративных целей публичного реагирования на преступления, обеспечение справедливости (меры социального согласия) и поддержание баланса интересов между потерпевшим (жертвой) и обвиняемым (преступником).
В сравнительно-правовом отношении согласованность и совместимость названных стратегий зависят от того, как и с помощью каких средств и способов (типологически правовых и/или национально-правовых) они реализуются в деятельности основных участников судопроизводства — органов государства, обвиняемых, потерпевших, общественности (местных сообществ). Эти средства и способы определяются функционально (путем предписывания определенной функции и соответствующих им прав и обязанностей), производны от целей, за каждой из которых стоят какие-то актуальные интересы (притязания), дос-
16 тигаемые в условиях, заданных общими принципами уголовного процесса. По целям и принципам уголовный процесс сравниваемых стран главным образом совпадает, по функциям — в основном разделяется в типологически правовом отношении. Совпадение определяется процессом уголовно-политического сближения уголовного судопроизводства современных государств, разделение — сохранением глубоких межтиповых различий.
Эффективность борьбы с преступностью, уровень защиты прав и свобод человека не находится в прямой зависимости от функциональных типовых (англосаксонский и романо-германский тип) либо видовых (германский, французский вид) различий. Обе системы сориентированы на соблюдение и защиту прав человека, требующих надлежащей правовой процедуры (процессуальной справедливости), и на контроль над преступностью, требующий обнаружения истины и наказания преступников (материальной справедливости).
Российский уголовный процесс по своим функциональным характеристикам является континентально-правовым и ближе всего к немецкому и французскому судопроизводству (следственность и иерархичность), структурные и функциональные особенности которых были заимствованы и творчески переработаны на протяжении двух прошедших столетий. Наличие англосаксонского (по типу) института суда присяжных на тип системы не влияет. Изменение типовой принадлежности отечественного судопроизводства в результате масштабных правовых заимствований равнозначно потере национальнойидентичности.
10. Развитие уголовного процесса в России происходит на собственной
исторической основе с учетом международно-правового опыта. Наибо
лее значимые заимствования, осуществленные в ходе судебно-
правовой реформы, касаются области прав человека и суда (стандарты
правосудия, общепризнанные принципы, судебный контроль в стадии
предварительного расследования и суд присяжных). Все они находятся
в процессе адаптации и сами по себе деструктивного влияния на практику не оказывают. Российский уголовный процесс в новых прямых правовых заимствованиях не нуждается, но существует объективная потребность в использовании опыта реализации общих уголовно-процессуальных стратегий.
Теоретическая значимость исследования. Теоретическое значение диссертационного исследования определяется тем, что в его ходе был решен комплекс сравнительно-правовых проблем, разработана научная база для дальнейшего изучения уголовного процесса сравниваемых стран, полученные результаты внесли вклад в исследование процессов правовой интеграции современных государств.
Практическая значимость исследования. Практическое значение диссертации состоит в том, что обосновываемые в ней положения, выводы и рекомендации могут быть использованы (учтены) в правотворческой деятельности, при оценке осуществленной и осуществляемой реформы российского уголовного судопроизводства, а также планировании будущих реформ. Апробация и внедрение результатов исследования. Результаты диссертационного исследования нашли свое отражение в монографиях, пособиях и других печатных работах, а также в учебнике, рекомендованном Учебно-методическим объединением по юридическому образованию для студентов юридических вузов. Общее число изданий, опубликованных автором по теме диссертации, 71 (объем личного участия - 90, 1 п. л.), в том числе за рубежом - 3. В период докторантуры опубликовано 23 работы (объем личного участия - 43,9 п. л.), включая 2 монографии, 1 научно-практическое издание, 2 учебных пособия, 16 научных статей, научных докладов и тезисов, 2 учебно-методических пособия. В изданиях, рекомендованных ВАК, опубликовано 8 статей, в других центральных изданиях — 6.
Отдельные положения диссертации докладывались на заседаниях кафедры уголовного процесса и криминалистики Санкт-Петербургского государственного университета, кафедры уголовного процесса, прокурорского
надзора и правоохранительной деятельности Томского государственного университета и кафедры уголовного процесса Сибирского федерального университета, а также международных (11), всероссийских (2) и региональных (5) научно-практических конференциях, в том числе в период докторантуры - на 4 международных и 1 всероссийской конференции.
Материалы диссертационного исследования использовались при проведении научно-практических занятий с сотрудниками правоохранительных органов, судьями и адвокатами (г. Красноярск и районы Красноярского края:
2001 г. - 1, 2002 г. - 2, 2003 г. - 4, 2005 г. - 1, 2006 г. - 1, 2007 г. - 5, 2008 г. -
3, 2009 г. - 2; г. Санкт-Петербург: 2003 г. - 1, 2004 г. - 1). Они внедрены в
учебный процесс Юридического института Сибирского федерального уни
верситета, Юридического института Томского государственного университе
та, Юридического института (г. Санкт-Петербург) по курсам «Уголовный
процесс РФ» и «Правоохранительные органы РФ», спецкурсам «Сравнитель
ное право», «Сравнительное уголовно-процессуальное право», «Защита лич
ных прав и свобод в уголовном процессе США» и «Уголовный процесс зару
бежных государств», а также рекомендуются студентам для дополнительного
изучения на юридическом факультете Санкт-Петербургского государствен
ного университета.
Кроме того, под руководством автора были написаны и защищены две работы на соискание ученой степени кандидата юридических наук: 1) Попов А.Н. Особенности предварительного расследования по делам о преступлениях несовершеннолетних (защищена в Томском государственном университете 29 марта 2001 г. на заседании диссертационного совета Д 212 267 02); 2) Гончарова А.Н. Криминологические основания преступлений частного обвинения (защищена в Красноярском государственном университете 13 мая
2002 г. на заседании диссертационного совета К 212 099 01). Некоторые
идеи, нашедшие отражение в диссертации, оказали влияние на подготовку и
успешную защиту этих работ.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав и заключения, соответствующих целям и задачам исследования, библиографического списка и приложения.
Типологический подход к сравнительному изучению уголовного процесса западных государств и России: основные типологии
Разновидности уголовного процесса в Англии и Уэльсе, США, Германии, Франции и России представляют собой конкретные правовые реальности , сложившиеся в результате длительной исторической эволюции. На теоретическом уровне сравнения они типизируются путем выделения общих существенных признаков и классифицируются путем распределения по родственным группам на основании типичных сходств и различий14.
На протяжении длительного времени типологизация (типизация и классификация) уголовного процесса названных стран проводилась главным образом по критерию разделения и взаимосвязи функций обвинения, защиты и правосудия (т. е. по типовым признакам этого разделения и взаимосвязи)15. В соответствии с этим критерием в XIX в. большинство ученых исходили из деления уголовного процесса на розыскной, состязательный и «смешанный»16. К началу XIX в. российский и германский (отдельных германских государств) уголовный процесс характеризовались как розыскные, французский - как «смешанный», а английский (англо-американский) - как состязательный. Позднее, в связи с исчезновением розыскного процесса (по крайней мере, в рассматриваемых странах), такое деление уступило место другому: состязательный (английский) и «смешанный» (германский, российский, французский)17. Причем классически «смешанным» считался, прежде всего, французский уголовный процесс образца Кодекса Наполеона 1808 г., который сочетал в себе розыскное досудебное производство (тайное, письменное с полным господством официального начала и игнорированием интересов обвиняемого) и состязательное судебное разбирательство (устное, гласное с сохранением следственной активности суда)1 .
В то же время развитие уголовного процесса всех указанных стран к концу XIX в. привело к тому, что ряд ученых обратили внимание на отсутствие чисто розыскного или чисто состязательного судопроизводства: существуют лишь национальные формы, воплощающие в себе черты того и другого типа. Например, И.Я. Фойницкий, оценивая современный ему уголовный процесс, утверждал, что «всякий положительный процесс есть продукт исторических наслоений, совмещающий оба порядка, и в чистом виде действительности неизвестен ни розыскной, ни состязательный порядок, так как всякий положительный процесс складывается из институтов того и другого типа»19. Другой известный процессуалист того времени СИ. Викторский также полагал, что существуют лишь смешанные типы (формы) процесса, из которых одни.ближе к следственному (розыскному) типу, другие - к состязательному20. С его точки зрения, разделяемой другими учеными, английский «положительный порядок является наиболее состязательным, наш отечественный, как и французский, имеет гораздо более отступлений от этого принципа»21. Причем «смешанность» процесса чаще всего характеризовалась как соединение, сочетание в нем: порядков розыскного и состязательного; самостоятельности обвинительной власти и судебного контроля над ней; устности и письменности; гласности и негласности; суда с участием и без участия на-родного элемента ". Аналогичным образом некоторые авторы оценивали уголовный процесс советского времени23. Смешанным нередко называют и российское судопроизводство по УПК РФ 2001 г24.
Однако подобная постановка вопроса сразу же с неизбежностью приводит к выводу о том, что смешанная форма является типичной характеристикой каждой национальной формы процесса (во всяком случае, в пределах западного права, которое здесь имеется в виду). Вот почему в науке уголовного процесса утвердилось мнение, что различение национальных форм уголовного процесса должно производиться по-другому (по иным критериям и основаниям).
Можно выделить несколько основных типологий (типологизаций) уголовного процесса: сравнительно-исторические (частно-обвинительный, розыскной и состязательный, или смешанный; рабовладельческий, феодальный, буржуазный и социалистический; обвинительный, розыскной, состязательный и смешанный; состязательный, розыскной и смешанный; состязательный и розыскной; английский, германский и французский архетип) и сравнительно-правовые (обвинительный: розыскной, инквизиционный, следственный) и состязательный («процессуальный»); романо-германский (континентальный) и англосаксонский (англо-американский); английский, германский и французский).
Ценностно-правовой подход к сравнительному изучению уголовного процесса западных государств и России: объект, предмет и метод
Вопрос об объекте, предмете и методе любого сравнительно-правового исследования - это вопрос о том, что и как подлежит изучению. Казалось бы, ответ на него достаточно очевиден, но он осложняется двумя обстоятельствами.
Во-первых, когда говорят об объекте и предмете сравнительного правоведения, то имеют в виду науку или теорию, т. е. сравнительную юриспруденцию ; когда же пишут о методе— эмпирическое или теоретическое исследование.
Разумеется, наука, в том числе и правовая, — это одновременно и «система знаний, и их духовное производство, и практическая деятельность на их основе» . Но она не сводится исключительно к знанию или исключительно к исследованию (духовному производству и практической деятельности), которые, хотя и имеют сущностную взаимосвязь93, могут рассматриваться относительно независимо, каждое в соответствии со своей логикой.
В логике науки право (в общей теории) или сравнительно-правовая реальность (в сравнительной юриспруденции) — это объект, а наиболее общее знание о нем (о ней) или закономерности возникновения, формирования и развития его (ее) - предмет .
В логике научного исследования право - это многообразная реальность., объект- ее часть, проявление, данные в противопоставлении субъекту (исследователю), а предмет — стороны (аспекты) соответствующих объектов95. Соответственно и методы науки, и методы научного исследования взаимосвязаны, но не совпадают.
Методы науки носят общий, одинаковый для всех характер. Они являются средствами интерпретации объекта, построения его теоретической системы и легитимации96.
В сравнительном правоведении используется метод сравнения (установление сходств и различий в предметах и явлениях)97, специфицированный в принципах или правилах его применения98 и конкретизированный в методах классификации, типологизации (правовых семей, правопонимания, правовых традиций и т. п.) и др. Методы научного исследования более конкретны и представляют собой совокупность приемов или операций, служащих 99 r v достижению поставленных исследователем задач . Эти методы специализированы в сравнительно-правовых исследованиях по отношению к изучаемым объектам и предметам и могут быть юридическими, социологическими и др. (толкование норм права, анкетирование, наблюдение, эксперимент и т. п.).
Смешение двух названных логик приводит к отказу от формулирования общих понятий объекта и предмета сравнительно-правовой науки100, к «растворению» их в. понятии сравнительно-правового метода и тем самым затрудняет их использование в качестве теоретической основы для проведения конкретного сравнительно-правового исследования101, а также понимание сравнительного права вообще. Для изучения английского, германского, французского и российского уголовного процесса представляется более приемлемой вторая логика, которой мы и будем придерживаться в дальнейшем.
Во-вторых, дело заключается в порой существенных различиях в понимании права и путей, методов его исследования в юридической науке. Эти различия вполне естественны и определяются сложностью, многоас-пектностью самого права как общественного явления, которое являет себя на многочисленных уровнях и поэтому выражается юридической мыслью во многих образах (представлениях, взглядах, концепциях, теориях) . Более того, судя по всему, наука «обречена на бесконечный поиск определения права, побуждаемая к этому практической необходимостью... более надежных, четких и полных знаний...», стремлением к их усовершенствованию (питаемым постоянной неудовлетворенностью достигнутым результатом) и осознанием относительности, ограниченности и исторической си-туативности сделанных выводов103. Так что «едва ли вызовет удивление, что не существует... универсальной идеи права, которую можно было бы сформулировать на основе изучения... человеческого общества»104. Вот почему многие современные компаративисты в своих практических работах не акцентируют внимания на общем определении права, оперируя такими предельно общими терминами, как «правовая реальность» или «правовая система» , а предпочитают говорить об объектах своего исследования (правовая семья, правовая ментальность, частное право и т. п.), подходах и особенностях его проведения. Причем утверждается даже, что «пришло время деакцентировать дебаты... о предметности и природе» сравнительного правоведения
Содержание уголовно-процессуальных стратегий
Как уже было отмечено в предыдущей главе ( 3), в науке уголовного процесса, как и в юридической науке вообще (в особенности в западной), термин «модель» достаточно распространен, правда, как правило, без четкого разъяснения смысла, вкладываемого в него, и не всегда в «подлинном» значении. Во многих случаях этот термин вообще не несет никакой самостоятельной смысловой нагрузки, например, когда словосочетание «германская модель уголовного процесса» означает то же самое, что и «германский уголовный процесс», или когда понятие «нормативная модель уголовного судопроизводства» употребляется как равнозначное понятию «уголовно-процессуальное законодательство»196. Примеры же специального теоретического обоснования использования термина «модель» достаточно редки197. Впрочем, само по себе сказанное не противоречит тому обстоятельству, что в рамках модельного подхода работали и продолжают работать многие авторы.
При всем различии авторских подходов, поставленных исследовательских задач и предпочтений выработанные учеными разных стран модели уголовного процесса могут быть объединены в рамках шести уголовно-процессуальных стратегий (общих моделей): 1) защиты прав и свобод обвиняемого; 2) уголовного преследования; 3) социальной поддержки обвиняемого; 4) социальной поддержки потерпевшего; 5) рациональности и эффективности уголовного судопроизводства; 6) примирения. Такое объединение будет производиться нами, главным образом, по целевому и функциональному признакам, выделенным на основе анализа существующих в науке (главным образом западной) моделей. Причем в целях дальнейшего сравнительного исследования каждую из них мы будем рассматривать лишь в самых общих чертах и вне национального контекста, хотя и с использованием определенной процессуальной конкретики.
Причина обращения к западной литературе достаточно просто объясняется: именно там понятие модели уголовного процесса давно и прочно вошло в научный оборот и, что самое важное с точки зрения проводимого нами исследования, отражает (в подавляющем большинстве случаев) в концептуально преобразованном виде реальную практику судопроизводства. Что касается российской литературы, то подобный подход к теоретическому описанию уголовного процесса практически не используется (за редким исключе 1 OR ниєм) . указанные стратегии в таком виде в процессуальном контексте не выделяются. Кроме того, говорить о представленности ряда стратегий в реальной практике российского судопроизводства весьма затруднительно, что будет видно из последующего анализа. Вместе с тем весьма отчетливые криминологические основания ниже приводимых стратегий хорошо известны отечественным ученым и в плане общей концепции борьбы с преступностью фактически признаются, хотя и интерпретируются в рамках иной научной традиции199. Вот почему в сравнительных целях будет лучше опираться на предложенный модельный ряд.
1) Стратегия защиты прав и свобод обвиняемого выражена в модели надлежащего правосудия и близких к ней моделях согласования интересов государства и обвиняемого (взаимной «любви»), автономии суда (одноранговая и иерархическая модели), диспозитивности (партисипативная и консен-суальная модели). Цель, которую она выражает, - справедливость (процедурная и материальная); функция, которую она предписывает органам уголовной юстиции, — обеспечение защиты прав и свобод обвиняемого.
Модель надлежащего правосудия10 фактически являлась экстраполяцией на уголовный- процесс, (и уголовную юстицию в целом) конституционно-правовых положений (вытекающих из Конституции США), охватываемых понятием «должная правовая процедура». В основе этой модели лежит идея равной и справедливой для всех судебной процедуры, с помощью которой граждане могут оградить свою автономию от произвола властей" . Развитие данной идеи привело к созданию идеализированной версии того, как система уголовной юстиции должна работать, не отклоняясь от принципа господства права и не нарушая его. Непосредственно это связано с правами обвиняемого (на гуманное обращение и наказание, надлежащий суд, презумпцию невиновности, защиту от обвинения, независимый и беспристрастный суд, гласное судебное разбирательство, рассмотрение дела в разумный срок, состязательный процесс и равенство сторон), которые управляют уголовным процессом, а также с процедурами, которые гарантируют, что невиновный будет оправдан, а виновный осужден202. То есть в уголовном процесс главенствующее значение имеет принятие справедливого решения по уголовному делу в условиях беспристрастности, уважения прав и свобод человека и гражданина, корректности по отношению к сторонам и как можно полной инфор мированности о предмете правового спора . Сказанное предполагает наличие в организованном подобным образом производстве по уголовному делу: самостоятельности сторон в собирании, исследовании и представлении доказательств в своих собственных интересах; возможности сторон активно контролировать ход судопроизводства; автономии суда (полной при пассивном участии его в рассмотрении дела, когда он лишь выслушивает доводы и аргументы сторон); обязанности судьи обеспечить процедурное равноправие сторон, строгое следование этими сторонами правилам изложения доказательств и доводов; исключительного права суда на разрешение рассматриваемого дела204. Отсюда особая ценность процедур в таком судопроизводстве, постро енном на жестком разделении функции собирания, исследования и представ ления доказательств и функции принятия решений.
Цели уголовного процесса западных государств и России
В уголовном процессе рассматриваемых нами стран цели выражаются, понимаются и интерпретируются по-разному. Хотя так или иначе они вытекают из широкого нормативно-правового контекста (законодательного и прецедентного) и основываются на нем, чаще всего их определяют доктри-нальным путем. При этом далеко не все авторы полагают, что необходимо специально разграничивать цели, принципы и функции, а также уровни их рассмотрения, как это было сделано нами при описании модельного подхода.
В англо-американской юридической литературе в качестве целей называют: 1) осуществление материального уголовного права; 2) предупреждение совершения преступлений; 3) приоритетное удовлетворение частных правовых интересов; 4) справедливость или защиту прав и свобод от произвола со стороны государственных чиновников; 5) защиту народа путем предотвращения и пресечения преступлений, изобличения виновных в ., их совершении и последующей реабилитации этих виновных; 6) осуществление принципов господства права и уважения к нему через обеспечение равного обращения с подозреваемыми и обвиняемыми, задержанными (арестованными) и содержащимися под стражей; 7) успешное преследование преступников (обвиняемых) и оправдание невиновных; 8) поддержание порядка; 9) наказание преступников; 10) регистрацию социального неодобрения порицаемого поведения преступников; 11) помощь жертвам преступлений .
В Германии к целям относят: 1) установление материального уголовного правоотношения (обеспечение истинной уголовно-правовой оценки деяния); 2) восстановление правопорядка и защиту общества от преступных посягательств; 3) осуждение виновных; 4) защиту невиновных (недопустимость их привлечения к уголовной- ответственности и осуждения); 5) исключение какого-либо произвола со стороны властей; 6) обеспечение прав и свобод обвиняемого и ограничение государственного вмешательства в сферу его частной жизни; 7) соблюдение процессуальной формы и обеспече ние правомочности решений; 8) реабилитацию потерпевших и невинов ных286.
Французские ученые детально не описывают цели уголовного процесса, ограничиваясь весьма общими характеристиками публично-искового (и предметно связанного с ним гражданско-искового) производства, направленного на: 1) установление преступлений, выявление и осуждение лиц, виновных в их совершении; 2) возмещение причиненного потерпевшему ущерба; кроме того, упоминаются: 3) защита общества и частных лиц от преступлений, 4) социальная защита обвиняемых (как общая цель суда, прокуратуры и адвокатуры) .
В российской литературе цели уголовного процесса традиционно трактуются в строгом соответствии с законом. При этом применительно к совре- I менному судопроизводству говорится о: 1) защите потерпевших (граждан и юридических лиц) от преступных посягательств, 2) защите прав и-свобод обвиняемых и иных лиц и 3) уголовном преследовании, (ст. 6 УПК РФ). Ранее действовавший УПК РСФСР в качестве целей называл: 4) быстрое и полное раскрытие преступлений; 5) изобличение виновных в их совершении; 6) справедливое наказание каждого лица, совершившего преступление; 7) недопущение привлечения к- уголовной ответственности невиновных; 8) укрепление законности и правопорядка; 9) предупреждение и искоренение преступлений; 10) охрану интересов общества, прав и свобод граждан; 11) воспитание граждан в духе неуклонного следования закону и уважения правил общежития (ст. 2 УПК РСФСР). В настоящее время многие российские ученые не отрицают их и с некоторыми оговорками и в модифицированном виде используют для определения сущности и содержания уголовного судопроизводства .
При всем теоретическом многообразии приведенных определений близость их очевидна. В целом они вполне соответствуют ранее выделенным нами стратегиям и согласуются в их контексте.
Наиболее явно выражены цели, корреспондирующие стратегии уголовного преследования: 1, 5, 7-10-я цели в англо-американских интерпретациях; 1, 2, 3, 7-я - в германских; 1 и 3-я - во французских; 1, 3-6, 8-я - в российских.
К стратегии защиты прав и свобод относятся: 4, 6 и 7-я (в части, касающейся оправдания невиновных) «англосаксонские» цели; 4, 5, 6-я и частично 8-я (реабилитация невиновных) «германские» цели; 4-я «французская» цель (в какой-то мере подразумевается); 2, 7 и 10-я (охрана прав и свобод граждан) «российские» цели.
Стратегию социальной поддержки обвиняемых можно увидеть в 5-й цели англо-американского процесса (реабилитация обвиняемых) и 4-й цели французского процесса; стратегию социальной поддержки потерпевших— в 11, 8 и 2-й целях англо-американского, германского и французского процессов соответственно (реабилитация и помощь потерпевшим).
