Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Общая характеристика принудительных мер медицинского характера
1.1. История становления и развития российского законодательства о принудительных мерах медицинского характера 15
1.2. Принудительные меры медицинского характера в законодательстве зарубежных государств 42
1.3. Понятие и правовая природа принудительных мер медицинского характера 67
1.4. Отграничение принудительных мер медицинского характера от наказания 88
Глава 2. Применение принудительных мер медицинского характера
2.1. Цели принудительных мер медицинского характера и пути их достижения 100
2.2. Основания применения принудительных мер медицинского характера 118
2.3. Характеристика общественной опасности субъектов принудительных мер медицинского характера 140
Глава 3. Совершенствование законодательства о применении принудительных мер медицинского характера (вместо заключения) 167
Список использованной литературы 202
Приложения 215
- История становления и развития российского законодательства о принудительных мерах медицинского характера
- Принудительные меры медицинского характера в законодательстве зарубежных государств
- Цели принудительных мер медицинского характера и пути их достижения
- Основания применения принудительных мер медицинского характера
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Проблема принудительных мер медицинского характера относится к числу междисциплинарных, трудно разрешимых в науке и практике. Она затрагивает многие сферы общественной жизни во всех странах мира. С ней связано решение комплекса социальных, медицинских и правовых вопросов. Вполне закономерен интерес к этой проблеме ученых и практиков различных специальностей: социологов, психологов, психиатров, юристов.
Принудительные меры медицинского характера в уголовном праве призваны обезопасить общество от посягательств лиц, страдающих психическими заболеваниями. В то же время они позволяют оказывать им врачебную помощь с целью излечения или улучшения их психического состояния.
Актуальность теоретической разработки уголовно-правового аспекта принудительных мер медицинского характера обусловлена рядом причин. Во-первых, возникла потребность в повышении эффективности норм уголовного законодательства в сфере обеспечения безопасности общества от общественно опасных деяний лиц, страдающих психическими расстройствами, которым судом назначены принудительные меры медицинского характера.
Наши исследования показали, что в структуре совершения субъектами принудительных мер медицинского характера общественно опасных деяний и преступлений (по степени тяжести) в Российской Федерации с 2000 по 2003 г. первое место занимают деяния, отнесенные к категории тяжких, второе -особо тяжких и третье - средней тяжести. В 2004 г. выявлено, что деяния средней тяжести занимают первую позицию, сместив тяжкие, особо тяжкие на одну ступень ниже. В то же время в отдельных регионах России (Рязань, Самара) прослеживается четкая тенденция лидирования общественно опасных деяний и преступлений, подпадающих под категории особо тяжких и тяжких.
Среди совершенных за последние три года общественно опасных деяний и преступлений (с точки зрения их уголовно-правовой квалификации) 44,3 % занимают преступления против собственности, 34,1 - против жизни и здоровья (среди которых, к сожалению, лидируют убийства), 8,5 % - против общественной безопасности.
При изучении лиц, проходящих принудительное лечение в психиатрических стационарах, выявились факты недооценки судом общественной опасности больных при назначении вида принудительной меры медицинского характера или ее отмене. Результатом этого стало совершение указанными лицами повторных деяний, предусмотренных уголовным законодательством.
Сложная криминальная ситуация в стране усугубляется повышением количества лиц с неснятыми и непогашенными судимостями, которым судом назначены принудительные меры медицинского характера. По данным Судебного департамента России, в 2000 г. их количество составило 1189 чел. (10,9 %), 2001 - 1096 чел. (9,6 %), 2002 - 784 чел. (7,8 %), в 2003 г. - 1134 чел. (11,3 %). Как видно, с 2000 по 2002 г. наблюдается снижение доли таких лиц, а уже в 2003 г. она значительно возрастает. На наш взгляд, это объясняется повышением уровня психических заболеваний в России, который, по сведениям Минздрава РФ, за последнее десятилетие вырос в 11,5 раза. В 2004 г. доля лиц с неснятыми и непогашенными судимостями снижается до 949 чел. (10,1 %).
Во-вторых, актуальность исследования обусловлена практическими потребностями в решении вопросов социально-правовой защищенности субъектов принудительных мер медицинского, характера. В связи с этим возникает объективная необходимость ретроспективного исследования применения таких мер к лицам, страдающим психическими расстройствами; обращения к зарубежному опыту; установления правовой природы указанных мер, оснований для их применения; отграничения таких мер от наказания за совершенное посягательство.
В настоящее время указанные вопросы изучены недостаточно, так как
5 одни из них остаются дискуссионными, другие - лишь обозначены, третьи -получили нечеткое толкование. Обилие научных разработок и законодательное решение проблемы оснований применения принудительных мер медицинского характера все-таки не позволяют однозначно уяснить, на чем должны основываться выводы суда о назначении такой меры лицу, страдающему психическим расстройством, совершившему общественно опасное деяние или преступление. В связи с этим особую значимость приобретает необходимость установления критерия для выбора вида принудительной меры медицинского характера с точки зрения комплексного подхода, позволяющего дифференцированно и индивидуализированно назначить лицу ту или иную меру, достаточную для достижения целей, поставленных уголовным законом перед исследуемым институтом.
В-третьих, необходимо научное осмысление и объяснение законодательных новелл, принятых в последние годы. Например, изъятие учета характера и тяжести совершенного деяния (юридический параметр) при определении оснований для назначения принудительных мер медицинского характера и критерия для выбора их вида, а также отказ законодателя от применения принудительных мер медицинского характера к лицам, признанным нуждающимися в лечении от алкоголизма и наркомании.
В-четвертых, успешное решение указанных и других вопросов предполагает разработку теоретических основ, обобщение практики назначения принудительных мер медицинского характера с целью выработки рекомендаций по совершенствованию уголовно-правовой регламентации принудительных мер медицинского характера.
На основании приведенных аргументов нельзя, однако, согласиться с тем, что проблема применения принудительных мер медицинского характера полностью решена в юридической науке и практике. Именно недооценка практической значимости проблемы принудительных мер медицинского характера и ее теоретическая неразработанность обусловливают существование пробелов в законодательстве, а также трудности и ошибки в правоприменении.
Степень разработанности темы диссертационного исследования.
Многоаспектность темы принудительных мер медицинского характера предопределила большое количество исследований, посвященных данному вопросу. Например, в медицине изучению принудительных мер медицинского характера в разное время были посвящены труды таких психиатров, как И.Н. Введенский, Т.Б. Дмитриева, В.Х. Кандинский, В.П. Котов, Д.Р. Лунц, М.М. Мальцева, Г.В. Морозов, В.П. Сербский, Л.Н. Юрьева.
В юридической науке данной теме также уделялось весьма пристальное внимание на протяжении всей эволюции взглядов ученых на рассматриваемую проблему. Большой вклад в развитие юридической сферы научных интересов, связанных с исследованием принудительных мер медицинского характера, внесли следующие авторы: Ю.М. Антонян, А.Н. Батанов, СЕ. Вицин, М.Н. Голоднюк, В.И. Горобцов, А.Я. Гришко, С.А. Достовалов, B.C. Евлампиев, Т.Н. Журавлева, П.Д. Калмыков, П. А. Колмаков, Р.И. Михеев, Г.В. Назаренко, А.П. Овчинникова, СВ. Познышев, СВ. Полубинская, Б.А. Протченко, Б.А. Спасенников, НС Таганцев, С.Я. Улицкий, А.И. Чучаев, Э.Т. Шакаров и др.
Следует признать, что исследования принудительных мер медицинского характера со стороны представителей как юридической, так и медицинской науки внесли значительный вклад в изучение столь сложной и многогранной проблемы. Однако имеющиеся существенные разногласия в теории уголовного права по этому вопросу нередко сказываются на правоприменительной практике и требуют дальнейшей научной разработки. Так, в уголовно-правовой науке до сих пор нет четкого и однозначного решения проблем, касающихся понятия принудительных мер медицинского характера, оснований назначения, а также критерия выбора их конкретного вида.
Объектом диссертационного исследования выступают общественные отношения, урегулированные нормами уголовного законодательства, возникающие по поводу применения принудительных мер медицинского характера.
7 Предметом диссертационного исследования выступают:
содержание и тенденции развития отечественного законодательства в сфере применения принудительных мер медицинского характера;
положения современного зарубежного и российского уголовного законодательства по данной проблеме;
судебная практика, статистические данные о назначении судами принудительных мер медицинского характера;
теоретические концепции ученых-правоведов, научные публикации по исследуемому вопросу.
Цель исследования - осуществление комплексного анализа уголовного законодательства в сфере применения принудительных мер медицинского характера, вьывление и решение наиболее важных либо дискуссионных проблем в теории и практике назначения этих мер, и выработка на этой основе предложений по совершенствованию уголовного законодательства.
Указанная цель предопределила решение следующих задач исследования:
- изучить исторический аспект принудительных мер медицинского
характера;
проанализировать нормы зарубежного законодательства, регламентирующие применение исследуемого института;
раскрыть правовую природу принудительных мер медицинского характера и на ее основе выработать понятие принудительных мер медицинского характера;
провести отграничение принудительных мер медицинского характера от наказания;
рассмотреть и классифицировать цели принудительных мер, а также определить пути их достижения с помощью уголовно-правовых средств;
исследовать основания назначения и критерий выбора принудительной меры медицинского характера;
обосновать и выработать систему дифференциации общественной опасности лиц, страдающих психическими расстройствами, для каждого вида принудительных мер медицинского характера;
разработать предложения по совершенствованию уголовного законодательства в рамках повышения эффективности использования института принудительных мер медицинского характера.
Методология и методика исследования. Методологическую основу диссертационного исследования составил диалектический метод научного познания, предполагающий изучение явлений в их развитии и взаимосвязи, а также частнонаучные методы: историко-правовой, сравнительно-правовой, формально-логический, системный и статистический.
При подготовке диссертации был использован конкретно-социологический метод исследования, включающий в себя анкетирование, интервьюирование, анализ документов.
Нормативной базой исследования явились: в историческом аспекте — памятники российского права (Судный закон князя Владимира Мономаха, Соборное уложение 1649 г., Новоуказные статьи о татьбах, разбойных и убийственных делах 1669 г., Свод законов Российской империи 1832 г., Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Уголовное уложение 1903 г. и др.), акты советского уголовного законодательства (уголовные кодексы РСФСР 1922, 1926 и 1960 гг., Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1991 г. и др.); на базе современного исследования - действовавшие и действующие нормативно-правовые акты (Конституция Российской Федерации, уголовное, уголовно-исполнительное, уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации, постановления пленумов Верховного Суда РФ, Закон Российской Федерации «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» 1992 г.); другие законы и подзаконные акты, регулирующие общественные отношения в сфере реализации института принудительных мер
9 медицинского характера, а также уголовно-правовые акты зарубежных государств.
Эмпирическую основу диссертационного исследования составляют статистические данные о состоянии и динамике общественно опасных деяний и преступлений, совершенных лицами, страдающими психическими заболеваниями, которым судом назначены принудительные меры медицинского характера в России за 2000-2004 гг. и, в частности, Рязанской и Самарской областях; данные, полученные в ходе анализа и обобщения более 100 определений суда о назначении принудительных мер медицинского характера каждого вида, а также результаты исследований, проведенных другими авторами. По отдельным дискуссионным вопросам изучена официально опубликованная практика Верховного Суда РФ. На основе разработанных автором анкет опрошено около 300 респондентов, среди них лица, которым судом назначены принудительные меры медицинского характера, а также лица, имеющие непосредственное отношение к исполнению этих мер, в Республике Башкортостан, Московской, Рязанской, Саратовской областях.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в конкретизации теоретических учений по проблеме принудительных мер медицинского характера, расширении научного представления о природе и характере исследуемых мер, об их отличии от наказания. В работе на основании обобщенных и систематизированных взглядов различных авторов четко определена сущностная сторона и правовая природа принудительных мер медицинского характера. Учитывая отсутствие законодательного понятия исследуемого института, автор, анализируя имеющиеся в юридической науке мнения, дает его определение.
В диссертации на основе классификации целей в философской науке систематизированы цели принудительных мер медицинского характера, а также определены пути их достижения при помощи уголовно-правовых средств.
Диссертантом разработаны теоретические положения, направленные на решение проблемы определения основания для назначения принудительных мер медицинского характера, критерия выбора их вида.
В работе подвергнута всестороннему рассмотрению степень общественной опасности, которую представляют собой субъекты принудительных мер медицинского характера по характеру совершенных ими общественно опасных деяний либо преступлений (юридический параметр). Проведенный анализ позволил автору дифференцировать степень опасности лиц, страдающих психическими расстройствами, начиная с минимальной - при назначении амбулаторного наблюдения и лечения у психиатра и заканчивая максимальной - при помещении лица в психиатрический стационар специализированного типа с интенсивным наблюдением, а также впервые разработать обоснование каждой степени по юридическому параметру.
На основе проведенного исследования изложено авторское представление о совершенствовании норм уголовного закона, регулирующих общественные отношения в сфере применения принудительных мер медицинского характера. Основные положения, выносимые на защиту:
1. Переименование названия института «принудительные меры
медицинского характера» на «принудительные средства медицинского
характера».
Это позволит отличать принудительные средства медицинского характера от других уголовно-правовых мер, применяемых за совершенное преступление, а также создать необходимое связующее звено между уголовно-правовыми и медицинскими представлениями в части исследуемого вопроса.
2. Понятие принудительных средств медицинского характера.
Под принудительными средствами медицинского характера понимается вид государственного принуждения, назначаемый по постановлению или приговору суда. Принудительные средства медицинского характера
заключаются в психиатрическом лечении лиц, указанных в части первой статьи 97 Уголовного кодекса РФ.
3. Внесение дополнения в перечень целей принудительных средств
медицинского характера, закрепленный в статье 98 Уголовного кодекса РФ.
В связи с возможностью совершения преступлений лицами, страдающими психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, следует указать на необходимость предупреждения совершения ими новых преступлений.
4. Понятие оснований применения принудительных средств
медицинского характера.
Под основаниями применения принудительных средств медицинского характера следует понимать совокупность закрепленных в уголовном законодательстве обстоятельств, которые определяют необходимость применения принудительных средств к конкретному лицу. К обстоятельствам, составляющим основания применения принудительных средств медицинского характера, относятся:
факт совершения лицом общественно опасного деяния либо преступления;
наличие у лица психического расстройства;
связь психического расстройства и характера совершенного деяния либо преступления с возможностью причинения лицом иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц.
Совокупность таких обстоятельств предопределяет появление прерогативы у суда назначить принудительное средство медицинского характера.
5. Критерием выбора вида принудительных средств медицинского
характера является общественная опасность, которую представляет собой
субъект принудительных средств медицинского характера.
При выборе вида принудительного средства медицинского характера должны учитываться два параметра: медицинский - исходящий из опасности
12 лица по своему психическому состоянию и юридический - вытекающий из характера и тяжести совершенного общественно опасного деяния или преступления.
6. Введение в научный оборот классификации общественной опасности,
которую представляет собой субъект принудительных средств медицинского
характера.
Применительно к каждому виду принудительных средств медицинского характера опасность для себя и других лиц имеет определенную степень выраженности: при назначении амбулаторного наблюдения и лечения у психиатра — небольшую опасность; принудительного лечения в психиатрическом стационаре общего типа - значительную опасность; принудительного лечения в психиатрическом стационаре специализированного типа - повышенную опасность; принудительного лечения в психиатрическом стационаре специализированного типа с интенсивным наблюдением — особую опасность.
7. Предложения по совершенствованию норм уголовного
законодательства, регламентирующих принудительные средства
медицинского характера, а также положений уголовно-исполнительного
закона, регулирующих лечение лиц, совершивших преступление и
нуждающихся в лечении от алкоголизма, наркомании, токсикомании,
открытой формы туберкулеза, венерических заболеваний, ВИЧ-инфекции.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретическая значимость работы заключается в том, что в ней конкретизируются и уточняются некоторые положения теории Общей части уголовного права, обусловленные проблемой принудительных мер медицинского характера. В процессе исследования автор предпринял попытку по-новому решить ряд теоретических вопросов, непосредственно связанных с темой диссертации. Изложенные положения и выводы могут быть использованы для дальнейших теоретических изысканий, направленных
13 на формирование целостной концепции принудительных мер медицинского характера.
Практическая значимость исследования определяется тем, что полученные результаты могут быть применены в законотворческой деятельности по дальнейшему совершенствованию норм уголовного и уголовно-исполнительного законодательства, регулирующих принудительные меры медицинского характера. Отдельные положения работы могут быть приняты во внимание при подготовке постановлений пленума Верховного Суда Российской Федерации, посвященных вопросам применения указанных мер. Кроме того, материалы диссертационного исследования могут быть использованы в учебном процессе при проведении учебных занятий по курсам «Уголовное право» и «Уголовно-исполнительное право» в юридических образовательных учреждениях, а также при подготовке учебно-методических материалов и учебных пособий, связанных с темой диссертационного исследования.
Апробация и внедрение результатов диссертационного исследования. Сформулированные в диссертационном исследовании основные теоретические положения, выводы и предложения были апробированы автором в выступлениях на научно-практической конференции «Соответствие законодательства Российской Федерации европейским стандартам в сфере медицинского обслуживания в уголовно-исполнительной системе» (Академия права и управления Минюста России, 8 октября 2004 г.); ежегодной межвузовской научно-теоретической конференции адъюнктов, соискателей, курсантов, слушателей и студентов «Человек: преступление и наказание» (Академия права и управления Минюста России, 28 декабря 2004 г.). По теме диссертационного исследования автором подготовлены и опубликованы четыре научные статьи.
Результаты диссертационного исследования внедрены в практическую деятельность судов, органов прокуратуры Рязанской области, отдельные положения используются в учебном процессе Академии ФСИН России,
14 Самарского юридического института ФСИН России при проведении занятий по уголовному праву на тему «Принудительные меры медицинского характера».
Структура и объем работы. Структура диссертации, ее содержание обусловлены объектом, предметом, целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих в себя семь параграфов, списка использованной литературы и приложений.
История становления и развития российского законодательства о принудительных мерах медицинского характера
Действующий уголовный закон предусматривает применение судом принудительных мер медицинского характера только к лицам, страдающим психическим расстройством, совершившим общественно опасное деяние и представляющим опасность для себя и общества. Внесение изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, в частности, отмена принудительных мер медицинского характера к лицам, признанным нуждающимися в лечении от алкоголизма и наркомании, совершившим преступление и представляющим опасность по своему психическому состоянию, настоятельно указывает на серьезнейшие социальные и нравственные проблемы, требующие своего рассмотрения и тщательного анализа в конкретном историческом и уголовно-правовом аспектах. Кроме того, правильно понять цели и роль института принудительных мер медицинского характера в уголовном праве можно только тогда, когда данный институт будет рассматриваться как историческое явление в его возникновении и развитии.
Рассмотрение, на наш взгляд, целесообразно начать с короткого историко-правового обзора применения указанных мер к душевнобольным.
До возникновения науки в древнем мире и до становления наук в новом душевные болезни были признаваемы за непосредственное проявление или гнева богов или терзания духов. В средние века сумасшествие принимали либо за действие нечистых сил, либо за порождение греховности вообще. Такой взгляд на душевные болезни не мог не оказать влияния на уголовное право. В самом деле, хотя уже в средневековых законах некоторые виды душевных болезней называются в числе причин, исключающих вменяемость, тем не менее такие больные не освобождались от уголовной ответственности. Так, многочисленные в средние века демономаны, или люди, страдавшие особенным видом религиозного умопомешательства, причислялись к самым тяжким преступникам и подлежали самым мучительным смертным пыткам и казням. Таким образом, вследствие общего ложного взгляда на сумасшествие, те явления, которые в новейшее время были признаны симптомами тяжелого заболевания, тогда считались признаками преступления.
Развитию науки и просвещения следует приписать ту перемену, которая произошла во взглядах на сумасшествие. Еще греческие врачи и, в частности, Гиппократ дошли до той истины, что оно представляет собой болезненное состояние. Эта истина, забытая в средние века, была восстановлена в своем значении трудами врачей трех последних столетий, когда постепенно укоренилось убеждение, что помешательство не имеет ничего общего с сверхъестественными силами. Впрочем, с признанием этой истины умопомешанные освобождались только от уголовного вменения и наказания. Так, первые упоминания о душевнобольных в русском законодательстве относятся еще к XII веку. В Судном законе князя Владимира Мономаха в главе «О завещании» содержалось указание об исключении «бесных» из числа свидетелей. Соборное уложение 1649 г. и Новоуказные статьи о татьбах, разбойных и убийственных делах 1669 г. освобождали психически больных от ответственности за убийство1, но лечение таких лиц законодательством не предусматривалось. На Руси чаще всего душевнобольные, совершившие те или иные правонарушения, помещались в принудительном порядке в монастыри.
Из полицейских же соображений с ними обращались как с преступниками, что продолжалось до конца позапрошлого столетия. В законах прежнего времени нередко встречаются постановления, предписывающие содержать помешанных в тюрьмах, если родственники не в состоянии их принять к себе. Таким образом, одна и та же тюрьма служила местом содержания как преступников, так и душевнобольных. Телесные наказания, взятие на цепи, разные виды истязаний были самыми употребительными средствами дисциплины и обуздания болезненных припадков сумасшедших.
М. Гризингер говорил: «В прежние времена не имели понятия о возможности лечить сумасшествие в широких размахах. Но так как сумасшедшие, оставаясь на свободе, могли быть опасными для здоровых людей и общественного порядка, то их запирали в больницы, смирительные и рабочие дома, и обыкновенно в самые скрытые и нездоровые помещения. Лечить их как больных никто и не думал, цель же безвредности достигалась обыкновенно самыми грубыми средствами, вследствие предрассудка о необыкновенной силе сумасшедших» . Несчастные больные погибали в грязи и лишениях за толстыми бревнами и железными решетками, иногда обремененные сверх того цепями.
Принудительные меры медицинского характера в законодательстве зарубежных государств
Определенный научный интерес для исследования проблем принудительных мер медицинского характера по российскому уголовному законодательству представляет изучение вопросов применения данного института в зарубежных странах. Обращение к опыту законодательного закрепления данного института в уголовном праве других государств позволит представить его в соотношении с уголовно-правовыми нормами отечественного законодательства в целях выявления особенностей и приоритетов исследуемых законов, а также тенденций и перспектив развития института принудительных мер медицинского характера в дальнейшем.
Сравнение российского уголовного права в сфере применения вышеназванного института расширит предмет науки отечественного уголовного права, тем самым обогатив ее новыми знаниями. Думается, что именно сопоставление позволит выявить те проблемы, которые даже не поставлены или еще не решены отечественной юриспруденцией. Отметим, что это достигается в процессе сравнительного исследования, а не в результате одного лишь изучения зарубежного права. Поэтому, утверждение «все познается в сравнении» в данном случае вполне справедливо.
В современном уголовном праве ряда зарубежных стран принудительные меры медицинского характера терминологически обозначаются как «меры безопасности». Однако меры безопасности включают в себя не только применение медицинских мер, но и еще множество различных санкций, ограничений, применяемых к преступникам. На наш взгляд, российское законодательство в этом плане приоритетнее, поскольку институт принудительных мер медицинского характера является самостоятельным и поэтому должен существовать в отдельности от иных мер уголовно-правового характера, которые преследуют другие цели. Например, к имущественной мере безопасности по УК Италии относится конфискация. В российском законодательстве в недавнее время также применялась конфискация имущества51, но она являлась дополнительным видом наказания. Следовательно, применяя медицинские меры, целью выступает лечение лица, а при конфискации эта цель является абсурдной, что в очередной раз доказывает самостоятельность института применения принудительных мер медицинского характера, имеющего свою основную цель не присущую другим мерам. Тем более, исследовав выше историю применения принудительных мер медицинского характера в российском законодательстве, мы уяснили, что название существовавших ранее «мер социальной защиты» (УК РСФСР 1922 г., УК РСФСР 1926 г.) было неоправданным, в связи с чем наши законодатели отказались от этого понятия. Но, несмотря на это, ряд отечественных авторов продолжает рассматривать принудительные меры медицинского характера как «меры безопасности» (социально-правовые и медико-реабилитационные)52.
Охватывая вопросы отличительных свойств наименования рассматриваемого института в зарубежном и российском уголовном праве, необходимо отметить, что система мер безопасности оценивается ее сторонниками как воплощение идеи ресоциализации, как ранние профилактические меры. Так, меры безопасности зарубежных государств могут применяться к лицам, не совершившим уголовно наказуемого деяния, только по признаку его общественной опасности, что, по нашему мнению, выходит за рамки уголовного права, а также нарушает права человека. Российское уголовное право применяет принудительные меры медицинского характера только к лицам, совершившим общественно опасное деяние (невменяемым) или преступление (ограниченно вменяемым лицам или тем у которых наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания).
Наряду с отличительными свойствами законодательств имеется множество сходных норм применения медицинских мер, а также норм, которых стоило бы позаимствовать друг у друга. В данной связи исследование предпочтительней было бы продолжить рассмотрением уголовно-правовых норм, регулирующих применение медицинских мер каждого зарубежного государства в отдельности.
Превентивное законодательство в Англии имеет достаточно давнюю историю. Единственно пригодной мерой борьбы с алкоголизмом в этой стране признавалось принудительное лечение алкоголиков. Термин «лечение» здесь применялся несколько неточно: правильнее было говорить о принудительном оздоровлении алкоголиков, так как меры воздействия сводились главным образом к помещению их на длительный срок в более здоровые условия жизни с принуждением к абсолютному воздержанию от пьянства. Первым шагом в этой области был закон 1879 г. (Habitual dranKards act 187953), который организовал особые убежища для привычных алкоголиков — реформатории. Туда могли по желанию поступать привычные алкоголики на срок до одного года. Но эта мера могла принести только немного пользы, так как большинство наиболее опасных и упорных пьяниц оставалось на свободе. Более решительный шаг сделан только в 1898 г., когда, наконец, был проведен акт о принудительном лечении некоторых категорий алкоголиков (Inebriates act 1898 г.5 ). Закон предусматривал два случая, когда может быть назначено заключение в реформатории для пьяниц: 1) «всякий рецидивист-алкоголик, осужденный за деяние, влекущее простую или каторжную тюрьму, может быть заключен в реформаторий для алкоголиков, если при этом суд пришел к убеждению на основании доказательств, что преступление было учинено под влиянием опьянения или пьянство было одним из факторов преступления»; 2) «всякий алкоголик, осужденный за пьянство или пьянство, сопровождавшееся беспорядочным поведением в публичном месте, и уже отбывший три раза наказание за аналогичные деяния в течении двенадцати месяцев, предшествовавших его задержанию, может быть отправлен в реформаторий для алкоголиков вместо другого наказания». Помещение в такое учреждение явилось в Англии скорее средством принудительного лечения, нежели видом карательного воздействия.
Цели принудительных мер медицинского характера и пути их достижения
В процессе совершенствования применения принудительных мер медицинского характера прежде всего необходимо решить вопрос о том, какие цели преследует этот институт в уголовном праве. Следует согласиться, что «ясно сформулированные цели... служат ориентирами для правильной, единообразной правоприменительной деятельности»120. Кроме того, «правильное определение цели — важнейшее условие обеспечения эффективности правового регулирования» .
Проведение ретроспективного исследования истории возникновения и функционирования анализируемого института свидетельствует об отсутствии до 1996 г. в уголовном законодательстве России нормативного закрепления целей применения принудительных мер медицинского характера. Однако в теории уголовного права на протяжении многих лет бьши высказаны различные соображения по поводу определения целей принудительного лечения. Основополагающие из них определялись как «излечение больного, защита общества от его опасных действий» 22, а также «предупреждение новых эксцессов» . Кроме того, в науке уголовного права при определении целей принудительного лечения не возникало, по существу, споров относительно главенства общества или личности.
Современные представления о целях принудительных мер медицинского характера являются переосмыслением существовавших ранее в уголовно-правовой литературе мнений. И конечно, самой бесспорной и коренной остается точка зрения о том, что цели принудительных мер медицинского характера должны гармонично сочетать интересы как личности, так и общества. Однако нужно признать правильной позицию тех авторов, которые излечение лица ставят «во главу угла», поскольку охрана интересов личности, в том числе лица, страдающего психическим расстройством, является сегодня приоритетной124.
Учитывая вышеизложенное, логичнее было бы обратиться к позиции законодателя, поскольку цели принудительных мер медицинского характера в настоящее время определены действующим уголовным законом. Включение законодателем в Уголовный кодекс ст. 98 «Цели применения принудительных мер медицинского характера» представляется очень важным, поскольку ставит применение таких мер на принципиально новую основу, позволяет снять . противоречия, возникающие между представителями различных учреждений и служб (судебных, лечебных, экспертных и правоохранительных), участвующих в назначении, исполнении, продлении и прекращении этих мер, и лицами, нуждающимися в их применении, а также их близкими родственниками или опекунами.
Употребление словосочетания «цели принудительных мер медицинского характера» является не совсем корректным, на наш взгляд, поскольку сами принудительные меры медицинского характера цели иметь не могут. Целеполагания присущи только человеку - носителю сознания, поэтому носителем в данном случае будет выступать общество и государство. А вот что же в настоящее время желает достичь общество и государство посредством применения принудительных мер медицинского характера - нам предстоит выяснить.
Уголовный закон называет следующие цели: излечение лиц, указанных в ч.1 ст. 97 УК РФ, или улучшение их психического состояния, а также предупреждение совершения ими новых деяний, предусмотренных статьями Особенной части Уголовного кодекса. В данном нормативном предписании законодатель четко определил цели применения принудительных мер медицинского характера. Вместе с тем, на наш взгляд, данный перечень не является исчерпывающим. Думается, что правильное и полное определение целей этих мер и путей их достижения не только создаст реальную возможность для проведения теоретических исследований, но и позволит разработать методологическую основу для эмпирических исследований принудительных мер медицинского характера. В этой связи совершенно справедливо высказывание СВ. Бородина о том, что на законодательном уровне цели рассматриваемого института «сформулированы скупо и нуждаются поэтому в расшифровке» . Исходя из этого представляется необходимым пересмотреть сущность и объем целей принудительных мер медицинского характера для разрешения некоторых спорных вопросов определения их в теории и законодательстве, а также восполнения пробелов в их формулировке и толковании.
В этой связи очень важно и целесообразно учесть сложный и многоаспектный характер, который придается категории «цель». Во-первых, нельзя отрицать тот факт, что данная категория представляет собой понятие философское, так как ее корни лежат именно в этой науке. С позиции философии цель - это модель будущего результата, к достижению которого стремится человек, своеобразное отражение будущего. При этом, с одной стороны, цель выражает то, что произойдет в будущем, а с другой — указывает, к чему нужно стремиться, что необходимо делать, какие средства употребить, чтобы осуществить это желаемое будущее. Соответственно цель обозначает не всякое будущее, а только желаемое, и то, что достигается через определенный вид общественных отношений. На основании этого можно сделать вывод о том, что цель имманентно присуща любому виду общественных отношений и, следовательно, любой отрасли права.
Во-вторых, представляя научный интерес, узко направленное исследование категории «цель» было бы неполным, если не рассмотреть ее значения в психологической науке. Так, в психологии «цель» понимается в следующих значениях:
1) как осознанный образ предвосхищаемого результата, на достижение которого направлено действие человека (социальной группы, общества);
2) как предвосхищение в сознании человека средств, использование которых приведет к достижению желаемого результата.
Юристы чаще понимают цель в ее первом значении, то есть в виде социальных результатов, к которым стремится законодатель, устанавливая и применяя рассматриваемую меру (средство) (см. 1.3 диссертации).
Основания применения принудительных мер медицинского характера
Конституция Российской Федерации, характеризуя развитое общество, построенное в нашей стране, отмечает, что это - общество, законом жизни которого является забота о благе каждого и забота каждого о благе всех. Этим гуманным принципом руководствуется наше законодательство, в том числе законодательство о здравоохранении. Провозглашенное ст. 41 Конституции РФ142 право граждан на охрану здоровья реально обеспечивается квалифицированной медицинской помощью нуждающимся в ней. Эта функция государства осуществляется различными методами, включая правовые, направленные на предупреждение повреждения здоровья. Осуществление этих важнейших задач здравоохранения неизменно сочетается с соблюдением конституционных требований уважения личности, охраны прав и свобод граждан, что является обязанностью всех государственных органов, общественных организаций и должностных лиц. По общему правилу, лечение граждан у нас в стране проводится с их согласия. Однако наличествуют строго регламентированные законом случаи, когда возможно применение лечения и некоторых профилактических медицинских мер в принудительном порядке, то есть независимо от желания и согласия гражданина. В соответствии с Законом Российской Федерации от 2 июля 1992 г. «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» лечение может проводиться без согласия лица, страдающего психическим расстройством, или без согласия его законного представителя только при применении принудительных мер медицинского характера по основаниям, предусмотренным Уголовным кодексом Российской Федерации. В этой связи представляется необходимым заострить внимание на правовых основаниях назначения мер правового принуждения, применяемых в случаях совершения преступления или общественно опасного деяния лицами, страдающими психическими заболеваниями. Это вполне объяснимо и оправданно, поскольку нахождение в психиатрической больнице всегда сопряжено с существенным ограничением личной свободы человека и с некоторыми другими вынужденными правоограничениями. И если эти стеснения и ограничения допускаются в отношении психически больного человека, то они являются одним из необходимых средств, направленных на его излечение, на предотвращение причинения им вреда самому себе и окружающим, то есть, по существу, являются благом для данной личности и благом для всех. Другое дело, если ту же меру применить к человеку, не нуждающемуся в режиме психиатрической больницы. В этих случаях принудительное содержание в психиатрической больнице объективно влечет отрицательные последствия для человека, необоснованно изолирует его от внешнего мира, создает для него тягостное окружение, не всегда безопасное для жизни и здоровья, и сопряжено с рядом других негативных последствий, а в результате не может не рассматриваться как нарушение законности. Именно поэтому уголовным законодательством за такие действия предусмотрена уголовная ответственность. Думается, что изложенного вполне достаточно для того, чтобы отпала необходимость доказывать: назначение и применение закрепленных в УК РФ принудительных мер медицинского характера, при наличии законных к тому оснований, не нарушает конституционного права человека на охрану своего здоровья, тем более, если речь идет о лечении лица, совершившего общественно опасное деяние или преступление. Как известно, «преступное деяние влечет за собой ответственность его виновного».144 Однако мы сталкиваемся с лицом, который не может нести эту ответственность в силу своего психического состояния, но и не может оставаться без надзора вследствие возможности совершения им новых деяний, причинения вреда себе и окружающим, что обязывает законодателя предусмотреть возможность применить к нему принудительную меру медицинского характера. Указанные обстоятельства настоятельно свидетельствуют о необходимости выяснения всей сущности и объема определенных в уголовном законе оснований применения принудительных мер медицинского характера с целью их уточнения, а при необходимости и дополнения. Кроме того, эта необходимость обусловлена также противоречивой позицией закона и различием в подходах трактовки оснований таких мер как в теории, так и на практике. Говоря о проблеме оснований принудительных мер медицинского характера, нельзя забывать, что от того, каким образом она разрешается в законодательном плане, зависит уровень законности и целесообразности применения судом таких мер, правовое положение и степень защищенности больного от самого себя, окружающих от его возможных посягательств, а также достижение поставленных законодателем перед этим институтом целей.
